Семиэтажная башня 13 страница

— Остальное ты можешь себе представить. Перед началом обучения Сократус настоял на том, чтобы я нашел себе достаточно ответственную работу, и я завел собственное кафе. У нас с ним получилась неплохая сделка, — рассмеялся Джозеф. — Я приносил ему вкусную еду, а он вывернул наизнанку всю мою жизнь.

— Что-то очень знакомое, — усмехнулся я.

— До боли знакомое, — добавил Джозеф. — Но я не жалею о потраченных деньгах. Он здорово со мной поработал. Я не виделся с ним уже пять лет… Два года назад я съездил в Беркли, но его там уже не было. Он как-то говорил мне о том, что собирается в горы, куда-то в Сьерру. Не знаю… Сомневаюсь, что мы его скоро увидим.

— Но что произошло потом? Я имею в виду, ты вернулся назад, наладил свою семейную жизнь, начал делать мебель, честно зарабатывать себе на жизнь…

Джозеф улыбался и загибал пальцы, пока я перечислял все эти проявления ответственности.

— Все не так просто, — сказал он. — Помнишь ту вещь, о которой Сократус так часто говорил? Про цепь и про ее слабейшее звено, помнишь? В общем, я просто решил укрепить свои слабые звенья.

— Моя работа все еще несколько оторвана от меня, — сказал я. — Но я еще не научился «прорабатывать» слабые звенья. Я еще не прыгнул в свое сердце. Мама Чиа говорит, что это случится само собой.

Джозеф задумался и сказал:

— Я думаю, это вопрос расширения осознания. Когда ты осознаешь все больше и больше, осознание само приводит себя в движение и становится чем-то вроде лекарства— физического, умственного или эмоционального. Все это действительно происходит естественным образом.

Мы посидели молча, и я напомнил:

— Ты сказал, что болел…

Джозеф отвлекся от своих размышлений:

— Да. Как я уже говорил, я собирался отправиться в горы, чтобы молиться и поститься в одиночестве. Но я вспомнил о том, как однажды Сократус сказал, что жизнь всегда тяжела, независимо от того, отстраняешься от нее или, наоборот, окунаешься в ее проблемы с головой. Поэтому я передумал. Я понял, что жизнь отшельника в пещере является лишь еще одной попыткой выбраться из собственного тела, трусливо убежать от повседневных трудностей. Скорее всего, я бы просто умер там.

Так что я решил вернуться на Молокаи, начать все с того момента, на котором остановился, но на этот раз делать все правильно и осмысленно потратить те дни, которые мне еще остались, — если, конечно, Сара примет меня.

— Она встретила меня с распростертыми объятиями, — улыбнулся он, — и это было самое невероятное. Как только я решился вернуться, принять то, что меня раньше пугало, и погрузиться в семейную жизнь, все сразу стало на свои места.

— Что ты имеешь в виду?

— Именно тогда я начал работать с Мамой Чиа. Она обучила и исцелила меня. Не только от лейкемии.

— Это у нее здорово получилось, — сказал я. — Я видел твою семью.

На лице Джозефа отразилось полное удовлетворение, и я позавидовал ему, с печалью припомнив те обстоятельства, при которых расстался с собственной семьей. «Все переменится и наладится», — сказал я самому себе.

Джозеф медленно поднялся:

— Мне ужасно приятно снова встретиться с тобой, Дэн.

— Это лучшее, что произошло в моей жизни за очень долгое время, — ответил я. — Хотя за последнее время в ней случилось немало приятного.

— Вот в этом я не сомневаюсь, — с улыбкой сказал он.

— Жизнь просто поразительна, правда? — сказал я, когда мы с Джозефом направились назад, к его дому. — Подумать только, мы оба оказались здесь, рядом с Мамой Чиа!

— Жизнь действительно удивительна, — согласился он. — И Мама Чиа — тоже.

— Если уж говорить о прекрасном, то твоя дочурка — просто чудо. — Я вдруг вспомнил о том, что произошло с нами в городе. — Правда, недавно ей довелось довольно сильно поволноваться.

— Я знаю, она мне рассказывала. И, согласно тому, что я услышал, — невесело усмехнувшись, сказал он, — переволновалась не только она.

— Это правда, — признался я. — Но этот случай кое-чему меня научил, и мне захотелось изучить приемы рукопашного боя.

— Странно, что Сократус не научил тебя им. Он очень неплохо владел боевыми искусствами.

— Да уж, — улыбнулся я. — У меня была возможность убедиться. Но я был полностью занят своей гимнастикой.

— Я помню… — Джозеф задумался, а потом сказал: — Знаешь, по-моему, Фуджи изучал что-то вроде каратэ. Он очень отзывчивый человек. Может быть, он сможет помочь тебе? Но если честно, Дэн, то я не думаю, что умение драться является правильным решением подобных ситуаций. Я знаю этих парней. На самом деле, они не такие уж плохие ребята. Однажды они даже помогли мне докатить машину до бензоколонки, а до нее было не меньше километра. Им просто скучно, и они пытаются развеять свою тоску. С работой на острове довольно туго, и, скорее всего, эти ребята просто имеют заниженное мнение о самих себе. Все та же история… — вздохнул он.

— Да, я понимаю, — сказал я и еще раз внимательно посмотрел на Джозефа. — Я чертовски рад тому, что ты жив.

— А я как рад! — воскликнул Джозеф, и мы расхохотались.

Когда мы вышли из леса и подошли к крыльцу дома Джозефа, с него сбежал малыш Сократус, забрался Джозефу на руки и насильно повернул его голову к себе, так что они едва не стукнулись носами. Очевидно, он требовал безраздельного внимания отца.

Джозеф чмокнул Сока в нос и снова повернул голову ко мне:

— Завтра я снова возвращаюсь на Оаху. Нужно закончить работу. Ну и семье тоже нужно уделить немного внимания.

— Конечно, Джозеф, — улыбнулся я. — Увидимся, когда вернешься.

— Не сомневайся, — заявил он.

Из дома вышла Сара, прильнула к мужу и обняла его рукой. Они долго махали мне, когда я попрощался и направился по тропе в лес. Когда их дом скрылся за деревьями, я услышал голос Сачико: «Обед готов! »

Возвращаясь в свою хижину, я испытывал острый приступ тоски, вызванный нахлынувшими воспоминаниями о Холли и Линде. Я гадал, станет ли когда-нибудь моя семья такой же счастливой.

После обеда я отправился к Сею Фуджимото. Мицу открыла дверь и тут же приложила палец к губам, прошептав:

— Я только что уложила ребенка спать. Фуджи нет дома, но он вот-вот будет. Входите.

— Спасибо, миссис Фуджимото…

— Зовите меня просто Мицу.

— Спасибо, Мицу, но я лучше подожду его в саду, хорошо?

— Собираетесь поиграть с духами сада? — заговорщически поинтересовалась она, улыбаясь.

— Возможно, — таинственно усмехнувшись, ответил я.

У меня всегда было особое отношение к садам и рощам. Мне нравилось сидеть на земле в окружении деревьев и трав. Я нашел удобное местечко и растянулся на траве на животе, ощущая тепло, исходящее от плодородной земли и согревающее мне грудь и живот. Прямо передо мной из земли выбивался молодой побег кабачка; его нежный и хрупкий желтый цветок, источавший едва уловимый тонкий аромат, слегка колебался под дуновениями ветерка.

Мне показалось, что я действительно чувствую духов этого сада, энергию, которую невозможно встретить среди холодного, рационального бетона и асфальта городов, среди их жесткости и строгости. А здесь я ощущал покой…

Похоже, я задремал, и к действительности меня вернул только шум подъехавшего к дому грузовика. Я вышел из сада и увидел Фуджи, поздоровался с ним и помог разгрузить несколько мешков с удобрениями, которые он привез из города. Только после этого, смахнув пот, он сказал;

— Рад встретиться, Дэн. Спасибо, что помогли.

— На самом деле, Сей, я пришел попросить помощи у вас, — сказал я.

Он с любопытством посмотрел на меня:

— Чем же я могу помочь?

— Джозеф сказал, что вы владеете каратэ. Фуджи улыбнулся:

— О, понятно. Да, в свое время немного нахватался то тут, то там. Сейчас, конечно, я уже не такой шустрый, поэтому приходится расправляться с негодяями, кидая в них мешки с удобрениями или сбивая машиной, — пошутил он. — А почему вас заинтересовало каратэ? Нужно кого-то вздуть?

Он нахмурил брови, комично раздул грудь и Принял грозную позу, но его улыбка ту же растянулась до ушей;

— Нет, — засмеялся я. — Ничего такого. Просто я подумал, что неплохо было бы научиться защищаться.

— Мысль действительно неплохая. Такое умение всегда может пригодиться, — одобрительно сказал он. — В городе есть очень неплохая школа каратэ. Я несколько раз наблюдал за их занятиями.

— Вы знаете, вряд ли у меня получится заниматься в городе. Просто не хватит времени, чтобы успеть чему-то научиться.

— Так вы что, хотите чего-то вроде таблетки, моментально обучающей каратэ? — удивленно спросил Сей.

— Конечно, нет! — Я снова рассмеялся. — Просто хотел попросить, чтобы вы научили меня нескольким приемам.

— Я? — Он покачал головой. — Дэн, прошло так много лет… Я уже забыл все, что умел. — Он встал в стойку, ударил ногой воздух, согнулся и, притворно сморщившись, схватился за поясницу. — Понимаете, что я имею в виду?

— Фуджи, я говорю вполне серьезно, — сказал я. — И это для меня очень важно.

— Я был бы счастлив помочь вам, Дэн, — Фуджи вновь печально покачал головой, — но этому действительно нужно учиться у настоящего мастера, Извините, мне пора на ферму, нужно там изгородь сделать.

— Знаете, я сейчас не занят. Можно мне помочь вам?

— Было бы неплохо, спасибо. Чему я действительно могу вас научить, так это искусству ставить заборы, — пообещал он. — Пойдем, я только скажу Мицу, что пошел на ферму.

— И все-таки подумайте насчет уроков каратэ, — крикнул я ему вслед.

— Я не люблю много думать, — отозвался он.

Остаток дня мы провели на его ферме, устанавливая ограду. Это была достаточно тяжелая работа — приходилось копать глубокие ямы, пилить столбы и обтесывать их топором. К счастью, Фуджи заставил меня надеть перчатки, и все-таки мои ладони покрылись волдырями, что напомнило мне старые добрые времена, когда я до крови натирал руки в гимнастическом зале. Потом Мицу пригласила нас на вегетарианский ужин — вареный рис, овощи, фрукты и тофу. Поев, мы немного поболтали, и крик ребенка из задней комнаты стал для меня сигналом того, что пора прощаться.

— Вы неплохо поработали, Дэн, — сказал Фуджи, вручая мне бумажку в десять долларов — первые деньги, которые я заработал за последние несколько месяцев.

— Я не могу взять у вас деньги, Сэй! — запротестовал я.

— Это не мои деньги, а твои. Я сам не работаю бесплатно и не допущу, чтобы кто-то работал бесплатно на меня, — настаивал он, вкладывая «десятку» мне в руку.

— Что ж, тогда я потрачу ее на то, чтобы оплатить уроки каратэ, которые вы мне дадите, — заявил я. Фуджи вскинул брови и задумался:

— Даже если я дам вам один урок живописи, вы еще не станете художником.

— Стану! — засмеялся я. — Просто не очень хорошим. Сей не улыбнулся и покачивал головой, словно мысль об уроках каратэ была для него болезненной:

— Мне нужно подумать.

— Это меня вполне устраивает. Спокойной ночи!

Утром меня разбудил Фуджи.

— Хорошо, — сказал он, пристально глядя на меня. — Я покажу вам пару приемчиков.

Я начал протирать сонные глаза.

— Жду на улице, — сказал Фуджи и вышел.

Соскочив с кровати, я быстро умылся и выбежал из хижины, на ходу запрыгивая в шорты и надевая рубашку.

Фуджи привел меня на небольшую круглую полянку метрах в десяти от дома и сказал:

— Становитесь лицом ко мне.

— Разминка? Будем разогреваться? — спросил я, с удовольствием ощущая, как тело начинает вспоминать старые гимнастические привычки.

— Разогреваться на Гавайях? — переспросил он. — Мы тут всегда неплохо разогреты. Кстати, для того, что я буду показывать, разминка вообще не нужна. Разогреваться будем прямо в процессе. Готовы?

— Готов.

— Отлично. Сейчас я покажу один очень важный прием рукопашного боя. — Он принял боевую стойку. — Повторяйте за мной.

Он отпустил руки, и они свободно повисли вдоль туловища. Потом он начал поднимать правую руку к плечу. Я старательно копировал его движения. Он выпрямил руку вперед, в мою сторону, и, когда я сделал то же самое, он сжал мою руку в своей и, к моему удивлению, начал трясти ее, улыбаясь и приговаривая:

— Как дела? Очень приятно встретиться. Давайте станем друзьями.

— Фуджи! — воскликнул я, высвобождая ладонь из его объятий. — Пожалуйста, хватит шутить! Я ведь отношусь ко всему этому очень серьезно.

— Я тоже, — заверил он меня. — И этот прием — один из моих любимейших. Он называется «Новый Друг». Я всегда показываю его с самого начала.

— Значит, есть и другие? — с облегчением предположил я.

— Конечно. Но если срабатывает этот, первый прием, другие уже просто не нужны. А еще у меня есть приемчик под названием «Отдай Кошелек Грабителю». Он тоже помогает избежать драки.

— Фуджи, в городе у меня была стычка с хулиганами. Если мы встретимся снова, мне вряд ли удастся пожать им руку, а мой бумажник им не нужен. Им просто хочется испортить мне шкуру.

— Понятно, — сказал он, теперь уже серьезно. — Ладно, покажу вам кое-что еще.

— Удары?

— Нет. Это может покалечить человека. Я был уже изрядно раздражен:

— У вас несколько странная школа рукопашного боя.

— Мирная школа, — спокойно заметил он. — Причинив боль многим людям, начинаешь уставать от вида крови. Так или иначе, я обещал научить вас самозащите, а не причинению увечий.

Следующие несколько часов Фуджи показывал мне множество приемов, основанных на увертках, маневрировании, поворотах и кувырках в сторону, а также методы блокировки с помощью круговых движений рук, простые и изящные.

— Я предпочитаю простые приемы, — объяснил он. — Их легче усваивать.

Он предложил мне представить воображаемых противников. Они должны были быть сильнее и подлее, чем любые реальные хулиганы. К концу дня мои защитные движения начали жить своей собственной жизнью и становились все более уверенными и грациозными.

После занятия я сунул руку в карман и вернул ему десять долларов.

— Нет уж! — Он отмахнулся от денег. — Это был не урюк, просто игра. Мне хватит приятных воспоминаний о проведенном времени. А деньги придержите, они вам пригодятся.

— Спасибо вам, Фуджи.

— И вам спасибо, Дэн.

Мы с уважением пожали друг другу руки, и Фуджи улыбнулся:

— Все-таки это — мой любимый прием.

Я вызвался проводить Сея домой и по дороге спросил:

— Фуджи, здесь никогда не появлялся подвижный старик с белыми волосами, приятель Мамы Чиа, по имени Сократус? Фуджи нахмурил брови, припоминая, потом улыбнулся:

— Да, несколько лет назад был такой. Короткие белые волосы и самая пестрая гавайская рубаха, какую мне только доводилось видеть. Вроде бы, он был из Калифорнии. — Он усмехнулся. — Очень забавный человек.

Я попытался представить себе Сократуса в цветастой гавайской рубашке и раздумывал, увижу ли когда-нибудь своего старого учителя и друга.

Книга третья

Великий Скачок

Мелкими осмотрительными шажками

можно достичь почти всего.

Но бывают такие моменты, когда необходимо

сделать большой скачок.

Пропасть нельзя преодолеть в два прыжка.

Дэвид Ллойд Джордж

Глава 20

Одиссея

Секрет жизненного успеха:

будь готов к возможности до того, как она возникнет.

Бенджамин Дизраэли

Когда мы подошли к дому Фуджи, на небе уже были видны звезды, свет которых приглушался полной луной. Кроме пения сверчков и легкого шелеста ветра в кронах деревьев, ничто не нарушало спокойного сна леса.

— Вы уверены, что не хотите поужинать с нами? — еще раз спросил Фуджи. — Мицу всегда рада поводу поставить на стол еще одну тарелку.

— Нет, спасибо. Мне нужно успеть кое-что сделать, — сказал я.

На самом деле, мне просто не хотелось приносить лишние хлопоты семье, в которой недавно родился ребенок.

Улыбнувшись, Фуджи кивнул и направился по дорожке к крыльцу, но вдруг остановился и уставился в пространство. Он уже не улыбался.

В этот момент у меня появилось странное предчувствие — не то чтобы дурное, но очень беспокойное.

— Что это, Фуджи? Вы тоже это чувствуете? — встрево-женно спросил я.

— Да, — сказал он.

— Что бы это могло… — Мои мысли сами по себе обратились к Маме Чиа. — Мама Чиа! — воскликнул я. — Вы думаете Фуджи пристально посмотрел мне в глаза:

— Пойду-ка, навещу ее на всякий случай.

— Я с вами! — немедленно заявил я.

— Не стоит, — возразил он. — Скорее всего, просто ерунда.

— Я тоже хочу в этом убедиться.

Фуджи на мгновение заколебался, но потом кивнул, и мы быстро поднялись по тропе, ведущей к ее хижине. По мере того как мы приближались к ее дому, наше беспокойство возрастало.

— Я так надеюсь, что это просто ерунда… — пробормотал я, пытаясь убедить самого себя, что все будет в порядке.

Мы поднялись по ступеням и уже собирались постучать, как вдруг Фуджи заметил ее, лежащую под деревом у самого края огорода. В ярком свете луны лицо Мамы Чиа выглядело удивительно умиротворенным, но странно неподвижным. Фуджи помчался к ней и, присев рядом на корточки и схватив ее руку, проверил ее пульс.

Я на негнущихся от шока ногах побежал за ним, присел рядом и погладил ее седые волосы. Мои глаза заволокло слезами.

— Я так хотел отблагодарить вас, Мама Чиа, — шептал я. — Я даже не простился с вами…

Мы с Фуджи одновременно отшатнулись от неожиданности, когда Мама Чиа резко открыла глаза, села и свирепо спросила:

— Неужели старуха уже не имеет права спокойно вздремнуть под звездами?

Мы с Сеем переглядывались. Наше удивление сменилось восторженной радостью.

— Мы решили, что вы… вы… — Я замялся.

— Я на всякий случай пощупал ваш пульс… — Фуджи явно пребывал в таком же замешательстве.

Она, наконец, сообразила, что мы имеем в виду:

— Ага! Вы решили, что старая ведьма отбросила копыта? Не волнуйтесь, я только упражнялась, чтобы не растеряться, когда придется сделать это по-настоящему. Если хотите, можем тренироваться вместе каждый день, чтобы вы наконец перестали вести себя как слабоумные заики! — расхохоталась она.

Счастливый Фуджи начал сбивчиво оправдываться, окончательно смутился и убежал, сославшись на то, что дома остывает ужин. Перед тем как уйти, он отозвал меня и дал мне странный совет:

— Дэн, насчет тех парней из города…

— Да? — спросил я.

— Иногда лучший способ выиграть схватку заключается в том, чтобы потерпеть поражение.

— Что вы имеете в виду?

— Подумайте об этом, — с загадочной улыбкой сказал он, повернулся и исчез в лесу, поспешив к вегетарианскому супу Мицу.

Вечером мы с Мамой Чиа сидели в ее гостиной и отмечали счастливый исход случившегося за бутылкой сакэ. Мой организм был настолько очищен физическими упражнениями и простым, здоровым питанием, что эффект спиртного был молниеносным и разительным — я стал еще слезливее, чем обычно. С мокрыми глазами и заплетающимся языком, я клялся Маме Чиа в вечной преданности и непрерывно прощался с нею, «на всякий случай». Она снисходительно похлопывала меня по руке, улыбалась, но почти ничего не говорила.

В какой-то момент я, должно быть, просто свалился под стол, потому что на следующее утро обнаружил, что сплю прямо на полу. В ушах у меня гудели нотрдамские колокола. Мне отчаянно хотелось снять с себя раскалывающуюся голову, но возможности убежать от похмелья не было.

Мама Чиа, напротив, выглядела неприлично свежей и принялась готовить для меня одно из своих «особых лекарств — хуже, чем сама смерть».

— Раз уж мы заговорили о смерти, — запинаясь, произнес я, и каждое слово грохотом отдавалось в моей голове, причиняя невыносимые мучения, — то я очень сомневаюсь, что вчера мы беспокоились о том, о ком нужно было. Первым наверняка отброшу копыта я — и мне искренне хочется, чтобы это случилось поскорее.

— Боже, какая боль! — добавил я, безумно вращая глазами.

— Перестань вращать глазами! — потребовала Мама Чиа. — Скоро тебе станет легче.

— Спасибо. Я не знал, что вращаю глазами.

Час спустя мне действительно полегчало. Голова прояснилась, и вместе с этой ясностью ко мне пришла новая волна беспокойства.

— Знаете, я действительно очень испугался за вас прошлой ночью. Стоял, как остолоп, и чувствовал себя совершенно беспомощным, словно не мог ничего для вас сделать.

Мама Чиа присела передо мной на подушку, лежащую на полу, строго посмотрела на меня и сказала:

— Давай-ка выясним этот вопрос раз и навсегда, Дэн. Нет ничего такого, что ты должен для меня делать. Если ты хочешь достичь спокойствия разума, то, пожалуйста, сними с себя полномочия генерального директора Вселенной.

— Я уже говорила тебе, что это случится — независимо от того, будешь ты что-то делать или нет. Может быть, завтра, может, через год, — но это случится скоро. И я уже упаковала чемоданы и сижу на них, — спокойно заявила она, забрасывая ноги на край кушетки и безмятежно уставившись в потолок.

— Мама Чиа… С самого начала я считал, что вы нужны мне только для того, чтобы показать, куда мне идти дальше, — признался я.

Она усмехнулась.

— Но сейчас я просто не знаю, известно ли мне что-то другое, кроме того, чему меня научили вы и Сократус.

— Всегда есть что-то новое, чему нужно учиться. Она повернула ко мне голову:

— Одно знание только готовит тебя к следующему.

— Эта школа в Японии, где вы познакомились с Сократусом… Дальше мне предстоит отправиться туда?

Она вновь перевела взгляд на потолок и молчала.

— Вы что, недостаточно мне доверяете, чтобы рассказать, где она находится?

— Это закономерный вопрос, Дэн, и я понимаю, что ты чувствуешь. Но я не могу просто вручить тебе ее название и адрес.

— Но почему?

Мама Чиа вздохнула, подбирая слова для ответа.

— Ты можешь считать это уставом школы, — сказала она, — или правилом безопасности, или первым посвящением. Но только тот, кто достаточно чувствителен и открыт, способен найти ее.

— Да, когда дело касается подробностей, вы настолько же любезны, как и Сократус. В свое время он сказал, что если я не смогу найти вас, то я просто не готов к этому.

— Ты ведь сам в этом убедился.

— Да, но это еще не значит, что мне это нравится.

— Нравится тебе это или нет, но существует более широкая картина, высшая точка зрения, — напомнила она. — Ив ней участвует гораздо больше людей, чем ты, я и Сократус. Все мы — разноцветные нити, сотканные в одно огромное одеяло. В мире существуют такие загадки, которые я даже не пыталась раскусить — я просто наслаждалась ими.

— Однажды Сократус показал мне свою визитную карточку. Там было указано его имя, а ниже было написано: «Парадокс, Юмор и Перемены».

Мама Чиа рассмеялась:

— Да, вот это и есть жизнь. Сократус всегда умел добираться до самой сути вещей. — Она коснулась моей руки: — Дэн, теперь ты понимаешь, что вопрос не в том, доверяю я тебе или нет? Все зависит от того, доверяешь ли себе ты.

— Я плохо понимаю, о чем вы говорите.

— Тогда постарайся просто поверить в это.

— Но Сократус говорил, что вы покажете мне путь!

— Конечно! Но ведь «показать» не значит «отвести за ручку». Чтобы найти эту тайную школу, ты должен открыть Внутренний Архив. Устав шкоды не позволяет мне прямо сказать, где ее искать. Я могу только научить тебя увидеть ее, подготовить тебя к этому. А сама карта — внутри.

— Внутри чего?

— Тайные школы часто расположены в самом центре города или в крошечной деревне, где все жители на виду. Возможно, она кроется за окнами соседнего дома, а ты просто ее не видишь. Но большинство людей отправляются искать такие школы в дальние края, они слишком заняты рысканием по пещерам Непала и Тибета и считают, что святость таится только в недоступных местах. Пока мы, Воины, не исследуем пещеры и темные углы собственного разума, мы видим во всем только свое отражение, Сперва великих учителей звучат глупо только потому, что входят в уши глупцов.

— Сейчас, — продолжала она, — наступает время, когда тайное становится явным, скрытое — видимым, а ангелы отрываются от земли и взмывают ввысь. Один из них — ты. Моей обязанностью — моим счастливым долгом — было помочь тебе расправить крылья. Как и Сократус, я всего лишь нянька проснувшихся душ. Наша задача — поддерживать тебя, когда ты учишься летать, но не катать тебя на собственных крыльях.

Тебе придется искать дорогу самому, точно так же, как ты искал — и нашел — меня. Я имею право лишь указать, в каком направлении ты можешь лететь, подтолкнуть тебя и пожелать попутного ветра.

Она заметила выражение моего лица.

— Не хмурься, Дэн. И не пытайся постичь все разумом. Чтобы плавать в океане, совсем не обязательно знать о нем все.

— Вы считаете, что я уже готов к началу поисков?

— Нет, еще нет. Если ты уйдешь сейчас… — Она не закончила свою фразу. — Тебе осталось немного. Может быть, час, но, может, и несколько лет. Я надеюсь, что проживу достаточно долго, чтобы увидеть, как ты…

— Сделал Великий Скачок, — закончил я за нее.

— Да. Потому что, как я уже говорила, после четвертого этажа все происходит само собой, как будто ты поднимаешься в лифте.

— Я бы сделал этот скачок сегодня, прямо сейчас, — если бы знал как… — огорченно заявил я.

— И я готов сделать что угодно для вас, Мама Чиа, только скажите что?

— Мне бы тоже очень хотелось, чтобы все было так просто, Дэн. Но это должно возникнуть внутри тебя, как цветок прорастает из зерна. И ты не можешь насильно ускорить этот процесс. Не в нашей власти распоряжаться естественными ритмами.

Тебе просто нужно делать то, что ты считаешь правильным, и решать те проблемы, которые важны для тебя в настоящий момент. Использовать все возможные средства для роста, для своего подъема. Покончить с каждой нерешенной проблемой нижних этажей. Встретиться лицом к лицу с оставшимися в тебе страхами и победить их. Приложить все силы к улучшению своего здоровья и повышению энергии, учиться направлять и воспитывать ее. Чтобы превзойти себя, ты должен стать собственным хозяином.

Она замолчала и сделала глубокий вдох, прежде чем продолжить:

— Я уже показала тебе все то, что способно в этом помочь. А вот поможет это тебе или нет, зависит от того, как ты распорядишься этим.

На мое сердце лег тяжелый груз. Я уставился в пол и тихо сказал, обращаясь, скорее, к самому себе:

— Я все время теряю своих учителей. Сначала меня покинул Сократус, а теперь и вы говорите, что скоро уйдете…

— Не стоит слишком привязываться к учителям, — мягко сказала она. — Не путай это с признательностью их дарам. Понимаешь?

— К сожалению, да, — печально вздохнул я. — Это значит, что меня ждет еще одна охота за знаниями — поиск нового человека без имени в местах без названия.

— Учитель появляется, когда готов ученик, — улыбнулась она.

— Я слышал это и раньше, — заявил я.

— Но понимал ли ты это? На самом деле, это означает, что, когда ученик готов, учитель появляется везде — в небе, в деревьях, в такси и в банках, в кабинетах психотерапевтов и на бензоколонках, среди твоих друзей и твоих врагов. Все люди учатся друг у друга. Окрестности твоего дома, твой квартал, город, штат, страна — везде живут учителя разных уровней осознанности. Есть люди, которые являются более искусными и осознанными учителями в отдельных областях. Но это не важно, потому что все несет в себе дар и урок, все взаимосвязано, каждый осколок отражает в себе Единство, если только ты умеешь видеть и слышать его. Сейчас все это для тебя лишь абстракция, но однажды — и этот прекрасный день близок — ты проникнешься этим до конца. И когда ты поймешь это, — сказала она, показывая мне сверкающий камень, — ты сможешь посмотреть на такой камень, или на прожилки листочка дерева, или на бумажку, которую гонит по земле ветром, — и постичь скрытые законы Вселенной.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 11 121314 15 16 Следующая ⇒