ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Паук-волк, живой и настороженный, в своей черной шубке с белыми полосками и аккуратными пятнышками походил на аристократа в вечернем фраке из фильма по головиду. Джин отчетливо видел все восемь глаз на свирепой маленькой мордочке: два ярко-черных смотрели прямо на него, четыре располагались ниже, и еще по одному с каждой стороны головы. За его… нет, ее брюшком висел пушистый ярко-белый комок, похожий на шарик ваты — это ведь кокон с яйцами? Выходит, это мама-паучиха? Склонившись над полом заплесневелого садового сарайчика, Джин сперва оцепенел от восторга, потом медленно подался назад. Лишь бы ее не спугнуть, а то она юркнет в щель в полу или стене раньше, чем Джин найдет что-нибудь, куда ее посадить. Паучиха была для своего вида крупной особью, размером с последний сустав его большого пальца — длиннее трех сантиметров. Настоящий взрослый паук. И, кажется, она терпеливо его ждала.

Джин с досадой оглядел сарайчик. Путь из северо-западного пригорода, где жили тетя с дядей, до южной части города оказался куда дольше, чем он себе представлял. Отчасти потому, что уставшая Мина — как и он ожидал — то и дело начинала ныть и отставать. Но Джин к тому же опасался, что во время их долгого ночного марша где-то свернул не туда и заблудился. Улицы поворачивали в неожиданном направлении, путая его, а башни городского центра, проглядывающие то и дело с холма или открытого места, выглядели одинаково со всех сторон.

Здорово, что им удалось найти это убежище. Рано утром они зашли купить пол-литра молока в магазинчик на углу неподалеку отсюда, потом прошли несколько кварталов, выглядывая место, где бы притаиться на время занятий в школе. На одном доме висела табличка «Продается»; они заглянули в окна и увидели, что внутри нет ни мебели, ни людей. Безопасно. Дом оказался крепко заперт, но за ним в саду они обнаружили сарайчик с дверью без замка. Сад окружала высокая стена, в нем было много кустов и деревьев, скрывающих их от любопытного взгляда — хорошее место, чтобы спрятаться. В довершение всего, во дворе нашелся кран, из которого еще шла вода. Плиток готового завтрака им с Миной пока хватало, хотя они уже надоели, а вот отыскать воду было непросто. За долгий вчерашний переход им дважды повезло найти в городских парках не только питьевой фонтанчик, но и туалет. Мина очень капризничала, не желая сходить за кустики, пусть даже в темноте ничего не видно.

Увы, на полках в сарае подходящих коробочек не лежало, и садовых инструментов тоже, кроме одной ржавой и погнутой лопатки. Джин покосился на сестру, которая спала, подложив под голову свернутую курточку. Рядом стоял ее желтый рюкзачок на молнии, разрисованный улыбающимися (и анатомически неправильными) пчелами. Джин нагнулся и принялся рыться в ее пожитках. Ага, вот!

— Эй! — пробурчала Мина, садясь и зевая. Лицо у нее было бледное со сна, на щеке отпечатался рубчик от самодельной подушки, волосы топорщились в разные стороны. Почему это после дневного сна люди всегда такие раздраженные и помятые? — Ты что, крадешь мои деньги?

Джин со щелчком открыл пластиковую коробочку, где сестра держала свои монетки, и высыпал содержимое в пакет. — Нет! Мне просто нужна коробка.

— А зачем? — поинтересовалась Мина, хмуро наблюдая за таким покушением на свою собственность. Хоть не кража, и то хорошо.

— Будет домик для паука.

— Фу-у! Не люблю пауков. Паутина в рот забивается.

— Это паук-волк. Тарантул. Они не плетут паутину.

— А-а. — Мина заморгала, привыкая к этой мысли. Не то, чтобы брат ее окончательно убедил, но она хоть не стала по-глупому визжать. Пока Джин ловил свою добычу, Мина держалась подальше. Но как только леди-паук оказалась заперта за прозрачным пластиком и не опасна, Мина не отказалась взглянуть на нее поближе. Джин показал ей многочисленные крохотные пучки волосков, глаза, жвалы и многообещающий кокон с яйцами.

— У нее правда восемь глаз! — восхитилась Мина, чуть не окосев в попытке свести собственные глаза на переносице, словно пытаясь представить, как видит паучиха. Ободренная примером брата, она постучала по пластиковой крышке.

— Эй, не надо. Ты ее испугаешь.

— А она сможет там дышать?

Джин оглядел коробку, терзаемый новыми сомнениями. Да, она действительно хорошо закрывается, но и воздух туда тоже не проходит. Тарантул тщетно царапал стены своей новой тюрьмы коготками. — Какое-то время сможет.

— Как ее зовут?

— Я пока не знаю.

— Ей нужно имя.

Джин кивнул, полностью с ней соглашаясь. Порой Мина говорит разумные вещи. Говорят, на Старой Земле есть тысячи разных видов пауков-волков, но терраформисты Кибо поскупились и в здешнюю экосистему добавили едва ли с десяток. Но все равно, пока у Джина нет комм-сети, он не может отыскать, как по-настоящему, по-научному называется его паучиха. Он только понадеялся, что ее имя окажется таким же изысканным, как и она сама.

— Можешь назвать ее Паутинкой. Хотя ты сказал, что она не плетет паутину. Тогда Волчок?

— Это имя для мальчика, — возразил Джин. — А ей нужно имя дамы… может, какой-нибудь со Старой Земли.

Мина сосредоточенно нахмурилась, размышляя, и ее осенило:

— Леди Мурасаки! Это самое древнее имя леди, какое я знаю.

Джин, уже готовый высмеять идею просто потому, что ее высказала младшая сестра, замер. Он поглядел на паучиху — а подходит!

— Ладно.

Мина торжествующе усмехнулась.

— А что она ест?

— Жуков поменьше. Надо будет наловить ей в саду, пока мы не ушли. Не знаю, сколько нам еще идти до… ну, до дома.

Мине становилось все интереснее.

— А можно я помогу ее покормить?

— Конечно.

Заговорив про еду, Мина вспомнила, порылась в своем ограбленном рюкзачке и достала плитку завтрака.

— Наверное, лучше ее разломать. Чтобы хватило на подольше.

— Хорошая идея, — признался Джин. Он отставил коробочку в сторону и, крадучись, прошмыгнул в сад, к крану — сполоснуть их бутылки из-под молока и налить в них воды.

Когда он вернулся в сарай и закрыл скрипучую дверь, Мина спросила:

— А сколько сейчас времени?

— Не знаю. День, в общем.

— Как думаешь, в школе уроки уже кончились? Можно снова выйти на улицу?

— Скоро.

Они разделили плитку обеда и воду на двоих.

— Наверное, лучше посадить леди Мурасаки в бутылку, — посоветовала Мина, допивая свою и поднимая к свету, который просачивался через грязное окошко сарая. — И в ней можно сделать дырочки для дыхания.

— Нет, я хочу вымыть бутылки и снова их налить. Возьмем с собою — помнишь, как ты вчера ныла, что тебе жарко и хочется пить?

— У меня в ботинках ноги совсем вспотели, — пожаловалась Мина. — Очень противно. — Она посмотрела на него чуть припухшими с неудобного дневного сна глазами. — Далеко еще идти до твоего места?

— Трудно сказать. — Джин беспокойно пожал плечами. — Дорога длинней, чем я думал. Надеюсь, Майлз-сан позаботится обо всех моих животных.

— Это твой друг-инопланетник, да?

За время их путаного путешествия длиной в полтора дня Джин постепенно выдал Мине, как он подозревал, почти все свои секреты — то ли чтобы пресечь ее бесконечные вопросы, то ли потому, что слишком давно не болтал с другими детьми.

— Ага.

Джину не давало покоя, как бездарно он провалил свою роль курьера. А вдруг Майлз-сан решит, что Джин украл его деньги? И как он справится с Вихрем? С этой птицей надо быть ласковым, но твердым. С курами проще, но если они перепорхнут через бортик, надо лезть вниз и нести их на крышу. А сумеет ли Майлз-сан со своей тростью затащить наверх по лестнице отбивающуюся курицу?

— А у Майлза-сан дети есть? — поинтересовалась Мина.

Джин наморщил лоб. — Он не говорил. Но вообще он уже старый — сказал, ему тридцать с чем-то там. Зато он забавно выглядит. Не знаю, может, девушкам нравится?

Когда Майлз-сан отошел от наркотиков, то оказался довольно симпатичным, и стало видно, что он часто улыбается. К тому же он понимал животных Джина, а значит, был еще и умным, ну, для взрослого. Может, ему нужна такая же низенькая и умная невеста? Или нет?

После долгой, задумчивой паузы Мина заявила:

— Как думаешь, ему бы понравилось?

— Чего?

— Дети. Ему бы понравилось, если бы у него были дети? Раз он совсем один.

В ответ на изумленный взгляд Джина сестра пояснила:

— В этом году мы в школе читали книгу, и в ней землянин усыновил двух сироток. Он взял их с собой на Землю, и они увидели, откуда прибыли наши предки. — Она добавила искушающе: — И еще завел им новых домашних зверей…

Джин смутно припоминал что-то такое: ее изучали во втором классе, а от этого года у него остались довольно тягостные воспоминания, потому что тогда же учителя мучили их началами кандзи. В книгу напихали много всяких глупостей вроде того, как девочка покупает себе модное кимоно, но была одна глава про поездку на побережье, где водились всякие земные морские животные (эпизод, правда, слишком короткий, зато с картинками). А еще в книге была кошка, которая, к полнейшему восторгу Джина, принесла котят.

— Майлз-сан не с Земли. Он сказал, что он с Барраяра.

— А где это?

— Где-то за Эскобаром, наверное.

Джин учил, что Эскобар — ближайший в сети торговый партнер Кибо, и лететь до него ближе всего. Более далекие миры, не считая Землю, изучали только в старшей школе, на уроках галактической истории. Джин сам много читал про Землю, из-за своего интереса к зоологии. Вот если бы появился какой-нибудь благодетель и предложил взять Джина с собою на Землю… Хотя Барраяр, как его описал Майлз-сан, не хуже, со своим двойным набором растений и животных.

В голове Джина внезапно сложилась придуманная картинка — будто бы этот странный человечек живет один в загородном коттедже… нет лучше в большом старом доме с огромным разросшимся садом! Как в другой книге, где старый профессор пригласил к себе в дом пожить двоих детей из города, пока шла война… что за война, Джин не знал, потому что это случилось давным-давно, когда людей еще не замораживали. В книге была лошадь, которая возила повозку, и чудесные приключения в пещере со слепой белой рыбой. Джин как-то видел лошадь в Норбриджском зоопарке, когда был там с классом на экскурсии. Детям посмелее разрешили погладить ее по шелковой шее, пока служитель держал повод; Джин помнил, как зверюга выдыхала воздух из огромных ноздрей, похожих на кузнечные меха, и каким теплым оказалось ее дыхание у него на щеке. Он знал, что есть разновидность лошади поменьше, специально для детей, и она называется пони. Такую даже Мина не испугалась бы. Потому что той большой зверюги в зоопарке боялся даже Джин, хотя, конечно, он сам тогда был мелким. Большой дом, и животные, и…?

Майлз-сан не профессор, и не какой-нибудь добрый богатый дядя, а из того, что Джин понял, он живет в маленькой городской квартирке и вовсе не один. Ни к чему хорошему эти фантазии не приведут; только становится больно, когда они сталкиваются с реальностью. Он хмуро поглядел на Мину:

— Никто нас не собирается ни усыновлять, ни увозить отсюда. Это глупая мысль.

Мина обиделась. Она повернулась к нему боком и принялась натягивать носки. Они были в красных и бурых пятнах там, где на стертых ногах лопнули и кровоточили пузыри, и Джин почувствовал себя немного виноватым. Они обулись, убрали леди Мурасаки в безопасное место к Мине в рюкзачок, где ее точно не станет трясти, как у Джина в кармане, и снова выскользнули на улицу.

Пропетляв по улицам еще километр (Джин искал и никак не мог найти свой ориентир — вид на башни деловой части города) они вышли на оживленную улицу к станции подземного трамвая.

Мина уже ковыляла маленькими шажками и прихрамывала; на станцию она посмотрела с тоской.

— Хочешь, поедем на трамвае? — Она сглотнула. — Я куплю билеты.

— Нет, нельзя. У полиции видеокамеры на станциях, они так и поймали меня позавчера. — Но тут внимание Джина привлек большой разноцветный экран возле входа. Карта! Он оглянулся, не заметил на улице следящих камер и подошел поближе, Мина за ним.

На карте светилась точка «вы здесь». Джин ужаснулся. После всех своих длительных блужданий они оказались совсем не в южной части города. Каким-то образом они забрели в жилой район на востоке, откуда до фабричной зоны на юге пешком нужно идти еще километров тридцать. Столько, сколько они уже прошли. Теперь понятно, отчего вокруг такие красивые дома. Джин подошел поближе, сощурился.

Всего в двух остановках трамвая отсюда была та самая станция, где он сошел, чтобы попасть в барраярское консульство. Километра три пешком. Джин уставился на карту, размышляя. Он подумывал предложить Майлзу-сан в компенсацию деньги Мины, когда они доберутся до цели, но, кажется, его сестра довольно скуповата. Она наверняка поднимет крик, хотя Джин был почти уверен, что Майлз-сан вернет деньги, как только сможет. Может, если он сначала зайдет в консульство и объяснит как все случилось, самую малость приукрасив, то, они дадут ему еще денег для Майлза-сан? Тому, похоже, деньги нужны очень сильно. А полиции барраярцы Джина не выдадут, потому что им нужно хранить свои секреты, верно?

От одной мысли прийти и сознаться ему стало неуютно и плохо, но не так плохо, как будет, если он вернется к Майлзу-сан с пустыми руками и с опозданием на три дня. Джин внимательно вгляделся в карту, стараясь запомнить все улицы и повороты наизусть.

— Я знаю, куда нам надо, — заявил он Мине, стараясь выглядеть уверенно, как и положено старшему брату. — Пошли.

* * *

Наконец лимузин «Белой Хризантемы» высадил всех возле консульства. Первым делом Роик поднялся вслед за м'лордом наверх и присмотрел, чтобы тот выпил сразу две таблетки от головной боли и несколько стаканов воды. После этого они спустились в вестибюль. Заглянув в одну из смежных комнат, которую Роик обозначил для себя как гостиную, м'лорд окликнул прохлаждавшегося там Ворона:

— А теперь снова вниз на совещание.

Ворон кивнул и поплелся за ними. По дороге домой в обществе Аиды они почти не разговаривали: м'лорд ушел в себя, устало полузакрыв глаза; Форлынкин стиснул зубы и уставился в окно, Роик предпочитал молча наблюдать, а Ворону ничего не оставалось, как последовать общему примеру. Однако внизу они обнаружили, что дверь комнаты дальней связи закрыта и заперта.

М'лорд нажал кнопку интеркома.

— Форлынкин, вы там? Открывайте.

— Одну минуту, милорд, — ответил из динамика голос консула. Однако минута превратилась в несколько. М'лорд постукивал ботинком по полу. Ворон зевал, привалившись к ближайшей стене. Ожидание затянулось.

— Все равно как в доме с одним туалетом, куда нагрянула в гости родня, — заметил Роик.

М'лорд косо на него поглядел:

— Вот уж не знаю. Дом всего с одним туалетом? Никогда не жил в таком.

Роик с ироничным видом склонил голову.

Наконец щелкнул дверной замок, открылась герметичная, как у сейфа, дверь, и консул их впустил. Его голубые глаза лихорадочно блестели, и он тяжело дышал, словно после бега.

— Вы опоздали! — объявил он.

М'лорд приподнял брови. — Ну… не в первый раз. И куда же именно я опоздал сейчас?

На напряженной челюсти Форлынкина дернулся желвак.

— Я только что отправил по прямому лучу в штаб-квартиру Имперской СБ на Барраяр полный рапорт генералу Аллегре о том, чему я был свидетелем. Никогда в жизни не думал, что увижу, как Форкосигана — Форкосигана! — покупают за деньги. Может, моя карьера и кончена, но ваша — тоже, милорд Аудитор.

— А, прекрасно. Дело сделано. — М'лорд пнул дверь, и та закрылась с шипением, похожим на вздох. Увы, недостаточно драматично для нынешнего настроя Форлынкина.

— Что? — Форлынкин сжал кулаки.

— У каждого человека есть своя цена, — дружески продолжил м'лорд. — Уверен, Винг-сан с этим согласился бы. Больше всего я боялся, что если он сегодня не клюнет на мое представление, мне придется по-новой разыгрывать то шоу, что я устраивал на конференции.

Если консул не вспомнит, как дышать, у него легкие лопнут, подумал Роик. Он миролюбиво вмешался:

— Перестаньте дразнить беднягу, м'лорд. — «Раз уж ты теперь получил все, что хотел». Роику не хотелось сбивать Форлынкина и валить на пол, если тот бросится на м'лорда с намерением вцепиться в горло, а дело явно шло к тому. Про человека в отчаянии говорят, что он готов грызть ногти. Ногти, локти или монтажные когти? Имея дело с м'лордом, можно ставить на последнее.

М'лорд нетерпеливо пояснил:

— Такие люди, как Винг, не разбрасываются деньгами в адрес своих потенциальных противников наугад, Форлынкин. Сперва они должны убедиться, что объект можно подкупить. Я сделал все, чтобы он так решил. Садитесь, консул. Доктор. Нам пора поговорить.

Рот Форлынкина, уже открытый для какого-то гневного высказывания, захлопнулся.

— Лорд Форкосиган… так что же это, западня?

— Теперь да. — М'лорд выдвинул пультовое кресло и шлепнулся в него. — Разумеется, сначала мы не были уверены, поэтому сюда и отправили меня. Я могу быть одновременно и приманкой, и ловушкой, что как минимум сэкономило империи деньги на билет.

Форлынкин медленно осел на стул напротив. Роик задышал свободнее. Консул в смятении уставился на свой защищенный комм-пульт.

— Милорд… но я же отправил рапорт.

— Не извиняйтесь. В конце концов, ваш следующий официальный гость может на самом деле оказаться взяточником. Я тоже не намерен извиняться перед вами, если это вас утешит. Мне уже случалось видеть, как подкупают наших дипломатов. Я должен был убедиться.

— Вы… проверяли меня?! — Опасное пламя во взгляде Форлынкина, уже притухшее, разгорелось вновь.

— А зачем, по-вашему, я сегодня весь день таскал вас за собой и позволил все увидеть?

Форлынкин стиснул в кулаки лежащие на коленях руки, потом медленно расслабился.

— Понимаю. Очень действенно.

— Держитесь в том же духе, — добавил м'лорд любезней. — Задача непростая; это дело не одного аналитика СБ поставило в тупик. — Он повернулся к Ворону. — Итак, что интересного вы узнали, пока общались со Сторрзом?

Ворон с сомнением скривился.

— Вряд ли что-то новое. Их программа криозаморозки кажется полностью адекватной, с технической точки зрения в их процедурах тоже не видно изъянов. Я попросил Сторрза показать мне оживленного, но он о

тветил, что на сегодня этих операций у них не запланировано, в общем, тоже ничего удивительного. Он продемонстрировал мне лаборатории для оживления; выглядят они вполне нормально. Еще он закидывал удочки на предмет того, не заинтересуюсь ли я работой на «Белую Хризантему», и пытался выяснить, каков размер моей нынешней зарплаты. Я признался, что мои основные интересы лежат в области криооживления, что гораздо интереснее с медицинской точки зрения. Он ответил, что передаст это пожелание, правда, так и не сказал, кому. И мы вернулись к вам в самый разгар шоу, когда от дрессированных собачек вы перешли к пони. — Ворон хмыкнул и пожал плечами.

Форлынкин заморгал:

— Скажите, лорд Форкосиган, доктор Дюрона — ваш агент?

— Гражданский консультант на договоре, — прояснил ситуацию м'лорд, — которому я плачу из бюджета, выделенного на это расследование. Одновременно ты получаешь свою зарплату в Группе Дюрона, да, Ворон?

Тот усмехнулся:

— О, это личная информация.

— Читай как «да». Так что не стесняйтесь использовать доктора Дюрона в две смены, если потребуется.

Ухмыльнувшись, Ворон подошел к автомату с напитками, стратегически выгодно расположенному как раз неподалеку от защищенного комм-пульта и спутниковой консоли связи. Судя по запаху, тот выплюнул нечто кофеподобное. Ворон взял чашку и вежливо показал Роику на свой стул; Роик, отмахнувшись, предпочел подпирать стену, скрестив руки на груди — поза, скопированная им у некоего бывшего шефа СБ.

— Теперь чтобы быстро ввести вас в курс дела, Форлынкин, — продолжал м'лорд, — СБ изучила и проверила «Белую Хризантему» сразу, как только ее первые агенты начали свои исследования на Комарре восемнадцать месяцев назад. Но СБ нацелена на поиск военного шпионажа и тому подобных вещей. Затем их бизнес-план утвердила местная комаррская комиссия, и им дали добро. Никто не заинтересовался бы ими еще много лет, если бы не старый добрый непотизм.

— В последние несколько месяцев, когда их основной центр, Винг нам его показывал, уже был близок к завершению, «Белая Хризантема» начала собирать контракты с будущих клиентов. В качестве своего поля деятельности они, что вполне естественно, выбрали солстисские клубы для стареющих дам. Одновременно с этим другая группа агентов по продажам сделала стратегические биржевые предложения ряду богатых и влиятельных комаррцев, чтобы местные власти могли войти в долю их операций в расчете на будущую прибыль. Я думаю, эти две команды не удосужились сравнить свои списки, поэтому так и не поняли, что некоторые богатые пожилые леди — в прошлом крупные биржевые маклеры, которым хватит одного взгляда, чтобы оценить балансовый отчет.

— И вот одна из этих пожилых леди сравнила два лежащих перед нею предложения и сказала «Что-то тут нечисто, но не пойму, что именно». Тогда она дала их посмотреть своей любимой внучатой племяннице, и та ответила: «Ты права, тетушка: что-то тут нечисто, но не пойму, что именно». И племянница пошла с этой проблемой к своему любящему мужу, более известному как император Грегор Форбарра. А уже тот вручил ее своему верному Имперскому Аудитору со словами, я цитирую: «Майлз, ты лучше всех умеешь нырнуть в отхожую яму и вынырнуть с золотым кольцом на пальце. Так что вперед». На что я ответил: «Благодарю Вас, сир» — и сел на корабль до Кибо-Дайни.

Форлынкин снова заморгал. Отчаянно. Роик решил, что прозорливая императрица-комаррианка нужна Грегору отнюдь не только для того, чтобы плодить пугающе умненьких детишек.

М'лорд весело продолжал:

— Еще одна характерная особенность пожилых богатых комаррианок — избыток у них планетарных голосующих акций… Э, Ворон, мне нужно тебе объяснять подробнее?

— Будь добр, — ответил Ворон, с заинтересованным видом откидываясь в кресле.

— Их система, как оно обычно и бывает, является реликтом комаррской колонизации. Планета пока не пригодна для жизни, хотя у них давно идет долгосрочное терраформирование, но сейчас все поселения там — герметичные купола.

— Это я знаю.

— Так вот, чтобы поощрить возведение куполов, первые комаррские колонисты создали систему бонусов. В дополнение к неотъемлемому «один человек — один голос», с которым каждый комаррец рождается и умирает, колонисты награждали дополнительными голосами тех, кто брал на себя труд и риск расширять жизненное пространство. Эти голоса можно наследовать, продавать, торговать и вообще всячески их накапливать. Основой комаррской олигархии в настоящее время является то, что отдельные кланы обладают пакетами планетарных голосующих акций. Комарра — якобы демократия, но некоторые там равны гораздо больше, чем другие. Следишь за моей мыслью?

Ворон кивнул.

— Итак, — догадался Форлынкин, который, в конце концов, имел двухлетний опыт жизни на Кибо-Дайни. — Вы думаете, что «Белая Хризантема» планирует заполучить все эти голоса оптом?

— Теперь я именно так и думаю. Заметьте, история Комарры знает множество попыток мошенничества с их системой голосования, и со временем там накопился целый кодекс правил, чтобы этому воспрепятствовать. Среди всего прочего, голосующие акции не могут находиться в собственности корпораций — только в руках физических лиц; есть проверенный механизм для доверенностей, ну и так далее. Контракты «Белой Хризантемы» прошли проверку у комаррских инспекторов, и если мы еще проверяли их на тот момент, то дали бы добро. У меня две рабочие гипотезы: либо «Белая Хризантема» подкупила кого-то из инспекторов — что меня весьма пугает — либо нашла способ обойти существующую систему так, что их истинные намерения вскроются слишком поздно. А, может, и то, и другое сразу.

Эх, подумал Роик, не стоит м'лорду с таким восхищением излагать детали этого плана перед все еще не успокоившимся Форлынкиным. Но что уж тут поделать.

— Меня озадачил тот факт, что здесь невозможно провернуть схему быстрого обогащения, какой бы невиданный толчок ни придали «Белой Хризантеме» комаррские акции. В индустрии услуг размер прибыли весьма невелик, однако «Белая Хризантема» сорит деньгами, как пьяный фор-лорд. Зачем прикладывать столько усилий ради денег, до получения которых ты просто не доживешь? Однако сегодня днем в самом конце разговора Винг сообщил мне, что намерен сам лечь в криостаз на Комарре.

М'лорд гордо огляделся, словно ожидал, что комната взорвется аплодисментами, и был явно разочарован при виде трех недоумевающих физиономий.

Он вздохнул:

— Ну, конечно. «Майлз, расшифруй». Я подозреваю двухуровневую аферу. Полагаю, среди управленцев «Белой Хризантемы» есть группа, намеревающаяся проспать эти годы в криостазисе и пробудиться, когда настанет время пожинать плоды. Если они настолько умны, как я думаю, то, вероятно, планируют бодрствовать посменно. Чтобы кто-то из команды всегда мог позаботиться об их интересах, пока они тихо, между делом, бескровно скупают Комарру. Хотя это еще вопрос, насчет «бескровно»: смотря чем считать преждевременную заморозку — убийством или самоубийством? Самый медленный, самый изощренный и, должен сказать, самый устрашающий план захвата планеты, какой когда-либо появлялся на свет!

Даже Форлынкин дернулся. Его губы приоткрылись в ужасе.

— Захвата?!

— Вряд ли можно назвать это по-другому. Мне еще предстоит увязать множество точек на схеме, прежде чем я подпишу доклад по этому расследованию. Запустите ваши консульские системы глубокого поиска данных: первое, что я хочу получить — список сотрудников «Белой Хризантемы», которые недавно перевели свои активы в «Солстис-Белая Хризантема» и намерены последовать туда сами. Исходя из их числа, возможно, мы и обнаружим «пятую колонну» в «Белой Хризантеме», которая потрошит собственную компанию, чтобы подстелить перышек в свои гнезда.

— Вау! — с искренним восхищением воскликнул Ворон. М'лорд удостоил его довольной улыбки.

Форлынкин вцепился в свою шевелюру.

— Как же вы намерены прижать к ногтю этих ублюдков? На Барраяре попытка дать взятку Имперскому Аудитору — тягчайшее преступление, но мы-то на Кибо-Дайни! Даже если вы сможете это доказать — а, боюсь, моего свидетельства будет недостаточно — то Винга за эту шалость разве что по рукам отшлепают.

— Вообще-то я бы предпочел, чтобы никто на Кибо-Дайни не догадывался, что мы их раскрыли. Идеальная месть — позволить «Белой Хризантеме» запустить обе руки в комаррскую банку с вареньем, дать им там увязнуть, а потом отрубить эти руки: изменить правила заключения контрактов ровно настолько, чтобы им пришлось отказаться от голосов. Сделать из них того, кем они притворяются — поставщика услуг с минимальной прибылью. Это будет достаточно болезненно, чтобы предостеречь прочих. В качестве последней меры — повальная национализация, но этот шаг, хоть он и верен, разозлит комаррских бизнесменов. Вопрос потребует определенного изучения — боюсь, пока все не закончится, от юристов здесь будет не продохнуть — но при определенном везении моя часть работы на тот момент уже завершится. — М'лорд поднял взгляд на Форлынкина. — Кстати, что вы думаете про лейтенанта Йоханнеса. Он молод, значит денег у него меньше, и сам он потенциально легковернее. Действительно ли он заслуживает доверия?

— Я… — Форлынкин помедлил. — Я ни разу не получил оснований сомневаться в нем.

— А ваш местный клерк, Юичи-как-там-его, Мэтсон?

— И в нем — тоже. Но никогда прежде у нас не было подобной ситуации.

— Откуда вам знать, — вздохнул м'лорд. — Все это время через консульство проходили обычные проездные визы для персонала «Белой хризантемы».

— Да, но мы интересуемся только целью поездки: бизнес или туризм. Плюс проверяем на судимость.

М'лорд оценивающе прищурился:

— Интересно, не стоит ли нам добавить в анкету среди возможных целей еще один вариант — «коварный захват планеты». Нет? Значит, нет.

Форлынкин медленно произнес:

— А что, если бы я не попытался сейчас вас сдать?

— Вас не пригласили бы на это совещание, а я стал бы решать, как припереть вас к стенке. По ходу дела. — М'лорд потянулся, поводил плечами. Вот сейчас, понял Роик, Форлынкин наконец-то задумался как следует.

— Теперь еще одно… — начал было м'лорд, но его прервал дверной звонок.

Из интеркома донесся голос лейтенанта Йоханнеса:

— Консул? Лорд Форкосиган?

— Да? — отозвался м'лорд.

— Гм… Ваш малолетний посыльный только что объявился у задней двери. Причем не один.

М'лорд удивленно поднял брови. Форлынкин нахмурился. Ворон с любопытством склонил голову.

— Не отпускай его, Йоханнес, — приказал м'лорд. — Мы сейчас будем.

Он жестом приказал Роику отпереть дверь, подхватил трость и поднялся на ноги.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒