ГЛАВА 4. РЕВАНШ ПРИНЦА АЛТАНА

ГЛАВА 4

Сердце Алтана забилось. Он видел внутренний двор замка, полностью лишенный всякой охраны. Слишком просто, подумал принц, однако, упустить шанса бежать он не решился.
Бегом пересекая двор, Алтан приподнял полы платья. Ему уже было глубоко наплевать на каждго из жителей его страны, которых Военачальник обещал казнить, в случае неповиновения принца. Безо всякого сожаления о нарушенном обещании, он сломя голову бежал к выходу настолько быстро, насколько ему позволяли юбки.
Быстро двигаясь по темным переулкам города, Алтан за спиной слышал тяжелый стук сапог погони. Петляя между домами, Алтан несколько раз чуть не упал, еще раз убедившись в том, как неудобно быть женщиной. Его ноги постоянно запутывались в юбках, а колыхание груди при беге или ходьбе, доставляли массу неудобств.
Внезапно он услышал приближающиеся шаги. Отчаянно оглядевшись по сторонам, принц выбирал место, куда бежать. Забежав за угол дома, он услышал звуки музыки, доносящиеся за дверью. Понимая, что лучшим способом для бегства было затеряться в толпе людей, Алтан открыл дверь и шагнул внутрь здания.
Едва он вошел, как сразу был схвачен за локоть охранником стоящим у двери.

Алтана не выдали страже, однако его-ее привели к хозяйке этого, как оказалось, «заведения».
Женщина подошла к Алтану. Взяв девушку за подбородок, она медленно повернула лицо принца в сторону, внимательно рассматривая красивое женское лицо.
- Так это ты, которая привела городскую стражу в мое заведение?
Алтан молчал. Тем временем, женщина продолжала:
- Я думаю, что мы будем честны друг с другом и не станем терять времени друг друга на обман и хитрость. Я, милая леди, прекрасно знаю, кто вы. На протяжении многих лет, у меня сложились прочные связи в замке и мне кажется, что очень обрадуются, если узнают, что ты у меня.
Женщина сделал несколько шагов и села за небольшой резной столик.
- Меня зовут – леди Мадлен. Я не потерплю, чтобы из-за вас я терпела убытки. Поэтомы, вы, молодая леди, отработаете мне их.
Она кивнула одной из женщин и та, подойдя к Алтану, расстегнула кандалы.
- Что вы хотите от меня?
- Объясню. Я заплатила по тысяче золотых каждому из стражников. Но это еще не все, дорогая моя. Своим приходом, они отпугнули нескольких состоятельных клиентов, посещение которых могло оказаться весьма прибыльным для нашего заведения. Я думаю, что общее число убытков составляет… скажем, десять тысяч. Если вы не в состоянии оплатить долг прямо сейчас, то я возьму его в виде…
- В виде чего? – спросил Алтан, хотяначинал понимать суть происходящего.
- Ты симпатичная девочка. Если брать с каждого клиента по сотне золотых за ночь, то, мне кажется, что в течение года тебе удастся отработать свой долг.
- Вы, наверное шутите? – Алат почувствовал, как в животе у него все похолодело.
- Решение за вами, дорогая, - промурлыкала Мадлен, улыбаясь, подобно хищной кршке.
- Я не буду этого делать, - сказал Алтан. – Я не стану шлюхой.
- Я восхищаюсь вашим мужеством, - промурлыкала Мадлен. – Но я думаю, что смогу убедить вас.
Сделав знак женщине-охраннику, она наблюдала, как та, выйдя из комнаты, вновь вошла, таща за собой одну из танцовщиц.
- Это Жаннин, - сказала Мадлен. – К сожалению, она повзрослела и не привлекает такого количества клиентов, как раньше.
Без капли сомнения, женщина-охранник схватила девочку за шею. Быстрое движение руки, хруст и девушка умерла. Алтан задыхался от ужаса и смотрел на происходящее. Убитую за ноги выволокли из комнаты. Через минуту перед тними стояла другая.
Это была Серана, другая девушка. Мадлен кивнула и Алтан понял, что она сейчас убьет бедную девочку, только чтобы сломить его. И так будет бесконечно. Он не мог выдерживать сцен убийства людей, которых лишали жизни, фактически, из-за него. Рослая женщина схватила за гороло Серану.
- Стойте! – закричал он.
Мадлен подняла руку, останавливая женщину-охранника.
- Так вы согласны с моими условиями?
Алтан не мог поверить, что это произошло. Он снова стал заложником событий. С тех пор, как Военачальник захватил его и сделал из него женщину, принц, казалось, полностью потерял контроль над своей жизнью.
Так или иначе, а контроль над ситуацией надо было брать в свои руки. Но времени не было. Алтан прекрасно понимал, что Мадлен не будет долго ждать от него решения, а прикажет убить точно также, как приказала несколько минут назад. Со вздохом, он кивнул, в знак согласия и покорности.
- Хорошо, - сказала женщина. – Но я хочу тебя предупредить. Я хочу, чтобы все мои клиенты были довольны тобой. Если хоть раз… Если хоть раз на тебя кто-нибудь пожалуется, ***… Ты очень пожалеешь об этом.
Леди Мадлен подошла к Алтану, обошла его со все сторон.
- Прекрасное платье, - с усмешкой сказала она. – Но, боюсь, что тебе придется надеть что-то более соответствующее нашему заведению. Отведите ее к Элен и пусть подготивит девочку к дебюту.
Примечательно было то, что он в очередной раз был не только подчинен, но и никак не мог повлиять на просиходящее. В сопровождении телохранителей, его проводили в гардеробную, где его ждала девушка. Это, по-видимому, была Элен.

Элен сняла с Алтана платье, оставив только в чулках и поясе. Где-то внутри, Алтан все еще был мужчиной и, как следствие, чувствовал себя крайне неудобно от собственной наготы. Приготовление к первому рабочему дню не заняли долгого времени, поэтому очень скоро, Алтан, в сопровождении других девочек уже находился в зале, чтобы уделять внимание клиентам.
Не успев осмотреться, Алтан почувствовал чью-то руку у себя на запястье. Обернувшись, он увидел подвыпившего мужчину. Внешне, он походил на какого-то чиновника средней руки. Плотоядно улыбаясь, он сказал, что ночь уже оплачена и им пора бы уединиться. Покорно поднимаясь по лестнице, Алтан думал, о своей мести. Он понимал, что так продолжатся не может. Ему нужна свобода. Свобода для того, чтобы отомстить за себя, за Алорию. На мгновение, он даже улыбнулся, подумав о том, как бывшая наложница, а позднее проститутка, будет пытаться убедить армию повстанцев начать мятеж против завоевателя.
К реальности его вернули крепкие объятия мужчины и его руки, начавшие блуждать по прекрасному молодому девичьему телу. Алтан закрыл глаза и откинул голову, позволяя мужчине мять и целовать его грудь.
«Я даже не отдаюсь, - думал Алтан. – Я продаюсь. Хуже быть не может»
Тем временем, мужчина толкнул принца на кровать.
- Нет, пожалуйста, не делайте этого, - взмолился шепотом Алтан. Он прекрасно понимал, что все его мольбы тщетны и не будут услышаны, но это был его единственный шанс.
- Тихо! – скомандовал мужчина, грозно посмотрев на девицу. Потом взял ее за подбородок и дыша спиртным в лицо произнес, - Я заплатил за тебя хорошие деньги. И тебе лучше быть послушной и ласковой.
Рука мужчины скользила междуног девушки, бесцеременно исследуя тело.
Мужчина грубо вошел в девушку, вызвав сдавленный крик.

Когда все кончилось, Алтан молча лежал на спине, уставившись в пустоту. Во рту все еще чувствовался вкус мужского семени, внизу живота неприятно ныло.
Через некоторое время, принц заметил, как член мужчины вновь начал твердеть, набирая силу.
- Дорогая моя, я думаю, что сегодняшняя ночь будет для нас обоих очень веселой, - с усмешкой сказал первый клиент принца.

РЕВАНШ ПРИНЦА АЛТАНА

Ждал я, значится, ждал, когда досточтимый Mara изволит закончить свой эпохальный труд, не дождался и прочёл первоисточник.
И вот. Сочинилось. Типа продолжение.

Утро. Дамский будуар. На диване лежит и лениво перебирает складки тоненького полупрозрачного шёлкового утреннего халата, наброшенного на голое тело, роскошная блондинка с густой платиновой гривой ниже попы и гипертрофированно женскими формами – красивой, большой, но практически не обвисающей грудью с огромными сосками почти с чайное блюдце размером, тоненьким, гибким станом, широкими бёдрами будущей матери-героини, маленькими изящными ладошками и ступнями, длинными стройными ногами, способными так славно обвиться вокруг возлюбленного... Словом – предмет вожделения любого увидевшего её мужчины.
Это – принц Алтан. Ныне – принцесса Элана, жена барона Гюшо и номинальная правительница Алании. Номинальная, потому что Совет никогда не будет слушать слова женщины, и всеми делами в Совете заправляет её муж.
Её муж и господин, барон Гошо, с вечера уехал на охоту, поэтому последней ночью принцесса спала спокойно, её мозги несколько прочистились, и сейчас она может подумать. А думать есть о чём.

«Я думал, что Барон мне друг, – размышляет бывший принц, – но, похоже, он не друг, а подлый обманщик. Он обманул меня во всём, что обещал.
Первое – он обещал, что наш брак будет фиктивным, а вместо этого дрючит меня каждую ночь, как шлюху, и ждёт, не дождётся, когда я понесу и рожу ему законного наследника. Хорошо ещё, что Серана добыла у леди Мадлин отвар, предупреждающий беременность. Иначе я уже ходил бы с животом.
Второе – он запретил мне носить мужскую одежду и требует, чтобы я одевался и вёл себя, как урождённая женщина, рабски подчиняющаяся своему мужу и господину.
Третье – он подстроил всё так, что в день нашей свадьбы я вынужден был принести традиционные клятвы верности невесты своему жениху. И теперь, в глазах народа Алании, закона и бога я навсегда вверил себя и всё своё приданое (а моё приданое – власть над Аланией) своему мужу.
Четвёртое – он обещал, что будет лишь моим представителем на Совете, а править буду я. Вместо этого он даже не сообщает мне, о чём говорят на Совете и заявляет, что дело жены – рожать мужу детей и наряжаться, и что я не должен пытаться совать нос в дела мужчин.
Пятое…
Хватит! Достаточно! »

Принц откинулся на подушки и подпёр маленькой нежной ладошкой изящную головку на стройной шейке.
«Только ли в этом он меня обманул? Не идёт ли его предательство глубже? Не он ли передал врагу план моей военной кампании и предопределил моё поражение? Вдруг всё это – часть дьявольского плана? Чего бы добился, например, мой враг, превратив меня в женщину и женившись на мне? Ничего! Мои дворяне не подчинились бы захватчику, и вместо того, чтобы усилиться за счёт Алании, захватчик получил бы тихую бесконечную войну. А Барон? Барон – свой. Совет признал его моим представителем, и, прикрывшись мной, Барон способен положить Аланию к ногам захватчика».

– Серана! – крикнул принц.
Дверь в покои раскрылась, и будуаре появилась Серана. Бывшая подружка Алтана по публичному дому теперь стала его доверенной служанкой. Принцу хотелось хоть с кем-то говорить нормально, не скрывая своих чувств, поэтому Серане дозволялось многое.
– Госпожа будет одеваться? Господин просил передать, что он уехал на охоту на неделю.
– Ну и чёрт с ним, – ответил Алтан. – Хоть на месяц.
– Госпожа… – осуждающе покачала головой Серана. – Как вы можете так говорить о богом данном супруге, вашем повелителе и отце ваших будущих детей?
– Давай-давай, начинай свои песни! Богом данный супруг, отец моих будущих детей, каждая женщина была бы счастлива иметь такого мужа… Что там у тебя ещё?
– Госпожа?
– Всего три месяца назад я была принцем Алтаном, почти королём, и никак не собиралась стать женой и собственностью Барона, своего вассала. Я была мужчиной!
Серана, привыкшая к постоянным сетованиям принцессы (принц «капризничал» только перед Сераной, а перед мужем и другими служанками и фрейлинами изображал покорность своей участи) начала работать гребнем.
– Что молчишь?
– Госпожа, я с детства приучена, что женщина должна покоряться мужчине, и ваши рассуждения мне слышать странно.
– Я тоже с детства приучена, что женщина должна знать своё место, но я была рождёна мужчиной! МНЕ должны покоряться! НЕ Я!
– Что было, то было, – примирительно сказала служанка. – Разве вам так плохо? Разве вам не нравится быть с мужем? И потом – ваш долг перед Аланией родить законного наследника династии.
– Не надо об этом, – недовольно оборвал её Алтан. – Я сама это знаю.
Неверно было бы сказать, что ему НРАВИЛОСЬ быть с мужем. Его женское тело обладало такой сексуальностью, что во время близости с мужем Алтан напрочь забывал обо всех своих проблемах. Наградой за женскую участь было такое блаженство от секса, в сравнении с которым бледнели прежние мужские сексуальные забавы. Бывало, даже, ему казалось, что следует забыть о прошлом и найти удовлетворение и счастье в новой жизни, стать покорной женой, постараться полюбить мужа и родить ему детей, как этого хотел теперь от бывшего принца Совет...
Но потом (после одной-двух ночей без секса) наваждение проходило. Как сегодня.
– Ты вот что мне скажи. В день свадьбы ты сказала что-то вроде того, что я могу не беспокоиться, так как уже знаю своего будущего мужа. Что ты имела ввиду?
– Ваш будущий муж приходил к вам за два дня до того, как увёз вас в своё поместье.
– Как? – воскликнул Алтан. – Почему я его не узнала?
– Он был в маске, а вы были одурманены.
– Ты ничего не путаешь?
– Нет, госпожа.
«Значит, когда я, как идиот, рассказывал этому козлу о своих злоключениях, он не только уже всё знал, он уже успел трахнуть меня, как шлюху в борделе? Тогда, выходит, всё было подготовлено заранее. Это – предательство, – окончательно решил принц. – В словах моего муженька не было ни одного слова правды. А значит…»
Дух принца перехватило от пришедшей в голову мысли.
«Если он соврал мне во всём, то он мог соврать и в главном – в том, что я не могу снова стать мужчиной! »
Закончив возиться с волосами, Серана позвала фрейлин и служанок, и принцессу начали одевать к завтраку.
Всего через час она, в сопровождении приближённых фрейлин, вышла в обеденную залу с накрытым столом. На ней было тяжёлое платье с верхним покрытием из парчи и бархата и многослойными пышными юбками, и без того тонкая талия была так затянута, что казалась осиной, внушительный дополнительно подпёртый корсетом бюст, казалось, готов был выпасть из глубокого декольте, волосы с вплетёнными в них нитями жемчуга и цветами были уложены на затылке и затянуты в сетку.
Всё это время принцесса думала. Она должна снова стать мужчиной и отомстить. Отомстить и Барону и Захватчику. И месть её будет страшна.
День прошёл за вышивкой в компании фрейлин и обсуждением сплетен на тему кто за кого собирается замуж, кто родил, кто умер и кто что носил и кто с кем сколько раз протанцевал на последнем балу.
Как обычно. Только сегодня, в день, когда у принца появилась надежда, эта женская жизнь, с которой принц в последнее время почти примирился, казалась совершенно невыносимой. Он с отвращением смотрел на иголку в своих руках и пытался вспомнить, какие ощущения у него вызывала шпага.

Вечером, когда его раздели, он приказал Серане задержаться.
– Серана, ты не хочешь навестить родных?
– Что, госпожа? – удивилась Серана. – Мне не кого навещать.
– Это неважно. Серана, я считаю, что муж обманул меня во всём. Я хочу отомстить, и мне нужны союзники. Но мне нужна связь, и этой связью можешь стать только ты.
– Да, госпожа.
– Завтра ты пойдёшь будто-бы навестить родных, но на самом деле ты должна передать письмо. Это письмо очень важно. Если тебя с ним схватят, ты должна его разорвать и съесть. Понятно?
– Да, госпожа.
– Если у меня получиться то, что я задумала, я вознагражу тебя за преданность. Я возведу тебя в дворянское сословие и выдам замуж за хорошего человека.
– Спасибо, госпожа. Я буду служить вам, как скажете.

Два дня спустя.
– Господин, какая-то женщина-простолюдинка подошла к воротам замка и попросила передать вам это, – сказал вошедший с поклоном камергер.
Граф Винзор посмотрел на лежащий на блюде перстень. Это был перстень его отца, казнённого десять лет назад по приказу короля, отца злополучного принца Алтана, ныне состоящего жёнушкой наглого выскочки Барона.
Несмотря на давнюю опалу, в которой пребывал род графов Винзоров, они не радовались унижению принца, превращённого в бесправную женщину, а искренне скорбели о его участи. Что ни говори, принц обещал стать разумным, хорошим королём.
Если бы не неожиданное поражение.
А отец графа даже на свидании за неделю до казни сказал сыну:
– Помни, исчезнем и мы, и наши короли, а Алания должна остаться.
Графы Винзоры были, если так можно сказать, «старыми честными врагами» королей Алании. А иногда бывает, что такой «враг» ценнее сотни «друзей».
– Приведи её ко мне. Я приму её один.
– Да, господин.

Вошедшая женщина присела в низком реверансе.
– Кто ты?
– Я Серана, личная служанка принцессы Эланы. Я послана к вам, чтобы передать вам письмо.
– Давай его сюда.
– Слушаю, господин. Извините.
Женщина отвернулась и залезла рукой куда-то в глубины своего платья. Спустя несколько мгновений она подала ему свёрнутую бумагу. Граф развернул её. Как он и ожидал, текст был написан тайнописью, известной лишь немногим.

«Граф Винзор.
Я, принцесса Элана, супруга барона Гюшо, ранее известная, как принц Алтан, пишу Вам это письмо. Я пишу Вам, потому что уверена, что среди моего окружения – предатели, и возглавляет этих предателей человек, которого я назвала своим мужем. Между нашими семьями лежит многолетняя неприязнь и, даже, вражда. Но я уверена, что предательство никогда не запачкает честь вашего рода. Я прошу вас о помощи. Но не о помощи себе. Я уверена, что барон Гюшо – подлый узурпатор и предатель, вступивший в сговор с врагами Алании и намеренный ввергнуть нашу с Вами Родину в неисчислимые бедствия, подчинив её завоевателям. Я не скорблю о собственной участи, я скорблю об Алании. Готовы ли вы забыть старую вражду ради блага Нашей с Вами общей Родины?
Принцесса Элана».

– Просила ли принцесса что-то передать на словах?
– Нет, господин.
Граф позвонил в колокольчик и приказал отвести Серану в женскую половину и устроить там, а сам вызвал своих доверенных людей.
– Я тоже не верю барону Гюшо, – сказал Мрис Моррисон, командир военного отряда графа, умелый профессиональный воин, когда-то учивший графа держать оружие, чьё лицо было богато украшено шрамами, полученными в многочисленных схватках. – Я уверен, что он предатель.
– Я тоже уверен в этом, – согласился граф. – Но одной нашей уверенности мало. Кроме того, он сейчас муж единственной законной наследницы королевского рода, и даже семьи, сочувствующие участи принцессы, не выступят против него, опираясь лишь на наши с вами заверения и это письмо.
– Значит, надо вытащить принцессу из дворца, чтобы она сама смогла подтвердить свои обвинения, – вступил в разговор младший брат графа Эдвар.
– Но как? Мы не можем просто выкрасть принцессу – её слишком хорошо охраняют. Кроме того, открытое похищение сослужит службу нашим врагам и даст им предлог уничтожить нас. Ещё до того, как мы сможем убедить честные сочувствующие принцу семьи выступить на нашей стороне.
Граф повернулся к колдуну, жившему в его владениях. Он не служил графам Винзорам, но его связывали с ними узы долга, основанного на прошлом.
– Кстати, колдун. Когда на Совете барон Гюшо просил разрешения на брак с принцессой Эланой, он утверждал, что преобразование необратимо. Какие-то чернокнижники подтвердили это. А что думаешь ты?
– Такие заклятия очень сложны, и лишь немногие из нас способны наложить такие чары. Но скажу точно – принцесса может быть преобразована в мужчину, пока её лоно не оплодотворено мужским семенем. Если это случится, быть ей женщиной до конца своей жизни.
– Ты сказал – в мужчину. А в принца?
– Обратно в принца её может преобразовать только тот, кто превратил её в принцессу. Или тот, кому этот чародей откроет своё заклятье полностью. У любого другого, кто возьмётся за это дело, получится другой мужчина. Это будет мужчина, но это не будет принц Алтан.
– Другой мужчина нам не подходит, мой граф, – заметил Мрис. – Это означает прерывание династии и тогда…
– Знаю. Хаос, который тогда возникнет в Алании, сделает её лёгкой добычей для любого. Смена династии – слишком дорогое удовольствие для побеждённого. Итак, нам надо вытащить принцессу из дворца, но принцесса во дворце должна остаться. Колдун, ты можешь что-то предложить?
Колдун погрузился в раздумья.
– Я могу предложить другой вариант превращения, – сказал он, наконец. – Мы посылаем во дворец кого-то, кто может с ней встретиться, а я дам посланцу с собой один… скажем для простоты… амулет. Посланник и принцесса смогут превратиться друг в друга, и принцесса выйдет из дворца в новом облике, оставив вместо себя временную замену.
– А дальше? Может, ты всё-таки сможешь превратить её в принца?
– Я уже сказал тебе, мой граф, что превратить принцессу в принца в силах только тот, кто превратил её в принцессу. А я вообще никогда не пробовал превратить мужчину в женщину или наоборот, и для того, чтобы попробовать, мне надо пару лет хорошо потрудиться. Кроме того, подумай, что начнётся, если, вдруг, объявятся сразу два наследника престола – принцесса во дворце и принц у нас в гостях? И как быть с брачными узами, связывающими принца с бароном Гюшо?
– Да уж, – протянул Эдвар. – Такой коллизии, пожалуй, не знал ни один династический конфликт прошлого. Должен ли принц Алтан, вернувший мужской облик, соблюдать клятвы верности, данные во время свадьбы в качестве невесты? Пожалуй, это внесёт такую путаницу, что у народа и дворянства голова пойдёт кругом.
– Партия барона в любом случае поддержит своего вождя, а объявившегося настоящего принца объявят самозванцем, и нас уничтожат, не дав сторонникам принца объединиться, – ответил граф брату. – Чему хорошо послужит и разброд в умах, вызванный непонятными брачными обязательствами наследного принца перед другим мужчиной. Может, задать вопрос ордену герольдов?
– Представляю, что получится, – усмехнулся Мрис. – Они будут спорить года три, все передерутся, а за это время, как говорится, или ишак сдохнет или король умрёт.
– Признаться, я и сам не знаю, как выйти из этого тупика, – задумчиво сказал граф.
– Не стоит обращаться к герольдам или к третейскому суду королей, или к кому-либо ещё, – сказал колдун. – Сделайте принцессу, или принца, как уж получится, вдовой, и вопрос о брачных обязательствах жены перед мужем исчезнет сам собой. Нет мужа – нет и обязательств.
– Пожалуй, твоё предложение самое разумное. Полагаю, в каком бы обличие принц ни вышел из дворца, он должен, до поры до времени, жить под другой личиной?
– Да, мой граф.
– Когда ты сможешь дать свой… амулет?
– Строго говоря, это не амулет. Так как я не могу пойти во дворец сам, я должен дать с собой посланнику овеществлённое заклинание, которое он приведёт в действие. Мне нужна неделя, чтобы подготовиться.
– Хорошо. А я, пока, займусь другими не менее важными делами.

Вопрос о том, кто должен временно стать фиктивной принцессой, оказался непростым. Сам собой напрашивался вариант с Сераной. Но этот вариант отвергли. Серана, став временной принцессой, не имела бы ни одного доверенного лица в своём окружении, а значит, не смогла бы поддерживать связь с заговорщиками. Да и разумно ли превращать принца из одной женщины в другую? Тогда решили, что Серана останется самой собой, и её задачей будет помогать мнимой принцессе и поддерживать связь между ней и заговорщиками.
Вдобавок, выяснилось, что послать можно только женщину – мужчинам, кроме мужа и особо доверенных лиц, доступ в покои принцессы был закрыт. Идея сначала захватить одного из этих доверенных, а потом произвести многоступенчатый обмен, накрылась медным тазом.
– Вы что, воображаете, что тела можно менять, как перчатки? – разозлился колдун, выслушав предложение. – Знайте, что лишь спустя три месяца после превращения можно проводить новое. Иначе – ужасная смерть!
– Вряд ли принц обрадуется, превратившись из одной женщины в другую, – раздумывал граф. – Да и нам было бы проще видеть его хоть каким-нибудь, но мужчиной.
– А давай пошлём его, – ткнул Мрис пальцем в сторону своего младшего сына, болтающегося во дворе.
Сей шестнадцатилетний вьюнош, состоящий пажом при одной из незамужних дальних родственниц-приживалок графа, был столь субтилен телом и нежен лицом, что походил на переодетую девицу.
– Думаю, он вполне сойдёт за девицу. А принцу будет лучше хоть в таком плохоньком, но в мужском теле.
Естественно, пажа никто ни о чём не спрашивал. Хочет, не хочет… Кого это волновало.

Алекс Моррисон был шокирован приказом графа, но отлично понимал, что его личное мнение никого не интересует. Он уже давно привык, что все – и мужчины, и женщины, даже слуги – относились к нему пренебрежительно. Старшие мужчины и сверстники – за то, что он до сих пор так и не смог толком овладеть «воинскими» премудростями дворянина и, взяв в руки шпагу и кинжал, рисковал нанести ранение скорее себе, чем своему противнику. Женщины, в общем то, – примерно за тоже. Они не видели в нём «мужчину». Даже слуги третировали бестолкового неуклюжего юного дворянчика, вечно погружённого в виршеплётство и тому подобные, достойные не дворянина, а художника-нахлёбника, питающегося при барском столе, занятия. Отец был так разочарован в младшем сыне, что, казалось, забыл о его существовании. Так и состоял он пажом-переростком (обычно пажами при дамах состояли мальчики не старше четырнадцати лет) при великовозрастной незамужней «девице». Впрочем, даже она не воспринимала его, как мужчину, и ей даже в голову не приходило попросить его об услуге, которую ей регулярно оказывал один из конюхов.
Через десять дней после описанных событий бедняга Алекс, в облачении дворцовой горничной, стоял перед принцессой Эланой.
– Ты мужчина?
– Да, госпожа.
– Чей ты сын?
– Я сын Мриса Моррисона. Мой отец служит…
– Я слышала о нём. Твой отец хороший воин и верный вассал графа Винзора. Похоже, ты пошёл не в отца. Женское платье тебе идёт не хуже, чем любой девице.
– Именно поэтому меня сюда послали, госпожа.
Серана подскочила к двери и быстро открыла её.
– Что там?
– Никого. Показалось, госпожа.
– На всякий случай, посторожи снаружи. Когда мы закончим, я тебя позову.
– Слушаю, госпожа.
Серана вышла.
– Раздевайся.
Почему-то, несмотря на то, что обмен телами оставлял сами тела неизменными, а обменивал души, превращение следовало проводить в обнажённом виде.
– Но, госпожа…
– Скорее. И не стесняйся моего вида, скоро это тело временно станет твоим.
Во время разговора принцесса стояла перед Алексом в соблазнительном полуголом виде, открывая его взгляду всю прелесть своего тела. У бедняги захватило дух от этого зрелища.
«Да уж! – хмыкнул принц, разглядывая голого Алекса. – Пожалуй, я предпочёл бы, чтобы граф прислал мне временное тело получше».
Разочароваться было от чего. Узкоплечее, широкобёдрое, с худенькими ручками, изящными плечами и полными бёдрами тело Алекса более подошло бы девице. Если добавить к нему бюст и длинные волосы, а так же кое-что заменить в промежности. Это «кое-что» так же разочаровывало.
«Мне помнится, у меня был такой же лет в десять», – скептически оценил «достоинство» своего будущего тела принц.
Но выбирать не приходилось. Тем более, именно благодаря своей гермафродитной анатомии Алекс и был избран в «посланники свободы».
Тем временем Алекс достал из складок одежды свечу и зажёг её. По комнате распространился сладко-пряный аромат. Вдохнув несколько раз, принц почувствовал головокружение и потерял сознание.
Очнулся он от похлопываний по щеке.
– Госпожа, – звала его Серана, – госпожа…
– Какая я тебе, к чёрту, госпожа, – недовольно прервал её поднимающийся на ноги принц. – Какой-никакой, я теперь, мужчина.
Серана занялась новоиспечённой «принцессой», удивлённо разглядывающей и ощупывающей своё новое тело, а принц, к своему великому удовольствию, начал одеваться.
Сам.
У человека, которого в последние месяцы наряжали так, что он не мог самостоятельно ни раздеться, ни одеться, возможность одеваться самостоятельно вызвала ощущение почти свободы.
Алтан, даже, не стал зацикливаться на том, что одежда была женская, а его новое тело было просто позором для настоящего мужчины.
«Пустяки, – утешил он себя. – Это ненадолго».

Алекс Моррисон явился во дворец не один. Вместе с ним приехала девица-дворянка с рекомендациями на должность одной из фрейлин принцессы. Естественно, принцесса приняла её на эту должность.
Ещё бы! Эта девица была шпионкой графа Винзора, засланной во дворец.
Граф разумно полагал, что лишний шпион во дворце в такое ответственное время не помешает. Не имея возможности ввести шпиона в окружение самого барона Гюшо, он решил ввести его в круг придворных дам, жён, сестёр и дочерей членов партии барона, надеясь, что и они могут послужить источником ценной информации. Конечно, барон Гюшо никогда не стал бы раскрывать свои секреты перед шпионкой-фрейлиной и перед прочими придворными дамами. Зато отцы, мужья и братья фрейлин, принадлежавшие к партии узурпатора и считавшие себя победителями, вполне могли наболтать перед своими дочерьми, жёнами и сёстрами лишнего, ну а болтливость женщин известна всем. То есть, шпионка имела шанс добыть весьма важную информацию.
В отличие от Алекса Моррисона, Серана знала, КТО был этой шпионкой. А этой шпионкой был… младший брат графа Винзора Эдвар, обменявшийся телами со своей обручённой невестой.
– Пойми, брат, – убеждал Эдвара граф. – Во-первых, о нашем заговоре уже знают Мрис и Алекс Моррисоны, мы с тобой, колдун и Серана. Шесть человек. Крайне неразумно посвящать во все детали происходящего ещё кого-то. Во-вторых, где мы найдём женщину, достаточно умную, чтобы понять, что из бабьей болтовни ценно для нас? Я могу доверить эту миссию только тебе. Ты обменяешься телами со своей наречённой невестой Эльзой и отправишься во дворец. Я могу просто приказать тебе, но я прошу – пойми, брат, это необходимо.
– Но я думал… – отвечал шокированный Эдвар, – тебе нужна моя помощь…
– Мне будут помогать. Но я буду использовать всех втёмную, открывая лишь то, что необходимо.
– Но… сама Эльза… что, если она не согласится?
– Эльза будет сидеть взаперти, пока всё не кончится.
Так младший брат графа Винзора Эдвар стал шпионкой-фрейлиной. Заклинания колдуна обменяли местами души двадцатидвухлетнего молодого дворянина и его семнадцатилетней невесты. Эльза не была известна при дворе, и после прохождения краткого недельного курса «Правила поведения молодой дамы» Эдвар появился в столице, снабжённый соответствующей «легендой», по которой он был дочерью древнего, но достаточно отдалившегося от столичной жизни провинциального дворянского рода.
Несмотря на краткосрочную подготовку, новоиспечённая фрейлина всё ещё разинув рот смотрела на окружающий её женский мир, не зная толком, что ей делать.
– Серана, вместо одного подопечного у тебя будет два, – сказал служанке принц. – Постарайся не дать им попасться на какой-нибудь глупости. По-моему, граф Винзор сошёл с ума. Как он только мог додуматься заслать сюда своего брата под видом девицы!

Вечером принца в женском платье вывели из дворца, и два доверенных человека графа посадили его в закрытую карету и увезли. Утром следующего дня он был в замке графа.
Алтана скрытно провели в одну из личных комнат графа.
– Приветствую вас, принц, – встал ему навстречу хозяин. – Отдохните с дороги, переоденьтесь, и мы поговорим.
Оказавшись в безопасности и избавившись от надоевших женских тряпок, Алтан почти мгновенно заснул. О делах можно было поговорить и завтра.
Проснулся Алтан только через шестнадцать часов, когда день уже давно сменился ночью. На звонок вошла служанка.
– Доложите графу, что я отдохнул, и подайте мне воду умыться и одежду.
– Да, господин.
Через несколько минут дверь раскрылась, но вместо графа Алтан увидел какого-то очень подвижного старика с густой клочковатой бородой.
– Кто ты?
Вместо ответа старик протянул к нему руку, издал гортанный вскрик и ударил посохом. Мир померк.
Очнувшись, Алтан почувствовал, что сидит. А ещё он почувствовал ставшие до боли знакомыми за последние месяцы ощущения. Он почувствовал, что его талия и нижние рёбра опять туго зашнурованы, ощутил привычное чувство тяжести обширного дамского бюста, подпёртого снизу корсетом, под лежащими на коленях руками, «привычно» затянутыми в узкие дамские перчатки, прощупывались не штаны, а многочисленные обширные юбки.
– Что происходит! – раскрыл он глаза и вскочил он на ноги. – Почему я опять одет, как баба!
Взгляд его упал на большое зеркало напротив, и он увидел своё отражение – отражение знатной молодой дамы (или незамужней девицы на выданье), одетой в превосходный вечерний туалет с глубоким декольте, открывающим верхнюю часть бюста и плечи, с тяжёлым пучком волос на затылке и вьющимися локонами, обрамляющими лицо, украшенными вплетённой розой, с переливающимися при свете свечей бриллиантами на шее и в ушах, в платье с тесным вышитым цветами корсажем и пышными юбками, обильно украшенными кружевными воланами. Его руки были затянуты в перчатки до локтя, на левом запястье была петля веера.
Опять! Опять предательство!
– Успокойтесь, принц, – раздался голос слева. Принц обернулся и злобно уставился на графа Винзора.
– Как это понимать, граф? Вы вытащили меня только для того, чтобы превратить из одной женщины в другую? – зло спросил он.
– Это не входило в мои планы, но произошли события, из-за которых наши планы пришлось подкорректировать. Вас ищут.
– Меня?
– Точнее, не вас, а Алекса Моррисона. Люди Гюшо и его покровителя уже были здесь. Они что-то заподозрили, поэтому вы не можете, как мы планировали, жить под личиной Моррисона. Мы решили, что безопаснее всего вам стать знатной дамой.
Алтан растерянно сел обратно. Он тут же вспомнил, как во время его разговора с Алексом Серана бросилась к двери, но не нашла там никого, и рассказал об этом графу.
– Теперь всё встало на свои места, – ответил граф. – Вот откуда Гюшо узнал а Алексе. К счастью, они ничего толком не поняли, и сами не знали, чего ищут. Но, тем не менее, Алекс Моррисон должен исчезнуть.
– Вы не доверяете своим людям?
– Принц, в моём замке, включая гостей, родственников, солдат, слуг и просто не пойми кого, постоянно живут триста-четыреста человек. Естественно, я не могу ручаться за каждого. Но каждый ничего и не знает. Частично посвящены в дело человек десять, а по-настоящему – я, Мрис Моррисон и колдун. А ещё – Алекс Моррисон, ваша Серана и мой младший брат Эдвар, но они во дворце. За перечисленных я ручаюсь, за остальных – нет. Тем не менее, вы нужны нам именно здесь, а пребывать здесь в облике Алекса Моррисона вам категорически противопоказано.
– Так поменяйте меня телами с другим…
– Колдун сказал, что хотите вы или нет, это тело ваше на ближайшие три месяца. Иначе – страшная смерть.
– Но почему женщина?
– А под кого я ещё мог замаскировать это тело? Под воина? – усмехнулся граф.
Принц подошёл к зеркалу и пригляделся повнимательней. По ту сторону стекла стоял не Моррисон, там стояла дама, нисколько не напоминающая молодого пажа-неудачника. Неуловимо изменившиеся черты дали удивительный эффект преображения условно-симпатичного лица пажа-недомерка в красивое женское личико. Так же слегка изменилась посадка головы, форма и длина шеи, покатость плеч, размер и форма кистей рук.
Моррисон исчез.
– А это? – спросил Алтан, показав на свой бюст. – Я снова женщина?
– Нет. Мой чародей не может изменить мужчину в женщину. Но может слегка изменять внешность. Тело Моррисона и так было черезчур женоподобным, колдун лишь слегка усилил его женственные черты.
– То есть, я мужчина?
– Да. Хотя, по вашему виду этого не скажет ни один непосвящённый.
– А почему именно знатная дама?
– Вы – мой почётный гость, и я не осмелился бы предложить вам другой статус. Или вы предпочитаете быть горничной?
– Граф, я ОЧЕНЬ надеюсь, что вы говорите правду.
– Как вы сами написали мне в письме, наши семьи давно враждуют, но графы Винзоры не запятнают себя предательством. Не моя вина, что вам снова придётся принять облик женщины.
Принц внимательно посмотрел в глаза графа.
– Надеюсь, вам можно верить.
– Вы голодны? – сменил тему граф.
– Как ни странно, да, – после некоторого раздумья ответил Алтан.
– В таком случае, – предложил ему локоть граф, – в соседней комнате накрыт небольшой стол. Я надеюсь, что вы разрешите мне составить вам компанию.
– Разрешаю, – невольно улыбнулся галантности своего новоиспечённого кавалера Алтан и сунул руку тому под локоть. – Ведите же меня поскорее, ваша дама готова съесть быка.

Граф оказался приятным собеседником, и ужин прошёл легко. Алтан, с изяществом истинной дамы, вкушал предложенные явства, с интересом слушая рассказы графа, умело играющего роль кавалера. Невольно, он сравнивал графа с бароном Гюшо, и сравнение явно было не в пользу его мужа, ранее бывшего его «другом», превратившимся вдруг в подлого предателя.
– Вы не устали? – любезно осведомился граф, когда бокал лёгкого вина завершил ужин.
– Нет, что вы.
– Тогда я хочу вам предложить вам вызвать Моррисона и колдуна и наметить план действий.
Алтан хотел немедленно согласиться, но…
Въевшаяся за время, проведённое в женском образе привычка «приводить себя в порядок» перед тем, как появиться перед мужчинами, не дала ему это сделать.
– Через четверть часа, нет, через полчаса. И пришлите мне мою горничную, граф.
Граф встал и подошёл сзади к стулу Алтана. Дальнейшее произошло на рефлексах. Алтан подобрал руками юбки и слегка привстал, граф отодвинул стул и подал руку, на которую Алтан рефлекторно опёрся, распрямляясь и отступая от стола. Затем он повернулся к графу и присел в лёгком реверансе, благодаря за помощь, и машинально протянул вперёд грациозно изогнутую руку, которую граф, наклонившись, тут же поцеловал.
Осознав произошедшее, оба покраснели до корней волос.
«Я совсем обабился», – недовольно подумал Алтан.
«Это же мой будущий король, а я веду себя с ним, как с настоящей женщиной! » – осознал свою ошибку граф.
Возникла неловкая тишина, и Алтан поспешил скрыться в своей комнате. И остался недоволен тем, что граф смущённо топтался на месте, а не поспешил открыть перед ним дверь в его покои.

Через полчаса Алтан вышел в комнату, где его уже ожидали. За это время он сменил слишком не соответствующие обстановке, по мнению принца, бриллианты на жемчуг, а горничная причесала его по-другому, заменив розу в волосах на пару фиалок.
«Если уж мне придётся одеваться, как женщина, то теперь я сам буду решать, что мне носить», – решил проявить «самостоятельность» Алтан. Во дворце его одевали, по своему разумению, фрейлины.

– Для начала, я прошу вас называть меня леди Элана, – были первые слова принца перед заговорщиками. – Другое обращение сейчас, я думаю, неуместно и опасно.
– Да, леди Элана, – согласились граф, Моррисон и колдун.

Время шло, и заговор ширился.
Принц и граф совместно решали, чьи семьи можно привлечь на свою сторону. Естественно, принц в своём нынешнем обличии не мог сам вести переговоры, да и тайну его нового преобразования следовало хранить, как зеницу ока. Поэтому сами переговоры вёл граф Винзор.
Обычно, перед началом переговоров с очередным неофитом, граф подавал ему маленький конвертик.
– Что здесь? – следовал вопрос.
– Мне это неизвестно. Но принц просил передать это вам для подтверждения моих полномочий.
Реакция кандидатов в заговорщики была разной. Кто-то краснел, кто-то бледнел, кто-то сквозь зубы отпускал проклятия. А следом все до одного бросали конверты вместе с содержимым в жаркое пламя камина.
После этой процедуры ни один из людей, вызванных на переговоры, не усомнился в полномочиях графа Винзора. Секрет был прост. Между родом короля и каждым дворянским родом Алании была «маленькая тайна». Именно об этой тайне, знать которую могли только сам принц Алтан и «старшие» дворянского рода, и напоминало неофитам содержимое конвертиков.
Во время очередных переговоров сам принц сидел в потайной комнате, откуда было видно и слышно всё происходящее в зале. Сначала он беспокоился, что не в состоянии лично участвовать во встречах, но граф Винзор был так виртуозен, так искусен в умении добиваться желаемого и «разводить на базар», что скоро принц осознал, что его присутствие, будь оно возможно, только мешало бы успеху дела.
С каждым днём Алтан доверялся графу всё больше и больше, всё менее уделяя внимания самому заговору. Как-то он обнаружил, что во время очередного «доклада» графа об очередной встрече (граф не был удовлетворён тем, что принц мог всё видеть и слышать, он желал объяснить принцу, почему он сделал так, а не иначе, и чего он хочет добиться), слова Винзора проходят мимо его ушей, а вместо этого Алтан просто зачарованно смотрит на этого сильного, уверенного, надёжного мужчину, который мог бы стать его истинным другом и…
– Вы меня слушаете? – спросил граф, заметив, как заблестевшие, как у влюблённой женщины, глаза принца заволокло мечтательной поволокой.
– А? Что? – встрепенулся принц. – Да-да, конечно, продолжайте.
Ему было стыдно признаться даже самому себе в мыслях, которые мелькнули у него в последние мгновения. Мыслях о…

Ночью Алтану приснился сон. Он снова был мужчиной, снова был самим собой. И он стоял перед священником, а рядом с ним стояла невеста в подвенечном уборе.
– Если есть у кого-то возражения против того, чтобы эта женщина и этот мужчина стали мужем и женой, то пусть он скажет их сейчас или замолчит навеки! – обратился священник с протокольной фразой к заполнившим храм гостям.
– Я против! – раздался громоподобный голос.
Все обернулись к говорившему. Это был граф Винзор.
Граф подошёл к Алтану и протянул ему руку. Принц вложил в неё свою руку, оказавшуюся, вдруг, обтянутой кружевной перчаткой невесты, и, сквозь кисею фаты, упавшей на лицо, посмотрел на графа.
– Я… надеялся… что вы придёте…
– Я никому не отдам вас, моя королева, – последовал ответ.
Строгий мужской костюм Алтана превратился в чудесное подвенечное платье, и счастливый Алтан встал рядом с женихом.

На этом месте принц проснулся.
«Приснится же такая чушь», – недовольно подумал он.
Но голову принца одолевали и более «серьёзные» мысли. Как он будет вести себя с графом Винзором в дальнейшем?
Сейчас принц отлично осознавал, что попал в нынешнее положение исключительно благодаря своей самоуверенной самонадеянности. После смерти короля ещё не коронованный принц, подстрекаемый «друзьями» вроде барона Гюшо, сам вырыл себе яму. Как пригодилось бы ему тогда, если бы граф Винзор был его другом и советником! Алания не была бы разгромлена, а он сам не пережил бы свои злоключения.
А что будет теперь? Алтан отлично осознавал, что став мужчиной, он оттолкнёт от себя графа, будучи не в состоянии простить своему спасителю именно то, что находился в его полной власти в столь жалкой роли. А ещё он осознавал, что абсолютно неизбежная размолвка с Винзором нанесёт огромный вред будущему Алании. Он знал, что победа над узурпатором и освобождение от захватчика – это лишь начало пути. Что, если Алтан не справится? На кого он сможет опереться?
– Долг короля – сделать так, чтобы его страна процветала, – постоянно говорил ему отец. – Тебе, сын мой, многое дано, но многое и спрашивается. Если надо, ты должен быть готов принести любую жертву.
И он принёс её. Хотя и не знал, чем жертвует. Но его путь не окончен. Алания должна воспрянуть.
Как сделать так, чтобы оставить графа Винзора своим сторонником?
И ответ пришёл.

Оставшуюся часть ночи Алтан почти не спал. А утром, после завтрака, попросил графа прийти в свои покои.
– Граф, – встретил он гостя. – Мы с вами много времени обсуждали наш заговор, но заговор – это не вся жизнь. Каким вы видите будущее Алании в случае нашей победы?
– Восстановление законной династии..
– Граф, не увиливайте. Я убедилась, что Алания много потеряла из-за того, что графы Винзоры из-за давней вражды удалились от двора. Я очень хотела бы рассчитывать на вас и в дальнейшем.
Граф замялся.
– Я вижу, вы понимаете, о чём идёт речь. Я тоже полагаю, что ваше присутствие при дворе будет невозможным.
– Я рад, что вы сами начали этот разговор. Леди Элана, вы сами уже всё сказали. Но я клянусь честью моих предков, что наш союз… временный союз… не станет менее надёжным. Когда вы снова станете мужчиной, я удалюсь…
– Я – наследница престола, и я намерена сделать так, чтобы род графов Винзоров снова мог служить королям Алании, как честно служили королям Алании их предки.
– И как же? – усмехнулся граф.
– Здесь и сейчас я намерена просить вас… стать после нашей победы… моим…
– Ну и кем же?
– Мужем!
– Что? – изумление графа было невозможно описать. – Ваше высочество, вы понимаете, что говорите?
– Я, как особа королевской крови, не имеющая старших мужских родственников в королевском доме Алании, имею право сама сделать предложение своему избраннику взять себя в жёны. Если, конечно, вы про это.
– Вы – принц Алтан! Вы – мужчина, и вы не можете быть моей женой!
– Я уже была женой! И ничего, справилась! И не вам судить, могу я быть вашей женой или не могу!
– Я…
– И я больше не мужчина! Даже в этом теле я больше женщина, чем многие девицы, болтающиеся по замку! И я вам это сейчас докажу!
Нежная разодетая в пух и прах девица, в качестве которой сейчас пребывал наследник рода королей Алании, наскочила на графа с таким напором, что могучий мужчина невольно отступил назад. И почти упал на диван, натолкнувшись на него ногами.
– Я докажу вам! – завопил принц, ловко спуская штаны с оказавшегося сидящим на диване графа.
– Что вы делаете! – граф пытался поймать своими волосатыми лапищами мелькающие маленькие ладошки. Но куда там.
Через несколько мгновений эти ловкие пальчики извлекли на свет его вдруг вставший, как кол, член, а следом мягкие нежные губки обхватили его головку. Почувствовав, как язычок «принца» ловко елозит по его члену, граф замер. Граф был, честно говоря, в состоянии паники. Весь опыт его прошлой жизни не мог подсказать, как следует поступить в такой ситуации.
И он решил ничего не делать. Да ему и не надо было ничего делать. Всё делал принц.
– Ну как? Вам понравилось? – спросил принц, собирая пальцем брызги спермы, попавшие ему на лицо и сексуально слизывая их острым розовым язычком.
Граф Винзор, ошеломлённо, молчал.
– Вам этого недостаточно?
Толчком принц повалил графа на диван. (Сказать повалил, конечно, неправильно; хиленькое женственное тельце Алекса не было способно сдвинуть шкафообразного мужчину ни на миллиметр. Скорее, граф, по-прежнему находившийся в каком-то ступоре, подчинился его бессловесному приказу. )
Принц приласкал обмякший член губами и языком и заставил его снова затвердеть. Затем он подобрал юбки, сел в позу всадницы и насадился на торчащий член графа. Неразработанной заднице Алекса было очень больно, но принц, закусив губу, начал с энтузиазмом прыгать на члене, загоняя его с каждым разом всё глубже и глубже. Когда граф кончил, принц слез с него, поцеловал его член, тщательно его вылизал и спрятал обратно на место, где тому было положено пребывать.
Граф, по-прежнему, молчал. Он, привыкший подчинять женщин, впервые в жизни столкнулся с такой агрессивной хлещущей через край сексуальностью.
Принц тщательно осмотрелся в зеркале, оправил юбки, поправил растрепавшиеся локоны причёски и, чинно сложив руки перед собой, подошёл к изумлённому графу.
– Теперь, как порядочный дворянин, вы должны на мне жениться, – заявил ему принц. – А то… а то я папе пожалуюсь.
И сел ему на колени.
– Граф, вы будете на мне женится, в конце концов? – нетерпеливо спросил он.
– Я… это… хм… – пролепетал граф.
– Ладно, мой господин. У вас есть время подумать… до вечера.

Вечером граф робко постучался в покои принца. Принц был уже полураздет, он накинул пеньюар, впустил графа и уселся перед зеркалом, эротично вычёсывая гребнем длинные, ниже попы, волосы. Граф встал за его спиной, судорожно сглатывая.
– Что вы стоите? Садитесь.
Граф сел.
– Вы… я… по поводу… утра…
– О чём вы?
– Мой принц…
– Называйте меня принцессой, иначе это будет звучать слишком глупо.
– Моя принцесса, зачем вы это делаете?
– Это единственный способ заставить вас и в дальнейшем служить на благо нашей страны. А вы мне необходимы, без вас я не справлюсь.
– Но… выходить замуж…
– Наследные принцы и принцессы редко вступают в брак по зову своего сердца. Один принц, например, должен был жениться на горбатой принцессе с бельмом на глазу, одна нога которой была короче другой на пятнадцать сантиметров. Кто знает, возможно, он был бы не прочь поменяться со мной местами…
– Но… принцесса Элана…
– Граф, я хочу, чтобы, когда мы с вами наедине, вы называли меня… Элли. Это будет более по-домашнему.
– Элли, вы…
– И на ты.
– М… Э… Элли, но… ты… рождена мужчиной…
– Граф, я рождена мужчиной, но я рождена принцем, несущим бремя долга. И раз мой долг требует от меня стать вашей женой, я ей стану.
– Элли, а почему ты называешь меня на вы?
– Потому, что вы – мой господин и повелитель. Я теперь – женщина.
– Но это тело…
– Ах, граф, забудьте про этот глупый никчемный отросток! После нашей победы у меня будет совсем другое тело, тело, которое вам понравится куда больше!
Принц встал, распахнул пеньюар, под которым оказались только розовый украшенный кружевом корсет и тоненькие почти прозрачные шёлковые чулки, пристёгнутые корсету на подвязках, и сел графу на колени.
– Но пока вы можете пользоваться этим телом. Берите же меня.
И граф взял.

И следующей ночью опять взял.
И через ночь.
И через две ночи.
В общем, граф теперь стал ночевать в покоях Алтана.

Приняв решение остаться женщиной и выйти замуж за графа Винзора, Алтан совершенно изменился. Он словно вырвал страницы своей мужской жизни и начал жить с чистого листа. Принц практически перестал участвовать в подготовке заговора, переложив все заботы на широкие могучие плечи графа. Теперь, идя в потайную комнату во время очередных переговоров, он брал с собой работу и, вместо того, чтобы слушать, убивал время за вязанием, вышивкой или другим рукоделием. Ему всё менее хотелось вникать в скучные «дела мужчин». Он уже полгода жил, как женщина (жизнь в совершенно феминизированном теле Алекса никак нельзя было назвать мужской), и всё более привыкал к этой жизни.
И к ночам в объятиях графа!
Конечно, это жалкое тело нельзя было сравнить с телом принцессы Эланы, но и этим телом Алтан научился доставлять удовольствие своему будущему мужу. Ну а сам…
Недостатки этого тела с лихвой компенсировались многочисленными достоинствами того мужчины, с которым проводил ночи Алтан. Если раньше, в теле принцессы, удовольствие получало только тело, а душа лишь в ужасе наблюдала за происходящим, то теперь, благодаря согласию между телом и душой, наслаждение Алтана возросло многократно. Он с нетерпением ожидал возвращения в тело принцессы. Ласки любимого мужа в сочетании с радостью от этих ласк в совершенном теле принцессы обещали просто райское наслаждение.

Тем временем Эдвар добыл из болтовни фрейлин важнейшую информацию, что Завоеватель в союзе с войсками Алании, ведомыми бароном Гюшо, намерен напасть на соседнее королевство. Заговорщики вступили с будущими жертвами агрессии в союз. В решающий час половина армии Алании должна была ударить в спину Завоевателю и, совместно с союзниками, навсегда уничтожить угрозу, исходящую от него.
В положенный срок принц Алтан стоял на башне замка и, со слезами на глазах, махал платочком вслед уезжающему на войну графу. Потянулись недели ожидания. Каждый день принц поднимался на башню и всматривался вдаль – не скачет ли гонец с вестью.
Через три недели, среди ночи, принц проснулся от воплей.
– Победа! – кричала челядь во дворе. – Победа! Алания свободна! Узурпатор убит! Слава принцессе Элане! Слава графу Винзору!

Принц Алтан снова в «своём» теле. Прекрасном в своей женственности теле принцессы Эланы. Он, в тяжёлом парадном платье, усыпанном жемчугом и бриллиантами, сидит на малом троне своего отца в зале Совета. Он сидит здесь потому, что этого права добился граф Винзор.
– Только косность старинных обычаев, не допускающая женщину на Совет, дала возможность подлому барону Гюшо совершить своё предательство. Принцесса Элана не просто женщина, она наследница престола и наша будущая королева, и мы обязаны дать ей право присутствовать и говорить на Совете.
Авторитет спасителя Алании был настолько велик, что его предложение после недолгих споров было принято.
– Я благодарна вам за то, что вы приняли это мудрое решение и допустили меня сюда, – говорит Алтан. – Но мой первейший долг – дать Алании наследника престола и продолжить династию. Сегодня, здесь и сейчас, я намерена объявить о своём избраннике.
По залу распространился тихий ропот.
– Граф Винзор!
– Да, моя принцесса.
– Подойдите ко мне.
Граф Винзор подошёл к Алтану, встал на одно колено и прижался губами к протянутой ладони.
– Сегодня, здесь и сейчас, я спрашиваю вас! Вы согласны стать моим мужем и отцом будущего короля Алании? Вы согласны представлять интересы королевского дома Алании везде, где это понадобится?
– Да, моя принцесса.
– Вы согласны служить Алании верой и правдой, не щадя своей жизни?
– Да, моя принцесса.
– Вы согласны нести бремя принца-консорта, мужа королевы Алании?
– Да, моя принцесса.
– Встаньте.
Граф Винзор встал бок о бок с Алтаном, взяв его, вернее, её за руку.
– Да здравствует принцесса Элана! Да здравствует граф Винзор! – закричали присутствующие.

Через неделю принцессу Элану короновали, а через месяц она снова надела чудесное подвенечное платье с длинным шлейфом и прозрачной фатой и поклялась быть преданной, послушной женой, отдавая себя и всё своё имущество (Аланию) своему мужу.
Через год королева родила первенца-наследника. К этому времени она уже почти забыла, что это такое – быть мужчиной, и была счастлива тем, что она жена именно принца-консорта Винзора.

Алания под управлением принца-консорта Винзора процветала.

Серана вышла замуж за овдовевшего за два года до этого Мриса Моррисона.
Алекс Моррисон попал обратно в своё (подправленное колдуном) тело, но не «попал» в свою прежнюю жизнь. Граф желал избавиться от временного тела своей жены (тем более Элли всерьёз ревновала мужа к бывшему «своему» телу), а отец – пристроить никчемного и ни на что не годного рохлю-сына. Тут то им и пригодились старые связи новой жены Моррисона. Через леди Мадлин Серана узнала о пристрастии одного почтенного представителя сословия буржуа к мальчико-девочкам. За него-то Алекса быстренько просватали и выдали замуж. Сам Алекс, в бытность ложной принцессой, настолько привык быть постельной утехой мужчины, его прошлая мужская жизнь была столь жалка, а вновь обретённое «своё» тело настолько привыкшим к мужским ласкам и «обабленным», что бедняга был, в общем-то, не против. По крайней мере, теперь над ним никто не будет насмехаться и обзывать его «бабой».

А Эдвар и Эльза…
Посвящённых соучастников заговора было мало, и получилось так, что графу Винзору пришлось прибегнуть к услугам Эльзы в качестве Эдвара.
Сначала к мелким. Потом – всё серьёзнее. Немало поспособствовало этому то, что при обмене душ моторика, умения и навыки самих тел оставались, в общем-то, прежними. То есть, через пару недель «Эдвар» стал «вспоминать», как владеть оружием, скакать на коне, бегать по девочкам и прочие мужские «науки». Ну а «Эльза», соответственно, с удивлением обнаружила, что её пальцы «сами» овладели навыками дамских рукоделий, которыми она занималась в компании «принцессы» и фрейлин.
Через два месяца «Эдвар» уже бегал по девкам с приятелями и был просто незаменим в плетении тайных сетей заговорщиков. А во время военного похода «ему» было доверено самостоятельное командование небольшим военным отрядом.
Конечно, несмотря на это, после победы заговорщиков старший брат намеревался сделать «всё, как было».
Но в суматохе первых послепобедных недель «Эдвар» опять был услан с важным поручением, а потом колдун, вдруг, отъехал на пару месяцев по каким-то срочным чародейским делам, не оставив «волшебной таблетки»…
«Эдвар», которому жизнь мужчины плюс приятная перспектива получить титул графа от «старшего брата», ставшего принцем-консортом, чрезвычайно нравились, с пользой провёл предоставленное ему время. Едва получив возможность увидеться с «Эльзой», «он» с женской вероломностью соблазнил своего «жениха», находящегося в его бывшем теле. «Эльза», одурманенная женскими рефлексами и умелыми (кому, как не бывшей владелице знать, как ловчее всего соблазнить своё бывшее тело) действиями своей «невесты», отдалась «самому себе» и забеременела.
– У беременной женщины как-бы две души, – сказал вернувшийся из поездки колдун. – Пока ваш брат носит ребёнка, обратный обмен невозможен.
А «брат», между тем, был уже на втором месяце. Надо было срочно играть свадьбу.
– Не хочу быть графи-и-ине-е-ей, – канючил Эдвар, когда Серана и королева Элана обряжали его в наряд невесты, лишь чуть уступающий по своему великолепию свадебному туалету, который недавно носила сама королева. – Эльза меня обхитри-и-ила… Это я должен быть гра-а-афом…
– Раньше надо было думать, графиня, – отвечала ему Элана. – Вы что, не знали, что можете залететь? Сумели залететь – сумейте и родить. Я тоже раньше не думала, что выйду замуж. Но ничего, вышла и счастлива этим. Прекращайте хныкать и вспомните о приятном. Графиня Винзор отныне будет второй дамой Алании, первой после королевы. И этой дамой будете вы.
– У-у-у, – ныл несостоявшийся граф, которого почему-то совершенно не утешала перспектива стать первой дамой Алании после королевы.
Новый граф был очень доволен своей жизнью и очень любил свою новую жену. И намеревался держать свою любимую жену постоянно беременной.
На всякий случай, чтобы соблазну всё переиграть ни у кого не было.
После рождения первого ребёнка «Эльза» осознала себя матерью, примирилась со своей жизнью и навсегда оставила надежды снова стать мужчиной. Впрочем, роль «первой, после королевы, дамы Алании», которой стала теперь графиня Винзор, действительно, немало способствовала её утешению.

⇐ Предыдущая 1 23