Послесловие 9 страница

с ними.

— Buvons à nos femmes, à nos chevaux et à ceux qui les montent, vive la cavalerie! (прим. пер.: Выпьем за наших жён, лошадей и тех, кто в пути! Да здравствует кавалерия! ) —сказал де Морангьез. —Мы пьёмза наших женщин и наших лошадей – и их всадников. Да здравствует кавалерия!

Д’Апхер с трудом выдавил вежливую улыбку за этот грубый тост, потом направился к волкам.

Адриен опустошил свой бокал в один глоток.

— Ещё по одной, Томе?

Томас покачал головой.

— В следующий раз, Адриен.

Маркиз д’Апхер поражённо поднял брови, когда увидел повреждённый глаз Томаса.

— Ох, по крайней мере, вы нашли свою трёхцветную фиалку! Я надеюсь, ваша экскурсия была также успешной и в остальном?

— Абсолютно. Спасибо за лошадь!

— Что с вами произошло?

— Только недоразумение. Местные жители здесь довольно непосредственные…

— Я должен был вас предупредить. Но не воспринимайте их дурно, люди в этих провинциях с дикой кровью. Вы знаете, что они потомки Арвернов? (прим. пер.: кельтское племя в современном французском регионе Овернь)Это было гальско-кельтское племявоинов, в здешних краях они назывались Габалы. Когда-то их вождь Ферцингеторикс возглавил большое восстание галлов против Юлия Цезаря.

«Да, действительно варвары», — подумал Томас. — «К тому же

я, в самом деле, растянулся возле Пьера, что совершенно не так уж и неправильно».

— И? — граф жестом обвёл всех волков. — Что говорит зоолог?

Это было самым лёгким заданием за день.

— Обычные серые волки, которые находятся также в Испании и Италии, некоторые из них немного больше, чем средняя величина этого вида. И как я вижу, ни одно из животных не носит шрамы старых огнестрельных ранений. Это также говорит против бестии.

— Ну, это станет первым показателем, когда мы будем исследовать их желудки на человеческие останки. И большой серый волк убежал от нас, но всё-таки мы его подстрелили.

Д’Апхер сделал глубокий глоток и медленно обошёл ряд животных, рассматривая каждого отдельно. Томас следовал за ним. При этом он украдкой разглядывал профиль графа и пытался представить,

как именно выглядит Изабелла. «Или выглядела перед происшествием? »В зареве костров возникла картина нежной женщиныс каштановыми волосами, тонким лисьим лицом и светлой кожей, невысокой, прекрасной и очень отчаявшейся. «Только что с ней случилось? И почему брат не замечает её печаль? »

Д’Апхер внезапно остановился и склонился над волчицей. В этот раз тень тоже так быстро упала на его лицо, что Томасу показалось, будто он видит перед собой совсем другого мужчину. Носком сапога граф приподнял переднюю лапу волчицы. Юноша заметил, что левая лапа отсутствовала.

— Вы понимаете, что это значит? Любовные чары! Один из слуг только что отрезал лапу, пока никто не видел. Мазь из костного мозга левой лапы заставляет женщину сгорать от любви. Против температуры крестьяне едят хорошо засоленный глаз волка. И если у детей болят

зубы, они получают погремушку, в которую вставлен клык.

— Вы хорошо ориентируетесь в народных поверьях и обычаях.

Казалось, это был не тот комплимент, который граф охотно бы услышал.

— Если я что-то и выучил у своего отца, то только одно: я могу только оценить привычки и образ мыслей, которые знаю. Они исследуют флору и фауну, я изучаю моих крестьян и арендаторов,

чтобы быть лучшим господином.

— Конечно. Тогда вы тоже говорите на этом крестьянском языке –

окзитанском?

— Этой речи язычников? Совершенно определенно нет!

В его взгляде было что-то, что художник не знал, как объяснить.

Может быть искра гнева, вызванная воспоминанием.

— Не поймите меня неправильно, Томас. Я ценю людей из этой местности. Но они как вулканы, снаружи кажутся неподвижными, но внутри бурлит горячая кровь. И их подсознательная склонность к языческим богам – это настоящая проблема.

— Я был сегодня в гостях у крестьян и познакомился только с благочестивым домом.

Молодой граф иронично рассмеялся.

— Естественно, они не выставят это на показ, но всюду в лесах и горах вы найдёте маленькие храмы, сложенные из камней. Там крестьяне оставляют подарки матронам – трём женщинам судьбы,

которые должны приносить плодородие полям и счастье людям. Ну, епископ напомнил народу хорошую причину, по которой их бог будет виновен. И я также сделал бы всё, чтобы окончательно изгнать языческие суеверия из голов людей.

Его черты стали какими-то угрюмыми и жёсткими, что старило

графа. Внезапно на душе Томаса стало неприятно, и нежная Изабелла д’Апхер казалась ему ещё беззащитнее. «Во сне она говорила по окзитански», —подумал он. — «Не поэтому ли её брат не хочет ничего о ней знать? »

— Но достаточно этого. Они и, правда, должны думать, что вы приземлились в зарослях.

Томас остерегался произносить вслух, в противоположность доводам дю Барри, но охотничий праздник действительно выглядел как древний ритуал: мужчины во дворе кричали тосты, казалось, что красные охотничьи униформы пылали в свете огней. Слуга принёс из сеней волынку и играл грубую, быструю мелодию.

— Нет, я только оказался в новом мире, — обворожительно ответил юноша. — Месье д’Апхер? Я могу попросить вас о помощи?

Очень важно – для естествознания месье де Буффона.

— Позвольте угадать, вам нужна моя лошадь для дальнейших экскурсий?

— Да. И вы могли бы убедить месье Антуана в том, что я должен несколько дней квартировать с охотниками в деревне? Мне обязательно нужно время… для моих научных исследований, — что не совсем было ложью.

Граф одобрительно кивнул.

— Вы волнуетесь за своё дело, Томас, мне это нравится.

Искры разлетались в фиолетово-синем небе. Юноша следил за ними до тех пор, пока, как казалось, они не касались звёзд, которые сегодня нисколько не выглядели дальними.

Потом краем глаза Томас уловил движение. За одним из окон башни, в библиотеке стояла фигура. Мужчина мог только видеть силуэт, но даже на таком расстоянии он узнал длинные, кудрявые волосы.

***

Юношу не заботило то, что слуга удивлённо смотрел ему вслед, когда он взбежал по лестнице к библиотеке и, задыхаясь, понёсся в кабинет. Томас не ошибся. На столе среди бумаг стоял подсвечник со свечами. Художник развернулся и пытался что-нибудь различить в темноте. Где-то позади полок дрожал слабый свет.

— Мадемуазель д’Апхер? — сказал он в тишине.

Был слышен шелест ткани, потом то, как шлейф скользнул по корешкам книг. Затем закрылась дверь. Томас бросился туда. В самом конце он действительно обнаружил дверь, хорошо спрятанную между двумя стеллажами с покрытыми пылью произведениями Шекспира. С бьющимся сердцем юноша положил руку на дверную ручку. Определенно, должно быть вино заставило его забыть все манеры.

Но дверь уже распахнулась. В каморке у окна стояло кресло. На нём было расстелено тёмное шерстяное одеяло, брошенное складками, как будто кто-то неосмотрительно стряхнул его с плеч. На столике рядом с креслом в чашке дымилась горячая жидкость, рядом лежали две книги. Терпкий запах лекарственных трав смешивался с ароматом фиалки. Она действительно жила в башне как ведьма из истории Дидо. Рядом с креслом находилась следующая межкомнатная дверь, которая, по всей видимости, вела в настоящую комнату. Томас на цыпочках вошёл туда и прислушался. Тишина была такой густой, что стучала в ушах. Но что-то говорило ему, что за этой дверью кто-то также напряжённо прислушивался, как и он сам. Томас осторожно постучал.

— Мадемуазель?

С торопливым защелкиванием в замке повернулся ключ, потом снова тишина. Рассудок твердил ему, что нужно немедленно вернуться назад, что он уже слишком далеко зашёл. Однако сегодня слушать

разум было невозможно. Взгляд упал на одну из двух книг. «Contes de fees» – «Сказки». Но ещё была другая книга, которая также магическипритягивала его как невидимое присутствие мадемуазель Изабеллы: «La jeune Amé ricaine et les contes marins» – «Молодая американка и сказки на озере».

Он взял её со стола и раскрыл. К его разочарованию, там совершенно не говорилось об Америке. Это были только сказки, которые записал анонимный автор во время своих путешествий. Округлым почерком там была сделана дарственная надпись:

«Для моей маленькой красавицы,

поцелованной Мадонной

и волшебнице гор»

Засохшая незабудка лежала между страницами истории как закладка, которая называлась «La Belle et la Bê te». «Красавица и чудовище». Он даже знал эту историю, которая была популярна у дам ирассказывала о девушке, которая покинула отчий дом, чтобы заплатить долг отца. С того времени она должна была жить в замке с чудовищем в дикой местности. Почти как здесь. «Но кто чудовище в этом замке? » Он уставился в одну точку.

«Животное спросило красавицу, желает ли она с ним спать. Она издала вопль и закричала.

— О, небо, я пропала!

— Совсем нет, — спокойно возразило чудовище. — Всё же ответь мне без страха, скажи чётко, да или нет.

Дрожа, красавица возразила.

— Нет, зверь».

— Что вы здесь ищете?

Томас обернулся и натолкнулся на стол. Лекарство в чашке расплескалось, книга со сказками упала на пол. Мадам де Морангьез заполнила собой дверной проём как ангел мести.

— Простите, я… думал, что комната тоже принадлежит к библиотеке.

— Вы ошиблись! — ответила графиня с резким порицанием. — В эту часть башни вы попали случайно. Вам это говорили?

Томас старался сохранить самообладание. Только сейчас он заметил, что инстинктивно спрятал вторую книгу за спиной.

— Нет, к сожалению, нет, мадам. Извините. В будущем я стану чётко придерживаться запрета.

— Хочу надеяться! Это ваша книга на полу? Покажите её мне!

Сопротивляться было бесполезно. Томас опустился на колени и поднял сборник сказок, но ещё твёрже ухватил за спиной книгу об американке. Дама выхватила книжку из его рук и обвиняющее держала её перед носом юноши.

— По-вашему это нужно было тащить в мой дом?

Томасу стало жарко от воспоминания того, что ему приказывала повариха. «Никаких историй о волшебницах и ведьмах». Если он сейчас скажет, кому действительно принадлежит книга, то у мадемуазель д’Апхер будут проблемы.

— Я нашёл это случайно. Позади других книг. Кто знает, как долго она там уже стояла. И я как раз хотел поискать для неё другое место, по возможности подальше от «Жития святых», где она действительно не потеряется.

«Как это называется в Версале? Три раза «Отче наш» за ложь и водка за лицемерие».

— Для такой халтуры в моей библиотеке нет места, — с отвращением возразила мадам де Морангьез. — Вы только заманиваете

в сердце дьявола и создаёте новые грехи. И ещё хуже: вы подвергаете восприимчивые души безумию, — она так яростно и судорожно вцепилась в сборник сказок обеими руками, как будто должна была помешать тому, чтобы слова оторвались со страниц, улетели и заползли ночью в уши христианам как паразиты. — Теперь уходите! —

прикрикнула она на Томаса.

— Слушаюсь, мадам.

Это был эквилибристический трюк: кланяться и пятиться так, чтобы была возможность пронести мимо книгу об американке. Дама достала ключ и закрыла последнюю дверь между ним и мадемуазель д’Апхер.

***

К этой ночи он подготовился заранее. На ночном столике громоздилась стопка запасных свечей. Это было трудно, постоянно не прислушиваться к ночным шагам в коридоре. Томас заставил себя снова сконцентрироваться на своих заметках, которые лежали разбросанными на топчане.

Его бестия выглядела намного реалистичнее, чем на крикливых портретах в газете. Она была больше чем волк, с широкой грудью и косматой шерстью и, кроме того, с широким черепом. Лапы были покрыты густой шерстью, когти длинные и порядком смещённые, уши острые и прямые, и хвост действительно как кошачий. «Насколько много экземпляров этого вида с собачьими повадками живут в лесах? И откуда они приходят? »

Его взгляд упал на планы, которые он как раз скопировал. По два охотника в следующие дни в каждом стратегически важном пункте

использовали район между тремя горами; в общей сложности Томас выделил семь засад. Он обвёл последние три:

«Господа Думоулин и Делион: квартира в Пулак-эн-Маржерид»

«Боннет и Лакост: квартируют в Ноцайроллес»

«Пелиссир, Лахенай и Томас Ауврай: квартира в Ла-Бессер-Сен-Мари, в гостинице «Белая Корова»

Вероятно, мадам Хастель не будет в восторге от того, что под её крышей будет сразу трое мужчин.

Он не погасил свечу, когда вытянулся на топчане и попытался спать. Сегодня ему также долго не удавалось заснуть.

Это было как погружение в водоворот из спутанных картин. Искажённые от злобы черты Пьера появлялись и становились лицом Армана. И неожиданно он сам был на месте Бастьена, беззащитный и находящийся во власти старшего брата. Он не знал, был ли это гнев Бастьена, который юноша чувствовал, или всё-таки его собственный. Гнев, который как он думал уже много лет, был глубоко закопан в его сердце. «Я знаю это, Томас! » — шептал Арман, полный ненависти. — «И никогда не забываю! »

Он вскочил, тяжело дыша. Сборник сказок скользнул с топчана и раскрылся на полу – на сказке о Красавице и Чудовище, в этот раз в начале истории. Место было неоднократно подчеркнуто нервными размахами. Чёрными чернилами!

«В то же самое мгновение она различила страшный шум и увидела бросившегося к ней такого страшного зверя, что почти потеряла сознание»

Под этими словами в глаза бросался рисунок, на котором девушка, наверное, изобразила деревья, которые были расположены кругом. Под одним из них громоздились круглые предметы. Рядом стояли несколько слов на этом чужом, окзитанском языке. И как будто было ещё недостаточно варварски размалевать книгу, шрифт был таким ужасным

и неуклюжим, словно по ней прошелся кто-то нервнобольной. Или как будто это действительно написала помешанная. Но ещё болеешокирующим был дилетантский рисунок, попавшийся ему на следующей странице: пасть, в которой друг за другом в ряд располагалось бесчисленное количество клыков. Это выглядело почти как челюсть акулы. У адского существа были длинные светлые волосы,

и глаза, которые, казалось, пылали как раскалённые угли. На этот раз рядом с искажённым каракулями лицом было написано на французском языке:

«Святая Дева, защити меня!

У зверя есть имя! »

Глава 13

ТАЙНА

Над страной нависла выжидающая тишина. Мрачные мысли были пронзительным хором, который стоял у Томаса в ушах. Бестия не схвачена. Мясные приманки были отравлены рвотным орехом и напичканы битым стеклом, и в лесах расставлены новые капканы. Томас обсуждал с охотниками планы охоты и раздавал снаряжение и оружие, но в мыслях он был с мадемуазель д’Апхер. Вечером юноша играл с её братом в шахматы, но граф ни словом не упоминал свою сестру, хотя Томас искусно пытался сменить тему, чтобы поговорить о ней.

В своей жизни Томас часто восторгался, но как это бывает, когда ярким пламенем сгораешь за дело, с тех пор как закончил последний штрих портрета зверя, он окончательно знал одно. И как в сказке, рядом

с бестией появился следующий вид, который больше его не отпускал:

красавица с обезображенным лицом, судьба которой, кажется, была связана с судьбой монстра. Однако когда по ночам он прокрадывался в коридор или ждал поблизости от библиотеки, то никогда её не встречал.

Но однажды утром он заметил, что его записи на столе лежали иначе, чем он оставил их ночью, как будто кто-то тайком их изучал. Для этого Томас положил следующий лист:

«Уважаемая мадемуазель д’Апхер,

Простите мою бесцеремонность, но я хотел бы попросить вас о непродолжительной беседе. Если вы не хотите говорить со мной лично, я был бы также благодарен за письменный ответ. Речь идёт о бестии. Конечно, строго на службу науке. Мне кажется, что у вас есть информация, которая может быть бесценной. Кроме того, я с

удовольствием возвратил бы вам вашу книгу лично.

Ваш преданный слуга, Томас Ауврай».

На следующее утро кто-то снова привёл документы в беспорядок, но когда Томас с бьющимся сердцем отодвинул охотничий план, то обнаружил, что его письмо лежало скомканное на земле.

***

Граф д’Апхер сдержал слово. После того как последние охотники переехали в свои деревенские квартиры, месье Антуан также согласился

с замыслами Томаса. Через полчаса после этого Томас перенёс свои немногочисленные пожитки из каморки и вышел во двор. Как всегда он замедлил шаги и обыскал взглядом окна, в надежде обнаружить графскую дочь. Однако сегодня он также был разочарован.

Недавние гости давно отправились в путь, конюшня была пустой,

нигде не было видно никакого конюха. Сивая кобыла, кажется, была не

в восторге от того, что Томас седлал её сам. Она прижимала уши и высоко вытягивала голову, что ему не оставалось ничего другого, как самому управляться с седлом. К сожалению, он никогда раньше не седлал лошадь сам. Стремя ударило его по лбу, когда Томас втянул голову в плечи и повис на руках на подпруге. Он твердо закрепил её неопытными руками и как раз хотел схватить своё снаряжение, когда заметил какое-то движение. И хотя его сердце сразу начало сильно биться, голове понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что он увидел пистолет. В худой женской руке.

Томас медленно выпрямился. И оружие следовало за ним также медленно.

— Сначала вы украли мою книгу, и сейчас значит ещё и мою лошадь?

Её голос был тихий, но ничем не напоминал о прерывистом

нежном шепоте той ночи. Томас узнал только вибрирующий страх, который был как вторая едва слышная мелодия.

Изабелла д’Апхер была ростом меньше, чем высокая Жанна. Она вынуждена была поднять подбородок, чтобы смотреть ему в лицо. В тени её капюшона он мог видеть только левую половину лица. Все картины, которые Томас рисовал себе о ней, разбились как стекло. И было странно, что с ним это так происходило, как будто бы он никогда не представлял себе ничего иного: в пыльном освещении светились рыжеватым цветом карие глаза – тем же самым цветом, который он видел у лисиц. Кудрявые волосы, которые она сегодня собрала в длинную свободную косу, падали на её грудь. Коса была такой же чёрной как пальто девушки и траурная одежда. Цвет её лица казался темнее, чем у дам в Версале. И, тем не менее, видимая для него часть лица была неприступной дикой красоты, которая поразила его в сердце. «Девушка-ворон», — подумал он. — «Сейчас её траурная одежда превратится в крылья, и она отсюда улетит. Или бросится на меня и выклюет мне глаза».

— Ваш… брат одолжил мне лошадь.

«Очень умно, Ауврай! Это все, что пришло тебе в голову? » К сожалению, он не нашёл подходящих мыслей, так сильно девушка сбила его с толку. Несколько секунд они только молча рассматривали друг друга, кроме того, Томас заметил детали: что пистолет был не заряжен и серебряная инкрустация герба д’Апхер, казалось, блестела, потому что рука Изабеллы слегка дрожала. Скорее всего, она хотела защититься от него, чем угрожать. Он поймал себя на том, что улыбается, хоть его улыбка и осталась без ответа. Только оружие опустилось.

— Только ничего себе не воображайте, — прошептала она, и

Томас сразу понял, что девушка имела в виду ночную встречу. На мгновение они опять были близко друг к другу. И как ни парадоксально, он ничего не желал так сильно, как вновь шептать ей на ухо, что всё будет хорошо, и что она ничего не должна бояться.

— Я ничего такого не воображал, — так же тихо ответил Томас. — Вы плохо спали, и я только хотел помочь вам, мадемуазель.

— Я выглядела так, как будто нуждалась в помощи?

«Честно говоря, да. Вас настигло что-то ужасное». Но в этот раз парень поостерегся отвечать на это.

Шум в задней части конюшни заставил их испуганно вздрогнуть. Конечно, она была здесь тайно. Только небо могло знать, как девушка улизнула от цербера – мадам де Морангьез. Когда Изабелла ненадолго повернулась, он обнаружил на её шее широкую чёрную шёлковую ленту, которая доставала ей до подбородка. Какая травма могла за этим скрываться?

Она прикусила нижнюю губу и, казалось, напряжённо размышляла. Потом её взгляд упал на седло. Она насторожилась.

— Подойдите сюда и оставьте мою лошадь!

Томас помедлил, но потом повиновался. Изабелла подождала, пока расстояние между ними не станет достаточно велико, потом спрятала оружие под пальто, проскользнула к своей лошади и расстегнула подпругу. Вначале Томас подумал, что она снова хочет расседлать животное, но затем испытал следующее потрясение: привычными движениями она передвинула седло и взнуздала лошадь. Окончательно смутившись, он наблюдал за её проворными руками, которые были такими же умелыми как руки конюха. «Извращенный мир», —подумал он. — «Хозяева, которые избивают своих гостей, дамы, которые размахивают пистолетами и седлают лошадей».

Ошарашено он пристально смотрел на неё. Естественно она это заметила и бросила ему опущенной головой быстрый взгляд через плечо. И снова выражение её глаз было для него как маленькая острая шпилька, которая заставила сердце Томаса биться быстрее.

Он сглотнул. «Факты, Ауврай! Спрашивай у нее о письме! »

— Вы просмотрели ночью мои документы…

— Ну и что? По крайней мере, я не краду книги.

Она снова заткнула его за пояс. Это было не часто, чтобы его метили как вора.

— Я написал вам, что возвратил бы книгу, — энергично сказал он.

— Вы же всё-таки прочитали моё письмо? Перед тем как его скомкали и выкинули, я прав?

— Разумеется, — ответила девушка и насмешливо добавила: — «Ваш преданный слуга, Томас Ауврай». С этим подхалимством вы точно правильно находитесь возле моего брата.

Он почти испытал облегчение, что теперь она только пряталась за своей насмешкой. Томас мог лучше обходиться с этим, чем с действительностью, которая по каким-то причинам совершенно выводила его из себя.

«Спрашивай ее, наконец, прежде чем она снова исчезнет! »

— Вы встретили зверя, я прав? Он вас ранил?

Изабелла д’Апхер быстро развернулась к нему. Он мог видеть, что она побледнела.

В этот момент Томас получил новый урок — эта девушка действительно не имела совершенно ничего общего с версальскими женщинами. Не носила маску и была для него тем же самым, что аборигенка колоний. И он понял ещё кое-что: маска была совершенно чем-то иным, чем тайна.

— Мне очень жаль! Я не хотел напугать вас, я …

Девушка покачала головой, и в этот раз он понял, и замолчал. Загадка теплилась в её глазах, и сердце билось так долго, как будто они снова были близко друг к другу, только лишь разделённые темнотой.

— Почему я должна говорить об этом именно с вами? — спросила она беззвучно.

«Потому что я сделал бы все, чтобы прогнать ваш страх,

Изабелла! »

Он откашлялся, чтобы его голос не был таким грубым.

— Потому что я хочу сделать всё, чтобы обезопасить всех от чудовище. И даю вам слово, что стану молчать обо всём, что вы мне сообщите.

— Это утверждает новый друг моего брата, — с горечью возразила она.

— Я друг вашего брата не более чем вы. Вы можете мне доверять!

— Я не могу никому доверять! — бросила она ему. Девушка резко развернулась к лошади и провела рукой по её светлой гриве. «Как будто она ищет опору», —подумал Томас. У него перехватило горлоот того, что он увидел вспышку ее ранимости.

— Пожалуйста, верьте мне, — сказал он мягко. — Я вижу, что вас напугало что-то ужасное. Вы… изобразили кое-что в вашей книге. Вы встретили это существо, когда упали с лошади? Оно вас преследовало?

И что вы вообще делали там снаружи перед замком?

— Танцевала голой вокруг камней матрон в лунном свете, что же ещё? Разве вам не сказали, что я помешанная?

И хотя она снова обращалась к нему, это было, как будто девушка второй раз захлопнула между ними дверь. Однако теперь от него было не так просто отделаться.

— У бестии есть имя, — сказал он. — Вы написали это под рисунком. Вы узнали этот вид животного? Я сделал рисунок, мы могли бы вместе рассмотреть его, и вы бы мне сказали…

Она тихо рассмеялась.

— Вид животных. Конечно, учёный ищет логическое объяснение.

Но с этим вы здесь недалеко уйдёте, — к его удивлению, она снова вытащила пистолет, схватила его за ствол и подала ему рукояткой вперёд. — Что? Боитесь оружия, Томас?

Хотя её интонация и была такой вызывающей, но его имя из уст девушки ощущалось как прикосновение. И тогда он посмотрел сам на себя так, как действительно брал оружие, просто потому что этот предмет был чем-то, что приближало его к ней и создавало связь. Тем временем, девушка вытащила сумку с боеприпасами и мешочек с порохом из-под своего пальто.

— Вот, возьмите это в деревню. В плане расквартировки стоит,

что вы будете жить с двумя охотниками в «Белой Корове». Не потеряйте пули, они ценные – вылитые из расплавленных медальонов Святой Марии. И наш аббе благословил их.

— Вы… верите, что животное можно убить только освященным оружием?

Изабелла глубоко вздохнула.

— Это не животное!

Даже лошадь чувствовала её страх и нервно била копытом.

— Но что тогда это должно быть?

Она сглотнула и пристально смотрела вдаль, которая принадлежала только ей. У взгляда Изабеллы было что-то обречённое, как будто она попала в плен своих сновидений.

— Я этого не знаю, — тихо сказала она и так мучительно, что это

резануло ему сердце. — Я не могу вспомнить, но знаю, что животное не разговаривает.

— Бестия… говорила с вами?

Он не знал, из какого места она заставила себя вернуться.

— Вы тоже мне не верите.

— Все свидетели определенно говорили о животном. И, конечно,

никто не слышал, как оно говорит.

— Конечно, нет, — разочарованно прозвучал её ответ. — И это тоже неважно. Послушайте, хорошо присматривайте за моей лошадью.

Никогда не ездите верхом по лесу, выбирайте дорогу в полях, это надежнее. И давайте пистолет только Мари Хастель или её матери, Терезе.

— То, что вы с Хастель…

— Я не должна вам никаких объяснений!

Это было как пощёчина. На несколько минут он действительно полностью забыл, что перед ним стояла аристократка, которая весьма осознавала своё положение. Но у него тоже была гордость.

— Строго говоря, я не выпрашиваю у вас одолжение. Кроме того:

если вы итак уж мне не доверяете, как вы пришли к выводу, что я повезу оружие к Хастель?

— Вы едете туда. На моей лошади, если вы это забыли.

— И что вы хотите сделать? Заставить меня быть мальчиком на побегушках?

— А вы это планируете? – ответила она прохладно и скрестила руки. — Вы ведь хотите быть свободным для своих научных исследований. И рассчитываете на помощь моего брата. Но вы верите,

что будете так же приятны Жану-Жозефу, если я расскажу мадам де Морангьез, что вы беспокоили меня недавно ночью? Она даже была

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒