[1]Вид лечения с применением пиявок. 3 страница

— Как ты это сделал? – спросила я, на мгновение слишком заинтригована, чтобы быть рассерженной на его трюк.

Он пожал плечами и зашагал ко мне, со всем своим длинноногим изяществом и силой.

— Тебе еще нужно узнать много вещей. — Он остановился передо мной, протягивая руку, чтобы коснуться моего лица. Я ударила его по руке. Он рассмеялся. — У тебя есть огонь. Тыбудешьхорошоучиться.

— А вы дерзкий. Что заставляет вас думать, что я та, кем вы меня считаете?

— Тебе нужны доказательства? — спросил он, его брови поднялись, но в его глазах цвета оникса была еще и искра смеха.

— Что я гигантский чешуйчатый зверь, который дышит огнем? Да, я думаю, мне нужны доказательства, — сказала я.

—Могу продемонстрировать, — сказал он, взяв меня за руку, и быстрым рывком разорвал шнурки от запястья на моей туники. Он склонился над моим запястьем, как будто собирался укусить, остановился, и посмотрел на меня со странным выражением на лице. — Сколько тебе лет, сherie?

— Меня зовут Ясолд, — сказала я, пытаясь вытащить руку. Его пальцы сжались на ней. – Ясолд де Бушер, иянетвоясherie.

— Сколькотебелет? — повторил он, с упрямымблескомвглазах.

— Мне семнадцать лет, не то о чем вам стоит беспокоиться, — сказала я чопорно.

Он поморщился, затем пожал плечами, и вместо того, чтобы укусить мою руку, он притянул меня к своей груди, обнял меня руками в нерушимых объятьях.

— Этотест, сherie.

Его рот был на моем, прежде чем я смог сделать что-то еще, кроме как ударить его рукойпо груди. Я знала не понаслышке, что значит целоваться… Марк, сын пивовара, всегда был рад спрятаться за бочками пива со мной и целовать меня столько, сколько я хотела… но это не был поцелуй, который я знала раньше. Тогда как поцелуи Марка были интересными и дарили смутное удовольствие, это был поцелуй совсем другого рода. Рот воина был горячим, жарче, чем я когда-либо испытывала. Горячий и сладкий и пряный одновременно, как если бы он съел пряной сливы перед этим. Его руки двинулись вниз по моей спине, ложасьна мои бедра и притягивая меня ближе к его телу, его язык дразнил мои закрытые губы, в это время его пальцы впились в мои бедра.

С разочарованным рычанием, он вдруг оттолкнул меня. Я стояла в шоке, мои пальцы ног были загнуты от поцелуя, наблюдая с удивлением, когда он согнулся, снимая своиверхние доспехи. Он выпрямился, когда стянул броню, кожаный жилет оказался под ними, его глаза блестели, как солнечные лучи, сверкающие от скал в потоке воды.

— Сейчас, — сказал он.

— Сейчас? –спросила я, непонимая иделаяшагназад.

Из его груди вырвался звук, напоминающий рычание, его руки оказались снова вокруг меня, когда он прижал меня к стволу дерева.

— Сейчас я тебе докажу, кто ты, — сказал он, прежде чем его рот снова опустился, его телоприжимало меня к дереву. Исчезла броня, которая стояла между нами; теперь я была распластанаоб его тело, осознавая разницу между его жесткими линиями и моими мягкими изгибами. Но именно его рот, захватил и удерживал мое внимание, его язык снова погладил мои губы, призывая меня открыть их. Я так и сделала, мурашки побежали по моей коже вниз по рукам, когда его язык прокрался внутрь, коснувшись моего собственного, как бы пробуя меня, как раз когда его руки потянули мои бедра плотнее к нему, его пальцы гладилимою попку таким образом, что это казалась на удивление приятно и в то же время дико волнующе.

Его язык играл с моим, и я откинула все мысли о борьбе, вкушая его, как он попробовал меня, упиваясь стоном наслаждения, которое вырвалось у него, когда я повторила его действие, танецмоего языка в его рту.

Жар взорвался внутри меня, тепло распространилось с такой интенсивностью, что я выругалась. Огонь поглотил меня, огонь лился через меня и прожигалмою душу. Невероятно, поцелуй углубился, воин подтянул меня вверх по стволу дерева, пока мои ноги не оторвались от земли и мой рот не стална той же высоте, что и его. Я обернула руки вокруг его спины и отдалась теплу, перетекающему в удовольствия, которое он вызывал простым прикосновением рта. Жара был во мне и вокруг меня и через меня, и с каждой секундой он наполнял меня все больше, мое сердце пело. Я была поглощена им, горя столь же ярко, как и самый большой костер, моя душа воспарила. Я не хотела, чтобы это прекращалось, не хотела, чтобы этот странный, красивый мужчина переставал целовать меня.

— Вот, сherie, это и есть тест, — сказал он, его лицо боролась с какой-то эмоцией, когдаон выпустил меня и я скользнула вниз по его телу.

Я моргнула пару раз, пытаясь восстановить мысленный процесс.

— Тест? — спросилая тупо, мой разум все еще явно был слишком поглощенэтим поцелуем, не способный сделать что-либо, кроме как попугай повторять то, что было сказано мне.

— Только дракон или его парамогут взять огонь дракона и выжить, — сказал он, его губы почти касались моих. Его глаза были глубокими и блестящими, как кусочек оникса, который висел в ожерелье из жемчуга, которое иногда носила моя мама.

— Кто ты? – спросила я, рассматривая его лицо, запоминая его, чтобы сберечь память об этом поцелуи.

Медленная улыбка растянула его губы.

— Я виверн черных драконов, Ясолд де Бушер. ЯБалтик.

Балтик.

Имя резонировало в моей голове, как колокол, повторяясь и повторяясь, пока я не подумала, что оно оглушит меня.

Балтик.

Слова кружились в моем мозгу, я заметалась в урагане мыслей, растерянная и запутанная, не знавшая надежды.

Балтик…

-Салливан?

Мои глаза резко открылись на этот голос. Я была дезориентирована, мой мозг снова чувствовал себя запутавшимся, но когда мои глаза сосредоточились на взволнованном лице, глядящем вниз на меня, во мне взыграла радость.

— Почему ты здесь в темноте? Ты в порядке? — спросил Бром, когдая смогла подняться с земли, где я, очевидно, заснула. Я сразу же схватила его в свои медвежьи объятия, которые победят все медвежьи хватки. — Блин, Салливан, людисмотрят.

Я закончила целовать его красивое лицо, еще раз обняв его, просто чтобы убедиться, что он действительно здесь.

— Я в порядке. У вас возникли какие-либо затруднения в аэропорту?

— Не-а. Габриель сказал, что могут быть некоторые проблемы, но он подкупил несколько человек, все закончилось хорошо, в конце концов.

Я посмотрела над головой Брома туда, где Габриель и Май стояли, прислонившись друг другу с непринужденностью давних любовников.

— Проблема с его паспортом?

— Не то чтобы, — сказал Бром, прежде чем Габриель смог ответить, вырываясь из моих объятьев. — С моими мумиями!

— Твоими... ты же не привез эти ужасные вещи сюда, не так ли? — Он стрельнул в меня взгляд, который был странно взрослыйи полный презрения.

— Это моя работа, Салливан. Ты же не думала, что я собирался оставить ее там, чтобы Гарет или Рут могли взять ее, когда меня не было? Таможенные парни не позволили мне взять их, но Габриель дал им немного денег, чтобы они смотрели в другую сторону. Он сказал, что я могу использовать помещение в подвале для моей лаборатории. Там уже есть стол и раковина, и он сказал, что принесет мне еще большую ванну, чтобы помещать туда тела[6].

— Как щедро со стороны Габриеля, — сказал я, стараясь не скривиться при мысли о текущих научных занятий Брома.

Май рассмеялась.

— Это на самом деле звучит очень интересно, хотя немного ужасно. Бром говорит, что он работает только над животными, которые умерли естественно, потому что он слишком чувствительный, чтобы убить кого-нибудь для исследовательских целей.

— За что я искренне благодарна, — сказала я, ероша его волосы мышино-каштанового цвета.

— Это еще не все. Габриель говорит, что ты разрешишь мне сделать какую-то татуировку кланасеребренных драконов. Он говорит, что у большинства членов клана такая на спинах, но я подумал, что было бы здорово иметь ее на руке, так чтобы я мог показывать ее.

— Никаких тату! — твердо сказала я. — Ты слишком молод для этого. И я не знаю, разрешила бы я ее тебе, даже если бы ты не был так молод.

— Это не совсем татуировка, — быстро сказала Май. — Это больше похоже на клеймо. Она делается огнем дракона.

Я уставилась на нее в течение нескольких секунд.

— Это должно сделать ее лучше?

Габриель рассмеялся и потянул свою рубашку вверх, поворачиваясь.

— Все члены серебряного клана носят эмблему, отмечающую их как членов клана на своей спине. — Высоко на его плече была отметка, похожая на руку с полумесяцем на ладони.

— У Май тоже есть, хотя она не показалаее мне, — сказал Бром, посмотрев возмущенным выражением лица на нее.

— Я не снимаю рубашку на публике с такой же легкостью, как это делает Габриель, — сказала она ему.

— Меня не волнует, что это, — сказалая. – У тебя этого не будет. Ты не являешься членом клана серебряных драконов.

— Габриель говорит, что являюсь, потому что ты одна из них.

— Ну, я не одна из них. – Ко мне пришла одна мысль. — И я могу это доказать. Вы сказали, что у всех серебряных драконов, есть отметка… ну, у меня ее нет. — Они все посмотрели на меня, как будто хотели, чтобы я сняла рубашку.

— Она права, — сказал Бром после минутного молчания. — Я никогда не видел ничего подобного на ее спине.

— Видите? — Я пыталась удержать триумф в моем голосе до минимума. — Жаль, что вы не упомянули эту метку или татуировку, или что это там, раньше… это могло бы прояснить ситуацию мгновенно. У меня нет никаких подобных отметок на мне.

— Ну... за исключением той, что на бедре, — сказал Бром.

— Это шрам, а не клановая метка, — сказала я ему.

— Шрам? — спросил Габриель, его взгляд опустился на мой живот. — Какойшрам?

— Просто след от старой травмы, не более того, — сказала я быстро.

— По форме вроде похоже на это, — сказал мой сын, подняв руки, растопырив пальцы, большие пальцы соприкасались.

— Ох, нет. Это просто шрам!

— Этофигуранапоминаетптицу? — спросилегоГабриель.

— Конечно, нет! И нет, прежде чем ты спросишь, я не собираюсь… Бром! – Ребенок, которого я трудилась произвести на свет… даже если я не могу вспомнить это событие… схватил за подол моейюбки и поднял ее, открывая вид на мое бедро.

— Я предполагаю, что это похоже на птицу.

— У тебя серьезные проблемы, парень, — сказала я ему, пытаясь вырвать свою юбку из его рук.

Габриель начал подходить ко мне, но остановился под взглядом Май, которая подарила мненебольшую улыбку и сказала:

— Прости, Яс… Талли, — она наклонила голову, чтобы посмотреть на метку, которая была высоко на бедре. Я никогда много не думала об этом шраме, предполагая, что я, должно быть, больно упала где-то в моем прошлом.

Теперь я поняла, что Каава была права… что-то заставляломеня не беспокоиться о том, что я не могла вспомнить свое прошлое.

— Я должна сказать, что я вижу что-то, что выглядит как... ну, как птица Феникс, — сказала Май, рассматривая шрам. — Он исчезает в твоем нижнем белье, но, похоже, на распростертые крылья.

— Я думаю, все уже насмотрелись, — сказала я, смотря на Брома своимсамым строгим взглядом мамы.

Он даже не вздрогнул, негодник.

— Мы могли бы рассмотреть лучше, если бы ты сняла нижнее белье, — отметил он.

— Не верю, что ты только что сказал это, — сказала я сквозь зубы.

Растерянность мелькнула на его лице. — Ага. Давай посмотрим ту часть что под нижним бельем…— я ударила его по руке, когда он собирался отодвинуть в сторону мои трусы.

— Этоговполнедостаточно!

— Мне жаль, Талли, — сказала Май, выправившись. — Это не шрам. Это также не метка. Я не знаю, что это такое… это как это анти-тату.

— Майлинг, — сказал Габриель, явно спрашивая ее разрешения посмотреть на глупый шрам.

Она прищурилась, глядя на него. — Ты не должен смотреть на бедра странных женщин.

— Я — целитель! Я видел женские тела, — возмутился он.

— Ясолд не ранена!

— Ты не узнаешь эмблему клана, как я.

— Я думаю, что узнаю. Я видела сейчас их достаточно.

— Тыдалекаотэксперта…— началбыло говорить он, нос меня, наконец, былодостаточно.

— О, это смешно! — Я выдернула материал юбки из рук Брома и резко развернулась, потянув верхнюю часть моих трусоввниз на несколько сантиметров. — Вы хотите посмотреть? Хорошо, можете посмотреть. Почему бы нам не позвать Кааву и вашего большого друга, чтобы они тоже посмотрели, а? Можем объявить об этом на улице и позватьеще несколько незнакомцев!

Габриель проигнорировал мою маленькую истерику, уставившись на мои бедра на несколько мгновений, прежде он поднял свой взгляд и встретился с моим. Его серые глаза были мрачными и обдумывающими. — Я полагаю, что я ошибся.

— Голос разума наконец-то! – сказала я, поправляя свое нижнее белье и позволив юбке упасть обратно на место. — Спасибо! Приятно знать, что есть кто-то, кто признает шрам, когда видит его.

Он покачал головой.

— Это не шрам, Ясолд.

— Талли. Меня зовет Талли.

— Тебя зовут Ясолд, — сказал он твердо, его глаза странно блестели в ночи. Я открыла рот, чтобы возразить, но он продолжил. — Я ошибался насчет тебя, что ты серебряный дракон. Ты не несешь наш герб. Ты, однако, рождаешь черных драконов.

Я закрыла рот и, взяв за руку Брома, повернулась на пятках и ушла обратно в дом, и поднялась по лестнице в комнату, где я проснулась.

Бром наблюдал за мной несколько минут, прежде чем сказал:

— Май сказала, что я могу спать в соседней комнате, потому что как она полагает, ты захочешьчтобы я был рядом. Я сказал ей, что ты не считаешь меня таким ребенком.

— Это было очень предусмотрительно со стороны Май. Я действительно хочу, чтобы ты был рядом. Яужасноскучалапотебе.

Он поморщился.

— Я надеюсь, ты не собираешься вести себя как все мамы перед всеми. Мне они нравятся. МненравятсяГабриельиМай. Онихорошие, да? Ты знала, что Майможет стать невидимой?

Я покачала головой, мой мозг оцепенел от событий дня. Что со мной происходит? Я теряю контроль над реальностью, или было нечто более глубокое, бесконечно более страшное, что контролировало мою жизнь?

— Она сказала, что состоит из теней, но я думаю, что она просто дразнит меня, потому что она чувствуетсятак же как нормальный человек. Но она показала мне в машине по дороге сюда, как может исчезнуть. Она сказала, что ты должен родиться со способностью делать это, что она – что-то с длинным именем, и поэтому она может стать невидимой. — Слово всплыло в моей голове.

— Доппельгангер.

— Да, это. — Он плюхнулся на кровать рядом со мной. — Габриель говорит, что если Гарет смертный, я могу быть вивереном, и в один прекрасный день брошу ему вызов.

— Гарет смертный, — сказала я, почувствовав как будто тысячи муравьев, маршируют вверх и вниз по всему моему телу.

— Салливан, — сказал он, с преувеличением закатывая глаза. — Ты видела эти фотографии с ним, Рут и с тобой в старой одежде? Им должно быть как минимум сто лет. Возможно, больше.

— Фотографии? Какие фотографии? — очнулась я от ступора, посмотрев на него.

— ВкомнатеРут.

Я порылась в том, что осталось от моей памяти. — Я не помню, чтобы виделакакие-либо фотографии в ее комнате.

— В коробке в запертом ящике в ее бюро, — сказал он, оглядывая комнату со случайным любопытством.

— Как ты узнал, что находится в запертом ящике? – спросила я, потом поняла, насколько глупым был вопрос. — Меня не волнует, если твой отец подарил тебе набор отмычек на Рождество… Ты не будешь домушником, когда вырастешь, и тебе не надо оттачивать свои навыки на запертом бюро твоей тети.

— У нее есть и твои тоже фотографии, — сказал он с веселым игнорированием моего наказа.

— Я очень сомневаюсь. Рут и я не лучшие друзья.

— Да, я знаю, но у нее есть фотографии тебя и Гарета и ее, и вы все носите одежду, как из этого видео, котороеты заставляешь меня смотреть.

Я стала ломать мой мозг, или то что от него осталось. — Какойфильм?

— Тот, который ты так много раз смотрела. Ну знаешь, там где одни девушки в длинных платьях ходят и много говорят.

— Гордость и Предубеждение?

Он кивнул.

— Да, ты тоже была одета в такие платья.

— У них не было камер во время периода Регентства, — сказала я ему, отвлекаясь на мысли о фотографиях. Бром не стал бы лгать, но он может быть неправильно истолковал то, что видел.

— Как угодно. Я думаю, что пойду перенесу свои вещи вниз в комнату в подвале, в которой, как Габриель сказал, я могу жить.

Я смотрела на него, на его круглое лицо, такое дорогое мне, как сама жизнь. Слава богу, что то что происходит со мной, не лишает меня памяти о нем в целом. — Тыотправишься сразувпостель. Пара спать.

— Мне девять, Салливан, я не ребенок, — сказал он с преувеличенной снисходительностью.

— Иди спать, — повторила я.

Он вздохнул и поднялся на ноги, задержавшись у двери, чтобыпосмотреть наменя мученическим взглядом, прежде чем сказать, — Габриель сказал, что он не выгонит нас, потому что мы больше не серебряные драконы. Он сказал, что ты родилась в серебряном клане, и они часть меня, даже если ты была замужем за черным драконом. Знает ли Гарет, что ты была замужем за драконом?

Я закрыла глаза и склонила голову, испытывая желание плакать, кричать, сказать Брому, что я только один раз былазамужем в своей жизни, на его отце.

— Пора спать, — Это все, что я сказала, прежде чем проводить его в его комнату. Я убедилась, что он пересилил отвращение, не к одному, а к трех объятиям, и двум поцелуем в голову, которые он переносил, но только совсем чуть-чуть. Очевидно, что Бром достиг той стадии жизни, когда материнская любовь была вещью, которая приносилабольше мучения.

— Спи спокойно. Если тебе что-нибудь понадобиться, приходи ко мне, — сказала я ему, покидая комнату.

— Я рад, что ты в порядке, — сказал он, прежде чем дверь закрылась. — Пенни сказала, что ты будешь в порядке, но я немного беспокоился. Я не знал, что Май и Габриель заботились о тебе. Знаешь, что я думаю? Я думаю, что тебе повезло, что они нашли тебя.

Мое сердце раздулось от того, что он был обеспокоен.

— Повезло?

— Да. Что, если какой-то другой дракон нашел тебя? Кто-то не из твоего клана? Что бы случилось тогда?

На самом делечто?

— Иди спать, — сказала я, послав ему воздушный поцелуй.

Тишина наполнила мою маленькую комнату, когда я отвернулась от него, но все это лишь усилило отчаянное замешательство в моем разуме.

Глава 4

— Я не хочу уезжать. — Крышка моего сундука для путешествия закрылось с твердой категоричностью, сопровождаемой приглушенными звуками плача.

— Мне он не нравится. Он высокомерный, — добавила я, наблюдая за тем, как горничная моей матери затянула ремни на сундуке, чтобы он не открылся во время путешествия. — Хотя он гораздо лучше целуется, чем Марк, сын пивовара.

— Он тебя поцеловал? — Моя мама посмотрела на меня, ее лицо было подавленным и белым, когда она окинула взглядом мою спальню. Маргаретсиделанакровать, плачауткнувшись в свои руки.

Печаль из-за отъезда заполнила меня, но гнев на внезапный переворот в моей жизни был эмоцией, которая не давала мне покоя.

— Да. Я не понимаю, почему я должна уезжать с ним.

— Мама, она не может остаться? — умоляла Маргарет, глядя красными глазами.

Я села рядом с ней на кровать и обняла ее. У Маргарет и меня иногда были бурные отношения, но она была единственной сестрой, которую я имела, и я буду скучать по ней. Тем более, что я покидала мой дом против моей воли.

— Я обещала твоей матери… — мама подавилась словом, прежде чем продолжить. — Я обещала той, которая была твоей матерью, что буду воспитывать тебя, как свою дочь, чтобы обеспечить тебе безопасность. Я так и делала, но я знаю, что она не хотелабы, чтобы я держала тебя подальше от твоей истинной семьи. Я не хочу отпускать тебя, но у меня нет выбора в этом вопросе. И Лорд Балтик сказал, что не будет плохо обращаться с тобой, хотя я не сказала ему ничего о твоем прошлом. Однако, он поклялся, что ты не пострадаешь, и это то, чему мы должны придерживаться.

— Меня не волнует, что Балтик сказал, — пробормотала Я, прижав к себе Маргарет. — Янеживотное.

— Я объяснил тебе, дорогая… драконы не очень часто принимают их звериную форму. Они предпочитают находиться в человеческой форме, и живут среди нас, как смертные. — Она махнула девицам, чтобы те уносили мои походные сундуки. — Пойдем, Ясолд. Пора. Лорд Балтик ждет, и я не желаю, чтобы его гнев на задержку пал на твоего отца.

— Лорд Балтик может пойти и засунуть свою голову в свиньи кишки, мне все равно, — сказала я, идя к двери после после горчичных.

Мама издала звук раздражения, но последовала за мной, разговаривая сама с собой.

— Я спросила его, хотел ли он переночевать, но он сказал «Нет», что он хочет быстро уехать. Я сделала все для нее, я надеюсь, он это знает.

Маргарет поспешила за мной, вытирая лицо.

— Ясолд сможет приезжать к нам в гости, или нет, мама?

— Конечно, смогу, — сказала я, когда наша маленькая процессия спускалась вниз по лестнице в большой зал внизу. — Никто не сможет помешать мне увидетьсяс тобой, когда я захочу.

— Неужели? — спросил глубокиймужскойголос.

Я повернула голову, как только сошла с последней ступеньки, встретившись взглядомсэбеновыми глазами Балтика.

— Да, это так.

Он мгновение смотрел на меня, потом отрывисто кивнул головой.

— Мы сделаем все возможное, чтобы сделать тебя счастливой, Cherie.

— Прекрати меня так называть, — прошипела я сквозь зубы, когда проходила мимо.

Его смех в ответ прокатился по залу.

Прощание, это не то, что я когда-либо хотелабы пережить снова. Я обняла сначала маму, потом отца, неспособная удержать слезы, катившиеся дорожкамивниз по моим щекам, их влага смешалась со слезамиМаргарет, когда она обняла меня и ее лицо прижалось к моему, покаона шептала свое желание, чтобы я быстрее вернулась.

К тому времени, когда властный Балтик поднял меня на мою лошадь, я былане в гораздо лучшей форме, чем Маргарет, хотя у меня еще оставалась достаточно присутствия духа, чтобы впиться в него взглядом, когда он схватил меня за ногу, поправляя стремена.

— Я не шлюха, чтобы меня так хватать, — огрызнулась я, мои эмоции были на приделе и раздраженные. Я поставила свой ботинок на его грудь и оттолкнула его назад.

Один из его охранников, которого он звал Костей, черноглазый дьявол, засмеялся и сказал что-то на языке, которого я не знала.

Балтик стрельнул в меня взглядом, полным ярости, но ничего не сказал. Прежде чем я поняла это, мы уже ехали по мосту над рвом. Единственный дом, который я когда-либо знала, медленно ускользал позади меня.

Я не говорила ни с кем из мужчин дракон в течение трех дней.

На четвертый, я была сыта по горло своими собственными мыслями, устала оплакивать свою потерянную семью, и скучала почти до бесчувствия.

— Куда мы идем? — спросилая в тот вечер, когда мы проехали через ворота небольшого городка.

Балтик, который ехал рядом со мной, стрельнул в меня насмешливым взглядом.

— Тыразговариваешьснами?

— Поскольку у меня нет другой альтернативы, — сказала я, своим самым высокомерным тоном. — Я хотела бы знать, где эти другие мои родители.

Мы остановились перед небольшой гостиницей. Три охранника поспешили сойти вниз; один из мужчин, невысокий, коренастый по имени Пол, исчез в низких дверях гостиницы. Балтик бросил поводья своего коня конюху, прежде чем помочь мне спуститься.

— Я не визу тебя к твоим родителям.

Я уставилась на него в изумлении.

— Почемунет?

Он положил руку на мою спину и легонько подтолкнул меня в сторону гостиницы. Поскольку казалось, собирался дождь, я пошла внутрь, ныряя в свет в низком проеме. Гостиница была скромного размера, дымной и темной внутри, но неприятных запахов не было, какие бывают иногда в таких местах. Справа была грубая лестница, ведущая на этаж выше, а слева был общий зал, заполненный скамейками и грубо высеченными деревянными столами.

— Мы еще не знаем, кто твои родители. Смертная женщина не сказала нам имя дракона, который оставил тебя с ней, и хотя есть возможность получить эту информацию от нее, такие методы могут занять некоторое время, а я хотел быстрее уехать. Мы поедем в мой дом в Риге, и оттуда начнем искать твоих истинных родителей.

Я чувствовала себя как собака, доведенная до ручки от его высокомерного тона.

— Я полагаю, ты ожидаешь, что я буду благодарна тому, что ты решил не мучить маму!

— Нет. Он смотрел на меня в замешательстве. — Она не была твоей матерью. Она была всего лишь смертной, котораяпоклялась в верности дракону.

— Ты говорил с ней? – потребовала я, схватив его за руку, когда он собирался отходить от меня. — Ты спросил, почему я осталась с ней? Нет, не так ли? Тебя не беспокоило, что в действительности произошло!

Его глаза опасно сверкнули, но я никогда не была той, кто прислушивается к тому, чему должно, и не видела причин начинать сейчас. Он наклонился ближе, его пальцы сжались намоей руке, его дыхание обдувало мое лицо, когда он прорычал:

— Ты не обращаешься ко мне таким дерзким тоном. Явиверн. Тывсегда и при любых обстоятельствах показываешьмнеуважение.

— Ябудууважатьтебятогда, когдатыдокажешь, чтодостоинтакойчести! – огрызнулась я.

Его челюсть сжалась, как будто он хотел накричать на меня, но все, что он сделал, это отпустил меня, пробормотав какую-то клятву. Он собирался отправиться к владельцу гостиницы, но я не закончила с ним.

— Выяснение истины может быть и было ниже того о чем Вам стоило беспокоиться, но это не ниже меня! Моя мама рассказывала о женщине, которую она знала в молодости, женщине, которая была серьезно ранена и которую она излечила. Она рассказала мне о том, как они стали друзьями, пока в один прекрасный день, женщина не приехала вся в крови, родив ребенка… меня… и попросила ее спрятать ребенка подальше, чтобы его не обнаружил их враг. Она сказала моей матери имя этого врага.

Балтик замер и медленно обернулся ко мне, с пустым выражением лица.

Я расправила плечи и встретила его взгляд не дрогнув.

— Балтик. Женщина заявила, что того кто хотел уничтожить ее и ребенка звали Балтик.

С рычанием, он бросился на меня, двигаясь так быстро, что я едва моглауследить за ним. Я даже не успела закричать, прежде чем он развернул меня, срывая мой плащ и кромсая мою верхнюю одежду. Я побежала вперед, всхлипывая, намереваясь убежать от внезапно обезумевшего воина, но он поймал меня, прижав к стене, продолжая срывать мою одежду, пока моя сорочка не справлялась с задачей прикрыть мою кожу от его взгляда.

Даже этого было недостаточно. Я вжалась в стену, боясь, что в своем животном безумстве, он разорвет мою плоть до костей, он дернул вниз мою сорочку, оставляя спину обнаженной.

— Серебряный! — прорычал он, внезапно отпуская меня. Я почти упала на лестнице, цепляясь за одежду на груди, пытаясь понять, что повлиялона этот мозговой штурм.

— Что серебряный? – спросила я, вздрогнув, когда он отбрасывал столы и стулья со своего пути, идя через комнату.

— Клеймо.

— Намоейспине? — Ясхватилаплащ, которыйлежалназемле, оборачиваяеговокругсебя.

На звук разбиваемой древесины, Костя ворвался в комнату, его меч был обнажен в руке.

— Что?

Павел стоял на вершине лестницы, молча наблюдая, как его хозяин буквально уничтожал скудную мебель в общей комнате.

Костя нахмурился, глядя на Павла, потом на меня, и, наконец, на Батика.

— Чтослучилось?

Балтик выругался, вульгарно и с такой беглостью, что я не могла не восхититься. Он швырнул стул в стену. Он рассыпался на тысячу маленьких осколков.

— Спроси ее! — прорычал он, пиная обломки в сторону. Трактирщик прибежал из задней комнаты, вызывая вторую вспышку ярости у Балтика. Он выглянул из двери и быстро скрылся, когда Балтик вытащил свой меч и начал кромсать им бочку Эля.

— Что ты сделала? — спросил меня Костя, вкладывая меч в ножны.

— Ничего. Балтик расстроился из-за родинки на моей спине.

— Это не родинка! — закричал Балтик, его лицо покраснело от ярости, когда он направился ко мне, его меч был все еще в руке. Я попятилась, споткнувшись о сломанный стул, ничего не желая больше, чем уйти с дороги безумца. Он шагал вперед, угрожающе, его глаза сузились и сосредоточились на мне.

Я недолго обдумала вариант сбежать, но знала, что не сделаю и более чем двух шагов, прежде чем он поймает меня.

— Я ничего не сделала, чтобы разгневать тебя, — сказал я, напуская на себя браваду.

— Ты носишь метку серебряного дракона. — Его губы искривились.

Позади него Костя выглядел потрясенным.

— Серебряного, не черного! Ты отродье предателя, предавшего нас! Ядолженубитьтебянаместе! — Онподнялмеч, его кончикупиралсявмоегорло.

Я замерла в замешательстве, почему он был так зол на меня, но понимала, что если я покажу признак слабости, он убьет меня.

— Балтик… — Костя приблизился, останавливаясь рядом с нами. Выражение его лица было настороженным, но я не видела у него гибельной ярости, которая была в его хозяине. — Онаневинна в проступке.

— Нет ни одного невиновногосеребряного дракона, — сказал Балтик низким рыком. Боль уколола меня в шею, когда кончик меча пронзил мою кожу. Я приподняла подбородок, устремляя свой взор в его горящий. — Они либо присоединяются к нам, либо умирают.

— Но она тот, кто ничего не знает о наших отношениях. Она даже не признается, что она дракон, — переубеждал Костя, указывая на меня. — Какаяцельубиватьее?

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒