РИК МЭДОУЗ

Я еду на протяжении всей ночи. Дэйзи спит у меня на руках или что-то вроде того - она сидит задом наперед, лицом ко мне. Думаю, ей удается поспать около четырех часов

в день, и это лучше, чем было, когда она только перестала принимать Амбиен. Но мне бы хотелось держать ее в своих объятиях всю ночь, защитить от волнений и тех моментов, когда она просыпается и борется за то, чтобы вернуться в этот мир. Я просто хочу, чтобы она имела

то, что было у нее, прежде чем СМИ стали нападать на их семью, до того как она получила психическую травму.

Хотя в последнее время у Дэйзи появился прогресс. Мы остановились

в отеле на одну ночь, и мне не потребовалось обходить наш номер перед сном, демонстрируя ей, что я запер все двери и проверил душевую кабину. Она смогла уснуть на пару часов без этого, смогла ощутить себя

в безопасности.

Я целую ее в макушки и продолжаю ехать.

Рассвет подкрадывается из-за горизонта, сплетая вместе оранжевые и красные линии. Данная

атмосфера успокаивает меня, прочищает разум. Я думал, что смогу продемонстрировать это своему брату. Думал, что мы сможем разделить это, но обстоятельства или судьба, да, что бы там ни было, разделили нас на части.

Это время вместе с Дэйзи означает невероятно много, но я также осознаю, что каждый момент

с ней - это момент вдали от Ло во время его восстановления. Часть меня рада быть в Юте, встретиться с ним так, чтобы я был рядом на случай, если брат будет нуждаться во мне.

Но другая эгоистичная половинка хочет вернуться в

фантазию, где у меня была Дэйзи - хочет скрыться еще всего на пару часов, прежде чем реальность обрушиться на нас.

Я поворачиваю за угол, мотоцикл гремит о неровности гравия под колесами, будя Дэйзи ото сна. Я паркуюсь в отведенном месте

и снимаю ее шлем, прежде чем снять свой.

Она потирает глаза и щурится от солнечного света.

- Который час? - спрашивает Дэйзи, зевая.

- Уже утро.

- Очень... - она снова зевает, - точно, - Дэйзи поворачивает голову и смотрит на восход солнца; теплые

лучики света окрашивают ее лицо. - Это великолепно...

И не поспоришь.

Мой телефон жужжит в кармане,

и Дэйз обнимает меня за талию, пока я одной рукой проверяю сотовый.

Мы уже в Каньонлендс. Я отправил тебе наше точное местоположение. Можем встретиться там. -Коннор

Я открываю карту с их положением.

- Мы в десяти минутах от места встречи, - говорю я Дэйзи. - Они уже на месте. Ты готова повидаться с сестрами?

Она кивает, но я замечаю в ее глазах легкое опасение. Открыть

перед ними наши отношения - это первый шаг для нее, перед тем как рассказать все маме. Женщине, которая пиздец как призирает меня,

и я волнуюсь, что когда она увидит лицо Дэйзи, то возненавидит меня еще сильнее.

Мы снова надевает шлемы, и Дэйзи сменяет позицию, садясь позади меня. Я выезжаю на дорогу, едя в верном направлении.

Через семь минут я сворачиваю к Зеленой Реке, и здесь движение крайне вялое. Огромные каньоны и красные скульптурные скалы окружают это место. Я осознаю, что возле начала тропы припаркован черный внедорожник, но не вижу

никого из ребят рядом.

Я снова проверяю их местоположение, которое мне выслал Коннор, и понимаю, что они отправились в поход к одной из таких арок из красного камня. Это популярное место, так что я не удивлен их выбором. Я просто не ожидал, что Роуз пойдет туда на своих пятидюймовых каблуках.

Нам требуется еще пять минут, чтобы пройти по этой красной грязи

и отыскать ребят под сводом огромной скалы, которая, кажется, достигает чуть ли не до неба. Когда жаркое солнце поднимается выше, огромные тени исчезают, а температура нарастает.

- Привет, ребята! - Дэйзи машет им, и они разворачиваются, но никто не бросается нам навстречу. Все они просто стоят.

И именно в это мгновение я понимаю, что что-то пиздец не так. Мой желудок завязывается в

узел, все туже с каждым шагом, я не могу оторвать взгляд от глаз брата. Его скулы четко выражены, а глаза полны холода и раздражения. Он не может злиться на меня из-за папарацци, верно? Я думал, Коннор успокоил его на этот счет. Но Ло нравится накапливать чертов негатив против меня. Ага, я облажался. Папарацци нашли наш лагерь в Теннесси и свели на нет мои

обещания брату. Однако, кажется, что его гнев сейчас достиг более высокого уровня.

Стал глубже.

Острее.

Словно от многих лет боли.

- Клевые волосы, Дэйз, - говорит Лили, когда мы подходим ближе, но

ее голос надламывается, словно девушка знает о чем-то плохом, что вот-вот случится.

А мой брат, он напряженно дышит, а в его янтарных глазах плещется чистая злоба. Его ноздри расширяются, а затем он направляется ко мне.

Я останавливаюсь на месте.

- Дэйзи, - говорит Ло. - Иди к

сестрам.

- Рик...

- Блин, иди, - рычу я.

Она отступает от меня, но не присоединяется к сестрам. Дэйзи просто дает мне достаточно пространства, чтобы повстречаться с братом, который прямо сейчас смотрит на меня леденящим душу взглядом.

Я не знаю, в чем причина. Возможно, в нашем отце. Может, в Дэйзи.

А быть может, еще в чем-то. Или во всем одновременно. У меня есть длинный список

хреновых поступков с благими намерениями.

- Ло, - я поднимаю руки в знак примирения, капитуляции, извинения. Я поднимаю белый флаг.

Я не хочу драться с ним. Я не могу его ударить. - Что не так? Давай поговорим об этом, - между нами сейчас остается лишь десять шагов.

- Ты хочешь поговорить об этом? - его голос полон боли. - Я дал тебе чертовый миллион шансов обсудить это, - усмехается он. - Я устал разговаривать с тобой, - его кулак взлетает и с силой врезается в мою челюсть. Я сгибаюсь пополам, от врезающегося в мой живот колена брата.

С трудом откашливаюсь.

- Ло, остановись! - кричит

Дэйзи.

Я поворачиваю голову, и мое сердце подскакивает к горлу. Она бежит к нам навстречу, но Коннор быстрее и сильнее. Он перехватывает ее, и она просто молотит руками в его объятиях.

Мой взгляд смягчается от чувства благодарности. Мне едва удается выразить это своим выражением лица до того, как Ло снова наносит удар. Я поворачиваю голову и сплевываю кровь в грязь.

На заднем плане я слышу Лили, как она пытается успокоить Ло. Я слышу Коннора, говорящего всем девочкам позволить нам разобраться самим.

Он знает, что эта драка должна была состояться рано или поздно.

Время пришло, и агония распространяется внутри моей груди. Нет физической боли. Даже когда в мою челюсть третий раз врезается кулак брата - я могу принять на себя его удары.

Это - мучение в глазах Ло. То, как он смотрит на меня - словно я его предал. Словно я разрушил его жизнь. Словно я разбил его чертову душу. Я не хотел никого ранить. Не желал стать причиной его еще большего несчастья. Тебе следовало оставить его в покое.

Но он бы тогда пьянствовал! Он бы все еще был алкоголиком, если бы

я ушел из его жизни. Тогда я встряхнул его так сильно, как только мог. Я привел его к реабилитации. Я разговаривал с ним почти каждый вечер в те девяносто дней его восстановления, и после этого я присматривал за ним.

Правда? Взгляни на него сейчас. Блядь! Я хочу что-то ударить -

безмолвно кричу я, требуя, чтобы эта внутренняя борьба наконец закончилась.

- Ударь меня, - усмехается он. Я качаю головой, мои пальцы

погружаются в красную грязь, пытаясь сжаться в кулаки. Остановись, Рик. Я мог бы слегкостью встать и выбить из него

все дерьмо. И он бы позволил мне это. Это то, чего он хочет. Он просит

у меня этой боли. Как на той вечеринке в честь Хэллоуина три года назад, когда я впервые увидел его.

Он молит о том, чтобы почувствовать хоть что-то большее, чем эти эмоции, задыхается от этой муки. Он просит меня заменить на что-то иное эту гребаную пытку. И прямо сейчас я не могу поддаться этой болезни. Не могу.

- Давай же, - насмехается он, а его глаза красные от ярости и горя. Полные слез. - Я видел, как ты выбивал дерьмо из парней вдвое больше меня. Я знаю, что ты хочешь

меня ударить, - он делает шаг мне навстречу. - Дерись в ответ!

Я поднимаюсь с земли, моя стойка не уверенная и шаткая.

- Я не стану.

Он толкает меня в грудь.

Я поднимаю руки.

- Ло...

Он снова бьет меня кулаком. Я спотыкаясь отхожу назад, на этот раз удерживая равновесие.

На заднем плане Дэйзи кричит:

- ОСТАНОВИСЬ! - она плачет. Лили тоже плачет.

Я думаю, что может быть даже

Роуз плачет. Однако она быстро вытирает слезы и шмыгает носом.

Ло указывает на меня.

- Ты - гребаный трус.

Сейчас его слова и голос звучат точь-в-точь как у нашего отца. Так что я просто держу рот на замке.

Сквозь стиснутые зубы он говорит:

- Ты пиздец как боишься говорить о нашем отце. Также как боишься говорить о своей собственной матери, - он делает несколько шагов вперед. Я делаю несколько шагов назад. Я - добыча, с которой он готов содрать шкуру.

- Что ты хочешь услышать от меня? - рычу я. - Что я охуеть как боюсь? - я указываю пальцем себе в грудь. - Я охуеть как боюсь, Ло! - мои глаза горят от ужасной гребаной

боли. Ебаный ад. - Я чертовски боюсь, что они станут манипулировать мной, любовью к ним, тогда как все, чего хочу я - это забыть!

- Что они на фиг тебе сделали?! - орет Ло. - Я жил с нашим отцом. А ты просиживал штанишки в своем белом украшенном жемчугом особняке с мамочкой, которая тебя любила!

Я качаю головой. Это не решит ничего. Моя грудь вздымается и опадает.

- Расскажи мне! - орет Ло. - Расскажи мне, как тебе было хреново, Рик. Что он сделал тебе? Неужто он дал тебе подзатыльник,

когда ты получил тройку за тест по математике? Или он орал на тебя, когда ты отправился на скамью запасных, играя в младшей лиге? - Ло приближается ко мне, его глаза прищуриваются, а на щеках видна влага. - Что он на хрен тебе сделал?

Я снова качаю головой. Я не жертва, как Ло. Если я поясню ему свою позицию, это не приведет к добру. Это лишь выведет еще больше дерьма на свет.

Ло снова ударяет меня кулаком в грудь, и на этот раз что-то ломается внутри меня, и я отвечаю, бью его в ответ. Он спотыкается, но удерживается на ногах, не падая в грязь.

- Я не стану с тобой на хрен драться! - кричу я. Но он не слушает. Он снова атакует, и когда брат пытается повалить меня, я толкаю его вниз наземь.

Я сильнее него. Старше него.

Я - худшее и лучшее, что когда-либо случалось в его жизни. Я знаю это.

Я прижимаю его спину к земле, мои руки на его запястьях, а колени вжимаются в его ребра.

- Я не хочу драться с тобой, Ло, - говорю я, задыхаясь.

Его глаза еще сильнее краснеют.

- Ты потратил столько времени на чертовы попытки спасти меня, -

говорит он, - и даже не осознал, что убиваешь меня, - слеза катится по его щеке. Он прерывисто вдыхает, а затем выпускает воздух. - Знаешь ли, новости показывают не только в Филли. Они повсюду, куда бы мы не поехали. Даже на заправке в Юте, - его глаза переполняет грусть. - Они думают, что отец соблазнил меня. Вся гребаная страна. Люди думают, что наш собственный отец прикасался ко мне, и ты не делаешь ничего, чтобы развеять эти слухи, - его острый взгляд неоднократно ударяет меня, будто нож. - Почему ты веришь им, а не мне?

- Я верю тебе, - шепчу я, на сей раз не колеблясь. Я верю ему. Думаю,

я всегда могу ему верить. Но что-то большее удерживает меня от защиты Джонатана Хейла, что-то столь необузданное, что о нем больно даже думать. И сейчас я вынужден столкнуться с данными эмоциями снова, потому что вернулся к этой жизни. Я мог бы оставить это все позади, как и планировал. Если бы я бездействовал три года назад, если бы оставил Ло на той вечеринке на Хеллоуин, я бы никогда не пережил эту ненависть. Я бы никогда не повстречался с чувствами, что накатывают на меня сейчас.

Ло, вероятно, читает мое выражение лица, потому что в ответ он спрашивает:

- Что, черт побери, отец сделал тебе, что ты так сильно его возненавидел?

Он спрашивал меня об этом раньше, лишь однажды, и я дал ему не лучший ответ. Вся правда кажется колющей и эгоистичной. Так чертовски глупо сравнивать это с теми двадцатью тремя годами, что провел мой брат с нашим отцом. Но я обязан рассказать ему правду. Я и так достаточно лгал Ло.

- Он выбрал тебя, - говорю я. - Он выбрал незаконно рожденного ребенка и поставил его превыше меня и моей матери, и я на хрен лгал для него всю свою жизнь. Я скрывал свою личность ради него. Для

окружающих у меня не было матери,

я был Мэдоуз, а она - Сара Хейл. Для всех, у меня не было отца. Я спас его репутацию, а он закапывал меня в землю каждый чертов день, он выбрал тебя, а не меня, каждый день он возвышал тебя и отталкивал меня. Я не мог дышать, так чертовски был зол.

Его нос снова расширяется, когда брат пытается подавить еще больше своих эмоций.

- Я думал, ты узнал обо мне, только когда тебе исполнилось пятнадцать.

- Я говорил тебе, что встречался с отцом в загородном клубе каждую неделю. Я знал его имя. Я знал, что

он был моим отцом. Он был долбаным светским львом, так что да, я был достаточно умен, чтобы сложить два и два и понять, что его сын - мой брат. Они просто не рассказали мне об этом, пока мне не исполнилось пятнадцать, - я дрожу от ярости, которая сотрясает мои кости. Дело не в Ло. Дело в прошлом, все проблемы кроются в прошлом.

Я бы хотел отмотать назад время

и просто избежать всего этого. Но вот мы здесь, и это пиздец как отстойно. Я поднимаюсь с Ло, но не могу встать на ноги. Я слишком эмоционально истощен, так что опускаюсь на свои слабые колени.

Мои лицо пульсирует, вероятно, Ло поставил мне более чем пару синяков.

Он даже не садится, его глаза устремлены в небо.

- Я держу обиды при себе, - сознаюсь я. - Но думаю, ты поступаешь также, Ло, - я смотрю на него, и его челюсть сжимается. Он никогда не закрывал глаза на мои ошибки, никогда не прощал мне ненависть к нашему отцу и всегда выгораживал скорее его, чем меня.

- Я просто хотел бы, чтобы ты мог полюбить меня больше, чем ненавидишь его, - говорит мне Ло. Это самый честный ответ за все время нашего знакомства. Он

поворачивает голову и смотрит на меня глазами полными слез. - Это вообще на хрен возможно?

Все мое тело болит. Я провел так много лет, сожалея о каждой худшей мысли, что была у меня по отношению к Ло, о каждом проклятии, что я желал ему, каждом кусочке ненависти, что омрачала мою душу. Сейчас я знаю обо всем, что он имеет. О доме, в котором мать никогда не любила его. Где отец давил на него со всей силы. Не было никого, кто бы поддержал его после гребаного падения.

Но в вопросе о слухах на счет соблазнения, я выбираю ненавидеть Джонатана, а не защитить своего

брата. Я никогда не думал, что так случится. Я всегда думал, молчание означает, что я наконец-то перестал оберегать монстра, прекратил помогать скрывать его деяния.

А фактически я как моя мать. Я превращаюсь в нее, пытаюсь

ранить Джонатана, как только могу, и

в конце концов люди, о которых я забочусь, попадают под перекрестный огонь.

Все это чертово время... Саманта Кэллоуэй была права. Она обвиняла меня во всем этом, тогда в квартире Дэйзи. А я отказался выслушать ее. Поверить ей. Я стал тем, кем не хочу быть, а думал, что устремляюсь как можно дальше от этого.

Я вздыхаю, моя грудь сжимается. - Я люблю тебя, ты знаешь это, -

говорю я брату, хлопая по его ноге.

- Ты не ответил на мой вопрос.

- Я не знаю, Ло, - говорю я. - Но

я хочу этого. Я хочу этого так чертовски сильно, но все не так просто, не достаточно просто хотеть жить в мире. Я ненавижу его за то, что он делал по отношению ко мне, за то, что он делает с тобой.

Ло качает головой и садится. Он вытирает лицо футболкой, и в его взгляде снова проступает холод.

- Иисус Христос, - хохочет он горьким гребаным смехом. - До тебя так и не дошло. Я заслужил каждое слово, что сказал мне отец. Ты не

знал меня в начальной школе, Рик. Я был долбаным дерьмом. Я был ужасен.

Я хмурюсь.

- Даже не говори мне, что ты заслуживал этого. Никто незаслуживает, чтобы его унижали каждый хренов день.

Он глубоко вздыхает, его мышцы начинают расслабляться. Ло поднимает на меня взгляд и произносит:

- Он никогда не прикасался ко

мне.

Он знает, что я не это имел в виду. Я не хочу делать это с братом. Мы спорим на данную тему все время. Но я должен вбить это в его

твердолобую башку. Я наклоняюсь вперед и сжимаю его лицо своими ладонями.

- Перестань защищать его. Неради меня, ладно?

Есть вещи, на счет которых наши мнения никогда не сойдутся. Неважно, как бы напряженно Ло не пытался переубедить меня. Неважно, сколько раз мы окажемся поверженными наземь.

Он отшатывается, и я отклоняюсь назад, ощущая нарастающее между нами напряжение. Тишина сгущается в одно мгновение, и думаю, возможно, Ло ждет, что я извинюсь или, быть может, пытается справиться с самим

собой. Но спустя пару секунд он указывает пальцем мне в лицо.

- Этот синяк, вот здесь, был, к слову, за младшую сестру моей девушки.

Мой желудок сводит. Что?

ГЛАВА 49

⇐ Предыдущая 45 46 47 48 495051 52 53 54 Следующая ⇒