«Сейчас он что-то строчит на Samsung Galaxy».

«Сейчас он что-то строчит на Samsung Galaxy».

«О-о-о, секретный телефон. Отличная работа. Посмотрим, что удастся раскопать об этом завтра».

Родс гулял по торговому центру около сорока минут, постоянно проверяя телефон. Доминик и Обри несколько раз менялись позициями. Во время своей очереди Доминик без труда справлялся с заданием, но каждый раз, передавая объект напарнице, он все сильнее отвлекался. Мысли постоянно возвращались к тому, что ждало прямо за дверьми торгового центра, который практически со всех сторон окружали казино. В какой-то момент Доминик с открытым ртом тупо уставился на рекламу «Белладжио», воображая столы для блэкджека. Ему стоило больших усилий стряхнуть этот дурман.

На смене Доминика Родс наконец-то двинулся в сторону английского паба «У Тодда». Руссо заметил, как мужчина снял обручальное кольцо и спрятал в карман.

— Козлина, — буркнул Доминик себе под нос, задерживаясь у входа в ресторан.

Родс влился в компанию относительно молодых и привлекательных мужчин и женщин, приветственно пожимая всем руки, а затем хостесс проводила всех к столику. Сообщив новости напарнице, Доминик дождался ее, и они вдвоем заняли места за длинной барной стойкой в центре паба, устроившись спиной к столику Родса. В подкладку сумочки Джастин была вшита скрытая камера, поэтому, поставив аксессуар на столешницу под правильным углом, они могли следить за действиями Родса на экране мобильного телефона, даже не оборачиваясь.

Обри пришла в восторг от того, как развернулись события, потому что теперь они могли включить в счет клиента их ужин. Но Доминик радости не разделял. На душе было неспокойно, он мог только потягивать безалкогольное пиво, ковырять закуски и вслушиваться в историю, которой делилась Обри. Изо всех сил он старался не вспоминать в ярких подробностях свою последнюю игру в покер. Руссо тревожно отстукивал ногой по ножке стула, пока сидевшая рядом незнакомка не покосилась на него злобным взглядом. Пришлось прекратить.

— Ты в порядке? — спросила нахмурившаяся Обри. — Ты весь вспотел.

— Жарковато тут, — ответил Руссо, что, в принципе, было правдой. Он выпил большую часть своего пива, жалея, что оно не настоящее.

Обри заглянула в телефон.

— Родс не проявляет особого интереса к этим женщинам. Сомневаюсь, что кто-то из них его подружка или любовница.

— Я тоже. — Доминик следил за экраном: Родс флиртовал со всеми женщинами за столом, но без серьезных намеков, и никого конкретно не выделял. — Мне кажется, они все друг с другом незнакомы. Я видел их встречу... Никаких признаков узнавания.

— Деловой ужин? — предположила Обри с сомнением в голосе.

— Он не стал бы ради этого снимать кольцо. — Доминик вцепился в волосы. Блядь, почему все такие громкие?

Его настроение стабильно ухудшалось. Когда вся компания поднялась и покинула заведение счастливой, подвыпившей группкой, Доминик и Обри отправились следом, держась за руки, как парочка на свидании.

Очевидно, вечер для Родса и его друзей еще не закончился. «Идите в бар, — подумал Доминик, сверля взглядом затылок Родса. — Танцевать, в стрип-клуб, куда угодно, только не в... »

Они покинули торговый центр через боковой выход и направились к отелю «Ария Резорт» прямиком в казино, которое примыкало к главному вестибюлю. В голове Доминика громыхала какофония звуков — болезненных триггеров: звенящие колокольчики, электронные гудки, скрежет игровых автоматов, возбужденные крики у столов для игр в кости. Повсюду вспыхивали яркие огни, и Руссо стало трудно дышать.

Он замер в полушаге от входа в казино. Обри, которая все это время держала его за руку, врезалась в спину с испуганным вскриком.

— Я не могу туда войти, — прошептал Доминик.

Хотя очень хотелось. Прямо сейчас он больше всего на свете жаждал переступить порог казино.

— В каком смысле? — спросила напарница, отпустив руку.

— Я... — хрипло прокаркал Доминик, а затем сглотнул и облизал губы. — Я патологический игрок. Прости, но мне нельзя туда.

Обри с недоверием на него уставилась.

— У тебя игорная зависимость? — Она могла и не продолжать. Доминик уже видел обвинение в ее глазах, потому что думал о том же. Ему следовало предвидеть, что однажды это станет проблемой. Он должен был предупредить.

— Я в завязке, но сейчас держусь на волоске. Если я войду...

Если он войдет в казино, это будет потрясающе. Прилив адреналина, возбуждение, гудящее во всем теле, — азартные игры лучше алкоголя, лучше наркотиков, лучше секса. Зачем он так упорно этому сопротивляется?

Доминик разочарованно застонал и сильно тряхнул головой.

— Так, — сказала Обри. — Мне несложно проследить за Родсом в казино. Возвращайся в машину и жди меня. Я буду держать тебя в курсе через сообщения.

— Ладно. — Доминик осознал, как трясутся его руки, и спрятал их в карманы. — Мне очень жаль.

Обри кивнула, а Руссо, чувствуя себя хуже дерьма, побрел к парковке.

Всю дорогу он не поднимал головы, сопротивляясь соблазну окружавших его казино, которые притягивали словно магнит. С каждым шагом он будто пытался преодолеть вязкое болото.

Добравшись до машины, Доминик уже практически задыхался. Он упал на пассажирское сидение, швырнул куртку назад и уткнулся лицом в ладони.

Ему станет так хорошо, стоит только поддаться. Покер, кости, даже рулетка... сама игра никогда не имела значения. Доминик был одержим ощущением восторга, эйфории от риска, когда на кону стоит все. Погоня за большим кушем вызывала у него яркий, мощный прилив энергии, он чувствовал себя живым.

Всего лишь одна игра...

Вот только одной игрой дело не закончится. Не в случае Доминика. Большинство людей может спокойно проигрывать или выигрывать небольшие суммы и по желанию легко уходить. По какой-то причине — физиологической или психической — Доминик не мог этого сделать. Стоит только начать — и его не остановить. Именно поэтому он не мог снова в это лезть.

Изо всех сил Доминик врезал по приборной панели, так что машину качнуло. И это немного отрезвило. Он потянулся за телефоном, а потом вспомнил, что оставил его в куртке. Отыскав мобильник на полу возле заднего сидения, Доминик набрал первого человека, чье имя пришло на ум.

— Алло? — спустя несколько гудков ответил сонный Леви.

Времени было чуть больше полуночи, но детективу рано вставать. Естественно, Абрамс уже спал. Доминик об этом даже не подумал.

— Прости, — произнес он, проклиная себя за невнимательность. — Не стоило звонить...

— Доминик? — в голосе Леви не осталось и намека на сонливость. — Что случилось?

— Я... — Какая-то часть Доминика требовала бросить трубку и притвориться, что все в порядке, но помощь ему нужна больше, чем собственная гордость. — Мы с Обри следили за Родсом на Стрипе. Он... он зашел в казино.

В трубке послышался шорох простыней и скрип кровати.

— Ты играл?

— Нет. — Доминик закрыл глаза и выпалил: — Но, Леви, я очень хочу. Я был совсем рядом. Меня тянуло туда. Не могу перестать об этом думать и не знаю сколько еще смогу себя сдерживать.

— Где ты сейчас?

— Обри отправила дожидаться ее в машине.

— Я сейчас за тобой приеду, — произнес Леви под грохот выдвигающихся и задвигающихся ящиков.

— Что? Не надо! — Доминика разрывало от приятного тепла, вызванного реакцией Леви, и ужаса, что Обри решит, будто его «как бы» парень прилетел на помощь, потому что Руссо не в состоянии с собой справиться. — Ни к чему. Я на пустой парковке и вдали от соблазнов. Пока сижу здесь, все будет в порядке.

— Вы приехали туда вместе?

— Да. Моя машина возле офиса.

— Ага-а-а. А когда Обри добросит тебя, сядешь за руль и сразу домой поедешь?

Доминик стиснул зубы и пару раз стукнулся головой о подголовник.

— Не знаю, — выдавил он, ненавидя себя.

— Тогда я приеду и заберу тебя от Макбрайд, когда вы закончите.

— На это может уйти несколько часов...

— Я приеду, — настойчиво повторил Леви.

Доминик почувствовал, как ослабло напряжение в плечах и тревога немного улеглась.

— Спасибо, — произнес он, хотя это слабо выражало степень его благодарности.

— Не за что. — Абрамс мгновение помолчал. — Мы еще это не обсуждали, но... Если когда-нибудь ты влезешь в игру, хочешь, чтобы я тебя остановил? Физически?

Доминик моргнул. Такая мысль никогда не приходила ему в голову — потому что сам он не смог бы предложить такое. Руссо сомневался, что вообще существуют какие-то обстоятельства, когда придется применить против Леви настоящую силу, даже чтобы предотвратить нечто ужасное.

С другой стороны, в Леви присутствовала определенная безжалостность, которую Доминик не разделял. Глубоко в душе Руссо не сомневался: если сейчас даст согласие, то Леви без колебаний сделает все необходимое, чтобы оградить его от ошибки. Он не позволит Доминику снова разрушить свою жизнь, независимо от того, чего это будет стоить и что подумают другие.

Именно в этом нуждался Руссо.

— Да. — Напряжение в груди отпустило, и он, казалось, сделал первый полноценный вдох за последние несколько часов. — Хочу.

— Хорошо. Поговорим, пока Обри не вернется?

Доминик откинулся на спинку сиденья, полностью доверившись Леви. Сейчас Руссо знал, что с ним все будет в порядке.

***

Абрамс подскочил от сработавшего на телефоне будильника. Он слепо потыкал в экран, пока сигнал не заглох, а затем надавил ладонями на глаза, в которые словно песка насыпали. Обычно, Леви спокойно поднимался в такую рань, но поспать практически не довелось.

Он перевернулся на спину под одеялом. Лежавшая в ногах Ребел вскинула голову и уставилась на него, а потом с усталым собачьим вздохом легла обратно.

Доминик все еще спал, отвернувшись лицом к стене. Одеяло слегка сползло, обнажив широкую мускулистую спину и татуировку герба Рейнджеров, которую сделала Жасмин.

Раньше Леви предпочитал худощавых мужчин, но до секса с Домиником и не понимал, что это не простое совпадение. Подсознательно детектива всегда беспокоила мысль оказаться в тесном физическом контакте с мужчиной, который мог его одолеть. Но после всего пережитого, когда Доминик несколько раз спасал жизнь Леви, габариты и сила этого мужчины вызывали совсем другие чувства: безопасность, комфорт и болезненную похоть, которую так сложно сдержать.

Леви обвел пальцем яркие линии щита и лозунга под ним. Доминик никак не отреагировал: он всегда спал крепко. Теперь Абрамс это знал, поэтому прижался к широкой спине, обнял большое тело попрек груди и поцеловал в затылок.

Руссо зашевелился и сонно простонал.

— Привет, — произнес Леви, уткнувшись носом ему в плечо.

— Привет, — пробормотал Доминик. — Сколько времени?

— Еще рано. Но мне нужно собираться на работу.

Доминик накрыл ладонь Леви.

— Прости, что пришлось...

— Ш-ш-ш... Я был не обязан, но приехал, потому что хотел. Мы уже это обсуждали.

Гораздо дольше необходимого, по мнению Абрамса. Когда ночью Леви встретился с Домиником, тот был крайне подавлен. Детектив не видел его в таком состоянии с эпизода, когда «Семерка пик» прислал ту издевательскую подарочную корзину. Всю дорогу до квартиры и даже после того, как они легли спать, Доминик то мрачно молчал, то раздраженно огрызался, то безостановочно извинялся. Любые доводы и заверения Леви пролетали мимо ушей.

И даже утром Доминик казался таким же напряженным. Но он промолчал и пару секунд спустя развернулся в объятиях Леви, закинул его ногу себе на бедро, чтобы притянуть ближе, и впился в губы.

— Я забыл вчера спросить, — сказал Руссо, — ты помнишь, что в субботу я иду на вечеринку к родителям Жасмин?

— Конечно.

— Хочешь пойти со мной?

— Серьезно? — Леви слегка отстранился. — А меня пригласили?

Доминик рассмеялся, на пару секунд снова превращаясь в самого себя.

— Конечно. Карлос и Жасмин хотят, чтобы ты пришел. — Он стиснул Леви и добавил: — И я.

Абрамс не сомневался, что Карлоса и Жасмин больше волновало счастье Доминика, чем его появление на вечеринке, но все равно был польщен.

— С удовольствием, — ответил он. — Но ты же знаешь, всегда есть возможность, что меня в последнюю минуту вызовут на работу, и я не смогу пойти.

Стэнтон так и не смог смириться с тем, что служба Леви предполагала круглосуточное дежурство, и это стало серьезным камнем преткновения в их отношениях. Сейчас детектив хотел заранее предупредить о возможных сложностях, чтобы в дальнейшем это не стало проблемой.

Доминик с удивлением на него посмотрел.

— Да, конечно. Поимка преступников всегда в приоритете. Хотя они, скорее всего, не станут тревожить тебя в выходной, и мы спокойно проведем замечательный субботний день.

Леви погладил подбородок Доминика, а потом поцеловал, стесняясь накативших чувств. Неплохо для разнообразия с нетерпением ждать выходных. В понедельник они с Домиником будут давать показания против Дрю Бартона, который пытался повесить убийство жены на «Семерку пик», а потом напал на Леви, когда понял, что его план провалился. Хреновый будет день, поэтому Леви с удовольствием ухватился за возможность для начала расслабиться.

Он разорвал поцелуй, пока все не зашло слишком далеко. Тело, конечно, требовало большего, но у Абрамса не было времени, и он сомневался, что сам Доминик в настроении.

Чирикнул мобильник, Леви выпутался из объятий Доминика и юркнул к краю кровати. Доминик сел рядом.

— Кто это? — спросил он. Руссо похлопал по ноге, и Ребел подползла, чтобы уткнуться мордой в колени и дать почесать уши.

— Наташа. — Леви прокрутил сообщения и вздохнул. — Девочка, про которую я вчера тебе рассказывал, — Адриана — позвонила сегодня утром Наташе. Она хочет поговорить со мной о деле Хенсли. Отказывается обсуждать с кем-то еще, а на полдесятого у нее назначена встреча со службой опеки, поэтому нужно ехать прямо сейчас. У меня не получится довезти тебя до офиса.

— Не переживай. Я попрошу Карлоса.

Доминик был превосходным лжецом, но Леви достаточно хорошо изучил этого человека, — он никого просить не станет. Руссо не решится навязываться Карлосу даже при самых благоприятных обстоятельствах. Просить о помощи значит объяснять, что произошло, а Доминик ненавидел говорить о своей зависимости даже с близкими друзьями. Он либо закажет такси до Макбрайд, либо просидит весь день в квартире, купаясь в ненависти к себе, чем успешно занимался весь прошлый вечер.

В поисках безопасного компромисса, который не навредит гордости Доминика, Леви предложил:

— Может, подкинешь меня до работы, а потом доедешь на моей машине? В обед можем поменяться. И Карлоса не придется просить.

— Уверен?

— Да. На дежурстве машина мне не нужна. Мы всегда ездим на авто Мартины.

— Хорошо. — Доминик поцеловал Леви в щеку. — Пока ты собираешься, я пойду, выгуляю Ребел.

При слове «выгуляю» уши Ребел встали торчком. Она спрыгнула с кровати и восторженно закружила, виляя хвостом, а потом уставилась на хозяина блестящими глазами.

Доминик усмехнулся и тоже поднялся.

— Иду, иду уже, дай хоть штаны надеть.

***

— Не обязательно провожать меня до стола, — сказал Леви Доминику, когда они вошли в участок.

— Хочу с Мартиной поздороваться.

Возможно, это правда, но Леви подозревал, что Доминик намеренно оттягивал расставание, потому что все еще чувствовал себя уязвимым и не хотел оставаться в одиночестве. Все утро он был непривычно тактильным.

По пути они заскочили купить кофе. По крайней мере, для Леви. Доминик выбрал нечто, в основном состоящее из сиропа и молока, но продолжал настаивать, что это кофе, не слушая протесты возмущенного Абрамса.

Испытывая отчаянную нехватку кофеина в организме, Леви, обжигая язык, заглотил свой напиток, пока Доминику выписывали пропуск. Руссо был известен всему Лас-Вегасу как один из лучших охотников за головами, и все, кто попадался им на пути, приветствовали его улыбками, кивками и даже подставляли кулаки. Они радовались Руссо больше, чем Абрамсу, который работал с ними каждый день.

— Как тебе удается везде заводить друзей? — спросил Леви.

— Я просто милый, — отшутился Доминик.

— Я тоже. — Хотя, конечно же, Леви не был таким, не в том смысле, как Доминик. Руссо — добродушный весельчак, легко общался и шутил со всеми. Леви становилось тяжко только от мысли, сколько на это требуется энергии.

Доминик подошел вплотную и прошептал:

— Я считаю тебя очень милым.

Детектив закатил глаза, силой мысли заставляя румянец исчезнуть. Мартина уже сидела за своим столом, который был развернут и придвинут к рабочему месту Леви. Наташа устроилась в его кресле, а Адриана — на стуле для посетителей.

— Доброе утро, — поздоровался детектив и поставил стаканчик с кофе на стол.

— Доброе. — Мартина подняла глаза... а потом еще выше. — О, привет, Доминик.

— Дамы, — произнес Руссо. — Приятно снова вас видеть.

— Да, давно ты не заходил, — ответила Наташа, освобождая место Леви. — Все еще работаешь охотником за головами?

Леви не услышал ответ Доминика, потому что его внимание привлекла Адриана. Девочка замерла на стуле и с откровенным страхом уставилась на Руссо. Лицо осунулось и посерело, дыхание стало прерывистым, а дрожащие руки вцепились в подлокотники.

Доминик заметил это сразу же после Леви. Он отступил на несколько едва заметных шагов, отдаляясь от Адрианы. Все его поведение изменилось в явной попытке придать себе менее угрожающий вид. Он опустил руки вдоль тела, широко раскрыв ладони.

— Ну, мне пора, наверное. — Даже голос Доминика стал тише. — Просто хотел зайти, повидаться и поздороваться со всеми.

— Приходите снова ко мне на ужин, — предложила Мартина. Она озорно блеснула взглядом. — Если ты, конечно, выпускаешь его из своей пещеры в люди.

Руссо усмехнулся.

— Думаю, ради одного вечера сделаю исключение. Только скажи когда. — Он коснулся локтя Леви и сказал: — Удачи с делом. Увидимся позже?

Леви согласно кивнул. Они ни разу не обсуждали проявление своих чувств на работе, хотя детектив не стал бы возражать против легкого поцелуя, но Доминик этого не знал.

Руссо со всеми попрощался и ушел. Леви, Наташа и Мартина молча обменялись взглядами. Все заметили встревоженное состояние Адрианы, но не знали, как к этому лучше подступиться.

— Адриана, хочешь поговорить в той же комнате, где и вчера? — в итоге спросил Леви.

Вздрогнув от неожиданности, девочка пробормотала что-то в знак согласия. Детектив пропустил гостью вперед, а сам оглянулся. Наташа показала жестом «позвони мне», и Леви поднял большой палец в ответ.

Как только дверь закрылась, девочка спросила:

— Кто это был?

— Доминик Руссо. Ты уже с ним встречалась?

— Нет. — Она обхватила себя руками. — Просто он... напоминает мне одного знакомого. Он тоже полицейский?

Если бы девочка не была в таком состоянии, Леви бы рассмеялся.

— Эм, нет. Сто процентов нет. — Он сел на диван и стал наблюдать, как Адриана, ссутулившись, топчется в углу комнаты. — Он мой... мой парень.

Ладно, возможно, они с Домиником не обсуждали конкретно этот статус, но нужно как-то представить его Адриане, не посвящая ребенка в подноготную их романтической и сексуальной истории.

Адриана удивленной не выглядела — чаще всего люди считали Леви геем — но она нахмурилась.

— Вы его не боитесь?

— С чего мне его бояться?

Она пожала одним плечом и сильнее сжала руки.

— Он намного больше вас. И может легко причинить боль. — Девочка отвела взгляд и добавила: — Заставить делать то, что не хочешь.

Леви пришлось закрыть глаза, чтобы угомонить мощную волну ярости, которая напрягла все мышцы в теле и скрутила живот. Он взял себя в руки, не желая, чтобы Адриана думала, будто его злость направлена на нее. Только когда удалось совладать с собой, детектив сказал:

— Ты права. Если захочет, Доминик может сильно мне навредить. Но я уверен, он никогда этого не сделает. На самом деле, рядом с ним я чувствую себя в большей безопасности, чем с кем-либо. Знаешь, он как-то за одну неделю дважды спас мне жизнь.

— Серьезно?

— Да. И оба раза пострадал, потому что пытался защитить меня. — Леви подался вперед и уперся локтями в колени. — Я понимаю, что его размеры пугают, но могу тебе пообещать, что он никогда не сделает ничего плохого ни мне, ни тебе. Ни по какой причине.

— Я... — Адриана тяжело выдохнула и опустила руки. — Наверное, я это знала. Просто он так выглядит... Он застал меня врасплох. Я не хотела никого обидеть.

— Не обидела. Уверен, что не в первый раз на габариты Доминика реагируют подобным образом, и он умеет справляться с такими ситуациями. Его больше волновало твое спокойствие.

Адриана подошла к креслу рядом с диваном и присела на самый край.

— Все нормально. Передадите ему мои извинения?

— Конечно. — Детектив позволил молчанию немного затянуться, но Адриана больше ничего не сказала, поэтому он начал сам: — Наташа передала, что ты хотела поговорить со мной о деле?

— Да. — Впервые Адриана смотрела ему прямо в глаза. — Вчера я вам солгала.

— О чем?

Но не ответив, она продолжила:

— Мы с Наташей долго разговаривали. Она сказала, что вы хороший человек и полицейский. Вы помогаете мне, хотя совсем не обязаны. И я не хочу, чтобы из-за меня убийца избежал наказания.

Затем она замолчала, собираясь с духом, чтобы продолжить. Леви ждал.

— Я нашла кредитку не в центре. А на Стрипе. — Глаза Адрианы наполнились слезами, и она опустила голову. — Она... она валялась в мусорном баке, в котором я искала еду. — Девочка всхлипнула и закрыла глаза ладонью. — Я не хотела говорить, потому что мне стыдно.

— Эй. — Леви опустил руку на подлокотник ее кресла, но старался напрямую не дотрагиваться. — Нет ничего постыдного в том, что ты пыталась выжить.

Адриана тихо заплакала и покачала головой, все еще закрывая лицо рукой. Детектив передал ей коробку салфеток, а затем сел ближе, не пытаясь утешить или поторопить, просто показывая, что весь внимание, если она захочет продолжить.

Спустя несколько минут слезы немного поутихли. Девочка высморкалась и вытерла глаза, а потом с новой решимостью вскинула голову.

— Карточка лежала не сама по себе... она была в кошельке, в очень приличном. Я забрала ее, еще одну карточку и всю наличку, но кошелек оставила в баке.

— Внутри были деньги?

— Да, почти две сотни. Я все их потратила. Простите меня.

— Все в порядке, — успокоил Леви. — Я вчера разговаривал с женой доктора Хенсли. Она не станет выдвигать обвинений.

На самом деле, его даже удивило с каким сочувствием к этому отнеслась женщина — доктор Кларисса Нортридж. Узнав о ситуации Адрианы, она вызвалась лично оплатить все расходы по кредитной карточке, так что в судебных разбирательствах не было нужды.

— А, — произнесла Адриана и моргнула. — Хорошо. Спасибо. — Она потерла лицо тыльной стороной ладони. — Эм... Я нашла не только кошелек. Там еще был большой бумажный пакет Macy’s с кучей барахла внутри. Мобильник, ноутбук, планшет —все было разбито, поэтому я просто оставила их в баке.

Леви откинулся на спинку дивана. Как он и предполагал, заявление Адрианы полностью уничтожило все мотивы ограбления. Убийца не стал бы разбивать ценную электронику и выбрасывать наличность, если бы им двигала денежная выгода.

— Где находится тот бак? — спросил он.

От места, которое она указала, можно быстро дойти до «Миража». Она нашла пакет в воскресенье, так что, скорее всего, мусор уже вывезли, но на всякий случай на место отправили офицера.

— Спасибо, Адриана, — сказал Леви, записав все подробности. — Ты нам очень помогла.

— Не за что. — Слезы уже высохли, но девочка все равно стискивала плотный комок платочков в кулаке. — Мне придется давать показания в суде?

— Сомневаюсь. Твоего официального заявления более чем достаточно.

— Наташа сказала, что попробует найти способ оставить меня в Вегасе. — Адриана принялась щипать края бумажных салфеток. — Сейчас я в интернате, но она пытается перевести меня в местную систему опеки. Тогда все будет в порядке.

— Если Наташа так сказала, значит, так и будет. Она замечательный социальный работник и не подведет тебя. — Леви сунул ручку и блокнот в карман пиджака и поднялся. — Готова ехать?

— Да. Еще минутку.

Детектив почти дошел до двери, но вдруг замешкался, охваченный внезапным порывом. Он снова опустился на диван. Адриана озадаченно на него посмотрела.

— Когда я учился в колледже, группа мужчин сильно меня избила... Настолько, что я едва выжил. Мне знакомо это чувство беспомощности и стыда. Но что бы с тобой ни случилось, ты не виновата.

Она молча посмотрела на него расширившимися глазами, а потом сказала:

— Вы не похожи на беспомощного человека.

— Потому что я научился себя защищать, — ответил Леви. — Давать отпор. Если хочешь, я могу и тебя научить.

На ее лице появился намек на улыбку.

— Да. Ладно.

Но Леви не сказал вслух, что нападение оставило в душе глубокий колодец, который годами наполнялся яростью. Сейчас он знал, как себя защитить. Научился контролировать и перенаправлять гнев, но так и не избавился от него.

И очень боялся, что однажды это чувство возьмет верх и захлестнет его с головой.

Глава 8

— Итак, — начала Макбрайд, изучая сидящего напротив Доминика. — У тебя игорная зависимость.

— Я патологический игрок, — напряженно подтвердил Руссо.

— Ага. — Она затянулась электронной сигаретой. — И ты посчитал, что не стоит делиться такой пустяковой информацией?

— Я не обязан раскрывать подробности своего психического здоровья.

— Согласна. Но мы, Руссо, в Вегасе. Тебе не приходило в голову, что однажды это может стать проблемой? Только не говори, что ни разу не попадал в такие ситуации, пока работал охотником за головами?

Доминик беспокойно заерзал. Как только поимка беглеца приводила на игорную территорию, он сразу же передавал дело другому охотнику. Он должен был догадаться, что здесь не получится провернуть подобное, не привлекая к себе ненужного внимания. Он охотился за преступниками в одиночку. А сейчас работал в крупной компании в коллективе из десятка детективов. Макбрайд не имела никаких законных оснований копаться в этой части биографии Доминика, но он все равно не смог бы долго скрывать свою тайну.

— Если хотите меня уволить, пожалуйста, не тяните, — сказал он.

— Уволить? — переспросила женщина со смешком, который больше напоминал хриплое карканье. — Из-за проблем с психическим здоровьем? Ну нет. Я предпочитаю не влезать в судебные тяжбы, да и гнусно это. — Она склонила голову. — Обри сказала, что ты в завязке.

— Да, уже два года. У меня все под контролем. Утром я ходил на собрание...

Макбрайд вскинула руку.

— Ты не обязан оправдываться. Делай все, что считаешь нужным, и проследи, чтобы это никак не отразилось на твоей работе.

— Не отразится, — ответил Доминик, испытывая легкую эйфорию из-за облегчения.

— А это еще предстоит выяснить. — Макбрайд откинулась на спинку своего кресла, глубоко затянулась и выпустила тонкую струйку пара с запахом бурбона. — Итак, что касается дела Родса...

Руссо торопливо ее перебил:

— Я вообще-то кое-что самостоятельно выяснил. — Доминик собирался вернуть расположение Макбрайд и Обри и доказать свою состоятельность, поэтому за исключением похода на встречу Общества анонимных игроков все утро провел над расследованием. — У Родса нет любовницы.

Макбрайд вскинула брови и сказала:

— Обри видела, как он покинул казино с одной из женщин, с которой познакомился за ужином, и поднялся на лифте в номер отеля.

Напарница Доминика не могла проследить за ними, не нарушая прикрытия, и ее скрытая камера не зафиксировала никаких физических контактов парочки. Поэтому даже в такой ситуации доказательств у детективов не было.

— Я не говорил, что он не изменяет жене. Я сказал, что у него нет любовницы. — Доминик достал телефон и, уйдя в негос головой, продолжил: — Миссис Родс сообщила, что подозревает мужа в многолетних отношениях с любовницей или подружкой, называйте как хотите. Но вчерашнее его поведение... Второй телефон, бесконечная переписка, спрятанное в карман обручальное кольцо, встреча в людном месте с незнакомцами... Все это навело меня на мысль. — Руссо передал телефон Макбрайд. — Это профили Родса на «Вим», «Блендр» и «Пьюр», все с вымышленными именами.

— И на что здесь смотреть? — спросила она, листая открытые на телефоне приложения.

— Это приложения для одноразового секса. Очень простые в использовании и популярные в Вегасе, особенно на Стрипе, который всегда забит толпами туристов.

Доминик знал это из собственного опыта. До начала отношений с Леви он регулярно пользовался «Гриндр».

— Хочешь сказать, вместо постоянной любовницы у Родса были десятки малознакомых женщин?

— Ну, это, конечно, не явное доказательство... Но в общем да. Многие, кто пользуется такими приложениями, ради безопасности предпочитают встречаться компанией.

Макбрайд хрипло расхохоталась.

— Хитрый шлюшонок. Неудивительно, что жена не могла его прижать... Она не в том месте искала. Как и мы. — Она бросила Доминику его телефон. — Отличная работа, Руссо.

— Спасибо. Думаете, Обри одобрит?

— Это уже на ее усмотрение, но думаю, все будет нормально.

Десять минут спустя Доминик сидел за рулем машины Леви. Стажировку удалось сохранить, но от мрачного настроения он не избавился. Сильная тяга к азартным играм, конечно, отступила, но оставила после себя невыносимый стыд и унижение. Он показал себя полным идиотом перед коллегой, и, что хуже, Леви увидел его таким жалким и безвольным. Леви... самый стойкий человек на свете. Как он теперь сможет почувствовать хоть каплю уважения к Доминику?

Руссо растер рукой лицо. Глупые мысли, но он никак не мог их стряхнуть. Такой... такой срыв — сильнейшее проявление его слабости и нескончаемый источник стыда. Самая уродливая сторона Доминика. Он не хотел показывать ее Леви, но уже поздно.

Прямо сейчас он противостоял еще одному из самых опасных врагов лудоманов — свободному времени. До начала смены в «Скате» еще несколько часов, и у Доминика больше нет никаких дел. Почти все его знакомые в это время работали. И в подобном состоянии он не станет заниматься поисками должников. Он мог бы поехать на стрельбище, но никогда не считал хорошей идеей избавляться от плохого настроения с помощью оружия.

Существовал только один верный способ сбросить стресс. Он завел двигатель и поехал к Роландо.

***

— Вы уверены? — рявкнул Леви в трубку. Он звонил Лейле Рашид насчет показаний Адрианы и надеялся, что обвинения с Дианы Костас снимут. Зря надеялся, как оказалось.

— Даже если исключить ограбление как мотив, это не значит, что она не убивала. — Рашид говорила спокойно, словно ей скучно. — Мы это уже обсуждали. Она могла инсценировать ограбление, чтобы увести от себя подозрения.

— Не могу поверить, что вы убеждены в причастности Костас.

— Какая разница, во что я верю, — ответила она с некоторым раздражением. — Важнее, чему поверят присяжные. Послушайте, Абрамс, я понимаю, что детективы полагаются на инстинкты и интуицию, но от ваших внутренних ощущений никакого толка в суде.

— Я...

— Я не могу снять обвинения с Костас, пока вы не предоставите убедительные доказательства. Знаете почему? Потому что первым делом адвокат защиты объявит убийцей именно ее, чтобы посеять разумные сомнения. Люди склонны обвинять проституток во всех смертных грехах. А больше всего они не любят рассуждать и подвергать что-то сомнению. Звоните, когда найдете очевидные доказательства невиновности Костас и убедительного подозреваемого, в котором не усомнится даже ребенок. Присяжные — не адекватные взрослые люди, а двенадцать случайно выбранных имбецилов. Я не собираюсь рисковать.

К концу монолога Леви сидел с открытым ртом и выпученными глазами. Мартина с любопытством его рассматривала.

— Ладно, — с небольшой задержкой ответил Абрамс. Честно говоря, он не мог не согласиться с логикой Рашид. — Я найду необходимые доказательства.

— Супер. — И на этом она сбросила вызов.

Детектив опустил трубку, какое-то время не сводя с нее взгляда, а потом тряхнул головой.

Мартина рассмеялась.

— Да, она прямо, как ты, отлично ладит с людьми.

Леви кинул в напарницу ручкой, которую та поймала на лету.

— Прежде чем продолжать расследование, нужно найти ответ на очень важный вопрос, — сказал он.

Мартина кивнула.

— Кто главная цель — Хенсли или Костас?

— Именно. Либо в приоритете было убийства Хенсли, а на Костас удобно все повесить, либо кто-то пытается подставить женщину, а Хенсли — невинная жертва.

— Я больше склоняюсь к первому варианту, но в доме Костас обнаружили рогипнол.

— Тогда давай узнаем, что она думает по этому поводу, — сказал Леви.

Костас выпустили под залог. Позвонив ей, Мартина убедилась, что женщина дома, и детективы отправились в Хэндерсон. Как только Мартина объяснила, что они пытаются ее оправдать, Диана с радостью их впустила. Она проводила гостей на кухню и освободила место на столе, который был завален учебниками и распечатками с выделенными маркером заметками. Дополнял натюрморт ноутбук.

— Простите за беспорядок, — сказала она, сгребая все на одну сторону. — Пытаюсь получить степень бакалавра.

Она разлила по чашкам кофе, и все трое устроились за столом. Леви мог слышать, как Мейсон играл в гостиной с ее подругой Джули.

— Вы серьезно считаете меня невиновной? — спросила Диана.

— Да, — ответил Абрамс. — Но прокурор с нами не согласен. Вы находились на месте преступления непосредственно перед смертью доктора, и наркотики, которые стали причиной его смерти, нашли в вашем доме.

— Я не знала, что под раковиной находится такое! И никогда не принимала рогипнол, тем более не давала кому-то еще. От одной мысли, что Мейсон мог спокойно добраться до него... — Она содрогнулась.

— Тогда у вас есть какие-то предположения, кому мог принадлежать препарат? — спросила Мартина с блокнотом наготове.

— Я и сама об этом думала. — Костас постучала пальцем по ободку кружки. — С отцом Мейсона — Трэвисом — до недавнего времени мы постоянно сходились и расходились. Он с нами никогда не жил, но периодически ночевал между поездками.

— Его фамилия?

— Мерроу. Он из тех парней, которые скрывают свое дерьмо за красивой внешностью и обаянием. Я снова и снова попадалась на его уловки. Верила его клятвам, что сейчас все будет по-другому. — Она уставилась в кружку с явным отвращением к себе. — Я такая дура.

Леви попытался вернуть ее к теме:

— Вы сказали, «до недавнего времени». Вы окончательно с ним расстались?

Костас кивнула.

— Он разозлился на Мейсона и схватил его. Трэвис никогда не проявлял агрессии к нам обоим, но стоит перейти эту черту один раз — и дальше он не сможет остановиться. Я сказала ему больше не приходить. С того момента я его не видела... Он и не пытался встретиться с сыном. — Диана посмотрела в сторону гостиной и пробормотала: — Думаю, он никогда не испытывал особого восторга от того, что стал отцом.

— Есть ли конкретные причины, по которым вы его подозреваете?

Она бросила еще один взгляд на открытую дверь гостиной, где Мейсон счастливо смеялся.

— Он наркодилер, — ответила она, понизив голос. — Мелкая сошка, ничего особенного, но у него есть доступ к рогипнолу, и он из тех мудаков, которые прячут товар в доме своей девушки. Не знаю, может, он забыл, что оставил его здесь, или не получилось за ним вернуться. Но наркотики могут быть только его.

— А что насчет Джули? — спросила Мартина. — У нее же есть полный доступ к вашему дому.

— Джули? — Костас удивленно вскинула брови. — Нет. Я понимаю, на что вы намекаете, но она не имеет никакого отношения к рогипнолу. Она не принимает наркотики, и... Ну, она тоже работает в «Порочном секрете». Джули потеряет не меньше моего, если попробует навредить клиенту. Наверное, даже больше, с ее-то идиотом-бойфрендом, который высасывает из нее все соки.

Мартина заострила внимание.

— Бойфренд?

— Кайл Гилмор. Той же породы, что и Трэвис... Они друзья вообще-то. Не опасный, просто... Нарик, понимаете? Скользкий и бессовестный. Я уже устала умолять Джули от него уйти, но невозможно заставить человека видеть правду, если он того не хочет.

Настало время задать главный вопрос.

— Мисс Костас, — начал Леви. — Есть ли среди вашего окружения человек, который активно желает вам зла?

— Желает мне зла? Не понимаю, о чем вы... — Женщина затихла, переводя взгляд с одного детектива на другого, и как только она сопоставила все факты, на ее лице отразилось понимание. — Вы считаете, что кто-то убил доктора Хенсли и спрятал рогипнол в моем доме, чтобы упрятать меня за решетку?

— Один из возможных вариантов. — Абрамс осознавал неправдоподобность такой версии, но нужно исключить хотя бы эту вероятность.

Костас небрежно махнула рукой:

— Нет. Точно нет. Серьезные проблемы у меня только с Трэвисом, но даже он не зашел бы так далеко. К тому же, по правде говоря, у него мозгов не хватило бы провернуть подобное.

Они задали еще несколько наводящих вопросов. Обычно люди поначалу отвергали мысль о том, что у них могут быть враги, но при ближайшем рассмотрении меняли свою точку зрения. Однако Костас оставалась непреклонна: она не знает никого, кто испытывал бы к ней сильную ненависть и был при этом достаточно умен, чтобы устроить подставу.

Детективы попросили Диану звонить, если что-то вспомнит, и поехали в участок.

— Мне кажется, она права, — сказала Мартина, поворачивая на Лейк-Мид-Паркуэй. — Ее безмозглый дружок спрятал рогипнол у нее в доме, и женщина сорвала куш в номинации «Не вовремя».

Леви согласился. Вероятнее всего именно Хенсли был главной целью.

— Нам предстоит это доказать, чтобы Рашид от нее отцепилась. Адвокаты не любят совпадения.

— И я. Все равно это жутко подозрительно. Но мы вызовем Мерроу на допрос, и пусть он сам все объяснит.

На пороге участка их встретил оперативник с известием, что доктор Кларисса Нортридж хочет поговорить с одним из детективов и ждет во второй допросной. Абрамс его поблагодарил и повернулся к Мартине.

— Иди к ней, — сказала она. — А я наведу справки о Трэвисе Мерроу. А еще о Джули и ее парне, на всякий случай.

Леви кивнул и покинул напарницу, свернув в боковой коридор. Женщина, которая дожидалась его в допросной, выглядела на десять лет моложе своего возраста. Загорелая, подтянутая, с безупречным макияжем. Она поднялась и вежливо улыбнулась.

Что-то в ее движениях показалось Леви невероятно знакомым, и он пораженно замер на пороге. Детектив не сомневался, что никогда не видел ее раньше. Он обязательно запомнил бы такую красивую и уверенную в себе женщину.

— Доктор Нортридж, приятно познакомиться, — обратился Леви, отмахиваясь от странного чувства, и пожал ей руку. — Я детектив Леви Абрамс, мы вчера общались по телефону.

— И мне тоже приятно, детектив. Простите, что не смогла приехать раньше. Не получилось перенести операцию.

Абрамс пригласил ее присаживаться и после краткого обмена любезностями выразил свои соболезнования, а затем объяснил, когда и как коронер выдаст тело ее мужа. Леви понимал, что не в праве судить о чужом горе. Все скорбели по-разному, и у Нортридж была пара дней, чтобы как-то смириться с новостью о смерти мужа. Но все же он не мог не сравнить ее поведение с реакцией коллег Хенсли. Уорнер и Капур расстроились сильнее, чем жена убитого.

— Как я понимаю, задержан подозреваемый? — спросила она наконец.

— Ее выпустили под залог. По правде говоря, мы пересмотрели нашу первоначальную версию об обстоятельствах смерти вашего мужа.

— О?

Леви внимательно за ней наблюдал.

— Да. Предварительный осмотр места происшествия вызвал предположение о случайной передозировке. Но экспертиза показала, что передозировка наверняка была преднамеренной. Это умышленное убийство.

Нортридж откинулась на спинку стула. Приоткрытый рот, бледное лицо — самое сильное проявление эмоций, которое Леви наблюдал у этой женщины.

— Как…

— В смерти вашего мужа обвиняют девушку, которая провела с ним ночь, но у нее нет никакого очевидного мотива. Ей на самом деле есть что терять. Сейчас мы считаем, что кто-то другой убил доктора Хенсли и подставил подозреваемую.

— Господи, — пробормотала женщина, прижимая трясущуюся ладонь ко лбу. Она медленно вдохнула, опустила руку и спросила: — Кто?

— Это мне хотелось бы выяснить у вас. Кто мог желать вашему мужу смерти?

Доктор Нортридж тяжело сглотнула. Женщина отвела взгляд, облизала губы и замолчала на несколько долгих минут.

— Сложно отвечать на такой вопрос о собственном муже.

— Понимаю, — произнес Леви. — И сожалею, что вам приходится все заново переживать. Но я обязан спросить.

Она снова посмотрела ему прямо в глаза.

— Стивен был... грубым человеком. Нетерпеливым, требовательным, иногда жестоким. С ним было очень сложно жить и работать. Я не знаю, у кого могли быть причины убить, но его не особо любили.

Интересно.

— Нам хотелось бы подробнее узнать о его жизни, возможно, удастся выявить новых подозреваемых. Я получу ордер на просмотр его смс-переписки и электронной почты.

— Ой, вам не обязательно это делать. То есть для просмотра электронных ящиков ордер понадобится, а для телефона... Я и так знаю все логины и пароли Стивена. Я все напишу.

— Это было бы очень полезно. Спасибо. — Леви медлил со следующим вопросом. Поднимать деликатную тему с супругой Хенсли было сложнее, чем с его коллегами. — Кто бы ни убил доктора Хенсли, этот человек хорошо знал его и не сомневался, что тот закажет себе проститутку в номер. Иначе он не смог бы точно рассчитать время появления эскортницы.

Женщина горько усмехнулась:

— Любому, кто даже мимолетно с ним знаком, известен это факт. Стивен никогда не делал тайны из своего пристрастия к проституткам.

Леви не знал, как реагировать, потому что первая мысль, которая возникла при этих словах...

— Я понимаю, что появилась веская причина подозревать меня, — предупредила его вопрос Нортридж.

— Расстояние в две тысячи километров — неплохое алиби.

Она улыбнулась.

— Охотно помогу вам, детектив. Я собиралась принять участие в оставшейся части конференции по паллиативной помощи и поддержать Анику. Возможно, вы захотите расспросить ее, была ли какая-то серьезная неприязнь среди коллег. Научная тусовка еще та мелочная и злобная помойка, но муж не часто обсуждал со мной работу.

Леви поблагодарил женщину, уточнил, где она остановилась, и проводил к выходу. Вернувшись в зал, Абрамс пересказал все Мартине.

— У нас очень мало времени, — добавил он в конце. — Если убийца Хенсли приехал на конференцию, то пробудет в городе еще несколько дней. Нужно ехать туда и снова всех допросить.

Детективы уже разговаривали с коллегами Хенсли, с которыми он общался перед смертью, но подозрение сразу упало на Костас, так что, преследуя не ту цель, этих свидетелей опрашивали не слишком настойчиво. Теперь придется начинать сначала, но в этот раз следует применить больше прессинга и, возможно, даже расширить круг подозреваемых.

— Что насчет Мерроу и компании? — спросил Леви. — Нашла что-то интересное?

— У Мерроу еще тот послужной список, но все мелкие преступления или наркотики, ничего насильственного. У Гилмора та же история. Джули чистая.

Они решили разделиться — Леви получит ордер на просмотр переписки Хенсли и начнет составлять список тех, кого нужно допросить, а Мартина продолжит копать со стороны Костас. В средине дня Абрамс вспомнил, что еще должен помочь Доминику забрать его пикап. Он набрал номер Руссо, не отрывая взгляда от экрана компьютера.

Но звонок сразу ушел на голосовую почту. Доминик его игнорировал или просто занят? Узнать можно только одним способом.

Леви свернул окна на компьютере и открыл программу для отслеживания GPS в машине. Последним адресом оказалась парковка в центре города около спортивного зала, куда ходил Руссо. Значит, Доминик просто тренировался и, скорее всего, убрал телефон в шкафчик.

Легкое напряжение, о котором Леви до этого момента и не подозревал, рассеялось. Мысль о том, что Доминик мог бы намеренно игнорировать его звонки, взволновала намного сильнее, чем хотелось бы признавать.

— Я на обед, — сказал он Мартине.

— Да? В меню что-нибудь итальянское?

— Очень смешно. — Проходя мимо, Леви толкнул бедром напарницу, и та рассмеялась.

Детектив попросил офицера, который ехал в центр города, подкинуть его до места. Двадцать минут спустя Леви входил в зал Роландо, надеясь, что Доминик еще не уехал.

Абрамс никогда не был здесь прежде. Скромное, но чистое помещение с полным функционалом и без излишеств, в отличие от фитнес-центра, который находился в доме Леви. На небольшой громкости в колонках стучал рок, но уже при входе можно было различить динамичные звуки ударов спарринг-поединков.

За стойкой сидела девушка в майке, подчеркивающей не слабый разворот плеч и обхват бицепсов. При появлении Абрамса администратор даже взгляда не оторвала от журнала.

— Я не член клуба, — сказал он. — Просто кое-кого ищу.

— Без проблем. — Она осмотрела его с ног до головы, а затем продолжила игнорировать. Леви предположил, что деловой костюм и отсутствие спортивной сумки исключали его из списка потенциальных халявщиков, которые хотят бесплатно потренироваться.

Детектив прошел вглубь зала и нашел Доминика в зоне с матами и несколькими тяжелыми грушами, которые свисали у одной из стен. На Руссо были спортивные шорты и футболка с оторванными рукавами, которая была настолько пропитана потом, что прилипла к торсу. В боксерских перчатках Доминик колотил одну из груш, словно та неприлично высказалась о его матери.

Леви замер у противоположной стены и несколько минут просто наблюдал. Поза Руссо, движения его ног, комбинации — все свидетельствовало о классической подготовке боксера. Он не наносил однотипных ударов в одну область, ни разу не замедлился, постоянно двигался, уклоняясь от контратак воображаемого противника. Тяжелый мешок качался и подпрыгивал под жестким натиском. Человек без особой подготовки не продержался бы и десяти секунд против такого стремительного наступления.

Леви и сам не раз выпускал ярость в зале, и судя по напряженным линиям тела Руссо, тот все еще был расстроен вчерашними событиями. Однако беспокойство Абрамса быстро забылось — осталось лишь восхищение техникой Доминика, его поразительной скоростью и безумной и безудержной силой в каждом ударе. А затем заинтересованный взгляд стал оценивающим: Леви наблюдал, как напрягались и расслаблялись блестящие от пота мышцы, двигались массивные плечи, крепкая задница в облегающих шортах...

Вдруг осознав, что в брюках стало как-то тесновато, Леви кашлянул и зашагал прямиком через маты к Доминику. Меньше всего ему хотелось застать Руссо врасплох не в самом лучшем настроении, поэтому детектив подходил сбоку.

Доминик отпустил грушу и обернулся, грудь тяжело вздымалась и опадала на каждом вздохе. На его лице отразилось удивление, но за ним тут же последовала улыбка.

— Привет. Как ты меня нашел? — Но опередил ответ Абрамса: — GPS в машине. Точно.

— Надеюсь, ты не против, — сказал Леви, только сейчас понимая, какими назойливыми могли показаться его действия.

Доминик пожал плечами.

— Это твоя машина.

Он снова отвернулся к мешку и выпустил комбинацию джеб-кросс-хук с такой мощью, что даже Абрамс поморщился.

— Как давно ты здесь?

— Полчаса, наверное.

— Помогает? — тихо спросил Леви.

Доминик ответил комбинацией джеб-кросс-хук-кросс, последний удар заставил грушу опасно раскачиваться.

— Если ты не хочешь разговаривать на эту тему, я не стану давить, — сказал детектив, — но сомневаюсь, что лучшим выходом для нас будет просто забыть.

— О, тут без вариантов. — Доминик невесело рассмеялся, что для него совсем не характерно. — Я никогда не забуду, какой я, блядь, слабак.

— Доминик, это не слабость, а болезнь...

— Иногда кажется, что нет.

Он обрушил на мешок очередной шквал джебов и кроссов. Леви стоял молча, не зная, что делать. Когда они только начали встречаться, он перечитал все доступные научные источники об игровой зависимости. Он знал, что это во многом походило на пристрастие к алкоголю или наркотикам и что излечение требовало больших ресурсов, нежели подключение одной лишь силы воли. Но как бы Абрамс не сочувствовал страданиям Доминика, он никогда не сможет по-настоящему понять его переживания.

— Ты мне как-то сказал, что внутри тебя всегда есть агрессия, независимо от того, как хорошо обстоят дела. — Доминик снова шарахнул по груше, но уже без особого энтузиазма. — Что ты испытываешь эту толику гнева каждую секунду каждого дня.

Леви опустил голову. Он признался в этом Доминику только потому, что напился, хотя никогда не жалел.

— А у меня есть неугомонный и назойливый голос в подсознании, чувство, которое каждый раз впивается в меня когтями... но это не злость. А страх. Внутри меня есть то, что я не в состоянии контролировать. Я просыпаюсь по утрам в страхе, что именно сегодня снова оступлюсь и разрушу свою жизнь. Мне приходится уживаться с главным врагом, который сидит в моей же голове, и я никогда не смогу полностью от него избавиться.

Доминик ни разу не исповедовался в своей зависимости. Леви приблизился к нему:

— Когда вчера я предложил остановить тебя, если снова начнешь играть... Ты говорил серьезно или просто паниковал?

Доминик ухватился за качавшийся мешок.

— Серьезно. А ты?

— Да. Хотя сомневаюсь, что это самый здоровый способ пресечения. Можно придумать и лучше.

— И мы сами его выберем. Ты не причинишь мне больших страданий, чем я сам. Уверен, ты оградишь меня от неприятностей, и я даю на это свое полное согласие. И плевать, что об этом подумают остальные.

И тут Леви пришла в голову идея, как помочь Доминику избавиться от некоторых тревог.

— Но мы же точно не знаем, смогу ли я тебя остановить, — медленно, как бы в задумчивости протянул детектив.

Доминик нахмурился.

— В смысле?

— Я тренированный боец, возможно, лучше тебя, но наша разница в габаритах слишком очевидна. Не исключено, что я не смогу тебя одолеть. — Леви шагнул в личное пространство Доминика и начал его теснить. Ему пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть Руссо в глаза, но тот не испугался. — Поэтому мы должны это выяснить. На всякий случай.

— Леви, — произнес Доминик с блеском в глазах. — Ты предлагаешь...

— Нападай, — выпалил Абрамс.

Глава 9

Доминик кружил, пристально наблюдая за Леви, держащимся на расстоянии вытянутой руки. На их удачу у детектива в машине всегда лежала сумка со спортивной одеждой на случай, если представится возможность дополнительно позаниматься крав-мага. Он заплатил за посещение зала, переоделся в свободные спортивные штаны, футболку с логотипом крав-школы и надел бойцовские перчатки. Сейчас Абрамс стоял в той же боевой стойке, как и перед тремя грабителями, с которыми они столкнулись в ветеринарной клинике в апреле.

Помимо перчаток, Леви и Доминик не использовали дополнительной защиты, даже раковины, поэтому в полную силу драться не могли. Хотя Доминика все равно подстегивало предвкушение. Он представлял этот момент с тех пор, как увидел Леви в бою.

— Не передумал? — поддразнил Руссо. Он пружинил на носках, выставив перед лицом кулаки. — Не хотелось бы выводить из строя лучшего детектива Лас-Вегаса.

— Не стесняйся бить в полную силу, — ответил Леви.

Доминик начал с пары ложных маневров, оценивая реакцию Абрамса, но тот держал дистанцию и бесстрастно смотрел на него. Доминик выбросил левый джеб, который Леви тут же отразил предплечьем. За долю секунды, что Руссо потратил на перекрестный удар справа, Леви вскинул локоть и блокировал выпад. Он по инерции занес для атаки левую руку и вскользь коснулся щеки Доминика, когда тот умело ушел с линии нападения. Руссо удалось блокировать несколько коротких замахов раскрытой ладонью, но не легкую атаку в живот.

Леви отпрыгнул назад.

— Если бы мы дрались по-настоящему, я бы врезал тебе по яйцам.

— Если бы мы дрались по-настоящему, я бы давно надрал тебе задницу, —Доминикпоиграл бровями.

— Одни разговоры, — с улыбкой произнес детектив.

Следующее наступление продлилось дольше. Они по очереди применяли различные приемы, в основном блокируя противника или уклоняясь, хотя обоим удалось нанести несколько ударов по касательной — безвредных даже в настоящем бою.

Затем, стоило Леви подобраться ближе, Руссо выбросил правый хук. Детектив отразил его левой рукой и одновременно контратаковал апперкотом. Доминик предвидел подобную реакцию и, отскочив в сторону, попал кулаком точно в солнечное сплетение противника.

Леви охнул, едва успел перенаправить следующий выпад, и жестко ударил ногой в грудь, отталкивая Доминика на несколько шагов назад. Они недолго покружили друг перед другом, переводя дыхание.

— А тебе нравится пинаться, — заметил Руссо.

— Ноги человека — его самое сильное оружие. — Детектив надменно вскинул бровь. — А вы, боксеры, игнорируете половину своего тела. В этом ваша основная проблема.

Они снова начали двигаться, но теперь Доминик видел, насколько отличалась их тактика. Не только на техническом, но и на психологическом уровне. Во-первых, несмотря на увлечение Доминика различными боевыми искусствами в армии, его больше натаскивали в классическом боксе и борьбе. Он не использовал ноги в основном потому, что никогда это не практиковал.

Но еще Руссо привык, что он самый крупный и сильный парень в любом противостоянии. Он мог не использовать ноги вообще, потому что хватало одной мощи торса и силы рук. А Леви, лишенный подобного преимущества, часто атаковал ногами, таким образом оставаясь вне зоны досягаемости и уравнивая позиции в драке.

Хотя были и другие различия. Леви, как правило, оборонялся сериями яростных ослепительно-быстрых выпадов, а потом отскакивал на максимальное расстояние, тогда как Доминик предпочитал удерживать позиции в полном контакте. Руссо превосходил ударами с близкого расстояния, но детектив отвечал непривычно — локтями и открытыми ладоням — что довольно трудно отразить.

В целом они были равны друг другу, по крайней мере, в условиях тренировки, где многое запрещено. Десять минут спустя энергичного спарринга, оба раскраснелись и тяжело дышали, но сумели нанести несколько эффективных ударов, хотя завладеть преимуществом никому так и не удалось.

Одной только силой Доминику не добиться преимущества. Нужно придумать иную стратегию.

Как дисциплина крав-мага практически не включала в себя захваты и борьбу в партере, поэтому Леви не занимался тренировками на выносливость и силу и не был искусным наземным бойцом. А Доминик еще со старших классов считался отличным борцом и поддерживал форму все последующие годы.

Они обменялись еще одной разнотипной серией ударов, и Руссо, используя ложный маневр, пригнулся и протаранил детектива в живот, пытаясь завалить, но прикрывая голову, чтобы избежать удушения. Абрамс удивленно вскрикнул и врезал по плечам Доминика. Руссо нащупал точку опоры, уперся ногой и эффективно блокировал нападение противника. Он пробил защиту Леви исключительно превосходящей силой, схватил его за бедра и уронил на спину, падая сверху.

Оба барахтались на матах, и Абрамс, отчаянно сопротивляясь, извивался как уж и давил на уязвимые точки. В реальной ситуации у него было бы больше шансов. Он мог ударить Доминика в пах или надавить на глаза, использовать любое подручное оружие, даже укусить. Руссо на самом деле чувствовал, как Леви сопротивляется своим инстинктам.

И все же в сложившихся обстоятельствах и с преобладающим опытом борьбы в партере победа Доминика маячила на горизонте. Он обхватил детектива поперек груди одной рукой, а второй прижал ладонь, которую тот вскинул, чтобы защитить горло. Руссо стискивал ногами бедра Леви, но не сцеплял лодыжки — слишком легко в таком захвате сломать кости.

Абрамс неожиданно обмяк.

Доминик всегда знал об одной черте Леви — тот никогда не сдавался. Руссо ни на секунду не расслаблялся, настороженно ожидая следующей контратаки.

Абрамс начал извиваться, медленно вращая задом и прижимаясь к паху Доминика. У того перехватило дыхание, воздух застрял где-то в горле. Поначалу Руссо казалось, что Леви всего лишь пытается высвободиться, но движения были слишком плавными и ритмичными, определенно преднамеренными.

— Так... так нечестно, — простонал Доминик. Член воодушевился трением упругого круглого зада.

— В крав-мага нет такого понятия. — Детектив неторопливо кружил бедрами — устраивая нечто вроде эротичного танца для Доминика. — Это не состязательный вид спорта, а откровенное выживание. И я использую любое подходящее оружие.

Доминик против воли закрыл глаза.

— Твоя упругая маленькая задница — самое настоящее оружие, — прорычал он на ухо Абрамсу.

Леви рассмеялся тихим низким смехом. И все. Стоило Руссо слегка расслабиться, детектив превратился в вихрь острых локтей и коленок. Доминик сообразить не успел, а уже лежал на спине, оседланный Леви, со скованными на груди руками. Абрамс замахнулся свободной ладонью, которая в последний момент замерла перед лицом Руссо, и легонько щелкнул того по носу.

Доминик завороженно смотрел на покрасневшие щеки и блестящие глаза Леви, не испытывая ничего, кроме первобытного удовлетворения.

— Ты победил.

— Я дрался подло. Буквально. — Детектив сел ровнее, опуская больше веса на налившийся член Доминика.

— В крав-мага же нет такого понятия. — Руссо содрал с себя боксерские перчатки, швырнул их в сторону и добавил: — Я ведь тоже схитрил. Знал, что у тебя мало опыта в наземной борьбе и воспользовался этим.

— М-м-м. — Леви погладил грудь Доминика и прикусил нижнюю губу. — Я не против реванша. Но немного в иных условиях.

— Например? — Руссо провел ладонями по бедрам детектива.

Тот склонился и пробормотал:

— В пятницу вечером. Если тебе снова удастся меня завалить, я не стану сопротивляться.

Доминик застонал и притянул Абрамса к себе, впиваясь в губы и зарываясь пальцами в мокрые от пота кудри. Леви с энтузиазмом откликнулся, извиваясь и притираясь всем телом к...

Рядом раздалось деликатное покашливание. Леви резко отстранился, а Руссо повернул голову к небольшой толпе, которая собралась на краю матов, во главе с самим Роландо. На лицах отражался полный комплект эмоций: от совершеннейшего потрясения до веселых ухмылок.

Залившись багровым румянцем, детектив вскочил. Доминик поднимался медленнее, осознавая, что полувозбужденный член прекрасно просматривается под баскетбольными шортами, но Руссо было плевать.

— Простите, — обратился он к Роландо. — Нас немного занесло.

— Да все круто, парни, — подмигнул владелец зала. — Просто постарайтесь в следующий раз держаться в рамках приличий, окей?

Толпа разошлась, оставляя Доминика и Леви в относительном уединении. Руссо с облегчением отметил, что смущение не испортило настроение детектива.

— Не могу поверить в то, что сейчас случилось. — Абрамс наклонил голову и посмотрел сквозь ресницы. Для любого другого — осознанный флирт, но для Леви — абсолютно естественный жест. — Рядом с тобой я забываю, где нахожусь.

Руссо расплылся в легкой счастливой улыбке, недавняя тревожность испарилась. Он поймал детектива за руку и притянул к себе:

— Есть время на душ?

***

С убийством Хенсли и остальными делами Леви с Мартиной задержались на работе допоздна. Они решили поужинать в центре города в модном мексиканском ресторане La Comida, который славился простым деревенским стилем и выбором текилы большим, чем столиков в зале.

— К завтрашнему утру подготовлю всю смс-переписку и электронные письма, — проговорил Абрамс, когда подали напитки. — А еще я планировал пообщаться с доктором Капур в перерыве на конференции...

— Давай о работе больше не будем, — взмолилась Мартина. Она глотнула «Маргариту» с соком маракуйи и блаженно выдохнула.

Детектив посмотрел на нее с подозрением.

— Ладно...

Мартина обожала говорить о работе — одна из многих общих черт напарников. Раз она не хотела обсуждать дело, значит, задумала поднять другую тему, которая, скорее всего, очень не понравится Леви.

— Похоже, у вас с Домиником все серьезно, — начала она.

Так и знал.

Детектив не жаловал текилу, поэтому выбрал бокал белого вина. Он держал его в руке, но к губам так и не поднес.

— Да ладно тебе. Мы встречаемся всего пару месяцев. И до сих пор не обсуждали официальность наших отношений, не говоря уж об их эксклюзивности.

— Вчера ты у него просто ночевал, без секса. Это большой шаг вперед.

Однажды Абрамс перестанет удивляться тому, как Мартина легко его читает.

— Это не... — начал он, но вдруг замолчал. Мартина не знает о зависимости Доминика, и Леви не сможет объяснить, что это была вынужденная мера, а не праздник уютных обнимашек. — Это не то, о чем ты подумала.

— Нет? — Она выдавила в бокал «Маргариты» сок из дольки лайма и вытерла пальцы салфеткой. — Чисто из любопытства, сколько времени потребовалось вам со Стэнтоном, чтобы дойти до стадии ночевки без секса?

Леви отставил бокал с вином и глотнул воды из стакана.

— Наверное, полгода.

По правде говоря, он не помнил точно, но что-то около того. Он любил Стэнтона —по-настоящему любил — но тому постоянно приходилось подталкивать Леви. Их отношения развивались медленно, они узнавали друг друга, учились доверять и любить, а Абрамс усердно старался хотя бы немного опустить свою защиту и впустить Стэнтона.

С Домиником все абсолютно иначе и напоминало прыжок с вершины водопада, который дарил наслаждение каждым мгновением свободного падения.

Мартина склонила голову.

— Ты же не винишь себя до сих пор за то, чем все закончилось со Стэнтоном?

— Я... да, немного. Я разлюбил Стэнтона задолго до того, как начал общаться с Домиником, и дело все равно шло к расставанию, но... — Леви умолк при появлении официантки с подносами, поблагодарил ее и дождался ухода, прежде чем закончить свою мысль. — Мне просто хотелось, чтобы одно не наслоилось на другое.

Мартина понимающе промычала. Она поддерживала Леви на протяжении всего разрыва, который превратился в настоящий кошмар. После трех лет, проведенных вместе, жизни Леви и Стэнтона переплелись так плотно, что распутать их оказалось не так просто. И все это время Стэнтон умолял его передумать. Ко всему прочему бывший парень Леви был знаменитостью — семья Барклай контролировала миллиардную сеть отелей, так что расставание от начала до конца было мучительным.

Напарники замолчали и приступили к еде. Мартина остановилась на копченой свиной лопатке, а Леви — на сибасе а-ля планча. Очень вкусно, как и всегда.

— Я понимаю, о чем ты, — сказала Мартина, продолжая с момента, на котором они остановились. — Но к этому никак не подготовиться. Такова жизнь. Ты не сделал ничего плохого.

— Я поцеловал Доминика еще до разрыва со Стэнтоном.

— Окей, тут ты немного промахнулся. Тем не менее все сложилось к лучшему. Я люблю Стэнтона, но вы с Домиником идеально подходите друг другу. У вас столько общего.

— Согласен. Но это все равно не дает мне покоя. И, — добавил он, стоило напарнице открыть рот, — больше не хочу слышать никаких комментариев, потому что ты ни разу не переживала расставание.

История Мартины похожа на романтическую сказку. Они с мужем жили в соседних домах во Флэтбуше и влюбились друг в друга еще в детстве. Затем начали встречаться в средней школе и поженились в колледже. Отношения этой пары не всегда были идеальными, но они никогда не расходились, даже на время.

— Знаю, — ответила Мартина, проглотив кусок мяса. — У нас #отношениямечты.

Леви фыркнул в бокал с такой силой, что часть вина попала ему в нос. Он закашлялся и схватился за салфетку, чтобы вытереть рот.

— Ты от Макейлы это услышала?

— От Симоны. — Улыбка Мартины померкла. — Макейла сейчас не разговаривает со мной и Антуаном.

— Все так же сложно?

— Все... — Мартина поковырялась в еде. —... дерьмово. Нет смысла сглаживать. Дело в том, что я даже не сержусь. Помню, каково это быть подростком — самосознание постоянно меняется, в голове каша, и все делится исключительно на черное и белое. Просто постоянно приходится напоминатьсебе, что она, в конечном счете, снова станет рациональным, чутким человеком.

— Ты должна разрешить девочкам заниматься со мной крав-мага, — в очередной раз предложил Леви. — Лучше выплеснуть подростковый бунт на боксерскую грушу. К тому же это полезное занятие по самозащите.

Детектив вспомнил о данном Адриане обещании и мысленно пометил спросить о ней у Наташи.

— Я бы с удовольствием, но у них просто нет времени. Расписание забито полностью: учебой, тренировками, кружками. Сумасшествие какое-то — вся эта подготовка современных детей к колледжу. В мое время мы просто хорошо учились, сдавали экзамены и брали пару внеклассных занятий. А теперь от каждого ребенка, черт возьми, ждут, что он окажется юным дарованием.

Она продолжила дальше, выпуская свое раздражение, и Леви с удовольствием слушал. Лучше обсуждать жизнь подруги, чем собственную.

После ужина уставшие, но сытые они разошлись в разные стороны. Леви был в паре минут езды до дома, когда ожил его телефон. Вызов автоматически переадресовался на громкую связь в машине, поэтому Леви нажал кнопку на панели и произнес:

— Привет, мам.

— Леви, это я – твоя мама.

Леви добродушно закатил глаза.

— Как дела?

— Ты ведь уже уехал с работы? — спросила Нэнси.

— Да. Только что поужинал с Мартиной и возвращаюсь домой.

— О, милейшая женщина. Напомни мне отправить ей рецепт куриного чили в мультиварке, который я нашла в интернете. А теперь что касается тебя. — Голос Нэнси, обычно смягченный акцентом Северного Джерси, неожиданно стал резким, и Леви инстинктивно съежился. — Объясни, почему Лори Шнайдер говорит, что ты до сих пор не принял приглашение Мэттью на бар-мицву?

Бля.

— Эм... — Леви заозирался в поисках подсказки, но врать собственной матери — не самое лучшее решение. — Я забыл...

— Ты забыл, — холодно повторила она. — Подтвердить нужно было три дня назад. Разве мы с отцом так тебя воспитывали?

— Прости. Завтра утром первым делом наберу миссис Шнайдер. Но все равно не смогу пойти.

— Почему?

— Ма, мне нужно работать, — ответил Леви. — Я не могу взять выходной и помчаться через всю страну ради едва знакомого мне ребенка, который перед всеми будет что-то лепетать из книги Пророков.

— Ты...

Послышалось какое-то шуршание, а потом раздался отцовский голос:

— Привет, Леви, это папа.

— Привет...

— А я говорил твоей матери, что ты не сможешь приехать. У тебя очень ответственная работа, которую не получится бросить ради очередной вечеринки.

— Лори Шнайдер моя самая близкая подруга! — разгневанно воскликнула Нэнси. Каждое слово можно было четко различить, словно она в трубку кричала.

— С каких это пор? — поинтересовался Соул. — К тому же ее сын — сопливый мелкий засранец.

— Да как ты смее...

Леви заехал в подземный гараж своего дома под любовную перебранку родителей. В какой-то мере это успокаивало... как заношенная до дыр кофта.

Нэнси с боем отобрала трубку и сказала:

— Я тут подумала, может, отпуск возьмешь, с семьей повидаешься. Ты давно к нам не приезжал.

Абрамс остановился на отведенном ему месте, заглушил двигатель и приложил телефон к уху, когда беспроводное подключение рассоединилось.

— Скорее всего, нет.

Мама ответила не сразу, поскольку прекрасно знала причину ненависти Леви к Нью-Джерси. Это растревожит воспоминания, которые все так стремились похоронить. И он не хотел встречаться с сестрой. Эбби никогда не говорила прямо, что винит его самого в нападении, но в течение нескольких месяцев после инцидента откровенно на это намекала. Из-за чего и случился серьезный раскол в их отношениях.

— Приезжайте лучше вы с папой, — предложил детектив, чувствуя себя виноватым. Он скучал по родителям. — В смысле, когда станет прохладнее. Может, после Дней трепета?

— Было бы неплохо. — Мама заметно повеселела. — Мы сможем познакомиться с твоим новым молодым человеком. Подозреваю, именно он тебя так отвлекает.

— О господи, — простонал Леви, который и не подумал об этом.

— Ну, ладно, отпущу тебя... Наверное, ты устал. Мы тебя любим, сынок. Береги себя.

— Я вас тоже люблю. — Леви сбросил вызов, сунул телефон в карман и захватил сумку.

Уже дома, в душе, он смыл все тревоги дня и переоделся в спортивные штаны и футболку. Абрамс практически не спал прошлой ночью, сильно устал и знал, что завтра будет не менее длинный день. Но, вместо того чтобы, как положено, отправиться в постель, Леви шагнул к шкафу, в котором хранил всю информацию о «Семерке».

Он распахнул двойные створки, вспоминая тошнотворный момент, когда застал перед этим монстром потрясенного Доминика. Тогда детектив увидел себя глазами Руссо — больной урод, одержимый серийным маньяком, которого все считают мертвым, — и испытал ужас. Абрамс был уверен, что станет противен Доминику. Внутри все замерло, он готовился первым отвергнуть Руссо, если придется.

Но тот только посочувствовал и поддержал. Доминик явно разволновался, да, но все равно предложил помощь. Леви мог бы наплевать на этот жест доброй воли и пожертвовать половину ночи своей навязчивой идее, или проявить уважение — подумать о себе и полноценно проспать всю ночь.

— Не сегодня, Сатана, — сказал Леви шкафу. Он закрыл двери, пряча за ними кровавые фотографии и лихорадочно накорябанные записи.

Глава 10

— Неудивительно, что Хенсли прикончили, — отрываясь от стопки бумаг, заявила Мартинаследующим утром. — Мне даже захотелось вернуться в прошлое и убить его самостоятельно.

— Верю, — пробормотал Леви. Последние два часа они с головой ушли в изучение распечаток смс и электронной переписки покойного за прошедшие полгода, и только от прочтения содержимого Абрамсу настойчиво хотелось помыться.

Кларисса Нортридж сильно недооценивала своего мужа. Он был ужасным человеком. Она выбирала для его описания такие определения, как «грубый» и «сложный», но детектив считал, что уместнее называть доктора «агрессивным, гнусным сукиным сыном». Общение со всеми, от коллег и студентов до членов семьи, было пропитано злостью и желчью, приправлено мерзкими ругательствами и жестокими насмешками, которые переходили в откровенное унижение. Редкая переписка с женой была настолько неуважительной, что Абрамс не понимал, почему Кларисса до сих пор не подала на развод. А их сыну, скорее всего, до конца жизни придется посещать психотерапевта.

Леви откинулся на спинку стула и сказал:

— Определить мотив это нам никак не поможет. Не удивлюсь, если ради его убийства собралась целая компания заговорщиков.

— Хм-м. Но ты видел это? Как он переписывается с доктором Капур?

Мартина подтолкнула в его сторону стопку бумаг. Леви пролистал распечатки, а затем, качнув головой, поднял на напарницу вопросительный взгляд.

— С ней он менее груб, чем с остальными. — Она ткнула пальцем в верхнюю страницу. — Практически не матерится, не оскорбляет ее умственные способности или профессиональные навыки, что обожает делать с другими людьми.

Леви снова пролистал документы. В словах Мартины был смысл. Смс-сообщения и электронные письма доктору Капур были гадкими, за пределами разумного, но все же заметно отличались.

— Они вместе работали над исследованием. Может быть, грубое отношение шло вразрез с его собственными интересами. — Абрамс заметил выражение на лице напарницы и спросил: — Думаешь, он с ней спал?

— Почему нет?

— Потому что... — детектив пытался придумать объяснение, отчего сама вероятность такого предположения вызывала в нем неприятие. — Возможно, он чуть уважительнее относился к Капур, но все равно такое поведение возмутительно. Не понимаю, как у кого-то могло возникнуть желание добровольно лечь с ним в постель. Только за деньги.

— Дело не в желаниях. — Мартина пожала плечами. — Доктор Капур замужем?

Леви закрыл глаза, припоминая их недавний короткий разговор в допросной. На пальце Капур было обручальное кольцо — простой золотой ободок без камней.

— Да.

— Тогда есть несколько вероятных мотивов. Она устала от его блядства и решила положить этому конец. Или она пыталась разорвать отношения, но он пригрозил раскрыть всю правду ее мужу. Ну, или он пытался ее бросить, а она оказалась против.

— В других обстоятельствах я бы согласился, — произнес Леви. — Но сомневаюсь, что она причастна. У доктора Капур, в отличие от многих, надежное алиби — камеры видеонаблюдения четко фиксировали ее на этаже казино почти до трех утра. Что не слишком предусмотрительно, если она собиралась обставить все как ограбление два часа спустя после убийства. Она не смогла бы незаметно скрыться от камер и убить доктора.

Мартина поджала губы.

— Возможно. Но, все же не повредит расспросить ее при следующей встрече. Может, чего еще выведаем.

— Валькур, Абрамс!

Детективы уставились на своего непосредственного начальника, сержанта Джеймса Вена, который вышел в общий зал из своего кабинета. У него была военная выправка бывшего морского пехотинца, безупречный внешний вид и в любое время суток гладко выбритое лицо.

— Для вас новое дело, — заявил он, остановившись напротив их столов. — Убийство в районе Купер-Крест.

Леви недоуменно переглянулся с Мартиной. Сейчас была не их очередь, а значит...

— Возможно, это как-то связано со смертью Хенсли.

— Как, сэр? — спросила Мартина.

— Погибший, работал на ресепшн «Миража» в ночь, когда убили доктора, — пояснил Вен.

***

Преступление было совершенно в симпатичном доме в стиле ранчо в пригородном жилом массиве северо-западнее от Стрипа. Абрамс заметил «Мерседес» на подъездной дорожке, когда они подошли к дому.

Дежурный офицер Ханна Островски встречала их на пороге.

— Жертва Алан Уолш, — сообщила она, пока детективы натягивали защитную экипировку. — Двадцать четыре года. Его девушка обнаружила тело утром... Парень не отвечал на сообщения всю ночь, и она приехала на разборки. Решила, что он ей изменял.

— Ага, а как иначе, — пробормотал себе под нос Леви.

Островски никак не прокомментировала. Она продолжила, провожая их вглубь дома:

— Коронер еще не приехал, но причина смерти вполне очевидна.

Уолш неуклюже лежал на спине в гостиной, рядом со столом, одна рука откинута в сторону. Невысокого роста, плотного телосложения белый мужчина. Буквально белый, поскольку скончался от обильной кровопотери. Без синюшности.

— Я его знаю, — заявила Мартина. — Допрашивала в воскресенье вместе с остальным персоналом. — Она присвистнула, обходя тело. — Один прямой удар в сонную артерию. Со спины, судя по брызгам крови и положению трупа. Убийце либо повезло, либо он профессионал.

— Например, врач? — мрачно предположил Абрамс.

Никто и не пытался спрятать орудие убийства — острый столовый нож с причудливой оловянной ручкой. Он лежал на полу рядом с телом Уолша, залитый кровью. На лбу жертвы красовалась царапина, но без кровоподтеков и синяков — наверняка получена уже после удара ножом. Труп полностью окоченел, а это значит, что смерть наступила минимум двенадцать часов назад, если только не было каких-то осложняющих факторов.

Взгляд Леви зацепился за часы премиум-класса на запястье Уолша.

— Вы уверены, что девушка с ним не жила? — спросил он Островски.

— Абсолютно. Он жил один.

— Красивый дом. — Детектив обвел жестом комнату. — Дорогая мебель, первоклассная техника, «Мерседес» во дворе... Сколько зарабатывают портье?

— Слишком мало для такой роскошной жизни в одиночку, — ответила Мартина. – Богатая семья?

— Детективы, я кое-что нашла, — сообщила одна из криминалистов. Она сидела на корточках в паре метров от них и водила по полу лучом экспертного света. Леви и Мартина присоединились к ней и заметили светящееся пятно на ковре. — Следы недавней рвоты. Кто-то пытался ее отмыть, но не слишком старался. Возможно, следов достаточно для пробы ДНК.

Мартина скривилась и отступила. Однажды напарница Абрамса голыми руками помогала зажимать рану, откуда вываливались внутренности, но даже разговора о рвоте не выносила.

— Скорее всего, это убийца, — предположил Леви. — Единственное разумное объяснение.

— Мне тоже кажется, но почему его стошнило?

Детектив отошел в дальний конец комнаты и осмотрел всю сцену целиком, представляя последовательность событий. Уолш стоял перед столом — смотрел на что-то, возможно, на монитор компьютера — а убийца застал его врасплох, набросившись сзади. Он вонзил нож в сонную артерию, вытащил его и торопливо отступил.

Уолш инстинктивно схватился за горло, хотя это было бесполезно. Скорее всего, ему удалось продержаться на ногах несколько секунд, а потом он рухнул на колени, ударяясь лбом о край стола, и завалился на спину, а ноги так и остались согнутыми. Смерть наступила почти мгновенно.

Дальше... что? Убийца бросил нож, попятился назад и его вырвало.

— Он не был готов к тому, что почувствует, — сказал Абрамс. — Если это тот же человек, который причастен к смерти Хенсли... Отравление сильно отличается от ножевого ранения. Нож — одно из самых личных и жестоких орудий убийства. И нападавшему стало противно.

— Убийством на горячую голову все это не назовешь, — возразила Мартина, исследуя тело с близкого расстояния. — Единственная рана, никаких других порезов или серьезных травм. Вероятно, орудие убийства было выбрано необходимостью, а не личными предпочтениями. Но почему? Наверняка между Хенсли и Уолшем существует связь посильнее, чем простое присутствие в одном месте в одно время, но какая?

Ответа на этот вопрос не было, поэтому детективы разделились для обыска двух мест, где Уолш мог хранить свои секреты. Леви рылся в письменном столе, а Мартина обыскивала спальню. Абрамс изучил документы, раскиданные по столу, передвигаясь осторожно, чтобы не потревожить тело, но нашел только счета и бесполезную рекламу. Однако при виде расходов по кредитке у детектива отвалилась челюсть. Либо Уолш жил далеко не по средствам и глубоко увяз в долгах, либо имел какой-то дополнительный источник дохода.

Компьютер не шумел, экран был темным, и Леви предположил, что тот выключен. Но когда Абрамс присел, чтобы покопаться в выдвижных ящиках, он заметил тусклый оранжевый светодиод, горевший на системном блоке. Компьютер в спящем режиме.

Детектив распрямился и пошевелил мышку кончиком пальца в перчатке. Когда монитор ожил, Леви мысленно помолился, чтобы не было пароля на вход.

И на этот раз ему повезло. Компьютер вернулся к прежним незакрытым окнам. Внутри открытой папки было еще около десяти с названиями, на первый взгляд, из бессмысленного набора цифр.

Детектив щелкнул по первой папке, стараясь как можно меньше прикасаться к мышке. В ней оказались миниатюры картинок, также пронумерованные. Леви включил слайд-шоу.

Увидев первое изображение, он резко вдохнул.

Несмотря на тусклое освещение, четко узнавались коридоры отеля «Мираж». Пожилая женщина, роскошно одетая и увешанная драгоценностями, обнималась и страстно целовалась с пареньком максимум двадцати лет. Слайд-шоу продемонстрировало серию снимков их неуклюжего, практически непристойного продвижения по коридору, пока оба не скрылись в номере.

Леви вернулся в корневую папку и повторил действия со следующими файлами. На этот раз снимки были из лаунжа отеля. Мужчина в сногсшибательном костюме Balenciaga незаметно принял от какого-то человека маленький пакетик с таблетками, а взамен протянул пачку свернутых купюр.

— Твою ж мать, — пробормотал Леви, а потом крикнул: — Мартина!

Она появилась на пороге спальни с небольшим сейфом подмышкой.

— Смотри, что я нашла под кроватью Уолша... Че-е-ерт. Это еще что?

— Может, администраторы зарабатывают маловато, а вот шантажисты — до хрена. — Леви показал напарнице первую папку. — Уолш следил за богатыми постояльцами, а потом вымогал у них деньги. Именно так он заработал на все это. Здесь записи даже двухлетней давности. Уверен, если запросить выписку с его счетов, то в этот период засветятся подозрительные переводы.

— Он знал, кто убил Хенсли, — округлила глаза Мартина.

— И попытался дорого продать эту информацию. Я тоже так думаю.

— Каким кретином нужно быть, чтобы шантажировать того, кто уже доказал свою способность убивать? Идиот. — Мартина оглянулась на тело Уолша, скривилась и перекрестилась. — О покойниках плохо не говорят.

— Перед смертью Уолш стоял у компьютера с открытой на экране папкой. Никаких следов борьбы или взлома. Он сам впустил убийцу.

— Ага, показать, какие доказательства у него имелись, — сказала Мартина. — Я бы так же поступила: попросила бы предъявить информацию, чтобы избавиться от нее и Уолша.

— Даже если нужные нам файлы удалили, что вероятнее всего, Кармен может попробовать их восстановить. — Детектив кивнул в сторону сейфа, который принесла Мартина. — Что у тебя?

— Не знаю. Давай посмотрим.

Одним быстрым щелчком болтореза они быстро вскрыли коробку. Внутри оказался портативный жесткий диск.

Напарники переглянулись, одновременно воскликнув.

— Будем надеяться, что Уолшу хватило мозгов сначала сделать резервные копии, а уж потом впускать убийцу в дом, — сказал Леви.

***

По дороге к офису доктора Трен у Доминика ожил телефон. Он нажал на приборной панели кнопку ответа:

— Привет, Жасмин.

— Привет, Дом. Папа только что спросил меня про субботний пикник — Леви предпочитает кошерную еду?

— Не совсем. Он не ест свинину и моллюсков, но придерживается только этих исключений. И никакая особенная посуда или что-то еще ему не нужны.

— Ну, это в любом случае не проблема, — произнесла Жасмин. — Ты же знаешь мою семью. Мы как долбаная ООН.

Доминик усмехнулся. Жасмин была представительницей многонациональной семьи: отец — афроамериканец, а мать — наполовину белая, наполовину индианка. За два десятилетия родители Жасмин, помимо нее и еще двух родных детей, воспитали более двадцати сирот. Все они стали частью семьи, как и кровные родственники и их супруги. В итоге этот клан включал более десятка этнических и национальных групп, пять разных религий и семь разговорных языков.

— В общем, — продолжила Жасмин. — Мы очень рады, что Леви приедет. Родители с нетерпением ждут встречи.

— Очень мило с их стороны пригласить его.

Улыбку Жасмин было слышно в ее голосе:

— Я сказала им, что ни с одним парнем не видела тебя таким.

— Леви особенный, — рассеянно произнес Доминик, больше уделяя внимание сужению полосы, чем разговору.

На линии раздался ее тихий смех.

— Я знаю. Мне пора, созвонимся позже.

Они попрощались, и пару минут спустя Руссо прибыл к месту назначения.

Клиника доктора Анджелы Трен располагалась на западе города, в районе, где офисы различных специалистов больше походили на симпатичные таунхаусы. Доминик был здесь однажды, когда искал зацепки по «Семерке пик». В полукилометре отсюда находилась частная почтовая компания, где маньяк арендовал ячейку для подставы Кита Чапмана.

На этот раз Ребел осталась дома. Руссо припарковал машину у обочины, поднялся по ступенькам к входной двери и нажал на кнопку домофона.

Приемная оказалась именно такой, как он себе представлял: тихой и умиротворяющей, обстановка, за исключением толстого стекла, которое закрывало стол секретарши, напоминала уютную гостиную. На стене рядом с рекламой различных психотропных препаратов висели безвкусные пейзажи.

«Беспокоят симптомы сезонной депрессии? — гласил один из плакатов с фотографией сияющей женщины, которая в обнимку с собакой сидела на полянке. —Попросите сегодня же назначить “Гибидрам”! Производство " Солантия" ».

В зоне ожидания с несколькими плюшевыми диванчиками, журнальным столиком, цветами в горшках и компактным садом камней никого не было. На краю стола лежала стопка журналов и несколько брошюр с рекламой лекарств. Беглый осмотр показал, что все они были производства «Солантия Фармасьютикалс».

Доминик нахмурился, но мгновенно нацепил на лицо дружелюбную улыбку, когда подошел к администратору. Та разглядывала его с восхищением.

— Здравствуйте, я Адам Смит, — сказал он, называя весьма оригинальное имя, которое выбрал Леви. — У меня запись к доктору Трен на час дня.

— Добро пожаловать, мистер Смит. Сейчас я дам формы, которые нужно заполнить.

Фальшивым удостоверением можно было спокойно воспользоваться, потому что прием не оплачивался страховкой. Леви вручил ему конверт с пачкой налички, от количества которой у Доминика челюсть рухнула на пол. Он запротестовал, рассудив, что должен оплатить половину, даже если не мог себе этого позволить, но Леви отмахнулся. Только когда Руссо надавил и потребовал объяснений, Абрамс признался, что за прожитое со Стэнтоном время он накопил двухгодичное жалование, потому что практически ни за что не платил.

Он выглядел таким подавленным этим признанием, что Доминик поспешил закрыть тему — но до этого испытал укол сомнения. Каково Леви сменить отношения с могущественным миллиардером на свидания с обычным парнем, к которому в нагрузку идет ужасный кредит и гора игорных долгов?

Администратор протянула через стеклянное окошко пачку бумаг, и Руссо подавил дурацкие мысли. На ручке и планшете с зажимом был логотип «Солантии».

— Спасибо, — сказал Доминик, чуть прибавив обворожительности своей улыбке. Девушка засмеялась и заправила волосы за ухо.

Руссо устроился на одном из диванчиков и мысленно перечислил цели своего визита. Доктор Трен назначала Чапману нейролептики, несмотря на серьезные побочные эффекты из-за несовместимых препаратов, которыми, как выяснилось во время вскрытия, травили Кита. Она также игнорировала беспокойство Наташи Стоун насчет его физического и психического здоровья. Целью Доминика было оценить личные и профессиональные качества доктора Трен и решить, нужно ли Леви присмотреться к ней внимательнее.

Будучи психиатром Чапмана, она наверняка понимала, что тот станет идеальным козлом отпущения для «Семерки пик». У нее также имелся свободный доступ к препаратам, которыми травили Кита, не говоря уже о кетамине, излюбленном наркотике «Семерки пик». Не стоило сбрасывать со счетов и близость почтовой компании, куда приходили посылки с кетамином. Но главная задача — получить ответ на вопрос: было ли безучастное отношение Трен к сложностям пациента результатом врачебной ошибки или чем-то более зловещим?

Доминик заполнил документы придуманной легендой, которая включала в себя реальные факты его жизни с незначительным изменениями. В ложь чаще верили, когда она максимально походила на правду. Руссо пугало почти часовое обсуждение его зависимости, но не исключена вероятность, что Трен не купится на выдуманные факты. Он должен справиться.

Доминик вернул бумаги секретарю, и уже через пять минут из кабинета вышел мужчина, который не удостоил его даже взглядом. Сама Трен появилась на пороге пару минут спустя.

— Мистер Смит, я доктор Трен. — Она протянула руку. — Приятно познакомиться.

Доминик, который все это время притворялся, что читает, отложил журнал и поднялся навстречу доктору.

— Мне тоже.

Трен было около сорока пяти, среднего роста, черные волосы собраны в пучок на затылке. Она доброжелательно улыбнулась, излучая спокойную профессиональную атмосферу, и проводила Доминика в кабинет.

Не следовало ожидать, что прямо с порога в глаза бросятся очевидные улики, которые будут просто кричать, что доктор — серийный убийца! Но... в кабинете у Трен висело даже больше рекламных плакатов с препаратами, чем в приемной. Женщина указала на мягкое кресло, и Руссо опустился в него, почувствовав себя на каком-то съезде «Солантии».

Доктор села напротив и положила на колени открытый толстый блокнот.

— Я просмотрела ваши данные — вы описываете себя как «патологического игрока».

Доминик догадывался, к чему она клонит.

— Мне никогда не нравилось слово «зависимость».

— Ясно. В медицинской терминологии сейчас применяют термин «расстройство». Но мы, конечно, будем использовать слова, которые вам кажутся приемлемыми. — Она закинула одну ногу на другую и откинулась на спинку кресла, держа ручку и блокнот наготове. — Давайте начнем с короткой предыстории проблемы? Все, что считаете важным для моего понимания.

Доминик рассказал основные моменты: как увлекался играми в старших классах, но после выпускного и учебы в местном колледже это трансформировалось в одержимость. Осознание того, что он ступил на опасную дорожку, и стало одной из причин, почему Доминик записался в армию. Восемь лет четких целей и организованных действий в рядах рейнджеров уберегли его от неприятностей, но как только Доминик ушел в отставку, проблемы вернулись в двойном объеме. На протяжении следующих двух лет он постепенно выходил из-под контроля, погружаясь в дерьмо с головой, пока болезнь Ребел не вернула его в реальность. Тогда Доминик поклялся себе, что впредь будет воздерживаться. С тех пор он в завязке.

Трен внимательно его слушала, никак не комментируя, временами делая какие-то пометки. Пока ее поведение было безупречным.

— Обращались ли вы когда-нибудь к специалисту? — спросила она, когда Руссо завершил свой монолог, хотя перед приемом он вписал в специальные формы всю ту же информацию.

— Да, я посещал пару сеансов когнитивно-поведенческой терапии с консультантом, когда пытался в первый раз завязать.

— М-м-м. Тогда... почему сейчас?

— Простите? — переспросил Доминик.

Она улыбнулась.

— Я задаю этот вопрос всем своим пациентам. Что подтолкнуло вас искать помощь сейчас, а не неделю, месяц или, может, год назад? В вашей жизни произошли какие-то изменения? Может, какие-то переживания?

Мой «как бы» парень считает, что вы могли грохнуть пятерых человек и свалить все на невиновного человека.

— Эм... Я недавно устроился на новую работу и не смог избежать места, где мне не следовало находиться. — Доминик выпалил первое, что пришло в голову. — Такое может повториться, поэтому я решил, что на этот раз может пригодиться помощь.

— Понятно. И вы работаете... — Она пролистала заполненные формы. — В личной охране.

— Верно.

— Вероятно, в Лас-Вегасе вам часто приходится сталкиваться с игорными заведениями.

— Да, такого сложно избежать.

Трен на мгновение замолчала, постукивая ручкой по блокноту.

— Скажите, мистер Смит, что вы испытываете, когда играете?

Этот вопрос показался Доминику странным, но он не увидел никакой угрозы в правдивом ответе. Эта тема в Обществе анонимных игроков муссировалась до тошноты.

— Наверное, радостное возбуждение. В те времена, когда я играл, это было основным средством избавления от скуки, что случалось довольно часто. Мне нравилась социальная сторона, улучшение мастерства — по правде говоря, все. Я всегда считал себя искателем острых ощущений. Мне нравится соперничать, рисковать и побеждать. — Руссо иронично улыбнулся и добавил: — Ну, а кому не нравится?

— Похоже, очень тяжело было отказаться от любимого занятия.

— Ну, нравилось мне это, только когда играл. После мне сразу же становилось стыдно и паршиво, особенно если проигрывал большие суммы или с трудом останавливался. И все это отражалось на моих близких. Теперь-то я осознаю, что последствия не стоят мимолетного удовольствия. По какой-то причине я не могу спокойно относиться к игре, поэтому предпочитаю не лезть в это вообще.

Трен пристально его изучала.

— И какая, по вашему мнению, этому причина?

Доминик догадывался, о чем она, но пожал плечами, словно не понял вопрос. По телу прокатила нервная дрожь.

— Как вы думаете, почему азартные игры превратились для вас в одержимость, а не остались относительно безобидным досугом? — спросила она, ничуть не смущенная уклончивым ответом.

— Почему у кого-то в принципе возникает зависимость? — Доминик натянуто рассмеялся. — Это никому не известно, так ведь?

— Так. Существует масса споров о причинах возникновения зависимости даже после десятилетий исследований. Но я спрашиваю не об общем понятии. Мне интересно, как лично вы объясняете причины, которые вызвали ваше пристрастие.

Доминик не ответил. Он не мог. Тяжело сглотнув, он уставился на диплом в рамке, висевший на стене. Где-то раздавалось тиканье часов, которое внезапно стало оглушительным.

Молчание затянулось примерно на минуту, а потом Трен сказала:

— Вы воздерживаетесь два года. Это весьма впечатляет. Но я удивляюсь отсутствию поддержки.

— У меня есть поддержка. Семья, друзья, они приложили все усилия, чтобы мне помочь.

— Замечательно. Я рада это слышать. Но на самом деле я имела в виду профессиональную поддержку. — Женщина порылась в бумагах. — Согласно вашим словам, вы посещаете Общество анонимных игроков, но нерегулярно. И у вас нет куратора. Вы не стали вносить свое имя в добровольный запрет на посещение казино города. И завершили когнитивно-поведенческую терапию задолго до того, как она могла оказать какой-то видимый эффект. Вы создали план погашения долгов, что похвально, но никаких реальных изменений в ведении финансов не произошло, а это один из первых шагов в лечении подобного расстройства. — Она посмотрела ему в глаза и сказала: — Я вижу человека, который испытывает колоссальный стресс на пути к выздоровлению.

Доминику показалось, что весь воздух вышибли из легких, пришлось даже несколько раз неглубоко вдохнуть, прежде чем дать ответ.

— Я же пришел, — сказал он, резче, чем планировал.

Трен никак не отреагировала, продолжив сидеть с выражением бесконечного терпения на лице.

Доминик прикрыл глаза и взял себя в руки. Он позволил ей выбить себя из равновесия, а это никак не поможет Леви.

— Послушайте, я только... мне сложно об этом говорить. Никому не нравится считать себя неудачником.

— «Неудачником»? — медленно протянула она. — Слишком грубое слово для зависимого, вам не кажется?

Доминик беспокойно повел плечами. Он не понимал, зачем вообще это ляпнул.

— И я полагаю, что трудно контролируемое компульсивное поведение станет большой угрозой для человека, чья самоидентификация сильно укоренена в чувстве профпригодности и физической силе.

Доминик уставился на нее во все глаза, в ушах зазвенело.

— Очевидно, у вас веские причины воздерживаться от игр, но в то же время вы предпочли не прибегать к многочисленным доступным способам лечения. И я вынуждена спросить, рассматриваете ли вы свою одержимость как врожденную слабость, личностный недостаток, который можно преодолеть силой воли, а не болезнь, требующую профессионального лечения и контроля.

— Это слабость, — прошептал Доминик.

Она кивнула, но скорее показывая, что услышала его мнение, но не согласилась.

— Многим людям, особенно с таким отношением к себе, трудно принять медицинское определение этого заболевания. Но правда в том, что эмоционально неустойчивая игорная зависимость имеет общие признаки со злоупотреблением алкоголем и наркотиками. Например, у них общая неспособность остановиться, даже при осознании негативных последствий, усиливающаяся тяга и даже симптомы абстиненции. Вы не должны справляться с этим самостоятельно, и признание, что вам необходима помощь, не станет личным крахом. Ваш визит сюда стал первым шагом.

Доминик молчал. Он совершенно забыл, зачем сюда пришел, и, как ни старался, не мог взять себя под контроль.

— Я бы рекомендовала комбинацию из когнитивно-поведенческой и психодинамической терапии, а так же регулярное посещение Общества анонимных игроков. — Трен взглянула на часы. — Наше время почти вышло, поэтому план лечения мы составим в ваш следующий визит. А пока...

Она достала бланк с рецептами из задней части блокнота, написала что-то на первой странице и оторвала ее. Доминик резко вышел из ступора, когда ему протянули листок.

— Это же для лечения депрессии, — сказал он. — Но у меня ее нет.

— Я назначила препарат не из-за этого. Пока нет государственно одобренного препарата для лечения игорного расстройства, но исследования показали многообещающие результаты по антидепрессантам третьего поколения. Концепция состоит в том, что мозговая активность у зависимых игроков схожа с обсессивно-компульсивным расстройством, поэтому я прописала такую же дозировку. Это должно уменьшить тягу и психологический дискомфорт, но потребуется, возможно, от десяти до двенадцати недель, чтобы появились первые результаты.

— Тролексин... Это же производство «Солантии»?

— Угу, — промычала поглощенная записями Трен.

Доминик сдержал смешок, когда все наконец встало на свои места.

Она проводила его до двери и пожала на прощание руку. В приемной Доминик вежливо отказался от записи на следующий визит и вышел на улицу. Вернувшись на яркое солнце и обжигающую жару, Руссо обнаружил, что вот уже несколько минут стоит у своего пикапа и глубоко дышит.

В голове эхом отдавались слова Трен, отскакивая, как маленький мячик. Теперь у него был ее номер, и он мог предложить Леви вычеркнуть ее из списка... Но Доминик вовсе не был уверен, что все это стоило пережитого.

Глава 11

Леви с облегчением и благодарностью застонал при виде «Бульвардье» на стойке бара. Он отпил, смакуя смесь бурбона, сладкого вермута и «Кампари». Дай бог здоровья Доминику за то, что познакомил детектива с этой амброзией.

— Что, так тяжко? — спросил Доминик с весельем в глазах.

— Это был долгий день, — ответил Леви, хотя Руссо и так был в курсе: они все время переписывались, и именно Доминик предложил Абрамсу заскочить в «Скат» — ЛГБТ-клуб, где он работал барменом на полставки.

В Вегасе не существовало понятия «спокойная ночь», но для основного потока посетителей еще было рано, поэтому они могли поддерживать разговор на нормальной громкости, когда Доминик не отвлекался на клиентов. Сегодня Руссо работал в баре на втором этаже с видом на танцпол. По черным и серебристым глянцевым поверхностям плясали голубые всполохи подсветки, создавая ощущение, что бар находится под водой.

— Я так закрутился с убийством Уолша, что пришлось перенести встречу с доктором Капур. — Леви звякнул льдом в стакане и глотнул еще. — Мы с Мартиной зашиваемся. Через несколько дней завершится конференция, и если к тому времени мы не поймаем убийцу Хенсли, то, скорее всего, мерзавец выйдет сухим из воды.

Доминик сжал руку Леви.

— Ты его вычислишь.

Леви переплел их пальцы, но спустя несколько секунд Руссо позвали к дальнему концу барной стойки. К его возвращению Абрамс ополовинил свой стакан, старательно игнорируя пожирающего его глазами мужчину за ближним столиком.

— Ты собираешься рассказывать про Трен? — спросил Леви.

— А, да. Ей доплачивают, чтобы она назначала препараты «Солантии».

Детектив чуть не выронил стакан.

— Что? Это незаконно!

— Конечно, но доказать все равно не получится, — ответил Доминик и пожал плечами. — Фармацевтические компании имеют право оплачивать услуги врачей-консультантов. Думаю, за каждый выписанный рецепт она получает замаскированный под нечто легальное откат. Вот почему она не меняла лечебный план Чапмана.

— Черт. Уверен?

— Ага, даже без выписки с ее банковских счетов. — Доминик сделал паузу. — Но изучать их я не стану, ведь это незаконно.

— Ага, — согласился Леви, не сводя с Руссо взгляда. — Тебе точно нельзя заниматься чем-то подобным.

Доминик подмигнул, а потом отошел поприветствовать новоприбывших. Леви лишь на секунду стало стыдно. Никакими законными путями ему не удастся взглянуть на банковский счет доктора Трен, но у Руссо достаточно способов обойти систему без малейших угрызений совести. Абрамс мог примириться с нарушением этики в интересах поимки серийного убийцы.

Леви опрокинул в себя остатки коктейля. Буквально через пару секунд жуткий воздыхатель подошел ближе.

— Похоже, что тебе не помешает еще стаканчик, — произнес мужчина.

— Нет, спасибо, — спокойно и сдержано ответил Леви. Он даже взглядом не удостоил мужчину.

— Да ладно. Хоть немножко расслабишься.

— Я сказал нет.

— Эй, я же со всей душой. — Мужчина положил на колено детектива ладонь и медленно провел ею по бедру. — Ты можешь хотя бы...

Леви схватил настырную клешню обеими руками и вывернул запястье, отгибая пальцы назойливого ухажера к его телу, а саму руку — в сторону. Мужчина завопил от боли и грохнулся на стойку, согнувшись над коленями детектива.

— Не смей меня трогать, — произнес Леви.

— Бля! — Мужчина моментально вспотел и затрясся, как желе. — Отпусти меня, сумасшедший мудак...

Абрамс надавил сильнее на тыльную сторону ладони, вырывая из противника надрывный стон. Детектив знал, каково это — оказаться в подобном замке. Какая-то темная, потаенная часть его души злобно трепетала, наслаждаясь властью...

— Какие-то проблемы? — спокойно спросил Доминик.

Абрамс и мужчина вскинули головы. Благодаря своему телосложению Руссо устрашал даже в спокойном состоянии и с миролюбивым выражением на лице, как сейчас. Его рабочий дресс-код состоял из черной футболки, которая обтягивала все выступы мощной груди и пресса так плотно, что казалась нарисованной на теле, бицепсы едва ли не разрывали короткие рукава.

Мужчина отчаянно замотал головой, и когда Леви его отпустил, прижав руку к груди, попятился.

— Псих проклятый, — бросил он напоследок.

Доминик вскинул брови. Когда адреналин схлынул, детектив почувствовал себя глупо.

— Прости.

— Эй, он не имел права тебя лапать.

— А я мог спокойно объясниться и не применять силу к слабому противнику, — криво усмехнулся Леви.

Доминик улыбнулся:

— Ты сам это сказал. Хочешь еще выпить?

— Нет, хватит, спасибо. — Абрамс отдал пустой стакан. — Это ужасно, что я разочарован в непричастности доктора Трен к «Семерке пик»?

— Конечно, нет. Ведь тогда бы мы уже праздновали победу. А теперь просто продолжим поиски.

Леви наблюдал, как Доминик выбросил лед и убрал стакан в мойку. Руссо весь вечер был привычно веселым, и даже присланное днем сообщение казалось беззаботным и полным флирта. Но детектив догадывался, о чем Доминик мог разговаривать с Трен, и это наверняка не прошло для него бесследно, особенно после критической ситуации два дня назад.

— Ты ничего не рассказал о самой встрече, — проговорил Абрамс, оставляя Доминику возможность намеренно ложно истолковать вопрос.

Но он ей не воспользовался.

— Весело точно не было. — Легкая тень мелькнула на лице Руссо. — Но со мной все в порядке.

— Прости, что заставил тебя через это пройти.

— Я не... я же сам вызвался, не забыл? Я знаю, как для тебя это важно. И буду помогать изо всех сил.

Леви вздохнул и положил руки на столешницу.

— Жаль, что сегодня тебе нужно работать. — Сейчас детективу больше всего хотелось оказаться у кого-то из них в квартире и после пары крышесносных оргазмов заснуть в объятиях Доминика.

— Мне тоже. — Руссо тоже опустил руки на столешницу и наклонился к Леви практически вплотную. — Но мне нужно зарабатывать деньги. За стажировку платят копейки, и она отнимает большую часть времени, которую я мог потратить на «охоту», поэтому приходится брать дополнительные смены здесь.

Леви приблизился.

— Знаешь, я, возможно, скучаю по тем временам, когда мог рассказывать всем, что встречаюсь с охотником за головами.

— С агентом по розыску беглецов, — поправил Доминик.

Леви рассмеялся, и его дыхание коснулось губ Руссо. Тот внезапно нежно провел большим пальцем по щеке детектива.

— Что?

— Мне нравится, когда ты смеешься, — сказал Доминик и поцеловал его.

Абрамс застонал и подался ближе, превращая легкий поцелуй через барную стойку в полноценно-страстный. Рядом кто-то засвистел, но детективу было плевать. Пусть сдохнут от зависти.

— Леви? — послышался знакомый голос за спиной.

Абрамс так резко отпрянул от Доминика, что его стул начал заваливаться, и только Руссо, схвативший Леви за руки, предотвратил фееричное падение. Восстановив равновесие, детектив соскочил со стула и обернулся.

— Стэнтон, — выпалил он.

В полуметре от барной стойки бывший парень Леви Стэнтон Барклай недоверчиво таращил на него глаза. Это был красивый мужчина с эталонной внешностью звезды Золотого века Голливуда: ямочка на подбородке и пронзительные голубые глаза. Безупречный костюм идеально сидел на высоком стройном теле, словно вторая кожа.

Молчание затянулось. Детектив был так же потрясен, как, видимо, и Стэнтон: за три года отношений Леви ни разу не видел своего парня в подобных местах. Но и сам Абрамс никогда не шастал по ночным клубам.

— Что ты здесь делаешь? — в итоге спросил Леви.

— Друзья уговорили меня развеяться. — Стэнтон слегка развернулся и указал на ближайший к танцполу столик. Компания знакомых лиц с осуждением смотрела на них в ответ — богатые и уважаемые члены ЛГБТ-сообщества Лас-Вегаса. Все они были больше друзьями Стэнтона, нежели Леви.

И все они видели экстремальное проявление его чувств к Доминику. Боже, неужели он только что плюнул на могилу их отношений со Стэнтоном?

За спиной детектива откашлялся Доминик.

— О, — выдал шокированный Леви. — Эм, Стэнтон, это Доминик Руссо. Доминик, Стэнтон Барклай.

Доминик протянул руку через стойку.

— Приятно познакомиться.

Стэнтон — в любых ситуациях образец безупречной вежливости — шагнул вперед и пожал руку.

— Взаимно. — Он опустил взгляд на огромную ладонь, которая просто поглотила его руку, затем медленно поднял глаза к груди Доминика, к его лицу, и только потом отпустил.

Вторая пауза показалась вдвойне неловкой.

— Эм, меня ждут измученные жаждой клиенты, — пару секунд спустя сообщил Доминик. — Прошу прощения.

Он отошел к другому концу стойки. Леви подхватил Стэнтона под локоть и отвел в противоположную сторону, подальше от лишних ушей. Стэнтон не сопротивлялся.

— Вау, — выдохнул он, все еще не сводя взгляда с Доминика. — Теперь мне стало ясно, чего тебе не хватало.

— Не начинай, — отрезал Абрамс. — Ты прекрасно знаешь, что я ушел не из-за Доминика, но даже если и так, то уж точно не по пошлой сексуальной причине. Предполагая обратное, ты обесцениваешь мои с ним отношения. И наши.

Плечи Стэнтона поникли.

— Я знаю. Прости. Просто... просто не каждый день встречаешь своего бывшего в обнимку с копией Дуэйна Джонсона.

Леви спрятал руки в карманы и уставился на ноги.

— Ты совсем по мне не скучаешь? — тихо спросил Стэнтон.

Леви резко вскинул голову.

— Конечно, скучаю.

— Правда? Потому что я до сих пор просыпаюсь по утрам с ощущением пропущенного через мясорубку сердца. Мне едва удается прожить очередной день, а тут ты взасос целуешься с новым сексуальным парнем. Господи, Леви, прошло всего три месяца. — Стэнтон помедлил, а потом покачал головой. — Ты никогда не целовал меня так на людях.

— Я... — Детектив открыл и закрыл рот. Ему никак не оправдаться, потому что Стэнтон был во всем прав. — Я знаю, что сейчас неудачное время. Я скучаю по тебе, Стэнтон. И думаю о тебе часто. Но я совсем не ожидал такого поворота в отношениях с Домиником, а сейчас не могу поставить наше общение на паузу и ждать, пока пройдет достаточно времени. Прости. Я не хочу тебя обидеть... Никогда этого не хотел.

Некоторое время они просто молчали. Шум в клубе нарастал из-за прилива посетителей, и их душераздирающий разговор болезненно диссонировал с хриплым смехом, пьяными аплодисментами и энергичными ритмами Леди Гаги.

— Наверное, мне не стоило удивляться, что тебе разрыв дался проще, — сказал Стэнтон. — В конце концов именно ты ушел. Я хотел, чтобы ты остался.

— Наши отношения не складывались.

— Мы могли бы постараться.

— Нет.

Стэнтон закрыл глаза, выдохнул и открыл их снова.

— Я пойду домой.

— Нет. — Леви потянулся, но стоило Стэнтону отшатнуться, опустил руку. — Останься. Я все равно собирался уходить.

— У меня пропало настроение...

— Пожалуйста, Стэнтон. Я не хочу портить тебе вечер. Повеселись с друзьями.

Стэнтон замешкался, явно растерявшись. Но потом кивнул.

— Береги себя, — сказал Леви и пошел к бару. Должно быть, Доминик наблюдал за ними, потому что из-за стойки сразу же показал Абрамсу на выход для барменов. Здесь они могли стоять близко и слышать друг друга, не повышая голос под нарастающий гул клуба.

— Все в порядке? — спросил Руссо.

— Да, хорошо, — на автомате ответил детектив, а потом вздохнул. — Нет, все плохо. Он все еще считает, что я ушел из-за тебя.

— Знаю, что тебе это до сих пор не дает покоя, но ты ничем и никак не сможешь его переубедить. Тебе просто нужно отпустить ситуацию.

— Легче сказать, чем сделать. — Леви незаметно сжал руку Доминика. — Я поеду домой. Позвонишь мне завтра?

— Конечно.

Абрамс по большой дуге обогнул столик Стэнтона и направился к выходу. Ему хватило эмоциональных потрясений на сегодня.

***

Ближе к полудню четверга, Леви сидел в углу за столиком The Roasted Bean — шикарного винтажного кафе в «Мираже», уныло подпирая голову рукой и потягивая черный кофе с двумя шотами эспрессо.

Оживило его лишь появление Мартины с холодным кофе и куском пирога, который она поставила в центр стола.

— Впервые слышу столько вежливых вариаций на тему: «Я его не убивал, но рад, что он сдох», — заявила Мартина.

— Твои хотя бы культурные. Мои в основном не сдерживались в выражениях.

Они провели все утро, допрашивая коллег Хенсли в перерывах между выступлениями на конференции по хосписам и паллиативной помощи. По опыту детектива, после чьей-либо смерти все старались закрывать глаза на недостатки покойного, восхваляя его достоинства: о мертвых либо хорошо, либо никак, как любила говорить Мартина. Но то, что при новости о смерти Хенсли никто из его знакомых не отреагировал подобным образом, откровеннее любых слов говорило о мерзком характере покойного.

Мартина многозначительно пододвинула пирог к Абрамсу.

— Я не хочу, — раздраженно буркнул Леви.

— Давай тогда так. Я не стану терроризировать тебя едой, если ты честно скажешь, что в твоем желудке с утра булькает не только кофе.

Детектив хмуро на нее уставился.

— У тебя уже передозировка кофеином. Смотри как руки трясутся. — Она кивнула на его ладони. — Ешь проклятый пирог.

Тяжело вздохнув, Леви подтащил тарелку ближе и издевательски оттяпал здоровенный кусок. Мартина лишь мило улыбалась.

Пирог замечательный — идеальное сочетание брокколи, чеддера и хрустящей корочки — поэтому детектив перестал паясничать и принялся есть нормально. Не сказать, что Абрамс намерено голодал. Просто, когда он был чем-то увлечен, еда не входила в список его приоритетов.

— Так, у нас есть подтверждение, что Хенсли повсеместно презирали, — сказала Мартина, пока Леви жевал. — Но что касается серьезного мотива для убийства, мне бросился в глаза только один... Доктор Хелен Дюмон. Несколько независимых источников подтвердили, что они с Хенсли были заклятыми врагами даже по его стандартам. Он сорвал ее грантовое финансирование, и та была намерена отомстить. Хотя сама Дюмон ни о чем подобном не упоминала.

Леви проглотил кусок и сказал:

— Я тоже про нее слышал. Регулярно всплывало еще одно имя — доктор Арджун Бхатия. По-видимому, Хенсли в клочья раскритиковал его исследования и извалял профессиональную репутацию в грязи. Он до сих пор не восстановил свое имя.

— А он приехал на конференцию?

— Наверное. Мне пока не удалось его найти.

— Значит разыщем его, надавим на обоих чуть посильнее и проверим алиби. Ты все еще встречаешься в обед с доктором Капур?

Леви согласно кивнул.

— Было бы гораздо проще, если бы Кармен удалось изъять нужные нам файлы с жесткого диска Уолша, — вздохнула Мартина.

Накануне девушка Уолша со слезами на глазах призналась, что была в курсе неоднократных попыток шантажа. Парень не делился с ней подробностями, да и сама она не спрашивала, преспокойно наслаждаясь бонусами от его грязных махинаций. Только одно девице было точно известно — Уолш связывался со своими жертвами через одноразовые телефоны. Но на месте преступления ни одного такого аппарата обнаружено не было, поэтому можно с уверенностью предположить, что их забрал убийца.

Детективы доставили компьютер и съемный жесткий диск в участок, где Кармен Ривера сможет их изучить. Но сегодня утром от нее пришли печальные вести.

— Защита запредельная, — заявила она. — Видимо, Уолш нанял кого-то, чтобы сберечь информацию, потому что это работа профессионала, а не стандартный пакет. Вам повезло, что при выходе из спящего режима компьютер не запросил повторную аутентификацию, но это, скорее всего, потому что Уолш сам ее отключил. Большинство косяков в компьютерной безопасности возникает из-за человеческой лени. Но для перевозки криминалистам пришлось отключить компьютер от питания, и система сбросилась.

— Хочешь сказать, что не можешь их вскрыть? — спросил Леви.

— Могу, но вопрос когда и как. Я переживаю, что если попробую просто взломать, то запустится какая-нибудь программа по самоуничтожению. Мне придется пробираться внутрь осторожно, а это требует времени.

Итак, у них на руках неопровержимое доказательство вины определенного человека, но оно заключено в маленькую коробочку, к которой нет доступа. Грандиозное разочарование.

— Нам известно, что в ночь убийства Уолш работал с полуночи до девяти утра, — сказал Леви. — И он стал свидетелем того, за что его пришлось убить. Нам только нужно выяснить чего именно.

Детективы допили кофе и, вернувшись на конференцию, которая занимала весь деловой зал «Миража», снова разделились. Спустя еще несколько часов допросов бывших коллег Хенсли Леви готов был рвать на себе волосы. Он никогда не сталкивался с таким делом, где разыскивался не тот, кто желал смерти жертве, а тот, кому больше всего этого хотелось.

Во время перерыва на обед Абрамс встретился с Аникой Капур в кафе Pantry, где они заняли относительно тихий угловой столик.

— Спасибо, что подстроились, — сказала Капур, сделав заказ. — Голова кругом от такого расписания.

— Никаких проблем, — ответил детектив.

Аника сложила руки на столе.

— Кларисса Нортридж говорит, вы больше не верите, что Стивена убила проститутка.

— Все верно. Сейчас наша версия: кто-то из участников конференции воспользовался случаем и убил Хенсли, зная, что все подозрения падут на эскортницу. — Леви замолчал. — Неприятная правда, но я уверен, вы поймете нашу сложность в поиске мотива. Если говорить о среднестатистической жертве преступления, то обычно в окружении этого человека может быть пара желающих ему смерти. Но в случае доктора Хенсли в список входит уже более десяти человек, и он только растет.

Капур молчала, перебирая пальцами салфетку.

— Еще хуже то, что из-за близкого расположения номеров каждый возможный подозреваемыймог легко проникнуть в комнату Хенсли. А что касается орудия убийства... Ну, ни одному врачу не составит труда заполучить рогипнол.

— Все так, — угрюмо согласилась Аника. Она встретилась взглядом с Леви. — Мне отлично известно, какую лютую ненависть питали к Стивену. Я слышу ее в голосах коллег, когда они выражают свои так называемые соболезнования — все рады его смерти. Но существует огромная разница между тем, чтобы желать кому-то смерти и действительно убить. И не могу представить, кто из знакомых мне людей мог на это решиться.

— Но кто-то все же решился, — отметил детектив.

Капур с мрачным видом неторопливо отпила воды, а затем поставила стакан на стол.

— Вы считаете, это я?

— Я непредвзят.

— Наши отношения со Стивеном, наверное, были самым близким вариантом к дружбе. У меня меньше всего причин его убивать.

— Может и так, если бы вы с ним не спали.

Этот выстрел вслепую, основанный только на догадках Мартины, попал точно в цель. Капур выпучила глаза и резко вдохнула. Затем она сглотнула и украдкой посмотрела по сторонам, словно за соседними столиками их пытались подслушать.

— Это не то, что вы думаете.

— Но вы не отрицаете. — Детектив мысленно пометил себе поблагодарить напарницу за проницательность.

— У нас со Стивеном не было романа. Мы иногда занимались сексом, но никогда наши отношения не переходили на романтический уровень. Он уважал меня, насколько был способен, а это значило для него больше, чем любое проявление любви.

— А для вас?

— Я... — Она задумалась. — Стивен был блестящим ученым, настоящим гением. Я понимаю, что это не оправдывает огромное количество недостатков и его отношение к окружающим. Я знаю. И никогда не смогла бы полюбить его так, как люблю своего мужа. Но между нами всегда вспыхивала искра... Единение умов так же важно, как единение плоти.

Взгляд женщины затуманился, и Леви дал ей минутку прийти в себя. А потом спросил:

— Ваш муж в курсе?

Капур покачала головой.

— Доктор Нортридж?

— Да, — ответила она, чем сильно удивила детектива. — Она всегда это знала. Они со Стивеном много лет жили раздельно. Брак был лишь формальностью.

Леви нахмурился.

— Почему тогда не развестись?

Капур пожала плечами.

— Я не в курсе всех подробностей, но Нортриджи — богатая аристократическая семья. Кларисса и Стивен не заключали брачного контракта, и он, наверное, мог претендовать на часть ее семейного имущества. Для них обоих было проще сохранить брак.

Ну, ничего прискорбнее Леви слышать не доводилось. Он зафиксировал этот момент в памяти и продолжил допрос.

— Когда мы общались с вами в воскресенье, вы сказали, что знали о привычке доктора Хенсли вызывать эскорт-службу в деловых поездках. Вы не испытывали ревности?

— Конечно, нет. Как я уже говорила, наши отношения со Стивеном романтическими не были. Не из-за чего ревновать.

У Абрамса не было никаких оснований оспаривать это заявление, поэтому он достал снимок Уолша из кармана пиджака и положил на стол.

— Узнаете этого человека?

— Нет, — бегло взглянув на фотографию, ответила Капур. — А должна?

Но Леви не успел ответить, к ним подошел официант с заказом — салат «Цезарь» и порция стейка с жареной картошкой. Заказ принимал другой официант, поэтому сейчас салат оказался перед Капур.

— Наоборот, — поправил Леви. Замечание вышло резче, чем он планировал, но его раздражало, когда выводы делались по половому признаку.

Буркнув извинения, официант поменял тарелки и поспешил прочь. Абрамс поковырял вилкой салат. Он был все еще сыт пирогом, но показалось, что нужно сделать заказ.

— Я понимаю ваши подозрения, детектив, — сказала Капур. Она сама взяла вилку и нож для стейка, который принесли к заказу. — Но еще я знаю, что казино — одно из самых охраняемых мест в мире, и во время смерти Стивена я была у игровых автоматов. Должно быть много...

Она продолжила говорить, но Абрамс больше не слушал. Он уставился на ее руки, которые резали стейк, затем потянулся через стол и выдернул нож из пальцев.

Доктор возмущенно вскрикнула, но детектив был слишком занят, чтобы извиняться. Нож имел замысловатую резную ручку: оловянную, с абстрактным рисунком, похожим на вьющиеся по всей длине виноградные лозы.

Именно таким ножом зарезали Алана Уолша.

***

— Уверена, они не смогут подтвердить пропажу ножа, — выразила сомнения Мартина, когда они говорили по телефону. — Но менеджер службы питания сообщил, что нож, обнаруженный в доме Уолша, — один из образцов, специально изготовленных для «Миража». Его подают в ресторанах и при обслуживании номеров.

Леви кружил перед входом в кафе.

— Обслуживание номеров, ну конечно. Преступнику ничего не стоило припрятать нож у себя, а потом, скрыв его под рукавом, прийти в дом Уолша.

— Любые сомнения, что убийца Уолша и Хенлси связаны, отпадают.

— Но зачем оставлять нож? Ведь первое убийство продумано до мелочей.

— Думаю, ты был прав, когда предположил, что убийцу вырвало на месте преступления, — сказала Мартина. — Наверное, он находился в таком шоковом состоянии, что либо забыл замести следы, либо не подумал, что мы обнаружим связь с «Миражом». И еще преступник забыл отключить компьютер. Нам повезло, что убийцу настолько расшатал опыт с ножом.

— Так, я только что закончил с доктором Капур. — Детектив взглянул на часы. — Вернусь в участок, трижды перепроверю алиби и свяжусь с криминалистами по поводу убийства Уолша. Мы определенно что-то упускаем.

— Хорошо. Встретимся там.

Леви сбросил вызов и зашагал по вестибюлю. Он приехал в отель на машине Мартины, но поймать такси проблемы не составит. «Мираж» находился примерно в пяти километрах от участка, если ехать прямо по Стрипу... Или по параллельному шоссе Лас-Вегас, что, скорее всего, будет быстрее.

Пересекая зал казино и бар с метким названием «Центральный» в сердце отеля, Леви обратил внимание на одного человека. Бледный, тощий Крейг Уорнер сидел, ссутулившись у барной стойки. Положив локти на столешницу, мужчина потягивал напиток из огромного бокала. Леви все утро не мог его найти. Теперь понятно почему. Кажется, это не первый коктейль Уорнера за сегодняшний день.

Леви подошел ближе и спросил:

— Не рановато для «Май-тай»?

Уорнер растерянно заморгал, словно не сразу узнал детектива.

— Только не в Вегасе.

Точно. Абрамс занял стул рядом и отмахнулся от приближающегося к нему бармена.

— Знаете, я должен был читать сейчас лекцию по гериатрии, — проговорил Уорнер и шумно втянул коктейль через трубочку.

— Не против, если я спрошу, почему тогда вы здесь?

Уорнер ответил не сразу. Он стискивал стакан обеими ладонями, словно кто-то мог на него посягнуть.

— Я рад, что Хенсли мертв, — заявил он.

Уорнер явно собирался добавить что-то еще, поэтому Леви терпеливо ждал.

— Когда в воскресенье доктор Капур рассказала мне новости, первое что я испытал... самая моя искренняя реакция... облегчение. — Крейг закрыл глаза. — Наверное, мне трудно с этим смириться.

— Понимаю, с доктором Хенсли нелегко работалось, — осторожно начал детектив.

Уорнер горько фыркнул.

— Нелегко? Я ничуть не преувеличу, если скажу, что он превратил мою жизнь в сущий ад. Но все равно... радоваться чьей-то смерти? Хреново. — Он с мольбой уставился на Леви. — Как мне примириться с такой частью себя?

Детектив невольно вспомнил ситуацию с заложником в «Тропикане»... Полиция загнала в угол нервного грабителя, и тот прикрылся ребенком, как живым щитом. Будто наяву он услышал грохот выпущенной из собственного пистолета пули, которая поразила преступника в центр лба.

Когда Дейл Слейтер рухнул на пол вместе с живым мальчиком, Абрамс на мгновение испытал чистое, самое сильное удовлетворение в своей жизни. Тошнотворный стыд, захлестнувший его через несколько секунд, до сих пор мучил Леви, хотя Наташа помогла пережить самое худшее.

— Поверьте, вы спрашиваете не у того человека, — ответил детектив.

Сминая пальцами ананасовый декор, Уорнер сказал:

— Я подумывал уехать завтра домой, в Балтимор, и запороть всю презентацию. Но доктор Нортридж меня отговорила.

— Да, она упоминала, что собирается поддержать вас и доктора Капур.

— Она великий ученый... Замечательная женщина. Хенсли такую точно не заслуживал. Я вообще удивлен, что она прилетела так скоро после его смерти. На ее месте мне бы, наверное, вовсе было плевать.

— То есть, по вашему, сорок восемь часов это «скоро»? — спросил Леви.

Уорнер хмуро свел брови.

— Ну... раньше воскресенья мы об этом знать не могли. Но утро понедельника не так уж и поздно.

— Доктор Нортридж прилетела в Вегас во вторник, — озадачено сказал Леви. — Вы видели ее в понедельник?

— Эм... — Откашлявшись, Уорнер распрямился. — Нет, знаете, я, наверное, запутался. Столько переживаний за всю неделю, дни просто смешались. — Он подозвал бармена и спросил детектива: — Угостить вас чем-нибудь?

— Нет, спасибо. Я на работе. — Леви уловил нервные движения Уорнера и спрыгнул со стула. — И мне нужно к ней возвращаться. И вам желаю того же. Не хочется преуменьшать ваши переживания, но они не стоят разрушенной карьеры.

— Спасибо, детектив, — сказал Уорнер, поднимая стакан за его здоровье.

Леви вытащил телефон и зашагал через атриум «Миража», оформленный под тропический лес. Кларисса Нортридж находилась в Балтиморе во время убийства Хенсли — самое надежное алиби, какое можно придумать. Нет видимых причин сомневаться.

Но не повредит кое-что перепроверить.

Глава 12

Доминик швырнул теннисный мячик, и тот по аккуратной дуге перелетел через всю собачью площадку. Ребел рванула за игрушкой, взбивая лапами траву. Схватив зубами мяч за секунду до падения, собака метнулась обратно к Руссо. Но вместо того, чтобы бросить игрушку к ногам хозяина, она села в ожидании, когда ей протянут руку.

— Хорошая девочка, — похвалил Доминик. Он взял мяч и поманил им Ребел. — Хочешь?

Уши собаки стояли торчком, глаза, словно лазеры, неотступно следили за каждым движением. Ребел припала на передние лапы, напрягая мускулы и готовясь к действию.

Доминик сделал пару обманных движений, но его собака была слишком умна для таких трюков. Когда мячик наконец полетел, собака рванула за ним на предельной скорости.

Руссо улыбнулся. В холодное время года он брал с собой Ребел на долгие пробежки, но летом об этом не могло быть и речи. Даже выходя на улицу ранним утром или поздно ночью, Доминик слишком переживал, что животное перегреется. Игры в парке рядом с домом казались безопасной альтернативой.

Начало темнеть, когда Руссо закончил прогулку. Через час он планировал встретиться с Обри и продолжить наблюдение за Родсом. Доминик пристегнул поводок к ошейнику Ребел, и они неторопливо побрели к пикапу, где собаке досталось немного воды.

Лакая из складной миски, Ребел внезапно напряглась. Она вскинула морду, так что с нее начала капать вода, и, навострив уши, уставилась в дальний угол парковки.

Поведение собаки не было агрессивным, скорее любопытным, поэтому Доминик не насторожился. Он вгляделся, пытаясь выяснить, что привлекло внимание Ребел. Семьи и их питомцы, несколько смельчаков, которые пробегали трусцой мимо, компания подростков на скейтбордах... Ничего примечательного.

Но Ребел не расслаблялась. Она застыла как статуя, двигались только глаза. Доминик впервые столкнулся с таким поведением животного. Его собака была обученным телохранителем, и если хозяин находился в опасности, она предупреждала его недвусмысленным способом. Но сейчас Ребел не подавала тревожных сигналов. Тогда что происходит?

Доминик доверял также собственным инстинктам, но никакой опасности не чувствовал. И все же ситуация начала беспокоить.

Внезапно Ребел фыркнула и вернулась к воде, словно ничего не случилось. Доминик еще раз обвел взглядом окрестности, а потом наклонился за миской.

— Что ж, возвращаемся.

Въехав на стоянку перед домом, Доминик заметил миссис Муньос, которая пыталась загнать в дом троих неугомонных детей и при этом достать несколько здоровых пакетов с продуктами из багажника. Руссо намотал поводок Ребел вокруг запястья и выпрыгнул из кабины, спеша на помощь соседке. Собака никуда не вырывалась и с удовольствием купалась во внимании детей, которые ее тут же окружили.

— Давайте помогу вам, — предложил Доминик.

— О, михо, спасибо. — Миссис Муньос со вздохом облегчения вручила пакеты. — Какой воспитанный мальчик.

Она коротко хлопнула в ладоши, подгоняя детей к калитке в сетчатой ограде. Доминик шагнул следом, но резко остановился, когда Ребел обернулась и уставилась на противоположную сторону улицы с таким же напряжением, как и в парке.

Доминик снова не смог определить предмет ее внимания и еще сильнее насторожился.

— Что такое, Ребел?

Собака тихо заскулила, отступила на пару шагов, а потом снова двинулась вперед. Взглянув на Доминика, она нерешительно махнула хвостом, а потом снова посмотрела в сторону улицы. Ребел, казалось, была растеряна не меньше хозяина.

— Все в порядке? — крикнула миссис Муньос, остановившаяся возле калитки.

— Да, — ответил Доминик. — Наверное, в районе появилась новая собака.

Он поцокал языком и слегка подтянул поводок Ребел. Если бы та чувствовала реальную угрозу, то игнорировала бы хозяина, пока на нее не обратят внимание. Но собака развернулась и потрусила рядом с Домиником, напоследок оглянувшись перед входом в дом.

Беспокойство не оставляло Руссо, пока он помогал миссис Муньос заносить покупки, и даже в собственной квартире, ужиная и кормя Ребел, Доминик не мог успокоиться. Жаль, что нельзя взять собаку с собой. Он привык, что она всегда рядом во время охоты на беглецов, и совсем не хотелось оставлять ее сейчас одну, после такого необычного поведения. Но Обри посчитает присутствие собаки отвлекающим фактором, и объяснить ей ситуацию будет сложно.

В те два дня, что Доминик работал в «Скате», Обри продолжала следить за Родсом. Но мужчина после работы сразу шел домой. И вот сегодня Родс снова предупредил жену, что задержится допоздна. Доминик встретился с напарницей на парковке перед офисом Родса как раз в тот момент, когда их цель села в собственную машину.

— Будто специально для тебя приберег свои похождения, — пошутила Обри, поворачивая ключ в замке зажигания.

— Я просто счастливчик, — ответил Доминик.

Они преследовали Родса до шумной забегаловки в центре города. Внутри было многолюдно, и риск оказаться раскрытыми стремился к нулю, так что Обри с Руссо заняли столик в углу и ради приличия заказали выпить. Родс несколько минут поболтался в баре, периодически с кем-то переписываясь, потом поздоровался с симпатичной брюнеткой и пригласил ее за столик.

— Иногда я начинаю думать, не в курсе ли Родс, что жена приставила к нему слежку, — проговорила Обри спустя пару минут наблюдений за невинным флиртом парочки. — Конечно, я не думаю, что он нас заметил, но этот человек подозрительно осторожен и на публике не флиртует в открытую.

Доминик пожал плечами.

— Может, и так. Или он просто боится столкнуться со знакомыми. Не обязательно работать частным детективом, чтобы снять компрометирующий момент на телефон.

В сотый раз за вечер Доминик обернулся и обвел взглядом бар. Это плотно сидело в его сознании — следить за окружением, отмечать выходы и пути отступления, фиксировать любую активность, движения, не свойственные обстановке сигналы. Но сегодня покалывание в затылке побуждало еще тщательней изучать обстановку. А хуже всего, что Доминик не понимал, накрутил ли он себя странным поведением Ребел или действительно чувствует слежку?

— Ты на взводе. — Обри прищурилась. — Эм... Снова испытываешь проблемы?

— Что? — спросил Руссо, переключая внимание на напарницу. — Нет, ничего такого. Просто держу ухо востро.

Внезапно в бар вошла шикарная блондинка в сногсшибательном платье, при виде которой посетители забегаловки чуть ли не сворачивали шеи. Девушка не отреагировала ни на один восхищенный взгляд и оглядела толпу, словно выискивая знакомых. Заметив Родса, она направилась к его столику. Мужчина казался удивленным, но вовсе не раздраженным ее появлением.

— Думаешь, он случайно договорился с двумя девушками? — спросил Руссо.

— Возможно. Или он решил устроить тройничок, — ухмыльнулась Обри. — Но я сомневаюсь, что ему повезет.

И правда, при появлении соперницы брюнетка начала буквально плеваться огнем. Доминик и Обри зачаровано следили за развернувшимися боевыми действиями: злобные взгляды, вздернутые подбородки и фальшивый смех. Только Родс наслаждался ситуацией, очевидно игнорируя факт, что девушки на волоске от того, чтобы броситься друг на друга и разодрать в клочья.

— Это даже интересней Animal Planet, — сказала Обри.

Брюнетка сражалась отчаянно, но в итоге откровенные приемы блондинки победили. Потерпевшая поражение удалилась, а победительница пресекла возражения Родса и уселась к нему на колени, перебирая галстук и нашептывая что-то на ухо.

Доминик нахмурился:

— Как-то она подозрительно себя ведет. Родс, конечно, симпатичный парень, но стоил ли он таких самоотверженных действий?

— Ага, я понимаю, о чем ты. Здесь есть парни и покрасивее, но она, казалось, искала именно Родса.

— И, по-видимому, он не ждал ее появления.

Уже через пять минут блондинка спрыгнула с коленей Родса, уговорила его подняться и повела к выходу. Он плелся за ней с остекленевшим, затуманенным похотью взглядом, который Доминик прекрасно понимал. Руссо не сомневался, что выглядел точно так же рядом с Леви.

Когда пара проходила мимо Доминика и Обри, коллеги отвернулись, но это было излишне — взгляд Родса приклеился к женщине. Детективы последовали за объектом слежки на улицу, оставаясь на приличном расстоянии. Родс поймал такси и поехал с девушкой в ближайший к бару мотель.

— Классика, — протянула Обри, паркуясь под удобным углом для лучшего вида. — Готов?

Кивнув, Доминик взял фотокамеру и опустил стекло с пассажирской стороны. Он сделал серию снимков: Родс с девушкой выбираются из такси, держась за руки, идут ко входу в номер на первом этаже, смеются и тискаются.

— Они не регистрировались, — сказала Обри. — У кого-то есть ключ?

На этот вопрос они получили ответ, когда блондинка вытащила из сумочки ключ-карту и игриво помахала им перед носом Родса, который сказал что-то не различимое для наблюдателей. Девушка улыбнулась в ответ, толкнула мужчину к стене и засосала.

Доминик продолжал щелкать затвором, а Обри рядом тихо ликовала. Парочка оторвалась друг от друга лишь для того, чтобы отпереть замок, и продолжила целоваться, когда дверь за ними закрывалась.

Доминик опустил фотоаппарат и склонился к Обри для просмотра снимков. Четкие изображения Родса, стискивающего в предательских объятиях женщину, явно не жену, не оставляли сомнений в его дальнейших намерениях. Вкупе со снимками из бара, которые Обри сделала скрытой камерой, они означали полный крах для изменника-мудака.

— Дело сделано. — Обри с довольным видом откинулась на спинку сидения. — Осталось дождаться, когда он, затраханный, выйдет из номера, сделать пару контрольных снимков — и наша клиентка сможет спокойно оформлять выгодный для нее развод.

Ожидая, что парочка проведет в номере час или два, коллеги устроились поудобнее, и Обри принялась рассказывать историю о том, как заблудилась в Марракеше, накурившись травки. Но десять минут спустя дверь номера распахнулась.

Шокированные Доминик и Обри наблюдали, как блондинка выскочила на улицу, запихивая что-то в крошечную сумочку и с трудом застегивая замок. Детективы инстинктивно вжались в сидения, когда женщина огляделась по сторонам, а затем побежала, оставив дверь в номер полузакрытой.

— Мать твою, она его обокрала! — воскликнул Доминик. Он схватился за камеру и быстро сделал еще пару кадров.

— Нам точно неизвестно.

Руссо указал на припаркованный в дальнем углу стоянки темный седан. Машина мигнула фарами, когда блондинка разблокировала замки.

— Думаешь, она за презервативами побежала?

С впечатляющей ловкостью маневрируя на шпильках, девушка прыгнула в машину, завела двигатель, и седан с визгом унесся со стоянки. Доминик потянулся к двери, но Обри схватила его за руку.

— Ты что делаешь? — прошипела она. — Разоблачишь наше прикрытие.

— Ты серьезно? Она могла накачать его наркотиками или ножом пырнуть... Может, Родс прямо сейчас умирает.

— Наш приоритет — интересы клиента.

Руссо ошеломленно покачал головой.

— Прости, но мой приоритет — безопасность людей.

Игнорируя возмущение напарницы, Доминик вылез из машины и поспешил к номеру. Тяжелая дверь начала медленно закрываться, но в последний момент Руссо распахнул ее, присел на корточки и заглянул внутрь.

Потерявший сознание Родс раскинулся на кровати, на нем не было обуви, рубашка наполовину расстегнута. Очевидно, номер пустовал, но Доминик достал пистолет и перепроверил комнату на случай, если в засаде сидел сообщник блондинки. Не обнаружив никого в туалете, в шкафу, под кроватью, Руссо подошел к Родсу.

У того прощупывался ровный пульс, мужчина дышал спокойно, но не реагировал на энергичные попытки Доминика его разбудить. Около телевизора стояли два красных стаканчика, бутылка водки и апельсиновый сок. Тут и гадать нечего.

— Господи, — буркнул Доминик. Он перевернул Родса на бок и достал свой телефон.

Кто-то постучал в дверь. Доминик посмотрел в глазок и впустил Обри внутрь.

— Мне казалось, ты не заинтересована в помощи.

— Хотела убедиться, что ты не выкинешь какую-нибудь глупость. — Она кивнула на телефон в руке Руссо. — Например, в 9-1-1 позвонишь.

— Его накачали...

— Руссо, ради всего святого, остановись на минутку! Макбрайд обещает своим клиентам абсолютную конфиденциальность. Если нас здесь обнаружит полиция, мы тут же окажемся во всех протоколах. Нам придется давать показания. Родсу станет известно, кто мы, и это может попасть в прессу. В итоге вся профессиональная репутация бюро полетит коту под хвост.

Раздираемый противоречивыми чувствами, Доминик посмотрел на Родса. Он отмел вариант не вызывать помощь. Можно сделать анонимный звонок в 9-1-1 и исчезнуть до того, как появятся копы, но необходимость оставить накачанного наркотиками человека одного и без защиты вызывала у Доминика сильнейшее отвращение. А еще это означало, что блондинке все сойдет с рук. Должна быть альтернатива.

— Давай сойдемся на компромиссе? — предложил он. — Мой парень работает в полиции. Я ему позвоню, и он обставит все так, чтобы наши имена или контора никак не фигурировали в деле.

— Думаешь, он на это пойдет? — недоверчиво спросила Обри.

— Ради меня — да.

***

Руссо наблюдал, как Леви тихо переговаривается с медиками, выкатывающими носилки с Родсом из номера. Не было ни сирен, ни мерцания мигалок. Леви сам вызвал «скорую» и приехал на место преступления один, без сопровождения офицеров. Большинство обитателей мотеля никогда не узнают, что сегодня здесь произошло нечто экстраординарное.

Детектив почти всегда появлялся на людях в приличном костюме, но сейчас было достаточно поздно, и его образ был более небрежным —в джинсах Доминик видел Левивсего пару раз. Пистолет закреплен в набедренной кобуре, а не в привычной наплечной.

Руссо любовался затянутым в джинсу задом и мускулистыми бедрами, но его занятие прервал отъезд скорой помощи, а затем Леви присоединился к частным детективам.

— Полагаю, с Родсом все будет в порядке, — сказал Абрамс. — Я вызову оперативников, когда вы уедете. Официальная версия такова: мне поступила анонимная наводка. Я подумал, что это обманка, и решил все проверить, прежде чем вызывать подкрепление. Рядом с потерпевшим я нашел флешку, но кто ее оставил, мне не известно.

— Спасибо, — сказал Доминик и сжал его плечо. Обри повторила слова благодарности.

— Конечно. Можно мне посмотреть снимки женщины, которая это сделала?

Доминик передал фотоаппарат. Пару секунд спустя Леви в шоке открыл рот.

— Да вы издеваетесь, — сказал он едва слышным от эмоций голосом.

— В чем дело? — спросил Руссо.

Леви ошеломленно уставился на Доминика.

— Я ее знаю.

Глава 13

— Полиция! Откройте! — прокричал Леви, ударяя кулаком в дверь квартиры 3В.

Сонная после внезапной побудки, но готовая к любым действиям Мартина стояла рядом. Внутри послышалось какое-то копошение, но потом все стихло.

— Открывайте немедленно, или выломаем дверь, — Абрамс еще раз громко постучал.

В квартире напротив приоткрылась дверь, и в щель просунулсь хмурое лицо пожилого мужчины. Мартина погнала его прочь.

В квартире 3В раздались шаги, но затем снова наступила тишина. И только Леви собрался отойти, чтобы выполнить свое обещание, как дверь приоткрылась на пару сантиметров.

— Джули Эмерсон. У нас ордер на ваш арест и обыск квартиры.

— Из-за чего? —лицо женщины побледнело, а нижняя губа задрожала.

— Есть доказательства, что сегодня вечером вы накачали наркотиками и ограбили мужчину по имени Джеффри Родс. Полагаю, рогипнол, найденный в доме Дианы Костас, принадлежит вам.

Женщина напряженно оглянулась, словно готовясь сбежать.

Леви накрыл ладонью рукоять пистолета.

— Не стоит.

Несколько напряженных секунд детектив гадал, придется ли применить оружие и ломиться в квартиру. Но ситуация не успела накалиться до предела — Джули всхлипнула и распахнула дверь.

Мартина вошла первой, приказывая обвиняемой повернуться и сложить руки за спиной.

— Я отведу ее в машину, а ты начинай с квартирой.

Леви согласно кивнул. Мартина защелкнула на запястьях Джули наручники, зачитала ей права и сопроводила на выход, оставив дверь открытой.

Детектив скривился при виде тесного захламленного помещения. Он не удержался и сравнил его с уютным домом Костас в Хендерсоне. Обе женщины работали в одном элитном эскорт-агентстве, и у Джули, скорее всего, равноценный доход. И как так получилось, что живет она в крысиной норе и грабит мужчин в паршивых отелях?

Проверив все комнаты, Абрамс убедился, что в доме никого нет, и вернулся в гостиную, она же столовая. По разномастной мебели была разбросана одежда, пустые банки из-под пива и грязные одноразовые тарелки усеивали журнальный столик и даже пол. Детектив буквально продирался сквозькучи мусора.

Пакетики с травкой, кокаином и экстази лежали на самом виду, на обеденном столе, что сэкономило Леви кучу времени и сил. Детектив возвел очи горе, пометил улики и двинулся дальше, мысленно прокручивая список популярных среди преступников тайников.

Леви прошел в крошечную кухню, которая скрывалась в углу комнаты за стеной. Он безрезультатно пошарил по шкафчикам и ящикам, но только в морозильнике обнаружил то, что искал. Под упаковками замороженной пиццы и рыбными палочками лежал огромный пакет, набитый кошельками.

Детектив раскрыл его и порылся в содержимом. Наличка отсутствовала, но водительские права, карточки и даже фотографии были на месте.

Простой вор забрал бы всю наличку, может, пару кредиток, а остальное выбросил подальше от собственного дома. Если Джули рискнула сохранить вещи, они ейнужны, скорее всего, для подделки документов.

Леви замер, услышав скрип в соседней комнате. Он оглянулся как раз вовремя, чтобы заметить здорового крепкого мужика, появившегося из-за угла кухни.

— Сраный ублюдок, — выплюнул незнакомец и кинулся на детектива.

Леви уронил пакет и рывком распахнул дверцу холодильника, чтобы прикрыться ею как щитом. Мужчина со всей дури врезался в нее и отскочил, а Абрамс захлопнул холодильник и мощно ударил ногой в грудь противника. Это конечно не сбило того с ног, но здоровяк, закашлявшись, попятился из кухни.

Леви стремился выбраться из тупика, в который сам себя загнал. Он кинулся в сторону, схватил ближайший стул и швырнул в мужика, а затем достал пистолет.

— Полиция! У меня ордер на обыск квартиры. Если не угомонишься, я тебя пристрелю.

— Правда что ли, мусор? — Мужчина пнул стул, но ближе подходить не стал.

Леви не двигался с места, крепко сжимая пистолет двумя руками и целясь в громадину. А затем моргнул — и перенесся из убогой квартиры в вестибюль отеля «Тропикана», в самую гущу событий. Кипя от ярости и страха, Абрамс готовился выстрелить в Дейла Слейтера.

Моргнув еще раз, детектив оказался в больничной палате — и снова эта ситуация: больной и запуганный Кит Чапман прикрывается неопытным полицейским, а потом приставляет дуло пистолета к своей голове.

Леви встряхнулся, прогоняя видения прошлого. Если этот амбал нападет с явным намерением нанести увечья, придется стрелять.

Но в таком случае человек может погибнуть — и что дальше? Еще одна жизнь на совести Леви? Вереница беспрерывных кошмаров, воспоминаний и удушающих угрызений совести?

Или того хуже — ничего не случится. Что, если второй раз убивать проще?

Видимо, почувствовав нерешительность, парализовавшую Леви, мужчина схватил пару пакетиков со стола и швырнул в лицо детективу. Абрамс отшатнулся под градом таблеток и травки и испытал секундное облегчение, когда осознал, что в наркотическом облаке не было кокаина, но затем мужчина ринулся к нему.

Мышечная память мгновенно взяла верх. Детектив замахнулся прямой ногой и заехал противнику пяткой под подбородок, эффективно прерывая атаку. Здоровяк взвыл от боли и рухнул на пол.

Леви переложил пистолет в правую руку и полез за наручниками. Но мужчина оказался шустрее, чем могло показаться, и Абрамс не заметил блеснувший в его руке нож.

Выброшенное вперед лезвие пропороло тыльную сторону ладони Леви. Детектив вскрикнул, роняя пистолет и не успевая вовремя среагировать. Противник поднялся и попытался пырнуть ножом Леви в живот.

Абрамс отшатнулся и вскинул левую руку, блокируя удар. Лезвие замерло в сантиметре от кожи. Не давая мужчине замахнуться еще раз, детектив схватил его за руки и прижал к себе, фиксируя ладонь с ножом. Затем вцепился в плечо и заехал коленом в пах.

Амбал хрюкнул и согнулся пополам. Леви отскочил в сторону, перехватывая нож из руки нападавшего, и хорошенько пнул его в лицо.

Мужчина распрямился и улыбнулся окровавленными зубами. Абрамс увидел его расширенные зрачки и застонал — его противник обдолбан в хлам.

Леви ненавидел драться с нетрезвыми людьми. Здравый смысл, чувство самосохранения, способность реагировать на боль — в таком состоянии все притуплено. Парой крепких ударов не отделаешься.

Наркоман бросился на Леви, размахивая руками, но не как тренированный боец, а в стиле школьного хулигана на детской площадке. Но все же он был здоровым и за беспорядочными ударами скрывалась приличная сила. Детектив уворачивался и блокировал удары, нападал в ответ, используя отнятый нож, но амбал не обращал внимания на израненные руки и неумолимо наступал.

Нет ничего хуже драки с ножом. Любая ситуация превращается в настоящий кошмар. Нож могут в любую секунду отобрать или обратить против тебя. Леви даже не пользовался им в полную силу, потому что не хотел применять такое ненадежное оружие против нетрезвого человека.

Если бы детектив добрался до пистолета, он смог бы прострелить нападавшему колено или ступню, избежав фатальных последствий. И надо сделать это поскорее, потому что Абрамс выдохнется раньше, чем протрезвеет мужик.

Тот как раз стоял между Леви и лежавшим на полу пистолетом. Детектив занес правую ногу, намереваясь очередью быстрых ударов пробиться к оружию.

Но амбал уже был научен. Когда Леви ударил, противник с рычанием стерпел боль, вцепился в ногу и талию детектива, и, рывком подняв его в воздух, с грохотом опрокинул на стол.

Из легких детектива вышибло воздух, он закашлялся и выронил нож. Но все-таки успел согнуть ноги в коленях и прижать их груди, чтобы помешать громаде навалиться сверху.

Тогда амбал нанес слишком быстрый для Леви удар и попал точно в рот, вбивая нижнюю губу в зубы. Затем он вцепился в шею детектива, сдавливая изо всех сил.

Абрамс не колебался ни секунды и резко ткнул пальцами во впадину у основания горла мужчины. Тот рефлекторно дернулся, но не от боли, больше от самого контакта, и чуть ослабил руки, открывая Леви возможность молниеносным движением освободиться от удушья. В этот момент детектив оказался в идеальной позиции и с силой ударил ногами в грудь мужчины, отшвыривая от себя.

Леви понимал, что этому человеку нельзя давать ни малейшего шанса, — ничто, кроме нокаута, не собьет его с ног. Абрамс спрыгнул со стола, схватил один из шатких деревянных стульев и сокрушил его на здоровяка, снова и снова замахиваясь, пока хлипкая мебель не развалилась на куски.

Но мужику все равно удалось устоять на ногах.

— Ну, давай уже, — простонал Леви. Он видел свой пистолет. Совсем рядом. Двинулся по дуге, осторожно пробираясь через гостиную...

И споткнувшись обо что-то в куче мусора на полу, болезненно ударился о подлокотник дивана.

Мужчина бросился на Леви. Едва успев блокировать удар, Абрамс отчаянно вмазал ногой ему в пах. Противник скривился, но даже не отстранился.

Бля-я-я-дь...

Мартина вбежала в квартиру, мгновенно оценила ситуацию и подсекла амбала сзади под колено. Вскрикнув скорее от удивления, чем от боли, тот рухнул на четвереньки.

Леви не стал рассиживаться. Он нанес мужчине самый яростный хук, на который только был способен, а следом последовал мощный апперкот.

Наркоман все равно держался, хотя его сильно штормило в полубессознательном состоянии. Мартина толкнула ногой его в спину и, тут же прижав колено в районе его лопаток, защелкнула наручники.

Леви вытер здоровой рукой кровь, стекающую из разбитого рта, и рухнул на диван.

— Два по цене одного, — счастливо заявила Мартина.

***

— Он заставил меня это сделать, — сидевшая напротив Абрамса Джули сверлила детектива умоляющим взглядом. — Вы не понимаете.

— Тогда объясните.

Она провела пальцами по растрепанным светлым волосам. Леви на некоторое время снял с нее наручники, понадеявшись, что девушка немного успокоится и разговорится.

Как и следовало ожидать, мужчиной, который напал на детектива, оказался ее печально известный парень — Кайл Гилмор. Детективы отправили обоих арестованных проветриться — а в случае Гилмора, протрезветь — в изолятор округа Кларк, а на следующее утро привезли в участок для допроса.

— Кайл никогда не задерживался ни на одной работе, — сказала женщина. — Но это не его вина. Просто... Просто он очень вспыльчивый. И остро на все реагирует. Его никто не понимает.

Леви кивнул, сохраняя невозмутимость.

— Но у нас быстро заканчивались деньги. Именно Кайл придумал обворовывать туристов. Он давал мне наркотики и находил клиентов. Я не хотела этим заниматься.

— Он вам угрожал?

— Эм... — Джули молча пожевала нижнюю губу. — Нет.

Даже ребенок мог понять, что женщина врет. Но спорить с ней было бессмысленно, поэтому Леви не стал.

— Тогда зачем согласились?

Джули уставилась на свои пальцы, которыми раздирала заусенец до кровавого месива.

— Нам были нужны деньги. Я знаю, что это неправильно, но те обеспеченные мудаки постоянно изменяли своим девушкам и женам. Они вовсе не невинные жертвы.

— Рогипнол в доме Дианы принадлежал вам?

— Да, — прошептала она. — Он лежал у меня в сумочке, когда вы в первый раз к ней приехали. Я подумала, что меня будут обыскивать и запаниковала. Не знала, что делать, поэтому спрятала под раковиной. Диана ничего о нем не знала.

Ну, по крайней мере этого хватит, чтобы снять с Костас обвинения в убийстве Хенсли. Однако лишь ценой разоблачения гнилой дружбы с Джули. Не задалась у Дианы неделя.

— Почему вы выбрали Джеффри Родса? — спросил Леви.

Джули нахмурилась.

— Я же сказала, что Кайл сам назначал клиентов. Его не было вчера дома, но он прислал мне снимок Джеффри и адрес, где его можно найти. Сказал, что богатенький придурок станет легкой добычей — так и оказалось.

Резко откинувшись на спинку стула, Леви уставился на девушку, обдумывая сказанное. Детективу было тяжело примириться с мыслью, что прорыв в деле произошел из-за расследования Доминика. И вот новая информация: Джули была намеренно натравлена на Родса... Каковы шансы на совпадение?

Видимо, девушка почувствовала его недоверие, наклонилась вперед и сказала:

— Сообщения все еще в моем телефоне. Он же у вас? Сами можете посмотреть.

— Я проверю.

Леви решил завершить допрос, начал собирать записи, и тогда Джули спросила:

— Это Кайл сделал с вашим лицом?

Детектив смущенно поднес руку ко рту. В левой нижней части лица расцвел насыщенно-фиолетовый синяк, а ссадина на губе все еще была красной и кровила.

— Я сделал хуже.

Детектив коротко рассказал о результатах допроса Мартине, которой так и не удалось ничего вытянуть из Гилмора, быстро изучил мобильник Джули, а затем направился в соседнюю допросную, самолично раскалывать Кайла. По словам Мартины, тот настаивал, что ничего из прошлой ночи не помнит — и это вполне вероятно после дозы наркотиков и стольких ударов по голове.

Гилмор развалился на стуле в наручниках, продетых через петлю вмонтированную в стол. Судя по его виду — покрасневшим глазам и многочисленным синякам, доставшимся от Леви, — отходняк был тяжелым. На переносице сломанного носа пластырь, на руках и ладонях еще больше пластыря и бинтов, скрывающих порезы от ножа.

Но кажется, история про амнезию все же была выдумкой, потому что при появлении детектива на лице задержанного отразилось узнавание. Он ухмыльнулся:

— Какие милые пухлые губки.

— Себя в зеркале видел? — бросил Леви, показывая на двустороннее стекло.

Гилмор закатил глаза.

— Знаешь, что бы та мелкая сучка ни сказала...

— Заткнись, — холодно отрезал Абрамс. Он подошел к столу, но не сел — просто опустил сверху мобильный Джули. — Думаешь, сколько в этой комнате я видел таких уродов, как ты? Ты обижен и озлоблен, считаешь, что мир тебе чем-то обязан и поэтому можешь спокойно делать что вздумается. Ты напиваешься, ловишь кайф, крадешь и спускаешь в казино деньги своей девушки, а потом используешь ее, чтобы заполучить еще больше. Ты прожженный манипулятор.

Гилмор зарычал, гневно раздувая ноздри.

— Меня и близко не было с тем парнем, когда она его грабила.

— Но ты приказал ей это сделать. Даже лично выбрал жертву и сообщил, где ее можно найти.

— Что? Ни хрена подобного!

Леви открыл сообщения на телефоне Джули и подтолкнул аппарат к Гилмору. Тот уставился на экран и скривился.

— Я этого не отправлял.

— Ты серьезно надеешься, что я на это куплюсь?

— Я ничего не помню из прошлой ночи!

Абрамс скрестил на груди руки.

— Я знаю, что меня ты помнишь.

— Я... — Гилмор стиснул зубы и резко выдохнул через нос. — Слушайте, половина прошлой ночи как в тумане. Я зависал с друзьями в баре, почувствовал себя странно, а в следующий момент — уже сижу за решеткой. Помню только обрывки, какие-то безумные вспышки событий.

— Что значит «почувствовал себя странно»? Это как?

— Как обдолбанный в хлам, и это не эффект от того дерьма, что я обычно принимаю. Клянусь богом, мне что-то подсыпали.

— Зачем кому-то тебя травить? — фыркнул Леви.

— Бля, да если б я знал. Может, напитки перепутали. Такое чувство, что намешали «спешал кей» и «ангельскую пыль».

По спине детектива прокатилась дрожь.

— Думаешь, кто-то подсыпал тебе кетамин?

— Не только его, но да, я точно некоторое время плавал на кетаминовых волнах.

Леви замер, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Ублюдок, накачанный кетамином, фальшивые сообщения, которые привели нужного Леви человека прямиком к Доминику... Все это — не простое совпадение.

Это дело рук «Семерки пик».

***

Абрамс вернулся в общий зал и заметил за своим столом Руссо, увлеченно беседующего с Мартиной.

— Ого, — Доминик увидел Леви и подскочил. Затем взял его за подбородок, повернул лицо к свету, опустил взгляд на сбитые костяшки и перебинтованную ладонь. — Что случилось?

— В дверь врезался.

Руссо выгнул бровь.

— Противник с ножом попался, — нехотя признался Леви. Он приготовился к упрекам, которые непременно посыплются градом. Каждый раз получая травмы во время дежурства, Абрамс несколько дней выслушивал ворчания Стэнтона: «Тебе нужно быть осторожнее! Неужели не представляешь, как я за тебя переживаю, как не могу спокойно спать по ночам? »

Доминик рассмеялся, отпустил подбородок и хлопнул Леви по плечу.

— Не завидую я тому парню, — сказал он и повернулся к Мартине.

Леви ошеломленно заморгал, распахнув рот. Ему потребовалось время, чтобы осознать вопрос напарницы.

— Прости, что?

— Я сказала, тебе больше повезло с Гилмором?

— Да. — Он не мог смягчить следующие слова, поэтому просто выпалил: — Во всем замешан «Семерка пик».

— Что?! — Мартина и Доминик воскликнули одновременно, но с разной интонацией: Руссо обеспокоенно, а Мартина недоверчиво.

Леви пересказал историю Гилмора и поделился собственными выводами.

— Слабо верится, что это не было спланировано заранее, — сказал он наконец. — И только один человек на это способен.

Доминик молчал, между его бровей залегла морщинка, а взгляд казался отстраненным. Но Мартина смотрела на Абрамса с явным раздражением.

— Леви, хватит, — отрезала она. — Ты себя слышишь? Утверждаешь, что серийный убийца — которого, кстати, почти все считают мертвым — помог тебе поймать преступника.

— Не в первый раз. «Семерка пик» разоблачил Лоретту Кейн, которая брала щедрые взятки за сделки о признании вины.

— Да, но после того, как перерезал ей глотку в ее же гостиной!

— Почему ты так упорно продолжаешь мне не верить? — Вышло унизительно жалобно. Но было очень обидно, потому что Мартина, которая всегда вставала на сторону Абрамса, в разговорах о «Семерке пик» соглашалась с кем угодно, но только не с ним.

Она опустила глаза и глубоко вдохнула. А потом снова посмотрела на Леви:

— Мне страшно, что за этим может стоять. Вот поэтому.

— А мне, думаешь, не страшно?

— Знаю, что да. Но для тебя это еще и вызов. Неуловимый, очень умный маньяк помогает полиции раскрывать преступления, как какой-то мститель? Тебя это задевает.

Абрамсу нечего было на это ответить. Как и всегда, оценка Мартины болезненно точна.

— А меня это ничем, кроме ужаса, не цепляет, — произнесла она. — От одной лишь мысли, что за нами наблюдает смекалистый и безжалостный человек, который умело управляет людьми как марионетками, мне хочется вывезти свою семью из города и больше об этом не вспоминать.

Наступило неловкое молчание. Леви никогда не удавалось справляться с эмоциональными противостояниями, и даже понимая, что Мартина злится не на него, он первым делом хотел избежать подобного разговора.

— Я могу чем-то помочь? — разорвал напряжение Доминик. Он все еще выглядел задумчивым.

— Не думаю, но спасибо, — ответил Абрамс. — Просто будь настороже.

— Хорошо. — Доминик наклонил голову, безмолвно приглашая Леви отойти в сторонку. Оказавшись в относительном уединении, Руссо спросил: — Сегодня все в силе, или лучше перенесем?

— Я хочу быть только с тобой, нигде больше, — честно признался Абрамс.

Вокруг теплых карих глаз Доминика появились морщинки.

— Я подумал о спокойном вечере, раз тебе предстоит долгий день. Может, приготовить ужин у тебя дома?

— Здорово. — Леви достал связку ключей из кармана. — Вот, возьми, мало ли я задержусь.

Он снял с кольца ключ от квартиры и передал Доминику. Когда Руссо собрался уходить, детектив перехватил его за руку.

— Ты можешь меня поцеловать.

Существовала вероятность, что осторожность Доминика происходила не из уважения к границам Леви, а из-за неприятия поцелуя на виду у шумного полицейского участка. Впрочем, зная Доминика, Абрамс сомневался в этом.

Руссо улыбнулся, наклонился к Леви и прижался мягким поцелуем к здоровому уголку рта. Демонстрация чувств сопровождалась свистом, и детективу не нужно было оборачиваться, чтобы узнать Джону Гиббса. Леви показал средний палец и получил в ответ смешок.

— Увидимся вечером. — Доминик отстранился. — Пиши, если понадоблюсь.

Леви проводил его взглядом и вернулся к своему столу. Мартина сосредоточено вперилась в монитор, а детектив, обрадовавшись, что избежал очередного спора, спокойно ушел с головой в работу.

Джули и Гилмор дожидались государственных защитников, гадая, прибудут ли адвокаты до того, как обоих отправят обратно в изолятор. Повезет тому, чей защитник занят меньше всего. Зато Абрамс мог связаться с Лейлой Рашид, чтобы снять обвинения с Дианы Костас.

На столе зазвонил рабочий телефон. Леви поднял трубку:

— Детектив Абрамс.

— Здравствуйте, детектив. Это офицер Джейсон Танака из Балтимора. Простите, не смог вчера перезвонить.

— Ничего страшного. Спасибо, что вспомнили про меня. Просто хотел уточнить: именно вы сообщили о смерти доктора Стивена Хенсли его ближайшим родственникам?

— Да, я. В воскресенье, двадцать четвертого, в три тридцать по полудни. Ист-Хайфилд-Роуд, 402. Разговаривал с его сыном, доктором Стивеном Хенсли младшим.

Леви выпрямился.

— С сыном? Не с женой?

— Нет, — ответил Танака. — Ее не было дома. И сын сказал, что не виделся с ней с вечера накануне.

Глава 14

Добравшись до своей машины, Доминик первым делом достал из бардачка фонарик. Игнорируя озадаченные взгляды проходивших мимо парковки офицеров, он улегся спиной на асфальт, подлез под днище и осмотрел ходовую часть.

Еще тогда, в апреле, проверяя кое-какие зацепки по делу «Семерки», Доминик пользовался машиной Карлоса. В свою очередь, убийца сам проследил за Руссо и оставил визитную карточку на лобовом стекле, запугивая или издеваясь — Доминик этого до сих пор не понимал. На следующий же день Руссо перебрал машину Карлоса и свой пикап, разыскивая GPS-трекеры, но ничего не нашел. Оставалось лишь предполагать, что маньяк либо сам катался за Домиником, либо использовал иные методы.

Но после рассказа Леви и событий прошлой ночи Руссо чувствовал, что спать спокойно не сможет, пока снова все не проверит.

Он осмотрел внутренности машины в поисках странных проводов или чего-то необычного. Не обнаружив ничего подозрительного, Доминик вылез из-под пикапа и осмотрел все колеса, передний и задний бампер, а затем полез в кабину. Он провел пальцами под приборной панелью, вытряхнул содержимое бардачка, поднял коврики, а после сунул руку под переднее пассажирское кресло.

Пальцы наткнулись на какой-то твердый пластик. Доминик покрепче ухватился и вытянул устройство размером меньше мобильного телефона. На коробочке был отпечатан едва заметный логотип высококлассного бренда средств безопасности.

— Вот блядь, — выдохнул Руссо.

Он был убежден, что «Семерка пик» жив, не только полагаясь на интуицию Леви. Сам Доминик считал, точнее, надеялся, что маньяк покинул город. Зачем оставаться в Вегасе, когда удалось подставить Кита Чапмана? Зачем продолжать слежку за Домиником и Леви, тем более вмешиваться в их работу? Если маньяк не мог заявить о себе публично, в чем тогда смысл?

Неизвестно, как давно установлен трекер, но эта находка могла оказаться лишь первой ласточкой. Доминик прошел обширный, пусть и давний, курс в области радиоэлектронного подавления, но у него не было оборудования для тщательных поисков. Впрочем, он знал, где такое раздобыть.

Бюро расследований Макбрайд находилось недалеко от участка Леви. И уже двадцать минут спустя Руссо заходил в техотдел, где работал Исайа Миллер — симпатичный темнокожий парень, обладатель застенчивой улыбки и прямоугольных очков.

Исайа ковырялся во внутренностях системного блока, покачивая головой в такт музыке, которую слушал через наушники. Он не отреагировал на приветствие, поэтому Доминик слегка коснулся его руки.

Заорав, как напуганный кот, Исайа вскочил со стула и врезался в стол. Забитый бумагами пластиковый лоток с грохотом упал, следом на пол полетела термокружка, подпрыгнув, она покатилась по линолеуму, по большой дуге разливая кофе. Миллер выдернул наушники и уставился на Доминика круглыми глазами.

— Прости, пожалуйста, — сказал Руссо, сдерживая смех. Он присел на корточки и начал собирать рассыпавшиеся бумаги. — Я не хотел тебя напугать. Несколько раз позвал, а ты не реагировал.

— Ничего. Иногда я ухожу в астрал. — Исайа достал телефон из кармана, выключил музыку и подхватил со стола несколько бумажных полотенец.

Когда они навели порядок, Доминик спросил:

— Если теперь ты не пошлешь меня куда подальше...

— Что ты хотел? — со смешком прервал его Исайа.

— Анализатор спектра и детектор нелинейных переходов.

— Без проблем. — Миллер уселся за другим столом перед плоским монитором и приглашающе махнул Доминику. — Какой номер дела?

— Это не для работы. — Исайа открыл рот и уставился на Руссо. — Прежде чем ты что-нибудь скажешь, — вскинул руку Доминик, — обещаю, что верну все обратно в течение тридцати шести часов, в целости и сохранности, и никто об этом, кроме нас двоих, не узнает.

— Тебе нужен прибор, обнаруживающий подслушивающие устройства, для личных целей? — с сомнением уточнил Исайа.

— Да. Это... Могу я поделиться с тобой кое-чем секретным?

— Конечно.

Нависать над Исайей было не лучшим вариантом, поэтому Доминик оседлал ближайший стул. Он склонился над столом и понизил голос почти до интимного шепота.

— Это из-за моего чокнутого бывшего. Мы служили вместе, и он постоянно ревновал и пытался меня контролировать, но сейчас, когда у меня начались новые отношения, он серьезно слетел с катушек. Мне кажется, он за мной следит, возможно, напичкал мою квартиру жучками... Не удивлюсь, если выяснится, что он даже скрытых камер навтыкал.

— Господи, — пораженно выдохнул Исайа.

— Он профессионал, поэтому не станет пользоваться дешевой херней, которую можно купить в любом торговом центре. И мне нужно такого же качества оборудование, чтобы подтвердить свои догадки.

— Доминик... — Миллер посмотрел на Руссо с глубоким сочувствием, но еще не сдался. Придется надавить чуть сильнее.

— Пожалуйста, — сказал Доминик, подпуская немного надломленности в голос. — Я понимаю, что прошу о многом, но я перестал чувствовать себя в безопасности в собственном доме. И боюсь того, что может случиться.

Исайа прикусил губу, а затем кивнул.

— Хорошо. Если обещаешь вернуть оборудование как можно скорее и в идеальном состоянии, я тебе помогу.

— Спасибо. — Доминик потянулся через стол и сжал руку парня. — И если вдруг что-то пойдет не так, я возьму на себя полную ответственность. Скажу, что залез к тебе в кабинет и украл оборудование без твоего ведома. Даю слово, что на тебе это никак не отразится.

Исайа слабо улыбнулся и повернулся к компьютеру.

— Дай проверю наличие. — Он на несколько секунд замолчал, что-то печатая, а потом снова заговорил, но слишком небрежно, что мгновенно привлекло внимание Доминика. — Я и не знал, что ты с кем-то встречаешься.

Руссо было известно о влюбленности Исайи, и он ради своей выгоды этим иногда пользовался, но теперь вводить парня в заблуждение было бы жестоко.

— Его зовут Леви, — сказал Доминик, позволяя всем чувствам, которые питал к Абрамсу, отразиться в голосе. — Он работает детективом убойного отдела.

Исайа резко перевел на него взгляд.

— Полицейский? Я бы в первую очередь пошел к нему за помощью.

— Не хочу поднимать слишком много шума, пока точно все не выясню. Я ведь могу и ошибаться.

«Боже, надеюсь на это! »

Исайя достал нужное оборудование и спрятал в невзрачную спортивную сумку.

— Ты же знаешь, как этим пользоваться?

— Давно не пробовал, но быстро вспомню, — ответил Доминик.

Он поблагодарил Исайю и поехал домой. Дома Руссо привычно поздоровался с Ребел, потрепав ее по голове, и включил музыку, которую обычно слушал, когда был один. А затем расстегнул сумку и приступил к делу.

Анализатор спектра захватывает, отображает и определяет колебания частот на небольшой площади. Он помогает обнаруживать устройства видеонаблюдения. А детектор нелинейных переходов ищет электронные приборы, спрятанные внутри стен, полов и любых других поверхностей, даже в выключенном состоянии. Доминик не пользовался подобным оборудованием уже несколько лет, а технологии сильно продвинулись с того времени. Но даже современные доступные приборы для обнаружения прослушки не шли ни в какое сравнение с секретными военными устройствами, к которым привык Руссо. Хватило пары минут, чтобы разобраться что к чему.

Доминик прекрасно понимал, что не стоит полагаться только на электронику и исключать фактический осмотр, поэтому использовал также руки и глаза, тщательно обыскивая всю квартиру. Он проверил каждый дверной косяк, подоконник, плинтус, открутил каждую розетку и выключатель, выкрутил датчики дыма и исследовал любой видимый провод. Ребел ходила по пятам, наклонив голову и навострив уши.

Руссо не нашел ничего стоящего, пока не добрался до письменного стола в гостиной, но даже с мощным оборудованием не сразу понял, где жучок.

Он оказался в сетевом фильтре.

В иных обстоятельствах Доминик никогда бы не заметил... Потому что, серьезно, кто смотрит напилот после подключения всех приборов? К своему Руссо не прикасался несколько лет, лишь иногда неохотно протирая пыль. Однако это был не его фильтр. Прибор заменили на новый со встроенным в проводку жучком, и благодаря этому «Семерке пик» не нужно было обслуживать устройство, ведь оно подключено к бесперебойному источнику питания.

Доминик ни одним звуком не показал, что нашел прибор слежки. Он выключил всю технику, подсоединенную к фильтру, выдернул его из розетки и уложил в обувную коробку, вместе с GPS-трекером. А затем продолжил искать, потому что не сомневался — есть еще.

Это только начало.

***

— Не знаю, как ей это удалось, — сказал Леви Мартине. — Я звонил в университет Джона Хопкинса, и мне сказали, что в понедельник она работала в больнице. И я проверил полетный лист «Саусвест» — во вторник утром Кларисса Нортридж села на рейс 484 из Балтимора в Лас-Вегас.

— То, что ее не оказалось дома, когда приезжала полиция, не доказывает ее отсутствие в Балтиморе, — возразила Мартина.

— Знаю. — Абрамс щелкнул мышкой, сосредоточено глядя в экран компьютера. — Но ее не было. Я чувствую.

Мартина прищурилась.

— Чем ты занимаешься?

— Пересматриваю записи с камер видеонаблюдения «Миража». При встречеНортридж показалась мне знакомой, а когда Уорнер проговорился, что встретил ее в понедельник, я не мог избавиться от мысли, будто сам где-то видел эту женщину. И кажется, на видеозаписях.

Он изучил файл с камеры одного из лифтов, разочарованно застонал и перешел к следующему. Мартина объехала стол на своем кресле.

— А ты не думаешь, что заметь ты ее на записи, сразу бы узнал при встрече? — усомнилась она, но в большей степени заинтригованно.

— Понятий не имею. — Леви уже без особого энтузиазма просматривал отснятый материал на быстрой перемотке, когда вдруг резко вдохнул и нажал на паузу. Затем отмотал назад и включил последнюю минуту на замедленной скорости. — Может, и нет, если она была переодета.

Абрамс постучал по изображению на экране. В лифте находилась стройная высокая женщина. На ней были перчатки, солнечные очки, на голову накинут платок, словно она подъехала к отелю в кабриолете прямиком из пятидесятых.

Рост и телосложение, как и манера держать себя, напомнили Леви доктора Нортридж, с которой он недавно познакомился лично. Впрочем, в том, что в лифте находилась она, Абрамс не был уверен на сто процентов, да и присяжных этим не убедить.

— Хм-м. — Мартина присмотрелась. — Возможно, она. Выходит на нужном этаже.

Леви нахмурился, взглянув на временную шкалу:

— В 2: 47 утра. Очень близко к крайней отметке времени смерти Хенсли.

— Но все равно попадает.

Детектив включил быструю перемотку, отсматривая момент, когда женщина снова войдет в лифт, но этого так и не произошло. Запись из другого лифта тоже ничего не показала — если женщина и покинула двадцать второй этаж, то сделала это иным путем.

— Думаешь, уходила через лестницу? — спросил Абрамс.

— Вероятно. Она в отличной форме — спуститься с двадцать второго этажа для нее не составит труда. Еще она могла уйти в другой номер.

— Нутром чую, что это Кларисса Нортридж. Она видела своего мужа перед смертью и скрыла это. — Абрамс потер переносицу. — Но называть наши улики косвенными слишком великодушно. Мы не можем построить на этом дело.

Мартина постучала пальцами по столу.

— У тебя ведь есть ордер на расшифровку ее разговоров с мобильника?

— Да. Но распечатка еще не пришла, хотя не стоит рассчитывать на что-то существенное. И Кармен до сих пор не вскрыла защиту на компьютере Уолша.

Напарники задумались на несколько минут. Леви беспорядочно щелкал по камерам видеонаблюдения, мысли ходили по кругу. Если Нортридж видела мужа накануне смерти и сделала все возможное, чтобы замести следы, то наверняка именно она убила Хенсли. И избежит наказания, если детективы не смогут этого доказать.

У женщины на записи не было никакого багажа, только сумочка. Она просто подошла к номеру Хенсли и постучала? Или...

Детектив замер.

— Вестибюль. «Мираж» прислал нам материалы со всех камер, но вычислив Диану Костас, мы не стали отсматривать остальное. В какой-то момент эта женщина должна была проходить через вестибюль. Может, у нее был ключ от номера Хенсли.

Абрамс порылся в базе данных зарегистрированных электронных доказательств, пока не нашел, что искал. Съемка вестибюля «Миража» велась из нескольких углов. Леви выбрал лучший обзор на стойку администратора и промотал до половины третьего ночи. Мартина придвинулась ближе.

В 2: 36 к стойке подошла женщина в платке и перчатках... и сняла солнцезащитные очки. Детективы тяжело выдохнули, уже не сомневаясь в том, что это Кларисса Нортридж.

— Она разговаривает с Аланом Уолшем, — сказала Мартина.

На экране Нортридж и Уолш недолго поговорили, а затем женщина положила на стойку небольшой, но толстый конверт. Уолш отдал взамен ключ-карту, и женщина вновь надела очки. Алан спрятал конверт во внутренний карман пиджака.

— Боже, она его подкупила.

— Готов поспорить, в «Мираже» система записывает, когда программируются ключи.

После короткого звонка у Абрамса оказалось на руках подтверждение, что в 2: 36 утра Алан Уолш программировал карту для номера 2218. Леви положил трубку и торжествующе обернулся к Мартине.

— А на этом мы можем построить дело.

— Вот же подлый сучонок, этот Уолш, — покачала Мартина головой. — Я спрашивала его, не случилось ли чего подозрительногов ту ночь, и он прямо в лицо мне соврал.

— Думаю, он решил не делиться этой информацией с нами, а шантажировать Нортридж. Начальница Уолша пришла в ужас: они просмотрели всю его деятельность за последнее время, но каждую ключ-карту не перепроверяли. Слышала бы ты, сколько раз она извинилась.

Мартина встала и покатила кресло обратно к своему столу.

— Этого хватит для ордера на арест. Знаешь, где сейчас может находиться Нортридж?

Леви посмотрел на часы.

— Вообще-то да. Десять минут назад началось выступление Уорнера и Капур, а она обещала на нем присутствовать.

— Опять ехать на эту конференцию.

Они добрались до «Миража», выяснили, где проходит презентация, и тихонько прошли в зал. Этот доклад явно привлек внимание публики: администрация отеля втиснула максимальное количество складных стульев, но некоторые слушатели все равно подпирали стенки. Абрамс задумался, стоило ли приписывать такой ажиотаж самому исследованию или скандальной смерти Хенсли.

На объявлении, установленном на специальной подставке у ближнего ряда, было написано название:

«Периферийные и центральные механизмы висцеральной боли.

Доктора: С. Хенсли, А. Капур, К. Уорнер».

Леви читал кое-что из исследования еще в начале работы над делом. Большинство скучных подробностей даже не отложилось у него в голове, но суть Абрамс уловил. Довольно интересно, но он поспорил бы с Капур о «новаторстве» работы.

Детективы внимательно осматривали помещение из своего угла. Уорнер стоял за подиумом с микрофоном и вещал что-то о воспаленных внутренних органах. Похоже, ученый был трезв. Леви отметил, что с последней их встречи его настроение улучшилось. Лицо воодушевленное, жесты — экспансивные, голос вибрировал страстью к своему делу. Капур стояла рядом с едва заметной, но гордой улыбкой на лице.

Мартина ткнула Абрамса локтем и кивнула в сторону. В третьем ряду сидела Кларисса Нортридж и, сцепив ладони на скрещенных ногах, кивала в такт словам Уорнера.

Телефон в кармане Леви подал сигнал. Абрамс достал его, не обращая внимания на косые взгляды стоящих рядом людей.

— Что там? — спросила Мартина.

— Сообщение от Кармен, — пробормотал он. — Пришла распечатка телефонных разговоров Нортридж. Ей звонили дважды — в воскресенье и понедельник, номера с местным кодом. Одноразовые телефоны без сведений о владельце номера.

— Уолш.

— Мы не сможем это доказать, пока не найдем сам телефон, но да, готов поспорить на большие деньги, что это он.

Оба взглянули на Нортридж.

— Придется сидеть до последнего, — сказала Мартина. — Местным властям не понравится, если полиция Вегаса арестует уважаемого доктора на глазах у коллег во время очень прибыльного врачебного слета.

Леви закатил глаза, хоть и понимал, что напарница права. Они ждали окончания презентации, пока Уорнер и Капур сменяли друг друга на трибуне. В конце коллеги произнесли трогательные слова памяти Хенсли, которые затмили всеобщие воспоминания о том, каким отвратительным человеком тот был. Поминальная речь вызвала громкие овации.

Еще какое-то время участники не могли разойтись. Казалось, половина собравшихся хотела лично переговорить с Капур и Уорнером. Детективы дождались, когда осталось всего несколько человек, и подошли к беседующим Нортридж, Капур и Уорнеру.

Кларисса первой заметила их приближение. Она тут же побледнела, судорожно сглотнула, но с места не сдвинулась. Видя ее реакцию, Капур и Уорнер умолкли и озадачено обернулись.

— Доктор Нортридж, — сказал Леви. — У нас есть ордер на ваш арест. Из уважения к вам, мы не станем заковывать вас в наручники, пока не доберемся до машины, так что надеемся на сотрудничество.

— Арест? — воскликнула Капур, шагнув вперед. — За что?

— За убийство Стивена, полагаю, — произнесла Нортридж. Когда Абрамс кивнул, она рвано вдохнула и сжала плечо Капур. — Все в порядке, Аника. Просто недоразумение. Я все улажу.

Капур проигнорировала ее слова и с вызовом обратилась к Леви и Мартине:

— Это неправда. Кларисса была в Балтиморе, когда Стивен умер.

Уорнер, ссутулившись, опустил голову и шаркнул ногой, как провинившийся школьник. Нортридж на мгновение закрыла глаза. Взглянув на коллег, Капур открыла рот, но в итоге промолчала.

— Пожалуйста, пройдемте с нами, — сказала Мартина, жестом приглашая за собой Нортридж. Та кивнула и без возражений направилась к двери.

— Кларисса, мы едем за тобой в участок. — Капур обернулась к Уорнеру за поддержкой, а когда тот промолчал, толкнула его в плечо.

— Что? — отреагировал он, вскинув голову. — А, да, конечно.

Детективы без происшествий довели Нортридж до машины.

— Я буду разговаривать только в присутствие адвоката, — тихим, но уверенным голосом произнесла женщина, усаживаясь на заднее сидение. Больше они от нее ничего не услышали.

***

Доминик закончил обыск своей квартиры, так и не обнаружив других устройств. Помимо жучка в сетевом фильтре, ему не попалось больше ни одного. И, к огромному облегчению, на камеры он тоже не наткнулся. Руссо сложил оборудование в сумку, взял блокнот с ручкой и повел за собой Ребел в соседнюю квартиру.

— Привет, Дом, — поздоровался Карлос, открывая ему дверь. Растрепанный сосед выглядел заспанным, будто Доминик своим стуком поднял его с постели. Руссо вспомнил, что Карлос отработал ночную смену в «Скате». — Как дела?

— У меня пиво кончилось. У тебя есть? — Болтая, Доминик писал в блокноте:

«Никак не реагируй. Мне нужно осмотреть твою квартиру на наличие прослушки».

Вся сонливость Карлоса улетучилась, когда он сначала уставился на записку, а потом и на самого Руссо.

— Эм... конечно. Проходи.

Вместе с Ребел Доминик вошел в комнату и поставил сумку на журнальный столик в гостиной. Затем вскинул брови и указал головой в сторону кухни.

Застывший на месте Карлос вздрогнул, а потом громко хлопнул ладонями.

— Приветик, Ребби, хочешь вкусняшку?

Собака взволнованно закружила на месте, а потом бросилась за Карлосом в кухню. Доминик раскрыл сумку, готовясь снова начать полномасштабную проверку. На этот раз он сперва проверил все удлинители.

Он все еще сидел на корточках у телевизора, когда вернувшаяся Ребел устроилась на ковре с одним из хрустящих собачьих лакомств, которыми ее часто баловала Жасмин. Карлос появился следом с двумя бутылкам «Стеллы» и передал одну Руссо.

— Спасибо, — поблагодарил Доминик и чокнулся с другом. Отпив глоток, он распрямился и сменил пиво на анализатор спектра.

Карлос застыл посреди гостиной с бутылкой в руке, таращась на работающего Руссо. Спустя пару минут Доминик вздохнул и отложил прибор, чтобы взять блокнот.

«ВЕДИ СЕБЯ НОРМАЛЬНО!!! », — написал он.

Карлос сверкнул сердитым взглядом.

— Готов к завтрашнему предложению? — спросил Руссо, затронув единственную тему, которая, как надеялся, может выдернуть друга из ступора.

Помогло, но не так, как ожидалось. Карлос скривился, а его плечи поникли.

— Да, наверное. — Он подошел к дивану и рухнул на него.

Доминик достал отвертку и начал откручивать пластину выключателя у входной двери.

— Что за неуверенность? Ты передумал?

— Нет! Просто... — Карлос обвел пивом пространство. — Немного переживаю.

— Мне казалось, вы и раньше обсуждали свадьбу.

— Конечно. Я бы и не планировал предложение, если бы мы сначала не поговорили. Просто все как-то чересчур быстро.

Доминик подсветил фонариком внутренности выключателя в поисках какой-нибудь подозрительной проводки.

— А ты уверен, что Жасмин из тех девушек, которые рады публичному предложению руки и сердца?

— Ага, — Карлос улыбнулся. — Знаешь, как она обожает видео с YouTube, где вокруг этого устраивают целое шоу!

— Тогда чего так переживаешь?

Друг задумчиво отпил большой глоток пива.

— Не знаю, как объяснить. Я уверен, что ей понравится кольцо, и она согласится. Но все равно это самый волнительный момент в моей жизни.

Он замолчал, но, казалось, еще не закончил. Доминик терпеливо ждал, закручивая крышку обратно.

— Хочу, чтобы все прошло идеально. Хочу, чтобы у Жасмин была удивительная романтическая история с предложением, которую она будет рассказывать всем своим друзьям, понимаешь? И это... это один из самых важных поступков в жизни любого мужчины. Я должен сделать все правильно.

Ох.

Карлос вскинул руку, опережая ответ Доминика.

— Это слишком гетеронормативно. Понимаю. Но я так чувствую.

— Ты не должен оправдываться, — сказал Доминик. Он вернулся к анализатору спектра. — И особенно передо мной. Ты все еще придерживаешься плана, который мы придумали?

— Да. Не против, если я потренирую свою речь на тебе?

Следующий час Карлос репетировал и делал для себя пометки, а Доминик слушал, продолжал исследовать квартиру и вставлял свои замечания. Они переместились в кухню, где на прибор начали приходить нечеткие показания, и несколько минут спустя Руссо нашел источник. Он выдвинул один их стульев и встал на него, чтобы добраться до датчика дыма.

Жучок был подсажен в него и подключен к постоянному источнику питания. Профессиональная техника — не военного образца, но уровня государственных правоохранительных органов.

Немного времени и внимания — и Доминику удалось отсоединить жучок, не повредив сам датчик дыма. Карлос молча наблюдал за его действиями, но стоило Руссо спуститься с прослушивающим устройством в ладони, не удержавшись, выпалил:

—Что...

Доминик полоснул свободной рукой по горлу, а затем поднял один палец вверх. Он быстро прошел в свою квартиру и спрятал жучок в обувной коробке.

Карлос вместе с Ребел поджидал его в уличном коридоре.

— Дом, какого хрена происходит? Я не задавал никаких вопросов, но ты не можешь обыскивать мою квартиру на наличие прослушки, найти странную штуковину в пожарном датчике и никак это не объяснить.

Справедливо.

— Помнишь о «Семерке пик»? — спросил Руссо.

— Серийный убийца? Как такое можно забыть?

— Он не умер.

— В каком это смысле, не умер? — переспросил Карлос с ошарашенным видом. — Разве Кит Чапман не застрелился у тебя на глазах?

— Чапман не был убийцей, — сказал Доминик. — Его просто подставили. Большая часть полицейского департамента не хочет верить, что «Семерка пик» до сих пор жив, но нам с Леви известна правда.

Пораженный Карлос открыл рот, но промолчал. Ребел пересела к ногам Руссо, опершись на них. Доминик наклонился и потрепал ее по голове.

— У «Семерки» странная привязанность к нам с Леви еще с апрельского загула, и кажется, его не отпустило. Не могу раскрывать всех подробностей, но вчера вечером он помог продвинуться делу Леви и моему расследованию для Макбрайд. А сегодня утром я нашел GPS-трекер в своей машине и жучок в квартире, а теперь еще один у тебя. И не представляю, как давно они установлены. Неделя, а может, и три месяца.

— Матерь божья, — выдохнул Карлос. — Ты серьезно? Ты правда веришь, что за тобой следит маньяк, которого все считают мертвым?

— Понимаю, что звучит безумно, но это так.

Карлос запустил пальцы в волосы.

— Если это правда, значит, мы с Жасмин в опасности? Как и ты?

— Нет, — уверенно заявил Доминик. — «Семерка пик» был — вернее, есть — лицемерный мститель. Он убивает только тех, кто серьезно подорвал чье-то доверие, что, по мнению маньяка, непростительно. Думаю, твою квартиру прослушивали только потому, что я много времени провожу у вас.

— А что, если он решит сделать исключение для человека, который пытается его остановить? — спросил Карлос. — Потому что именно этим вы с Леви занимаетесь, так ведь? Пытаетесь выследить серийного убийцу?

Руссо пожал плечами.

— Господи боже, Доминик. Ты не думал, что именно по этой причине «Семерка пик» так на вас зациклился? Может, он следит за вами, чтобы помешать близко подобраться к истине?

— Естественно, я об этом думал. Но это не остановит меня, или тем более Леви. — Доминик стиснул плечи Карлоса. — Я сказал бы, если бы вы с Жасмин находились в серьезной опасности. Никогда не стану рисковать вашими жизнями.

Карлос изучающе посмотрел в лицо Доминика, а потом выдохнул и кивнул. Руссо разжал руки.

— Как этот человек проник в наши квартиры? — спросил Карлос.

— Понятия не имею. — Доминик знал, что у «Семерки» свои способы. — Я поговорю с владельцами комплекса насчет усиления мер безопасности. А сейчас пойдем обратно. Мне еще нужно проверить твою спальню.

Карлос резко побледнел.

***

У входа в участок детективы услышали вопли, доносящиеся из общего зала. Леви кинул встревоженный взгляд на Мартину, которая вела Нортридж, и поспешил на шум.

Посреди общего зала Диана Костас яростно ругалась с бывшей подругой. Джули спряталась за спиной офицера, который, видимо, собирался отвезти ее обратно в изолятор.

— Ах ты, подлая сучка! — орала Костас. — Как ты могла со мной так поступить?

Слезные извинения Джули тонули в бесконечном потоке обвинений. Побросав свои дела, все жадно следили за происходящим и, похоже, вмешиваться не собрались. К удивлению Абрамса, неподалеку, со скучающим видом скрестив руки, стояла Лейла Рашид.

— Диана, прости пожалуйста, — причитала Джули, сложив ладони в умиротворяющем жесте. — Прошу, поверь мне, я не хотела причинить тебе вред...

— Но спокойно стояла и наблюдала, как меня арестовывают за убийство!

— Что, черт возьми, происходит? — прошипел Леви, подойдя к Рашид.

— Наверное, это моя вина, — сказала та, хотя виноватой не выглядела. — Я позвонила Костас и сообщила, что с нее сняли обвинения, а когда пояснила причину, она с чувством выругалась и швырнула трубку. Было очевидно, что она заявится сюда.

— Почему?

Рашид фыркнула.

— Я бы поступила так же.

— Джули, и сколько ты собиралась молчать? — воскликнула Костас. Она возвышалась посреди зала, подбоченившись, с раскрасневшимся лицом, ее большие темные глаза мерцали неистовой болью. — Сказала бы что-нибудь в мою защиту, если бы дело дошло до суда? А как насчет того, что меня отправили бы в тюрьму?

Джули всхлипнула.

— Это не могло произойти! Я знала, что ты не убивала того парня, все было бы нормально!

— О, ну какая же ты дура...

Леви обернулся и заметил, что в общий зал вошли Мартина с Нортридж. Спустя пару секунд появились Уорнер и Капур, но резко затормозили, увидев представление.

— Я пустила тебя в свой дом. — Костас тяжело дышала. — Я доверила тебе собственного сына! А ты при первой же возможности кинула меня на растерзание волкам, лишь бы защитить себя и своего ублюдочного бойфренда.

— Не называй его так!

Костас скривилась и замахнулась. Абрамс дернулся, но Рашид его опередила — она бросилась к Диане и схватила ее за руку, хотя офицер успел оттащить Джули подальше.

— Вы в полицейском участке, — с легким раздражением проговорила Лейла. — Будьте умнее.

Костас не шелохнулась, ее руку все еще сжимали пальцы Рашид. Диана сверлила Джули взглядом и тяжело дышала, едва сдерживая эмоции. Все зрители, казалось, затаили дыхание. Леви не сомневался, будь они в другом месте, половина из собравшихся достала бы мобильные телефоны, чтобы записать скандальный момент.

А потом плечи Костас расслабились, и она кивнула. Рашид отпустила руку, но не отошла. Джули и ее сопровождающий настороженно следили за Дианой.

— Надеюсь, посадят тебя надолго, — выплюнула дрожащим голосом Костас. — А когда выйдешь, не смей приближаться ко мне или моему сыну.

Она резко развернулась и с высоко поднятой головой промаршировала на выход, оставляя разразившуюся слезами Джули позади. Женщина лишь замедлилась, проходя мимо Мартины и троих докторов, которые замерли у входа, и, нахмурившись, бросила последний взгляд через плечо.

Рашид притворно вздохнула.

— Пойду прослежу, чтобы не натворила глупостей. — На прощание она улыбнулась Леви. — Позвоните, когда найдете настоящего убийцу.

Тот хмуро уставился ей вслед. Офицер сопроводил рыдающую Джули в противоположном направлении. Общий зал вновь наполнили голоса, и все пришло в движение, возвращаясь на круги своя. Меньше чем за минуту работа уже снова кипела.

— Вот это драма, — протянула Мартина, ведя Нортридж. Капур и Уорнер семенили следом.

— Разве ее можно винить?

— Кто была эта женщина? — спросил Уорнер.

— Предыдущая подозреваемая в убийстве доктора Хенсли. — Леви обратился к новой подозреваемой: — Я договорюсь, чтобы вам предоставили адвоката.

— Я уже решила этот вопрос, он едет, — ответила Капур.

Нортридж устроили в допросной, а Капур и Уорнеру показали зал, где они могли подождать.

Несомненно, благодаря влиянию и состоятельности обеих женщин, адвокат прибыл в течение получаса. Леви и Мартина застонали при виде Джея Сойера. Юрист «Хэтфилд, Парк и Макензи», престижной адвокатской конторы, — этот человек был лучшим в своем деле. А еще обладал классической красотой пилигрима, сошедшего с «Мейфлауэр», чтобы покорить новую Англию. Проблема заключалась в том, что Джей был в курсе своего статуса и внешней притягательности, что бесперебойно подпитывало его чудовищное самолюбие.

— Детектив Валькур, детектив Абрамс. — Сойер прямиком направился к их столам. При виде Леви голос адвоката понизился. — Какая приятная встреча.

— Для тебя — может быть, — буркнул Абрамс. Сойер был бисексуалом и никогда не скрывал своих намерений относительно Леви.

Джей одарил детектива медленной, раздражающе привлекательной улыбкой.

— Не проводишь меня к клиенту?

Тяжело оттолкнувшись от стола, Абрамс поднялся и махнул Сойеру идти за ним. Мартина сочувственно скривилась.

Из принципиальных соображений Леви старался не презирать адвокатов защиты. Бывало, людей ложно обвиняли в преступлениях, и детектив искренне верил, что даже виновный заслуживает сильного защитника. Такие специалисты нужны. Но девятилетний опыт работы полицейским глубоко укоренил в Абрамсе предвзятое мнение.

К тому же Сойер был просто мудаком.

К счастью, до допросной они добрались прежде, чем намеки Джея переросли в сексуальное домогательство, что избавило Леви от необходимости портить его красивое личико. Но облегчениедолго не продлилось: детектив ожидал, что уединившийся с Нортридж адвокат скоро вызовет его обратно. И действительно, час спустя Леви сообщили, что подозреваемая готова к разговору. После неудачной попытки уговорить Мартину подменить его — напарница терпеть не могла Сойера — Абрамс вошел в допросную и уселся за стол с блокнотом наготове.

— Для протокола, — начал адвокат, — я посоветовал своей клиентке молчать. Но она желает поделиться своей версией «истории».

Явное раздражение Сойера и решительное выражение на лице Нортридж выдавали предшествующую этому заявлению долгую дискуссию. В поведении Джея не осталось ничего плотоядного или игривого — исключительно деловая собранность.

— Тогда давайте послушаем, — предложил Леви.

Нортридж глубоко вдохнула и сложила руки на столе.

— Я уже некоторое время хотела развестись. Уверена, что вы достаточно узнали о жизни Стивена, и меня поймете. Но он отказывал — не потому что хотел сохранить брак, а просто мне назло. У моей семьи приличное состояние, включая разнообразную собственность по всему северо-востоку, а в результате скандального развода с дележкой имущества Стивен мог претендовать на хороший кусок пирога, потому что мы не заключали брачный договор. — Женщина скривила рот. — Представьте, сколь невыносима мысль, что много лет назад моя мать оказалась права.

Леви кивнул, чтобы Кларисса продолжала.

— Я знала, что в деловых поездках Стивен предпочитал заказывать девочек. Поймай я его на измене — а это не что иное, как преступление, — мне ничего не стоило бы надавить на него и получить быстрый развод или склонить суд в мою сторону.

— Вы хотели застать его в компрометирующей ситуации с секс-работницей?

— Да. — Нортридж вздохнула. — Я тайно забронировала билет на субботний ночной рейс до Лас-Вегаса. Но у первого самолета возникли какие-то технические проблемы, и в итоге я полетела другим рейсом. Приехала в город намного позже, чем планировала. Было ясно, что шансы застукать Стивена с женщиной невелики, но все равно я была преисполнена решимости добиться своего. Я не могла больше выносить этот фарс.

Сойер недовольно фыркнул: только что Нортридж озвучила свой мотив для убийства мужа.

— Во сколько вы приехали в «Мираж»? — спросил Леви.

— Около половины третьего ночи. Мне не хотелось, чтобы кто-то из участников конференции узнал меня и помешал моим планам, поэтому постаралась замаскироваться. Администратору за стойкой я представилась женой Стивена, сказала, что хочу сделать ему сюрприз. — Нортридж провела ладонью по лицу. — Думала, что придется дольше убеждать, но человек быстро согласился за небольшую плату. Оглядываясь назад, я понимаю, что это уже должно было насторожить.

Леви согласно промычал.

— Я забрала ключ-карту от номера Стивена и поднялась наверх. Всю поездку в лифте я репетировала, что скажу ему, как потребую разорвать наш брак. А когда открыла дверь... — Женщина ушла в себя. Но потом встряхнулась, подалась вперед и посмотрела Леви в глаза. — Клянусь, детектив, Стивен былуже мертв. Как минимум час. Я его не убивала.

Детектив пока воздерживался от суждений на этот счет.

— Что вы сделали потом? — спросил он максимально нейтральным голосом.

— Наверное, минут пять простояла там как вкопанная. Естественно, я была в шоке и не знала, что делать. Потребовалось некоторое время, чтобы осознать: мой муж мертв, а я ничего не чувствую.

— Господи, доктор Нортридж, вы меня убиваете, — страдальчески заявил Сойер.

Она его проигнорировала.

— Когда до меня наконец дошла реальность произошедшего, я поняла, в какое положение себя поставила. Прилетела в город, никому об этом не сообщив, переоделась, подкупила администратора. Было очевидно, что вы подумаете, будто именно я убила Стивена. Поэтому я сбежала. Решила, что в лифтах наверняка есть камеры, поэтому спустилась по лестнице и ушла через другой выход. Остановилась в отеле, где принимали наличку и не требовали документов.

Хладнокровие и сообразительность, если предположить, что все рассказанное Нортридж — правда, характерны для человека ее профессии.

— Вы числились в списках пассажиров рейса 484, который вылетел во вторник, — сказал Леви. — Как вам удалось?

Кларисса открыла рот, но Сойер предупреждающе вскинул руку.

— Не-не-не, — произнес он. — Нет. Эти показания могут способствовать привлечению к ответственности важного для моей клиентки лица.

Леви задумчиво постучал ручкой по столу.

— Речь о насильственных действиях?

— Нет.

Сойер сидел с бесстрастным лицом — без уступок Леви ни за что не добиться информации. Джей был таким заносчивым мудаком, что иногда Абрамс забывал, насколько он хорош в своем деле.

— Дайте мне минуту, — попросил детектив и откинулся на спинку стула.

Пару телефонных звонков спустя у него на руках появились документы, которые гарантировали неприкосновенность человеку, обеспечившему прикрытие Нортридж. Как только бумаги были подписаны, Нортридж сказала:

— Заселившись в мотель, я первым делом позвонила сестре. Рассказала ей обо всем и попросила прилететь в Вегас под моим именем.

— Вы близнецы?

— Нет, но достаточно похожи: в парике и с подходящим макияжем она могла сойти за меня. На следующий день я отправила ей курьерской доставкой свои водительские права, и она села в самолет во вторник.

Умно.

— И как в вашу историю вписывается Алан Уолш? — спросил Леви. — Нам известно, что он дважды звонил вам.

Достоверной информации у детективов не было, но кто еще станет звонить Нортридж с местного одноразового телефона?

Она вздохнула.

— Все воскресенье я переживала, что мистер Уолш расскажет полиции обо мне. Но сомневалась, что он это сделает, ведь тогда пришлось бы признаться во взятке, которую он получил от меня. Скорее всего, из-за этого он потерял бы работу и, возможно, его даже сочли бы соучастником преступления. Поэтому я просто молилась, чтобы Уолш молчал.

— А получилось...

— А получилось, что он позвонил в воскресенье вечером с угрозами раскрыть меня, если ему не заплатят. Я согласилась на его условия и попросила сестру привезти деньги. Мы встретились с мистером Уолшем в понедельник вечером в закусочной рядом с моим мотелем, и я отдала ему, что он просил. Полагаю, второй звонок в понедельник был сделан, когда мы согласовывали детали встречи.

Леви уставился на кислое лицо Сойера.

— Не могу поверить, что ты позволил ей все это рассказать.

— Если думаешь, что ее можно как-то остановить, не стесняйся, я весь внимание, — буркнул адвокат.

— Джентльмены, пожалуйста, — вмешалась Нортридж. — Я поступила неправильно, но мужа не убивала. Я не боюсь нести ответственность за свои действия и их последствия, особенно если это поможет избежать обвинения в преступлении, которое я не совершала.

— Вы понимаете, что сообщив мне о шантаже Уолша, вы прямым текстом заявили, что и на его убийство у вас тоже имелся мотив, — сказал Леви.

— В том-то все и дело. — Она развела руками. — Я не убивала. Я записала оба наших телефонных разговора с мистером Уолшем, как и встречу с ним. После передачи денег, я дала ему прослушать сохраненные в облаке аудиофайлы. У меня есть также рассказ Уолша о том, как он шантажировал и других гостей отеля. Затем я пригрозила ему, что если он вздумает потребовать еще денег, эти записи окажутся в полиции, и мы вместе пойдем на дно. Взаимно гарантированное уничтожение.

Леви изумленно моргнул.

— Мы с мистером Уолшем друг друга поняли. Я не возражала заплатить один раз, и он понял, что этим все и ограничится. Мы расстались на дружеской ноте. А потом пару дней спустя в газете написали о его смерти... — Она тяжело сглотнула и покачала головой. — Детектив, мистер Уолш сообщил мне, что знает о моей непричастности к убийству Стивена.

Леви сощурился.

— Он мог такое сказать лишь в одном случае — ему было известно, кто это сделал.

— Именно. И тот человек его убил.

— Итак. Есть предположения?

Кларисса фыркнула.

— Знай я это — первым делом сообщила бы вам.

Леви на пару минут задумался, проглядывая свои многочисленные заметки. Затем он тяжело выдохнул и посмотрел на женщину.

— Хорошая история, доктор Нортридж. Вы обо всем рассказали, постарались снять все сомнения. — Он захлопнул свой блокнот. — Но давайте я расскажу вам, как выглядит ситуация со стороны правоохранительных органов. У вас самый серьезный мотив убить обоих — и Хенсли, и Уолша. Вы пошли на крайние меры, чтобы скрыть свое появление в Вегасе. Вы подкупили сотрудника отеля ради доступа к первому месту преступления, откуда, по вашему собственному признанию, вы позже скрылись. Мужчина, который вас шантажировал, несколько дней спустя найден мертвым. У вас достаточно знаний, чтобы подстроить передозировку рогипнолом и успешно перерезать сонную артерию человека. И даже если у вас на все это есть объяснения, ничего из сказанного доказать вы не можете.

— Это решать присяжным, — произнес Сойер.

— Да, спасибо за напоминание, именно так и работает правовая система. Думаете, что присяжные поверят в историю, полную подозрительных совпадений?

Адвокат ухмыльнулся:

— Да, после того как я с ними поработаю.

— И правда. — Абрамс улыбнулся. — Ты уже встречался с Лейлой Рашид?

Улыбка сползла с лица Сойера.

— Она главный прокурор по этому делу?

Детектив согласно кивнул. Сойер поджал губы, его взгляд потемнел, а Леви, наблюдая, как пошатнулось самообладание адвоката, испытал небольшое удовлетворение.

— Что ж, у нас будет достаточно времени для разработки стратегии, когда мою клиентку выпустят под залог.

— Серьезно?! — переспросил Абрамс, поразившись глубине самоуверенности Сойера. — Судья не станет назначать залоговое поручение за богатую туристку, которую обвиняют в совершении громкого преступления. Да у нее на лице написано, что она способна на побег.

— Мы еще посмотрим. И, к слову, вы пока можете найти настоящего убийцу и избавить нас от всех проблем.

— Думаю, мы закончили. — Леви поднялся и поправил пиджак. — Доктор Нортридж, вас направят в изолятор округа Кларк, где вы будете дожидаться слушания дела.

— Не переживайте, доктор, — сказал Сойер, вставая. — Я ускорю процесс, и все разрешится в кратчайшие сроки.

Нортридж побледнела и помрачнела еще сильнее, но вежливо поблагодарила обоих. Сойер покинул допросную следом за Леви.

— Слышал, ты встречаешься со здоровяком-охотником. Руссо?

Абрамс, ожидавший продолжения препирательств по этому делу, опешил от слов Джея. Леви открыл рот, но ни слова не вышло. Сойер медленно обвел детектива взглядом.

— Наверное, он охрененно трахается, раз переманил тебя из миллиардерской койки.

Ослепляющая ярость хлынула в кровь Леви, натягивая каждый мускул и ускоряя сердцебиение. Он сжал в кулак правую руку.

— Если считаешь, что я испугаюсь последствий избиения тебя до полусмерти, спешу разочаровать.

— Осторожно, — пробормотал Сойер, наклоняясь к Леви. — Мне может понравиться.

Он прошел мимо детектива и двинулся прочь легкой походкой. Леви раздувал ноздри, глядя ему вслед. Пришлось даже на пару минут задержаться в коридоре, чтобы успокоиться, а уж потом возвращаться на рабочее место.

Выслушав подробности допроса, Мартина сказала:

—Что-то здесь не так. Думаешь, она убила?

— Не знаю, что думать. — Абрамс потер усталые глаза. — Все улики указывают на нее.

— Да, но ты можешь представить, как Кларисса Нортридж психует и набрасывается с ножом на мужчину?

— Нет, — задумчиво произнес Леви.

— И я нет.

— Эй, Абрамс! — прокричал через весь зал Гиббс, пугая людей своими воплями.

— Вен срочно требует тебя в кабинет. Что ты опять натворил?

***

Доминик подъехал к дому родителей на севере Лас-Вегаса. В его детстве это место буквально кишело многочисленными родственниками: в доме теснились родители, их четверо отпрысков, бабушка по отцовской линии. Но сейчас, когда дети выросли, а папа скончался, мама с бабушкой остались вдвоем.

Доминик прошел внутрь и, отстегнув с поводка Ребел, крикнул:

— Ба, это я! — Мама наверняка на работе, а бабушка его не ждала.

Хмурая Сильвия неторопливо вышла из кухни Она была самой крошечной в семье, и Доминику пришлось наклониться, чтобы ее поцеловать.

— Ты не позвонил, — строго сказала бабушка.

— Прости. Мимо проезжал и решил зайти. — Он говорил, расстегивая сумку и показывая женщине блокнот с посланием.

В отличие от Карлоса, Сильвия при виде надписи отреагировала невозмутимо, не проявляя удивления или волнения. Она кивнула и придирчиво осмотрела внука:

— Ты не ел. — И это был не вопрос.

— Не откажусь.

— Я приготовила на ужин аранчини, сейчас поджарю для тебя. — Бабушка ткнула Руссо локтем, показав, что он может заниматься своими делами, и скрылась на кухне. Ребел тоскливо посмотрела ей вслед, но осталась рядом с Домиником.

Белый, не слишком большой семейный дом был все же намного обширнее, чем квартира Доминика, так что ему пришлось попотеть. Он прервался лишь на бабушкины аранчини — фаршированные рисовые шарики — и закончил несколько часов спустя.

Дом был чист. Руссо, по правде, и не ждал, что «Семерка пик» зайдет так далеко и подсадит жучки к его матери, но не мог успокоиться, пока не выяснил наверняка.

Вернувшись на кухню, где все еще возилась Сильвия, он сказал:

— Все в порядке. Теперь можем разговаривать спокойно.

— У тебя Неприятности, — так и слышалась заглавная буква в ее тоне.

Доминик понимал, что она имела ввиду.

— Не те. Я больше не играю, хотя вы с мамой должны кое-что узнать. Но сначала дашь мне свой рецепт капонаты? Хочу приготовить сегодня для Леви ужин. Думаю, ему понравится.

Широко улыбнувшись, Сильвия достала из шкафа старинную резную шкатулку и принялась в ней рыться. Разыскав рецепт, о котором шла речь, она взяла чистую карточку и уселась за стол с ручкой.

— Бабуль, я могу просто сфотографировать на телефон...

— Ни в коем случае, — возразила она. — Подлинный рецепт должен быть написан от руки. Сядь.

Руссо немедленно и без возражений подчинился.

— А теперь, — проговорила она, открывая ручку. — Рассказывай, что хотел.

Доминик пересказал историю с «Семеркой пик» от начала и до конца, пока бабушка переписывала аккуратным, старомодным почерком рецепт. Ребел сидела рядом, опустив голову на колени хозяина, прикрыв в блаженстве глаза от ласковых почесываний за ушами и на холке.

Сильвия выслушала до конца и спросила:

— Ты уверен, что этот убийца тебе не навредит?

Руссо открыл рот, чтобы выпалить безоговорочное «да», но затем замешкался:

— По крайней мере, не физически. Ему нравятся психологические игры, и я не могу утверждать, что он не попытается меня как-то накрутить или вовлечь во что-то.

— И тебя это все равно не остановит?

— Нет.

— Как и Леви.

Руссо рассмеялся.

— Сто процентов нет. Он упрямее меня.

— Трудно представить. — Она многозначительно посмотрела на внука. — И почему это мы больше не видели Леви с того единственного раза в апреле? Можешь привести его, например, в воскресенье, на обед.

— Думаю, что мы к этому пока не готовы, — сказал Доминик, шокированный такой сменой темы.

— Почему?

Сложно ответить. Если говорить начистоту, эта мысль немного пугала. Привести Леви на большую вечеринку друзей — одно дело, но пригласить его на ужин в тесном семейном кругу — совершенно другое. Руссо никогда ни с кем не доходил до такого уровня близости, и он не был готов к подобному шагу, пока не убедится, что их отношения значат для Леви не меньше, чем для него самого.

— Я спрошу его, — в конце концов ответил Доминик. — В общем, мне пора... Нужно кое-что сделать и в магазин заехать. — Он спрятал карточку с рецептом в карман, поднялся из-за стола и поцеловал бабушку на прощание. — Спасибо за все, бабуль.

Она нежно чмокнула его в щеку.

— Не забудь использовать для капонаты качественное оливковое масло. А не ту дешевую ерунду.

***

Леви постучал в приоткрытую дверь кабинета Вена и просунул голову внутрь.

— Хотели меня видеть?

— Да, Абрамс, проходи и садись. Закрой за собой. — Усталое лицо Вена выглядело напряженным, морщины вокруг глаз и рта выделялись сильнее обычного.

Леви последовал приказу, гадая, для чего его вызвали. Он мысленно перебрал все свои дела, но не смог придумать ничего, что могло бы вызвать у Вена желание пообщаться с ним лично.

— Не стану ходить вокруг да около. — Начальник пристально посмотрел на Абрамса. — Ты до сих пор ведешь расследование по «Семерке пик»?

Из списка предполагаемых тем, которые могли быть затронуты, эта даже в двадцатку не входила. Выпучив глаза, детектив уставился на Вена, растеряв всю способность говорить.

— Черт тебя дери, Абрамс, это дело закрыто. Тебе лично было приказано не соваться!

— Почему вы вообще меня об этом спрашиваете? — поинтересовался Леви, хотя и догадывался, что выдалсебя.

— Доминика Руссо заметили в офисе доктора Анджелы Трен.

Это еще сильнее выбило детектива из колеи.

— Он посещает психиатра, и что с того?

Вен нахмурился:

— Не огрызайся. Хочешь, чтобы я поверил в чистое совпадение, будто твой парень выбрал того же врача, что и Кит Чапман?

— Он не мой парень, — слабо возразил Леви.

— Значит, сегодня утром в общем зале ты целовался с кем-то другим?

— Я... — Леви покачал головой, пораженный тем, как быстро все развалилось.

— Ты всегда был честен, Абрамс... Иногда даже чересчур. Так и сейчас говори правду. — Вен смерил его мрачным взглядом. — Ты отправил Руссо к доктору Трен в рамках независимого расследования дела «Семерки пик»?

— Да.

— Господи. — Вен откинулся на спинку стула и провел рукой по лицу. — Ты отстранен на неделю за грубое нарушение субординации. Перед уходом сдай табельное оружие.

Леви стиснул зубы, выдыхая закипающую злость. Он не подчинился прямому и жесткому приказу начальника, и сделал это с полным осознанием того, какие последствия ждут его в случае разоблачения. Так что детектив не собирался опротестовать наказание.

— Исключительно из любопытства, — сказал он, поднимаясь. — Как вы узнали о Доминике и Трен?

В лице Вена на мгновение промелькнула неловкость.

— Я получил анонимную наводку.

— Анонимную наводку. — Леви невесело рассмеялся. — Вы же понимаете, что это был сам «Семерка пик»? Он хочет избавиться от меня. Видимо, я слишком близко подобрался.

— Да ради всего святого...

— Вы знаете, что после смерти Кита его жена ежемесячно получает анонимный перевод на пять тысяч долларов? Откуда, как вы думаете, эти деньги?

— Не начинай опять с этой херней, если не хочешь получить двойное наказание, — рявкнул Вен.

Леви покачал головой и вышел за дверь. Но перед тем как ее закрыть, не устоял и сказал:

— «Семерка пик» не станет прятаться вечно. И если мы не подготовимся к его возвращению, нам всем конец.

Глава 15

Леви постучал в дверь, когда Доминик почти закончил с приготовлением ужина. Чувствуя себя неуютно в роли радушного хозяина в чужом доме, Руссо вытер руки полотенцем и пошел открывать.

Абрамс поцеловал его в щеку, потрепал Ребел по макушке и, пройдя в комнату, швырнул сумку на обеденный стол.

— Пахнет потрясающе, — сказал он, снимая пиджак. — Что готовишь?

— Печеную тилапию с лимонно-чесночным соусом и сицилийскую капонату по рецепту моей бабушки. — Доминик вернулся на кухню и заглянул в духовку.

— Что это?

— Что-то вроде овощной закуски на основе баклажанов.

— Звучит вкусно. Спасибо, что потратил время на приготовление ужина.

Руссо покосился на Леви. Все в нем выдавало стресс: вытянут как струна, плечи напряжены, лицонедовольное.

— Ты в порядке? — спросил Доминик и получил в ответ утвердительный кивок. Абрамс уже прислал ему короткое сообщение об отстранении, но проигнорировал все дальнейшие расспросы.

— Все равно ничего не изменить. — Леви пожал плечами, развязал галстук и повесилповерх пиджака на спинку стула. — Но выпить я бы не отказался.

Детектив прошел на кухню и распахнул холодильник, прежде чем Доминик выпалил:

— Стой!

Леви замер, разглядывая содержимое. Затем закрыл дверцу и повернулся к Руссо.

— Что в моем холодильнике делает обувная коробка?

Доминик приложил палец к губам и, вытащив коробку, открыл крышку. Абрамс уставился на кучку электронных устройств, не пытаясь дотронуться, а потом растерянно посмотрел на Руссо. Тот спрятал коробку обратно, плотно закрыв холодильник.

— Целый день я искал прослушивающие устройства и камеры. Нашел GPS-трекер в своем грузовике и машине Карлоса. А еще жучки в сетевом фильтре у себя и в датчике дыма у Карлоса и Жасмин. В твоей квартире один был подключен к термостату, и скажу тебе честно, я затрахался его доставать. Хотел было все уничтожить, но это же улики, поэтому решил, что лучше ты отвезешь это добро в лабораторию. В общем, сейчас все чисто. У тебя ничего больше нет, и жучки не могут записывать изнутри холодильника.

— Ты весь день... — Леви нахмурился, и Доминик увидел догадку на его лице. — Боже. Ты ловко выудил у меня ключ от квартиры. Даже не пришлось просить. Я сам предложил. Ничего не подозревая.

— Прости, — повинился Руссо. — Не хотел беспокоить раньше времени. Ты только об этом и думал бы и не смог бы нормально работать.

Абрамс рывком открыл холодильник, достал бутылку белого вина и захлопнул дверь.

— Ты самый искусный лжец на моей памяти.

— Это комплимент или оскорбление?

— И то, и другое.

Доминик стоял перед шкафчиком, где хранились бокалы, поэтому сам достал посуду и передал детективу.

— По сути я не врал. Просто не спешил делиться всей правдой.

Леви замер с занесенным над бутылкой штопором.

— Вау.

— Я манипулировал тобой, знаю, — проговорил Доминик. — Но уверен, что поступил правильно. Понимаю твое раздражение, но если ты серьезно злишься на меня, то нужно это обсудить.

Леви не спеша щедро плеснул вина в оба бокала, заткнул бутылку пробкой и убрал в холодильник.

— Я не злюсь. — Он взял свой бокал. — Ты прав... Такая новость отвлекала бы меня. Я не смог бы сосредоточиться на работе, и в итоге, ничем хорошим день бы не закончился.

— Но ты все равно расстроился.

— Меня отпустит, когда допью, — ответил детектив.

Доминик рассмеялся и вывел его из кухни.

— Садись. Ужин почти готов.

Ребел устроилась рядом с Леви и положила голову ему на ноги. Он рассеянно почесывал холку и потягивал вино, наблюдая за Домиником, заканчивающим приготовления.

— Значит, «Семерка пик» за нами следит... Как думаешь, давно?

— Кто ж знает. — Доминик еще раз перемешал капонату и выключил плиту. — С утра проверю твою машину на GPS-датчики. И, наверное, стоит обыскать дом Мартины, если она согласится.

— Да, уже представляю, как удачно сложится разговор. — Леви глотком осушил половину бокала. — Знаешь, даже если я принесу все эти доказательства в участок, Вен найдет очередное объяснение. Он не хочет верить. Никто не хочет.

Руссо сервировал две тарелки большой порцией капонаты, тилапией и ломтями свежего хлеба. Затем отнес к обеденному столу, где уже разложил салфетки и приборы.

— По крайней мере, ничего не помешает нашим завтрашним планам.

— Не дави на больное, — Леви улыбнулся, на что и рассчитывал Руссо.

***

Наконец Абрамс опустил нож с вилкой на пустую тарелку и довольно вздохнул. Он рассердился на Доминика, но бутылка вина и превосходный ужин примирили его с действительностью.

Хотя окончательно избавиться от плохого настроения не получалось. Новость об отстранении разнеслась по участку со скоростью лесного пожара. Леви даже не успел выйти из здания. Под нескончаемый поток колких комментариев Гиббса, жалостливые взгляды коллег и приглушенный спор с Мартиной, в глазах которой так и читалось: «Я же говорила», — Абрамс чудом покинул участок, ничего не вышвырнув в окно.

Но и дома успокоения не нашлось, потому что сейчас он знал: в квартире побывал «Семерка пик», самым отвратительным способом нарушая его личное пространство. Завтра идти на вечеринку, полную незнакомцев, а в понедельник — в зал суда, где будут разбирать, как подонок Дрю Бартон напал на Леви и угрожал пистолетом.

Только одним надежным способом можно избавиться от кошмарного стресса. Детектив допил вино, поднялся и подошел к сидевшему на стуле Доминику. Уловив намек, тот отодвинулся достаточно, чтобы Леви мог оседлать его. Ребел с довольным видом жевала кость под столом, не обращая на них никакого внимания.

— Привет, — произнес Доминик, обнимая детектива за талию.

— Привет. — Леви провел костяшками пальцев по щеке Руссо. — Спасибо за ужин.

Он наклонился для поцелуя, не переживая из-за привкуса чеснока на языке. Однако стоило крепче прижаться друг к другу — и поврежденную губу Леви пронзило болью. Он со стоном дернулся назад, но, отмахнувшись, снова подался к Доминику. Пару секунд спустя мучительную пульсацию было уже невозможно игнорировать.

— Блядь, я не могу, — выпалил Леви. — Губа болит ужасно.

Руссо провел ладонью по его спине.

— Можем прекратить.

— Нет, просто не хочу, чтобы ты меня целовал. — Детектив тут же скривился при мысли о том, как прозвучали эти слова.

Но Доминик смотрел заинтриговано.

— Значит, секс без поцелуев? Что-то новенькое.

Леви вцепился в плечи Руссо, захлебываясь волной неутолимого желания. С Домиником все становилось элементарным. Казалось, его не задевали острые углы и шероховатости Абрамса. Что до сих пор весьма удивляло Леви.

— Ты можешь целовать меня в других местах, — предложил он.

Глаза Доминика вспыхнули страстью.

— Да? — спросил он хрипло и, схватив Леви под зад, притянул к себе, а затем провел носом под челюстью и жадно прижался губами к горлу. — Например, здесь?

— М-м-м.

Руссо спускался поцелуями по шее Леви, сминая сильными ладонями задницу.

— А может, здесь? Или лучше тут? — Он слегка втянул кожу в ложбинке между ключицами.

Леви двинул бедрами, втираясь напряженным членом в Доминика и наслаждаясь ответной реакцией.

— Чуть ниже.

— М-м-м, то есть здесь? — уточнил Руссо, расстегивая рубашку Леви. Затем склонился и приласкал губами сосок.

Абрамс застонал и выгнулся дугой. Руссо подхватил его рукой под спину, и Леви, доверившись силе партнера, отдался ласкам умелого рта. Доминик поочередно сладко мучил соски языком, пока Абрамс не начал извиваться у него на коленях. Затем Руссо вскинул голову, вжался губами в основание шеи детектива и больно прикусил кожу.

— А-а-а! — Из них двоих зубы чаще всего пускал в ход Абрамс, но сейчас из-за травмы это было невозможно, и, видимо, Доминик планировал компенсировать такое досадное упущение.

— Ты сводишь меня с ума, — прорычал Руссо в ухо детективу. — Звуками, которые издаешь, тем, как ерзаешь на мне...

Он потянулся, отодвинул тарелку и усадил Леви на стол, даже не поднимаясь со стула. Затем стянул с себя футболку, а Абрамс, последовав примеру, отшвырнул свою рубашку в сторону.

Доминик придвинулся к нему ближе, впился пальцами в разведенные бедра и накинулся с жадными поцелуями, прокладывая дорожку от груди к животу. Добравшись до пояса, он отпустил Леви, чтобы заняться ремнем и молнией на брюках, а детектив застонал под горячим дыханием, так остро ощущавшимся сквозь тонкую ткань белья.

Он не сомневался, что Доминик, приспустив боксеры, накроет его член жадным ртом, но Руссо резко сменил траекторию и всосал чувствительную кожу на тазовой косточке.

— Бля-я-ядь! — Леви резко подкинул бедра, но Доминик вернул его на место и, удерживая, провел зубами по тазовой впадинке.

Задыхающийся Абрамс откинулся назад. Одной рукой он опирался на столешницу, а вторую просунул в белье, чтобы освободить член.

— Боже мой, Доминик, пожалуйста... — Леви несколько раз провел ладонью по своей эрекции.

Руссо повернул голову и потерся щекой о ствол.

— Раз ты не можешь целоваться, то и мечтать не стоит о твоих губах на моем члене?

— Не сегодня. Прости.

— Какая жалость. — Доминик мягко оттолкнул руку детектива и поцеловал головку. — Никто не проявлял такого рвения, пытаясь взять меня в горло целиком.

— Рано или поздно у меня получится, — заявил Леви. Для него это был вопрос чести, потому что Доминик заглатывал его, как порнозвезда. Конечно, тут имелась существенная разница в размерах, но Абрамс все равно был полон решимости однажды отплатить тем же.

— Конечно, — сказал Доминик. — Обожаю наблюдать за твоими стараниями.

Леви все еще не пришел в себя от сумасшедшего возбуждения, а Руссо уже стащил его на пол, развернул и толкнул на столешницу лицом вниз. Абрамс подавился воздухом, когда Доминик стянул брюки вместе с бельем с задницы и впился зубами в ягодицу.

— Может, стоит быть понежнее? — отпустив плоть, игриво поинтересовался Руссо.

Леви оглянулся с хмурым видом.

— Даже не смей.

Доминик расплылся в улыбке, по-видимому, принимая вызов, и приступил к делу. Он грубо стискивал задницу Леви, одновременно влажными поцелуями и дразнящими укусами лаская кожу. Леви зачарованно за ним наблюдал, широко расставив ноги в спущенных брюках. К моменту, когда Доминик наконец-то развел ягодицы и добрался до входа, Абрамс готов был вопить от неудовлетворенного желания.

Но вместо того чтобы заласкать его языком до смерти, Руссо снова усадил Леви к себе на колени. Детектив смирился, расслабился на груди Доминика, наслаждаясь прикосновениями обнаженной кожи, и довольно застонал, когда Руссо сжал его член и начал быстро мастурбировать.

— Я кое-что обещал, — выдал Леви между стонами.

— Кажется, припоминаю. — Доминик покусывал его шею. — Что не станешь вырываться, если я смогу уложить тебя на лопатки?

— Ну, я свое слово держу. — Леви повернул голову, чтобы хотя бы раз страстно поцеловать Доминика. — Пойдем в спальню. А то мне неловко заниматься этим на глазах у Ребел.

Пару минут спустя они уже голые возились на постели, раскидав подушки и одеяло. Леви был слишком возбужден, чтобы притворно сопротивляться, он больше жаждал впиться пальцами в мощные бицепсы и прижаться ноющим членом к горячей коже Руссо. Стоило в игре появиться смазке — и детектив окончательно сдался.

— Ты даже не пытаешься меня остановить, — в какой-то момент заявил Доминик. Он вжимал Абрамса лицом в матрас, удерживая руки за спиной, и разминал двумя пальцами его анус.

— Нахрена мне тебя останавливать? — поинтересовался Леви, насаживаясь на пальцы.

Руссо рассмеялся и прошелся губами по его спине, затем добавил третий палец. Леви заскулил и высоко задрал задницу, все еще прижимаясь грудью к кровати.

— Господи, видел бы ты себя, — в голосе Доминика слышалось восхищение. — Готов?

— Давно.

Доминик отпустил руки Леви, перевернул его на спину и продолжил трахать пальцами.

— Хочу кое-что попробовать, — непринужденно проговорил Руссо, словно не терзал сейчас простату Леви. — Давняя борцовская фантазия.

Абрамс прикрыл глаза во время особенно приятного поворота пальцев, но заставил себя сосредоточиться.

— Какая?

Доминик объяснил, и детектив нахмурился.

— У нас не получится.

— Еще как получится. Поверь. Просто ты ни разу не был с парнем моих размеров.

Леви покосился на толстый, потемневший член Доминика.

— Я не в этом смысле, но спасибо, — со смешком сказал Руссо. — Ты говорил, что спал только с мужчинами своей комплекции. И даже не представляешь, какие возможности открываются с нашей разницей в габаритах.

— Я попробую. — Леви был готов практически на все, если это касалось секса с Домиником. — Но я все равно считаю, что ты пересмотрел порно.

Он отстранился, чтобы Доминик раскатал на себе презерватив и улегся на спину. Леви развернулся спиной и оседлал его бедра, а затем осторожно опустился спиной на широкую грудь, вытягиваясь вдоль мощного тела. Доминик помог ему устроиться: торс Абрамса поверх его, голова рядом с ключицей, а ноги — раскинуты в стороны.

— Уверен, что сможешь дышать? — спросил Леви.

— Да, все нормально, — ответил Доминик, явно забавляясь. — Подними ноги.

Абрамс подхватил себя под колени и притянул к груди. Руссо даже не напрягся, Леви чувствовал его спокойное дыхание.

Боже. Абрамса внезапно сразила мысль, насколько сильным был Доминик в действительности. Несмотря на худое телосложение, детектив был ростом около ста восьмидесяти сантиметров, весь перевит мышцами, и весил далеко не как пушинка. Но Руссо все равно удерживал его на груди и животе без видимых усилий.

— Бля, — выдал Леви, понимая, что у них получится. Он содрогнулся от этой мысли.

Доминик мягко надавил на ноги Леви, чтобы тот развел их шире. Вспыхнув от жара, детектив судорожно вдохнул, но подчинился.

— Готов? — спросил Доминик и получил в ответ утвердительный кивок. Тогда Руссо опустил ладонь на живот Леви, а другой рукой пробрался к своему члену и приставил его к анусу детектива.

Как и всегда, проникновение заняло несколько минут, но вскоре Доминик уже неторопливо трахал распростертого на нем Абрамса. В такой позе неглубокие толчки идеально попадали по простате Леви, рассылая электрические разряды по всему его телу.

— Я же говорил, — самодовольно выдал Доминик. Сейчас он дышал тяжелее, хотя детектив подозревал, что связано это больше с возбуждением, чем с напряжением.

Леви простонал в ответ, бездумно подаваясь бедрами, скользя ладонями по влажной от пота коже. Стимуляция была настолько интенсивной, что казалась даже чрезмерной.

— Что там... что там с борцовской фантазией? — спросил он между вспышками удовольствия.

Доминик вошел на всю длину и замер. Затем разжал хватку Леви на своих бедрах, просунул под его подмышками руки и сцепил ладони на затылке. Абрамс подавил рефлекс, который требовал бороться с удерживанием, и вскрикнул, когда Доминик начал трахать его снова, но теперь уже в двойном захвате Нельсона.

— О господи. — Леви вцепился в запястья Руссо, но высвободиться не пытался. Он подтянул колени ближе к груди и уставился вниз, где меж широко разведенных ног целиком принимал крупный член.

Абрамс знал, что Доминик отпустит в ту же секунду, как только он попросит, и именно поэтому мог наслаждаться позой, кайфовать от проявления грубой физической силы партнера. Каждый резкий размашистый толчок попадал в нужное место, отчего перед глазами плыло, а из груди рвались глухие стоны.

— Я с кровати грохнусь, если ты не прекратишь извиваться, — сказал Доминик с едва сдерживаемым смехом в голосе.

Леви мог это исправить. Он уцепился лодыжками за колени Доминика, плотно прижимаясь к нему бедрами, и напряг ноги, добавляя движениям собственную силу и принимая толчок за толчком. Руссо сдавленно застонал.

Скованный железной хваткой, Абрамс не мог дотянуться до своего члена, пока тот звонко шлепал о живот и требовал исключительного внимания.

— Доминик, — заскулил Леви, извиваясь от безумного желания. Руссо отпустил руки Абрамса и тут же схватился за его член, жестко надрачивая и на бешенной скорости вбиваясь в зад. Леви слепо потянулся к лицу Доминика. Он знал, каким громким сейчас был, но не мог остановиться.

— Тебе хорошо? — Доминик поцеловал ладонь Леви. — Кончишь для меня?

— Назови меня снова деткой, — неосознанно выпалил Абрамс.

Он почувствовал, как Доминик невольно содрогнулся, застонал и начал вдалбливаться еще быстрее.

— Давай, детка, — пророкотал он. Идеально, именно об этом Леви старался не фантазировать. — Я знаю, что ты близко. Чувствую, как напрягаешься. Хочу слышать, как хорошо тебе на моем члене, ну же, покажи, как сильно тебя это заводит...

Тело Леви напряглось, а затем мгновенно расслабилось в оглушительном оргазме. На всю спальню раздавались его громкие крики, анус сжимался вокруг огромного ствола Доминика, а горячая сперма выплескивалась на живот.

Руссо не остановился, выжимая член Абрамса досуха, а затем схватился покрепче за бедра и от души начал вбиваться. Размякший, распластавшийся на немЛеви тяжело дышал.

— Не могу... нужно глубже, — в полубезумии пробормотал Доминик.

Абрамс, плавающий на посторгазмических волнах, щедро предложил:

— Можешь делать все, что захочешь.

Руссо вышел из Леви и, удерживая в руках, поднялся. Затем опустился на пятки и насадил его на себя до упора.

Сейчас его массивный член входил гораздо глубже, чем в предыдущей позе. Абрамс ахнул и рухнул вперед, опираясь на руку. Доминик замер.

— Не останавливайся. — Леви подался назад, наслаждаясь растяжением и наполненностью. — Доминик, не сдерживайся, я не хочу.

Руссо застонал и, обхватив Леви обеими руками, уткнулся лицом в его плечо и жестко толкнулся. Леви удерживал себя на одной руке, пальцами второй впиваясь в бедро Доминика.

— Вот так, — подначивал детектив. Они еще мало времени провели вместе, чтобы Абрамс решился сказать вслух, как обожает трахаться после оргазма, чувствовать член, трущийся о чувствительные, воспаленные стенки. — Давай, жестче, выеби меня...

Он сжался вокруг члена Доминика, наслаждаясь хриплым вскриком.

— Боже, сделай так снова. Леви... детка, пожалуйста.

Абрамс подчинился, ритмично сжимая и расслабляя мышцы, купаясь в стонах, ругани и зверином рыке Доминика. Не прошло и минуты, как Руссо въехал до основания и, заглушая крик удовольствия, впился зубами в плечо Леви. Пока он кончал, его бедра, не останавливаясь, двигались медленными кругами.

Когда Доминик наконец расслабился и распрямился, Абрамс откинулся на него всем весом, положив голову на мощное плечо. Руссо оставил несколько жарких поцелуев на виске и щеке Леви.

— Ты как? — спросил Доминик.

— Нгх.

— Значит, нормально.

Доминик снял Леви со своего члена, опустил на кровать и избавился от презерватива. А затем, не поднимаясь с кровати, втащил на матрас сброшенные на пол подушки и одеяло. Спокойный, расслабленный Абрамс перекатился на бок, не мешая Руссо создавать вокруг них уютный кокон.

— Не засыпай, — попросил Леви прижавшегося со спины Доминика, хотя сам одной ногой был уже в полудреме. — Еще рано, и я с тобой не закончил.

Тихий смех Доминика отдался вибрацией в позвоночнике.

— Очень на это надеюсь.

Глава 16

Утром Абрамса разбудил звонок телефона. Еще не проснувшийся мозг решил, что это будильник, и Леви, не поднимая головы, шлепнул по аппарату ладонью, чтобы выключить. Но потом вспомнил, что время не устанавливал: сегодня суббота, а вдобавок он отстранен.

Леви сонно потер глаза и посмотрел на экран: Наташа. Часы показывали чуть больше половины девятого, в это время детектив обычно бодрствовал, но все равно столь ранний звонок в выходной день вызывал удивление.

Абрамс ответил на вызов и сполз с постели.

— Привет, погоди секунду, — прошептал он и отошел к двери. Ребел лишь вяло дернула ушами, глядя ему вслед, а Доминик продолжил спать как убитый и даже не шелохнулся.

— Все в порядке? — спросила Наташа. — Прости, что так рано.

На кухне Леви мог разговаривать в полный голос.

— Все нормально. Просто Доминик еще спит.

— О-о-о.

— Заткнись, — с улыбкой бросил Леви. Он включил модную, подаренную Стэнтоном кофемашину — после автомобиля самую дорогую вещь в его жизни.

Наташа рассмеялась, но затем ее голос стал серьезным.

— Я слышала об отстранении. Как ты?

— Это не конец света.

— Я и не подозревала, что ты все еще занимаешься делом «Семерки пик».

— Ну, я не слишком распространялся. — Леви засыпал кофейные зерна темной обжарки в кофемолку и включил ее, а сам отошел в сторону, чтобы шум не мешал разговору. — Знаю, все меня считают сумасшедшим.

— Ты не сумасшедший, Леви, просто страстная натура.

Детектив взглянул на запертый шкаф, надежно скрывающий доказательства его одержимости.

— Думаю, не все разделяют твоего мнения. Ты звонишь, чтобы просто узнать, как дела?

— Вообще-то нет. Это насчет Адрианы.

— Что случилось?

— Оставить ее в городе оказалось сложнее, чем я ожидала, — со вздохом поделилась Наташа. — Интернат, в котором ее временно разместили, переполнен, и ее карточки нет в нашей системе, девочка прикреплена к Рино.

— Я думал, ты ищешь приемную семью. — Вернувшись к приготовлению кофе, Леви высыпал крупно смолотые зерна во френч-пресс.

Наташа на мгновение замолчала.

— В этом и проблема. Приемные семьи неохотно берут часто сбегающих подростков, да еще с пометкой о ложном обвинении в жестоком обращении.

— Ложное обвинение? — переспросил Леви, сделав паузу, когда заливал кипяток в стеклянную колбу. — Что, блядь, это значит?

— В Рино Адриана написала заявление на приемного отца. Обвиняла его в физическом насилии и сексуальных домогательствах. Соцработник провела расследование и объявила, что все это клевета.

Детектив с грохотом опустил френч-пресс на столешницу.

— Наташа, но это же ложь. «Физическое насилие и сексуальные домогательства» — деликатное описание ада, через который она прошла. Я знаю таких детей...

— Как и я, — мрачно согласилась она. — Я не в курсе подробностей, почему так случилось, но теперь в файле Адрианы есть запись о необоснованном обвинении.

— И они ееоставили? — желудок Леви начало скручивать от приступа знакомой, разъедающей ярости. — Они оставили ее в доме с тем человеком?

— Да.

Детективу пришлось положить телефон на стол, чтобы не швырнуть его в стену. Он вцепился в столешницу, опустил голову и вдохнул через нос, затем выдохнул через рот. Не помогло.

Вероятно, именно приемного отца напомнил Доминик Адриане. Такой же большой и сильный. Но это не имеет значения: Руссо мог противостоять Леви лишь потому, что в свое время прошел великолепную подготовку в рядах рейнджеров. А приемный отец Адрианы, скорее всего, был обычным подонком, который привык добиваться своего тупой мощью. Простая сила и здоровая туша — слабые преимущества, которые не помогут ему в схватке с Леви. Детектив в ярких подробностях это видел, ясно представлял ощущения и звуки. Глухие удары о плоть, хруст костей, брызги крови из разбитого носа... Он начнет с лица, затем перейдет на ребра, выбьет из легких весь воздух и покажет, каково это — самому быть беспомощным и напуганным...

Сквозь дымку кровожадных фантазий Леви услышал слабый звук из динамика телефона: Наташа настойчиво звала его по имени. Леви взял аппарат.

— Я здесь. Все в порядке.

— Не в порядке. Я тебя знаю. Прямо сейчас в твоей голове крутится только одна мысль: найти этого человека и порвать его на куски.

— Ты права частично. То же самое я бы проделал с соцработником.

— Леви...

— Я не стану ничего делать. И ты это знаешь. Дай мне просто помечтать.

Вода остыла, поэтому Абрамс вылил ее из колбы и наполнил снова. Сохраняя спокойствие и сосредоточенность, он медленно и методично заменял воду во френч-прессе.

— Да, но твоя проблема в том, что при появлении такой фантазии о возмездии — она, кстати, случается у каждого человека, — ты всегда испытываешь стыд.

Абрамс раздраженно дернул плечами, хотя Наташа не могла видеть.

— Справлюсь как-нибудь. Просто... Что за хреновая у нас система, которая оставляет уязвимого подростка в таком ужасном положении, где наилучшим выходом становится — сбежать, жить на улицах и рыться по помойкам Лас-Вегаса в поисках еды? Одному богу известно, что еще происходило с Адрианой все это время. Даже, если они посчитали ее слова выдумкой, зачем испытывать судьбу и оставлять ее с ним наедине? Почему не отправить ребенка в другую семью?

— Ты задаешь вопросы, на которые у меня нет ответов, — тихо проговорила Наташа. — Система во многом прогнила. Нам остается только делать все, что в наших силах.

Детектив закрыл прессом колбу и оставил кофе настаиваться, а потом включил кофемолку на более мелкий помол для эспрессо.

— И что в наших силах?

— Не знаю точно. Я потянула за все ниточки и обратилась за помощью ко всем, чтобы задержать Адриану в Вегасе. Если в ближайшее время не найдется постоянное решение, ее вернут обратно в Рино. Я не смогу этому помешать.

Леви закрыл глаза и выдохнул.

— Ладно. Посмотрим, может, я что-нибудь придумаю. У меня тут внезапно образовалось много свободного времени.

Наташа слабо усмехнулась:

— Спасибо. Я продолжу искать и буду держать тебя в курсе событий.

— Хорошо. Созвонимся позже.

— Леви, — позвала Наташа, когда детектив уже собирался сбросить вызов.

— М-м?

— Твое желание расквитаться с приемным отцом Адрианы абсолютно нормально. Это распространенная и естественная реакция, особенно в случае насилия над детьми. Большинство людей почувствовали бы то же самое. Не нужно стыдиться этого.

— Я знаю, — сказал Леви. — Спасибо, Наташа.

Он сбросил вызов и отложил телефон. Наташа права в каком-то смысле, но Леви — не большинство. Для большинства мечты о возмездии оставались фантазиями, которые никогда не станут реальностью. Но если Леви решит причинить боль человеку, он так и поступит. Он способен нанести серьезные увечья, даже убить, и лишь немногие способны его остановить.

Детектив хрустнул шеей, отогнал кровожадные мысли подальше и вернулся к любимому ритуалу — варке кофе. Он надавил на поршень френч-пресса, согрел две чашки, сполоснув горячей водой, пока кофемашина готовила идеально насыщенный двойной эспрессо. Наполнив кружки ароматным крепким напитком, он добавил эспрессо в одну и взбил молоко для другой. Для финального штриха нужны припасы из кладовки, купленные специально для Доминика, — тростниковый сахар и ванильный сироп. Абрамс добавил сироп, взбитое молоко и сахар во вторую кружку, затем попробовал и чуть не сплюнул. Гадость полнейшая — Доминику понравится.

Подхватив кружки, Леви пошел в спальню и ногой распахнул дверь. Руссо все еще дремал, но хмыкнул и завозился под одеялом, почуяв аромат кофе. Даже Ребел оживилась.

— Привет, — Леви опустился на постель. Он поставил свою чашку на прикроватную тумбочку и поводил второй перед носом Доминика.

— Еще рано, — простонал Руссо, не открывая глаз.

— Ты даже не представляешь, сколько сейчас времени.

— Я всегда знаю, когда слишком рано. — Доминик приоткрыл один глаз. — Что там?

— Мерзость, которую я отказываюсь называть кофе.

Руссо уселся на кровати, забрал свою кружку и глубоко вдохнул.

— Пахнет потрясающе. — Он отпил глоток и расплылся в улыбке, полной чистейшего восторга, как у ребенка на Рождество. — Ты приготовил специально для меня?

— Да, — Леви внезапно смутился. Это считается перебором? Он взял свою кружку, чтобы прикрыть растерянность.

Доминик провел пальцами по подбородку Леви:

— Ты такой милый.

Абрамс фыркнул.

— С полной уверенностью могу заявить, что ты единственный так считаешь.

Доминик улыбнулся, а затем обвел Леви оценивающим взглядом, который с каждой секундой становился острее.

— Что-то не так. Что случилось?

Черт дери его наблюдательность.

— Не хочу это обсуждать, — буркнул Леви. Но потом, не желая держать Доминика на расстоянии, как обычно случалось со Стэнтоном, добавил: — Я расскажу позже.

— Хорошо, — согласился Руссо. Он поправил подушку за спиной и присвистнул Ребел, которая подползла к нему для утренней ласки. — Знаешь, к Андерсонам только в два. У нас есть несколько часов.

Абрамс с легкой улыбкой придвинулся.

— И как именно мы скоротаем время?

***

Родители Жасмин жили в восточной части Хендерсона, на трех акрах пустынной земли у подножия хребта Ривер Маунтинс. Доминик повернул на улицу, прилегающую к территории Андерсонов, а Леви уставился в окно на стадо лошадей, которые собрались у деревянного загона и наслаждались прохладой водяной пыли из рассекателей.

— Лошади? — поинтересовался детектив.

Ребел рядом вскинула голову, перелезла через Леви и встала передними лапами на дверь, чтобы тоже посмотреть. Она сходила с ума от лошадей. Одно лишь упоминание о них взбудоражило собаку.

— Ага, родители Жасмин управляют небольшой фермой — берут на постой лошадей, сами разводят, а еще занимаются уникальной методикой лечения — иппотерапией. — Доминик притормозил перед главными воротами. Ребел фыркнула и села обратно на свое место, как только лошади исчезли из вида. — Мать Жасмин — известный ветеринар, а отец преподает физиологию и поведение животных в местном университете.

Ворота оказались открытыми, и извилистая подъездная дорожка была забита машинами. Доминик припарковался на ближайшем свободном месте, выскочил на улицу и похлопал по бедру, подзывая Ребел. Подойдя к двери, чтобы закрыть машину, он заметил, что все еще пристегнутый Леви сидит на пассажирском месте с отстраненным взглядом.

— Что случилось?

Детектив так и не рассказал, что его так расстроило с утра, но Руссо вытряхивать информацию не стал — оба не умели делиться своими переживаниями. Но утро все равно прошло замечательно. И Леви, казалось, был в полном порядке, до этого момента.

— Я не нравлюсь людям, — выдал он.

Доминик моргнул, не понимая, издевается ли над ним Абрамс.

— Я не пытаюсь вызвать к себе жалость. Мне в принципе плевать, что я кому-то не нравлюсь. Мне плевать на мнение большинства людей. А тебе — нет.

— Ну спасибо, — ответил слегка задетый Доминик.

Леви отстегнулся и развернулся к нему.

— В хорошем смысле. Для тебя важно нравиться и ладить со всеми. Тебе хочется дарить им счастье. Ты хороший человек, а люди тянутся к хорошему. Но я... Мои попытки произвести приятное впечатление всегда оборачиваются провалом. Даже сейчас своими объяснениями я обижаю тебя.

Руссо замотал головой:

— Леви, я не обиделся, просто не понимаю, к чему ты клонишь. Особенно здесь и сейчас.

— Я... — Абрамс уставился на свои руки. — Я не хочу тебя опозорить.

О-о-о. Потрясенный Доминик качнулся на пятках. Он знал, какой дискомфорт испытывает Леви среди незнакомых людей, но даже не представлял, что его переживания выльются в такую форму.

— Ты меня не опозоришь.

— Разве? — Леви вскинул глаза. — Тебя там хорошо знают и, уверен, как всегда обожают. И для них будет странно, что ты встречаешься с кем-то вроде меня.

— Нет, они...

— Карлос и Жасмин так думают. Пожалуйста, не отрицай. Не такого парня они представляют рядом с тобой.

— Карлоса и Жасмин ни хрена не должно волновать, с кем я встречаюсь, особенно когда я счастлив, — раздраженно сказал Доминик. Он подался внутрь салона. — Леви, ты делаешь меня счастливым. Я не стану притворяться, будто для меня неважно, что думают мои друзья и семья. Но за это я не переживаю. Они все увидят в тебе то же, что и я.

— Я тебе не нравился, пока мы не переспали.

— Вау, — огрызнулся Доминик. — Это неправда, и ты сам прекрасно знаешь. Ты мне понравился, когда я отбросил свои предубеждения и начал узнавать тебя настоящего. И это случилось задолго до секса. Не обесценивай это.

Леви тут же согласился.

— Ты прав, прости. Но теперь ты понимаешь, о чем я говорил?

Доминик забрался обратно в пикап, оставив Ребел озадаченно наблюдать за ними снаружи, и взял ладони Леви в свои.

— Ты колючий, взвинченный и иногда чуточку язвительный. Но мне все это нравится, потому что именно таков ты настоящий. А еще тебе глубоко не безразличны твои близкие. Ты горячо предан работе. И до боли в сердце отзывчивый. Но даже в недовольстве ты относишься ко всем исключительно уважительно, если тебя не цепляют. Леви, я не ищу милого парня. Я хочу хорошего. А это намного важнее.

Абрамс уставился на него с таким удивлением, которого, по мнению Доминика, его слова не стоили.

— Ну, что еще?

Леви ответил со смесью смеха и изумления:

— Не поверишь, но ты не первый, кто говорит мне подобное.

— Потому что это правда. — Доминик осторожно, не беспокоя разбитую губу, легко его поцеловал. — А теперь — побольше веры в меня. И помоги достать эту хреновину.

Леви улыбнулся и кивнул. Они вышли из машины, и Доминик открыл дверь кузова, чтобы вытащить два пятнадцатилитровых кулера с домашним вином, а затем и вклад Леви в вечеринку — холодильник, забитый банками с белым элем. Груженные напитками, они прошли по дорожке к дому в форме подковы — ранчо в юго-западном стиле со светлой штукатуркой.

С заднего двора доносились рифы взрывного рока, оглушительный хохот, детский визг и гул множества голосов. Дверь была приоткрыта, и вход закрывала лишь москитная сетка. Доминик подцепил ее локтем и вошел в дом вместе с Леви и Ребел, которая плелась сзади.

— Дом, Леви! — Жасмин оставила компанию на кухне и бросилась к ним навстречу. Она просто сияла: яркий сарафан открывал вид на все ее татуировки, а разноцветные косички свободно струились по спине. — Ох, сангрия, вкуснятина.

За ее спиной нарисовался расслабленный Карлос с улыбкой на лице и поднятыми на лоб солнцезащитными очками. Доминик вручил ему один из кулеров.

— Одна бутыль по классическому рецепту, а вторая — по моему собственному, манго и персик. Леви опробовал оба на себе. И если бы я его вовремя не остановил, ничего бы не осталось.

Абрамс закатил глаза и приподнял холодильник.

— А у меня руки не из того места растут, так что я с покупным.

— Такая толпа рада любой выпивке, уж поверь, — сказала Жасмин. — Пойдем на задний двор. Я познакомлю тебя со всеми.

Леви с Жасмин ушли, а Доминик задержался, чтобы переговорить с Карлосом.

— Выглядишь спокойным. Все готово?

— Да. Я сделаю предложение во время десерта.

Доминик хлопнул друга по спине свободной рукой и двинулся в сторону большого заднего двора. Под тентом тянулся ряд из нескольких разномастных складных столов для закусок. Зону окружали огромные промышленные вентиляторы. Доминик и Карлос поставили сангрию, куда указала Жасмин, а Леви опустил свой холодильник рядом с другими.

Жасмин извинилась и ушла за родителями. Мимо прошмыгнула стайка детей с парой счастливо лающих собак на хвосте, и Ребел заскулила, переступая лапами и не отрывая взгляда от малышни.

— Иди, — разрешил Доминик, и она тут же умчалась прочь.

Леви с легким удивлением осматривал задний двор, и Доминик догадался, что детектива поразило людское разнообразие. Он испытывал то же самое, когда сам приехал сюда в первый раз.

— Это все родственники Жасмин? — спросил Абрамс.

— Ну, ты уже в курсе, что Жасмин родилась в многорасовой семье, кроме того, Андерсоны вот уже несколько десятков лет берут детей под опеку. Многие из них возвращаются на такие сборища уже взрослыми людьми с собственной семьей.

Леви повернулся к Доминику, в его глазах вспыхнул явный интерес.

— Андерсоны — в программе опеки? Они все еще берут детей?

— Да, — ответил Карлос. — Сейчас у них двое.

Очевидно, это имело для Леви какое-то значение, которое ускользало от Доминика, но тут подошла Жасмин со своими родителями — Маркусом и Венди. Дочь была похожа на них, но кожа Маркуса была гораздо темнее, а Венди — на пару оттенков светлее. Оба явно пребывали в хорошей форме, много времени проводя на улице. Кроме того, Доминик не встречал более приветливых людей.

— Доминик, как мы рады тебя видеть! — воскликнула Венди, когда Руссо поцеловал ее в щеку и пожал руку Маркусу. — А это, наверное, твой новый парень?

Леви замер. Встретившись с ним взглядом, Доминик подумал: «Ну, а какого черта», — и ответил:

— Да, это мой парень — Леви Абрамс. Леви, это Маркус и Венди Андерсон.

Детектив пожал им руки, и все обменялись любезностями. Взгляд Венди задержался на рассеченной губе, но она вежливо промолчала. Однако Леви, должно быть, это заметил.

— Не поладил вчера с подозреваемым. — Он коснулся пальцами ссадины. — Выглядит хуже, чем есть на самом деле.

— Леви — детектив убойного отдела полиции Лас-Вегаса, — вставила Жасмин.

— Нелегкая работа, наверное, — сказал Маркус. — Леви, ты родом из Вегаса?

— Вообще-то из Нью-Джерси.

Доминик приобнял Леви за талию, пока тот продолжил общение с Маркусом. Абрамс посмотрел на Руссо с улыбкой и вернул жест, притянув еще ближе.

Они провели несколько приятных часов под жарким солнцем и ясным небом за мясом и разговорами с многочисленными родственниками Жасмин. Доминик не отходил от Леви, понимая, что тому неловко оставаться одному среди незнакомцев, но несколько стаканов сангрии сделали свое дело. Уходя в сторону туалета, он пробормотал извинения, на что Леви лишь нетерпеливо отмахнулся.

Когда Руссо вернулся во двор, он нашел детектива с двумя последними приемными детьми Андерсонов. Улыбаясь, оба подростка болтали и энергично жестикулировали, а Леви задумчиво слушал.

Руссо ради интереса задержался, но Абрамс всегда чутко реагировал на слежку. Спустя пару секунд он развернулся на своем стуле, махнул Доминику и сказал что-то детям. Затем встал и подошел к Руссо.

— Ты не знаешь, где сами Андерсоны? Мне нужно обсудить с ними кое-что.

— Венди, наверное, на кухне, — ответил заинтригованный Доминик.

Леви зашагал в сторону дома, а Руссо проследовал за ним. Венди и правда обнаружилась на кухне. Она пересыпала чипсы в большую тарелку.

— Доктор Андерсон, — обратился Абрамс.

— Милый, можешь звать меня Венди. — Она смяла и выкинула пустые упаковки в мусорку. — Что ты хотел?

— Я весь день общался с вашими приемными детьми. Они так счастливы здесь, даже не смотря на тяготы, которые им пришлось перенести. Вы с мужем по-настоящему изменили их жизнь к лучшему.

— Ну, к сожалению, не всегда получается, но мы стараемся изо всех сил ради каждого ребенка, переступившего порог нашего дома.

— Я вам верю, — сказал Леви. — А еще я знаю одну девочку, которая очень нуждается в вашей помощи. Не сможете ли вы принять еще одного ребенка?

***

— Ну, так что вы думаете? — спросил Леви, закончив рассказ о своем знакомстве с Адрианой и положении, в котором та оказалась. С обоими Андерсонами он уединился в домашнем кабинете Маркуса.

— Похоже, девочка прошла через ад, — сказал мистер Андерсон.

— Так и есть. А я даже не в курсе всех подробностей.

Андерсоны обменялись взглядами, и Венди кивнула.

— Давай ты дашь нам номер Наташи, и мы попробуем договориться о встрече с Адрианой на завтра? Если все сложится удачно, мы с удовольствием заберем ее к себе.

— Спасибо, — произнес Леви, испытывая легкое головокружение от облегчения. Он достал телефон из кармана. — Вы даже не представляете, как много для меня это значит.

— Очень мило с твоей стороны проявить такое внимание к судьбе девочки.

Уже во второй раз за сегодняшний день для описания Леви использовали слово «мило», хотя сам он не мог даже припомнить что-то подобное применительно к своей персоне. Он и не знал, как принимать подобные комплименты, поэтому лишь неловко улыбнулся и продиктовал номер Наташи.

Вскоре они вернулись на вечеринку, где многочисленные члены клана Андерсонов убирали остатки обеда и раскладывали десерты, изобилие которых, несомненно, вызывало зуд у сладкоежек вроде Доминика. Ленивое летнее настроение неуловимо изменилось, и толпа на заднем дворе вибрировала какой-то странной энергией. Это насторожило Леви.

Ему потребовалась минута, чтобы разыскать Доминика, который стоял в стороне и что-то шептал слегка побледневшему Карлосу. Руссо замолчал и улыбнулся подошедшему Леви.

— Как все прошло?

— Хорошо, я думаю. Что...

Карлос подал знак кому-то за спиной Абрамса, и мгновение спустя, Маркус крикнул:

— Жасмин, поможешь мне на кухне?

Озадаченная Жасмин поставила свой напиток на стол и скрылась в доме. Как только за ней захлопнулась дверь, вся компания разразилась неистовой суетой, словно взбесившийся муравейник.

С груды ящиков в углу сбросили брезент, и Венди принялась рыться в них и раздавать предметы всем членам семьи. Это были рамки с фотографиями, как понял Леви при ближайшем рассмотрении. Карлос ударился с Домиником кулаками и встал метрах в десяти от двери в дом, нервно перебирая что-то в кармане. Люди с рамками в руках выстроились по обе стороны от него большим клином, а остальные собрались вокруг.

— Боже мой, — догадался Леви. — Он собирается делать предложение?

— Угу. — Доминик улыбнулся, поцеловал детектива в щеку и, взяв свою рамку, занял место в правом от Карлоса ряду.

Абрамс подошел ближе с остальными. В рамках были фотографии Карлоса и Жасмин, и, судя по тому, как они выглядели на них, эти двое провели вместе немало лет. Самый старый снимок вначале колонны, а последний — в самом конце. Слева от Карлоса стояла Венди с пустой рамкой, в которой была написана сегодняшняя дата.

Музыка из динамиков резко оборвалась. Задняя дверь открылась и заиграла новая песня — аранжировка знакомой мелодии для струнных и фортепиано. Только через несколько тактов Леви понял, что это инструментальная версия песни All I Ask of You из «Призрака Оперы».

Жасмин, которая вышла во двор вслед за Маркусом, ошеломленно уставилась на открывшееся зрелище. Отец мягко ееподтолкнул, и Жасмин шагнула вперед, разглядывая фотографии. Леви увидел тот миг, когда она все поняла.

С застывшими в глазах слезами она прошла через коридор из фотографий к Карлосу. Еще недавно он нервничал, но теперь сиял, глядя на Жасмин так, словно она единственная для него на всем свете.

Среди собравшихся воцарилась тишина, только музыка негромко играла на заднем плане. Даже собаки молчали.

— Жасмин, — начал Карлос. — Когда мы впервые встретились, я боялся стать собой. Именно ты научила меня принимать ту часть себя, которую я старательно игнорировал. Ты показала мне, что не нужно стыдиться или прятать свою сущность. Ты всегда была моей силой, моим утешением, моим домом.

Он захлебнулся словами и на мгновение замолчал, чтобы откашляться. Жасмин молча плакала, слезы катились по ее щекам. Леви посмотрел на Доминика, который мягко улыбался.

— Именно от тебя я узнал о безусловной любви, — продолжил Карлос. — И когда от меня отказались родные, твои близкие ни секунды не колебались и приняли такого человека, как я, с распростертыми объятиями и открытыми сердцами. Поэтому я хотел сделать это здесь, в одном из немногих мест, где по-настоящему чувствую себя в безопасности и любимым. В кругу людей, которые стали для меня семьей.

Венди сжала его плечо. Карлос быстро ей улыбнулся, а затем опустился на одно колено. Жасмин прижала ладони к щекам.

— Жасмин, я люблю тебя. — Он достал коробочку из кармана. — Я хочу, чтобы мы навсегда стали семьей. Ты выйдешь за меня?

Коробочка открылась. Леви плохо видел кольцо, но шокированная Жасмин громко ахнула и всплеснула руками. А затем кивнула, прошептав сквозь слезы: «Конечно», — и Карлос надел на ее палец кольцо, а затем поднялся и поцеловал ее.

Толпа взорвалась радостными криками и свистом, утопив счастливую пару в потоке объятий, поцелуев и поздравлений. Леви пробрался через толпу к Доминику и заглянул в его подозрительно блестящие глаза.

— Очень красиво. — Абрамс и сам находил предложение невероятно трогательным, хотя он даже не знал Карлоса и Жасмин достаточно хорошо. Можно только догадываться, что испытывал в тот момент Доминик. — Ты знал об этом?

— Я помог Карлосу спланировать, — ответил Руссо.

Леви притянул его для поцелуя. Который не продлился долго, потому что губа детектива все еще болела, но он на долгое мгновение прижался ко лбу Доминика, наслаждаясь близостью.

Каждому на вечеринке хотелось сфотографироваться и поболтать пару минут с Карлосом и Жасмин, в конце концов дошла очередь и до Леви с Домиником.

— Мазелтов, — сказал Леви с улыбкой, пока Руссо обнимал обоих.

Жасмин стиснула детектива в объятиях. Леви замер от шока, но быстро пришел в себя и ответил. Когда Жасмин его отпустила, он пожал руку Карлосу.

— Смотрите, классное же? — невеста продемонстрировала кольцо: крупный бриллиант в платиновом ободке со сложным геометрическим узором. — Оно принадлежало моей прабабушке в двадцатых годах. Идеальное винтажное ар-деко.

Леви взглянул на Доминика и по его виду понял: тот тоже не в курсе, что это значит.

— Очень красивое, — выдохнул Руссо.

После такого головокружительного события вечеринка перешла на другой уровень. Маркус включил в плейлист более энергичную музыку, некоторые начали танцевать, а другие собрали команду на импровизированный футбольный матч. Одна из тетушек Жасмин зажгла бенгальские свечи для детей, и те со смехом принялись носиться по заднему двору.

Примерно через час Леви понадобился перерыв. Он извинился и устроился в тихом углу, откуда, потягивая кофе, наблюдал за Домиником, играющим в траве с Ребел и другими собаками.

— Эй, — к нему подошел Карлос с бутылкой пива в руке. — Не против компании?

— Нет, конечно.

Карлос опустился на стул рядом с Леви, и они продолжили пить свои напитки в дружеском молчании.

— Ты устроил Жасмин невероятно продуманный сюрприз, — наконец сказал Абрамс.

— Спасибо. Она этого заслуживает. — Карлос бросил взгляд в центр вечеринки, где Жасмин окружали охающие и ахающие над кольцом родственники, а потом снова посмотрел на Леви. — Так вот, эм-м, мне нужно кое о чем с тобой поговорить, но это немного неловко.

Леви выгнул бровь, дожидаясь продолжения.

— В начале недели Доминик был немного не в себе. Напряженный и взволнованный, совершенно на себя не похожий. Поначалу мне казалось, что это связанно с серийным убийцей... и да, я в курсе всего. Дому пришлось меня просветить, когда он нашел жучок у нас в датчике дыма.

— Вам с Жасмин ничего не угрожает, — сказал Леви, чувствуя укол вины за то, что втянул посторонних людей в такую историю. — «Семерка пик» не причинит вам вреда.

Карлос махнул рукой.

— Да все нормально. Дом мне все объяснил, а я верю, что он позаботится о нашей безопасности, если что-то пойдет не так. — Мужчина опустил взгляд на большой палец, которым теребил этикетку на бутылке. — Когда он рассказал мне про «Семерку», я решил, что его нервозность связана с этим. Но дело в том, что Дом никогда не нервничает, во всяком случае не из-за таких совершенно нормальных вещей, как маньяки и жизненно опасные ситуации. Только одно может довести его до грани.

Карлос замолчал, оставив истинный вопрос не озвученным. Леви отпил еще кофе, стараясь выиграть время.

Скольким он мог поделиться? Карлос явно волновался и искал подтверждение или опровержение своих страхов. Никому не станет лучше, если Леви его проигнорирует.

— Он не играет, — сказал наконец детектив. — Просто попал в такую ситуацию, которая вывела его из равновесия. Но с ним все будет в порядке.

Карлос кивнул. Доминик лежал спиной на траве и уворачивался от восторженных собачьих языков. Абрамс не сдержал улыбки.

— Послушай, Леви, ты ведь совсем не знаешь Доминика, когда он начинает играть. Но мы с Жасмин с самого начала наблюдали это ужасное падение. Азартные игры превращают Доминика в другого человека. Он становится безответственным и более безрассудным, чем обычно. И... злым.

— Злым? — ошеломленный Леви покачал головой. Он слабо себе представлял такого Доминика. — Даже интересно на это посмотреть.

— Не стоит, — решительно заявил Карлос. — Нереально страшно. Мне стыдно признаться: в то время мы не были с ним так близки, и когда все ухудшилось, мы почти отвернулись от него. Не заболей Ребел, не знаю, где сейчас был бы Доминик. Может, в тюрьме... Сам знаешь, что случается с игроками, которые не в состоянии остановиться.

Леви нахмурился:

— Почему ты мне это рассказываешь?

— Я считаю, что Доминик в тебя влюблен. Пообещай мне, что если он снова начнет играть, ты от него не отвернешься. Что будешь всегда помнить: человек, одержимый зависимостью, — не настоящий Доминик. И поможешь ему найти дорогу обратно несмотря ни на какие сложности.

Леви уставился на Карлоса, потеряв дар речи. Тот смущенно пожал плечами.

— Понимаю, я слишком многого прошу от человека, который встречается с ним только три месяца. И я знаю, что вы еще не на той стадии отношений, чтобы давать подобные обещания. Но Доминик — мой лучший друг, а ты... очень похож на человека, который никогда не сдается. Я просто хочу услышать это тебя.

Леви вновь взглянул на Доминика. Тот, сидя на траве, чесал Ребел за ухом и целовал ее в нос. Острая, щемящая боль пронзила Леви.

— Я никому не позволю навредить Доминику, — сказал он Карлосу. — Это касается и его самого. Даю тебе слово.

— Спасибо. — Карлос чокнулся бутылкой с кружкой Леви.

Доминик поднялся, стряхнул грязь с джинсов и направился в их сторону. Ребел не отставала от хозяина ни на шаг.

— Здорово, парни, — Руссо обошел вокруг стула Леви, затем обнял детектива за плечи и наклонился к его щеке для поцелуя.

Еще в самом начале работы над делом «Семерки пик» Леви и Мартина гадали, как убийце удалось перерезать горло Филиппа Дрейера, зайдя со спины в огромном кабинете.

— Ты многим позволяешь стоять за своей спиной, пока сидишь в кресле? — спросила тогда Мартина.

На что Леви ей ответил:

— Таких людей можно пересчитать по пальцам.

Список Абрамса ограничивался Мартиной и родителями. Он испытал бы дискомфорт, будь это даже Стэнтон.

А сейчас Леви не чувствовал ни укола беспокойства. Он накрыл руку Доминика своей ладонью и прижался затылком к его животу, упиваясь вниманием.

— Что обсуждаете? — спросил Доминик.

— Ничего важного, просто решили отдохнуть от волнительных событий, — сказал Карлос.

— М-м-м. — Доминик уткнулся носом в шею Леви. — Согласен. Хочешь поехать домой?

— Все нормально. Не стоит уезжать из-за меня.

— Поверь, мои причины гораздо эгоистичнее. — Доминик прикусил мочку уха Леви и понизил голос: — Хочу отвезти своего парня домой и заняться с ним неприличными и развратными вещами.

— Доминик, ну ради бога, — произнес одновременно смущенный и слегка возбужденный Леви.

Карлос ухмыльнулся.

— Ладно, приму это за намек испариться. — Он подмигнул Леви и вернулся к гостям.

Доминик, настойчиво терзая губами шею Абрамса, скользнул рукой по его груди, обещая восхитительные вещи.

— Ну же, детка. Поехали.

От ласкового хриплого слова Леви охватила дрожь.

— Господи, никогда не привыкну к тому, как это заводит, — сказал Доминик. Он встал перед Леви и, протянув руку, поднял его со стула. — Нам понадобится время, чтобы со всеми попрощаться. Давай начнем сейчас, иначе я утащу тебя в туалет и отсосу прямо у стены.

— Как будто тебя кто-то сдерживает, — отметил Леви и рассмеялся, когда Доминик шутливо толкнул его в направлении толпы.

Глава 17

Доминик и Леви покинули дом Андерсонов еще засветло. Небо только расчертило оранжевым отблеском летнего заката. Набегавшаяся за день, счастливо пыхтящая Ребел лежала между сидениями. Абрамс расслабленно откинулся на спинку пассажирского кресла и, закрыв глаза, лениво почесывал ее за ушами.

Направив машину на запад через Хендерсон, Доминик то и дело поглядывал на Леви. Руссо понравился сегодняшний день. Он представил Леви семье друзей и, откровенно говоря, похвастался им. Детектив говорил правду: его резкие, сдержанные манеры не каждому по вкусу. Но даже те, кому он не нравился, проявляли уважение. Доминик слышал не один восхищенный комплимент интеллекту Леви, его преданности работе и, конечно же, убийственным скулам.

Может, пришло время привести Абрамса на обед к своей семье.

Внезапно ожил телефон Леви, пугая звонком их обоих. Доминик убавил радио, чтобы детектив мог ответить.

— Алло? — Леви нахмурился и переспросил: — Мисс Костас? Погодите, успокойтесь, я не могу ничего разобрать.

Доминик вопросительно на него посмотрел, и Абрамс переключил телефон на громкую связь.

— Простите, — раздался в салоне запыхавшийся женский голос. — Просто я разнервничалась. Детектив, мне кажется, вы арестовали невиновного в смерти доктора человека.

— Почему?

— Вчера в участке, мне показалось, что я увидела... Но потом засомневалась и решила ничего не говорить, пока не выясню точно. Уже достаточно выдвинуто ложных обвинений.

— Мисс Костас...

— Но теперь я уверена. Я помню все точно. Жена доктора Хенсли его не убивала. В ту ночь я видела не ее.

Леви резко выпрямился.

— Что?!

— Я...

Вдруг раздался оглушающий треск — звук разбитого стекла — и Костас от неожиданности испуганно вскрикнула. Доминик стиснул руль.

— В чем дело? — торопливо спросил Леви. — Что случилось?

— Боже мой, — произнесла она с ужасом. — Как ты... нет, убирайся! Не приближайся ко мне! Нет! Помогите, помогите, кто-нибудь помогите мне!

Голос женщины стал едва различим, словно она уронила телефон, но явно слышались звуки борьбы — грохот и громкие удары вперемешку с пронзительными паническими вскриками Дианы. Звонок резко оборвался.

Доминик и Леви уставились друг на друга. Абрамс был белее мела.

— Где она живет? — уточнил Доминик.

Леви взглянул на ближайший дорожный знак:

— В нескольких кварталах отсюда.

Руссо вдавил педаль газа и, слушая указания детектива, помчался по улицам Хендерсона, нарушая всевозможные правила.

— Доминик, у меня нет при себе оружия, — сказал Абрамс, дожидаясь соединения со службой спасения.

— Мой в бардачке.

Спустя минуту они парковались на подъездной дорожке небольшого милого домика. Леви выпрыгнул раньше, чем пикап остановился, стискивая «Глок» Доминика обеими руками. Руссо вместе с Ребел бежали следом.

Быстрый осмотр дома показал, что случилось: окно рядом с задней дверью разбили камнем, и преступник смог открыть замок. Створка оказалась полуприкрыта, и Доминик не слышал никаких звуков из дома, но все равно вскинул руку, преграждая путь Абрамса.

— Стой. Ребел, опасность.

Собака уже была напряжена, но после команды припала еще ниже и проскользнула в дом. Она насторожено поводила ушами, затем оглянулась на Доминика и потрусила внутрь.

Если Ребел почует непосредственную угрозу, тут же залает. Руссо дернул головой, показывая Леви чтобы шел первым.

Они последовали за Ребел через кухню в гостиную, где среди обломков разбросанной мебели, осколков разбитых ламп и перевернутых цветочных горшков без сознания лежала высокая темноволосая женщина. Ее шея покраснела и распухла.

Леви продолжил осматривать комнату, а Доминик опустился на колени рядом с женщиной, не обращая внимания на осколки, впивающиеся в кожу через ткань джинсов. Он прижал два пальца к ее запястью и наклонился вплотную к лицу.

— Пульс есть, но она не дышит. — Руссо запрокинул ее голову и потянул подбородок на себя, чтобы открыть дыхательные пути. — Кто-то ее душил, но не довел дело до конца.

Ребел коротко резко гавкнула и бросилась по коридору, который вел в другую часть дома. Леви метнулся за ней.

— Куда... — начал Доминик.

— У нее есть сын! — крикнул Абрамс и скрылся за углом.

Блядь. Доминик сосредоточился на Костас, зажал ей нос и сделал два медленных вдоха в рот, следя, чтобы грудь, как положено, поднялась. Снова проверил пульс.

Остановился.

— Твою ж мать! — Руссо сложил руки в центре груди женщины, вкладывая в толчки всю тяжесть своего тела. Он мысленно отсчитывал каждое надавливание. Доминик давно уже не практиковал сердечно-легочную реанимацию, но основы помнил.

На середине отсчета он услышал жуткий хруст — под действием силы одно ребро сломалось. Доминик поморщился и отдернул руки.

Костас лежала неподвижно, ее лицо побелело, а губы начали синеть. В полуметре валялось нечто, похожее на растоптанную рамку с фотографией. Под паутинкой разбитого стекла можно было различить изображение Костас с милым мальчиком, ярко улыбающимся в камеру.

— Так, ладно, — мрачно произнес Доминик, снова приступая к делу. — Давай, девочка, я знаю, что ты не готова уйти.

Он сделал еще два вдоха в ее рот, когда в гостиную влетел Леви с маленьким кучерявым мальчиком в руках. Мальчик громко рыдал, и Абрамсу пришлось накрыть его глаза ладонью, чтобы ребенок не видел распростертое тело матери. В сопровождении Ребел Леви понес малыша в сторону входной двери.

Доминик продолжал наружный массаж сердца, и еще два раза хрустнула грудная клетка Костас. Руссо стиснул зубы, но не остановился. Он не верил в бога, точно не так, как Леви, но все равно принялся молиться. Диана слишком молода, чтобы умирать. Это несправедливо...

Внезапно женщина закашлялась, а затем слабо и сдавленно вдохнула. Доминик схватил ее запястье. Пульс был слабый, но стабильный, и поверхностное дыхание Костас начало выравниваться.

— Ох, блядь, — выпалил Руссо, чуть не упав от нахлынувшего облегчения.

И тогда же в дом ворвались медики. Доминик вскочил на ноги, коротко обрисовал ситуацию и постарался не мешать их работе. Леви и Ребел присоединились к нему через минуту.

— Мейсон с местной полицией, — сказал детектив. Он с беспокойством следил, как Костас укладывают на носилки. — Диана жива?

— Да, — ответил Доминик. — Но неизвестно, сколько она не дышала. Возможны необратимые последствия. И... и... — Внутри начала зарождаться истерика. — Леви, я сломал ей ребра, я слышал их треск...

— Эй. — Леви сжал в ладонях лицо Доминика. — Это излечимо. А смерть — нет. Уверяю тебя, она предпочтет очнуться со всеми переломанными костями, чем умереть.

Доминик кивнул и судорожно вдохнул. Медики направились с Костас к выходу, оставляя Руссо, Леви и Ребел одних в разгромленной гостиной.

— Перед нападением, она сказала, что знает кто убил вашего парня, — сказал Доминик.

Взгляд серых глаз Леви стал холодным.

— И я тоже.

***

Абрамсу не пришлось долго ждать. На парковке отделения неотложной помощи больницы «Сент-РоузДоминикан» даже на рассвете воскресного дня свободных мест не было, как и, к счастью, случайных прохожих. Кроме одного.

Детектив наблюдал, как его цель торопливо шагает вдоль припаркованных машин, накидывая на себя белый халат. Леви вынырнул из своего укрытия за внедорожником.

— Пришли доделать начатое?

Крейг Уорнер резко обернулся.

— Д-детектив, —пробормотал он, выпучив глаза за стеклами очков. — Что вы... В смысле, здравствуйте. Я, эм, консультирую коллегу по паллиативной помощи, с которым встретился на конференции.

— А я почти уверен, что вы пришли сюда, чтобы убить Диану Костас.

Уорнер лихорадочно затряс головой, открывая и закрывая рот.

— Знаете, мне ведь стоило немалых усилий распространить новость о нападении, спасении и госпитализации Костас по всем новостным каналам Лас-Вегаса. Не мог допустить, чтобы вы сбежали из города: раз уж вы к тому времени выписались из отеля, другого надежного способа не нашлось. — Абрамс улыбнулся. — Естественно, мисс Костас в этой больнице нет.

У Уорнера отвисла челюсть. Он чуть ли не на метр подпрыгнул при появлении Мартины, которая вышла из ближайшей машины с пистолетом наготове. Захлопали двери неприметных автомобилей — и парковку заполнили оперативники, которые тут же замкнули вокруг Уорнера и Леви периметр, удерживая прохожих на расстоянии.

Взгляд Крейга панически метался по сторонам. Мужчина сунул руку под полу халата в карман куртки и, вытащив небольшой пистолет, дрожащей рукой направил его на Леви.

— Серьезно, Уорнер? — Детектив шагнул вперед. — Отравление, поножовщина, удушение, а теперь еще и пистолет — собираете комбинацию на игровом автомате?

— Я никого не убивал, — заявил Уорнер.

Мартина фыркнула.

— Ага, и направленный на офицера пистолет — стопроцентное доказательство.

Леви склонил голову набок, всматриваясь в нервные дерганые движения Уорнера. Он сомневался, что Крейг сможет выстрелить — убийца, похоже, предпочитал заставать своих жертв врасплох — но все равно оставался настороже, незаметно подбираясь ближе.

— Паззл сложился после вчерашнего звонка мисс Костас. Мы начали подозревать доктора Нортридж после ваших слов. Вы сказали, что видели ее в понедельник. Мы проверили и выяснили, что она приехала в город раньше. Но затем Нортридж рассказала свою версию... Кларисса умная и очень осторожная женщина. Задумай она убийство Хенсли, вы никогда бы ее не увидели. Даже мельком. Тогда как вы узнали, что она в городе? Думаю, вам рассказал Алан Уолш, а вы якобы случайно сообщили эту информацию мне, чтобы мы начали подозревать Нортридж.

Лицо Уорнера постепенно утрачивало цвет, обретая болезненный серый оттенок. Мужчина облизал губы, но ничего не произнес.

— Мне продолжать? — спросил Леви. Он посчитал гробовое молчание согласием. — На объявлении, установленном во время презентации в пятницу, ваше имя было указанно среди авторов исследования... Но я изучил первоначальную программу конференции, в ней не было ни слова о вас, как и упоминания о вашем выступлении. По сути, ваше имя отсутствует во многих справочных материалах, которые я поднимал по этому делу. Это все из-за Хенсли, так? Он исключил вас из исследования, в котором вы принимали участие, присвоил себе все заслуги и вообще превратил вашу жизнь в сущий ад. И вы решили, что с вас хватит.

— Нет, — прошептал Уорнер.

— Вы знали, что Хенсли вызовет проститутку в первую же ночь в Вегасе, и, скорее всего, были наслышаны про «обманные приемы» аферисток. У вас созрел, казалось бы, идеальный план. Вы поселились с Хенсли в соседних номерах, и вам оставалось лишь проследить, когда эскортница покинет его комнату. Костас ушла, и вы поспешили в номер Хенсли, убедили его выпить с вами и подсыпали смертельную дозу рогипнола в шампанское. Последний штрих — кража ценных вещей.

Уорнер ненадолго прикрыл глаза.

Леви практически сократил расстояние между ними.

— Но проблемой стал портье, Алан Уолш, который видел, как вы тайком вынесли вещи через служебный вход «Миража». Он вас сфотографировал, а позже понял, что на руках у него доказательства вашей вины, и принялся шантажировать. Поэтому его тоже пришлось убить.

— Вы ничего не сможете доказать, — заявил Уорнер, гневно раздувая ноздри.

— Смогу. — Леви начал загибать пальцы. — Во-первых, все, с кем вы были той ночью, утверждали, что вы сильно напились. Даже ваша подружка подтвердила. Казалось бы, никто в подобном состоянии не сможет провернуть такое преступление. Но вы платили бармену, чтобы та весь вечер наливала вам безалкогольные напитки, и лишь притворялись пьяным. Девушка оказалась временной работницей бара, ее было сложновато найти, но она с радостью поделилась всеми подробностями, как только узнала, что вы пытались задушить невинную женщину.

— Чушь! Она... она врет...

— Кроме того, во вторник вы заказывали в номер стейк на ужин. В тот же вечер Уолша убили ножом из приборов, специально изготовленных по заказу «Миража».

Уорнер открыл рот, но Леви вскинул руку.

— Признаю, в лучшем случаеэто косвенные улики. Но более показательны многочисленные звонки на ваш номер с одноразовых телефонов, принадлежавших Уолшу, о чем упоминала доктор Нортридж. К тому же вы врач. Уверен, вы в курсе, что ДНК можно получить и из рвоты, особенно если идиот, которого стошнило прямо на месте убийства, тщательно за собой не убрал.

Уорнер побледнел.

Приблизившись, Леви добил:

— Снимки, о которых я упоминал недавно, где вы покидаете «Мираж» с вещами Хенсли. Это не догадка. Я видел их собственными глазами, потому что пару часов назад наш аналитик смог взломать резервный жесткий диск Уолша, который тот спрятал у себя в спальне.

— Нет, вы... Все не так. Я могу объяснить...

— Но хуже всего для вас вот что, — произнес Леви в лицо Крейгу. — Когда Диана Костас поправится — а она поправится — вы окажетесь не только тем, кто на нее напал, но и человеком, которого она видела возле номера доктора Хенсли в ночь его убийства. Именно поэтому она мне позвонила. Именно поэтому вы попытались ее убить. Вы так торопились прикончить Хенсли, что не дождались, пока проститутка покинет отель —появились в одно время с Костас в коридоре, и она вас разглядела. Она просто не знала, кого встретила и как вы связаны с убитым, пока в пятницу не столкнулась с вами в участке.

На парковке, залитой розовым светом солнца, выглянувшего из-за гор, воцарилась тишина. Все трое стояли неподвижно: Мартина уверенно целилась в Уорнера, а тот менее уверенно — в Леви, который сейчас стоял буквально в полуметре от него. Оперативники оцепили периметр, держа оружие наготове, но не предпринимая никаких попыток вмешаться.

— Она была в лифте, — проговорил Уорнер ломким голосом, и Леви с трудом удалось проглотить торжествующий возглас. — Двери еще не закрылись, и она видела, как я постучался. Но откуда ей знать, из какого я номера и кто я такой… Это не должно было стать проблемой.

— Избежать наказания за убийство не так-то легко, как казалось, да? — заметил Абрамс.

— Я не хотел причинять вреда ни ей, ни Уолшу! Никто не должен был умереть. Кроме Хенсли. — Мужчина умоляюще посмотрел на Леви. — Он заслужил, сами знаете. Этот человек разрушал чужие жизни. Я оказал всем услугу.

— Да, вам надо награду вручить за гуманизм, — с отвращением выплюнула Мартина. — Положите пистолет на землю и встаньте на колени, руки за голову.

Уорнер стиснул зубы, и в глазах вспыхнула паническая решимость. Его пистолет был всего в нескольких сантиметрах от груди Леви.

— Нет. Опустите свой пистолет, или вашему напарнику не поздоровится.

Мартина усмехнулась.

— Ах ты, несчастный придурок. Не за него нужно волноваться.

Леви отклонился в сторону, вскинул руки, схватив левой дуло пистолета, а правой — рукоятку. Жестко пнув Уорнера в пах, он выдернул оружие из его хватки, а затем отступил назад на несколько шагов. Детектив направил пистолет на самого Уорнера, хотя в этом не было необходимости: мужчина согнулся пополам и стонал от боли.

— Как вам, мисс Рашид? — крикнул Абрамс.

Лейла Рашид неторопливо вышла из-за припаркованной машины, опустила руки на бедра и внимательно осмотрела Уорнера, который уставился на нее с болью в глазах.

— Неплохо. Люблю надежные чистосердечные признания. Намного облегчает работу.

— Доктор Уорнер, познакомьтесь с Лейлой Рашид — заместителем окружного прокурора, которая будет заниматься вашим делом. Или заключит с вами сделку о признании вины, на которую вы, вероятно, сейчас рассчитываете.

— Что? — Уорнер попытался распрямиться, скривился и проорал: — Нет! Вы же видели, что он сделал, он... вынудил меня, загнал в ловушку...

— Вынудил вас признаться в убийстве, пока вы целились в него пистолетом? — ледяной голос Рашид был полон презрения. — Желаю удачи с такой невнятной защитой.

Леви, направляя упомянутый пистолет на Уорнера, кивнул Мартине, и та спрятала в кобуру свое оружие и подошла арестовать Крейга. Детектив не расслаблялся, пока напарница не увела преступника в один из автомобилей.

— Нужно упаковать улику, — сказал он, вынимая магазин и пулю из патронника.

Рашид проводила его до машины. Леви совсем не хотел продолжать общение, но как избавиться от этой женщины, он не знал. Достав из сумки в багажнике пакет для улик с биркой, Абрамс начал заполнять бумаги.

— У вас, наверное, самое короткое отстранение в истории полиции Вегаса. — Лейла прислонилась бедром к кузову.

— Не то чтобы Вен был рад, но у него не осталось выбора, когда Диана Костас позвонила именно мне. К тому же Мартина выступила на моей стороне. Нам нужны были все сотрудники, чтобы безупречно завершить это дело и подготовить ловушку. — Абрамс убрал оформленный пистолет в пакет и запечатал его. — Но не переживайте... Все в курсе, из-за чего меня отстранили. Я по-прежнему одержимый псих, которому никто не верит.

Рашид пожала плечами:

— Я верю.

Леви едва не уронил пакет на землю, поймав его в последнюю секунду.

— Что?

— Не может быть, чтобы Кит Чапман оказался «Семеркой пик», — спокойно сказала она, словно рассуждала о меню на ужин. — Настоящий убийца его подставил и до сих пор разгуливает на свободе. Я всегда в это верила.

Детективу потребовалась пара мгновений, чтобы справиться с шоком, а потом его захлестнула злость.

— Если так, то зачем трепать мне нервы? Почему сами никогда об этом не заикались?

— На самом деле, многие вам верят. Просто не все готовы собственными руками погубить свою карьеру.

— Защита убеждений важнее работы, — рявкнул Абрамс.

— Именно поэтому вы так усердно скрывали свое маленькое расследование? — улыбнулась Рашид. Но не дав ему ответить, добавила: — К тому же мое молчание не имеет никакого значения, потому что рано или поздно вас оправдают. Такой искусный и отчаянно желающий внимания убийца, как «Семерка пик», долго не продержится. Наверняка жажда признания для него невыносима, даже если он продолжал убивать другими способами. В какой-то момент маньяк появится, и все поймут, что вы были правы.

— Вы осознаете, что это повлечетза собой еще чью-то смерть? — Леви не сводил с нее взгляда.

Рашид поморщилась.

— Насильники, жестокие мужья и продажные чиновники? Какая жалость.

— Возможно, это лишь один из вариантов, — пробормотал Леви.

Лейла отступила от машины:

— Просто подождите. А пока, что касается Уорнера, проследите, чтобы в дело попали все сведения до последней запятой иточки. Никаких сокращений и ошибок. Со всеми собранными уликами и признанием перед двумя детективами и заместителем окружного прокурора любой компетентный адвокат защиты посоветует ему принять сделку о признании вины. В наших силах избавить налогоплательщиков от расходов на судебный процесс.

Леви согласно кивнул.

— Оставлю это на вас, мисс Рашид.

— Зовите меня Лейла, — произнесла она, откинув за спину темные волосы, и удалилась легкой грациозной походкой, которую Абрамс приметил еще в их первую встречу.

После ухода заместителя прокурора детектив спрятал пистолет Уорнера в багажник, а затем позволил себе пару мгновений насладиться завершением дела, обвиняемый по которому вряд ли сможет избежать наказания.

Некогда удачное закрытие расследования становилось поводом для торжества, не говоря уже очувстве выполненного долга. Но с появлением «Семерки пик» все утратило для Леви свою значимость. Он по-прежнему отдавался работе целиком, но ощущения были не те.

Пока он не поймает «Семерку пик», каждая другая победа будет казаться пустой.

Глава 18

В понедельник утром, несмотря на палящее солнце Леви брел вдоль границы владений Андерсонов. Адриане захотелось прогуляться, и у детектива не хватило духу ей отказать.

— Я понимаю, что ты здесь провела чуть меньше суток, но как вообще? — спросил он.

— Хорошо. — Адриана, спрятав руки в карманы новых джинсов, шла рядом. — Андерсоны милые.

— А как Джош и Рима?

— Они тоже нормальные.

Похвала была скупой, но Леви заметил, что девочка начала меняться. Адриана все еще выглядела затравленной — наверное, избавиться от этого будет нелегко — но и не дергалась от каждого шороха. Когда Леви приехал, Адриана весело болтала со своими новыми братом и сестрой, и даже не одернула руку, когда Рима еекоснулась.

Абрамс кивнул в сторону лошадей, которые мудро держались в тени.

— Когда-нибудь имела дело с лошадьми?

— Нет. Андерсоны сказали, что я смогу зарабатывать карманные деньги, помогая на ферме. А Венди пообещала научить ездить верхом. — Адриана небрежно пожала плечами и пнула ком грязи. — Наверное, это будет клево.

Леви сдержал улыбку.

Они дошли до конца участка, и Адриана запрыгнула на деревянный забор. Абрамс прислонился к нему, перекинув пиджак через руку.

На улице стояла такая жара, что от пересохшей земли с толстым слоем пыли поднималось марево. Хорошо, что детектив заранее подумал положить в багажник запасную рубашку. Ту, что на нем, скоро можно будет выжимать от пота.

— Я рада, что вы поймали убийцу доктора, — сказала Адриана. — Он же будет наказан?

— Определенно. Окружной прокурор предложит Уорнеру избежать смертной казни, если он согласится на пожизненный срок без права на досрочное освобождение.

Леви считал этот ход со стороны Рашид дерзким. Формально с 2006 года в Неваде ждали смерти десятки осужденных, которых штат так и не казнил. Абрамс знал, что запасы правительственного препарата для смертельных инъекций практически иссякли, а фармацевтические компании не торопились участвовать в исполнении высшей меры наказания.

Но Рашид, как и Леви, знала, какой Уорнер трус. Он согласится на сделку.

— Удачно найденная тобой сумка оказалась той же самой, что и на обнаруженных фотографиях, — добавил Абрамс. — Спасибо.

Адриана улыбнулась и поболтала ногами, сидя верхом на заборе. Детектив видел, как она хочет еще что-то сказать, поэтому перевел взгляд на пастбище и дал ей время.

— Вас ударил бойфренд? — неожиданно спросила она.

Пораженный Леви поднес пальцы к губе. Трещина и проявившийся синяк по-прежнему выглядели плачевно, но боли уже не было, поэтому он периодически забывал о ране.

— Нет. Я обыскивал квартиру подозреваемой, а ее парень внезапно появился и напал на меня.

Адриана предпочла не извиняться за беспочвенные подозрения, а Леви не стал ей выговаривать.

— Вы победили в драке?

— Да.

Она оглядела его с ног до головы, затем кивнула.

— Я спрашивала про вас у Наташи. Она сказала, что вы изучали какую-то израильскую систему рукопашного боя и что несколько месяцев назад уложили троих мужчин за двадцать секунд.

— Эта система называется крав-мага, — пояснил Леви, надеясь, что Наташа не сильно его расхвалила. — Ее разработали в 1940 году для Армии обороны Израиля. Я обучался у инструкторов IKMF — Международной федерации крав-мага.

— У вас черный пояс, или как там?

Леви улыбнулся.

— Эм, нет. Здесь нет поясов. Крав-мага делится на пятнадцать уровней — пять «Ученики», пять «Выпускники» и пять «Эксперты». Я эксперт первого уровня подготовки.

Адриана с минуту молчала, обдумывая информацию. А потом сказала:

— Вы говорили, что научите меня самообороне. Это правда?

— Да. Если тебе все еще интересно.

— Очень, — ответила Адриана, но неуверенно пожевала нижнюю губу. — Просто... не посчитают ли остальные странным, что вы проводите время со мной? Типа это неприемлемо?

Леви пожал плечом.

— Что тут можно подумать, если я гей?

— А вы гей?

— Ты же в курсе, что у меня есть парень.

— Это не означает, что вы гей, — хитро заявила она.

Детектив неожиданно рассмеялся и сказал:

— Ты абсолютно права. Признаю ошибку. Но я гей на сто процентов. Один раз в жизни, правда, целовал девочку — Джессику Стейн —на своей бар-мицве. Но мне кажется, она согласилась только из жалости, потому что позже тем же вечером я застукал, как она целовалась с Дэнни Ченом.

— Черт.

— Честно говоря, я испытал облегчение. В итоге они встречались несколько лет. — Детектив выпрямился. — Мы просто откровенно обсудим с Андерсонами и твоим соцработником, для чего это нужно. Сомневаюсь, что кто-то будет против.

— Хорошо, — с улыбкой согласилась Адриана. — Спасибо.

— Не за что. Пойдем обратно. Мне нужно быть в суде через несколько часов.

Девочка спрыгнула с забора, и они вместе зашагали к дому. На полпути она сказала:

— Вы не обязаны были мне помогать тогда. И сейчас тоже. Какая вам с этого выгода?

Резонный вопрос, так что Леви задумался перед ответом.

— Я начинаю злиться, когда людям причиняют боль те, кому они должны доверять. Лучший способ справиться с этой злостью — взяться за решение проблемы самому.

Адриана шаркнула кроссовком по земле, поднимая облачко пыли.

— М-м-м.

— Что?

— Ничего. Хорошая причина, даже отличная. Но немного странно, потому что, если задуматься, не по этой ли причине ваш серийный убийца перерезает всем глотки?

На это у Леви не было ответа.

***

Доминик постучал в приоткрытую дверь палаты 227 и заглянул внутрь. В ближнем боксе спала женщина, и Руссо тихо прошел мимо нее к шторе, которая отделяла второго пациента.

Полулежа на приподнятом изголовье медицинской кровати, Диана Костас листала журнал. Ее шею густо покрывали жуткие темные синяки, но женщина могла свободно дышать. О том, что Диана проходит лечение, напоминала лишь капельница, подключенная к ее руке.

Доминик откашлялся.

— Простите, мисс Костас?

Она подняла глаза и резко втянула в себя воздух, стискивая края журнала, — ожидаемая реакция на мужчину такой комплекции у женщины, которая подверглась жестокому нападению. Но тревога быстро трансформировалась в растерянность, стоило ее взгляду остановиться на огромном букете из георгин и желтых роз.

— Меня зовут Доминик Руссо. Я парень детектива Абрамса.

Она округлила глаза.

— Боже мой, — произнесла она скрипучим, режущим слух голосом. — Это вы меня спасли. — Костас попыталась сесть, но охнув, схватилась за ребра.

— Эм, да, я... стойте, давайте я вам помогу. — Руссо положил цветы на тумбочку, подошел к кровати и с помощью пульта управления поднял верхнюю половину, чтобы Диана могла сидеть неподвижно.

— Спасибо. — Она все еще придерживала ребра. — Иногда я забываю, что они сломаны.

— Именно я их сломал, — тихо проговорил Доминик. — Мне очень жаль.

Женщина недоверчиво на него посмотрела.

— Серьезно? Вы сохранили мне жизнь. Если бы вы не оказали мне помощь, я бы умерла. Мой сын лишился бы матери. Несколько сломанных ребер — еще малая цена.

К концу тирады Костас уже не хватало воздуха, а голос стал едва различим. Ей наверняка мучительно больно разговаривать.

Нависать своей огромной массой над покалеченной и ограниченной в действиях женщиной показалось Доминику грубым, и он отошел от кровати. На тумбочке рядом со своим букетом он заметил стаканчик с водой и передал его Костас, а сам устроился на стуле для посетителей. Женщина поблагодарила его кивком и медленно отпила через трубочку.

— Я хотел убедиться, что вы в порядке, — сказал Руссо.

Диана показала ему большой палец, пока пила. Доминик улыбнулся.

В палату снова постучали и пару секунд спустя из-за шторы показался Леви. Абрамс с Руссо договорились встретиться здесь, поэтому детектив ничуть не удивился присутствию Доминика.

— Мисс Костас, как вы себя чувствуете? — спросил он.

— Хорошо, — прошептала она.

— Рад слышать. Вам стоит знать, что доктор Уорнер уже арестован и, скорее всего, он пойдет на сделку со следствием. В таком случае вам не придется давать против него показания в суде.

На лице женщины отразилось неимоверное облегчение. Доминик ее прекрасно понимал: именно это им с Леви сегодня предстоит, и ни один из них не горел желанием ехать в суд.

— Где ваш сын? — спросил Леви.

— У моей двоюродной сестры. Которая, я абсолютно уверена, не стала бы стоять в стороне, пока меня арестовывают за убийство. — Диана фыркнула, но тут же закашлялась и отпила еще воды. — Меня вроде завтра отпустят домой.

И это подвело их ко второй причине визита Доминика. Он подался ближе.

— Полиция заклеила разбитое окно, через которое Уорнер проник в ваш дом, но там все еще небезопасно. Если вы не против, я бы заменил его на армированное стекло, чтобы подобные ситуации в будущем не повторялись.

Костас ошеломленно на него уставилась. Леви молча стоял в изножье ее кровати.

— Вы не обязаны это делать, — произнесла Диана.

— Я знаю, и не стану ничего предпринимать, если вы не захотите. Но вам потребуется несколько недель на полное восстановление, и в эти дни точно будет не до ремонта. А специализированная компания возьмет с вас втридорога. Мне же заняться делом не сложно.

Костас осторожно ощупала свою грудную клетку, затем улыбнулась и кивнула.

— Хорошо. Если вы настаиваете, я буду очень признательна. Сестра привезла мне ключи, они лежат в шкафчике.

Доминик достал ключи и спрятал к себе в карман.

— Я верну их завтра, как только закончу.

— Спасибо. Вам обоим.

Леви серьезно кивнул, Доминик пожелал Диане скорейшего выздоровления и вместе с детективом покинул палату. Уже в шумном коридоре Леви спросил:

— С заменой разбитого стекла твое чувство вины уймется?

— Для начала и это сойдет. — Доминик видел, что Абрамс считает его слова нелепыми, но спорить не станет, и ценил это. — К тому же, не думай, будто я поверю, что ты спокойно позволишь ей вернуться вместе с сыном в дом с разбитым стеклом рядом с входной дверью.

— Идиотское место для окна, — сказал Леви. — Если интересно мое мнение, ей стоит заложить его кирпичами. А теперь пойдем и покончим с гребаным судебным заседанием, а потом я вернусь домой и напьюсь.

— Умеешь ты уговаривать. — Доминик ухмыльнулся и проследовал за Леви к лестнице.

Глава 19

Дрю Бартон, может, и был жалким говнюком, убившим собственную жену, но в отличие от Крейга Уорнера он с готовностью пошел на риск: отказался от сделки, предложенной окружным прокурором, и объявил себя «невиновным» и в убийстве жены, и в вооруженном нападении на Леви.

Шансов у Бартона было немного, но он нанял отличного адвоката — Джорджа Дарема, который работал в одной фирме с Джеем Сойером. Абрамс очень быстро уяснил стратегию защиты: «Семерка пик» убил жену Бартона, затем преследовал, травил и запугивал его, а Главное управление полиции Лас-Вегаса выдвинуло несправедливые обвинения. Поэтому Дрю пришел к Леви в гостиницу и попытался объясниться, но Абрамс неожиданно на него напал.

Заместитель окружного прокурора Мелинда Ву для дачи показаний первой вызвала Мартину. Та подробно и понятным для присяжных языком описала расследование убийства Патти Бартон, закончив рассказ на звонке, в котором предупредила Леви о сбежавшем из-под наблюдения Дрю Бартоне. Перекрестный допрос со стороны адвоката оказался коротким и вежливым, и Мартина спустилась с трибуны с несколько растерянным видом —обычно Дарем цеплялся в свидетелей мертвой хваткой.

Леви был следующим. Конечно, он неоднократно давал показания на судебных заседаниях, и с Ву они уже согласовали речь. Детектив старался говорить бесстрастно, когда Мелинда выясняла его роль в расследовании убийства, включая допрос Бартона и процесс сбора доказательств, которые позволили получить ордер на арест.

Сохранять спокойствие стало труднее, когда Леви пришлось описать момент, как он вышел из ванной и столкнулся с человеком, угрожающим ему пистолетом. Бартон пытался обставить убийство жены как работу «Семерки пик», а когда Леви обо всем догадался, последней соломинкой утопающего Бартона стала идея расправы с Абрамсом, которую он тоже собирался свалить на маньяка. Мужчина мог преуспеть, но к его неудаче в гостинице отключилось электричество, что позволило Леви выиграть несколько спасительных секунд. Они боролись за пистолет, пока не появился Доминик, который уложил Бартона на лопатки.

Закончив допрос, Ву отступила в сторону, улыбнулась Леви и незаметно кивнула. Но детектив оставался максимально собранным, потому что адвокат уже поднимался со своего места.

Леви не в первый раз оказывался под прицелом Дарема — белого мужчины солидного возраста с поседевшей шевелюрой и острым оценивающим взглядом. И все же можно было только гадать, как пойдет перекрестный допрос.

— Детектив Абрамс, — вежливо обратился Дарем. — Могу я спросить, как вы разбили губу?

— На прошлой неделе я оказался втянут в потасовку с подозреваемым. — Леви не понимал, к чему этот вопрос, но ему уже не нравилось.

— Вашим подозреваемым был Кайл Гилмор?

— Да...

— Тот самый Кайл Гилмор, у которого после зафиксировали побои: сломанный нос, два выбитых зуба, множественные порезы на руках и ладонях и ушиб половых органов?

Доминик, сидевший за спиной Ву, поморщился. Мужчины в составе присяжных неуютно поерзали на своих местах.

Сидящий за трибуной Леви сжал ладони на коленях, так что никто не мог заметить, насколько он напряжен.

— Мистер Гилмор напал на меня с ножом, когда я проводил законный, обоснованный обыск его квартиры. Я его обезоружил и с применением контролируемой силы усмирил. Учитывая, что на тот момент мужчина находился в сильнейшем наркотическом опьянении, с моей стороны потребовалось больше усилий, чем в обычных ситуациях.

— М-м-м. — Дарем медленно, но уверенно расхаживал перед свидетельской трибуной. — А что насчет «потасовки» двенадцатого апреля текущего года, в которой вы тоже принимали участие?

Леви не сразу сообразил, что за дата, но по напряженному лицу Доминика все понял.

— Я имею в виду трех мужчин, которых вы избили настолько сильно, что всех доставили в больницу с травмами головы.

Ву поднялась.

— Возражаю, Ваша честь. Как это относится к делу?

Судья Санчес вопросительно вскинула бровь, посмотрев на Дарема.

— Это говорит о темпераменте и поведенческих манерах детектива Абрамса. Что существенно для дела моего подзащитного.

Санчес на минуту задумалась, но потом кивнула.

— Продолжайте. Но осмотрительно.

Ву опустилась на стул и с сожалением посмотрела на Леви.

— Вы представляете ситуацию вне контекста. — Леви изо всех сил старался сохранять самообладание. — Я застал этих мужчин в разгар ограбления и оказался в меньшинстве. Все преступники были вооружены, я не имел доступа к своему пистолету. Моего напарника тяжело ранили. В такой ситуации для меня единственный способ выжить — добиться, чтобы все грабители оказались без сознания. К сожалению, это привело к незначительным травмам. Через пару дней все чувствовали себя хорошо. Никаких серьезных повреждений они не получили.

Дарем остановился напротив Абрамса.

— Действительно. Можно ли то же самое сказать о Дейле Слейтере?

Леви похолодел. Доминик начал подниматься со своего места, но Мартина потянула его назад.

— Для тех, кто не в курсе, — поворачиваясь к присяжным, продолжил Дарем, — детектив застрелил Дейла Слейтера семнадцатого марта этого года.

— Это была ситуация с заложником! — воскликнул Леви под тихий гул голосов. Самообладание детектива опасно пошатнулось, но он не мог промолчать. — Мужчина прикрывался маленьким мальчиком, и у меня не оставалось иного выбора...

Ву широко развела руки.

— Ваша честь...

— Мистер Дарем, либо быстро излагайте свою точку зрения, либо прекращайте этот допрос, — заявила Санчес.

— Конечно, Ваша честь. — Дарем разгладил лацканы пиджака. — Детектив, смерть Дейла Слейтера была признана оправданным убийством в силу сложившихся обстоятельств. Тем не менее, после этого инцидента вам было предписано посещение шести сеансов у психолога, так?

— Это относится ко всем сотрудникам, действия которых привели к летальному исходу, — сухо проговорил Леви.

— Как и положено. Но вам же не впервой применять силу, согласитесь, детектив. При исполнении и вне работы.

Леви сощурился.

— Вы превосходно обученный, опытный практик крав-мага, боевой системы, которую используют вооруженные силы Израиля, — сказал Дарем.

— Да. — Леви рискнул бросить взгляд на присяжных и выделил среди них несколько заинтригованных лиц.

— И в момент предполагаемого нападения, в котором обвиняют моего клиента, вы ударили его в колено с такой силой, что раздробили ему коленную чашечку. Он навсегда останется инвалидом. А вы вышли из этого противостояния совершенно невредимым.

Еще больше шепотков раздалось в зале суда. Доминик и Мартина взволнованно следили за Леви, ожидая неизбежного взрыва. Они знали, что Абрамс не умеет справляться с провокациями.

Но он должен. В попытке разрушить доверие к детективу и самому делу Дарем обрисовал Абрамса как агрессивного и нестабильного человека. Единственный способ противостоять нападению — оставаться спокойным и собранным.

— Мистер Бартон вломился в мой гостиничный номер, пока я находился в душе, — произнес Леви, тщательно взвешивая каждое слово. — Он затаился, а затем неожиданно напал, угрожая пистолетом. Он сказал, что собирается привязать меня к стулу и убить.

Леви изо всех сил старался держать себя в руках, но при мыслях о той ночи его дыхание участилось. Вспомнились ощущение ужаса, оттого что ожидаемо безопасное место внезапно перестало таковым быть, страх оказаться под прицелом у преступника, который находится слишком далеко, чтобы успеть его разоружить до выстрела, наконец, осознание того, что Бартон в невменяемом состоянии и не воспринимает никаких доводов. Детектив никогда не сдавался, но тогда он понял, что может умереть. Как Патти Бартон, которую собственный муж искромсал ножом в гостиной их дома.

— Бартон убил свою жену, а потом пришел за мной. Он очень ясно обрисовал свои намерения. — Леви зло уставился на ухмыляющегося Бартона. — Учитывая все его действия, ему повезло отделаться лишь сломанным коленом.

Дарем улыбнулся. Ву откинулась на спинку стула, растирая виски, а Мартина с явным раздражением сверлила Леви взглядом. Доминик же, казалось, старался не рассмеяться.

Абрамс сжал губы и попытался угомонить злость.

— Думаю, да, — сказал Дарем. — Раз уж вы подняли тему, давайте поговорим о везении. Мы еще не слышали показаний Доминика Руссо, но недавно вы сами упомянули его участие в этом деле. Вы заявили, что некто, называющий себя «Семеркой пик», предупредил Руссо о якобы нападении сообщением на телефон.

— Все верно.

— А под «Семеркой пик» вы, конечно же, подразумеваете Кита Чапмана.

У Леви перехватило дыхание. Он покосился на Доминика, на лице которого не осталось ни следа веселья.

Даже если Абрамсу хотелось солгать, он не мог. Самодовольная рожа Дарема откровенно намекала на то, что адвокат все продумал. Леви будет легко поймать на лжи — достаточно упомянуть причину недавнего отстранения. Если Абрамс лжесвидетельствует, его показания могут быть полностью отвергнуты.

— Нет, — ответил он. — Не Чапмана.

— Нет? — Дарем вскинул брови в преувеличенном замешательстве. — Прошу прощения, детектив Абрамс. Насколько мне известно, полиция Лас-Вегаса закрыла дело «Семерки пик» с пятью убийствами, приписанными офицеру Чапману.

У Леви скрутило желудок. Абрамсу казалось, что он балансирует на краю пропасти, и каждый шаг, каждое принятое решение приведут к падению вниз. У него не было лучшего выбора.

Леви еще раз посмотрел на Доминика — надежного, спокойного Доминика, который ни секунды в нем не сомневался, ни тогда, ни сейчас. Руссо ободряюще кивнул.

— Кит Чапман — не «Семерка пик», — сказал Леви.

Зал суда взорвался шумом. Санчес несколько раз ударила молотком, призывая к порядку, а торжествующий Дарем дожидался окончания хаоса, который сам же и сотворил.

— Не могли бы вы объясниться, детектив? — спросил он, когда суматоха утихла.

Леви уже в это влез, так что вполне мог продолжить.

— Кита Чапмана подставил настоящий «Семерка пик». Кита травили и заставили поверить, что он мог убить, но это неправда. Настоящий маньяк до сих пор на свободе.

На этот раз успокаивать шокированную публику пришлось дольше. Леви сидел неподвижно, вдавливая ногти в ладони и ни на секунду не сводя уничтожающего взгляда с Дарема.

Но того не так-то легко испугать.

— Какой большой секрет полиция Лас-Вегаса скрывает от широкой публики. Но это ведь не официальная позиция полиции? Это ваше личное мнение. Вас отстранили в минувшую пятницу. Сержант обнаружил факт независимого расследования дела «Семерки пик» вопреки его прямому приказу.

— Мое отстранение было отменено меньше чем через сорок восемь часов...

— На протяжении многих месяцев вы заявляли, что «Семерка пик» жив, но без каких-либо доказательств. — Дарем с каждым словом подходил все ближе к Леви. — На прошлой неделе вы настаивали, что «Семерка пик» помог в расследовании. Но вам никто не поверил... ни начальство, ни коллеги из убойного отдела...

— Возражаю! — рявкнула Ву. — Это все домыслы.

— Принято, — сказала Санчес.

Дарем кивнул и опустил руки на край трибуны.

— Прошу прощения, детектив. Я вижу, что вы злитесь. Так сильно, что вас трясет.

Леви стиснул зубы.

— Но мне кажется, для вас это привычное дело. — Дарем сверлил взглядом Абрамса. — Вы злой, жестокий и непредсказуемый. Вы до такой степени одержимы мертвым серийным убийцей, что обманываете сами себя. Что ожидать от такого человека? — Он оттолкнулся от трибуны и сказал: — Вопросов больше нет, Ваша честь.

— Можете занять ваше место, детектив, — сказала Санчес. В ее голосе слышалось сочувствие.

Все еще не оправившись от шока Леви поднялся, застегнул пиджак и покинул свидетельскую трибуну. Под ощутимыми взглядами всех присутствовавших он присоединился к Доминику и Мартине. Руссо погладил его по спине.

Ву пролистывала бумаги, делала пометки и несколько минут совещалась с коллегой-адвокатом.

— Обвинение вызывает Доминика Руссо, — наконец объявила она.

Леви снова пришлось вставать, чтобы пропустить Доминика. Затем он сел, и Мартина, взяв его под руку, похлопала по ладони.

В отличие от Леви, Доминик был идеалом для каждого адвоката. Очаровательный, но не заискивающий, шутливо иронизирующий над собой, но не переходящий черту ложной скромности. Его лукавая красота отлично дополняла образ.

Ву начала с надежности свидетельских показаний Руссо, обсудила два срока службы в рядах рейнджеров, его почетную отставку и многолетний неоценимый опыт охотника за головами. За пять минут Доминик очаровал присяжных, кто-то смотрел на него как на героя, кто-то с откровенным вожделением, а некоторые испытывали всю гамму чувств.

Когда Ву добилась от присяжных нужного ей внимания, она обсудила с Домиником вечер, о котором шла речь. Руссо ехал домой, и внезапно ему пришли сообщения с неизвестного номера. Отправитель назвался «Семеркой пик», предупредил его, что Леви в опасности и попросил помочь. Доминик сразу же поехал в гостиницу к Абрамсу и уговорил администратора показать нужный номер. Услышав за дверью стрельбу и звуки борьбы, Руссо выломал ее и набросился на Бартона, подавляя удушающим захватом, пока мужчина не сдался.

К концу допроса Ву снова выглядела довольной. Это отличная история, а главное, она укрепила мнение о надежности и лояльности Доминика, окончательно завоевавшего доверие присяжных.

Дарем начал свой перекрестный допрос со слов:

— Мистер Руссо, вы заявили, что убедили администратора гостиницы открыть вам дверь, так зачем ее выламывать?

— Она была закрыта на цепочку.

— И вы ее... сорвали? — Дарем переспросил с выражением вежливого недоверия.

— Ну, мне пришлось пару раз приложиться всем своим весом, но да, в итоге дверь сломалась. — Доминик небрежно скрестил руки на груди. В костюме эффект оказался не таким сногсшибательным, но жест все равно наглядно демонстрировал его правоту. Одна из присяжных едва не подавилась слюной.

— Ясно, — ответил Дарем, впервые за этот день смутившись. — Эм... получается, попав в номер, вы увидели драку, и будучи убежденным, что детектив Абрамс в опасности, вы пришли ему на помощь, самолично бросившись на мистера Бартона.

Доминик спокойно ему улыбнулся.

— Нет. Если бы я на него набросился, то просто вырубил бы его, понимаете? По правде говоря, я не представлял, что происходит, поэтому попытался их расцепить. И удушающий захват показался самым простым способом.

Дарем не сводил с него взгляда несколько секунд.

— Мистер Бартон утверждает, что обхватив его шею, вы принялись угрожать его жизни.

— Нет, ничего такого. Я понимаю, что из-за паники, в которой мистер Бартон тогда находился, он мог неправильно меня понять. — Доминик чуть развернулся и обратился к присяжным: — Если приложить достаточную силу в удушающем захвате, можно легко нанести увечья, даже непреднамеренные. Бартон так сильно брыкался и метался, что я начал переживать, как бы не навредить ему. Поэтому попросил его успокоиться во избежание последствий.

Несколько членов жюри с влюбленными взглядами согласно кивали его объяснениям. Дарем нахмурился, затем быстро посмотрел на Леви и перевел взгляд обратно на Доминика, еще сильнее сводя брови.

Абрамс внезапно понял, в какое затруднительное положение загнал себя Дарем. Он наверняка собирался представить Доминика и Леви подельниками, агрессивными напарниками, которые напали на Бартона, а потом состряпали историю, чтобы прикрыть свои задницы. Несомненно, габариты и военное прошлое Доминика помогли бы добиться нужного эффекта, но адвокат не ожидал, что Руссо окажется таким простодушным.

А теперь было слишком поздно. Присяжные надежно укрепились в своем мнении о Доминике, и несколько выпадов в его сторону никак не помогут делу. Если Дарем надавит слишком сильно, они его разорвут.

— Мистер Руссо, если не возражаете, давайте вернемся к началу истории, — сказал адвокат. — Когда вы получили сообщение с предупреждением об опасности, нависшей над детективом Абрамсом, вы совершенно не сомневались в его правдивости?

— Вообще, я сомневался. Я не верил, что опасность может быть реальной, или что сообщения пришли от настоящего «Семерки пик».

— Но вы все равно поехали в гостиницу? И даже не позвонили в службу спасения?

— Отправитель сообщил, что уже ее вызвал, — Доминик пожал плечами. — И я решил, что если сообщения окажутся фальшивыми, в худшем случае я окажусь в центре дурацкого розыгрыша. Не такое уж большое дело. Но если угроза реальная, а я ее проигнорировал? Детектив Абрамс мог умереть. Я не хотел так рисковать.

Дарем вернулся к столу защиты, чтобы отпить воды из бутылки. При виде его раздосадованного лица Леви злорадно возликовал — все действия адвоката лишь выставляют Доминика в наилучшем виде.

Дарем отставил бутылку, развернулся и сказал:

— Вы с детективом Абрамсом состоите в интимных отношениях, это правда?

Послышалось несколько возгласов удивления. Доминик улыбнулся Леви.

— У нас серьезные романтические отношения, — ответил он. — И естественно, без секса никуда. — Он подмигнул присяжным, и Леви готов был поклясться, что одна их пожилых женщин практически грохнулась в обморок, словно девица викторианской эпохи.

— Боже мой, — пробормотала Мартина. Она прижалась лицом к плечу Леви, чтобы сдержать смех.

— А, да. — Дарем откашлялся. — Состояли ли вы в романтических или интимных отношениях в тот день, когда произошли события?

— Пока нет.

— Но уже тогда вы испытывали чувства к детективу Абрамсу.

— Он мне нравился, — Доминик поймал взгляд Леви. — Я его уважал. За предшествующую нападению неделю я узнал его лучше и понял, какое доброе у этого человека сердце, как преданно он защищает жителей нашего города. Да, можно сказать, уже тогда я испытывал к нему чувства.

Дарем выглядел так, словно мечтает предать Доминика мучительной смерти, но держал себя в руках.

— Вы верите, что в тот вечер «Семерка пик» вмешался, чтобы защитить детектива Абрамса?

— Да. Как уже говорил ранее в своих показаниях, я уверен, что «Семерка пик» разозлился на попытку мистера Бартона повесить убийство его жены на него. «Семерка пик» лично пообещал детективу Абрамсу, что убьет Бартона, если тому удастся избежать наказания. Я думаю, он видел, как Бартон ускользнул из-под наблюдения и ворвался в номер детектива. Маньяк испытывал вину за свою роль во всем этом кошмаре и обратился ко мне за помощью. А потом он обесточил всю гостиницу в качестве последней защитной меры. Он знал, что в темноте опыт детектива Абрамса даст преимущество, которым не обладал Бартон.

— Очень интересная интерпретация, — проговорил Дарем, подбочениваясь. — И вы, как детектив Абрамс, верите, что Кита Чапмана подставили и настоящий серийный убийца до сих пор на свободе?

— Абсолютно, — без малейшего колебания подтвердил Доминик.

Дарем дождался, когда стихнет реакция толпы.

— Вы вкладываете очень много веры в вашего партнера.

— Просто он такой человек, внушает доверие, — ответил Доминик.

Леви с трудом сглотнул. Он уставился на свои ладони, но все равно боковым зрением заметил улыбку Мартины.

— Но у меня есть и свои причины быть убежденным в этом. Детектив Абрамс и я были одними из немногих, кто видел Чапмана в его последние часы жизни. Я слышал его историю из первых уст, видел его вблизи и понимал, как сильно Кит был болен. Я не знаю, насколько мое мнениеавторитетно, но оно таково: Чапман не был способен совершить преступления «Семерки пик». Это просто невозможно.

Дарем в полнейшей растерянности стоял перед трибуной свидетелей, судорожно пересматривая подход к свидетелю.

— Мистер Руссо, я бы никогда не усомнился в вашей честности, — сказал он, словно последние десять минут не занимался именно этим. — Как и все присутствующие, я высоко ценю вашу службу Штатам и те жертвы, на которое вы пошли, чтобы охранять свободу нашей страны.

— Спасибо, — сухо сказал Доминик.

— Очевидно, вы человек высокой чести и преданности. Но, к сожалению, есть люди, которые будут использовать в своих интересах таких хороших людей, как вы.

Доминик непонимающе на него посмотрел.

— Вы слышали выстрелы в номере детектива Абрамса, но не видели, что конкретно произошло. Правда в этой ситуации — лишь слово детектива против мистера Бартона. Пистолет, обнаруженный на месте происшествия, не зарегистрирован, и его невозможно отследить. На нем обнаружились отпечатки обоих мужчин.

— Согласен, но пробас рук Бартона, взятая в ночь ареста, показала следы пороха.

— А может, мистер Бартон стрелял в детектива Абрамса, защищая себя?

— Нет, — ответил Доминик.

Дарем вскинул брови.

— И все? Просто нет?

— Да, все. — Теперь было заметно, что Доминик далеко не расслаблен.

— О, боже, — пробормотал Леви. Доминика очень тяжело спровоцировать, но и у него нашлись болевые точки. Его самая большая слабость — игровая зависимость, о которой Дарем, видимо, не в курсе, иначе уже давно поднял бы эту тему. Второй слабостью был сам Леви, и Дарем сосредоточился именно на этом.

— Из показаний детектива Абрамса мы все слышали, что он опытный боец, способный и готовый нанести серьезные увечья. Одержимость «Семеркой пик» поставила под угрозу его работу. Тем временем ваши чувства настолько сильны, что вы бросились его спасать, доверившись чьим-то анонимным сообщениям, и с тех пор непоколебимо его поддерживаете.

— Ближе к делу, советник, — сказала Санчес, пока Доминик смотрел на Дарема непроницаемым взглядом.

— Допустим, детектив Абрамс привел мистера Бартона к себе в номер с недоброжелательными намерениями, а затем отправил вам сообщения, зная, что вы никогда не подвергнете сомнению его версию событий.

— Это безумие какое-то, — сказал Доминик. — Вы не можете всерьез предполагать, что Леви решил изобразить «Семерку пик».

Дарем пожал плечами.

— Возможно, детектив Абрамс и есть «Семерка пик».

Последовавший за этим мгновенный хаос был оглушительным. Словно получив удар под дых, Леви покачнулся, врезавшись спиной о деревянную спинку сиденья. Мартина крепче сжала его ладонь, будто боялась, что он может вскочить, но Леви не смог бы устоять на ногах, даже если бы захотел. Доминик на своем месте за трибуной потемнел от гнева.

Санчес безрезультатно призывала к порядку. Ву старалась перекричать гул:

— Возражаю, Ваша честь, ради всего святого! Это дикие, беспочвенные домыслы.

— Принято, — Дарем опередил Санчес, но ущерб уже был нанесен: когда что-то произносится вслух, присяжные не могут не принимать это во внимание, даже если судья указывает на иное.

В конце концов Санчес удалось взять под контроль зал суда. Леви не смел смотреть ни на кого, кроме Доминика, но тот сверлил мрачным взглядом Дарема.

— Ты не представляешь, какую херню сейчас сморозил, — проговорил Доминик.

— Мистер Руссо, прошу, следите за речью, — измученно попросила Санчес.

— Простите, Ваша честь. Но я не могу просто так сидеть и выслушивать все это. — Доминик подался вперед, обращаясь напрямую к Дарему. — Дрю Бартон убил свою жену. Детектив Абрамс это доказал, поэтому Бартон попытался убить и его. Все очень просто. А сейчас ты преднамеренно подрываешь репутацию одного из лучших людей, которые встречались мне в жизни, чтобы защитить этот кусок...

— Мистер Руссо!

—... но у тебя ничего не выйдет, потому что ты зашел слишком далеко. Маньяк заставил детектива Абрамса пройти через ад, и твой намек — самая мерзкая вещь из тех, что я слышал. Тебе должно быть стыдно. — Руссо сел ровно и скрестил руки на груди. — Прошу прощения, Ваша честь. Я обязан был это сказать.

Судья устало кивнула. Дарем, который во время тирады Доминика отступил на пару шагов, оглянулся на присяжных.

Адвокат просчитался. Гневный всплеск, на который он спровоцировал Леви ранее, мог показаться отталкивающим, даже пугающим. Но гнев Доминика был направлен на защиту того, кто ему не безразличен, а это воспринималось совершенно иначе. Руссо показал себя расстроенным, но заботливым парнем, а Дарем — безжалостным мудаком.

— Больше вопросов нет, — сказал адвокат.

— Хорошо. — Санчес стукнула молотком. — Думаю, на сегодня достаточно. Повторное заседание назначено на завтрашнее утро, и я ожидаю услышать больше убедительных фактов и меньше диких теорий.

Пристыженный Дарем вернулся к столу обвиняемого. Как только судья вышла из зала, Леви прошептал Мартине: «Мне нужно срочно отсюда убраться», — и выскользнул довольно быстро и тихо, учитывая, что все вокруг пялились на него.

Абрамс покинул региональное здание суда через главный вход, спустился на лестничный пролет и скрылся под одной из пальм, высившихся перед главным фасадом. Прислонившись плечом к стволу, Леви вцепился в свои волнистые волосы и пару раз глубоко вдохнул.

Небольшая группа офицеров стояла на тротуаре, среди них был Джона Гиббс, он весело болтал и смеялся с остальными. Абрамс надеялся, что его не заметили. Выходки Гиббса — последнее, что ему сейчаснужно.

— Эй, — произнес за его спиной Доминик. — Ты в порядке?

Леви повернулся к нему и Мартине.

— Ну, меня только что на публичном судебном заседании назвали серийным убийцей, так что нет, у меня не самый лучший день.

— Он не имел в виду это, — сказала Мартина. — Ему нужно было спровоцировать Доминика и выставить вас обоих в невыгодном свете. Все это поняли.

Эта правда совершенно не улучшила настроение Леви. Он предполагал, что после заседания ему захочется выпить, но теперь это стало необходимостью.

— Прямо сейчас я мечтаю, чтобы ты отвез меня домой и напоил до положения риз, — сказал он Доминику.

— Сейчас четыре часа дня...

— Плевать.

В этот моментиз здания, склонив головы и что-то обсуждая, вышли Дарем и Бартон. Все тело Леви напряглось.

Дарем заметил их троицу и вместе с Бартоном двинулся им навстречу.

— Какая неожиданная встреча, детектив.

Леви подыскивал какой-то ответ, чтобы громко и злобно не выругаться или не врезать мудаку по роже, но его отвлек хлопок дверцы машины. Микроавтобус местного телеканала притормозил у обочины, и из салона выскочили журналист с оператором. Через несколько секунд к ним присоединились еще три новостных агентства.

— Вы позвали прессу? — неверяще спросил Леви.

— Мой клиент хотел бы сделать публичное заявление, имеет полное право.

— Ты не избежишь наказания за то, что сделал со мной, — выплюнул Бартон, но образ невинной жертвы портила мерзкая ухмылка.

Абрамс кинулся на них не раздумывая. Доминик встал на пути, крепко сжав его локти:

— Не. Двигайся.

— Вы превратили судебное заседание в цирк, — Мартина одарила Дарема своим самым презрительным взглядом. — Имейте хоть немного уважения к своей профессии.

— Как полицейский, который ломает кости и избивает людей до полусмерти?

Леви весь напрягся в захвате Доминика, но тот встряхнул его и прошипел на ухо:

— Клянусь богом, если ты, блядь, не успокоишься, я закину тебя на плечо и утащу отсюда.

— Ты не посмеешь, — сказал возмущенный самой идеей Леви.

— Уберечь от ошибки, которая стоит тебе карьеры? Можешь поспорить на свою милую задницу.

Но больше они не успели сказать друг другу ни слова, потому что на ступеньки хлынул поток галдящих журналистов. Вспышки камер исуматоха привлекли внимание полицейских, но они предпочли не вмешиваться и принялись наблюдать со стороны. Леви попытался отступить, но окруженный со всех сторон репортерами, он с Домиником оказался притиснут вплотную к Бартону.

— Дамы и господа, спасибо большое, что приехали, — выкрикнул Дарем. — По всей стране мы получаем свидетельства коррупции в полицейских департаментах. Мы видим, как недобросовестные офицеры злоупотребляют властью, запугивают, преследуют и даже физически нападают на невинных граждан, которых обязаны защищать.

— О нет, только не это, — простонала Мартина. Леви мог только представить, какую ярость всколыхнули в ней слова одного богатого белого мужчины в защиту другого такого же.

— Но лично я не потерплю такой несправедливости. Мой клиент, несправедливо избранный мишенью...

Треск.

Голова Бартона взорвалась, забрызгивая Леви кровью и осколками черепа. Абрамс едва успел отпрянуть, когда Доминик наскочил на него и повалил на землю, проревев во всю глотку: «Снайпер! »

Лестница, ведущая к зданию суда, превратилась в кромешный ад. Отовсюду раздавались отчаянные крики, в попытке спрятаться люди повалили врассыпную, сбивая друг друга с ног. Один журналист наступил на упавшую камеру, раздавив ее вдребезги. Другой поскользнулся в луже крови Бартона и грузно повалился на ступени.

Пригнувшись, Доминик оттащил неподвижное тело Леви за ненадежное укрытие — пальму. Мартина присела у другого ствола, сжимая пистолет в руке и что-то быстро наговаривая в рацию. Внизу у дороги полицейские укрылись где попало и открыли ответный огонь в направлении источника выстрела — парковочного гаража наискосок через улицу.

— Если вы не видите снайпера, прекратите палить! — проорал в их сторону Доминик. — Вы расстреливаете здание, где могут быть люди! Придурки.

Леви не сводил взгляда с раскинувшегося на ступенях трупа Бартона. Все звуки на заднем плане отступили, превратившись в гул далекого океана.

— Леви. Леви! — Доминик похлопал его по щеке. — Мне не позволили пронести оружие в здание суда. У меня его нет.

Абрамс не реагировал. Он прислушивался к единственному звуку, которого пока не было, — второму выстрелу.

Доминик несколько раз позвал его по имени, но не добившись никакой реакции, сказал: «Заранее прости». Затем полез в пиджак Леви и вытащил из кобуры пистолет.

— Господи боже, Мартина, твои люди что, не имели дело со снайпером в городе? — Руссо проверил магазин.

— Только в теории, — мрачно проговорила она. — Они ни разу в такую ситуацию не попадали. —Валькур начала выкрикивать приказы, призывая офицеров следовать протоколу, который заключался в том, чтобы разбиться на группы и окружить предполагаемую позицию снайпера.

Детектив поднялся.

— Эй! — Доминик вцепился свободной рукой в его запястье. — Леви, какого хрена? Сядь!

Простым и давно заученным движением Абрамс высвободился из захвата и подошел к телу Бартона. Кровь стекала по лицу детектива и попадала в рот, он сплюнул ее на асфальт, не останавливаясь.

Леви был безоружен, совершенно беззащитен, но ему было все равно. Либо «Семерка пик» стрелял сам, либо кого-то нанял, но маньяк добился того, чего хотел.

Голова Бартона походила на лопнувшую дыню, размазанную по ступенькам, зрелище оказалось более неприглядным, чем простреливший себе мозги Кит Чапман. Дарема и след простыл.

Доминик, матерясь на чем свет стоит, выбежал за Леви, загораживая его от гаража. Абрамс знал, что угроза отступила, поэтому не сопротивлялся.

— Какого хрена ты творишь?

— Не важно, — голос даже для собственных ушей казался механическим. — Бартон был единственной целью. Снайпер давно ушел.

— Еще неизвестно...

Испуганный крик позади заставил обоих резко обернуться. Никто не пострадал, ноодна из офицеров указывала на другую сторону улицы.

Несколько месяцев назад на некоторых участках города установили трехгранные рекламные киоски с простой видеорекламой. Сейчас в каждом окошке киоска на Льюис-авеню повторялся один и тот же ролик: на темном фоне вращаетсякарта — семерка пик.

Не веря в реальность происходящего, Леви медленно спустился по оставшимся ступенькам к тротуару, его против воли тянуло ближе. Кровь Бартона на его лице и груди обжигала и казалась неприятно липкой, но все это меркло, будто сознание детектива вырвалось из тела. Леви с Домиником и Мартиной, которые не отставали от него, ждали, что произойдет дальше.

Вся улица погрузилась в молчание.

Наконец одновременно на всех экранах под картой, мерцая золотыми буквами, появилось сообщение:

СТАВКИ СДЕЛАНЫ

⇐ Предыдущая 1 23