Глава 21. Джексон. Дженнифер

Глава 21

Джексон

Если и было хоть какое-то маленькое утешение в моей болезни, так это то, что у меня, наконец, появилась приличная причина собрать всех моих любимых людей вместе. Сомневаюсь, что при обычных обстоятельствах Шеридан с моим отцом захотели бы разделить трапезу. Не то, чтобы отец все еще испытывал влечение к моей маме, я надеялся, что это не так, но было немного странно ужинать со своей бывшей женой и ее новым мужем.

Сегодня они отбросили все странности в сторону и просто были вежливы друг с другом. Будь у Шеридана и моего отца больше времени, они могли бы стать друзьями, но мой папа хотел вернуться в Калифорнию.

Мы с отцом пошли перед ужином в бар, чтобы нормально поговорить о моей болезни. Если там кто-то и узнал меня, у них хватило приличия не подходить к нам и не прерывать серьезный разговор. Разговаривать в баре было лучше, чем с глазу на глаз. Мы могли вести более формальную беседу, и я знал, что папа не расплачется на людях. Последнее, чего я хотел − видеть его расстроенным.

Когда я болел в прошлый раз, отец оставался сильным ради меня на протяжении всей болезни, но он стал старше, и не думаю, что он найдет в себе силы снова пройти через все это. Тем не менее, пока он держался. Если бы не папа, я не добился бы того, что сейчас имею. Если бы не он, я давным-давно отказался бы от спорта и по настоянию мамы сфокусировал все внимание на учебе. Папа противостоял ей до тех пор, пока она не согласилась с тем, что футбол был моей страстью, и мне следует позволить им заниматься. Дошло до того, что мама разрешила мне выбрать колледж с качественной футбольной программой, но у нее случилась истерика, когда я сообщил, что хочу бросить колледж и играть в Европе.

Должно быть, я выглядел наивным четырнадцатилетним подростком, говоря это, но отец ни секунды во мне не сомневался. Он возил меня по всей стране на соревнования, и держал ухо востро, узнавая, когда и куда в страну приезжали европейские скауты. Одна из его небольших поездок вполне окупилась, когда я произвел впечатление на скаутов из Лондона. Хотя закончилось все тем, что моя болезнь помешала мне сделать этот шаг, без помощи отца у меня ничего бы не получилось в Англии.

Только Бог знал, где бы я был, послушав маму. Она была права, считая, что я был достаточно умен для поступления в хороший колледж. С первого класса каждый учитель говорил ей об этом, и все же я плохо справлялся со стандартными тестами, лучшие колледжи никогда бы меня не взяли. В итоге я поступил бы в какой-нибудь среднестатистический колледж, где начал бы хорошо, но закончил бы с плохими оценками, постоянно отвлекаясь на девушек. Затем мама помогла бы мне устроиться на скучную офисную работу. Болен я был или нет, я рад тому, как сложилась моя жизнь, и всем этим был обязан своему отцу.

Шеридан налил еще по бокалу вина моему отцу и себе, а Дженни едва прикоснулась к своему. Мне вообще нельзя было пить из-за лекарств, да особо и не хотелось. С каждым циклом радиотерапии мне становилось все хуже, и алкоголя мне хотелось в последнюю очередь.

Было непросто съесть свой ужин. Меня подташнивало из-за последних доз лекарства, но я хотел скрыть это от Дженни. Побочные эффекты не значили, что лечение не работает, но она все равно волновалась и представляла себе самое худшее. Пока еще она оставалась сильной, и я отчаянно нуждался в том, чтобы так продолжалось и дальше.

Папа с Шериданом закончили свою бурную дискуссию о вине и повернулись к нам с Дженни. Настояв на том, чтобы разложить еду, я специально мало насыпал себе, но все равно не знал, как все съесть. Дженни ковырялась вилкой в своей тарелке, хотя совершенно не выглядела голодной.

− Итак, − произнес папа, повернувшись лицом к Дженни, − твой отец сказал мне, что ты работаешь на «Нью-Йорк Юнайтед»?

Дженни кивнула, почти неуловимо ответив «Да». Хоть она и нервничала из-за встречи с моим отцом, сейчас была сама не своя от этого.

− И ты училась в Гарвардском университете? − Дженни снова кивнула. − Весьма впечатляюще. По какой дисциплине ты специализировалась?

Дженни посмотрела на моего отца, но ничего не сказала. Я не мог понять выражения ее лица. Оно было таким, словно она злилась на него за то, что тот сует свой нос в ее жизнь, хотя это было бессмысленно. Он всего лишь задавал элементарные вопросы, пытаясь быть вежливым. Отец знал, на чем Дженни специализировалась, потому что я рассказал об этом ему в баре. Это просто был его способ завязать разговор.

− По обществознанию, − ответила Дженни, быстро опустив взгляд в свою тарелку.

Я знал, что она пропустила пару стаканчиков с Аароном, но начал задаваться вопросом, сколько же действительно она выпила. После одного-двух стаканчиков Дженни болтала, не умолкая, а сейчас выглядела так, словно ей хотелось забраться в постель и просто уснуть.

− Она также прошла курсы международных отношений, − сказал я. − У моего отца подобная специализация. Ты изучала что-нибудь по трансграничному бизнесу и коррупции? Папа, своего рода, эксперт в этой области.

− Нет, − сказала Дженни, − ничего подобного.

Похоже, она собиралась быть грубой и со мной. Я сделал что-то не так, расстроив ее? В последний раз мы разговаривали, когда вчера вечером покидали пентхаус. Я сказал, что из-за лекарств сегодняшний день проведу в одиночестве, но Дженни всегда нормально к этому относилась. Она не злилась на меня за то, что касалось болезни и всему этому должно быть другое объяснение.

Шеридан задал моему отцу вопрос о его работе, и я воспользовался этим, чтобы наклониться и спросить Дженни, все ли у нее в порядке.

− Все в порядке, − ответила она.

–Я же вижу, что это не так! − сорвался я, пытаясь сохранить улыбку на случай, если отец или Шеридан посмотрят в нашу сторону. − Если я сделал что-то не так, мы можем позже поговорить об этом.

− Ты ни в чем не виноват, − сказала она.

− У Аарона плохие новости? − спросил я.

Аарон был оптимистом, и в его компании трудно было не испытывать счастья. Дженни всегда отлично проводила с ним время и никогда не возвращалась в плохом настроении.

− Нет, − отрезала она. − Я же сказала тебе, что все в порядке.

− Тогда не могла бы ты, пожалуйста, приложить хоть немного усилий, − я взглянул на отца и увидел, что тот увлечен разговором с Шериданом. − Папа проделал долгий путь ради этого ужина, а ты ведешь себя грубо.

− Извините, − громко сказала Дженни, чтобы все услышали. − Мне нужно взять стакан воды.

Дженни встала из-за стола и когда покинула комнату, я сказал папе, что ей тяжело справляться с моей болезнью и поэтому она была не разговорчива.

− Дженни всегда была тихой рядом с незнакомцами, − добавил Шеридан. Он тоже заметил ее настроение. − Я думал, она изменилась после колледжа.

− Все в порядке, − произнес отец. − Эта ситуация для всех сложная. Ее реакция вполне понятна. Черт, обычно я тоже веду себя иначе. Обычно я не выпиваю за ужином, но боюсь того, что произойдет, если позволю себе утонуть во всем этом. Если мой сын может справиться с тем, что с ним происходит, тогда я, черт побери, тоже способен на это.

− Я буду в порядке, пап, − упорствовал я. − Через пару месяцев все это закончится, и каждый продолжит жить своей жизнью.

− Я выпью за это, − сказал отец, поднимая бокал. Я взял свой бокал с водой и чокнулся им с бокалами отца и Шеридана. − Ваше здоровье.

Дженни вернулась в комнату со стаканом воды. Казалось, ей было очень жарко, хоть дом хорошо кондиционировался.

− Тебе нравится футбол, Дженни? − спросил отец. − Могу представить, как, должно быть, тяжело работать на футбольный клуб, если не питаешь страсть к этой игре.

− Все хорошо, − ответила она.

Папа замолчал, ожидая, что Дженни дополнит ответ, но та не сделала это.

− Ну, если когда-нибудь ты решишь поработать в другом месте, просто дай мне знать. У меня много связей, где всегда готовы назначить собеседование людям, окончившим Гарвардский университет с высоким средним баллом.

− Мне хорошо там, где я работаю, − сказала Дженни.

У папы неплохо получалось игнорировать ее тон, но в этот раз он удивился.

− Дженнифер, − твердо сказал Шеридан. − Что сегодня с твоими манерами? Я тебя лучше воспитывал.

− Все в порядке, Шеридан, − произнес папа. − Это не важно.

− Нет, это важно, − продолжил Шеридан. − Дженнифер, если ты не можешь вести себя вежливо, то тебе лучше уйти из-за стола.

− Ладно, − сказала Дженни, снова поднявшись. − Я все равно не голодна.

Она умчалась прочь, и я решил последовать за ней.

− Я пойду и поговорю с ней, − сказал папе и Шеридану. − Наверное, у нее был тяжелый рабочий день. У Дженни появилось много неприятностей из-за того, что мой перевод не состоялся.

Шеридан и папа кивнули, хотя явно не поверили моей отмазке. Я покинул гостиную и услышал, как Дженни наверху захлопнула дверь в свою спальню.

Я ворвался к ней в комнату, не удосужившись постучать.

− Что, черт возьми, это было, Дженни? − прокричал я. − Ты хоть представляешь, насколько грубо ты себя вела?

− Я просто устала, − сказала она, лежа на кровати, повернувшись ко мне спиной. –Оставь меня одну, пожалуйста.

− Чушь, − воскликнул я. − Скажи мне, что случилось.

− Твой отец − вот что случилось, − ответила она.

Она не смотрела на меня, и мне показалось, что она тихо плакала.

− Мой отец? Он задал тебе несколько простых вопросов, пытаясь быть вежливым. Что в этом плохого?

− Не сегодня, − произнесла она.

− Что значит «не сегодня»? Дженни, я ничего не понимаю. Ты можешь сесть и поговорить со мной?

Несколько секунд она молчала, а затем села на край кровати и посмотрела на меня. Ее глаза покраснели, хотя не было похоже, что Дженни сейчас расплачется.

− Я не знала, что это он, − сказала Дженни. − У вас разные фамилии.

− Я взял фамилию матери после развода, − сказал я. − Я жил с ней, и это казалось правильным. Как это относится к теме разговора?

− Твой отец выступает не только на конференциях, − сказала Дженни. Она сделала глоток воды из стакана. − Иногда он еще читает лекции в колледжах.

− Ладно, − произнес я, − и что с того? Он известен в своей сфере.

− Отец говорил тебе, что также много знает о Ближнем Востоке?

− Нет, − ответил я, нахмурившись. − Но это вполне логично. Он работал с компаниями в разных странах мира, и кое-что знает о ведении там бизнеса. А что?

− Несколько лет назад он преподавал ближневосточные исследования в Гарвардском университете. Джексон, твой отец и был тем профессором, который меня завалил. Он был тем, кто тогда лапал меня. Это он шантажировал меня, чтобы я занялась с ним сексом.

Глава 22

Дженнифер

Я не смогла даже закончить ужин с отцом Джексона. Я старалась, правда старалась. Не смотря на то, что он сделал со мной в прошлом, этот человек все же был отцом Джексона, да и Джексону не нужны дополнительные страдания. Последнее, чего я хотела, так это испортить его отношения с отцом, который очень много для него значил. Он ненавидел свою мать и нуждался хотя бы в одном родителе, с которым он мог бы общаться, проходя через все это.

Профессор Кингсли не облегчил мне задачу. Если бы он выглядел пристыженным или смущенным, мне удалось бы дотянуть до конца ужина без необходимости умчаться из комнаты, но он сидел там, улыбаясь и болтая, словно между нами ничего не случилось. Мой отец быстро сдружился с человеком, который только все усложнял.

Из-за профессора Кингсли меня пробирал озноб, и как бы сильно мне не хотелось отодвинуть давно случившееся в сторону, я просто не могла этого сделать. Этот человек устроил так, чтобы я осталась одна в его доме. Он прикасался ко мне и предлагал с ним переспать, а когда не получил того, чего хотел, то завалил на самых важных для меня курсах. Теперь он имеет наглость сидеть за обеденным столом в моем доме и предлагать помочь мне получить чертову работу.

Как этот человек мог быть отцом Джексона? Джексон говорил о нем, как о боге и приписывал ему то, что тот помог ему стать профессиональным футболистом. Я понятия не имела, как Джексон воспримет известие, что его отец был тем профессором, который пытался меня шантажировать.

− Не глупи, − сказал Джексон после того, как я рассказала ему. − Ты говоришь ужасные вещи.

Я моргнула в замешательстве и уставилась на Джексона.

− Это все, что ты можешь сказать? − ответила я. − Я говорю тебе, что твой отец шантажировал меня ради секса, а ты говоришь мне не глупить.

Я не верила тому, что Джексон так отреагировал. Ожидала, что он хотя бы рассердится. Когда я впервые рассказала ему о произошедшем в колледже, он хотел узнать имя того профессора, чтобы пойти и избить его. Мне не хотелось, чтобы Джексон бил собственного отца, но я думала, он хотя бы будет зол на него. Он же был более сердит на меня, чем на отца. Если бы тогда я сказала Джексону имя профессора, этого ужина бы не было. Утаивать информацию казалось мне разумным. Я не знала фамилии отца Джексона, но если бы сказала тогда ему имя профессора, мы бы соединили все кусочки прежде, чем тот объявился бы в моем гребаном доме.

− Прости, − сказал Джексон. − Я не должен был этого говорить. Очевидно, ты ошибаешься. Возможно, они просто похожи?

− Черт возьми, Джексон, я знаю, как выглядел мой профессор. Тот мужчина внизу − ЭсмундКингсли. Правильно? − Джексон кивнул. − У него большой опыт в ближневосточных делах, особенно в отношении международных сделок, и он живет в Калифорнии. Останови меня, если я скажу что-нибудь, что не напоминает твоего отца.

− Хорошо, хорошо, − сказал Джексон, поднимая руки. − Возможно, он преподавал летом в Гарварде. Мы почти не говорим о его работе, но я знаю, что он высоко ценится в своей области. Вполне возможно, он там преподавал.

− Он точно преподавал там, − поправила я.

− Хорошо. Слушай, это просто недоразумение.

− Недоразумение?

− Да. Возможно, ты неверно истолковала его приветливость. Отец − добрый человек, он не из тех, кто принуждает молодых девушек.

− Обманом затащить меня к себе домой, прикасаться ко мне, а затем шантажироватьбыло не очень-то дружелюбно.

− Ты говорила, что он ни разу к тебе не прикасался? − спросил Джексон.

− Я говорила, что он не прикасался к интимным частям моего тела, но он все равно прикасался ко мне против моей воли.

Джексон по-прежнему не казался злым. Он казался спокойным, словно психолог, который просто хотел вытянуть из меня правду. Это выводило меня из себя.

− Ты, должно быть, ошиблась, − настаивал Джексон.

− Единственную ошибку я совершила, когда поверила этому человеку, впрочем, я начинаю думать, что допустила такую же ошибку, доверившись тебе.

− Не веди себя так. Слушай, если подумать, все это не имеет смысла. Когда ты познакомилась с моим отцом, то была уязвима. Я изменил тебе, и ты страдала из-за этого. Папа был профессором и пользовался авторитетом. Может, ты влюбилась в него, и тебе стало больно, когда он не проявил никаких чувств в ответ.

− Давай-ка проясним. Ты думаешь, что это я подкатывала к нему?

− Вполне вероятно, что…

Я подняла руку и отвесила Джексону пощечину. Моя ладонь адски горела, но Джексон практически не сдвинулся. Если ему и было больно, то он не показывал этого.

− Дженни…

− Нет. Не смей говорить со мной.

Схватив рюкзак, я бросила туда сменную одежду и ноутбук с зарядным устройством. Мне нужно было убраться из этого дома. Мне нужно было сбежать от профессора Кингсли и Джексона.

− Куда ты идешь? − спросил Джексон.

− Не твоего ума дело, − прокричала я.

− Ты не можешь просто взять и разгуливать ночью по улицам.

− Почему нет? Беспокоишься, что я могу подкатить к кому-то, а затем обвинить его в изнасиловании? Ты больше не имеешь права указывать мне, что делать.

Я выбежала из своей комнаты и схватила обувь прежде, чем выскочить из дома. Я не останавливалась, чтобы обуться, пока не оказалась подальше от дома, от Джексона и его отца. По тому, что Джексон не стал следовать за мной, я поняла все, что мне нужно было знать о его преданности. Я знала, что это известие сильно ранит Джексона, но не ожидала, что он полностью его проигнорирует. Этот парень был необъективен во всем, что касалось его отца и, видимо, даже я не могла заставить его посмотреть правде в глаза.

Мне не следовало доверять ему. Джексон разбил мне сердце четыре года назад, и сделал это снова. И на этот раз у него не было никакого оправдания.

***

Существовало только два места, куда я могла бы пойти, и Джексон, скорее всего, догадался о них обоих. Если я пойду в пентхаус, Джексон может позвонить на ресепшен гостиницы и спросить, не зарегистрировался ли кто-то в его номере. По крайней мере, он не сможет найти меня в доме Аарона. Даже если узнает, что я там, у него не было его адреса.

Я попросила Аарона забрать меня и сказала, что мне нужно было место, где можно остановиться. Я отказалась еще что-то говорить до тех пор, пока мы не окажемся в его доме. Сообщить ему, что меня чуть не изнасиловал отец моего парня, когда Аарон был за рулем, было бы плохой идеей.

Девушка Аарона сразу поняла, что что-то случилось, и попросила Аарона сделать мне чашку чая.

− Хочешь, чтобы я оставила вас наедине? − спросила Милли.

Как и Джексон, Милли совершенно нормально относилась к тому, что мы с Аароном были столь близки. Все предыдущие девушки Аарона в той или иной мере были возмущены нашими с ним отношениями, поэтому я надеялась, что ему удалось крепко вцепиться в эту.

− Нет, все в порядке, − ответила я.

Аарон наверняка расскажет Милли эту историю, и потом, я все же находилась в ее доме. Она заслуживала знать.

− Я так понимаю, вы с Джексоном поссорились? − спросил Аарон. − И видимо серьезно, раз уж из-за этого ты ушла из собственного дома.

–У меня дома возникла непростая ситуация, − произнесла я.

Когда чайник закипел, и Аарон вернулся с чашкой чая, я рассказала, что произошло в колледже три года назад, а затем события сегодняшнего вечера. Мне удалось остаться спокойной и беспристрастной во время рассказа, и я даже нашла весьма забавными потрясенные лица Аарона и Милли. Глупо было отрицать, что данная цепочка событий была экстраординарной.

− Не знаю, что и сказать, − произнес Аарон.

Он сидел на подлокотнике кресла рядом сМилли и выглядел совершенно ошеломленным, хотя я не знала, было ли это из-за событий в колледже или из-за того, как на это отреагировал Джексон, или из-за всего сразу.

После неловкой тишины, Милли подошла, села рядом со мной и обняла меня. Я все еще держала в руках чашку горячего чая, поэтому она обняла меня не полностью. Все же было приятно получить хоть какую-то физическую поддержку.

− Почему ты не предъявила обвинение? − спросил Аарон. − После того, как это произошло. Он же настоящий подонок.

− Типичная мужская реакция! − сорвалась Милли. − Ты понимаешь, что большинство колледжей заводят кошмарный протокол, касающийся сексуального насилия? Плохо, когда это касалось двух студентов, но когда в этом замешан профессор, то шансы, что все разрешится, почти равны нулю.

− Я считала, что тоже частично виновата, − сказала я. − Как бы это прозвучало, если бы я сказала людям, что в одиночку пошла домой к профессору на выходные? В лучшем случае я выглядела бы наивной дурочкой, а в худшем − люди сочли бы, что я лгала или пыталась соблазнить профессора. И его угрозы я считала пустыми и ни секунды не верила, что он выполнит их.

− Джексон одумается, − сказал Аарон. − Ты просто застала его врасплох, вот и все. Поставь себя на его место. Он борется с опасной для жизни болезнью, и вдобавок ты называешь насильником единственного человека в его семье, которому он доверяет и которым восхищается.

− Он и является насильником, − сказала Милли. − Слушай, то, что сейчас переживает Джексон, конечно ужасно, но это не служит оправданием его действиям. Ему нужно будет чертовски много всего объяснить.

Поддержка Милли обнадеживала, но даже после всего того, что Джексон сказал и сделал, мне по-прежнему не нравилось слышать то, как люди плохо говорят о нем. Только я имела право делать это.

− Просто дай ему время, чтобы все обдумать, − сказал Аарон. − Кто не говорил глупостей под влиянием момента. Я всегда говорю то, о чем позже жалею.

− Почему ты защищаешь его? − спросила Милли. − Или сейчас ты тоже говоришь то глупое дерьмо, о котором потом пожалеешь?

− Ты можешь говорить о Джексоне все, что угодно, − произнес Аарон, − но четыре года назад он совершил очень смелый поступок. Он не был плохим человеком тогда, и не является им сейчас.

− Возможно и нет, но он по-прежнему причиняет боль Дженнифер, − Милли повернулась ко мне. − Можешь оставаться здесь столько, столько захочешь. Я пойду приготовлю гостевую комнату.

− Прости ее, − сказал Аарон, когда убедился, что Милли была наверху и ничего не слышала. − Она никогда не скрывает своего мнения. Зачастую мне это нравится, но иногда Милли может быть слегка грубоватой.

− Все в порядке, − сказал я. − Я не могу не согласиться с ней. Знаю, у Джексона были причины поступить так, как он поступил четыре года назад, но сейчас эти причины не применимы. Он не доверяет мне, и я не уверена, что смогу простить это.

− Ладно, но только не торопись и обдумай все хорошенько. Не делай того, о чем потом пожалеешь.

Я понимала, что Аарон имел в виду. Возможно, у меня и Джексона осталось не так уж много времени. Если случится что-то плохое, пока я с ним рассталась, то я никогда себе этого не прощу. Но я не могу быть с тем, кто мне не доверяет. Я отчаянно хотела провести как можно больше времени с Джексоном, но если он смирился с тем, что его отец сделал со мной, я не смогу находиться даже в одной комнате с ним, не говоря уже о более интимных вещах.

Я проверила свой телефон и не увидела ни одного пропущенного звонка или сообщения от Джексона. Он сделал свой выбор и, судя по всему, это была не я.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 10 111213 14 15 Следующая ⇒