Примечания 8 страница

– Хорошо, милорд.

– Следи за инерцией. Эта зверюга обманчива. Полностью залитые баки придают ей не меньше массы, чем броня. И управление может оказаться проблемой. Поезжай куда-нибудь, где много свободного места, и экспериментируй в свое удовольствие, чтобы впредь для тебя не было сюрпризов.

– Э-э-э… спасибо, сэр. – Колпак кабины опустился. Сквозь тонированные стекла Майлз увидел, что Мартин, трогаясь, сосредоточенно закусил губу. Левое заднее крыло серебристой машины осталось целехоньким. Ничего удивительного. Ну вот, очередной новобранец на его голову. Будь он посообразительнее, заставил бы парня практиковаться всю прошлую неделю, и тогда этот небольшой инцидент с воротами Грегора не состоялся бы. Но теперь Мартин справится. И даже лучше, что его светлость не будет нервировать его своим присутствием.

Один из оруженосцев встретил Майлза у двери и повел в северное крыло. Значит, они идут в личные покои Грегора. Северное крыло – единственная часть гигантского Императорского дворца, которой менее двухсот лет. Старое сгорело во время государственного переворота Фордариана – в тот год, когда родился искалеченный солтоксином Майлз – и было потом отстроено заново. Находящийся на первом этаже кабинет – один из немногих действительно личных покоев Грегора. Интерьер тут был скромным, немногие произведения искусства принадлежали молодым современным художникам, антиквариат отсутствовал вовсе.

Грегор стоял возле высокого задрапированного окна и глядел в сад. Интересно, вышагивал ли он перед этим по комнате? Сегодня император облачился в мундир цветов Форбарра, очень официальный. Майлз же, испытывающий с некоторых пор аллергию на всякого рода форму, надел уже не модный гражданский костюм, который выудил из глубины шкафа. Неподходящий наряд для визита во дворец.

– Лорд Форкосиган! – объявил оруженосец и, откланявшись, удалился.

Грегор кивнул и жестом велел Майлзу сесть. Когда Грегор уселся на стул напротив, Майлз несколько замороженно улыбнулся и, подавшись вперед, сложил руки на коленях.

– Мне это так же тяжело, как, я уверен, тяжело тебе… – начал Грегор.

Улыбка Майлза стала еще суше.

– Не настолько… мне кажется, – пробормотал он.

Грегор, поморщившись, отмахнулся:

– Мне жаль, что ты это сделал.

– Мне тоже жаль, что я это сделал.

Грегор, проигнорировав реплику, продолжил:

– Что сделано, то сделано. И не имеет значения, насколько ты сожалеешь о содеянном.

– М-м-м… Если б я мог – из серии, «что было бы, если», – то я даже не уверен, что захотел бы изменить это. Скорее предпочел бы вернуться в тот день, когда погиб сержант Ботари, и изменить все так, чтобы он остался жив. Не знаю… может, из этого бы тоже ничего путного не вышло. Скорее всего нет… Но то была более невинная ошибка, хоть и повлекшая смерть сержанта. Похоже, я теперь дорос до лучше просчитанных глупостей. – Голос его звучал жестко.

– Ты стоял на пороге таких грандиозных перемен.

– Каких? Кабинетной работы в Департаменте внутренних дел? Благодарю покорно. – Пожалуй, это самое обидное во всей этой истории: пожертвовать всем, даже честью, ради спасения личности, которой все равно оставалось жить ровно год. Знай он об этом, то… Что?

«Так что же, а? »

Грегор недовольно поджал губы.

– Всю мою жизнь моими делами занимаются старики. Ты – первый представитель моего поколения, которому, как я полагал, я смогу доверить действительно важную и ответственную должность в высшем эшелоне того, что по иронии судьбы называют моим правительством.

«Ага, и я все это пустил псу под хвост. И мы оба это с тобой знаем, Грегор».

– Но ты должен признать, что они вовсе не были стариками, когда начали служить тебе. Иллиан возглавил Имперскую безопасность лет в тридцать, верно? И при этом собирался заставить меня ждать до тридцати пяти, змей.

Грегор покачал головой.

«Если он сейчас скажет: „Майлз, Майлз, что же мне теперь с тобой делать? “, я немедленно развернусь и уйду».

Но Грегор спросил:

– Ну и что ты теперь намерен делать?

«Ничуть не лучше».

Но Майлз не ушел.

– Понятия не имею. Мне нужно на время уехать и подумать в тишине. Уехать куда-нибудь подальше. Отпуск по болезни и просто путешествие – не совсем одно и тоже.

– Я… требую, чтобы ты не пытался связаться с дендарийцами. Понимаю, что ни я, ни Служба безопасности, вместе взятые, скорее всего не сможем помешать тебе, если ты надумаешь забрать их и улететь. Но в таком случае я больше не смогу спасти тебя от обвинения в государственной измене.

Майлз согласно кивнул. Он изначально знал, что это был бы билет в один конец.

– Дендарийцам тоже не нужен припадочный командующий. Пока я не починю свою голову – если ее вообще можно починить, – об этом все равно не может быть и речи. – Возможно, оно и к лучшему. Поколебавшись, Майлз все же задал наиболее волнующий его вопрос, облачив его в максимально нейтральные слова. – Каким теперь будет статус Дендарийского флота?

– Все будет зависеть от нового командующего. Что, по-твоему, захочет Куин?

Так, значит, он не собирается отправлять на свалку результаты многолетнего труда. Внутренне облегченно вздохнув, Майлз ответил, тщательно подбирая слова:

– Нужно быть идиотом, чтобы отказаться от нашего – ее – имперского покровителя. А Куин далеко не дура. Не вижу, почему флот не сможет выполнять при ней те же функции, что выполнял при мне.

– С нетерпением жажду увидеть, как оно будет. Сможет ли она обеспечить успех. Или нет.

«Помоги тебе Бог, Куини». Дендарийцы по-прежнему остаются собственностью императора, даже без него, а это главное.

– Куин училась у меня почти десять лет. Сейчас ей около сорока, она на пике своих возможностей. Инициативна, решительна и на редкость собранна в экстремальных ситуациях, с которыми неоднократно сталкивалась с моей легкой руки. Если она не готова к командованию… значит, я не такой хороший командир, как считал.

– Отлично, – коротко кивнул Грегор. Лицо его просветлело. – Не соизволите ли теперь со мной отобедать, лорд Форкосиган?

– Я польщен, Грегор, но стоит ли мне оставаться?

– Там будет кое-кто, с кем я хочу, чтобы ты встретился. Точнее, за кем бы понаблюдал.

«Его все еще интересует мое мнение?! »

– В последнее время мои суждения не стоят того, чтобы о них писать.

– М-м-м… Кстати, о письме… Ты уже сообщил родителям?

– Нет, – отозвался Майлз и осторожно поинтересовался: – А ты?..

– Нет…

Повисла унылая пауза.

– Это – твоя обязанность, – наконец решительно отрезал Грегор.

– А я и не отрицаю…

– Займись своим лечением как можно быстрее, Майлз. Если понадобится, я издам специальный указ.

– Не стоит… Сир.

– Вот и хорошо.

Грегор встал. Майлз был вынужден подняться тоже.

Они уже почти дошли до дверей, когда Майлз тихонько окликнул:

– Грегор?..

– Да?

– Прости…

Чуть поколебавшись, император едва заметно кивнул, и они двинулись дальше.

На лужайке Южного сада, среди деревьев и цветущих кустарников, под муслиновым навесом был накрыт столик на четверых. Погода стояла хорошая, осеннее солнце пригревало, дул приятный ветерок. Шум большого города казался далеким и едва слышным, будто сад был погружен в сон. Майлз, слегка озадаченный, окинул взглядом лужайку и уселся рядом с Грегором.

«Надеюсь, он устроил это не в мою честь?! Это было бы верхом издевательства…»

Грегор нетерпеливо отмахнулся от слуги, предложившего аперитив. Он определенно кого-то ждал. И тут все стало ясно: появилась леди Элис Форпатрил, одетая изысканно, как и положено фор-леди. Синее болеро и отделанная серебром юбка великолепно гармонировали с серебристыми прядями в ее черных волосах. Леди Элис эскортировала доктора Лаису Тоскане, одетую по комаррской моде – блузон и брюки. Невесть откуда взявшиеся слуги помогли дамам сесть и тут же снова исчезли.

– Добрый день, доктор Тоскане, – кивнул Майлз. – Вот мы с вами и встретились снова. Кажется, это ваш второй визит во дворец?

– Четвертый, – улыбнулась она. – На прошлой неделе Грегор любезно пригласил меня на деловой обед с министром Ракоши, где мне представилась блестящая возможность изложить некоторые соображения нашей торговой группы. А потом я была еще на приеме для уходящих в отставку чиновников из провинций. Это было просто потрясающе!

«Грегор?.. » Майлз глянул на Элис Форпатрил, сидевшую слева от него. Та ответила ничего не выражающим взглядом.

Слуги принесли еду, и потекла общая беседа. Как и следовало ожидать, беседа началась с обсуждения некоторых комаррских дел. Однако закончилась она довольно быстро – едва Грегор с Лаисой принялись вспоминать детство. Оба они оказались единственными детьми – факт, показавшийся им достойным длительного обсуждения. У Майлза возникло ощущение, что он присутствует на просмотре второй, если не четвертой, серии длинного сериала. Его собственная роль в разговоре сводилась к «ага» и «угу», подтверждающих события, которые он едва помнил. Элис, обычно весьма разговорчивая, тоже больше помалкивала.

Грегор заливался соловьем, но и Лаиса ему не уступала. Майлзу давно не доводилось видеть Грегора таким разговорчивым.

Когда принесли пирожные и еще пять разных видов десерта, Грегор застенчиво произнес:

– Лаиса, я приготовил для вас маленький сюрприз.

Он сделал незаметный для собеседницы жест – явно заранее согласованный, потому что один из слуг немедленно растворился за деревьями.

– Вы как-то упомянули, что видели лошадей только в кино. Но кони – тоже своего рода символ форов. Поэтому я подумал, что вам, возможно, захочется прокатиться верхом.

И тут появился слуга, ведя в поводу самую потрясающую маленькую кобылку, какую Майлз видел за всю свою жизнь. Не считая, конечно, породи

стых лошадей, которых разводил дед. Огромные влажные глаза, стройные ноги… Копыта выкрашены в черный цвет, в длинную волнистую гриву и хвост вплетены алые ленты. Алая попона и расшитая алым уздечка.

– О Боже! – У Лаисы перехватило дыхание. – Можно ее погладить? Но я же совсем не умею ездить верхом!

– Конечно, можно! – Грегор подвел девушку к кобыле. Лаиса, радостно смеясь, провела рукой по шелковистой холке и сияющей гриве. Лошадка добродушно прикрыла глаза, охотно принимая знаки внимания.

– Я сам поведу ее в поводу, – сказал Грегор. – Просто пройдемся шагом. Она очень спокойная.

Вообще-то, по мнению Майлза, кобылка только что не спала на ходу. Да, Грегор явно не собирался рисковать.

Лаиса защебетала что-то из серии «ах-ну-уговорите-меня-пожалуйста», что Грегор охотно и сделал. Майлз, наклонившись к Элис, тихо спросил:

– Где Грегор отыскал эту лошадь?

– За три провинции отсюда, – шепнула она в ответ. – Ее вчера доставили во дворцовые конюшни. Грегор четыре дня гонял всех слуг, планируя этот обед.

– Я вас подсажу, – продолжал тем временем Грегор. – Давайте, я вам покажу, как надо. Согните ногу, а я подставлю руки.

После трех неудачных попыток, сопровождавшихся веселым смехом, Лаиса наконец взгромоздилась на лошадь. Если Грегор и пытался ее втихую потискать, то провернул это с большим знанием дела. Теперь, сидя в обитом бархатом седле, Лаиса выглядела очень довольной и слегка гордой своим достижением. Грегор взял у слуги поводья, жестом велев ему уйти, и повел кобылку по аллее вокруг сада, что-то оживленно рассказывая.

Майлз, широко раскрыв глаза, сделал большой глоток чая.

– Так, тетя Элис… Изображаешь сваху, или как?..

– Похоже на то, – сухо отозвалась она, не сводя глаз с маленькой кавалькады.

– И когда же это произошло?

– Точно не скажу. Не успела я оглянуться… и вот оно, пожалуйста. С тех пор пытаюсь наверстать упущенное…

– Но, Элис… Императрица – комаррианка? – Потому что именно это у Грегора на уме. Элис ни за что не стала бы заниматься сводничеством. – Да консервативная часть форов дерьмом изойдет! Не говоря уже об оставшихся комаррских радикал-революционерах!

– Будь любезен, избавь меня от казарменных выражений, Майлз. Что же до твоего вопроса… Возможно. Однако центристская коалиция это одобрит. Точнее, ее можно убедить.

– Ты сама и убедишь? Или убедят их жены, с твоей подачи? А сама-то ты одобряешь?

Леди Форпатрил задумчиво прищурилась.

– В общем и целом… думаю, да, одобряю. Поскольку твоя мать самоустранилась, последние десять лет именно я, за неимением никого другого, занималась поиском невесты для Грегора. Весьма неблагодарное занятие, должна заметить. То есть он просто сидел и смотрел на меня с такой покорностью, а во взгляде явственно читалось «За что ты со мной так? ». По-моему, я представила ему всех высоких худощавых форских красоток, имеющихся на этой планете, внося полную сумятицу в их жизнь и жизнь их семейств. Представляла ему десятки резюме… Все без толку. Клянусь, Грегор был хуже Айвена, а Айвен упустил столько хороших партий… Кое-кто посоветовал мне попробовать предложить ему мальчиков, но я объяснила, что это никоим образом не решит проблемы наследника.

– Действительно, вряд ли такое было бы возможно без беспрецедентного вмешательства генной инженерии, – ухмыльнулся Майлз. – Да нет, Грегора мальчики не интересуют. Но и девушки из форов тоже. Я это понял уже давно. Жаль, что ты меня не спросила. Грегор – еще более близкий родственник Ури Безумного, чем я. И… хм… он знает о своем отце, покойном и никем не оплаканном принце Зерге, гораздо больше, чем, как я полагаю, хотелось бы моим родителям. У него эдакая вполне исторически обоснованная паранойя по поводу… хм… паранойи. И форских внутрисемейных браков. Он никогда не полюбит женщину из касты форов.

Элис выгнула тонкие темные брови:

– Представь себе, о его отношении к форам я и сама догадалась. Что поставило меня перед дилеммой. Как ты понимаешь…

– Итак… Что же, по-твоему, так его привлекает в докторе Тоскане? Помимо ума, красоты, чисто человеческих качеств, отличного чувства юмора, грации, богатства и не-форского происхождения?..

Элис фыркнула:

– Полагаю, все гораздо проще и одновременно сложнее, хотя вряд ли Грегор сам отдает себе в этом отчет. Не то чтобы я подражала бетанскому мгновенному психоанализу твоей матери, но… Мать Грегора убили, когда ему было всего пять лет от роду. – Ее накрашенные губы на мгновение сжались при воспоминании о старой ране. Леди Элис дружила с принцессой Карин. – Посмотри на фигуру доктора Тоскане. Она… материнская. Ни одной косточки не выступает. Как подумаю, сколько времени потратила зря, представляя ему высоких стройных красоток, когда следовало бы маленьких и полных, просто плакать хочется. – Но плакать она не стала, а с аппетитом откусила солидный кусок пирожного.

Майлз откашлялся. Грегор с Лаисой свернули и пошли по аллее. Высокий тощий Грегор шагал у стремени Лаисы, оживленно жестикулировал и что-то говорил, улыбаясь до ушей. Лаиса, склонившись через луку, раскрыв рот внимала. Глаза ее сияли.

– Ну, Майлз, – несколько более сухим тоном продолжила Элис. – Расскажи мне теперь о твоем капитане Галени. Мне не совсем понятна его роль во всей этой истории.

– Вовсе он не мой капитан, – возразил Майлз. – Он капитан Грегора.

– Но, со слов Айвена, он твой друг.

– Айвен работал с ним гораздо дольше, чем я.

– Прекрати свои увертки. У меня такое ощущение, что это важно. Или может стать важным. Моя задача – уберечь Грегора от семейных неприятностей, как Саймон решает проблемы с его безопасностью, а твой отец – а сейчас, как я понимаю, министр Ракоши – решал политические. СБ сообщает, что доктор Тоскане и Галени не являются любовниками.

– Я… я тоже так думаю. Но он за ней ухаживает. Именно поэтому я в первую очередь и пригласил их обоих на императорский ужин. Чтобы помочь ему с ней объясниться. – Внезапно императорский обед кирпичом лег у Майлза в желудке.

– Но официально они не помолвлены?

– Не думаю.

– А говорили они между собой о браке?

– Не знаю. Я, знаешь ли, не в очень-то близких отношениях с Галени. Мы с ним просто… вместе работали. Случайно познакомились во время той заварухи с Марком на Земле, а потом еще раз встречались на Комарре, где СБ расследовала один неприятный инцидент. Впрочем, полагаю, что Галени подумывал о браке. Но он человек очень замкнутый, и не без причин. Думаю, ему было непросто пытаться сблизиться с Лаисой. Не из-за нее, а из-за него самого. Точнее, из-за того, каким он сам себя сделал. Медлительным, обстоятельным и осторожным.

Леди Элис побарабанила длинным накрашенным ногтем по скатерти.

– Мне вот что необходимо знать, Майлз. Является ли в данной ситуации капитан Галени проблемой? С меня достаточно сюрпризов.

– А что тебя интересует? Его проблемы или те проблемы, которые он может создать? А может и не создать?

В голосе Элис зазвучали металлические нотки.

– Именно об этом я тебя и спрашиваю.

– Не знаю… Полагаю, ему это будет неприятно. Мне очень жаль… – Галени собираются бортануть, вот оно что… «Господи, Дув… Я этого не хотел. Прости, прости… Похоже, сегодня настал мой черед быть кругом виноватым…»

– Ну что ж, в конечном счете выбор все равно за Лаисой, – подытожила Элис.

– Как может бедняга Галени соперничать с императором?

Она одарила его чуть снисходительной улыбкой.

– Если она любит Галени… вопрос исчерпан. Если же нет… то и проблемы нет. Верно?

– Кажется, у меня начинает болеть голова.

Тем временем Грегор помог Лаисе сойти с лошади, ухитрившись изобразить нечто, сильно смахивающее на объятие. Он вернул повод груму, другой слуга поднес два серебряных сосуда, чтобы пара могла омыть руки от лошадиного пота, ежели таковой имеется. Совершенно излишне, на взгляд Майлза. Должно быть, бедную скотину сегодня утром чудом не утопили в шампуне.

Элис демонстративно поглядела на свои часики.

– Мне жаль прерывать столь прекрасный обед, Грегор, но до встречи с графом Форталой и министром Ванном осталось всего двадцать минут.

– О! – Лаиса, вспыхнув от смущения, быстро вскочила со стула. – Я отрываю вас от дел!

– Леди Элис этого не допустит! – с жаром возразил Грегор. Леди Форпатрил кисло улыбнулась. Грегор быстро встал и склонился к руке Лаисы. Неужто он?.. Да. Он собирается поцеловать ей руку.

Грегор перевернул ее руку ладонью вверх и потерся губами. Лаиса сжала ладонь – будто бабочку поймала – и улыбнулась. Грегор улыбнулся в ответ, очень довольный. Элис кашлянула. Майлз закусил губу. Грегор с Лаисой обменялись долгим и потрясающе глупым взглядом. И тут вмешалась Элис. Она взяла Лаису за руку и увела прочь, что-то щебеча насчет визита в нижние залы, где висят роскошные панно.

Грегор плюхнулся на стул, свесив ногу через ручку.

– Ну, и что ты о ней думаешь?

– О докторе Тоскане?

– Ну не о леди же Элис!

Майлз изучал счастливую улыбку Грегора. Нет… Критика тут явно ни к чему.

– Очень мила.

– Правда?

– Очень умна.

– Невероятно. Жаль, что ты не присутствовал на рабочем совещании у Ракоши. Ее выступление было образцом четкости.

Кто бы сомневался? Естественно, все эксперты торговой миссии всю ночь напролет готовили это выступление… Впрочем, Майлзу и самому доводилось проводить пару раз рабочие совещания. Он знал, каких это требует усилий. Но Грегор не столько разделял мнение Майлза, сколько желал получить подтверждение своему собственному. «Я никогда не умел поддакивать…»

– Очень патриотична, – продолжал Грегор, – и при этом готова к сотрудничеству. Ведь именно такого патриотизма твой отец всегда добивался от Комарры.

– Да, сир.

– Красивые глаза.

– Да, сир. – Майлз вздохнул. – Очень… хм… сине-зеленые. – «За что он со мной это делает? » Может, потому что графа с графиней нет. Он использует Майлза как замену его родителям, которые, в конце концов, и приемные родители Грегора.

– Быстро соображает…

– Да, сир.

– Майлз?

– Да, сир?

– Прекрати.

– Хм. – Майлз попытался снова прибегнуть к трюку с прикушенной губой.

Грегор перестал болтать ногой. Лицо его стало более серьезным.

– Я боюсь, – тихо сказал он.

– Отказа? Я не такой специалист по женщинам, как Айвен, но… все предварительные признаки, на мой взгляд, вполне положительные.

– Нет… Того… что может произойти позже. Это может быть для меня смертельным. И для тех, кто окажется рядом.

Тень принцессы Карин, а не легкий ветерок, охладила воздух. Может, для Грегора и лучше, что северное крыло, где погибла его мать, сгорело дотла и было отстроено заново. Иначе там поселились бы призраки.

– Обычные мужчины и женщины умирают каждый день. От кучи разных причин, по чистой случайности и от неумолимого времени. Смерть не является монополией императоров.

Грегор посмотрел на него.

– Верно, – прошептал он и решительно кивнул, будто Майлз сказал что-то важное.

Только вот что?

Майлз попытался сменить тему.

– На какую тему ваша встреча с Форталой и Ванном?

– О, как обычно. Их комитет хочет привилегий для друзей. А я хочу, чтобы их друзья представили веские к тому основания.

– А! – Это на Южном континенте, ничего интересного для провинции Форкосиганов. Майлз подумал, не шепнуть ли словечко отцовскому депутату, что сейчас самое подходящее время выпрашивать у Грегора привилегии для провинции. В нынешнем состоянии мечтательного кретинизма и сексуальной озабоченности Грегор может даровать все, что угодно. Нет… для Империи будет куда как полезнее сделать его временное помешательство Государственной Тайной. Женитьба его излечит. И довольно быстро.

Императрица – комаррианка. Боже. Какой кошмар для Имперской безопасности. Иллиана хватит та самая кондрашка, которой он так опасался все эти годы.

– Ты Иллиану уже сказал?

– Я думал послать к нему с известием леди Элис, если все пойдет как надо. Она вроде как взяла на себя эти обязанности.

– Элис – лучший союзник, какого ты только можешь заполучить. Потерпи, и она будет на твоей стороне. Но ты продумал все политические последствия этой… женитьбы?

Слово впервые прозвучало вслух.

– Всю последнюю неделю только об этом и думал. Знаешь, Майлз, это может быть очень неплохо. Символ единства Империи и все такое.

Гораздо более вероятно, что комаррское подполье сделает это символом того, что Барраяр опять поимел Комарру. Майлз представил себе, какие открываются возможности для злобной политической сатиры, и содрогнулся.

– Не очень-то рассчитывай.

Грегор покачал головой:

– Вообще-то… все это не имеет значения. Я наконец-то нашел что-то лично для себя. Именно для себя, а не для Империи, даже не для императора.

– Тогда хватай обеими руками и держи покрепче! Не позволяй всяким гадам у тебя это отнять.

– Спасибо, – выдохнул Грегор.

Майлз откланялся. Его занимало, не убил ли его новый водитель кого-нибудь и стоит ли графский лимузин на четырех колесах или лежит вверх дном. Но гораздо больше его интересовало, как в ближайшие несколько недель избежать встречи с Дувом Галени.

Глава 10

Майлзу потребовалось несколько дней, чтобы избавиться от опеки кузена и в одиночку – ну или почти в одиночку – удрать в провинцию Форкосиганов. Пришлось дать Айвену слово Форкосигана, что он не будет пытаться покончить с собой. Айвен нехотя согласился, но судя по внезапно возросшей бдительности Мартина, Айвен успел что-то нашептать ему на ухо и снабдить некоторыми номерами коммов. «И теперь парень думает, что я псих. И что меня уволили, потому что я псих, а не что я спятил, потому что меня уволили. Премного тебе благодарен, Айвен». Впрочем, может быть, несколько дней в Форкосигане-Сюрло помогут ему обрести спокойствие.

Майлз понял, что они пересекли северную границу его родной провинции, когда на горизонте, как мираж, возникли из дымки синие силуэты Дендарийских гор.

– Поверни к востоку, – велел он Мартину. – Я хочу облететь провинцию. Мы пролетим чуть севернее Хассадара. Ты когда-нибудь бывал в этих краях?

– Нет, милорд. – Мартин послушно повернул флайер к солнцу. Тонированное стекло предохраняло глаза от яркого света. Как Майлз и подозревал, пилот из Мартина оказался еще хуже, чем водитель. Но благодаря предохранительным системам флайер – маленькая высокоманевренная помесь антиграва с аэропланом – практически не мог разбиться.

Иногда лучший способ пересечь площадь – облететь три стороны по периметру… Не то чтобы провинция Форкосиганов представляла собой правильный квадрат. Скорее – неправильный параллелограмм. Километров триста пятьдесят от северной границы в низине до южных перевалов и километров пятьсот с востока на запад, огибая горы вдоль самой высокой гряды. Только пятая часть территории на севере представляла собой плодородную равнину, из которой, разумеется, использовать можно было лишь половину. Справа по борту показался Хассадар.

– По-моему, Хассадар очень даже ничего, – сообщил Мартин, уроженец Форбарр-Султана, оценив усилия городка соответствовать урбанистическим тенденциям.

– Он настолько же современен, как любой барраярский город, – сказал Майлз. – Гораздо более современный, чем Форбарр-Султан. Он был построен после цетагандийского вторжения, когда мой дед выбрал его на роль столицы провинции.

– Да, только Хассадар – единственное, что тут есть. Я хочу сказать, что больше здесь нет ничего интересного.

– Если под интересным ты подразумеваешь города, то да. Провинция лежит далеко от торговых путей, она всегда была сельскохозяйственной. Есть еще горные районы.

– Судя по количеству горцев, приехавших в Форбарр-Султан в поисках работы, в горах особенно делать нечего. У нас о них шутки ходят. «Как называется девушка-горянка, которая бегает быстрее своего брата? Девственница». – Мартин засмеялся.

Майлз молча смотрел прямо перед собой. В кабине флайера внезапно повеяло холодом. Мартин покосился на хозяина и заерзал на сиденье.

– Простите, милорд, – выдавил он.

– Эту хохму я уже слышал. Я их все слышал. – Действительно, оруженосцы отца – все выходцы из провинции Форкосиганов, часто отпускали такого рода шуточки, но почему-то из их уст это воспринималось по-другому.

– Это верно, у жителей Дендарийских гор предков меньше, чем у вас, столичных, но это лишь потому, что они не покорились цетагандийским завоевателям. – Небольшое преувеличение: цетагандийцы оккупировали равнины, где стали легкой добычей для горцев, действовавших под предводительством молодого и решительного генерала графа Петера Форкосигана. Цетагандийцам следовало бы отойти назад, километров на пятьдесят, а не пытаться завоевать горы. Провинция Форкосиганов отставала от остальных в экономическом развитии именно потому, что больше всех пострадала от оккупантов.

Да… Это было хорошим оправданием еще два поколения назад. Даже одно. Но сейчас?

«Империя забирает нас, Форкосиганов, от нашей провинции, использует нас и никогда не возмещает убытков. А потом еще позволяет себе шутить над нашей бедностью». Странно… никогда прежде он не рассматривал преданную службу своей семьи Империи как скрытый налог, выплачиваемый их провинцией.

Выждав на десять минут больше, чем собирался вначале, Майлз сказал:

– Сворачивай к югу. И поднимись еще на тысячу метров.

– Слушаюсь, милорд. – Флайер нырнул вправо, и уже через несколько минут автомат, контролирующий воздушное пространство, засек их и выдал стандартное предупреждение:

– Внимание! Вы входите в зону повышенной радиации…

Мартин побелел.

– Милорд? Мне продолжать лететь этим курсом?

– Да. На такой высоте нам ничего не грозит. Я уже много лет не летал над центром потерянных земель. Всегда интересно проверить, как тут идут дела.

Плодородные земли уже давно уступили место лесным массивам. Теперь лес становился все более редким и каким-то странным: серого цвета, местами насыщенного, местами – блеклого.

– А знаешь, почти все это принадлежит мне, – сообщил Майлз, глядя вниз. – Мой отец – граф Форкосиган. Дедушка завещал эти земли мне. А не моему отцу, как всю остальную собственность. И я постоянно думаю, что за послание он хотел мне этим передать? – Искалеченная земля для искалеченного потомка, молчаливый намек на его физические недостатки? Или сознание того, что граф Эйрел Форкосиган уйдет из жизни задолго до того, как эти земли вновь станут пригодными к использованию? – Я сюда в жизни ногой не ступал. Собирался как-нибудь надеть радиационную защиту и прогуляться здесь. Но после того, как обзаведусь детьми. Говорят, здесь водятся весьма необычные растения и животные.

– Но людей тут нет, правда? – Мартин с ощутимым беспокойством посмотрел вниз. На всякий случай он поднял флайер вверх еще на несколько сотен метров.

– Несколько скваттеров и бандиты, которые не надеются прожить достаточно долго, чтобы завести детей или заболеть раком. Время от времени рейнджеры окружают их и выгоняют отсюда. Мне кажется, земля оживает. Уже на моей памяти кое-где уровень радиации упал вдвое. Когда я буду стариком, возможно, она совсем оживет.

– Значит, лет через десять, милорд?

Губы Майлза искривились в усмешке.

– Лет через пятьдесят, Мартин, – ласково пояснил он.

– О!

Через несколько минут Майлз вытянул шею и поглядел в окно за Мартином.

– Глянь-ка налево. Вот эта яма – город Форкосиган-Вашнуй, древняя столица провинции. Сейчас она серо-зеленая. А когда я был ребенком, все здесь было черным. Интересно, она все еще светится по ночам?

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒