«Аквамарин» 13 страница

И ему самому интересны не какие-то конкретные, локальные деяния и впечатления, а достаточно длительные программы, в которых успевает реализоваться его личность, и в которых он успевает установить свой взгляд на мир. Я в прошлый раз вам говорил, что личность — это, прежде всего, индивидуальный взгляд на мир, то есть мировосприятие, и лишь во вторую очередь — миро- воздействие. Так вот, индивидуальное мировосприятие этого человека устанавливается далеко не сразу. Сначала его нет. И только когда он некоторое время его формирует, он начинает чувствовать подсветку своего внутреннего «я». Лишь через некоторое время он чувствует, что смотрит на мир не так, как смотрят все остальные. Но какое-то время для раскрутки, для перехода с уровня каузальных, локальных впечатлений на буддхиальный сюжет ему необходимо. И тогда ему становится интересно: он ощущает почерк своей индивидуальности, который в жизни интересует его, может быть, больше всего, независимо от того, выражается ли этот почерк на материале его внешней или внутренней жизни.

Самоценность зрелой личности порой доходит до мании величия. Она переживает свой выход на путь, и ничего важнее этого для нее нет. И ее переживание внутреннего «я» как мощного прожектора, который ярко освещает ценности, настолько сильное, что человек ничего не может этому противопоставить. Говорят, что творческие люди интересуются только одним объектом, а именно: собой. Однако дело здесь не в творчестве, а в уровне личности. У зрелой личности есть очень сильный соблазн: всепоглощающий интерес к себе в любом длительном процессе, в котором человек принимает участие.

Для инфантильной личности тоже характерен всепоглощающий интерес к себе, но он, во-первых, поверхностен, а во-вторых, не относится к длительным процессам, он существует в каждый данный момент времени. И, кроме того, этот интерес может быть полностью экстравертирован, то есть обращен на мир: инфантильная личность на какой-то момент может полностью сосредоточиться на чисто внешнем объекте. Здесь же, у зрелой личности, все гораздо серьезнее. Она глубоко загружается в любой достаточно длительный процесс, в котором принимает участие, и ищет в нем себя, и видит в этом глубочайший смысл.

Иногда это может быть и совершенно деструктивно, так что человек в результате окажется в сумасшедшем доме. А может быть и конструктивно, и результат определяется, в конечном счете, уровнем ответственности человека и качеством проработки проектов или тем, за которые он берется. Люди, населяющие сумасшедший дом с диагнозом «мания величия», это часто люди, наделенные очень мощным ощущением своего «я», и иногда это потенциально зрелые личности, но их потенциал не смог развернуться. Мало ощущать свое «я», мало ощущать подсветку им своих программ; нужно еще понимать, где ты находишься: в самом начале своих программ или в их конце.

Если у человека действительно есть большой трудно реализуемый талант, то это часто видно по гороскопу: о нем свидетельствуют напряженные аспекты высших планет. Такой человек нередко сам себе выдает начало своего пути за его конец. Действительно, если у человека есть наполеоновский комплекс, то он, скорее всего, способен на великие дела. И если он их не свершает, то это значит, что он поленился провести предварительную подготовительную работу, а также ему не хватило самоотверженности и еще многого другого — и, короче говоря, путь был не пройден. Но просто так идея собственного величия никому в голову не придет, уверяю вас! Впрочем, само по себе ее наличие не означает обязательно высокого уровня личности: эта идея может быть свойственна и инфантильной, и подростковой личности, но в этих случаях ее чаще всего наводит ведущий человека эгрегор. Вы спросите, как отличить истинное чувство своего величия от ложного? Один из признаков заключается в том, как человек это чувство переживает: тяжелеют ли у него голова и плечи под грузом ответственности или, наоборот, воспаряет ли он духом, воображая открывающиеся перед ним возможности личного потребления?

И самое трудное, что предстоит зрелой личности, это поверить в иллюзорность своего «я» в соответствии с указаниями Будды. На четвертом уровне это труднее, чем на любом из остальных четырех описываемых мной уровней. Кстати говоря, есть еще шестой уровень, который я вам подробно рассказывать не буду, но который вы сами когда-нибудь сможете прожить, я надеюсь. Я назвал его «реализованная личность». Но из всех этих уровней именно на уровне зрелой личности тяжелее всего поверить в слова Будды, который говорил, я напоминаю, так: «Неправильно говорить: “Я гуляю». Следовало бы сказать: “Происходит прогулка”».

Другими словами, Будда учил, что не существует такой вещи, как личность. В каком смысле она существует, в каком смысле не существует — этот вопрос решается лишь на следующих уровнях развития личности. Но на четвертом уровне, на уровне зрелой личности, поверить в иллюзорность «я» совершенно невозможно. Оно для человека слишком ярко представлено и слишком действенно.

Вот на следующем, на пятом уровне оно делается уже полегче. И сам человек делается полегче. А зрелую личность переносить рядом с собой, прямо скажем, тяжело.

Самомнение. У каждого человека есть свое самомнение, которое на что-то опирается. И бессмысленно говорить о плохом и хорошем самомнении. Надо понять, что для человека стоит за его самомнением. И у зрелой личности здесь есть определенная двуп- лановость.

С одной стороны, этот человек опирается (и это, наверное, главное для него) на звучание своей индивидуальности в своих программах. Когда он проводит какую-то программу, то через некоторое время в ней начинает звучать его неповторимая индивидуальность, и она для него ценна.

Но, с другой стороны, он обращает внимание и на качество самих своих программ. Он, как правило, не фиксирован на своем внутреннем мире, на своем внутреннем ощущении. Для него важно качество программ, которые он ведет во внешнем мире, и его внутреннее «я» следит за его адекватностью. Он может иногда предпринять специальные усилия, чтобы его программа была выполнена получше, даже если ему кажется, что его индивидуальности в ней от этого будет меньше.

Референтный круг зрелой личности, как правило, устойчив.

Он состоит, с одной стороны, из специалистов, которых она тщательно подбирает, которые хорошо знают свое дело и то, чем она занимается, и, с другой стороны, из старых, проверенных друзей, с которыми у нее сложились устоявшиеся отношения, и которые, как она чувствует, не случайные люди, а как бы экстериоризации или варианты ее личности.

И, кроме того, самомнение зрелой личности основано на внутреннем развитии, на познании ее собственного «я», и это для нее не менее (а чаще более) важно, нежели внешние наработки и заслуги. На этом уровне для человека становится совершенной реальностью такая вещь, например, как канал, то есть проработанный талант, развитая способность к устойчивой связи с тонким миром.

У меня иногда на встречах с читателями кто-нибудь из эзотериков, из числа кто понахальнее, задает такой вопрос: «А у вас, Авессалом Бонифатьевич, канал есть? » Я обычно говорю, что нет у меня никакого особенного канала, и что все, что написано в моих книгах, я сам лично придумал. А иначе тут же скажут: «Да, ему легко, у него летающая тарелка над домом зависла и всю информацию транслирует». А я объясняю, что нет у меня такой летающей тарелки, а есть талант теоретика, который дает мне соответствующие склонности и определенную настройку внимания

— внешнего и внутреннего.

Для зрелой личности то, что эзотерики называют словом «канал», есть совершенная реальность. Для инфантильной или подростковой личности понятие канала, то есть проработанного таланта, не существует или представляет собой нечто неопределенно-аморфное. Сами эти понятия им не вполне ясны. А для зрелой личности совершенно понятно, что внутреннее «я» не может быть реализовано непосредственно, поскольку его энергия слишком тонка. Оно реализуется в определенных талантах, в определенных способностях человека, которые прорабатываются до известного уровня совершенства, когда человек в чем-то делается профессионалом.

Может быть, это социально узаконенный талант, может быть, это социально непризнанный талант, но человек ощущает, что у него есть устойчивое и недоступное для большинства людей состояние сознания, в котором он обладает определенными способностями и может делать что-то необычное, и делать хорошо. А потом он может изменить состояние своего сознания, то есть сдвинуть положение точки сборки в другую сторону, и тогда он этого таланта (временно) лишится.

Замечу еще, что «канал» бывает лично проработанный, а бывает краденый (последнее чаще относится к административным, нежели к творческим талантам). Другими словами, иногда можно путем магических операций влезть в чужой канал и его узурпировать, и это зрелая личность тоже знает. Но то, что честно заработано, уже никуда не девается, и это она тоже ясно понимает.

Этот человек чувствует, что его «я» предлагает ему те или иные темы на проработку — до уровня мастерства, до состояния, когда у него возникают устойчивые каналы связи с некоторыми информационными и технологическими областями тонкого мира, и он ценит эти устойчивые связи и высокие техники достаточно высоко — если, я повторяю, они подсвечены его внутренним «я».

Сюда относятся не только чисто творческие каналы, когда человек что-то делает, что-то производит — сюда относится не только мировоздействие, но и мировосприятие. В немецком языке есть понятие «культуртрегер», то есть носитель культуры. Это человек, который умеет тонко воспринимать те или иные области культуры.

Вот, например, искусствовед. Он чувствует, видит, постигает что-то такое, что видно только ему. И когда он, например, смотрит на полотна молодого художника, он может что-то сказать — даже, может быть, не слишком внятное (искусствоведы обычно не слишком внятны, они ориентированы на правое полушарие) — но это то, что увидит он и только он.

Есть люди, обладающие даром любви. Что такое любовь? У нее есть много разных не только определений, но и свойств и функций. И одна из функций любви заключается в том, что она дает возможность ясного видения объекта. Более того, если любви нет, то нет шансов на то, что вы увидите объект правильно, точно и ясно.

Так, вот есть люди, обладающие даром любви. И они в течение своей жизни выбирают, на что они обращают свою любовь. И даже если это не любовь-действие, а любовь-восприятие, то и она не менее важна. Вот преданная жена своего мужа. Она не столько занимается тем, что готовит ему пищу и заботится о нем, сколько она с любовью его воспринимает. Ей иногда кажется, словно через нее смотрят очень высокие ангелы, может быть, Бог через нее смотрит на ее мужа. А потом с ним что-то происходит. Но не потому, что она, жена, это делает, а потому, что достаточно высоко ее внимание, и обстоятельства ее мужа через ее внимание доходят до очень высоких слоев тонкого мира. И истинное любовное внимание именно таково.

Зрелая личность может вырабатывать у себя способность к ясному внимательному любовному восприятию, не подразумевая при этом, что она потом что-то будет делать. Очень важная часть самомнения этого человека опирается на его состояние, по поводу которого он может сказать так: «Я в этом понимаю, я в этом разбираюсь». И это действительно талант, это дар, это особое положение точки сборки.

Вот, например, тонкий ценитель. Каждый хороший кулинар знает, что если на обеде, который он приготовил, есть хотя бы один тонкий ценитель, то он (кулинар) возврат получит. Надо заметить, что профессия кулинара, на первый взгляд, весьма неблагодарная — только что-то сделал, как его тут же уничтожают. Так вот, чтобы труд кулинара остался в веках, нужно, чтобы пришел тонкий ценитель, который блюдо распробует, съест и придет в тонкий восторг! В таком же положении находятся и поэты, например, которые получают возврат от очень узкого слоя людей — тех истинных любителей поэзии, которые обладают даром глубокого и тонкого ее понимания (они, как правило, и сами тайком пописывают).

Итак, мнение зрелой личности о себе в большой степени опирается на то, насколько тонко она воспринимает мир и насколько индивидуально окрашено ее восприятие. Она видит мир так, как не видит никто другой. И это видение — половина, или, может быть, даже три четверти работы любого творца: художника, писателя, поэта, руководителя, администратора, дипломата. Он сначала должен увидеть объект своими глазами, и только после этого идет некоторый тонкий процесс, в результате которого человек получает возможность выразить свои идеи в проявленных формах. Но последнее, я повторяю, не обязательно: человек может ограничиться самим фактом индивидуального видения. Это для него тоже очень много, это тоже очень ценно.

Самооценка. Самомнение идет по Томе, а самооценка идет по Лилит, то есть в баллах. У зрелой личности самооценка устойчивая. Вы помните, что у юношеской личности она ниже тройки не опускалось. А здесь своеобразная ситуация: здесь она тоже, конечно, ниже тройки не опускается, но она как бы многопрофильна. Другими словами, человек ставит себе не одну цифру в качестве самооценки, а много. У него есть много программ, которыми он занимается, и, соответственно, у него многопрофильная самооценка. Она ориентирована на уровень воплощения его личности в его программах и на качество самих этих программ.

Сюда относятся и внутренние программы, такие, например, как выработка характера: такие-то черты характера у него должны быть развиты, а таких-то, наоборот, у него не должно быть. А это его слабости, которые ему надо искоренить.

Например, человек может быть от природы трусоват. На уровне подростковой личности это нестерпимый позор, особенно у мужчины. И он, скорее всего, если уж и занимается выработкой характера, то будет воспитывать в себе абсолютное бесстрашие. Другой вопрос, получится это у него или нет.

На уровне зрелой личности все по-другому. Она, во-первых, найдет какое-то положительное качество в этой своей трусоватос- ти — например, обнаружит, что ей сопутствует тонкая чувствительность к опасностям, умение издалека их предвидеть и быть к ним внимательным. А, во-вторых, совершенно не факт, что он займется освоением того особого положения точки сборки, где никакого страха нет и не может быть. Вполне возможно, что его внутреннее «я» скажет ему: «Ладно, живи себе с этой трусоватос- тью, разрешаю! А должен в себе ты выработать необыкновенную точность и четкость». И человек будет этим заниматься, и ставить себе отметки в соответствии с приоритетами внутреннего «я». Если даже в какой-то момент он обнаружит, что его трусоватость стала поменьше, что он меньше боится в целом и меньше думает о тех вещах, которых его страшат, он свою самооценку особенно от этого не повысит, потому что знает, что это для него не так важно. А важна для него, как он знает, точность. Если он этой точности не достиг, то он себе самооценку и не повысит.

Этот человек считает, что он знает, что ему нужно, он делает так, как он считает нужным, и оценивает сам себя. Он не терпит цензуры в главном, то есть в основных своих программах, но при этом может терпимо относиться к локальной критике и частным ограничениям, потому что они для него не играют существенной роли. К локальной критике он может относиться достаточно терпимо, особенно если ее произносит человек из его референтного круга, которому он доверяет.

Он плохо переносит ситуации, когда его ценности начинают друг с другом конфликтовать, противоречить друг другу, и он не может их сочетать. Тут его самооценка падает, тут он не понимает сам себя — но такое с ним бывает очень редко.

Ему плохо, когда его ценности не целиком подсвечены его личностью, то есть частично он их одобряет, а частично они ему не вполне понятны. Но это, опять-таки, тонкие вещи, которые видны только ему, со стороны они не очень заметны. В целом, его самооценка обычно ниже четверки (по пятибалльной шкале) не падает.

Самовыражение этого человека идет в программах, окрашенных его личностью. У него еще нет интегрального самовыражения (так же, как его нет у юношеской личности), но он существенно к нему приближается. Он интуитивно чувствует, что выполнение его основных жизненных программ — это и есть его глобальное самовыражение. Оно не сводится к отдельным программам, но они

— каждая по своему — помогают ему состояться в целом. Это похоже на лукошко яиц на пасху: в нем много яиц, и они все крашеные, каждое по-своему, и ни одно из них не является лукошком в целом, но каждое из них — это определенная составляющая часть, определенный аспект целого лукошка.

Отдельные программы зрелой личности друг другу не противоречат, хотя иногда они несколько разнонаправлены, что человека отчасти огорчает. Но у него всегда есть ощущение, что каждая его программа является частью его глобального самовыражения. У него нет ощущения, что он лишний в мире. У него нет ощущения, что его самовыражение никому не нужно. У него есть глубинное знание, что его самовыражение нужно миру и ему самому.

Его самовыражение может выражаться во внутренних достижениях, в определенных внутренних трансформациях — это тонкие вещи, которые не очень видны окружающим, но для человека они очень важны. Он может уединиться на какое-то время, ничего во внешнем мире не делать, проращивать в себе семена тех или иных добродетелей чисто медитативными практиками — если он чувствует изнутри, что это будет правильным. Тогда у него будет на это достаточно энергии, и это будет для него чем-то реальным

— а потом оно, может быть, выразится в каких-то внешних программах и обстоятельствах — а может быть, и не выразится, но это его не огорчит.

Например, знаменитый Махариши Махеш Йоги принес трансцендентальную медитацию больше, чем в пятьдесят стран мира

— в языке большинства из которых само слово «медитация» отсутствовало, между прочим! Попробуйте сделать такую вещь сами! Он до сорока пяти лет в уединении монастыря медитировал, вырабатывая в себе, очевидно, необходимые качества, а потом вышел в мир с этой программой. И действительно, большому количеству людей она дала определенный уровень внутреннего спокойствия и адекватную технику психологической релаксации.

Но самое главное, что и внутренние достижения, и преодоление низших черт характера, и выработка добродетелей — все это у зрелой личности будет ярко-индивидуально окрашено. Его добродетелями будут не просто, допустим, терпимость, выносливость или доброта — эти качества у него всегда будут совершенно особенные, не такие, как у других. И он будет это чувствовать, и окружающие тоже.

Однако все эти разработки будут волновать зрелую личность в целом, без излишних подробностей, то есть на уровне достаточно длительных программ. Локальные срывы его не беспокоят, и в этом смысле это человек очень спокойный. Если у него конкретно сейчас что-то не получилось, он никогда не впадет в полное уныние, не скажет, что у него ничего не получается, что его личность

— ничто. Он всегда ориентируется на длительные программы, и они у него всегда получаются, потому что они подсвечены изнутри.

В качестве примера могу привести позицию одного из трех русских поэтов девятнадцатого века, которые вместе изобрели Козьму Пруткова. Алексей Константинович Толстой писал стихи, прямо скажем, разные по стилю и порой не очень высокого пошиба: таковы, например военные афоризмы Пруткова-отца:

Идут славянофилы и нигилисты,

И у тех, и у других ногти нечисты, - что-то в таком роде. Однако он считал, что дворянин может вести себя как угодно, от этого его дворянское достоинство никуда не девается. Так вот: есть внутреннее дворянство у зрелой личности! Это иногда может быть тяжело для окружающих, но оно есть. Это совсем не означает, что он будет кичиться перед вами своим дворянством. Но если вы попробуете прижать его по большому счету, принизить какие-то его ценности, вы увидите, что это совершенно невозможно. За ним стоит неясная, но огромная сила, которая всегда держит его на плаву. Нравится вам эта сила или не нравится, это уже другой вопрос, но эта сила есть, и она реальна и для него, и для окружающих.

Самореализация — это реализация человека в жизни в целом. У зрелой личности она в первую очередь заключается в проведении своих жизненных программ в том стиле, который она считает своим, и в выработке этого стиля. Для нее стиль это ощущение своего внутреннего «я», своей особости, которую она ощущает в себе и стремится проявить во всех своих жизненных программах. Назвать одним словом свою самореализацию этот человек все-таки не в состоянии, она складывается из кусочков, которые объединяются им лишь интуитивно. До того, чтобы ясно ощутить свое внутреннее «я» как интегральную судьбу, зрелая личность не доходит. И эти кусочки у него иногда друг с другом стыкуются плохо, я об этом уже говорил.

Более того, о сочетании своих ценностей этот человек обычно не думает. Он, скорее, беспокоится об их наполнении, об их реализации; а о том, что они порой друг с другом не очень сочетаются и в какой-то мере одна другой противоречат, он старается не думать. И это его слабое место. Он думает, что должен честно сделать это, это и это, должен состояться как семьянин, как гражданин, как работник своей фирмы и т. д. А о том, что существуют тонкие согласования между всеми этими сюжетами, он не думает, или думает недостаточно, то есть не рассматривает согласование этих сюжетов как существенную или необходимую часть своей самореализации.

Этика. Здесь у зрелой личности возможны большие сложности. Основные ценностные ориентиры диктует этому человеку его внутреннее «я», они заданы изначально у него внутри. В своем сознании он в какой-то степени может приписывать свои априорные ценности своему воспитанию, но здесь дело не в воспитании, а в том, что его внутреннее «я» на понятном ему языке достаточно ясно и внятно ему их обозначает.

При этом они могут противоречить как тем ценностям, которые имеются в его семье и в социуме, в котором он вращается, так и тем ценностям, которые он у себя осознает. Это тоже важно понимать; я уже рассказывал вам в самом начале курса наших лекций (см. лекцию 3 в части 1), что есть ценности, которые фактически ведут человека по жизни, то есть те, которым он на самом деле следует и на которые опирается, а есть осознаваемые им ценности, то есть те, которые в своем уме он полагает таковыми,

— и расхождение между фактическими и осознаваемыми ценностями может быть довольно значительным. И важная часть внутренней работы человека заключается в том, что он обнаруживает социальные и семейные наводки в своем сознании и подсознании, ищет всевозможные искажения своего мышления и осознает свои истинные ценности, то есть ценности внутреннего «я». На уровне зрелой личности это возможно. Я не говорю, что это просто, но это возможно.

Что касается предыдущих уровней, то там это невозможно, поскольку инфантильной, подростковой и юношеским личностям внутреннее «я» никаких ценностей не диктует. На первом и втором уровне оно вообще очень тихо себя ведет, как будто его вовсе нет. На третьем уровне оно дает человеку основной атманический ориентир, а остальное, то есть буддхиальные и тем более каузальные подробности, оставляет на его усмотрение. А у зрелой личности есть конкретные санкционированные внутренним «я» буддхи- альные ориентиры, но человеку может быть нелегко их осознать и с ними смириться.

И с этим связано отсутствие у него глубинной свободы. У него есть ценности внутреннего «я», так что на буддхиальном уровне он не свободен. Но признать это, признать, что он идет по определенной дороге, за пределы которой он выйти не может, ему морально очень тяжело — особенно, если у него в карте поражен Юпитер. Тут нужно несколько раз расквасить нос, пока не поймешь: куда тебе написано на скрижалях, туда ты и иди. Но в какой-то момент это осознание происходит — я сейчас, заметьте, говорю о зрелой личности!

Однако этика внутреннего «я» осознается этим человеком плохо и может вступать в конфликт и сама с собой, и с общесоциальной этикой.

Он в минуты погружения в себя где-то в глубине своей души чувствует, как надо, но совершенно не понимает, почему надо именно так. И почему его судьба требует от него занятий тем или этим и поведения согласно такому, а не иному этическому кодексу. Он этого не понимает, но знает, что так надо. Но если он, зная, как надо, этому не следует, то через некоторое время убеждается в том, что удар судьбы в лоб означает, что не возымели действие ее пинки в зад. Примерно по этой схеме он и живет. И когда он получает удар в лоб, то очень быстро понимает, что к чему, и лишних объяснений ему не нужно.

Это я говорю, в частности, к тому, что психотерапевт, в особенности, начинающий, нередко бывает одержим жаждой помощи другим людям и недооценивает евангельского указания: «падающего толкни». Иногда падающего надо поддержать, а иногда его лучше благословить на последующее падение.

И на уровне зрелой личности человеку положено уже самому все это понимать. Здесь работа терапевта заключается в том, что он задает правильные вопросы. Я помню, что в своей стихийной психотерапии один раз дошел до того, что своей знакомой даме задал вопрос в такой форме: «Скажи, а тебе не стыдно жить со своим мужем? » Ее прямо всю передернуло, и она ответила: «Ну, ты и вопросы задаешь! » То есть ей самой стало понятно, что стыдно, хотя без меня она, конечно, в такой форме вопрос бы не поставила. Я не могу сказать, что она находилась на уровне зрелой личности, или что я сам на этом уровне находился, но сам по себе такой по духу диалог вполне возможен между психотерапевтом и клиентом на четвертом уровне развития личности.

Причем в подобных случаях ответы не нужны. Терапевт просто задает вопрос, или он говорит: «Ты подумай на эту тему». Клиент, повесив голову, уходит, и приходит уже другим человеком, или не приходит вовсе: психотерапия сработала.

Здесь, я повторяю, много объяснять не надо. Много объяснять надо подростковой личности. А инфантильной личности надо предъявлять суковатую дубину, утыканную акульими зубами. Вот это она понимает!

Так вот, что нужно человеку на уровне зрелой личности? Ему жизненно необходима выработка личной философии, религиозной философии, личного мировоззрения, на которое он будет опираться при выявлении своих этических систем и акцентов. Постепенно в течение жизни он должен найти себе философию, частично почерпнуть ее у кого-то, частично выработать сам, и свести свои представления о мире, о Боге и о себе самом в подходящую ему самому единую систему, на основе которой он уже будет вырабатывать свою этику. А без такой философии этому человеку очень тяжело — в частности, потому, что его этические нормы несколько рассогласованы. А философия ему может реально помочь. Этому человеку иногда можно помочь, просто дав ему прочитать книгу философа, который будет ему близок по мироощущению. Тогда у него пойдет интенсивный процесс простраивания собственной личности на ее высших этажах — атманическом и буддхиальном.

Самопознание. У юношеской личности есть некоторая иллюзия, или, точнее говоря, надежда, что «я» может быть познано. На уровне зрелой личности эта иллюзия несколько рассеивается. Возникает отчасти парадоксальная ситуация: с одной стороны, человек чувствует, что его внутреннее «я» — это могущественная тонкая сила, которая является источником и в каком-то смысле вдохновителем всех прочих сил, что это мощнейшее творческое начало, что это особый взгляд на мир, которого нет ни у кого другого и который очень устойчив. С другой стороны, уловить, что такое его внутреннее «я», не представляется никакой возможности. Оно проявляется в особенностях личной этики человека, своеобразии его мировосприятия и личной судьбы — но что это такое, он назвать никак не может. Здесь самопознание в большой степени идет через самовыражение: через жизнь человека, через реализацию его основной жизненной программы. И по мере того, как он ее реализует, его личный индивидуальный взгляд на мир, его особенности мировоздействия и мировосприятия становятся ему более понятными. Но это как бы косвенный взгляд на личность. А прямой взгляд на личность ему бросить не удается, то есть понимания, что же такое есть его внутреннее «я», не возникает.

Получается парадоксальная ситуация: с одной стороны, «я» есть, и очень ясно проявлено в во внешнем и внутреннем мире, а с другой стороны, прямо увидеть его невозможно. И это — первый подход к понятию Абсолюта, который возможен лишь на уровне зрелой личности, и здесь человек начинает понимать описания Абсолюта, данные в индийской философии: Он обладает парадоксальными свойствами: Он одновременно и очень тяжелый, и очень легкий; Он везде присутствует, и в то же время Его нигде нельзя обнаружить, Он есть источник творчества, но при этом Сам по Себе есть Пустота. И человеку становится хотя бы отчасти постижимой основная онтологическая формула буддизма, которая в буквальном переводе звучит так: Пустота есть Форма, а Форма есть Пустота.

Зрелой личности иногда хочется уловить смысл сочетания отдельных фрагментов ее жизни. Она чувствует, что здесь что-то кроется, но это пока не для нее. Ее «я» получается одновременно и слишком тонким, и слишком многогранным. Оно невидимо управляет всеми основными аспектами жизни человека, и уловить, что общее стоит за ними в целом, для него задача нерешаемая. И точно так же у него не решается задача регуляции каузального потока и наполнения его личностным содержанием: над этим он еще не очень властен. Здесь наблюдается недостаточная согласованность событий жизни, и эта проблема решается лишь с переходом на уровень интегрированной личности.

Есть два основных пути развития человека: путь йоги и путь дао. Есть несколько видов йоги — хатха-йога, джнани-йога, бхак- ти-йога, карма-йога, но все они они подразумевают определенную дисциплину человека. Занимаясь йогой, человек выделяет определенные линии своего развития, у него есть вполне конкретные ориентиры, по которым он и идет. При этом они могут друг с другом плохо сочетаться: например, хатха-йога при серьезном к ней отношении требует от двадцати до двадцати двух часов в сутки, но у человека обычно есть и другие темы в жизни.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒