ВИКТОР ОЛЬШАНСКИЙ. ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Стр 1 из 3Следующая ⇒

ВИКТОР ОЛЬШАНСКИЙ

Пьеса для детей в двух действиях (Фантазия на темы Л. Биггла)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

МИЛДРЕД БОЛЦ

ДЖИМ ПАРГРИН, инженер Тендэкз.

УИЛБИНС, управляющий Центром телеобучения.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН

РЭНДИ.

ШАРОН.

ЯН.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Студия, большая и абсолютно пустая комната, белые гладкие стены и пол, как в операционной. Наверху, по углам, закреплены подвижные телекамеры. Чёрный прямоугольник доски, напоминающей школьную. Одинокое кресло с пультом управления на подлокотнике, вот и всё. В тишине слышны шаги. Входят двое: Уилбинс и Милдред Болц, учительница.

МИЛДРЕД БОЛЦ (не сразу). Это и есть моя классная комната?

УИЛБИНС. Совершенно неприемлемое словосочетание. Запомните, это ваша студия.

МИЛДРЕД БОЛЦ. А где…

Она не договорила.

УИЛБИНС. Не трудитесь, я заранее знаю все вопросы, которые вы собираетесь задать. Где столы? Где стулья? Где шкафчики для одежды и тому подобная чепуха? Где, наконец, ваши ученики?

МИЛДРЕД БОЛЦ. Вот именно... (Она прошла по студии, дотронулась рукой до стены, оглянулась. ) Странное ощущение. Слишком чисто, слишком тихо и спокойно. Как будто здесь никогда не было детей.

УИЛБИНС. Разумеется, не было. Не было, нет, и не будет, слава Богу!

МИЛДРЕД БОЛЦ. Надеюсь, вы шутите?

УИЛБИНС. Присядьте, мисс Болц. Вы ведь довольно долго проработали вне Земли, три пятилетних срока, если не ошибаюсь?

МИЛДРЕД БОЛЦ. В моей анкете всё написано.

УИЛБИНС. Плюс два года в клинике адаптации, верно? И ешё год обычный курс гипнотерапии для тех, кто возвращается... Сколько всего получилось?

МИЛДРЕД БОЛЦ (села в кресло). Хотите проверить, как у меня с арифметикой? Получается восемнадцать лет, три месяца и несколько дней.

УИЛБИНС. Превосходно! Как вам понравился наш город? Уже устроились?

МИЛДРЕД БОЛЦ. Мои вещи в гостинице, а город я ещё не успела посмотреть. Впрочем, это меня мало интересует, после Фобоса все города похожи друг на друга. Меня интересует моя работа.

УИЛБИНС. Многоуважаемая мисс Болц! Спустя восемнадцать лет вы являетесь ко мне с устаревшим контрактом, согласно которому я обязан предоставить вам место учителя. Я предлагаю наилучший выход из положения: оформить пенсию в соответствии с двадцать седьмой поправкой, принятой Управлением образования, и, заметим, чрезвычайно удобной и выгодной для вас. Вы отказываетесь. Я спрашиваю, знакомы ли вы с системой индивидуального телеобучения? Вы говорите…

МИЛДРЕД БОЛЦ (не дослушав). Я говорю, что я не дура и могу освоить любую новую систему. В моей классной комнате стоял прекрасный проекционный телевизор, мистер Уилбинс. На станциях всегда подбирают богатую видеотеку, и я ей широко пользовалась. Пять-десять минут, в конце урока.

УИЛБИНС. Пять-десять минут, потрясающе!.. (Смеётся. ) К сожалению, я не могу считать ваш контракт недействительным. Любой суд решит дело в вашу пользу в первой же инстанции.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Приятно слышать.

УИЛБИНС. Но уже через месяц я имею полное право ставить вопрос о вашем увольнении в связи с профессиональной непригодностью.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Очень-очень мило. Вы ещё не знаете, как я буду работать, но уже собираетесь уволить меня… (Встала. ) Так вот, должна огорчить вас, мистер Уилбинс. Мне сорок семь лет. Я не замужем, у меня нет семьи. Я упряма, у меня вздорный и тяжёлый характер. У меня есть куча недостатков и только одно достоинство. Я профессиональный учитель. Поэтому вы лопнете от злости, но не сумеете меня уволить! Какая у меня нагрузка, сколько часов в неделю?

УИЛБИНС. Один час, один раз в неделю.

МИЛДРЕД БОЛЦ. А что я буду делать всё остальное время? Дремать в этом кресле?

УИЛБИНС. Всё остальное время вы будете готовиться к этому одному часу.

МИЛДРЕД БОЛЦ. А мой класс... Сколько у меня учеников?

УИЛБИНС. Двадцать восемь с половиной, чуть больше или чуть меньше, точную цифру назвать трудно. Люди приезжают и уезжают, всё меняется.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Хотела бы я взглянуть на половину ученика... Интересно, какая именно половина будет у меня учиться, верхняя или нижняя?

УИЛБИНС. Двадцать восемь с половиной тысяч, мисс Болц. Сфера вашей деятельности – весь Северо-Восточный округ. Двадцать восемь с половиной тысяч детей составляют старшую возрастную группу, на которую рассчитан ваш телеурок.

Пауза.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Мой теле... Что вы этим хотите сказать?

УИЛБИНС (протягивает ей кассету). Возьмите. Это подробная инструкция «Техника и приёмы телеобучения». Управление камерами на пульте, контрольный монитор установит мистер Паргрин, наш инженер. Он же ответит на ваши вопросы.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Подождите! Значит, я буду одна здесь, в этой комнате? А ученики... Они сидят дома, смотрят телевизор и всё?!

УИЛБИНС. Поздравляю, вы очень догадливы.

МИЛДРЕД БОЛЦ. И я их никогда не увижу?

УИЛБИНС. Зато они вас увидят, этого вполне достаточно.

МИЛДРЕД БОЛЦ. А как же контрольные работы, экзамены?

УИЛБИНС. Никаких экзаменов, выбросьте из головы все эти марсианские штучки!.. (С гордостью. ) Мой сын учится так же, как все, я не отдал его в частную школу, хотя имел такую возможность. И что же?.. Блестящие способности, наивысшие показатели по всем тестам!

МИЛДРЕД БОЛЦ. Что касается меня, то я никогда не доверяла тестам.

УИЛБИНС. Ваш случай – не первый в моей практике. Мы перешли на телеобучение десять лет назад, но, к сожалению, до сих пор приходится иметь дело с кадрами, подготовленными для марсианских станций. И каждый раз одно и то же: устаревший контракт, полное непонимание телеобучения и огромные претензии так называемых «учителей». Всего наилучшего, мисс Болц!

МИЛДРЕД БОЛЦ. Всего наилучшего, - сказал повар курице и положил её в кастрюлю! Вы просто мечтаете, чтобы я провалилась на первом же уроке.

УИЛБИНС. Провалиться на первом же уроке – это лучшее, что вы можете сделать... (Он подошёл к двери, чуть помедлил и остановился. ) Если передумаете и захотите оформить пенсию, всегда к вашим услугам.

Уходит.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Так... Вот я и влипла… (Помолчав, она снова опустилась в кресло. ) Господи, только самая последняя идиотка могла рассчитывать, что за восемнадцать лет ничего не изменится!.. Двадцать восемь тысяч невидимых учеников, и никто из них никогда не подойдёт и никогда не скажет – привет, училка!.. (После паузы. ) Ничего. Только спокойно, без паники. Ты хотела работать, и ты будешь работать назло всем уилбинсам на свете!

Она нажала на одну кнопку, потом на другую, на третью. И, повинуясь её неумелым движением, преобразилась студия. Задвигались телекамеры, доска, словно живая, рывком выдвинулась вперёд, потом откатилась назад и перевернулась, вспыхнул и тут же погас яркий свет. Зазвучал голос, монотонный, невыразительный.

ГОЛОС. Сообщаю точное местное время – четырнадцать часов тридцать пять минут. Сообщаю точное местное вре…

Голос оборвался, потому что Милдред Болц продолжала нажимать на кнопки, одну за другой. И снова послышались голоса, они перебивали друг друга.

- Центральная диспетчерская…

- Офис управляющего…

- Инженерная служба, подтвердите вызов…

МИЛДРЕД БОЛЦ. А если я понятия не имею, как надо подтверждать?! Ну, где этот чёртов инженер? Как его? Мистер Блин, мистер Грин… (Нажимая все кнопки наобум. ) Эй, мистер Грин! Алло, проснитесь, скажите хоть что-нибудь!

Открывается дверь, на пороге – мужчина в джинсовом комбинезоне с чемоданчиком в руке. Он с интересом смотрит на мисс Болц.

МУЖЧИНА. Добрый день. Я тот самый чёртов инженер, которого вы звали.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Мистер Грин? Очень мило, что зашли.

МУЖЧИНА. Джим Паргрин, с вашего разрешения.

МИЛДРЕД БОЛЦ. О, прошу прощения... Боюсь, что у меня проблемы с пультом, мистер Паргрин.

ПАРГРИН (подошёл поближе). С этим пультом уже нет никаких проблем. Забудьте о нём. Вы его уничтожили.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Неужели я нажала что-то не то?

ПАРГРИН. Кнопка вызова нижняя справа. Всё очень просто... (Показывает. ) Это доска, у неё три основных положения. Здесь – свет в студии: общий, боковой, дежурный. Управление камерами отсюда или дистанционно. Ваш компьютер подключён к сети. Ваш личный код и допуск, постарайтесь запомнить. Спецэффекты, это вам пока не понадобится.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Действительно просто. А почему у меня не получилось?

ПАРГРИН. Вы нажимали всё сразу.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Мне хотелось побыстрее.

ПАРГРИН. Быстрота нужна при ловле тараканов сачком.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Хорошенькое местечко. Учеников здесь нет, зато есть тараканы.

ПАРГРИН. А на Фобосе их нет?

МИЛДРЕД БОЛЦ. Вы должны научить меня пользоваться оборудованием? Учите, и не теряйте времени.

ПАРГРИН. Хорошо. Завтра мы можем отрепетировать ваш первый урок с новым пультом и монитором. Две-три репетиции вместе со мной, и вы всё освоите, ручаюсь... (Не сразу. ) Мой вам совет, мисс Болц. Купите себе другое платье. Такие уже не носят.

МИЛДРЕД БОЛЦ. А как насчёт причёски?

ПАРГРИН. Причёску тоже не мешало бы сменить. Здесь есть салон, для сотрудников Центра – скидка.

МИЛДРЕД БОЛЦ. А мои зубы? Как вам моя ослепительная улыбка? (Улыбается. ) Зубы не надо сменить?

ПАРГРИН. Ну, как вам сказать...

МИЛДРЕД БОЛЦ. А нос? Не сделать ли мне пластическую операцию? А заодно подтянуть морщины, удлинить ноги и покраситься в розовый цвет?

ПАРГРИН. Нет. В розовый, пожалуй, не стоит.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Отлично! В таком случае, мистер Блин, приберегите ваше мнение для вашей жены.

ПАРГРИН. Жаль.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Что жаль?

ПАРГРИН. У нас было три учителя со старыми контрактами. А сейчас ни одного. Жаль, что папаша Уилбинс быстро вас уволит, мисс Марсианская Колючка. Если бы я мог сбросить лет сорок, мне бы такая училка понравилась.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Неужели?

ПАРГРИН. Я как верблюд. Люблю колючки.

Уходит. Оставшись одна, Милдред Болц ещё несколько секунд смотрит ему вслед, потом она подходит к доске и, помедлив немного, поворачивается лицом

к несуществующему классу.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Здравствуйте, друзья! Меня зовут Милдред Болц, я ваш новый учитель, и вряд ли на меня очень приятно смотреть, но что поделаешь, какая есть, такая есть, придётся потерпеть. Вы уж не выключайте ваши телевизоры, дорогие мальчики и девочки, вы подождите немного и тогда вы увидите, как мне дадут пинком под зад и вышвырнут вон из этой замечательной школы! О, это будет незабываемое шоу, не пропустите его... Всё. Конец урока, немного рекламы: зубные щётки, жвачки, гигиенические прокладки, весёлая музыка, аплодисменты за кадром! Кстати, сколько будет дважды два, семь или восемь? Об этом мы поговорим в следующий раз!..

Она отвернулась, медленно подошла к пульту, нажала на кнопку.

Салон красоты? Это говорит новый учитель, Милдред Болц. Я хочу, чтобы со мной поработали... Нет, не завтра, сегодня. Можно я приду сейчас?

Прошло несколько дней, и за это время внешний вид студии заметно изменился. Посреди комнаты – старомодный письменный стол и несколько разнокалиберных стульев. На столе цветочный горшок с каким-то растением. В глубине ширма, за ширмой – раскладная кровать и несколько дорожных сумок. Два-три платья валяются, где попало. Джим Паргрин что-то насвистывает себе под нос и возится с монитором. Входит Милдред Болц. На ней ярко-красное платье с неоторванным ярлыком и чёрные ботинки на шнуровке.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Эй, добрый день!.. Я немного опаздала?

ПАРГРИН (продолжая возиться). Пожалуй, если полтора часа это немного... Завтра ваш первый эфир, а мы записали только математику и никакого вступления. Вы же не хотите начать сразу с формул?

МИЛДРЕД БОЛЦ. А вы не хотите посмотреть на меня?

ПАРГРИН. Ага, сейчас… (Взглянул на неё. ) Боже правый!

МИЛДРЕД БОЛЦ. Вам не нравится? Это из самого модного магазина. Кожа, замша, натуральный мех, солдатский стиль. Мне сказали, так сейчас носят.

ПАРГРИН. А платье?

МИЛДРЕД БОЛЦ. Тоже оттуда. Моё двухнедельное жалование.

ПАРГРИН. А причёска?

МИЛДРЕД БОЛЦ. Ваш салон. Скидка для сотрудников, компьютерный подбор вариантов.

ПАРГРИН. Мой отец всегда говорил мне: Джим, сынок, есть только три вещи, которые нельзя доверять компьютеру. Приготовление еды, приготовление напитков и воспитание маленьких детей, поскольку у компьютера нет ремня. Похоже, что старик ошибался. Он забыл о парикмахерской.

МИЛДРЕД БОЛЦ. А мне нравится. Я решила круто изменить внешность. Вы же сами говорили, что математика даёт мало возможностей для интересной картинки. Вы говорили – надо придумать какой-нибудь трюк.

ПАРГРИН. Боюсь, что я имел в виду не ботинки.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Выражайтесь яснее, чёрт бы вас побрал!

ПАРГРИН. Поймите, мисс Болц, сам урок это ещё не всё. Чтобы удержать ваш Тендэкз на приличном уровне, нужен прежде всего хороший старт. Иногда первые две-три минуты определяют интерес на год вперёд.

МИЛДРЕД БОЛЦ. А что такое Тендэкз?

ПАРГРИН. Это такой хитрый показатель, он замеряется по каждому учителю отдельно. Долго объяснять, но суть простая: сколько человек вас смотрят и не выключают телевизор. Сто процентов – мечта, такого не бывает. Десять и ниже – жди увольнения. Процентов сорок-пятьдесят – хороший результат. Вам нужно хотя бы двадцать, чтобы Уилбинс не сумел разорвать контракт.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Вот оно что... Не надо было рассказывать, теперь я буду думать только об этих проклятых процентах.

ПАРГРИН. Ну вот, она уже струсила! Вы посмотрели видеозапись уроков мисс Мак-Миллан?

МИЛДРЕД БОЛЦ. Это чудовище, а не учитель. Она раздевается перед камерой, как будто она на пляже.

ПАРГРИН. Вы преувеличиваете, всё вполне прилично. Последний Тендэкз – сорок семь, и он почти не падает.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Но она перевирает лучшие тексты английской классической литературы. Как она читала Шекспира!

ПАРГРИН. По крайней мере, её ученики знают, что Шекспир это не новый сорт жевательной резинки.

МИЛДРЕД БОЛЦ. А на другом уроке ваша Мак-Миллан устроила сеанс чёрной магии и вызывала дух Диккенса. Оказалось, нет ничего проще – дух бедного Чарли беседовал с ней о финале чемпионата высшей лиги по бейсболу!

ПАРГРИН. Ну и что? Жаль, что вы не заметили, как тщательно она готовится к записи. Спецэффекты, графика, начало, концовка, - всё отработано до мелочей. Кто сейчас читает книги, мисс Болц? Английская литература – сложный предмет.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Скажите лучше, что вам нравится эта крашеная блондинка, Джим Паргрин. Пару элементарных приёмчиков, и мужчины вашего возраста готовы пускать слюни от восторга.

ПАРГРИН. Что?! Кто пускает слюни, я?..

МИЛДРЕД БОЛЦ. Ваши нелепые разговоры мешают мне сосредоточиться.

ПАРГРИН. Если я мешаю, я могу уйти. Вот вам свет… (Включает свет. ) Работайте камерами один и три, иначе ваша кровать и ваш нелепый кактус в горшке попадут в кадр.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Сразу видно, что вы ничего не смыслите в телеобучении, Паргрин. Моя кровать обязательно должна быть в кадре, а вдруг я тоже захочу раздеться, как мисс Мак-Миллан... Ну? Что вы стоите, как пень? Да я просто уверена, что без вас дело пойдёт веселее!

ПАРГРИН. Не сомневаюсь в этом… (Уходит, возле двери останавливается. ) Кстати, не забудьте, что всю вашу математику мы уже записали в другом платье и в нормальной обуви. Начало и конец просто не смонтируются.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Если я сумею записать это проклятое начало, мне ничего не стоит повторить всю математику. Разбудите меня ночью – я сделаю это без запинки.

ПАРГРИН. Надеюсь, что будить вас ночью будет кто-нибудь другой.

Хочет уйти.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Подождите!

ПАРГРИН. Что ещё?

МИЛДРЕД БОЛЦ (после паузы). Это не кактус, это мой лимон. Он был со мной на Фобосе все пятнадцать лет.

ПАРГРИН. Счастлив узнать об этом!

МИЛДРЕД БОЛЦ. Джим, не уходите. Если вы сейчас уйдёте, я вообще ничего не сумею сделать... Ну, хорошо, извините меня. Можете злиться, можете ругаться, думайте обо мне что хотите, только не уходите. Вы должны сесть сюда, вот за этот стол.

ПАРГРИН. Зачем?

МИЛДРЕД БОЛЦ. Неужели вам трудно посидеть? Как будто вы мой ученик.

ПАРГРИН. Я – ваш ученик? Вот спасибо! Вы, мисс Болц, самая упрямая и вздорная училка из всех, что мне доводилось видеть. У вас даже фамилия какая-то неприятная – Болц. Словно гвоздём по стеклу… (Садится. ) И оторвите, наконец, ярлык от платья. Вы похожи на пугало.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Я знаю... (Она привела в порядок платье. ) Можно я встану вот здесь?

ПАРГРИН. Можно... (Быстро меняет свет и снова садится. ) Запись уже идёт, начинайте. Немного о себе, несколько слов о Фобосе, какой-нибудь забавный случай, анекдот. Переход к математике плавно, между прочим, они даже не поймут, что урок начался. Эй, хорошо бы улыбнуться! У вас такой вид, как будто вы сожрали свой лимон целиком и без сахара.

МИЛДРЕД БОЛЦ (улыбается неестественно). Может быть, плюнуть три раза через левое плечо или постучать по дереву?

ПАРГРИН. Плюйте, стучите, только начинайте! Чтобы научиться плавать, надо залезть в воду.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Скажите мне: раз-два-три, Милли, мы пошли! Моя мама так говорила.

ПАРГРИН. О, господи!.. Раз-два-три, Милли, мы пошли.

МИЛДРЕД БОЛЦ (с трудом). Здравствуйте, друзья! Меня зовут Милдред Болц, я ваш новый учитель математики. Угадайте, откуда я приехала? Правильно, я приехала с Фобоса, это очень далеко отсюда, это такая станция, которая находится на спутнике Марса, там тоже живут и работают люди, и у них тоже есть дети. Ну, вот... А теперь я вам расскажу очень смешную историю. Один раз Слон захотел попасть на Фобос и попытался сесть в грузовой отсек, но его не пустили. Тогда Слон попросил Мышку: проведи меня! Мышка подумала, взяла два батона хлеба и привязала их к Слону. Опять этот Слон! – удивился пилот. Что вы, сэр, - ответила Мышь. – Это не Слон, это мой сэндвич со слоном... Как вам моя шутка? (Не сразу. ) Благодарю вас, леди и джентльмены, а сейчас мы перестанем смеяться и займёмся математикой. Тема сегодняшнего урока…

Она не договорила, посмотрела на Паргрина.

Ну, как? Плохо?.. Я сама знаю, что плохо. Ужасно. Чудовищно. Чем больше я стараюсь, тем хуже получается.

ПАРГРИН. Что с вами, мисс Болц, вы же не новичок, вы пятнадцать лет нормально учили детей! Откуда этот дурацкий анекдот, этот деревянный голос, эта приклеенная улыбка?

МИЛДРЕД БОЛЦ. Да, я учила, но все эти пятнадцать лет я видела перед собой их глаза, они были живые, настоящие, они были рядом! Пятнадцать лет я не думала ни о каких вступлениях и концовках… Они безобразничали, я ворчала, потом мы ругались и мирились, мы понимали и любили друг друга... (После паузы, тихо. ) Выключитесвет, Паргрин. Чёрт возьми, выключите его!

ПАРГРИН. Нет. Мы будем пробовать ещё раз.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Будет ещё хуже.

ПАРГРИН. Тогда мы будем пробовать пять, десять, сто двадцать пять раз подряд! Даже медведя учат кататься на роликах. И не пытайтесь заплакать, меня тошнит и от вас, и от ваших слёз. Есть только два выхода. Вы работаете или вы поднимаете ручки вверх и соглашаетесь на пенсию. И всё!

МИЛДРЕД БОЛЦ. Но я не могу…

ПАРГРИН. Тогда ищите себе частную школу, где учат по-старому.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Меня не возьмут, мой контракт действителен только тут. Когда я была молодой, им позарез нужны были учителя для станций, они предлагали самые идеальные условия. А теперь я выжатый лимон, и моё место на свалке.

ПАРГРИН. Скажите правду: после тамошних идеальных условий, здесь приходится вкалывать. Здесь надо крутиться и держать свой Тендэкз, а это не каждому по плечу.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Что вы знаете о тамошних условиях, Паргрин? Только ту ерунду, которую показывают между рекламой? «Марсианские станции, авангард земной цивилизации! Чудо технологии в дальнем космосе! » Хотите, я расскажу вам кое-что о Фобосе?

ПАРГРИН. Валяйте, если есть желание.

Он поменял свет и снова сел за стол.

МИЛДРЕД БОЛЦ (помолчав). Фобос это не самое паршивое место в системе станций вокруг Марса. Есть ещё Деймос, но туда не пускают детей и там не нужны учителя. Ладно, как бы вам объяснить... Представьте себе большой муравейник на нескольких уровнях. Там нет никакого звёздного неба и загадочной вселенной, там есть обыкновенные отсеки, комнаты и коридоры, и бесконечный ворсовый ковёр под ногами, как в дешёвом отеле... Вид за окном очень красивый – какие-нибудь лужайки и деревья, рассветы и закаты, кто что любит. Короче, вид за окном можно выбрать как обед в ресторане, но всё равно через неделю хочется завыть и разрезать эту кошмарную лужайку ножницами на мелкие кусочки, чтобы открыть окно, которого нет!.. Рыбки в аквариуме почему-то дохнут, цветы в оранжерее не приживаются, а еда не имеет запаха и вкуса, но зато она очень полезная, сплошные витамины. Вечером тяжело заснуть, но ещё тяжелее просыпаться утром… Коридоры на станции никогда не кончаются, если ты собрался погулять, то вернёшься на то же место, кругосветное путешествие за сорок минут!.. Слово «деньги» не имеет смысла, всё бесплатно, купить нечего, тратить негде. И вообще в тамошней жизни ничего не имеет смысла, кроме работы... (Помолчав. ) Мой первый срок я считала дни, как Робинзон Крузо на острове. Я не уехала, потому что мои ученики боялись, что им пришлют другую училку, не такую, как я... Я осталась и проклинала себя весь следующий срок, все пять лет. Но потом я снова не уехала, потому что новые дети тоже успели ко мне привыкнуть...

Пауза.

ПАРГРИН. Стоп!.. Вот теперь неплохо, считайте, что вступление мы уже записали. Добавим математику, а в начале и в конце покажем фотографии, которые вы оттуда привезли.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Вы что, записали всё это?

ПАРГРИН. Разумеется.

МИЛДРЕД БОЛЦ. И вы посмели снимать меня потихоньку?

ПАРГРИН. Первый нормальный живой кусок за три дня работы. Вас, оказывается, надо хорошенько разозлить.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Значит, вы доводили меня специально?

ПАРГРИН. Вы как бык, мисс Болц. Чтобы зрители были довольны, приходится немного помахать красной тряпкой.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Джим Паргрин, я тебя убью!

Хватает стул и бросается к нему.

ПАРГРИН. Эй, Милли, полегче, дорогая… (Бегает по студии, с трудом уворачивается. ) Какое шоу, какой эффектный финал! Как славно, что я не успел выключить запись.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Идёт запись? Отлично! Труп инженера Паргрина украсит мой первый урок. Твои последние минуты увидят двадцать восемь тысяч человек. Двадцать восемь с половиной...

Бьёт его стулом по спине. Паргрин, охнув, опрокидывает ширму, залезает под кровать, потом, защищаясь, хватает горшок с лимоном. Неожиданно открывается дверь, входит Уилбинс. Несколько секунд он молча наблюдает за происходящим.

ПАРГРИН. Нет, эта леди не создана для математики. Ты меня стулом, я тебя цитрусом!

МИЛДРЕД БОЛЦ. Положи горшок!

ПАРГРИН. Ни за что! Первый раунд прошёл в неравной борьбе. В левом углу молодой боксёр Джимми Паргрин, в правом – космическое чудовище Милли Болц...

Наконец, заметив Уилбинса, останавливается. И Милдред Болц замирает, тяжело дыша.

УИЛБИНС. Так. Что здесь происходит, хотел бы я знать…

Пауза.

МИЛДРЕД БОЛЦ. А что? Всё нормально. Мы работаем. Мистер Паргрин любезно помогает мне освоить систему индивидуального телеобучения.

УИЛБИНС. Паргрин, только что я собственными глазами видел, как мисс Болц ударила вас стулом по спине. Надеюсь, вы не станете терпеть подобное обращение?

Паргрин молчит.

Зайдите ко мне в офис. Это называется «оскорбление действием». Мы её уволим. Сегодня же. Немедленно.

ПАРГРИН. Стулом по спине? Что вы, сэр, вам показалось... (Осторожно ставит горшок на место. ) Славный лимончик, не правда ли? Люблю, знаете, немного побегать с лимоном, прекрасная разрядка. Итак, продолжим, мисс Болц?

МИЛДРЕД БОЛЦ. Я готова... (Уилбинсу. ) Прошу прощения, но у нас идёт запись. Система индивидуального телеобучения требует очень серьёзной подготовки к уроку, сэр. Огромная ответственность. Полная сосредоточенность. Никаких посторонних в студии.

УИЛБИНС. Ах, так?.. Хорошо. Отлично! Ну что ж, не буду вам мешать.

Уходит, хлопнув дверью. Оставшись вдвоём, Милдред Болц и Паргрин растерянно смотрят друг на друга.

ПАРГРИН. Вот теперь он точно тебя уволит. И меня заодно...

Студия Милдред Болц в здании Центра обучения Северо-Восточного округа. Сейчас здесь никого нет, темно, горит только дежурный свет. На доске написано крупно – «шестьдесят семь» и рядом сразу три восклицательных знака. Разнокалиберные стулья расставлены по всей студии, к каждому из них прикреплена большая увеличенная фотография. На этих фотографиях только лица детей и ничего другого, - это сделано так, как будто бывшие ученики мисс Болц сидят перед ней. Медленно приоткрывается дверь и появляется Рэнди Дуб, довольно высокий и сильный парень в длинной белой футболке, на которой написано его собственное имя.

РЭНДИ ДУБ. Эй, есть тут кто-нибудь?

Не дождавшись ответа, он проходит по студии, с интересом рассматривая всё вокруг, заглядывает за ширму, потом приближается к доске и достаёт из своей сумки фотоаппарат. С его помощью он снимает сам себя и, получив мгновенный фотоснимок, прячет аппарат обратно в сумку. Наконец, немного помедлив, Рэнди садится за стол и что-то пишет на обороте снимка, тщательно обдумывая каждое слово. Слышны шаги. Схватив сумку, парень подбегает к двери, но, не успев убежать, возвращается и быстро прячется за ширмой. Входят Паргрин и Кэти Мак-Миллан, преподаватель английской литературы.

ПАРГРИН. Она где-то здесь. Сейчас придёт... (Подходит к пульту, включает полный свет. ) Ну, как вам это нравится?

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Господи, какой ужас! Надо было предупредить меня, Джим. Эти лица... Такое ощущение, как будто в студии полно детей.

ПАРГРИН. Вот именно, эффект присутствия. Иногда мне кажется, что она действительно видит перед собой свой марсианский класс. Я вам не показывал третий урок?

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Нет. Я видела только первый.

ПАРГРИН. В конце третьего урока она обратилась ко всем, кто её смотрит, с просьбой прислать сюда свою фотографию и письмо.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Какая нелепость, кто сейчас пишет письма? И она получила хотя бы одно?

ПАРГРИН. Разумеется, нет.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Представляю себе, как разъярился бы папаша Уилбинс, если бы увидел эту запись

ПАРГРИН. Он видел. Он отсматривает каждое её занятие у себя на мониторе. От и до. Смотрит, ест фисташки и молчит.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Когда Уилбинс молчит, это похоже на затишье перед ураганом. И всё-таки, пока у неё такой Тендэкз, никто ничего не сможет сделать. Шестьдесят семь процентов на первом же уроке!

Паргрин не успевает ответить – в студии появляется Милдред Болц. Она в домашнем халате, в руках у неё ваза с водой и цветы.

ПАРГРИН. А вот и мисс Болц! Милдред, познакомься, это Кэти Мак-Миллан.

Пауза.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Привет! Извините, что я в халате, я иногда ночую здесь, в студии. Лень возвращаться в гостиницу.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Я видела вашу первую запись. Это было неожиданно и просто здорово! Ещё никто не стартовал с таким блестящим результатом.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Спасибо. Я тоже видела ваши уроки. Это было очень... очень интересно.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Вы не умеете врать. Вам не понравились мои занятия, точно? Слишком много перца – тем, кто любит читать книги, это не по душе.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Английская литература не нуждается в острых приправах.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Вся наша жизнь нуждается в приправах, мисс Болц. Если мои ученики хотят кетчупа или горчицы, чтобы сожрать какой-нибудь толстый роман, я дам им то, что они просят. И кое-что у них в голове останется.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Правильно, не жалейте кетчупа. Когда голова заполнится, он полезет из ушей.

ПАРГРИН. Милдред, это уже слишком. Кэти пришла тебя поздравить.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Ничего, Джим, всё в порядке... (Милдред Болц. ) Конечно, я не поднималась до шестидесяти семи, как вы. Мой потолок возле пятидесяти, но он держится почти три года.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Я вас не виню. Этот проклятый Тендэкз заставляет придумывать всякие глупости. Они хотят, чтобы мы думали только об одном: выключат, не выключат...

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. С такими взглядами вам следовало остаться на Фобосе.

МИЛДРЕД БОЛЦ. А вам было бы очень полезно провести урок в настоящем классе, когда на вас смотрят живые люди.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Да я бы сдохла, но не пошла в обыкновенный класс! Кто-то жуёт, кто-то чихает, кто-то балдеет под музыку и всем вместе наплевать на учителя и его дурацкий урок! Переполненные школы, драки, наркотики, мальчики думают о спорте, девочки думают о сексе, это называется нормальное обучение?!

ПАРГРИН. Кэти, уймись.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. А если я злая, если у меня проблемы, - всё это свалится на учеников. Только запись можно взять и вырезать всё лишнее. Только в записи я добьюсь нужного результата, чего бы это ни стоило! Да, я думаю о кнопке, но это нормально, это конкуренция, которая не даёт расслабляться.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Когда я привыкну к камерам и перестану трусить, я вообще откажусь от записи. Пусть всё идёт напрямую.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Вывалить на зрителей весь рабочий мусор, все оговорки и ошибки. Зачем?

МИЛДРЕД БОЛЦ. Кто знает, а вдруг им не хватает наших ошибок. Вдруг им надоело шоу и хочется увидеть, что учитель тоже человек, а не говорящая кукла.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Шоу, моя милая, не надоест никогда, если только это настоящее шоу, а не лекция, от которой дохнут мухи. Что вы там проходите?

ПАРГРИН. Тригонометрия.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Синусы-косинусы?

ПАРГРИН. Попробуй, поработай с таким материалом…

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Работать можно с любым материалом. Ну-ка, Джим Паргрин, напомни мне, что такое синус.

ПАРГРИН. Отношение… противолежащего катета к гипотенузе.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Да это просто прелесть! Представим себе, есть два катета, простые крутые парни, и всего одна гипотенуза, скверная девчонка. Чувствуете, какой сюжет?.. Потом между ними намечаются отношения... Ну, я бы из этого сделала конфетку!

МИЛДРЕД БОЛЦ. Меня тошнит от таких конфеток.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Понятно. Человек – это вы, говорящая кукла – это я, а эти цветы от ваших поклонников, которые завалили вас письмами и фотографиями.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Эти цветы... О, нет, эти цветы от мистера Паргрина. Прошу прощения, Джим, я даже не успела поблагодарить тебя за чудный букет... (Целует его. ) Я сделаю это сегодня вечером, в ресторане.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Вот как?.. Желаю приятно провести время.

Быстро уходит.

ПАРГРИН. Я дарил тебе цветы? Получив шестьдесят семь, ты сошла с ума.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Конечно, дарил.

ПАРГРИН. Конечно, нет. У меня даже мысли такой не было.

МИЛДРЕД БОЛЦ. А если не дарил, то мог бы подарить… (Еле сдерживаясь. ) Зачем ты притащил сюда эту Барби с длинными ногами и куриными мозгами? У неё на лбу написано, что она мечтает стать миссис Паргрин.

ПАРГРИН. Кэти Мак-Миллан добросовестный учитель и настоящий друг. Я надеялся, что вы познакомитесь поближе, но ты сама всё испортила. Кстати, я и не знал, что мы собирались в ресторан. Ты меня приглашаешь?

МИЛДРЕД БОЛЦ. Я тебя приглашаю к чёртовой бабушке, Джим Паргрин! Учти, если она ещё раз придёт в мою студию, Уилбинсу придётся искать нового преподавателя английской литературы.

ПАРГРИН. С таким характером ты останешься одна, и очень скоро. Когда тебя выгонят, никто не произнесёт ни звука в твою защиту. И угадай – кто первый вздохнёт с облегчением?

МИЛДРЕД БОЛЦ. Уже угадала: один жалкий лысый инженеришка с интеллектом табуретки и внешностью цветочного горшка.

ПАРГРИН. Спасибо.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Но не надейся, что я дам себя выгнать. Мой Тендэкз самый высокий в этом паршивом Центре, и пусть только попробует твой друг Уилбинс косо взглянуть на мой контракт!

ПАРГРИН. Ты ошибаешься. У нас уже нет шестидесяти семи.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Что это значит?

ПАРГРИН. Обычно Тендэкз проверяется раз в месяц, так принято. Но Уилбинс заставил меня смотреть результаты по каждому уроку в отдельности... (Не сразу. ) После второго было пятьдесят четыре. После третьего сорок один. Я не хотел тебе говорить. Я надеялся, что мы сядем втроём с Кэти и что-нибудь придумаем…

И снова пауза. Милдред Болц медленно села.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Значит, мой Тендэкз падает?

ПАРГРИН. Ну, это ещё не повод для паники. Понимаешь, твоё начало было необычным, ты рассказала что-то такое, о чём они не догадывались, и заставила выслушать себя до конца. А второй и третий уроки…

МИЛДРЕД БОЛЦ. А второй и третий были скучные обыкновенные занятия, правильно?

ПАРГРИН. Не надо изобретать велосипед, посмотри, что делается в других студиях. Лайл Стюарт, учитель химии, играет ковбоя-неудачника, у него постоянно что-то взрывается, а студия похожа на салун времён Дикого Запада. Линда Грегори держится благодаря спецэффектам – анимация, всякие динозавры, рептилии, тоже неплохо. Мистер Меликян использует классический детектив, мисс Беллуджи переодевается клоуном, каждый старается, как может. Надо отбросить упрямство и ввести несколько хороших трюков... Есть идея: фокусы. Смотри! (Вытягивает руки прямо перед собой. ) Ничего нет. А вот шарик... Ещё шарик... И ещё... Теперь подбросим... Оп-ля, ничего не осталось. Клянусь, месяц-два, и мы всех побьём!

МИЛДРЕД БОЛЦ. Ты хочешь, чтобы я научилась пускать дым из ушей или глотать гвозди? Посмотри на меня, я похожа на клоуна? Скорее на динозавра.

ПАРГРИН. Что с тобой? Ты просто не понимаешь, что происходит... (Подошёл поближе, взял Милдред Болц за руку. ) Сорок один это ещё не конец. Тридцать, двадцать, десять процентов... Скоро из всех твоих зрителей останутся только двое – я и лимон в горшке.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Нет, я не верю. А вдруг Уилбинс специально занижает цифры?

ПАРГРИН. Тендэкз не зависит от Уилбинса, его нельзя перехитрить или обмануть. Тендэкз это зеркало, это объективная реальность. Пока что у тебя ещё остались ученики. Но с каждым новым уроком их всё меньше и меньше. Ты получила хотя бы одно письмо? Нет. Ты получила хотя бы одну фотографию?.. (Замечает фотографию на столе. ) Подожди, а это что такое?

МИЛДРЕД БОЛЦ. Откуда я знаю. Я отдавала увеличивать старые снимки.

ПАРГРИН. Здесь что-то написано на обороте. Рэнди Дуб... Ну и ну, бывают же смешные фамилии!

МИЛДРЕД БОЛЦ. Странно. У меня не было такого ученика.

ПАРГРИН. Забыла?

МИЛДРЕД БОЛЦ. Я тебе точно говорю: не было!.. (Читает вслух. ) «Привет, мисс Болц, приятно познакомиться! Я ваш новый ученик, зовите меня просто Рэнди, сокращённое от Рэндольф. Ваши уроки я смотрю, хотя мало что соображаю, но мне нравится, когда мозги скрипят. Если какие проблемы или кого побить, обращайтесь. С наилучшими пожеланиями к вам, Рэнди Дуб». Господи, почти в каждом слове ошибки! Джим, ты что-нибудь понял? Откуда здесь эта фотография?

ПАРГРИН. Понятия не имею... (Забирает снимок, рассматривает его. ) Если бы ты получила письмо по почте, был бы конверт.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Это мой новый ученик, соображаешь?! Мой первый ученик на Земле. Рэндольф Дуб. Рэнди, какое замечательное имя! Ты посмотри, и лицо симпатичное. Сразу видно – добрый умный мальчик.

ПАРГРИН. «Учиник» - через «и». «Оброщайтесь» – через «о». Не стоит огорчаться, Милли, твой первый ученик на Земле – дурак. Чувствуется, как у него мозги скрипели при малейшем усилии.

РЭНДИ (появляется из-за ширмы). Эй, хоть я и без приглашения, но вам придётся взять ваши паршивые слова назад, мистер Не-знаю-как-вас-там!

МИЛДРЕД БОЛЦ. Боже мой! Кто это?

РЭНДИ. Здрасьте, мисс Болц! Рэнди Дуб, приятно познакомиться.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Рэнди, это вы? Мне тоже очень приятно, только как вы... Как ты здесь оказался?

ПАРГРИН. Вот именно! Парень пробрался в студию и подслушивал все наши разговоры, забавная история.

РЭНДИ. Здесь было не заперто, мисс. Я только хотел положить фотографию вам от меня и уйти. Потом услышал, что сюда идут, и спрятался. Я только хотел на вас посмотреть. Какая вы есть живая.

ПАРГРИН. И какая она есть живая?

РЭНДИ. А с вами вообще никто не разговаривает. Я за дурака с вами в другом месте разберусь.

ПАРГРИН. Так. Похоже, что твой ученик Дуб хочет меня побить.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Рэнди, прошу тебя, не надо угрожать мистеру Паргрину, он мой друг.

РЭНДИ. Ладно.

МИЛДРЕД БОЛЦ. А теперь ты сядь, хорошо? И я сяду.

Они сели.

ПАРГРИН. Кстати, я, кажется, догадался, как он сумел пройти в Центр. Утром здесь бывает ежедневная экскурсия. Автобусы у входа, дети, родители...

РЭНДИ. Да. Был там какой-то автобус.

ПАРГРИН. Вот видишь, всё очень просто объясняется. Именно в это время охрана легко пропустила его... Через час он так же спокойно сможет выйти отсюда.

РЭНДИ. Когда захочу, тогда и выйду. И пусть кто попробует меня остановить.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Нет-нет, Рэндольф. Нам нужно, чтобы ты сумел уйти тихо и спокойно. Очень важно, чтобы никто тебя не заметил.

РЭНДИ. Как скажете, мисс Болц.

МИЛДРЕД БОЛЦ. И ещё, Рэнди, не обижайся, но ты очень неграмотно пишешь.

РЭНДИ. Знаю. Я и говорю немногим лучше... (После паузы. ) Отец считает, что я отсталый и ещё какое-то слово, забыл какое... А мать говорит, что вовсе не отсталый, а просто недоразвитый и ничего страшного. Она говорит: надо тебе учиться изо всех сил, Рэнди, хоть тресни! Я когда поменьше был, совсем не учился. Я тогда телевизоры крушил.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Какие телевизоры?

РЭНДИ. Обыкновенные. Я их штук семнадцать разбил, да так, что никакой ремонт не поможет. Отец только новый купит – опять. Они меня и туда, и сюда, и к врачу мистеру Шварценгруберу водили. Всё равно бил.

ПАРГРИН. А сейчас?

РЭНДИ. Сейчас нормально. Смотрю. Учиться-то надо… (Помедлив ещё немного, он добавил спокойно и уверенно. ) Ненавижу телевизоры. Все эти передачи, все эти новости, рекламы. Мелькает, мелькает, а что они хотят, я даже понять не успеваю. Руки бы обломать, кто их придумал. И магазины взорвать, где их продают!.. Нет, вы не пугайтесь. Я теперь знаю, что нельзя. Я от этих мыслей таблетки пил, очень хорошие таблетки, от них все мысли проходят, только спать хочется. Просто я как услышал, что у вас там, на Фобосе, живая школа была, без телевизора, даже не поверил сперва!

МИЛДРЕД БОЛЦ. Как ты сказал... Живая школа?

РЭНДИ. Неправильно, мисс? Вы меня исправляйте, я на вас не обижусь, даже наоборот. Откуда мне знать, какое сюда слово подходит, если, значит, учитель живой и ученики в одной большой комнате все вместе сидят. Говорят, раньше такие везде были. Мой отец в такой школе учился. И мать вместе с ним. Может, слышали – Питер и Джейн Дуб, второе место на чемпионате по бальным танцам. Они профессиональная пара, так называется.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Ты всё правильно сказал, Рэнди. Я тоже в живой школе училась.

ПАРГРИН. И я. Между прочим, есть что вспомнить.

Ещё несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Потом, в наступившей тишине, послышались шаги. Рэнди вскочил, но спрятаться не успел. Открылась дверь и в студии появилась Шарон. Она невысокого роста, но держится прямо и смотрит перед собой как-то странно, как смотрят слепые. К светлому платью приколот необычный предмет, похожий на микрофон.

ШАРОН. Здравствуйте, меня зовут Шарон. Мне нужна студия семь-двадцать.

ПАРГРИН. Это и есть семь-двадцать.

ШАРОН. Мне нужна мисс Болц, учитель. У меня письмо для мисс Болц.

МИЛДРЕД БОЛЦ (растерянно). Да, пожалуйста... Мисс Болц это я, здравствуйте! А от кого письмо?

ШАРОН. Письмо от Шарон Кречмер... (Произносит медленно, словно читая выученный наизусть текст. ) Уважаемая мисс Болц! К сожалению, не могу написать вам настоящее письмо на бумаге, потому что я плохо вижу и не умею хорошо писать. Уважаемая мисс Болц, после трёх ваших уроков я поняла, что вы – очень хороший учитель, потому что ваши уроки интересно слушать и узнаёшь много нового. Другие уроки мне нравятся гораздо меньше, потому что они рассчитаны только на тех, кто видит, а я не вижу. Немного о себе. У меня есть папа, мама, бабушка, которая живёт в Питтсбурге, Пенсильвания, и младшая сестрёнка Дейзи, которая умеет видеть. У меня почти нет друзей, потому что со мной трудно дружить. Я умею готовить пиццу с грибами, вязать и обслуживать себя. Я умею передвигаться по городу при помощи специальной электронной системы для слепых, которая находится у меня на платье, вот здесь. Дорогая уважаемая мисс Болц! Мне очень жаль, что я не могла оказаться на станции Фобос, где у вас была ваша необыкновенная школа. Ваша школа – это как раз то, что мне нужно. Я бы училась и слушала ваши уроки каждый день. С уважением, Шарон Кречмер, письмо вслух. Фотографию я тоже принесла.

Достала фотографию, протянула.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Рэнди, возьми, пожалуйста. Кстати, познакомьтесь. Мистер Паргрин, инженер. Рэндольф Дуб, мой ученик.

ПАРГРИН. Добрый день!

РЭНДИ. Очень приятно познакомиться... (Приблизившись к Шарон, он взял фотографию, посмотрел. ) Удачная фотография. А ты сама... ещё удачнее, чем твоя фотография, провалиться мне на этом месте!

ШАРОН. Спасибо, но проваливаться совсем не нужно.

Она шагнула вперёд и, неожиданно, быстрым осторожным движением коснулась его лица, волос, как бы внимательно рассматривая стоящего перед ней парня таким необычным способом.

Вот теперь я тоже тебя вижу, Рэнди... (Взволнованно. ) Спасибо, мисс Болц! Сегодня у меня хороший день. Я вас нашла. Я передала своё письмо. Я всегда буду вас слушать по телевизору.

Она повернулась и двинулась к двери, но почти сразу остановилась. Извините, можно ещё один вопрос?

МИЛДРЕД БОЛЦ. Конечно, Шарон. Сколько угодно.

ШАРОН. Может быть, у вас тут тоже будет своя необыкновенная школа, как на Фобосе? Хотя бы маленькая? Хотя бы иногда…

Ничего не ответив, Милдред Болц растерянно посмотрела на Паргрина, потом на Рэнди и Шарон.

ПАРГРИН. Здесь? В этой студии?! В Центре телевизионного обучения?.. (Усмехнулся. ) Боюсь, что это невозможная, совершенно сумасшедшая идея. Абсолютно исключено.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Помолчи, Джим Паргрин, я сама знаю, что возможно, а что невозможно. Маленькая живая школа в этой студии?.. (Помолчав. ) Чёрт побери, а почему бы и нет?

Конец первого действия.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Студия в Центре телевизионного обучения. Большая комната почти не изменилась, только в глубине появились шкафчики для одежды, как в школьной раздевалке, - каждая секция со своим отдельным замком. Стол учителя сдвинут и находится теперь около доски. Шарон и Рэнди целуются, спрятавшись за ширмой. В приоткрытую дверь заглядывает Паргрин, он собирает инструменты, лежащие на полу, и снова исчезает. Потом слышно, как в коридоре заработала электродрель.

ШАРОН. Рэнди... Это мистер Паргрин?

РЭНДИ. Ну и что?

ШАРОН (осторожно отодвигается). Если ты опять скажешь, что мы пришли так рано, чтобы заниматься математикой, мисс Болц не поверит. Мистер Паргрин видел, чем мы тут занимаемся.

РЭНДИ. Не бойся, он смотрел в другую сторону... Ещё пять минут у нас есть.

ШАРОН. Ты знаешь, что он там делает?

РЭНДИ. Это называется сигнализация. Если кто-то приблизится к двери, когда у нас живая школа, сигнализация сработает, и мы успеем спрятаться.

ШАРОН. По-моему, можно просто запирать дверь.

РЭНДИ. Я тоже так думал. Но мисс Болц объяснила: если дверь часто запирается, это будет подозрительно... (После паузы. ) Шарон, ты считаешь, что у меня очень смешная фамилия – Дуб?

ШАРОН. Странный вопрос.

РЭНДИ. Мне надо знать. Потому что, когда ты выйдешь замуж, ты станешь миссис Дуб, вот что я хотел тебе сказать.

ШАРОН. Это предложение?.. Рэнди, ну какой же ты смешной! (Выбравшись из-за ширмы, она подходит к доске, садится на стул. ) Именно ты смешной, а вовсе не твоя фамилия. Любая девушка согласится стать миссис Дуб, миссис Сосна или даже миссис Баобаб, если ей нравится тот, кто носит эту фамилию.

РЭНДИ. А тебе нравится тот, кто носит фамилию Дуб?

ШАРОН. Мы с тобой знакомы только неделю.

РЭНДИ. Ну и что?

ШАРОН. Мы только несколько раз целовались.

РЭНДИ. Восемнадцать раз.

ШАРОН. Всё равно, мы ещё не знаем друг друга. Ты ещё не знаешь, что скажут твои родители, когда выяснится, что твоя подружка…

РЭНДИ. Замолчи. Пусть они попробуют что-нибудь сказать!.. (Подумав. ) Извини, Шарон, если я говорю глупости, ты меня толкни в бок, ладно? Я понимаю, ты права. Нам надо узнать друг друга. Я дам тебе время. До завтра, ты согласна?

Шарон смеётся.

А теперь проверь мою математику. У трёх задач ответы какие-то неправильные.

ШАРОН. Ты должен больше думать о математике и меньше обо мне.

РЭНДИ. Я стараюсь. Мисс Болц огорчается, когда я не могу решить.

ШАРОН. Зато, когда у тебя получается, у мисс Болц хорошее настроение, и она повторяет свою любимую фразу – «пусть Козёл лопнет от злости! » По-моему, Козёл это мистер Уилбинс.

РЭНДИ. Возможно... (Подходит поближе и садится рядом. ) Если ты будешь моей женой, ты должна знать всё. Я сейчас тебе скажу одну вещь... Об этом я никому не говорил. Даже мисс Болц, хотя она теперь мой лучший друг. Даже доктору Шварценгруберу, который меня лечил. Я скажу только тебе, почему я разбивал эти проклятущие телики. (Не сразу. ) Когда я был маленький, у родителей не было денег, чтобы нанять кого-нибудь сидеть со мной. Им надо было много тренироваться, потому что они хотели стать профессиональной парой. Они уходили на свои танцы, включали телевизор и привязывали меня, чтобы я не упал. Они привязывали меня каждый вечер. Я был один. Я сидел и смотрел. Сидел и смотрел... Потом, когда я вырос, мать плакала и говорила отцу, что не надо было так делать. Это было ночью, и она думала, что я сплю. Но я не спал, я слышал ихний разговор... Вот. Теперь ты знаешь. И ещё неизвестно, что скажут твои родители, когда узнают, что твой парень ходил к аналитику и пил таблетки.

ШАРОН. Мои родители будут рады, что у меня есть друг.

РЭНДИ. Правда?! Скажи мне ещё раз, что это правда, и я тогда сразу решу всю математику.

Входят мисс Болц и Паргрин. Рэнди быстро садится на своё место.

ШАРОН. Здравствуйте!

МИЛДРЕД БОЛЦ. Добрый день. Похоже, в нашей школе никто не опаздывает.

РЭНДИ. Здравствуйте, мисс Болц! Привет, мистер Паргрин! Как там ваша сигнализация, она уже работает?

ПАРГРИН. Сейчас попробуем. По моим расчётам, у вас будет пять-семь секунд, не больше. Ты, Рэнди, залезешь в один из шкафчиков для одежды. Шарон спрячется за ширмой, это проще и удобнее. Мисс Болц поможет тебе, договорились?

ШАРОН. Я могу сама.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Отлично, тем лучше. Никто не должен догадаться, что тут у нас школа.

ПАРГРИН. Вы приходите вместе с экскурсией и уходите одновременно с экскурсией, эти полтора-два часа самое безопасное время… (После паузы. ) Внимание! Приготовились... Вместо сигнала я хлопну в ладоши.

Все замерли, но Паргрин не успел хлопнуть в ладоши. В студии послышался сигнал, негромкий, похожий на короткий телефонный звонок.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Джим... Ой, Джим, это Уилбинс!

Она бросилась к незапертой двери, чтобы удержать её. Рэнди схватил за руку Шарон и помог ей спрятаться. Кто-то задел ширму, и она с грохотом свалилась. Паргрин, растерявшись, залез в шкафчик для одежды. Край его пиджака, попав в щель, так и остался торчать снаружи. Рэнди тоже забрался в свой шкафчик и едва успел захлопнуть дверцу. Только после этого Милдред Болц отпустила дверь, и в студии появилась Кэти Мак-Миллан.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. У вас открыто? А мне показалось, что дверь заперта... Всё в порядке?

МИЛДРЕД БОЛЦ. Конечно. Привет, Кэти, как дела?

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Вообще-то, я ищу Паргрина. Уилбинс хотел его видеть, причём срочно.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Обязательно передам, если он зайдёт ко мне раньше, чем к вам.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. В последнее время он заходит к вам гораздо чаще, чем ко мне.

МИЛДРЕД БОЛЦ. И это вас огорчает?

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Это меня беспокоит. Мистер Паргрин очень изменился с тех пор, как вы стали работать в нашем Центре. Вы...

МИЛДРЕД БОЛЦ. Что – я? Не стесняйтесь, говорите.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Вы уверены, что мистера Паргрина здесь нет?

МИЛДРЕД БОЛЦ. Ещё бы! Уж не считаете ли вы, что я его прячу? Смешно.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Действительно, забавно... О, у вас новый пиджак? (Подходит поближе. ) Смотрите, вы его прищемили. Какой симпатичный твид!

МИЛДРЕД БОЛЦ. Пиджак? Ах, этот?.. Ну, какой же он новый, старый пиджак. Знаете, на Фобосе я его практически не снимала.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Можно взглянуть?

МИЛДРЕД БОЛЦ. Не стоит. Давайте в другой раз.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Хорошо. Тем более, что это не ваш пиджак. Это пиджак Паргрина.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Какой бред! Мне ли не знать мои собственные вещи?

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Эту пуговицу я пришивала чёрными нитками с месяц назад. У меня не было серых.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Да?.. А, теперь я, кажется, припоминаю. Очевидно, мистер Паргрин забыл свой пиджачок, а я повесила его в шкаф и всё на свете перепутала.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Ну что ж, раз я никак не могу найти самого Паргрина, придётся побеседовать с его пиджаком.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Побеседовать с пиджаком... В каком смысле?

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. В буквальном... (Обращаясь к пиджаку. ) Привет, дорогой! Когда увидишь своего хозяина, передай ему пожалуйста: только стопроцентный идиот может сидеть так долго в грязном пыльном шкафу и считать других глупее себя.

ПАРГРИН (вылезая из шкафа). Ты права, это была неудачная шутка… (Чихает. ) Не знаю, зачем я туда залез. У меня аллергия на пыль.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Подозреваю, что именно мисс Болц автор этого остроумного розыгрыша.

ПАРГРИН. Ошибаешься... (Чихает. ) Милдред здесь не при чём. Я не думал, что это ты. Я решил, что это Уилбинс.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Уилбинс был бы счастлив узнать, что наша новая математичка прячет своих приятелей таким романтическим способом. Не надо ли проверить другие шкафчики?

ПАРГРИН (быстро). Не надо. Кэти, я тебе потом всё объясню.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Вы искали мистера Паргрина, вы его нашли. Свой разговор вы можете продолжить в другом месте.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Нет уж, теперь вам придётся кое-что выслушать! Я не знаю, зачем тебя вызывает Уилбинс, но уверена, что это из-за неё. Она способна на самый нелепый, самый чудовищный необдуманный поступок!

МИЛДРЕД БОЛЦ. Интересно, что же такое я могу совершить?

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Что угодно! Например – ваше настойчивое желание получать письма от учеников. Для любого современного учителя это неприемлемо, но вы... Вы особый случай. Ваш прежний опыт, ваши старые привычки, все эти марсианские штучки... Позже вы захотите встретиться с ними. Вот увидишь, Джим Паргрин, в один прекрасный день она приведёт своих учеников к себе в гостиницу или к тебе домой. Она ещё устроит здесь, в студии, что-то вроде воскресной школы!

Пауза.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Какая у вас богатая фантазия, Кэти. Школа в Центре телеобучения, прямо под носом у Уилбинса... Нет, это уж слишком.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Я рада, что мы поняли друг друга.

Быстро уходит.

ПАРГРИН (не сразу). Эй, вылезайте!

Рэнди Дуб вылезает из шкафчика. Шарон выходит из-за ширмы.

ШАРОН. Я боялась, что она нас всех вытащит.

РЭНДИ. Тебе-то хорошо. А там, в шкафу, приходится стоять скрючившись.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Надо поторопиться, Джим. Сходи побыстрее к Уилбинсу, пока он сам не явился сюда. Подожди! Я отряхну тебя.

Хлопает его по спине, отчищая пиджак от пыли. Рэнди помогает ей. В этот момент снова срабатывает сигнализация.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Всё, дождались. Вот теперь это точно Уилбинс!

И опять Шарон прячется за ширмой, Рэнди быстро залезает в свой отсек шкафа. Дверь студии осторожно приоткрывается.

Кто там? Это вы, мистер Уилбинс?

Входит незнакомый парень. Он аккуратно одет, коротко подстрижен. Костюм, галстук, всё, как положено. Это Ян.

ЯН (приветливо улыбаясь). Мисс Болц, если не ошибаюсь? Здравствуйте, мисс Болц! Меня зовут Ян, я ваш ученик в некотором смысле... Добрый день, сэр!

ПАРГРИН. Паргрин. Джим Паргрин, инженер.

МИЛДРЕД БОЛЦ. А что значит – ученик в некотором смысле?

ЯН. Обычно мы с вами находимся по разные стороны экрана, что создаёт парадоксальный, чисто телевизионный эффект. Мне кажется, что я вас знаю давно, вы меня видите в первый раз... (Протягивает ей несколько фотографий. ) Извините, не люблю писать письма, но вы меня очень заинтересовали, мисс Болц. Поэтому я решил зайти. Не помешал?

МИЛДРЕД БОЛЦ. Нет-нет. Мне тоже интересно с вами познакомиться, Ян.

ЯН. Марсианская живая школа - потрясающая идея! Уверен: многие поверили, что вы на самом деле сидели на Фобосе и кого-то там учили! И вообще, этот трюк с письмами и фотографиями – совершенно оригинальный рекламный ход.

МИЛДРЕД БОЛЦ. А если я вам скажу, что я действительно проработала на Фобосе пятнадцать лет?

ЯН (смеётся). Правильно, теперь надо держаться до конца... Знаете, я давно увлекаюсь разработками, поднимающими рейтинг. Обычно ведущие действуют прямолинейно, чем больше трюков, тем лучше. Иногда я даже не выключаю мою старушку «Сони», я просто засыпаю перед экраном... (Он прошёл по студии, разглядывая всё вокруг, взял одну из фотографий, потом поставил на место. ) Надеюсь, вам удастся продержаться подольше с вашей математикой, мисс Болц. Я люблю математику, а все ваши предшественники боялись давать что-нибудь посложнее, чем трижды три.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Живая школа на станции не трюк и не рекламный ход. На этих фотографиях мои бышие ученики. Мне повезло: целых пятнадцать лет я видела их и разговаривала с ними. Я помню их имена… (Не сразу. ) Бетти Каттерли, Джон Спрингфилд, Лиз Томас. Вон тот мальчик – Дирк Миллер, рядом с ним Анне Холстрем. Лу Сантино, Хосе Баркес... В моей школе на Фобосе было всего семь человек. Только семь.

ЯН. Это что, правда? Нет, вообще-то я слышал про живые классы, но как-то не верилось, что где-то продолжают учить, как в прошлом веке.

ПАРГРИН. В прошлом веке учили не так уж плохо, парень. Гораздо лучше, чем тебе кажется.

ЯН. Извините, сэр, но все пожилые люди думают, что их жвачки жевались гораздо лучше… (Продолжает, повернувшись к Милдред Болц. ) Значит, вы утверждаете, что сидели в этой дыре, на Фобосе, столько лет подряд? И там, в этот ваш класс, ходили семь человек. Туда и обратно. Каждый день. Забавно. Вы говорите такие странные вещи, но вас интересно слушать. У вас получается, что живая школа не хуже телевизионной.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Живая школа намного лучше.

ЯН. Смеётесь?

МИЛДРЕД БОЛЦ. Не знаю, как тебе объяснить. Один раз увидеть, это даёт больше, чем все долгие нудные объяснения.

ПАРГРИН. Милдред…

МИЛДРЕД БОЛЦ (не обращая внимания). Спокойно, Джим. Ты посмотри на него... Он не понимает, что это такое: сидеть в классе, не слушать учителя и смотреть на девочку, которая сидит рядом.

ЯН. Какая девочка?! Извините, но я хотел бы уточнить...

ПАРГРИН. Милдред!

МИЛДРЕД БОЛЦ. Помолчите, мистер Паргрин, я знаю, что я говорю. Так вот, если бы у меня была нормальная живая школа здесь, на Земле, в моём классе не было бы пустых стульев!

ЯН. Не обижайтесь, мисс Болц, но вы ничего не понимаете в современной жизни. Никто не захотел бы вынуть свою задницу из удобного кресла и тащиться неизвестно куда неизвестно зачем. Только у меня такой невозможный характер: я ненавижу запертые двери и готов попробовать самое несъедобное блюдо, даже если потом меня вывернет наизнанку. В вашей школе был бы один-единственный стул и один-единственный ученик. Это я.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Спорим, что не один? На сотню баксов? И кто проспорит, залезет на стул и прокукарекает.

ЯН. Спорим. Только как мы сумеем проверить, кто выиграл?

МИЛДРЕД БОЛЦ. Увидишь. Джим Паргрин, ты будешь свидетелем.

ПАРГРИН. Я не буду. Я протестую!

ЯН. Пожалуйста, мисс Болц, если вам нравится кукарекать... Не в моих правилах мешать дамам делать такие вещи.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Отлично! Считай, что ты принят. Прямо сейчас. Сегодня. Но ты не будешь первым, Ян. Ты будешь третьим. Шарон, Рэнди! Идите сюда...

Рэнди Дуб вылезает из шкафчика, где он прятался всё это время. Шарон выходит из-за ширмы. Несколько секунд Ян молча и растерянно смотрит на них.

Знакомьтесь. Это Ян, новый ученик в нашей школе.

РЭНДИ. Привет! Похоже, плакали твои баксы.

Шарон подходит к Яну и, неожиданно, быстрым осторожным движением проводит рукой по его лицу, волосам. Ян невольно отодвигается.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Эй, не пугайся! Разумеется, ты мне ничего не должен. Это была шутка.

Пауза.

ЯН. Нет. Так не пойдёт. Если я спорю, я спорю всерьёз.

Он медленно залезает на стул и кукарекает.

С меня сотня. Можно я принесу деньги завтра?

Та же студия. Прошло ещё некоторое время, может быть неделя или даже больше. Только что закончился урок и все трое учеников – Рэнди, Шарон и Ян ещё не ушли домой. Рэнди поливает из лейки лимон в горшке. Ян собирает свои вещи.

ЯН (тихо). Извини, сегодня я не смогу тебя проводить.

ШАРОН. Что-нибудь случилось?

ЯН. Нет. Всё нормально.

ШАРОН. Зачем ты меня обманываешь? Я же чувствую. Ты волнуешься, ты отвечал невпопад.

РЭНДИ. Даже мисс Болц заметила, что сегодня кое-кто не справился с задачами. У тебя получилось, что лодка двигалась против течения со скоростью сто двадцать миль в час. Это неправильный ответ.

ЯН. Рэнди, ты умеешь быстро собирать свои вещи? Быстро и молча. Поторопись, вы должны уйти вместе с экскурсией.

ШАРОН. А ты?

ЯН. Неважно... (Подумав. ) Я должен задержаться и поговорить с мисс Болц.

РЭНДИ. Мы тоже можем немного задержаться.

ЯН. Мистер Дуб, даю перевод с английского на английский... Иди домой и не мешай мне. Можешь проводить Шарон, разрешаю.

РЭНДИ. Мне не нравится, когда ты так говоришь. И мне не нужно никаких твоих разрешениев.

ЯН. Разреше-ний.

РЭНДИ. Я не люблю, когда ты меня поправляешь. Пускай это делает мисс Болц. Или она... (Показывает на Шарон. ) Только не ты.

ЯН. Не стоит говорить «она» в присутствии дамы. Тем более тыкать пальцем.

РЭНДИ. А можно дать по мордам в присутствии дамы?

ЯН. Правильнее – по морде. Кстати, это единственное, что ты умеешь.

ШАРОН. Перестаньте. Рэнди, ты не должен обижаться. Ты действительно иногда выражаешься немного грубовато.

РЭНДИ. Как хочу, так и выражаюсь, и пусть он не лезет. Без него у нас была отличная школа. Разве нам плохо вдвоём?

Шарон молчит.

ЯН. Что ты раскричался? Сообрази своими дубовыми мозгами: девушка имеет право выбрать. Сегодня ты её провожаешь, а завтра я.

РЭНДИ (подходит поближе). Я её провожаю и сегодня, и завтра, и послезавтра!

ШАРОН. Рэнди... (Встаёт. ) Пойдём.

РЭНДИ. Ты вообще откуда взялся, откуда ты свалился? (Волнуясь. ) Мы ничего о нём не знаем, Шарон. Где он живёт, кто его родители... Даже мистер Паргрин удивлялся, что он не назвал свою фамилию. Просто Ян, и всё!

ЯН. Зачем тебе моя фамилия? Ну, допустим, Ян Дуб, что-нибудь изменится?

РЭНДИ. Ты нарочно стараешься меня разозлить, да?

ЯН. Глупости.

РЭНДИ. Тогда скажи, что ты делаешь здесь? Шарон плохо видит и не может смотреть уроки. Я вообще ненавижу телевизоры, но ты... Ты ведь так любишь это проклятое телеобучение!

ШАРОН. Рэнди, прекрати.

РЭНДИ (Шарон). Он нормальный, он такой же, как все, он даже считает себя умнее других и всё время спорит с мисс Болц! Злится, спорит, но ходит к нам, а я не понимаю, я не верю ему!

ЯН. Мистер Дуб, вы прирождённый оратор. Ваше место в парламенте.

РЭНДИ. Хорошо, Шарон, больше не буду, можешь не толкать меня в бок. Пусть он ответит только на один вопрос.

ЯН. Ладно. Давай свой вопрос.

РЭНДИ. Вчера я видел, как ты звонил куда-то. А потом я нажал на повтор последнего номера. Мне ответили – «Офис управляющего Центром телеобучения Северо-Восточного округа». (Не сразу. ) Получается, что он звонил Уилбинсу или кому-то из его помощников.

ШАРОН. Не может быть. Ян, это ошибка, правда?

Она ждёт ответа. И Рэнди тоже ждёт.

ЯН. Легко догадаться, почему ты следил за мной. Испугался, что Шарон может понравиться кто-то другой? Кто-нибудь не такой дубовый.

Рэнди хватает его за шиворот, бьёт. Ян падает, с трудом поднимается.

ШАРОН. Рэнди, не надо!

ЯН. Не такой безмозглый, как ты...

Шарон пытается вмешаться в драку, но двигается неловко, потеряв ориентацию. Рэнди Дуб снова и снова бьёт Яна, он сильнее, и он уже не может остановиться. В студии появляется Милдред Болц. Вдвоём с Шарон они, наконец, оттаскивают Рэнди в сторону.

РЭНДИ (пытаясь вырваться). Он что-то скрывает... Он хочет, чтобы наша школа кончилась!

МИЛДРЕД БОЛЦ. Господи, что тут у вас происходит? Я уже отключила сигнализацию, я была уверена, что вы давно ушли. Ян, у тебя всё в порядке?

ЯН. Всё нормально, мисс Болц.

Убегает.

РЭНДИ. Я знаю. Он хочет забрать у меня Шарон. Он хочет, чтобы я сидел дома и смотрел проклятый ящик. Каждый день! Всегда. Всю жизнь...

МИЛДРЕД БОЛЦ. Успокойся, Рэнди... Ну?! Ты слышишь меня? Всё нормально, всё хорошо... (С трудом удерживая его. ) Ничего страшного не случилось. И наша школа никогда не кончится. Ведь мы только начали, мы сделали маленький первый шаг. А потом мы сделаем ещё один. И ещё, и ещё, если Бог нам поможет... (После паузы. ) Знаешь, когда я была девчонкой, мне казалось, что Бог – это старый учитель математики, очень умный и немного рассеянный, у него всё подсчитано и решено, и на всё есть ответы.

Увидев, что Рэнди успокоился, она отпускает его. Несколько секунд все трое молчат. Шарон, схватив Рэнди за руку, тянет его за собой.

ШАРОН. До-свидания, мисс Болц! Это из-за меня всё так глупо получилось. Извините нас.

Они уходят из студии вместе. Оставшись одна, Милдред Болц отодвигает ширму и садится на свою кровать.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Да... Если они сейчас бьют друг друга, что будет через месяц, хотелось бы знать... (Устало вздохнув. ) Вот бы поспать часочек! Ладно, поспать не получится, хотя бы поваляться немного... Ой, я же совсем забыла!

Вскочив с постели, она достаёт какой-то свёрток, затейливо перевязанный разноцветными ленточками, потом хватает маленький диктофон, включает запись и начинает говорить громко, старательно.

Дорогой мистер Паргрин! Сегодня день твоего рождения, и в этот день… в этот праздничный день, когда мы... Стоп! Нет, лучше по-другому... (Начинает снова. ) Джим, милый! Поздравляю тебя, мой дорогой! Прими от меня в подарок этот новый пиджак твоего любимого грязно-серого цвета и носи его долго-долго. Твоя Милдред Болц. Нет, не так. Целую, твоя Милли... (Продолжает, словно отвечая за Паргрина. ) Дорогая Милли! Спасибо тебе за пиджак, он ужасно красивый. Как ты догадалась, что мне нравится именно такой? Милли, почему бы тебе не выйти за меня и не стать миссис Паргрин? Я тебя люблю! Твой Джим.

Помедлив немного, выключает запись, достаёт из диктофона кассету и бросает её в мусорную корзину.

Миссис Паргрин, размечталась... Миссис Старая Грымза, это будет точнее.

Услышав, как открылась дверь, она оглядывается. Это Ян.

ЯН. Извините... Я вернулся, чтобы предупредить вас.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Это как-то связано с Рэнди, да? (Осторожно. ) Я, конечно, кое-что вижу, просто не хотелось влезать в ваши отношения. Понимаешь, вас только трое в классе, а это ненормально. В классе должно быть человек десять-пятнадцать.

ЯН. Это связано с мистером Паргрином.

МИЛДРЕД БОЛЦ. А, вот оно что... Ты узнал, что у него сегодня день рождения?

ЯН. Я узнал совсем другое... (Не сразу. ) Мистер Паргрин, он... Он изменил ваш Тендэкз, а это плохо кончится.

Пауза.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Повтори, что ты сказал. Мистер Паргрин... Джим занижает мой Тендэкз? Ты с ума сошёл!

ЯН. Я не говорил, что он занижает ваш рейтинг. Он его завышает, мисс.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Так. Минутку... Значит, на самом деле мой Тендэкз хуже, чем девятнадцать?

ЯН. Хуже.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Сколько же?

ЯН. Наверное, восемь-десять. Иначе мистер Паргрин не решился бы.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Восемь или десять... Получается, что меня давно пора уволить. Откуда у тебя эти цифры?

ЯН. Позвольте мне не отвечать на этот вопрос.

МИЛДРЕД БОЛЦ (подбегает к пульту, нажимает кнопку). Мистер Паргрин! Это говорит мисс Болц... Джим, тут небольшая поломка, прошу вас срочно зайти. Да-да, именно. Жду.

ЯН. Я всё равно ничего больше не расскажу... (Подумав немного. ) Тендэкз очень трудно изменить. Мистер Паргрин хороший инженер. Первоклассный.

Он отошёл в сторону, сел. В тишине слышны шаги. Распахнув дверь ногой, Паргрин вносит в студию большой красивый торт со свечками.

ПАРГРИН. Ты погляди-ка, Милли, что мне преподнесли. Потрясающая вещь! Кэти и Линда Грегори испекли его вдвоём в специальной духовке мисс Беллуджи. Лайл Стюарт изготовил крем и украшения, а мистер Меликян охранял это произведение, чтобы его не сожрали раньше времени. (Осторожно ставит торт на стол. ) Ну? Какие у нас проблемы? Мы собираемся через полчаса в студии мисс Мак-Миллан. Ты не хочешь переодеться?

ЯН. Мои поздравления, мистер Паргрин! Не знал, что у вас сегодня праздник.

ПАРГРИН. Ян? (Взглянул на часы). Ты должен был давно уйти.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Джим, сядь, пожалуйста.

ПАРГРИН. Ага, понимаю... (Садится. ) Ты тоже приготовила мне сюрприз и поэтому у тебя такое загадочное лицо.

МИЛДРЕД БОЛЦ. А теперь скажи, какой у меня Тендэкз?

ПАРГРИН. Что-что? Ах да, Тендэкз... Нормальный, ничего особенного. Девятнадцать, кажется.

Пауза.

МИЛДРЕД БОЛЦ. А теперь скажи мне, какой у меня настоящий Тендэкз?

ПАРГРИН (заметно нервничая). Слушай, у меня сегодня день рождения, нас ждут. Давай обсудим всё это после.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Мы обсудим сейчас, немедленно. И не смей врать и выкручиваться.

ПАРГРИН. Так. Ты знаешь... (Не сразу. ) И он тоже знает?.. Надо же! А я надеялся, что никто не сумеет пронюхать.

ЯН. Вы ошиблись, мистер Паргрин. Тендэкз трудно взломать, но ещё труднее сделать это так, чтобы не осталось следов. Даже если вам известны коды. Даже если вы обошли программу допуска и контроля.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Как ты мог, Джим?! Разве я просила тебя? Ты же говорил, что Тендэкз невозможно обмануть. Ты говорил, а я тебе верила. Господи, я верила каждому твоему слову!

Паргрин молча отходит в сторону и, отвернувшись, разглядывает торт.

Теперь меня не просто выгонят. Меня вышибут с позором! Какая радость для Уилбинса – так легко справиться с никому не нужной училкой. И все будут уверены, что это я уговорила тебя. Именно я!

Пауза.

ПАРГРИН. Ты любишь крем, Милли? Розовые розочки, зелёные листочки, шоколадные птички... Хочешь птичку?

МИЛДРЕД БОЛЦ. И ты ещё можешь любоваться своим дурацким тортом?! Дать тебе тарелочку? Пожелать приятного аппетита?

Не ответив, Паргрин идёт к двери. Потом он останавливается, оборачивается.

ПАРГРИН. Ты хотела узнать свой настоящий Тендэкз? Девятнадцать мы проскочили уже давно. Потом было двенадцать, восемь, семь... Я хотел поднять его чуть-чуть, Милли. Я верил, что живая школа придаст тебе силы. Я не виноват, что ничего не вышло. Твои тайные уроки были просто замечательные, но твои записи становились всё хуже и хуже. Ты права. Не надо было рисковать. Я должен был спокойно смотреть, как Уилбинс уволит тебя... (Не сразу. ) Если хочешь, через неделю я могу восстановить твой Тендэкз. Никто ни о чём не догадается.

ЯН. Не получится, мистер Паргрин... (Он встал и подошёл к инженеру. ) Вам надо действовать быстрее. Уилбинс уже догадывается о том, что рейтинг подделан. У вас осталось очень мало времени. Совсем мало!

Прошло ещё несколько секунд. И Паргрин, и Милдред Болц молча смотрели на Яна. В наступившей тишине дверь в студию открылась, и появился Уилбинс. Словно не замечая никого, он подошёл к Яну, внимательно разглядывая парня.

УИЛБИНС. В высшей степени любопытная встреча... В высшей степени!

ПАРГРИН. Добрый день, сэр. Мы... Я как раз собирался к вам зайти и кое-что объяснить.

УИЛБИНС. Не трудитесь, меня не интересуют ваши объяснения.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Но мы...

УИЛБИНС. Ваши объяснения, мисс Болц, меня интересуют ещё меньше. Итак, что мы имеем? Фальшивый рейтинг девятнадцать и реальный где-то около нуля. Самодельная сигнализация в студии. Тайные занятия в служебном помещении. Дети, которые приходят каждый день одновременно с экскурсией. И, наконец, вот этот молодой человек...

МИЛДРЕД БОЛЦ. Какие дети, какие занятия, о чём вы? А этот молодой человек... это Ян. Мой племянник из Оклахомы.

УИЛБИНС. Племянник из Оклахомы? Неужели?

ЯН. Не надо, мисс Болц!

МИЛДРЕД БОЛЦ. Разве я не могу пригласить к себе своего родного любимого племянника? (Быстро, не задумываясь. ) Понимаете, моя сестра Пегги вышла замуж и уехала в Оклахому, мы давным-давно не виделись. Вот... Познакомьтесь, пожалуйста. Это Ян. А это мистер Уилбинс.

УИЛБИНС. Очень приятно... (Усмехнувшись. ) Вдвойне приятно узнать, что мы с вами такие близкие родственники. Дело в том, что этот молодой человек – мой сын, Ян Уилбинс. И я меньше всего ожидал увидеть его здесь.

Помедлив ещё немного, Уилбинс резко повернулся и, заметив праздничный торт на столе, шагнул к Паргрину.

Совсем забыл. Поздравляю вас с днём рождения, Паргрин!

ПАРГРИН. Спасибо.

УИЛБИНС. Ну что ж, закончим... (После паузы. ) Вы проиграли, мисс Болц. Я знал, что вы проиграете, но не предполагал, что вы способны продержаться так долго, нарушая все правила игры. Моё последнее предложение: вы уходите сами, и тогда мы закроем глаза на преступление, которое совершил наш друг, Джим Паргрин. Будем считать, что у него помутилось в голове на старости лет, верно? Было бы бесчеловечно выгонять его за год до пенсии.

ЯН. Отец...

УИЛБИНС. А тебя никто не спрашивает.

ЯН. Какая разница, что там сделал мистер Паргрин, если ты с самого начала решил её уволить.

УИЛБИНС. Ни слова больше.

ЯН. Ты решил её убрать потому что она похожа...

УИЛБИНС. Молчать! (Кричит. ) Я запрещаю тебе говорить, запрещаю!

ЯН. Похожа на мою мать. Я знаю, что это правда.

Пауза. С трудом овладев собой, Уилбинс достал из кармана пакетик с фисташками, отправил орех в рот.

УИЛБИНС. Хорошо. Я вынужден прокомментировать нелепые утверждения моего сына. Десять лет назад моя жена... моя бывшая жена подписала контракт и отправилась на одну из станций. Моя жена была достаточно опытным учителем, но она не захотела участвовать в программе телеобучения. Она предпочла оставить нас. Меня и моего сына. Она... (Приблизившись к Милдред Болц, он помолчал ещё немного. ) Вы абсолютно не похожи на неё. Ничего общего. Совершенно.

ПАРГРИН. Я хотел бы заметить, что с моей головой всё в порядке. Все мои поступки...

УИЛБИНС. Все эти поступки сплошной вздор! Кстати, завтра утром ваш последний эфир, мисс Болц. Я надеюсь, вы сумеете принять правильное решение и достойно попрощаетесь со своими учениками... (Сыну. ) С тобой мы поговорим дома.

Когда Уилбинс и Ян вышли из студии, Милдред Болц закрыла за ними дверь. Паргрин сел, и несколько секунд они молчали, не глядя друг на друга. Потом она достала свёрток, перевязанный ленточками, протянула его Паргрину.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Держи. Я тебя поздравляю, Джим! И спасибо за всё.

Он машинально развернул свёрток.

Тебе нравится?

ПАРГРИН. Конечно. А что это?

МИЛДРЕД БОЛЦ. Это пиджак.

ПАРГРИН. Ах, да... Разумеется.

Помедлив ещё немного, Паргрин надел пиджак, потом быстро снял.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Завтра мы пойдём в ресторан и отпразднуем всё вместе. Твой день рождения и моё увольнение... (Стараясь говорить спокойно. ) Двойной праздник, двойная выпивка за мой счёт.

Пауза.

ПАРГРИН. Уилбинс прав, мы проиграли... Но он забыл, что один козырной туз всё-таки остался у нас на руках.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Ты что-то придумал?

ПАРГРИН. У нас есть последний урок, не правда ли? Один-единственный... (Медленно, словно обдумывая на ходу. ) Завтра утром мы взорвём нашу маленькую бомбу на глазах у всего Северо-Восточного округа. Ну? Надо объяснять или ты уже догадалась, о чём я говорю?

На следующий день в студии собрались все ученики Милдред Болц – и Рэнди, и Шарон, и Ян. Горит яркий свет, и всё готово к записи. Паргрин за пультом, он снял пиджак и закатал рукава рубашки. Узел галстука сбился и сдвинут в сторону.

ПАРГРИН. Внимание! Когда пройдёт запись, мисс Болц сделает заключительное сообщение. Чуть больше двух минут, постарайся уложиться.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Да. Я постараюсь.

ШАРОН. Мистер Паргрин... Я сегодня хорошо выгляжу?

ПАРГРИН. Отлично. И перестаньте волноваться. Всё самое главное уже сделано.

ЯН. А какой урок вы пустили в эфир, последний?

ПАРГРИН. Нет. Мы взяли понемногу из разных. Я держал эти кассеты дома – вот уж не думал, что они пригодятся. Так... Милли, ты в порядке?

МИЛДРЕД БОЛЦ. Ничего. Правая рука дёргается, но я её уберу.

ПАРГРИН. Договорились. Работаем второй камерой. Три... Два... Один... Начали.

МИЛДРЕД БОЛЦ (громко, почти спокойно). Здравствуйте! Не удивляйтесь, пожалуйста, только что вы увидели не совсем обычный урок математики. Так получилось, что ко мне в студию приходили мои друзья, и мы занимались все вместе примерно так же, как учились ваши родители, ваши бабушки и дедушки. Это была обыкновенная живая школа. Без трюков и спецэффектов. Учитель и ученики. В одной комнате. Каждый день... Сегодня я хочу представить вам моих учеников. Шарон Кречмер, единственная девочка в нашем классе...

ШАРОН. Привет!

МИЛДРЕД БОЛЦ. Рэнди Дуб.

РЭНДИ. Добрый день, это я.

МИЛДРЕД БОЛЦ. И Ян Уилбинс.

ЯН. Здравствуйте.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Почти целый месяц мы встречались здесь, но всё хорошее иногда кончается – вот мы и решили показать вам то, что у нас получилось... (Чуть помедлив. ) Извините за неважное качество записи, мы записывали просто так, для себя. Извините, если, начиная с завтрашнего дня, вы уже не увидите меня в вашем телевизионном расписании передач... (Она помолчала ещё чуть-чуть, словно собираясь с мыслями. ) Боюсь, что я была неважной училкой. Скучноватой. Неумелой. Боюсь, что я так и не привыкла к телекамерам. Честно говоря, мне бы хотелось иметь такую большую студию, чтобы в ней поместились все, кто живёт в нашем округе. Все двадцать восемь тысяч. Вернее, двадцать восемь с половиной... (После паузы. ) Вот и всё. Сейчас мне кажется, что я вижу ваши лица и ваши глаза. Времени уже нет, но я ещё успею сказать вам, что я вас люблю. До-свидания! С вами была Милдред Болц, Центр телевизионного обучения Северо-Восточного округа.

ПАРГРИН. Стоп!

Он отключил пульт и убрал свет в студии, оставив только дежурный.

Две минуты двенадцать секунд. Чёрт возьми, как ты ухитрилась уложиться тютелька в тютельку?

РЭНДИ. И что теперь будет?

ПАРГРИН. Понятия не имею... (Он поправил галстук, надел пиджак и взглянул на часы. ) Сейчас мистер Уилбинс кончил смотреть нашу передачу и выключил монитор. Так... Сейчас он вышел из офиса и вызвал лифт. Поднялся на седьмой... Ян, может быть тебе лучше уйти?

ЯН. Нет. Я не уйду.

Прошло совсем немного времени, и в студии появился Уилбинс. Все ученики продолжали молча сидеть на своих местах, только Паргрин невольно шагнул ему навстречу и тут же остановился.

УИЛБИНС. Это была дерзкая выходка, мисс Болц, дерзкая и бессмысленная. Но она вам не поможет.

ПАРГРИН. Идея принадлежала мне. Мисс Болц тут не при чём.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Возражаю. Идея принадлежала мистеру Уилбинсу. Он сам посоветовал мне достойно попрощаться с учениками.

УИЛБИНС. В любом случае – я не был удивлён. Я был готов к тому, что вы можете использовать последний эфир самым диким, невероятным способом. Слава Богу, что низкий рейтинг свёл к нулю ваше вредное влияние на аудиторию.

РЭНДИ. Если наш Тендэкз хотя бы десять, нас смотрели почти три тысячи человек. Две тысячи восемьсот пятьдесят!

УИЛБИНС. Мисс Болц, я пришёл сюда, чтобы узнать ваше решение. Я не собираюсь выслушивать идиотские мнения ваших недоразвитых учеников.

РЭНДИ. Вы назвали меня недоразвитым? Потрудитесь забрать ваши слова обратно. Мы ещё посмотрим, кто из нас идиотский, вы или я...

ШАРОН. Не надо, Рэнди.

УИЛБИНС. Побыстрее... Не заставляйте меня вызвать охрану.

ПАРГРИН. Когда вы нас уволите, мы подадим в суд. Когда выяснится, что мисс Болц незаконно занималась с детьми, суд захочет узнать, что они думают о таком обучении. Суд не считает мнение несовершеннолетних идиотским.

УИЛБИНС. Не смешите меня, Паргрин. На что вы рассчитываете? Ваши ученики: слепая девочка и молодой человек с задержкой умственного развития. Этих детей можно пожалеть, но...

МИЛДРЕД БОЛЦ. Не смейте так говорить. Мои ученики не нуждаются в вашей жалости.

РЭНДИ. И можете вызывать охрану. Кто меня тронет, у того вообще всякое развитие прекратится. Мы всё равно будем продолжать нашу живую школу, понятно?!

ШАРОН. Если охрана применит силу против слепой девочки, это будет плохая реклама для Центра телевизионного обучения.

ЯН. Не стоит доводить до суда, отец. Ты забыл про меня. Уилбинс-младший против Уилбинса-старшего, это будет совсем плохая реклама.

В наступившей тишине все посмотрели на Яна. И Уилбинс тоже смотрел на сына, долго, мучительно. Потом он шагнул к Милдред Болц.

УИЛБИНС. Время разговоров кончилось. Ваше решение?

ПАРГРИН. Наше решение – нет.

МИЛДРЕД БОЛЦ. Подожди, Джим. Не надо говорить за меня... (Она помолчала немного. ) Я согласна. Я ухожу по собственному желанию. Пусть будет так, как мы договорились. Я ухожу, а Паргрин продолжает работать. Мистер Паргрин первоклассный инженер, и он ни в чём не виноват... Вы правы. Я проиграла, надо уметь проигрывать. Скандал ничего не исправит, суд ничего не изменит. Всё останется по-прежнему: дети будут сидеть возле своих телевизоров, учителя будут изобретать всё новые трюки, и замечательный сверхплоский экран навсегда останется между ними. Молчи, Джим, не нужно ничего говорить и не нужно спорить...

РЭНДИ. А как же я, мисс Болц? (Растерянно. ) Как же теперь мы?

ШАРОН. Вы нас бросаете?

МИЛДРЕД БОЛЦ. Конечно, нет, Шарон. Мы ещё увидимся. Вы ещё придёте ко мне в гости. Или я к вам. Ты будешь хорошо учиться, Рэнди, я не сомневаюсь в этом. И ты, Шарон. И ты, Ян. Мистер Уилбинс подберёт отличного учителя вместо меня. Возьмите мужчину, мистер Уилбинс. Математика – мужское дело.

Помедлив ещё чуть-чуть, она подошла к своему столу, взяла горшок с лимоном и остановилась, глядя прямо перед собой.

Надо собрать фотографии, Джим. Всё остальное я заберу потом.

Стало совсем тихо. Дежурный свет скупо освещал студию, и казалось, что уже наступил вечер. Паргрин ничего не ответил. Милдред Болц начала собирать свои фотографии, медленно, словно стараясь оттянуть тот момент, когда всё будет сделано и придётся уйти. Потом послышались шаги, и распахнулась дверь. В студии появилась Кэти Мак-Миллан.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. Джим Паргрин, ты что, ничего не знаешь?! Ой, мистер Уилбинс... Вы здесь, сэр? Как хорошо, что я вас нашла, вас всюду ищут. Извините, но вам надо срочно вернуться в офис! Как можно быстрее, охрана просто не знает, что делать...

УИЛБИНС. Охрана?.. Что с вами, мисс Мак-Миллан? Объясните, наконец, что происходит.

КЭТИ МАК-МИЛЛАН. После этой передачи, там внизу толпа. Их всё больше и больше, и они хотят записаться в живую школу... (Испуганно. ) Это можно с ума сойти, что там такое делается! Они сидят прямо на асфальте, и на автостоянке, и на газоне тоже. Они болтают, жуют, слушают музыку, знакомятся друг с другом... Они уже испортили наши стены всякими надписями!.. Они ждут, сэр. Господи, никогда не видела столько детей одновременно. Никогда!..

12 3 Следующая ⇒