ГЛАВА 11. Он убежал!

ГЛАВА 11

По пути к его дому, я вдруг осознала, что гостиница скоро будет принадлежать Эйдану Майклзу. А это означало, что мне нужно будет искать новое жильё. Может быть, я могла бы напроситься к Саре? Она говорила, что ей не нужны соседки, но я бы сделалась маленькой и незаметной и заняла бы небольшой уголок в её роскошной квартире. Или к Эвелин. Может быть, я смогла бы переехать к ней и Фрэнку? Или я должна буду жить с Джебом, моим официальным опекуном? Что если бы Джеб не пережил смерти Эвереста? Что тогда? Неужели тогда моим опекуном стала бы Люси? Если бы Эрик вообще выпустил её из своего подвала. Могли ли социальные службы прийти за мной, или Эвелин, наконец, смогла бы стать моим опекуном?

Через пять недель мне должно было исполниться восемнадцать. До этого момента моя жизнь принадлежала людям, которые плохо подходили на роль моих опекунов.

— О чём ты думаешь? — голос Лиама заставил меня отвести взгляд от усыпанного звёздами неба.

— Об Эвересте.

Я солгала, потому что не хотела нагружать его своими проблемами. К тому же, мои мысли были не так уж далеки от Эвереста.

Лиам сжал руль.

— Мне жаль, Несс.

— Чего?

— Что сегодня проголосовали именно за это решение. В свете звёзд его точеный профиль сиял белым светом.

Я закусила губу, после чего отпустила её, издав неровный вздох.

— Я ценю то, что ты это сказал.

Припарковавшись перед домом, сделанным из дерева и стекла, который был таким же тёмным, как и небо за лобовым стеклом, Лиам взял мою холодную руку и прошёлся большим пальцем по моим костяшкам.

— Не думай, даже на секунду, что его убийство доставит мне удовольствие.

Я сглотнула. С трудом. Но это не помогло мне избавиться от кома в горле размером

с булыжник.

Лиам обхватил руками моё лицо, наклонился над центральной консолью машины и оставил лёгкий поцелуй на моих губах. От его прикосновения дрожь побежала по моей спине.

— Лиам?

Его губы оставили дорожку поцелуев на моём подбородке.

— Да, детка.

— Спроси его, зачем он это сделал. Прежде чем...

Остальная часть моего предложения повисла в тишине между нами.

— Спрошу.

— И пообещай сделать это быстро. Не мучай его, ладно?

Я вдохнула, и его тёрпкий запах окутал меня. Он был таким знакомым и успокаивающим.

— Обещаю.

Прежде чем открыть веки, я вздохнула, гадая, сдержит ли он своё обещание завтра

утром.

Он поднял мою руку, перевернул её, и оставил на моей открытой ладони невинный поцелуй. Затем он опустил её и сказал:

— Ты ела?

Последнее о чём я могла сейчас думать, это о еде.

— Нет.

— Ты голодна?

— Не очень.

Он постучал пальцем по моей прохладной коже.

— Может быть, содержимое моего холодильника вдохновит тебя?

— Может быть.

Хотя я в этом сомневалась. Мой желудок завязался в один большой узел.

Прижав к себе свою сумку, я нажала на ручку двери и вышла из машины. Оказавшись внутри дома, Лиам сбросил ботинки. Я последовала его примеру и поставила свои кроссовки рядом с его обувью. Когда я выпрямилась, нервозность, никак не связанная с судьбой моего кузена, переполнила меня. Я никогда ни у кого не ночевала... ну, кроме Эвелин.

Когда мама работала допоздна, я оставалась у Эвелин. Она наполняла мой желудок своей вкусной едой, затем давала мне в руки кружку молока, подогретого на плите, и читала мне, пока я не засыпала, лежа головой у неё на коленях, в то время как она гладила меня по волосам. Весь следующий месяц после смерти мамы я оставалась с Эвелин почти каждую ночь. Она пыталась кормить меня, заставляла меня пить молоко, пыталась отвлечь меня одной из её книг. Но всё, что я могла делать, это спать, и даже это мне удавалось делать урывками.

Лиам приподнял пальцами мой подбородок и приблизил моё лицо к своему.

— Ты опять где-то далеко от меня.

— Прости.

Я убрала подбородок с его пальцев и прошлась взглядом по незамысловатому и строгому декору, который казался простым, но, вероятно, стоил ему немалых денег.

Лиам вздохнул, обхватил рукой мою руку и потянул в сторону огромной двери. За ней находилась холостяцкая кухня: мрамор шоколадного цвета с бежевыми прожилками, медные аксессуары и шкафчики с дымчатыми стеклами, которые открывались одним нажатием пальца. Я уже была в этом доме, но тогда мне не довелось побывать на кухне.

Лиам достал пластиковые контейнеры из холодильника, поставил их на мраморный остров и снял крышки.

— Ты всё это сам приготовил? — спросила я, забравшись на один из кожаных стульев и восхищаясь тем, какой чистой и блестящей была его кухня.

— С тех пор как умер папа, мама Мэтта продолжает фанатично присылать мне еду.

— Очень мило с её стороны.

— Она хорошая женщина. Я слышал, она приходила, чтобы помочь в гостинице. Он достал две тарелки и приборы.

— Так и есть. Как и Изобель.

— Стая заботится о своих.

Меня наполнило тёплое трепетное чувство. Мне бы никогда не надоело слушать то, что я была частью стаи.

Он кивнул подбородком в сторону еды.

Осознав, что мы всё ещё очень мало знали друг о друге, я спросила:

— Какая у тебя любимая еда?

— Стейк.

Он положил что-то похожее на поленту⁴ себе на тарелку, после чего добавил зелёных бобов и толстый кусок подрумяненного мяса.

— Не очень оригинально, ага?

Он одарил меня самодовольной улыбкой, поставил свою тарелку в микроволновку, нажал пару кнопок, после чего кухня наполнилась мягким жужжанием.

— А что насчёт тебя?

— Я люблю почти всё. Но я испытываю слабость к мексиканской кухне. Эвелин...

— я провела рукой по волосам, — часто готовила нам в Лос-Анджелесе.

⁴Полента — кукурузная каша

После того, как я приготовила для себя тарелку, Лиам поставил её в микроволновку.

— Хочешь чего-нибудь выпить?

— Было бы здорово.

Он открыл холодильник и достал оттуда бутылку воды и бутылку пива.

— Это похоже на первое свидание, — сказала я.

Он открыл своё пиво, сделал большой глоток и наклонился ко мне с поцелуем.

— Я не хочу, чтобы это было нашим первым свиданием. Я хочу сводить тебя куда-нибудь. Давай завтра вечером, только ты и я.

Моё сердце застучало быстрее, но затем замедлилось, когда я вспомнила, что завтра вечером я навсегда удалю контакт своего кузена из телефона. Моё отрывистое дыхание заставило Лиама наклонить голову набок.

— Ты не хочешь, чтобы тебя видели вместе со мной? — спросил он.

— Что? — я постаралась успокоить свой неровный пульс. — Нет, дело не в этом. Я провела указательным пальцем по запотевшим стенкам своей бутылки.

— Я хочу сходить куда-нибудь с тобой, только не завтра.

Его глаза были полны сожаления. Я не знала — и не стала спрашивать, боясь его ответа — было ли это связано с его угрызениями совести из-за моего кузена или с тем, что приходилось откладывать наш ужин.

Микроволновка издала сигнал. Лиам протянул мне мою тарелку, после чего опустился на стул рядом со мной. Мы не разговаривали, сосредоточившись на еде и потерявшись каждый в своих размышлениях.

Я не чувствовала вкуса. Это было просто топливом для моего истощенного тела и способом не разговаривать об Эвересте.

Когда я закончила, я отнесла тарелку к раковине и помыла её.

— Тебе необязательно это делать, Несс. Каждые два дня ко мне приходит человек и убирается.

— Я так долго убирала за собой и другими, что это укоренилось в моей ДНК.

Я улыбнулась ему и вытерла руки о кухонное полотенце, которое висело на ручке

духовки.

— Ты этим занималась в Лос-Анджелесе?

— Да, а ещё работала официанткой, но я это ненавидела, — я сморщила нос. — Какой клининговой компанией ты пользуешься?

Лиам допил остатки своего пива.

— А что?

— Я скоро останусь без работы.

— Ты же не собираешься убирать дома?

Я нахмурилась.

— Это единственное, что я умею, Лиам.

— Ты теперь часть стаи, Несс.

— И что? — я скрестила руки на груди. — Оборотни считают ниже своего достоинства убираться в домах?

— Я помогу тебе найти нормальную работу.

— Уборка домов это нормальная работа.

— Но ты можешь найти лучше.

— У меня только диплом о среднем образовании, Лиам.

— Завтра мы заедем в Университет Колорадо и подадим документы.

— То есть, после того, как ты разделаешься с моим кузеном? — огрызнулась я, мой голос прозвучал напряжённо, каким было и моё тело.

Лиам встал со стула, обошёл остров и подошёл ко мне.

— Несс...

Я крепко сжала губы.

— Ты злишься.

Так и есть. Я злилась из-за судьбы Эвереста. Злилась из-за того, что Лиам принижал мою работу. Злилась, потому что не продолжила обучение.

Он положил руки мне на плечи.

— Я всё понимаю, но не надо на меня злиться.

Я уставилась на вырез его тёмно-синей футболки, отказываясь смотреть ему в

глаза.

— Альфа защищает свою стаю. Эверест опасен для тебя... для всех нас, — он подхватил мой подбородок и поднял мою голову так, что наши глаза встретились. — А что касается твоего будущего, я думаю, что тебе лучше поступить в колледж. Уверен, что твои родители хотели бы этого.

Мой гнев испарился при упоминании родителей. В последний месяц своей жизни мама наседала на меня по поводу подачи документов в колледж.

— Сначала мне надо подать документы на стипендию, — пробормотала я, наконец.

— У стаи есть накопления. Если ты хочешь пойти в Университет Колорадо осенью, для тебя там зарезервировано место. Все расходы оплачены.

— Даже комната в общежитии?

— Даже комната в общежитии.

Значит, мне нужно будет найти жилье только на следующий месяц... Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— А какая от этого выгода стае? Лиам улыбнулся.

— Нет никакой выгоды. Ты часть стаи. Образование это один из бонусов. Нам нравится, чтобы наши волки были достаточно образованы, чтобы захватить мир. Ну, или хотя бы Боулдер.

Но мне всё ещё была нужна работа, чтобы вернуть четыре с половиной тысячи, которые я задолжала банку за последние месяцы аренды квартиры, включая разные другие расходы, но мне не хотелось снова напоминать ему об этом.

Лиам обхватил руками мои запястья и опустил вниз мои костлявые руки, разделяющие наши тела.

— Не отгораживайся от меня. Я знаю, что все эти годы ты заботилась о себе сама, но теперь у тебя есть я. И многие другие, которые тоже готовы тебя поддержать. Ты должна нам доверять.

— Я пытаюсь.

Он скользнул губами по моим губам. Его губы были мягкими, словно шёлк, но затем его поцелуй стал более интенсивным. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы расслабиться, после чего я, наконец, вздохнула — точнее это было больше похоже на стон, чем на вздох — после чего обхватила его руками за талию. Но вдруг мой желудок начал пульсировать, словно моё сердце перекочевало туда. Я попыталась подавить неприятное чувство, но вскоре оно затмило все остальные.

Я так резко отпрянула от Лиама, что часть моих губ, казалось, должна была остаться приклеенной к его губам. Его тёмные глаза пристально оглядели выражение моего лица и моё тело, задержавшись на руке, прижатой к животу: я опустила руку и сжала пальцы в кулак. Пульсация начала стихать.

— Эрик предупреждал меня об этом, но я думал... — его кадык дёрнулся. — Я думал, что всё будет иначе.

— О чем предупреждал тебя Эрик?

— Он сказал, что твоё тело будет сопротивляться любому действию в отношении тебя, которое не исходит от твоего настоящего партнёра.

Меня охватил ужас.

— Единственное, что может помочь избежать этого — расстояние. Но Август не собирается уезжать, — Лиам вздохнул, и его накачанная грудь слегка опустилась. — Я не знаю, в курсе ли ты, но у его мамы рак груди.

При слове " рак" моя кровь начала закипать.

— Они думали, что она его победила, но он вернулся. И в этот раз болезнь более агрессивна. В любом случае, на следующей неделе у неё должна состояться двойная мастэктомия.

Пронзительное всхлипывание вырвалось у меня из груди раньше, чем я успела зажать рот рукой.

— Чёрт, — он прижал меня к себе. — Я забыл, что именно из-за рака твоя мама...

Он не закончил предложение. Да это было и не нужно. Он провёл рукой по моей

голове.

Эта новость потрясла меня, я восприняла её очень близко к сердцу. Теперь я понимала, почему муж Изобель так переживал за неё в гостинице, и почему она выглядела такой бледной на фоне её здорового сына.

— Август сказал, что на этот раз доктора уверены в успехе, но он хочет остаться на время операции. Он пообещал уехать после.

Меня затрясло от боли в груди, которую я испытывала по отношению к Изобель, Нельсону и Августу, и от стыда из-за того, какой я была эгоисткой. Я не только решила, что Август остался из-за меня, но была готова умолять его уехать, чтобы я могла быть близка с Лиамом. Боже.

Лиам запустил руку мне в волосы.

— Он не хотел, чтобы я говорил тебе, так что, пусть это останется между нами.

Я кивнула, всё ещё прижимая костяшки своих пальцев к губам, желая подавить весь тот ужас, что вызвала новость Лиама.

— Это несправедливо, — пробормотала я.

— Жизнь редко бывает справедлива.

И хотя я не могла прочитать его мысли, я почувствовала, что он думал о своей собственной матери, которую забрали у него, когда ему было только восемь, и сделал это его собственный отец-тиран.

— Кстати, о несправедливости, я знаю, что ты ненавидишь Эвереста, и я знаю, что ты хочешь следовать традициям, — я облизала губы, — стаи, но мой кузен оказал тебе услугу. Он разделался с убийцей твоей матери, — я надеялась, что если я преподнесу всё именно так, это может изменить его решение. — Может быть, ты пересмотришь его приговор?

Лиам сжал пальцами мою футболку, словно это была шея Эвереста.

— Моя мать не была частью стаи.

— И что? — меня начало дико трясти от злости. — Разве её жизнь была от этого менее ценной?

— Не путай прощение с честностью.

Его глаза сделались такими чёрными, как будто его зрачки поглотили радужку.

— Мой отец был подлым ублюдком, но он, тем не менее, был моим отцом. Если я позволю твоему кузену уйти безнаказанным, какой из меня тогда Альфа?

— Милосердный.

— Милосердие не добавит мне уважения.

— Это неправда. Умение сострадать это достойное качество для лидера. Я бы уважала тебя за то, что ты проявил сострадание к тому, кто его не заслуживает.

Он перевёл взгляд на блестящую мраморную поверхность шоколадного цвета.

— Не надо, Несс.

— Что не надо?

— Не надо рассказывать мне о том, как руководить стаей. Я здесь Альфа, а не ты. Его слова задели меня, и я распрямила плечи.

— С помощью таких речей ты можешь заставить стаю уважать себя, но не меня, —

я отпрянула от него и пошла в гостиную. — Не меня.

— Куда ты идёшь? — он пошёл за мной.

— На улицу.

Он схватил меня за запястье и развернул к себе.

— Прости. Я не должен был этого говорить. Я просто устал и на взводе из-за всего того, что происходит с тобой, — он указал на мой живот, — я не хотел, чтобы это так прозвучало.

Я уставилась на его пальцы, всё ещё сжимающие моё запястье.

— Я хочу, чтобы ты уважала меня, — он завёл прядку волос мне за ухо, — но я не могу так сразу изменить законы стаи. Не сейчас. Со временем...

— Ты принял меня — девушку — в стаю, и ты не подсыпá л это дурацкое дерево в напитки новых членов стаи, так что ты можешь всё изменить! Если ты этого хочешь, ты можешь. Это в очередной раз доказывает, что ты хочешь смерти моему кузену, иначе ты бы простил его.

Я подняла руку, чтобы ослабить его хватку, а затем дёрнула её на себя, чтобы высвободиться. Его пальцы не причинили мне боли, но я всё равно прижала руку к груди.

Его глаза округлились, когда он посмотрел на то место, где только что были его пальцы. Он положил руку на свой затылок, после чего упал на колени передо мной, прижался лицом к моему животу и обхвати меня руками.

— Прости меня, Несс. Пожалуйста, не уходи.

Я долго смотрела на него, смотрела, как его большое тело дрожит от раскаяния. Это напомнило мне о той ночи на террасе в гостинице, когда он плакал в моих объятиях. Сейчас он не плакал, но его трясло.

Может быть, Лиам и вёл себя, как сильный и смелый мужчина, но он был сломлен внутри, и хотя я неплохо умела справляться с проблемами, я не знала, как разрешить ту, что оставил после себя один из его родителей. Могла ли я справиться с ней? У меня у самой было столько проблем. Сирота. Почти бездомная. Без денег. И с парной связью.

Я положила руку ему на голову.

— Я не оставлю тебя, Лиам.

Он поднял на меня глаза и внимательно посмотрел на моё лицо, словно хотел удостовериться, что я говорю правду, а затем поднялся вверх по моему телу. На протяжении долгой минуты он стоял, глядя на меня сверху вниз, а не наоборот, и я увидела, что сильный мужчина внутри него снова воспрянул, оттеснив сломленного ребёнка.

Он обхватил руками моё лицо, запрокинул назад мою голову и отчаянно прижался губами к моим губам. И хотя мой желудок начал сжиматься, я раскрыла губы и переплела свой язык с его языком.

Я понимала, что на этом наш спор не закончен, но это было перемирие. Я бы хотела, чтобы оно длилось долго, но было ли это возможно, если завтра он собирался совершить злодеяние? Я постаралась выбросить образ своего кузена из головы, пока Лиам атаковал мои губы. Я почувствовала вкус крови, хотя ничья кровь пока не пролилась.

Лиам застонал и стал целовать меня ещё более рьяно. Вкус крови у меня во рту стал таким сильным, что меня начало тошнить. Я с силой упёрлась руками в грудь Лиама

и оттолкнула его.

Его рот и подбородок были в крови.

ГЛАВА 12

— О Господи, у тебя кровь идёт! — взвизгнула я.

— Ты укусила меня.

В его голосе послышалось оживление. Его это забавляло? Как это могло забавлять его?

Я провела языком по зубам. И, само собой, мои клыки были удлиненными. Я

коснулась рукой своего рта. Кончики моих пальцев окрасились в красный. Меня переполнило чувство отвращения.

Улыбка Лиама стала ещё шире, и он достал бумажную салфетку из кожаной коробочки, стоявшей на полке рядом с входной дверью. Он промокнул свои губы, а потом мои. Кровь струйкой вытекала из ранки, которую я прокусила.

— Чёрт, это был самый горячий поцелуй в моей жизни. Я моргнула. Разве это могло быть приятно?

Он немного подержал салфетку у своего рта, после чего скомкал её и бросил на

полку.

— Я сделала тебе больно, — сказала я таким же неровным голосом, каким выглядела сейчас его израненная губа.

Он нахмурился.

— Детка, боль от укуса только усиливает удовольствие. По крайней мере, мне так говорили... ведь я никогда раньше не встречался с девушкой-волком.

Я тут же забыла о том, что укусила его. И хотя это было и глупо, мне нравилось то, что я отличалась от его бывших девушек.

Его глаза сверкнули жёлтым светом — это были волчьи глаза.

— Ты мне веришь?

Я кивнула.

Он приподнял мой подбородок своим носом, прошёлся заострившимися зубами вниз по моей шее, а затем вонзил их в мою кожу прямо над ключицами.

Я ахнула, но не от боли.

Я почувствовала пощипывание в том месте, где он проткнул мою кожу, и волна удовольствия распространилась от этого места по всему моему телу. Он отпустил мою кожу, после чего прошёлся языком по тому месту, которое прокусил.

— Чёрт, ты такая сладкая.

Когда он слизал всю кровь, он уставился на моё ошарашенное лицо с удовлетворённой ухмылкой.

— Я рад, что нашёл один из способов доставить тебе удовольствие. Хотя я не теряю надежды найти ещё.

Мои щёки и всё моё тело охватил жар.

— Я думала, так делают только вампиры.

— Вампиров не существует.

Но мы же существуем...

Он облизал свои распухшие от желания губы, его глаза всё ещё сверкали, но уже не жёлтым светом.

— Ты когда-нибудь слышала легенду об укусе, который спас жизнь?

Я покачала головой.

— Это хорошая история. Одна из моих любимых. Моя бабушка часто рассказывала её мне.

Я потёрла то место, которое укусил Лиам.

— Во время ужасного лесного пожара, одного Альфу ударило горящее дерево, упавшее на него. Удар был таким сильным, что когда члены стаи попытались снять с него пылающий ствол, они почувствовали, что их связь с ним ослабевает. Его правая рука, — я нахмурилась, и он объяснил, — в больших стаях есть Бета-волки. Так вот, Бета приказал

всем отправиться домой, чтобы избежать ещё больших жертв. Но пара Альфы отказалась покидать его. Она выкопала траншею в земле, чтобы добраться до него, а затем схватила его за шею и вытащила бездыханное тело. Согласно легенде, когда её зубы пронзили его кожу, её любовь к нему попала в его кровоток и запустила сердце, — он пожал плечами. — Эта история, вероятно, преувеличена, но мне нравится думать, что наша магия способна спасать жизни.

Он убрал мои пальцы с того места, которое я всё ещё потирала, и поцеловал меня

туда.

Я вздрогнула. Я потеряла не очень много крови, но при этом чувствовала такое же головокружение, как в тот раз, когда мне пришлось расстаться с половиной литра своей крови в попытке спасти маму. Она настаивала на том, что моя кровь не сможет магическим образом вылечить её рак яичников, но я всё равно решила попробовать сделать это одним мрачным утром. Вставив иглу в её руку, покрытую синяками из-за катетеров, я молила о чуде.

В отличие от пары Альфы из легенды Лиама, я не получила своего чуда, поэтому я не сильно верила в то, что наша магия может спасать жизни.

Лиам повёл меня в спальню и тем самым вытащил меня из моих страшных воспоминаний. Он включил лампу на прикроватной тумбочке, затем отпустил мою руку и пошёл в ванную, которая располагалась рядом со спальней.

— Дай мне одну секунду.

Он исчез внутри, оставив меня стоять на краю ярко-фиолетового ковра, который растянулся от одной стены, обшитой деревянными панелями, до другой. Когда я осталась одна в комнате, мысли начали вращаться в моей голове, точно блюдо в микроволновке. Образ моего кузена возникал у меня перед глазами снова и снова.

Как бы мне хотелось спасти его.

Оглянувшись, я заметила свою сумку, лежащую на диване. Мой телефон был внутри неё. Я могла предупредить его. Он мог убежать далеко и никогда больше не возвращаться. Взглянув на дверь спальни, я достала телефон, и мой палец замер над иконкой сообщений.

С помощью пары коротких слов я могла изменить его судьбу. Я почти сделала это, но затем вспомнила о том, как он обошёлся с моей жизнью, как он задушил Хита, и я поняла, что не могу предать стаю только потому, что мы с ним были связаны кровными узами.

Я опустила телефон, но он вдруг завибрировал, и на экране появилось сообщение.

САРА: " Эй, подружка, не хочешь потусоваться завтра? "

И хотя моё настроение было угрюмым, сообщение Сары заставило меня

улыбнуться.

Я: " С радостью".

САРА: " Обед в 3 часа " У Трейси"?

Я: " Никто не обедает в 3 часа".

САРА: " Мы обедаем" .

Я покачала головой. " Хорошо. До завтра".

Заскрипели половицы, и я подпрыгнула.

Лиам прислонился к дверному проёму своей спальни, джинсы сидели низко на его

бёдрах и он был без рубашки. При виде его точеной груди, кубиков пресса и густеющей книзу полоски чёрных волос, у меня пересохло в горле. Лиам был просто идеальным. И почему моя парная связь образовалась именно с Августом?

— С кем ты переписываешься? — в тоне Лиама прозвучало что-то странное — подозрение, или ревность.

— С Сарой. Мы решили встретиться завтра.

Он опустил руки, которые были скрещены на его груди, и подошёл ко мне.

— Будь с ней осторожна. Я знаю, что она твоя подруга, но она из сосновых. Я не доверию сосновым. Так же как и ручейным, или любой другой стае с запада.

— И ты ещё говоришь, что у меня проблемы с доверием.

Он улыбнулся мне почти что хищной улыбкой, после чего выдернул телефон у меня из рук и бросил его на кожаный диван.

— На тебе слишком много одежды. Руки вверх.

Я огляделась вокруг, посмотрев на огромные стеклянные стены, за которыми простирался ночной пейзаж.

— Там никого нет, — пообещал он.

Почувствовав, что моя неловкость никуда не делась, он подошёл к стене и нажал на кнопку, опустив металлические жалюзи, а потом вернулся ко мне.

— Ты уверен?

— Закрой глаза.

Я нахмурилась, но сделала, как он сказал.

— А теперь слушай.

Я продолжила хмуриться, но всё-таки попыталась прислушаться. Мне понадобилась секунда, чтобы расслышать что-то ещё помимо моего частого дыхания и гула опускающихся металлических жалюзи. Но затем мне удалось различить мерное биение сердца Лиама, стук насекомых, врезающихся в окна, порыв ветра, пролетающего над дикой травой, шелест сосновых иголок, крики сов, порхание крыльев насекомых и тихий стук сердец, которые были слишком маленькими для того, чтобы принадлежать человеку или волку.

— Я знаю, что ты ещё учишься настраиваться на свои чувства, но не забывай использовать их. Наша человеческая природа позволяет нам жить в этом мире. Но наша волчья природа позволяет нам выживать в нём.

Он нежно взял мои запястья одной рукой и поднял их к потолку. Другой рукой он потянул вверх мою футболку и снял её через голову.

Мою кожу покрыли мурашки, и всем моим телом завладело желание. Хотя моё тело не предназначалось для Лиама, оно всё равно желало его. Расстегнув мой лифчик, он опустил лицо к моей груди и вдохнул запах моей чувствительной кожи.

— Сейчас тебе больно? — его голос был низким и хриплым.

— Нет, — сказала я, слегка задыхаясь.

Он спустился пальцами вниз по моему животу, расстегнул мои джинсы и медленно стянул их. Он снова стоял на коленях, но на этот раз не для того, чтобы умолять меня остаться. Его глаза заволокло поволокой, а его лицо теперь находилось напротив той части меня, рядом с которой не оказывался ещё ни один мужчина.

Он оттянул пальцем чёрное кружево. Холодный пот выступил у меня на лбу, когда он приблизился ещё ближе. Неожиданно резкая боль пронзила мой живот, и я отбросила его руку.

— Прости. Прости, — прохрипела я. — Это какой-то отстой.

Лиам встал на ноги, обхватил руками моё тело, которое начало дрожать, и положил свой подбородок мне на голову.

— Так и есть, но это временно.

Я прижалась щекой к его вздымающейся груди, и в моей голове был лишь один вопрос: почему моя волчица выбрала Августа себе в пару.

ГЛАВА 13

Я резко проснулась. Не понимая, где нахожусь, я оглядела комнату, залитую тусклым солнечным светом. Мой взгляд упал на картину с павлиньим пером над камином из камня. Я была в комнате Лиама.

В его кровати.

Я развернулась и коснулась его подушки. Она была холодной. Я скинула простыни со своих ног и вскочила с кровати.

— Лиам, — позвала я и начала передвигаться по спальне в поисках Лиама.

Дверь в ванную была приоткрыта, но внутри никого не было. Я взяла телефон, проверила время и пошатнулась, увидев цифры на экране: 10: 30. Я не могла вспомнить, когда в последний раз спала так долго.

Экран моего телефона был переполнен сообщениями от Эвелин, которая спрашивала меня, где я и всё ли со мной в порядке. Я отправила ей короткое сообщение о том, что со мной всё в порядке, и я направляюсь в гостиницу.

Лиам тоже прислал мне текстовое сообщение: " На пути в Денвер. Уже скучаю по тебе".

Сердце заколотилось где-то у меня в горле, превратив каждый мой вдох в подвиг.

Я проверила время в сообщении Лиама: 7: 30 утра. Это означало, что он уже был в Денвере. Точнее он уже был там более двух часов. Тот факт, что я не получила от него других сообщений, вызвал у меня адскую тошноту. Означало ли это, что они отправились на поиски Эвереста? Или что они уже добрались до него и возвращались назад? Образы того, что они могли с ним сделать, проносились у меня в голове, как удушающий дым из трубы.

Я постаралась успокоить своё воображение. Мне нужно было загнать свои мысли в угол, чтобы удержать их от создания различных сценариев. Я поискала свою одежду, но вспомнила, что она осталась в гостиной. В нижнем белье я направилась к двери.

Открыв дверь, я увидела Лукаса. Оторвавшись от своего журнала, он выпалил:

— Наконец-то проснулась.

Я захлопнула дверь с такой силой, что петли на ней задребезжали. Чёрт. Чёрт. Чёрт. Я прикрыла руками обнажённую грудь, как будто Лукас каким-то образом могувидеть её сквозь дверь.

— Если я тоже разденусь, тебе это поможет? Поможет? Чем, по его мнению, это могло помочь?

— Судя по твоему молчанию, ответ отрицательный.

Я отыскала полотенце и обернула его вокруг себя. Делая большие глотки воздуха, я

с трудом зашагала обратно к двери, после чего распахнула её.

Лукас ухмыльнулся.

— Ты же знаешь, что ты теперь член стаи, Несс. Тебе надо привыкать раздеваться перед нами. Это поможет тебе сблизиться со своим народом.

— Вы и ваши методы единения... — пробормотала я и поплелась в сторону дивана.

— Значит, тебе понравилось играть в пейнтбол? Надо бы повторить.

— Я скорее съем тухлую белку.

Он бросил свой журнал на кованный кофейный столик, после чего поправил бейсболку синего цвета, которую он носил козырьком назад, и сказал:

— Ты такая чёрствая, Кларк.

— Какая часть игры в пейнтбол должна была мне понравиться? Когда меня пристрелили мои же товарищи по команде?

Я стянула с дивана лифчик, после чего схватила свои джинсы и футболку.

— Вы вели себя со мной просто ужасно.

— Это называется дедовщина. Все через это проходят.

— Серьёзно? Кто ещё в стае пережил такое же веселье?

Лукас одарил меня глуповатой улыбкой.

— Я так и думала.

— Ты когда-нибудь слышала, что затаить обиду это всё равно, что выпить яду? Это только делает тебе больно.

Я стиснула зубы.

— Кстати, а что ты здесь вообще делаешь? Опять пришёл поиграть в сторожевого

пса?

Он хмыкнул.

— Во-первых, я волк, а не пёс. Во-вторых, несмотря на то, что провести день с тобой это так же увлекательно, как стричь ногти на ногах, я отношусь к своей работе серьёзно.

Неужели он только что заставил меня представить его ноги? Фу. Он встал и вытер руки о свои чёрные спортивные шорты.

— Кроме того, если всё пройдёт хорошо, ты избавишься от меня к вечеру.

Его слова эхом отозвались внутри меня. Если всё пройдёт хорошо... Другими словами, если Эверест будет найден и убит.

Я впилась пальцами в одежду.

— У тебя есть какие-нибудь новости?

— Нет, — он задержал на мне свой изучающий взгляд. — Так каков наш план? — его голос прозвучал чуть менее дерзко, как будто он испытывал ко мне жалость, а не раздражение.

Должно быть, он понял, что моё угрюмое настроение по большей части было связано с тем, что происходило в Денвере, а не с тем, что творилось в Боулдере.

— У тебя есть машина? — спросила я.

— У меня есть доступ к одной машине.

Он указал на окно. Несмотря на то, что небо было затянуто тучами, за окном блестел чёрный внедорожник Лиама.

Как бы мне ни хотелось избавиться от Лукаса, я не могла отрицать, что его умение водить машину было полезным.

— У тебя же есть права?

Он приподнял одну бровь, рассеченную белым шрамом.

— Они у меня с шестнадцати лет. А что? У тебя разве нет? Я сжала губы.

— Нет, у меня нет.

— Серьёзно?

Его бровь, казалось, приподнялась ещё на пару миллиметров.

— У меня всё не было времени их получить. Но как раз сегодня я собиралась этим заняться. Только сначала заскочу в гостиницу и повидаю Эвелин и Изобель.

Я направилась к двери спальни, прижимая к себе одежду, но остановилась и повернулась к Лукасу. Впервые с тех пор, как я проснулась, я улыбнулась.

— О, а потом в три часа я обедаю с Сарой " У Трэйси". Или, может быть, лучше сказать, что это мы с ней обедаем?

Он скривил губы, как будто проглотил что-то кислое. Войдя в спальню, я услышала, как он проворчал что-то вроде:

— Мне за это недостаточно платят.

Я ухмыльнулась, натягивая вчерашнюю одежду. Когда я вернулась в гостиную, собирая волосы в хвост, Лукаса уже там не было. Я заметила его снаружи — он сидел на корточках, припав носом к земле. Моё сердце застучало в такт моим ногам, когда я подошла к нему и оглядела грунтовую дорогу и мягко покачивающиеся сосны.

— Что-то не так? — порывистый ветер подхватил мои тихие слова.

— Я почуял запах волков.

— Из стаи?

— Нет.

— Сосновые?

Его ноздри раздулись ещё раз, после чего он развернул своё длинное тело и встал.

— Нет.

— Настоящие волки?

— Понюхай.

Он кивнул на траву.

Я присела на корточки и вдохнула. К земляному травянистому аромату скользких стеблей примешивался запах шерсти волка с характерным мускусным запахом человека.

Оборотни.

ГЛАВА 14

— Почему ты решил, что это не боулдеровцы?

Я поднялась с корточек. Утренняя роса пропитала ткань моих узких джинсов.

— Я ищейка, Несс.

— И?

— И это значит, что пока ты изучала арифметику, я нюхал кусочки ткани,

принадлежавшие разным людям, а потом отправлялся на их поиски.

— Ты не ходил в школу?

— О, я ходил в школу, — он одарил меня самодовольной улыбкой. — Просто мои дополнительные занятия были гораздо интереснее, чем у некоторых.

По пути к машине я сказала:

— Мне ещё нужно многому научиться.

— Как? — он хлопнул себя ладонью по груди. — Разве великая Несс Кларк не всезнайка?

Я толкнула его в бицепс, но это было всё равно, что ударить по твёрдому камню.

— Заткнись.

Он усмехнулся, что было удивительно, так как Лукас был мрачным типом, а вовсе не балагуром. Он кивнул подбородком в сторону дома.

— Ты заперла дверь?

— У меня нет ключа.

— Лиам не дал тебе ключ? Я нахмурилась.

— А должен был?

Достав колечко с ключом из кармана своих спортивных шорт, он искоса посмотрел на меня. Я не стала спрашивать, что означал этот взгляд. Пока Лукас запирал дом, я забралась во внедорожник и пристегнулась. Через минуту он запрыгнул внутрь, сел за руль и завёл двигатель.

Когда машина тронулась с места, я снова посмотрела на лес.

— Здесь где-нибудь ещё живут другие стаи?

— Я таких не знаю.

— А одиночки?

— Вероятно. Но они играют с огнём, бегая здесь. Если они дорожат своими жизнями, им лучше пробегать мимо.

Пейзаж вокруг был окутан серым светом, который делал всё более плоским и мрачным. Я была рада отсутствию солнца. Настроение у меня было совсем не солнечное.

Я проверила телефон в ожидании новостей о поимке Эвереста. Но их не было, поэтому я засунула телефон обратно в сумку.

— Нервничаешь? — спросил Лукас, когда мы уже подъезжали к гостинице.

Я пожевала ноготь на большом пальце.

— А ты разве нет?

— Не-е. Я верю в своего Альфу, — он искоса взглянул на меня. — А ты разве не за

него переживаешь?

За лобовым стеклом показался залитый золотом фасад гостиницы, которая скоро должна была достаться отвратительному человеку. Эйдан вероятно собирался превратить её из уютного местечка в очередной безликий проект за много миллионов.

— Он моя плоть и кровь, Лукас.

— Он использовал тебя, затем попытался посодействовать твоему убийству, и ты всё ещё надеешься, что ему это сойдёт с рук? Я тебя не понимаю, Кларк.

Я стала теребить кончики своего хвостика.

— А что если за всем этим что-то стоит? Что если он не хотел этого делать? Что если Эйдан Майклз заставил его? Или шантажировал?

— А что если Эйдан Майклз не делал всего этого?

От его резкого ответа у меня по коже побежали мурашки. Ведь тогда это означало, что у моего кузена совсем не было сердца.

— Думаю, мы всё равно никогда об этом не узнаем, ведь Эвереста не будут судить. Я схватилась за дверную ручку.

— Мы не животные. Они допросят его прежде, чем прибить.

Сделав глоток липкого воздуха, я прошипела сквозь зубы:

— Он не собака.

— Ты поняла, что я имею в виду.

Я поняла его, но от этого мне не стало спокойнее.

— Тебе необязательно заходить внутрь.

— Пока всё не закончится, я буду следовать за твоей задницей.

Я раздраженно фыркнула и выпрыгнула из машины.

Пока Лукас парковался, я прошла через вращающиеся двери в фойе. В гостинице было светло и тепло, а ещё слегка пахло баночками с «поппури» и лакированными сосновыми досками. Эти запахи ассоциировались у меня с Боулдером. Он не был мне домом, и не был безопасным раем, но на какое-то время это место стало самым близким к тому, что я могла бы назвать домом. Я остановилась у стойки регистрации, где Изобель разговаривала по телефону. Она подняла указательный палец. Я подождала, изучая её лицо. Она была бледной, но не болезненно-бледной. И хотя кожа обтягивала её скулы, а плечи торчали из-под кремовой блузки, она не показалась мне измождённой. На какое-то мгновение образ моей матери наложился на образ Изобель, и моё сердцебиение замедлилось.

Положив трубку, она улыбнулась.

— Привет, моя милая.

— Привет. Как... — я уже было собиралась спросить, как она себя чувствует, но предполагалось, что я ничего не знала об её состоянии. — Как идут дела сегодня утром?

Я обвела рукой помещение гостиницы.

— Всё хорошо. Ночь прошла тихо. Утро тоже тихое. Я перенесла несколько мероприятий для гостей, которые должны были проходить на свежем воздухе, из-за погоды, и изменила расписание уборщиков.

— Спасибо.

— Тебе не за что меня благодарить.

Она сжала мою руку. Кожа на ней была влажной, как и у моей мамы, когда ей было совсем плохо.

— Я также проведала Джеба. Он проспал почти всё утро. Я принесла ему немного еды. Тебе, наверное, следует зайти к нему. Ему не помешала бы компания.

Интересно, знала ли она о том, что сейчас происходило? От жён стаи ничего не скрывали, но знали ли они о каждом шаге Альфы?

— Я зайду к нему после того, как проведаю Эвелин.

А ещё мне нужно было принять душ и переодеться. Могла ли Изобель учуять запах Лиама на мне? Она не была волком, но она видела, как я вошла, и должна была понять, где я была. Но на её лице не было осуждения. Только милая улыбка. И почему эта болезнь нападала на хороших людей? Почему она не могла обрушиться на людей вроде Эйдана Майклза?

Я пошла по направлению к кухне, как вдруг голос Изобель остановил меня.

— У тебя есть какие-нибудь планы на сегодняшний вечер?

Я развернулась как раз в тот момент, когда Лукас вошёл в двери. Мне так хотелось сказать " нет", но я не знала, в каком буду состоянии сегодня вечером. А в каком состоянии будет Лиам? Плюс, ужин у Ваттов предполагал, что Август, вероятно, будет там, и хотя я всё детство ужинала с ним и его семьёй, сейчас всё было иначе.

— Сегодня вечером я не смогу, — сказала я в итоге, и в тот же самый момент Лукас сказал:

— Доброе утро, миссис Ви.

— Доброе утро, Лукас.

Она улыбнулась ему, после чего опять посмотрела на меня.

— Хорошо. Сообщи мне, когда ты будешь свободна. Я бы хотела пообщаться с

тобой.

— Я... Хорошо. Я обещаю. Может, на этих выходных?

— Просто дай мне знать. Или приходи сама. Наш дом — твой дом.

От её слов у меня сжалось сердце. Я поспешно кивнула, после чего продолжила идти на кухню. Огромное кухонное пространство было наводнено вкусными запахами, от которых мой пустой желудок заурчал.

— Несс!

Эвелин отдала Кэйси кухонные щипцы и, прихрамывая, пошла в мою сторону. Изменения атмосферного давления всегда усугубляли её артрит и, видя, как она

хромала сегодня утром, я поняла, что ей было больно. Запах ментоловой мази, которую она фанатично втирала в свои больные конечности, успокоил мои расшатанные нервы.

Она поцеловала меня в обе щёки, без сомнения оставив на них следы своей яркой помады.

— Кейси, у тебя всё под контролем? Мне надо поговорить с Несс.

— Можешь не торопиться, Эвелин. Я займусь прованскими овощами. Эвелин заставила меня взять ее под руку и потянула меня к двери.

— Пойдём. Выпьем чаю, querida.

Я взяла чайник с верхней полки в кладовке, как вдруг перед нами возникла Скайла

с тяжёлым подносом.

— Привет! Как дела, дорогуша?

Она поставила поднос рядом с раковиной, затем убрала прядку обесцвеченных волос со лба и схватила мой чайник.

— Дай я помогу тебе. Чёрный, зелёный, травяной?

— «Эрл Грей», — сказала я. Эвелин любила только чёрные чаи. — Но я могу и сама справиться...

Она начала прогонять меня.

— Вон из моей кладовки.

— Спасибо, Скайла, — сказала Эвелин. — Мы будем на террасе. Дождь ведь ещё не пошёл?

Потянувшись за жестяной баночкой с байховым чаем, Скайла сказала:

— Ещё нет, но подозреваю, что он начнётся с минуты на минуту.

— Мы всё же рискнем, — сказала Эвелин и повела меня через столовую на террасу.

Снаружи был только Лукас. Он занял одно из кресел и проверял что-то на своём телефоне. Может быть, Лиам прислал сообщение? Мне не терпелось достать свой телефон, но я могла сделать это после разговора с Эвелин.

Небо заволокло сиреневыми облаками, и оно напоминало стёганое одеяло, которое сшила для меня в детстве мама и которое я отдала ветерану войны на углу улицы в один невероятно холодный зимний день. Его собака тогда зарычала на меня — вероятно потому, что я всё ещё пахла волком — а её хозяин улыбнулся, приподнял бутылку с алкоголем, которая, казалось, навсегда пристала к его ладони, и накинул одеяло на себя и своего питомца.

Оглядев Лукаса, Эвелин зашагала к противоположному концу террасы. Мы сели за квадратный стол из тикового дерева.

Тихим голосом она сказала:

— Фрэнк сообщил мне, что мой бывший муж купил гостиницу твоей семьи.

Я бросила взгляд на огромные стеклянные раздвижные двери, чтобы убедиться, что Скайла не выходила из них. Я не хотела тревожить преданных нам сотрудников раньше, чем это было необходимо. Эйдан Майклз мог вполне гарантировать им работу. Я не знала его намерений относительно этого места. Оно могло стать стратегическим пунктом, позволяющим ему следить за стаей, либо это была всего лишь коммерческая сделка для пополнения его банка недвижимости.

— Эвелин, как ты думаешь, он купил её, чтобы нанести ущерб... нам?

Под " нами" я имела в виду оборотней, хотя я ни секунды не сомневалась, что Эйдан был из тех людей, кто получил бы огромное удовольствие, помешав счастью своей бывшей жены. Поскольку этот мужчина обладал большим количеством связей и любил совать нос в чужие дела, я прекрасно понимала, что он знал о возвращении Эвелин в Боулдер.

— Или он просто вложил в неё деньги?

Она соскребла воск от лимонной свечи, который накапал на тиковую поверхность

стола.

— Ему не нужны ни деньги, ни земля, querida.

Другими словами, это было не коммерческое предприятие.

— Вот держите, — прощебетала Скайла.

Она поставила на стол деревянный поднос с двумя кружками, чайником, сахарницей, небольшим кувшином с молоком и тарелкой, в которой находились маленькие печенья с джемом, считавшиеся одним из фирменных блюд Эвелин.

Поскольку у Эвелин был теперь доступ к кухне бó льшего размера и неограниченному количеству свежих продуктов, она сама готовила джем, так что и без того уже вкусное печенье стало просто невероятным.

— Вам принести что-нибудь ещё? — спросила Скайла, оглядев небо.

— Нет, спасибо, — сказала Эвелин. — Ты и так нас уже избаловала.

Я улыбнулась Скайле, которая улыбнулась мне в ответ, но её губы так и норовили выпрямиться, словно она хотела спросить, что не так. И хотя мы с ней были знакомы всего два месяца, я чувствовала, что она меня понимает; возможно, это было связано с тем, что мы обе потеряли матерей. Скайла как-то сказала мне, что она умела слушать, если бы мне вдруг захотелось поговорить.

Тогда я не хотела говорить о маме. И я всё ещё не хотела говорить о ней. Воспоминания о её уходе были всё ещё слишком свежи. И хотя я больше не плакала, когда кто-то вспоминал о ней, это до сих пор разрывало мне сердце.

— Я ещё не видела Эмми, но не могла бы ты поблагодарить свою жену за то, что она вышла вчера в ночную смену? Джеб и... Люси оценили бы это.

Она улыбнулась.

— Хорошо. В любом случае, дайте знать, если вам что-то нужно.

Пока Эвелин наполняла кружки горячим дымящимся чаем, я стащила с тарелки печенье.

— У Фрэнка есть ещё одна комната, которую я приготовила для тебя вчера вечером. Я хочу, чтобы ты переехала жить к нам. Я знаю, что Джеб официально твой опекун, но он не в состоянии заботиться о тебе, а мужчины, которые ошиваются рядом с тобой, мне не нравятся.

Она бросила взгляд в сторону Лукаса, и я сморщила нос. Надеюсь, она не подумала, что он был моим поклонником, потому что... фу.

— Ты уверена, что Фрэнк не возражает?

Она накрыла мою руку своей шершавой ладонью.

— Фрэнк не возражает. Его дом... он большой. На выходных приезжает его внук, Джозеф, но в остальные дни он живёт там один.

— Уже нет.

Её губы приподнялись в застенчивой улыбке.

Как же мне нравился блеск в её чёрных глазах, который появился там благодаря Фрэнку, а также румянец на её бледном лице, похожем на мастику для торта. Если кто и заслуживал счастья, так это Эвелин.

— Приходи ко мне на кухню сегодня вечером. Мы можем уйти с тобой вместе, когда я закончу с ужином.

— Хорошо.

После этого мы пили чай в тишине, наслаждаясь компанией друг друга. Мы встали почти час спустя, собравшись уходить. Она наклонилась ко мне, словно желая поцеловать меня в щёку, но вместо этого спросила:

— Почему тот парень всё время смотрит на тебя?

— Он просто помогает мне сегодня с кое-какими делами. Например, возит меня туда-сюда.

Если бы я сказала Эвелин правду о том, что Лиам боялся, что Эверест может причинить мне вред, она бы начала волноваться, а я не хотела, чтобы она волновалась ещё больше.

Она поцеловала меня в обе щёки, а затем потёрла их руками.

— Ну вот. Я заставила твоё бледное лицо немного порозоветь.

Несмотря на мой летний загар, я предполагала, что выгляжу мертвецки бледной. И ещё я почувствовала первые капли дождя, которые начали покалывать мои оголённые руки. Я закрыла веки и подняла лицо к небу, приветствуя начавшийся дождь.

ГЛАВА 15

Приняв душ и переодевшись, я решила заглянуть в комнату к Джебу. Лукас потащился за мной. Мне пришлось долго его уговаривать, но в итоге я смогла заставить его постоять снаружи во время моего визита к дяде. Вообще-то мои намерения были не вполне альтруистичными. Я подготовила бумаги, на которых требовалась подпись моего опекуна.

Изобель должно быть раздвинула шторы, потому что в комнату проникал приглушённый свет.

— Привет, Джеб. Это Несс, — сказала я, приблизившись к нему. Я не хотела напугать его.

— Дело сделано? — спросил он измученным голосом. Таким же было и его выражение лица.

— Я не знаю.

Я придвинула стул к кровати.

— Ты ел?

Поднос на его прикроватной тумбочке, полный еды, дал мне исчерпывающий

ответ. Но я надеялась, что мой вопрос мог пробудить его интерес к еде.

— А Люси?

— Люси?

Он задержал взгляд на моём лице. Его бледно-голубые глаза были усеяны лопнувшими сосудами.

— Я подумал, что у тебя могут быть какие-нибудь новости. Я покачала головой.

— Я могу позвонить Эрику. Ты хочешь, чтобы я это сделала?

У меня не было номера Эрика, но он, вероятно, был у Лукаса. Я могла взять его у

него.

— Нет, — тихо сказал Джеб.

Долгое время никто из нас не проронил ни слова. Как вдруг слабый голос моего дяди раздался в тихой комнате.

— Ради чего мне теперь жить, Несс?

Я могла бы соврать ему и сказать " ради гостиницы", но у него не было теперь и этого. Кто теперь должен был принять его к себе?

— Ты слышал, что Эверест продал гостиницу Эйдану Майклзу?

Его зрачки сузились от удивления, а бледные губы разомкнулись. Он не знал.

— В обмен на это Эйдан должен был помочь ему взломать систему безопасности стаи и сбежать из Боулдера.

Я начала теребить кольцо своей мамы, надевая его поочередно то на один, то на другой палец.

Дядя уставился на меня, тем самым подтвердив, что он не имел об этом ни малейшего представления. Вот так я стала посланцем дерьмовых новостей. Я выпустила кольцо и положила руки на колени.

— Я не должен был записывать её на его имя. Люси сказала... — его голос сорвался, — Уже неважно, что она сказала.

Он сомкнул губы, словно пытался не дать себе выругаться на мать своего ребёнка. Последовала ещё одна долгая минута тишины, после чего он сказал:

— У меня есть несколько квартир в центре Боулдера.

Я нахмурилась.

— Я попрошу, чтобы одну из них приготовили для нас. Я сжала колени.

— Нас?

— Для тебя и меня.

Значит, он не планировал сводить счёты с жизнью.

— Тебе не стоит обо мне беспокоиться, Джеб. Фрэнк сказал, что может принять

меня...

— Ты под моей опекой, а не под его, — огрызнулся он. Последний раз он выглядел таким энергичным только в день последнего испытания, когда узнал, что его жена взяла Эвелин в заложницы.

Я хотела жить с Эвелин, но я не могла оставить своего дядю.

— Хорошо.

Неожиданно он сел на кровати.

— Не могла бы ты дать мне мой телефон?

Я встала, взяла его телефон с того места, где я оставила его заряжаться несколько дней назад, и, отдав его ему, стала наблюдать за тем, как он набрал какой-то номер и рявкнул что-то неизвестному несчастному на другом конце провода.

Положив трубку, он сказал:

— Одна из горничных зайдёт по тому адресу. Там, вероятно, потребуется серьёзная уборка.

Он вытащил из ящика тумбочки блокнот, на котором был изображён объёмный логотип гостиницы, и ручку, записал адрес и выдрал из блокнота лист бумаги.

Я неохотно взяла лист, но попыталась подавить своё нежелание. И хотя именно дядя утащил меня обратно в Боулдер, когда узнал, что я живу в Лос-Анджелесе без матери, его нельзя было обвинять в фиаско, которое последовало за этим событием. Если уж на то пошло, я должна была испытать облегчение из-за того, что ему было не всё равно, и он не пытался отмахнуться от своих обязательств. Я сложила листок бумаги с адресом и решила сама заняться уборкой.

Неожиданно он встал с кровати, и мне даже пришлось отступить на шаг назад, чтобы он не врезался в меня и не отправил в полёт на противоположный конец комнаты. Его лицо вспыхнуло от гнева, глаза сверкали.

— Не могу поверить, что он заключил сделку с убийцей твоего отца, — проговорил он себе под нос, после чего схватился за раму картины, нарисованной акварелью, и с силой дёрнул её на себя.

Я приготовилась к хаосу и съёжилась, но Джеб не стал кидать полотно через всю комнату. Вместо этого рама сложилась вдвое, словно книга. За ней оказался сейф. Он набрал шестизначный код, и сейф издал сигнал. Джеб начал искать что-то внутри, шелестя бумагами и переворачивая коробки с украшениями, пока не нашёл то, что искал: конверт. Он заглянул внутрь и достал оттуда колечко с двумя ключами. Он снял один из ключей и бросил мне колечко. Оно приземлилось у моих ног.

— Это ключ от нашего нового дома. Хорошо, что я не доверил его своему сыну. В голове не укладывается, что он продал нашу гостиницу Эйдану Майклзу.

Джеб так покраснел, что я забеспокоилась, что с ним может случиться удар. Не то, чтобы волки могли умереть от сердечного приступа.

Я присела и взяла колечко с ключом.

— Что будет, когда Люси отпустят?

Дядя перестал бормотать себе под нос и уставился на меня.

Я посмотрела на небольшой серебряный ключ, который лежал на моей ладони.

— Я не хочу с ней жить, Джеб, — сказала я, снова подняв глаза на дядю.

— Я подаю документы на развод.

Ого.

Джеб подошёл ко мне и схватил меня за плечи.

— Мы справимся, Несс.

Вернувшееся к нему желание жить возродило мою надежду на то, что можно

залечить самые глубокие раны. Мы менялись, зарабатывали шрамы, но мы были способны

выжить. И хотя я чувствовала, что Эвелин будет бороться за меня, я была тронута тем, что мой дядя меня не оставил.

— Знаешь, Каллум всегда давал мне советы о том, как воспитывать моего сына. Это выводило меня из себя, но теперь я жалею, что не прислушивался к нему, — он сжал мои плечи, а потом отпустил. — Ты добрая девочка, Несс.

Я сжала губы, желая подавить эмоции, подступившие к моему горлу.

— А теперь иди собирать вещи.

Я кивнула и зашагала к двери, но вспомнила, что он должен был подписать мои бумаги. Я достала их, и он их подписал, только попросил меня не записываться на уроки вождения. Он собирался научить меня сам.

Меня захлестнула очередная волна эмоций. Джеб никогда не смог бы заменить мне отца, так же как Эвелин не могла заменить мне мать, но я была рада их поддержке и их присутствию в моей жизни и надеялась, что это немного снимет груз ответственности с моих плеч. Мне не суждено было снова стать ребёнком — и я этого даже не хотела — но я была не против того, чтобы разделить часть своих обязанностей с кем-то взрослым.

ГЛАВА 16

Когда мы с Лукасом доехали до бара " У Трэйси", Сара уже была там.

До этого я собрала сумки и забежала в новую квартиру, где оставила вещи и составила список чистящих средств, которые надо было купить. Джеб вложил свои деньги

в квартиру на втором этаже двухэтажного дома, который находился примерно в десяти кварталах от бара. Там были две маленькие спальни, но к ним примыкали отдельные ванные комнаты. Там также была гостиная с кухней свободной планировки. Окно в ней выходило на горы, которые частично блокировали свет. Несмотря на запах плесени и отсутствие мягкой мебели, я решила, что я не испытываю отвращения к этой квартире.

А почему я должна была ненавидеть её? Она должна была стать мне новым домом. К тому же я надеялась в скором времени переехать в комнату в общежитии. Я была рада тому, что мои вещи уместились в две голубые сумки из " ИКЕИ". Если бы у меня было больше вещей, переезд оказался бы более трудоёмким. К тому же я придерживалась философии своей мамы о том, что вещи и страсть к накопительству лишали людей счастья и свободы.

" Чем проще тебе путешествовать, тем дальше ты уедешь" , — говаривала она.

Когда-то я расстраивалась, что у меня не было возможности купить новый рюкзак к началу учебного года или пару кроссовок " Адидас", которые были у каждого, но со временем я перестала хотеть новые вещи. На это ушли годы. Если честно, для этого понадобилось заболеть маме. Тогда я не хотела ничего, кроме лекарства, которое помогло бы ей выжить.

Я прошла мимо бара к столу, за которым сидела Сара. Она стучала по столешнице своими ногтями с идеальным маникюром в такт дождю, ударявшему в стеклянный фасад здания. Заметив меня, она улыбнулась, но её улыбка исчезла, как только она заметила моего телохранителя.

Вместо того чтобы сесть за другой стол, как он сделал это в гостинице, Лукас плюхнулся на стул рядом с Сарой.

— А вот и мой любимый представитель сосновых.

— У тебя нет любимого представителя сосновых, — огрызнулась Сара. Мне же она сказала:

— Зачем тут этот неандерталец?

Лукас ухмыльнулся и перевернул кепку на своей голове.

— Ясно, продолжаешь обзываться.

Сара осуждающе посмотрела на него, и её карие глаза потемнели. Я вздохнула.

— Это долгая история.

— Я слушаю.

Она откинулась на стуле и сложила руки так, что её невероятно пышные формы приподнялись. Я заметила, что Лукас оглядел её оценивающим взглядом, причём он сделал это не мельком и совсем этого не скрывал. Он сидел, уставившись на её грудь, в течение целой минуты. Мерзавец.

Когда я закончила свой рассказ, она расплела руки.

— Чёрт, Несс. Какой же это отстой.

— Не говори.

— Надеюсь, они сегодня поймают твоего кузена. Как минимум тебе больше не придётся проводить время вот с этим типом.

Она кивнула в сторону Лукаса, который, пользуясь случаем, снова уставился на её

грудь.

— Полегче, Мэйсон. Разве твой папа не научил тебя хорошим манерам? Взгляд Лукаса скользнул к её лицу.

— Мой отец умер до того, как я начал замечать анатомические различия между мальчиками и девочками.

Конечно же, Сара знала, что Лукас потерял своих родителей — в отличие от меня, она знала все о жизни оборотней. Когда у неё изо рта вырвался резкий вздох, я нахмурилась.

— Я забыла об этом, — сказала она гораздо мягче.

— Это было давно.

Лукас снял кепку и провёл рукой по чёрным волосам, после чего снова нацепил её.

— Ну и кто теперь пялится? — сказал Лукас, и уголок его рта приподнялся. Сара развернулась ко мне.

Лукас поиграл бицепсом.

— Не желаешь пощупать?

— Ты серьёзно?

Сара сморщила нос и схватила заламинированное меню, хотя я была совершенно уверена в том, что она знала его наизусть.

— Я скорее поглажу гремучую змею, чем твой бицепс.

— Тебе нравятся змеи, да?

— Оставь её в покое, Лукас, — предупредила я.

Он улыбнулся мне самодовольной улыбкой, после чего поднял глаза на телевизор, по которому шёл теннисный матч.

Официантка с густой чёлкой, дерзкой улыбкой и ещё более дерзким голосом приняла наш заказ. Я заказала булочку с беконом и воду, а Сара и Лукас — по чизбургеру

и «Кока-коле». Интересно, Лукас намекал именно на эту мисс Дерзость в тот день, когда помогал Августу в гостинице? Это она была рада тому, что он остался в городе? Меня подмывало спросить, но я боялась, что это будет расценено как ревность с моей стороны, а не как то, что это было на самом деле: любопытство.

Мысли об Августе, казалось, активировали нашу связь и мой желудок напрягся. Я начала тереть его, пока Лукас и Сара пререкались о музыке, которую Сара играла в " Берлоге" в прошлую субботу. Официантка вернулась с кувшином и когда она начала наливать воду в мой стакан, дверь в кафе распахнулась.

Вода перелилась через край, потекла на стол и на мои колени. Я отодвинулась от стола так резко, что ножки моего стула врезались в потёртые деревянные панели на стене. Она подняла кувшин и начала изо всех сил извиняться, после чего схватила пачку салфеток из подставки на столе, чтобы убрать беспорядок.

— Ничего страшного, — сказала я, проследив за её взглядом, который она снова бросила на вход в заведение.

На Коула и Августа.

Август рассеянно тёр свой живот. Когда он заметил меня за покрасневшей официанткой, его рука застыла на месте, после чего он опустил руку, сжав пальцы в кулак.

Да, это было отстойно. Для нас обоих.

Коул толкнул Августа локтем и указал на наш стол. Судя по тому, как неохотно Август зашагал в нашем направлении, я почувствовала, что меньше всего он хотел оказаться рядом со мной.

— Привет, Несс.

Коул улыбнулся и кивнул Саре и Лукасу, после чего поприветствовал официантку, назвав её Келли.

Келли едва расслышала его приветствие, так как всё её внимание было обращено на Августа.

— Я думала, ты уехал. Он почесал шею.

— Мне пришлось отложить отъезд.

Его лицо было напряжено, и я решила, что это было больше связано с тем, что его беспокоила наша связь, а не с тем, что Келли уделяла ему столько внимания.

— Я слышала, вы с Сиенной расстались.

Она произнесла это очень тихо, так тихо, что если бы я была человеком, я бы, вероятно, не услышала её.

Пальцы Августа застыли на месте, и он свёл вместе брови. Выражение его лица, вкупе с неумолимой пульсацией у меня в животе, буквально кричало о том, как ему было не комфортно.

Я заметила, что Сара начала принюхиваться к воздуху. Она нахмурилась. Неужели она могла унюхать нашу связь? Я вспомнила, как Лиам сказал, что Август пах мной, а я Августом... или что-то типа того, но я считала, что запах уже должен был развеяться.

К счастью Сара нарушила неловкую тишину.

— Разве никто из вас не работает?

Все три парня начали переглядываться между собой.

— Моя работа — это Несс, — сказал Лукас, что заставило Августа перенести свой пристальный взгляд с Келли на лохматого оборотня.

— А мы решили сделать перерыв. Погода уж больно суровая, — сказал Коул.

В отличие от моих джинсов, которые прилипли к моей коже, ни его одежда, ни одежда Августа не была мокрой, поэтому они, должно быть, переоделись перед приходом сюда. А может быть, температура их тел была выше, чем у меня, и благодаря этому вся жидкость уже испарилась?

Коул указал на биллиардные столы в глубине помещения.

— Не хотите сыграть партию в пул?

— Я думал, ты никогда не спросишь, — Лукас вскочил со своего места.

— Несс?

Коул не назвал имени Сары, но посмотрел на неё, что, совершенно точно, означало, что приглашение распространяется и на мою подругу.

Я покачала головой.

— Я хочу пообщаться с Сарой

— Нам ещё много о чём надо поговорить, — добавила она.

Когда парни оказались вне зоны слышимости, а официантка убежала прочь, Сара шёпотом спросила:

— Почему Август Ватт пахнет тобой? Я содрогнулась.

— Мы и правда пахнем одинаково? — прошептала я.

— Да. Если только вы не обменялись лосьонами для тела. Обычно парни пахнут, — она махнула рукой в сторону стула, который только что занимал Лукас, — раздевалкой.

— Это настолько очевидно?

— Для человека, который знает тебя и твой запах — да.

Я сморщила нос, услышав то, как она сформулировала свою мысль. Но, как я поняла, она не хотела меня этим унизить.

— Вы с ним установили парную связь?

Я закусила нижнюю губу.

— Вот дерьмо.

Её стул скрипнул, когда она наклонилась вперёд.

— Значит между тобой и Лиамом всё кончено?

— Нет. Почему ты так решила?

Она слегка отодвинулась от стола.

— Детка, ты же понимаешь, какова цель парной связи?

— Я понимаю, какова её цель, но я не планирую бросать своего парня и прыгать в постель другого мужчины.

— Вообще, это как бы неизбежно. Твоё тело должно было закрыться от всех остальных мужчин. Мой брат и Марго связаны. Сначала он пытался сопротивляться связи.

У него была девушка. Это продлилось неделю. Ты не можешь сопротивляться связи. Ты просто не можешь. Это как если бы ты пыталась ничего не есть и надеялась выжить.

У меня начало покалывать кожу от раздражения.

— Есть множество связанных пар, которые не остаются вместе.

— Серьёзно? Назови хоть одну.

— Я не знаю их имён. Я просто слышала об этом от Фрэнка МакНамары. Он упоминал кого-то из нашей стаи, у кого была пара, но он не остался с ней вместе.

Сара сказала с досадой:

— А я никогда не слышала о парах, которые в итоге не остались вместе. Это биология или химия, или что-то такое. Плюс, это хорошая вещь. Такое не с каждым случается. Я бы даже хотела, чтобы это случилось со мной, — к счастью, она понизила голос, когда добавила: — И секс, похоже, при этом просто бомбический.

Она поиграла бровями.

Я взглядом заставила её замолчать.

— Вообще, он скоро уезжает, — сказала я приглушённо. — Расстояние ослабит

связь.

— Почему он уезжает? — она глянула в сторону биллиардного стола. — Лиам заставил его? Чтобы заниматься с тобой своими грязными делишками?

Краска залила мою шею.

Она подалась вперёд, и длинные светлые кудряшки закрыли ей плечи.

— О Боже, так и есть! Это настоящий отстой, Несс. Никто не должен вставать между парой.

— Да мне вообще не нужна пара!

К сожалению, я сказала это так громко, что даже дождь, барабанящий по стеклянному фасаду, не смог заглушить моих слов.

Конечно же, парни прервали игру и посмотрели на нас, так же как и двое других мужчин, которые глушили пиво за липкой барной стойкой. Не то, чтобы они знали, о ком

я говорила, но Август знал. И судя по тени, которая залегла у него на лице, я могла понять, что это произвело на него глубокое впечатление.

Я сомневалась, что его задело то, что я не хотела быть с ним. Всё-таки он воспринимал меня как сестру... а люди обычно не хотят быть со своими сёстрами, потому что это во всех смыслах неестественно и неправильно. Но он вряд ли оценил то, как резко

я высказала своё омерзение. Я сняла резинку с волос, решив занять свои неожиданно трясущиеся руки и закрыть лицо.

— Я не хотела выводить тебя из себя, — извинилась Сара.

Я упёрлась локтями в столешницу и схватилась руками за лоб.

— Дело не в тебе, Сара. А во всей этой глупой ситуации.

Она вздохнула, и в этот момент Келли принесла нашу еду. Она слишком резко поставила тарелки на стол, а её взгляд был направлен в сторону парней.

— Другой бургер надо отнести вон туда, — Сара указала на Лукаса.

Парни уже продолжили играть. Включая Августа. Он стоял ко мне спиной, словно не хотел смотреть на меня. И как никогда ранее, я возненавидела нашу связь, потому что внезапно испугалась, что она могла стереть все те годы, что мы провели вместе и превратить нас в чужих друг для друга людей.

Я почувствовала, что Сара смотрит на меня. Чтобы она ни думала в этот момент, она не стала произносить этого вслух.

Укусив несколько раз свой жирный бургер, обильно смазанный кетчупом, она сказала:

— Я скоро стану тётей. Мой брат и Марго ждут кое-кого. Я моргнула.

— Близнецы. У них будут близнецы. Девочка и мальчик, — она откусила большой кусок бургера.

— Ведь свадьба была только на прошлой неделе. Она даже не выглядела беременной.

— Но она была беременна. Просто этого не было видно. Пока ещё рано — шесть недель или около того — поэтому они пока не особенно рассказывают.

— Шесть недель! И они уже знают пол?

Сара приподняла одну из своих тёмных бровей.

— Нам не нужно УЗИ, чтобы знать такие вещи.

Она вытерла пальцы о бумажную салфетку с клетчатым узором, после чего коснулась указательным пальцем своего носа.

— Мы можем унюхать пол ребёнка?

— Нет. Мы можем унюхать беременность. Пол определяется исключительно благодаря материнскому инстинкту. Женщина, конечно, может ошибиться, но мамочки-оборотни редко ошибаются.

Значит, если бы моя мама была оборотнем, она бы знала, что я девочка до того, как

я пришла в этот мир. Мои родители никогда не делали УЗИ, так как были убеждены, что ждали мальчика. Разве мог ребёнок, рождённый в боулдеровской стае, быть кем-то иным? Интересно, что бы произошло, если бы ещё до моего рождения кто-то узнал, что я была не того пола? Но я не стала дальше задаваться этим вопросом, потому что именно на этот вопрос я ни за что не хотела бы знать ответ.

— Ты встречалась с кем-нибудь из своей стаи? — спросила я.

— Ага. В старших классах я встречалась с парнем по имени Чэннинг. Но потом я стала выбирать парней не из стаи. В основном это были парни из Университета Колорадо.

Она сделала большой глоток содовой.

— Моя мама, вероятно, заставит меня выйти замуж за волка, поэтому я пока сосредоточилась на людях. Они не такие самодовольные, как парни из стаи.

— Университет Колорадо? Ты училась в Университете Колорадо?

— Через пару недель начнётся мой второй год там. А что? Тоже подумываешь поступить?

— Похоже, что я могу это сделать.

— Что значит, могу?

— Лиам сказал, что стая откладывает деньги на образование.

Её глаза загорелись.

— Так ты поступаешь? Я кивнула.

Она взвизгнула, что заставило всех снова посмотреть в нашу сторону.

— О, Боже, это так здорово! Наконец-то у меня появится друг.

— Ой, перестань. Неужели у тебя нет там друзей?

— Дорогуша, я предвзята. Большинство людей не любят предвзятых девушек. Большинство людей любит, когда девушки покорные и приятные. Мама всегда достает меня тем, что я должна быть более приятной, — она усмехнулась. — Ты, как бы, моя первая подруга.

Я оторвала полоску бекона от своей булочки, пропитанной майонезом.

— Это значит, что у меня есть доступ ко всему твоему гардеробу?

Она запрокинула голову и рассмеялась, но затем посмотрела на меня испытующим взглядом.

Я улыбнулась. Несмотря на то, что за окном гремел гром, и я была до чёртиков взвинчена из-за того, что происходило в моей стае, я тут же почувствовала себя счастливой.

— Ты тоже моя первая подруга.

Она приподняла свой стакан и подождала, пока я не чокнусь с ней.

— За наши первые разы.

Когда я коснулась своим стаканом её стакана, Лукас поставил на стол пустую тарелку и протянул руку между нами, чтобы взять стопку салфеток.

— Ты не похожа на девственницу, Сара, — сказал он.

— Если ты пытаешься залезть мне под шерсть, Мэйсон, то это не работает. Он опустил глаза ей на грудь, а затем медленно поднял их.

— Прости, но я не сплю с сосновыми.

Её улыбка дрогнула.

— Я вообще-то и не предлагала тебе, придурок.

Уголок его рта приподнялся, и когда он стащил картошку фри из пластиковой корзинки, стоящей рядом с её тарелкой, его рука коснулась её груди. Сара резко отпрянула. Его глаза загорелись нескрываемым весельем, которое только усилилось, когда Сара свирепо посмотрела на него.

Она переставила корзинку, задвинув её в самый дальний угол стола.

— Руки прочь от моей картошки.

— А ты оказывается собственница?

Лукас медленно вытер пальцы о смятую салфетку, словно пытался задержаться у стола подольше.

— Ты же работаешь завтра вечером в клубе, блондиночка?

— Как и в любой четверг.

Цвет её кожи снова вернулся к своему привычному оттенку, но былого веселья как не бывало.

— Не забудь свои беруши. А лучше вообще не приходи. Она снова повернулась ко мне.

— Ты придёшь, Несс?

Я уже было ответила " возможно", как вдруг распахнулась входная дверь, и в помещение ворвался запах летнего дождя и мужского пота. Моё сердце заколотилось, когда я увидела Лиама. Его тёмные волосы были зачесаны назад, а тело — так напряжено, словно он был готов ударить кого-то.

Ярость.

Он выглядел так, словно был в ярости.

Но ещё более устрашающим было то, что он был в ярости из-за меня.

ГЛАВА 17

Я резко встала, мои колени ударились о стол, и по ногам прокатилась волна боли. Последний раз он смотрел на меня с таким презрением, когда я вышла из лабиринта Джулиана Мэтца, размахивая боулдеровской реликвией.

В баре повисла жуткая тишина, если не считать приглушённого бормотания комментатора и непрекращающегося стука капель дождя по окнам. Когда кий ударил по шару из композита, я подпрыгнула.

Долгое время Лиам не двигался. Впрочем, как и Мэтт, который стоял рядом с ним. Лукас нахмурил густые брови, посмотрев на своего Альфу. Когда Лиам направился

ко мне, громыхая ботинками по изношенному полу, выражение лица Лукаса стало ещё более суровым,

— Ты сдала нас? — спросил Лукас низким голосом. Очень низким. Сара, которая развернулась на своём стуле, повернулась ко мне.

В сочетании с убийственным взглядом Лиама, от обвинения Лукаса у меня застыла кровь в жилах.

— Ч-что?

" Он убежал! "

Голос Лиама так пронзительно прогремел у меня в голове, что мне пришлось схватиться за лоб, утопив пальцы в виски.

— К-кто? — заикаясь, произнесла я.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒