587. Из Вифании в Иерусалим

3 марта 1945.

1. Иисус идет через цветущие фруктовые сады и оливковые рощи. Даже серебристые листья оливковых деревьев выглядят подобно цветам, покрытые как и они росой, блестящей в первых лучах рассвета, когда листья трепещут от мягкого душистого ветерка. Каждая веточка с листьями подобна произведению ювелира, чарующего своей красотой. Миндальные деревья, уже полностью покрытые зеленой листвой, стоят особняком среди бело-розовой массы других плодовых деревьев, а под ними виноградные лозы являют свои первые нежные изрезанные листья, такие блестящие и шелковистые, что выглядят очень тонкими пластинками изумруда или крупицами драгоценного шелка. В вышине небо, как яркая бирюза, прозрачное, спокойное, торжественное. Повсюду песни птиц и ароматы цветов. Свежий воздух бодрит и дарит людям счастье. Апрельская радость улыбается отовсюду.

Иисус среди Своих двенадцати апостолов. Он говорит: «Я отправил женщин вперед, потому что хочу поговорить с вами наедине. В первые дни, когда Я был с вами, Я говорил вам, тем которые были со Мной: «Не расстраивайте Мою Мать, сообщая Ей о злых делах творимых против Ее Сына». Эти дела казались столь серьезными... Теперь, вы, три свидетеля тех дел, которые были в начале той череды событий, которые должны были привести Сына Человеческого к смерти, – ты, Иоанн, ты, Симон, и ты, Иуда из Кериофа,

– можете ясно видеть, что те события были подобны падающей сверху песчинке, тогда как дела настоящего времени – валунам. Но тогда вы, Моя Мать и Я не были готовы к злым человеческим поступкам. В Добродетели как и во Зле человек не становится величайшим из всех внезапно. Но он возвышается или деградирует постепенно. То же самое бывает и в скорби. Теперь вы, добродетельные, возросшие в добродетели, можете осознать, не возмущаясь этому, как вы возмущались бы раньше, до какой степени извращения может опуститься человек, когда он становится демоном. Точно так же Моя Мать и Я можем перенести все горе, приносимое нам людьми, не умирая из-за этого. Мы укрепили наши души. Все мы. В Добродетели, во Зле, в Скорби. Но мы пока еще не достигли высшей встречи. Мы еще не достигли вершины... О! Если бы вы знали, какова и как высока встреча Добра, Зла и Скорби! Но Я повторяю вам слова, которые говорил тогда. Не повторяйте Моей Матери то, о чем Сын Человеческий расскажет вам. Она будет опечалена слишком глубоко. Приговоренные к смерти перед казнью, пьют напиток жалости с примесью, которая оглушает их, позволяя им дождаться часа пыток не испытывая ежеминутной дрожи. Ваше молчание будет подобно такому напитку жалости для Нее, Матери Искупителя!

2. Сейчас Я хочу объяснить вам смысл пророчеств, так чтобы ничего уже не было непонятного для вас. И Я прошу вас находиться очень, очень близко ко Мне. В течение дня Я буду принадлежать всем. Я прошу вас быть со Мной ночью, потому что Я хочу быть с вами. Мне нужно чувствовать, что Я не одинок... » Иисус очень грустен. Апостолы заметили это и волнуются. Они собрались вокруг Него. Иуда тоже прижимается к Учителю, будто он самый ласковый из учеников.

Иисус приласкал их и продолжил: «В этот час, который уже дарован Мне, Я желаю, чтобы вы имели полное знание о Христе. В начале Я познакомил Иоанна, Симона и Иуду с истиной пророчества о Моем рождении. Пророчества изобразили Меня, начиная с рассвета Моей жизни и до ее конца, лучше, чем это мог бы сделать величайший художник. Мало того, что ее рассвет и конец – это только два наиболее отчетливых периода, которые осветили пророки. Теперь Христос, который спустился с Небес, Праведник, по слову Которого тучи проливали дожди на Землю, безупречный и высший Побег, будет убит. Сокрушен, как лимонное дерево, пораженное молнией. Поэтому давайте говорить о Его смерти. Не вздыхайте, не трясите вашими головами. Не ропщите в ваших сердцах, не проклинайте людей. Это не послужит цели.

3. Мы восходим в Иерусалим. Пасха теперь уже близка. “Этот месяц будет для вас первым месяцем в году”. Этот месяц будет для всего мира началом новой эры. Это никогда не закончится. Напрасно снова и снова человек будет пытаться установить новую эру. Те, кто захотят создать новую эру с их языческими именами, будут поражены молнией. Есть только один Бог на Небесах и один Мессия на Земле: Сын Божий, Иисус из Назарета. Так как Он отдает всего Себя, Он может желать всего, и Он устанавливает Свою Царскую печать не на том, что есть плоть и грязь, но на том, что является временем и духом.

“В десятый день этого месяца каждый должен взять ягненка, одного для каждой семьи, одного для каждого домохозяйства. И если количество людей в семье недостаточно, чтобы съесть целого ягненка, человек должен присоединиться к семье его соседа, так чтобы они могли быть в состоянии потребить всего агнца”. Потому что жертвоприношение и жертва должна быть полной и завершенной и она должна быть полностью потреблена. Даже маленького кусочка от нее не должно остаться. Ни одного не должно остаться.

Слишком много собирающихся вкусить агнца. Бесчисленно количество пиров без временных ограничений, и не нужно больше огня для сжигания остатка, потому что его не остается. Те части, которые предлагаются и отвергаются с ненавистью будут потреблены огнем самой Жертвы, Его любовью. 4. Я люблю вас, люди. Вы, Мои двенадцать друзей, которых Я лично избрал, в вас находятся двенадцать колен Израилевых и тринадцать вен человечества. Я собрал все в вас и Я вижу все собранным в вас... Все».

«Но в венах тела Адама находится также дух Каина. Никто из нас не поднял руки на своего спутника. Так где же Авель? » – спрашивает Искариот.

«То, что ты сказал, верно. В венах тела Адама находится также дух Каина. И Я являюсь Авелем, кротким Авелем, пастырем стада, приятным Господу, потому что он принес свои первые плоды и то, что было безупречным – самого себя прежде всех его приношений. Я люблю вас, люди. Даже если Вы не любите Меня, Я люблю вас. Любовь спешит и завершает дело жрецов.

5. “Это должен быть агнец без порока, годовалый самец”. Не существует времени для

Агнца Божьего. Он – Сущий. Он такой же в последний день, каким был в первый день Земли. Он, как и Его Отец, не знает старения в Своей Божественной природе. Его личность знает только одну старость и только одну усталость – разочарование из-за того, что Его пришествие останется напрасным для слишком многих. Когда вы узнаете, как Я был убит, – глаза, которые увидят как их Господь превратился в прокаженного, покрытого язвами, сейчас блестят от слез рядом со Мной и уже не видят этого приятного холма из-за текущей вуали слез, слепящих их, – вы, возможно, скажете: «Он умер не от этого. Он умер оттого, что не был понят теми, кто были Ему наиболее дороги и любимы, оттого, что был отвергнут слишком многими людьми”. Но если Сын Божий находится вне временных ограничений и, следовательно, отличается от агнца обряда, то Он и подобен ему, ибо Он непорочен и является мужем, посвященным Господу. Да. Тщетно палачи, которые убьют Меня оружием, своим желанием Моей смерти или своим предательством, будут стараться оправдать самих себя утверждая: «Он был виновен». Нет ни одного, кто мог бы искренне обвинить Меня во грехе. Можете ли вы сделать это?

Мы встретимся со смертью. Я. А также другие. Кто? Ты хочешь знать, кто именно, Петр? Все. Смерть приближается каждый час и выхватывает тех, кто меньше всего этого ожидает. Но и прожившие долгую жизнь каждый миг находятся перед лицом смерти, потому что время – это мгновенная вспышка в сравнении с вечностью, и потому в час смерти даже самая длинная жизнь сводится к нулю, и поступки десятков и десятков прошлых лет, даже совершенные в раннем детстве, возвращаются толпами и говорят: «Вот. Ты совершил их вчера». Вчера! Это всегда вчера, когда умирают! И почести и золото, к которым люди так сильно стремятся, неизменно становятся пылью!

И плоды, стремясь к которым сходят с ума, теряют весь свой вкус! Женщины? Деньги? Власть? Наука? Что осталось? Ничего! Только совесть и суд Божий, пред Которым предстает совесть, бедная и лишенная человеческой защиты и богатства, обремененная лишь своими поступками.

6. “Часть крови должна быть взята, чтобы пометить ею косяки и притолоку, и Ангел проходя над ними не поразит домов, помеченных кровью”. Возьми Мою кровь. Не помечай ею мертвые камни, но пометь ею мертвые души. Это новое обрезание. И Я обрезал Себя от всего мира. Я принес в жертву не бесполезную часть, но полностью порвал со Своим величием и великолепием, Своим здоровьем, Своей чистой мужественностью, полностью принес их в жертву, и Я возьму Свою Кровь из ран Моих изувеченных конечностей и вскрытых вен и начертаю на Человечестве кольца спасения, кольца вечного бракосочетания с Богом, Который на Небесах, с Отцом, который ждет, и Я скажу Ему: “Смотри. Теперь Ты уже не можешь от них отказаться, потому что Ты отвергнешь Свою кровь”.

«И Моисей сказал: “... затем опустите пучок иссопа в кровь и покропите косяки”». Итак, крови недостаточно? Ее недостаточно. Ваше покаяние должно быть присоединено к Моей Крови. Без горького благотворного покаяния, Моя смерть будет для вас напрасной.

7. Это первое слово в Книге об Агнце Искупителе. Но Книга окроплена Кровью. Как с каждым новым восходом солнца цветы все гуще и гуще покрывают эти ветви, также и Новый год следует за старым и повторяет старое и время Искупления приближается, и тогда цветение будет все более и более пышным.

А сейчас вместе с Захарией Я говорю вам, вам в Иерусалиме: “Вот Царь, Который грядет, исполненный кротости, сидя на ослице и молодом осле. Он беден”. Но Он рассеет великих, тех, которые угнетают людей. Он кроток, и все же Его рука поднята, чтобы благословить волю, побеждающую демона и смерть. “Он объявит Мир, потому что Он Царь Мира”. Хотя и распятый, Он распространит Свое господство от моря и до моря. “Он Тот, Кто не кричит, не разрушает, Он не угасит тех, которые не светят, но дымятся, не удалит тех, которые не сильны, но слабы, не изгонит тех, кто заслуживают всех упреков, Он будет творить суд по правде”. Ваш Мессия, о город Сиона, ваш Мессия, о народ Господа, ваш Мессия, о люди Земли.

“Он не будет унылым или буйным”, и вы видите, что нет во Мне обиженной грусти побежденного, или злобной и мстительной печали извращенца, но только серьезность Того, кто видит, до какой степени могут распространиться в людях владения Сатаны. Вы видили, как все эти три года Я непрестанно протягивал Свои руки, призывая всех к любви. Мои руки будут простерты вновь, и они будут изранены, хотя Я мог бы превратить Моих врагов в пепел и развеять их простым актом своей воли! «Не будучи унылым или буйным Я буду успешным в установлении Моего Царства». Этого Царства Христа, в котором спасение мира.

Вечный Господь, Мой Отец сказал Мне: «Я призвал Тебя, Я взял Тебя за руку, Я назначил Тебя Союзом между людьми и Богом, Я сделал Тебя светом для народов». И Я был светом. Светом, чтобы раскрыть глаза слепых, словом, чтобы даровать речь глухим, ключом, чтобы вывести из темниц пребывающих во тьме заблуждений.

Ныне Я, являющийся всем этим, иду на смерть. Я войду во тьму смерти. Смерти, вы понимаете?... Первые события, о которых Я объявил вам вместе с пророком, уже произошли. Я расскажу вам остальное, прежде чем Демон разлучит нас.

8. Здесь над нами Сион. Пойдите и возьмите ослицу и осленка. Скажите человеку: «Раввин Иисус нуждается в них». И скажите Моей Матери, что Я собираюсь прийти. Она выше нас, на склоне с Марией. Она ждет Меня. Это Мой человеческий Триумф... Пусть он будет Ее Триумфом. Всегда соединенные вместе. О! Соединенные!...

А у кого же сердце гиены, которая когтями рвет материнское сердце? У Меня, Ее Сына? У человека? Нет. Каждый человек рожден женщиной. И с точки зрения инстинкта и морали он не может быть безжалостным по отношению к матери, потому что он думает о “своих”.

Итак, это не человек. Кто же тогда? Демон. Но может ли демон оскорбить Победительницу? Он должен коснуться Ее, чтобы оскорбить Ее. Но Сатана не может вынести девственного света Розы Божьей. Итак? О ком Ты говоришь это? Вы не скажете? Тогда Я скажу вам. Самый хитрый демон, который сочетается с самым развращенным человеком, подобен яду, заключенному в зубах гадюки, демон заключен в том, кто может подойти к женщине и тем самым предательски ее ужалить. Будь проклят тот гибридный монстр, который есть Сатана и есть человек! Буду ли Я проклинать его? Нет. Это не слово Искупителя. Тогда Я скажу душе этого гибридного монстра то, что Я сказал Иерусалиму, чудовищному городу Бога и Сатаны: «Ох, если в этот час, который еще предоставлен тебе, ты мог бы прийти к Спасителю! »

Не существует любви большей, чем Моя! И нет большей силы. И Мой Отец соглашается, если Я говорю: “Я хочу”. И Я могу говорить, но слова сострадания к упавшим и простирающим ко Мне руки из бездны. О, душа величайшего грешника, твой Спаситель на пороге смерти наклоняется над твоей бездной и приглашает тебя взять Мою Руку. Моей смерти не избежать... но ты... но ты... был бы спасен, ты, кого Я по-прежнему люблю, и душа твоего Друга не пришла бы в ужас при мысли, что Он осознает весь ужас смерти и такой смерти через смерть своего друга... »

Иисус замолчал... полностью опустошенный...

Апостолы перешептываются друг с другом и спрашивают: «О ком это Он говорил? Кто

это? »

А Иуда, бессовестно лжет, сказав: «Это, безусловно, один из самых лживых фарисеев... я думаю, что это, должно быть, Иосиф или Никодим, или Хуза и Манаил... Каждый человек стремится сохранить свою жизнь и свою собственность... я знаю, каков Ирод... и я знаю, каков Синедрион. Он слишком много доверял им! Вы знаете, что даже вчера их не было?! Им не хватает смелости встретиться с Ним... »

Иисус не слышит его. Он пошел вперед и присоединился к своей Матери, продолжая Свой путь в обществе Марии и Марты с Сусанной. Только Иоанна Хузы отсутствует в этой группе благочестивых женщин.

588. Иисус входит в Иерусалим

30 марта 1947 (Вербное воскресенье).

1. Иисус говорит: «ты вставишь здесь видение: “из Вифании в Иерусалим” (от 3

Марта 1945 года). А теперь: смотри! »

--------------------

2. Иисус обнимает за плечи Мать, которая остановившись ждала Его после того, как Иоанн и Иаков Алфеев достигли Ее, сообщив: «Твой Сын идет», а затем вернулись, чтобы присоединиться к своим товарищам, которые идут медленно, беседуя. Фома и Андрей поспешили в Виффагию, чтобы найти ослицу и осленка и привести их к Иисусу. Тем временем Иисус обращается к женщинам: «Здесь мы уже недалеко от города. Советую вам идти. Идите без страха. Войдите в город раньше Меня. Все пастухи и самые верные ученики находятся рядом с источником Эн Рогель[1]. Они сказали, что проводят и защитят вас».

«Дело в том, что... мы говорили с Асером из Назарета и Абелем из Бейт-Лехема в Галилее, и также с Соломоном. Они пришли сюда, в такую даль, чтобы посмотреть на Твое прибытие. Толпа готовится к большому празднеству. И нам тоже хотелось бы видеть... Видишь, как раскачиваются вершины оливковых деревьев? Они раскачиваются не от ветра. Это люди, которые собирают ветви, чтобы постлать их на дорогу и защититься ими от солнца. А там! Посмотри туда, они обдирают с пальм их веерообразные листья. Они похожи на пучки. Это мужчины, поднявшись на стволы собирают все больше и больше листьев... а на склонах Ты можешь видеть детей, собирающих цветы. Женщины же, конечно, опустошают сады, срывая венчики цветов и душистые травы, чтобы усыпать Твой путь цветами. Мы хотели увидеть... и сделать все как Мария Лазарева, которая положила все цветы под Твои стопы, когда Ты вошел в сады Лазаря», - умоляюще говорит Мария Клеопова от имени всех женщин.

Иисус погладил по щеке Свою пожилую родственницу, которая похожа на маленькую девочка, которой хочется увидеть представление, и говорит ей: «Ты бы не смогла ничего увидеть среди густой толпы. Пойди в дом Лазаря, тот, хранитель которого Матфей. Я буду проходить там и ты увидишь Меня сверху».

«Сын... и Ты идешь совсем один? Я не могу пойти с Тобой? » - спрашивает Мария, подняв свое очень грустное лицо и глядя своими небесно-голубыми глазами на своего кроткого Сына.

«Я прошу Тебя оставаться скрытой в тени. Как голубка в расщелине скалы. Мне нужно не Твое присутствие, Моя любимая Мама, Мне нужна Твоя молитва! »

«Если это так, Сынок, то мы все молимся за Тебя. »

«Да. И после того, как Ты увидишь, как Он проходит мимо, ты пойдешь со мной в мой особняк на Сионе. А я пошлю слуг в храм, и прикажу им все время следовать за Учителем, так чтобы они могли сообщать нам Его распоряжения и новости о Нем», - решительно говорит Мария Лазарева, как всегда быстро понимающая, что лучше всего сделать и притом сделать это не откладывая.

«Ты права, сестра. Хотя Меня и огорчает, что Я не последую за Ним, но Я понимаю, что это обоснованное решение. В любом случае Лазарь сказал нам не перечить Учителю ни в чем и повиноваться Ему даже в мелочах. И мы так и поступим».

«Придешь, позже. Видишь? Дороги все заняты. Апостолы должны присоединиться ко Мне. Иди. Мир вам. Я позову Тебя, когда найду, что настал подходящий момент.

До Свидания, Мама. Мир вам. С нами Бог». Он целует Ее и отпускает.

И послушные ученицы быстро уходят.

3. Десять апостолов присоединяются к Иисусу. «Ты послал их вперед? »

«Да. Они увидят Мое вступление в город из дома».

«Из какого дома? » - спрашивает Иуда Искариот.

«Эх! Дружественных домов сейчас так много! » - говорит Филипп.

«Не от Анналии? », - спрашивает Искариот, настаивая.

Иисус отвечает отрицательно и направляется в сторону Виффагии, которая находится недалеко.

Он находился недалеко от села, когда вернулись два апостола, посланные за ослицей и осленком. Они кричат: «мы нашли то, о чем Ты говорил нам, и мы приведем животных. Но хозяин захотел почистить и украсить их лучшей сбруей в Твою честь. А ученики, вместе с теми, кто провел ночь на улицах Вифании, чтобы почтить Тебя, пожелали, чтобы им была оказана честь самим привести их к Тебе, и мы согласились. Мы подумали, что их любовь заслуживает награды».

«Вы все сделали правильно. А мы давайте тем временем продолжим наш путь».

«Там много учеников? » - спрашивает Варфоломей.

«О! Большая толпа. Невозможно пройти по улицам в Виффагии. Вот почему я сказал Исааку взять осла Клеанфа, торговца сыром», - отвечает Томас.

«Ты поступил правильно. Давайте пойдем до того подъема на холм и подождем немного в тени тех деревьев».

Они идут в указанное Иисусом место.

«Но мы же идем дальше! Ты идешь за Виффагию, возвращаясь назад! » - восклицает Искариот.

«И если Я хочу сделать так, кто может запретить Мне? Может быть Я уже арестован и Мне не позволено идти туда, куда Я хочу? Или Мне так срочно надо быть там, потому что есть кто-то, кто боится, что Я могу избежать ареста? И если Я решу пойти дальше по безопасным дорогам, найдется ли кто-нибудь, кто мог бы помешать Мне сделать это? » Иисус резко взглянул на Предателя, который больше не смеет открывать рта и пожимает плечами, как бы говоря: «делай так, как Тебе нравится».

Они идут, фактически, обратно в обход небольшого поселка, точнее – пригорода, должна я сказать, так как его западная часть действительно расположена недалеко от города, являясь частью Елеонской горы, чьи склоны охватывают восточную часть Иерусалима. Внизу, между склонами и городом сверкает на апрельском солнце Кедрон.

Иисус сел в зеленом тихом месте и сосредоточился на Своих мыслях. Затем Он встает и идет в сторону подъема, остановившись у его начала.

--------------------

4. Иисус говорит: «ты вставишь здесь видение 31 июля 1944: “Иисус оплакивает

Иерусалим”, начиная от предложения, которое Я дал тебе в начале видения. » Затем Он

резюмирует, показывая мне фазы Своего триумфального вступления в город.

--------------------

30 июля 1944.

5. Я не знаю, как мне удается писать, потому что я испытываю сильные страдания из-за сердца, беда в том, что я едва могу сидеть. Но это не поможет. Я должна записать то, что вижу.

Сегодняшнее Евангелие, девятого воскресенья после Пятидесятницы, явлено мне.

С холма близ Иерусалима Иисус смотрит на город растянувшийся у Его ног. Это не очень

высокий холм. Самое большее он такой же по размерам, как большая площадь Сан Миниато на горе во Флоренции; но его высота достаточна, чтобы глаз доминировал над всей протяженностью домов и улиц, которые простираются вверх и вниз по небольшой возвышенности земли, образующей Иерусалим.

Если смотреть относительно самой нижней части города, то этот холм, конечно же, значительно выше Голгофы, но он ближе к стенам, чем она. Он действительно начинается сразу же за городскими стенами и отвесно возвышается с их стороны, тогда как с другой стороны он плавно снижается к очень зеленому ландшафту, простирающемуся к востоку. По крайней мере, я думаю, что это направление на восток, если я правильно сужу по солнечному свету.

Иисус и его апостолы сидят в тени под группой деревьев. Они отдыхают после долгой прогулки. Затем Иисус встает, покидает поляну, где они сидят, идет на холмик и останавливается у его обрыва. Его высокая фигура четко выделяется в пустом пространстве вокруг Него. Он выглядит даже выше, так как стоит у отвесной стороны холма, совершенно один. Его руки сложены на груди, на голубой мантии. и Он очень серьезен, оглядывая панораму города.

Апостолы наблюдают за Ним. Но они оставили Его в одиночестве, не двигаются и не разговаривают. Они, должно быть, думают, что Он отошел в сторону, чтобы помолиться.

Но Иисус не молится. После того, как Он в течение долгого времени осматривал город, каждый его квартал, каждый холмик, во всех деталях, порой позволяя Своим глазам останавливаться на той или иной точке, порой же вглядываясь не столь пристально, Иисус начал плакать без рыданий, беззвучно. Его глаза наполнились слезами, затем они хлынули потоком наружу, стекают по Его щекам и падают... Молчаливые, очень печальные слезы. Слезы человека, который знает, что Он должен плакать в одиночестве, без надежды на утешение или быть понятым кем-либо. Слезы, вызванные горем, которого невозможно избегнуть или забыть, и которое должно быть пережито и выстрадано абсолютным и исчерпывающим образом.

6. Брат Иоанна со своего места первым заметил эти слезы и сказал об этом другим, и они переглядываются, охваченные изумлением.

«Никто из нас не сделал ничего плохого», - говорит кто-то. А другой говорит: «толпа не оскорбляла нас. Среди них никто не был враждебен Ему». «Почему же Он плачет? » –спрашивает самый старший из них.

Петр и Иоанн вместе встали и подошли к Учителю. Они думают, что единственное, что им нужно сделать, это дать Ему почувствовать, что они любят Его и спросить, что с Ним такое происходит. «Учитель, ты плачешь? » - спрашивает Иоанн положив свою светловолосую голову на плечо Иисуса, который выше него на шею и голову. И Петр обхватывает рукой талию Иисуса, почти обняв Его, чтобы привлечь Его к себе, говорит Ему: “Чем Ты опечален, Иисус? Скажи нам, мы любим Тебя».

Иисус положил щеку на светловолосую голову Иоанна и, высвободив Свою руку, обхватил ею плечи Петра. И так, обнявшись втроем, они являют позу любви, но слезы продолжают падать.

Иоанн чувствует, что они стекают по его волосам и снова спрашивает: «Почему Ты плачешь, Учитель? Не мы ли являемся причиной Твоей печали? »

Другие апостолы собрались вокруг обнявшихся троих и замерли в ожидании ответа.

7. «Нет» - говорит Иисус. «Не вы. Вы мои друзья и дружба, когда она искренняя – это бальзам и улыбка, но никогда не слезы. Я хочу, чтобы вы остались Моими друзьями навсегда. Даже сейчас, когда мы вступим в разложение, которое вызовет брожение и осквернение тех, кто не решительны в своем желании остаться честным».

«Куда мы идем, Учитель? Разве мы не идем в Иерусалим? Толпы уже радостно приветствуют Тебя. Ты хочешь разочаровать их? Разве мы собираемся пойти в Самарию, чтобы сотворить там несколько чудес? Именно теперь, Когда Пасха так близка? » Вопросы задают несколько апостолов одновременно.

Иисус поднимает руки, призывая к молчанию, затем правой рукой Он указывает на город широким жестом, как человек, сеющий перед собой семена. Он говорит: «Разложение там. Мы идем в Иерусалим. Мы идем туда. И только Всевышний знает, как Я желал освятить город, приняв в нем Святость, нисходящую с Небес. Я хотел восстановить его святость, чтобы он стал Святым Городом. Но Я не смог ничего сделать для него. Он разложился и останется разложившимся. Излияние святости из живого Храма, которое будет изливаться еще сильнее в следующие несколько дней, все же оставит его безжизненным. Его будет недостаточно для его искупления.

Самария и языческий мир придут к Святому. Храмы истинного Бога будут воздвигнуты на местах ложных храмов. Сердца язычников будут поклоняться Христу. Но этот народ, этот город всегда будет враждебен Ему, и их ненависть приведет их к величайшему греху. 8. Это должно произойти. Но горе тем, кто станет орудиями этого преступления. Горе!... » Иисус пристально смотрит на Иуду, который находится почти напротив Него.

«Этого никогда не случится с нами. Мы – Твои апостолы, и мы верим в Тебя, и мы готовы умереть за Тебя», - бесстыдно лжет Иуда и без смущения встречает взгляд Иисуса. Остальные присоединяются, протестуя.

Иисус отвечает всем, избегая прямого ответа Иуде.

«Будь вы на Небесах, вы могли бы быть такими, как вы говорите. Но вы еще очень слабы, и соблазн может сделать вас похожими на тех, кто ненавидит Меня. Горячо молитесь и внимательно следите за собой. Сатана знает, что он будет побежден, и он хочет отомстить за себя отрывая вас и уводя прочь от Меня. Сатана вокруг нас всех. Он вокруг Меня, чтобы воспрепятствовать Мне исполнить волю Моего Отца и осуществить Мою миссию. И он вокруг вас, чтобы сделать вас своими слугами. Будьте бдительны. В этих стенах Сатана будет принимать того, кто не силен.

Он будет принимать того, чьим проклятием станет сам факт его избранности, потому что он использует свою избранность для человеческих целей. Я избрал вас для Царства Небесного, а не для этого мира. Имейте это в виду.

9. И ты, о, город, желающий разрушить себя и о котором Я проливаю слезы, знай, что твой Христос молится за твое спасение. О! Если бы хоть в этот час, который еще остался у тебя, ты пришел к Тому, Кто будет вашим миром! Если бы в этот час ты понял Любовь, проходящую среди вас и снял с себя одеяния ненависти, которая делает тебя слепым и безумным, жестоким в отношении самого себя и своего благополучия! Но придет день, когда вы вспомните этот час! Но будет поздно плакать и каяться! Любовь прошла по вашим улицам и исчезла, а ненависть, которую вы предпочли, останется. И ненависть пребудет на вас и на ваших детях. Потому что все имеют то, чего желают, и ненависть оплачивается ненавистью. И затем не будет больше ненависти к сильным у беззащитных, но это будет ненависть к ненависти, соответственно – к войне и смерти.

Окруженные окопами и вооруженными людьми, вы истомитесь, прежде чем будете уничтоженными, и вы увидите, как ваших детей убивает оружие и голод, а выжившие будут взяты в плен и осмеяны, и вы будете просить о милости, но никогда не найдете ее, потому что вы отказались признать ваше спасение. Я плачу, Мои друзья, потому что у Меня сердце человека, и крах моего Отечества заставляет Меня проливать слезы. Но справедливо, что это произойдет потому, что в этих стенах разложение превысило все пределы и навлекает на себя наказание Божие. Горе постигнет граждан, которые приносят уничтожение своему Отечеству! Горе постигнет руководителей которые стали основной причиной этого! Горе тем, кто должны были быть святыми, чтобы вести других, быть честными, но вместо этого оскверняют дом своего служение и самих себя! Пошли. Мои действия не принесут пользы. Но позволь нам сделать так, чтобы Свет еще раз воссиял во тьме! »

И Иисус спускается с холма в сопровождении Своих апостолов. Он быстро идет по дороге с серьезным лицом, я бы сказала, немного хмурым. Он больше не говорит. Он вошел в маленький домик у подножия холма, и я больше ничего не вижу.

--------------------

[30 марта 1947]

10. Едва Иисус успел войти в дом и благословить его жителей, как послышались радостные звуки колокольчиков на cбруе и ликующие голоса. И сразу же после этого в открытой двери появляется худое и болезненное лицо Исаака, и верный пастух входит и падает ниц перед своим Господом Иисусом.

Многие лица видны в широко раскрытой двери и многие другие видны за ними… Они толкаются и толпятся, желая выйти вперед... некоторые женщины кричат, дети, невольно оказавшиеся в толпе, плачут, остальные выкрикивают приветствия и радостно провозглашают: «В этот счастливый день, Ты снова вернулся к нам! Мир Тебе, Господь! Мы приветствуем Тебя, Учитель, вернувшийся, чтобы вознаградить нашу приверженность Тебе».

Иисус встает и жестом дает знать, что собирается говорить. Все замолкают и голос Иисуса ясно слышен. «Мир вам! Не давите друг на друга. Мы сейчас пойдем в храм. Я пришел, чтобы остаться с вами. Мир! Мир! Не пораньте друг друга. Дайте Мне дорогу, Мои возлюбленные друзья! Позвольте Мне выйти и следуйте за Мною, потому что мы должны войти в Святой Город вместе».

Волей-неволей народ повинуется, они расступаются и открывают проход, чтобы Иисус мог выйти и сесть на маленького ослика. Иисус действительно собирается ехать на маленьком ослике, на котором до этого никогда не ездили, и тогда несколько богатых паломников, проложивших себе путь сквозь толпу локтями, кладут свои роскошные мантии на спину животного, и еще один опускается на одно колено на землю, а второе подставляет как ступеньку для Господа, садящегося на спину осленка. И путешествие начинается с Петром, идущем с одной стороны от Учителя, и Исааком с другой. Они держат под уздцы необъезженное животное, которое идет спокойно, будто оно привычно к такой работе, не беспокоясь и не пугаясь цветов, которые, будучи брошены Иисусу, часто попадают в глаза или мягкую морду маленького осленка, не пугающегося даже ветвей оливковых деревьев и пальмовых листьев, которыми машут впереди и вокруг него, или бросают на землю, образуя ковер вместе с цветами. Он даже не пугается криков «Осанна, сыну Давидову! », становящихся все более и более громкими, так как толпа становится все больше и в нее вливаются новые участники.

11. Пройти через Виффагию по ее узким извилистым улочкам не легко, и мамы вынуждены брать своих детей на руки, а мужчины должны защищать своих женщин от слишком сильных толчков, некоторые отцы несут своих маленьких сыновей верхом на своих плечах, так что они возвышаются над толпой. Пронзительные голоса детей звучат подобно блеянию ягнят или щебетанию ласточек, тогда как своими маленькими ручками они бросают цветы и листья оливковых деревьев, которые передают им их матери, и посылают поцелуи, умиляя Иисуса...

Выйдя из узкого прохода маленького пригорода, процессия растягивается и упорядочивается. Многие добровольцы идут впереди, прокладывая путь и поддерживая правильное направление, а другие следуют за ними, покрывая землю ветвями. И когда кто-то бросает свою мантию на дорогу как ковер, сотни людей подражают ему. Таким образом, центральная часть дороги покрыта разноцветными полосами одежды, расстеленной на земле и после того, как Иисус проезжает мимо, эту одежду подхватывают и переносят вперед вместе со многими другими, и все громче звучат вокруг крики в честь Царя Израиля, Сына Давидова и Его Царства!

Солдаты на посту у ворот вышли, чтобы посмотреть, что происходит. Убедившись, что это не бунт, они отходят в сторону, опершись на свои копья, и смотрят удивленно или иронически на странную процессию этого Царя, едущего на спине молодого осла, красивого как Бог, скромного, как самые бедные из людей, кроткого, благословляющего... окруженного женщинами и детьми и безоружными мужчинами кричащими: «Мир! Мир! », на этого Царя, перед въездом в город остановившегося на мгновение рядом с гробницами прокаженных в Генноме и Силоаме (я думаю, что правильно называю эти места, где, при иных обстоятельствах, я видела чудесным образом излечившихся прокаженных) и опершись только на одно стремя, в котором покоилась Его нога, Он, сидя в седле боком, а не верхом, встает, протягивает руки в направлении этих ужасных склонов (где видны испуганные лица и тела, глядящие на Иисуса, и слышится их жалобный крик: «Мы заразны! », обращенный к некоторым неосмотрительным людям, которые, чтобы лучше видеть Иисуса, карабкаются даже на загрязненные и зараженные террасы) и кричит: «пусть те, кто имеют веру в Меня, призывают Мое Имя и получат от Него исцеление! » и, снова благословив их, Он говорит Иуде: «Ты купишь еду для прокаженных и отнесешь ее им вместе с Симоном, пока не стемнело».

12. Затем процессия входит под свод ворот Силоама и, подобно стремительной лавине, вливается в город через предместье Офел, где каждая терраса стала маленькой веселой и легкомысленной площадью с толпящимися людьми, поющими осанну, бросающими в воздух цветы и льющими на улицу благовония, стараясь, чтобы они долетели до Учителя. Воздух напоен ароматом цветов, раздавленных под ногами толпы, и эссенций, которые рассеиваются в воздухе, прежде чем упасть в уличную пыль посреди улицы – крики толпы, кажется, усиливаются и становятся громче, будто каждый человек кричит в рупор, потому что многочисленные архивольты[2], которыми полон Иерусалим, усиливают их длительным эхо.

Я слышу их крики и думаю, они имеют в виду то, о чем евангелисты говорят: «Шалем, Шалем мелхил! » (или малхит: я пытаюсь передать звучание слова, но это сложно, потому что у них есть придыхания, которых у нас нет). Непрерывный гул, подобный реву штормового моря, когда громкий шум вала, разбившегося о берега и крутые скалы еще не стих, когда следующий тяжелый водяной молот собирается и производит новый грохот, и так без передышки. Я оглушена этим ревом!

Парфюмерия, запахи, крики, махание ветками и одежды, цветовая гамма, крики... это сбивающая с толку сцена.

Я вижу в толпе постоянно перемещающихся людей и известные мне лица появляются и исчезают: все ученики из всех мест Палестины, все последователи... на мгновение я вижу Иаира, и Джайю, юношу из Пеллы (я думаю), который был слеп, как и его мать и был исцелен Иисусом, я вижу Иоакима из Восоры и крестьянина с равнины Шарон со своими братьями, я вижу одинокого старого Матфия места рядом с Иорданом, на восточном берегу реки Иордан, где Иисус принял приют, когда там все было затоплено, вижу Закхея с его обращенными друзьями, вижу старого Иоанна из Нава с почти всеми его гражданами, вижу мужа Сары из Ютты... но кто может справиться с лицами и именами, если это целый калейдоскоп известных и неизвестных лиц, которых я видела несколько раз или только один раз?... Сейчас передо мной лицо маленького пастушка, привезенного из Энона. И, рядом с ним, ученик из Хоразима, не успевший похоронить отца, чтобы следовать за Иисусом; и рядом с ним, на секунду, отец и мать Вениамина из Капернаума со своим сыном, который чуть ли не падает под копыта ослика, когда бросается вперед, чтобы быть обласканным Иисусом.

13. И – к несчастью – здесь же лица фарисеев и книжников. Багровея от гнева из-за этого триумфа, они властно пробивают локтями свой путь сквозь круг любви, в который заключен Иисус и кричат Ему: «Прикажи этим безумным людям вести себя тихо! Призови их к здравомыслию! Осанну поют только Богу. Скажи им, чтобы они успокоились! »

А Иисус отвечает им благожелательно: «Даже если Я прикажу им молчать и они повинуются Мне, камни станут превозносить чудеса Слова Божьего».

Люди кричат: «Осанна, осанна сыну Давидову! Благословен приходящий во имя Господне. Осанна Ему и Его Царству! С нами Бог! Иммануил пришел. Царство Христа Господа пришло! Осанна! Осанна от Земли до высоты Небес! Мир! Мир, мой Царь! Мир и благословение Тебе, святой Царь! Мир и слава на Небесах и на Земле! Слава Богу за Его Христа! Мир людям, которые знают, как приветствовать Его. Мир на Земле для людей доброй воли и слава в вышних Небесах, потому что пришел час Господень» (а этот последний возглас произносит целая группа пастухов, которые повторяют Рождественскую песнь). В добавок к этим непрекращающимся крикам народ Палестины рассказывал паломникам из диаспоры о чудесах, которые они видели, а тем, кто не знает, что происходит, потому что они чужие и случайно проходя через город спрашивают: «А кто Он? Что происходит? » они отвечают: «это Иисус! Иисус, Учитель из Назарета в Галилее! Пророк! Мессия Господень! Обещанный Святой Мессия! »

Из дома, мимо которого они только что прошли, очень медленно продвигаясь из-за большого скопления народа, выходит группа крепких молодых мужчин, несущих над головами медные жаровни, полные древесного угля и благовоний, горящих и распространяющих клубы душистого дыма. Их поступок понравился, и многие побежали вперед или вернулись в свои дома, чтобы взять огня и душистой смолы для воскурения и почтить Христа таким образом.

14. Процессия проходит мимо дома Анналии. Терраса украшена виноградными лозами, молодые листочки которых дрожат на легком апрельском ветерке, а вдоль одной стороны улицы стоит целый ряд девушек, одетых в белое и с белыми вуалями, и среди них находится Анналия, с корзинкой ощипанных лепестков роз и ландышей, которые уже летают вокруг в воздухе.

«Девы Израиля приветствуют Тебя, Господь! », - говорит Иоанн, который протолкнулся сквозь толпу и находится сейчас рядом с Иисусом, обращая Его внимание на гирлянду чистоты, которая высунувшись из-за парапета[3] улыбается и посыпает дорогу лепестками алыми, как кровь и ландышами белыми, как жемчуг.

Иисус на мгновение натягивает поводья и останавливает ослика. Он смотрит вверх и поднимает руку, чтобы благословить эту девственность в любви к Нему, доходящую до отказа от всякой другой земной любви.

Анналия, наклонившись вперед, кричит: «Я увидела Твою победу, мой Господь! Возьми мою жизнь для Твоего всеобщего прославления! » и, когда Иисус проходит рядом с ее домом, она очень громким криком приветствует Его: «Иисус! »

И еще один, но другой крик превосходит крики толпы. Но хотя люди слышат его, они не останавливаются. Это поток энтузиазма, лавина неистовствующих людей, которые не могут остановиться. И пока последние волны этого потока по-прежнему находятся вне ворот, первые уже начинают подниматься на склоны, ведущие к Храму.

«Твоя Мать! » - кричит Петр, указывая на дом почти на углу улицы, ведущей к Мориа[4], по которой начинает проходить процессия. Иисус смотрит вверх, на балкон, где Его улыбающаяся Мать стоит среди верующих женщин.

15. Препятствие в виде большого каравана останавливает процессию через несколько метров после того, как он прошел мимо дома. И пока Иисус стоит вместе со всеми, лаская детей, которых протягивают Ему матери, к Нему бросается мужчина, прокладывая себе дорогу сквозь толпу и крича: «Дайте мне пройти! Женщина только что умерла. Молодая девушка. Внезапно. Ее мать призывает Учителя. Дайте мне пройти! Он уже однажды спас ее! »

Народ потеснился и человек подбегает к Иисусу и говорит: «Учитель, дочь Элизы мертва. Она встретила Тебя этим криком, а затем она наклонилась назад, сказав: “Я счастлива” и испустила последний вздох. Сердце ее переполнила великая радость от Твоего Триумфа. Ее мать увидела меня на террасе рядом со своим домом и послала меня к Тебе. Пойдем, Господи! »

«Мертва! Анналия мертва! Разве она не была здоровой, цветущей и счастливой до вчерашнего дня? »

Апостолы и пастухи взволнованно столпились вместе. Все видели ее вчера в хорошем здравии. Только некоторое время назад они видели ее румяной и улыбающейся... они не могут понять этого несчастья... задают вопросы, спрашивают о деталях...

«Я не знаю. Вы все слышали ее слова. Она говорила громким голосом, уверенная в себе.

Потом я увидел ее упавшей на спину, она была белее, чем ее платье, я услышал крик ее матери... я не знаю ничего другого».

«Не надо волноваться. Она не мертва. Цветок упал, и ангелы Божьи подняли его и вознесли на лоно Авраамово. Лилия Земли скоро радостно раскроется в раю, навсегда избавившись от ужаса мира. Человек, скажи Элизе, чтобы она не плакала много над своей дочерью. Скажи ей, что она получила великую благодать от Бога, и что через шесть дней она поймет, какую благодать Бог даровал ее дочери. Не плачь. Пусть никто не плачет. Ее триумф даже больше, чем Мой, потому что ангелы, сопровождали деву, чтобы привести ее в мир праведных. И это будет вечным торжеством, увеличивающимся в степени, не знающим падений. Я торжественно говорю тебе, что у тебя есть основания плакать над собой, но не над Анналией. Позволь нам идти дальше». И Он повторяет апостолам и тем, кто вокруг Него: «Цветок упал. Он был посеян в мире и ангелы подняли его вверх. Блаженна девушка чистая телом и сердцем, потому что она скоро увидит Бога».

«Но как случилось, что она умерла, Господь? » - спрашивает Петр, который не может в это поверить.

«От любви. От экстаза. От бесконечной радости. Счастливая смерть! »

Те, кто далеко впереди, не в курсе происшедшего, те, кто далеко позади, тоже не в курсе. Итак осанна продолжается, даже если здесь, вокруг Иисуса, люди замолчали в раздумье. И Иоанн, нарушив молчание говорит: «О! Я хотел бы иметь такой же жребий, прежде чем придет будущий час! »

«Я тоже», - говорит Исаак. «Я хотел бы увидеть лицо девушки, которая умерла от любви к Тебе... »

«Я прошу вас пожертвовать вашими желаниями ради Меня. Я нуждаюсь в вас рядом со Мной... »

«Мы не оставим Тебя, Господь. Но нет ли утешения для этой матери? » - спрашивает Нафанаил.

«Я позабочусь об этом... »

16. Они стоят у ворот ограды храма. Иисус спешился с маленького ослика, заботу о котором взял на себя человек из Виффагии.

Надо иметь в виду, что Иисус не остановился у первых врат Храма, но обошел вокруг стен и остановился только на северной стороне, рядом с крепостью Антония. Именно там Он спешился и вошел в храм, словно желая показать людям, что Он не скрывается от правящих сил, дать им почувствовать, что он всегда вел Себя невинным образом.

Первый двор храма являет обычный гвалт менял и продавцов голубей, воробьев и ягнят, с той лишь разницей, что продавцы остались в одиночестве, потому что все пошли, чтобы увидеть Иисуса. Иисус входит, торжественный в Своих фиолетовых одеждах, Он оглядывает рынок и группу фарисеев и книжников, наблюдающих за Ним с крыльца.

Его глаза вспыхивают гневом. Он бросается в центр двора. Неожиданный прыжок, который выглядит как полет. Полет пламени, ведь Его одежды ярки, как солнечное сияние, затопившее двор. И Своим голосом, мощным, как удар грома, Он говорит: «Прочь из дома Моего Отца! Он не место для ростовщичества или рынка. Написано: “Мой дом назовется домом молитвы”. Так почему же вы превратили в логово грабителей этот дом, в котором призывается Имя Господа? Пойдите прочь! Оставьте Мой дом в чистоте. Чтобы не случилось с вами того, чтобы вместо веревок, Я поразил бы вас молниями гнева Небесного. Пойдите прочь! Убирайтесь, воры, прохиндеи, похотливые люди, убийцы, нечестивцы, идолопоклонники поклоняющиеся худшим идолам, которые суть ваше гордое эго, развратники и лжецы. Вон! Убирайтесь! Или Всевышний Бог, – Я предупреждаю вас, сметет это место ради благочестия и отомстит всем людям».

В этот раз Он не повторяет бичевания, но увидев, что купцы и менялы медленно повинуются, идет к ближайшей скамейке и переворачивает ее повергая весы и деньги на землю. Торговцы и менялы спешат исполнить приказ Иисуса, став свидетелями первого примера. Иисус кричит им вслед: «И сколько же раз Я должен говорить, что здесь должно быть место не мерзости, а место молитвы? » И Он смотрит на этих из Храма, которые, подчиняясь приказу понтифика, не делают никаких репрессивных жестов.

17. Очистив двор, Иисус идет в сторону портика, где собрались слепые, паралитики, немые, калеки и другие больные люди, взывая к Нему во весь голос.

«Что вы хотите, чтобы Я сделал для вас? »

«Мое зрение, Господь! Мои конечности! Чтобы мой сын мог говорить! Чтобы моя жена смогла восстановить свое здоровье. Мы верим в Тебя, Сын Божий! »

«Да услышит вас Бог. Встаньте и пойте осанну Господу! »

Он не лечит эту массу больных людей по одному. Но Он делает широкий жест Своей рукой, и благодать и здоровье нисходят из нее на бедняг, которые встают полностью исцеленными с криками радости, смешивающимися с криками многих детей, которые теснятся вокруг Иисуса, повторяя: «Слава, Слава сыну Давидову! Осанна Иисусу Назарянину, Царю царей и Господу господствующих! »

Некоторые фарисеи с притворным почтением, кричат Ему: «Учитель, Ты слышишь их? Эти дети говорят недолжное. Упрекни их! Пусть они замолчат! »

«Почему? Царь пророк, царь Моего рода, разве он не сказал: “Ты устроишь совершенную хвалу из уст младенцев и грудных детей, чтобы сбить с толку Твоих врагов”? Разве вы не читали этих слов псалмопевца? Пусть дети поют Мне дифирамбы. Им предлагают петь Мне их ангелы, постоянно видящие Моего Отца. Им известны Его тайны, и они подсказывают этим невинным. А теперь позвольте Мне пойти и помолиться Господу» и, пройдя мимо людей, Он идет во двор Израильтян, чтобы помолиться...

Позже, выйдя через другие ворота, пройдя мимо Овечьей Купальни, Он покидает город

и поднимается на холмы горы Елеонской.

18. Апостолы полны энтузиазма... торжество придало им уверенности, они напрочь забыли все, весь тот ужас, который вызвали в них слова Учителя... они говорят обо всем... они умирают от желания узнать новости об Анналии. Иисус с трудом удерживает их, не позволяя им уйти, уверяя их, что Он сделает все необходимое и что Он знает, как это сделать... их уши глухи к любому божественному совету... они истинные люди, и крик " осанна", заставляет их забыть обо всем...

Иисус говорит со слугами Марии Магдалины, которые присоединились к Нему в храме, и

затем отпускает их...

«А куда мы теперь идем? » - спрашивает Филипп.

«К Марку из дома Ионы? » - говорит Иоанн.

«Нет. На поле Галилеян. Возможно пришли Мои братья и Я хотел бы встретить их» - говорит Иисус.

«Ты сможешь сделать это завтра», - указывает Ему Фаддей.

«Лучше делать все тогда, когда это может быть сделано. Пойдем к Галилеянам. Они будут рады нас видеть. Вы будете иметь известие о ваших семьях. Я увижу детей... »

«А что насчет этого вечера? Где мы будем спать? В городе? Где? Где Твоя Мать? Или у Иоанны? » - спрашивает Иуда Искариот.

«Я не знаю. Конечно, не в городе. Возможно снова под каким-нибудь шатром Галилеянина... »

«Но почему? »

«Потому что Я Галилеянин и Я люблю Мое Отечество. Пойдем».

Они снова двинулись в путь, направляясь в сторону поля Галилеян, расположенному на горе Елеонской по направлению к Вифании, полностью покрытое сейчас белыми палатками, сияющими на приятном апрельском солнце.

--------------------

[30 июля 1944]

19. Иисус говорит:

«Сцены, описанные Лукой, кажутся бессвязными, почти нелогичными. Я сожалею о бедах виновного города, но я не сожалею о пагубных традициях и привычках этого города. Нет. Я не способен, Я не могу их жалеть, потому что это как раз те привычки, которые приносят им их несчастья; и при виде их, Мое горе становится глубже. Мой гнев на осквернителей храма является логическим следствием Моей медитации на предстоящие беды Иерусалима.

Профанация культа Бога, Закона Божьего всегда провоцирует Небесное наказание. Превратив дом Божий в разбойничий притон, эти никчемные священники и никчемные верующие (которые таковы только по названию) навлекают проклятие и смерть на всех людей. Бесполезно называть тем или иным именем несчастья, которые заставляют людей страдать. Верное наименование следует искать в том, что это «наказание за животную, скотскую жизнь. » Бог удаляется и Злой переходит в наступление. Это является результатом национального образа жизни, недостойного называться христианским.

Как в прошлом, так и сейчас, за короткий период времени этого века, Я не переставал встряхивать и предупреждать народы посредством людей, наделенных дарами, чудесами и знамениями. Но, как и в прошлом, Я не сделал ничего, кроме как навлек издевательства, безразличие и ненависть на Себя и на Своих посредников. Но индивидуумы и нации должны иметь в виду, что они плачут тщетно, когда они не хотят заблаговременно узнать, в чем состоит их спасение. Тщетно они призывают Меня, если когда Я был с ними, они прогоняли Меня прочь святотатственными войнами, начинающимися с индивидуальных совестей и сознаний, посвященных злу и распространяющихся по всей стране. Отчизны хранятся не столько оружием, сколько посредством такого образа жизни, который может привлечь защиту с Небес.

Отдохни, маленький Иоанн. И будь уверена, что ты всегда верна своему избранию. Иди с миром».

Как я устала! Я очень устала...

--------------------

[30 марта 1947]

20. Иисус говорит: «Моя терпеливая секретарша, вставь здесь видение: “Вечер Вербного Воскресения” (4 марта 1945), и да пребудет с тобой Мой мир. »

[1] ЕН-РОГЕЛ (источник ноги; Нав 15: 7) - источник, находившийся недалеко от Иерусалима, при входе в долину сынов Енномовых, на границе колена Иудина и Вениаминова. (Архимандрит Никифор. Библейская энциклопедия. )

[2] Архиво́ льт (итал. archivolto, лат. arcus volutus — «обрамляющая дуга») — обрамление арочного проёма, выделяющее дугу арки из плоскости стены.

[3] Парапет – невысокая заграждающая стенка, перила. Толковый словарь русского языка С. И. Ожегова.

[4] Мориа (видение; Быт 22: 2) - под сим названием разумелась гора, расположенная на с. -в. от Иерусалима и первоначально отделенная от Акры долиною, которая, по Иудейским историкам была переполнена тогда жителями Асмонианами. Во времена Давида г. Мориа не входила в состав города, но составляла часть возделанной почвы Орны Иевуссеянина, у которого Давид и купил оную (2Цар 24: 16, 25). На этом месте Соломон впоследствии выстроил храм (2Пар 3: 1). Эта гора была поднята искусственным образом более чем на 700 футов и окружена квадратною каменною стеною. На этой горе, как известно, Авраам совершил свое жертвоприношение (Быт 22: 2). На оной же царь Давид во время язвы видел явление Ангела и принес Богу умилостивительную жертву (2Цар 24: 16-25). В центре означенной горы в настоящее время стоит мечеть, выстроенная Омаром в седьмом столетии по Р. Х. и считающаяся второю после Меккской, по размерам и великолепию. (Архимандрит Никифор Библейская энциклопедия)

⇐ Предыдущая 12