14) Точки. 28) Глинтвейн

14) Точки

Ночи стали необычайно холодными. Раньше они всегда проходили в подогреваемом деннике, сейчас же единственным источником тепла был гнедой бок страшного зверя, от которого хотелось спрятаться, сбежать как можно дальше. Сырость, зябкость — за что ей такая ужасная участь? Когда это закончится и можно будет вернуться домой?

Ночи постепенно становились теплее. Пушистый бок уже не казался столь пугающим, желание согреться вытесняло страх и отчаяние. Просто бы выжить, а там уже разберётся.

Ночи никогда не были такими чудесным. Крыша тёплого денника черна и скучна, а здешнее небо усыпано миллиардами сияющих точек. Чудесных огней, к которым хочется взлететь, купаясь в ночной тиши.

Звёзды кажутся такими манящими и близкими, будто взлететь прямо к ним ничего не стоит. Но крылья такие хрупкие.

15) Ляссе

Ляссе, безобидно свисавшее вниз, неожиданно выгнулось подобно змее и цапнуло любопытный розовый пятачок совсем не иллюзорными клыками. Скогиня взвизгнула, отскочив назад, а Бард, не глядя, прописал мальчонке подзатыльник.

— Ау! За что?!

— Нечего живность мою распугивать, — ответил мужчина, приземляясь на необъятный в своём диаметре пень.

Оскорблённой невинности в глазах мальчика хватило бы на целый монашеский монастырь.

— Она лезла к мои книгам! — попытался защититься малец, но по выражению лица наёмника понял, что безуспешно.

— Которых вообще не должно быть в лесу, — равнодушно напомнил Бард.

Гаррет насупился, нервно наматывая несчастную ленточку на палец и разматывая обратно. Да, ему не хотелось впитывать старинные знания в замке, так и что с того? Ещё не хватало, чтобы его поучал какой-то бродяга!

— Я сам выбираю, где учиться, вот.

Бард высокомерно хмыкнул, оставив это заявление без комментариев.

Детской усидчивости хватило минут на десять, по истечение которых малец начал всё чаще и чаще поглядывать украдкой на скогиню, на всякий случай пасшуюся на расстоянии. Несмотря на расслабленную позу и в целом нейтральное поведение, мальчишке кобыла казалась очень обиженной, что не могло его не расстраивать. Она же разрешит ему снова сесть к ней на спину? Беатриче же отходчивая, правда?

Гаррет, отложив книгу, неуверенно протянул руку к серой гриве. Скогиня вздрогнула, но отойти под грозным взглядом хозяина не рискнула. Маленькая ладошка скорее угадывалась, чем действительно ощущалась кожей, — настолько лёгким и несмелым было прикосновение.

Мальчишка сиял.

— Мы теперь снова друзья, правда? Это же считается?

Бард возвёл очи к небу.

21) Мана

Скогиня отвлеклась на куст ароматной рябины, едва не упустив момент, когда стоять внезапно стало намного легче: Бард бесцеремонно впился руками в подбородок лепечущего карлика и рывком стянул его со спины кобылы.

— Сила всё, — верещал незадачливый маг, — конец сила, конец.

Бард поудобнее перехватил спутника за горло, поднимая над землёй.

— Или ты рожаешь портал здесь и сейчас, — процедил сквозь зубы Барт, — или мама больше не увидит твою счастливую откормленную рожу.

Полурослик побледнел, но настаивать на своём продолжил:

— Нет сила, конец!

Беатриче бодро зашевелила ногами, спеша убраться подальше от разворачивающейся драмы, но всё равно получила брошенным со всей силой карликом в круп. Взвизгнув от неожиданности, скогиня поддала задом, прицельно попав копытами в грудь и голову мужчины, что не оставило тому даже мизерного шанса остаться в сознании.

Бард постепенно начинал закипать.

— Ах ты, хрень белая…

Кобыла испуганно хрюкнула, в два прыжка оказываясь за Йортеком, но и это её не спасло. Хозяин в гневе был страшен.

28) Глинтвейн

Бутылка выпала из заледеневших пальцев и утонула в снегу. Бард выругался дрожащими губами: согревающий глинтвейн был его последней надеждой на то, чтоб не задубеть окончательно.

Где-то под локтем послышалась возня, источником которой оказалась свернувшаяся калачиком кобыла. Бард бесцеремонно пнул скогиню ногой, намекая, что ей не стоит и пытаться придвинуться поближе к тёплому боку опиатума. Занято. Беатриче недовольно всхрапнула, но на большее оставшихся сил не хватило, и бедняжка, зарывшись головой в чужой чёрный хвост, замолчала.

По телу опиатума прошла волна дрожи, вырвавшаяся из пасти клубом горячего воздуха. Йортек закашлялся, окончательно уверяя Барда в том, что его звери устали, замёрзли и не протянут до утра без посторонней помощи. Впрочем, он и сам чувствовал себя не лучше.

Сон накатывал волнами, каждый следующий раз сильнее, чем предыдущий. Бард знал, что засыпать в его ситуации смерти подобно, но ведь можно позволить себе хотя бы погрузиться в тяжёлые думы с закрытыми глазами? Главное не переставать думать. Главное не спать…

⇐ Предыдущая 1 23