5) Ощущение. 6) Линька

5) Ощущение

Тело не слушалось. Оно вело себя так, будто никогда и не принадлежало разуму, не было ему подвластно, и уже целую вечность управляется кем-то извне. Конечности покалывало каждый раз, когда от неведомого кукловода приходил импульс, заставляющий ноги идти вперёд, когда хотелось пятиться назад или хотя бы стоять на месте, но ни в коем случае не подчиняться чужой воле.

Сознание затуманивалось. Будто окутанное дурманом, оно расслаблялось, чтобы не мешать новому владельцу тела управлять непривычной оболочкой. Коготки сжались, царапая кожу на лопатках, но после нескольких рывков выпрямились. Чужак в родном теле махнул головой, прохрапевшись в попытке разобраться в том, как, чёрт возьми, дышат скоги. Прикусил язык. Больно. Ноги сделали ещё несколько неуверенных шагов и подогнулись, опуская на землю незадачливую скогиню.

Наваждение исчезло так же резко, как и началось. На сухие глаза выступили слёзы, через которые кобыла с трудом могла увидеть, как её новый хозяин отрывает от губ пан-флейту и вертит в руках, рассматривая на предмет царапин и повреждений.

— Проснулась, принцесса? Ещё раз надумаешь права качать —малой кровью уже не отделаешься.

6) Линька

Первые сомнения закрались у Барда утром прошлого дня, когда на боку его недавней находки — абсолютно чёрной, прошу заметить, — за ночь образовалось светлое пятно приличных для такой мелкой зверюги размеров. При этом маленькая скогиня выглядела вполне здоровой, в привычной манере щерилась на провокации Йортека и горделиво расхаживала вокруг привала. Разве что, когда скалилась, шипеть иногда начинала, как кошка, что обычным лошадям, в общем-то, не свойственно, но Бартоломей решил, что это связано с тем, что лошадь ему попалась исключительно необычная.

Ещё через пару месяцев необычная лошадь перелиняла где-то на половину своего бренного тела и приобрела задорную коровью окраску: чёрного и белого теперь было примерно поровну. Бартоломей задумчиво чесал затылок, удивляясь постепенному магическому превращению чумазого чертёнка в нечто белое и по общественным меркам достаточно красивое.

Когда Беа перелиняла окончательно, засверкав на солнце гладкими светлыми боками, Барду не оставалось ничего, кроме как, пожав плечами, забить на этот непонятный ему феномен. Ну, перекрасилась мышерылая, и что с того? Походу, это у них такой же нормальный прикол, как шипение. Кто их поймёт, этих скогов.

12 3 Следующая ⇒