ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ. ИНТЕРЬЕР - МУЗЕЙ - ДЕНЬ

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

ИНТЕРЬЕР - МУЗЕЙ - ДЕНЬ

Сидящий на полу Спиридон швыряет в сторону телефонную трубку и поднимается с пола.

СПИРИДОН. Такое ощущение, что я на каком-то научном симпозиуме! Одни идиоты кругом!

Мужчина подходит к столу и видит лежащее на нём письмо. Он поднимает конверт и рассматривает его.

СПИРИДОН. Это ещё, что за египетский манускрипт? (читает) Отправитель - Департамент музеев Министерства культуры... Ага... Высокое начальство, стало быть, пишет... Неужели, наконец-то, денежный перевод прислали? (вскрывает конверт) Так... Не прислали... Жаль... Что ж вы здесь накалякали нам, убогие? Ээ... (читает) Департамент музеев, тра-та-та, тра-та-та, доводит до вашего сведения, тра-та-та, тра-та-та, положение о конкурсе, который будет проведен министерством культуры в текущем году... Хм... Что ещё за конкурс такой? Так... Цель конкурса - повысить открытость российских музеев к комплексным инновациям, провести их дифференцированную унификацию, и ускорить процесс массовой имплементации в цивилизационное пространство... Да что за чепуха?? Ничего не понимаю... Вы можете писать по общечеловечески? Что за конкурс, я вас спрашиваю?? В чём его суть?? Аа, вот... По результатам конкурса, десяти музейным организациям, имеющим самый низкий показатель посещаемости, в рамках оптимизации расходов департамента, будет урезано государственное финансирование... Что?? В размере до 30 процентов... Сроки конкурса - три месяца... С большим уважением... Такие-то-сякие.

Озадаченный директор садится на стол. Он достаёт из кармана гранёный стакан, наливает в него из графина воды и, вылив жидкость себе на голову, убирает стакан обратно в карман. Вытерев лицо рукой, Спиридон снова смотрит в письмо.

СПИРИДОН (перечитывает). Имеющим самый низкий показатель посещаемости... Стоп. Так мы ж такой показатель, как раз и имеем! Выходит, это нам будет урезано финансирование? Постойте, постойте! Да, какое там - нам?? Это же мне будет урезано!! Мне!! На тридцать процентов! Бог ты мой... Почти наполовину! Мама, я кажется погиб! (спрыгивает со стола и начинает расхаживать по комнате)Значит, наверху, решили посчитать, в какой музей ходит меньше всего народа, и у тех, куда совсем не ходят — бабки последние отобрать?? Вот это да! Ты посмотри на них, а! Первый раз в жизни вижу людей, которые собираются меня ограбить с большим уважением! Ишь, раззявили свой лохматый рот на чужие пряники! Чёрт возьми! Это, что за оптимизация такая?? Карманообдирающая! Что ж вы творите-то, а?! Цейлонского чая, что ли накурились? Так... Спокойнее, Спиридоша, спокойнее... Ещё не вечер, а всего лишь похмельное утро... Так... Где книга наших посетителей? Епанчин! Где книга посещений? Епанчин!! Куда ж ты запропастился, ленивый бездельник?? Что же делать-то, а? Ага, вспомнил! Книга должна быть в кабинете!

Директор, сунув письмо в карман пиджака, выходит из музейной комнаты. Через мгновение, со стулом в руках и с торжественным выражением на лице, в музее появляется Вадим. Держа (запечатанный в бумажную обертку) экспонат за ножки, смотритель чинно проносит его до стола с графином и осторожно ставит на пол. Вадим обходит упакованный стул кругом и любуется им с разных сторон.

ВАДИМ. Вот - получил! Личный стул декабриста - Вильгельма Карловича Кюхельбекера! С фамильной печатью! Во всё сидение. Вы только взгляните, сколько же в нём чистого, ничем, я извиняюсь, не затёртого, благородства! Мне даже самому хочется отдохнуть на таком замечательном экземпляре! И состояние экспоната ведь просто распрекрасное! Посмотрите... Этот стул не нуждается даже в минимальной косметической чистке! Представляете?! Ах! Я, от своей радости, в полном блаженстве! Хотя нам его, кажется, по большой ошибке прислали. Да, да... Достопочтеннейший, декабрист Кюхельбекер, никогда не был в нашем городе, и не имеет к нему никакого отношения. Но не отправлять же такую необычайную прелесть обратно?!

В музейную комнату входит недовольный Спиридон. Он держит в руках большую, раскрытую, книгу. Увидев смотрителя директор закрывает книгу и бросает её на стол.

СПИРИДОН. Аа, Епанчин! Явился, марсельский голубок... Опять в рабочее время прохлаждаешься?! Где ж ты так долго путешествовал-то, скромный тунеядец?

ВАДИМ. С добрым утром, Спиридон Иудович. Что-то вы плохо себе, я извиняюсь, синяк замазали.

СПИРИДОН. Я тебе посмеюсь надо мной! Тролль музейный! Я тебе так много посмеюсь, что мало не покажется! Как это всё понимать, Епанчин? Тебе, что? Дышать, спокойно, надоело?

ВАДИМ. В каком смысле? Что случилось, господин директор?

СПИРИДОН. Это тебя надо спросить, что случилось?! Тыпочему мне такси не заказал? А?

ВАДИМ. Как не заказал?

СПИРИДОН. Так!! И ты мне здесь глаза азиатскими не делай! Они тебе, мне соврать, не помогут! Почему не заказал, спрашиваю??

ВАДИМ. Ээ.. Ну да, не заказал... Прошу прощения, Спиридон Иудович, но вы же сами не дали мне его - заказать.

СПИРИДОН. Что?? Ты, чё несёшь, убогий? Чем я не дал тебе заказать дешёвое такси??

ВАДИМ. Громкой музыкой.

СПИРИДОН. Чем?? ( саркастически) Ха ха... Вот это да! Вы посмотрите на него, а! Ха ха. Ну ты и перец, Епанчин! Я даже в Гренландии таких ушлых гусей не видел! Когда они от меня там прятались! Музыкой я ему не дал такси заказать! Ха ха.

ВАДИМ. Поверьте, я не вру. Я начал им звонить, а вы включили громкую музыку и стали, я извиняюсь, плясать. Как ненормальный. И в обществе пенсионеров, от вашего странного балета, просто бросили трубку.

СПИРИДОН. Так позвонил бы в другое такси? В чём проблема-то?

ВАДИМ. А других недорогих такси в нашем городе - нет. Вы опоздали на самолёт, что ли? Простите, но я здесь ни при чём.

СПИРИДОН. Ни при чём он... Рано радуешься, Вадюша! Пока не опоздал! Рейс задержали на два часа.

ВАДИМ. Я не радуюсь. Какая мне радость от присутствия начальства?

СПИРИДОН. Ты, чё сегодня рот так активно разеваешь, а? Напился, что ли уже, с утра?

ВАДИМ. Нет, я не пил. Я экспонат получал.

СПИРИДОН. А экспонатом ты не получил? Опять, без спросу, по всяким мебельным помойкам шляешься? (разглядывает стул) На кой ляд, ты припёр сюда это скукоженное барахло?

ВАДИМ. Это не барахло, а исторический артефакт. И позвольте напомнить, господин директор, что перед тем, как, я извиняюсь, нажраться, вы сами меня за ним и послали...

СПИРИДОН. Куда я тебя послал? К чертям собачьим? Давно пора!

ВАДИМ. Нет. На почту... Поэтому пришлось ненадолго отлучиться. И вот... Принёс за ножки, так сказать... Именной стул великого декабриста Кюхельбекера! Вильгельма Карловича.

СПИРИДОН. Да перестань ты меня баварскими именами забрасывать! Я вижу, что передо мной не стол! К чему он здесь? Тебе дрыхнуть, что ли не на чем? На работе.

ВАДИМ. Я на службе отдыхать не приучен, Спиридон Иудович. И на стул вы зря наговариваете. Только посмотрите, какая он красота! Этот великолепный шедевр, без сомнения, станет в нашей музейной коллекции, центром всей экспозиции! (протягивает директору бумагу) Вот, пояснительная накладная к нему. В деревне Барабухино музей-усадьба сгорела и сей замечательный экспонат нашли в уцелевшей будке сторожа.

СПИРИДОН. Ну, на что мне твои исписанные кюхельбекеры, Епанчин? Ты издеваешься, что ли над начальником? Я в инвентарных бумажках понимаю также, как афганский слон в электронике. А ты мне их в нос суёшь. Сам поставишь на баланс своего погорельца... И не лезь ко мне больше со всякими пустяками! Надоел уже.

Директор садится на принесённый Вадимом стул. От такого действия начальника, смотрителя коробит со злости. Он порывается схватить Спиридона за шиворот, но, в последнюю секунду, останавливается. Директор достаёт из своего кармана письмо.

СПИРИДОН. Так... Времени у меня в обрез... Поэтому, слушай, значит, сюда и внимательно!

ВАДИМ. Ээ... Встаньте, пожалуйста, с раритета, господин директор! Это стул выдающегося человека, а вы на нём, я извиняюсь, ёрзаете!

СПИРИДОН. Не понял... Да ты что, очкарик? Маргарина, на завтрак, обожрался?

ВАДИМ. Ничего я не обожрался! Как вы не понимаете, Спиридон Иудович! Этот стул существует в мире в единственном экземпляре! Он же бесценен!

СПИРИДОН. Вы поглядите на него, а! Вякает и вякает... Вякает и вякает... Я сейчас тебе так встану, с раритета, что ты возле этого сраритета сразу ляжешь! Понял меня?

ВАДИМ. Понял. Только поднимитесь, пожалуйста, со стула декабриста. Он под вами трещит уже.

СПИРИДОН( нехотя, поднимается со стула и грозит смотрителю пальцем ) . Распустил я тебя своей добротой, Вадик. Ой, распустил. Такими темпами, ты мне скоро на уши взгромоздишься. И ноги, с этих ушей, свесишь.

ВАДИМ. Не собираюсь я на ваши уши взгромождаться... Просто, нам этот стул для сохранения памяти передали. Не надо его вместо табуретки использовать.

СПИРИДОН. Да хватит брызгать слюной, Епанчин! Хватит! Уймись уже! Значит так. На первый раз, я прощаю тебе постоянные грубости. Но это только на первый! Понял меня? Нам ведь сейчас вместе нужно держаться, а не лаяться как марокканские бульдоги! Тут, значит, из министерства письмо, очень интересное, пришло...

ВАДИМ. Я помню.

СПИРИДОН. Закрой рот и не перебивай меня! Помнит он. Ты хоть знаешь, что они там понаписали?

ВАДИМ. Нет.

СПИРИДОН( кидает конверт на стол ) . Так, на — прочти!

Вадим поднимает письмо и, вытащив его основу, начинает читать содержимое.

СПИРИДОН. Представляешь, эти вышестоящие мошенники придумали очень хитрый пируэт. Такой хитрый, что слов приличных к нему не подберу. Они, видите ли, решили устроить конкурсное соревнование среди музеев, чтобы узнать - в какой, люди больше ходят?! И в те музеи, где насчитают меньше всего посетителей, больше не собираются давать бабки в полном объеме! Ха... Урежут там зарплаты и командировочные. На целых тридцать процентов! Ха ха... Какого, а?! Что скажешь, Вадик?

ВАДИМ ( кладёт письмо на стол ). Скажу, Спиридон Иудович, что нас такое сокращение бюджета коснётся в первую очередь. Если что.

СПИРИДОН. Вот именно, Епанчин! А почему ж тогда книга посетителей у нас пустая, а? Вот сколько в нашем музее было человек, за последний месяц?

ВАДИМ. Так у нас, Спиридон Иудович, что за последний месяц, что за последний год - ни одного не было. Бомж один как-то заходил... Носки посушить... Но я его прогнал.

СПИРИДОН. Зачем??

ВАДИМ. Потому что он сам, я извиняюсь, пах, хуже чем его носки.

СПИРИДОН. Во во! Как зарплату просить, так ты в первых рядах! А как горожанам о декабристах рассказывать, так они сразу плохо пахнут... Тогда, почему ты не привёл в музей других людей, а? Которые ничем, я извиняюсь, не воняют!

ВАДИМ. Откуда ж я их возьму, господин директор? Школьников мы на экскурсии бесплатно водим, а взрослые и за бесплатно ходить в музей не хотят. Да и жителей в нашем городе, раз два и закончились. Мало же их очень.

СПИРИДОН. Мало ему, дураку, жителей! А может просто, ты не своим делом занимаешься, Вадик? А? Если не можешь привлечь в музей инвестиции, то на шиша ты здесь нужен? Чё дыру на мне сверлишь? Лиловым глазом. (достаёт телефон и смотрит в него) Иди, лови машину на улице. Раз по телефону заказать её не можешь.

ВАДИМ. Вам автомобиль поймать? До аэропорта?

СПИРИДОН. Нет, поймай мне осла! До зоопарка! Конечно, автомобиль, чё глупости спрашиваешь? Иди, а то бесишь уже мои нервы!

Вадим выходит из музея.

СПИРИДОН. И без машины в музей не возвращайся! Понял меня? Приеду из Греции, тогда и договорим. А то я, из-за тебя, ещё и на припозднившийся самолёт - опоздаю.

Спиридон удаляется в свой кабинет. Вскоре директор возвращается в музейную комнату, катя за собой, забитую вещами, дорожную сумку. Он снова достаёт стакан из кармана и наливает в него воды из графина.

СПИРИДОН. Да уж... Задали вы мне, ребятки, турецкий ребус. (пьёт воду, прячет стакан в карман) Я ведь, из любых положений, всегда выходил победителем! Всегда! А как в этот раз нахимичить — ума не приложу! Тупик какой-то в голове. Непроходимый... Был бы ещё помощник толковый, тогда глядишь и проще было бы дела проворачивать. А с этим, простофилей Епанчиным, что провернёшь? Фальшивую пятитысячную бумажку, пожарнику, и то всучить не может. Интеллигент недоделанный... Давно бы выгнал его, к чёртовой бабушке, да только, где потом замену такому найдёшь? Дурак, дураком, а что его не спроси, он всё знает. Да и денег иногда занимает... Что тоже немаловажно... Только зачем я вообще спину гну в этом зачуханном музее? А? Итак, здесь не переплачивают, а тут, того и гляди, и вовсе - последнее заберут. (садится на стул) Такими темпами, Спиридоша, ты скоро не только на любимые симпозиумы перестанешь ездить, но и, вместо отличного пятизвёздочного коньяка, начнёшь употреблять всякое четырёхзвёздочное пойло! Эх.

ЗВУК: Визг тормозящего автомобиля, а в конце ДТП.

Прихрамывая и морщась от боли, в музей входит Вадим. Директор вскакивает со стула.

СПИРИДОН. Ну? Почему так долго? Чё ты мне зубы скалишь? Поймал машину или нет?

ВАДИМ. Поймал... Прямо, колесом, на ногу. Ох... Ждёт вас на улице.

СПИРИДОН. Денег сколько готовить?

ВАДИМ. Запросил 800 рублей до аэропорта.

СПИРИДОН. Сколько?? Да вы чё, жуки колорадские? По миру решили меня пустить?

ВАДИМ. Водитель сказал, что сегодня день таксиста и дешевле вы не найдёте.

СПИРИДОН. Что за люди? Одни праздники на уме. Ладно... Будет значит повод выписать потом себе увеличенную премию. Всё, Епанчин. Я улетел, но скоро вернусь. Кто будет спрашивать - я на больничном. Жди через неделю. И думай, думай!

ВАДИМ. О чём?

СПИРИДОН. Как это о чём? Думай, как нам такой отчет подготовить, чтобы полно посетителей показывало! Понял меня?

Вадим, потирая ушибленную ногу, молча смотрит на, толкающего за собой дорожную сумку, директора. Спиридон оборачивается на выходе из музея.

СПИРИДОН. Слушай, Вадик, а если в книге учёта нарисовать фиктивное количество? Давай, внаглую, припишем, что у нас, скажем, тысяч пять было народу? За последний месяц.

ВАДИМ. Тогда надо будет и финансовый отчет делать.

СПИРИДОН. В смысле?

ВАДИМ. У нас билеты ведь платные, господин директор. Надо будет и кассу сдавать тогда.

СПИРИДОН. Аа, точно.

ВАДИМ. Но, если вы свои деньги вложите в билеты, то я смогу, конечно, провести это по бумагам. Пять тысяч человек, это примерно 170 тысяч рублей.

СПИРИДОН. Сколько??

ВАДИМ. Сто семьдесят тысяч. А без денег такое, просто так, не покажешь.

ЗВУК: За эстрадой сигналит машина.

СПИРИДОН. Тебе, колесом, ногу прищемили? Или голову?

ВАДИМ. Вы это к чему?

СПИРИДОН. К тому... Городишь, какую-то бермудскую ахинею... Чё я с ума сошёл, что ли? Сам у себя билеты покупать... (передаёт небольшую связку ключей) Чуть не забыл. На вот тебе ключи - от музея и моего кабинета. Следи везде за чистотой и порядком. И предупреждаю, Епанчин! Узнаю, что ты, в мою опочивальню, баб водишь - сразу по статье уволю! Понял меня?

ВАДИМ. Я никого в ваш кабинет не водил и водить не собираюсь.

СПИРИДОН. Вот и молодец. А то я, из-за неизвестных бюстгальтеров, два раза уже разводился. И теперь у меня, на чужое женское бельё, прямо-таки — злостная аллергия! Ну, бывай.

ВАДИМ. До свидания.

Директор выходит из музея. Вадим задумчиво смотрит вслед начальнику.

ВАДИМ. Сами вы - ушлый гусь! Понятно?! Это вы не своим делом занимаетесь, а не я!

Уволит он... Нашёлся здесь, нетрезвый специалист по декабристам... Кюхельбекер ему, значит, не нравится, а от пляжей Копакабаны он, видите ли, в восторге! Так и жили бы там! На пляжах Копакабаны! С копами и кабанами. Какого, я извиняюсь, лешего вы забыли среди вещей девятнадцатого века?

Вадим кладёт, брошенную директором, телефонную трубку на место.

ВАДИМ. Его из директоров скоро попрут, а он всё по Грециям катается! В рабочее время. Заявляю вам открыто и без обиняков, Спиридон Иудович! Вы бесконечно бессовестный и полностью непорядочный человек! Я вас больше не хочу называть на вы! Понятно вам?!

Смотритель берёт со стола книгу и, засунув в карман протирочную тряпочку, удаляется в кабинет начальника. Вскоре, держа возле носа пустую баночку(без крышки) Лизиного крема, Вадим возвращается в музейную комнату. Смотритель принюхивается к содержимому кремовой тары и недовольно качает головой.

ВАДИМ. Чем дальше, тем у нас интересней. Вы знаете, мой начальник, кажется, окончательно вышел из ума! Честное слово, я не вру. Он коньяк уже, простите, хлещет прямо из банки с кремом! Представляете? Вот, посмотрите. Из этой баночки пахнет как из бутылки. Зачем тогда, Спиридон Иудович, спрашивается, вы стакан Ивашева со стола, я извиняюсь, спёрли? Куда вы его дели вообще? В кармане, что ли с собой опять носите? Что это за манеры - постоянно носит в кармане гранёный стакан? Кто вас такому научил? А крем, куда весь делся? Что я буду отдавать этой очаровательной почтальонше, если она сегодня придёт за ним? Вы слышите меня, господин директор, или я со стенкой разговариваю? Ай, да что с вами беседовать? Всё равно ничего не поймёте. Займусь-ка я лучше делом.

Печально вздохнув, Вадим ставит кремовую баночку на стол и, встав на колени, начинает ползать вокруг стула распаковывая его. В музей входит Лиза. В руках девушки большой торт. Занятый делом смотритель не видит Лизу и она тихо подкрадывается к нему незамеченной.

ЛИЗА. Чё делаешь?

Вадим в страхе отшатывается назад и валится на спину.

ВАДИМ. Ааа!!

ЛИЗА( хохочет ). Хи хи хи!! Не бойся, Вадик! Это же я!

ВАДИМ. Я не боюсь... Я стул распечатываю.

ЛИЗА. А я думала пол одеждой протираешь! Хи хи... Смотри, какой я тортик купила! Хочешь его попробовать?

ВАДИМ. Да... Очень.

Лиза ставит торт на стол и помогает Вадиму подняться с пола.

ЛИЗА. Вставай тогда... А то простудишь себе что-нибудь не то... Ждёшь меня хоть? Или уже забыл самую красивую почтальоншу района?

ВАДИМ. Жду... Ээ... Вот - чайник даже приготовил... К вашему тортику... Скоро в него воды даже залью... Думаю, вдруг в гости придёте, а у меня уж и чай готов, так сказать.

ЛИЗА. Ах ты, шалунишка... Это так приятно.

ВАДИМ Что приятно?

ЛИЗА. Приятно знать, что тебя кто-то ждёт. Моя сестра Акулина вот восемь лет мужа из тюрьмы ждала. Писала ему всё - жду тебя, любимый, не дождусь... И не дождалась. Улетела в Салехард с начальником нефтебазы. Вместо меня. Впрочем, хватит о грустном. Кстати, как тебе стульчик? Хороший? ( садится на стул ) Ух, отдохну чуток. А то ноги гудят, как будто на них, полгода, сырые брёвна возили. Я ж, Вадик, даже и представить себе не могла, что на почте работать намного труднее, чем на ферме. Что ты на меня так смотришь? Нравлюсь, да?

Недовольный Вадим, задыхаясь от возмущения, машет руками.

ВАДИМ. Какие сырые брёвна, Лиза? Какие фермы? Вы, что, я извиняюсь, здесь творите?

ЛИЗА. А чё такое?

ВАДИМ. Ничего!! Как же это можно?! Встаньте, пожалуйста, с экспоната! Вы ж его — поцарапаете!!

ЛИЗА. Чем поцарапаю? Мягким местом, что ли?

ВАДИМ. Лиза!!

ЛИЗА( поднимается со стула ). Ладно, ладно. Встаю. Чё кричишь как девственница? Я же не знала, что тебе, эта старая мебель, дороже здоровья одинокой девушки.

ВАДИМ. Простите великодушно, Лиза, но эта, как вы изволили выразиться, мебель дорога не только мне! Скажу без всякого пафоса - она, каждому россиянину дорога! Поверьте, я не вру! Это же стул самого Вильгельма Кюхельбекера! Представляете?

ЛИЗА. Представляю. А кто это?

ВАДИМ. Ну как кто, Лиза? Это же известнейший декабрист, который, между прочим, ещё и стихи сочинял - великолепные. Правда, ни одной его строчки я, к сожалению, пока что не читал.

ЛИЗА. Почему?

ВАДИМ. Да как-то всё руки, заглянуть, не доходили.

ЛИЗА. Откуда ж ты тогда знаешь, что его стихи великолепны?

ВАДИМ( протирает стул тряпочкой ). Я больше чем уверен в этом... Плохой поэт вряд ли бы стал, я извиняюсь, просиживать штаны на таком роскошном стуле! Это ведь вам не новодел какой-нибудь! Это много повидавший раритет! Он даже пожар недавно пережил. В деревенской усадьбе. Но, не смотря ни на что, находится в просто-таки великолепном состоянии! Вы только полюбуйтесь, как блестит его старинная печать при нежном, музейном, свете! Видите?

ЛИЗА. Может эту печать просто натёрли хорошо? За много лет... Поэтому она и блестит... На нём ж поди, не одна сотня людей пересидела?

ВАДИМ. Лиза, ну, что вы такое говорите? Он крепок и блестящ от того, что, в стародавние времена, всё делали на совесть! И дома, и людей, и стулья.

ЛИЗА. Тут я не спорю. Мой дед Харитон, тоже крепок был как берёза. В сто два года кастрюли рукой проламывал. Ни с того ни с сего, как хряснет кулачищем по железному дну и улыбается как дурачок. Щербатым ртом. По правде говоря, он дурачком и был...

ВАДИМ( перебивает ). Лиза, ну причём здесь кастрюли вашего дедушки? Вы меня удивляете? Оглянитесь по сторонам! Разве вас совсем не завораживает обстановка этого храма декабристов? Вы очень красивая девушка, но, почему же у вас, я извиняюсь, на уме - одни пошлости?

ЛИЗА. А чё я такого сказала?

ВАДИМ. Да вы только вдохните этот божественный аромат вокруг! Здесь же повсюду пахнет историей, а вы о дурачках рассуждаете! Вдохните, вдохните! Полной грудью! Ну? Вот этот стул, к примеру. Чувствуете, чем от него - тянет? Чувствуете?

ЛИЗА. Чувствую. Ещё как тянет.

ВАДИМ. Вот вот! А я о чём! И что вы чувствуете?

ЛИЗА. Булками пахнет.

ВАДИМ. Какими булками?

ЛИЗА. Антицарскими.

ВАДИМ( ставит стул на стол). Да нет же, Лиза! Когда смотришь на этот стул, когда вдыхаешь его чудесное амбре, то сразу ощущаешь какой-то необыкновенный, душевный, подъём! И перед глазами, картинками из прошлого, начинает мерцать совершенно другой мир. Представьте... Россия... Одна тысяча восемьсот двадцать пятый год... Санкт - Петербург.. Поздний, зимний, вечер. Далёкие звёзды хмуро смотрят в окна большой и красивой комнаты, в которой сальные свечи, едва тлея, ласково обтекают импозантные канделябры... Но комната не пуста... Около пылающего камина, в ней собрались все декабристы-заговорщики... Молодым людям очень душно и неспокойно на душе, но они сосредоточенно молчат, потому что понимают - возможно завтра, их всех ждёт верная, но героическая смерть...

ВАДИМ(прод).. .. Слева в комнате - серьёзный Иван Пущин. Справа - слегка напряжённый Николай Басаргин... А в центре - усталый Василий Ивашев наливает себе в стакан, из своего графина, вкуснейшей домашней наливки.

ЛИЗА. А че это он себе одному наливает? С похмелья, что ли?

ВАДИМ. Нет. Он просто замёрз и проголодался... Ведь он весь день следил за Сенатской площадью.

ЛИЗА. За кем он следил?

ВАДИМ. За площадью! А ещё возле камина, Лиза, вот на этом бесподобном стуле, восседает отважный русский поэт - Вильгельм Кюхельбекер. И по комнате, участливо заглядывая каждому из будущих бунтовщиков в глаза, гордо вышагивает, предводитель всех декабристов, великий князь Евгений Петрович Оболенский... В валенках!

ЛИЗА. Обалдеть, как интересно... Аж заслушалась... Только, почему князь - в валенках?

ВАДИМ. Так зима же была тогда... Лютая... В чем ещё быть князю, в таком случае, как не в тёплой обуви?

ЛИЗА. Понятно... Вадик, а ты в депутаты никогда не пробовал сходить?

ВАДИМ. Нет. Не ходил я ни в какие депутаты. А зачем мне это?

ЛИЗА. Просто, твои рассказы, гораздо интересней моих газет... А депутаты они же все такие. Болтают и болтают. Пока не остановят. Но нынешние мне не нравятся. Мордатые все какие-то... А тебе свой голос я бы сразу отдала. Пару раз.

ВАДИМ. Ну, не знаю даже. Я как-то не думал об этом... Может и подамся когда-нибудь... В одномандатники. Я слышал, что они музеям иногда помогают. Вот и я таким же делом занимался бы.

Лиза снимает с торта крышку и смотрит на него.

ЛИЗА( пробует торт ). А мой дядька Прохор говорит про них, что они деньги лопатами гребут... Безразмерными.

ВАДИМ. Кто? Одномандатники?

ЛИЗА. Нет, депутаты... Так что ты обязательно в них подайся, Вадик! Только лопату себе купи сначала. Побольше. Ну так что? Давай, заварим крепкого кипяточку и слопаем мой тортик с твоим чайком. А то я, знаешь, так проголодалась, что скоро в обморок упаду... Или что? Жрать в музеях запрещено?

ВАДИМ. Жрать, я извиняюсь, у нас запрещено, а кушать можно. В кабинете директора есть прекрасный обеденный стол. Там можно чаю попить. С тортиком. Только попозже.

ЛИЗА. Когда попозже?

ВАДИМ. Мой рабочий день заканчивается, ээ, через восемь минут. И я тогда буду весь в вашем распоряжении... Ой... Я наверное, что-то не то сказал? Да? Простите меня, Лиза. Я больше не буду. Так говорить.

Почтальонша отрывается от торта и, облизываясь, подступает к Вадиму.

ЛИЗА. Да нет, Вадик... Всё правильно ты сказал... В самое сердце попал... Своими декабристами... Знаешь, что, будущий одномандатник?

ВАДИМ. Что?

ЛИЗА. Меня уже знобит от твоих волшебных рассказов.

ВАДИМ. От чего вас знобит?

ЛИЗА( притягивает Вадима к себе ). От закипающей страсти, подступающего удовольствия... Скажи, Вадик... А диван в твоем кабинете - есть?

ВАДИМ. Ээ... Нет.

ЛИЗА. Жалко... А мне так хотелось отдохнуть на нём... После работы. Тогда может ко мне домой пойдём? Через восемь минут.

ВАДИМ. Зачем?

ЛИЗА. Чай пить - с тортиком. Или ты не хочешь? Тортика.

ВАДИМ. Хочу... Слегка... Но давайте никуда не пойдём?

ЛИЗА. Почему?

ВАДИМ. У нас сигнализации нет в музее... Он без меня пропадёт... Я вам здесь заварки лучше принесу... Если хотите.

Вадим высвобождается от объятий Лизы и подходит к тумбочке.

ЛИЗА. Вадик, я тебе совсем не нравлюсь? Или мне показалось?

ВАДИМ( наклонившись, смотрит в тумбочку ). Нравитесь, Лиза. Только у меня для вас, это, сахара даже нет.

ЛИЗА( обхватывает смотрителя сзади ). Вадик, ну, зачем нам сахар, после таких слов?! Посмотри на меня! Во мне этого сахару больше, чем в том тортике! У меня же не тело, а свежее, домашнее, повидло! О, Вадик! Мне так долго было одиноко! Я целых две недели скучала!

ВАДИМ. Лиза! Скучать это плохо, но вы разве не видите, что у меня чай куда-то пропал?!

ЛИЗА. Я же не за чаем сюда пришла, дурачок, а к тебе! Знаешь, как ты вскружил мне голову своим лопотанием?

ВАДИМ. Не знаю.

ЛИЗА. Так узнай же скорее об этом, музейная недотрога!

Распалённая Лиза и сопротивляющийся Вадим падают вместе на край стола.

ВАДИМ. Лиза! Прекратите, пожалуйста, насилие! Вы мне так всю экспозицию, я извиняюсь, вскружите!

ЛИЗА. Но, почему, Вадик?? Ты меня отвергаешь или мне уйти? Я для тебя малообразованная, что ли? Или тебя сочные девки совсем не интересуют?

ВАДИМ. Интересуют... Однажды, я даже чуть не женился... В детском садике.

ЛИЗА. Ого, так ты с опытом, бабник! В чём же дело тогда, Вадик?

ВАДИМ. Просто у нас, это... Дверь в музей совсем не заперта! Для таких шалостей.

ЛИЗА. Так закрой её быстрее! Твои восемь минут давно уже прошли!

ВАДИМ. Нет, не прошли, Лиза! И уберите, пожалуйста, локти! Я же про крем ещё не сказал, а вы локтями мне шею крутите!

ЛИЗА. Про какой крем?

ВАДИМ. Про ваш.

ЛИЗА. А что с ним?

ВАДИМ. Он закончился... Весь.

ЛИЗА. Как так? Ваш электрик, все двести грамм на себя залил, что ли?

ВАДИМ. Он больше залил. Только не туда, куда вы думаете.

ЛИЗА. Не поняла. А что он делал с моим кремом?

ВАДИМ. Я думаю, он им закусывал.

ЛИЗА. Что закусывал?

ВАДИМ. То, что залил.

Лиза отпускает Вадима. Почтальонша видит на столе свою пустую баночку из-под крема и поднимает её.

ЛИЗА. Я тебя не понимаю, Вадик. Ах, что-то я так увлеклась, что даже забыла, где нахожусь. А где, кстати, сам этот, током ударенный, человек? Ты хоть один здесь? Или он всё ещё за стенкой подслушивает?

ВАДИМ. Да, я один. Электрик ушёл уже. Поехал, так сказать, лампочки менять... В Грецию.

ЛИЗА. Куда электрик поехал?

ВАДИМ. В Грецию. Что? Поверьте, я не вру.

ЛИЗА. Ох и шутник же ты, Вадик... После твоих музейных хохм даже злиться не хочется... На ушибленных... Ваш электрик, кстати, чем то на моего брата Акима похож.

ВАДИМ. Чем?

ЛИЗА. А наш Аким тоже ушибленный... Был... На всю голову. Только его не током долбануло, а лесовозным трактором. Сначала думали, что без последствий, а потом увидели, что ошиблись. Он после этого трактора стал со стенами разговаривать. Встанет иногда, с утра, возле деревянного угла и чушь всякую в пространство советует... Так возле стены и помер... На Рождество... Эх.

Лиза садится на стул и начинает плакать.

ВАДИМ. Что с вами, Лиза? Если вы из-за крема, так вы не переживайте. Я вам новый куплю. Только потом. После зарплаты. Она у меня зимой будет. Наверное.

ЛИЗА. Дурак ты, смотритель. Причём тут крем? Мне о жизни своей непутёвой что-то подумалось. Все ведь у меня померли. Или разъехались. Одна мать из родни осталась. С которой я так поругалась, что видеть её больше не хочу. У нас в деревне ферму закрыли и работать стало негде, вот мать и повадилась меня куском хлеба попрекать. Поэтому я сюда и уехала, чтобы на шее у неё не сидеть. Пусть сама теперь за своей пенсией ходит. Дура старая.

ВАДИМ. Ну зачем вы так, Лиза? Помиритесь ещё всё равно. Мама же всё-таки.

ЛИЗА. Не знаю. Поживём-увидим. Ладно, бог с ним... С кремом имею ввиду... Он все равно просроченный был. По правде говоря, я этот крем у покойной тётки в сундуке нашла. Она им поросячьи хвосты смазывала. Перед обрезанием. (встаёт со стула) Ну что, Вадик? Закрывай, наконец, дверь в своей исторической богадельне и идём-ка чай пить. А то тортик точно испортится. (берёт чайник) Где тут воды можно набрать?

ВАДИМ. Можете из графина взять... Разрешите я вам налью.

ЛИЗА. Хорошо. Давай.

Вадим очень осторожно поднимает графин и выливает из него, в подставленный Лизой чайник, остатки воды.

ЛИЗА. А поставить, где можно чайник?

ВАДИМ. В кабинет идите... Там есть розетка.

ЛИЗА. Это куда?

ВАДИМ. Это прямо, а потом немного направо.

ЛИЗА. Аа, поняла, вижу.

Лиза, с чайником в руках, удаляется из музейной комнаты.

ВАДИМ. Как же я забыл? У нас же чая нет! И что же делать? Денег-то ведь у меня тоже нет.

ЛИЗА( за эстрадой ). Вадик! А тут заперто!

ВАДИМ ( вытаскивает связку ключей, идёт в сторону кабинета ). Одну секундочку, Лиза! Сейчас открою!

Внезапно Вадим останавливается и, в удивлении, крутит головой по сторонам.

ВАДИМ. Постойте. А куда же делись княжеские зимоходы? Ничего не понимаю. Где же валенки? Выходит, у меня не только чай пропал?! Да, что за чудеса такие неприятные?

Вадим, не переставая крутить головой, удаляется из музейной комнаты.

ЛИЗА( за эстрадой, громко ). Вадик!! Почему ты не сказал, что здесь есть огромная кровать?! Боже! У меня нету сил, чтобы больше терпеть своё одиночество! Иди же ко мне поближе, мой болтливый молчун!

ВАДИМ( за эстрадой ). Лиза! Отпустите меня!

ЛИЗА (за эстрадой). Даже и не подумаю! Такой шанс я отпустить - не могу!

ВАДИМ( за эстрадой ). Лиза! У меня валенки из музея пропали! Мне не до этого!

ЛИЗА( за эстрадой ). Забудь ты о своих декабристах. Хотя бы на пять минут!

ВАДИМ( за эстрадой ). Я не могу! И наличие кровати это не повод для нападений!

ЛИЗА( за эстрадой ). Не бойся, маленький! Я на тебя нежно нападу! Если ты грубо не хочешь!

ВАДИМ( за эстрадой ). Лиза! Что вы делаете? Вы же мне бедро расцарапали! Мама!

Вадим появляется в музейной комнате. За ним появляется и взбудораженная Лиза.

ЛИЗА (дёргает Вадима и прижимает его к стене). Стой, сладенький! Мамочка уже здесь!

ВАДИМ. Лиза, отпустите! Как вы не понимаете? Сюда в любой момент может зайти мой директор!

ЛИЗА. А ты разве не директор?

ВАДИМ. Нет, я его заместитель!

ЛИЗА. Тоже неплохо! Не переживай, если он придёт, я спрячусь в том кабинете под кроватью!

ВАДИМ. Не надо никуда прятаться, просто отпустите!

ЛИЗА. Не сопротивляйся, пупсик! Мы, Кукушкины, всегда добиваемся своего! Иди же за мной! Сделаем этот кабинет — сеновалом!

ВАДИМ. Лиза! Вы же меня порвёте!

Лиза утаскивает Вадима из музейной комнаты.

ЛИЗА( за эстрадой ). Если ты меня не потрогаешь, я тебе точно сейчас что-нибудь порву! Хотя бы вот так ко мне прикоснись! О, да! Да!!

ВАДИМ( за эстрадой ). Ого, да вы просто бомба!!

ЛИЗА( за эстрадой ). О да! Я такая! Взорви же меня полностью!

ВАДИМ( за эстрадой ). Ого, какая! Ух, какая!!

ЛИЗА( за эстрадой ). Да, Вадик! Ещё! Ещё! Не останавливайся!

ВАДИМ( за эстрадой). Нет, подождите! Хорошо, Лиза! Ваша взяла! Я сдаюсь! Только дайте двери в музей закрыть! Я извиняюсь, но спалимся ведь!

ЛИЗА( за эстрадой ). О, Вадик! Давно бы так! Последние три секунды были лучшими в моей жизни! Иди, закрой эту разлучницу дверь и сразу возвращайся! Только смотри, если сбежишь, я тебе этого никогда не прощу!

ВАДИМ( за эстрадой ). Куда мне бежать, Лиза! Я же здесь живу!

Вадим появляется в комнате и идёт к выходу из музея, пытаясь застегнуть, на ходу, рубаху.

ВАДИМ. Деваться некуда. Сейчас закрою двери и расстанусь с невинностью... Если получится... Прости меня музей за такое поведение. А что я могу поделать? Она меня сильнее. И я её боюсь. Чуть чуть... Да и отдыхать тоже надо... Но куда же всё-таки валенки пропали? Неужели их, Спиридон Иудович, с собой в Грецию прихватил?

Вадим видит носки Гриля лежащие на полу и, подняв их, в удивлении разглядывает находку.

ЛИЗА( за эстрадой ). Вадик?! Ты где??

ВАДИМ. Иду, иду!

Внезапно, толкая перед собой дорожную сумку, в музей врывается недовольный и взмыленный директор. Оторопевший Вадим быстро прячет носки в карман и испуганно смотрит на появившегося начальника.

ВАДИМ. Спиридон Иудович?? Вы??

СПИРИДОН. Нет, Епанчин! Это тень датского принца в музей зашла! Чё своей пустой башкой трясёшь? Испугался, что ли? Так, я тебя четвертовать вроде не собираюсь. По крайней мере, пока.

ВАДИМ. Но, что случилось, господин директор? Почему вы не улетели?

СПИРИДОН. Случилось, Епанчин! Так случилось, что лучше бы не случалось! Ты куда это?

Вадим, в страхе, бросается наутёк из музейной комнаты. Директор удивлённо смотрит вслед убежавшему смотрителю.

СПИРИДОН. Да уж... Свела же матушка-судьба с таким мелким идиотом! (громко) Это хорошо, что ты очень боишься директора, Епанчин! Это значит — уважаешь! Только уборная у нас в другой стороне! Ха ха ха.

Директор отшвыривает дорожную сумку в сторону и вытирает, хмурое и взмыленное, лицо руками. Он подходит к столу и видит стоящий на нём стул. Спиридонснимает стул со стола и ставит его на пол.

СПИРИДОН. Стул зачем-то ещё на стол запёр. Молишься, что ли ты здесь по ночам на эти трухлявые экспонаты? (видит торт) Нет, вы посмотрите на него, а? Плакался, что один маргарин жрёт, а сам торты дорогие трескает! В одну сковородку. Ну и Епанчин! Ха. Косит под правильного тихоню, а сам, наипервейший, скряга!

Спиридон резко наклоняется и откусывает одними губами небольшой кусок торта.

ЛИЗА( за эстрадой ). Вадик! Зачем ты меня закрыл! Мамочка уже на взводе! Она вся горит как ночное небо!

СПИРИДОН( жуёт, вертит головой ). Что это ещё за македонское эхо? Вы, где горите, мадам? А? Зажгитесь поярче, а то я что-то вас не отражаю!

Испуганный Вадим снова появляется в музейной комнате.

ЗВУК: За эстрадой слышен громкий стук в дверь.

ЛИЗА( за эстрадой ). Вадик! Открой! Я уже снимаю бельё!

СПИРИДОН. Да что это такое?? Где-то, значит, стриптиз намечается, а я ещё не в зрительном зале! Епанчин! Мне кажется или я слышу, в нашем районе, женские восторги?

ВАДИМ. Нет тут никаких женщин, господин директор... Вам показалось!

СПИРИДОН. Как показалось? Оглох ты, что ли на четыре глаза? Разве не чуешь, что кто-то по стенам юбкой манящей побрякивает? А?

ВАДИМ. Ничего подобного! Говорю же — вам показалось! Это наверное на улице кто-нибудь безобразничает. (громко) Эй вы, там!! Перестаньте, я извиняюсь, долбить! У нас мой директор в гостях, а вы колотить изволите!

СПИРИДОН. Ты это кому?

ВАДИМ. Им! Слышите — вы?! Спиридон Иудович, между прочим, очень злой! Если увидит кого чужого, то сразу выгонит! Так что прячьтесь, куда хотели!

ЗВУК: Стук прекращается.

СПИРИДОН. Да что за чепуха, Епанчин?? Куда я кого выгоню? Ты вообще с кем разговариваешь, в конце-то концов?

ВАДИМ. Извините... Это я так... Сам с собой беседую, так сказать.

СПИРИДОН. Зачем??

ВАДИМ. Просто иногда хочется услышать авторитетное мнение.

СПИРИДОН( хватает сумку ). Совсем уже, что ли — ополоумел? А ну ка, дай мне сюда ключи от кабинета?

ВАДИМ. А почему вы вернулись?

СПИРИДОН. Тыотупел, что ли от долгого одиночества? Дай сюда мои ключи, говорю! Я вещи хоть в сумке разберу. Я ж квартиру свою сдал на неделю, мне здесь пока что пожить тоже придётся!

Вадим раскидывает руки в стороны и загораживает директору дорогу.

ВАДИМ. Нет! Вы здесь жить не будете! Вам туда нельзя!

СПИРИДОН. Не понял. Ты перегрелся, что ли весь, Вадик? Куда это мне нельзя в собственном музее?

ВАДИМ. Туда! И вообще, господин директор! Чем мы с тут вами занимаемся, я не пойму? В рабочее время... У нас же конкурс, так сказать, на носу! И нам нужно зарплату спасать, а не по кабинетам, я извиняюсь, шататься! Вы разве забыли, что скоро нас ждёт большое сокращение бюджета? Давайте, я сам унесу ваши вещи, и мы приступим к полноценному решению наших насущных проблем!

Вадим выхватывает сумку у директора и хочет уйти с ней из музейной комнаты.

СПИРИДОН. Стоять, Епанчин!

Директор отбирает сумку у Вадима, отшвыривает её в сторону, и хватает смотрителя за грудки.

СПИРИДОН. Что ты мне здесь втюхиваешь, идиот?! Я тебе сейчас покажу полноценные проблемы! Дай же сюда мои ключи, наконец! Что ты их прячешь, как сорока — украденные спички?!

Спиридон силой влезает в карманы смотрителя и, выбросив из них носки, забирает у Вадима свои ключи.

СПИРИДОН. Носки ещё в карманах носит! Да уж... Я давно знал, Епанчин, что ты не в себе! Но то, что ты конченный папуас, мне даже и в голову не приходило! Уу, морда!

Злой Спиридон, позабыв про сумку, удаляется из музейной комнаты. Вадим, в ожидании скандала, в ужасе закрывает лицо. Однако ничего не происходит и вскоре, удивлённый директор возвращается назад, неся в руке большой бюстгальтер.

СПИРИДОН. Епанчин! Смотри... Это... Это, что такое. а??

ВАДИМ. Это не моё!

СПИРИДОН. Я знаю, что не твоё, дурак! Поэтому и спрашиваю, чьё это?

ВАДИМ. Вам наверное лучше знать, господин директор. Я, извиняюсь, женщин по кабинетам не раздеваю.

СПИРИДОН. Ха. Первый раз в жизни тебе верю. На тебе скорее баба рубаху порвёт, чем ты сам для неё разденешься! Ха ха... Я вчера, что ли кого притащил? Или это приспособление с прошлого развода у меня осталось? Ничё не помню!

ВАДИМ. Так, почему вы вернулись, Спиридон Иудович? Что случилось?

Директор кидает бюстгальтер на стол и нервно вышагивает по музею.

СПИРИДОН. Почему, почему... Я вернулся, Вадик, потому что наши пограничники есть особый вид человеческих паразитов! Понял меня?

ВАДИМ. Нет. Я вас не понимаю.

СПИРИДОН. Что тут понимать, дуб ты кубинский?! В своих мечтах, я уже плескался в тёплом Ливийском море, и смотрел сквозь купальные костюмы на греческих нимфоманок... Как вдруг... Ох, что-то не могу рассказывать... Сердце сразу от злости сводит. Выпить бы сейчас коньячку. Ереванского. Под икорочку. Вадик, у тебя нету - коньячку?

ВАДИМ. Нету. Так что случилось-то с вами, я не понял?

СПИРИДОН. А на чём я остановился?

ВАДИМ. Плескались вы где-то там. В своих мечтах.

СПИРИДОН. Ах, да... Плескался я плескался, ну и доплескался. Эти аэропортные приставалы, которые зовутся у нас пограничниками, нашли у меня какой-то, покрытый мхом, долг! Представляешь? Я, видите ли, не уплатил им кое-какие автомобильные штрафы! У меня уже полгода, как водительские права отобрали, и две недели, как я машину полностью разбил, а они всё ко мне лезут и лезут с этой ерундой! Лезут и лезут!

ВАДИМ. То есть вас не пустили, из-за штрафов, на самолет?

СПИРИДОН. Да! Не пустили, как видишь! Развернули в коридоре и вывели, под белы рученьки, прямо на автостоянку! Говорят, когда заплатишь, тогда и на море полетишь. Крохоборы чёртовы! Но я вам это, просто так, не спущу! Слышите?! Я вас всех ещё засужу до полного разорения! Вы у меня ещё попляшете! На взлётной полосе!

ВАДИМ. А вы разве не могли оплатить свой долг на месте?

СПИРИДОН. Представь себе, не мог! Если бы я оплатил долг на месте, то потом, в Греции, на пляже бы побирался! Понимаешь? Там же, почти шестьсот неоплаченных нарушений! И хватит мне давить уже на свежую мозоль, Епанчин! Хватит! Так я и не понял, есть у тебя коньячок или отсутствует? Наливай, если богат. А то в моём горле сухо, как будто я не с аэропорта приехал, а из пустыни Сахары.

ВАДИМ( ощупывает сумку директора ). Нету у меня ничего. Я же не пью. На работе.

СПИРИДОН. Жаль... Ээ! Епанчин?! Ты, зачем опять лезешь к моим вещам, а? Слушай, ты давай лечись, от своего помутнения! Иначе, я тебя точно в психушке пропишу!

ВАДИМ. Не надо меня прописывать в психушке, Спиридон Иудович... Мне неловко признаться, но у нас, кажется, валенки князя Оболенского из музея пропали... Подумал, вдруг они у вас, я извиняюсь, завалялись.

СПИРИДОН. Что?? Как пропали?

ВАДИМ. Бесследно.

СПИРИДОН. Вот это новости! А я то тут причём? И что значит - бесследно? У нас, в музее, что, проходной двор для всяких бомжей? Чтоб экспонаты исчезали в неизвестном направлении... Интересно это получается... Значит, меня не было всего полчаса, а моя контора уже по миру пошла? Как пивная, чешская, бочка. Так, что ли, Вадик? Валенки князя это же основа нашей коллекции! Их нельзя прошляпить! Они бесценны!

ВАДИМ. Я знаю, что они дорогие.

СПИРИДОН. Как же ты допустил такое бесчинство?!

ВАДИМ. Не знаю. Пять лет вот тут спокойно начищенными стояли, а сегодня исчезли.

Спиридон подходит к столу и отщипывает пальцами кусок торта.

СПИРИДОН( жуёт ). Не знает он. Ну и ну... Раззява.

ВАДИМ. Не кушайте, пожалуйста, чужой торт.

СПИРИДОН( жуёт ). Чего?? Тебе куска сладкой отравы жалко? Индюк ты прижимистый... Ну хорошо. Так и быть. (расхаживает по музею) За валенки потом рассчитаешься. Года три бесплатно поработаешь и государство тебе эти валенки простит... Государство, оно у нас доброе... Оно дураков любит... В отличии от меня... Так... (поднимает со стола конверт) Теперь о главном... Как будем в конкурсе побеждать, Вадик? Надеюсь, ты уже придумал, чем мы станем посетителей в наш музей затягивать? А?

ВАДИМ. Я не знаю, как затягивать посетителей, господин директор. Я на такое не учился.

СПИРИДОН( бросает конверт на стол ). Ишь ты какой! Вот так я и думал! Я ведь чувствовал, что здесь на тебя нельзя положиться! Я ведь чувствовал! Конечно, когда тебе делами на работе заниматься? Ты же у нас всё за валенками смотришь... Слегка похрапывая... И зачем я только тебе зарплату плачу, а?! Каждые полгода... Бьюсь, как лев за наш музей, с вышестоящим начальством, а ты мне в благодарность даже куска просроченного торта жалеешь! Стулья ещё тебе всякие из столицы выписываю. Чтоб ты жизни радовался. И что взамен? А?

ВАДИМ. Этот стул мы не выписывали. Он к нам по ошибке пришёл.

СПИРИДОН. Да какая разница-то? Я ведь не об этом сейчас, Епанчин! Ведь всё опять самому придётся решать! Понимаешь? Всё же опять самому... Знаешь, как я устал от такой работы на износ? Аа, не знаешь! Один раз в месяц хотел съездить отдохнуть на греческое море. И то, паскудники, не дали! А я ведь не железный вам, в конце-то концов! Лезешь ко мне со своими конкурсами здесь ещё. Оно мне надо, скажи?

ВАДИМ. Это не мой конкурс, господин директор. Его в министерстве придумали.

СПИРИДОН. Да я ж не о министерстве сейчас, идиот! Почему ты совсем мне не помогаешь? Страдать то ведь вместе будем! От безденежья... Зла прям на вас всех не хватает! Что же делать-то? Что же де-лать? Накрылись похоже мои командировки медным тазом и шведской сковородкой. Ой, накрылись... Епанчин, что же нам делать??

ВАДИМ. Поменьше путешествовать... За государственный счёт.

СПИРИДОН. Ты заткнёшься или нет? Нашёлся здесь, правдоруб маргариновый... Жри вон свой невкусный торт да помалкивай... Так... Думай, Спиридоша, думай!

Внезапно директор останавливается, поглаживает стул, и, хищно улыбаясь, поворачивается к смотрителю.

СПИРИДОН. Валенки значит, говоришь, пропали?

ВАДИМ. Да. Как сквозь землю провалились. Были, а теперь нету.

СПИРИДОН. Так это же хорошо, Епанчин! Это же очень хорошо, что они сквозь землю провалились!

ВАДИМ. Что тут хорошего?

СПИРИДОН. Всё! Всё хорошо, Вадик! Ха ха... Валенки пропали, а стул то ведь на месте! Стул-то ведь не провалился! И поэтому я понял, что мы будем делать! Я понял!!

ВАДИМ. Что вы поняли?

СПИРИДОН. А то! Мы, Епанчин, поступим также, как было в Третьяковской галерее! Усекаешь, куда я клоню? Корейскую берёзу! Ха ха... Как же это сразу мне в голову-то не пришло?! Ха ха.

ВАДИМ. Что вы имеете ввиду, Спиридон Иудович?

СПИРИДОН. Да, что ж тебе непонятно-то, убогая ты душа? Это ведь проще простого простака! Смотри... Мы, для привлечения внимания к нашему заведению, ну, чтобы к нам народ попёр, украдём из собственного музея какой-нибудь экспонат! Не насовсем, конечно, украдём, а понарошку... На некоторое время... А потом сами же его и найдём! Понял меня??

Пауза... Потрясённый Вадим, дрожащей рукой, снимает свои очки.

ВАДИМ. Вы, с ума сошли??

СПИРИДОН. В смысле?

Смотритель опускается на стул декабриста и ошарашенно смотрит на директора.

ВАДИМ. Как это сами украдём? У самих себя... Но, зачем??

СПИРИДОН. Затем, Вадик! Ха ха... Затем, что в моей голове сложилась стройная картина предстоящего успеха! Ну, наконец-то! Епанчин, я кажется нашёл дорогу в светлое будущее! Бог ты мой! Я — гений!! Ты только послушай мой, только что придуманный, план! Он таков... Если мы украдём из музея, скажем, вот этот стул, а мы его несомненно украдём, то об этом сразу узнает пресса! И телевидение, конечно, потом подключится! Понимаешь, о чём я?

ВАДИМ. Нет... Не понимаю... Ваш план, Спиридон Иудович, это какой-то нелепый абсурд.

СПИРИДОН. Ну, какой ещё абсурд, Вадик? О чём ты бормочешь, дружище?! В Третьяковской галерее ведь точно также было! Сначала - картину украли, потом хай поднялся на весь свет, а потом народ к ним, как попёр-попёр, как попёр-попёр! О нас же напишут, Епанчин! Нас покажут! Везде и в подробностях! Мы же станем знаменитыми! Ты представляешь это или нет, а?!

ВАДИМ. Нет. Не представляю... Я повторяю, это бред какой-то.

СПИРИДОН. А я представляю! Я ого-го, как всё представляю, Вадик! Я уже явственно вижу эти огромные, эти кричащие, со всего размаху, заголовки — Сенсация! В музее декабристов произошла кража века! И я уже слышу этих телеведущих, которые, словно невыспавшиеся медузы, гундосят из каждого ящика — Уважаемые граждане! В связи с более важным событием, мы прерываем трансляцию встречи Президента с правительством! Час назад, из городского запасника, пропала бесценная реликвия! Полиция сбилась с ног в поисках исчезнувшего артефакта! Просим всех соблюдать абсолютное спокойствие!.. Но это ещё не всё! Самый большой резонанс, Вадик, ждёт нас в конце этого грандиозного спектакля! Когда огромными буквами и самыми бомбезными словами, на всех городских проспектах, на всех просторах интернета, и на всех телеканалах, вдруг прогремит - Директор музея ранен в схватке с бандитами! Но несмотря на полностью пробитую голову, он сумел спасти мировое достояние! Спиридон Басаргин — герой! Президент приказал немедленно возвратить ему автомобильные права, выписать многомиллионную премию, и отправить правительственным чартером в Грецию! И перед этим полётом, по всей стране зазвучит гимн России! Все встают! И — занавес!!

Пауза. Спиридон вытаскивает из кармана стакан и хочет налить из него графинной воды, но графин пуст. Директор убирает стакан в карман.

СПИРИДОН. Вот, примерно с таким большим размахом я и хочу провернуть это скромное дельце. В общем - решено! Мы крадём стул декабриста! Поможешь мне в этом, Вадик? Что молчишь? Не веришь, что мы пуще английской королевы прославимся? Или что?

Вадим молча встаёт со стула. Смотритель прикладывает тыльную сторону ладони ко лбу директора и пристально смотрит на Спиридона.

ВАДИМ. Вы, Спиридон Иудович, говорите невообразимый вздор. Как о нас пресса и президент узнают? Если к нам никто не ходит.

СПИРИДОН. Что с тобой, Епанчин? Я тебе дело трезвоню, а ты ветками перед моим лицом машешь... Как чайка вологодская... Да убери ты от меня свои лапы! Как, как? Я сам им расскажу о краже! Сам! И люди о нас, наконец, вспомнят! И придут в наш музей! Понимаешь? Заявятся сюда эдакой весёлой, бразильской, толпой! Ну ты же всегда мечтал о таком музейном веселье, Вадик! Разве не так?

ВАДИМ. К чему мне весёлая толпа? Потопчут ещё всё. И что бы мы не делали, господин директор, посетителей всегда будет мало. Это же ежу понятно. Я прошу вас. Не занимайтесь, пожалуйста, бандитизмом ради пиара. Не надо отсюда ничего, я извиняюсь, переть.

СПИРИДОН. Да что ты будешь делать, а? Я тут перед ним распинаюсь, а он мне палки в колёса готов ввернуть. Ты, что? Правда, дурак? Или ещё дурнее чем кажешься? Ты разве совсем не понимаешь, что нам грозит, если мы проиграем конкурс? А?

ВАДИМ. Понимаю... Нам, скорее всего, по его итогам, зарплату уменьшат.

СПИРИДОН. Именно! Ну а что тогда? Чего ты так выкобениваешься? Хочешь зарплату в два раза меньше получать? Так, ты только скажи! Я тебе её и без конкурса урежу! Я-то ведь себе такого не желаю! Понимаешь меня?

ВАДИМ. Нет. Здесь не понимаю. Почему, чтобы народ в наш музей, я извиняюсь, попёр, из него обязательно нужно что-то украсть?

СПИРИДОН. Потому! Почему... Критиковать то ты мастер. А как свою глупую идею предложить, так сразу же, а мы на такое не учились. Здесь понимаю, а здесь не понимаю... Да уж, Епанчин... Я всего от тебя ожидал, но не до такой же степени! Уволить тебя, что ли по статье, чтоб ты под ногами не мешался? Какой мне прок от такого смотрителя в этом, никому не нужном, деревянном болоте декабристов?

ВАДИМ. Зачем вы так говорите, Спиридон Иудович? Можете, конечно, и уволить. Это ваше право. Но наш музей, это не болото. Он — история! И он очень нужен людям. Нужен всем нам! Поймите, всё вокруг, это же наши корни! Это память о наших достойных предках! Она священна для каждого нормального человека! И раз вы эту память не собирали, то и не вам её разворовывать... Понимаете, о чём я говорю?

СПИРИДОН. Понимаю. Чё уж тут непонятного, Епанчин? В твоих корневищах... Смелый стал, да? Дерзить начал льву, когда увидел что тот беззащитен? Ну ну... Вот же ты носорог нигерийский. Отплатил мне значит подлостью за мою бесконечную доброту. Я так догадываюсь, Вадик, что изымать, вместе со мной, ты из музея ничего не будешь? Да?

ВАДИМ. Да. Можете меня увольнять, но красть стул декабриста со своей работы я не стану. И вам не советую.

СПИРИДОН. Хорошо... Хорошо! Станешь значит безработным! Советчик недоделанный. Я один тогда всё украду! Мне, знаешь ли, не привыкать что-нибудь подтягивать в одиночку!

ВАДИМ. Вы меня не поняли. Я и вам не дам ничего отсюда украсть.

СПИРИДОН( подходит к Вадиму ). Что ты сказал?? А ну, повтори-ка?

ВАДИМ. Я вам не позволю ничего изымать из нашего музея.

СПИРИДОН. Вот даже как, Епанчин. Это, что - бунт? На круизном лайнере. Или что?

В музей, в шлёпанцах на босую ногу и cо старой шляпой в руке, входит Гриль. Он одет в свежую одежду и гладко причёсан.

ВАДИМ. Нет. Не бунт. Я просто вам говорю. Для информации. Если вы меня не услышите, мне придётся вспомнить номер полиции и воспользоваться нашим старым телефоном.

СПИРИДОН( хватает стул ). Ах ты мартышка, беломордая... Да я, за такие речи, знаешь, что сейчас с тобой сделаю?

ВАДИМ. Поставьте сначала стул на место! А потому уж и делайте... Что хотите.

ГРИЛЬ. Моё почтение, уважаемые! Можно к вам?

Директор и смотритель поворачивают головы в сторону гостя, который вальяжно шаркает тапками по музею, небрежно помахивая шляпой.

ГРИЛЬ. О чём спорим?

ВАДИМ. Здравствуйте. Это у нас по работе, так сказать, дискуссия.

СПИРИДОН( ставит стул иподходит к Грилю ). Ба, какие люди! Ещё один дегенерат нарисовался! Я смотрю, ты сюда зачастил что-то... Тебе здесь мёдом, что ли намазано?! Или совесть воровская заела?

ГРИЛЬ. Что за грубости, любезный? За кого вы меня принимаете?

СПИРИДОН. За шотландского верблюда, который гадит, где только появится! Приоделся, смотрю, уже... На мои бабки... Бутылки сдал или спёр это где-нибудь всё опять?

ГРИЛЬ( одевает шляпу ). Да, что за ерунду вы городите? Какие ещё бутылки? Вы кто такой вообще?

СПИРИДОН. Ты посмотри на него? Забыл, что ли совсем, какие ты финтифлюшки здесь наворачивал? Всего пару часов назад! А?

ГРИЛЬ. Отстаньте от меня! Чего вы ко мне цепляетесь, как перворазрядник? Мы с вами даже незнакомы, а вы сразу на апперкот нарываетесь! Я же ведь по делу пришёл сюда, а не пятницу праздновать. Почему же вы, так недостойно встречаете - такого достойного гостя?

ВАДИМ ( Грилю ). Извините, а вы кто?

СПИРИДОН. Бомж он в пальто! С района Подзаборье! Ещё морали мне здесь читает! Гусь достойный! Уу, морда! Незнаком ты со мной, как же! А я вот другого мнения в этом вопросе! Этот ворюга мне даже вроде как родственник! Он родной дядька моей двоюродной тётки!

ГРИЛЬ. Послушайте - вы! Прекратите здесь болтать языком перед канатами! Ни с какого я не с Подзаборья! Я Гриль Басаргин! Известный в городе бизнесмен! Ясно вам? И если не перестанете на меня орать, то я сейчас уйду, и наша сделка, которую я вам хотел предложить - не состоится! И что вы свистите, как будто я вас исподтишка ударил? Во первых — я не ворюга!

СПИРИДОН. Ага, верю, что ты итальянская мать Тереза. И что же тогда там у тебя, во вторых? Миллиард на бутылках сколотил или что? Бизнесмен ты в тапочках!

ГРИЛЬ. Что вы мне голову морочите? При чём здесь мои тапочки? А во вторых, нет у меня никаких родственников! Я хоть и княжеских кровей, но полный сирота! Извещаю вас, повторно... Я по делу на ваш ринг пришёл, а не просто так! Вы меня слышите или мне удалиться?

СПИРИДОН. Конечно, слышим. И прекрасно знаем, что такие, как ты, просто так по музеям не шляются! У них всегда там какие-нибудь дела! И очень часто эти дела - уголовные! Сирота он. А кто мне орал совсем недавно — Гриль! Иуда! Гриль! Иуда!

Гриль присматривается к Спиридону и округляет от удивления глаза.

ГРИЛЬ. Иуда? Ты, что ли?? Вот так встреча! Ха ха... А я тебя не признал!! Помолодел-то как! Иуда!!

Гриль бросается и обнимает Спиридона.

СПИРИДОН. Отцепись от меня, придурок! Я тебе не Иуда! И второй раз, ты меня на такой шолупени не продерёшь! Верни сюда то, что здесь хапнул и проваливай! Пока я тебя в полицию не сдал, вместе с твоей модной причёской!

ГРИЛЬ. Ты о чём, Иуда? Или, как там вас?

СПИРИДОН. Это неважно! Последний раз тебе повторяю. Верни сюда, то, что отсюда взял и уматывай! Иначе я за себя не отвечаю! Понял меня?

ГРИЛЬ. Да, что вернуть-то вам? Больны, что ли вы - неизлечимо? Здесь деловые люди пришли, понимаешь, с выгодным предложением, а вы как-будто полностью не в себе.

СПИРИДОН( толкает Гриля к выходу из музея ) . Ах ты, зараза! А ну-ка убирайся в своё Подзаборье! Иначе, точно будешь ночевать сегодня в тюрьме!

ГРИЛЬ( упирается ). Не надо меня в тюрьму! Там полдники отменили!

СПИРИДОН. Вот и убирайся тогда! Пока наручники не одели!

ГРИЛЬ. Вы случайно не из полиции? У меня такое чувство, что я вас где-то там видел!

СПИРИДОН. Исчезни, говорю!

ГРИЛЬ. Ну, зря вы так! Я ж бизнесмен! Со мной можно иметь дело!

СПИРИДОН. Проваливай!

Спиридон выталкивает Гриля из музея и, тяжело выдохнув, поворачивается к Вадиму.

СПИРИДОН. И ты, Епанчин, можешь лететь ко всем чертям! Ишь, нашёл здесь себе бесплатное жильё. В просторном помещении. Без тебя как-нибудь обойдусь! И в конкурсе, и в этой жизни.

ВАДИМ. Как скажете, господин директор. Но если я узнаю, что вы украли стул декабриста, то я ещё сюда вернусь. Вместе с полицией.

СПИРИДОН. Проваливай, я сказал! Ещё одно слово, и будь ты хоть главный шериф Вселенной, я тебя всё равно отсюда, кубарем, вышвырну! Понял меня?

В это время Гриль пытается войти в музей.

ГРИЛЬ. Это опять я! Выслушайте хотя бы меня!

СПИРИДОН. Что ты будешь делать, а?! Этот город наполнен идиотами! Ты монгол, что ли?

ГРИЛЬ. Нет, я чистокровный россиянин.

СПИРИДОН. А почему русского языка не понимаешь? (выталкивает Гриля из музея) Говорю же тебе - сгинь отсюда! Чтоб тобою не пахло!

Гриль снова пытается зайти в музей.

ГРИЛЬ. Но я ведь могу и пригодится вам! Вы поймите! Дайте только сказать!

СПИРИДОН. Проваливай!

Вытолкнув опять Гриля из музея директор, тяжело дыша, осматривается по сторонам.

СПИРИДОН. Епанчин, ты ещё здесь? Как же вы мне все надоели. Кто вас нарожал таких убогих дебилов?

Внезапно Спиридона осеняет какая-то мысль.

СПИРИДОН. Стоп! А ведь этот набриолиненный прохиндей, именно то, что мне сейчас и нужно! Точно ведь! Ха! Ээ!! Сын музыканта! Ты где? Круиз по лавкам пока что отменяется!

Директор выбегает из музея и, через несколько секунд, буквально впихивает в помещение недоумевающего Гриля. Войдя, вместе с бомжом, в музей, Спиридон начинает суетливо приглаживать на Гриле одежду.

СПИРИДОН. Куда ж ты погнал-то так, дорогой?! На своих, старых и не смазанных, лыжах. Ах ты, чертяка! Спрятаться, что ли хотел от нашей дружбы? Так - не выйдет! Спиридон Басаргин своих, куда попало, не бросает! Только надо было сразу же мне об этом сказать!

ГРИЛЬ. Что сказать?

СПИРИДОН. Как что, Гриль? Конечно же ты можешь мне пригодиться! Ещё как!

ГРИЛЬ. Согласен с вами! У меня большой опыт в таких делах! Правда, я, к сожалению, немого забыл зачем приходил, но уверяю вас, что память ко мне скоро вернётся. Я уже купил все нужные для этого лекарства.

СПИРИДОН. Вот тут ты прав, дружище! За отбитой башкой нужен глаз да глаз! Чтоб не отвалилась где-нибудь по жизненной дороге!

ГРИЛЬ. И здесь не спорю. Напомните только, пожалуйста, зачем вы меня сюда притащили?

СПИРИДОН. Да, да, конечно. Сейчас всё объясню. Поможешь мне в одном пустяковом вопросе?

ГРИЛЬ. Конечно! Если смогу... Я люблю помогать людям! Особенно за деньги! Тем более я тут поиздержался... И теперь, знаете ли, нуждаюсь в новых финансовых вливаниях!

СПИРИДОН. Вот и прекрасно! Вливания будут, не переживай! Сразу видно, что с тобой можно иметь дело! (смотрит на Епанчина) Не то, что с некоторыми... Пошёл вон отсюда! Маргариноед.

ГРИЛЬ. Вы это мне? Да, я съел недавно чуток маргарина. Но за что же меня ругать? Не украл же я ведь его!

СПИРИДОН. Ну, что ты, Гриль?! Дружище, как я могу на тебя орать если собираюсь с тобой горы свернуть?! Ну что ж. Не будем тогда тянуть австралийскую акулу за её тощий хвост, и немедленно перейдём к нашему пустяковому вопросу!

ГРИЛЬ. Сначала назовите сумму моего немаленького гонорара! Чтобы я понимал, есть ли вообще мне смысл связываться с вашими пустяками.

СПИРИДОН. Гриль, ну я же тебе сказал! Переживать нет никаких причин! Сумма будет приличная!

ГРИЛЬ. Насколько приличная?

СПИРИДОН. Восемьсот рублей, например, тебя устроит? За пять минут работы.

ГРИЛЬ. С ума сойти! Да это целое состояние!

СПИРИДОН. Так, говорю же тебе, что с друзьями я щедр как беспроигрышная лотерея!

ГРИЛЬ. В таком случае, слушаю вас внимательно!

СПИРИДОН. Скажи, Гриль... Я вот знаю, что ты красть хорошо умеешь...

ГРИЛЬ. Красть?? Я?? Вы имеете ввиду, взять чужое и не отдавать?

СПИРИДОН. Да. Руки, говорят, у тебя загребущие.

ГРИЛЬ. Вы за кого меня принимаете, уважаемый?? Кто это вам такое по ушам съездил? В первом раунде. Я воровскими делами сроду не занимался!

СПИРИДОН. Да ну?

ГРИЛЬ. Вот вам и да ну! Ээ, не... На такой бой вы меня никогда не подпишите!

СПИРИДОН. Тысячу рублей даю! Сразу же!

ГРИЛЬ. А ясмотрю вы умеете вести дела! За такие деньжищи можно, пожалуй, и рискнуть! Один раз. Что и где я должен украсть?

СПИРИДОН. Я ж говорю, пустяк. Твоя задача унести вот этот стул и подержать его при себе несколько дней. А потом вас найдут.

ГРИЛЬ. Кто найдёт?

СПИРИДОН. Я. И ты получишь тогда от меня целых двести рублей.

ГРИЛЬ. Вы же сказали - тысячу?

СПИРИДОН. Хорошо, хорошо. И получишь — тысячу. Потом.

ВАДИМ. Вы ничего отсюда красть не будете! Мне надоел этот балаган! Я звоню в полицию!

Вадим подходит к стационарному телефону и снимает трубку.

ГРИЛЬ. Это кто?

СПИРИДОН. Какая разница, Гриль? Но, если он позовёт сюда легавых, твоя тысчонка накрылась ржавым тазом!

ГРИЛЬ. Но это невозможно! Я ведь её уже мысленно потратил! Что же делать-то?!

СПИРИДОН. Что, что! Молодость вспоминай! Ты же умеешь успокаивать людей!

ГРИЛЬ. Понял. Оформим! Готовьте деньги!

Гриль подходит к набирающему номер Вадиму и протягивает ему руку для приветствия.

ГРИЛЬ. Здравствуйте. А вас как зовут?

ВАДИМ. Вадим. Ну вы хоть ему скажите, что воровать из музеев запрещено законом! Алло? Полиция? Алло?

ГРИЛЬ( нажимает на телефоне кнопку сброса ). Извините, Вадим. Ничего личного, просто мне премию обещали.

Гриль ударяет Вадима в лицо и смотритель, повертевшись на ногах по музею, падает нокаутированный на пол, теряя очки.

СПИРИДОН. Блестяще, Гриль Палыч! Браво! Это был удар века!

ГРИЛЬ. Ну так. Не даром же я пятьдесят груш порвал на тренировках! Ну, что? Как видите, непреодолимое препятствие мною устранено с необычайной лёгкостью! Так, когда же мы будем деньги, наконец, зарабатывать?

СПИРИДОН. А прямо сейчас и начнём. Пока никто не мешает. Только, знаешь, мне тут одна идейка в голову пришла. Необычная. А давай-ка мы процесс кражи ещё и на телефон снимем? А? И я потом этот ролик ещё и в инстаграм выложу.

Гриль удивленно смотрит на Спиридона.

ГРИЛЬ. Кражу на фото хотите заснять?

СПИРИДОН. Нет. На видео.

ГРИЛЬ( поднимает с пола свои носки и рассматривает их ). На видео? Ээ, не. Я на такое не согласен. Так бы просто украсть это, пожалуйста, а под камеры и за магарыч не буду. Я хоть и много раз стукнутый, но не полный же дуралей.

СПИРИДОН. Да, что ж ты такой несговорчивый-то, Гриль? Чего ты стесняешься?

ГРИЛЬ. Причём тут стеснение? Мы так, с вашими камерами, сами в камере окажемся. Под замками.

СПИРИДОН. Гриль, всего пять минут работы и тысяча рублей у тебя на кармане! Замажем мы ведь потом твое лицо спецэффектом каким-нибудь. Ну?

ГРИЛЬ. Нет. На камеру воровать не буду. Точка. Я хоть из ума и выжил, но ещё пока что не спятил. (садится на стул) Легавые если сцапают, то не отмажешься. Хоть весь перемажься. А мне в тюрьму никак нельзя. (надевает носки) У меня, как видите, дела в гору пошли.

Вадим приходит в себя и ползая ищет спавшие очки. Спиридон сгоняет Гриля со стула и сам садится на него.

СПИРИДОН. Ну и пошёл тогда отсюда! Расселся здесь на казённом имуществе. Что за люди кругом, а? Одни, понимаешь, ползают в рабочее время, а другие хоть и полностью спятили, но этот пустяк, видите ли, мешает им решать мои проблемы... Всё самому приходится делать. (вскакивает) Хорошо, Гриль! Я сам тогда украду этот стул! Но мне нужно, чтобы кто-нибудь снял момент кражи на видео. Понял меня?

ГРИЛЬ( смотрит с недоверием на Спиридона ). Вы извращенец, что ли?

СПИРИДОН. Да, какой к чёрту — извращенец?! Что ты мелешь, кретин беспамятный?! Просто мне очень надо! Понимаешь ты или нет? У меня судьба от этого проклятого стула зависит! Он мне всё светлое будущее своим натёртым седлом застилает! Ну? Не тяни время, Гриль! Ты же деловой человек, в конце-то концов!

ГРИЛЬ. Значит точно, извращенец. С хамоватых извращенцев я беру по максимуму. Две тысячи тогда готовьте и по рукам!

СПИРИДОН. Да заплачу я! Потом. Только помоги мне! Сейчас. ( передаёт Грилю телефон ) На вот, держи, мой телефон. Как крикну тебе — снимай, так ты сразу же нажимай вот на эту кнопку, и смотри вот в этот глазочек. А я в это время возьму стул и пойду с ним к выходу. Я иду, а ты снимаешь. Ты снимаешь, я иду. Понятно? Ну и говори что-нибудь за кадром как будто ты музейный смотритель.

ГРИЛЬ. Что мне говорить?

СПИРИДОН. Ну что-нибудь типа - Эй, куда ты потащил стул из музея?! Понял меня?

ГРИЛЬ. Понял. Правда не совсем.

СПИРИДОН. Ой, дурак. (забирает у Гриля шляпу) Дай-ка мне твою шляпу. Нажимай просто кнопку тогда и смотри в глазок.. Молча! Всё, я пошёл! Снимай!

Спиридон натягивает глубоко шляпу Гриля, хватает стул и направляется с ним к выходу из музея. Гриль с телефоном в руках начинает снимать директора на камеру. Вадим поднимается с пола.

ВАДИМ. А ну - стоять!

Вадим бросается на начальника и хватает его за одежду.

ВАДИМ. Да вы что?! Господа хорошие! С ума, что ли, от пьянства, здесь все посходили?! Я же вам сказал, что вы никуда отсюда с экспонатами не пойдёте! Я вам не дам этого сделать! Слышите меня или нет?! Спиридон вы, Иудович!

СПИРИДОН( сопротивляясь ). Да отцепись ты от меня, Епанчин! Что за шутки, идиот?

ВАДИМ. Это не шутки, господин директор! Это бунт! Никуда я вас отсюда не выпущу!

СПИРИДОН. Отцепись, сказал! Гриль! Что ты смотришь? Помогай! Он же твоему сбербанку кислород сейчас перекроет!

Гриль кладёт телефон на стол и загребает рукой торт.

ГРИЛЬ (жуёт, рассматривает бюстгальтер). Уже спешу к вам на помощь, уважаемый!

ВАДИМ. Ты ничего отсюда не унесёшь! Я в эти вещи всю свою душу вложил, и не тебе их растаскивать!

СПИРИДОН. Отцепись, сволочь! Сколько можно тебе повторять?! Никто твои деревяшки, насовсем, мыкать не собирается! Гриль!

ГРИЛЬ (жуёт). Одну секундочку!

ВАДИМ. Это неважно! Отдай - стул! Мой музей это моя жизнь! Я не дам тебе больше нас оскорблять!!

СПИРИДОН. Он не твой, а мой! Я здесь директор! Гриль - прокляну!!

ГРИЛЬ. Да иду я! Поесть, блин, даже спокойно не даёте! Сказал же - помогу! Дайте только прицелиться!

ВАДИМ. Какой из тебя директор! Ты же, ни черта, не знаешь нашей истории! Я б тебе даже лампочки крутить здесь и то не позволил! Ты же тупой, ленивый и безмозглый — болван!

СПИРИДОН. Ах ты, жаба музейная! Ишь, разговорился-то как! Да отцепись ты от меня, наконец!

В это время, Гриль, со всего размаху, выбрасывает кулак в сторону борющихся и попадает им в Спиридона.

Спиридон. Аа! Да не меня бей, идиот! Его — бей!

ГРИЛЬ. Так вы не крутитесь! Я ж двадцать лет уже был на ринге!

ВАДИМ. И ещё столько же не будешь! Я вас обоих посажу!

Гриль снова размахивается и снова ударяет вместо Вадима - Спиридона.

СПИРИДОН. Ааа!! Остановись, придурок! Ты же убьёшь меня!

ГРИЛЬ. Я же не специально!

ВАДИМ. Если он вас не убьёт, то я вас - посажу!

СПИРИДОН. Да, что ты о себе возомнил, Епанчин!! Эээ!!!

Спиридон, извернувшись, ударяет Вадима стулом. Вадим отшатывается и, покружив по музею, падает на пол. Держась за ушибленную голову, директор подбегает к Вадиму.

СПИРИДОН(Вадиму). Ещё хочешь, да? А я могу добавить! Ах ты, скотина, неблагодарная! На кого ерепень свою безмозглую катишь?! Я ж тебе доверял, как самому себе! Я ж тебе свой музей на разграбление отдал! Ты же жил в нём на всём готовом! Как кум испанскому королю! Да тебя, гада, убить за такое спасибо - мало! Ты понял меня??

Спиридон снимает со стены канат и отдаёт его Грилю.

СПИРИДОН. Гриль! На, косоглазый, вяжи это музейное чучело! Только крепче вяжи, чтоб он нам сегодня больше не помешал!

ГРИЛЬ. Сделаем, партнёр. А то ведь и правда что-то разбушевался человек. Пусть отдохнёт немного.

ВАДИМ. Вы за это ответите, Спиридон Иудович! Уж я прослежу, чтоб вас непременно посадили в тюрьму! К самым отпетым уголовникам!

ГРИЛЬ( Вадиму ). Отпетые уголовники они - добрые. Уж я-то знаю. Отпетые люди вообще все добрые. Да не дёргайтесь вы! Дайте связать нормально.

ВАДИМ( Грилю ). И вы тоже будете отвечать по закону!

ГРИЛЬ. А я то за что? Подумаешь, к канатам вас прижал. Я всю жизнь кого нибудь к канатам приматываю. И только три раз всего сидел. За лёгкие телесные со смертельным исходом.

ВАДИМ. Так сядете и в четвёртый! Я вам обещаю!

В музейной комнате появляется зевающая Лиза.

СПИРИДОН. Хватит болтать с ним, Гриль! Мы ещё дело не закончили! Мотай его быстрее! Стул ждёт!

ЛИЗА. Обалдеть, как интересно. Вадик? Что здесь происходит? Почему ваш электрик с каким-то забулдыгой вяжут тебе руки?

Пауза. Лиза берёт со стола свой бюстгальтер и прячет его.

СПИРИДОН. Ты ещё откуда здесь взялась?

ГРИЛЬ. Это кто?

СПИРИДОН. Разносчица, никому ненужных, газет.

ГРИЛЬ. Аа... Вообще-то, мадам, я не электрик.

ЛИЗА. Я вижу, что тебе до него далеко. Что здесь происходит, спрашиваю?

ВАДИМ( бросается к девушке ). Лиза! Это не электрик, это наш директор! Умоляю, Лиза, помогите!

ЛИЗА. А что случилось, Вадик?

ВАДИМ. Лиза, вы не поверите, но потомки декабриста, хотят ограбить музей декабристов! Слышите?! Они хотят украсть отсюда стул Кюхельбекера! Представляете?! Не дайте им сделать этого, Лиза, прошу вас! Спасите его!!

ЛИЗА. Кого спасти? Кюхельбекера?

ВАДИМ. Стул, Лиза! Стул!!

ЛИЗА. Спокойней, Вадик. Покажи мне пальцем с кого из них начать и он обо всё пожалеет?

ВАДИМ. Она оба воры, Лиза! Оба! Начните с кого хотите! Только знайте, что один из них, вот этот — боксёр!

ГРИЛЬ. Да, я много лет занимался боксом! Я мастер в этом деле!

ЛИЗА( закатывает рукава ). Слышь, мастер? А я много лет быков на ферме, с одного удара, укладывала. Так что прикрой рот, пока есть чем жевать.

СПИРИДОН. Гриль, что ты стоишь? Нас дело ждёт! Прогони отсюда эту чёртову бабу! Она мне надоела!

ГРИЛЬ. Это не ко мне, уважаемый. Я женщин не бью.

ЛИЗА. Зато я мужиков так хлещу, что только уши заворачиваются! На, вот тебе, слегонца!

Лиза, с широкого размаху, ударяет Гриля. Ошарашенный ударом бомж кружится по музею.

ГРИЛЬ. Ничего себе кувалдочка! Отец всемогущий! Я снова на ринге! Судья, открывайте счёт!

Гриль падает. Лиза немедленно направляется к упавшему.

ЛИЗА. Иди сюда, мой белый хлеб! Это только начало! Я тебе сейчас и счёт открою и хозяйство всё повыдергиваю!

Гриль быстро поднимается и начинает уворачиваться от наступающей Лизы.

СПИРИДОН. Гриль! Хватит бегать от бабы! Прижми её к канатам, наконец! Три тысячи даю тебе за победу!!

ГРИЛЬ. Не. У нас весовые категории разные! Я на такую бойню, за любые деньги, не выйду!

СПИРИДОН. Четыре тысячи, Гриль!

ГРИЛЬ. Не, не... Я не согласен!

ЛИЗА. За то я на всё согласна! Хочешь, поцелую тебя - прямо в губы?!

ГРИЛЬ. Не надо! Аа...

Лиза преследует Гриля и они выбегают из музейной комнаты.

ЛИЗА (за эстрадой, громко). А ну, открывай дверь! Я все равно тебя достану!

Взбудораженная Лиза вновь появляется в музейной комнате и хищно смотрит на взъерошенного Спиридона.

ЛИЗА. Один трус спрятался в кабинете, поэтому мы сейчас займёмся любителем свиного крема... Иди-ка сюда... Директор ты наш ненаглядный. Который на электрика похож.

СПИРИДОН( хватает стул). На какого ещё электрика?! Что ты опять мелешь, дура?! Ну подойди, подойди ко мне, и я тебе покажу, что такое настоящий мужик!

ВАДМ. Стоять! Господин директор! Я вам не позволю так обращаться с дамой!

СПИРИДОН. Что??

ВАДИМ. А вот что!

Вадим хватает со стола остатки торта и разбежавшись залепляет ими лицо директора. Спиридон от неожиданности роняет стул, и кружит по музею смахиваю куски торта на пол.

СПИРИДОН. Ну ты и гад, Епанчин! Я тебе такого никогда не прощу! Понял меня?

Вадим хватает директора за одежду и выпихивает его из музея.

ВАДИМ. Это я вам такого никогда не прощу, подлец вы закостенелый! Ступайте вон из этого прекрасного музея! И чтоб духу вашего здесь больше никогда не было! Поняли меня??

Выпихнув директора из музея смотритель оборачивается к Лизе и деловито отряхивает руки. Девушка восхищённо смотрит на Вадима.

ЛИЗА. Вадик, а ты просто монстр! За меня ещё никто так не заступался! Боже! Я кажется влюбилась в тебя - по самые щёки!

ВАДИМ. Где вы были так долго, Лиза? Эти негодяи, чуть не разворовали весь мой музей!

ЛИЗА. Ну как, где? Ты же сказал, что пришёл директор, я и спряталась. Под кровать. А потом взяла да и заснула. Не спала же сегодня почти всю ночь. Первый ж день на работу пошла. Волновалась. А там у вас тепло и коньячком пахнет. Вот меня и сморило.

ВАДИМ. Понятно.

ЛИЗА. Вадик. Ты такой герой, что я хочу тебя поцеловать. Ты разрешишь мне это?

В музей, с валенками под мышкой, входит Спиридон.

ВАДИМ. Что вам ещё здесь надо, Спиридон Иудович? Я ведь так и думал, что пропавшие валенки это тоже ваших рук дело!

СПИРИДОН. Обожди, Епанчин. Не гони авто быстрее колёс. Они просто за дверью стояли. ВАДИМ. Перестаньте, господин директор! Я больше не нуждаюсь в вашем вранье! СПИРИДОН. Я тебе правду говорю, Вадик. Выслушай меня, пожалуйста, сначала. (достаёт из кармана стакан и, дунув в него, подаёт смотрителю). На вот тебе исторический стакан, в знак примирения. Нам же нет смысла ссориться, дружище. Мы ведь одна команда. И деньги я тебе все отдам. Скоро. И вам, барышня, крем верну. Дайте только время и я всё исправлю.

ГРИЛЬ( за эстрадой). Сейчас я точно кому-то врежу!

В музейной комнате появляется злой Гриль, который держит в руках старые галоши. Всё присутствующие оборачиваются на бомжа.

ГРИЛЬ. Чей это кабинет в котором стоит большая кровать?

СПИРИДОН. Мой. А почему ты спрашиваешь, Гриль?

ГРИЛЬ. Твой? Ясно. Постой, постой... А я ведь тебя вспомнил... Не уважаемый... Это ведь ты украл вчера мои любимые галоши?! Да?

СПИРИДОН. Окстись, Гриль... Чё ты мелешь? Ниче я у тебя не крал.

ГРИЛЬ. Да. да. Я всё вспомнил! Моя голова наконец-то наполнилась памятью! Это ведь ты недавно приставал ко мне на улице?! И это ведь об твою челюсть я чуть руку себе не сломал!

СПИРИДОН. Да хватит заниматься ерундой, Гриль! Ни к кому я не приставал!

ГРИЛЬ. Да ты ещё и валенки мои решил украсть? Ах ты, бочка с отрубями! Ну, держись у меня теперь!

Гриль, надевает галоши на ноги и, с грозным видом, надвигается на директора музея. Спиридон, в страхе, кидает в сторону бомжа валенки.

СПИРИДОН. Побойся бога, Гриль! Ты же боксёр! Ты убить с кулака можешь!

ГРИЛЬ. А я не буду тебя кулаками бить. Они уже устали. (хватает экспонат-мотыгу) Я вот этой мотыгой сейчас тебя тресну!

ЛИЗА. Вадик, они же сломают тебе экспонат!

ВАДИМ. Пусть ломают! Для торжества правды - мне и мотыги девятнадцатого века не жалко!

СПИРИДОН. Гриль, опомнись! Я ж тебе родственник! Самый близкий человек на земле!

ГРИЛЬ. Вот и иди сюда, родственник! Сейчас я тебя и воспитаю!.. Ааа!!

СПИРИДОН. ( в страхе ). Аааа!!!

Размахивая мотыгой Гриль бросается на Спиридона и они, покружившись по комнате, вместе выбегают из музея. Вадим одевает стакан на графин, поднимает валенки, отряхивает их и, поставив на место, разглядывает экспонат. Лиза подходит к смотрителю и приобнимает его.

ЛИЗА. Всё в порядке, Вадик?

ВАДИМ. Да. Всё хорошо, Лиза. Осталось только здесь немного прибраться и всё будет лучше прежнего. Спасибо тебе за всё.

ЛИЗА( прижимает Вадима ) . Вадик! Спасибо мне мало. Дай же я тебя наконец-то поцелую?!

ВАДИМ . Подожди секундочку, Лиза.

ЛИЗА. Вадик! Сколько же можно меня томить?

ВАДИМ. Одну секунду дай мне, пожалуйста... Ведь это ещё не финал истории, друзья мои.

Вадим берёт со стола телефон директора, выходит с ним в центр комнаты, и останавливается возле стула декабриста.

ВАДИМ. Гриль Басаргин гонялся за моим директором целых четыре часа, и всё-таки догнал его возле городского театра. И так наподдал, Спиридону Иудовичу, нашей музейной мотыгой, что сделал тому - юбилейное сотое, и сто первое сотрясение мозга — одновременно!

ЛИЗА( встаёт рядом с Вадимом ). Хи хи... Правда, старик попал за это в полицию, но там тоже долго смеялись, когда узнали в чём было дело... Гриля в итоге отпустили, так как он объяснил, что гнался за вором и спасал музейное имущество... Мы это подтвердили...

ВАДИМ. Да... И после такого происшествия директора моего, конечно, не посадили, но сразу же уволили. И меня поставили на его место. Теперь, я вообще один в штате музея. Так сказать, стопроцентно отвечающий за всё работник.

ЛИЗА. Но тебе грех жаловаться, Вадик. Для тебя же фактически ничего не поменялось. Ты же видел этого Спиридона на работе — всего раза три в году.

ВАДИМ. Это да... Не поменялось... Кроме одного... Слух о происшествии в музее разошёлся по всей области. Более того, Гриль так удачно положил телефон директора на стол, что тот снял всё происходящее. И видеоролик, где ворюга в шляпе бьёт меня стулом, показали по всем телеканалам. В рубрике - «тревожная хроника». И теперь, в нашем музее, каждый день, народу - не протолкнуться! И все люди, очень хотят увидеть многострадальный стул, на котором когда-то, так любил, я извиняюсь, греть своё мягкое место, друг поэта Пушкина, коллежский асессор и декабрист - Вильгельм Карлович Кюхельбекер...

Вадим притягивает к себе Лизу, и парочка завершает эту историю страстным поцелуем...

КОНЕЦ

Автор: Валерий Боталов(Екатеринбург)

+7 922 187 44 83

VALERANORMA2013@YANDEX. RU

Пьеса опубликована на сайте Проза. ру и имеет электронное свидетельство о регистрации.

СПАСИБО ЗА ВНИМАНИЕ!

⇐ Предыдущая 123 4 Следующая ⇒