Явление III

Явление VI

Анна Андреевна и Марья Антоновна вбегают на сцену.

Анна Андреевна. Где ж, где ж они? Ах, боже мой!.. (Говорит скоро. ) А все ты, а все за тобой. И пошла копаться: «Я булавочку, я косынку». (Подбегает к окну и кричит. ) Антон, Антоша? Что, приехал? ревизор? с усами! с какими усами?.. После? Вот новости — после! Я не хочу после… Мне только одно слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением. ) Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе и сейчас! Вот тебе ничего и не узнали! А все твоё проклятое кокетство!

М. А. Да что ж делать, маменька?

А. А. (отмахивается с досадой. Свешивается в окно. ) Эй, Авдотья! Авдотья, ты слышала, там приехал кто-то?.. Не слышала? Глупая какая! В голове чепуха, всё женихи сидят. Ступай, ступай сейчас! Слышишь, побеги да расспроси хорошенько: что за приезжий, каков он, — слышишь? Подсмотри в щелку и узнай все, и глаза какие: черные или нет, и сию же минуту возвращайся назад, слышишь? Скорее, скорее, скорее, скорее!

М. А. Все равно чрез два часа мы всё узнаем.

А. А. Чрез два часа! покорнейше благодарю. Вот одолжила ответом!

Уж целый час дожидаемся, а все ты с своим глупым жеманством: совершенно оделась, нет, еще нужно копаться... Было бы не слушать ее вовсе. Экая досада! как нарочно, ни души! как будто бы вымерло все. М. А. Да, право, маменька, чрез минуты две всё узнаем. Уж скоро Авдотья должна прийти. (Всматривается в окно и вскрикивает. ) Ах, маменька, маменька! кто-то идет, вон в конце улицы. А. А. Где идет? У тебя вечно какие-нибудь фантазии. Ну да, идет. Кто же это идет? Неболь-шого роста... во фраке... Кто ж это? а? Это, однако ж, досадно! Кто ж бы это такой был? М. А. Это Добчинский, маменька. А. А. Какой Добчинский? Тебе всегда вдруг вообразится этакое... Совсем не Добчинский. (Машет платком. ) Эй вы, ступайте сюда! Скорее! М. А. Право, маменька, Добчинский. А. А. Ну вот, нарочно, чтобы только поспорить. Говорят тебе — не Добчинский. М. А. А что? а что, маменька? Видите, что Добчинский. А. А. Ну да, Добчинский, теперь я вижу, — из чего же ты споришь? (Кричит в окно. ) Скорей, скорей!

Появляются Добчинский и Бобчинский.

Бобчинский. Чрезвычайное происшествие! Добчинский. Неожиданное известие! А. А. Ну, скажите, пожалуйста: ну, не совестно ли вам? Я на вас одних полагалась, как на порядочных, я вот ни от кого до сих пор толку не доберусь. Доб. Ей-Богу, кумушка, так бежал засвидетельствовать почтение, что не могу Духу перевесть. Мое почтение, Марья Антоновна! Боб. Мое почтение, Анна Андреевна. Марья Антоновна. Здравствуйте, Петр Иванович! Анна Андреевна. Ну что? Ну, рассказывайте: что и как там? Добчинский. Непредвиденное дело: приходим в гостиницу… Бобчинский (перебивая). Приходим с Петром Ивановичем в гостиницу …

Доб. (перебивая). Э, позвольте, Петр Иванович, я расскажу.

Боб. Э, нет, позвольте уж я… позвольте, позвольте… вы уж и слога такого не имеете…

Доб. А вы собьетесь и не припомните всего.

Боб. Припомню, ей-богу, припомню. Уж не мешайте, пусть я расскажу, не мешайте! Скажите, сделайте милость, чтоб Петр Иванович не мешал.

Анна Андреевна. Да говорите, ради бога, что такое? У меня сердце не на месте. Садитесь, господа! Возьмите стулья! Петр Иванович, вот вам стул.

Все усаживаются вокруг обоих Петров Ивановичей.

Ну, что, что такое?

Боб. Позвольте, позвольте: я все по порядку. Только что мы в гостиницу, как вдруг молодой человек…

Доб. (перебивая). Недурной наружности, в партикулярном платье…

Боб. Недурной наружности, в партикулярном платье, ходит этак по комнате, и в лице этакое рассуждение… физиономия… поступки, и здесь (вертит рукою около лба) много, много всего. Я будто предчувствовал и говорю Петру Ивановичу: «Здесь что-нибудь неспроста-с». Да. А Петр-то Иванович уж мигнул пальцем и подозвали трактирщика-с, трактирщика Власа да и спроси его потихоньку: «Кто, говорит, этот молодой человек? » — а Влас и отвечает на это:

Доб. «Это», — говорит…

Боб. Э, не перебивайте, Петр Иванович, пожалуйста, не перебивайте; вы не расскажете, ей-богу не расскажете... «Это, говорит, молодой человек, чиновник, — да-с, — едущий из Петербурга, а по фамилии, говорит,

Вместе. Иван Александрович Хлестаков-с,

Боб. .. а едет, говорит, в Саратовскую губернию и, говорит, престранно себя аттестует: другую уж неделю живет, из трактира не едет, забирает все на счет и ни копейки не хочет платить». Как сказал он мне это, а меня так вот свыше и вразумило. «Э! » — говорю я Петру Ивановичу…

Доб. Нет, Петр Иванович, это я сказал: «э! »

Боб. Сначала вы сказали, а потом и я сказал. «Э! — сказали мы с Петром Ивановичем. — А с какой стати сидеть ему здесь, когда дорога ему лежит в Саратовскую губернию? » Да-с. А вот он-то и есть этот чиновник.

Анна Андреевна. Ну, да кто он такой? Генерал?

Доб. Нет, не генерал, а не уступит генералу: такое образование и важные поступки-с.

Боб. Настоящий. Я это первый открыл вместе с Петром Ивановичем.

Анна Андреевна. Расскажите, каков он собою? что, стар или молод?

Добчинский. Молодой, молодой человек; лет двадцати трех.

Анна Андреевна. А собой каков он: брюнет или блондин?

Бобчинский. Нет, больше шантрет, и глаза такие быстрые, как зверки, так в смущенье даже приводят.

Добчинский. Антон Антонович прислал вам записочку (передаёт записку). Ну, а мы побежим теперь поскорее посмотреть, как там он обозревает.

Анна Андреевна. Ступайте, ступайте! я не держу вас. Что тут пишет он мне в записке? (Читает. ) «Приготовь поскорее комнату для важного гостя, ту, что выклеена желтыми бумажками»... Ах, Боже мой! Это, однако ж, нужно поскорей! Эй, кто там? Мишка!

(убегают)

Явление III

Анна Андреевна и Марья Антоновна.

А. А. Ну, Машенька, нам нужно теперь заняться туалетом. Он столичная штучка: Боже сохрани, чтобы чего-нибудь не осмеял. Тебе приличнее всего надеть твое голубое платье с мелкими оборками.

М. А. Фи, маменька, голубое! Мне совсем не нравится: и Ляпкина-Тяпкина ходит в голубом, и дочь Земляники тоже в голубом. Нет, лучше я надену цветное.

А. А. Цветное!.. Право, говоришь — лишь бы только наперекор. Оно тебе будет гораздо лучше, потому что я хочу надеть палевое; я очень люблю палевое.

М. А. Ах, маменька, вам нейдет палевое!

А. А. Мне палевое нейдет?

М. А . Нейдет, я что угодно даю, нейдет: для этого нужно, чтобы глаза были совсем темные.

А. А. Вот хорошо! а у меня глаза разве не темные? самые темные. Какой вздор говорит! Как же не темные, когда я и гадаю про себя всегда на трефовую даму?

М. А. Ах, маменька! вы больше червонная дама.

А. А. Пустяки, совершенные пустяки! Я никогда не была червонная дама. (Поспешно уходит вместе с Марьей Антоновной и говорит за сценою. ) Этакое вдруг вообразится! червонная дама! Бог знает что такое!

Хлестаков, Бобчинский и Добчинский.

Бобчинский. Имею честь представиться: житель здешнего города, Петр Иванов сын Бобчинский.

Добчинский. Помещик Петр Иванов сын Добчинский.

Хлестаков. А, да я уж вас видел. Вы, кажется, тогда упали? Что, как ваш нос?

Бобчинский. Слава богу! не извольте беспокоиться: присох, теперь совсем присох.

Хлестаков. Хорошо, что присох. Я рад… (Вдруг и отрывисто. ) Денег нет у вас?

Бобчинский. Денег? как денег?

Хлестаков (громко и скоро). Взаймы рублей тысячу.

Бобчинский. Такой суммы, ей-богу, нет. А нет ли у вас, Петр Иванович?

Добчинский. При мне-с не имеется, потому что деньги мои, если изволите знать, положены в приказ общественного призрения.

Хлестаков. Да, ну если тысячи нет, так рублей сто.

Бобчинский (шаря в карманах). У вас, Петр Иванович, нет ста рублей? У меня всего сорок ассигнациями.

Добчинский. (смотря в бумажник. ) Двадцать пять рублей всего.

Бобчинский. Да вы поищите-то получше, Петр Иванович! У вас там, я знаю, в кармане-то с правой стороны прореха, так в прореху-то, верно, как-нибудь запали.

Добчинский. Нет, право, и в прорехе нет.

Хлестаков. Ну, все равно. Я ведь только так. Хорошо, пусть будет шестьдесят пять рублей. Это все равно. (Принимает деньги. )

Не имеете ли вы чего-нибудь сказать мне?

Бобчинский. Как же, имеем очень нижайшую просьбу.

Хлестаков. А что, о чем?

Бобчинский. Я прошу вас покорнейше, как поедете в Петербург, скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство, живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинский.

Добчинский. Да если этак и государю придется, то скажите и государю, что вот, мол, ваше императорское величество, в таком-то городе живет Петр Иванович Добчинский.

Хлестаков. Очень хорошо.

Добчинский. Извините, что так утрудили вас своим присутствием.

Бобчинский. Извините, что так утрудили вас своим присутствием.

Хлестаков. Ничего, ничего! Мне очень приятно. (Выпроваживает их. )

12 3 Следующая ⇒