Хелпикс

Главная

Контакты

Случайная статья





34 глава. Скайлар. Себастьян



34 глава

Скайлар

 

Проснувшись, я увидела, как Натали читала журнал в кресле у моей кровати.

— Привет, — прохрипела я.

— Привет. Ты проснулась. — Она отложила свой журнал в сторону. — Как ты себя чувствуешь?

Я поморщилась в попытке сдвинуться с места.

— Мне не было так больно с тех пор, как я упала с механического быка. Ай. Запястье болит. — Я осторожно подняла левую руку. — Боже, я такая неуклюжая. Это правда отстойно.

Натали сочувственно кивнула.

— Как твоя голова?

— Болит. Но всё ещё на месте. — Я попыталась пошевелить шеей, которая довольно сильно затекла. — Почему ты не на работе?

— Я попросила Майкла подменить меня.

— Ты говорила с Миа?

— Да. Они с Лукасом очень волнуются за тебя и сказали не беспокоиться о работе в «Абеляр». Я не удивлюсь, если Миа зайдёт сюда сегодня или навестит тебя дома завтра, если тебя отпустят. Она хочет повидаться с тобой.

Я кивнула, но мне стало больно, поэтому я просто лежала и постанывала.

— Ууууууф, зачем я только надела эти чёртовы дорогие туфли?

Натали грустно улыбнулась.

— Вероятно, это падение было чертовски дорогим. Полагаю, твоя страховка покроет это?

Я застонала.

— Надеюсь.

— Если нет, то мама с папой помогут тебе. Мама скоро будет здесь. — Она затихла на секунду, теребя подол своей толстовки. — Себастьян был здесь прошлой ночью.

От звука его имени у меня перехватило дыхание.

— Он приходил? Он же ненавидит больницы! — На мгновение я пожалела, что была такой категоричной с Натали по поводу него.

«Должно быть, ему было трудно находиться здесь, но он сделал это. Возможно, ещё есть надежда».

— Он предложил оплатить больничный счёт.

— Нет. Мне не нужны его подачки. — Это было мило с его стороны, но я никогда не приму его помощь. На данный момент мы не были вместе. — От этой мысли моё горло пронзила острая боль. Мою грудь. Моё сердце. Всё.

— Он был очень расстроен. Он хотел увидеть тебя.

Осторожно, я повернула голову, чтобы посмотреть на сестру. Я могла сказать по её голосу, что это было не всё.

— Что ещё он сказал?

Она пожала плечами.

— Не так много. Только то, что он облажался. Он, казалось, был согласен с тобой насчёт того, чтобы взять себя в руки.

— В самом деле? Он рассказал тебе об этом? — Закрыв глаза, я выдохнула, боясь позволить себе быть слишком оптимистичной, но, кто знает, возможно, прошлым вечером я смогла достучаться до него. Правда была в том, что я хочу быть с ним всю свою жизнь, и я сделаю всё возможное, чтобы помочь ему — но он должен позволить мне.

— Думаю, он собирается поговорить со своим психотерапевтом. Он сказал, что сделает это.

— Он так сказал? Слава Богу. — От облегчения моя боль немного утихла, по крайней мере, эмоциональная. Возобновление терапии было лучшим первым шагом. Мои глаза наполнились слезами. — Он так строг к себе. И я также была строга к нему. Но я люблю его — а он не понимает, насколько меня огорчает видеть, как он борется, и не знать, что у него в голове.

— Я не знаю, что у него в голове, Скайлар. Но я знаю, что ты в его сердце.

В моём горле появился ком, а в голове раздалась пульсация от необходимости заплакать. Я закрыла глаза, и слёзы скатились вниз по моим щекам.

— Я поступила неверно, бросив его? О боже, я ужасна. Я должна была остаться с ним. Тогда бы я не упала. В конце концов, это знак, что я ужасный человек.

Натали встала, схватила салфетку с прикроватной тумбочки и промокнула мои щёки.

— Перестань. Я не думаю, что ты поступила неверно, бросив его. Как по мне, ему нужен был этот толчок. И любить кого-то не значит, что ты должна любить всё, что этот человек делает. Но это значит, что ты прощаешь его немного чаще, немного легче.

Я шмыгнула носом.

— Однажды я сказала, что дам ему шанс, что бы ни случилось, а он назвал меня дурочкой.

— Мы все дураки, когда любим, не так ли? — сказала она задумчиво.

Я взглянула на неё.

— У вас с Дэном всё по-прежнему? — Я слышала, что он признался по поводу флирта в офисе, но не более того.

— Не знаю. Полагаю, так и есть. Он утверждает, что с интрижкой, или чем бы это ни было, покончено, и просит ещё один шанс. Мы уже через столько прошли. Я не хочу вот так просто перечеркнуть всё это. — Она сидела на краю кровати и на мгновение закусила губу. — Но я также не хочу, чтобы наше прошлое было единственной причиной дать ему ещё один шанс. Когда я вижу, как ты говоришь о Себастьяне, когда я слышу его рассказы о тебе, когда я увидела выражение его лица в тот момент, когда он сказал, что ты для него — единственная, я...

— Подожди, что? Что он сказал? — Я не хотела перебивать Натали, и я глубоко заботилась о её чувствах, но я не могла позволить ей утаить это. Я всё правильно услышала? Мои мысли были словно в тумане.

— Он сказал, что ты — единственная. — Беспокойство отразилось на её лице. Она схватилась за голову. — О нет, я надеюсь, что не испортила один из тех прекрасных моментов, который должен произойти между вами двумя. Разве он никогда не говорил тебе этого раньше?

— Нет, — сказала я медленно, моё сердце забилось чаще. Было ли это одной из тех самых вечных ценностей? — Он же не верит в это. К тому же, единица — это нечётное число. Он ненавидит такие.

— Что? — Она опустила руки с озадаченным выражением лица.

— Не бери в голову. Просто одна из особенностей, которая делает Себастьяна таким, какой он есть. — Но в тот момент эти закидоны по поводу чисел показались мне даже милыми. — Значит, он действительно так сказал?

Она кивнула.

— Да. Он определённо сказал: «Она — единственная». Но ты не можешь сказать ему, что узнала об этом от меня! — В её огромных глазах читалась паника.

— Всё нормально. Я не скажу. — Я поджала губы. — Но лучше бы ему, наконец-то, сказать это. Иначе я точно уйду.

Моё сердце пропустило удар — единственная! единственная! единственная!

Натали рассмеялась.

— Что-то я сомневаюсь. Дай ему немного времени, сестрёнка. Он хочет сделать всё, как положено.

В палату зашла медсестра, чтобы посмотреть мои показатели, и Натали слезла с постели.

— Не уходи, Нат. Ты ещё не закончила свой рассказ о Дэне.

— Да больше и нечего рассказывать. Полагаю, я просто завидую вашим с Себастьяном чувствам. Но я знаю, над отношениями нужно работать. Возможно, нам просто нужно работать немного усерднее. — Она закрыла тему своих отношений фальшивой улыбкой и снова села на стул. Если бы я не была такой уставшей, то заставила бы её сказать больше, но меня одолевали боль и лекарства.

Я снова легла, позволив медсестре осмотреть себя, и хотя мои глаза были закрыты, клянусь, я могла чувствовать, как она сверлит меня взглядом. Открыв один глаз, я поняла, что мои подозрения подтвердились.

— Вы... — начала она нерешительно, — случайно... не из того реалити-шоу?

О, боже. Действительно? Спустя столько времени я встретила фанатку «Оседлай лошадь»? На секунду я крепко зажмурилась.

— Да.

— Я так и подумала! — Она была настолько радостной, что я даже подумала, что она перепутала меня с другой участницей.

— Я — Скайлар Никсон, — сказала я, как будто она не могла прочитать это в истории болезни.

— Я знаю! — Она качнулась на каблуках от возбуждения. — Мы с моей подругой болели за вас на шоу! Вы были такой забавной! Особенно, когда вы выплеснули напиток на Плаксивую Уитни! Это бесценно!

Я уставилась на неё. Это происходило в самом деле? Или это было эффектом от болеутоляющих?

— Серьёзно?

— Да. — Улыбаясь, она закончила мерить моё давление. — Мы так расстроилась, когда вы покинули шоу.

— Но я вела себя так ужасно.

Она пожала плечами.

— Пусть так, на это было интересно смотреть. Кто захочет смотреть на кучку вежливых людей?

— Вот и я говорила ей то же самое, — вставила Натали.

Вздохнув, я покачала головой.

— Как скажете. Я просто рада, что это осталось в прошлом. Но спасибо, — улыбнулась я молоденькой медсестре. — Я ценю это.

Во второй половине дня меня выписали и отправили домой с кучей лекарств и рекомендациями побольше отдыхать. Моя мама настояла на том, чтобы я осталась в её доме, хотя мне хотелось провести немного времени в одиночестве. Но признаю, приятно, когда все вокруг трясутся и ухаживают за тобой. Она приготовила для меня спагетти с фрикадельками, которые я ела с подноса, уютно устроившись на диване. Зашла Джиллиан с медовыми леденцами, шоколадным печеньем, и моими любимыми шампунем с кондиционером. После ужина она помогла мне вымыть и высушить волосы, затем сделала мне массаж ног, пока я ела сладости и смотрела по телевизору игру Тайгерс с папой.

Я проверила свой телефон всего лишь раз и увидела сообщения от Миа и Келли Прайс, которые должно быть узнали о моём падении от Себастьяна. Но от него не было никаких новостей. Разочарованная, я отложила телефон в сторону и попыталась насладиться временем со своей семьёй, несмотря на боль в голове и руке.

Но, прежде чем я впала в наркотический сон в своей кровати, меня мучили сомнения о том, что он мог передумать и прийти к выводу, что для него отношения были слишком сложными, даже если я и была единственной.


 

35 глава

Себастьян

 

— Я лгал вам.

Кен спокойно принял моё признание, молча рассматривая меня в ожидании продолжения. Даже если это встревожило его, он не подал вида, не было ни единого намёка на удивление на его лице. Он должен был понимать, что что-то не так, ведь раньше я бы никогда не попросил его о встрече в субботу.

— И я отменил все приёмы в прошлом месяце, потому что боялся взглянуть правде в глаза. — Устроившись на краю дивана, я водил руками вверх-вниз по своим ногам, нервничая по поводу этого признания, но понимая, что я должен был это сделать.

— Меня это обеспокоило. — Он пристально посмотрел на меня. — У тебя был рецидив?

— Да. В последние несколько месяцев у меня был регресс.

Он достал блокнот и щёлкнул шариковой ручкой.

— Навязчивые мысли?

— Да. И ритуалы. И самая ужасная тревога, которую я когда-либо испытывал.

Он сделал пометку и перелистнул несколько страниц назад.

— Ты сказал месяцев? Когда примерно это началось?

— Двадцать пятого августа.

Кен взглянул на меня.

— И что же спровоцировало это?

— Скайлар сказала, что любит меня. — На секунду я обвинил Скайлар в том, что та призналась мне в любви в нечётный день. Разве она не знала, что ничего хорошего не происходит со мной в нечётные дни?

— А почему это так тебя задело?

Я уставился на свои руки на коленях.

— Это огромный груз для меня. Большая ответственность.

Он сделал ещё одну пометку.

— Расскажи мне про ответственность любить кого-то.

Боже, неужели он совсем не понимает меня?

— Это не из-за ответственности любить кого-то. Любить её просто. Легко. — Я вздохнул и попытался выразить словами всё, что я чувствовал. — Это ответственность, которая приходит, когда позволяешь кому-то любить себя. Это значит, что нужно быть признательным за эти чувства. Нужно поддерживать эту любовь.

— Нужно заслужить эту любовь.

Ага. Он понимал меня.

— Да, — сказал я тихо. — И неважно, насколько моё сердце любит её, мой разум просто убеждает меня, что я обречён разочаровать её или ещё что похуже.

— Ты разочаруешь её, Себастьян. Такова человеческая натура. В любых близких отношениях бывают обиды и разочарования. — Он отложил блокнот в сторону. — Но также бывает и прощение. Искупление. Никто не ожидает, что ты будешь идеальным.

— Кроме меня самого.

— Ты должен отпустить это, Себастьян. Мы все знаем, каково это — хотеть быть лучшим для кого-то, но стремится к совершенству — это ошибка. — Он поёрзал на стуле, выпрямившись. — Вспомни время, когда мы только начали наши сеансы. Ты поставил цели. У тебя был прогресс. Всё изменилось теперь, когда ты влюбился, но нет никаких причин, почему мы не можем скорректировать эти цели, скорректировать твою терапию, чтобы помочь тебе. Ты хорошо поддаёшься терапии, Себастьян. Ты дисциплинирован, решителен и строг к себе. Давай использовать эти качества с целью помочь тебе вернуться в прежнее русло.

Я кивнул, довольный его верой в меня.

— Теперь скажи мне, что случилось в прошлом месяце.

Откинувшись на диване, я подробно описал ему последние несколько месяцев, объясняя, как моя влюблённость в Скайлар вызвала мысль в моей голове о том, что все эти ритуалы смогут защитить её.

— Вместо этого они оттолкнули её от меня, — сказал я. — Она обвинила меня в том, что я делал это нарочно, и я не знаю, была ли она права. Возможно, я делал это не с целью защитить её — возможно, я делал это, чтобы заставить её уйти, потому что так было бы менее болезненно. Я бы смог контролировать это, понимаете?

Кен кивнул.

— Ты бы предпочёл быть одиноким, но не брошенным.

— Верно. — Я выдохнул, закрыв на мгновение глаза. — Понимаете, я провёл всю прошлую ночь думая, правы ли были все эти мозгоправы насчёт моих проблем, причиной которым послужила смерть моей матери. Может, в глубине души я просто боюсь остаться один? Неужели я отстранялся ото всех в школе, потому что боялся заводить друзей? Выбрал ли я Диану, потому что подсознательно знал, что моё сердце не сможет принадлежать ей? И смогли ли мои чувства к Скайлар спровоцировать рецидив, чтобы миновать эту опасность?

— Это хорошие, интроспективные вопросы, Себастьян.

Я вздохнул, потирая затылок.

— Но тогда получается, что вся эта хрень происходит на нервной почве, а не из-за психологических проблем?

Кен кивнул.

— Это действительно хороший вопрос.

Я пригвоздил его взглядом.

— Мне нужны ответы, Кен. Мне нужна помощь. Я не хочу потерять её. Скажите мне, что делать.

 

***

 

Вместе с Кеном мы обсудили стратегии для того, чтобы я смог вернуться в прежнее состояние, некоторые из которых были успешными в прошлом, а некоторые были для меня новыми. Он посоветовал мне назначить встречу с моим врачом, чтобы пересмотреть некоторые мои лекарства, и попросил упомянуть лечение от депрессии и беспокойства. Я пообещал, что так и сделаю. Затем он спросил, насколько всё серьёзно у нас со Скайлар.

— Абсолютно серьезно, — сказал я. — Учитывая происходящее, единственное, в чём я не сомневаюсь — это в своих чувствах к ней.

Кен улыбнулся.

— Превосходно. Так давай пригласим её сюда и обсудим, что она может сделать, чтобы помочь тебе.

Настроенный оптимистично, я покинул офисное здание, поднимая воротник пальто, чтобы защититься от холода. Мне так хотелось побежать прямо к Скайлар, извиниться и сказать ей, что я делаю всё возможное, чтобы поскорее исправиться, но затем я подумал, что, возможно, будет лучше провести немного времени над самоанализом, определить новые цели для себя и найти способ показать ей, что я хочу провести с ней всю жизнь, если только она даст мне ещё один шанс.

Вернувшись в хижину, я всё же написал ей.

«Я скучаю и каждую минуту думаю о тебе. Если я затихну на какое-то время, это не значит, что я отстраняюсь от тебя. Я сделаю это для того, чтобы прийти в себя и впустить тебя в свою жизнь, чтобы больше никогда не отпускать. Я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя».

 

36 глава

Скайлар

 

Я едва могла сдержаться, чтобы не позвонить ему на следующей неделе, но я понимала, что ему нужно время, чтобы разобраться во всём по-своему. Я ответила на его сообщение простым «Я тоже люблю тебя» и стала ждать, когда он вернётся ко мне. Я ужасно скучала по нему, но я была также рада, что он отнёсся к этому серьёзно. Если бы он сразу же вернулся ко мне, я могла бы решить, что у него не было достаточно времени, чтобы подумать о том, чего он хотел в будущем.

Я знала, чего хотела. Наконец-то.

То время, которое нужно было Себастьяну, я также провела с пользой, размышляя о том, чего я достигла этим летом и к чему я стремилась. Я испытывала гордость за то, какое направление приняла моя жизнь: у меня была работа, которая мне очень нравилось, и с которой я отлично справлялась; у меня были грандиозные планы накопить денег и купить собственную квартиру, как у моих сестёр; я оплачивала счета за аренду своим родителям, хотя они отказывались от денег, я вовремя оплачивала ежемесячные платежи за автомобиль, и у меня всё ещё оставалось немного денег на хорошую обувь. (Примечание для себя: не носить леопардовые туфли на каблуках в дождь).

Возможно, у меня не было обручального кольца или детей, как у некоторых в моём возрасте, но я была безумно влюблена... и это было хорошее начало, не так ли? Но чем больше времени от него не было вестей, тем сильнее я боялась, что он передумал. В своём сообщении он сказал, что всегда будет любить меня, и я начала задумываться о некоем финале, трагической нотке в его словах... словно у нас не будет счастливого конца, но у нас всегда будет то прошлое лето. Каждую ночь, отправляясь в постель в одиночестве, я томилась, и молилась, и надеялась, и скучала по нему.

«Пожалуйста, не позволяй мне потерять его навсегда. Пожалуйста, не позволяй мне ни о чём сожалеть. Пожалуйста, пусть он вернётся».

А затем, однажды в начале декабря, я пришла домой с работы и обнаружила конверт, приклеенный к двери гостевого дома со своим именем на нём. Почерк был Себастьяна. Удивлённая, я оглянулась вокруг, но никого не увидела, и услышала лишь порывы ветра в саду. Несколько снежинок сорвалось с иссиня-чёрного неба, когда я достала конверт и протиснулась внутрь, пинком закрывая за собою дверь.

Не снимая пальто, я бросила свои перчатки на стол и скользнула пальцем под край конверта. Внутри были два блокнотных листа, сложенных втрое. Дрожащими руками я развернула их. Слева на листах были следы от спирального переплёта, словно он писал в своём дневнике, а затем вырвал страницы. Верхний лист был письмом.

 

Моя милая Скайлар,

Жаль, что это письмо написано не на самой лучшей бумаге — ты заслуживаешь всего самого прекрасного, и я обещаю дать тебе это. Но, думаю, эта бумага подходит мне. Немного грубая по краям, но слова на ней искренние.

Спасибо тебе за то, что дала мне время и пространство, чтобы оправиться. Я обещаю, что использовал его с умом. Не было ни одного дня (и, конечно, ни одной ночи), чтобы я не скучал по тебе, но проблемы, с которыми мне приходилось иметь дело, требовали полной концентрации на себе, разуме, душе и теле, и это то, чего бы мне не хотелось делать, будь ты рядом.

(Концентрация на твоём теле доставила бы мне гораздо больше удовольствия).

Я очень много узнал о себе за последний месяц, и чувствую себя сильнее, чем когда-либо. Достаточно сильным, чтобы признать, как я ошибался, когда закрывался от тебя. Достаточно сильным, чтобы увидеть, как я позволил себе стать жертвой сомнений и страха. Достаточно сильным, чтобы понять, что мне нужно делать дальше.

Могу ли я получить ещё один шанс?

Эта хижина, это сердце, эта жизнь — пусты без тебя.

 

Люблю,

Себастьян

 

P. S. Я кое-что написал для тебя.

 

Слова расплылись, когда слёзы затуманили мои глаза, и я зашмыгала носом, доставая второй лист бумаги.

 

Скайлар

В моей голове постоянно всплывают

сомнения

запер ли я дверь, выключил ли я плиту, проверил ли я розетки, наступил ли я на трещину, помыл ли я руки достаточное количество раз, выключил ли я свет, прошёл ли я по прямой линии, сделал ли я правильное количество шагов, выключил ли я телевизор на чётном канале, закрыл ли я книгу на чётной странице, завёл ли я машину на чётной минуте

что, если я не сделал этого

что, если я не сделал этого

что, если я не сделал этого

не знаю.

 

Но я знаю,

что на тебе был серый свитер

и у тебя в волосах был опавший лист

в день, когда у нас был тест по химии

прежде чем он начался, ты обернулась и спросила:

«Гидроксид натрия — это кислота или все-таки щёлочь? »

 

Тогда ты впервые что-то прошептала мне.

(Мне понравилось, что там было восемь слов).

 

Не знаю, почему восемь

лучше, чем семь, или девять, или двадцать один.

Не знаю, сколько раз я говорил, что

люблю тебя

Но я знаю, что число точно неправильное,

потому что этого недостаточно

 

Твоя любовь никогда не сможет заглушить мои сомнения,

но я бы променял тишину на твой смех,

спокойствие на твой гнев,

уравновешенность на твоё безумие,

прекрасный хаос звёзд

 

Бумага задрожала в моих руках, и слёзы сорвались с моих ресниц. Мне нужно было увидеть его. Этим вечером. Засунув письмо и стихотворение обратно в конверт, я спрятала его в свою сумочку и ринулась за дверь, снова рывком захлопнув её.

***

 

Дорога к хижине никогда не казалось такой бесконечной даже в нашу первую ночь вместе, когда рука Себастьяна скользила вверх по моему бедру. При мысли о его прикосновениях каждый мускул в нижней части моего тела напрягся. Это было так давно. Скучал ли он по моему телу так же сильно, как я скучала по его? Снегопад усилился, когда я ехала по шоссе, и я заставила себя сбавить скорость ради собственной безопасности.

Чем ближе я подъезжала к хижине, тем сильнее колотилось моё сердце. Свет горел — значит, он был дома, верно? Себастьян никогда бы не ушёл, не погасив в доме свет. Я едва не засмеялась, поднимаясь по ступенькам крыльца, осторожно, чтобы не поскользнуться на снегу.

Он распахнул дверь, прежде чем я успела постучать, и у меня перехватило дыхание. Он постригся, на нём были джинсы и голубой свитер. Волосы на его затылке были коротко и аккуратно пострижены, он был отдохнувшим, здоровым и великолепным. Сердце бешено колотилось, и я обняла его, а он засмеялся, крепко сжимая и поднимая меня вверх.

— Привет, — сказал он, зарывшись лицом в мои волосы. — Ты получила моё письмо.

— Да. Огромное спасибо. Я люблю твои слова. Я люблю тебя. — Я вдыхала его аромат — его кожа была пропитана дымом и деревом, словно он разводил костёр. — Боже, я скучала по тебе.

— Я тоже скучал по тебе. Я надеялся, что ты придёшь, но не хотел давить на тебя. Просто потому, что я был готов не означало, что и ты готова.

Он отстранился, чтобы поцеловать меня, и ощущение его губ на моих было таким волнующим, что я понятия не имела, касались ли мои ноги пола или нет. Когда поцелуй углубился, он попятился в хижину, где я могла слышать треск огня в камине. Я захлопнула дверь позади нас.

— Я готова. Очень. — Задыхаясь, я ослабила свою хватку на нём и начала расстёгивать своё пальто. — А теперь раздевайся.

Он улыбнулся.

— Я собирался предложить сначала поговорить, но... — Его глаза расширились и пробежали вниз по моему телу после того, как я отбросила своё пальто, а затем принялась за шёлковую блузку, юбку-карандаш и туфли. — К чёрту разговоры.

Одежда одна за другой слетала с нас, и мы голышом свалились на ковёр у камина. Я легла на спину, а Себастьян встал на коленях между моих бёдер.

— Что ты хочешь в первую очередь? — спросил он, его голос был низким и игривым. — Мой язык? Мои пальцы? Мой член? — Он начал поглаживать себя, скользя пальцами по своей эрекции. — Чего тебе не хватало больше всего?

— О боже, всего, — вздохнула я. — Мне хотелось слышать тебя, видеть тебя и чувствовать тебя — каждую частичку тебя.

— Какая часть меня будет первой? Тебе придётся сказать мне, иначе я не дам тебе это. — Он потёрся кончиком члена о внутреннюю поверхность моего бедра.

Уфффф, он был таким горячим! В повседневной жизни его быстрая смена настроения могла бы свести меня с ума, но, когда дело касалось постели, она была словно бензин для огня.

— Твой член, — наконец-то я сделала выбор, пламя во мне искрилось и шипело. — Дай мне свой член.

— Хорошая девочка. Я буду нежен, — сказал он, едва касаясь меня кончиком члена, а затем размазывая мою влагу вверх и вниз по киске. Он остановился и посмотрел мне в глаза. — Сначала.

Моё сердце забилось в бешеном темпе, когда он скользнул в меня, а затем снова вышел, подразнивая, наполняя меня с каждым разом немного глубже, но всё равно недостаточно глубоко. Между мучительными толчками он поигрывал с моими сосками, облизывая, посасывая, покусывая, пощипывая их твёрдые маленькие вершины, которые покалывали от вожделения.

— Чёрт. Если бы не моё всё ещё слабое запястье, я бы показала тебе, насколько грубой могу быть, — сказала я, вздыхая, моя здоровая рука колотила ковёр, а повреждённая — раскинулась над головой. — Я бы выбила из тебя всю дурь за то, что мучаешь меня.

Он вошёл чуть глубже.

— Бедняжка.

— Пожалуйста, — умоляла я, схватившись здоровой рукой за его задницу. — Ты нужен мне там. Мне нужно, чтобы ты был внутри меня. Полностью.

Наконец, он вошёл в меня до упора так глубоко, что я чуть не заплакала от облегчения.

— Вот так?

— Да, да... — Я притянула его к себе, широко раскинув ноги. Боже, такое чувство, будто он был создан для моего тела. Каждый дюйм его горячего, толстого члена так чертовски идеально наполнял меня, что я даже забыла, как дышать. Его бёдра стали двигаться быстрее, толкаясь жёстко и глубоко, и мои внутренние мышцы начали сжиматься. — Я собираюсь кончить, — захныкала я. — Так сильно, так сильно. Кончи со мной. Кончи в меня... — застонала я, когда меня накрыл оргазм, а он зарычал низко и протяжно, вбиваясь в меня. Изливаясь, его член пульсировал, когда мои мышцы сжимались вокруг него.

Он рухнул на меня, прижимаясь губами к моему потному лбу.

— Боже, ты чувствуешься так хорошо, — прошептала я, закрывая глаза. — Скажи мне, что ты в порядке.

— Я в порядке. — Он поднял голову и посмотрел на меня. — Но раньше я не был. И я должен извиниться за то, что не был честен с тобой. Это было ошибкой.

— Извинения приняты.

Он улыбнулся.

— Ты слишком добра ко мне.

— Я люблю тебя. И однажды я сказала, что дам тебе шанс, когда это потребуется. — Я вздохнула. — Ты можешь рассказать мне, что случилось?

— Да. — Он перекатился на бок и подпёр голову рукой. Во время своего рассказа он играл с моими волосами, накручивая их на свои пальцы.

— Когда я впервые увидел тебя, то по началу всё было довольно хорошо. Я убедил себя, что уединённый образ жизни был единственным способом познать спокойствие, и это казалось верной целью. Но затем появилась ты. — Он улыбнулся. — Ты была как всегда прекрасна, и те старые чувства нахлынули на меня с новой силой, будто никогда и не уходили.

Я покраснела.

— Ты хорошо это скрывал, по крайней мере, сначала.

— Мне пришлось. Ты чертовски напугала меня. Впервые за эти годы я чувствовал себя как никогда сильным, я смирился с одиночеством в своей жизни, а затем вдруг этот красивый ангел появился передо мной — целуя меня. Прикасаясь ко мне. Принимая меня. — Он покачал головой. — Я задался вопросом, что если...

— Я тоже, — сказала я. — Ты был не единственным.

— И этот секс. — Он выдохнул, закрыв глаза. — Чёртов секс.

— Знаю, — прошептала я, тепло покалывало по моей коже. — Меня тоже напугало то, насколько хорош он был.

— Я мог быть с тобой самим собой, ничего не бояться. Это было так невероятно. А после между моими сердцем и разумом разразилась нескончаемая битва — сердце говорило, что мне всегда было суждено быть с тобой, а разум отказывался верить в то, что я был достоин этого. Я был уверен, что причиняю лишь боль женщинам, и я не был способен открыться тебе.

— Но ты сделал это, — сказала я тихо. — Я это почувствовала.

Он кивнул.

— Так и было. Но чем больше я влюблялся в тебя, тем сильнее я боялся потерять тебя — когда, в конце концов, мне удавалось удержать своё счастье? Я не знал, как бы это произошло, но в своём подсознании я всегда был уверен, что ты уйдёшь, или что-то случится с тобой, и это произойдёт по моей вине.

— О, Себастьян. Жаль, что ты ничего не рассказывал мне.

— Я не мог. Особенно не после того, как ты сказала, что любишь меня. Тогда я почувствовал, что должен ещё сильнее оберегать тебя, но в итоге я должен был защитить тебя от самого себя. Я вернулся к своим старым ритуалам и перестал ходить на терапию.

Моё сердце разрывалось.

— Я всё понимала. Но не знала, что делать. И бывали дни, когда всё было так хорошо.

— И правда. — Он посмотрел на мои волосы, переплетённые с его пальцами. — И я должен был поговорить с тобой в один из таких дней — я просто был слишком напуган. И всё дело в том, что ты была права.

— Насчёт чего?

— Что подсознательно я отталкивал тебя своим поведением, потому что тогда, по крайней мере, я был бы готов к этому. Я бы ни за что не стал испытывать ещё одну внезапную, страшную утрату и чувство, когда тебя бросили.

— Ещё одну утрату? — Его слова ранили меня. — Твоя мама.

— Возможно. — Он продолжал смотреть на свою руку, и в свете огня его зелёные глаза оттенка морской волны заблестели. — Я всё ещё работаю над этим. Не думаю, что это стало причиной моего ОКР, но терапия помогает мне увидеть, что страх потери и одиночества причиняет мне много беспокойства и горя, и, возможно, проявляется как поведение, связанное с ОКР. Кто знает? — Он вздохнул. — И не важно, насколько наука продвинулась в изучении мозга, некоторые вещи до сих пор остаются загадкой. Но, думаю, что внезапная и трагическая потеря матери может существенно отразиться на ребёнке. И, когда я понимаю, что выбрал изоляцию и отстранённость от людей, в этом есть смысл. И, наверное, звучит глупо, но я чувствовал, будто заслуживал одиночество. Как наказание. Было ли это наказанием за смерть моей мамы, мои мысли о насилии, моё холодное отношение к женщинам, моё расставание с Дианой... В моей голове всегда находилась причина винить себя в чём-то. Но я больше не хочу быть одиноким. Я хочу быть с тобой.

Моё горло сжалось, и я обняла его за шею, прижимаясь своим телом к нему.

— Ты не одинок, — всхлипнула я. — Я люблю тебя и не позволю тебе быть одиноким. Ты заслуживаешь быть счастливым, Себастьян.

Он притянул меня в свои объятия и откинулся на спину, позволяя мне всплакнуть на его груди.

— Спасибо. Не могу сказать, что со мной будет легко, и я знаю, что будут хорошие и плохие дни, но я обещаю обсуждать это с тобой.

Кивнув, я залилась слезами на приличные десять минут, а он поглаживал мои волосы и потирал спину. Я даже не знаю, почему так долго плакала — от облегчения? От жалости к ребёнку, которым он был? Мужчине, которым он стал? Прижавшись щекой к его груди, я слушала, как бьётся его сердце, и поклялась, что он больше никогда не будет одиноким.

— Ты пойдёшь со мной на терапию? — спросил Себастьян, как только я успокоилась.

— Конечно, — сказала я, подняв голову, чтобы улыбнуться ему. — Мне бы очень хотелось этого.

— Хорошо. — Он вытер мои слёзы большим пальцем. — Потому что я, наконец-то, понял, Скайлар. Ты — любовь всей моей жизни.

— Правда?

— Да. Я провёл почти все свои дни, охваченный сомнениями, не способный доверять себе — измученный тем, что говорил мой разум, и тем, что знало моё сердце. Но на этот раз я чувствую — я знаю — это настоящее. Ты — единственная. — Он улыбнулся. — И это тот самый случай, когда единица всегда будет означать что-то хорошее для меня.

Я засмеялась.

— Я хочу быть единственной.

— Правда? — Он приподнял бровь. — Ведь ты же знаешь, что означает быть моей единственной.

— Расскажи мне.

— Это означает, что я буду целовать тебя дважды каждое утро и каждую ночь. — Он ухмыльнулся. — Это означает, что тебе придётся держать меня за руку, когда мы будем летать во Францию на нашу виллу. — От моего вздоха его улыбка стала ещё шире. — Все эти вечные ценности, Скайлар.

— Я хочу их. — Я тотчас поднялась и поцеловала его. — Я хочу всё это.

Он перевернул меня на спину и посмотрел мне в глаза.

— Тогда переезжай ко мне.

Моё сердце замерло.

— Что?

— Оставайся здесь. Живи со мной.

— Ты серьёзно?

— Да. Я на сто процентов уверен в этом, а сто — это хорошее число.

Я тихо рассмеялась, и слёзы снова наполнили мои глаза.

— Сегодня я слишком много плачу. С чего бы это?

— Я не хочу, чтобы ты плакала. Никогда. — Он поцеловал мои веки.

— Это слёзы счастья, Себастьян. Конечно, я буду жить с тобой.

— Хорошо. — Он опустился, положив голову мне на грудь, и так мы вместе лежали, огонь согревал нашу кожу, наше дыхание было медленным и глубоким. — Слёзы счастья — это хорошо, я могу справиться с этим. И даже если ты будешь плакать от грусти, я также справлюсь. Я буду заботиться о тебе, Скайлар.

— А я буду заботиться о тебе. — Я закрыла глаза и сделала вдох. Мне нравилось чувствовать тяжесть его головы на своей груди, тепло его кожи рядом, надежду, витающую в воздухе. — Всегда.

 


 

Эпилог

Скайлар

— Готов?

— Думаю, да. — Его выражение лица подсказывало мне, что он лжёт, но я запаслась достаточным количеством времени для его переживаний по поводу сегодняшнего маршрута. Прожив с ним последние два месяца, я знала, что нужно выделять дополнительное время почти всегда, когда мы занимались чем-либо вне дома. Он справлялся намного лучше со своим пунктиком по поводу проверок, но сегодня у него для этого был новый повод.

— Ну же. Я всегда буду рядом. — Я потянула его за руку, но он не сдвинулся с места. — Мы же ещё не садимся в самолёт, Себастьян. Это всего лишь вход в аэропорт. — Говоря это, я взяла его за локоть и аккуратно повела его сквозь автоматические двери. — Там будут хорошие люди, которые проверят наши посадочные талоны и скажут нам, к какому выходу следует направляться, а другие приятные люди сдерут с нас втридорога за кофе и пожелают нам приятного полёта, а затем ещё одни милые люди покажут нам, как использовать ремень безопасности и поблагодарят нас за то, что выбрали их авиакомпанию.

К тому времени, как я закончила свою успокаивающую речь, мы оказались внутри терминала.

— Видишь? Ты здесь, и с тобой всё в порядке, — сказала я торжественно.

— Что теперь? — спросил он дрожащим голосом.

— А теперь мы зарегистрируемся и пойдём искать наш выход. Нам даже не нужно проверять багаж, так что всё пройдёт быстро и легко. Хорошо?

Он сделал глубокий вдох.

— Хорошо.

— Вот и замечательно. Ведь это небольшое путешествие на выходные в День святого Валентина было твоей идеей, и ты уже за всё заплатил, так что будет очень печально, если мне придётся отдать твой билет кому-то другому.

— Даже не думай. — Он поймал меня за талию и прижал к себе. — Напомни мне, сколько будет длиться полёт?

Я поцеловала его в щеку.

— Один час и десять минут, и я буду говорить с тобой всё это время.

Краски снова появились на его лице, когда он улыбнулся.

— Я не сомневаюсь.

Я вытащила наши посадочные талоны, которые распечатала на работе, и мы встали в очередь на регистрацию. Себастьян казался более-менее расслабленным, пока нам не сказали, что посадка на самолёт будет осуществляться с третьего выхода.

— Перестань волноваться, — сказала я, снова взяв его за руку. — Номер выхода не имеет значения.

Мы пришли к третьему выходу, взяли кофе за пять долларов и выбрали места у окна. Погода была мрачной и унылой, и я с нетерпением ждала вылета. Не то чтобы погода в Чикаго была намного лучше, но будет так круто остановиться в шикарном отеле, отправиться на шоппинг в «Магнифисент Майл», поужинать во французском ресторане для гурманов или, возможно, в маленьком уютном итальянском ресторанчике. Честно говоря, меня не волновало, чем мы будем заниматься — важнее всего было то, что мы будем делать это вместе. Наш первый отпуск.

— Эй. — Я опустила голову на его плечо. — Спасибо за это. Я знаю, что тебе не особо хочется делать это.

— Этот самолёт кажется маленьким. Ты уверена, что он правильного размера? — Он смотрел в окно, его правое колено постоянно подёргивалось.

Я вздохнула.

— Да, дорогой.

— Дай мне снова взглянуть на посадочные талоны.

— Нет, — сказала я с любовью, но твёрдо. — Ты видел их уже сотню раз. Ты уже знаешь, что наши места в чётном ряду. Второй ряд, первый класс.

Он нахмурился.

— Ты уверена?

— Ты сам забронировал билеты, Себастьян. Теперь давай поговорим о том, что мы будем делать в эти выходные. Как насчёт массажа? — Я старалась отвлечь его от собственных мыслей, но это было непросто.

Когда он попытался снова пройти по взлётной полосе, потому что в первый раз что-то ему показалось не так, я схватила его за руку и отказалась отпускать.

Когда он вынул брошюру, объясняющую процесс посадки на воду, я забрала её и сунула в карман сиденья.

Когда он робко посмотрел на подлокотник, где были спрятаны наши столики, я помахала упаковкой антибактериальных салфеток.

— Иди ко мне, детка. Я уже обо всём позаботилась.

Он огляделся по сторонам.

— В этой секции сидит одиннадцать человек. Кто-то должен пересесть на то пустое кресло.

Я вытащила из сумки куклу Барби, которую достала из сундука на чердаке моей мамы.

— Теперь нас здесь двенадцать. Хорошая чётная дюжина. — Я засунула её в карман на спинке сиденья перед ним.

— Ох, твою ж мать! — Он схватил куклу и сунул её обратно в мою сумку. — Я ещё не так безнадёжен. — С улыбкой на лице, он откинулся на спинку сиденья, хотя и продолжал перебирать пальцами рук.

— Эй. Всё будет хорошо. — Я остановила его руку, положив сверху свою. — Повтори.

— Всё будет хорошо, — повторил он тихо, закрывая глаза.

Я быстро поцеловала его в щеку.

— Теперь давай скажем это вместе восемь раз.

Он открыл глаза и по-настоящему улыбнулся мне.

— Боже, ты восхитительна. Нам не нужно этого делать.

— Ты уверен? Я не возражаю, если это заставит тебя чувствовать себя лучше. Я знаю, что ты делаешь всё это ради меня.

— Я делаю это ради нас. — Он поднёс мою руку к губам. — И единственное, что мне нужно, чтобы чувствовать себя хорошо, это ты рядом со мной.

В моём животе запорхали бабочки.

— Я всегда буду с тобой.

— Скажи это ещё раз, быстро. — Он смущенно усмехнулся. — Два всё ещё лучше, чем один.

— Я всегда буду с тобой. — Я ткнула пальцем в его ногу. — Господи, Себастьян, если у нас когда-нибудь будут дети, то тебе всё время будет хотеться близнецов, — поддразнивала я.

— Забавно, что ты так думаешь. — Он взял мою руку в свою, и вдруг я поняла, что он играл с моим безымянным пальцем. — Я думал об этом. О семье.

— Правда? — Я тяжело сглотнула. — Я тоже.

Близкое знакомство со счастливой семьёй Фурнье значительно повлияло на меня в последние несколько месяцев. Я хотела этого с Себастьяном, и, похоже, я была готова к следующему шагу, но мне не хотелось торопить его.

— Возможно, мы сможем немного поговорить о будущем в эти выходные? — спросил он.

Я кивнула, очарованная тем, какой оборот принял этот разговор.

— С удовольствием.

Он играл с моими пальцами.

— Знаешь, впервые в своей жизни я думаю о будущем, и меня это не пугает. Мы будем счастливы вместе, да?

Я улыбнулась, сжимая его руку.

— Скажи это ещё раз, быстро.

Наклоняясь ко мне, он прижался губами к моим, прежде чем прошептать.

— Выходи за меня.

 

***КОНЕЦ***

 

 



  

© helpiks.su При использовании или копировании материалов прямая ссылка на сайт обязательна.