24 глава. Скайлар. Себастьян

24 глава

Скайлар

— Есть хочешь? — спросил он, как только мы вошли внутрь.

— Типа того. — Я выскользнула из пальто, положила его и сумочку на диван. Я понятия не имела, хотелось ли мне есть — мой желудок исполнял всевозможные сумасшедшие акробатические трюки с тех пор, как он появился на встрече выпускников.

Он зашёл на кухню, включил свет и стал рыться в холодильнике.

— Ты станешь есть мою стряпню?

— Конечно. Ты умеешь готовить? — удивившись, я подошла к небольшой барной стойке и села на стул.

— Да. — Помыв руки, он достал лоток яиц и зелёный болгарский перец. — Ты впечатлена?

Я кивнула.

— Определённо.

— Хорошо. — Он вытащил из холодильника два маленьких помидора, пакетик измельченной моцареллы и упаковку бекона.

— Ты готовишь?

Я поджала губы.

— По большей части, я — су-шеф.

Он ухмыльнулся и взял молоко, масло и пучок базилика из холодильника, прежде чем закрыть дверцу.

— Ты можешь помочь мне.

— Ладно. — Взволнованная, я присоединилась к нему, вымыв руки в раковине.

— Что мне нужно делать?

— Ты сможешь измельчить базилик и нарезать помидоры?

— Конечно. Нож? — Я огляделась вокруг в поисках ножа, но ничего не нашла.

— Ножи в шкафу над холодильником. Сейчас принесу.

— Какого чёрта они там делают?

— Просто так. — Он открыл шкаф, и я увидела подставку с ножами, спрятанную внутри.

Лжец.

— Эй, — сказала я. — Захвати всю подставку.

Он замер.

— Я серьёзно. Достань все.

На мгновение он ущипнул переносицу, но затем подошёл и достал подставку, устанавливая её на столешнице.

Мы оба уставились на неё.

Я вытащила самый большой разделочный нож.

— Возьми его.

Сморщив лицо, он взял нож в свою руку.

— Ты собираешься ударить меня ножом?

— Нет.

— Хорошо. Ты собираешься зарезать кого-нибудь?

— Нет. — Он пристально смотрел на лезвие. — Нет, не собираюсь.

— Тогда какого хрена ты хранишь свои ножи там?

Он пожал плечами.

— Старая привычка.

— Что ж, избавься от неё. Если я когда-нибудь снова буду здесь готовить, мне необходимо будет иметь доступ ко всем кухонным принадлежностям. У меня проблема с высокими шкафчиками.

Вздохнув, он протянул мне нож.

— Ты права. Я переставлю их вниз.

— Спасибо. — Я нашла разделочную доску и приступила к работе, пока он растапливал масло в сковороде на плите.

— Тебе когда-нибудь говорили, — сказал он, — что из тебя вышел бы хороший психотерапевт?

Я засмеялась.

— Нет. Но я рада, что ты так думаешь.

— Эй, ты любишь шампанское? — Он открыл холодильник и вытащил зелёную бутылку с длинным горлышком. — Мой брат и невестка подарили мне эту бутылку, когда хижина была готова, но я так и не открыл её.

— Мне нравится шампанское, — заверила я. — Откупоривай.

***

У Себастьяна не было обеденного стола, поэтому мы ели омлет Капрезе и пили шампанское, сидя рядом за барной стойкой, лимонная свеча из пчелиного воска горела между нами.

— Пахнет вкусно. Мне нужна контактная информация твоей невестки, — сказала я перед тем, как положить в рот очередной кусочек. — Напомни мне об этом.

— Я видел её вчера. Она передала образцы и визитную карточку для тебя. А, — сказал он, будто вспомнил о чём-то. — У меня тоже есть кое-что для тебя. — Положив вилку, он встал и потянулся за бумажником на столешнице. — Вот, — сказал он, вручая мне визитку.

— Что это? — Я взяла карточку и стала изучать её. — Виноградники Абеляр, Миа Фурнье.

— Я познакомился с ней и её мужем вчера в офисе. Мой брат Малкольм помогает им урегулировать имущественный спор. — Он снова сел и продолжил есть. — Они владеют виноградниками последние пару лет или около того, и они расширили свой бизнес. Миа беременна и ищет ассистентку. Кого-то, кто может помочь с дегустационным залом и организацией специальных мероприятий. — Он покосился на меня. — Я сразу подумал о тебе.

Я не могла сдержать улыбку.

— Спасибо. Это так мило.

— Её муж сказал, что она придирчива, но я знаю, что ты ей понравишься.

Моё сердце на мгновение замерло.

— Придирчива? Бьюсь об заклад, она хочет нанять кого-то с дипломом колледжа. Или с хорошим опытом работы. — Я опустила карточку и взяла своё шампанское.

— Её муж не говорил ничего подобного. Он только сказал, что она избирательна к тем, кто там работает. Тебе стоит позвонить ей.

Я закусила губу.

— Ты так думаешь?

Себастьян снова опустил вилку, схватил меня за шею и притянул к себе для крепкого поцелуя.

— Я знаю это. Все вокруг обожают тебя!

Меня залил румянец.

— Это в самом деле звучит идеально. Я подумаю об этом.

***

Закончив есть, мы разлили остальное шампанское по бокалам и вышли на патио. На этот раз мы делили один из стульев, которые Себастьян собрал, я сидела на его коленях.

— Тебе холодно? — спросил он, и мне понравилось, что его лоб сморщился от беспокойства. — Мне очень жаль. Я вот в костюме, а у тебя голые руки и ноги.

— Я в порядке. Я дам тебе знать, если замёрзну. — Я поцеловала его в лоб, правая рука обернулась вокруг его плеч, левая — держала бокал с вином.

На мгновение мы замолчали, и это была комфортная тишина. Я даже не собиралась прерывать её.

— Я рад, что ты здесь, — сказал он. — Я думал, что, возможно, слишком сильно облажался в ту ночь.

— Я чувствовала себя брошенной, — призналась я. Сделав глоток шампанского, я спросила. — Расскажи мне, что случилось?

Он не сразу заговорил, а я не настаивала.

— Я запаниковал.

Я взглянула на него.

— Почему?

— Потому что ты... сделала со мной что-то, чего я не ожидал. Что-то, чего я даже не понимаю. — Он отвёл взгляд от воды и посмотрел на мои ноги. — Прости, я знаю, что задолжал тебе объяснение получше, — начал он, но я остановила его поцелуем.

— Знаешь что? Нет, прямо сейчас ты мне ничего не должен. — Я снова поцеловала его. — Действительно не должен. Я знаю, что ты имеешь в виду.

Честно говоря, я даже не понимала, что происходит между нами, и я чертовски уверена, что также не ожидала этого. Возможно, завтра мы поговорим. Сегодня я просто хотела быть с ним.

Мы снова поцеловались сладко и неторопливо, и, в конце концов, Себастьян опустил свой бокал и убрал волосы с моего лица.

— Знаешь, — прошептал он, — сколько ночей я мечтал о тебе?

Я покачала головой, мой пульс ускорился.

— Бесчисленное множество. И в этих многочисленных снах ты была не столь красива, как в реальной жизни. И я имею в виду не только твою внешность.

Я улыбнулась.

— Тебе понравился минет.

Он застонал.

— Чёрт возьми, да. Но мне нравится в тебе нечто большее. Ты заставляешь меня идти на риск, на который я бы никогда не решился.

— Какой именно риск?

— Быть рядом с кем-то. Для меня это не просто, но с тобой всё иначе. И каждый раз, когда я с тобой, всё становится намного проще.

После глубокого вздоха я спросила:

— Итак, сегодня в машине... не было плохих мыслей?

Он покачал головой.

— Ни одной. Тебе удалось полностью усмирить мой мозг — по крайней мере, ту часть.

— Ты думал о чём-то другом? — спросила я игриво.

— Это чертовски удивительно. Я вообще не думал. Я просто чувствовал. — Затем он поцеловал меня снова, и снова, и снова. Его язык раздвинул мои губы, его рука поднялась по моей ноге к талии. — Ты понятия не имеешь, каково мне — просто чувствовать. Это блаженство. — Он положил руку на мою щеку и проложил дорожку из поцелуев к другой, а затем прошептал мне на ухо. — Ты ангел.

Я улыбнулась от этих сладких слов, покалывания между ног, и того, что его член шевелится подо мной.

— Ангел, да? — Мои глаза закрылись, когда его губы прошлись по моей шее с одной стороны, а его рука — с другой. Его тёплый, влажный язык на моей коже пускал стрелы похоти в самое сердце.

— Да, — сказал он, его голос низкий и грубый. — Но этот маленький ангел должен ответить за неповиновение.

Моё сердце остановилось на мгновение, а затем пустилось вскачь.

— В самом деле?

— Да. — Он просунул руку под мои колени и встал, прижимая меня к своей груди в то время, как мы шли к двери. — И на этот раз тебе лучше не спорить со мной.

Я рассмеялась, хотя где-то глубоко внутри зародилась крупица страха.

— Куда ты меня несёшь?

— Тс-с-с. Моя очередь играть. — Он поднялся по ступенькам, открыл дверь и поставил меня на ноги в хижине. — Никаких вопросов. Поднимись на чердак и жди меня. Не раздевайся и не снимай обувь. — Его светлые глаза стали чёрными и яркими в темноте.

— Ладно, — прошептала я, недоумевая от того, что он собирался сделать со мной. — Мне следует волноваться? — Это была шутка… вроде как.

— Надо было думать об этом до того, как из-за тебя мы чуть-ли не съехали с дороги этим вечером. — Он наклонился, его руки были по обе стороны от дверного проёма. — И перед тем как упоминать, что тебе нравится, когда жёстко.

Мой рот распахнулся, когда он закрыл раздвижную дверь и ушёл. Боже мой, куда он собрался? И что же он задумал? В его голове время от времени всплывали довольно жестокие образы… Превращались ли они когда-нибудь в его фантазии? Я укусила костяшку пальца, засомневавшись на мгновение, а затем поспешила к лестнице.

Моё сердце бешено колотилось, когда я аккуратно поднималась по лестнице на каблуках, размышляя на тем, было ли неправильно чувствовать себя настолько возбуждённой из-за того, что я не была на сто процентов уверена, что быть объектом чьих-то фантазий — абсолютно безопасно. Я доверяла Себастьяну… но всё же.

Что он собирался сделать со мной?

25 глава

Себастьян

Сквозь потёмки я поспешил к своему сарайчику с инструментами. Я знал, там у меня были остатки толстой хлопковой верёвки, на которой я подвесил гамак. Моё сердце колотилось одновременно от волнения и возбуждения. Я собирался последовать своим желаниям, и надеялся, что мозг не подведёт меня. Фантазия о связанной Скайлар Никсон не была в моём списке СУД, но она определённо была тем, о чём я мечтал и никогда бы не осмелился воплотить в жизнь.

Это было рискованно, но я понемногу привыкал к этой идее.

Забрав бокалы с патио, я пошёл к входной двери исключительно для того, чтобы заставить Скайлар ждать немного дольше и подогреть её интерес. Она была чертовски очаровательной, и выражение её лица, когда я сказал ей подняться наверх и ждать меня, было бесценным.

Мне чертовски нравилось то, что она любит грязные словечки, фантазировать вслух и немного пошалить. Я никогда раньше не был с такой девушкой, как она, и я никогда не чувствовал себя с кем-либо достаточно комфортно, чтобы показать свою другую сторону. Учитывая мою борьбу с чувством вины и стыда, я всегда так сильно волновался, что они могли бы подумать, что я сексуально озабоченный или извращенец.

Хотя, прямо сейчас я чувствовал себя немного извращённым, прокрадываясь сквозь собственную входную дверь с мотком верёвки в руке, оставляя бокалы на столе и выключая всюду свет. Почему у меня вообще была такая фантазия, это желание сделать её беспомощной ради удовольствия?

«Не переборщи с этим, Прайс. Просто сделай это».

Я медленно поднялся по лестнице, растягивая ожидание. Когда я забрался наверх, то обнаружил, что она сидит на краю кровати, её руки лежали на коленях, а ноги касались пола. Она не включила свет, и так как этой ночью было немного пасмурно, луна особо не освещала комнату. Тем не менее, она взглянула прямо на верёвку в моей руке, и я услышал, как она перевела дыхание.

Но она не задавала вопросов.

Боже, она была чертовски идеальной. Моё сердце колотилось, а промежность была разгорячённой и напряжённой. Я положил верёвку на тумбочку и снял пиджак, бросив его рядом с ней на кровать.

— Я говорил тебе сегодня, как сильно мне нравятся твои туфли? — спросил я, снимая запонки. Сунув их в карман, я засучил рукава в попытке побороть желание сорвать с неё это чёрное платье, поднять её ноги вверх и трахать её до беспамятства, обернув руки вокруг её лодыжек.

Она покачала головой.

— Я обожаю их. — Подойдя к ней поближе, я включил прикроватную лампу.

— Спасибо. — Она посмотрела на меня, её глаза были большими и доверчивыми, но немного взволнованными.

— Ты нервничаешь, ангел?

Она взглянула на верёвку на столике.

— Возможно, немного.

Она играла или была серьёзной? В конце концов, она была актрисой. Возможно, она знала, как горячо было строить из себя недотрогу. В любом случае, её ответ сделал мой член ещё жёстче. Я поднял её подбородок.

— Встань.

Она встала и взглянула вверх на меня сквозь ресницы.

— Повернись.

Она развернулась ко мне спиной, а я отодвинул волосы в сторону и медленно расстегнул платье. Чёрная тесьма показалась из-под него, и я затаил дыхание.

— Что это?

— Это корсет.

— С подвязками?

— Да. Он помогает сгладить и поддерживать форму под таким приталенным платьем... К тому же, мне нравится красивое бельё. — Платье скользнуло вниз, и она вышагнула из него, положив его на кровать.

Я чувствовал, что мои ноги могут в любой момент подкоситься — под корсетом со шнуровкой на спине у неё были подходящие чёрные стринги. Я позволил своим глазам пройтись от её длинных светлых волос и шнуровки корсета к идеальным изгибам задницы цвета слоновой кости и стройным ногам в этих «трахни-меня-я-возхитительна» туфлях. Иисусе. Меня не волнует, кто что говорит, ни один мужчина не может быть достойным этого.

Но так как я был здесь…

Я встал позади неё и поцеловал спину, мягко потирая губами о её кожу. Её духи были слегка цветочными, сладковатыми, как цветение апельсина, и я сделал глубокий вдох, жадно вдыхая её запах.

— Ты пахнешь так хорошо, что хочется съесть, — сказал я, пробежав ладонями по её рукам от плеч до кончиков пальцев. — Но сначала… — Останавливаясь, чтобы схватить верёвку с тумбочки, я завёл её руки за спину и скрестил запястья. Обмотав верёвку вокруг них, я стал говорить с ней низким, мягким голосом. — Ты такая красивая, ангел. Самая красивая женщина, которую я когда-либо знал. Такая красота имеет странную власть над мужчинами — она заставляет нас чувствовать себя сильными и в то же время слабыми. Защищёнными от неё и всё же беззащитными. — Её дыхание ускорилось, грудь поднималась и опадала. Я закончил завязывать узел и повернул её к себе лицом. — Понимаешь, о чём я?

Она сглотнула.

— Я не понимаю.

Я запустил пальцы в её волосы, опустил свой рот на её и провёл языком по губам. Это разожгло мой аппетит. Я опустился на колени перед ней, как следует поступать всем мужчинам.

— Раздвинь ноги.

Она поменяла позу, и я проделал дорожку из поцелуев вверх по внутренней части бёдер, прикасаясь своей жёсткой щетиной к её гладкой коже.

— Ты должна оставаться на месте. Это моё правило. — Затем я опустил губы на это чёрное кружево, прижимаясь ртом к киске, мои руки пробежали вверх по её ногам.

Она захныкала, её ноги дрожали.

— О боже. О боже. Твой рот…

Я отодвинул языком кусочек кружева в сторону, удерживая руки на её заднице. На вкус она была словно мёд и апельсины, и я не мог насытиться ею. Зарывшись лицом между ног, я погрузился в неё языком, а затем стал ласкать её центр, наконец, отодвинув кружево рукою, чтобы я смог добраться до клитора.

Как только я провёл по нему языком, её колени немного подкосились. Я обхватил руками бёдра, чтобы поддержать её, в то время как она стонала и проклинала меня.

— Хватит, пожалуйста, — умоляла она. — Я больше не могу стоять.

— Кончи для меня, и я позволю тебе лечь, — прошептал я.

— Я не знаю, смогу ли я, стоя вот так. Мои ноги... — Её голос отчаянно молил.

— Ты хочешь кончить. Я знаю, это так. Ну же, ангел. — Я обвёл языком вокруг клитора и стал посасывать его. Так же, как и в прошлый раз, я скользнул в неё двумя пальцами, заставляя её ловить ртом воздух, вздыхать и стонать. Тот факт, что я знал её тело и разум, опьянял меня. «Я знаю, как заставить её кончить».

И она кончила, киска сжималась вокруг моих пальцев, голос выкрикивал в такт ритмичным спазмам. Когда её ноги, наконец, не выдержали, я перевернул её на живот, чтобы верхняя часть её тела лежала на кровати, запястья были всё ещё связаны за спиной. Бледная кожа тонких рук резко контрастировала на фоне чёрного атласного корсета.

«Боже, её задница принадлежит мне. И чёрт, эти ноги. Эти туфли».

— Не двигайся, — приказал я, рывком сняв её мокрые трусики. Затем я встал и расстегнул ремень и штаны.

— Да, — тяжело дышала она. — Я хочу этого.

— Да, чего? Чего именно ты хочешь, ангел? — О боже, я, вероятно, отправлюсь в ад за то, что связал Скайлар Никсон и заставил её умолять меня трахнуть её.

Но прямо сейчас вечные муки моей души казались довольно справедливой ценой.

— Я хочу тебя, Себастьян, — сказала она, задыхаясь. — Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Жёстко.

— Жёстко? — Я обхватил член рукой, поглаживая его, наблюдая за тем, как она склонилась над моей кроватью, руки связаны, ноги разведены. Я подразнивал её киску кончиком члена, размазывая влажность по её заднему проходу.

— Да. — Она закрыла глаза, её рот был открыт.

— Извинись.

— А? — Она широко распахнула глаза.

— Извинись, — зарычал я, толкаясь в неё. — За то, что ты такая красивая. За то, что заставляешь меня так сильно хотеть тебя. За то, что сломила меня. За то, что заставляешь меня всё время быть чертовски твёрдым. — Слова вылетали изо рта, когда я схватил её за бёдра и медленно входил и выходил из неё. — С момента нашей встречи я понял, что ты можешь разрушить меня. Я знал, что должен держаться от тебя подальше, но не смог. Я не могу. Единственное, что я могу, это сделать тебя своей.

— Я не сожалею об этом, — прохрипела она, её связанные руки сжимались в кулаки также, как её киска сжималась вокруг моего члена. — Я не собираюсь извиняться. Никогда.

— Значит ты хочешь этого? — Я притянул её обратно к себе, медленно, но грубо. Загипнотизированный, я наблюдал, как исчезаю внутри её тела.

— Да, — сказала она. — Да, я хочу этого. Я хочу сломить тебя. Я хочу быть твоей. Я хочу, чтобы ты был внутри меня. — Её голос превратился в шёпот. — Я хочу всё это.

— Чёрт. Чёрт. — Всё это было слишком для меня. Верёвка вокруг её рук, бледная кожа и соблазнительное тело, её слова и воспоминания о ней, возможность быть с ней. Я вцепился в бёдра и трахал её быстро, жёстко и глубоко. Никогда, никогда за всю свою жизнь я не чувствовал себя так хорошо. Сила, власть и нерушимая уверенность в том, что я мог сделать всё, что угодно разлилась по моим венам. Как только я дошёл до предела, всё моё тело оцепенело, а затем я взорвался глубоко внутри неё. Всё, о чём я мог думать, это желание вобрать её внутрь себя, заключить её в своём теле, сделать её частью своего потрёпанного, несовершенного, запутанного сердца.

Моя.

***

Позже, после того как я развязал запястья и поцеловал слегка красные следы от верёвок на её алебастровой коже, мы раздели друг друга и скользнули под холодные белые простыни моей постели, крепко обнимаясь. Она уснула первой, а я лежал, поглаживая её волосы в попытке прогнать призраков, которые пытались заполнить мою голову карающим страхом. Я старался сосредоточиться на запахе её кожи, мягкости её дыхания, ощущении её тела на своей груди. Затем я закрыл глаза и держал её в объятьях, погружаясь в сон.

Утром я проснулся, лёжа спиной к ней, её рука раскинулась на моём торсе. Я поднял и поцеловал её руку, прежде чем выскользнуть из кровати и натянуть на себя пару джинсов и футболку. Мягкие, золотые лучи утреннего солнца едва появлялись в окне на крыше, и я улыбнулся, глядя, как они очерчивали её силуэт. Так легко было привыкнуть видеть первые лучи утреннего солнца на её лице.

Это напомнило моё любимое стихотворение Роберта Фроста о мимолётной красоте новых начинаний.

Было ли это нашим началом? Будем ли мы всегда помнить первую ночь, проведённую вместе? Первое утро здесь, в хижине?

«Не будь таким чертовски драматичным», — раздался голос. — «Ты понятия не имеешь, что она чувствует. Думаешь, то, что она сказала тебе, когда была связана и беззащитна, было всерьёз? Это была долбаная игра».

Дерьмо. Это была своего рода игра, но я не чувствовал в ней лукавства или притворства. Казалось, что она говорит правду. Я хотел, чтобы это было правдой.

Сможет ли всё это между нами сработать? Я никогда ни в чём не был уверен, но что-то заставило меня подумать, что возможно Скайлар Никсон могла быть той единственной женщиной, достаточно сильной, достаточно милой, достаточно прощающей, чтобы быть со мной. Эта мысль была одновременно ужасающей и великолепной.

Я тихо спустился по лестнице, воспользовался ванной, приготовил кофе и вышел с блокнотом на крыльцо. Я чувствовал себя отдохнувшим, но на протяжении ночи я неоднократно просыпался. Слова были разбросаны в моей голове, и я хотел посмотреть, смогу ли я собрать их на бумаге. Иногда я позволяю голосу расшифровать их смысл — это сближает нас. Это были мои мысли, мои слова, мои чувства, и я владел ими. Я не был их жертвой. Вытащив карандаш из спирального переплёта блокнота, я несколько минут смотрел на лес, позволяя отдельным словам сплестись воедино.

Скайлар

Ты мягко падаешь

словно снег

моя

Я прямо под тобою (я падаю тяжело, будто камень)

поэтому я поймаю тебя

языком

Ты растаешь, словно печаль

моя

Я связал твои руки (мои)

тщетный, сильный порыв

сломить тебя

мою

Осколки души и тела

моих

разбросаны по спальне этим утром

Я осторожно обошёл их,

боясь поранить

себя,

но, думаю, ты храбрая

Ты соберёшь их воедино

и попытаешься сгладить их острые края

мои

с бесстрашной, бесконечной благодатью

твоего безрассудного сердца

моя

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒