Глава 13. Эпилог 5 страница

— Очень смелые заявления вы делаете, директор Снейп!

— Я предупреждал, что мои слова могут не понравиться. Вопрос в том, чего вы боитесь, Гермиона…

— Вы додумываете за меня мои чувства и приписываете мне свои желания, сэр!

Он откинулся на спинку дивана и забросил ногу на ногу, отпил ещё шампанского и поставил опустевший бокал на подлетевший заколдованный поднос, который тут же унёсся собирать другую посуду.

— Тогда скажите мне, что я не прав. Скажите, что я вам не нравлюсь, — он перевёл на неё пристальный взгляд.

— Вы нравитесь мне, директор Снейп. Как человек.

— Скажите, что никогда не думали обо мне в романтическом смысле.

— То, что я думала об этом, не значит… — она резко встала, осознав, что сказала лишнего. — Нам лучше закончить этот разговор.

Он тоже поднялся и стал медленно подходить к ней.

— Извините, что мне пришлось задеть эту тему. Вы охотно принимаете мои ухаживания, Гермиона, и, между тем, не делаете никаких ответных шагов. Что я должен думать как мужчина?

Дрожащей рукой Гермиона поднесла бокал к губам и сделала глоток, затем также поставила его на заколдованный поднос. Снейп остановился в шаге от неё, ожидая, когда её дыхание успокоится.

— Вы правы, Северус, — призналась она. — Мне приятно ваше внимание. Но я не знаю, что вам ответить сейчас. Я… не до конца понимаю, чего я хочу.

— Да, нам лучше закончить этот разговор, — продолжая приближаться, он смотрел в её глаза, иногда переводя взгляд на губы, — а то я решу помочь вам понять… — он обнял её за талию и прижал к себе, — …чего же именно вы хотите. — наклонился к её лицу, — потому что я-то знаю, чего Я хочу.

Гермиона чуть запрокинула голову и приоткрыла рот в ожидании. В иные часы она размышляла, каково это — целовать Северуса Снейпа — внешне холодного, невозмутимого мужчину с тяжёлым прошлым, человека громадной внутренней силы. Окажется ли этот поцелуй сухим и беглым или грубым и властным, а может, чувственным и нежным? Сейчас, когда его губы были так близко, она не сомневалась, что отдастся порыву. Может быть, тогда, наконец, её чувства возобладают над разумом и…

Снейп не позволил этого. Едва коснувшись её губ, он отстранил лицо и заглянул в затянутые поволокой глаза. Те моргнули и приобрели удивлённое выражение. Вдруг он выпустил её из объятий, кивнул и молча ушёл, оставив Гермионе неутоленное желание и миллион вопросов.

___________________________________________________________________________

Калех* — в мифологии островных кельтов божественная колдунья, богиня погоды. Калех рассматривается как сезонное божество или дух, под её покровительством находятся зимние месяцы между Самайном и Белтейном. Легенды говорят, что эта богиня носит с собой молот для придания формы холмам и долинам.

** На Самайн Калех перестаёт быть камнем, возвращает себе человеческий облик, чтобы править зимними месяцами.

*** Щит Афины — эгида — был обтянут козьей шкурой и украшен головой Горгоны Медузы.

Глава 11

Излишне будет говорить, что Гермиона Грейнджер, как и всякая девушка после волнительно-романтического переживания, много думала и вспоминала. Следующий день она провела, гуляя с Джинни по Лондону и выбирая себе платье для свидания — и тут Гермиона была настроена решительно, оно состоится так или иначе — попутно обсуждая планы, насущные проблемы, да и просто — мужчин. Вознамерившись увидеться с Летающим Принцем как можно скорее, она зашла вечером в чат, чтобы спросить его о встрече, и он был там.

Lithospermum: С возвращением. Как командировка?

Летающий_Принц: Неоднозначно.

Lithospermum: Я, кстати, сходила на корпоратив, как ты и советовал.

Летающий_Принц: Молодец. Какой костюм выбрала?

Lithospermum: Афина.

Летающий_Принц: Удобный наряд. Можно щитом отбиваться от поклонников.

Lithospermum: Не было щита. Да и поклонников тоже.

Летающий_Принц: Ни одного?

Lithospermum: Ну, был человек, которому я нравлюсь, но я не отношу его к разряду поклонников.

Летающий_Принц: К какому же разряду ты его относишь?

Lithospermum: Ни к какому. Я слишком уважительно к нему отношусь, чтобы записывать его в какие-либо группы или разряды.

Летающий_Принц: Это, случаем, не твой начальник?

Lithospermum: Не буду тебе врать — это он. И ещё, он мне симпатичен. Я испытываю дискомфорт от ситуации, в которой оказалась, но я считаю, что должна быть честна с тобой. Я хочу, чтобы мы как можно скорее встретились.

Летающий_Принц: Нравится он, а встречи хочешь со мной. Вот она — женская логика.

Lithospermum: Мне не понятна твоя весёлость. Я не могу выбирать между ним и человеком, с которым лишь переписывалась. Я чувствую, что знаю тебя дольше и ближе, и мне не хочется рвать эту связь.

Летающий_Принц: Понимаю.

Lithospermum: Ты удивительно спокойно на всё реагируешь.

Летающий_Принц: А должен иначе? У меня нет к тебе собственнических чувств.

Lithospermum: И всё? Ты не станешь меня добиваться?

Летающий_Принц: Кто сказал, что не стану? ; )

Lithospermum: Так в чём дело?

Летающий_Принц: Просто не думал, что попаду в любовный треугольник, да ещё такой!

Lithospermum: Я правда не понимаю твоего шутливого настроя. На твоём месте я бы постаралась как можно скорее взять инициативу в свои руки.

Lithospermum: ?

Ответа не было так долго, что Гермиона забеспокоилась. Диалог выходил странный, реакция Принца была совершенно не той, которую она ждала.

Летающий_Принц: Если бы я мог прийти к тебе прямо сейчас, ты бы хотела этого?

Lithospermum: Разумеется.

Летающий_Принц: Уверена? Вдруг у меня действительно есть такая возможность. Ты ведь наверняка сейчас одна в своей спальне. Не будет ли это двусмысленно?

Lithospermum: Я не настроена сейчас на флирт, извини. Если ты не готов обсудить дату встречи, то я иду спать.

Летающий_Принц: Конечно, мы всё обсудим. Но сначала закрой глаза на пару минут и представляй, как я иду к тебе.

Lithospermum: Зачем?

Летающий_Принц: Пожалуйста, сделай это.

Lithospermum: Хм…

Летающий_Принц: Для меня…

Секундная стрелка наматывала свои круги, пока Гермиона созерцала темноту.

Lithospermum: Я представила. Что дальше?

Летающий_Принц: Я приближаюсь.

Летающий_Принц: Я подхожу к твоей двери.

Lithospermum: И?

Летающий_Принц: И ты слышишь стук.

Гермиона вздрогнула, когда в действительности услышала стук в дверь. Она написала:

Lithospermum: Как ты это сделал? Что за чары?

Летающий_Принц: Я не применял никакой магии.

Снова послышался стук.

— Кто это?! — крикнула Гермиона, её бил лёгкий мандраж, и, чтобы взять себя в руки, она по привычке встала и выпрямилась, готовая к схватке.

Ответа не последовало, но когда она посмотрела на пергамент, там было:

Летающий_Принц: Я.

Повинуясь взмаху палочки, дверь стала отворяться, показывая в проёме высокую фигуру Северуса Снейпа.

Гермиона попятилась назад, с одного её плеча соскользнул лёгкий атласный халатик, ноги споткнулись о диван, и она рухнула на него. От локотков до шеи и дальше по телу побежали волны мурашек — одна, вторая, третья… Потекли долгие минуты осознания, что Снейп и Летающий Принц — один и тот же человек, да и то не верилось в такое стечение обстоятельств до конца. Снейп, по-видимому, уставший ждать, развернул пергамент, оказавшийся у него в руке, достал из кармана ручку — самую обычную, маггловскую — и быстро что-то написал. Гермиона заглянула в свой пергамент, лежавший неподалёку.

Летающий_Принц: Я вижу, вы ошарашены открытием. Вы в состоянии говорить? Если нет, мы можем продолжить переписку.

От фразы «мы можем продолжить переписку» её щеки вспыхнули гневом.

— Продолжить переписку? По-вашему, это какой-то весёлый розыгрыш?

— Я не играю с вами, Гермиона. Для меня всё всерьёз, если вы вдруг… подумали об обратном, — поспешил заверить он вслух.

— Как давно ты знаешь? — спросила она, отложив письменные принадлежности в сторону.

— С того дня, как наше свидание не состоялось.

— Да… — она встала и заходила взад-вперёд, — Да, теперь я понимаю… Все эти странности в вашем… в твоём поведении.

— Если ты не собираешься кидаться мне на шею с объятиями и поцелуями, то я пойду, — заметил он спокойно.

— Что?! — она резко остановилась. — Кидаться тебе на шею? С поцелуями… — опешила Грейнджер.

— Да. Мне кажется, ты должна быть рада, что любовный треугольник разрешился подобным образом. Теперь тебе не надо выбирать между идеалом номер один и идеалом номер два. Оба — перед тобой, в одном лице.

Грейнджер с опаской взглянула на Снейпа, который улыбался непривычно широко. И тут случилось то, благодаря чему они оба поняли, что останутся вместе, что бы там ни произошло. Гермиона вдруг прониклась его иронией, осознала всю нелепость ситуации, не выдержала и хохотнула. Хохотнул и Снейп. А потом они оба залились таким безудержным смехом, что портреты в коридоре начали ворчать и шикать.

Нервное напряжение спало. Отдышавшись, Гермиона медленно подошла к Северусу, нерешительно остановилась подле него. Оказавшись так близко, она снова вспомнила их разговор на балу и залилась румянцем, бросив на Северуса нерешительный взгляд. Он улыбнулся уголками губ и, придвинувшись ближе, скорее обнял её и прижал к себе, чувствуя подрагивания её тела.

— Ну вот, я проявил инициативу, как ты и хотела, а ты дрожишь, почему?

— Мне страшно.

— Чего ты боишься?

— Очень многого.

Снейп отпустил Гермиону и заглянул ей в глаза.

— Сейчас я закажу у эльфов специальный травяной сбор для успокоения нервов, мы сядем, и ты расскажешь мне обо всех своих страхах, договорились?

Она улыбнулась, кивнула и сжала его в своих объятиях так сильно, как никто и никогда не обнимал Северуса Снейпа.

Глава 12

— Что ты подумал, когда узнал? Самое первое?

Они позволили себе расслабиться и пили чай не за столиком, а на диване. Их приглушённые голоса едва перебивали уютный треск поленьев в камине. По голым девичьим коленкам то и дело пробегала тень руки с чашкой, и из медово-желтых те становились темно-коричневыми. Взгляд Снейпа падал на них не так часто, чтобы это можно было счесть неприличным.

— Я подумал: беги, Северус.

Она засмеялась.

— Так почему остался? Неужели на тебя подействовали мои грустные глаза?

— Именно. Твои большие печальные глаза. И откуда взялось мнение, что у меня напрочь отсутствует чувство жалости… — спросил он риторически.

— Это всё из-за отчётов, которыми ты мучаешь нас, — пошутила она, но тут же сникла, задумавшись. — Работа постоянно будет где-то рядом. Будет лезть в наши отношения.

— Ты боишься этого?

— Немного, — призналась она.

— Но мы всегда умели договариваться.

— В какой-нибудь из дней у нас может не получиться.

Снейп сел удобнее, подвинувшись на край дивана и развернувшись к ней. Его ноги были широко расставлены, и когда его левое колено, обтянутое шерстяной тканью, случайно задевало её обнажённое правое, между ними будто пробегал ток.

— С самого начала ты зацепила меня тем, что была непохожа на остальных. Один ник чего стоит! — он сухо усмехнулся. — Я всё гадал, кто же ты. Но чем дольше мы общались, тем менее это становилось важным. Я стал чаще думать о тебе в течение дня. Иногда я перечитывал наши беседы, заново наслаждаясь живым обменом мыслей, тонкой наблюдательностью, иронией. Дошло до того, что едва встав с постели, я сразу предвкушал вечер. Когда я понял, что это ты, было уже поздно. Я не мог запретить себе чувство, слишком дорогое и редкое, чтобы им разбрасываться.

Гермиона слушала его со всей увлечённостью, совершенно позабыв о подносе с чаем, парившем недалеко.

— Я и представить не могла, как много у нас может быть общего, как похожи наши взгляды, и как глубоко мы понимаем друг друга даже в тех вещах, в которых отличаемся. Но… Но ведь это не гарантия, что всё будет хорошо.

— Не гарантия, — согласился Снейп. — Но я готов рискнуть.

Гермиона потупила взгляд, потом несколько секунд смотрела на пламя в камине, а огненные языки плясали в её тёмных глазах.

— Это ведь ты избил Драфловски? — спросила она.

— Я, — признался Снейп и поймал на себе её укоряющий взгляд. — Надеюсь, ты не ждёшь, что я буду оправдываться. Я ни о чём не жалею, и ради тебя поступил бы так снова.

— Это неправильно.

— С педагогических позиций, возможно. Но с моей, Северуса Снейпа точки зрения, я поступил верно. Вопрос в том, готова ли ты мириться с моими понятиями о справедливости и о том, что правильно, а что нет.

Гермиона взяла чашку и сделала несколько медленных глотков, пока Снейп терпеливо ждал. Наконец, она произнесла:

— Мне приятно, что ты вступился за меня. И как бы я ни осуждала насилие, но в какой-то части своей души — очень чёрной, наверное, — я рада, что он получил по заслугам.

— Не знал, что твоя душа имеет цвет.

— С мистером Драфловски точно всё будет в порядке?

— Разумеется. Мадам Помфри сразу же осмотрела его. Если ты не против, я бы не хотел больше возвращаться к этой теме.

— Ладно. Ответь мне на один вопрос. Почему ты вообще стал пользоваться чатом? Ты не похож на человека, которого могло бы интересовать подобное.

— Мне рассказал о нём один старый знакомый. Думаю, он тревожился о моей личной жизни, но сам я не искал отношений. Чат помогал отвлечься от напряжённой работы.

— И, чтобы отвлечься, ты стал выяснять, кто скрывается за никами?

— Они сами болтали много лишнего о себе. Я не прилагал почти никаких усилий.

— Мне всегда было любопытно, кто такая мадам Бант?

— О, ты с ней знакома. Даже очень близко. А ещё ближе с ней знакомы кентавры.

Гермиона ненадолго задумалась, а потом уставилась на него:

— Не может быть! Амбридж?!

Снейп кивнул.

— Да уж. В чате она не намного приятнее, чем в жизни.

— Не со всеми, — хитро сощурился он.

— А кто же скрывается под ником Мечта Востока?

— Мохаммед бин Рашид — богатый волшебник из Арабских Эмиратов, недавно приехавший в Англию.

— Как интригующе. Амбридж, судя по всему, осведомлена о состоянии его дел.

— Больше, чем ты можешь себе представить. Он приехал в Англию не просто так, а с матримониальными планами.

— Только не говори, что Амбридж всерьёз… не может быть! — рассмеялась Гермиона. А Сомик?

Снейп ухмыльнулся.

— Этого товарища ты знаешь ещё ближе. Ты не раз предотвращала взрывы его зелий на моих уроках.

— Финниган? Нет? А кто? Невилл?! Это Невилл Лонгботтом?! Невероятно! Он так уверенно общается!

— Я был удивлён не меньше. Меня радовали и держали в тонусе наши с ним научные споры. Я даже хотел познакомиться с молодым человеком лично. А оказалось… В жизни он не только спорить, глаза бы на меня боялся поднять!

— Он бы умер от избытка волнения!

— Надеюсь, ты не собираешься открыть ему тайну и лишить гербологическое научное общество ценного сотрудника, а меня достойного собеседника?

— Нет, — она мягко улыбалась.

Снейп облокотился на спинку дивана и вытянул вдоль неё руку.

— Какие-то ещё вопросы, Гермиона? Я готов отвечать тебе до самого утра, если потребуется. Хотя, конечно, я знаю, как можно провести время более увлекательно.

Смущённая, она посмотрела на дно своей чашки и допила остатки.

— Чай закончился, — сказала она.

Снейп поднялся.

— Знаешь, чего мы так и не сделали? — он протянул ей руку, приглашая. — Мы не станцевали на балу.

Уроки вальса от Макгонагалл, как и сам танец с Крамом, давно забылись. С тех пор мисс Грейнджер, если и ходила в места, где люди развлекали себя телодвижениями в такт музыке, то делала это без пары.

— Я не знаю, как танцевать с партнёром. Я привыкла делать это одна.

— По-моему, самое время привыкать танцевать в паре, — он смотрел прямо на неё, а рука настойчиво продолжала висеть в воздухе. И Гермиона схватилась за неё.

От резкого подъёма у неё закружилась голова, и она упала прямо в объятия Северуса, сразу ощутив себя в крепком кольце его рук. Гермиона прикрыла глаза и затрепетала.

— Твой наряд Афины был настоящим испытанием для меня, — от тёплого шёпота на ухо сладкая дрожь пробежала по её телу. — Если бы ты сама видела, насколько ты была... — Северус прижал Гермиону к себе чуть ближе, чем это позволяли приличия. Тонкий шелковый халат не скрывал тепла её кожи, волосы пахли лавандой и слегка щекотали его подбородок, а дыхание чувствовалось сквозь материал рубашки там, где Гермиона положила голову ему на плечо.

Они размеренно двигались в тишине прижавшись друг к другу, слушая дыхание друг друга, еле заметно вздрагивая, когда оно достигало кожи кого-то из них.

— Есть еще кое-что, что я обещал и не сделал, — Гермиона запрокинула голову, ловя взгляд Северуса.

— Что же?

— Я обещал поцеловать тебя.

— …даже если я кошмарна, — вспомнила Гермиона и перевела взгляд с глаз Северуса ниже на губы.

— Но ты прекрасна. Прекраснее, чем я мог бы вообразить, когда давал это обещание, — он поднес правую руку к лицу Гермионы, мягко касаясь щеки, а потом скользнул выше, ныряя в волосы, нежно гладя в том месте, от которого по её позвоночнику побежали мурашки. — Милая, милая Гермиона… — он склонил голову ещё ниже, касаясь её губ своими, сначала робко, оставляя мелкие поцелуи на мягкой плоти, а потом все смелее, не ощущая сопротивления. Ему навстречу раскрылись: его губ коснулся её кончик языка, который он тут же ухватил, а затем выпустил. Он издал короткий смешок и, сделав глубокий вздох, прижав Гермиону теснее, углубил поцелуй, утверждая на неё свои права.

Его руки двигались по тонкому полотну, гладили, ласкали, а потом сминали, натягивая. Едва завязанный халат скользнул с плеч, повисая на локтях, за ним последовали тонкие лямки пеньюара. Северус сместил поцелуи к шее, и Гермиона не смогла сдержать приглушённого возгласа. Она цеплялась руками за его плечи, пытаясь удержать равновесие; сжимала в кулачках ткань рубашки, ворот которой неприятно натянуло. Не прекращая поцелуи, оторвав руку от соблазнительных округлостей, он расстегнул рубашку до середины и снова вернулся к объятиям. К этому моменту Гермиона успела высвободить руки из-под халата, который теперь лежал у её босых ног. Прохладные ладони легли на разгоряченную кожу, показавшуюся из-под рубашки. Северус отстранился, наблюдая за ней, наслаждаясь её касаниями. Его рука, перебирающая каштановые кудри, аккуратно высвободилась из хрупкого плена. Проследовав ниже, к плечам, по

спине, к ягодицам, оглаживая их, обходя, подтягивая тонкую ткань выше, забираясь под неё, рукой проскользнул между их телами. Теперь был его черед не сдержать стона. Она была податливая, завораживающая. Желанная. Горячая. Желающая.

Они оба застыли. Но только для того, чтобы вновь продолжить. Северус сделал шаг навстречу Гермионе, подталкивая её к дивану. Ещё один. Ещё. Крепко держа её за поясницу одной рукой, наклоняясь вперед, опираясь другой рукой о спинку дивана, он чувствовал, как скользит её нога по его бедру, прижимая к себе плотнее, как её пальцы ласкают его кожу на груди. Её дыхание обдавало его жаром. Шелковистое платьице сползло вниз, оголяя небольшие груди. Грубая зеленовато-золотистая гобеленовая ткань создавала контраст с нежной розоватой кожей Гермионы. Волосы разметались, создавая элегантное обрамление открывшейся картине.

Северус застонал и не помедлил проявить внимание каждому участку кожи, что только открылся перед ним. Гермиона подалась навстречу.

— Северус…

Он был увлечен. Единственной преградой стал пеньюар, который ничего не скрывал. Его пальцы и губы спешили подарить ласку везде. Но этого уже не хватало обоим. Одним незаметным движением он расправился с пуговицами на брюках. Больше нечему их было сдерживать. Ещё движение. Ещё стон. Его. Её. Шёпот и поцелуи. И треск поленьев в камине.

***

— Я как сейчас помню свой первый урок, — Гермиона спрятала обнажённое плечо под одеяло. — Сентябрьский день, ещё листья опадать не начали, второй курс Слизерина, последние парты шумят, у доски — Орсон Уайльд рассказывает о свойствах цетрарии. И вдруг открывается дверь и стоишь ты, такой грозный, суровый. Просто стоишь и молчишь. А в классе гробовая тишина.

— Я очень хорошо умею молчать, — улыбнулся Снейп.

— Превосходно умеешь! Я тогда подумала: «Вот бы мне овладеть таким взглядом».

— Я тебя научу, — он притянул её ближе, зарылся лицом в её волосы и закрыл глаза.

— А помнишь, ты дал мне свою тёплую мантию на матче Слизерин — Хаффлпафф? — прошептала ему в грудь.

— Я?

— Неужели не помнишь? Ты накинул мне её на спину и сказал: «На такие мероприятия нужно одеваться теплее, мисс Грейнджер». Мне стало так приятно от твоей заботы. Я почувствовала себя… будто вернулась домой.

— Хогвартс — и есть дом. Его двери всегда открыты для тебя, Гермиона.

Она заглянула ему в глаза, в которых читалась просьба.

— Нет, Северус. Я уже приняла решение.

— Зачем рубить с плеча. У тебя много времени хорошо всё обдумать.

— Нет.

— Ты подумаешь. Просто подумаешь. Просто допустишь мысль о том, чтобы здесь остаться, — Снейп смотрел на неё одновременно властно и умоляюще, Гермионе в какой-то момент показалось, что он её гипнотизирует.

— Это ничего не изменит.

— Подумай, — повторил он.

Они не могли наговориться: вспоминали счастливые, грустные, смешные, неловкие, трогательные моменты. Как пришлось эвакуировать детей в большой зал и создавать «щит», когда зараза Пивз пустил слух об окружении школы дементорами, как ученик чуть не взорвал кабинет зельеварения, как Гермиона проходила собеседование на должность, как она от волнения опрокинула чернильницу и была похожа на трубочиста, как Снейп защищал её от нападок коллег и так далее и тому подобное; смеялись, шутили, обнимались.

— Я счастлив, что нашёл тебя, — сказал Снейп, нежно потершись своим носом о её. Почувствовав прикосновение пальцев к виску, он прильнул щекой к тёплой ладони и поцеловал её. — Но, по правде говоря, нашёл я тебя не сейчас, а гораздо раньше. Ты приходила ко мне во снах, ты была моей грёзой, заветной мечтой. Я просто не знал, не мог сопоставить тебя и этот образ. Я думал, это пустые мечты и отказался от них, но ты не хотела меня покидать. Я думал, что моя родная душа где-то далеко, живёт своей жизнью и не знает обо мне, а ты всё это время была рядом. Представляешь, если бы я так и не узнал о том, что ты — моя…

Гермиона сжала его в объятиях, и Снейп застонал от удовольствия.

— Я и представить не могла, что бывает так… хорошо…

И после этих слов, когда спала тьма и запели первые птицы, они уснули.

Глава 13. Эпилог

«Сегодняшние скидки убьют мой бизнес! » — кричал заголовок рекламы магазина мадам Малкин, к которому шёл нескончаемый поток людей.

— Я уже оплатил чек, и тут она мне говорит: «Если купите что-то ещё до конца дня, скидка будет пятьдесят процентов! Почему нельзя было раньше сказать? Я б купил в два захода! — жаловался полноватый мужчина жене. Пара уже шла по противоположной стороне улицы. За ними, сократив путь к кафе Фортескью, шли Гермиона и Северус.

— Видимо, он всё делает в два захода, особенно за столом, — прокомментировал Снейп, и, взяв спутницу под руку, свернул в узкий проулок. — Напомни, почему мы не аппарировали сразу к кафе?

— Потому что ты — зануда, — вздохнула Гермиона, которую летняя духота всегда приводила в раздражение.

Они остановились возле букинистического магазина мистера Виздэма по велению сердца Гермионы, которая восторженно разглядывая витрину.

— Кто из нас зануда, — усмехнулся Снейп, любуясь ею. — Нас должен был венчать библиотекарь.

— Они ведь наверняка ещё не собрались, да? Гарри часто опаздывал на наши встречи…

— Это твой день, ты и решай, — он хитро улыбнулся. — Можем вообще всё отменить и действовать по моему плану.

— Я помню: никаких гостей, никаких церемоний, простой обмен кольцами, «да-да». Скучно. Пресно.

— Быстро. Результативно.

Откуда ни возьмись на них выскочил светящийся кролик, закружил вокруг, пробежался по стене дома, по крыше, спрыгнул и заговорил голосом Луны Лавгуд:

— Все в сборе, ждём только вас. Будьте осторожны: возле магазина мадам Малкин опасное количество мозгошмыгов!

— Мозгошмыги… — повторил Снейп. — Вот причина того, что я вообще решился сделать предложение женщине.

— И того, что я согласилась.

— Да… я точно помню, как помутился мой рассудок.

— Я помню, как помутился мой, когда я согласилась остаться в Хогвартсе, — она помолчала. — Но это ненадолго. Может быть, на год.

— Конечно.

— Через двенадцать месяцев я уволюсь.

— Разумеется.

Они посмотрели друг на друга.

— Книжный?

— Книжный.

КОНЕЦ

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 56