Надежда Кузьмина 18 страница

Так что, я сама ещё и объясниться с ним должна, чтоб он меня в покое оставил? Не могу. Пока не могу. Ни говорить с ним, ни видеть его! Потому что и так всё время глаза на мокром месте.

Что ему от меня надо?

Захотел уйти — пусть валит!

Бри вечером опять попыталась расспросить меня — что случилось? Я открыла рот — и разрыдалась. Через пять минут рыдали мы обе. Бри пыталась меня утешить, но я захлёбывалась слезами и всё никак не могла остановиться.

— Тим, Тим, ну что ты? Плачешь так, что сердце разрывается. Ну не хочешь — не говори ничего… Потом расскажешь, когда сможешь. Вот, мятный пряник будешь? Мне Зак принес.

Я помотала головой — опять тошнит…В понедельник с утра Ас был чёрен и мрачен, как гробовщик. На меня он не смотрел, даже не поздоровался. И не пытался говорить мысленно. Я вздохнула — ну, может, дошло.

Тишина продержалась до пятого урока — государственности, когда он снова попробовал заговорить ментально:

«Тим! Поговори со мной! »

Я промолчала. Не могу. Может быть, когда-нибудь, когда привыкну к этой боли, мы снова станем болтать, как, например, я болтаю с Кираном. Но пока — не могу, открою рот — и разревусь.

Ас задумался. Потом выдрал из тетрадки лист и что-то накарябал. И подсунул мне под локоть. Я невольно скосила глаз.

«Что происходит? »

Почерк был не похож на то, как обычно писал Ас, — вместо безупречной вязи буквы прыгали, кривились…

Промолчала.

Ас, снова подтянув к себе лист, дописал что-то ещё. И ткнул ко мне.

«Ты меня бросаешь? »

Я? Я бросаю?! Ну ладно, пусть будет так!

Подвинув к себе листок, написала две буквы и поставила точку. Не рассчитала сил — грифель карандаша сломался.

Ас ошарашенно уставился на моё «да», замер…

Сидел неподвижно долго, почти до конца урока. Потом нацарапал большими буквами «ПОЧЕМУ?! », почти тут же перечеркнул и заменил на написанное печатными буквами «понятно» с жирной точкой в конце. Кажется, его карандаш тоже сломался.

На последнем уроке — биологии — Ас молчал.

Я тоже.

В ночь с понедельника на вторник меня разбудил Мрак, который ворон. Точнее, Шон в вороньем обличье. Оказывается, я опять рыдала во сне и случайно притронулась к амулету. И разбудила Шона.

— Кузнечик! Что за фигня с тобой творится?

— Прости. Лети спать. Я сейчас сниму его с шеи…— Кончай разводить сырость и объясни толком, что стряслось?

Не могу! Не могу говорить об этом! Больно!

— Ну и ну! Ты уверена? — Шон, превратившийся в парня, вытаращил на меня глаза.

Я, хлюпая носом, закивала. Надо б полог тишины поставить, а то Бри разбужу…

— Все спят, не дёргайся. И проспят до утра. Ну-ка, прокрути в голове ещё раз, что ты видела? — Шон уставился мне в глаза. Потом повесил нос: — Ясно… не ждал я такого. Ты как?

— Ничего. Шон, раз ты тут и не спишь, поучи меня какой-нибудь магии?

— Кузнечик, кузнечик… какая тебе сейчас магия… Иди ко мне под мышку, посидим, подумаем, может, всё не так страшно? Я был уверен, что у него — любовь-судьба.

Грустно хмыкнула. Скорее, любовь-не-судьба. Так почему-то бывает чаще…

Шмыгая носом, заползла под рукав Шона. Он есть, Бри есть, Тин есть… ну и чего ещё мне надо?

Несколько минут мы сидели молча. Потом Шон мотнул головой: — Не понимаю…

— А что тут понимать? Брианн лучше, — отозвалась я.

— Для кого как, — покосился на меня Шон. — Что делать собираешься?

Пожала плечами. А что тут сделаешь? Буду ходить под ручку с Мариантой, устроим клуб «где ноги, где копыта — заброшена, забыта». Знала ведь, что это — не для меня. Нет, понесло козу безмозглую в полёт! Вот и шлёпнулась в лужу!

Шон снова замотал головой:

— Кузнечик, ты меня с ума сведёшь. Пошли-ка на Луну, поговорим там.

Ага. Прям сейчас, в ночной рубахе и полечу. А что? Можно будет в привидения поиграть. У него — чёрный балахон, у меня — хламида в мелкий цветочек.

— Меня как-то приняли на кладбище за духа почившего намедни священника. Я, помню, сильно обиделся — тот был горбатым дедком с бородавками и несносным нравом, — усмехнулся Шон.

Я невольно засмеялась тоже.

— Ну, кончай сидеть и ныть, как больной зуб-переросток! — Шон дёрнул меня за руку, втягивая в открывшийся под потолком портал.

Ага, да тут не зуб, а целый бивень. Интересно, а бывает, что у мамонтов бивни болят? Или это как рога? А у баранов рога болят?

Шон хихикнул.

Мы устроились на знакомом чёрном диване. Я уставилась на Шона. Тот задумчиво почесал нос. Потом мотнул вихрастой головой:

— Посиди-ка тут, я кое-что проверю. Не складывается…

И пропал.

Я, закинув руки за голову, уставилась на звёзды над головой. Приятно как… этакая лунная лёгкость в теле, чувствуешь себя невесомой и летучей. Наверное, это самое лучшее лекарство от любых неурядиц — ощутить себя по-новому и оценить свой истинный размер и величину своих проблем в масштабе вселенной…

Кто я? Крупинка, песчинка, пылинка, капелька…

Мелочь пузатая.

Не знаю, сколько я таращилась на звёзды, потому что в конце концов задремала…

— Кузнечик, подъём! — Шон ущипнул меня за высунувшуюся из-под балахона пятку. — Времени нет, уже пять утра по китокилевскому!

Я заморгала, пытаясь сфокусировать взгляд на лице учителя, — что, пора назад в школу?

— Я тебе тут кое-кого привёл! — в голосе Шона звучало явное удовлетворение от хорошо выполненной работы.

Рядом с Шоном мялся недовольный Ас в одних нижних портках. На секунду поймала его взгляд и зажмурилась, сжимаясь в клубок, — бежать на Луне некуда, но видеть его не хочу! Зачем Шон это сделал?!

— Так, шутки в сторону. Повторяю — времени не так много. Открывай глаза и садись рядом!

Шон пихнул мои ноги, плюхаясь на диван. И дёрнул за руку Аса, заставляя того опуститься с другой стороны.

— Слушайте оба. А то не разберётесь вовек, два гордеца с кучей комплексов… Аскани, сейчас я покажу тебе то, что видела в пятницу в Ларране Тим.

— В пятницу? В Ларране?

— Да, в пятницу. Она теперь работает у меня в лаборатории в те же дни, что и ты в секретариате. Но тебе не сказала, хотела сделать сюрприз. А теперь гляди!

Я опять зажмурилась — не хочу смотреть на это снова!

Но «Ох-х! » Аса я расслышала ясно.

— Тим, — Шон пихнул меня в бок. — Я просмотрел с позволения Аса минуту за минутой всё, что он делал в Ларране в пятницу. На том подоконнике он никогда не сидел. Веришь мне?

Шон не врал мне ни разу. Но как? Я же видела своими глазами! И даже проверила магическим зрением!

— Кузнечик, если б ты раскинула контрольную сеть пошире, то увидела бы второго Аскани, который в это время заканчивал в секретариате готовить документы по делу об угоне беговых верблюдов в славном городе Кердыке, — качнул головой Шон. — Дело в том, что у всех детей Астер эльфийская магия — с рождения. Причём такая, что сами эльфы, кроме Владыки с Повелителем, не видят сквозь их фантомы и мороки. В свои двенадцать Брианн заткнёт за пояс половину Зелёной башни. Но теперь мне придётся поговорить и с ней самой, и с её родителями.

— Ты решила, что я предпочёл тебе Брианн? И не сказал ни слова? Ты в это так легко поверила? — голос Аса звучал ломко, с надрывом, казалось, он сейчас сорвётся на крик.

— Она поверила. Потому что ей было так больно, что думать она уже не могла. И потому, что она считает, что Брианн для тебя лучше. Намного лучше… Погляди на неё — она плакала без перерыва четыре дня! — Шон поднялся с дивана. — Я смотаюсь в Ларран, а вы тут поговорите… Вернусь, как закончу дела.

Я сидела молча, стиснув руки на коленях, и не смотрела на Аса. По щекам опять бежали слёзы… Что же я наделала?

Он тоже молчал. А потом подвинулся ближе и меня обнял. Надавил на плечо, заставляя прижаться к его груди, положил подбородок на макушку. И заговорил ментально:

— Тим! Ты мне чуть сердце не вырвала. Я понять ничего не мог. Всё было так хорошо — и вдруг я возвращаюсь в пятницу из Ларрана, а тебя нет! Нигде! И найти не могу. Зову — а ты молчишь. Сначала я просто ничего не понимал. Потом решил, что тебе показалось, что работа в Совете Лордов для меня важнее, чем быть рядом с тобой, и обиделась. Попытался поговорить, сказать, что если ты не хочешь, чтобы я уходил по пятницам в Ларран, — я откажусь. Но ты продолжала от меня бегать и прятаться. Наконец, я пришёл к мысли, что ты меня разлюбила. Что я тебе в тягость. Просто не хочешь выяснять отношения, потому и ушла, не сказав ни слова. Что ты сама переживаешь — я же видел, что тебе тоже плохо, — но уже не отступишь. Ночь не спал, думал-думал и решил, что спрошу, потому что больше так мучиться не могу. Написал записку — и ты ответила «да». Я прочёл — и чуть не умер. А ты сидишь рядом, как ледяная. Лицо замкнуто, на меня не глядишь… А ты, ты всё это время считала, что это я тебя бросил! Променял на принцессу! Или, ещё хуже, кручу роман с вами обеими!

Я вцепилась пальцами в руку Аса. Его слова жгли, он был прав, целиком прав… но как я могла вести себя по-другому? Как? Закусив губу, затряслась от плача…

— Тим, Тими… Я по-прежнему люблю тебя, не могу не любить. А ещё сейчас я понял, что даже обидеться на тебя не могу — ведь ты сомневалась не во мне! Ты сомневалась в себе! Ты ведь по-прежнему считаешь, что ничего не стоишь, что рядом с какой-нибудь Брианн цена тебе — медный грош. Но, поверь, это не так! Ты — как самый редкий, чистой воды радужный алмаз. Да, мне повезло, я поймал тебя первым! Или ты меня поймала, выудила в речке — думай, как больше нравится. Не веришь? Вот упрямая! Тим, ты ж даже Шону приглянулась…

Я фыркнула, глупость какая…

— Опять не веришь? Когда он меня разбудил, влез в голову, но и сам был приоткрыт. Вот я и покопался. Просто он во сто крат благороднее меня — к недолеткам не пристаёт. А я — пристаю. И приставать буду!

Ну что он меня смешит? Это нарочно?

Ас хмыкнул. И заговорил снова серьёзно:

— Тим, посмотри мне в глаза. Вот пока ты чувствуешь себя виноватой, я возьму с тебя слово. Клянись своей магией, что в следующий раз, когда ты увидишь, как я целую Брианн, несу на руках к кровати Мииру, лобызаюсь в тёмном углу с нашим Лихом синеглазым, или когда тебе принесут записку, где моим почерком написано, что «я так хочу быть герцогом, что согласен жениться даже на этой дохлой кильке», ты немедленно пойдёшь ко мне и расскажешь о случившемся! Клянись!

— Клянусь, — отозвалась я эхом.

— А теперь — нет, не отводи глаз! — скажи, ты меня любишь?

Смущённо кивнула.

— А замуж сегодня после обеда пойдёшь?

Я замотала головой.

— Ну во-от… — разочарованно протянул Ас. — Опять не уговорил…

Но, кажется, он был доволен и так.

Шон застал нас на диване вдвоём. Ас улёгся вдоль и затянул меня на грудь, шепча разные глупости и целуя мокрые глаза… Я не сопротивлялась, обняла его обеими руками и уткнулась носом в шею, вдыхая такой родной запах весеннего леса.

— Так, поставил всех на уши посреди ночи, — Шон плюхнулся нам прямо на ноги. Поёрзал, устраиваясь поудобнее. — Начал с Бри. Та не со зла. И не думала, что её кто-то увидит. Тем более — ты! — ткнул в мою спину пальцем. — Ей до сих пор нравится Ас. Вот она и придумала делать фантом и с ним разговаривать. И тут — закончила работу в секретариате, отошла за угол — и сотворила… ей просто в голову не пришло, что она кому-то на глаза попасться может.

Ох! Сразу вспомнились мои осенние пляски поутру вокруг морока Шона. Хорошо, Ас об этом не знает!

«Уже знаю…» — сообщил снизу Ас.

«И я знаю», — хихикнул сверху Шон.

Ну и пусть их! Так что с Брианн-то?

— То! Вправил ей мозги, чтоб не заигрывалась. Люди — не куклы. И объяснил, к чему её игры чуть не привели. Она девочка умная и добрая, второй раз такого не учудит. Но Бель с Ти всё равно рассказал — пусть тоже поговорят и последят.

Бель? Ти? До меня не сразу дошла оговорка Шона, явно назвавшего домашними именами Астер и Тиану. Как интересно…

— Шон! — Ас попытался приподняться и, высвободив длань, протянул её учителю: — Спасибо тебе! За всё.

— А, фигня, — отмахнулся Шон. — Хочешь руку пожать? Ну давай… Вообще, скрипачам и магам пожимание рук возводить в обычай не рекомендуется — надо беречь пальцы. Хотя нам, магам, проще — мы всегда в щите!

Вот кто о чём, а Шон о магии…

Я же чувствовала себя растерянной — будто неслась куда-то сломя голову, изо всех сил… и вдруг потеряла цель, забыла, куда и зачем бегу.

— Ну ладно, я спать пошёл, — зевнул Шон. — Сейчас вас по комнатам закину…

— Лучше обоих ко мне, — Ас не спрашивал, просто констатировал. Встав с дивана, подхватил меня на руки.

Шон по-птичьи склонил голову, глядя на нас…

Дома Ас затолкал меня в кровать к стенке, укутал по шею одеялом, улёгся рядом сам. Подумал — закинул на меня колено и обнял. Чудной! Он же в одних портках, а тут холоднее, чем на Луне! Вытянув из-под себя край одеяла, попыталась его укрыть…

В результате возни мы оказались нос к носу, настолько близко, насколько можно. А меня буквально заклинило между Асом и стеной. Но мне нравилось, впервые за последние дни мне было хорошо.

Босая ступня Аса коснулась моей. Пальцы стали поглаживать, потирать подъём. Приятно как. Подумав, повернула ногу так, чтобы он почесал подошву. Ас понял. Привычно хмыкнул, а потом, обняв, прижал теснее к груди.

— Тими… Половинка ты моя. Точнее, даже не так: не половинка — сердцевинка.

Какая же я дура! Как я могла…

Глава 19

Дороги на самом деле не ремонтируют, а только перемещают дорожные ямы, чтобы ездящим было их труднее запомнить.

Херб Шрайнер

Я рассказала Бри обо всём. О том, что Ас приглянулся кронпринцессе Брианн. И как я опростоволосилась, а Аскани был ни в чём не виноват… Бри сочувственно охала, ахала и нервно грызла мятный пряник, который она заначила в шкафу, — вдруг мне для поднятия духа пригодится?

Потом, пока шли на линейку, обсуждая волнительную тему, какие удивительные мороки и какие редкие дуры на свете бывают, вспомнила о сестре, которая тоже за меня переживала. Сосредоточилась:

«Тин! Это был морок! Ас меня любит! »

«Хорошо! »

На линейке меня пихнул в бок Киран и громко зашептал в ухо:

— Тим, не знаю, что у вас стряслось, но если я нужен — только скажи!

Стоящий с другой стороны Ас перегнулся через меня и тоже шёпотом сообщил:

— А то как же, обязательно скажем!

Наконец, в столовой ко мне попробовал подсесть Кай…

Удивительно. Кажется, любые события похожи на камень, упавший в пруд. Камень уже канул и лёг на дно, а круги всё разбегаются и разбегаются…

А ещё я думала о Шоне. О том, что тот снова меня спас. Ведь он был не обязан утешать хлюпавшую носом во сне девчонку — сам же выматывается куда сильнее! — заблокировал бы до утра амулет и спал дальше. Но прилетел. И сразу сообразил, что в увиденном мной есть неправильность. И распутал клубок недоразумений, возникший из-за того, что я не могла выдавить ни слова, а Ас просто ничего не понимал! Иначе дело могло закончиться намного хуже… Или Ас перевёлся бы в Марен-Кар, решив, что больше мне не нужен, или я бы сбежала к троллю горбатому от Аса. И хорошо, если мы бы встретились лет через пять-десять… Сколько несчастий случается оттого, что люди не могут вовремя поговорить и выслушать друг друга!

Но была одна закавыка. То, что сказал мне Ас о Шоне. Будто я тому нравлюсь. Наверное, он имел в виду симпатию? Когда с тобой занимаются, но без конца щёлкают по носу и называют членистоножкой? А с поправкой на Асову ревность — ведь он умудрился как-то даже нашего несравненного математика заподозрить в том, что тот ко мне неровно дышит, — вообще получается фигня. Вот стал бы Шон, если бы был ко мне неравнодушен, мирить меня с Асом? Ох, ответ очевиден: стал. Потому что он и честный, и добрый. И по-другому не смог бы. Ещё он мне друг, учитель, родная душа и родные мозги. И одобряет мои пироги. Но в остальном я для него — таракашка-косиножка в личиночной стадии. Похихикать вместе — всегда, а вот целоваться мне светит скорее с Мраком, который в перьях…

Но, если серьёзно, поцеловать кого-то теперь, когда поняла сама, как может быть больно от мысли о том, что ты не нужен или над тобой просто пошутили, я не смогла бы.

Во вторник в Ларране мы с Шоном были в лаборатории одни. Я поинтересовалась, а где Ри?

— Вместе с семьей в Лариндейле. Старшие вернутся уже завтра — дела ждать не могут, а младшие погостят у дедушки подольше, — пожал плечами Шон. — У эльфов праздник весны — никак не запомню название — дюже длинное. — Воздел руку в патетическом жесте и заговорил по-эльфийски: — Прекрасны златые сады Лариндейля, весенней порой пробудившись от спячки…

— А они вправду златые? — заинтересовалась я.

— Правда. Не металлические, конечно. У эльфов есть сорт яблонь, цветущих золотистыми цветами. Листьев ещё нет, а все деревья — в сияющих жёлтых цветах. Сидр из этих яблок — обалденный. Я один раз напился — такое заклинание придумал!

— А Ри долго не будет?

— Пока у Брианн заскоки не пройдут. Её специально сегодня куда подальше отправили — а то она хотела идти извиняться к тебе и Асу, а вы добрые, простили бы сразу. А тут нужно, чтоб она подольше помучилась и поугрызалась совестью. У хорошего правителя совесть должна быть размера больше среднего. А воли у неё уже хватает. Ну и интеллект… наследственный. — Шон почесал в затылке, пока я обдумывала сказанное. Потом опять уставился на меня: — Ну-ка, погляди мне в глаза? Ясно, твой приятель меня заложил… Ну да, я согласен, самооценка у тебя до сих пор неоправданно низкая, с этим надо что-то делать… — замялся.

— Шон, — я улыбнулась. — Не бери в голову. Я ведь знаю, что я тебе — всего лишь кузнечик членистоногий. Я б скорее поверила, что в меня Мрак влюбился.

— А он и влюбился. Дал бы я ему волю, он бы каждый день к тебе летал, а потом гнездо на голове свил, чтоб не расставаться. Хочешь ходить по жизни с вороньим гнездом на голове?

Это он шутит, да? Но я не против гнезда. И сама Мрака, то есть Мраков, люблю… Кстати, может быть, у меня уже достаточный резерв, чтобы превращаться в ворону, как обещал когда-то Шон?

— В ворону — достаточный. Обратно — не хватит. Расти — там поглядим… Давай уж сначала разберёмся с драконами, а потом — с воронами!

Ладно, ему виднее.

* * *

Апрель был в разгаре. Ас таки ж неведомо как выпросил у Росса для нас разрешение гулять по Ларрану. Естественно, предупреждая загодя.

Я попыталась вякнуть, что в столицу нас приглашают по делу — помогать или учиться, а не шляться без присмотра по городу. Ас пожал плечами и в следующий визит каким-то образом получил добро на променады от лорда Тиану.

Попробовала сунуться за советом к Шону, но тот был занят по самое некуда — он и ещё полдюжины драконов окучивали самый большой из Восточных островов — Понехъёлд, на котором располагалось крупнейшее поселение — Арнегастхольм и обитал, собственно, верховный конунг Восточных островов. Имя конунга я уже не запомнила, всё равно мне было его не выговорить. А проблема состояла в том, что в данный момент в Арнегастхольме шли какие-то состязания — я не поняла, как можно увязать в одной затее мамонтов и моржей, — но викинги как-то исхитрились, народу там толклась троллева туча, наручи мерцали, но понять, с какой радости, до сих пор не удалось. Так что Шон выдал что-то вроде:

«Мозги есть — решай сама», — и отрубился.

Так что Ас сказал, что в ближайшую или в следующую среду — по погоде и по настроению — мы с ним идём на прогулку по столице.

Во вторник вечером, когда чистили лошадей, Ас напомнил:

«Тим, не забыла, что завтра мы собираемся в Ларран? Он западнее на два часа. Так что если поторопимся с обедом, можем быть в городе в полпервого дня. И до темноты успеем нагуляться до упаду».

Я вздохнула. Вот жалею уже, что заварила эту кашу. А отказаться — никак Ас ведь так для меня старался…

Но сейчас на душе скребли кошки — я снова боялась.

— Тим, ты чего перед зеркалом застыла, будто призрак увидела? — окликнула меня Брита, страдающая над учебником истории на кровати.

Я заморгала, разглядывая своё отражение: худенькое лицо с карими глазищами под дугами тёмных бровей, падающие на прямой пробор каштановые волосы, тоненькая шея, выступающие косточки ключиц… Красивой я себя не считала, хотя видела то, о чём мне уже сто раз талдычил Аскани — я становлюсь очень похожей на маму, а герцогиню Лийсу все, кто её знал, считали красавицей.

Но сейчас меня занимала не внешность — тут уж что выросло, то выросло. Волновало другое — до меня внезапно дошло, что я стала не только старше и сильнее, но одновременно и слабее. И сильно.

Когда мне было всего пять, я уже ходила в лес одна. Сначала недалеко — но ведь в отрогах Восточных гор и гадюк полно, и медведя или росомаху можно встретить. И не боялась.

В двенадцать я — тоже одна — в зимнюю пургу и стужу прошла пешком путь от Рианга до школы в Китовом Киле, да ещё умудрилась по дороге выловить из Заны тонущего Аскани.

А сейчас мне уже пятнадцатый год, и речь идёт всего-то о прогулке по городу — а я чувствую себя испуганной и неуверенной. Выходило, что попав в школу, заведя друзей, сблизившись с Аскани, Россом, Шоном, я так привыкла быть в безопасности и полагаться на других, что размякла, отучилась и принимать решения, и быть начеку. Вот сейчас смотрю на кожаные тесёмки от спрятанного в вырезе рубахи амулета из лунного камня, а в голове вертится:

«Если что — Шона позову». А ведь учитель и без меня устаёт до упаду. Как можно навесить на него ещё и обязанность следить за вышедшей погулять безголовой беспомощной адепткой? Эх-х…

Пусть раньше я была мышью, но мышью самостоятельной. А теперь я кто?

Надо исправляться, так дело не пойдёт.

Как одеться, мы с Асом продумали заранее. Добротно, но неброско. Так, как могли бы выглядеть подростки из состоятельной купеческой или небогатой дворянской семьи. Волосы оба подвернули, и по совету Аса я чуть изменила абрис причёски. Теперь казалось, что пряди и впрямь короткие, чуть длиннее ушей. А я, соответственно, превратилась в мальчика.

«Нормально, — одобрил Ас. И тут же вздохнул: — Хотя, если притисну тебя к стенке, чтоб поцеловать, народ не так поймет».

Я фыркнула — в любом разе целоваться на людях я не собиралась.

Оглядела себя в последний раз — зелёная куртка, коричневые штаны, удобные сапоги. Кошелёк взяла, кинжал взяла…

«Тим, ты как на северный полюс собираешься…» — хмыкнул Ас.

Ладно, если что-то забыла — потерплю или куплю.

Переглянувшись, мы потянулись к амулетам…

Оказавшись в Ларране, в знакомом закутке с ведром и шваброй, взялись за руки, переглянулись ещё раз… И только тут мне стукнула в голову мысль — а как мы выйдем из дворца и как попадём обратно? Нас пустят? Ведь нашей дохлой невидимости против здешних мер безопасности точно не хватит!

«У меня есть пропуск на двоих, подписанный лордом Тиану», — хмыкнул Ас.

Я опять почувствовала себя не у дел. Козопаска — козопаска и есть…

«Ничего подобного. Раз эта прогулка — моя идея, то есть я тебя пригласил, то я и должен всё продумать и позаботиться о том, чтобы тебе понравилось», — серьёзно сообщил Ас.

Жизнь сразу стала казаться веселее.

Пока выбирались из дворца, пришлось два раза спрашивать дорогу — казавшаяся здравой идея спуститься до уровня первого этажа и обойти его в поисках выхода почему-то не сработала. Зато я поглядела на дворцовую кухню в разгар готовки к обеду. Впечатлило.

Но всё же, проплутав полчаса, мы оказались за воротами. Посмотрели друг на друга и нервно захихикали. Потому что оделись мы в расчёте на китокилевскую весну с ещё не растаявшими сугробами, но никак не на ларранскую. И сейчас на залитой полуденным солнцем улице с абсолютно сухими мостовыми и радовавшими глаз зелёной травкой газонами в своих куртках чувствовали себя парой селёдок на сковородке. Смех один! Собирались, собирались… Может, надо было идти гулять в этот, как его, Арнегастхольм? Заодно б на мамонтов поглядели.

Затащила Аса в тень и начала стаскивать куртку. Стянув, подумала, не повязать ли её на пояс? Наверное, не стоит. И так у нас вид не ахти. Придётся нести в руках.

— Перекинь через плечо и говори, куда пойдём, — улыбнулся Ас.

Огляделась. Сейчас мы стояли на перекрёстке: вправо и влево шли улицы поуже, а прямо от дворца — широкая и прямая. И нижние этажи домов выглядели тут интересно — половина фасадов были застеклёнными витринами с выложенными в них товарами. Ну и, наконец, вдоль тротуаров большой улицы росли деревья. Пока почки только раскрывались, и угадать, чем это будет, я не могла. Ясно только, что у нас такое не растёт. Зато куст сирени у ворот я опознала сразу!

— Сюда!

— Согласен.

Улица звалась интересно — Большой Драконьей. Мы слились с разноцветной толпой прохожих и, держась за руки, чтобы не потеряться, не спеша брели куда-то на северо-восток. Удобное направление. Солнце не слепит, а светит почти в спину, грея затылок. Я, позабыв все страхи, вертела головой, а Аскани шёл рядом, сжимал мою ладонь и улыбался.

Мы не говорили вслух — шарканье ног и гомон прохожих, стук колёс карет, цокот копыт — пришлось бы повышать голос, чтобы слышать друг друга. А вот мыслеречь была удобной. Хотя общение получалось немного однообразным: «посмотри сюда! », «ой, посмотри туда! »

Вскоре улицу пересёк широкий зелёный бульвар. С цветами на клумбах, яблонями с набухшими розоватыми бутонами, газонами и скамейками — всё, как рассказывал лорд Дэрек. Мне захотелось присесть в теньке и поглядеть на фланирующий народ.

«Мм-м… Тим, как интересно! Я заметил, что ты рассматриваешь, как одеты горожанки».

И вправду… Раньше меня это не занимало вовсе. А почему занимает теперь?

«Потому что ты становишься взрослой девушкой».

Гм-м. И всю оставшуюся жизнь буду думать о юбках в оборках и накладных буклях? Сомнительная радость.

Подслушавший мою мысль Ас затрясся от смеха.

«Астер это не мешает. Думаю, и у тебя хватит здравомыслия держаться в рамках. Смотри! Сахарную вату на палочках продают — я о такой только слышал! »

Минуту спустя Ас осчастливил меня огромной розовой штуковиной дивной сладости. Мы сидели рядом, обменивались впечатлениями и уписывали вату.

«Ты хочешь пойти куда-нибудь в конкретное место? Или просто погуляем? »

Гм, музей интересно. И библиотека, но туда меня не пустят. Рынок тоже хорошо — хотелось побродить, посмотреть не спеша, чем торгуют в Ларране, и — если увижу что-нибудь симпатичное — купить подарки сестре и Брите. Ведь они меня столько баловали, а теперь я могу отплатить…

«Идём дальше? »

Ну, я бы ещё посидела-поглазела, но на бульваре тоже было красиво. Он плавно изгибался, и ужасно хотелось узнать, что там дальше, за поворотом?

Потом нас занесло в какой-то двор, потому что я захотела рассмотреть поближе чугунного льва. А оттуда был виден дом с крышей, как шляпка гриба, и смешной трубой. А в следующем переулке обнаружился мостик через неожиданный ручеёк. Я вспомнила, что по столице протекает река — Ларрана, и захотела на неё поглядеть. Где искать реку, мы не знали, но рассудили, что, наверное, ручеёк течёт в нужном направлении.

Дальше мы ориентировались по солнцу.

— Как думаешь, герцогам по чину лезть через забор? — спросил меня Ас час спустя. — А то пойдём в обход, опять заплутаем.

Через заборы я ещё не лазила, деревенские жерди не в счёт. Только тогда, в ноябре… Можно попробовать. Если что — левитацией себе помогу.

Перегораживающий путь тёмный деревянный забор на каменном основании по сравнению со школьным казался несерьёзным — всего в четыре локтя высотой. Ас приподнял меня за талию, помогая уцепиться за верх, и подтолкнул. И через секунду, подтянувшись, оказался рядом. Устроившись наверху понадёжнее, мы подняли глаза — и узрели зелёную лужайку с уставившейся на нас круглолицей тёткой лет сорока в белом чепце и крахмальном переднике. Рядом на траве стояла большая корзина со стираным бельём. Упс. На будущее надо запомнить — прежде чем карабкаться на забор, выясни, что за ним!

— А вы кто такие? — В голосе звучали подозрительные нотки, но сердитым он не казался.

Ас на секунду задумался. Потом улыбнулся и развёл руками:

— Мы заблудились. Первый день в Ларране.

— И что ж вы ищете на моём дворе? — уже со смехом поинтересовалась женщина.

— Ларрану. Которая речка, — пискнула я.

— Реку Ларрану? — изумилась крахмальная особа.

— Да. Мы ручей нашли, а идти по течению нельзя, дома мешают, — как могла, объяснила я.

— Из какого дикого леса вы явились? По течению… — покачала головой тётка. — Ну ладно, вижу, вы не нарочно и не воришки. Слезайте. Помогите бельё повесить, а там я вам объясню, куда идти.

«Герцогам, которым по чину лазить через заборы, по статусу и бельё вешать, понял? Ты никогда пододеяльники не встряхивал? Сейчас научишься», — покосилась я на Аскани.

Сушить бельё магией Ас мне запретил. Сказал, что ни к чему. И я согласилась — погода хорошая, на ветерке само к вечеру высохнет. Только спросила у леди Руфии, как велела себя называть женщина, нельзя ли вымыть руки: после сахарной ваты ладони казались липкими. Сослалась я, правда, не на вату, а на забор. Мол, не хочу бельё испачкать.

Вообще-то, «леди» хозяйка не была. А являлась купеческой вдовой, три дочки которой давно вышли замуж. Две — за сыновей компаньонов мужа, а одна — рыжекудрая красавица Ринна, которой мать очень гордилась, — за дворянина. Нас приняли за братьев. При том что волосы Аса моими стараниями сейчас тоже выглядели короткими и, в цвет моих, каштановыми, это было неудивительно. Ас спорить не стал, подтвердив, что да, мы родственники. Я оценила корректность — назвал бы братьями, обманул бы. А так всё точно.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒