„Глава. Всего хорошего!

Прошли выходные. К третьей неделе правления Лизаветы уже отделилась определённая кучка народу, продолжавшая бегать за ней. Эти люди раздражали меня и её как самки комара: жжужат, куда ни пойди – везде они, хотят просто напиться крови. Самец комара кстати кровь не пьёт. Это так, для справки.

Лизавета ухищрялась как могла. Однажды я, перед самым обедом, пошёл к кабинету одного из коллег с верхнего этажа, спросить у секретаря про журнал. Третий этаж пустой, время не приёмное, все ушли на обед. Заворачиваю за угол и вижу – Лизавета. А рядом с ней один из коллег. Говорит ей что-то, она отворачивается и идёт в моем направлении. Тут он её за руку хватает. Меня видимо никто не замечал. Я уже подошёл достаточно близко, чтобы услышать:

— Может ты ещё и встречаешься с кем-нибудь, да?!

— А может и да! — я кинулся вперёд и прижал его к стене, — а может и со мной?!

— Алексей, не надо! — произнесла Лизавета.

— Подойдешь ещё раз к ней, по стенке размажу, — прошептал я ему и отпустил.

Мы с Лизаветой молча пошли на обед. Там я к ней никого не подпускал, взглядом, естественно. Мы ели вдвоём и молча.

Закончив с едой, пошли в кабинет.

— Скоро это пройдёт, — сказал я, — Через месяц после выборов всё проходит, не бойся. А пока я буду оберегать тебя, если хочешь?..

— Спасибо! — воскликнула она и обняла меня. Никогда раньше она меня не обнимала. Это такой безумный поток чувств и эмоций, будто что-то внутри взорвалось, словно большой взрыв: была маленькая черная точка, а превратилась во вселенную. Я понял; понял, что теперь буду вставать по утрам только чтобы спасти её от этих идиотов, чтобы она была спокойна, чтобы её никто не раздражал, чтобы она снова обняла меня! Это было прекрасно, ради этого действительно стоит жить…

В понедельник, я знал, уже вся больница будет знать, что мы с Лизаветой встречаемся. Что мы с начальником встречаемся. Чего ждать, я не знал, но готовился к худшему.

Готовиться к худшему – это хорошо. Но не когда на тебя ополчился весь коллектив, готовый пакостить по мелкой. Куча всякого на меня обрушивалось в течение недели. Серьезно, мне было очень плохо. К концу следующей недели стало невыносимо я и понял, что дальше так продолжаться не может.

Я написал. Написал. Написал! Сколько раз я думал об этом, представлял, буквально воображал и вот, я написал его!..

— Елизавета, я увольняюсь! — воскликнул я с огромным азартом, кладя бумагу ей на стол.

— Ты серьёзно? Алексей, не надо! — она взглянула на меня умоляющим взглядом, — Как же так! Как же я без тебя!..

— Ты так говоришь, будто я умираю. Нормально. Поверь, ты справишься. Я в тебя верю. Не зря же тебя выбрали. Не зря же за тебя голосовали. В тебя верили и верят. Просто подожди немного, будь построже с этими дураками, и всё образуется. Ты же сама говорила: «если утро началось плохо, то день пройдет хорошо, а вечер великолепно». Вот тоже и тут. Пережди утро и всё будет великолепно.

— Ты так считаешь? — спросила она неуверенно, — Но подписывать эту бумагу я всё равно не буду. Как хочешь, а я тебя не отпущу. Ты мне ещё нужен.

— Не будешь подписывать, я просто не буду ходить на работу.

— Алексей, ты!..

— Поверь, — перебил я её, — Я найду тысячу и один способ как уйти с работы. Я больше не буду тут работать. Не буду тут работать и всё, хоть ты разорвись!

Я вышел. Странно как-то. Раньше я думал, что если однажды уволюсь отсюда, подарю на прощание директору и нашему местному начальнику по учебнику биологии и словарю Даля. Чтоб не расслаблялись. А теперь всё совсем не так. Всё совсем по-другому, всё изменилось. Вернее, изменился я, и изменила меня Лизавета.

Вот как-то так я уволился. Лизавета в итоге всё равно подписала бумагу, хотя ещё долго меня упрашивала. Я был непреклонен. Выходил последний раз из здания без всяких банкетов и проставлений, просто крикнул:

— Всего хорошего! — и ушёл.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒

„Глава. Всего хорошего!

„Глава. Всего хорошего!