Осталось 25 учеников

Шло время, Сёго продолжал молча курить. Норико тоже держалась молчком. В зарослях чирикали птички, а верхние ветви деревьев шелестели на ветру. Световая паутина, которую они создали над ними, колебалась взад-вперед, точно маятник. Хорошенько прислушавшись, можно было расслышать шум океанского прибоя. Теперь, когда они уютно устроились в лесу, жизнь казалась почти мирной.

Частично такое ощущение подавала надежда, появившаяся у Сюи после разговора с Сёго. Они могли спастись. И если им этого хотелось, лучше всего было затаиться и ждать. Несмотря на рану Норико, ведя себя очень осторожно, они оставались в безопасности. В конце концов, их было трое, и у двоих имелось огнестрельное оружие.

И все-таки Сюя не мог не думать о далеких выстрелах, которые они слышали час тому назад.

Там еще кого-то убили? Возможно... нет, ему даже думать об этом не хотелось... но это мог быть Синдзи Мимура или Хироки Сугимура. А если даже не кто-то из них, это мог быть любой другой, ни в чем не повинный одноклассник. Сюя и Норико благодаря Сёго еще могли спастись, но остальные жили в постоянном страхе, что их вот-вот убьют.

Эти мысли держали Сюю в состоянии неослабевающего беспокойства. Да, верно, он уже обсуждал ситуацию с Сёго. Тот сказал, что им лучше всего сидеть тихо. Еще Сёго добавил, что, раз Норико ранена, они станут превосходными мишенями. Опять он был прав. И все же... правильно ли было вот так сидеть и прятаться? Юмико Кусака и Юкико Китано сохранили веру в остальных, пусть даже они и понимали, что у них нет никаких шансов на спасение. С другой стороны, при содействии Сёго у них с Норико появлялся хороший шанс. Значит, им не следует рисковать своей жизнью ради других?

Ясно было, что кто-то уже стал убийцей. Кто-то намеренно и осознанно убивал своих одноклассников. Они стали свидетелями гибели Юмико и Юкико. Собственно говоря, ученики, с которыми Сюе пришлось столкнуться, — Ёсио Акамацу, Тацумити Оки и Кёити Мотобути — тоже пытались его убить. Он сомневался, что кто-то вроде них мог стать их единомышленниками. Нет, такие присоединятся лишь затем, чтобы в нужное время предать их и убить.

«Но не следует ли нам хотя бы поискать тех, кому мы можем доверять? — подумал Сюя. — С другой стороны, есть ли способ отличить одних от других? Если мы попробуем помочь всем, „враг“ в конечном итоге проникнет в нашу группу и убьет. Меня-то еще ладно. Погибнут также Норико и Сёго».

Сюя глубоко вздохнул. И снова принялся шарить в своих мозгах. Впрочем, сколько он там ни шарил, вывод все равно получался один и тот же. Они ничего не могли поделать. Сюя мог лишь надеяться, что им как-то повезет и они наткнутся на Синдзи Мимуру и Хироки Сугимуру. Но велики ли были шансы на то, что это случится?

— Эй, Сюя, — обратился к нему Сёго, закуривая еще одну сигарету.

Сюя взглянул на него.

— Ты слишком много думаешь. Прекрати. Это бесполезно. Просто сосредоточься на себе и Норико.

Сюя удивленно поднял брови.

— Ты что, телепат?

— Самую малость. Особенно когда погода такая славная и небо голубое. — Сёго сделал еще затяжку. Затем, словно эта мысль только что пришла ему в голову, он спросил: — Слушай, а это правда?

— Что?

— То, что Сакамоти про тебя сказал. Что ты порой высказывал опасные мысли.

— А, это. — Сюя опустил взгляд.

— И что же за мысли ты высказывал?

— Не знаю.

— Но ты, наверное, сделал что-то предосудительное?

Вообще-то, Сюя сделал две такие вещи. Во-первых, ушел из бейсбольной команды. Да, верно, поступив в младшую среднюю школу, Сюя записался и в бейсбольную команду, и в музыкальный кружок. Но затем его оттолкнула военная дисциплина в команде и девиз типа «победа любой ценой». (Впрочем, ничего удивительного тут не было. Бейсбол считался национальным видом спорта. Сборная Республики по бейсболу выступала на всех крупнейших международных турнирах. К несчастью, бейсбол был популярен также и у американских империалистов. А потому, если сборная проигрывала им на олимпиаде, всему руководству бейсбольной федерации приходилось делать харакири. ) Кроме того, тренер школьной команды, господин Минато, безжалостно выставлял оттуда не очень хороших игроков, даже если они обожали игру. Уже к концу второй недели Сюя по горло всем этим насытился и объявил о своем уходе в краткой, но предельно резкой диатрибе против господина Минато и Бейсбольной федерации. Вот так золотой новичок младшей средней школы города Сироивы ушел из бейсбола, чтобы стать (как ему хотелось надеяться) звездой рок-н-ролла. Нельзя сказать, чтобы этот инцидент положительно характеризовал его, будучи отражен в личном деле Сюи Нанахары. Однако Сакамоти, судя по всему, имел в виду не это...

— Ничего я такого не сделал, — ответил Сюя. — Сакамоти, вероятно, имел в виду то, что я занимаюсь в музыкальном кружке и слушаю рок.

— Понятно. — Сёго кивнул, но ему явно хотелось узнать больше. — Ты на гитаре играешь, да? И поэтому стал слушать рок?

— Нет. Я услышал рок, а потом стал учиться играть на гитаре. Я был в сиротском приюте...

Тут Сюя вспомнил средних лет мастерового, который работал в «Доме милосердия». Он всегда был бодр и весел, а его редеющие волосы были гладко зачесаны назад и торчали на загривке («Такая прическа „утиный хвост“ называется», — объяснял мастеровой). Теперь он содержался в исправительно-трудовом лагере на острове Сахалин. Как он туда угодил, никто из детей в сиротском приюте, включая Сюю и Ёситоки, толком не знал. Прощаясь с ними, мастеровой ничего объяснять не стал, а лишь сказал: «Я непременно вернусь, ребята. Только вот придется малость под „Тюремный рок“ кайлом помахать». Затем он отдал Ёситоки свои старые самозаводящиеся наручные часы, а Сюе — электрогитару «Гибсон». Эта электрогитара была у Сюи первой. Жив ли еще тот мужчина? Сюя слышал, что в исправительно-трудовых лагерях рабочие часто умирали от переутомления и недоедания.

— Один человек дал мне кассету. А потом электрогитару.

— Понятно. — Сёго кивнул. — А кто тебе нравится? Дилан? Леннон? Или Лу Рид?

Сюя воззрился на Сёго. Челюсть его отвисла.

— Вот это да, — вымолвил он.

Раздобыть рок в Народной Республике Дальневосточная Азия было очень непросто. За всеми зарубежными поступлениями внимательно следил так называемый Комитет по делам популярной музыки, и благодаря его стараниям все, что хоть отдаленно напоминало рок, через таможню не проходило. С роком обращались примерно так же, как с наркотиками. (Сюя даже однажды видел в административном здании префектуры такой плакат: на фото типичного рокера с длинными сальными волосами был наложен красный круг с диагональной полосой. Надпись на плакате гласила: «Рок не пройдет». Просто класс. ) Руководству Республики категорически не нравились ритмы этой музыки, не говоря уж о текстах песен, которые вполне могли подстрекать людей к организации антиправительственных действий. Одним из наиболее опасных исполнителей считался Боб Марли, но самым очевидным примером обоснованности тревог правительства служили строки Леннона: «Пусть говорят, что я мечтатель, / Но я такой не один. / Надеюсь, однажды вы к нам примкнете, / И мир станет един». Разве могла Республика не расценивать подобные пожелания как угрозу?

В музыкальных магазинах можно было найти прежде всего музыку местного производства, в основном тривиальную попсу. Самым экстремальным зарубежным исполнителем, на взгляд Сюи, был, пожалуй, Фрэнк Синатра. (Хотя его песня «Мой путь» вполне для их страны подходила. )

Какое-то время Сюя считал, что тот мастеровой с «утиным хвостом» был отправлен в лагеря именно за увлечение роком. Поэтому ему казалось, что электрогитара и кассеты, которые тот ему оставил, таят в себе нечто опасное. Но Сюя, судя по всему, ошибался. Поступив в младшую среднюю школу, он выяснил, что многие ребята увлечены роком и имеют электрогитары. (Понятное дело, Кадзуми Синтани тоже была пламенной фанаткой рока! ) Через музыкальный кружок Сюе удалось раздобыть дублированные копии песен «Времена меняются» и «Встань! ».

Впрочем, это относилось только к их сплоченной группке. Если бы проводился социологический опрос, девяносто процентов учеников сказали бы, что никогда не слышали рока. (Хотя даже те, которые слышали, тоже сказали бы, что не слышали, а потому вышли бы все сто процентов. ) Учитывая широту кругозора Сёго, казалось неудивительным, что он знал о роке, но все же Дилан и Леннон были чертовски экстремальными музыкантами.

— Брось так психовать, — сказал ему Сёго. — Я городской ребенок из Кобе. Это здесь, в Кагаве, вы все такие неотесанные. А я рок худо-бедно знаю.

Сюя слегка ухмыльнулся и взял себя в руки.

— Больше всего я люблю Спрингстина, — сообщил он Сёго. — Хотя Вэн Моррисон мне тоже нравится.

— " Рождены бежать" — классная вещь, — похвалил тот. — И «Всякий раз, как Бог светом осеняет» Вэна Моррисона тоже.

Сюя опять разинул рот, а затем ухмыльнулся.

— Да ведь ты все знаешь!

Сёго ухмыльнулся ему в ответ.

— Я же тебе сказал. Я городской ребенок.

Тут Сюя заметил, какой тихой и молчаливой все это время оставалась Норико, и встревожился, думая, что она может так себя чувствовать из-за разговора.

— А ты, Норико, рок когда-нибудь слушала?

Норико улыбнулась и покачала головой.

— Нет, не слушала. А какой он?

Сюя улыбнулся.

— Знаешь, там встречаются образцы прекрасной поэзии. Не знаю, как сказать, но эта музыка действительно отражает человеческие проблемы. Конечно, песни могут быть о любви, но порой они о политике, о человеческом обществе, о том, как мы живем, и о самой жизни. А мелодия и ритм помогают тебе лучше усвоить слова. Вот, например, Спрингстин поет в «Рождены бежать»... — Сюя процитировал концовку песни: — " Вместе, Венди, мы одолеем грусть / Всей моей безумной душой я любить тебя стану / Однажды мы обязательно доберемся, куда хотим / И под солнцем пойдем... — Последнюю строчку он негромко пропел: — «Бродяги, детка, похожи на нас — рождены беглецами». — Затем Сюя сказал Норико: — Когда-нибудь мы обязательно эту песню послушаем.

Норико широко раскрыла глаза и кивнула. В иных обстоятельствах ее лицо могло бы загореться энтузиазмом, но сейчас она лишь откликнулась слабой улыбкой. А Сюя тоже слишком устал, чтобы это заметить.

— Если бы все больше слушали рок, — сказал он Сёго, — этот проклятый режим давно бы рухнул.

Да, верно... ведь Норико так и сказала: «Это потому, что никто об этом не знает». Сюя подумал, что рок-музыка открывает человеку все самое главное. Именно поэтому правительство ее и запрещало.

Сёго раздавил очередной окурок о землю.

— Послушай, Сюя, — сказал он затем.

— Что?

— Ты правда думаешь, что рок имеет такую силу?

Сюя с энтузиазмом кивнул.

— Да, конечно.

Сёго посмотрел на него и отвернулся.

— А я сомневаюсь. Рок вполне может помогать выплеснуть наши разочарования, удобным способом выпустить пар. Да, он вроде бы запрещен, но если ты хочешь слушать рок, ты можешь его слушать. Значит, он все-таки служит для выпускания пара. Я вот что хочу сказать. Нашей страной вовсе не дураки управляют. Кто знает, может они в конце концов рок-н-ролл станут использовать.

У Сюи было ощущение, что ему дали пощечину. Рок был его религией, тексты песен — страницами Библии, Спрингстин, Вэн Моррисон и другие герои — кем-то вроде двенадцати апостолов. Хотя, конечно, Сюя сейчас находился в страшном шоке от того, что вокруг погибали его одноклассники. Так что услышанное не настолько его шокировало.

Сюя заставил себя успокоиться и медленно произнес:

— Насчет этого я не знаю.

Сёго несколько раз кивнул.

— Зато я знаю. Так или иначе, дело совсем не в том, запрещают рок или поощряют. Суть в другом. Всякий, кто хочет слушать рок, должен иметь возможность слушать его, когда пожелает. Вот к чему все сводится. Верно?

Сюя немного поразмыслил.

— Я никогда так об этом не думал, — сказал он затем. — Но я понимаю, к чему ты клонишь. — Он помолчал и добавил: — Просто фантастика. Даже не верится, насколько ты проницателен.

Сёго пожал плечами.

Они еще немного помолчали.

— И все-таки... — сказал Сюя, — я верю в то, что рок — мощная сила. Мало того, он позитивная сила.

Тут Сюя вспомнил, как Норико говорила про позитивную силу в нем самом.

Сёго открыл новую пачку сигарет и взглянул на Сюю. Затем усмехнулся и закурил.

— Если честно, — сказал он, — я с тобой согласен.

Сюя улыбнулся ему в ответ.

— Хотя довольно забавно, что мы теперь и впрямь в таком положении, — заметил Сёго.

Сюя его не понял.

— Ты о чем? — спросил он.

— Нам теперь только бежать и остается, — ответил Сёго. — «Мы рождены беглецами».

⇐ Предыдущая 29 30 31 32 333435 36 37 38 Следующая ⇒