«Пришел мой конец.»

– У него день рождения 7 ноября. И на 7 ноября 84-го года он заболел. Собрались мы, дети все приехали. Завели они разговор о науке, о каком-то ученом. И он вдруг забыл этого ученого! И не мог вспомнить. Пошли мы с ним ночевать в старый домик. И вот он все – ох да ох – ходит. «Что с тобой? Болит что-нибудь? » – спрашиваю. «Нет».

Утром вызвали врача, тот направил его на обследование в Каз. Там решили, что его срочно нужно везти в Новокузнецк. Неделю обследовали его и сделали заключение: инсульт головного мозга. Он никого не помнил, даже детей. А меня узнал: я как пришла в больницу, ухватился за меня: «Увези отсюда, увези скорее! » Назавтра его выписали, и вернулись мы домой. То, бывало, приду к нему в старый дом, в его «рабочий кабинет», он говорит, говорит без умолку, а тут – молчит. Сядет, поест, ляжет на диван. А над диваном полка, а на полке книги. Вот он достанет одну книгу, другую, перекладывает их, а читать не может. Я наблюдения веду, по хозяйству управляюсь. Поесть ему принесу: поест – ляжет, поест – ляжет.

Новый год прошел, февраль наступил.

15 февраля утром прихожу, смотрю – он сам встал, оделся, обулся. Я приношу газеты, он садится, читает их. Я удивилась: что такое, думаю, с самого начала болезни такого не было, наверное, выздоровел. Спрашиваю: «Толь, ты наших детей помнишь? » А он: «Да ты что, с ума сошла? Как же я их не помню? » «Ну скажи, Валера в каком году родился? » Он всех подряд назвал, всех знает. Сел газеты читать. Я рада не рада, вышла. Возвращаюсь, а он, видно, чурку хотел расколоть, топор взял, и его снова прихватило: «У меня, – говорит, – сразу все-все заболело». Побежала за лекарством, приношу, а он на полу лежит. «Толь, ты чего это на полу развалился? Упал, что ли? » – «Нет, я лег – тяжело... »

Позвонила Камиллу, он был на станции, на горе: «Камилл, с отцом плохо! » Он тут же и приехал – скатился на лыжах. Спрашивает: «Папа, что с тобой? » А он и говорит: «Камилл, пришел мой конец, я умираю». Позвонила в «скорую», врач приехала, укол давай ему ставить, а он ни в какую – никогда в жизни не давался уколы ставить. Уговорили его. Видно, отлегло немного, и он давай ее спрашивать по медицине. Она засобиралась было к другому больному, а он все ее не отпускает: посидите, мол, посидите. Та все же уехала, а через 15 минут ему плохо стало. Сердце остановилось...

Была пятница, и я пошла на рудник, чтобы успеть перед выходными снять со сберкнижки 600 рублей денег. Умер он пятнадцатого числа в пятнадцать часов пятнадцать минут. Все пятнадцать...

Хоронили в мороз. Градусов двадцать, наверное, но солнце ярко светило. Народу было много, из Кемерова, из Новокузнецка приехали. Пронесли его по Центральной улице, мимо рудоуправления и так, на руках, до самых могилок донесли, даже на машину гроб не ставили. Он, правда, просил похоронить его не там, а на вершине горы, возле обсерватории, но кто ж разрешит? Да и нет уж теперь этой обсерватории... Похоронили, все разъехались, я осталась. И так уже 13 лет живу...

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 67