2 картина

(Ночь. Небо плотно укрыто тучами. Пустынное место, дорога, слева мост уходит в темноту, на переднем плане почти облетевшие кусты, вдалеке видны очертания домов, лают собаки, слышен плеск воды в реке. Входит, осматриваясь, Емельян, в руках у него толстая железная палка)

Емельян – На самом съезде с моста доски выбиты, — значит, поедет шагом. Место – лучше и желать не надо. (прислушивается) Не слыхать пока. Ничего, мы люди мелкие, не гордые. Обождём. (пауза) Идёт будто кто. (вглядывается в темноту) Шатается. Пьяный что ли?

(входит Барышня, в темноте видны только её очертания, она что-то бессвязно бормочет, всхлипывает)

Емельян – (тихо в сторону) Баба! Тьфу тебе, треклятая! Подойди-ка. Намылю шею (ложится в кустах у самого моста).

(Барышня идёт прямо на него, вдруг с криком падает)

Барышня – (отчаянно рыдает) Милый, за что?! За что?! За что?!

(Из тучи выходит месяц и освещает всё вокруг. Емельян приподнимается на локте и некоторое время удивлённо рассматривает Барышню, потом тихонько кашляет)

Барышня – (в ужасе) Кто это?! Кто?! Кто тут?!

Емельян – (встаёт на ноги, растерянно) Я, значит это.

Барышня – Кто вы?!

Емельян – Кто я-то? Так… Вы, прежде всего не бойтесь меня, барышня. Я вам худа не сделаю. Я — так себе человек, из босой команды я.

Барышня – (слушает, потом долгая пауза, после неё равнодушно) Ах, не всё ли теперь равно? Хоть убийца. Я топиться пришла сюда.

Емельян – (потрясённо) Да что вы такое говорите, барышня?! Не в жисть не поверю! (дальше всё горячей) Да как же такое возможно?! Да чего же вы так?! Такая молоденькая! Такая раскрасавица! Топиться?! Вот же удумали?! Гляньте-ка на себя! Ведь вы дитё совсем! Маленькая, беленькая, кудряшки на щёчках! Ровно кукла! Глазки какие большие! А смотрят как! Да другой такой век не найдёшь, хоть всю землю кругом обойди. Да и искать нет надобности! На такую красоту жизни не хватит наглядеться! Только и дела, что на божницу посадить, да пылинки сдувать. Вы ж как глянете, словно рублём дарите! Цветок нежный! Облачко небесное! Рыбка златопёрая! Аньгел бескрылый! Или с крыльями!

(Барышня слушает внимательно, смотрит на Емельяна сначала удивлённо, потом серьёзно и внезапно улыбается)

Барышня – (протягивает руку, просто) Меня Лизой зовут. А вас?

(Емельян теряется, долгая пауза, потом падает на колени перед ней)

Емельян – (рыдает, бьёт кулаками землю) Барышня!... Барышня!... Эх!... Барышня!

(Барышня берёт Емельяна за голову руками, поднимает его лицо к себе, ласково глядит и долго не может заговорить)

Барышня – (через силу) Милый вы мой! Вы тоже несчастный, как и я! Да? Скажите, хороший мой!

(Емельян не в силах говорить, только смотрит на неё и шевелит губами. Барышня наклоняется и целует его в лоб. Емельян потрясён. Машинально прикладывает руку ко лбу)

Барышня – (поднимается) Проводите меня домой.

(Емельян встаёт, идёт неуверенной походкой, периодически поднося руку ко лбу, будто проверяя)

Барышня – (не очень заботясь о том, слушают её или нет) Знаете, я ведь одна дочь у родителей. Купцы они. Очень уж любят меня, во всю мою жизнь ни в чём от них отказу не знала. Так вот. Приехал по весне к Варваре Марковне (это соседка наша) племянник из Москвы - молодой человек, наукам разным обученный. А уж знали бы вы, какой миленький! Наши барышни мгновенно всполошились. Всем он сразу для уроков понадобился. А чем я хуже? Маменьке пожаловалась, перед папенькой поплакала, они ему цену и назначили, да такую, что всех прочих перебили. Не стало ему нужды по другим домам ходить, со мной одной занимался…

Так забавно. Он мне урок объясняет, я слушаю внимательно, а сама разглядываю его. Он вдруг смутится, раскашляется, раскраснеется, что девица. Однажды я за книгу взялась, а он отпуститься не успел. Как руки его коснулась, ровно ожгло меня. Я в глаза его глянула, а они у него лучатся, будто светом небесным меня ласкают… Что тут сказать? Влюбились мы друг в друга. Так лето и пролетело, словно в дымке какой. Дней не помню, только ощущение счастья безмерного.

Потом уже ближе к осени он уехал, а я стала его ждать. Мы так уговорились, что кончит он там свою науку и приедет венчаться... А он и не приехал... Письмо только прислал. Там про то, что всё это было наваждение, летний сон, от которого надобно поскорее проснуться. А в конце самое обидное - не пара, видите ли, я ему. Так и прописал, не постыдился! Уж как мне больно стало! Света не взвидела! Верите? Воздуха вдосталь не могла набрать! Грудь стиснуло, горло перехватило. Чуть-чуть не задохнулась! Как с этой болью жить теперь? Думала, думала, да и удумала (неожиданно останавливается, поворачивается к Емельяну). Ну, голубчик, вот и дом мой. Прощайте! Завтра я уеду отсюда. (После небольшой паузы) Вам денег, может быть, надо?

Емельян – (с усилием, точно разучился говорить) Нет, барышня.

Барышня – Скажите, не стесняйтесь.

Емельян – Не надо, спасибо вам!

Барышня – (настойчиво и ласково) Ну, добрый вы мой, не стесняйтесь, скажите, возьмите!

Емельян – Не надо, барышня.

Барышня – Никогда я не забуду вас! Подумать только. Ведь совсем чужой мне человек, а таким близким и родным стали. Оставайтесь же с Богом, хороший вы мой.

(Горячо пожимает ему руки, быстро уходит. Емельян стоит какое-то время, потом тяжело опускается на скамью)

Ночной сторож – (подозрительно) Ты чего тут торчишь? Али слямзить хочешь чего ни то?

(Емельян как очнулся, в ярости бьёт сторожа кулаком в лицо)

Ночной сторож – (кричит) Ах ты, варнак! Драться вздумал, туды тебя растуды?! Да я в кутузку тебя! Эй! Сюда! Сюда! Держи вора! (принимается свистеть, тут же ему откликаются другие свистки. Емельян садится спокойно на скамейку).

⇐ Предыдущая 123 Следующая ⇒