|
|||
Виктор КуллэСтр 1 из 2Следующая ⇒
* * *
Флейту богиня оземь швырнула с досады — я подобрал. На мне проклятье Паллады.
Чтоб преуспеть в авлодии — знаю теперь я — ей не достало усердия и терпенья.
Или страшилась, что, раздувая щёки, станет смешна и нелепа? Боги жестоки.
Авлос, что ей сотворён из кости оленя, лик искажает, слюну пузырьками пеня.
Внешняя красота потерпит едва ли, чтобы волшебные звуки к небу взмывали.
Мне наплевать на внешность — отпрыск Силена. У козлоногих одно наслажденье: сцена.
Нимфы насмешливые язычками чесали, как я играл на флейте овцам часами,
днями, неделями. Как изощрился с годами, пренебрегая и нимфами, и стадами.
Страшен, смешон от рожденья, украшен рогами, грезил: гармония нас уравняет с богами.
Вот и сподобился каверзного турнира, где Олимпийский бог убивает сатира.
Ведь превзойти Всемогущих — себе дороже. Мне бы чуток сфальшивить, сыграть поплоше —
стыдно. Не перед судьями — перед двутростой флейтой, учившей душу расстаться с коростой.
Люто казнимый, сумел не отречься от дара: авлос сильней, чем напыщенная кифара!
Но и в посмертии мучит одно и то же: я проиграл, остался совсем без кожи.
Мстительно божество, сверх меры ревниво — что для него назойливая рванина?
Нервы натянуты, словно воловьи жилы на черепаховый панцирь. Пока мы живы,
мы не умеем ценить простые мгновенья: радость объятия, сладость прикосновенья.
Пёс мой пастуший в ночи сиротливо брешет. Скушно без нимф. Впрочем, их иные утешат.
Даже свисая трофеем в сосновом храме, я содрогаюсь долгими вечерами,
звуки извлечь пытаясь. Не на потребу: музыку мёртвых расслышать дано лишь небу.
|
|||
|