Хочу пока ещё в моих руках остались силы, До коль мой разум трезв и чист, По куда крепки мои нервы, И каждый миг мне ещё мил Открывать двери в этот мир

АВГУСТИНЫ

Моим голосом написано великое творение человеческого совершенства и превосходства. Звучный, широкий, торжествующий голос человечества открывает ворота восторга. Пускай для вас эта книга будет доказательством торжества человеческого интеллекта над бескрайними просторами нашего прошлого невежества.
Я говорю как идея, как мир и чистое небо, как симфония великого и ужасного, первого и непобедимого. Пускай изречения и афоризмы вдохновляют вас на великие поступки, мысли и дела. Не подпускайте же к себе героическую славу, ибо так вы бежите за падающей звездой. Великие люди загадывают желания падающим звёздам, чтобы те впредь больше никогда не разбивались.

ПРОЛОГ

Я говорю ей гордо и один раз — «Впредь, ты мне ничего не обещаешь»
Чтобы она никогда не могла мне ответить тем же. Она поднимается и уходит прочь.

_____

Белый бумажные лист лежит у вас на столе. Справа от него находится перо, чернила, и мел. Мел твёрдый, крошится на столе, пачкая белый лист бумаги своей белой гипсовой структурой. На бумаге отпечаток вашего пальца, инициалы, первая заглавная буква. Длинная строка пустого содержания и мел оставляющий на бумаге след вкусного гипсового очерка вашего повседневного дня. Так из года в год пишутся книги, чьи имена закрашивают учебным куском человеческого знания белый и ничем не заполненный лист бумаги. Могли быть
пером и чернилами надписи на бумаге, слова, стихи, можно было бы пролить все чернила на бумагу, уйти и оставить пылиться этот белый лист с штрихом от мела. Но в ответ белый лист остаётся белым, мел остаётся не тронутым, а чернила не открытыми, перо остаётся у птицы, птица летит на Юг.

Птичий полёт подобен свободе, крылья свободы отряхивают ветер, чтобы клетка осталось открытой для птицы. Золотая решётка с маленьким замком без принцев и принцесс. Круглые часы на пальцах фокусника в белых перчатках крутятся как у маятника из стороны в сторону, а синее море омывает одиноко стоящий озаряющий ваше лицо золотой маяк. К вам не идут корабли, не капает с неба дождь, не кидают камни в затылок. Пение шума волн, русалок некогда поднявших свой лик с глубины жемчужного кальция вашей белоснежной улыбки. Каждая капля моря есть дом для жизни. Лоскут парусины летит по ветру и очутился он на вашем лучезарном лице, чей нежно золотой и жемчужный оттенок больше не отражается в великом вместилище торжества всего театра мирового кино. Маленький кусочек ошметка мачты скрывает ваше лицо. Апофеоз человеческой гордости.

Руки останутся на ваших плечах, когда последняя башня упадет за вашей спиной. Руины лягут у ваших ног, музыка станет вашим умом, а голос подле вашего слова оставит своё. Глаза закроют белой тряпкой, по ней кистью проведут белой краской, в зрачках останется белый хрусталик.
И будет назван он птицей.

Свобода, как много в тебе бурных красок, как много баталий и предубеждений сказано о тебе. Лжепророки истины являются к тебе днями, истязая тебя и оскорбляя твою наигранную наготу. Ты стала синонимом мира, где война больше не являются тобой. Слишком много ты ответила им, как немного ты сделала для нас. Уходи же прочь, ведь ты разочаровала своё дитя! Ты позволила ему простится с собой юным, чтобы перестать делать его старым. Теперьтвой ребёнок уходит от тебя, а тывновь становишься чистым листом, что станет голубем сидящим в открытой золотой клетке.

***

Твои письма — есть разбитые паруса театра человеческого кино на моём мокром от моря лице.

Кем был я если писал свои картины в праздник. Кем бы я стал если
бы их никогда не пришлось писать. На эти вопросы ответа никого непоследует. Моя язык — эта не скупость, не натура с голой грудью.
Мне не хотелось писать, ведь письмо будто рассказ или коллегия, эллегория, эллена, аллиастра. Нет, их слов не существует, но они перед вашими глазами. История дамочка любящая только победителей, и не презирающая скупость и глупость.

О эта чудесная особа, которая не даствам спокойно жить, если в вас есть хоть капля благородной крови, хоты бы пистолет со шпагой, а лучше рапира.

Как вам понять, что может быть идеально, а что гладко, как услышать звук, чьи ноты не совпадают с инструментом. Что дать раскату неба над безмятежной вьюгой в холодном сером небе, если не прощенье миловать ему за его ненастье.

Как отличить выскочку от лорда и миловать его жизнь не отнимая чести?
Да будь я сотни раз измотан, избит, страшен и противен, если бы некоторые выскочки не просили моих страданий. Посему не будет больше моей крови на лице, а руки мои омоют океаны и все твои письма пролетят мимо меня как та парусина.

Сюда больше не льётся свет, здесь больше нет чужого запаха, а временами старые обои, оборванные совсем недавно вычеркивают имена людей, живших здесь когда-то. Чтобы я не писал об этом новом месте, его уже давно покинули духи прошлого, они отправились на свалку в чёрных пакетах для строительного мусора, ровно так же как и добрая часть людей, и вовсе неважно на сколько хорошими или плохими они прожили эту жизнь. Они были людьми, они когда-то жили в этой комнате, строили её, делил совместный быт, возможно искренни любили друг друга, создавали будущее для других.
Но, нет, теперь это всё в прошлом.

Холод томительный жёг моё сердце,
На мне были порваны сапоги
Лицо моё стало похоже на землю
Глаза были полностью отключены.

Не зная бродил я по суше у моря
В надежде брыкался и звал к маяку
Он мне озарял лицо белой краской
А я не притрагивался к листку.

Шли годы, потери велики и воды
Текли как ручей подле снов моих крик
Раскаты, удары и небо повсюду
Летели сквозь время, сознание, быль.

Листки не написанных мною тайн
Вокруг меня бурей кружили
Харон не пускал меня в странствие в дали
Где войны с героями птицей кружили.

Тогда устремился я к острову ближе
Мерцали костры и на нём сотни псов
Кричали и лаяли прося о пощаде
И мяса оставить собой.

Они устремились ко мне открыв пасти
И все как одна
И я здесь один.

Хочу пока ещё в моих руках остались силы, До коль мой разум трезв и чист, По куда крепки мои нервы, И каждый миг мне ещё мил Открывать двери в этот мир

Уже не помню как давно,
С какого места я начал,
И где корабль мой нашёл
Свой тихий Лермонтов причал.
Где чарами пленён чужими,
Кого околдовал своими,
Зачем учился и творил,
Куда ушёл, кого любил.

История про лесть и подвиг,
Меня однажды вдохновила,
Осколок пистолетного свинца
Пролил на все мои стихи чернила
И вновь труды мои всех жизней,
Он превратил в пороки истин,
Каких однажды мир был полон,
Но пуст кругом весь эшелон
И нет сомнения ни в чём,
И путь проделанный с трудом
Мне двери открывал потом

Я был простым и славным парнем,
Мне здесь хотелось быть своим,
Всех грёз собравших мира страсти
Подобно свету озарить!

Чтобы любой мог всё забыть.
В миг обернуться и понять
Что жизнь живёт всегда без правил:

12 3 4 Следующая ⇒