ВСТУПЛЕНИЕ

Доктор Грэхем Доуз, инструктор по НЛП, Лондон

Еще один труд Майкла Холла! У этого парня книги вылетают из компьютера одна за другой. Всякий, кто умеет бегать, может и читать, но надо уметь бегать очень быстро, чтобы поспеть за Холлом. Этот человек знает секрет стратегии турбореактивного литературного творчества. Слова так и сыплются из-под его пальцев.

Сначала этот фонтан прозы забил со страниц журнала «Точка отсчета» — в нем опубликовали статьи об основоположниках НЛП, таких как Бейтсон и Коржибски (работы обоих подробно рассматриваются и в этой книге). Затем Холл увлекся историей перемен, статьями о мыслителях и терапевтах, которые «подошли вплотную к открытию НЛП». А затем последовал резкий качественный скачок: разогнавшись, Холл приступил к публикации материалов, которые легли в основу его модели мета-состояний. Эта бешеная гонка привела к выходу в свет книг Холла — около дюжины. Многие другие еще не опубликованы, рукописи ждут только появления издателя, который «причешет» их, «оденет», откроет перед ними дверь и выпустит в большой мир.

В «Модели мета-состояний» Холл выдвигает предположение, что мы испытываем состояния по поводу наших состояний, и что многие состояния, которые тревожат нас, — результат путаницы рекурсивных петель. К примеру, нас что-то тревожит. Избавиться от этого ощущения мы не можем. Мы чувствуем себя глупо из-за этого беспокойства, потом досадуем на себя за глупость, потом волнуемся за свою иммунную систему и в конце концов теряем власть над собой. Но тот же самый процесс можно обратить себе на пользу.

Осознание, что мы находимся в таком состоянии, способно спровоцировать желание добродушно посмеяться над собой, а оно, как мета-состояние, меняет качество состояний низшего уровня. Модель мета-состояний, привлекая внимание к рекурсивному элементу сознания, его преимуществам и опасностям, увеличивает ценность критического вопроса: «Полезно ли для меня то, как я сейчас мыслю/чувствую? » (основной вопрос любой практики •самоуправления). В конечном итоге, делая акцент на наши взаимоотношения с собой, модель мета-состояний приводит к вопросу: «Как с собой обращаться? »

В этой книге мы познакомимся с теоретическим НЛП — отраслью, которой обычно пренебрегают, почти запрещенной в столь практической сфере. НЛП пропагандируют на утилитарной, прагматичной платформе, представленной сторонниками инструментализма. Теорию отвергают в пользу моделей, выбирая из них только «действующие». Эта поляризация — наследие времен, когда теория считалась отражением абсолютной реальности. Сама парадигма давно потерпела крушение, но в ее обломках по-прежнему продолжают рыться. Теория больше не описывает нерушимую Реальность. Это концепция, порожденная человеком. Со своей историей. С набором сопутствующих предпосылок. Такая же реальная, как все остальное.

С современной точки зрения, модели выглядят настолько же догматичными представлениями «о том, как устроен мир», как и любая теория. Вероятно, более плодотворным является различие между теорией для понимания и теорией для действия. Теория для понимания почти не предлагает руководства к действию (отсюда и критическое отношение НЛП к теории), в то время как теория для действия всегда опирается хотя бы на нечеткую теорию для понимания. Разумеется, НЛП предназначено для действия, но оно широко пользуется теоретическими ресурсами (например, отличиями, концепциями, взаимоотношениями между ними, классами и категориями, иерархической структурой, подтверждающими процедурами и т. д. ).

Для специалистов по НЛП модели — это мы. Соберите модели, а затем разделите их, чтобы создать что-либо новое, — такова сущность теории. То, что поддерживает в ней жизнь. НЛП — мятущийся дух, поле боя и игры моделей; с их помощью мы прядем ниточки, за которые потом будем дергать, управляя собой. Неудивительно, что таким образом НЛП является многомодельным подходом. Ядро НЛП почти ничего не содержит. Большинство методик, если рассматривать их как выражения потенциальных моделей человеческого поведения и изменений, указывают в разные стороны. Модель якорения отличается от модели частей, а она, в свою очередь, отличается от модели стратегий, отличающейся от модели изменения истории, которая отличается от модели субмодальностей, и т. д. Так мы соотносим все разрозненные мрдели человеческого поведения и изменений и можем применить их все в ходе одного вмешательства — этим и объясняется характер НЛП как «открытой теории».

В этой книге Холл обращается к модели стратегий как первой и самой изученной в процессе моделирования (хотя она лишь отдаленно напоминает созданные Ричардом Бандлером и Джоном Гриндером модели Фрица Перлса, Вирджинии Сатир и Милтона Эриксона). Выразив сомнение, основанное на неадекватном применении мета-уров- ней, Холл берет нас в путешествие по Логическим уровням во всех многочисленных проявлениях, в которых они оказывают влияние на НЛП и становятся его частью — от Бейтсона, Коржибски и Дилтса до собственной модели мета-состояний Холла, — делает небольшой крюк в сторону, чтобы рассмотреть вопрос о том, какой уровень считается логическим, а также разобраться в путанице, которая возникает,, когда логический тип находится на уровне. (К счастью, описания — понятие растяжимое, и моделями и концепциями можно с успехом пользоваться и без соблюдения швейцарской точности. ) Таким образом, создается основание для объединения модели стратегий и модели мета-состояний, поскольку одно и другое дополняют карту опыта и возможности изменений. Воспользуется ли читатель этим предложением, зависит от личных предпочтений и пристрастий, а к чему это приведет, в том числе и для НЛП в целом, покажет время. Но было бы ошибкой полагать, что успех этой книги как вклада в НЛП всецело определяется именно таким результатом.

Холл — чрезвычайно вдохновляющий автор, неважно, согласны вы с ним или нет. Он с явным удовольствием окунается в поток НЛП, изменчивые отличия завораживают его, как ребенка — кубики, с их помощью он создает новые конструкции и опровергает фреймы. Главным образом он занимается надстройкой этажей, переходя на мета-уровни. (В сущности, он рассмотрел столько моделей НЛП, проанализировав их с точки зрения мета-состояний, что возникает опасение, как бы модель мета-состояний не приобрела известность как «модель, которая поглотила НЛП». ) Идеи так и пощелкивают, укладываясь точно на свои места, как костяшки в китайском домино. Игра началась. Появился тот, кто готов высказаться по любому вопросу. Читателю предлагаются новые идеи и перспективы — ради развлечения и в то же время для того, чтобы стимулировать его мышление. Это значительный вклад в любую нервную систему. Пошевели извилинами, детка!

С каждой новой книгой модель мета-состояний быстро обогащается. Это все равно что наблюдать за ростом кристаллов. Здесь, к примеру, Холл добавил принцип перехода мета-состояний в первичные состояния. Это придало им материальности. Если эти состояния имеют приставку «ме- та-», это еще не значит, что они уводят нас прочь, вверх, к нереальному, обособленному и абстрактному.

Обрушившись до первичного состояния, они ощущаются как боль на множестве уровней, и в этом ощущении нет ничего абстрактного.

В этой книге вы также найдете увлекательное исследование природы абстракций высшего уровня, а знакомые концепции, такие как «личность» и «эго», получат неожиданное уточнение. Язык занимает центральное место в модели мета-состояний; интерпретируя его влияние на опыт, Холл описывает его как мета-репрезентативную систему (статус, который он некогда имел в ранних 4-, 5- и 6-компонентных комплексах). И действительно, мыслители вроде Умберто Матураны и Франциско Варелы наверняка заявили бы, что язык — наша единственная репрезентативная система (подразумевается, что НЛП придется отказаться от заложенной основателями метафоры разума как компьютера).

Делая акцент на инструментарий, энтузиасты НЛП зачастую превращаются в рабов методик. «Не сиди сложа руки, делай хоть что-нибудь! » И вправду, есть опасение, что НЛП растаскают на методики для применения во всевозможных сферах, а генеративное дробное уравнение НЛП останется высохшей, всеми позабытой оболочкой.

Уже сейчас существуют разные определения НЛП: как науки о структуре субъективного опыта, как установки и методологии, оставляющей за сдобой шлейф методик, или как практической гносеологии. Предлагаю еще одно. В общую картину НЛП вписывается, как путешествие в мир опыта. Это открывает перед нами практически безграничные возможности. Мы, люди, в избытке располагаем опытом. В сущности, опыт — все, что у нас есть. Он делает человека человеком. Некоторые считают, что опыт уже колонизирован, даже обжит и занят быстро разрастающимся мегаполисом Уверенности. Но Уверенность — допущение, не подходящее для НЛП, где опыт — новая территория, ранчо, простирающееся до самого горизонта. С горсткой жилищ, несколькими враждующими бандами, табунами диких мустангов и почти полным отсутствием признаков цивилизации.

Майкл Холл выезжает на просторы этого ранчо с лассо и возгласами «йохо! ».

Грэхем Доуз, Лондон, сентябрь 1997 г.

Часть I

СТРАТЕГИИ

МОДЕЛИРОВАНИЯ

Глава 1

Моделирование с применением НЛП

НЛП: Идентификация элементов субъективности

«Карта - это еще не территория».

Коржибски, 1933 г.

Обращаясь к нейролингвистическому программированию, мы вступаем на неизученную и манящую территорию «науки о структуре субъективности». Осознание структуры — вот что является движущей силой НЛП как модели. На поверхностном уровне, с которым сталкивается большинство людей, НЛП — «управление собственным мозгом». Но в его основе и на более высоком уровне находится когнитивно-поведенческая модель, берущая начало в когнитивном движении, которое стремится проанализировать схему и структуру опыта.

Именно этот теоретический компонент НЛП заставляет нас искать ответы на основные вопросы о том, как функционируют человеческие существа:

• Как «работают» люди?

• Как осуществляются наши нейролингвистические процессы?

• Что позволяет нам приобретать опыт так, как это делаем мы?

• Почему мы мыслим и чувствуем так, а не иначе?

• Чем объясняются «формулы» успеха и/или фиаско?

• Что требуется, чтобы в жизни было больше любви, радости, покоя, успеха, общения, юмора и совершенства?

• Как мне «управлять своим мозгом» и делать это более эффективно?

Основные аспекты НЛП

Изучая НЛП, мы познакомимся с тремя самыми важными компонентами нашего повседневного опыта: неврологией (нервной системой), речью и программированием. Нейролингвистическое программирование как модель функционирования человека описывает динамические изменения в нашей психофизической системе и их взаимодействием как систему. Эта динамика взаимодействия и «правила», управляющие ею, образуют нашу нейролингвистическую «модель мира».

Важно ли это? Безусловно.

Имеет значение то, что мы по-настоящему начинаем управлять своим мозгом и собственными состояниями. Эти навыки оказывают влияние на все. В конце концов, карта нашей модели мира порождает наши эмоции, поведение, представления, общение и т. д. Сложите все это и получите ключевые факторы, определяющие само качество нашей жизни и нашего опыта.

Неврология

Неврология — наука о том, как наш организм, нервная система, физиология и другие материальные составляющие участвуют в обработке информации, помогают нам ориентироваться в мире, порождают наши состояния, а затем — поведение, вызванное этими достояниями. Корень «невро» (или «нейро») говорит о том, что наша способность рассуж

дать, приобретать опыт, абстрагироваться и мыслить заложена в нашем теле как организме-в-окружающей-среде.

Лингвистика

Лингвистика — наука о том, как мы пользуемся символами для отображения окружающего мира. Мы имеем дело с миром не напрямую, а опосредованно, через символы. Внутреннее отображение мы создаём с помощью различных систем символов (например, слов, предложений, метафор, жестов, математических формул, музыки, живописи и т. д. ). Это позволяет нам перейти от примитивного, свойственного животным, общения на уровне сигналов к применению развернутых символов для общения, свойственного людям.

Программирование

Программирование описывает форматы, процессы, методы, паттерны, модели, парадигмы и пр., с помощью которых мы организуем нашу нейролингвистику с пользой для себя. Само слово «программирование» относится к тому, как мы упорядочиваем и структурируем информацию, чтобы реагировать конкретным образом. д

Это описание дает общее представление о сфере НЛП. Модель НЛП применяет все три аспекта опыта в процессе моделирования структуры опыта. В первой главе будут рассматриваться элементы субъективности. Факторы, составляющие неотъемлемую сущность этой модели, — продукты моделирования-!.

Во второй главе я намерен развить теорию на основе модели НЛП, представив общее описание самой модели стратегий — моделирования-II. При этом у меня появится возможность подвести итог тем ключевым различиям, которые управляют моделированием. И на этой основе мы сделаем следующий шаг в развитии НЛП — перейдем к мета-уровням и сможем использовать более высокие уровни мышления. Для этого понадобится иметь четкое представление о «логических уровнях» как мета-уровнях, и использовать это представление для осуществления сложного моделирования.

НЛП - модель моделей

Модель НЛП возникла как эксперимент по моделированию совершенства, достигнутого человеком. Один лингвист (доктор Джон Гриндер) и студент, изучающий компьютерное программирование и математику (Ричард Бандлер), объединили усилия, чтобы разобраться в структуре опыта трех виртуозов коммуникации. Все началось с рассмотрения качественных навыков, которые Фриц Перле и Вирджиния Сатир демонстрировали при терапевтическом общении с пациентами. На первый взгляд казалось, что они творят чудеса.

«Как им это удается? »

Моделируя их навыки и паттерны, Бандлер и Гриндер (1975 г. ) создали базовую модель не подвергавшихся анализу моделей, которые определяли реакции, поведение и речь Перлса и Сатир. Ричард и Джон назвали эту модель модели «речевой тита-моделью в психотерапии». Так и начало развиваться НЛП.

К задаче моделирования оба основателя НЛП подошли с запасом знаний, который позволял им мыслить терминами разложения сложных примеров поведения и лингвистических паттернов на все более мелкие составляющие. Приняв на вооружение эту позицию, они приступили к поиску компонентов человеческой субъективности. В итоге они обнаружили элементы субъективности в сенсорной репрезентативной системе (RS). Они пользовались сенсорными модальностями (например, визуальной, слуховой, кинестетической, обонятельной и вкусовой) как строительным материалом субъективного осознания.

Затем они поставили ряд насущных для моделирования вопросов:

» Как все это действует?

• Как действует любой субъективный опыт (например, терапевтической коммуникации, мотивации вставать по утрам), сохраняющий ценность в условиях отрицательной обратной связи?

• Что происходит сначала, что потом?

Задаваясь этими вопросами, с> ни приступили к составлению последовательности обнаруженных элементов. Таким образом, установка на моделирование способствовала открытиям. Если наш нейролингвистический «биокомпьютер» (психофизический аппарат обработки информации) «запрограммировать» так, чтобы мы демонстрировали поведение, характерное для совершенства, что же будет составлять внутреннюю структуру последовательностей сенсорных репрезентативных систем? Этот вопрос породил модель стратегий (глава 2).

Философия и гносеология НЛП

Установка на моделирование вызывает один важный вопрос, вопрос о процессе, хотя задать его можно по-разному: Как это работает?

Откуда ты это знаешь?

Откуда тебе известно, что делать дальше?

Каким тебе представляется все это?

Эти вопросы акцентируют неотъемлемую конструктивистскую гносеологию НЛП. Из какого источника пришли ' эти идеи в НЛП? Во-первых, из работы инженера Альфре- & да Коржибски и из сферы, в которой он был первопроход- Ь цем, - общей семантики (ОС). Гносеология - наука о том, ^ что мы знаем, как мы знаем то, что знаем, и как мы можем узнать то, что знаем. Альфред Коржибски (1933—1994 гг. ) коротко выразил эту мысль в своем самом известном высказывании: «Карта — это не территория».

То, что мы знаем и испытываем «внутри» (то есть то, что. составляет внутренний субъективный опыт), радикально отличается от того, что существует «снаружи» (то есть от территории). Наши внутренние опыт и знания служат по отношению к территории картой. Она может отображать территорию, соответствовать ей, символизировать ее, но территорией при этом не является. Эти два феномена (карта и территория) существуют на разных уровнях. Они относятся к двум разным измерениям «реальности». Вместе мы называем их «субъективным» и «объективным» уровнями опыта.

Что это значит? Размышляя над этим вопросом, Дилтс, Бандлер, Гриндер и Делозье (1980 г. ) отмечали, что мы не оказываем непосредственного воздействия на мир.

«Скорее, мы действуем посредством закодированных интерпретаций окружающего мира, полученных на основании сведений, поступающих от нашей сенсорной репрезентативной системы — посредством визуальных образов, звуков, запахов, вкусов и ощущений. Информация о нашем внутреннем мире (как и о внутренних состояниях) принимается, приводится в порядок, обобщается и передается по внутренней системе нервных проводящих путей, наивысшая точка которой — мозг, наш центральный биокомпьютер. Затем обработанная информация преобразуется с помощью внутренних стратегий обработки, своих для каждого индивидуума» (с. 3—4).

Мы действительно «действуем», и действуем напрямую. Но не на окружающий мир, а на наши карты этого мира. Модели, которые мы строим, чтобы жить в этом мире, требуют выявления и представления двух вещей:

1) Набора структурных элементов: кода.

2) Синтаксиса: порядка и структуры.

Структурные элементы — это строительный материал,

или кубики для игры, а синтаксис — набор правил или указаний о том, каким образом следует складывать эти кубики.

Как конструктивистская гносеология, НЛП имеет общий с западными научными моделями фундамент в сфере сенсорного опыта и преобразования переменных внешнего мира в переменные решений (Дилтс, 1980 г., с. 8—9). Таким образом, оно сосредотачивает основное внимание на форме, а не на содержании. От прочих моделей его отличает включение наблюдателя в состав модели (1980 г., с. 10).

При этом НЛП применяет системный подход к психофизической системе. Оно исследует то, каким образом мозг создает (или строит) внутренние репрезентации (IR), тем самым порождая состояния нашего сознания. Наши психофизика, культура, язык и пр., в сущности, образуют сложную экологическую систему, в которой ни один из компонентов не действует обособленно от остальных.

Конструктивизм означает, что мы имеем дело не с территорией («реальностью» за пределами нашей нервной системы), а с самостоятельно построенной нами внутренней реальностью. Так как же мы познаем «реальность»? Двумя способами. Первым из них Коржибски называл модель соответствия истине, имея в виду, что наши модели должны структурно соответствовать территории. Вторым способом

он называл практическую модель истины. Это означает, что нам необходима модель, обеспечивающая эффективную ориентацию. Даже если карта не строго соответствует территории (мы можем отображать ее метафорами, мифами, поэзией и т. д. ), она облегчает нам приобретение опыта и при этом приводит нас туда, где мы находим что-либо полезное.

Компоненты субъективности

Начнем анализ с сенсорных репрезентативных систем (PC). Ясно, что мы «думаем» или отображаем информацию в сенсорных модальностях зрения, слуха, ощущений, обоняния и вкуса. С помощью сенсорных аппаратных средств (то есть глаз, ушей, внутренних ощущений, тактильной чувствительности) мы вводим данные извне и таким образом строим карту «большого мира». Затем мы «думаем», как применить эти зрительные-слуховые-осязательные формы, чтобы отобразить то, что мы видим, слышим, чувствуем и пр., и создать нашу репрезентативную карту. Мозг пользуется чувствами (сенсорными модальностями), чтобы создавать модальности сознания. Без них мы не можем мыслить. Эти компоненты составляют саму форму наших мыслей в отличие от их содержания. Поскольку мы обрабатываем информацию в сенсорных каналах, обозначим PC следующим образом:

V — визуальные (образы, картины)

А - слуховые или аудиальные (звуки, шумы)

Aj — слуховые тональные (звуки)

К — кинестетические (осязательные и внутренние ощущения организма)

О — обонятельные (запах)

G — вкусовые (вкус)

М — двигательные

2 По моему велению, по моему хотению!

PC могут обращаться либо к внешним, либо к внутренним источникам данных. Будем обозначать это индексами е (внешний) или i (внутренний) — например, V (визуальная внутренняя PC). PC может также обращаться за запомненной информацией, сохраненной нервной системой (^г), или созданной в воображении (^с).

^г — запомненная информация (VAK) ^с — созданная информация (VAK) j — внутренний источник информации _е — внешний источник информации (аптайм, сенсорное сознание)

Но это еще не все. Поскольку мы способны обдумывать наши репрезентации и создавать репрезентации репрезентаций, мы переходим еще на один высший уровень сознания. Мы делаем это, пользуясь языком как системой символов. Чтобы указать, что у нас есть мета-репрезентативная система, состоящая из символов высшего уровня (то есть слов, языка, абстракций), с помощью которых мы строим карты концепций, мы вводим еще одно обозначение:

Ad — слуховая цифровая PC (язык, слова, обращения к себе)

И это еще не все. Мы можем пользоваться образами, символами, схемами и т. д. как символами, заменяющими концептуальные идеи (к примеру, весы как символ правосудия) и для работы с визуальной цифровой PC.

v_d — визуальная цифровая PC (визуальная система образов высшего уровня)

Мы можем поступать тем же образом с ощущениями, чувствами, прикосновениями, движениями, жестами (ки- нестетика), создавая кинестетическую цифровую PC.

K_d — кинестетическая цифровая PC (применение ощущений и жестов для обозначения концепций)

Посредством всех этих PC мы представляем информацию самим себе заново. Это означает, что наше внутреннее «мышление» вырастает и надстраивается на наших внешних сенсорных модальностях (например, VAK и всех высших уровнях применения символов и языка). Они обеспечивают нас несколькими инструментами для построения карт мира, с помощью которых мы ориентируемся на территории.

Поскольку в нашем строительном материале закодирован опыт (поведение, убеждения, эмоции, значения, понятия), мы пользуемся этими PC, чтобы различать внутреннюю и внешнюю среду, а также кодировать дальнейший опыт. Исследуя PC, Бандлер и Гриндер отметили еще кое- что. Большинство людей отдают предпочтение одной из PC: одни — визуальной, другие — слуховой, третьи — кинестетической, четвертые — языковой. Отсюда вытекает вероятность слишком интенсивного применения излюбленной PC в ущерб остальным.

Позднее Бандлер и Гриндер обнаружили еще одну область внутри границ PC. Первоначально названные «праг- маграфиками» Тоддом Эпстайном, позднее эти отличия получили название «субмодальностей». Их рассматривали в связи с суб-элементами в каждой сенсорной модальности, с конкретными качествами или свойствами PC. Не так давно мы (Холл и Боденхеймер, «Структура совершенства», 1999 г. ) обнаружили, что эти отличия, особенности, аспекты, компоненты, элементы и. качества не относятся к «суб»- уровню, или низшему логическому уровню. Чтобы выявить эти отличия и работать с ними, нам приходится переходить на мета-уровень. Значит, это скорее мета-модальные отличия, чем «суб»-отличия.

В чем заключается значение и важность этих отличий? Они обеспечивают мозг конкретной информацией для

сортировки, кодирования и создания фреймов опыта. На уровне, где мы выявляем и сортируем эти различия (тб есть на мета-уровне), мы обнаружили место, соответствующее идее Бейтсона о «различии, которое составляет разницу». Так у нас появилась возможность менять внутреннюю кодировку программы поведения. Как правило, эти отличия мы не оцениваем осознанно. Но мы можем без труда осознать их, просто фиксируя эти качества нашей PC.

С точки зрения моделирования, мета-сфера, в которой мы выявляем и преобразуем репрезентативные отличия («субмодальности»), посвящает нас в секреты понимания «различий, которые составляют разницу» для самого разнообразного опыта. Поскольку это мета-уровневое понимание позволяет нам быстро менять саму структуру опыта, репрезентативные отличия играют важную роль в его структуре.

В конечном итоге, мы форматируем и программируем наше поведение, навыки и умения в процессе комбинирования и выстраивания последовательностей репрезентативных отличий. Так создаются наши поведенческие «стратегии». Мы называем обработку раздражителей с помощью последовательности внутренних репрезентаций «стратегией». Работая над стратегией, мы сосредотачиваем внимание на процессах расшифровки и повторной шифровки поведе- ' ния, превращения его в эффективные и пригодные для передачи последовательности, состоящие из репрезентаций. При этом мы пользуемся формулами или индукциями: сначала видим картину, потом проговариваем себе соответствующие слова в тональности и с громкостью X... Таким образом мы форматируем новые, более совершенные способы функционирования.

	«Субмодальности»
Репрезентативные отличия
Визуальные	Аудиальные	Кинестетические
- Яркость	- Высота звука	- Давление
- Фокус	- Непрерывность	- Расположение
- Цвет	или прерывис	- Протяженность
- Размер	тость (цифро	- Форма
- Удаленность	вой/тональный)	- Текстура
- Контраст	- (Связность/Не	- Температура
- Движение	связность	- Движение
- Направление	- Темп	- Продолжитель
- Передний	- Громкость	ность
план/Задний	- Ритм	- Интенсивность
план	- Длительность	- Частота
— Расположение	- Удаленность - Чистота

Составление карты: создание карт для освоения территории

Три процесса моделирования показывают, как мы внутренне составляем карту мира, чтобы создавать свои программы. Эти процессы — итог того, как мы преобразуем проявления энергии на территории и отображаем их внутри нашей нервной системы. К этим трем процессам моделиро- ванйя относятся исключение (упущение), обобщение (генерализация) и искажение.

Исключение (упущение)

Мы исключаем что-либо потому, что просто не можем обработать все миллиарды битов информации, обрушивающихся на нашу нервную систему каждую секунду. Нам не хватает сенсорных механизмов для ввода всех имеющихся данных. Наши глаза воспринимают только небольшой участок светового спектра. Уши реагируют на звуковые волны лишь в узком частотном диапазоне. В этих двух случаях мы имеем дело не с реальностью напрямую, а опосредованно, через мозг и нервную систему. Мы улавливаем лишь небольшую долю имеющихся образов, звуков, ощущений, запахов и вкусов. При этом мозг оберегает нас с помощью избирательного восприятия. Но эта функция исключения представляет проблему, когда мы упускаем необходимую или просто важную информацию.

Хаксли (1954 г. ) писал, что эта функция мозга и нервной системы предназначена, «чтобы оберегать нас от растерянности и подавленности, которые может вызвать нескончаемый поток в целом бесполезной и лишней информации, отсекать большую часть сведений, которые мы бы в противном случае воспринимали и могли вспомнить в любой момент... Чтобы облегчить биологическое выживание, снабжать разум информацией следует через ограничительный

•»

клапан мозга и нервной системы. Из этой воронки должна вытекать только тонкая струйка осознаний, которые помогают нам выжить на этой планете» (с. 23, курсив Холла).

Далее он же описывал наш опыт, связанный с «миром усеченного сознания», как выраженный и «запечатленный» языком (с. 24).

Миллер (1956 г. ) в одном классическом труде утверждал, что предел вместимости сознания — 7^{+/ 2} единиц информации. Поскольку этот предел серьезно ограничивает познание, нам приходится привыкать к предположениям, познанию, или к «программам», позволяя нашему «подсознанию» запускать их. Когда мы привычно следуем известному ментальному паттерну, он ускользает за пределы осознанного сознания, чтобы мы могли хранить его и пользоваться им бессознательно (Дилтс, 1980 г., с. 53—54).

Что это за явление, которое мы называем сознанием? Основатели НЛП описывают сознание как «неотъемлемое свойство деятельности нервной системы». У Дилтса и др. сказано, что репрезентация достигает сознания только при определенной интенсивности. При таком пределе сознания (7 плюс-минус 2 единицы информации за один раз, где «единица» с точки зрения сознания относится к созданию паттернов опыта, который еще не стал бессознательным) опыт, переходя в состояние ТОТЕ, ускользает от сознания, а у сознания появляется возможность заниматься другими вещами.

Обобщение (генерализация)

При чрезмерном изобилии данных нам приходится производить обобщения, чтобы суммировать паттерны. Мы обобщаем, чтобы упростить мир, — посредством введения категорий, организации, абстрагирования и познания высших уровней. При обобщении мы разделяем на категории предметы, имеющие сходные функции, структуру, сущность и т. д. Мы ищем гештальты смысла, формы значений й синтез*информации, чтобы создавать обобщения. Мы высматриваем паттерны и когда обнаруживаем, что какое-либо событие повторилось один или два раза, зачастую приходим к выводу, что перед нами паттерн. Это позволяет нам экономить время и силы, благодаря чему мы можем следить за обновлениями постоянно меняющегося мира и вносить поправки в карту. С помощью синтаксиса, контекста, формы, значения и т. д. мы придаем бесконечно разнообразному миру смысл и упорядоченность. Таким способом мы строим собственную реальность — наши модели мира.

Искажение

Исключая и обобщая данные при построении моделей, мы неизбежно допускаем искажения. Ничего не искажать мы не можем. Даже наши органы чувств искажают восприятие. Сначала мы исследуем территорию через фильтры восприятия. После «установки программ» наша репрезентативная система «решает» перейти на высший логический уровень (уровень концепций) с убеждениями, ценностями и позициями (искажения высшего уровня).

Сам процесс изучения возможностей иногда неразрывно связан с искажением. Придавая смысл или ценность чему-либо, мы сталкиваемся с еще одним видом искажения. Этот аспект процесса моделирования сам по себе не хорош и не плох, он просто отражает то, как наша нервная система воспринимает, обрабатывает и упорядочивает данные. В окружающем мире цвет не существует. Он возникает при взаимодействии проявлений энергии в электромагнитном поле и тем, как их обрабатывают наша нервная система и органы зрения. Наше ощущение цвета возникает как искажение нервной системы, вызванное палочками и колбочками сетчатки глаза.

Все виды искажений (от восприятия первичного уровня до убеждений, ценностей, парадигм, концепций и т. д. высшего уровня), в свою очередь, организуют нас. Структура искажений психологически определяет наше «я» и личность. От нее зависит, как мы мыслим, воспринимаем, чувствуем, оцениваем, верим и действуем. Таким образом, нашим картам присущи рекурсивность и рефлексивность. Они задают фреймы высшего уровня, которые служат аттракторами в самоорганизующейся системе. Этим объясняется, как со временем они «формируют» нас по своему подобию. Убеждения и ценности, вытекающие из нашей карты, вводят нас в осознанные состояния, которые, в свою очередь, определяют, идентифицируют, мотивируют и упорядочивают нас. Так возникает наша конкретная форма «личности». {«Структура личности», Холл, Боденхеймер, Бодштат и Хамбер, 2001 г. ).

Нейролингвистическое моделирование и его итог - стратегические карты

Каков результат всех этих исключений, обобщений и искажений? Мы создаем нашу личную, специфическую внутреннюю карту мира. Она обеспечивает нас личной парадигмой, с помощью которой мы ориентируемся на территории. Этим объясняется, почему все люди такие разные, несмотря на сходство строения нервной системы и опыта. Становится понятно, почему мы действуем, чувствуем и реагируем именно так, а не иначе. Теперь нам даже ясно, как-очень умные люди порой совершают глупейшие поступки. Если наша внутренняя карта не соответствует внешней реальности, мы ведем себя глупо и бессмысленно — с точки зрения тех, кто не пользуется нашей картой.

Поскольку наши воображаемые карты служат внутренними программами, которые управляют восприятием, поведением, общением, навыками, состояниями и т. д., мы неизбежно действуем в мире в соответствии с нашими картами. Если карты заставляют нас упускать что-то важное, слишком поспешно обобщать принципы, правила, убеждения, второпях принимать решения, слишком искажать действительность, эти самые программы или стратегии организуют и мотивируют нас чрезвычайно непродуктивным образом.

Эти процессы и познание мы назвали «стратегиями» или «моделированием-1». Управляя мозгом и нервной системой, структурируя и организовывая, исключая, обобщая, искажая и т. д., мы приучаем мозг к определенным «маршрутам». Так задаются направления, подкрепляются стратегии (как последовательность PC), помогая нам ориентироваться.

Именно этот смысл заключен в высказывании «у каждого опыта есть внутренняя структура». Даже у неупорядоченных состояний, таких как безумие, растерянность, промедление, стресс и т. д., есть конкретный сенсорный план, управляющий ими. «Стратегии» — всего лишь официальное название того, что происходит в нашей голове и нервной системе при демонстрации определенного поведения. К этой категории относится как микроповедение (мысли, эмоции, убеждения, ценности, состояния и т. д. ), так и макроповедение (навыки, опыт, общение и т. д. ).

Кстати, само слово «поведение» относится как к его «макро»-, так и к «микро»-проявлениям. Любое поведение (познание, запоминание, мотивация, выбор, общение, изменение и т. д. ) — результат систематического упорядочивания последовательностей сенсорных репрезентаций.

Выводы

• Феномены, которые мы называем «разумом», «личностью» и человеческой субъективностью, состоят из определенных компонентов. Модель НЛП описывает эти компоненты с точки зрения сенсорных и лингвистических систем, с помощью которых мы создаем себе собственные референты.

• Как модель, включающая все компоненты субъективности, НЛП дает представление о необходимых ингредиентах, которые нам необходимо понимать и работать для их выявления.

• Моделирование — просто составление какой-либо карты, с целью выяснить, как действует тот или иной элемент. Моделирование облегчает процесс составления карт, дает возможность обновлять, уточнять, изменять их. При этом у нас появляются новые структуры опыта и повышается качество жизни.

МОДЕЛИРОВАНИЕ

• Поиск, анализ, отождествление и уточнение структуры совершенства.

• Составление карты конкретных поступков, навыков, убеждений, фреймов разума и фреймов высшего уровня, которые помогают демонстрировать совершенство.

• Выявление «магии» высшего уровня, которая управляет опытом в самоорганизующейся системе.

• Выявление последовательностей с целью воспроизведения структуры опыта.

• Анализ всех высших нейросемантических фреймов матрицы нашего мозга, которые сообщают о «правилах» игр.

Глава 2

Модель стратегии НЛП

Моделирование моделирования (моделирование-111 Происхождение и описание

Изначально НЛП появилось как модель выявления и переноса паттернов. Оно представляло собой то, что мы теперь называем моделированием-1. Джон Гриндер и Ричард Бандлер основали это направление как мощный синтез всего разнообразия «магических» паттернов Перлса, Сатир и Эриксона. Создатели НЛП поначалу ставили перед собой только один вопрос: каким образом эти виртуозы-терапев- ты творили чудеса?

Гриндер и Бандлер объединили силы и привлекли к работе паттерны рефрейминга Вацлавика, Уикленда, Джексона и Фиша в группе MRI, а также мета-паттерны Бейтсона и Коржибски, чтобы создать новый комплекс представлений о психологии человека и более масштабный способ моделирования. Исходные формулировки вы найдете в «Структуре магии», в первом и втором томах.

Заняв мета-позицию па отношению к речевым паттернам трех виртуозных терапевтов, Джон и Ричард начали с постановки вопросов мета-уровня, касающихся мысленной модели этих специалистов. Их реакции и вербальная демонстрация позволили предположить, что эта модель действовала на высшем уровне. Поэтому были сформулированы вопросы из сферы моделирования-II:

• Как уловить, закодировать, воспроизвести и осуществить перенос человеческих навыков и способностей?

• Как эти и другие эксперты выполняли свою работу?

• Какие убеждения лежат в основе их опыта?

• Какие мета-программы, ценности, критерии, правила и т. д. облегчают приобретение опыта, свойственного гению?

Рассуждая таким образом, Гриндер и Бандлер наконец задумались о том, как эксперты изначально создавали и генерировали свои мощные паттерны. Если сознание проходит по определенному маршруту, создавая различные репрезентации, каким образом человек, занятый построением модели, повторяет этот мысленный маршрут шаг за шагом, чтобы воспроизвести изначальный процесс?

Моделируя процессы мышления Перлса и Сатир (а затем и Эриксона), Бандлер и Гриндер начали с сенсорных элементов субъективности (VAK), с помощью которых мы кодируем «мысли». Они пользовались сенсорными репрезентативными системами, а также отличиями этих систем. Таким образом они применили компоненты субъективности, чтобы вернуться к собственному внутреннему «экрану сознания» и обратиться к непрекращающемуся процессу репрезентации и ее кодирования.

В этом случае они пользовались когнитивной моделью (ТОТЕ) и несколькими исходными предпосылками, позаимствованными у Миллера, Прибрама и Галантера. Предполагалось, что любое поведение (навыки, опыт, умение) управляется из внутренней структуры. Человеческий опыт не возникает в отсутствие некоей формы или структуры. Если внутренние репрезентативные системы состоят из собранных нами ингредиентов и сочетаются, образуя наш опыт (в‘том числе склад мышления, эмоции, поведение, личностные качества и т. д. ), тогда как эти ингредиенты связаны друг с другом? Каким принципам и взаимоотношениям подчиняются их порядок, последовательность, количество, время и т. д.? Размышляя об этом, мы переходим в сферу стратегий, которую называем моделированием-11.

Фундамент моделирования в НЛП начинается с модели стратегий. Именно поэтому я посвятил ей всю главу. Но модель стратегий подробно описана в первом томе «Нейролингвистического программирования», а здесь я ограничусь экскурсом в историю предмета и опишу его аспекты, которые сохранили жизнеспособность после более чем четвертьвекового применения. Все это поможет лучше понять, какие мыслительные процессы участвуют в стратегиях с применением НЛП. Для этого я задаюсь важными вопросами:

• Как основатели НЛП изначально подошли к созданию модели стратегии для отслеживания маршрутов сознания?

• В каких еще науках и сферах они черпали сведения?

Жила-была однажды модель «раздражитель-реакция»...

На заре существования современной психологии, на рубеже XX века, между собой соперничали за право первенства несколько новых моделей «разума» и «личности».

Вильгельм Вундт в Германии и его американский популяризатор Тичнер представили академическую модель, которой оставался один шаг до НЛП, поскольку основной акцент был сделан на сенсорные системы. Но Вундт не терпел прикладные науки. Он считал клинические исследования недостойными его и изо всех сил старался придать своей модели исключительно теоретический характер. »Вундт и структурализм (такое название получила эта школа) добивались, чтобы психология оставалась «наукой умозаключений». Сегодня многие компоненты этой модели стали неотъемлемой частью множества направлений психологии.

Зигмунд Фрейд из Вены объединил «практическую науку»'медицину с «изящным искусством» мифологии и месмеризмом (гипнозом) и создал отдельную школу психоанализа. В основу-его модели легло буйное, примитивное, неуправляемое подсознательное, исполненное сексуальности, агрессии, ненависти, бунтарства и т. д. Кроме этого подсознательного, Фрейд постулировал еще два компонента личности. Первым стало сознательное «эго» («я»), рациональный «разум», действующий в соответствии с «принципом реальности» и приводящий принцип реальности в соответствие с ним, — чтобы обуздать дикие и примитивные стремления подсознательного. Следующая категория — супер-эго, или сверх-«я», сознание. По мере того как в него закладываются правила, принятые в семье, культуре, в обществе, в рабочей обстановке, оно накладывает все больше ограничений на иррациональное и абсолютно эгоистичное внутреннее подсознательное. Фрейд и психоаналитики, даже неопсихоаналитики, поставили перед собой цель сделать психологию «наукой о подсознании*.

Джон Уотсон и бихевиористы имели иную точку зрения. Они высказали следующее предположение: поскольку не существует эмпирического способа проанализировать внутренний «черный ящик» разума или сознания, подобные вопросы незачем рассматривать в процессе создания фундаментальной психологии. И они полностью переориентировали ее как «науку о поведении». Постепенно укрепляя свои позиции в 20-х, 30-х, 40-х и 50-х годах XX века, бихевиоризм (или теория познания) занимался популяризацией теории S—R (раздражитель-реакция) человеческой субъективности.

Теория «раздражитель-реакция» (S—R) описывает действия человека исключительно в терминах обусловленного поведения.

«Эти раздражители вызывают такую-то реакцию».

«Это нарушение пищеварения обусловлено теми и теми конкретными факторами».

Бихевиористы пользовались этой моделью, чтобы моделировать, как человек «учится» реагировать или вести себя тем или иным образом. Во многом опираясь на основополагающие труды Павлова из России, эта модель обрела двух особенно удачливых популяризаторов в лице Джона Уотсона в начале века и Б. Ф. Скиннера — в середине. Миллер, Га- лантер и Прибрам (1960 г. ) писали:

«Сэр Чарльз Шеррингтон и Иван Петрович Павлов — два человека, несущих, вероятно, почти всю полноту ответственности за то, что в представлении психологов человек превратился в совокупность рефлексов «раздражитель-реакция» (с. 23).

Модель «раздражитель-реакция» развилась и превратилась в Т. О. Т. Е.

По мере возникновения все новых проблем с бихевиористской моделью несколько ученых попытались ее переосмыслить. Одним из них был Толмен. В начале 30-х годов он попытался сделать модели «раздражитель-реакция» «внутривенное вливание». Известных психологов, таких как Эдвард Толмен, постепенно перестал устраивать «черный ящик». Он ввел промежуточную переменную (или I. V. —

эта аббревиатура совпадает с английской, означающей «внутривенно») между раздражителем и реакцией. В статье «Когнитивные карты у крыс и человека», опубликованной в «Психологическом журнале» (1948 г. ), он писал:

«[Мозг] гораздо больше напоминает кабину штурмана, чем представлялось ранее. Раздражители, которые допускаются в нее, не связаны с соответствующими реакциями простым переключением. Входящие импульсы обрабатываются и подвергаются анализу в этой кабине и преобразуются в приблизительную когнитивную карту окружающей среды. Именно эта приблизительная карта, на которой указаны пути, маршруты и взаимоотношения со средой, в конечном итоге определяет, будет ли животное демонстрировать какую-либо реакцию, и если да, то какую».

Классический ответ Ноэма Хомски (1956 г. ) Скиннеру относительно источников и сущности языка в человеческом сознании нанес бихевиоризму смертельный удар. В то же время Хомски разработал собственную революционную лингвистическую модель — трансформационную грамматику. Эта теория опровергла лингвистику Блумфилда и превалировала пару десятилетий.

В век информации, компьютеров и кибернетических систем началась так называемая когнитивная революция Джорджа Миллера и др. (1956 г. ). Миллер, Галантер и При- брам представили миру классический анализ, который помог заполнить вакуум, оставшийся после кончины бихевиоризма, — труд «Планы и структура поведения» (1960 г. ).

Выйдя за рамки простой бихевиористской модели «раз- дражитель-реакция» и рефлекторной дуги, авторы применили разработанную ими модель Т. О. Т. Е. (в дальнейшем — просто ТОТЕ). Эта модель представляет собой схему действий для отслеживания человеческой субъективности, начиная с раздражителей и далее, в процессе внутренней обработки данных. При этом наблюдается определенная последовательность реакций: проверка или проба (Testing) — действие (Operating) — проверка или проба (Testing) — выход (Exiting).

• Проверка (Testing)', сначала человек должен проверить раздражитель с помощью внутренних моделей (планов, ожиданий, мыслей, идей, парадигм).

• Действие (Operating): если человек не получил того, чего хотел, следует действовать. Человек предпринимает действия, чтобы изменить либо раздражитель, либо свою внутреннюю карту.

• Проверка (Testing)’, далее следует еще одна проверка. Человек тестирует результат на соответствие или его отсутствие. При несоответствии цикл повторяется.

• Выход (Exiting): если соответствие обнаружено, человек выходит из программы.

Таким образом, Миллер и др. адаптировали модель «раздражитель-реакция» и дополнили ее так, чтобы точнее представлять, какие процессы происходят в «черном ящике» разума. На примере обеих моделей, как простой «раз- дражитель-реакция», так и ТОТЕ-модели, мы видим фундаментальный принцип процесса моделирования. Обе начинаются с раздражителя, или стимулятора, в некоем текущем состоянии и прослеживают процесс, в ходе которого человек приобретает новую, иную и лучшую реакцию, приходя к более желаемому состоянию.

Модель ТОТЕ служит обновлением модели рефлекторной дуги «раздражитель-реакция» прежде всего благодаря введению двух чрезвычайно важных элементов в моделирование человеческого опыта: обратной связи и результата.

«В результате действий на этапе тестирования возникает обратная связь, мы имеем дело с рекурсивным циклом. Простейшим способом представить это рефлексивное действие в виде схемы, отличной от классической рефлекторной дуги, можно, как на рис. [2. 1]».

Уточненная модель ТОТЕ представляет собой внешнюю форму внутренней последовательности, которую запускает раздражитель. Проверка относится к условиям, с которыми придется иметь дело в ходе действия, прежде чем возникнет реакция. На этапе обратной связи система меняет некий аспект раздражителя или внутреннее состояние человека, чтобы удовлетворять условиям проверки. Дилтс и др. (1980 г. ) сравнил действие модели ТОТЕ с настройкой радио.

«Когда вы настраиваете громкость радиоприемника или стереопроигрывателя, вы постоянно тестируете (проверяете) громкость, слушая ее. Если звук слишком тихий, вы действуете, поворачивая регулятор по часовой стрелке. Если вы перестарались и звуки стали оглушительными, вы действуете, поворачивая регулятор против часовой стрелки, чтобы приглушить звуки. Добившись желаемой громкости, вы выходите из программы «настройка громкости» и поудобнее устраиваетесь в. кресле, чтобы продолжить чтение.

Что обозначают стрелки на схеме? Что переходит из одной рамки в другую вместе с ними? Рассмотрим три варианта ответа: энергия, информация и контроль» (с. 27).

Основатели когнитивного движения в прихологии Миллер, Галантер и Прибрам разрабатывали модель ТОТЕ с целью выявления потока информации в системе. Для этого они пользовались методом измерения информации, созданным Норбертом Винером и Клодом Шенноном. Затем рассматривалась концепция «контроля» в системе. А именно, информацию описывали как «набор инструкций», контролирующих реакции или поведение.

«Есть мнение, что на рис. [2. 2] по стрелкам перемещается нечто неосязаемое, что иногда называют контролем. Стрелки могут обозначать только последовательность. Эта концепция чаще всего возникает, когда речь заходит о компьютерах, где контроль над действиями машин осуществляется путем передачи одной инструкции за другой, пока машина не выполнит весь список указаний, составляющих программу.

Представьте, что вы ищете в книге конкретную тему. Вы открываете указатель и находите эту тему. Когда вы просматриваете все страницы, приведенные в указателе, можно сказать, что этот список цифр контролирует ваше поведение, и контроль переносится от одной цифры к другой, пока весь список не будет обработан. Перенос контроля можно обозначить, нарисовав между номерами страниц стрелки, но сами стрелки будут иметь совсем не те два значения, что были упомянуты выше» (с. 30). На этапе «действия» стадии «проверки» мы обнаруживаем соответствия или несоответствия. Адекватна ли наша

карта мира (идеи, ожидания, желания и т. д. у нас в голове) нашему опыту, относящемуся к этому миру? Если эти два элемента не соответствуют друг другу, мы снова возвращаемся к первому этапу проверки. Когда мы находим соответствие карты опыту, мы выходим из программы. Эта модель также показывает, как важно постоянно применять ресурсы к текущему состоянию, чтобы достичь нового итогового состояния. Мы продолжаем действовать в зависимости от различия между картой и территорией. Успех достигается неоднократным тестированием текущих состояний и желаемых результатов, а потом — оценкой и применением ресурсов, пока мы не приведем два состояния в соответствие.

Таким образом, предварительным логическим условием модели ТОТЕ является достижение совершенства в поведении посредством следующих элементов:

1) выявления будущей цели — чего мы хотим;

2) наличия сенсорного и поведенческого доказательства тому, что ключевая информация свидетельствует именно о достижении цели;

3) ряда действий, процедур и выборов, при помощи которых мы можем достичь цели.

Бандлер и Гриндер не изобрели модель стратегии и не создали ее на пустом месте. Они взяли модель ТОТЕ и дополнили ее сенсорными репрезентативными системами.

Моделирование совершенства

В НЛП мы обычно сосредотачиваем внимание на достижении совершенства, а не патологии (недостатка). Но это не единственный возможный вариант. Иногда структура конкретной патологии как ничто другое помогает понять способности психофизической системы конкретного человека. Как правило, мы стремимся к ресурсам в виде опыта (твор-

честву, мотивации, памяти, решениям, убеждениям, уверенности и т. д. ). Тем самым мы предлагаем человеку создавать все новые внутренние ресурсы. Отсюда вытекает основная стратегия достижений:

«Вспомнив момент, когда вы во всей полноте пользовались своими личными ресурсами и потенциалом, перенеситесь в этот момент, чтобы заново пережить этот опыт». К общим вопросам достижения относятся:

Вопросы о триггерах:

• Как вы узнаете, когда начинается процесс?., (процесс мотивации, принятия решения, познания)

• Что дает вам понять, что вы готовы к?..

Вопросы о действиях:

• Что вы делаете в первую очередь?

• Что происходит с вами вначале?

• Что вы предпринимаете, когда не уверены, что достигли цели?

Вопросы о проверках:

• Какие сравнения вы проводите?

• Как вы узнаете, что удовлетворяете своим критериям? Вопросы о моменте выбора:

• Что указывает, что вы завершили действие?

• Что дает вам понять, что пора переходить к чему- либо другому?

• Что позволяет вам понять, успешно вы справились с действием или нет?

• Как вы узнаете, что закончили процесс?

Теперь применим все это к стратегии познания. Сначала попросим конкретного человека задуматься о моменте или ситуации, когда он усвоил что-либо очень хорошо, быстро и надолго. Затем зададим ряд вопросов.

Вопросы о действиях:

Что происходит, когда вы чему-то учитесь?

Что вы делаете, готовясь чему-либо научиться?

Что вы предпринимаете, чтобы быстро чему-нибудь научиться?

Что вы делаете, когда не уверены, что достигли своих критериев?

Вопросы о проверках:

Что показывает, что вы успешно и быстро чему-ни- будь научились?

Как вы узнаете, что быстро научились чему-нибудь? Как вы проверяете, что достигли желаемого результата?

Вопросы о принятии решения:

Как вы узнаете, когда успешно научились чему-либо быстро и эффективно?

Что позволяет вам понять, что вы еще не закончили чему-либо учиться?

Что подсказывает вам, что пора браться за что-то другое?

Когда вы не уверены в том, что успешно освоили что- либо, как вы это понимаете?

Предположим, мы хотим проследить стратегию нейролингвистики (психофизической системы) человека, который способен выполнить задачу, неприятную с точки зрения окружающих. Как выявить эту стратегию?

Начнем с общих расспросов об опыте, чтобы человек начал оценивать это состояние.

«Как вам удается заставить себя выполнить такую неприятную задачу — чистить унитаз, убирать мусор, собирать налоги и т. д.? Вспомните тот момент, когда вы убеждаете себя сделать то, за что не хотите браться, но все-таки беретесь, притом без особого напряжения и отвращения... Думая об этом, скажите, как вы это делаете. Какие образы, интонации, слова и т. д. вы используете, убёждая себя сделать то, что вам неприятно? »

Один человек, с которым я беседовал, видел ситуацию со стороны, создавал конструктивный образ самого себя, совершающего тот или иной поступок, а потом быстро «перематывал пленку» вперед, до самого конца. Затем он создавал внутреннюю картину желаемых результатов и вызванных ими ощущений — вплоть до радости. После просмотра этого внутреннего фильма у него возникало позитивное ощущение напряжения мышц и тепла. Он слышал, как чей-то голос деловито произносил: «Просто возь

ми и сделай! » Услышав этот голос, мой собеседник просто вставал и брался за дело.

Мысленно проследите за собственными нейролингвистическими реакциями. Например, в тот момент, когда требуется встать утром и приняться за работу. Вам когда-нибудь случалось создавать ощущение беспокойства, стресса и лишаться мотивации, необходимой для работы? Какой код VAK управляет этой программой? Один человек объяснял: «Я говорю себе, что могу поваляться еще несколько минут, и продолжаю лежать. Время идет, мне все отчетливее представляется, как я являюсь на работу с опозданием. Когда эта картина становится огромной, мне приходится выскакивать из постели, чтобы избавиться от негативных ощущений».

Из дополненной модели ТОТЕ получились стратегии

Таким способом основатели НЛП выявляли, разрабатывали или отшлифовывали стратегическую модель, взяв за основу модель ТОТЕ когнитивных психологов, разработавших ее как более усовершенствованную модель «раздражитель-реакция». Это наглядный пример принципа связи времен Коржибски. Гриндер и Бандлер не изобретали заново колесо, а воспользовались ранними открытиями и на них построили теорию. Модель ТОТЕ служит основной формой описания конкретной последовательности поступков. Она описывает последовательность действий, образующих функциональную единицу поведения, обычно остающуюся за порогом сознания.

Называя этот процесс нейролингвистической стратегией, Дилтс, Бандлер, Гриндер, Бандлер-Камерон и Делозье (1980 г. ) построили модель НЛП по шаблону ТОТЕ. При этом они дополнили и обогатили ТОТЕ репрезентативными компонентами: сенсорными репрезентативными системами, отличиями сенсорных модальностей («субмодальностями»), информацией для визуальной оценки, лингвистическими предикатами и пр. С помощью этих компонентов можно научиться выявлять неосознанную стратегию, заяко- ривать вместе элементы, осуществлять рефрейминг значений и таким образом разрабатывать и внедрять новую стратегию. Новые дополнения гораздо точнее сформировали модель моделирования совершенства, поскольку позволили дальше и глубже заглянуть в «черный ящик». В то же время язык новой модели гораздо более богат и точен.

Так НЛП усовершенствовало модель ТОТЕ. Было показано, как мы производим проверки и действуем в терминах сенсорных систем и точных отличий этих систем. Основатели НЛП дали новое определение условиям проверки и действиям, как происходящим посредством репрезентативных систем, значительно изменив к лучшему модели «раздражитель-реакция» и ТОТЕ.

Например, некий человек может сравнить запомненные внешние и внутренние визуальные признаки (V^/V¹), чтобы что-либо проверить. «Похоже ли это написание слова на то, каким оно мне запомнилось и каким должно быть? » Тот же процесс может происходить с участием кинестетической (К^е/К*) или слуховой (А^А¹) систем. Соответствие (за ко

торым следует выход из программы) или несоответствие (после которого приходится снова возвращаться в цикл программы) также показаны как проверенные с помощью одной из репрезентативных систем.

В этой модели проверка может происходить между двумя хранящимися в памяти или созданными репрезентациям. Проверена может быть яркость, размер, цвет и пр. репрезентации. Определенному ощущению, звуку или зрительному образу может понадобиться достичь определенного порогового значения, прежде чем сигнал будет достаточным для выхода из программы.

Поскольку большинство людей отдают предпочтение какой-то одной репрезентативной системе, мы говорим о главенстве PC, объясняя, как мы пользуемся нашей самой значимой PC, проводя проверки и совершая действия. Зачастую мы продолжаем делать это, даже когда PC работает не очень эффективно и даже когда она создает трудности и ограничения.

Благодаря усовершенствованной модели стратегии НЛП мы обнаружили, что эффективность моделирования нередко зависит от соответствия PC задаче (например, визуальной PC — написанию слов, слуховой — музыке). В сущности, при проведении анализа ТОТЕ и PC это единственная цель. Поиск PC, наиболее соответствующей этапам ТОТЕ, — вот что позволяет нам максимально быстро добиться желаемого результата. Такие решения мы называем элегантными. В итоге модель стратегии обеспечивает нас новым акцентом и мотивацией, касающимися PC. Она позволяет нам воспринимать применение всех своих PC как ресурсов для улучшения процесса учебы и работы.

Рассмотрим, стратегию грамотного письма. Фонетическая стратегия включает последовательность А^е -> АУА^е/А^г

(услышать слово — мысленно произнести его — сравнить с тем, как оно звучит, и с хранящимися в памяти правилами произношения и т. д. )- Но поскольку визуальное кодирование английского языка не соответствует фонетическим правилам, люди, которые пользуются визуальной стратегией грамотного письма, обычно демонстрируют лучшие результаты, чем те, кто применяет слуховые стратегии. Стратегия мысленного произнесения прекрасно подходит для демонстрации навыков чтения вслух, но для письма она оказывается неэффективной. Типичная визуальная стратегия грамотного письма включает набор действий, показанный на рис. [2. 3].

Выводы

• Термин «стратегия» в НЛП относится к репрезентативным этапам — от исходного раздражителя из внешнего мира до итоговой реакции нашей нервной системы. Основатели НЛП позаимствовали модель ТОТЕ ког-

нитивистов и дополнили ее репрезентативными элементами.

• Стратегия эксперта представляет собой модель, с помощью которой человек достигает какого-либо результата, однако моделирование — это не просто выявление стратегии. И все-таки почти всегда моделирование начинается с работы над стратегией.

• Чудо выявления стратегии заключается в том, что она обеспечивает доступ в «черный ящик» человеческого опыта. Отслеживая реакции психофизической системы, мы понимаем, каким образом человек добивается совершенства.

Глава 3

Стратегии моделирования

Начало моделирования

Преподнося стратегии как способ размышлять, анализировать и следить за «разумом», модель стратегии НЛП дает возможность описывать структуру опыта. Дилтс и др. (1980 г. ) делают вывод по стратегиям и их анализу в следующих словах:

«Все наше внешнее поведение контролируется внутренними стратегиями. У каждого из нас есть определенный набор стратегий для того, чтобы убедить себя утром встать с постели, чтобы передать часть обязанностей подчиненным, учиться и учить, проводить деловые переговоры и так далее» (с. 26).

Анализируя последовательность и состав стратегии путем ее разложения (ТОТЕ) на составные компоненты репрезентаций, мы обнаруживаем их порядок или последовательность. При этом мы прослеживаем действия и психофизические реакции, а также поэтапные движения мозга, поскольку он занимается репрезентацией информации и приводит в действие нервную систему, накапливая опыт. Модель ТОТЕ ставит нас в известность, что в этом процессе происходит проверка на входе, предпринимаются действия в зависимости от репрезентаций, возможно, неоднократный возврат к первому этапу проверки — вплоть до выхода из программы после получения-желаемого результата.

Репрезентации можно сравнить с функциями кнопочного телефона. Чтобы устроить запланированную вечеринку, мы должны нажать кнопки с цифрами на телефоне в определенной последовательности. Чтобы дозвониться до конкретного человека, нам предстоит перебирать цифры в строго определенном порядке.

Точно так же нам приходится выстраивать упорядоченную последовательность внутренних репрезентаций, чтобы добиться конкретных результатов. Они зависят и от кнопок, которые мы нажимаем, и от порядка, в котором они нажаты. Если мы вводим последовательность репрезентативных действий (увидеть это, услышать то, почувствовать другое и т. д. ), откуда вытекает оценка психически-эмоцио- нальных ресурсов, это означает, что мы смоделировали структуру конкретного опыта.

Кроме того, ошибочные стратегии возникают, когда мы применяем ценные стратегии не в том контексте. Стратегическую последовательность, которая творит чудеса, помогая достичь неких результатов и совершить конкретные поступки, можно применять и добиваться успеха, но если область применения выбрана неправильно, эта стратегия способна создать трудности и ограничения. Так происходит, когда мы применяем слуховую стратегию, чтобы грамотно писать, или визуальную — для устного чтения. В сфере стратегий могут возникать и другие проблемы. В нас порой просыпается непреклонность или тяга к чрезмерным обобщениям. Мы зацикливаемся на стратегиях, повторяем одни и те же действия, не выходя из программы. Это наблюдается при некоторых фобиях. Порой мы создаем бес-

полезные стратегии — например, когда не выдерживаем и срываемся из-за мелочей, спешим с выводами, действуем, не подумав, принимаем на свой счет чужие ошибки и т. д. Мы ошибаемся при строительстве стратегии, прислушиваясь к ненужной информации от другой PC.

Искусство стратегий

Выявление последовательности действий мозга с целью дальнейшего воспроизведения опыта предполагает наличие множества навыков. Поскольку стратегия позволяет понять, в каком направлении мы мыслим и как реагируем на события, для достижения таких же результатов мы должны по меньшей мере

• Выявлять и замечать стратегии

• Выделять и расшифровывать стратегии

• Прерывать и менять стратегии

• Разрабатывать новые стратегии и/или перерабатывать старые

• Внедрять стратегии и разрабатывать планы внедрения % • Применять стратегии в различном контексте

Эти навыки моделирования предполагают развитое сознание и внимание к знакам и ключевой информации, указывающим на действие стратегии. Навыки высшего уровня понадобятся нам, чтобы управлять выявленной стратегией. К таким навыкам относятся якорение, рефрейминг, настройка и т. д. Подразумевается и способность проводить сравнительный анализ стратегий. Благодаря этому мы учимся разрабатывать более эффективные стратегии.

Мы анализируем стратегии, чтобы неосознанные процессы становились осознанными. Конечно, когда поведение приобретает статус ТОТЕ, его сигнальный уровень находится вне досягаемости для сознания. Это означает, что

• 3 По моему велению, по моему хотению!

мы уже не фиксируем детали каждого этапа, и нам понадобятся все навыки, чтобы выявить неосознанные стратегии. Как правило, даже люди, пользующиеся конкретной стратегией, не разделяют ее на этапы. Специально для таких случаев НЛП создало искусство калибровки в зависимости от ценности ключевой информации, сенсорные специфические предикаты, общие типы конституции, паттерны дыхания и др.

Общий паттерн выявления стратегии

Предположим, вам нужен рецепт изумительного блюда. Что вам понадобится, чтобы приготовить эту бесподобную еду? Во-первых, конкретные сведения о том, какие ингредиенты взять, в каком количестве, в каком порядке смешивать их, при какой температуре готовить и пр. Так и с выявлением и применением структуры субъективного опыта с целью создания опыта совершенства. Далее представлен основной паттерн выявления стратегии.

1) Начните с установления позитивного фрейма для взаимопонимания.

«Как здорово это у вас получается! Вы не могли бы и меня научить это делать? »

«Предположим, мне предстоит прожить один день вашей жизни. Как это сделать? »

2) Оцените состояние.

Человека необходимо полностью ассоциировать с навыком или состоянием. Чтобы правильно выявить стратегию, может понадобиться вернуть его в то место, где интересующее вас поведение наблюдается в естественных условиях. В контексте, в условиях при-

вязки к местности (например, за пишущей машинкой) легче заметить реакцию. Или же можно выявить состояние, воспроизведя контекст частично (например, интонацией, жестами, инсценировкой и др.. ).

3) Усильте состояние.

В процессе выявления вам понадобится повысить интенсивность состояния, усилить его. Это очень полезно: чем более отчетливое состояние вы создадите, тем более ярким будет опыт, с которым вам придется иметь дело. Кроме того, у вас появится шанс правильнее оценить состояние.

4) Изучите тонкости и нюансы.

«Как вы это делаете? » Если человек осознает особенности своей стратегии, он ответит на этот вопрос. Если нет, необходимо попросить продемонстрировать стратегию в действии. Выявлению стратегии способствуют наводящие вопросы, с помощью которых собеседнику предлагается выполнить задачу (реально или мысленно), требующую применения конкретной стратегии.

• У вас бывали случаи, когда возникало желание что- либо сделать?

• Когда вы в последний раз ощущали естественную и мощную мотивацию?

• Как вы ощущаете состояние исключительного прилива творческих сил?

• Вы когда-нибудь оказывались в ситуации, когда ощущали небывалое вдохновение?

Как правило, оценочные вопросы относятся к воспоминаниям о пережитом.

• Как это ощущалось?

• Как вы это сделали?

• Когда это вам удается особенно хорошо?

• Что вам необходимо, чтобы сделать это?

• Что происходит, пока вы это делаете?

• Когда это случилось в последний раз?

Такие вопросы побуждают внутренне оценивать репрезентации и погружаться в воспоминания, которые содержат «глубинную структуру» или рамки опыта. Для описания этого процесса в НЛП применяется термин из трансформационной грамматики «трансдеривационный поиск» (ТДП). Им назван «уход в себя» в поисках референтов. Эти референты образуют нашу систему отсчета (референтную систему), с помощью которой мы соотносим и понимаем окружающий мир. Все мы участвуем в процессе ТДП, чтобы в чем-либо разобраться, отреагировать на раздражители, воссоздать наши состояния и опыт. При выявлении стратегии мы пользуемся ТДП, чтобы помочь кому-либо вернуться к фундаменту структуры и выяснить, каким образом создавалась уникальная структура этого опыта, то есть конкретная карта.

Обращаясь к модели мета-состояний (глава 9), мы пользуемся другой метафорой. Вместо того чтобы представлять, как мы «погружаемся» в глубинную структуру (метафора глубины), мы применяем метафору высоты. Что касается терминов, затем мы рассуждаем о «погружении» и переходе вверх, на метауровни и фреймы, составляющие структуру наших референтов. Вместо «глубинной структуры» мы говорим о фрейм-структуре разума. В референтном процессе участвуют уровни или слои. Мы говорим о «погружении» с целью оценки наших референтных фреймов и всей системы фреймов внутри других фреймов. Это позволяет нам выявить все контекстуальные фреймы или фреймы мета-уровня как «мысли» высшего уровня — категории, классификации, абстракции, убеждения, парадигмы и др.

5) Проводите калибровку в состоянии аптайма.

Выявление и вычленение стратегии требует максимального внимания и сосредоточенности на внешней ключевой информации. При этом мы эффективно проводим калибровку, то есть настройку на состояние, наблюдая, как наш собеседник демонстрирует стратегию. Ввиду психофизической связи люди обычно сопровождают действиями разговоры о проблемах, результатах и опытах. Поэтому, настроившись на такое «воспроизведение», вы сможете заметить, как ваш собеседник проходит последовательность репрезентаций, приобретая конкретный опыт.

6) Добивайтесь от собеседника уточнений.

Если вы не разобрались в стратегии с помощью наводящих вопросов, попросите собеседника подробно рассмотреть ту или иную часть стратегии. Детальный разбор одного этапа может также помочь оценить другие репрезентации, неразрывно связанные с ним.

7) Изучайте содержание на мета-уровнях.

Поскольку стратегии действуют как чисто внешняя структура, нам понадобится переход на мета-уровни,

чтобы разобраться в процессах создания структуры стратегии. Это не дает нам зацикливаться на содержании.

Расшифровка скоростных стратегий

При расшифровке стратегий основную проблему представляет то, чтб в процессе моделирования, модификации или применения приходится учитывать их скорость. И, как правило, она нарастает стремительно! Можно ли в таком ускоренном темпе выявить отдельные компоненты после- довател ьностей?

Проблема скоростных стратегий особенно остро стоит в тех случаях, когда стратегии достигают статуса бессознательной модели ТОТЕ. Чтобы выявить каждый этап, нам приходится либо развивать свои способности замечать быстрые и незначительные изменения поведения, либо искусственно замедлять процесс, задавая уместные вопросы.

• Что произошло вначале и позволило вам творчески подойти к этой ситуации?

• Что произошло непосредственно перед этим?

• А что случилось до этого события?

Таким образом мы продолжаем с помощью вопросов возвращаться назад, пока не найдем первые внешние раздражители, которые привели в действие стратегию. При этом понадобится задать вопросы, пользуясь нижеперечисленными категориями отличий. Они помогут вам расшифровать стратегии.

1) Предикаты

В процесс выявления стратегий «как вы это делаете», о которых идет речь, входит буквальное описание того, что мы делаем. Наши предикаты зачастую выявляют PC, которая организует наш опыт. {Предикаты — это прилагательные, глаголы, наречия и описательные слова, которые помогают определить, что мы утверждаем (предицируем). ] Комбинации предикатов обычно указывают на паттерны синестезии, как в приведенных ниже примерах. Здесь нам вновь придется переходить на мета-уровни, чтобы заметить форму и структуру содержания.

«Это выглядит неудобно» (V-K).

«Звучит как живописное место» (A-V).

«Не смотрите на меня с таким тоном», (V-A).

«Звучит пугающе» (А-К).

2) Оценочные сигналы

Поскольку все поведенческие макро- и микрофункции представляют собой трансформацию внутренних неврологических процессов и, следовательно, несут информацию об этих процессах, наше поведение дает представление об организации нашей нервной системы. Поэтому Бейтсон говорил об избыточности речи и поступков. Собирая информацию (совершая поступки), мы пользуемся различными сознательными и бессознательными трансформациями. Чаще всего мы не осознаем подавляющее большинство репрезентаций, проходящих через нашу нервную систему в циклах выполнения стратегий. Но наши визуальные оценочные сигналы говорят об этом незаметном внутреннем поведении.

Обычно взгляд, обращенный куда-то вверх или просто в пустоту, свидетельствует об обращении к зрительной зоне коры головного мозга. Взгляд, который движется из стороны в сторону по горизонтали, говорит об аудиальной (слуховой) оценке, а задумчиво опущенные глаза — о кинестетической. Прочие отличия касаются двух полушарий мозга.

У типичных правшей (людей, лучше владеющих правой руг кой) память закодирована в левом полушарии, а воображение — в правом; у левшей все наоборот.

3)Логические вопросы

Спросите себя, имеет ли смысл последовательность стратегии. Если ваш собеседник пропустил какие-то этапы, начните задавать вопросы, которые заставят его вернуться назад, к самому началу стратегии, или к пропущенным компонентам.

• Что первым дало вам понять, что в этой ситуации у вас есть мотивация?

• Что вы сделали перед этим?

• Чем это было вызвано?

В конце концов вы найдете исходные внешние раздражители, которые привели в действие стратегию, а затем шаг за шагом выявите весь процесс — подробное описание построения опыта.

4) Система обозначений стратегии

Имеется в виду язык, который позволяет нам описывать процесс отслеживания движений сознания.

«Я слышу сигнал будильника* смотрю на него и выключаю. Потом снова ложусь и ощущаю, как удобна постель.

Наконец внутренний голос говорит: «Если не встанешь, то опять уснешь и опоздаешь». И мне представляется момент опоздания на работу. Мне становится неприятно, я говорю себе: «В следующий раз будет только хуже», а потом увеличиваю картину того, что мне предстоит, если я опоздаю, и испытываю еще более неприятные чувства. Когда они становятся достаточно сильными, я встаю». Этот процесс можно обозначить следующим образом:

А' - V^е - K^e'^+,ⁱ - A^w - Y’- - К‘‘ (цикл) - выход

< — Возврат к началу цикла < —

«Я представляю то, что мне предстоит сделать днем, и испытываю радость. Приятные образы заставляют меня покинуть постель. А если у меня намечено неприятное дело, я думаю о том, как чудесно будет, когда я с ним покончу».

У^]’7У^{, +}ЛЛ⁺ - Kⁱ^{, +} - Aⁱ^,^d^{, +} выход

«Я чувствую тепло и говорю себе: «Пора вставать». Голос спокойный, тон ровный. Когда голос становится особенно отчетливым и громким, я настораживаюсь».

K. ⁱ^{, +} -* Aⁱ^,^t^,^d/Aⁱ^,^t^,^d/ Выход (Аналоговое усиление громкости и высоты)

Разработка стратегий

Мы пользуемся стратегиями, чтобы в первом приближении создавать модель конкретного опыта или набор навыков. Обычно мы сначала находим человека, способного добиваться желаемого результата, а затем уточняем стратегию со всеми ее компонентами. Если некий человек обладает совершенной стратегией чтения и изучения литературы, мы строим модель структуры этого навыка. Зачастую бывает, что один и тот же человек имеет навыки совершенства в одной сфере, но ему не достает даже базовой стратегии в другой. Например, ценитель литературы, прекрасно понимающий ее, может не иметь никаких писательских способностей.

Работая со стратегиями, мы понимаем, что некоторые из них неэффективны, а другие были бы гораздо более действенными, если бы мы модернизировали их или дополнили некоторыми ресурсами. Часто случается, что мы разрабатываем для наших стратегий лучшие проверки и действия, просто следя затем, чтобы в них присутствовали все компоненты PC.

Что вы слышите вокруг?

На что похож этот звук?

Что вы слышите мысленно?

Что вы видите вокруг?

Опишите тональность этого диалога

Опишите громкость

Какие образы вам представляются?

Что вы ощущаете по отношению к этим образам?

Какие свойства присущи этим образам?

Какие запахи вы чувствуете?

Как реагирует на все это ваш организм?

Какой вкус вы чувствуете?

При разработке стратегии мы стремимся понять, как надо мыслить, обрабатывать информацию, чувствовать и реагировать, и поэтапный анализ помогает нам воспроизводить желаемый опыт. При этом мы выстраиваем репрезентативные компоненты в конкретные последовательности, которые играют более важную роль в достижении результатов, нежели просто разум. Таким образом подчеркивается значение осознания шагов, необходимых для перехода от исходного раздражителя к опыту. Кроме того, у нас появляется возможность выбирать, как изменить стратегические программы. Моделирование стратегии опыта таким образом выявляет структуру нашего субъективного опыта.

Разработка новых, более эффективных стратегий

Модель стратегии дает нам возможность модифицировать процессы разработки с целью достижения конкретных результатов — для человеческого «проектирования» (термин Коржибски, 1921 г. ). При разработке стратегии наша цель — достижение желаемых результатов, устранение проблем, модификация громоздких и неэффективных стратегий, ограничение применения стратегий, которыми мы злоупотребляем, помещение стратегий в соответствующий контекст, проведение проверок и др. Чтобы стратегии имели удачную форму, в их разработку должны входить все необходимые проверки и другие действия.

К примеру, чтобы модифицировать стратегию недостаточной приспособленности человека, слишком поглощенного внутренней обработкой данных, мы должны производить больше внешних проверок. Если человек боится публичных выступлений, можно разработать этап стратегии для оценки состояния расслабленности, комфорта и само- иронии в качестве поддерживающих ресурсов. В ходе разработки мы встраиваем в стратегию маркеры контекста и точки принятия решений, чтобы управлять нейролингвистическими процессами. Создание таких сигналов позволяет нам различать контексты.

Чтобы разработать стратегию для конкретной задачи, мы должны сначала определить, какие виды различий нам понадобятся. Какая PC нам необходима для сбора информации? Достаточно ли развита та PC, которая нам нужна? Понадобится ли нам ломать паттерн синестезии или модифицировать его, чтобы он нам не мешал? Сколько репетиций нам нужно, чтобы освоить новую последовательность?

Как правило, добротная стратегия включает следующие компоненты:

(1) Вид информации, необходимой для ввода и обратной связи, и PC, которой она нужна.

(2) Виды проверок, отличий, обобщений, связей, необходимых для обработки информации.

(3) Конкретные действия и достижения, необходимые для получения желаемого результата.

(4) Самая эффективная и целесообразная пбследова- тельность для тестирования и действий.

(5) Выявление репрезентации желаемого результата. Вдобавок к критериям, с которыми мы сравниваем репрезентации текущего состояния с желаемым, они вносят свой вклад в процесс проверки и действий.

(6) Экологический контроль. Не нарушит ли процесс личную и организационную экологию? При моделировании мы всегда стараемся убедиться, что новая стратегия не конфликтует с остальными.

(7) Мета-результаты. Они служат организующими правилами для всей стратегии, поскольку она определяет поведение в соответствии с общими целями (например, безопасностью, выживанием, защитой, улучшением, адаптацией).

Применение стратегий

Какое поведенческое значение будет иметь любой конкретный опыт в нашей жизни? Чем он будет служить — ресурсом или препятствием? Все зависит оттого, как мы применяем этот опыт и в каком контексте это происходит. Творчество проявляется в том, как мы пользуемся разными стратегиями в различных контекстах. Такое творческое применение моделей придает нам сил, чтобы мы могли преобразовывать то, что называем «препятствиями» в од-; ном контексте, в «ресурсы». При этом у нас пополняется ассортимент реакций и появляется шанс извлечь все возможное из любой ситуации.

Одна широкая область применения стратегий — расшифровка последовательностей этапов PC, которыми пользуется человек для «обработки информации», и применение их для общения с этим человеком. Выявляя особенности мышления, восприятия, решений данного человека, мы можем подстроиться к его последовательности мышления и действий. Это заметно обогатит наше общение с ним. Поскольку мы не можем реагировать на собственный способ обработки информации, коммуникация будет иметь максимальный эффект. Такое общение «имеет смысл» для данного человека, оно соответствует его стилю обработки информации, само общение становится убедительным и значимым.

Например, предположим, что мы нашли человека, стратегия принятия решений которого связана с каким-либо зрительным образом, а потом — с беседами с самим собой, пока они не вызывают определенные чувства (V —> А*»^ —> К¹ -» Выход). Мы могли бы применить эту последовательность, чтобы упорядочить нашу информацию. Стратегия соответствует ее нейролингвистической структуре. Мы поговорим с этим человеком, четко излагая свою мысль, задумаемся о ней, продолжая вести с собой мысленный разговор, и выявим чувства, которые испытываем по отношению к нему.

_; Того же результата можно добиться невербальными средствами, незаметно помогая человеку создать подходящие визуальные оценочные позиции. Эти невербальные маневры, как правило, способствуют общению и делают его более эффективным. Шифровка информации таким способом, чтобы она соответствовала мыслительным процессам слушателя, обеспечивает коммуникации максимальное соответствие модели мира этого человека.

Если мы не можем не реагировать на наши внутренние процессы, тогда проникновение в чужой мир и выявление чужих стратегий шопинга, принятия решений, мотивации, применения ресурсов, проактивности и др. повышает нашу способность успешно общаться и убеждать. В этом и заключается практическая ценность работы со стратегиями. Они помогают нам управлять, общаться, выстраивать отношения, понимать, тренировать, оказывать влияние, продвигать на рынке, продавать и т. д.

Нам больше не понадобится существовать в мире, строя догадки или приписывая окружающим наши стратегии мотивации, принятия решений, убеждений и др. Мы можем просто войти в «реальность» другого человека, открыть ее для себя, а потом закодировать наши мысли и предположения наиболее подходящим для него способом. В сфере психотерапии, продаж и обучения мы прежде всего стремимся в ходе диалога понять модель мира собеседника. Затем мы можем облегчить этому человеку процесс изменений, покупки или понимания, в зависимости от его целей и задач. При этом мы действуем в соответствии с реальностью, построенной этим человеком, проявляя уважение к ней.

Этот процесс выявления, анализа и применения чужих стратегий позволяет нам проявлять уважение к ним. Мы получаем возможность общаться, поддерживать отношения, мотивировать и др., поскольку изначально имеем представление о модели мира, которой пользуется наш собеседник. Благодаря этому общение получается бесконфликтным.

Технологии внедрения стратегии

В данном случае внедрить стратегию — значит заставить ее функционировать естественно и автоматически, «встроить» в наше поведение как целостный агрегат, чтобы все этапы действий были взаимосвязаны.

Как мы этого добиваемся? Существует несколько способов. Мы можем внедрять стратегии с помощью якорения, повторения компонентов стратегий (новых реплик из диалогов, жестов, гримас и др. ), с помощью чужого опыта при воспроизведении стратегии (в играх, фильмах, метафорах) или путем изменения состояний.

(1) Якорение

Внедрить стратегию можно, выбрав якорь для какой-либо репрезентации или состояния, а затем введя этапы стратегии и отработав их последовательность. Якорение обычно помогает быстро «пройтись» по всем этапам стратегии.

При якорении последовательности мы связываем ее с некими контекстовым раздражителями, чтобы стратегия приводилась в действие при первом же появлении внешних маркеров. Выявить этапы стратегии можно с помощью расспросов и наблюдений. Мы можем заякорить все реакции одним и тем же якорем. Предлагая кому-либо «вспомнить момент по-настоящему мощной мотивации... », мы осуществляем якорение мотивационной реакции, а позднее применяем этот якорь в новом контексте, чтобы привести в действие стратегическую последовательность для создания у человека мотивации в этом новом контексте.

Паттерны синестезии автоматически выполняются после создания, затем мы можем заякорить их и привязать к другим ситуациям. Таким способом можно модицифиро- вать неоправданно длинную стратегию и обойти лишние и ненужные циклы.

У одного человека имелась громоздкая и неэффективная стратегия принятия решений. Он тратил на размышления целые дни, откладывал рещения и в конце концов упускал возможности. Обнаружив это, он приходил в волнение и злился на себя зато, что потерял столько времени впустую. Модифицируя эту стратегию, этот человек принял во внимание «упу- скание возможностей и потерю времени» (А^ -» К" ).

«Что вы чувствуете при завершении стратегии, когда думаете о потерянном времени и упущенных возможностях? »

Выявив это состояние, мы сможем заякорить его. Затем остается только задать вопрос: «Когда вы только начинаете обдумывать одно из решений... какие чувства вы испытаете, вызвав ощущение потерянного времени и упущенных возможностей? »

Постановка этого вопроса и закрепление якоря позволили человеку приводить его в действие раньше, в более продуктивный момент, а также изменить стратегию и получить мотивацию принятия решения в более ранний момент. С тех пор этот человек пользовался новой стратегией как ресурсом, чтобы проверять свой график и принимать сигналы негативных ощущений: «Пора принимать решения! »

(2) Инструкции

Если внимательно прислушиваться к набору инструкций, четко представляя себе весь процесс, этого достаточно, чтобы внедрить стратегию. С точки зрения нейролингвистики этот прием срабатывает потому, что слова служат якорями для репрезентаций референтов. Теперь понятно, почему мы часто обнаруживаем в себе различные внедренные стратегии — их дали нам в виде набора инструкций.

(3)Репетиции

Когда мы репетируем процесс, мы пользуемся оперант- ным методом формирования условных рефлексов, чтобы внедрить стратегию. Попросту говоря, это репетирование каждого репрезентативного этапа до тех пор, пока он не превратится в доступную в любой момент целостную программу. Для развития визуальной системы мы упражняемся в создании и удерживании образов, мысленно фотографируем их, закрываем глаза, чтобы воспроизвести мысленно, снова сравниваем и т. д. В конце концов у нас развивается способность создавать и запоминать внутренние «мыслеоб- разы».

(4)Репетирование паттернов синестезии

Это еще один способ внедрять стратегии путем репетиций. Даже если некоторые паттерны синестезии могут казаться непривычными или недостаточно разработанным, упражнения помогают добиться репрезентативной гибкости.

А -» К: Мысленно слушая слова, обращайте внимание на ощущения, которые они вызывают. Выявите один набор ощущений, затем снова прислушайтесь к словам и обратите внимание на следующие ощущения. Повторяйте до тех пор, пока не соберете семь разных ощущений.

К -» А: Выберите ощущения, наиболее подходящие к тем или иным словам, произносимым мысленно, и постарайтесь с помощью ощущения вызвать семь звуков. «Приблизьтесь к этому ощущению и дайте ему превратиться в звук». Выберите один из звуков, пусть он создаст внутренний визуальный образ.

Внедрять стратегии можно также путем частичного наложения друг на друга оценочных ключевых сигналов Наложение V-K: «Посмотрите вниз и вправо, расфокусируйте взгляд, дыша часто и неглубоко, потом создайте образ». Повторяйте эту процедуру до тех пор, пока переход не будет проходить легко и без задержек. Потом проведите якорение.

(5) Игры

Если мы превратим в игру чтение «написанных» в воздухе слов, то сместим акцент на внешнюю форму, то есть на написание, а не на смысл слов. Это позволит нам сосредоточиться на том, что делать и когда, куда девать голову и глаза, когда пользоваться чувствами и образами и др. При таком фрейминге репетиции проходят веселее, в форме игры, снижая уровень стресса обучающегося. Таким образом внедрение проходит легче и сохраняется дольше.

(в) Прекращение

Когда мы видим хорошо освоенный и привычный поведенческий паттерн, бессознательная компетентность возникает потому, что проводящие нервные пути достаточно закрепились. Этот паттерн выполняется автоматически, регулярно, систематически и неосознанно. Зачастую прежде чем внедрить новый паттерн поведения, нам приходится прерывать старую стратегию, чтобы она не вмешивалась в процесс.

Именно при этом происходит прекращение состояния и латтерна. Существует множество способов прекратить состояние или стратегию. Можно применить перегрузку, то есть дать больше информации, чем может воспринять человек. Естественные ситуации перегрузки возникают, к примеру, в шумных местах, когда «мы не слышим, как думаем». То же самое происходит, когда человек чувствует себя так хорошо (или настолько плохо), что не знает, как ему быть и что сказать («захлестнули чувства»). Примерно то же бывает, когда кто-то «ошеломлен красотой» или «одурманен запахом». Перегрузка прерывает стратегию, не дает ей завершить цикл.

Мы прерываем стратегию, меняя ее путем ввода конкретной информации. При этом репрезентативная последовательность меняется, становится отличной от последовательности выполняющейся стратегии. Шум может так сильно помешать нам, что стратегия прервется, когда мы потеряем мысль. Если кто-то или что-то помешает поступлению оценочных сигналов, выполнение стратегии будет прекращено наверняка. К примеру, так случается, если неистово размахивать руками перед лицом человека, который пытается визуализировать что-либо.

Подобно этому, когда мы просим чем-то подавленного человека сесть прямо, высоко держа голову, вдохнуть полной грудью, расправить плечи, широко открыть глаза и улыбнуться, обычно этих действий бывает достаточно, чтобы прекратить депрессивную стратегию. Унылая поза и тяжелое дыхание обычно способствуют стратегии депрессии, поникшие плечи служат ориентиром для полной кинестетической оценки.

Еще один набор паттернов прекращения содержит стратегию «растягивания». Чтобы осуществить его, от результатов стратегии вернитесь обратно к ней. Обладатель стратегии обязательности считает, что «должен» что-то предпринять, когда представляет себя выполняющим некую задачу. У него имеется структура V^е — Мо^неиз^^{ежность}: «Если я это вижу, я должен это сделать». Мы можем «растянуть» эту стратегию, ввести в нее цикл, предложив нашему собеседнику представить, как он НЕ выполняет ту же самую задачу.

Основная цель всех этих методик прекращения стратегии — добиться, чтобы выполнение текущей стратегии остановилось. Мы применяем этот способ, чтобы создать воз-

можность модификации и внедрить более продуктивную стратегию.

Новые отличия стратегий

Какой вклад вносят отличия НЛП и модели стратегии в наше понимание структуры субъективности и моделирование? Какие новые озарения, методики, паттерны, процессы и навыки возникают благодаря применению НЛП в модели ТОТЕ?

1) Сенсорная информация обрабатывается в «черном ящике»

Уточняя каждый этап модели ТОТЕ с помощью сенсорных репрезентаций, НЛП позволяет нам лучше понять, что мы делаем внутри «черного ящика» и что обозначают стрелки на схеме модели ТОТЕ. В ходе проверок и действий мы пользуемся сенсорными системами, чтобы вводить, отображать, обрабатывать и выводить информацию. Мы собираем информацию и получаем обратную связь с внутренней и внешней средой. Мы создаем карту такой информации, определяя последовательности репрезентаций. Так возникают наши внутренние паттерны.

2) Сознание обладает внутренней системной рефлексивностью

Мы строим свой субъективный опыт, обрабатывая полученную информацию. По мере применения внутренних сенсорных репрезентаций и лингвистических репрезентаций мы отмечаем на карте нейролингвистические инструкции для своей нервной и психофизической систем. На первый план выступает взаимодействие психофизической системы как кибернетической. Кроме того, становится ясно, в,

ад

какой степени наши мышление и эмоции создают продукты, которые позднее превращаются в раздражители для нашего мышления и чувствования.

3) Карта всегда отличается от территории

Стратегии существуют только «внутри» нашей нервной

системы как карта территории. Они не являются территорией и не могут стать ею. Такой «реальностью» стратегии не обладают. Стратегии совместно пользуются нейросеманти- ческой «реальностью» и выражают ее («значение», внедренное в организм). Следовательно, стратегии нереальны. То есть нереальны снаружи, зато «реальны» внутри, как описания наших процессов. Зная это, мы можем остановить выполнение последовательности или прервать репрезентации, как будто они нам надоели, словно непрерывные. Стратегии существуют только как освоенные способы функционирования, а не врожденные качества. Мы можем изменить любую карту, которая плохо нам служит.

4) Изменчивость ведет к гибкости

Кибернетическое определение изменчивости говорит,

что в любой целостной системе взаимодействия тот элемент, который имеет наиболее изменчивое поведение, в конечном итоге станет самым распространенным, часто выбираемым и значительным элементом.

Гибкость реагирования (и изменчивость) обеспечивает нам больший выбор. Чем выше гибкость, тем у нас больше возможностей преуспеть. Многие затруднения в стратегиях — результат неадекватных или неэффективных проверок или критериев принятия решений. Конечно, при чрезмерной гибкости мы рискуем стать неразборчивыми. Но если гибкость слишком низка, разборчивость повышается, и мы

теряемся в потоке фактов, не имеющих отношения к конкретному решению. Однако чем лучше мы контролируем детали содержания наших репрезентаций, тем успешнее управляем результатом.

Важный аспект гибкости при настройке — замена создаваемых внутренне репрезентаций на репрезентации из внешних источников, и наоборот. Поскольку внутренний и внешний опыт передается по одним и тем же нервным путям, мы можем подменить один другим.

«Представьте, как бы вы почувствовали себя, если бы могли сделать следующее... »

Этим объясняется, как мы можем разрабатывать новые стратегии с применением нейролингвистики в воображении.

5) Причинная необходимость приводит к «элегантному» моделированию

Стратегия называется элегантной, когда мы упростили ее, оставив только элементы, имеющие причинную значимость. При элегантном моделировании мы отсекаем сложности поведения, чтобы выявить условия и отличия, «необходимые и достаточные» для достижения желаемого результата. Элегантность в данном случае относится не к изяществу, вкусу, красоте и др., а к простоте.

6) К «механизмам» наших нервных цепей относятся синестезии

Когда последовательности репрезентаций включают взаимосвязанную сетевую активность нервной системы, мы называем эти перекрестные связи «синестезией» (Дилтс, 1980 г., с. 23). Этим объясняется, к примеру, то, что мы «слышим резкий звук, и нам становится неуютно» (А —» К). Еще один пример пересечения входящей информации — «вид крови» и связанное с ним «ощущение тошноты» (V -> К). Дилтс и др. отмечали, что «паттерны синестезии составляют немалую долю процесса, при котором человек чему-либо придает значение».

Синестезия — явление мгновенной связи одной PC с другой, при котором активность в одной PC провоцирует активность в другой. Стратегия действует посредством яко- рения каждой репрезентации в цепи с предшествующей. Установка якорей между PC создает синестезию.

Дополнительно, поскольку язык выполняет функцию нашей крупнейшей и самой изощренной системы якоре- ния, мы можем использовать слова (например, «собака», «тепло», «любовь») как визуальные и слуховые якоря для создания синестезий. Невербальные якоря также эффективны, поскольку они зачастую действуют за пределами сознания. Якорем может служить тон, высота звука, темп речи, тональные модуляции, гримасы и жесты. Очевидно, что здесь важную роль играет контекст.

Якорением можно пользоваться и для создания нового опыта. Поскольку опыт, созданный внутренне, передается по тем же нервным путям, что и внешний опыт, воображение порождает яркие и связные репрезентации VAK и таким образом строит новый нейрологический опыт.

7) Программирование совершенства означает неосознанную компетентность

Стратегия «обучения езде на велосипеде» — пример тому, как мы разрабатываем «программы», стремясь эффективно ориентироваться на территории. На первый взгляд задача кажется колоссальной. Приходится одновременно выполнять множество дел: удерживать равновесие, крутить педали, рулить и смотреть, куда рулишь, слушать советы и др.

Практика позволяет нам рационализировать этот процесс. Отшлифовывая конкретные навыки, адаптируясь к ним, мы учимся пользоваться ими, не задумываясь. В конце концов эта программа начинает работать, вообще не требуя внимания. В такой момент мы говорим, что достигли состояния неосознанной компетентности.

8) Структура поведения включает внутренние процессы В последовательность внутренних репрезентативных

функций, порождающую поступки, входит структура процессов, а не предметы. Однако большинство «учений» делают акцент не на структуру, а на содержание. В школе мы не учимся грамотно писать, поскольку этим процессом руководит учитель. А большинство учителей только говорят: «Запомните, как пишутся эти слова, — в пятницу диктант». Они не объясняют структуру стратегии, которой пользуются те, кто пишет наиболее грамотно.

«Внимательно посмотрите на слово и мысленно представьте его себе. Закройте глаза и постарайтесь увидеть его... Откройте глаза, снова посмотрите на слово... Посмотрите, как оно выглядит, когда написано правильно, и создайте в себе ощущение «правильного написания». Теперь закройте глаза и мысленно воспроизведите это слово... »

9) Отличия совершенства возникают при сопоставлении и сравнении

Сравнение различных стратегий позволяет нам обнару^ жить ключевой ингредиент в структуре совершенства. Если у кого-то появилась проблема, мы можем провести анализ сопоставления стратегии, которой этот человек пользуется для решения творческих задач, и стратегии, которая создает проблемы. Как отличаются эти последовательности? Что есть в творческой стратегии и чего недостает проблематичной?

Предположим, человеку недостает мотивации. Мы можем выявить его мотивационную стратегию, а затем стратегию, которая вызывает «чувства немотивированности». Как последняя стратегия отличается от той, с помощью которой человек мотивирует себя? Мысля терминами анализа сопоставления, мы можем провести человека по этапам стратегии, которая поможет ему преуспеть.

10) Настройка — «дорога, вымощенная желтым кирпичом», в чужой внутренний мир

Когда мы пользуемся чужой стратегией как структурой коммуникации, мы получаем представление об окружающем мире в чужом стиле. Так возникают связь и доверие — фундамент для влияния. Когда мы производим настройку, общаясь на основе модели этого человека, мы подстраиваемся к его внутренним процессам. Успешную настройку преодолеть почти невозможно. При этом связь становится результатом нашей способности наблюдать, понимать и применять стратегии.

11) Путем рефрейминга можно менять стратегии

Рефрейминг позволяет нам менять форму и структуру

репрезентации и то, как она функционально вписана в систему.

Придавая новые значения и фреймы, мы- преобразуем строительный материал в ресурсы. Таким образом, мы несем ответственность за значения, которые придаем раздражителям. Рефрейминг перестраивает значения, чтобы мы могли создавать фреймы, где все компоненты системы работают совместно. Мы подвергаем компоненты рефрей- мингу, чтобы все они служили достижению одного и того же мета-результата. Для этого необходимо признание аспектов системы как ценных ресурсов. Согласившись с несоответствием или возражением, мы превращаем его в ценный ресурс, обеспечивающий обратную связь, необходимую для улучшения нашей стратегии. Здесь мы используем все, что нарушает работу нашей стратегии, — эти. помехи выполняют роль ценной обратной связи.

Выводы

• Модель стратегии, сформулированная Дилтсом и др. (1980 г. ), дополнила модель ТОТЕ Миллера и его коллег (1956 г. ). Дилтс и остальные создали обновленную и дополненную версию старой модели «раздражитель- реакция», которая применялась в бихевиоризме и теории познания. От нее НЛП досталась линейная внешняя форма для отслеживания и составления карты структуры субъективного опыта.

• Пользуясь дополненной НЛП моделью ТОТЕ, Бандлер, Гриндер, Дилтс и многие другие практики НЛП начали моделировать поведение гениев прошлого и современности. Они создавали модели навыков и поведения тех, кто многого добился и демонстрировал виртуозное мастерство. Стремясь открыть «Стратегии гениев» (Дилтс, 1994, 1995 гг. ), они искали совершенство в сферах терапии, гипноза, продаж, спорта, бизнеса, управления и др.

• Бандлер сделал вывод о сущности моделирования в НЛП: «НЛП — позиция, подкрепленная методикой, оставляющей за собой шлейф техник». Теперь, зная эту подоплеку, мы имеем все необходимые компоненты для перехода на мета-уровень и добавления логических уровней к стратегической модели.

Часть II

СЛЕДУЮЩИЙ ШАГ

ПЕРЕХОД НА МЕТА-УРОВЕНЬ: СЛОЖНОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ С ПРИМЕНЕНИЕМ МЕТА-УРОВНЕЙ

«До тех пор, пока у человека нет какого-либо плана учебы, ничего не произойдет. Для запоминания субъект должен обладать загадочным свойством, называемым «намерением учиться». При наличии такого намерения возникает неуклонный и медленный прилив воли. Намерение учиться означает, что субъект выполняет «план для формирования плана», которым руководствуется при вспоминании... Важно иметь план, чтобы создавать реакцию вспоминания или воспроизведения; как правило, но не во всех случаях, план невозможен без намерения учиться, то есть без выполнения мета-плана для построения плана, который будет управлять вспоминанием... Важно не только намерение осуществить план, но и само его осуществление» (с. 129-130).

«Эти мета-планы, планы для формирования других планов — свойства сложных систем» (с. 173).

«Это мета-план, поскольку он оперирует объектами, которые сами являются планами. Может ли быть так, что у всех планов есть мета-планы, которые пишут их, и так далее, до бесконечности? Или у этой цепочки есть эвристическое завершение? Похоже, эвристические планы находятся в этой регрессии так далеко, как только можно зайти, поскольку методы, применяемые для обнаружения новых эвристических планов, сами по себе являются эвристическими планами» (Миллер, Галантер, Прибрам, 1960 г., с. . 175).

Центральная позиция моделирования открывает «разум и сердце», то есть суть моделирования, а именно:

«НАУЧИ МЕНЯ, КАК ЭТО ДЕЛАТЬ! »

«Предположим, мы с вами поменяемся местами на один день, у вас появится выходной.

Что мне надо знать, чтобы успешно вас заменить? »

Глава 4

Зачем вводить в моделирование мета-уровни?

Когда речь заходит о моделировании экспертного опыта в терминах НЛП, первым обширным трудом по этому вопросу можно назвать книгу «НЛП: изучение структуры субъективного опыта» (1980 г. ). Дилтс, Бандлер, Гриндер, Банд- лер-Камерон и Делозье как основатели этой сферы взяли модель ТОТЕ Миллера, Галантера и Прибрама («Планы и структура поведения», 1960 г. ) и дополнили ее. Как когнитивные теоретики и психологи создали саму модель ТОТЕ, взяв за основу бихевиористскую модель «раздражитель-реакция», так и создатели НЛП сделали еще одно обновление этой модели.

В чем ценность этих постоянно развивающихся моделей?

Прежде всего, эти образцы моделей позволяют нам создавать потоки человеческих нейролингвистических мик- ро- и макропоступков и реакций, порожденных изначальным раздражителем или спровоцированных вплоть до финального опыта. При этом модель дает нам возможность изучить внутренность «черного ящика» разума и эмоций.

В итоге НЛП, обогатившее модель ТОТЕ, наделило нас способностью рисовать картину потока человеческой субъ-

ективности. Это не значит, что НЛП — «конец истории». Сюда еще можно многое добавить, но с тем, что мы имеем, мы готовы сделать следующий шаг. При этом мы теперь в состоянии уточнить структуру опыта и патологии.

Следующий шаг

• Чего по-прежнему недостает в модели ТОТЕ, допол- - ненной НЛП?

• Чем нам следовало бы дополнить эту модель?

• Какие еще аспекты можно обогатить моделированием?

На самом деле недостает еще очень многого — того, о

чем мы еще не знаем, форм, которые нам все еще нужны, чтобы как следует отражать и воспроизводить опыт.

Например, куда в модели ТОТЕ поместить убеждения, представления и решения? Как они вписываются в поток субъективного опыта? Именно потому, что все они действуют как фреймы мета-уровня, мы находим мета-уровни, которых недостает в образцах моделей.

Действие модели стратегий направлено в основном линейно и горизонтально. Я говорю в основном, потому что модель стратегий не включает мета-реакцию. В нее входят системные процессы обработки циклов обратной связи. Однако мета-реакции, а также циклы обратной связи мы найдем уже на следующем линейном этапе моделирования.

С точки зрения моделирования модель стратегий предназначена для работы с нейролингвистическими процессами линейным способом, и, вероятно, именно по этой причине ей свойственно пренебрегать высшими, или метауровнями. Это обобщение порождает исключения. Среди тех, кто занимался моделированием, такие специалисты, как Уайатт Вудсмолл, ввели в моделирование фреймы высшего уровня — ценностей, убеждений, мета-программ и др.

Другие, подобно Джону Макуиртеру, доказали важность вопроса «почему? » в процессе моделирования. Макуиртер особенно подчеркивал значение исследования причин, мотиваций, ценностей и убеждений как движущих сил стратегии. Дэвид Гордон ввел в моделирование «убеждения» посредством «ряда убеждений».

Чтобы моделировать эти высшие мета-уровневые грани субъективного опыта и обогащать сам процесс создания модели, необходимо развить модель моделирования так, чтобы сместить акцент на мета-уровни. Это означает в первую очередь то, что нам придется:

• Исправить и восстановить некоторые вопросы «почему? » в моделировании.

• Культивировать понимание мета-уровней и преобразование их в модель в виде внутренних контекстов для стратегии.

• Развить мета-понимание логических уровней и того, как мета-состояния или фрейминг связан с переходом на высшие уровни и включает в себя низшие.

• Внедрить модель мета-состояний в нашу модель моделирования, чтобы двигаться не только вперед, но и вверх.

• Применять вертикальную модель, охватывающую и циклы обратной связи, и циклы прямой связи, причинные цепи «если — то», контексты внутри контекстов, объединение нейролингвистических и нейросе- мантических состояний и многое другое.

Владения «почему»

Когда Бандлер и Гриндер основали НЛП с мета-моделью, прежде всего они акцентировали внимание на том, как что работает. Отсюда и исходное применение указатель-

ных вопросов Коржибски: что, когда, где, кто, как, который и др. Чему первые строители моделей противились всеми силами, так это вопросу «почему».

Но почему? Поскольку Бандлер и Гриндер обнаружили, что психология чрезвычайно отягощена всевозможными «почему» и бесчисленными теориями, объясняющими, почему люди были такими, какими они были, и психо-археологией, они не желали иметь ничего общего с тем, что называли «психотеологией». Все это привело к общему запрету на вопросы типа «почему». Многие, если не все, практики НЛП были достаточно хорошо обучены, чтобы не задавать подобных вопросов, и даже считали их «вредными». Доктор медицины Деннис Чонг (1993 г. ) зашел так далеко, что официально оформил этот запрет в своей в общем превосходной книге «Не спрашивайте, почему».

В целом это довольно оправданный подход. В конце концов, работая с моделью моделей и моделью моделирования, мы стремимся научиться ориентироваться прежде всего в том, как что работает, и научиться различать факторы, обуславливающие процесс работы, а не теоретизировать на^х темы «почему». Указательные вопросы обращают наше внимание на процесс, а не на его содержание. Особенно далеко они уводят нас от «почему» этого содержания. В духе концентрации внимания на вопросе «как? » и самом процессе мы задаем множество вопросов о процессе в стремлении выявить структуру субъективного опыта.

• Как вы это делаете?

• Как вы узнаете, что чувствуете радость или подавленность?

• Как вы узнаете, когда это надо делать? И когда не делать?

• Если я захочу повторить этот опыт эффективного лидерства, что я должен думать, как мыслить, чувствовать, выбирать и пр.?

Сместив акцент с теоретических вопросов «почему? » на вопросы процесса, Бандлер и Гриндер ориентировали эту сферу, подчеркивая значение процесса и структуры. Но при этом они дистанцировались от того самого мощного и проникающего влияния содержания, на которое указывают вопросы «почему? ».

• Почему вы ощущаете подавленность?

• Почему вы привели себя в такое состояние?

• Почему вы никак не можете избавиться от этого наст- ро'ения?

• Почему вы всегда мешаете себе, когда все складывается удачно?

Зачем нужен запрет на вопрос «почему? »

Запрет на подобные вопросы обусловлен важной причиной. Ее можно обнаружить, просто расспрашивая, что происходит, если мы задаем вопросы «почему? » по отношению к проблемному состоянию.

Почему вы такой?

Почему вы не сдали этот экзамен?

Почему вы впали в депрессию?

Чаще всего вопрос «почему? » отнюдь не побуждает объяснять наши проблемы и проблемные состояния. Он заставляет задуматься о причинах этого опыта, причинах, на которые можно сослаться и осудить. А когда мы приводим причины, объяснения, осуждения и др., эти фреймы высшего уровня придают значимость нашим проблемным состояниям. Вопросы «почему? » также заставляют наш мозг обращаться в прошлое — к тем моментам, когда возникли

4 По моему велению, по моему хотению!

проблемы, или к опыту, который породил неудачные карты и таким образом усилил склонность к обобщениям, а не умерил ее. Кроме того, этот вопрос подразумевает еще один фрейм, а именно: «Если бы я только понял, откуда что взялось, выяснил происхождение случившегося, я смог бы преодолеть его и оставить позади».

Но это предположение не всегда справедливо.

Традиционная психология со времен Зигмунда Фрейда оперировала этими предположениями.

«Осознанному пониманию источника проблем присуща способность исцелять».

«Понимание само по себе целительно».

«Проблему нельзя преодолеть, не разобравшись в ее причинах».

«Где есть подсознательное, должно быть и эго».

Безусловно, понимание причин, процессов, влияющих факторов, источников и др. иногда играет исцеляющую роль для нашего разума и чувств. Если на вопрос «почему? » мы отвечаем, демонстрируя глубокое понимание и способность предпринять эффективные действия, тогда этот вопрос пробуждает творчество и находчивость.

«О, так вот почему я так думал и чувствовал! »

«А, теперь ясно, откуда эти мысли, чувства и опыты! Теперь я вижу, что сделал несколько ошибочных выводов на свой счет и на счет других людей, и я пришел к ним на основании неадекватной информации».

Порой осознание приносит облегчение и даже преображение. Но так бывает не всегда. Пожалуй, даже редко. Гораздо чаще поиск ответа на вопрос «почему? » создает акцент на проблеме, сильнее привязывая нас к ней и к негативному состоянию. С точки зрения нейролингвистики это логично. В конце концов, спрашивая «почему? », мы предлагаем собеседнику объясниться и осудить свой опыт. Это увлекает его в себя, где он предпринимает трансдеривационный поиск в истории и в модели мира. В конце концов исходный опыт собеседник воспринимает так, словно тот объясняет, почему у нас возникло именно такое понимание ситуации, а не иное. При этом он еще крепче привязывается к тем самым референтным фреймам, которые создали проблему.

Мало того, у мозга есть характерная особенность: он изобретает ответы так же легко, как находит.

Поставьте перед сознанием вопрос, и мозг примется за работу: начнет формулировать ответ на этот вопрос — даже если этот вопрос отравляющий, риторический, ошибочный и др.

Пока вы не научите мозг отвечать не на все вопросы (навыки мета-вопросов), он будет действовать, исходя из предположения: «На этот вопрос непременно существует ответ». Каковы особенно опасные и отравляющие вопросы, искать ответы на которые не стоит и пытаться?

Почему я такой глупый?

Почему у меня все не ладится?

Почему я замужем за таким мерзавцем?

Почему я всегда мешаю самому себе?

Задайте эти вопросы мозгу, не подготовленному к вопросительным фреймам и мета-фреймам, и он немедленно примется искать и создавать ответы. Но при этом мозг невольно примет все допущения в вопросах и сосредоточится на простых объяснениях!

[Кстати, это наглядный пример важности построения и управления нашим мета-мозгом с полезными мета-осознаниями типа: «Мне вовсе незачем принимать каждый вопрос за чистую монету. Можно усомниться в ценности вопроса еще до того, как я начну искать на него ответ! Я могу решать, какие вопросы помогают выявить полезную информацию». ]

Подход к моделированию в НЛП построен на целом ряде противоположных предположений:

• Нам незачем понимать источник или происхождение проблемы, чтобы решить ее. Сломанную кость можно срастить, понятия не имея, как и почему пациент упал с лестницы.

• Нам необходимо понимать только внутреннюю структуру и процессы опыта, узнать, как они действуют, чтобы пользоваться ими.

• Осознав, как мы осуществляем такое поведение, которое не помогает нам достичь долгосрочных целей, мы можем отказаться от него и попробовать что-нибудь новое в надежде преуспеть.

• Мы преодолеваем ограничивающие паттерны, сосредотачивая внимание на том, чего хотим, — на желаемых результатах.

• Чем больше мы даем мозгу сигналов о конкретных особенностях наших желаемых результатов, тем лучше мы программируем себя на поиск решения.

• Гибкость сиюминутных реакций позволяет нам оценить ресурсы, когда мы захотим продвинуться дальше.

Подчеркивая все это с самого начала, НЛП занимает негативную позицию по отношению к вопросам «почему? ». Однако это обстоятельство имеет нежелательные последствия. Какие ограничения создает запрет на вопросы «почему? ».

Он порождает глубинную неприязнь к любому поиску любой причинной обусловленности, даже системной.

Он заставляет забыть о том, что существуют разные виды «почему? » и вынуждает полагать, что все они одинаковы.

Многим этот запрет мешает моделировать мета-уров- ни «почему? », которые определяют контексты и множественные взаимосвязи встроенных контекстов, где создается опыт.

Этот запрет влечет за собой девальвацию объяснений, причинной обусловленности, влияющих факторов, теории и др.

Многочисленные разновидности «почему? »

Что касается самого вопроса «почему? », мы можем выделить несколько разновидностей. Это значит, что далеко не все вопросы, в которых есть слово «почему», обязательно вызывают одну и ту же реакцию. Вопросы бывают разными, в том числе и очень полезными, здоровыми и уместными. Некоторые из них необходимы для полноты картины при моделировании опыта.

«Почему? » о причинной обусловленности/источнике Почему вы ведете себя (чувствуете, думаете) именно так?

Почему вы испытываете такие чувства при возникновении триггера?

«Почему? » об объяснениях

Почему вы так строго судите себя?

Почему этот паттерн повторяется в том контексте? Почему этому опыту присущи такие свойства или последствия?

«Почему? » о телеологии/результатах (итоги, желаемые результаты)

Почему вы так делаете? (то есть: чего вы стремитесь достичь, поступая именно так? С какой целью? ) Почему вы к этому стремитесь?

«Почему? » о ценности/значении (ценности, референтные фреймы, убеждения)

Почему вы это делаете? (то есть: в чем заключается ценность этого для вас? )

Почему вы считаете это важным и существенным?

Неприятие причинной обусловленности

Запрет на вопрос «почему! » также порождает общее отвращение к изучению причин. Некоторые люди, прошедшие тренинги по НЛП, настолько нетерпимы к объяснениям, что не в состоянии выслушивать рассказ собеседника о его проблемах или подробно изучать его проблемное состояние. Они приняли запрет так буквально и всерьез (что совсем не соответствует духу НЛП), что раздражаются, даже когда им приходится иметь дело с чьей-либо историей, включающей историческое содержание. Они рвутся вперед, стремятся выдавать решения и вмешиваться в процесс исцеления, даже не попытавшись настроиться на модель мира собеседника.

На другом полюсе мы видим более сбалансированный подход к некоторым феноменам. Линии времени, включая реимпринтинг Роберта Дилтса. Эти паттерны НЛП отличает более вдумчивый подход к «былым» источникам трудностей и боли (например, к прежним убеждениям, решениям, опыту и др. ). Они даже пользуются процессом ТДП для отслеживания случаев ошибок на карте, касающихся «я», достоинства, собственной значимости, цели, судьбы и др.

Применение «почему? » путем введения мета-состояний

В следующей, пятой главе мы исследуем смысл и значение логических уровней НЛП и обратимся к модели метасостояний (Холл, 1995 г. ). Позднее я посвящу целую главу этой модели (глава 11). Эта модель позволяет нам вводить в процесс моделирования вопросы «почему? » о телеологии, результатах, объяснениях, причинной обусловленности и Ценности/значимости.

Любопытно, что этот подход соответствует новейшим моделям в сфере лингвистики. Фоконнье (1987 г. ) развил идею ментальных пространств, которой Лакофф (1987 г. ) и Лангакер (1987, 1991 гг. ) воспользовались, разрабатывая когнитивную лингвистику. Уходя все дальше от упраздненной модели старой трансформационной грамматики Хомски (1956, 1965 гг. ), они постулировали лингвистику и грамматику, основанные на «олицетворении» того, как на самом деле мыслят люди и как отображают информацию, пользуясь ментальными пространствами. Постепенно обнаруживая неадекватность и аномалии старой модели, Лакофф и Джонсон (1980, 1987, 2000 гг. ) отошли от трансформационной и генеративной грамматики и выдвинули на первый план новые факторы: роль метафоры, метонимии и образа в концептуализации, прототипы категории (в отличие от формальных, классических аристотелевских категорий), когнитивные сферы знания и др.

Что все это значит?

Все это указывает на принцип НЛП, касающийся фреймов и фреймов над фреймами как контекстов, внутри которых возникает «значение». Другими словами, речь идет о мета-уровнях. Вслед за Бейтсоном мы осознаем, что значение зависит от контекста. «Контексты определяют и обуславливают значение». Иначе говоря, нам необходимо знать не просто репрезентацию данных, стратегию какого бы эксперта мы ни моделировали с применением визуальных, слуховых или кинестетических систем, и даже не отличительные особенности и качества репрезентаций. Кроме того, нам понадобится знать мета-контекст, в ротором наблюдаются такие репрезентации. Необходимо определить и сферу знания — убеждения, ценности, представления и др. Все это уводит нас вверх, в область процессов мета-уровн^й (или мета-состояний, рис. [3. 1]).

С этими мета-уровнями я столкнулся в моделировании, исследуя опыт стойкости. Составив некоторое представление о «территории» людей, оправившихся после драматических событий, я стремился выявить стратегию многочисленных лиц, которые демонстрировали способность стойко выпрямляться после трагедий. Расшифровывая их стратегии и стараясь понять их, я постоянно ловил себя на том, что перехожу на мета-уровни, пытаясь понять, как устроена их нейролингвистика. Все это привело к обнаружению мета-состояний.

У людей, наделенных стойкостью, имеются не просто мысли и чувства, которые привели их к изначальному состоянию стойкости. Они располагают сложной системой мыслей и чувств по поводу других мыслей и чувств, у них есть психофизические состояния, относящиеся к другим психофизическим состояниям. Распознавая эти мета-уровни состояний (которые мы обычно называем «ценностями», «убеждениями», референтными фреймами, концептуальными категориями, ментальными контекстами, абстракциями и др. ), я также понял, почему простое воспроизведение этих мыслей и чувств на первичном уров

не (первом уровне структуры стратегии) вряд ли сработает, если навязать ему кому-нибудь, 'умолчав о структурах метауровня. Вся эта система работает благодаря мета-уровням. Она задает высшие фреймы разума и тем самым извещает мышление и чувства о первичном уровне.

Рис. 4. 1

Выводы

• Не понимая, почему человек поступает так, как он поступает, не разобравшись в ценностях, убеждениях и представлениях, которые управляют его поведением

(будь то навыки, опыт, проявление личных талантов и др. ), мы не можем получить полное представление об опыте. Необходимо знать не только то, что отображает человек, но и как он кодирует эту информацию в репрезентативных модальностях VAK и какими мета- программами пользуется, сортируя детали, которым следует уделить внимание. Нам надо знать мета-уровни «почему? ».

• Понимание фреймов мета-уровней и фреймбв над фреймами (контекстов и контекстов, относящихся к другим контекстам), в рамках которых человек живет, дышит, мыслит и действует, одинаково важно для моделирования. Для этого нам необходимо перейти на мета-уровни. Мы обращаемся к мета-уровням этого человека и выявляем отличия мета-уровня, связанные с его фреймами ценностей, убеждений, предположений и др.

• В этом процессе мы работаем с «логическими уровнями» абстракций и получаем информацию о том, как действует психологика другого человека. «Почему? » имеет значение.

• Почему вы считаете это важным?

• Почему это так важно для вас?

• Почему вы так настойчиво приобретаете этот опыт?

• Почему вы убеждены, что к людям надо относиться с уважением?

• Почему вы не даете себе сосредоточиться на проблеме?

Глава 5

Логические уровни: что это такое?

Что мы подразумеваем под «логическими уровнями»? Логические уровни, определяемые опытным путем

В преддверии формирования следующего этапа в НЛП, а именно перехода на мета-уровни и их применение на более сложном этапе моделирования, нам прежде всего необходимо исследовать значение, смысл и ценность того, что подразумевается под «логическими уровнями». Для этого и написана данная глава. Здесь мы сначала дадим определение логическим уровням и рассмотрим то, что мы подразумеваем, когда речь идет о таких уровнях. Все это создаст фрейм для конкретных систем логических уровней, которые возникают в НЛП и которые мы будем изучать в последующих главах.

В этой главе мы коротко рассмотрим десяток моделей логических уровней, занимающих центральное место в сфере НЛП. Изучая эти модели, мы будем неоднократно задаваться следующими вопросами:

• Что мы подразумеваем под «логическими уровнями» или «логическими типами»?

• Как работают или функционируют эти уровни?

• Как логические уровни взаимодействуют друг с другом?

• Насколько ценными являются представление о логических уровнях и работа с ними?

• Какое применение имеет знание о логических уровнях в бизнесе, терапии, управлении, ведении переговоров, личной жизни, здоровье, обучении и др.?

• Какие метафоры облегчают понимание логических уровней?

• Как можно научиться в разговоре обращаться к «логическим уровням»?

В НЛП можно найти гораздо больше моделей логического уровня, чем перечислено здесь (можно найти и такие, о которых я никогда не слышал), но мы ограничимся рассмотрением следующих.

1. Уровни обучения (Бейтсон)

2. Уровни абстракций (Коржибски, общая семантика, Дилтс)

3. Уровни структуры мозга (Дилтс)

4. Уровни результатов (Дилтс и др., Шмидт, Юинг)

5. Уровни убеждений или нейрологические уровни (Дилтс)

6. Уровни мета-модели (Ричард Бандлер, Эрик Робби)

7. Уровни состояний, мета-состояний (Холл)

8. Уровни обработки информации (Бандл ер/Грин- дер, Холл)

9. Уровни ценностей (иерархия) (Джеймс и Вуд- смолл, Андреас и Андреас)

10. Мета'-программы как уровни сортировки и обработки (Бандлеры, Бейли и Росс, Вудсмолл и Джеймс, Холл и Боденхеймер)

11. Уровни внимания (Гриндер и Делозье)

12. Уровни сознательной и бессознательной компетентности

Что мы подразумеваем под «логическими уровнями»?

Сама идея «логических уровней» и представление о них в НЛП восходят ко временам двух основоположников-тео- ретиков — Альфреда Коржибски (1933 г. ) и Грегори Бейтсона (1972 г. ). К ним следует также причислить Роберта Дилтса (1983, 1990 гг. ), который определил место логических уровней, поскольку много и подробно писал о них и изучал множество моделей логических уровней.

Дилтс (1991 г. ), в сущности, дал четкое и краткое определение структуры, сущности и функции логических уровней по отношению к друг другу.

«Нашему мозгу, речи и системам восприятия присущи естественные иерархические структуры, или уровни опыта. Задача каждого уровня — организация и управление информацией на более низком уровне. Любое изменение на верхнем уровне неизбежно отразится на нижних; изменение на низшем уровне может оказать влияние на верхние уровни, но не во всех случаях» (Дилтс, Эпстайн, Дилтс, 1991 г., с. 26; курсив Холла).

«Логические уровни — внутренняя иерархическая структура, в которой каждый последующий уровень в психологическом смысле более всеобъемлющ и влиятелен» (1990 г., с. 217, курсив Холла).

В этих определениях Роберт Дилтс указал несколько ключевых особенностей логических уровней, отличающих их рт уровней других видов. Далее я выделил пять таких компонентов, которые позволят нам приступить к формулированию операционального определения логических уровней.

1. Иерархические структуры опыта.

2. Высшие уровни, организующие информацию низших уровней и управляющие ею.

3. Модуляционный эффект системы обязательно направлен вниз.

4. Модуляционный эффект системы не обязательно направлен вверх.

5. Действие высших уровней отличается большим диапазоном и силой воздействия, нежели действие низших уровней.

О логических уровнях Джон Гриндер (1987 г. ) писал: «... структура какой-либо организации - пример логических уровней. В любом контексте разговора о человеке в обществе, в семье, в группе и, наконец, в племени речь идет о логических уровнях организации. Следовательно... взаимоотношения определяют логические уровни» (с. 75).

Койн (1985 г. ) отмечал то же самое в связи с недавними исследованиями

«детерминантов уровня, на котором существует фрейм деятельности и того, как эта деятельность может быть изменена... Предварительные эксперименты показали: когда фрейм действия существует и на высшем уровне («скучная жизнь»), и на низшем («целыми днями смотрю телевизор»), возникает тенденция преобладания фрейма высшего уровня, причем фрейм низшего игнорируется» (с. 339).

Далее Койн цитирует социопсихолога Вегнера, который говорил, что «когда люди задумываются о деталях своих действий, они становятся особенно восприимчивыми к общему смыслу того, что они делают».

Чтобы получить «логические уровни», нам необходимы ряды уровней (два или более) с действиями, совершаемыми относительно друг друга в определенном предписанном порядке. Таким образом, они образуют иерархическую систему (точнее, голоархическую). Мы имеем «логические» уровни, если высший уровень (находящийся выше другого) «неизбежно и предсказуемо» (или «логически») управляет, влияет, модулирует, организует и контролирует более низкий уровень. Отсюда вытекает общий принцип: в системе логических уровней высшие уровни всегда и неизбежно управляют низшими. Если же идеи* классификации, категории, обобщения, убеждения, ценности высшего уровня не управляют деталями, мыслями, эмоциями низшего, тогда, по определению, идея высшего уровня не является реальным референтным фреймом человека, о котором идет речь.

А что мы подразумеваем под «уровнем»? Каверзный вопрос. Каверзный потому, что когда у нас есть всего один уровень, мы вообще не воспринимаем его как уровень — только как первичное состояние. В таком случае все ограничивается первичным опытом. Первый уровень сознания — первичное состояние, мысли, эмоции и реакции которого относятся к чему-либо, существующему в нашем мире. Строго говоря, «уровень» — это «горизонтальная или ровная линия поверхности». Когда мы ментально и эмоционально создаем эту поверхность, наша энергия прямой линией устремляется к находящемуся перед нами объекту. Мы на первом уровне. Мы думаем не о нашей мысли, а только о предмете, который находится перед нами. В роли прилагательного уровень указывает на то, что ни одна из частей системы не находится выше остальных. На первом уровне все компоненты существуют на одной и той же линии сознания. Каждый находится на одном и том же горизонтальном уровне.

Модель стратегий НЛП — превосходный пример ряда компонентов (отличий репрезентативной системы), существующих на одном и том же уровне. Каждый из этих компонентов означает отдельный этап в процессе, который приводит к конечному результату. Мы реагируем на раздражитель, думая, чувствуя и действуя тем или иным образом.

Рассмотрим стратегию грамотного письма как ряд горизонтальных перемещений, включающих концепцию и реакцию. Это прямой паттерн 1, 2, 3, 4, 5.

1) Сначала мы вводим информацию о слове — через визуальную либо слуховую систему.

2) Затем мы реагируем, создавая визуальную репрезентацию этого слова.

3) Мы сравниваем визуальную репрезентацию с визуально запомненным образом.

4) Мы проверяем сравнение кинестетически, чтобы выяснить, «правильное» оно или «неправильное». Как оно ощущается — верно или неверно? Подходит или не подходит? Если нет, мы снова возвращаемся к первым этапам.

5) Если все правильно, мы выходим из программы и пишем или произносим одну за другой буквы слова.

В этом процессе мы движемся по горизонтали, шаг за шагом, на одном и том же уровне — по крайней мере, такое создается впечатление. На самом же деле ощущение на четвертом этапе (К⁺/“) относится не к первичным, а к ощущениям мета-уровня (K^meta), которые мы в НЛП иногда называем «эмоциями». Это ощущение, которым мы пользуемся для оценки сравнения.

Итак, первые пять перечисленных выше действий относятся к началу формулировки определения и представлениям о «логических уровнях», но ими это представление не исчерпывается. Чтобы углубить его, приведем две цитаты. Первая взята у Роберта Дилтса, вторая — у Грегори Бейтсона. Читая их, обратите внимание, как они дополняют первые пять элементов нашего операционального определения «логических уровней».

Роберт Дилтс писал:

«Логическая типизация наблюдается там, где есть разрыв непрерывности (в противоположность непрерывности, как в иерархических структурах) между классификационными уровнями. Примеры таких разрывов можно найти:

а)в математике, где класс не может быть членом самого себя, и один из его членов не может быть классом.

б)в логике, в решении классического логического парадокса «это утверждение — ложь» (если утверждение верное, это ложь, а если это ложь, значит, оно верное и так далее). Истинная ценность этого утверждения в том, что она относится к иному логическому типу, чем само утверждение.

в)в поведении, где правила подкрепления рефлекса при изучении животных имеют совершенно иную природу, чем правила для процесса проверки, который применяется в ходе исследований» (1983 г., с. 24). «Информацирнное воздействие между уровнями и типами называется обратной связью и является, вероятно, самой важной отличительной особенностью кибернетических систем» (1983 г., с. 39).

«Различия одного или разных логических типов, взаимодействующих на разных уровнях (иерархических или логических соответственно), приводят к модуляции различия на низшем уровне» (с. 49).

Цитату из Грегори Бейтсона я привожу по тексту, предоставленному его дочерью, Мэри Кэтрин Бейтсон (1987 г. ). Цитируя отца, она адресует читателя к словарю терминов. Вот что она пишет о логических типах:

Логические типы: Ряды примеров в следующем порядке:

1. Имя — это не названный предмет, а иной логический тип, более высокий, чем названный предмет.

2. Класс — это другой логический тип, выше, чем его составляющие.

3. Издаваемые запреты, или осуществляемый контроль; показания домашнего термостата относятся к более высокому логическому типу, чем показания термометра.

4. Слово «перекати-поле» принадлежит к тому же логическому типу, что и «куст» или «дерево». Это не название вида или рода растений — скорее, название класса растений, членов которого объединяет определенный тип роста и распространения.

5. «Ускорение» относится к более высокому логическому типу, чем «скорость» (с. 209—210).

Благодаря этой дополнительной информации мы теперь можем дополнить первые пять ключевых компонентов логических уровней. Эти две цитаты помогут нам углубить представление и уточнить операциональное определение логических уровней, в которое войдут следующие пункты: Операциональное определение логических уровней:

6. Между уровнями существует разрыв.

7. При построении логических уровней следует принимать во внимание связь, которая возникает между ними. Если мы не делаем этого, возникает парадокс. Он не существует «в мире». Этот парадокс возникает и существует как «разум», стремящийся рассортиро-

вать и понять смешанные явления с разных логических уровней.

8. Иерархические логические уровни функционируют как система, поэтому высшие уровни не только возникают из низших, но и обеспечивают последним обратную связь, поставляют в систему информацию

и, следовательно, оказывают «влияние» на низшие уровни. Так создается рекурсивность в логических уровнях.

9. Как в кибернетической системе, поскольку информация движется вверх по логическим уровням, возникают новые особенности, не существующие на низших уровнях. Этим явлениям на высших уровнях присуща, выражаясь системным языком, саммитивность (от «саммита» — вершины). Другими словами, возникающее свойство существует не только как сумма составляющих частей, но и как новые свойства и качества, появляющиеся внутри системы «со временем».

10. Рефлексивность относится к одной из новых особенностей логических уровней. У живых организмов она выражается в саморефлексивности или самосознании. .

-11. Как система с функцией обратной связи, логические уровни действуют посредством саморефлексивности, вся система в целом становится кибернетической. Она превращается в «систему, которая обращается к самой себе и меняет себя» (Дилтс, 1990 г., с. 33).

Этот список отличительных особенностей логических уровней дает нам операциональное определение. И не только его. Список показывает, как наш опыт становится чрезвычайно сложным и многослойным благодаря «логическим

уровням». Когда мы поднимаемся на один уровень, мы оказываемся на уровне более высокого класса, который включает предшествующий уровень как члена этого класса. В этом смысле уровень и становится «логическим» (по сути дела, психо-логическим). Эти представления еще раз подтверждают исходные предпосылки логических уровней в НЛП, возникших из теории систем, семейных систем, кибернетики, рекурсивности и др.

Не-логические уровни

При прочтении описания особенностей логических уровней становится ясно, что не каждый список уровней представляет собой систему логических уровней. Мы часто составляем списки с несколькими уровнями, но между ними нет «логической» связи. Другими словами, принадлежность низшего уровня к членам класса высшего не является неизбежной и предсказуемой. Так, наш список критериев, относящихся к логическим уровням, может оказать помощь в разделении уровней на те, которые функционируют как простые списки, или «кучи», и те, которые функционируют системно, как системы логических уровней.

Рассмотрим, к примеру, список ценностей. Такие уровни могут перемещаться вниз и вверх по шкале абстракций, оказываться высшими или низшими, но взаимосвязь между ними характеризуется отсутствием «логики». Предположим, мы попросили кого-то составить список ценностей и получили следующий список:

успех в бизнесе, здоровье, любовь супруга и детей, честность, друзья, развлечения, сотрудничество.

Не все эти компоненты существуют на одном и том же уровне. И уровни не образуют «логическую» систему.

Рис. 5. 1

Не-логические уровни

Список ценностейСотрудничество

Развлечения

Друзья

Честность

Любовь

Здоровье

Успех в бизнесе

Уровни, которые необходимы человеку, чтобы достичь совершенства в бизнесе, — совсем другой пример не-логичес- ких. Некоторые из них действительно могут иметь логическую связь друг с другом, вписываться в общую систему или не соответствовать ей (к примеру, задача НЛП — не настраиваться на клиентов и не действовать в состоянии находчивости; институт Кови угрожает судебным процессом, а не «пытается прежде разобраться»). Поддерживают ли эти уровни друг друга? Или они находятся в состоянии конфликта и войны? Обслуживание клиентов

Качественный менеджмент продукта (или услуги) Финансирование бизнеса Культура компании Уровни управления Абсолютно замечательный список уровней, «логически» не связанных друг с другом, приведен Эриком Робби в его «Уровнях внутреннего диалога». Этот набор уровней различает виды и уровни внутреннего разговора (диалога). С ним я впервые столкнулся, проходя тренингу Бандлера: список был представлен как упражнение для развития калибровки под различные уровни («Дух НЛП», 2000 г. ).

1. Повторение наизусть (алфавита, стихотворения, текста присяги, того, что уже заучено, и поэтому находится в стадии бессознательной адаптации).

2. Вспоминание (сами слова или проверка «что же он хотел сказать? »).

3. Споры (с собой, обычно одним голосом, путая аргументы и последовательность реплик).

4. Формулирование (новой проблемы, нового контекста или новой структуры и др. ).

5. Расположение по порядку или его изменение (сквозной темы, первичной навязчивой мысли или виртуального вопроса, родительских запретов, сюжетных поворотов и др. ).

6. Поддержание мира в движении (как у Кастанеды, в противоположность «остановке мира»).

7. Предчувствование (чего ожидать, обращение внимания на то, что вскоре произойдет).

Еще один полезный список уровней, не связанных друг с другом так, чтобы высшие не действовали «вроде как» низшие, взят из «уровней развития». Зинк и Врича (1995 г. ) опубликовали его в «Мире НЛП», разработав в соответствии с картами развития, предложенными Бейтсоном, Юнгом, Маслоу, Пиаже, Эриком Эриксоном и Кеном Уилбером. Этот список уровней развития действует во времени как процесс взросления, поэтому «преждевременная подверженность воздействию высшего уровня может быть опасной» (с. 21), следовательно, важно различать, на каком уровне сознательно действует тот или иной человек.

Уровни 5. 2		'
Характерные особенности		Направлен на достижение
1. Проявления импуль		Основные потребности
сов и эмоций
2. Проявление силы и		Безопасность, зашита,
контроля		. порядок
3. Конформизм	Одобрение общества
4. Индивидуализм	Адекватная самооценка
5. Созерцание и возвы	Свобода, постоянство
шение
6. Оценка	Последовательность, ре-
	ализованность
7. Единство и целост	Гармония
ность

Список так называемых «логических» уровней, «Логические уровни терапии» (см. рис. 5. 3) применяется в некоторых тренингах НЛП (приведенный здесь я обнаружил в конспектах Тэда Джеймса). Эта модель предназначена специально для «терапевтического процесса на основе логических уровней». Однако уровни, расположенные над низши-

ми, не функционируют как класс, в котором низший уровень - член. И высшие уровни не воздействуют на низшие, как раздражители или абстракции, связанные с ними. Правильнее было бы назвать этот список терапевтической «стратегией» подхода к терапевтическому процессу. Но ясно одно: эти уровни не относятся к логическим.

Если мы структурно применим критерии «логики» к этой модели и этим уровням, мы сразу поймем, что они не взаимосвязаны друг с другом, как члены класса — с классом.

Текущая проблема не служит членом мета-модели (двенадцать лингвистических отличий определяют членов этого класса). Следовательно, отличия причинно-следственной связи и чтения мыслей на третьем уровне не функционируют как класс с мета-моделью как членом. На самом деле все наоборот, поскольку С—Е (причинно-следственная связь) и М—R (чтение мыслей) существуют как составляющие мета-модели. Однако если перевернуть эту модель уровней «вверх ногами» и сместить некоторые компоненты, мы сможем построить модель логических уровней, как показано на рис. 5. 4.

Все это представляет собой стратегию терапии с применением модели НЛП. В стратегии мы первым делом выявляем текущую проблему. При этом мы вместе с клиентом выясняем, каким образом эта проблема укладывается в модель мира клиента. Пользуясь классическим фреймом «временная работа» Бандлера (отличным фреймом моделирования), мы побуждаем клиента научить нас «приобретать такие проблемы».

«Предположим, я хочу на день заменить вас, чтобы вы отдохнули от своих проблем. Покажите, как прожить этот день вашей жизнью».

Как только мы составим четкое представления о процессах создания карт, которыми пользуется клиент, приобретая проблему (мета-программы и мета-состояния), мы используем мета-модель как инструмент логического уровня, чтобы изучить уровни значений внутри поверхностных структурных заявлений клиента. При таком применении мета-модели мы помогаем клиенту разработать более подробную, усовершенствованную карту для ориентирования в мире. Это происходит «как по волшебству»: мы побуждаем клиента вспомнить события, которые привели к возникновению первой карты. При этом различные карты и конструкции теряют форму, приобретают новую, исчезают совсем.

[Об этом мы подробно говорили в «Репликахразума», 1997/2000 гг. и «Магии общения», 2001 г., ранее выходившей под названием «Секретымагии», 1998 г. ]

Уровни и «логические уровни» в НЛП

В НЛП мы постоянно обращаемся к понятию уровней и логических уровней: и в общих, и в конкретных случаях. И неудивительно! Поскольку само НЛП существует как метамодель, модель других моделей, очень важно понимать и различать это.

Коржибски уделял этому вопросу большое внимание. Он ввел понятие «структурного дифференциала», чтобы помочь первым исследователям 30-х и 40-х годов разработать «сознание абстракции» — то есть осознание того, что мы создаем мысленные карты и как мы применяем при этом абстрагирование. Такое осознание (мета-осознание или внимание) играет существенную роль и в науке, и в душевном здоровье. По этой причине Коржибски стремился помогать людям развивать нейрологическое осознание того, что «каким бы ярлыком мы ни снабдили тот или иной опыт, ярлык - это еще не сам опыт» («Карта - это еще не территория»). Он даже разработал процесс для «тренинга в тишине», считая, что тот поможет научиться отличать карту от территории.

Математическая теория «классов» (Уайтхед и Расселл, 1910 г. ) представляет различные уровни классов или категорий и показывает коренное различие между уровнями и ме- та-уровнями. Сегодня многие математики утверждают, что с появлением теории множеств необходимость в теории классов отпала. По их мнению, теория множеств лучше описывает парадоксы, к которым изначально обратились Уайтхед и Расселл. Но это не умаляет ценность модели логических типов для дифференциации классов и компонентов классов, базовой структуры логических уровней.

Если у нас есть набор групп из 30 предметов, что произойдет с точки зрения логики, когда у нас соберется

30 групп? Станут ли они 31-й группой оттого, что в них по 30 предметов? Правило мета-уровней гласит, что мы не можем определять мета-уровень как часть самого класса. «Сам класс не может быть членом класса». При этом уровни смешиваются или путаются. При смешивании или перепуты- вании уровней возникает нелогичный класс логики и появляется концептуальная категория, которую мы называем «парадоксом».

Ментальная система «логических уровней» содержит в своей структуре члены или классы. Перемещение вверх и вниз по уровням описывает общее направление мышления, рассуждения и «образования блоков», которое мы называем дедуктивным или индуктивным мышлением.

При индуктивном мышлении мы «укрупняем блоки» за счет деталей множества членов и абстрагируемся, резюмируя и обобщая известную категорию или класс. Мы делаем это, выявляя общие свойства и помечая их как относящиеся к «классу», к которому принадлежат все члены.

При дедуктивном мышлении мы «разукрупняем блоки», переходя от абстракций и конкретных свойств класса к членам, которые составляют этот класс. Так мы описываем общий логический уровень. См. рис. 5. 6 и 5. 7.

Расселл утверждал, что класс не может быть членом самого себя. Сам класс слонов не имеет хобота, не ходит на четырех ногах и не охватывает реального слона. Эти конкретные детали принадлежат всему классу. Они не описывают сам термин, относящийся к классу, и не применяются к нему.

Джон Гриндер (1987 г. ) объяснял это так:

«В этой области Грегори [Бейтсона] вдохновлял Расселл, который в своем блестящем труде «Principia Mathematica», написанном совместно с Уайтхедом, чтобы избежать известных парадоксов, ввел мета-правило для теории множеств, которое гласит, что никакое множество не может быть членом самого себя» (с. 106).

Рис. 5. 6

Блоки при движении вверх и вниз по шкале От специфичного к абстрактному

Высшие уровни абстракции

* Середина

Низшие уровни деталей

Это мета-правило настолько же справедливо, когда класс состоит не из предметов, а из идей, понятий и сигналов. Класс команд не содержит команд и не может объяснить, что делать. Бейтс говорил:

«Если «закрой дверь» — это команда, то «слушай мою команду» — мета-команда. Армейское выражение «это приказ» — попытка подкрепить данную команду, придав

ей вид высшего логического типа» (Дональдсон, 1991 г.,

с. 60).

Рис. 5. 7 — видоизмененная схема, которую мы с Бобом Боденхеймером опубликовали в «Понимании людей» (1997 г. ). На ней показано то, что можно было бы назвать структурами интуиции. То есть существуют два вида интуиции:

• Дедуктивная интуиция. Способность улавливать общий принцип и переходить на уровень деталей, чтобы применять общий принцип к конкретным ситуациям.

• Индуктивная интуиция. Способность переходить на более высокий уровень в поиске значений, связей и взаимоотношений между деталями.

В случае перехода вверх, к высшим уровням абстракций, язык становится механизмом, позволяющим нам подняться на другой уровень. Вот почему речевые отличия, закодированные в так называемой «модели Милтона», приводят нас к похожему на транс языку и опыту. При переходе вниз по шкале абстракций, к конкретным деталям, язык опять-таки выступает в роли механизма. Но в этом случае мы пользуемся им иначе. Вместо того чтобы обобщать, исключать и искажать, мы добиваемся максимальной точности и детальности. Поэтому и пользуемся вопросами мета-модели.

Абстракции высшего уровня как таковые (как классы, категории, концептуальные конструкции) существуют на другом уровне, в отличие от их членов на низшем уровне. Члены, существующие на нижнем уровне, представляют еобой «вместилища для некоего вещества». Если эти вместилища — бутылки, то члены их множества — бутылки колы, молочные бутылки, детские бутылочки, пивные и др. Здесь же мы видим бутылки из стекла, глины, пластика, бумаги, камня, дерева и др. И кроме того, древние бутылки, совре-

менные бутылки, сюрреалистические бутылки, воображаемые бутылки и т. д.

Выявляя все больше отличий, мы спускаемся еще на уровень — на подуровень, где можем рассортировать и разделить члены множества на класс «стеклянных бутылок», класс «битых бутылок» и пр. Но на этом подуровне или первичном уровне мы не располагаем лингвистической категорией «бутылка». Она относится к высшему логическому уровню и описывает абстракцию, не существующую эмпирически, — только концептуально и лингвистически. «Бутылка» как слово, ярлык, термин, концепция не обозначает ни один из членов этого класса. Оно описывает сам класс.

Выводы

• Такой «вещи», как «логический уровень», не существует. Вы никогда не споткнетесь об него по пути из гостиной в кухню. Этот термин относится не к предметам, а к процессам — к процессам нашего мышления.

• «Логические уровни» возникают и существуют как ментальные конструкции, относящиеся к членам и классам, к разделению на категории, к напластованиям мыслей с целью создания уровней разума.

• Логические уровни существуют: они существуют в уме и появляются как способ послойного распределения мыслей и чувств. Они создают наши ментальные и эмоциональные категории и таким образом оказывают заметное влияние на наши идеи и эмоции.

Глава 6

Модели логических уровней

Системы «логических уровней»

Определив «логические уровни» в предыдущей главе как способ ментального наслоения одних идей на другие, мы готовы рассмотреть многочисленные модели НЛП, включающие «логические уровни». Как модель уровней, НЛП уделяет им огромное внимание — отслеживает их, различает, перемещается по уровням вверх и вниз, отличает уровни опыта и производит с ними много других операций. Если это относится к НЛП в целом, значит, это еще более справедливо для моделей НЛП, применяющихся для моделирования, — в этом мы убедимся в последующих главах.

Рассмотрим слово фрейм в НЛП. Мы говорим о «фрей- минге» как установке контекста или значения для взаимодействия, о «дефрейминге» как разрушении этих значений, «рефрейминге» с целью придания новых значений с других точек зрения, «префрейминге» (Болстад, 1996 г. ) как фрей- минге перед вводом контекста и «аутфрейминге» (Холл, 1996 г. ), как о возвышении над всеми фреймами и установке мета-фрейма.

Чтобы дополнить представление о логических уровнях, в этой главе я привел несколько моделей логических уровней.

(В сущности, ни одна из них в нынешнем виде полностью не охватывает логический уровень в том виде, который я описал в этой главе и в главе 9. )

1. Уровни обучения (Бейтсон)

2. Уровни абстракций (Коржибски, общая семантика)

3. Уровни структуры мозга (Дилтс)

4. Уровни результатов (Дилтс и др., Шмидт, Юинг)

5. Уровни убеждений или нейрологические уровни (Дилтс)

6. Уровни мета-модели (Ричард Бандлер, Эрик Робби)

7. Уровни состояний, мета-состояний (Холл)

8. Уровни обработки информации (Бандлер/Грин- дер, Холл)

9. Уровни ценностей (иерархия) (Джеймс и Вуд- смолл, Андреас и Андреас)

10. Мета-программы как уровни сортировки и обработки (Бандлеры, Бейли и Росс, Вудсмолл и Джеймс, Холл и Боденхеймер)

11. Уровни внимания (Гриндер и Делозье)

12. Уровни сознательной и бессознательной компетентности

Логические уровни обучения

Грегори Бейтсон (1972 г. ) уделил много внимания сортировке сигналов, мета-сигналов и мета-метасигналов, вместе с коллегами изучая шизофрению, игровой, неигровой, ритуальный и прочие субъективные опыты, в которых фигурировали логические типы. Специально для работы Бейтсон создал иерархическую систему классов обучения. Основатели НЛП привели эту модель в «НЛП, том I», рассматривая применение стратегий в сфере обучения (с. 158-160).

12?

$По моему велению, по моему хотению!

В этой модели Бейтсон выделил нулевое обучение — простое принятие сигнала, обучение-1, при котором некто осваивает тс или иные изменения при получении сигнала, обучение-II, при котором изучается процесс обучения. Мы учимся, принимая сигналы. На этом уровне обучения мы рефлексивно знаем то, что мы знаем. Это явление Бейтсон назвал «вторичным обучением». На стадии обучения-111 мы меняем сами принципы и посылки обучения, чтобы усвоить обучение-III. Бейтсон даже постулировал возможность обучения-IV, однако высказал мнение, что в настоящее время человеческие существа не в состоянии дойти до этой стадии, а он сам не может конкретизировать ее сущность.

Эту иерархическую структуру обучения Бейтсон строил на фундаменте теории логических типов, позаимствованной у Расселла и Уайтхеда (1910 г. ). Пользуясь такой иерархией обучения, или «порядков обучения», он исследовал процесс обучения на разных уровнях и фиксировал зависящие от уровней изменения в этом процессе.

Описание Бейтсон начал с нулевого обучения, когда наша реакция не меняется, — мы просто «принимаем сигнал» (с. 248). Затем он перешел к изменению реакции. На этой стадии мы связываем новые раздражители со старым паттерном раздражителя-реакции. В'результате новый раздражитель начинает провоцировать условную реакцию. Мы «учимся реагировать поступками на условные раздражители» (с. 171).

На следующем по порядку уровне мы узнаем о «контекстах материального поощрения или избегания», а также об «изменениях в обучении-1»:

«Примерами служат всевозможные классические эксперименты, связанные с обучением: опыты Павлова,

материальное поощрение, обусловленное избегание, механическое запоминание... » (с. 249).

Поднявшись еще на один уровень вверх, мы видим «обучение, которое означает изменения в обучении второго порядка». Другими словами, мы учимся учиться, «учим- ея учиться принимать сигналы». На четвертом уровне мы имеем дело с «изменениями в процессах изменений, относящихся к обучению-III». «Происходит ли обучение человеческих существ на этом четвертом уровне, неизвестно» (с. 249).

(На последующих рисунках символ @ заменяет слова «относящийся к». )

Рис. 6. 1

Уровни обучения

Обучение-IV: Обучение изменению процессов,

связанных с обучением-1 II

@ I

Обучение-Ш: Обучение учебе

@ I

Обучение-I Г: Обучение

Вторичное обучение @ i

Обучение-1:

Первичное обучение: Обучение новой реакции

@ I

Нулевое обучение Принятие сигнала

Ввиду обширности этой модели я посвятил ее рассмотрению большую часть следующей главы. В ней же вы найдете дополнение модели уровней обучения Бейтсона.

Логические уровни неврологических абстракций

Коржибски описал «уровни абстракций», указав, как мы абстрагируем и (резюмируем) проявления энергии в «большом мире», за пределами нашей нервной системы (рис. 6. 2). На первом уровне абстрагирование от мира происходит посредством наших сенсорных рецепторов, мы передаем эту «информацию» в нашу нервную систему. Наше «понимание» на этом уровне «опережает слова». Оно представляет собой мешанину того, что действительно существует, с тем, что, в состоянии зафиксировать наши сенсорные рецепторы.

Затем мы снова абстрагируемся, обрабатывая абстрактный материал в отдельных зонах коры головного мозга, в виде сенсорных репрезентаций (VAK). Там создается наша нейрологическая карта полученной информации. Затем процесс абстрагирования повторяется: мы создаем нашу первую лингвистическую карту нейрологической карты, состоящей из слов, основанных на информации органов чувств (А^). А мы опять абстрагируемся — от этих слов, чтобы сделать оценку. И этот процесс повторяется неоднократно, с применением все большего количества оценочных слов, пока мы не попадаем в место «за пределами слов».

Эта модель выявляет два основных и отличных друг от друга уровня, а именно: мир снаружи и мир внутри нашей нервной системы. Бейтсон различал их как «мир материального, сил и воздействий» (плерома) и «мир коммуникации, информации, сигналов и организации» (креатура). Снаружи находятся предметы и события, которые мы можем (по крайней мере, на макро-уровне) отождествить с

эмпирическими описаниями, построенными на сенсорных данных. Внутри у нас есть значения и фреймы, субъективный мир, в который легко вписываются толкования, убеждения, выводы, идеи и концепции. Внутри находится мир, который мы строим, — в отличие от данного нам мира, находящегося снаружи.

- Неспособность четко различать эти уровни, территорию снаружи и карту внутри, может привести к «идентификации» и различным формам душевного расстройства.

«Относительность» логических уровней

Эти модели показывают нам важное различие, касающееся уровней, которые действуют в «логической» связи друг с другом. Когда у нас есть что-либо на «логическом уровне» по отношению к чему-то другому, оно занимает родственную позицию, а функции высшего уровня служат фреймом для низшего. Высший уровень отличает относительность к низшему уровню. Высшие уровни функционируют как абстракции, относящиеся к низшим. Они связаны как класс с его членом, как категория с элементами, которые она включает, как контекст с содержанием, как обобщение с конкретными деталями.

Благодаря этому у нас появляется возможность протестировать логические уровни. Действительно ли данный уровень занимает «относительную» позицию по отношению к низшему? Сообщает ли он нам что-нибудь о низшем уровне? Каким образом?

Бейтсон (Дональдсон, 1991 г. ) отмечал значение слова «относительно» (или «об») в связи с уровнями разума. Он говорил, что оно вообще не имеет значения, когда мы применяем его к материальному миру.

«Идеи — это не палки и не камни. Между ними существуют любопытные взаимоотношения. Можно иметь идеи об идеях. Но нельзя иметь камни о камнях. В сущности, слово «об» не имеет значения в материальном мире. «Об» — слово, которое может что-то значить только в мире идей. Это взаимоотношения, не существующие в плероме, в физической вселенной. И поскольку в голове у нас есть идеи об идеях, это может вызвать невероятную путаницу. Думаю, это одна из причин, по которым люди размышляют... чтобы во всем разобраться или

распутать клубок, возникающий потому, что у. нас есть идеи об идеях» (с. 277).

Уровни нейролингвистической обработки

Как модель моделей само НЛП существует как система логических уровней. В конце концов, оно сортирует и разделяет «ментальную» неврологическую обработку, информации на нескольких уровнях.

В середину схемы (рис. 6. 3) я поместил центральную модель НЛП — модель сенсорных репрезентативных систем (PC). Эта модель была создана объединенными усилиями Ричарда Бандлера и Джона Гриндера. Репрезентативные системы предполагают чрезвычайно специфическую форму рассуждений о «мыслях» и их компонентах (VAK, или 4-компонентной модели, и отличительных особенностях каждой системы, ошибочно называемых «субмодальностями»).

Репрезентативные системы стали для психологии чем- то совершенно новым и позволили проследить «структуру субъективности». Бейтсон в своем введении к «Структуре магии, том 1» отмечал огромное значение понимания модальностей сознания с точки зрения «чувств». Помещение сенсорных модальностей — визуальной, слуховой, кинестетической, обонятельной и вкусовой — во главу угла модели удивило и обрадовало Бейтсона.

На берхнем уровне схемы (уровень 3) мы видим метамодальность языка — шестое чувство в НЛП, или А^. Когда мы составляем карту территории мира, создавая внутренние образы, звуки и ощущения с помощью неврологических репрезентаций, следующим этапом становится лингвистическая карта территории, когда мы подбираем слова к репрезентациям первого уровня. Поскольку язык служит сигналами о сигналах, он сам действует как явление мета- уровня.

До того, как выяснилось, что надо перейти на метауровень даже для выявления так называемой «субмодальности» и тем более для ее изменения или преобразования, мы обозначали «субмодальности» как подуровень модальностей. Теперь нам известно, что эти представления ошибочны, как и сам термин. Не существует никакого «суб»- уровня в отличиях, особенностях, компонентах, качествах, процессах, элементах сенсорных модальностей. Эти структурные аспекты репрезентаций VAK имеют отношение не к содержанию, а к структуре — а структура существует на высшем уровне. Нам необходимо перейти на мета-уровень, чтобы выявлять эти отличия и работать с ними («Структура совершенства: разоблачение мета-уровней субмодальностей», 1999 г. ).

Область «субмодальностей» была обнаружена через несколько лет'после появления НЛП, хотя модель указывала на их существование с самого начала. Первой публикацией, затронувшей эту тему, стали «Терапевтические метафоры» Дэвида Гордона (1978 г. ). Следующим про субмодальности упомянул Бандлер, создавая их модель в книге 1984 года «Магия в действии». Еще подробнее о них написано в книге Бандлера под редакцией Андреаса, опубликованной в 1985 году: «Для разнообразия используйте свой мозг». В НЛП появилась совершенно новая область, а вместе с ней — новые паттерны, озарения, представления и технологии. Применяя «субмодальности», впоследствии мы смогли различить такие похожие паттерны, как «рассечение», «рефрейминг», «изменение личной истории» и др.

Эти репрезентативные отличия («субмодальности») наводят практиков на мысль о возможности перехода к более

мелким отличиям. Поскольку при этом отличия помещаются на низший уровень, при исследовании этого вопроса была применена метафора «строительных кубиков» и построения молекул. Но на практике зачастую приходилось отступать от содержания и даже от содержания VAK, чтобы заметить различные особенности и компоненты.

Вы видите эту картину в цвете или черно-белой?

Картина видится вам четкой или размытой?

Где находится этот образ? Близко к вам или далеко?

Откуда исходит звук?

Каков тон голоса, который вы слышите?

И т. д.

Теперь нам известно, что для этих процессов высшего уровня требовался переход на мета-уровень. И когда речь заходила о репрезентативных отличиях, образы становились крупнее, ярче и ближе, меняли тональность и звучали, как Элмер Фадд и Дональд Дак, или сексуально и чувственно, они действовали сверху и вводили совершенно новый фрейм. Вот что происходит на самом деле при так называемом «смещении субмодальностей». Мы выбираем отличие (близко/далеко, ярко/тускло, громко/тихо и др. ) и смещаем репрезентации в его сторону. Мы качественно меняем образы и звуки. Так возникает новый фрейм. Какой фрейм вы задаете, когда отодвигаете картину подальше от себя, так, что ее почти не видно? Что означает для вас расстояние? А яркость? А голос Багс Банни?

То, что Тодд Эпстайн сначал’а назвал «прагмаграфикой», а Ричард Бандлер — «субмодальностями», мы теперь именуем репрезентативными отличиями или мета-модальностями. В терминологии Бейтсона «различие, которое составляет разницу» возникает на высших уровнях. Благодаря этим репрезентативным отличиям в сенсорных системах, будь они цифровыми или аналоговыми, мы создаем коды, которые информируют нервную систему, что надо чувствовать, как реагировать и как себя вести. Это обеспечивает нам непосредственный доступ к отличиям й фреймам, а они позволяют эффективнее «управлять нашим мозгом» и, следовательно, нервной системой.

Уровни обработки информации

Над неврологической и языковой репрезентативными системами находится мета-область (см. рис. 6. 3 и рис. 6. 4). НЛП исследовало ее как сферу гипнотической речи и опыта, транса, метафоры и др. Мы перемещаемся в нее путем «укрупнения», абстракций следующего уровня и перехода на мета-уровень. Эти описания позволяют нам подняться над континуумом специфичности и работать с феноменами мета-уровня: убеждениями, ценностями, критериями, фреймами, предположениями, метафорами, повествованиями и др.

Различные мета-уровневые технологии в НЛП, позволяющие нам эффективно работать в этой области, включают паттерны линии времени, паттерн визуально-кинестетической диссоциации, экологические проверки, языковые отличия в модели Милтона, процесс преобразования ядра, изменение мета-убеждений, рефрейминг и др.

Даже когда мы работаем с мета-уровнями, именно внутренние репрезентации, содержащие наши мысли, представления и идеи, неизменно вводят нас в разные психофизические состояния. Но когда это происходит на мета-уровне, они порождают состояния, которые рефлексивно обращаются к другим состояниям. Так у нас возникают состояния по поводу других состояний (боязнь страха, спо-

койствие по поводу гнева, радость от обучения, любовь, связанная с любовью, и др. ), или мета-состояния.

В этой мета-сфере модель мета-состояний (1995—2000 гг. ) объясняет многие озарения и процессы, давно применявшиеся на этих уровнях. Понятными становятся сущности, принципы и отличия этой области, а также те, которые обуславливают взаимосвязь между высшими и низшими уровнями. Нам давно известно, что высшие логические уровни управляют низшими и контролируют их, Модель мета-состюяний помогает проявиться этим процессам работы мета-уровня. Модель мета-состояний вписывается в остальные модели НЛП, располагаясь выше уровня репрезентативных систем и обуславливая мета-феномены.

«Логические уровни» состояний

Состояния по поводу состояний (или мета-состояния) объясняют всю важность неосознанных фреймов, которыми обусловлены наши исходные жизненные предпосылки. Эта модель объясняет представления Бейтсона о мета-уров- нях, а именно о том, какое значение имеют не только слова или синтаксис структуры. Значение возникает и в более широком контексте, в котором появляются слова и синтаксис. Оно заключено в мета-фреймах, в которых подобные символы выполняют свою функцию. Этим объясняется, почему и как техника мета-состояний оказывает такое глубокое и стойкое воздействие на изменения. Недавно все это привело к разработке модели мета-терапии.

Эта модель объясняет многие «недочеты» НЛП. Чем можно объяснить неэффективность методик НЛП при работе с некоторыми людьми? Помимо тех, кто не сумел создать приемлемые условия для проверки или недостаточно хорошо знаком с моделью (Йегер, 1985 г., с. 193—196), многие практики стремились работать с опытом мета-уровня, пользуясь методиками первичного состояния. Как видно, они пытались разрешить проблему не на том логическом уровне.

К примеру, чтобы проверить кинестетическое якорение, им могло потребоваться оценить «состояние» клиента, а оно включало не только простые первичные уровни, но и мета-уровни. Если исследователь предлагает собеседнику войти в сложное и многослойное состояние — такое, как стойкость, проактивность, самооценка и др., работать приходится с мета-состоянием с его множеством слоев рефлексивного сознания. При попытке установить якорь первичного состояния (кинестетическое прикосновение к руке или колену) без достаточных процессов мета-состояний (установки фреймов) они невольно обрекают эксперимент на фиаско.

Неудачей заканчиваются многочисленные случаи, когда клиент достигает мета-состояния, а исследователь вводит только якоря первичного состояния. Здесь ошибка заключается не в якорении, оценке состояния или концептуализации НЛП, а в путанице с уровнями. Когда исследователь просит собеседника выйти из состояния, а спустя некоторое время (несколько минут или на следующей неделе) попытаться задействовать сенсорный якорь, неизбежно оказывается, что якорь не вызывает мета-состояние. Меня удивило бы, если бы подопытный мог его достичь! Но такие неудачи — далеко не сюрприз для всех, кто знаком с работой на мета-уровнях. Ничего не зная о мета-уровнях и мета-состо-

яниях, неопытный исследователь не получит предсказанной реакции и, естественно, придет к поспешному и необоснованному выводу, что «якорение НЛП неэффективно».

Почему же эта процедура не срабатывает?

Или, выражаясь точнее, как человек построил опыт таким образом, что процедура почти всегда будет давать сбой?

Главная проблема в этом случае — допущенная исследователем путаница с логическими уровнями. Исследователь создал ситуацию для работы с феноменами мета-уровня, но пользуется только процедурами и методиками первичного уровня. Не сумев различить логические уровни, исследователь не получает тех результатов, которые обещает модель.

Такой процесс обречен с самого начала. В общем случае нельзя якорить мета-состояния так, как мы якорим первичные состояния. Как другая разновидность состояний, метасостояния действуют совершенно особым образом. Первичные состояния мы якорим визуальными образами, звуками и ощущениями (VAK), теми же механизмами, которые обуславливают эти первичные состояния и управляют ими (репрезентации первичного уровня). Но для мета-состояний (феноменов мета-уровня) нам понадобятся мета-механизмы (язык, лингвистика высшего уровня, символы, метафоры, процессы транса и др. ), чтобы наиболее эффективно заякорить такие состояния. Когда мы имеем дело со сложным, многослойным сознанием, включающим саморе- флексивность, мы действуем на высшем по сравнению с базовыми модальностями уровне. Это меняет работу на указанном уровне. Можно ли якорить мета-состояния кинестетически? Да, конечно. Обычно для этого требуются некоторое старание и язык.

Модель мета-состояний резко разграничивает первичные и мета-состояния. Одно из основных отличий — то, как сенсорные модальности (визуальные, слуховые и кинестетические) управляют первичными состояниями и обуславливают их. В отличие от них, мета-состояниями мы обычно управляем не с помощью образов, звуков и ощущений, а языком.

Первичные состояния обычно относятся к территории за пределами нашего организма, они действуют как адаптивные состояния, необходимые для выживания в мире. В отличие от них, мета-состояния (состояния по поводу состояний) относятся к предыдущим внутренним картам. Они опираются на абстракции низшего уровня, создавая абстракции высшего — «я», «время и пространство», нравственность (хорошо/плохо, верно/неверно), взаимоотношения, ценности, убеждения, «эмоции» и др. Поскольку мета-состояния относятся к предыдущим конструкциям «я», в них задействовано рекурсивное и саморефлексивное сознание, которое позволяет нам думать о наших мыслях (мета-мышление), испытывать чувства по поводу чувств (мета-эмоции), говорить о разговорах (мета-коммуникация) и пр.

Насколько мне известно, среди исследователей НЛП только Роберт Дилтс писал о различии якорения на первичных и мета-уровнях. В труде о применении НЛП Дилтс (1983 г. ) пользовался логическими уровнями обучения Бейтсона (обучение-1, II и III) и связывал якорение с этими уровнями. Обратите внимание, как Роберт различает якоря, которые возникают на первичных уровнях опыта, и якоря метауровней:

«Следовательно, якоря можно ввести во все эти процессы. Якоря, применяющиеся при формировании обу- чения-I (обучения в привычном представлении), называются условными раздражителями.

Эти типы раздражителей якорят конкретную поведенческую реакцию или программу (при включении зеленой лампочки или при сложении чисел). Эти якоря составляют содержание поведения.

Обучение-II включает изменение содержания поведения (условные реакции) в различных контекстах. Другими словами, обучение-II — форма поведения. Якоря, стимулирующие изменение в состоянии сознания (форма обработки) человека, называются маркерами контекста» (часть III, с. 51).

На первичном уровне мы запускаем процесс нейрологи- ческого обучения, заботясь о том, чтобы внешние раздражители провоцировали VAK-реакцию или языковую реакцию (А^). Однажды установленный, якорь обуславливает нашу реакцию так, что она не меняется. Позднее, при появлении внешнего триггера, мы сразу и автоматически переходим в соответствующее состояние и демонстрируем требуемую реакцию. На этом уровне якоря как условные раздражители действуют, как в более приемлемой версии классической теории Павлова, но в применении к НЛП. Здесь мы якорим, как отмечали Дилтс и Бейтсон, «содержание».

Но когда мы устанавливаем якорь на мета-уровне, на уровне обучения-II, где мы учимся учиться, мы якорим процесс структуры обучения. На мета-уровнях мы якорим фрейм или контекст. Дилтс вслед за Бейтсоном называл эти якоря «маркерами контекста». Маркер контекста (сигнал, триггер, намек, слово и др. ) извещает вас о референтном фрейме, согласно которому вы действуете, оценивая контекст, или о фрейме, который провоцирует другой процесс, выполняющий функцию якоря мета-уровня.

Из чега состоят эти маркеры контекста или якоря метауровня? В основном из слов. К примеру, термины и фразы в сфере мета-программ содержат много маркеров контекста (лингвистических маркеров) об обработке и сортировке мета-уровня. Это справедливо и для большинства номинали- заций, оценочных терминов, терминов, относящихся к классам и категориям, сложных эквивалентов, описывающих мета-фреймы значений, термины причинно-следственной связи и др. Все они определяют якоря мета-уровня — якоря, которые содержат В себе мета-уровень — слуховой цифровой репрезентативной системы (см. главу 9 «Уровни результатов и убеждений Дилтса», чтобы подробнее узнать о якорении контекста или мета-уровня). Роберт пишет о различных логических уровнях якорей:

«Условные раздражители и маркеры контекста широко применяются в нейролингвистическом программировании, чтобы помочь клиенту войти в терапевтически измененное состояние или развить его» (Дилтс, 1983 г., часть III, с. 51-52).

Как Бандлер выявил сферу «субмодальностей» (репрезентативных отличий) и открыл совершенно новую область для точной настройки моделей и методик НЛП, то же самое сделала и модель мета-состояний. При переходе к мета-сферам эта модель обеспечивает нам способ организации нашего мышления, понимания и реагирования. Мета-состояния позволяют нам организовывать многочисленные паттерны НЛП, разработанные для смены убеждений, преобразования ядра, выявления и сдвига ценностей, гипноза и пр.

Вдобавок, предоставляя нам возможность работать методически с многослойным и сложным сознанием, эта модель уточняет процессы, с помощью которых мы можем действовать на мета-уровнях и между ними. Объясняя многочисленные способы взаимодействия состояний друг с другом, эта модель дает возможность разобраться в таких явлениях, как ослабление и усиление состояния, прерывание, спутанность, парадокс, искажение, отрицание, юмор, диссоциация и т. д.

Как работает модель мета-состояний? Что ею управляет?

Поднявшись на высший уровень (мета-уровень), мы приступаем к процессу «абстрагирования на высших уровнях» (общая семантика). Это пульс модели мета-состояний. Сам процесс применения одного психофизического состояния для другого переводит нас выше, к абстракциям второго, третьего и прочих порядков. С каждым переходом мы создаем еще один высший уровень разума, расширяем сознание.

Мы начинаем с базового психофизического состояния, состоящего из внутренних, репрезентаций и физиологии (двум проторенным путям к состоянию). Затем мы переходим на более высокий логический уровень и абстрагируемся от мыслей и чувств этого уровня. При этом возникает новая конструкция — состояние по поводу состояния, или мета-состояние. Состояние высшего уровня связано с состоянием низшего и относится к нему. В то же время, поскольку состояние высшего уровня находится выше, оно включает в себя состояние низшего уровня.

Так возникает новый вид субъективности. В первичных состояниях наши мысли-чувства и физиология относятся к некоему внешнему содержанию: «Я боюсь Джона, когда он сам на себя не похож».

При построениях мета-уровня наше мета-состояние относится к низшему уровню, к состоянию, расположенному внизу. В мета-состояниях, как состояниях по поводу состояний, мы смещаем логические уровни, рекурсивно обращаясь к предыдущим состояниям.

«Я боюсь собственного страха».

«Мне отвратителен мой гнев».

В соответствии с операциональным определением, мета-состояние — состояние сознания над, за пределами и/или в (мета) любом другом состоянии сознания, порядок абстракции о другом порядке, или абстракция второго порядка. Это реакция на наши реакции, мысль по поводу мысли.

Поскольку «относительность» мета-уровней отражается на них самих, структуры мета-уровней развиваются рекурсивно и порождают систему логических уровней. Эта система возникает по мере того, как сознание отображает себя и мы учимся учиться, думаем о своих мыслях, вербально выражаем наш язык и т. д. При этом не только возникает новый уровень сложности человеческого опыта — создается качественное изменение. В системе взаимодействий появляются цепочки, причинно-следственные связи и механизмы обратной связи. Все это становится совершенно новым видом реальности, отличающимся от тех, которые значатся в наших списках.

Джон Гриндер (1987 г. ) утверждал, что рекурсивность или рефлексивность логических уровней — одна из отличительных особенностей человеческих существ.

«Я считаю, что одна из трех характеристик, отличающих нас от прочих живых существ и, к худу или к добру, делающая нас на этой планете господствующим видом, — рефлексивное первичное внимание. Или, точнее, первичное внимание может моделировать не только вторичное, но и себя. Это явление называется рефлексивным сознанием.

... два вида первичного внимания — рефлексивное, в момент диссоциации, и создающее репрезентации, которые включают репрезентации самого человека, который их создает... » (с. 277, курсив Холла).

Логические уровни убеждений («нейрологические» уровни)

Набор уровней, которые у нас особенно часто ассоциируются с именем Роберта Дилтса, — «нейрологические уровни». Он ввел их в НЛП много лет назад, с тех пор их широко применяют в самых разных контекстах: творчества, гениальности, решения проблем, терапии, изменения убеждений, в системном НЛП, лидерстве, обучении, тренингах и др. Эта модель так развилась, что многие, слыша слова «логические уровни», считают ее единственной подобной моделью НЛП.

Эта модель так называемых «нейрологических уровней» — самый полезный набор отличий, относящихся к убеждениям о различных аспектах жизни. Он имеет множество практических применений и функций как превосходный проверочный список, когда требуется перечислить ключевые мета-уровни, обуславливающие нашу жизнь. Однако при всем этом модель «е представляет собой истинную иерархическую систему логических уровней. Потому, что ее уровни не подпадают под определение «логических». «Нейрологические уровни» не пройдут тест, если мы применим к ним ранее определенные критерии для «логических уровней». Они не функционируют логически, как члены в рамках классов.

Вудсмолл (1996 г. ) предложил несколько проблематичных факторов с этим списком в качестве модели. Одна из проблем, не позволяющих этой модели действовать как иерархии «логических уровней», — тот факт, что окружающая среда больше поведения. Хотя поведение может влиять На окружающую среду, поведение не управляет средой и не модулирует ее. Среда не принадлежит к членам класса пове-

дение. Бессмысленно относить среду к членам этого класса. Между средой и поведением такой взаимосвязи нет. Система логических уровней не складывается. Если же убрать среду, список получится более логическим и упорядоченным.

В «логических уровнях» Бейтсона обучение нитью проходит через всю систему и объединяет ее. Обучение как концепция управляет всеми уровнями. А какая нить объединяет этот список?

Вудсмолл отмечал, что этот список очень полезен для запоминания всего, что относится к убеждениям. В него входит ряд убеждений разных видов. С помощью 3foro списка можно запоминать указательные вопросы (где, когда, кто, что, почему и др. ). Но системой логических уровней он не является. Подробнее о логических уровнях рассказано в главе 5.

Логические уровни результатов

Еще одна модель логических уровней НЛП — модель уровней результатов. Впервые она появилась в «НЛП, том /». Дилтс и др., обсуждая роль успешно сформированных результатов в процессе разработки стратегий, рассмотрели «логику результатов», результаты результатов (1980 г., с. 210) и «мета-результаты» (с. 211).

«Один из самых важных вопросов, которые следует задать себе, разрабатывая стратегию или выбирая результат, таков: «Не нарушит ли это личную или организационную экологию? » Убедитесь, что стратегия, которую вы разрабатываете, не воздействует напрямую на другие стратегии, которыми пользуется клиент...

Любой конкретный результат существует в контексте результатов высшего порядка, организующего принципа или «мета-результата» системы (то есть индивидуума или организации). Мета-результат — то, что организует поведение системы с точки зрения общих целей, таких как сохранение и выживание, рост и эволюция, защита, улучшение, адаптация и т. д. самой системы. Чтобы быть экологичным, любой результат или стратегия должны вносить свой вклад в эти базовые результаты» (с. 211—212).

Авторы также пользуются идеей «мета-результатов» для объяснения сущности рефрейминга:

«Основная цель рефрейминга — создать структуру фреймов, в которой все части системы будут служить достижению одних и тех же мета-уровней... принимая и признавая все аспекты системы (позитивные или негативные) как ценные ресурсы в соответствующем контексте» (с. 243).

Шмидт и Юинг (1991 г. ) представили эту модель как состоящую из класса результатов на мета-уровне, первичном уровне, суб-уровне и уровне свидетельств результата (рис. 6. 6).

В следующей главе мы рассмотрим ценность этой модели для бизнеса и менеджмента, при руководстве группой, с целью достижения различных результатов и результатов этих результатов. Она приводит к нескольким ценным вмешательствам НЛП.

Мета-модель как система логических уровней

Если поначалу в мета-модель языка (1975 г. ) не входила формулировка «логических уровней», то впоследствии это было сделано. На рис. 6. 7 представлена мета-модель — реструктурированная и переформулированная в соответствии с более обширными уровнями лингвистических единиц, которые управляют низшими уровнями. Кто предложил эту мета-модель, мне неизвестно. Впервые я услышал о ней на тренинге и с тех пор ввел в собственные конспекты для тренингов (Холл, 1989 г. ). Эти конспекты в конце концов стали книгой «Дух НЛП» (1996—2000 гг. ). Позднее я обнаружил, что Стивен Ланктон еще в 1980 году пользовался этой же моделью в «Практической магии» (с. 54).

Он разделял операционные и «логические уровни» метамодели, но уделил им всего пару абзацев. Я воспользовался ими, чтобы пересмотреть мета-модель 25 лет спустя в «Магии общения» (2001 г., ранее «Секреты магии», 1998 г. ).

В таком виде мета-модель показывает, как сам язык содержит «логические уровни». У нас есть слова-классы или категории: «люди», «игра», «преступление», «развлечение» (неопределенные существительные), которые мы затем можем уточнить с помощью других слов («бросать мяч», «врываться в дом», «взбираться на гору»).

Представьте себе, что кто-то говорит: «Я хочу прекратить промедление». Какие вопросы можно задать, чтобы получить наибольшие дозы информации?

Предположим, вы воспользуетесь квантификатором общности. «Вы всегда медлите? » Ваш собеседник может ответить: «Нет».

Но допустим, что вы задали вопрос о маркерах контекста.

«Как вы определяете, когда медлите? » В ответе на этот вопрос доза информации будет больше.

Если задать атрибутивный вопрос: «Как вы узнаете, что медлите? Что подсказывает вам это? », информации будет еще больше.

Можно обратиться к комплексной эквивалентности: «Что означает для вас промедление? »

Или к модальному оператору: «В ваших силах прекратить это? », «Что вам мешает? », «Вы когда-нибудь прекращали промедление? » Или к причинно-следственной связи: «Как я могу помочь вам прекратить промедление? » Вопросы мета-модели предлагают человеку установить связь со своей полной лингвистической моделью мира — с тем, что в трансформационной грамматике называется «глубинной структурой», а в сфере мета-состояний — фреймами мета-уровня (то есть фреймами истории и референтами прошлого). Такие вопросы задают несколько указаний для сознания: разрешить проблему, найти важную информацию, заново составить карту недостающих участков и др. Возможно, понадобится восстановить пропущенные компоненты, из-за чего карта стала неполной. Или перейти к новым и более полезным обобщениям. Так или иначе, мы задаем ориентацию самим процессом сбора информации. Найдите для себя самый обширный логический уровень мета-модели, задавая вопросы:

Какая часть мета-модели даст мне самую детальную информацию?

Какая часть даст мне самую общую информацию?

Какие вопросы приведут к сбору самой полезной структурной информации?

Эти вопросы помогут вам понять, что структурировать модель можно, переходя от маленьких компонентов к са-

мым крупным (слова, термины, фразы, предложения, убеждения и др. ).

Что касается уровней и «логических уровней», у нас есть три основных классификации или категории: упущения, обобщения и искажения с различными лингвистическими отличиями/паттернами в каждой из них. Если задуматься о поряд-

Рис. 6. 9

ке и относительных размерах этих категорий, тогда получается, что упущения входят в обобщения, а те — в искажения.

Размышляя о мета-модели с точки зрения «логических уровней», мы приходит к другим вопросам, которые играют свою роль в моделировании.

С какого уровня мета-модели мне следует начать?

Надо ли начинать с самых больших и всеобъемлющих уровней и постепенно переходить ниже?

К какой информации надо обращаться, пользуясь метамоделью для получения высококачественной информации?

Задавая эти вопросы, мы можем выявить и развить представление об уровнях, которые воздействуют друг на друга в мета-модели. При этом мы получаем возможность рассортировать информацию и отделить важное от второстепенного.

«Логические уровни» мета-модели позволяют нам реагировать на структурные и семантические неправильности языка от самых больших уровней (пресуппозиции, искажения) до наименьших (упущения). Зачем нам это? Затем, что нам известно: большие уровни воздействуют на меньшие.

Пример с самолетом создает яркий образ. Самолет «воздействует» на всех пассажиров, находящихся в нем, поскольку пассажиры существуют в пространстве, ограниченном самолетом. Точно так же ветровые потоки «воздействуют» на самолеты, влияя на их маршруты. Если под пассажиром подразумеваются лингвистические отличия упущения, то под самолетом — обобщения, под ветром искажения, а под движением планеты по орбите — пресуп-

позиции. Так мы постепенно начинаем понимать, каким образом большие уровни воздействуют на низшие. Все низшие уровни существуют в пределах высших и больших.

В мета-модели паттерны больших уровней способны поднимать и переносить по горизонтали нижележащие уровни. На низших уровнях, оперирующйх небольшими объемами информации, мы имеем дело преимущественно со словами (неуточненными существительными и глаголами, простыми упущениями и др. ). Когда мы переходим на более высокие уровни, объем информации увеличивается и единицей информации становятся предложения (потерянные последовательности, чтение мыслей, причинно-следственная связь, сложные эквивалентности).

Поднимаясь по уровням этой модели (если они болезненно сформированы), мы встречаем все более сложные формы душевных болезней.

Введение в мета-модель понятия размер единиц информации дает нам возможность пользоваться ею как системой «логических уровней». При этом становится очевидной последовательность действий при общении с клиентом. Предположим, он объясняет терапевту: «У меня депрессия». Если терапевт начнет с наименьшего уровня и спросит: «Из-за чего? », то получит содержание и детали. Вероятно, информация окажется не самой полезной. Но обратите внимание, что произойдет, если терапевт спросит: «Как вы это делаете? Покажите мне, что происходит у вас в голове и в организме в целом, из-за чего вы чувствуете депрессию».

Сущность абстракций высшего уровня

На сенсорном уровне у нас находятся описания и наблюдения фактический, эмпирический язык, которым мы можем подтвердить истинность или ложность сигналов, полученных от органов чувств. Когда же мы абстрагируемся от этого уровня, мы создаем классификационные слова. Эти абстракции высшего порядка отображают более статичную «реальность» в отличие от динамических изменений абстракций низшего порядка. Зеленый перец «является» овощем до тех пор, пока мы вносим его в эту категорию. Поскольку классификации показывают, как мы манипулируем нашими символами, а не самими объектами, они сохраняются, пока мы не решаем изменить их.. Это придает «всеобщность», статичную сущность и даже безвременность таким терминам. Вайнберг (1959—1993 гг. ) писал: «Мы можем делать всеобщие заявления по поводу высших уровней абстракции потому, что нам не мешает невербальный мир... В чисто математической системе понятия истинно и ложно неприменимы — только действительно и недействительно. Истинно и ложно принадлежат к уровню описаний и фактических заявлений. Их можно определить только путем наблюдений и, конечно, не с полной достоверностью. Термины «действительно» и «недействительно» относятся к набору взаимосвязей и служат мерилом постоянства системы символов» (с. 78—79).

На высшем уровне мы видим концептуальную реальность, вербальную реальность, семантическую (смысловую) реальность и т. д. Такие виды реальности радикально отличаются от сенсорной, эмпирической реальности низших уровней. Высшие уровни возникают из некой выстроенной «логики», поскольку «логика» существует именно на них. Опять процитируем Вайнберга:

«Является ли сенсорное существование более «реальным», чем вербальное? Это все равно, что рассуждать о существовании, пользуясь качественными терминами, вроде твердости или цвета. Но это не означает, 'что абстракции низшего и высшего порядков — продукты деятельности нервной системы. Абстракции высшего порядка включают в некоторой степени различные виды нервных цепей, клеток и другие психофизиологические механизмы, отличающиеся от механизмов низшего порядка, поэтому и продукты различаются. Но и те, и другие являются одинаково реальными продуктами нервной системы» (с. 92).

Это означает, что когда мы поднимаемся в мир метаслов (абстракций высшего уровня), можно ожидать появления новых свойству которые не существуют (и не могут существовать) на низших уровнях. Переход к мета-словам создает ощущение статичной, весомой и перманентной реальности. Здесь при составлении карт мы достаточно упускаем и обобщаем, чтобы создать более надежный и безопасный мир (концептуально). Здесь мы можем стабилизировать наш мир и избавиться от ощущения потоков низших уровней. Конечно, за это искажение нам приходится платить — мы теряем постоянно меняющийся мир отличий. Так создаются жесткие нейросемантические значения.

«Застывшая вселенная» на высших уровнях развенчивает миф о неизменяемости феномена. Когда мы плохо составляем карты таких реальностей, у нас возникает ощущение зашоренности, ограниченности, обреченности, беспомощности. Мы строим токсичное концептуальное семантическое состояние на фундаменте всеобщности, подразумеваемой в мета-словах.

Как работают «логические уровни»?

Рассматривая действие «логических уровней», Грегори Бейтсон (1972 г. ) подробно описал, как «мета-сигналы неизменно модифицируют сигналы низшего уровня».

, Почему?

Потому, что высший уровень связан, является значимым, организует и управляет низшим состоянием. В нервной системе человека он возникает как абстракция низшего состояния. Это происходит потому, что «класс» включает более высокие абстракции, чем «члены» этого класса. И класс, наряду с другими классами, может затем состоять из членов следующего по порядку уровня или категории.

В этой связи Коржибски выявил удивительный, загадочный и мощный феномен, который мы называем саморе- флексивным сознанием. Сам термин относится к процессу моделирования, в ходе которого мы размышляем о наших предшествующих мыслях и эмоциях (или репрезентация) и создаем новые, дополнительные мысли и эмоции. Все это происходит в сфере лингвистики и репрезентаций. Так возникают феномены мета-познания, мета-осознания, метакоммуникации, мета-комментариев и др.

Способность сознания рекурсивно размышлять о самом себе позволяет нам переходить на мета-уровни. При этом у нас появляются мысли и чувства о предыдущих мыслях и чувствах. Таким образом сознание и опыт действуют рекурсивно, поэтому их действия приобретают качества системы — появление, обратную связь, прямую связь, циклы и др.

Рассмотрим состояние гнева. У вас появились злобные мысли и гневные эмоции из-за Джона, который вмешивается в вашу работу. Вы пришли в первичное состояние гнева. Пока все идет хорошо (точнее, плохо). А теперь посмотрим, что произойдет, если в своих сердитых мыслях и чувствах вы рефлексивно обратитесь к самому этому состоянию. Вы разозлитесь на свою злость. Появятся новые осложнения. Возникнет новый гештальт субъективного опыта. Часто, но не всегда, когда состояние рекурсивно обращается к

другому состоянию, оно создает систему с замкнутым циклом. При этом возникает эффект самоподкрепления, самоценности и сбывающегося пророчества. Мы получаем то, чего и ожидали.

Публикаций по НЛП, в которых рассматривался бы вопрос рефлексивности, существует очень мало. Редкое исключение — труд Гриндера и Делозье (1987 г. ). В контексте выявления предпосылок для личной одаренности Джон и Джуди различают «первичное» и «вторичное» внимание, саморефлексивное сознание и ссылку на себя.

«Отметим, что в этот класс парадоксов обычно входит ссылка на себя. Это результат моделирования первого внимания, без отсылки к кибернетическому циклу первого/второго внимания» (с. 104).

«Состояния рефлексивного первичного внимания у людей в чистом виде не существует — такого, чтобы в любой момент времени tj отображало всю неврологическую деятельность организма. Такие состояния рефлексивного первичного внимания, как правило, не охватывают репрезентацию «репрезентера» этого класса репрезентаций в репрезентациях, хотя репрезентации предыдущего «репрезентера» в них могут входить... » (с. 105-106).

«Дон Штайни привел забавный пример теоремы незавершенности из «Летающего цирка Монти Пайтона». Два члена труппы Пайтона бредут по безлюдной пустыне. У них кончилась провизия и вода. Лежа на песке рядом, они размышляют, как они оказались в таких стесненных обстоятельствах. Вдруг один из них замечает рядом еще одного члена труппы: «Постой-ка! А кто за камерой? ^ Двум только что умиравшим в безлюдной пустыне людям отвечает оператор. Спустя некоторое время объединенные скудные за-

6 По моему велению, по моему хотению!

пасы двух первых умирающих и оператора кончаются, но тут кто-то вновь задает вопрос: «А кто за камерой? »... и так до бесконечности и тошноты» (с. 107).

Уровни внимания

Джон Гриндер (1987 г. ) рассмотрел феномен «внимания» в работе, написанной в соавторстве с Джудит Делозье « Черепахи до самого низа: предпосылки личной одаренности». Сознание и подсознание авторы назвали «первичным» и «вторичным вниманием». Анализируя структуру и функции паттерна ви- зуально-кинестетической диссоциации, Джон писал, что этот паттерн включает сдвиги «логического уровня», при которых происходит отдаление от контекста, и его обработка начинается заново, посредством рефлексивного первого внимания, а потом наблюдается переход на еще один высший логический уровень и возвращение к контексту.

«... клиента просили создать и взять в фокус репрезентации, в которые входила репрезентация «репрезенте- ра». Это особое состояние мы назвали «рефлексивным первым вниманием»... внезапно клиент испытал ошеломляющее чувство облегчения: вместо того чтобы иметь дело непосредственно с образами и звуками змей, он, как режиссер в воображаемом театре (при поддержке заякоренного состояния находчивости), предлагал новый класс реакций, наблюдал за ними и прислушивался к ним, оценивал их эффективность и эстетику и, с помощью базовых навыков НЛП, выбирал и внедрял новое поведение. В условиях доступности такого состояния рефлексивного первичного внимания жизнь превращается в игру в шахматы.

Пока у человека есть необходимые базовые навыки, он в буквальном смысле программирует сам себя... » (с. 190).

«Итак, обмен между диссоциацией и мудростью необходим, только если обе останутся на одном и том же логическом уровне. Доступ на следующий, высший логический уровень предполагает возможность возвращения к контексту мудрости референтов. Чтобы с пользой рассуждать о сдвигах логического уровня и осуществлении таких сдвигов, необходима точная репрезентация феноменов внимания» (с. 191).

Самый низший (или первичный) уровень внимания охватывает животное осознание — «тип сознания, слишком тесно связанный с сенсорным миром, — то, что отличает нас от сумасшедших».

Следующий уровень — рефлексивное первичное внимание или сознание, которым мы пользуемся, обращаясь к нашим репрезентациям. «Внимание — действие, определенное структурой и находящееся на более высоком логическом уровне, нежели структура, которую оно объясняет».

Но поскольку можно «совершить мета-шаг, мы заново отображаем происходящее так, словно режиссер и автор постановки... Мы достигаем мета-положения, поднявшись на логический уровень репрезентаций и превращая прежний контекст, на который реагировали, в один из компонентов большого фрейма — театра».

Таким образом, мы можем поменять контекст или окружение и стать создателем нашего собственного контекста (с. 191-196).

Уровни осознанной и неосознанной компетентности

Эти уровни описывают развитие или стадии, которые мы обычно проходим в процессе освоения и развития новых навыков.

Движение по стадиям компетентности

Изучая любое дело или дисциплину, мы проходим стадии развития компетентности. Все начинается с некомпетентности, когда у нас нет никаких навыков, и мы даже не подозреваем, что у нас их нет. В этом блаженном неведении мы остаемся неосознанно некомпетентными. Не существует ни самой дисциплины, ни обучения, ни развития навыков, ни трудностей. Мы будто живем в райском саду, блаженные и счастливые. Мы не обладаем навыками, не сталкиваемся с трудностями и не можем войти в сферу совершенства.

Затем появляется осознание. Мы видим свет и осознаем, что перед нами целый новый мир волнения, навыков, опыта и знания. Мы откусили от запретного плода с «дерева познания добра и зла». При этом возникло беспокойство, давление, дистресс, неприятные ощущения. Теперь мы осознанно некомпетентны. Мы впервые столкнулись с

ограничениями реальности, связанные с достижением компетентности, с работой, процессом, борьбой, трудностями. Мы чувствуем растерянность, неполноценность, беспомощность, нам кажется, что мы тупы и не способны в этой сфере ни на что. И это правда.

На этой стадии осознанной некомпетентности многих подмывает сбежать обратно в «сад неведения и невинности». Большинству людей неприятно чувствовать себя некомпетентными. А если мы запускаем программы сравнения, перфекционизма, нетерпения, то можем прийти в состояние самооценки. «Ненавижу такие унижения», «Да что со мной такое, если я даже этого не могу? », «Почему это настолько трудно? », «С этим мне никогда не справиться».

Нам кажется, что «унижения», через которые приходится пройти, чтобы освоиться в новой сфере, слишком велики, а роль подмастерья в новой сфере ошеломляет, вселяет растерянность и страх. В этот момент многие идут на попятный. Двигаться вперед они отказываются. У них не сложились прочные взаимоотношения с самим обучением, при котором неудачные попытки и даже мнимые неудачи рассматриваются как обратная связь. Они не умеют давать себе шанс — возможность расти, развиваться, совершенствоваться. Они слишком сурово судят и оценивают себя. Если бы они проявили больше доброты и терпения, ценили себя и радовались каждому достижению!

Но если мы упорно трудимся на этой второй стадии, то рано или поздно добираемся до удивительной, чудесной третьей. В состоянии осознанной компетентности мы чувствуем себя прекрасно. Дисциплина кажется нам легкой и приятной. Мы достигли некоего уровня компетентности и радуемся ему, как навыкам, уверенности в себе и продолжающемуся развитию. Мы практикуемся в науке или искусст

ве. Мы знаем наше дело и добросовестно выполняем его. И хотя нам известно, что нам надо еще многому научиться, мы радуемся достигнутому уровню мастерства.

В конце концов это дело становится настолько привычным, что мы перестаем сознавать, как и что делаем и что знаем. Просто-знаем — и все. Когда наше занятие выпадает из сферы осознания, мы переходим на следующий уровень развития — к неосознанной компетентности. Теперь та же дисциплина представляется нам «парой пустяков». Мы воспринимаем ее как нечто беспроблемное. Свою работу мы можем выполнить, не подключая сознание. Программы компетентности уже встроены в нашу нервную систему. Теперь мы работаем «интуитивно». В навыках появился такой

элемент, как «внутреннее знание» (интуиция). Мастерство становится несомненным.

На уровне неосознанной компетентности мы видим мастеров и экспертов. Однако эксперты, как правило, не в состоянии объяснить свой опыт. Они просто делают свое дело, и все. Они утратили осознание того, как они это делают.

Что же дальше? Переход на новый и более сложный уровень осознанной компетентности в неосознанной компетентности. Здесь мы вновь начинаем осознавать компетентность, видим ее структуру, форму и процесс. Теперь мы имеем возможность учить других людей.

Какова ценность «логических уровней»?

Обычно переход на более высокий мета-уровень мыслей и чувств помогает нам увидеть картину в целом, рассматривать ее более объективно, мыслить глубже и модулировать низшие уровни.

Передвижение вверх также позволяет нам синтезировать свои ресурсы, что препятствует их распаду на враждующие элементы (см. паттерн 4 в главе 13 о применении). Абстрагирование на высших логических уровнях дает возможность управлять осознанием низших уровней, их состояниями и опытом; изменения, введенные с высших уровней, становятся общими изменениями и распространяются на всю-систему.

Понимание структуры «логических уровней» необходимо, чтобы различать все эти уровни так, как мы различаем «субмодальности». При этом у нас появляется способность уточнять различия, которые составляют разницу, — на метауровне.

Понимание структуры «логических уровней» позволяет понять саму суть научной авантюры. Большинство читателей этой Книги уже знакомы с правилом, согласно которому нельзя подтвердить научную гипотезу с помощью индуктивных процедур. Утверждения низшего типа могут противоречить утверждениям высшего, но никогда не подтверждают их. Приходится пользоваться утверждениями высшего логического типа, а не описательными заявлениями низшего уровня, чтобы выдвигать и объяснять гипотезы.

Принимая во внимание «логические уровни», мы понимаем взаимодействия, отношения, абстракции, а также учимся успешнее действовать в мире. Бейтсон объяснял:

«Без выявления контекста ничто нельзя понять. Наблюдаемые действия совершенно бессмысленны, если не причислены к классу «игры», «манипуляции» или любому другому. Но контексты — не что иное, как мыслительные категории» (Дональдсон, 1991 г., с. 76).

Такие слова-»классы» не существуют на том же уровне, что и конкретные описательные поступки и действия, к которым они относятся. Кто-то абстрагировался от них, произвел оценку и перешел на более высокий «логический уровень».

Когда мы высыпаем кучу кусочков мозаики на стол, мы видим множество беспорядочно разбросанных фигурок неправильной формы. Что мы делаем в первую очередь? Классифицируем кусочки и группируем их. Другими словами, пользуемся высшими уровнями, чтобы организовывать низшие и управлять ими. Сначала мы занимаемся установкой референтного фрейма для «складывания мозаики». Введя такой фрейм, мы эффективнее производим сортировку деталей [в «Структуре совершенства» (1999 г. ) мы вводим этот процесс и концепцию под названием мета-детализа- ции]. Сначала формируются широкие категории: кусочки, образующие края мозаики, кусочки голубого неба и голу

бой воды, кусочки, составляющие изображение дома, и др. Для этой цели мы разрабатываем таксономические категории. Они обуславливают наши действия и направление движения, верно?

Затем медленно и терпеливо мы переходим от хаоса к стадиям порядка, от случайности к структуре. Мы выкладываем фрейм (т. е. рамку) мозаики и начинаем собирать ее с какого-нибудь из углов. При этом мы двигаемся все быстрее и быстрее. Иногда целые фрагменты из нескольких кусочков вдруг укладываются на место. Оставшиеся задачи выступают на первый план нашего восприятия, становятся более четкими и ясными. В конце концов находят свои места даже последние, никуда не встающие кусочки.

Понимание «логических уровней» помогает нам отличать описание от оценки. Для НЛП и общей семантики одним из постулатов является различие между этими понятиями.

Описательный анализ проводится на первичном уровне эмпирических описаний «вижу-слышу-чувст- вую».

Оценочные или умозаключительные утверждения выходят за рамки простых наблюдений и относятся к размышлениям, суждениям, сравнениям, анализу и др. Оценка получается неправильной, когда мы что-либо оцениваем, но считаем наши утверждения не чем иным, как «констатацией фактов» (или описаниями). Оценивая, но не сознавая, что мы перешли на высший логический уровень (в мир мета-слов), мы приходим к различным формам душевного нездоровья (догматизму, ограниченности, искаженной оценке, неуместным обобщениям и т. д. ). Мы можем оценивать фактические, описательные утверждения как «истинные» и «ложные» (соответствующие или несоответствующие фактическим). Но это не оценка и не вывод.

Мы можем судить о них или подтверждать их только в том, что касается вероятности.

В общей семантике это привело к «тренингу в тишине» — акценту, сделанному на отличие логического уровня между репрезентацией и оценкой. В НЛП мы достигаем состояния «остановки мира», чтобы оценить необъяснимые отличия суждений и первичного описательного уровня.

Неумение распознавать эти отличия заставляет людей действовать, воспринимать, чувствовать и верить, как будто язык и есть опыт, а не способ описания опыта. Эта ошибка в определении категории логического уровня влечет за собой путаницу уровней или отождествления (по Коржибски). В этом случае люди считают, что их слова реальны.

И наконец, понимание логических уровней позволяет нам мыслить системно. Бейтсон неоднократно утверждал, что пока мы не научимся мыслить циклами и соблюдать целостность цепочек, мы будем видеть только часть дуги окружности и рано или поздно столкнемся с серьезными трудностями.

Разрешаем парадоксы

Осознавая наличие логических уровней как функций «разума», мы получаем возможность эффективно разрешать парадоксы. Рассмотрим известный парадокс с цирюльником.

В одной деревне живет цирюльник, который бреет каждого мужчину, который не бреется сам. Бреет ли цирюльник себя?

Если мы решим, что все это описание относится к одному уровню, получится парадокс. Но парадокс исчезает, как только мы понимаем, что словом «цирюльник» назван класс или категория, а не конкретный человек. Этот «цирюльник» (оценка, а не конкретное описание) может вызвать и другие искажения. В этой классификации человек не принадлежит к другим классификациям (цирюльник никогда не выступает в роли клиента? ). Классификация существует как застывший факт (а не изменчивая абстракция, созданная человеком).

Принимая во внимание «логические уровни», предлагаем следующие решения:

1) В этой деревне цирюльником может быть женщина.

2) Пока мужчина бреет клиента, он действует как цирюльник, когда же он прекращает работу, он становится человеком, который бреет себя.

Относя классовый термин «цирюльник» к тому же уровню, что и бреющихся людей, мы видим, что получилась путаница и бессмыслица. Это и есть парадокс.

Представление о «логических уровнях» помогает решать много так называемых дихотомий. Благодаря этому пониманию мы анализируем и решаем дихотомии, которые тысячелетиями не давали людям покоя. Рассмотрим дихотомию о гедонисте и негедонисте (эгоизм/альтруизм). Когда мы путаем два разных уровня абстракции и считаем, что оба понятия относятся к одному уровню, возникает отождествление и неразрешимое противоречие.

На первичном уровне мы стремимся к тому, что приятно, хорошо и желательно. Но мы. можем отвергнуть этот уровень с более высокого. Так мы подвергаем себя кратковременным мучениям и делаем это охотно. Мы делаем это ради длительного удовольствия, достижений, благ, убеждений и др. Именно поэтому мы ходим к дантисту и соглашаемся на операции. Поэтому мученик на костре отказывается отречься от своих убеждений. Все это мы совершаем с более высокого уровня. На этом высшем уровне мы видим,

понимаем, верим, ценим и т. д. то, что гораздо важнее для нас. На этом уровне мы также действуем, как гедонисты. Мы в данном случае стремимся реализовать значения, ценности и убеждения, создающие психологические «блага».

Выводы

• НЛП, как дисциплина мета-уровня, существует в виде системы «логических уровней». Оно предлагает модель того, как мозг и нервная система обрабатывают ин-

. формацию на*разных уровнях. Эта модель позволяет нам распознавать лингвистические концепции разных уровней и работать с ним.

• В НЛП есть множество суб-моделей, описывающих процессы обучения, достижения результатов, состояний, ценностей, выполнения мета-программ на различных уровнях: Зная, какую роль «логические уровни» играют в нервной системе, лингвистике, человеческом опыте, мы получаем возможность сделать следующий шаг — подняться на мета-уровень, продолжая исследовать структуру субъективности.

Глава 7

Логические уровни обучения

Грегори Бейтсон о мета-уровнях

«Вся наука о поведении и весь анализ ментальных процессов рискуют сесть в галошу, если пренебрегут логическими типами».

( Бейтсон)

«Лучшей похвалой, какой я когда-либо удостаивался от Бейтсона, было заявление о том... что НЛП — набор инструментов обучения-Ш... »

(Джон Гриндер, 1987 г., с. 221)

Хотя для НЛП моделирование мета-уровней — новинка, на самом деле оно имеет давнюю и славную историю. Грегори Бейтсон моделировал мета-уровни шизофрении, игры и многих других аспектов опыта задолго до основания НЛП. При этом Бейтсон (1972 г. ) сформулировал много ключевых мета-функций. На основе исследований и теорий он создал модель обучения, охватывающую модель мета-уровней и оказавшую огромное влияние на всю сферу НЛП.

Моделируя вместе с коллегами шизофрению, Бейтсон сформулировал довольно запутанную теорию шизофрении, чтобы объяснить «безумное» мышление, чувства, язык и поведение людей, страдающих этим чрезвычайно странным ментальным нарушением. Бейтсон и остальные заметили, что именно на первичном уровне мысли и эмоции больного не имеют смысла. По отношению к этому уровню кажется, что человека раздирают противоречия. Тогда уче

ные и задумались о причинах этого характерного «безумия».

• Что происходит при шизофрении?

• Как она вписывается в другие уровни?

• Имеет ли она смысл на другом уровне?

Бейтсон и остальные в конце концов пришли к выводу, что при этой болезни наблюдается смешение уровней и путаница пациента при отходе от одного уровня с целью его объяснения. В результате у пациента возникает неспособность эффективно функционировать на мета-уровнях. Ученые отметили, что структура мета-уровней препятствует пациенту, запрещает ему «переходить на мета-уровни» и распутывать эту мета-неразбериху. Шизофреник не в состоянии дать мета-объяснения по поводу запутанной ситуации. Этот мета-запрет «встроен» в путаницу.

В этой главе я сосредоточил внимание исключительно на Бейтсоне, его модели логических уровней обучения, исследовании шизофрении, путанице, дельфинах, мирах- близнецах креатуре и плероме, объяснениях «различий» в мире креатуры как «попадающих на карту», фигурирующей здесь логике, системе и системном мышлении и многом другом. Несмотря на свою явную абстрактность и академизм, эти отличия играют решающую роль в моделировании с применением мета-уровней и потому заслуживают нашего внимания.

Работа Бейтсона

Исследуя природу, причину и качества шизофрении, Бейтсон (1972 г. ) изучал контексты обучения, при которых возникают такие странные мысли и чувства. Он пришел к выводу, что шизофреник не распознает и не различает сигналы разных логических типов. Шизофреник делает такие

ошибки в категориях логических уровней, не распознавая функции мета-уровней. При этом происходит «отсутствие мета-коммуникативного фрейминга», который мы. обычно замечаем в таких состояниях сознания, как сон, однако оно характеризует коммуникацию шизофреника, когда он бодрствует (с. 19Р).

Другими словами, шизофреник слышит сигнал, но не знает порядок этого сигнала. И поскольку он не знает, на каком уровне появляется сигнал, ему неизвестно, с каким сигналом он столкнулся и что с ним делать. Это не дает ему понять, как разобраться в собственном разуме и как реагировать. В итоге получается мета-коммуникативная путаница. Пациент теряет способность ориентироваться. В этой обучающей среде растерянность препятствует развитию способности различать типы (уровни) сигналов.

В работе «Квопросу о теории шизофрении», уже признанной классической и основополагающей, Бейтсон писал:

«Наш подход основан на той части теории коммуникаций, которую Расселл назвал теорией логических типов. Основной тезис этой теории заключается в том, что есть разрыв между классом и его членами. Класс не может быть членом самого себя, и ни один из членов не является классом, поскольку термин, применяющийся для класса, находится на другом уровне абстракции, относится к другому логическому типу, нежели термины, применяющиеся для членов класса. Хотя в формальной логике предпринята попытка преодолеть разрыв между классом и его членами, мы утверждаем, что в психологии реальной коммуникации этот разрыв постоянно и неизбежно зияет, и априори следует ожидать возникновения патологий в человеческом организме при появлении некоторых конкретных паттернов разрыва в общении ма-

терии и ребенка. Мы считаем, что эта патология в своем крайнем проявлении будет иметь характерные симптомы, приводящие к шизофрении» (с. 202—203). Поскольку шизофреники не различают логические уровни, они не могут «определить свое место» среди людей. Особенно они не могут найти себя во взаимоотношениях с эмоционально значимым и/или влиятельным лицом, тем более когда получают от таких лиц противоречивые сигналы. По мнению Бейтсона и его коллег, шизофреники существуют в относительном и концептуальном мире, который не дает им переходить от мета-уровней к референтным фреймам, в рамках которых возникают сигналы. Так они оказываются заперты на первичном уровне и лишены маркеров контекста, необходимых, чтобы знать, «как понять» события, в ходе которых происходит передача сигнала. И они чувствуют себя «умалишенными». Они получают сигналы «да» и «нет», но выявить несоответствие не могут. Сигналы дисгармонируют друг с другом. В итоге шизофреники^-решают эту проблему путем расщепления личности.

Представьте себе человека, живущего в мире, где он получает целые ворохи факсов и десятки электронных писем, но никакой мета-информации о том, кто их посылает, о целях отправителя, временных фреймах, темах, адресах и т. д. В такой ситуации неизбежно возникает растерянность.

«Кто это послал? »

«Когда это пришло? »

«К чему все это относится? »

«Как мне это воспринимать? »

«Имеет ли это отношение ко мне? »

Если отсутствие обратного адреса на факсе вызывает у нас растерянность, представьте, какой будет эта растерянность, если мы начнем получать новые факсы и письма, противоречащие первым, а потом другие, противоречащие вторым, и т. д. Добавьте к этой неразберихе структуру, которая не позволяет перейти на мета-уровень и попросить отправителя объяснить, в чем дело. В конце концов мы попадаем в замкнутый рекурсивный цикл, мир, откуда невозможно выбраться.

Поскольку этот разрыв в формальных логических уровнях проявляется при таких коммуникационных модальностях, как юмор, игра, не-игра, фантазия, таинство, метафора и др., понимание, как взаимодействуют сигналы и мета-сигналы, позволяет нам понять этот разрыв и преодолеть его. Другими словами, мы не просто посылаем сигналы друг другу: мы посылаем сигналы о наших сигналах (мета-сигналы), чтобы объяснить, как нас следует понимать и какие сигналы мы шлем. Такие мета-сигналы появляются на высших логических уровнях и относятся к более высокому логическому типу, чем сигналы, которые они проясняют. И этот фрейм сигналов и поступков «приобретает значительную сложность» у нас, людей, однако «наш лексикон все еще недостаточно развит, чтобы описать такое различие» (с. 203).

Грегори Бейтсон, Дон Джексон, Джей Хейли и Джон Уикленд провели начальный анализ и на его основе построили свою теорию шизофрении. В работе под названием «Теория путаницы» они объяснили, в чем заключается суть патологии шизофрении. Она не только охватывает сигналы и мета-сигналы, взаимоотношения, сигналы страха и/или опасности, а также противоречивые сигналы любви и/или безопасности, но и самое важное — третичные сигналы об этих сигналах, приказывающие не спрашивать пояснений.

«Третичный негативный запрет не позволяет жертве

покинуть эту сферу» (с. 207).

При всей этой сложной взаимосвязи каким будет типичный результат такого структурного взаимодействия сигналов?

«Мы полагаем, что у пациента наблюдается нарушение индивидуальной способности различать логические типы при возникновении запутанной ситуации» (с. 208, курсив Холла).

Шизофреники живут в постоянном состоянии метапутаницы. Неудивительно, что они кажутся «сумасшедшими». Им недостает способности различать логические уровни. Они живут в. мире, где путаница уровней создает отождествления (Коржибски), поэтому шизофреники принимают символы, знаки, метафоры и др. за сами «предметы». Это обрекает их на постоянные ошибки в определении категорий логических уровней.

Все это дает нам уникальную картину человеческой субъективности. Этой картине присущи свойства, выходящие за рамки модели ТОТЕ. Здесь мы видим формы субъективности, включающие одну из самых ярких патологий и дисфункций — шизофрению. Кроме того, мы видим формы субъективности, охватывающие самые острые удовольствия и творчество, а именно юмор, игру, творчество, ритуал, поэзию, метафору и др. Бейтсон предложил общую структуру для всего этого, взяв за основу внутреннюю форму. Он показал, как каждый элемент оказывает влияние на структуру логических уровней.

В сущности, мы не в состоянии понять, выявить, моделировать или воспроизвести такой человеческий опыт, не понимая и не применяя логические уровни, фреймы и мета-фреймы, сигналы и мета-сигналы и др.

Следовательно, для воспроизведения подобного опыта мы должны работать с мета-уровнями. Это означает следующее:

При отсутствии в нашей стратегии мета-позиции или мета-перемещения мы не в состоянии точно моделировать те формы человеческой субъективности, которые охватывают слои обучения, касающегося обучения, мыслей о мыслях, состояний по поводу состояний и т. д.

Уровни обучения

В контексте изучения шизофрении и того, как человек «учится» думать, чувствовать и вести себя, как полагается шизофренику, Бейтсон развил теорию об обучении и его уровнях. Концепцию обучения он заимствовал из теории обучения (бихевиоризма) и упростил ее с целью выявления «изменений в поведении организма в ответ на данный сигнал» (с. 247).

Начнем с опытов Павлова, в которых собака слышит звуковой сигнал, но постоянной реакции не демонстрирует. В этом случае собака ничему не «учится». Ничто не связывается и не ассоциируется у нее с сигналом звонка. Это нулевое обучение. После серии опытов, в ходе которых собака получала мясо сразу после звукового сигнала, у нее начиналось слюноотделение всякий раз, когда она слышала звонок. Это обучение-1.

«Можно допустить, что животное начало придавать звонку какой-то смысл или значение. Появилось изменение» (с. 247).

Сточки зрения Бейтсона, симптомы шизофрении представляли собой особый случай гносеологической ошибки. Человек «научился» реакции, и в собственном контексте она имеет абсолютно ясный смысл (обучение-1). Но на более широком уровне она бессмысленна. Мета-позиция так и не появилась, распознавания логических уровней и того, как эти уровни обуславливают референтные фреймы, не произошло.

К тем же выводам Бейтсон пришел в ходе работы с дельфинами. Он обратил внимание на сущность обучения в экспериментальной работе и на контексты такого обучения. Проанализировав обучение учебе у животных и человека в экспериментальном контексте, Бейтсон смог описать процесс «приобретения мудрости подопытного». Это обучение-11. Но когда экспериментатор ставил млекопитающее подопытное в другие условия, не соответствующие тем, которые прежде имели смысл, это неизбежно приводило к серьезным проблемам и недостаточной адаптации подопытного.

Обучение животного обучению в контексте обучения («мудрость подопытного») переводило животное на метауровень осознания «маркеров контекста» и его «правил». Так появлялось обучение-III. Животное вело себя так, словно осознало, что:

«эти сигналы и ключевая информация сообщают мне, что в этом контексте мой экспериментатор хочет, чтобы я перевернулся, играл, продемонстрировал новый поступок и др. ».

Когда же экспериментатор «сбивает животное с толку» так, что ни одна из реакций уже не относится к «правильным» (то есть поощряемым), животное в конце концов усваивает различные формы поведения, которые мы называем «экспериментальным неврозом». Это позволяет предположить, что животное находится в состоянии метапутаницы и не знает, как это достояние укладывается в рамки реальности и как из него выйти. На мета-уровне оно понимает, что «ничего не получается». Селигман и его коллеги (1975, 1990 гг. ) назвали это мета-уровневое обучение «научением беспомощности».

Логические уровни обучения

Чтобы выстроить иерархическую структуру «обучения», Бейтсон сосредоточил внимание на слове «изменение» и объяснил процесс с точки зрения изменений и изменений изменений.

«В теории чистой коммуникации иерархические ступени могут быть сооружены путем последовательного применения слова «мета». Тогда наша иерархическая структура будет состоять из сигнала, мета-сигнала, мета-метасигнала и так далее... Добавятся и другие сложности, редкие в классической физике, но распространенные в человеческом общении: например, сигнал (или мета-сигнал) может относиться к взаимосвязи сигналов разных уровней» (с. 248).

Пользуясь «логическими уровнями» (позаимствованными у Расселла и Уайтхеда, 1910—1913 гг. ), Бейтсон выделил классы обучения. Затем он расположил их в определенном порядке, так что каждый сигнал высшего порядка занимал положение «мета-сигнала» по отношению к предыдущему.

На нулевом уровне мы видим специфичность реакции, которая не меняется через обратную связь или коррекцию (с. 293). Здесь мы просто «принимаем сигнал». Нельсон Зинк (1994 г. ) утверждает, что этот уровень описывает:

«поведение машины или робота, или же низшей фор-^ мы жизни — например, растений. Эти системы или организмы следуют духу и букве инструкций или указаний, которые получают или содержат».

На уровне’ обучения-1 происходит изменение в специфичности реакции — мы корректируем ошибки согласно предложенному набору альтернатив.

«Я слышу гонг и понимаю, что уже двенадцать часов. Я иду обедать. Гонг можно рассматривать как ответ на вопрос, заложенный в мою память в ходе предыдущего обучения второго порядка, а единичное событие (получение этой толики информации) — как компонент обучения» (с. 248, курсив Холла).

Это обучение происходит, когда мы связываем (ассоциируем, якорим) новые раздражители со старыми, чтобы новые вызывали все ту же реакцию. Мы «учимся реагировать на условные раздражители поступками» (с. 171). В обучении-1 возникает предположение насчет контекста.

«Определение обучения-1 подразумевает, что звонок (раздражитель) один и тот же в оба момента времени».

«В отсутствие допущения, что контекст повторяется (и гипотезы, что для организмов, которые мы изучаем, последовательность опыта реально прерывается таким образом), отсюда следовало бы, что все «обучение» относится к одному типу — а именно к нулевому... Мы бы утверждали, что без повторяющегося контекста тезис вместе с общей концепцией «обучения» завел нас в тупик» (с. 288—289).

Действительно ли для классификации одних и тех же раздражителей требуется разная информация? Иногда мы обращаем внимание на «маркер контекста», сигнал, а в других случаях распознаем сигнал с помощью собственной классификационной системы. На стадии обучения-II происходит обучение способу «акцентирования событий» (с. 300).

В предыдущей цитате (Бейтсон, с. 248) я выделил курсивом фразу «вопрос, заложенный в мою память в ходе предыдущего обучения второго порядка». Иначе говоря, то, чему мы учимся, не задерживается на первичном уровне. Вместо этого вся усвоенная информация поднимается (выражаясь языком метафор) и наверху начинает действовать как определяющее контекст обучение. Как обучение обучению, оно порождает состояние готовности видеть и чувствовать нечто определенное.

{Мы могли бы описать это по-разному: как «мысль в глубине разума», которая затем создает фон для знаний, как концептуальное состояние, как высший референтный фрейм и др. ]

В НЛП существует несколько способов описания аспектов обучения-И. Один из них — описание их как мета-программ (методов и фильтров для сортировки) и убеждений (мета-пониманий), с помощью которых мы рассматриваем события в окружающем мире. Мы акцентируем события с помощью заранее закодированных фильтров. Обучение, которое мы рефлексивно применяем к нашему мышлению и чувствам, превращается в наши фильтры восприятия или программы восприятия. При этом уменьшается количество «новых различий», поступающих к нам от органов чувств.

Для обучения-III поднимаемся еще на один уровень. Мы поднимаемся туда, где есть «научения, составляющие изменения в обучении второго порядка» (то есть изменения убеждений, изменения в кодировании времени, изменения в наших мета-программах, изменения в фильтрах восприятия и др. ). Бейтсон называл все это обучением обучению. Позднее он писал, что ему следовало бы ввести термин «третичное обучение». Под ним он подразумевал «обучение обучению принимать сигналы». Это относится ко всем изменениям, при которых человек «ожидает, что структура мира будет такой-то, а не другой».

Бейтсон описал эту разновидность обучения как составляющую высшего обучения, иногда возникающую в психотерапевтическом процессе. Здесь меняются основные предположения и допущения, касающиеся жизни, — «я», прошлого, будущего, судьбы, предназначения, мужественности, женственности и др.

На уровне обучения-IV мы имеем «изменения в процессах изменений, относящихся к обучению-Ш». Что из этого может следовать? Бейтсон к этому вопросу не обращался. Он писал: «Существует ли у человеческих существ обучение этого четвертого порядка — неизвестно» (с. 249). Позднее на вопрос об этом он сказал, что постулировал существование четвертого уровня, чтобы модель получилась открытой и оставляла простор для дальнейших размышлений (рис. 7. 1, символ @ означает «мета»).

Для Бейтсона мир коммуникаций радикально отличается от материального мира. Он подчеркнул это, смещая акцент на тот факт, что «обучение», как изменение в восприятии, существует как «реальность» в мире коммуникаций, и что внешнее

событие к этому миру не относится. В него могут проникнуть только сигналы (нейро-физиологические послания).

Внешний мир Бейтсон именовал термином плерома, а внутренний мир коммуникаций, информации, организации и др. — термином креатура. Разделение этих двух «миров» (реальностей) обеспечивало ему основу для различения логических уровней.

«Само событие или сам объект не могут попасть в этот мир и, следовательно, в этой степени являются нереальными. И наоборот, сигнал не имеет реального аналога в ньютоновском мире: здесь он низведен до звуковых волн или чернил в принтере... нет вещей, соответствующих мысли и опыту, — только сигналы... » (с. 250).

Логические типы

Теория логических типов, заимствованная Бейтсоном у Расселла и Уайтхеда, гласит, что

«никакой класс в формальной математике или логике не может быть членом самого себя; класс классов не может быть одним из классов, которые являются его членами, имя — это не сам предмет, который его носит... » (с. 280).

На первый взгляд все это банально и очевидно, но когда мы путаем типы или отождествляем феномены двух разных уровней, мы совершаем «ошибку логической типизации». При этом мы действуем так, словно не знаем разницы между «поеданием меню» и применением меню для заказа ужина (карта/территория Коржибски и отождествление отличий). Подчеркивая с точки зрения мета-перспективы симметрию логической типизации, Бейтсон писал:

(а) «Класс стульев — тот же порядок абстракции (то есть тот же логический тип), что и класс не-стульев; да-

лее (б), если этот класс стульев не стул, значит, соответственно, класс не-стульев — не не-стул» (с. 280).

Но если мы нарушаем эти правила формальной логики, предупреждает он, мы тем самым создаем парадокс и искажаем логику. Для Бейтсона это процесс играет центральную роль в генезисе наших теоретических представлений о шизофрении.

Конструкции «если - то»: логическое и временное

Бейтсон воспользовался как примером классическим парадоксом «критский лжец», чтобы показать разницу между двумя формами «то»: логическим и временным.

«Если Эпименид был прав, говоря, что все критяне лжецы, и он был критянином, был ли он сам лжецом или нет? Если он был лжецом, значит, он не лгал. Если он не был лжецом, значит, неверно, что все критяне лжецы, и так далее».

Теперь рассмотрим слово «значит» (замена «то») в этом парадоксе. Если да, то нет. Если нет, то да. Если «то» логическое, парадокс существует, но если «to» причинно-следственное и временное, противоречие исчезает.

Такую же последовательность имеет электрическая цепь дверного звонка. Если цепь замкнута, то приводится в действие электромагнит, размыкающий цепь. Если цепь разомкнута, то магнит не приводится в действие, и цепь снова замкнется. Если цепь замкнулась, то в действие приводится электромагнит, и цепь опять разрывается, и так далее. Мы получаем колебания, а парадокс «если да, то нет, если нет, то да» содержит реальное временное «то» (Дональдсон, 1991 г., с. 181).

Здесь Бейтсон вводит два вида референтов для единственного слова «то». Временное «то» — «время», введенное в последовательность действий или событий, поэтому когда происходит одно событие, оно влечет за собой действие, тем самым провоцируя другое событие, и т. д. В результате мы получаем систему, содержащую временные связи «если — то».

[«Время» здесь относится не к концептуальному «времени» или субъективному «времени», а к событиям, действиям, отсюда физическое «время». ]

«Вводя время во взаимосвязь «если — то», мы видим, что классическая логика становится устаревшей. Но это не значит, что теперь мыслить невозможно. Это значит, что классическая логика плохо имитирует такую связь. Мы часто спрашиваем: «Могут ли компьютеры имитировать логику? » Но компьютеры пользуются причинно- следственной взаимосвязью «если — то»: «Если этот транзистор включает тот транзистор, то происходит то или это». Это причинно-следственное «если — то», время в нем не участвует» (Дональдсон, 1991 г., с. 182). Здесь Бейтсон описывает физическую вселенную, где происходят события, и когда происходит одно событие, оно оказывает воздействие и влияние на другое событие или последовательность событий. Все это относится к материальному миру, к силам, действиям, событиям и последовательностям. «Этот раздражитель вызывает или провоцирует ту реакцию». Так у нас появляется причинное «то», охватывающее истинное «время». [В «Линии времени», 1997 г., такой вид «времени» описан как первичное состояние. ]

Теперь переместимся в другой мир — мир мыслей, коммуникации и организации. В этом мире никаких «предметов» нет. Это мир идей — сигналов, информации, репрезентаций. «Я постоянно убеждаюсь, что то, что мы описываем, это вторичная репрезентация того, что существует на самом деле. Что это такое на первичном уровне, мы не

знаем. Мы туда не попадаем. «Ding an sich» [кантовская «вещь в себе»] всегда и неизбежно оказывается вне досягаемости» (Дональдсон, 1991 г., с. 182).

«Разум не содержит предметов, свиней, людей, акушерок, жаб и так далее — только идеи (то есть новые отличия), информацию о «предметах», неизменно заключенных в кавычки. Подобно этому, разум не содержит времени и пространства, только идеи «времени» и «пространства» (1976 г., с. 141).

Только в этом мире идей и репрезентаций и идей об идеях мы имеем логическое «то». Компьютер действует по принципу причинно-следственной связи. Значит, чтобы функционировать, компьютерам необходимо реальное причинное/временное «то» (то есть «если происходит это событие, оно вызывает то событие»).

Какое отношение все это имеет к нашему разговору? Отсюда следует, что когда мы пользуемся компьютерами, чтобы имитировать логические «если — то», «то» становится временным (реальная «причина» взаимосвязи событий).

«Если я нажму на этот выключатель, тогда (почти немедленно) загорится лампочка».

Однако, как указывал Бейтсон, логическое «если — то» не содержит такого «времени». В утверждении «если три стороны одного треугольника равны трем сторонам другого треугольника, то и треугольники равны», у нас нет при- чинно-следственного «времени». Из этого Бейтсон делает вывод:

«Если в момент времени(1) утверждение критянина верно, то в момент времени(2) оно неверно, если оно неверно в момент времени(2), то верно в момент(З) и так далее... » Противоречия нет, только логическое «если — то» нарушено» (Дональдсон, 1991 г., с. 204).

Здесь Бейтсон пользовался взятым из общей семантики приемом обозначения различных моментов времени с помощью верхних индексов Ь2, 3 Пр_{И эхом он} выдвинул ряд утверждений, действующих горизонтально на одном и том же уровне.

Рис. 7. 2

Мета-уровни утверждений

«Теперь верно». «Теперь неверно». «Теперь верно».

Логическое «если — то» не имеет отношения к последовательности событий («время») и к тому, как одни физические силы приводят в движение другие физические силы («причина»). Оно относится к репрезентациям (идеям) и к тому, как идея может рекурсивно обратиться к самой себе (идеи об идеях), поэтому с точки зрени'я логики неизбежно и предсказуемо относится к себе (или к другим идеям) преды

Чтобы ввести логическое «если — то», мы решаем так называемый парадокс, применяя отличие «класс/члены». «Утверждение критянина, что все критяне лжецы, функционирует на мета-уровне как утверждение, уровня класса о всех других утверждениях членов класса критян».

дущего уровня. Здесь появляется «относительность». Возникают абстракции (или размышления) второго порядка. Здесь цепи разума, силы или воздействия не провоцируют «ментальные» события. Вместо этого такие события провоцируются различиями. По Бейтсону, это и есть главное и уникальное отличие между плеромой и креатурой. В плероме мы видим события, силы, влияния и др. А в креатуре — ничего подобного, только отличия (новое о разнице).

«Я понял, что передается от территории карте, то есть от внешнего мира мозгу, — новое о разнице. Если в территории нет различий, сказать о карте нечего... Далее я увидел, что у любой карты есть правила о том, какие различия территории должны быть отмечены на карте» (с. 199). Если новое о разнице — только один аспект, передающийся от территории карте, тогда течение «мысли» включает разницу и способы ее отображения и кодирования. Джудит Делозье писала об этом так:

«Минимальная единица разума — различие. Откуда поступает новая информация? От различия, точно так же, как глубокое понимание — от сходных образов. Новый класс информации возникает из синтеза двух разных описаний» (с. 35).

В НЛП мы говорим о таких «различиях» как о модальностях и репрезентативных отличиях («субмодальностях»). Кроме того, мы пользуемся терминами «двойные» и «тройные описания». С самого возникновения тренингов для специалистов по НЛП мы учимся проводить сравнительный анализ опытов, чтобы выявлять, а потом работать с различиями, чтобы научиться различать. Мы узнаем, что такое различие существует не в буквальном смысле, а репрезентативно, в виде «идей», которые мы кодируем иначе, чем всю остальную информацию.

«Первичные данные об опыте — различия. Из этих данных мы строим гипотетические (всегда гипотетические) идеи и картины внешнего мира. Сообщение о различиях — самая элементарная идея, неделимый атом мысли.

Различия, которые по каким-то причинам не отмечены, это не идеи» (с. 188).

Мы не только можем описать различия терминами репрезентативного кодирования, но и описать эти различия, определяя при этом уровень или порядок абстракции нашей идеи. Идея страха, которую мы абстрагируем от предмета, события или человека из реального мира, — абстракция первого порядка, которую мы кодируем в выбранных модальностях и отличиях. Но идея страха по поводу нашего страха представляет собой абстракцию второго порядка, которая переводит нас на высший логический уровень — уровень, относящийся к низшему определенным образом и содержащий больше новой информации о различиях.

Мета-концептуальные представления о знании

Когда мы обучаемся обучению, узнаем о знании, развиваем идеи об идеях и т. д., мы переходим от первичного состояния к высшим логическим уровням концептуализации. Разрабатывая когнитивные теории, Пиаже проводил эксперименты, чтобы определить, когда у ребенка развивается способность строить иерархические структуры, включающие классы. Недавно другие исследователи подвергли сомнению его методики и выводы.

«Некоторые работы Пиаже создают впечатление, будто он вводил, изменения в реальную репрезентативную способность ребенка. Если дети в буквальном

смысле слова не отображали линейные порядки или классовые включения, тогда трудно понять, как они могли научиться этому; в этом изменении подразумевались некие механизмы взросления. В других работах Пиаже пишет о мета-концептуальном развитии: ребенок осознает знание, умозаключение или обучение. Мета- концептуальные представления — важный аспект знаний ребенка о людях, часть теории разума детей; они усваиваются таким же образом, как любые другие знания» ' (Ошерсон и Смит, 1992 г., с. 156).

Уровни плеромы и креатуры ^

В последней работе, написанной совместно с дочерью Мэри Кэтрин Бейтсон (1987 г. ), Бейтсон вновь обращается к вопросу логических уровней. Он делает различие между «миром неживых вещей» (сил, физических воздействий, химических реакций и др. ) — плеромой, и миром живых организмов, характеризующихся общением, информацией и организацией — креатурой.

В плероме не существует описания, имени, класса, сигнала и др. Только в мире живых существ, креатуре, мы находим классы, отличия, сигналы.

Затем Бейтсон задает вопрос: «Какие элементы уровня плеромы отражены на карте креатуры? » На него он дает уже ставший классическим ответ: «Новое о различении... различия, которое составляет различение».

«На всем протяжении креатуры логические типы играют важную роль, но на синтаксис влияет и путаница с логическими типами. Подозреваю, что смешения и противоречия логических типов, ограниченные лингвистической коммуникацией, функционируют иначе, чем те, которые прослеживаются в других типах коммуникации.

Вот почему путаницы, создающие патологию, всегда включают нелингвистические и контекстуальные элементы» (с. 189).

Этому высказыванию Бейтсон противопоставляет другое:

«Мир неживой материи, плерома, описанный законами физики и химии, сам не содержит описания. Камень не реагирует на информацию и не пользуется запретами, информацией, методом проб и ошибок в создании внутренней структуры. Чтобы реагировать, демонстрируя поведение, камень должен иметь в себе энергию, как живые организмы. Тогда он перестанет быть камнем. На камень влияют «силы» и «воздействия», но не различия» (с. 18).

Признавая существование этих уровней, Бейтсон пришел к выводу, что структура, и только структура, обеспечивает нас нашим единственным механизмом для выживания на враждебной территории. Однако структура действует как «уплощенная, абстрактная версия «истины» — так на снимке человек выглядит очень маленьким и плоским, если перепутать его с территорией. Если мы знаем только структуру, а не территорию, тогда для эффективного управления логическими уровнями нам необходимы механизмы, с помощью которых мы моделируем территорию, осуществляем индукцию, дедукцию и абдукцию в сфере сознания и навыков, относящихся к мета-уровням.

Выводы

• Грегори Бейтсон научил нас «переходить на мета-уровни» и признавать существование логических уровней в феномене субъективности. У него НЛП позаимствовало первую Модель логических уровней — уровни обуче-

7 По моему велению, по моему хотению!

ния. Он моделировал обучение на множестве уровней, прослеживая стадии обучения и изменений.

• Бейтсон применил мета-коммуникацию для установки фреймов и мета-фреймов, выявил ее значение для душевного здоровья и эффективности совершения метаперемещений с целью ориентирования в мире коммуникации. С помощью этого процесса мы отступаем от системы, чтобы оценить ее, понять и преобразить.

• Посредством мета-перемещения Бейтсона мы можем отступить в сторону и адаптироваться к новой позиции восприятия — к мета-перспективе.

Глава 8

Уровни абстракции Коржибски

Нейрологические мета-уровни Альфреда Коржибски

«Карта — это еще не территория» (с. 58)

«... ярлык — это не объект... объект — не событие. Ряд многопорядковых характеристик, которые мы приписываем ярлыку, по определению не охватывает все характеристики... » (с. 417)

«Осознание абстрагирования» — психо-логическая позиция по отношению ко всему нашему абстрагированию на всех уровнях, поэтому она включает скоординированную работу организма в целом» (с. 426)

«Введение языка «различений абстракций другого порядка» в структурном смысле оправдано и физиологически естественно, поскольку оно описывает с точки зрения порядка деятельность нервной системы» (с. 429)

В поисках ответа на вопрос, откуда взялось НЛП, веб карты, с которыми мы сверяемся, приводят нас к интеллектуальному наследию «Общей семантики» Коржибски. Именно из нее взяты многочисленные фундаментальные идеи НЛП и терминология. Это особенно справедливо для самых базовых предпосылок НЛП, задающих его основную гносеологию. Я говорю об абсолютной разнице между картой и территорией и классической сжатой формулировке этой разницы: «Карта — это не территория».

Это высказывание принадлежит Альфреду Коржибски, оно задает структурный фрейм для его исследований, который он называл только содержанием знаний. Это гносеологическое понимание понимания и природы человеческого сознания продолжает служить базовым принципом как в общей семантике, так и в НЛП.

Это же высказывание объясняет, почему мы занимаемся моделированием. Потому, что мы не воздействуем и не можем воздействовать на мир (территорию) напрямую и немедленно. Мы можем оказывать на него лишь косвенное влияние, посредством наших ментальных карт мира. Прямых путей наша нервная система не предусматривает. Нам приходится преодолевать ограничения и запреты абстрактной природы нашей нервной системы.

Карта и территория: составление карты территории

Коржибски основал общую семантику на гносеологической аналогии и отличии карты и территории. При этом он выделил два главных уровня, которые мы чаще всего называем «объективной» и «субъективной» реальностью.. Коржибски утверждал, что старые языковые карты (которые он называл «аристотелевскими») создают путаницу в уровнях и кодируют или программируют душевное нездоровье человека. Чтобы лучше адаптироваться к реальности, нам необходимо создавать карты, точнее отражающие различия между уровнями абстрагирования. Коржибски объяснял этот референтный фрейм следующими словами:

«Карта — это не территория, которую она отображает, но если карта точна, она имеет структуру, сходную со структурой территории, потому и оказывается полезной... Размышляя о нашем языке, мы обнаруживаем, что

в лучшем случае его следует воспринимать как карты. Слово — это не объект, Который оно обозначает; языки демонстрируют особую саморефлексивность, поэтому мы можем анализировать языки лингвистическими средствами... Архаичный язык-карта приводит нас к семантическим катастрофам, поскольку навязывает и отображает неестественную структуру... Поскольку слова — не предметы, которые они обозначают, структура, и только она, становится единственным связующим звеном между нашими вербальными процессами и эмпирическими данными.

... Слова — это не предметы, о которых мы говорим... А если слова — не предметы, и карты — не территории, значит, существует только одна возможная связь между объективным миром и лингвистическим миром — структура, и только структура. Полезность карты или языка зависит исключительно от степени сходства структур эмпирического мира и карты или языка. Все языки имеют некую структуру... и мы неосознанно изменяем мир, внося в него структуру языка, которым пользуемся... (с. 58—60).

Если карта не является территорией, то нам приходится пользоваться языком, метафорами и символами как картами реальности. Это обращает наше внимание на характер соответствия, связи и структуры во взаимоотношении между нашими ментальными моделями и самим миром. Все дело в том, что символы (то есть слова, образы, концепции и др. ) и «реальность» существуют на разных логических уровнях. Мы ошибаемся с категориями, когда путаем логические уровни. Вот почему нам необходимо различать «реальность» слов и «реальность» их референтов. Слова указывают на территорию, заменяют ее и символизируют, но они не идентичны территории. Наши мечты об отпуске — это не отпуск.

Положение осложняет и то, что и территория не всегда является именно той самой территорией. Она продолжает меняться. Ни одно событие не остается одним и тем же, поскольку на субмикроскопическом уровне реальности все находится в движении. Поэтому обозначение предметов на карте как «тех же самых» или применение концепции «одинаковых» карт неоправданно.

Все реальное «течет и меняется». Эти процессы продолжаются всегда. Поэтому, раз мы живем в мире процессов, вечно пребывающем в движении, нам необходимо отражать процессы и изменения в нашей ментальной модели мира. Но наш язык почти не отражает их. И не только не отражает, но и имеет тенденцию к прямой противоположности — приданию картам статичности. Это происходит потому, что в большинстве языков основную роль играют существительные и номинализации (отвлеченные понятия) — лингвистические отличия, которые придают процессам качества статичности, неподвижности и постоянства. Поэтому, пользуясь языком «предметов», который овеществляет процессы, мы ошибочно запечатлеваем на карте мир процессов.

Чтобы противодействовать этой тенденции, Коржибски ввел понятия индексирования и временных обозначений. С их помощью мы можем описывать для себя и других события, не отождествляя их. Коржибски отмечал, что идентичность, абсолютное сходство, не существует и не может существовать. Такой вещи, как идентичность или тождественность, не бывает.

«Все, с чем мы имеем дело на объективных уровнях, отображает процесс, изменяющийся все «время», — неважно, насколько он быстрый или медленный; следовательно, принцип или предпосылка, что «все идентично себе», неизбежно не соответствует действительности» (с. 194).

Эта абсолютная уникальность каждой «вещи» и каждого процесса заставляет задуматься о самом простом слове, существующем во всех языках, а именно о глаголе «быть» и одной йз его форм «есть» или «является». В сущности, никакого «есть» нет. Статичное «наличие» не отражает или не символизирует то, что существует в мире. Соответственно, в общей семантике (ОС) различают два применения глагола «быть» (есть, является, являются и т. д. ), что создает нейролингвистические проблемы.

(1) «Есть» идентичности.

«Он есть мужчина». «Он есть глупец» и т. п. Это указывает, как мы отождествляем один уровень с другим, а затем приравниваем их как идентичные («одинаковые»). Но этого явления не существует и не может существовать. «Одинаковости» нет во внешнем мире. Поэтому вместо того чтобы пользоваться словом идентичности «есть», мы можем передать смысл, обращаясь к ментальному процессу классификации. «Я классифицирую его как мужчину, глупца, демократа». Или «я отношу ее к эгоисткам, женам, республиканкам». Это означает, что такие ярлыки не существуют на одном уровне с реальным живым, дышащим человеком. Мы применили обобщение до «класса» на высшем логическом уровне, чтобы создать статичные репрезентации.

(2) «Есть» предикации.

Такими предикациями (или утверждениями) мы заявляем, что некое качество или свойство, возникающее либо исключительно внутри нас, либо в результате взаимодействия с неким объектом, существует «в большом мире». Затем мы проецируем его наружу. «Этот стул есть голубой», «он есть такой милый» и др. Рассмотрим утверждение «эта книга есть коричневая». Здесь качество «коричневости» не существует снаружи по отношению к человеку, который видит книгу. Палочки и колбочки сетчатки этого человека вносят существенный вклад в этот процесс. «Корич- невость» возникает при взаимодействии объекта (проявлений его энергии) и наших сенсорных рецепторов, а также нашей оценки. Вместо этого не соответствующего действительности и избыточного упрощения мы можем указать на сложность взаимодействия. «Я воспринимаю эту книгу как коричневую. Мне она видится коричневой».

Известно изречение общей семантики: «О какой бы вещи мы ни говорили, что она «есть» — она не «есть» (с. 35). Наше высказывание отображает наше обозначение, наименование, классифицирование, оценку и составление карты. Как таковое, оно существует на более высоком логическом уровне по отношению к самому предмету. «Карта — это не территория». Она принадлежит к другому виду и уровню реальности, поскольку возникает в процессе конструирования концептуальной и лингвистической реальности.

Эти две формы «есть» наносят огромный семантический ущерб. Когда мы пользуемся ими, то отображаем на карте представления и оценки, не соответствующие действительности. Затем, учитывая природу нашей психофизической структуры, мы демонстрируем неадекватные реакции (эмоции, оценки, речь, поступки и др. ).

В некотором смысле «есть» идентичности присутствует в мета-модели НЛП как сложная эквивалентность. Это лингвистическое отличие описывает уравнивание внешнего поведения (ВП) с неким внутренним состоянием (ВС). Хотя они существуют на разных логических уровнях, мы уравниваем их иследовательно, путаем уровни.

«Когда он говорит со мной таким тоном (ВП), я знаю, что он лжет (ВС), следовательно* он есть лжец».

«Когда она так смотрит на меня (ВП), я знаю, что она испытывает ко мне неприязнь (ВС)».

То же самое проявляется в убеждениях идентичности, когда мы берем феномены поведения (роли, работу, опыт), феномены опыта (взаимоотношения, травмы, успех и др. ), феномены мысли (убеждения, ценности, решения, представления, идеи и др. ), а затем приравниваем их к абстракции высшего логического уровня («я»).

«Я есть демократ». «Я есть водопроводчик». «Я есть христианин». «Я есть политик». «Я есть отец». «Я есть ребенок родителей-алкоголиков».

Две другие формы «есть» не наносят такого семантического ущерба.

(3)«Есть» существования.

«Где есть она? » «Она есть рядом с тем деревом». Эту форму «есть» легко заменить каким-нибудь глаголом в настоящем времени: «Она стоит рядом с тем деревом». А фразу «вот есть ключи! » можно перестроить, дополнив подходящим глаголом: «Ключи лежат у меня на ладони».

(4) «Есть» вспомогательного глагола. ¹

«Я есть держащий ключи». «Он есть приходящий се-* годня вечером». Поскольку это «есть» не несет смысловой нагрузки, но уточняет второй глагол, оно не создает семантических проблем, как в остальных случаях.

Д. Дэвид Бурленд-младший (1991, 1994 гг. ) разработал прием, названный «Е-штрих», помогающий устранить опасные «есть». Помечая в английском языке штрихом формы глагола «быть» (есть, был, были и др. ), мы реже попадаемся в вышеупомянутые лингвистические ловушки. Применяя «Е-штрих», я написал несколько книг, а потом перешел на методику «Е-выбор», которая помогает устранять только «есть» идентичности и предикации.

Логические уровни нейрологической абстракции

Изучая то, как мы осуществляем процесс составления карт (моделирования) мира, преображая его в модели в нашей нервной системе и мозге, Коржибски описал «уровни абстракции». Термином «абстрагирование» он пользовался в ключевой фразе о том, как мы получаем информацию из мира и создаем абстракции. Абстрагирование резюмирует процессы моделирования, которые в НЛП называются упущением, обобщением и искажением. Сначала мы делаем это нейрологически, затем — концептуально.

Что существует в «большом мире», за пределами нашей нервной системы, нам неизвестно. И знать, что там, мы никак не можем. Ко внешним воздействиям на наши органы чувств (глаза, уши, кожу, язык, внутреннее ухо, внутренние органы и др. ) относятся различные проявления энергии — электромагнитный спектр, звуковые волны, перемещения и др. После стимуляции энергией мы переходим к абстрагированию. Мы делаем выводы на основании тех проявлений энергии, которые воспринимаем посредством сенсорных рецепторов в органах чувств, и создаем нейрологичес- кое «ощущение», или карту события или опыта. В процессе взаимодействия мы строим нейрологическую карту, которая дает нам «ощущение» мира. У нас есть «ощущения» света, звука, ощущений, вкуса, прикосновений, запахов и др. (рис. 8. 1).

Абстрагируясь от мира посредством сенсорных рецепторов, мы поставляем «информацию» в нашу нервную систему. На этом уровне наши «представления» существуют в организме и нервной системе «раньше слов». Эти «знания» о «большом мире» составляют невербальный уровень, не поддающийся осознанию.

Далее, мы опять абстрагируемся посредством обработки абстрагированного материала в отдельных зонах коры головного мозга и нервной системы, создавая сенсорные репрезентации (VAK). Здесь мы создаем вторую нейрологическую карту предшествующей информации. На этом уровне у нас есть «ощущение» внутренних видений (образов, картин), звуков, ощущений, запахов и вкусов. У нас в голове или нервной системе нет в буквальном смысле внутренних картин, звуков, голосов, запахов и пр. — только нейроны и биохимические реакции, приводящие в действие различные проводящие нервные пути и нейротрансмиттеры. Видения, звуки, ощущения у нас есть только феноменологически. Мы пользуемся своими ощущениями как моделью для репрезентации внешнего мира. Так у нас возникает внутреннее «ощущение» мира. Мы не осознаем неврологические процессы, порождающие эти абстракции.

Возможно, на этом уровне мы испытываем сенсорные модальности репрезентации, но не осознаем их. Мы не осознаем существование наших образов, звуков и ощущений. Поэтому следующий уровень абстрагирования включает осознание наших VAK-отображений.

Дальнейшее абстрагирование поднимает нас на следующий уровень, где мы создаем первую лингвистическую карту нейрологической карты. Здесь мы составляем карту слов, основанных на сенсорной информации (А^), — эмпирических слов типа «вйжу-слышу-чувствую». Эти эмпирические слова служат картой VAK-карты неврологического ощущения территории.

Абстрагирование продолжается. Опираясь на сенсорную информацию, мы поднимаемся выше и абстрагируемся, создавая оценки, представления, сравнения, озарения, убеждения и др. К этим оценочным словам относятся наши выводы, заключения и суждения. Здесь мы пользуемся большим количество абстрактных слов, чтобы перейти на следующий логический уровень. Если раньше речь шла о Джоне, Джиме и Джо, то теперь о «мужчинах» — более высокий логический уровень. Но этот «классификационный» термин не относится к тому, что существует в мире. Как слово-класс, он относится к нашим оценкам и абстракциям, к тому, как мы мыслим и структурируем свои представления.

И так далее, и тому подобное: мы абстрагируемся, применяя все больше оценочных слов. Мы делаем это потому, что на каком бы уровне мы ни абстрагировались, мы можем отступить (или подняться вверх) еще на один уровень и сказать другие слова о предыдущих. Процесс абстрагирования можно продолжать вплоть до уровня, на котором уже не существует слов. Здесь, в отличие от низшего, «до-словного» уровня, где мы столкнулись с проявлениями энергии в до- лингвистической форме, мы поднялись так высоко, что исчерпали весь запас слов и символов и уже не в состоянии описать наши представления с помощью свойх ограниченных и примитивных инструментов (рис. 8. 1).

Абстрагирование как семантическое упражнение

Поскольку мы пользуемся нервной системой, чтобы создавать абстракции, нашу реальность можно назвать «семантическим классом жизни». «Значения» относятся прежде всего к нейрологическим и концептуальным связям с пред-

метами. Этим объясняется, как мы «создаем значения» (или карты) событий и жизненного опыта.

Что означает «огонь» на низшем уровне абстракций? Все зависит от предшествующего опыта столкновений данного организма с подобными явлениями и оттого, как этот человек абстрагируется от явления огня нейрологически и концептуально. Если при взаимодействии этого человека с огнем всегда возникали ощущения тепла, приятных запахов, приготовленной пищи и т. п., тогда эти абстракции в его нервной системе и концептуальных представлениях (VAK и слова, убеждения, ценности) об «огне» будут передавать и отражать тепло, комфорт, удовольствие и пр.

Если другой человек когда-то сильно обжегся, естественно, его абстракции и концепции, зафиксированные в нервной системе, семантизированы со значениями «боль, рана, плохо, опасность» и т. д. Опыт первого уровня, ожог, теперь ассоциирует огонь как событие с «болью, раной, опасностью» и пр. Когда этот человек обращается к такой связи событий, она переходит на более высокий уровень и становится внутренним ментальным контекстом этого человека, или референтным фреймом.

Что же означает «огонь» на самом деле? Ничего. За пределами нервной системы он ничего не значит. Но в пределах нервной системы и мозга конкретного человека он может иметь целый спектр значений. Все зависит от индексации этих значений, от времени, обстоятельств и т. д., от абстрагирования и карт конкретного человека, касающихся огня.

И опять-таки, «значение» не существует в нематериальном виде и его нет в большом мире. Это не значит, что мы не можем поместить «значение» в этот мир. Мы можем. Можем разработать «общйе значения» и пользоваться ими, чтобы управлять нашими взаимоотношениями и общественной жизнью. Затем можно выстроить системы значений, подобные лингвистике и культуре, придать этим значениям внешнее выражение. Мы проявляем наши значения в социальной форме: в виде законов, зданий, школ, церквей и др. Однако само значение существует только внутри, в нервной системе, поскольку является результатом абстракций нашей нервной системы в определенный момент времени и в связи с конкретным событием.

Значение возникает в психофизической системе и потому является значимым. Когнитивные лингвисты Джордж Лакофф и Марк Джонсон (1980, 1987 гг. ) назвали это «воплощением». Мы создаем значения в мире, пользуясь нашей нервной системой в соответствии с «видом организма», который нам достался. А за пределами этого организма и его функций мы создаем базовые ориентационные метафоры.

Пользуясь терминологией Бейтсона, можно сказать, что значение существует в креатуре, а не в плероме. Этим объясняется, что мы имеем в виду, говоря «слова ничего не значат» в нематериальном виде. События не несут присущего им «значения». Ничто ничего не значит само по себе. Чтобы выявить значение чего-либо, мы должны указать на это нечто тому, кто создает значения.

Это означает что и для кого?

Когда это имеет для них такое значение?

В каком месте это имеет такое значение?

Мы осуществляем процесс семантизации, пользуясь нашей нервной системой и мозгом, чтобы составлять карты реальности и создавать символы мира. На каждом уровне процесса абстрагирования мы порождаем символы. Затем мы живем согласно этим символам. Такие символы помогают нам ориентироваться в событиях «большого мира». Мы создаем символы, относящиеся к нашему опыту, как картины, звуки, ощущения и слова, которые, в свою очередь, дают нам возможность обмениваться информацией (нашими картами) друг с другом, передавать их из поколения в поколение. Так возникает наша способность создавать «связь времен» (Коржибски, 1921 г. ).

Проблемы зачастую возникают с нашим умением семантизировать и абстрагироваться, применяя символы. Мы умеем жить согласно нашим символам территории и привыкаем к ним настолько, что забываем, что по сути они символы. Когда это происходит, мы перестаем различать символы и реальность. Мы не можем отличить карту реальности от самой территории. Когда мы путаем лингвистические символы с территорией, мы отождествляем (или путаем) вещи, существующие на разных логических уровнях. Коржибски неоднократно отмечал, что при этом мы пользуемся своей нервной системой так, как это делают животные. Мы перестаем применять слова как символы — они становятся сигналами (или «сигналами настроения», Бейтсон, 1979 г. ). Это означает, что мы воспринимаем слово, будто оно и есть референт, а карта есть территория. Они уже не заменяют и не обозначают некий референт — территорию, они сами являются референтом. Так возникает то, что Коржибски назвал семантическими реакциями.

Как семантическая форма жизни, мы неизбежно создаем символы и пользуемся ими. Мы реагируем на свой мир в соответствии с нашими картами. В жизни мы ориентируемся по концептуальным картам (моделям) мира. Но мы злоупотребляем этим приемом, когДа перестаем проверять, соответствует ли территория нашим картам. У нас даже может появиться вредная привычка судить о территории по нашим картам. Так возникает структура неконтролируемых галлюцинаций. Применение в качестве фильтра исключи

тельно карт свидетельствует о слишком продолжительном -пребывании на мета-уровне. При длительном проявлении оно гарантирует плохую приспособленность к жизни 6 мире. Поначалу возникают душевные расстройства, а если сверки с реальностью так и не начались, мы в конце концов становимся душевнобольными.

Симптомы душевного расстройства начинаются с семантической реакции. Мы реагируем на лингвистическое значение, которое сами создали, воспринимая символ как внешнюю реальность. Этим объясняется динамика патологических семантических реакций, возникающих при неврозах и психозах. Но поскольку мы функционируем как семантическая форма жизни, наша натура неизбежно опирается на семантику. Что можно предпринять в этом случае? Как пользоваться нашей способностью к абстрагированию более здоровым способом? Мы можем развиватьосознанное абстрагирование. ,

С точки зрения нейролингвистики, большинство людей, обращающихся к терапевту, беспокоит то, как получилось, что они эмоционально убедились в полном соответствии слов «тому или иному» объекту. Они приписывают словам «совершенно ошибочную ценность и убедительность, которой у них не может быть» (с. 418). После этого человек уже не спрашивает о значениях, он подразумевает «реальность» слов.

«Для него слова — эмоционально перегруженные, овеществленные семантические фетиши, как для первобытного человека, который верил в «магию слов». Услышав что-нибудь необычное, он незамедлительно демонстрирует, семантическую реакцию, означающую «я с вами не согласен» или «я вам не верю» (с. 418).

Это язык душевно нездорового человека. Такая языковая структура и карты в конце концов приведут к плохой адап

тации. Пользуясь структурным дифференциалом, мы можем сознательно научиться пользоваться своей нервной системой при абстрагировании и моделировании. Такие нейролингвистические приемы действуют как одна из форм преобразования языка и, следовательно, ремоделирования. [См. в «Репликах разума» подробное обсуждение процесса придания значений. ]

Дифференцирование структуры

Коржибски считал главным нейролингвистическим решением развитие осознанного абстрагирования отличий карты/территории и осознания уровней абстрагирования. Чтобы проводить такие тренинги, он разработал схему структурного дифференциала, а потом изобрел процессы (например, «тренинг в тишине»), позволяющие людям внедрить эту карту/территорию и различия уровней абстрагирования в свою нервную систему. Они позволяют выявлять уровни абстрагирования и дают возможность изучить их опытным путем. Дифференциал начинается с события, из которого кто-нибудь путем абстрагирования выводит некоторые свойства (объектный уровень), из которых кто-то методом абстрагирования выявляет другие свойства и т. д. (цепь событий). Коржибски писал:

«Как только у нас появляется порядок, мы приступаем к дифференцированию и получаем порядки абстракций. Когда мы начинаем абстрагироваться, мы устраняем «всеобщность» — семантический фундамент идентификации. Абстрагируясь, мы абстрагируемся в разных порядках и таким образом создаем порядок, устраняя бесполезные неопределенности. Когда мы производим различения, различие становится отрицанием идентичности. Научившись различать объективный и вербальный уровень, мы учимся «тишине» на не передаваемых словами объективных уровнях и так вводим самую полезную нейрологическую «отсрочку», заставляем кору головного мозга выполнять ее естественную функцию. Когда мы умеем различать объективный и вербальный уровни, структура становится единственным связующим звеном между двумя мирами. Это приводит к поиску сходства структуры и связей... » (с. 404).

Путем осознанного абстрагирования мы приходим к «осознанию, что в нашем процессе абстрагирования мы упускаем некоторые характеристики» (с. 416). Мы начинаем понимать, как появляются упущения при создании ментальных карт. Когда нам недостает этого понимания, мы отождествляем миры, путая слова с предметами и чувствами. При этом мы теряем способность правильно делать оценки, а они, в свою очередь, влияют на нашу адаптацию к реальности.

Составление карт для ориентировочных уровней

В общей семантике эта модель кратко описана приведенными ниже утверждениями. Существуют также различные лингвистические методики для улучшения процесса составления карт и семантизирования. Эти процессы и отличия играют особенно важную роль, когда нам необходимо моделирование с применением мета-уровней.

• Эта карта не существует как территория.

• На этой карте не показана вся территория. Никакой «полноты» не существует; мы всегда упускаем ряд характеристик.

• Эта карта отображает себя. Карты могут и должны соответствовать себе. Поэтому мы можем развивать осознанное абстрагирование.

• В «большом мире» территория постоянно меняется. Реальность сама существует как процесс и процессы процессов — «пляска энергии».

• В составление карты территории входит индексирование данных, мест,. лиц и т. д. Верхние и нижние индексы в формулах помогают нам отразить на карте отличия и избежать бесполезных обобщений.

• К составлению карты территории часто относится процесс разделения взаимосвязанных аспектов. Мы делаем это, чтобы устранить «атомизмы», и получаются «психофизическая система», «нейролингвистика», «пространственно-временное» и т. д.

• При составлении карты территорий в кавычки берутся слова нескольких порядков, действующие на множестве уровней абстрагирования.

• Чтобы составить карту территории, почаще пользуйтесь сокращениями «и т. д. », чтобы дать понять тем, кто будет пользоваться картой, что мы очень многое упустили\

• Составление карты территории сокращает искажения, помечая штрихом в английском языке слово «есть» идентичности и «есть» предикации.

• Чтобы эффективно пользоваться картой, задайтесь вопросом, кто составил эту карту, когда, как, при каких обстоятельствах и т. д. При этом карта не воспринимается как абсолютная и данная свыше, она отражает потерянные последовательности.

Многопорядковые слова

. Коржибски стал создателем еще одного нейролингвистического инструмента — многопорядковости. Он отражает лингвистическое отличие, не введенное изначально в мета-

модель; но я предложил ввести его позднее (Холл, 1992, 1996 гг. ), а потом применил в «Секретах коммуникации» (2001 г. ), ранее публиковавшихся как «Секреты магии». Многопорядковость описывает язык мета-уровней.

Поскольку мы абстрагируемся на несколько уровней от уровня сенсорной информации, одни и те же слова, применяемые на разных уровнях абстрагирования, приобретают особую разновидность «деформации». Как номинализации, а затем как «слова-классы», они превращаются в категории для классификации объектов. Это означает, что они страдают от «деформаций», характерных для упущений и обобщений. Номинализированное слово выступает на множестве разных уровней и функционирует двусмысленно по отношению к уровню применения. Как таковое, слово имеет только самый неясный и общий смысл. Не указав его уровень, мы не в состоянии понять, что подразумевал под этим словом собеседник. Он забыл указать, к какому уровню относится это слово.

Итак, слова, применимые на разных уровнях, мы называем многопорядковыми. Многопорядковые слова очень напоминают номинализации, в которых часто (или обычно) процесс превращается в статичную «вещь».

К таким важным и основным словам относятся:

да, нет, истинно, ложно, реальность, причина, следствие, соглашение, разногласие, предложение, номер, отношение, порядок, структура, абстракция, характеристика, любовь, ненависть, сомнение и т. д.

Основная характеристика таких терминов заключается в том, как на разных уровнях абстракции они передают различные значения. Следовательно, конкретного значения у них нет. Их значение определяется контекстом.

Значением таких слов управляет контекст, а не символическое определение. И поскольку контекст определяет смысл, следует выявить контекст (или уровень), от которого зависит значение того или иного слова. В процессе развития осознанного абстрагирования нам необходимо это понимание многопорядковости и инстинктивное семантическое представление о стратификации знания и многопорядковости.

Проблемы возникают, когда нам не удается выявить многопорядковые термины. Эта путаница с порядками абстракций неизбежно приводит к бесконечным спорам о том, «что на самом деле значит слово... »: «На самом деле оно означает... » Такие споры предполагают наличие некоего абсолютного стандарта значения, и это значение заложено в самом слове, а не в том, кто пользуется словом в определенном контексте.

Посредством осознанного абстрагирования мы также распознаем нереальность слов, значение которых заложено непосредственно в них. Сами по себе слова ничего не значат.

«Значение» возникает как личный атрибут значения в рамках нервной системы того, кто придает слову значение. Слова (внешний раздражитель) в лучшем случае служат для значения «транспортными средствами» (внутренняя концептуализация). Это позволяет нам быстрее распознавать двусмысленные или бесконечно значимые термины и сразу ставить концептуализационные вопросы. «В каком конкретном контексте оно применяется? », «Как вы пользуетесь этим словом в таком контексте? »

Мы, создатели моделей, не. можем не составлять ментальные карты мира. Мы строим внутренние «модели мира», панорамы, парадигмы и др., а потом пользуемся ими, чтобы ориентироваться в реальности. Кроме того, мы порождаем абстракции абстракций и так далее. Этот процесс «саморефлексивного сознания» способствует рефлексивности. Он позволяет нам оперировать различными логическими уровнями, развивать осознание этого процесса и рефлексивно понимать его.

Коржибски (1933 г. ) писал:

«Эта саморефлексивность языков вызывает серьезные затруднения, которые можно разрешить только с помощью теории многопорядковости» (с. 58, курсив /Холла).

Теория многопорядковости Коржибски изложена в «Науке и душевном здоровье»: в структурном дифференцировании, осознанном абстрагировании, «тренинге в тишине», в контекстуальной теории значений и т. д. Последняя относится к утверждению, что значение действует как функция позиции в логической структуре.

«Когда и писатель, и читатель распознают многопо- рядковость, ищут значение в контексте и различают порядки абстракций, на которые указывает контекст, путаница невозможна» (Эванс, 1983 г., с. 42).

Как лингвистическое отличие, многопорядковость предлагает нам удобный инструмент для различения метауровней и ориентации в значениях этих уровней. Кроме того, она показывает, как можно сместить логические уровни языка, не меняя слова, а именно пользуясь «одним и тем же словом» для множества уровней. Мы можем применять и применяем один и тот же термин для разных уровней абстракции. Опасность заключается в том, что мы не всегда замечаем смену логического уровня.

Поскольку многопорядковость чрезвычайно важна, я приведу примеры многопорядковых слов (глава И): «ненависть», «красота», «эмоции» и чувства, «время», «эгоистичность» и т. д. В главе 12 я воспользовался многопорядковос- тью как лингвистическим инструментом для расшифровки

мета-уровневых структур. Там вы найдете множество примеров многопорядковости, которые можно уловить только благодаря настройке.

Выводы

• Моделирование в НЛП обращается к гносеологии общей семантики, рассматривая отличие карты от территории. Это самое базовое представление о различии между миром и нашими ментальными/нейрологичес- кими картами объясняет ценность и сущность нейролингвистических процессов. Оно отделяет реальность, существующую «в большом мире», за пределами нервной системы, от нейролингвистических карт, которые мы строим «внутри», отображая на них территорию.

• Исследователь Коржибски предложил концептуальное понимание того, как наша нервная система создает абстракции на различных уровнях и многоуровневые карты. При этом моделировании процессов моделирования он описал, как сознание переходит на высшие уровни (мета-уровни), порождая абстракции второго, третьего и т. д. порядков. Кроме того, Коржибски назвал язык мета-уровней многопорядковыми терминами и предположил, что нашему душевному здоровью (и, следовательно, лучшей адаптации в мире) способствует «осознанное абстрагирование» на различных уровнях.

ДВА ВИДА УРОВНЕЙ МОДЕЛИРОВАНИЯ

МОДЕЛИРОВАНИЕ I

Выявление и перенос паттерна

Выявление навыка, опыт, поведение Определение особенностей работы паттерна

Уточнение необходимых отличий и процедур, позволяющих воспроизвести мастерство

МОДЕЛИРОВАНИЕ II

Моделирование моделирования I

Выявление фреймов разума, состояний

и мета-состояний эксперта Уточнение структур мета-уровней - убеждений, ценностей, решений, представлений, намерений, метапрограмм,

идентификаций, концепций и др.

Глава 9

Уровни результатов и убеждений Дилтса

«Логические уровни» Роберта Дилтса

Из трех ученых, сыгравших решающую роль в развитии НЛП и теории логических уровней, — Альфреда Коржибски, Грегори Бейтсона и Роберта Дилтса — продолжает работу только один. Как и теоретики прошлого, Роберт Дилтс внес огромный вклад в теорию логических уровней в НЛП и разработал многочисленные модели с мета-уровнями.

В этой главе я сосредоточил внимание на научном наследии Дилтса — так же, как рассматривал наследие Бейтсона и Коржибски. Предметом нашего изучения здесь станут две модели логических уровней. Первая исследована в книге, написать которую Бандлер и Гриндер поручили Роберту — «НЛП, том 1» («McClendon», 1989 г., с. 103). В этой работе описана фундаментальная модель мышления с точки зрения результатов, которые являются основой для рефрей- минга и аутфрейминга.

Вторая модель очень распространена в НЛП и уже внесла огромный вклад в эффективное изменение и анализ паттернов. Несмотря на это, я рискнул раскритиковать одну из ее сторон — а именно то, что в строгом смысле слова

ее нельзя отнести к моделям «логических уровней». Отважившись на этот дерзкий шаг, я ничуть не хотел умалить заслуги Роберта. Я предложил перестроить эту модель нейрологических уровней убеждений, чтобы она стала еще эффективнее, особенно для моделирования с применением мета-уровней.

[После написания этой главы я подготовил еще две дополнительных статьи по той же теме — «Другиелогические уровни» и «Мета-состояния и логические уровни». Их можно найти на веб-сайте www. neurosernantics. com. ]

Логические уровни результатов

Начнем с НЛП-модели логических уровней, известной как «уровни результатов». Эта модель взята из «НЛП, том 1». Дилтс и др. описали роль правильных результатов в процессе планирования и обсудили «последовательность результатов» — результатов после результатов (1980 г., с. 210), а также «мета-результаты» (с. 211).

«Один из самых важных вопросов, которые следует задать себе, планируя стратегию или выбирая результат, — «не нарушит ли он личную или общественную экологию? » Убедитесь, что запланированная вами стратегия не оказывает непосредственного влияния на другие стратегии юшента...

Любой конкретный результат создается в контексте результатов высшего порядка, организующего принципа или «мета-результата» системы (то есть личности или организации). Мета-результат — то, что организует поведение системы с точки зрения общих целей, таких как сохранение и выживание, рост и эволюция, защита, совершенствование, адаптация системы и пр. Чтобы счи-. таться экологичным, любой результат или стратегия

должны вносить свой вклад в эти базовые результаты» (с. 211-212).

Дилтс и основатели НЛП пользовались моделью метарезультатов, объясняя структурную природу рефрейминга как вмешательства НЛП.

«Основная цель рефрейминга - создать структуру фреймов, в которой все части системы будут направлены на достижение одних и тех же мета-результатов... принимая и признавая все аспекты системы (позитивные и негативные) как ценные ресурсы системы, в данном контексте» (с. 243). При этом возникает референтный фрейм соглашения высшего уровня. Затем мы пользуемся этим фреймом соглашения, чтобы управлять процессами переговоров одного человека, семьи или организации. Мы вводим конкретные результаты для каждого отдельного человека в группе «в связи с мета-результатами, о которых договорились все стороны» (1980 г., с. 275).

«Стремление к тому, чтобы у всех сторон была одна и та же цель, немедленно создает фрейм остального взаимодействия (аутфрейм на мета-уровне). Когда все стороны согласны попытаться достичь одного и того же результата, их конфликты подвергаются рефреймингу с точки зрения конкретных деталей, и вам остается только успешно построить команду...

Всякий раз, столкнувшись с разногласиями, обращайтесь к мета-результатам, чтобы восстановить положительную структуру фреймов» (с. 275, 277).

Позднее Гэри Шмидт и Лара Юинг (1989 г. ) подробнее рассмотрели эту модель на семинаре «НЛП в бизнесе». Они представили ее как класс результатов на мета-уровне, первичном уровне, суб-уровне, а затем — как свидетельства результата (рис. 9. 1).

Рис. 9. 1

Уровни результатов

Мета-мета-рсзультат (Общая цель)

Мета-результат — Мета-результат (Представления, задачи)

Результат — Результат — Результат

Ti ТА

Суб-результат— Суб-результат—Суб-результат —Суб-результат

1 II ItI

Свидетельство Свидетельство Свидетельство Свидетельство Свидетельство

Выявление результатов

«Чего вы хотите добиться, проводя семинар по коммуникативным навыкам? » — спросил я у старшего менеджера предприятия, который пригласил меня приехать и провести «какой-нибудь коммуникационный тренинг».

«Я хочу, чтобы мои подчиненные лучше общались друг с другом и с нашими клиентами».

«А что вы подразумеваете под словом «лучше»? »

«Хочу, чтобы они яснее выражались, говорили то, что думают, а не то, что, по их мнению, хотят слышать собеседники, хочу, чтобы их реже понимали неправильно». «Значит, один из результатов, которого вы ждете от тренинга, — ваши подчиненные научатся яснее выражаться, второй — будут свободнее выражать свои мысли и чувства, никому не угождая... Я правильно вас понял? »

«Да, ясность и уверенность в себе. У нас слишком много людей, страдающих ложной скромностью; только

спустя какое-то время мы выясняем, что они имели в виду на самом деле».

«И вы хотите свести до минимума количество конфликтов такой прямотой и откровенностью».

«Да. Сейчас у нас слишком много коммуникационных проблем, в которых люди обвиняют друг друга».

«И эти взаимные обвинения создают для вас проблемы? »

«Само собой. Наши сотрудники всегда винят друг друга. Это создает атмосферу недоверия». «Следовательно, еще одним результатом тренинга должно стать сокращение числа взаимных обвинений и повышение чувства ответственности в процессе коммуникации».

«Да».

«И вы хотите добиться всего этого во время тренинга — научить людей ясно выражаться, развить у них уверенность в себе, приучить к откровенности и снизить количество конфликтов, прекратить обвинения и повысить ответственность. Я правильно вас понял? »

«Да, именно так».

«Я ничего не упустил из того, что вы ждете от этого тренинга? »

«Нет. Все точно».

«А теперь разрешите задать вам вопрос. Представьте, что все ваши сотрудники усвоили модель коммуникации, стали ответственными, откровенными и научились ясно выражать свои мысли. Они говорят открыто, предоставляют необходимую и достаточную информацию, делают это вдумчиво, в спокойном состоянии... Когда они начнут делать все это, конфликты и обвинения исчезнут, все изменится... что все это будет значить для вас? »

«Для меня?.. У меня возникнет ощущение, что все наши сотрудники стали командой — игроками в одной команде, и... вы об этом спрашиваете? »

«Именно. Так я получаю более полное представление о том, чего вы ждете от тренинга и каковы ваши конечные цели».

«Ну, мне требуется сотрудничество, работа в команде и... »

«Что это даст вам? »

«Ну, работать станет гораздо приятнее, все будут ощущать всестороннюю поддержку... »

«И что это даст вам? »

«Я понял, к чему вы клоните! (смеется)... Все соперничество прекратится, и мы станем командой, в которой побеждает каждый».

Рис. 9. 2

Создание атмосферы работы в команде, где побеждает каждый

Приятная обстановка - Поддержка

I t

Сотрудничество Дух команды

. t t t I

Ясность Уверенность в себе. Меньше конфликтов, Меньше обвинений,

выражений прямота сотрудничество, ответственность

общение

«Теперь, когда вы сами поняли, чего добиваетесь, объясните, как вы намерены определять, что мы достигли первых результатов — ясности, уверенности в себе, снижения количества конфликтов, ответственности вместо обвинений.

Перечислите доказательства по одному, объясните их в терминах «вижу-слышу-чувствую», которые мы можем записать на видео- и аудиопленку и понять наверняка, что ваши сотрудники научились ясно выражаться».

Мы начали обсуждать уровни результатов со среднего уровня, выясняя, к чему стремится менеджер. Составив полный список целей, мы поднялись на мета-уровень. Мы спросили, что даст лично менеджеру достижение конкретной цели. Посредством таких вопросов мы наконец переходим к высшим целям и ценностям — его мета-мета-результату.

Оттуда мы снова возвращаемся на средний уровень и начинаем спускаться вниз, к уровню свидетельств. Если информации слишком много, цели можно разделить на субцели, а потом получить критерии свидетельств для каждой.

«Нейрологические» уровни

Роберт Дилтс (1990 г. ) предложил структуру уровней, которые ныне известны под названием «нейрологических». В своей превосходной работе «Изменение систем убеждений с помощью НЛП» Роберт разработал эти уровни на основании данных исследований Бейтсона и назвал труды Бейтсона источником его модели. Он проницательно показал, как убеждения действуют «на других уровнях, в отличие от поступков или способностей», и при этом «не меняются согласно тем же правилам» (с. 8, курсив Холла). Процессы изменений, преобразования и коммуникации действуют по- разному, в соответствии с разными «логиками», когда речь заходит о различении логических уровней. Это понимание играет решающую роль в работе с изменением убеждений.

Роберт отмечал: поскольку убеждения существуют на более высоком логическом уровне, нежели окружающая среда, способности и поступки, убеждения не описывают

8 По моему велению, по моему хотению!

реальность. По крайней мере, они не относятся к чему-либо реальному, существующему во внешнем мире плеромы.

«Убеждение — это не реальность. Убеждения заменяют нам знания о реальности. Убеждения относятся к предметам, которых никто не знает в реальности» (с. 9). Это означает, что наши убеждения функционируют как карты высшего уровня, уточняющие наши концептуальные конструкции и оценочные выводы (обобщения) о предметах. Они не составляют эмпирические репрезентации и описания вещей, наблюдающихся на первичном уровне образов, звуков, ощущений, запахов и др.

Мы развиваем убеждения как концептуальные конструкции о классах, категориях и абстракциях. Мы строим убеждения о таких концепциях, как «время», «цель», «судьба», «я», «человечество» и т. д. Мы не можем увидеть, услышать, почувствовать и попробовать на вкус эти феномены. Они не существуют на том уровне эмпирической реальности, который Бейтсон назвал плеромой, а Кант — сенсибиль- ным (чувственным) миром. Они существуют на высшем логическом уровне, которому Бейтсон дал название креатуры, а Кант — интеллигибельного (мира знаний), сферы «чистого знания». Этим объясняется, почему наши убеждения так мощно воздействуют на наши способности и поведение, модулируют их: они существуют на более высоком логическом уровне и, следовательно, создают фреймы (осуществляют процесс аутфрейминга) наших способностей, поведения, целей и др.

Этим убеждение отличается от мысли.

И мысли,, и убеждения содержат репрезентации (то есть образы, звуки, ощущения и слова), но мы можем думать о множестве вещей и генерировать еще больше мыслей, не считая их убеждениями. Мы можем читать, понимать и даже. иметь всеобъемлющее представление об идеях, в которые не верим, или когда-то верили, но потом перестали. Убеждение — нечто гораздо большее, чем просто мысль.

Итак, чем различается мысль и убеждение?

Уровнем, на. котором они действуют. Мысли начинаются на первичных уровнях и появляются на высших (термин «мысль» — многопорядковый). Убеждения включают мета- уровневую конструкцию — подтверждающую мысль или чувство и подтверждение насчет идеи. Значит, убеждение — это мысль, подтверждающая другую мысль. Мысль, о которой вы не думаете в рамках референтного фрейма «подтверждения», не может быть квалифицирована как «убеждение».

Дилтс (1990 г. ) также указывал, что убеждение действует как «обобщение» таких не-эмпирических реальностей, как причинно-следственные связи, смысловые отношения, ограничения (с. 20—22). Поскольку при этом убеждения перемещаются на два логических уровня вверх, становится понятно, как они могут порождать «сбывающиеся пророчества».

Каким образом это происходит?

Мысли, подтверждающие и придающие вес другой «мысли», действуют на мета-уровне и осуществляют аут- фрейминг «мыслей» низшего уровня. Так задается фрейм и ментальный или концептуальный контекст для нашего «мышления» первичного уровня. При этом убеждения действуют или функционируют как сетка восприятия для того, как мы видим мир, для наших ожиданий, критериев, представлений и т. п.

Когда такие «мысли» высшего уровня действуют, как наши референтные фреймы, у нас появляется направленность мета-уровня «видеть» все вокруг в соответствии с нашим убеждением и не замечать то, чтр не вписывается в это убеждение. Как наш «навес сознания» (см. главу 11), убеждение будет обуславливать и наши карты восприятия, и концептуальные карты реальности. Оно будет действовать как аттрактор в самоорганизующейся системе, чтобы всегда находить себе подтверждения в мире.

Демонстрируя интерес к вопросам здоровья и медицины, Роберт выявил три по-настоящему разрушительных (токсичных) убеждения, которые создают для человека всевозможные ограничения. Эти три токсичных убеждения имеют отношение к:

• Результатам: Безнадежность «Это все равно не подействует! »

• Способности: Беспомощность «Этого я не переживу! »

• Идентичности: Недостойность «Этого я не заслуживаю! »

Поскольку все эти вредные убеждения служат знаниями мета-уровня, необходимо изменить их, если мы хотим построить более конструктивные карты (с. 22—23): Не переходя на мета-уровни, Дилтс предложил выход в своем объяснении, что такое убеждения.

«Чем отчетливее я вижу это, тем острее чувствую, что, вероятно, не справлюсь! » Это пример того, как убеждения влияют на визуализацию. Способность к визуализации — функция способностей, но смысл визуализации придает именно убеждение» (с. 26).

В этом примере человек пользуется своими мыслями и чувствами, содержащими языковые значения (например, причинно-следственное заявление о бессилии и беспомощности, «чем отчетливее... тем острее»), чтобы разобраться в своих «способностях». Это убеждение в неспособности относится к концепции о другой концептуализации (способности) и заменяет ее. А конструкции высшего уровня всегда управляют и организуют опыт первичного уровня. Говоря другими словами, если человек верит, что он не сможет сделать что-либо, он этого не сделает.

Рис. 9. 4

Таким образом, значения, которые мы придаем концепциям (способности, идентичности, цели и др. ), действуют как относящиеся к ним «убеждения». Эти значения действуют на мета-уровне. Посредством своих убеждений мы пользуемся обобщениями, чтобы классифицировать обобщения и конкретные сенсорные поступки. Наши убеждения функционируют как классификационные категории — нам на благо или на горе.

Убеждение «фиаско»

Демонстрируя изменение убеждений, Дилтс (1990 г. ) предложил женщине (Линде) подумать о прошлых «фиаско», которые по-прежнему были ей помехами (с. 27). В ответ она задумалась о том, как безуспешно пыталась сбросить вес. Задавая этот вопрос, Роберт элегантным способом предложил собеседнице подняться на два логических уровня — к «убеждениям» о «истории» событий, когда она не смогла достичь какой-либо цели.

Затем Дилтс описал «ощущения» Линды, пользуясь метафорой молекулы синестезии, в которой все репрезентации (VAK, А^) сбились в кучу, смешались и слиплись, образовав молекулу. Чтобы разрушить эту синестезию, Дилтс попросил Линду неторопливо обдумать и проанализировать ее из мета-положения и во всем разобраться, расставив репрезентации по местам для визуальной оценки (с. 29—31).

Очевидно, отчасти ее речевые описания кинестетики, образов, звуков и др. — действовали на мета-уровне. Линда отметила, что с ее негативными ощущениями связан критический голос (К^-). [Здесь слово «связан» поднимает нас на более высокий логический уровень. ] Поэтому Роберт предложил ей попробовать «новый голос» (с. 34), которому затем [не описывая его относительно старого К“] он придал новый тон. Произошел сдвиг, и Роберт предложил Линде изучить в новом состоянии прежние образы (с. 35). При этом он заставил нелингвйстические мысли и чувства (новый тон) воздействовать с мета-позиции на низший уровень (с. 37).

«Когда мы пользуемся субмодальностями, чтобы сместить мета-сигнал, мы можем по своему желанию изменить значение того же самого содержания» (с. 37). Роберт писал, что убеждение содержит «некую комбинацию или синестезию ощущений» (с. 42), но не представлял себе молекулу как содержащую логические уровни, хотя и подразумевал таковые в паттерне изменения убеждений, которым пользовался. Он заставил Линду совершить несколько мета-перемещений и воздействовать различными мыслями и чувствами (в форме VAK и в лингвистической форме) на первичный уровень.

«Вот некий прошлый опыт; если я смотрю только на него, он имеет одно значение, но если я рассматриваю его в связи со своим результатом, я узнаю нечто иное» (с. 44). Отметим в этом утверждении, что более абстрактные мысли и чувства, связанные с концепцией «взаимоотношений с результатом», привели Линду к переходу на логический уровень. Перемещаясь по уровням абстрагирования, она продолжала размышлять и применяла мысли и чувства высшего уровня к «прошлому опыту» низшего. Затем, словно подтверждая результаты удивительного и элегантного маневра, Роберт ввел собеседницу в мета-состояние другим способом:

«Потом, я спросил: «Существует ли некая другая цель, которой вы наверняка сможете достичь в будущем? » (с. 46)

Рис. 9. 5

Ее прежнее мета-состояние Новое мета-состояние

Рассмотрим этот вопрос с применением мета-уровней. В нем Дилтс предложил Линде представить себе «будущее событие» (концепцию), в условиях которого она уверена (уверенность мыслей и чувств, концепция уверенности в своем «я»), что добьется желаемого. Это мощное ресурсное состояние. В нем достигаются мысли и чувства, связанные со способностью человека приблизиться к позитивному результату. Воспользовавшись этим вселяющим уверенность состоянием и применяя его к условиям, в которых Линда прежде потерпела фиаско (не преуспела, но чему-то научилась), Роберт заставил это состояние воздействовать на них» Затем, вербально связывая его с репрезентациями VAK, Роберт попросил Линду привести все «суб-модальности» (репрезентативные отличия) желаемого результата (то есть снижения веса) в соответствие с мыслями и чувствами (Т—F), которые у нее имелись, когда она была уверена в достижении некоей будущей цели (например, покупке нового дома).

А теперь рассмотрим структуру этого терапевтического вмешательства. Дилтс привел ее мысли и чувства к позитивному референту (состоянию уверенности в достижении будущих целей), заякорил его и оказал воздействие на референт там, где Линде требовалось чувство уверенности. Затем он заякорил его на новый референт. При этом склеилась новая «молекула убеждений» из всех имеющихся репрезентаций (мыслей и чувств).

Переход к мета-убеждениям

Одно из свидетельств тому, что в НЛП «логическими уровнями» мы не пользуемся постоянно и методично, — метафоры, применяемые для их описания. Они возникают в нашем языке, когда мы говорим о логических уровнях.

Дилтс проиллюстрировал это утверждение, неоднократно описывая высшие уровни убеждений, отождествления и духовности с помощью метафор «очень глубокий уровень» (с. 56), «еще глубже» (с. 59), «как выявить «ядро» убеждений» (с. 70) и т. д. Я обратил на это внимание еще в ранних работах о процессе трансформации ядра (Холл, 1995 г. ). Когда мы «абстрагируемся» или «переходим на мета-уровни», я предложил шире пользоваться языком логических уровней — переходить «выше», обращаться к «мета-фреймам», «мета-перспективам», «мета-убеждениям» и т. д. Глубинная психология уходит «глубоко внутрь», в темные неизученные бездны подсознания. И наоборот, предложение думать и говорить о «переходе на более высокие уровни» уводит нас к «высшей психологии» (термин Виктора Франкля).

Вверх или вниз. Мысли высшего уровня или более глубинные мысли. Чувства высшего уровня или более глубинные чувства. Все эти выражения — метафоры. Лакофф и ДжонСон (1980 г. ) обратили внимание на то, что они функционируют как базовые ориентационные метафоры, возникающие из «типа организма (тела), который мы имеем». Мы не можем сказать, как именно следует говорить об этих вещах. И тот, и другой способ просто предлагают свою карту наслоений мыслей и чувств. Под сомнением остается только полезность. Какой из способов отображения на карте полезнее? Какой позволяет нам отслеживать и моделировать сознание так, чтобы мы совершенствовали свои умения?

Лакофф и Джонсон также отметили, что все метафоры имеют ограничения. Они относятся к тем аспектам, которые мы невольно притягиваем вместе с метафорой, не собираясь делать этого — коннотации за пределами денотатов. Разрабатывая модель мета-состояний, я предпочитал развивать ее вверх, а не вниз, пользовался метафорой высоты. Это привело к появлению таких терминов, как «переходить на метауровни», «высшие уровни», «высшие и низшие» и т. д.

Применяя все это к убеждениям, мы сознаем, что убеждения обычно действуют за пределами осознания. Чтобы пользоваться метафорой высоты, мы говорим, что убеждения действуют как более широкие и высокие фреймы или контексты над нами. Неудивительно, что мы их не замечаем. Вместо них мы замечаем содержание на первичном уровне. Переходя вверх, чтобы разобраться в кодировании наших убеждений, мы вдруг обнаруживаем, что очутились в сфере обобщений. Неудивительно, что мы теряемся и сбиваемся со следа в погоне за собственными убеждениями (Дилтс называл это явление «затуманенный экран», с. 71—72).

У нас могут возникнуть затруднения с отслеживанием убеждений на пути вверх — из-за убеждений высшего уровня, препятствующих осознанию или исследованию. Дилтс назвал это явление «ложный след» и предположил, что внутренняя несовместимость создает ложную информацию, чтобы сбить нас со следа. Анализируя логические уровни, я

бы назвал это функционированием на одном уровне. У нас появилось табу на знание (рис. 9. 6). Оно вызывает у нас разлад с самим собой, поскольку на одном уровне мы хотим что-то знать, а на более высоком чувствуем, что знать это нам запрещено. Обычно такие убеждения развиваются из табу, внедренных еще в детстве. «Нельзя задавать так много вопросов». «Любопытному нос прищемили». «Опасно хотеть все знать: у тебя будет нервный срыв, как у тети Сюзи».

Отслеживание убеждений при движении вверх также создает проблемы ввиду особенностей функционирования языка абстракций и оценок. А именно: достаточно постановки вопроса высшего логического уровня, чтобы побудить человека создать ответ на этот вопрос. Большинство вопросов — это не просто вопросы. Они дают указания мозгу и задают высшие фреймы. Вот почему процесс выявления часто оказывается и процессом установки. Для этого достаточно спросить, и даже если до вашего вопроса ответа не существовало, теперь он может появиться. Дилтс называет это видение «рыбалкой в мечтах» (с. 74—75).

Все это подчеркивает силу и опасность неправильно поставленных вопросов высших логических уровней. Западая в голову, такие вопросы побуждают человека устремляться вверх и создавать бесполезные значения. Рассмотрим пример Воздействия такого токсичного вопроса. Не отвечайте на него. Если вас будет подмывать ответить — воздержитесь. Просто обратите внимание на структуру вопроса.

«Когда вы думаете о том, сколько раз брались за дело и ничего не добивались, и это создавало вам лишние проблемы, не кажется ли вам с каждым разом, что вы обязательно потерпите фиаско, и не возникает ли у вас желания вообще не браться задело? »

В наших мета-убеждениях присутствуют не только убеждения, касающиеся объектов и событий мира и различных концепций, но и убеждения, относящиеся к убеждениям, и так далее. Так возникает система убеждений. Роберт обратил на это внимание:

«Чтобы изменить убеждение, не обязательно избавляться от его содержания — иногда достаточно просто изменить связи» (с. 77).

Например, предположим: мы считаем, что нам «не следует так углубляться в мысли» и что «опасно слишком погружаться в философствование». Здесь мы имеем запретительные мысли и чувства по поводу наших мыслей и чувств. Если мы совершим мета-перемещение на высший уровень и задумаемся по поводу экологии этих табуированных убеждений, мы перестроим связи. «Хорошо ли служат нам такие представления о некоторых мыслях, как эти табу? » Подобно этому, мы можем принять мысли о табуировании мыслей - просто произойдет сдвиг системы. Мы не можем не общаться. Не можем не оказывать влияние. Не можем не давать установки, даже «просто беседуя» друг с другом.

Применение мета-уровней при работе с убеждениями и системами убеждений

В очень длинной третьей главе (с. 69—148) и чрезвычайно подробном примере с Карлой (с. 77—114) Роберт работает с мета-уровнями и в конце концов пользуется силой «мета-позиции» (с. 11-8—119), Все это он проделывает, применяя более сложную версию паттерна изменения истории, а именно реимпринтинга с линиями времени, диссоциации V—К и сдвиги «субмодальностей». Здесь я предложу более короткий и элегантный паттерн. В него входят мета-перемещения и мета-состояния по отношению к бесполезным состояниям и убеждениям, создающим для Карлы проблемы.

Карла выразила свои затруднения фразой: «Когда мне «надо», я не могу» (с. 78). В качестве метафоры она использовала мысленный образ револьвера. Она терялась, не чувствуя, что ей позволено делать то, что ей хочется. Вследствие этого она попалась на «крючок» и что бы ни пыталась сделать, когда ей хотелось (то, что доставляло ей удовольствие — живопись, театр, игра и т. д. ), «крючок» опять оттаскивал ее в положение «табу» (с. 80). Она хотела, но не могла (см. рис. 9. 7).

По мере выявления ее репрезентаций Роберт выяснил, что на первичном уровне Карла ощущает удовольствие (состояние удовольствия), на следующем чувствует себя «не так» и стыдится своего удовольствия. Так зарождается базовый конфликт. Но еще более сложным и запутанным он становится, когда у Карлы возникают мысли и чувства по поводу табу, которое запрещает ей даже знать и говорить о своем стыде и удовольствии (мета-мета-состояние, или фрейм).

Система убеждений, управляющих ее нынешними эмоциями и поступками, возникла преимущественно из мета

фрейма убеждения, которое запрещает Карле «сознательно относиться» к своем опыту (с. 81). Этот «дракон» мета-состояния неосознанно побуждает ее «попытаться сделать вид, что она не делает то, что ей нравится», продолжая жить в большом мире, — несомненно, запутанный и сложный способ ориентировки!

Вдобавок у Карлы имелся еще один референтный метафрейм, организующий остальные: «Ты не имеешь права знать или говорить... »

«Я не знаю. Я не имею права знать... Я не имею права говорить, что я знаю... Я никогда не узнаю, потому что мне не позволено. Если я знаю, значит, я совершила предательство и не знаю, в чем я ошиблась. Я делаю вид, будто ничего не знаю» (с. 86).

Общая конфигурация гештальта, возникающего из этих уровней над уровнями, включает неосознанный барьер между состоянием стыда и состоянием желания (он обозначен штриховой линией), поэтому Карла теряется, ощущает неспособность узнать, а потом осознанное знание не дает ей действовать и т. д.

Если это описание и модель «проблемы», тогда каким же будет решение? Роберт успешно ввел Карлу в мета-состояние, объявив ей, что «штука», которая проделывает с ней все это, — «часть вас самой» (с. 92). Говоря это, он предполагал, что Карла признает и примет ее. Структурно он предложил Карле войти в состояние принятия состояния табу, отождествления и стыда.

«Поскольку все это составляет часть вас, нам необходимо это немедленно признать... То, что принадлежит вам, преследует вас повсюду... » (с. 101).

Затем Роберт предложил Карле поискать ресурсы. На это она ответила, что если бы могла «верить в свои силы... » (с. 109, еще одно мета-состояние). Оно относится к вере в свои силы — к способности устанавливать пределы удовольствий и знать, когда удовольствия переходят границы дозволенного (рис. 9. 8).

Объективное событие прошлого, которое таким образом отразилось на карте, произошло, когда некий молодой человек слишком далеко зашел в сексуальных отношениях с Карлой, которая в то время была еще ребенком. Это побудило ее сделать некоторые выводы (создать обобщения) о себе, о смысле «удовольствия», позволении сознавать его, мучительности стыда, который она ощущала, и т. д. В итоге Карла установила несколько мета-фреймов, сурово ограничив себя. На их основе она разработала репрессивный стиль адаптации, у нее развился страх перед осознанием, внутренние табу и конфликты с некоторыми видами опыта, мышление и реакции типа «или-или» («или выстрелю себе в голову, или пристрелю их! », с. 79) и т. п. Несомненно, она сделала с этой картой все, что могла, и тем не менее породила несколько токсичных способов составления карт и «состояния-драконы».

«Субъективная реальность» (с. 117) этих мета-фреймов полностью сместилась, когда Роберт применил мета-по-

зицию. С ее помощью он создал контекст, который затем подверг экологической проверке (с. 140) вместе с остальной структурой, оценил ресурсы высших логических уровней (с. 121-122) и «примирил» Карлу с ее прошлым, а также привлек новые ресурсы к воздействию на первичные уровни.

Ресурсы на различных мета-уровнях (поступки, способности, убеждения, идентичность, миссия) помогают понять, как обращаться к этим высшим логическим типам и с их помощью оказывать влияние на низшие уровни, чтобы действовать более находчиво. Роберт привел собственные рассуждения в этом примере: «На этой стадии мы узнаем, какие ресурсы нам необходимы. А вам могут понадобится ресурсы на всех уровнях» (с. 122). С этими мета-ресурсам и мы можем ввести в мета-состояние наше более молодое «я» в памяти или перевести в категорию «мета» другое важное состояние (например, применив паттерн изменения истории).

С помощью экологической проверки мы осуществляем контроль качества полученного результата. Если новое состояние управляет другими состояниями, тогда оно поднимается над всеми мета-уровнями и, если можно так выразиться, «удерживает на плаву» мета-состояние. Оно так же обеспечивает контекст или пространство, в которое мы можем (концептуально) войти, чтобы оценивать наши оценки (Холл, 1995 г., с. 55).

«Затем мы привносим новые ресурсы в ситуацию из прошлого и помогаем человеку понять: «Вот какое решение я принял. Было ли оно самым уместным? Этого ли решения требовали все обстоятельства в целом? Или я принял его потому, что мои взгляды и ресурсы в то время были ограничены? » (с. 140).

Нейрологические уровни

Модель «нейрологических уровней» Дилтса состоит из шести чрезвычайно полезных пунктов списка. Большинство пунктов в нем — убеждения, поэтому он представляет собой проверочный список убеждений. Мы можем рассматривать его как ментальные и эмоциональные ресурсы, которые действуют на различных мета-уровнях, меняя поведение. У нас есть убеждения, относящиеся к нашим способностям, ценностям, идентичности, миссии, духовности и др.

«На этой стадии мы узнаем, какие ресурсы нам необходимы. А нам могут понадобится ресурсы на всех уровнях» (Дилтс, 1990 г., с. 122)

Однако структура этих уровней (в нынешнем виде) не удовлетворяет критериям логических уровней. Этим уровням недостает структуры «логических» уровней, когда каждый последующий уровень «в психологическом отношении более широк и оказывает более заметное влияние» (1990 г., с. 2i7). Пользуясь критериями самого Дилтса, согласно которым в логических уровнях высшие уровни управляют низшими, мы видим, что этот набор уровней не работает «логически».

Рис. 9. 9

Нейрологические уровни

Вудсмолл (1996 г. ) указал на несколько проблематичных факторов в связи с этим списком «логических уровней». Иерархией логических уровней он не является в том числе потому, что «Окружающая среда» относится к более широкому феномену, чем «Поведение». Хотя поведение может влиять на окружающую среду, поступки не управляют средой и не модулируют ее, как подразумевает термин «логические уровни». Поэтому список не является системой. Если же исключить «Окружающую среду», мы приблизимся к логическому, упорядоченному списку, в котором каждый последующий уровень обуславливает, управляет и модулирует предыдущий, и каждый более высокий уровень является «в психологическом отношении более широким и оказывает более заметное влияние» (Дилтс, 1990 г., с. 217).

Окружающую среду мы не можем отнести к членам класса «Поведения». У нее нет такой взаимосвязи с поведением. «Поведение» не может быть в психологическом отношении «более широким и влиятельным», чем «Окружающая среда».

В логических уровнях Бейтсона обучение выполняет роль связующей нити, которая проходит через всю систему и объединяет ее. Обучение «управляет» всеми уровнями. Но Вудсмолл спрашивает: «Какая нить проходит через данный список? » Вудсмолл отмечает, что этот список очень полезно держать в памяти на случай, если понадобится перебирать различные виды убеждений. Кроме того, он может служить памяткой указательных вопросов (где, когда, кто, что, почему и т. д. ). Но холистической системой логических уровней он не является.

«Каждый из этих разных уровней приводит в действие более глубинные убеждения нейрологической «цепи» (с. 210).

Следовательно, таблица на рис. 9. 10 отображает нейрологические уровни.

Рис. 9. 10

Уровни и нервная система

1. Нервная система в целом

2. Глубинные жизненные функции и эндокринная система

3. Бессознательные реакции (пульс, расширение зрачков и т. д. )

4. Полусознательные действия (движения глаз, осанка и т. д. )

5. Сознательные действия (пирамида и мозжечок)

6. Ощущения и рефлексы

Управляет ли высший уровень «Поведения» низшим уровнем «Окружающей среды» согласно этой системе? Действительно ли сознательная деятельность нашей двигательной системы управляет и организует периферическую нервную систему ощущений и рефлексов? Может быть, следует поменять порядок?

Позднее Роберт преобразил эту таблицу в «примеры утверждений о разных логических уровнях» (рис. 9. 11). Для этой модели выбраны следующие примеры.

Обратите внимание еще раз: на нижнем уровне мы имеем оценочное утверждение с обобщением высшего уровня

(номинализация, «рак»). «Рак убивает меня». Но над этим утверждением в таблице мы видим простое декларативное утверждение, сделанное на основании сенсорной информации. «У меня опухоль». Какое утверждение отображает более высокий логический уровень? Очевидно, нижнее: «Рак убивает меня». И опять-таки я предлагаю изменить порядок, чтобы высший уровень включал низший. Поведение происходит внутри окружающей среды.

В еще одном примере Роберт приводит следующую таблицу.

«Следующее утверждение указывает на различные уровни мышления того, кто стремится к цели, связанной со здоровьем» (с. 211).

Рис. 9. 12

Уровни и здоровье

3. Идентичность «Я - здоровый человек»

2. Убеждение «Если я здоров, я могу помогать окружающим»

2. Способность «Я знаю, как оказывать влияние на мое здоровье»

2. Поведение «Иногда я придерживаюсь здорового образа жизни»

I. Окружающая среда «Это лекарство меня исцелило*

Этот набор утверждений ближе к логическим уровням, где почти конкретная деталь или предмет («это лекарство») воздействует на человека и исцеляет его. Но в этой фразе «это лекарство» служит скорее номинализацией, а глагол (принятие конкретного лекарства) исчезает. Здесь «лекарство» обозначает класс предметов, но ничего не конкретизирует (например, лечение аспирином).

Ниже уровня Поведение должны располагаться уровни суб-поведение или микро-поведение, которые составляют класс «Поведение». Но мы поместили здесь «Окружающую среду», то есть более широкий феномен оказался ниже кон-

кретного поведения. И опять-таки поступки всегда наблюдаются в контексте некоей ситуации окружающей среды.

В последней главе книги, где говорится об «Изменении систем убеждений с помощью НЛП», мы видим еще один наглядный пример одаренности Роберта Дилтса. Мне кажется, здесь Роберт столкнулся с проблемой, напрямую связанной с нейрологическими уровнями, и внес в систему поправку.

В последнюю схему (рис. 9. 13) Роберт ввел линию времени — прошлое, настоящее и будущее человека наряду с психосоциальными стадиями развития, взятыми из Тимоти Лири (с. 133-134), и объединил их со своими нейрологическими уровнями. Но при этом оказался упущенным уровень окружающей среды (с. 135). Эта последняя схема го-

раздо ближе к истинной иерархии логических уровней. В ней я вижу лишь несколько проблематичных аспектов.

1)Туманность термина «способности».

Подчеркивает ли он «потенциал» или реальную «способность» к чему-либо? Если он относится к способности, значит, это поведение, т. е. реальные поступки. Этим термином была бы описана не конкретная способность: будь то способность говорить, мыслить, чувствовать, вести себя, строить отношения и др. — но по крайней мере реальные поступки или действия. Если же он означает потенциал, то уводит нас в сферу внутренних ментально-эмоциональных ресурсов, стратегий (ментальных карт) внутри человека. В модели мета-состояний я отобразил их как члены одного класса, а именно как компоненты, составляющие класс психофизических состояний сознания.

Рис. 9. 14

Психофизическое состояние

Компоненты состояния Проявления состоянии

I Разум: VAK и языковые модальности

Организм: физиология, нервная система

2)Туманность «убеждений».

В НЛП мы анализируем компоненты «убеждений» с точки зрения модели VAK и языковых «мыслей» (А^), которые

объединяются и порождают «эмоции» (оценочные движения нашей физиологии). Идеи объединяются в процессе адаптации и наслаиваются одни на другие, пока мы оцениваем и подтверждаем их. Некоторым идеям мы говорим «да». Это подтверждает их и создает более прочные конструкции, формирующие наши «убеждения».

Этим отличается внутренняя репрезентация, или «мысль», от убеждения. Обе включают «знание». Но убеждения — развитые мысли и убеждения о значимости и под- твержденности других мыслей. Чтобы разубедить себя в чем-то, мы начинаем с первичного уровня репрезентаций (мыслей). Затем мы обращаемся к мысли мета-уровня, чтобы добиться опровержения. Мы говорим тому, в чем разубеждаемся, мета-нет («Структура совершенства», 1999 г. ).

Роберт высказал немало ценных мыслей о природе убеждений как мета-фреймов (фреймов о наших фреймах). Он описал убеждения как установление «фрейма, который определяет, как отныне все будет истолковано» (1990 г., с. 133).

Поскольку убеждения функционируют как мысли о мыслях на высшем логическом уровне, убеждение, как повторял Дилтс, «не относится к реальности». Убеждения относятся к идеям — идеям значения, причины, способности, «я», миссии, времени и т. д. Другими словами, убеждения действуют на более высоком уровне подтвержденных мыслей о различных категориях и концепциях.

В таком случае Убеждения и Способности нарушают логику этой модели. Если под способностями мы подразумеваем «потенциал», значит, перед нами убеждение. У нас есть убеждение насчет того, что мы «имеем способность» совершить в будущем (времени). У нас есть мысли о возможное- тях и ожиданиях в связи с будущим развитием. Это радикально отличается от критерия уже имеющейся в наличии способности.

Кроме того, возникают проблемы с Убеждениями и Идентичностью в этой модели. Ибо наша «идентичность» состоит из наших убеждений о концепции нашего «я» как личности. Таким образом, Идентичность и Способность функционируют как члены класса Убеждений. Значит, убеждение-в-нашем-убеждении-о-нашей-идентичности и цели создаст уровень под названием Духовность.

Преобразование нейрологических уровней

Рискуя показаться слишком дерзким, я все-таки хочу внести несколько предложений по изменению нейро-логи- ческих уровней — так, чтобы они функционировали как система логических уровней. Роберт годами применял эту модель, моделируя и создавая многочисленные процессы, доказывающие ее ценность и силу. Остается только применить точную настройку. Схема на рис. 9. 15 - небольшая переформулировка, в которой сохранены все уровни Роберта, но в другом порядке.

Начиная с первичного уровня, мы видим отличия Поведения, Способностей и Окружающей среды. Поведение вытекает из первичного состояния как его проявление. Оно указывает на нейро-лингвистическое состояние человека. Одни поступки мы относим к макро-поведению, другие — к микро-. Поступки могут быть вербальными, ментальными, эмоциональными, жестами, действиями организма в целом.

В новом варианте схемы я расположил Способности вну-* три первичного состояния как внутреннее неврологическое наследие человека. Такие способности передаются генетически, в ДНК, как и обобщенные человеческие способности, которые мы можем культивировать и развивать. Они говорят о нашем потенциале человеческих существ и присущей нам способности реагировать.

Здесь мы видим, что я расположил Окружающую среду первого уровня как непосредственный контекст, в котором мы приобретаем любой опыт первичного уровня. Это состояние возникает в некоторое время и в некоторой культуре.

На первом мета-уровне над первичным состоянием мы видим три мета-состояния, или мета-фрейма.

• Концептуальные представления и чувства о способностях нас как человеческих существ.

• Концептуальные конструкции о бытии человеческого существа — «я», живущего во времени, и

• Концептуальные представления о нашем «назначении» и «смысле» во вселенной (то есть наши «духовные» представления).

Эти мысли о мыслях образуют наш референтный фрейм об этих категориях наших способностей, идентичности и цели.

Затем, над этим уровнем, мы видим еще один метауровень — составленный нашими убеждениями о нашем первом уровне мета-состояний. Здесь мы видим мысли и чувства о подтвержденности, о слове «Да! », сказанном нашим концепциям. И все эти мета-уровни действуют пластично или гибко, поскольку мы можем иметь убеждения по поводу убеждений, ощущение цели в связи с нашей идентичностью, идентичность по нашим убеждениям и т. д.

Выводы

• Никто в НЛП не работал с логическими уровнями подробнее, шире и глубже, чем Роберт Дилтс. Он разработал многочисленные модели логических уровней: нейрологические уровни в структуре мозга, нейрологические уровни, мета-позиция, уровни результатов.

• Модели нейрологических уровней не удовлетворяют критериям системы логических уровней, однако их легко можно надстроить и дополнить. Здесь предложена критика модели нейрологических уровней и способ приведения ее в соответствие критериям. При этом у нас появляется еще один инструмент для моделирования на мета-уровнях.

Глава 10

Уровни восприятия

Сфера мета-программ

Книга, описывающая «переход на мета-уровни в НЛП», не будет полной без главы о модели мета-программ. Эти фильтры восприятия не только объясняют, как мы видим и воспринимаем мир в процессе обработки информации, но и указывают на степень, в которой мысли высшего уровня могут так внедриться в нашу нервную систему, что будут казаться присущими нам от рождения, перманентными, неотъемлемой частью «темперамента». Однако ключевое слово здесь «казаться». Как вы вскоре обнаружите, эти мнимо внутренние программы были усвоены и развиты — и именно поэтому их можно меня ь и преобразовывать.

Происхождение мета-программ

Мета-программы как модель НЛП созданы Лесли Камерон-Бандлер, когда он^ вместе с Ричардом Бандлером анализировала классические паттерны НЛП. Уайтт Вудсмолл (1988 г. ) описал процесс создания модели во время написания Лесли «учебника НЛП». В этой работе она столкнулась с трудностями. Она обнаружила, что иногда паттерны не действуют, и задумалась, почему. «От чего зависит, когда и у кого действуют паттерны? » «Если паттерн направлен на достижения конкретного результата, почему иногда он НЕ работает? » «Что влияет или может влиять на паттерны? »

Все это помогло Лесли и Ричарду найти различные фильтры восприятия или мета-форматы (сейчас называемые мета-программами), которые и создавали проблемы. Вначале кодирующие мета-программы этих фильтров использовали исключительно в терапии.

Позднее Роджер Бейли и Росс Стюарт разработали и эти мета-программы для бизнеса. Затем Уайтт Вудсмолл объединил их с индикатором Майерса-Бриггса, потом вместе с Тедом Джеймсом с помощью модели Майерса-Бриггса привел первый список мета-программ в классической книге «Терапиялинии времени» (1988 г. ).

Мета-программы — это те программы, которые действуют на мета-уровне содержания мышления и относятся к устройствам сортировки восприятия или паттернам, с помощью которых мы воспринимаем, уделяем внимание информации, вводим и обрабатываем внешние раздражители. Введение мета-уровней в модель мета-программ, пришедшие после мета-модели, стало второй моделью НЛП в мета-области — и инструментом для моделирования. Оно позволило нам распознать динамичное структурирование, с помощью которого эксперты приобретают новые навыки и способности.

По определениюл/ета-программы относятся к программам над стратегическими программами конкретного содержания — чтения, письма, родительских обязанностей, переговоров, решения проблем, проявления творческих способностей и т. д. Эти высшие и более бессознательные программы функционируют как наши программы сортировки и восприятия, которые обуславливают (или создают фрейм), как и зачем мы сортируем. Как процессы метауровня, они функционируют в роли операционной системы для обработки информации, определяя, каким образом мы обрабатываем информацию. Они создают стиль обработки нашей информации. Есть программы, которые управляют программами низшего уровня. Поэтому они играют решающую роль, когда мы хотим смоделировать способ восприятия эксперта в той или иной сфере.

Ваши мета-программы «чтения»

Рассмотрим, к примеру, типичную стратегию «чтения». Мы начинаем с раздражителей — слов в визуальной внешней форме. То есть мы видим такие слова:

«Маленький пятнистый бело-рыжий котенок яростно дерется с псом... »

Затем мы берем эти полоски чернил на бумаге и с их помощью якорим (или вызываем триггерную реакцию) внутренних репрезентаций референтов, чтобы мы могли видеть, слышать, чувствовать, обонять и осязать их на «экране нашего разума». Сознательно или неосознанно мы задаем себе вопрос: «К чему относятся эти слова? »

И мы отвечаем на него, оценивая референты прошлого и строя внутренние репрезентации для нашего кинотеатра, состоящие из различных комбинаций кодов VAK. Таким образом мы «придаем смысл» словам. В итоге чтение оказывается эффективным: с помощью слов мы создаем внутренние фильмы.

Пока мы это делаем, происходят другие события. На. мета-уровне мы пользуемся различными форматами для обработки информации. Эти форматы мы называем мета-программами.

Вероятно, самая центральная из всех мета-программ — паши сенсорные репрезентативные системы (VAK). Какой мета-программой, с точки зрения сенсорных модальностей, вы пользовались, чтобы обрабатывать эти слова? Вы видели маленького пятнистого котенка? Слышали, как он дерется с псом? Чувствовали какие-нибудь запахи? Ощущения? Вы пользовались соответствующей сенсорной системой? Или всеми системами? Или же предпочитали одну, пренебрегая другими? Есть ли в какой-нибудь из ваших систем репрезентативные изъяны?

Еще одна мета-программа — Соответствие/Несоответствие. Она сортирует явления по сходству/различию и обуславливает наше внимание при чтении. Когда вы читаете, проверяете ли вы соответствие текста тому, что вам уже известно? Или ищете различия? Обращаете ли вы внимание на то, что отличается от того, что вам уже известно? На уровне мета-обработки в процессе поиска соответствий выявляется сходство. В процессе поиска несоответствий - различия.

Эти стили мышления — когнитивные паттерны, действующие на мета-уровне на содержание информации, то есть на то, что мы читаем. На мета-уровне они обуславливают то, как мы читаем, чему уделяем внимание, а также виды мыслительных процессов, к которым мы обращаемся при чтении.

Эти реакции и виды обработки также существуют в виде континуума. Мы можем проводить подробную и приблизительную сортировку. Можем делать ее на противоположных концах континуума. Или же можем применять сортировку сбалансированно и гибко, с помощью гибкости сознания выявлять то соответствие, то несоответствие, пользоваться визуальной системой, потом переключаться на слуховую. Осознавая степень или интенсивность данной мета-программы, можно проследить за тем, как она обуславливает чей-либо стиль сортировки. Если человек привычно злоупотребляет мета-программой и постоянно находится на одном из концов континуума, значит, он управляет метапрограммой. Посередине держатся люди, которые обычно не поддаются крайним реакциям. Как правило, они проявляют большую гибкость сознания при выборе программы.

Мета-программы и «индивидуальности»

В разговоре о мета-программах почти немедленно встает вопрос об «индивидуальности». Возникают многочисленные вопросы:

Как связаны мета-программы и «индивидуальность»?

Являются ли наши мета-программы тем же самым, что и наша «индивидуальность»?

Если нет, в чем разница?

Прежде всего, очевидно, что паттерны мета-уровня, управляющие нашим стилем мышления (то, чему мы уделяем внимание, как мы сортируем информацию и др. ), не могут не влиять на наш опыт о себе как о «личности» и на наше ощущение своего «я». Кроме того, они оказывают решающее воздействие на наши эмоции — на то, как мы чувствуем, как и что ценим, каких состояний достигаем, как говорим и ведем себя и др.

Если мы связываем эти процессы в широком смысле с номинализацией «индивидуальности», мы сознаем их как компоненты поведения. Другими словами, мы воспринимаем себя как «индивида», имеющего «индивидуальность», которую мы демонстрируем с помощью своей способности мыслить (рассуждать, представлять, оценивать, верить и т. д. ), чувствовать (ощущать, дорожить, ценить), говорить (беседовать, в том числе с собой) и вести себя (действовать, реагировать, общаться и т. п. ).

Лингвистические отличия мста-модели дают нам понять, что слово «индивидуальность» выступает в роли но- минализации. Как таковое оно скрывает ряд процессов. Некий глагол или набор процессов был превращен в существительное, «индивид», и это псевдосуществительное но- минализировалось в «индивидуальность».

Что скрывает глагол, скрытый в этих терминах?

Какие процессы мы номинализировали, воспользовавшись ими?

Поскольку слово индивидуальность относится к «организации отличительных черт характера, позиций или привычек» (Уэбстер), скрытый глагол должен иметь смысл «действовать как индивид» или «как персона». Термин «персона» заимствован из латыни, где он означал в том числе и маску, которую актеры надевали в греческом и римском театре, изображая некий персонаж. Это давнее значение термина поможет нам обнаружить процесс внутри номинализации высшего порядка. Что такое процессы?

• Характерные способы действия человека, когда он мыслит, убеждается, оценивает, чувствует, общается, действует, поддерживает связь и т. д.

• Общий гештальт, возникающий из всех конкретных стилей реакции человека при мышлении, чувствовании, речи и поведении.

• Общая конфигурация мета-уровней восприятия, сортировки и удаления информации — мета-программы человека.

• Общая конфигурация мета-уровней фреймов человека, которые описывают убеждения, оценки, отождествления, представления, решения, намерения и т. д. — мета-состояния.

9 По моему велению, по моему хотению!

Такое представление об «индивидуальности» избавляет нас от недоразумений, которые так легко и заманчиво возникают при номинализации. Когда мы превращаем «индивидуальность» в предмет, хуже того — во внутреннюю сущность, мы ошибочно думаем о нем как о материальной, неизменной и «реальной» вещи. А она таковой не является. Деноминализация «индивидуальности» позволяет нам признать, что этот многопорядковый термин относится к комбинации наших программ содержания (стратегий), которыми мы пользуемся в жизни, играя наши роли, и в нашем процессе структурирования информации (мета-программы, мета-состояния). Недавно мы посвятили этому предмету целую работу. [«Структура личности: моделирование «личности» с применением НЛП и нейросемантики», Холл, Боденхеймер, Болстад и Хамблетт, 2001 г. ]

Что касается уровней функционирования (то есть программ содержания и мета-программ), любое поведение или реакция, которые часто повторяются, в конце концов ускользают от сознания и начинают повторяться бессознательно. Если это происходит с осознанными программами содержания — например, печатания на машинке, вождения машины, игры в мяч, при демонстрации навыков общения, дружелюбном поведении, чтении и т. д. — тогда что же творится с более неосознанными мета-программами? Такая неосознанность мета-уровня увеличивает силу и стабильность программ.

Когда у нас множество «характеристик функционирования и мышления» действуют на бессознательном уровне, мы ощущаем их как материальные, реальные и стабильные. Почему? Потому, что мы в них не сомневаемся. Мы просто принимаем их. Мы начинаем мыслить и чувствовать в связи с нашей «индивидуальностью», как с чем-то постоянным, не подверженным изменениям. И поскольку все это близко к тому, как мы ощущаем свой «темперамент» (еще одна номинализация, которая относится к нашему «складу ума» или ментальному стилю), мы обычно начинаем думать о них как о встроенных и перманентных. Но термин «темперамент» просто относится к внешним проявлениям разума, к «конкретным отличительным ментальным и физическим чертам».

Списки мета-программ в целом совпадают со списком, составленным Лесли Камерон-Бандлер, Бейли и Стюартом, а затем — Вудсмоллом и Джеймсом (1988 г. ). Время от времени в него добавляются новые мета-программы. В книге «Дух НЛП» (1996—2000 гг. ) я писал, что они возникают, когда мы совершаем переход мета-уровня к содержанию нашего мышления. Так мы создаем мета-уровни. Я отсортировал шесть категорий мета-программ. Это категории обработки: темпераментная, ментальная, эмоциональная, относительная и коммуникационная. Мета-программы превратились в мета-уровни обработки. Каждая из этих мета-программ функционирует как класс мета-программ. Мы с Бобом Боденхеймером (1997 г. ) разработали более подробную модель, переосмыслив мета-программы с точки зрения логических уровней в «Пониманиилюдей», где пользовались многочисленными отличиями из области когнитивной психологии (см. рис. 10. 3 в конце главы)^

Мета-процессы, или уровни мета-программ

Поскольку эти процессы наблюдаются на уровне над первичным повседневным уровнем содержания мышления и реакций, они относятся скорее к структуре восприятия, чем к содержанию того, что мы воспринимаем. Мета-программы выполняют роль функций мета-уровня. Откуда они берутся? Они возникают (и действуют) как материализованные мета-состояния, «вросшие» в мышцы. То есть они «влились в наши глаза» и стали нашим способом смотреть на мир.

Так наш усвоенный и культивированный стиль составления паттернов развивается в мета-уровневую «реальность» (выстроенную субъективную реальность), и мы на

Рис. 10. 1

Мета-программы как система логических уровней

Категории на рис. 10. 1 и 10. 3 предполагают, что у нас существует широкий спектр способов создавать паттерны или структуру нашего внешнего опыта. Мы составляем карты опыта когнитивно, эмоционально, конативно, коммуникативно, концептуально или семантически, тем самым разрабатывая наш личный «стиль» (то есть нашу «индивидуальность»).

чинаем обращаться к нему по поводу обработки всей информации (столкновения и опыт, см. рис. 10. 1). Наш привычный стиль выбора мы также применяем к каждому своему выбору. На этом мета-уровне мы имеем опыт этого стабильного феномена — нашей «индивидуальности» или «темперамента». На этом уровне он существует. Существует так, как будто мы научились типичным образом структурировать наше восприятие и реакции.

Источник мета-программ

Если по определению мета-программы действуют на мета-уровне, находящемся над нашим первичным уровнем мыслей и чувств по поводу вещей, существующих в мире, тогда неудивительно, что эти мета-программы связаны с мета-состояниями. Но каким образом? Каковы взаимоотношения между мета-состояниями и мета-программами?

Мета-состояния образуют фундамент мета-программ. Мета-программы — результат перевода мысли или чувства в мета-состояние с помощью других мыслей или чувств. Так мета-программы становятся овеществленными мета-состояниями, состояние более высокого уровня входит в привычку и «встраивается» в мышцы. Мета-программы начинаются как мета-состояния. Эти паттерны восприятия возникают как психофизическое состояние, составленное из конкретных мыслей, эмоций и физиологических проявлений. В итоге мы так часто пользуемся ими по умолчанию, интенсивно, потому, что нам «приходится» (нам так приказано или, наоборот, запрещено), что они превращаются в первичный (и даже единственный) способ функционирования наших психофизических нервных проводящих путей. Они «встраиваются» в нашу мышечную систему. Становятся нейрологическими. В сущности, в ранних описаниях мета-программ их иногда называли «нейрологическими видами».

Нетрудно вообразить, как это происходит. Например, представим себе, что мы выросли в доме, где нас учили «смотреть на вещи в целом». Или же это был стиль мышления, который чаще всего демонстрировали наши родители. Или мы испытывали боль в виде унижений или оскорблений, когда слишком вдавались в детали. В таком контексте довольно легко и естественно научиться думать и обрабатывать информацию, глядя на вещи в целом, мыслить глобально, ставить общий гештальт превыше конкретных деталей.

Могло быть и наоборот. Возможно, нам постоянно повторяли: «Будь внимательнее к мелочам! » И мы научились вникать во все мельчайшие подробности. Пока мы делали это месяц за месяцем и год за годом, такое мышление неизбежно приучило нас к детализации (или глобализации). А если оно действовало и помогало нам преуспеть в жизни, мы научились ценить такое мышление. Мы могли даже прийти к выводу вроде: «Такой уж я человек: мне от природы присуще внимание к деталям».

Все это — описание типичного случая возникновения склада мышления, или холистического психофизического состояния сознания, а также его Превращения в мета-со- стояние. Мы пользовались им сначала осознанно, потом по умолчанию, позволили ему стать нашим образом мышления и чувствования и наконец стали применять его рефлектор- но ко всему процессу мышления. Так это состояние превратилось в наш паттерн восприятия, или мета-программу.

Зная, как возникают мета-программы, мы получаем модель размышлений о том, что происходит с мета-состоянием в этом процессе. Приводя в действие рефлексивный механизм разума, чтобы отобразить наши мысли и чувства в нашем мышлении, мы строим структуры состояний, касающихся других состояний. Затем рефлексивное мышление воздействует на самое ядро нашей способности совершать мета-переходы на высшие логические уровни с помощью наших мыслей и эмоций. Рефлексивно думая о наших мыслях, мы поднимаемся на еще более высокие уровни (концептуально). Другими словами, мы продолжаем наслаивать мета-уровни мыслей и чувств над мыслями и чувствами.

Однако вся эта конструкция представляет собой не просто слои, как подразумевает метафора. В отличие от лука с его постоянными слоями чешуек или матрешек, вложенных одна в другую, состояния разума и эмоций динамичны. Они продолжают развиваться. Они текучи и потому всегда находятся в движении. Управляя присущим нам способом нашими нервными проводящими путями (Соответствие/Несоответствие; Варианты/Процедуры; Глобальное/Конкретное и др. ), мы задаем процесс обработки информации способом, привычным нашим нервной системе и мозгу. Эти высшие уровни срослись с низшими. Одни влились в другие. В конце концов у нас остается только перцептивный референтный фрейм — более богатый и полный, чем просто восприятие. Наш репрезентативный фрейм качественно определяется более высоким состоянием. Оно становится нашим стабильным состоянием, в котором мы смотрим на мир. Именно так наши мета-состояния превращаются в мета-программы.

Предположим, некий человек злоупотребляет мета-состоянием глобального мышления и в то же время не уделяет внимания детальному, конкретному мышлению. В том же состоянии, в котором наблюдается конкретный паттерн мышления и восприятия (мета-программа), есть и состоя^ ние осознания (мета-состояния). Мы можем сказать, что этот человек находится в глобальном состоянии. При этом он будет оценивать мысли и чувства конкретного состояния. Можно сказать, что он пришел в состояние или очутился в положении провидца, он видит картину в целом, рассуждает с философской позиции и т. д.

Можно также сказать, что он действует согласно мета- программе глобальности. Если такое повторяется регулярно, мы скажем, что мета-программа глобальности обычно обуславливает его действия. Затем нам понадобится воспользоваться этой мета-программой, чтобы настроиться на восприятие реальности, свойственное этому человеку.

Мета-программы возникают, когда мы придаем состоянию ценность. Когда мы верим в важность глобальной перспективы, мы осуществляем аутфрейминг первого состояния (глобального) с помощью ценности. Кроме того, мы можем строить эту программу, обращая ее к самой себе (глобальное о глобальном), радоваться по поводу глобального мышления, бояться чрезмерной конкретики, недолюбливать или презирать детали и др. Существует великое множество способов строительства мета-программ из различных структур мета-состояний.

Что происходит, когда мы злоупотребляем структурой мета-состояний? Возникает мета-программа.

Многократное повторение любой структуру мета-состояния приводит к созданию привычного мета-состоя^ ния, или мета-программы. Иногда эти мета-структуры становятся новой категорией — состоянием гештальта. В ранних книгах о мета-состояниях я описывал их как «навес сознания». Это выражение, «навес сознания», было способом описания, как специфические мета-состояния могут так всецело поглощать (метафорически) все другие наши состояния, что создается (если можно так выразиться) целая, ментальная атмосфера (или контекст). Мета-состояния становятся такими проникающими, что, подобно воздуху, просачиваются повсюду, поступают вместе со всей входящей информацией и исходящим восприятием во все наши представления, опыты, воспоминания, предвкушения и т. д. Тогда такие «навесы сознания» превращаются в саму ткань нашей ментальной и эмоциональной жизни. В последнее время я сменил метафоры. От «навеса» я перешел к «матрице», описывая идею мета-состояний как встроенных фреймов, связанных с фреймами, а общую конфигурацию — как матрицу наших фреймов («Игры фреймов», 2000 г. )..

Итак, мета-программы возникают из мета-состояний.

Мета-программы — встроенные или овеществленные мета-состояния. И чем больше мы ценим, верим, дорожим, находим преимущества и идентифицируемся с мета-состоянием, тем увереннее создаем мета-драйвер.

Появление драйвера мета-программы означает, что это состояние и его «программа» восприятия, сортировки и обработки информации стали нашей управляющей по умолчанию. Она превратилась в наш «образ бытия» в мире.

Конечно, это значит, что программа служит присущим только нам способом создания «индивидуальности». (Кстати, поскольку «индивидуальность» — не вещь, а набор процессов», мы говорим о ней как о том, что мы делаем. При этом действие и процесс в рамках концепции выдвигаются на первый план, а сама концепция становится более изменчивой и легче трансформируемой. )

В драйвере мета-программы мы видим наши первичные состояния, встроенные в более широкий контекст, составленный из мета-состояний, образующих мета-программу.

Рассмотрим случай, когда мета-программа несоответствия становится драйвером мета-программы. Здесь мы имеем дело с когнитивным типом восприятия, сортировки по отличиям, встроенным в различные высшие состояния. Человек, несомненно, верит, что это важное и ценное действие. Это способ «быть собой», «думать по-своему», «не подчиняться», «не выслушивать, что делать и как думать» и пр. Вероятно, он встроен в другие фреймы или состояния высшего уровня: вот кто я такой; я должен поступать так; воспоминания о родителях или учителях вынуждают меня действовать, как они учили; вот что происходит, стоит только пойти на компромисс и т. д.

Моделирование любого конкретного человека, имеющего выраженную склонность к поиску несоответствий, даст другие структуры для данного гештальта. Но основной принцип заключается в том, что в каждой мета-программе можно найти слои мета-состояний в рамках еще более высоких мета-состояний, которые поддерживают, придают подтвержденность и создают смысловую структуру. О метасостояниях мы говорим, что они всегда являются «подразумеваемыми фреймами». То есть, какое бы состояние мы не применяли к другому состоянию и тем самым наращивали один уровень разума на другом, существует множество подразумеваемых фреймов, которые мы не выявляем, а просто предполагаем.

Совместите все это, и получатся структуры мета-состояний, которые вырастают в мета-программы и «навесы», или «матрицы» сознания. Как единая синергетическая сила, они служат всепроникающей психологической силой, которая присутствует во всех аспектах нашей жизни. Они определяют и строят для нас мета-уровневые структуры «реальности».

Мета-состояние/ Мета-программирование «Оценка»

Вы все уяснили? Да, понимаю, это слишком замысловато, но в следующей главе мы во всем разберемся. А пока приведем пример практического применения. Для него я выбрал состояние, которое обычно считается в НЛП метапрограммой, притом довольно важной — ссылку на себя.

Начнем с состояния ссылки на себя. Это означает, что вы ощущаете себя как свой собственный разум, эмоции, голос и поступки. Мы не родились такими. В сущности, мы родились без каких-либо из перечисленных отличий. При рождении у нас не было ощущения своего «я», границ или отличий. Мы появились на свет недифференцированными. Поэтому поначалу для нас было все едино. Затем мы начали открывать глаза и пользоваться органами чувств, отмечая различия и в конце концов отделяя себя от матери, семьи, дома и т. д. Так мы растем, становимся индивидуальностью, автономным человеческим существом. Мы узнаем, что наши мысли — наши, наши эмоции — наши собственные, и то же самое справедливо для поступков и слов.

А теперь представим себе, что произойдет, если встроить все состояния в ссылку на самого себя. Предположим, вы начали с вопроса: что я думаю о том или об этом? Что я чувствую? Что говорю? Что хочу предпринять? Что могу сделать? Допустим, вы перенесли это состояние ссылки с себя, со своих ценностей л представлений, с мнений и выборов на все первичные опыты, мысли, эмоции и поведение. Что, если включить все убеждения о себе, окружающих, мире, вашей идентичности, жизненном предназначении и т. д. в такого рода ссылки на себя?

Как только ссылки на себя становятся вашим высшим референтным фреймом, высшим мета-состоянием и мета-программой, они вбирают в себя всю вашу жизнь. В них вместится ваше чувство ответственности, способность делать выбор и управление мозгом. Они станут самой канвой вашей реальности. Обвинения будут практически невозможны. Пассивность, беспомощность, реактивность — все эти состояния станут совершенно чуждыми, вы будете сталкиваться с ними крайне редко. Затем принадлежность ваших реакций будет действовать в самом ядре ваших фильтров восприятия для мышления и чувствования. Она станет одной из ваших постоянных характерных черт, систем убеждений и склонностей при ориентации в мире.

Ценность мета-программ

Ценность мета-программ заключается в том, что мы можем разрабатывать эффективные способы мышления и превращать их в компоненты наших программ, выполняющихся по умолчанию. Это позволяет нам лучше пользоваться своей нервной системой и мозгом, программы становятся нашим образом бытия в мире. Знания направляются по кратчайшему пути, мышцы напрямую связаны с высшими уровнями разума.

Все это мы можем делать осознанно и намеренно. Можем разработать и установить новые мета-программы из состояний разума, которые, как мы уже выяснили, наиболее полезны, практичны, мощны и наполнены ресурсами, необходимыми для управления нашим мозгом.

Только представьте себе! Теперь, когда мы знаем, откуда берутся мета-программы, мы можем целенаправленно разрабатывать их, чтобы иметь ментальные и эмоциональные преимущества в том, что касается конкретной сферы опыта, и внедрять их как мета-состояния, а потом — как метапрограммы. Как только эта цель будет достигнута, с помощью этих мета-состояний мы сможем задавать фреймы высшего уровня, способствующие процессам овеществления. Так мы выбираем высшие «навесы» или «матрицы», и они становятся компонентами самой структуры нашего сознания. Свыкаясь с состояниями и мета-состояниями на высших логических уровнях, мы избавляемся от необходимости всякий раз находить доступ к конкретному фрейму разума. Он превращается в ресурсное состояние, создающее саму ментально-эмоциональную и концептуальную атмосферу, в которой мы живем и на основании которой действуем. Нам больше никогда не понадобится далеко ходить за ней — потому что мы ее и не покидаем. Она автоматически служит неизменным и упорядоченным способом бытия в мире. Она действует просто как элемент нашей структуры сознания, такой же естественный, как способность видеть, слышать, чувствовать и обонять.

Мы можем проделывать все это даже для состояний разума, которые не считаются в НЛП мета-программами. Например, допустим, у вас никогда не было доступа к состоянию уважения к людям, уверенности в себе, внимательного отношения к окружающим, вдумчивого составления карт мира и т. д. Допустим, одно из них (или любое другое ресурсное состояние) стало вашим «навесом сознания». Что означает эта перемена для вас? В какой мере вы будете при этом обладать ресурсами?

При этом концептуальная конструкция и ощущение (как программа мета-уровня) просто функционирует как фрейм разума каждый раз, когда вы просыпаетесь утром. Оно управляет всем вашим мышлением и чувствованием, всеми эмоциями, языком и реакциями. Или, если вы станете восприимчивым к различным контекстуальным сигналам, — будет действовать только при определенных условиях. Программа будет даже управлять вашим ощущением идентичности. Она «станет» вами. Этим объясняются значение и сила мета-уровневых процессов и то, как они выступают в роли самых крупных структур субъективного опыта.

Выявление наших «навесов»

Поскольку мы форма жизни, пользующаяся символами и обладающая рефлексивным сознанием, у нас уже есть многочисленные мета-состояния, мета-программы, «навесы сознания» и гештальт-состояния. С ними мы никогда не расстаемся.

Вы знаете свои состояния?

Насколько легко вы распознаете их у окружающих? Природа нашего саморефлексивного сознания такова, что мы способны только создавать такие структуры; они и становятся тем, что мы называем своей «индивидуальностью». Все, что мы думаем и чувствуем, мы немедленно отображаем и таким образом развиваем мышление и чувствование.

Проблему представляет не сам процесс, а содержание, которое мы вносим в него. Как правило, у большинства людей не развиты мета-состояния или мета-программы оценки, принятия, уважения, достоинства или других ресурсов. Чаще всего люди строят мета-состояния презрения, вины, страха, гнева, ужаса, скептицизма, пессимизма и т. д. Как саморефлексивные личности, которые уже создали мысли о наших мыслях и неизбежно адаптировались к мыслям и чувствам, мы уже исходим из многих «навесов сознания». Поэтому мы должны сначала найти такие конструкции и оценить их нейро-лингвистическую экологию. Затем, после выявления, придется решить, какие из них уничтожить, лреобразовать, обновить или построить заново.

Представление о том, как мета-программы естественным образом перерастают в мета-состояния, объясняет, почему нам так трудно иметь дело с такими мета-уровневыми конструкциями. Представьте себе, что вы пытаетесь помочь кому-то, кто действует на основании первичного состояния или мета-состояния, встроенного в «матрицу-навес» пессимизма. Такой человек будет пропускать все, что вы скажете и сделаете, сквозь фильтр пессимизма.

«Это все равно не поможет! »

«Вы слишком оптимистично настроены, а мы живем в реальном мире! »

Как можно в этом случае найти способ произвести положительный эффект? Все оптимистичные, обнадеживающие и ободряющие предложения, которые мы вносим на первичном уровне, здесь наверняка будут искажены и пропущены через мета-пессимизм нашего собеседника.

Если нам трудно иметь дело с человеком, первичное состояние которого — пессимизм, и если попытки прервать это состояние разума, «встряхнуть» собеседника — серьезная задача, что же происходит, когда пессимизм проявляется на мета-уровне? А если у этого человека имеется метапрограмма пессимизма? Зависящие от нашего состояния обучение, память, восприятие и др. будут испорчены на первичном уровне. Но положение заметно осложняется, когда мы исходим из мета-состояния пессимизма и имеем в распоряжении целую матрицу фреймов (или мета-состояний), выполняющих роль «навеса сознания». В такой структуре пессимизм будет присутствовать повсюду и служить набором фильтров. В результате мы видим перед собой неподдающегося упрямца.

Однако наладить с ним контакт все-таки возможно. Мы можем распознать эту мета-программу и выяснить, как она стабилизировалась и распространилась на метасостояния. При этом мы сначала заметим «состояние- дракона», а потом применим различные способы «убивания» и «укрощения дракона». Несмотря на то что этот образ мышления стабилизировался на мета-уровнях в виде перманентных и статичных структур, все они по- прежнему представляют собой ментальные карты и должны постоянно обновляться, чтобы не обветшать окончательно.

(См. «Убить дракона: драконы для принцев», 2000 г. ).

Изменение мета-программ

Можно ли изменять мета-программы? Или переключаться с одной программы на другую, или переключать чужие программы?

Разумеется, можно!

В конце концов, мета-программы — не предметы и не существа, а способы обработки информации. Значит, усвоенные и структурированные мета-уровневые процессы. Следовательно, как паттерны мышления они представляют собой мета-уровневую структуру сознания, освоенный человеком способ поставлять данные паттерну своего мышления. Мета-программы ничего не говорят о том, как человек структурирует мышление.

Мы всегда можем изменить свои паттерны как динамичные, непрекращающиеся процессы структурирования мыслей и чувств. Это занятие может потребовать времени и сил. Может понадобиться опытный терапевт, но все-таки результат будет достигнут. Как правило, необходимо то, что мы называем «когнитивной силой», или «силой «я». Изменение мета-программ, которые стали частью нервной системы и мышц, порой требует большой решимости и упорства. Трансформация обычно оказывается более эффективной, если сначала проверить готовность человека к изменениям, его мотивацию и разрешение.

В своем труде об изменении систем убеждений Роберт Дилтс (1990 г. ) применял мета-позицию, чтобы изменять мета-программы. При этом пациенту предлагалось вернуться в прошлое по линии времени, в момент перед тем, как был получен опыт или принято решение, породившее определенный стиль мета-программирования. С этой позиции пациенту предлагался доступ к новым ресурсам и убеж- " ениям. Мета-позиция над мета-программой обеспечивала пространство для сдвига репрезентативных отличий («субмодальностей»), построения усовершенствованных убеждений об идентичности, ре-импринтинга, изменения истории и т. д. Все это помогало изменить мета-программы.

«В некотором смысле контекст ре-импринтинга становится средством для изменения паттернов мета-программы и видов сортировки. Например, можно легко побудить человека очутиться в определенном времени или переместиться на определенное время, ближе или дальше к какой-либо точке, перенести настоящее в прошлое, прошлое в будущее или настоящее в будущее. Можно побудить собеседника провести сортировку по своему «я», по окружающим или по контексту» (с. 137). Разговор об изменении мета-программ этим не исчерпывается.

Паттерны вы найдете в «Терапии линии времени» (1988 г. ) Вудсмолла и Джеймса, в «Линии времени» Боденхеймера и Холла (1997 г. ) и «Линии времени» и «Понимании людей».

Мета-программы в моделировании

Это описание модели мета-программ позволяет понять, какую роль играют указанные процессы в любой стратегии. Выявление и выделение подробного описания последовательности репрезентативных шагов стратегии — мета-уров- невых отличий мета-программ — неизменно играет решающую роль. Не зная, не выявляя и не обнаруживая управляющие мета-программы эксперта в определенном проявлении опыта, мы будем лишены возможности выявить критические элементы стратегии. Нам придется перейти на мета-уровень к мета-программам, чтобы полностью смоделировать структуру опыта.

Нередко случается, что мета-программирование (или создание паттернов) сознания обуславливает стратегию совершенства. Оно объясняет, как последовательность репрезентаций становится моделью, которая обеспечивает нас указаниями для воспроизведения конкретной структуры опыта.

Зная, что некий человек составляет внутреннюю картину, но не зная ее размер (глобальный или конкретный), или понимая, что этот человек пользуется картиной для сравнения, выявляя сходство или различие, мы все равно не будем иметь представления о множестве «различий, составляющих разницу» стратегии.

Выводы

• Мета-программы существуют на логическом уровне над осознанной обработкой информации. Эти стили создания паттернов говорят о стилях сортировки и процессах, которыми мы научились пользоваться, размышляя о предметах. Таким образом, эти программы преимущественно находятся за пределами сознания (выше), но остаются достижимыми для него.

• Мета-программы возникают из привычных мета-состо- яний, овеществленных со временем. Понимая, как мы создаем наши мета-программы, мы можем менять их.

• Выше и за пределами традиционного перечня мета-про- грамм НЛП (которые представляют собой только уровень над содержанием) находятся программы, которые по отношению к предыдущим относятся к категории «мета». Есть и программы более высокого уровня, управляющие другими нашими ментальными программами.

• Зная структуру мета-программ, мы имеем возможность и моделировать, и проектировать совершенство в коммуникации, спорах, понимании и др.

Рис. 10. 3

Пять категорий мета-программ и мета-мета-программы

Обработка	Ощущения	Выбор
Когнитивная/Перцеп-	Эмоциональные/Сома	Конативный/Волевой
гивная	тические
#1 Размеры	#13 Эмоциональность	#20 Направление моти
Общее/Конкретное	Пассивность/Агрессив	вации
Детальное/Глобальное	ность/Диссоциация	К предмету/От предмета
#2 Отношения	#14 Референтный фрейм	Приближение/Избегание #21 Конативная адапта
Соответствие/Несоот	Внутренний/Внешний	ция
ветствие	Ссылка на себя/Другие ре	Вариант ы/Процедуры
Одинаковое/Разное	ференты
#3 Репрезентативные	#15 Эмоциональное со	#22 Адаптация
системы	стояние	Суждение/Восприятие
VAKO	Ассоциированное/Диссо	Контроль/Дрейф
#4 Сбор информации	циированное Чувствование/Мышление #16 Соматические реак	#23 Модальные операто
Аптайм/Даунтайм	ции	ры
	Активные/Рефлектив	Необходимость/
	ные/Неактивные	Возможность/Желание
#5 Гносеологический	#17 Убедительность/Достоверность Выглядит, звучит, чувст	Кнут/Пряник
критерий	вуется правильно	#24 Предпочтения
Сенсоры/Интуиция	Имеет смысл	Люди/Места/Предметы
#6 Категории восприя	#18 Эмоциональное на	#25 Адаптация
тия	правление	к ожиданиям
Черно-белое/Конт и ну ум	Единое/
Скептицизм	Множественное
#7 Сценарий мышления	# 19 Эмоциональность	#26 Оценка покупки
Наилучший/Наихудший	Отсутствие динамиз-	Цена/Удобство
Оптимистичный/Песси	ма/Динамизм	Качество/Время
мистичный #8 Долговечность		#27 Ответственность Чрезмерная/
Проницаемость/Непрони		Недостаточная
цаемость		Сбалансированная

	#28 Сортировка убеди
	тельности окружающих
	Недоверчивость/Доверчи
	вость
#9 Качество внимания
На экране/Не на экране
#10 Философские на
правления
Почему/Откуда взя-
лось/Решения
# 11 Сортировка структу
ры реальности
Аристотелевская/Неари -
стотелевская
(Статика/Процесс)
#12 Сортировка каналов
коммуникации
Вербальные-цифро-
вые/Невербальные-анало-
говые/Сбалансированные
Реагирование	Концептуализация/
	Семантизация
Выход/Поведение	Категории Канта
#29 Подзарядка батареек	#40 Ценности
Экстроверт, аМбиверт, интроверт	Список ценностей
#30 Принадлежность/Управление	#41 Темперамент
Независимость/Игрок команды/Руково	Сильная воля/Покладистость
дитель
#31 Коммуникативная роль	#42 Самооценка
Обвинитель, миротворец, отвлекающий,	Высокая/Низкая
вычислитель, нивелировщик
#32 Общая реакция	#43 Уверенность в себе
Адекватная/Неадекватная	Конкретные навыки
Конкуренция/Сотрудничество
Полярность/Мета
#33 Соматическая реакция	#44 Собственный опыт
Активная/Рефлексивная/Обе/	Тело, разум, эмоции, роли,
НеактиЬная	выборы

#34 Предпочтения в работе	#45 Целостность
Предметы/Системы/Люди/	Противоречивые несоответствия/
Информация	Гармония
#35 Сравнение	#46 Времена «времени»
Качественное/Количественное	Прошлое/Настоящее/Будущее
#36 Источник знаний	#47 «Временной» опыт
Моделирование/Концептуализация	В тот же момент/Спустя некоторое
Опыт/Авторизация	время
#37 Осуществление/Завершение	#48 «Временная» оценка
Завершение/Незавершение	Последовательная/Случайная
#38 Социальная презентация	#49 Сила «я»
Изощренная-артистичная/Подлинная-	Стабильна/Нестабильна
бесхитростная
#39 Сортировка иерархической доми	#50 Нравственность
нанты	Сильная/Слабое супер-эго
Власть/Принадлежность/Достижения
	#51 Сортировка причинности
	Беспричинная, линейная
	причинно-следственная (ПС),
	мульти-ПС, личная ПС,
	внешняя ПС, магическая, корреляция

Глава 11

Уровни состояний

Саморефлексивное сознание Сферы мета-состояний

НЛП появилось, когда два автора моделей построили модель лингвистических паттернов, которыми пользовались три виртуоза-терапевта (Перле, Сатир и Эриксон). Бандлер и Гриндер (1975 г. ) описали ее как «мета»- модель по отношению к языку, которым они пользовались, отслеживая внутренние карты терапевтов. Так в НЛП возникла первая мета-сфера, мета-модель.

Спустя несколько лет к ней прибавилась вторая — метапрограммы (Бандлер и Камерон-Бандлер, 1982 г. ). Поскольку мета-модель использовала язык как проводящий путь в субъективный опыт, мета-программы применяли стили восприятия как способ отслеживания стиля или режима обработки и сортировки информации, присущего тому или иному человеку. Так возникли две мета-парадигмы в «черном ящике» разума.

Прошло еще несколько лет, и появилась третья метасфера, где применялись состояния и уровни — модель метасостояний. Мета-состояния как модель относились к геш- тальт-опыту, который мы ощущаем, когда наше рефлексивное мышление и чувствование применимо к самому себе и создает слои нейро-лингвистических состояний. В этой главе я кратко рассмотрю эту третью мета-сферу НЛП, модель, которая привела к разработке нейросемантики.

Модель мета-состояний

Модель мета-состояний (Холл, 1995 г. ) выросла непосредственно из принципа абстрагирования, который Коржибски сформулировал в общей семантике, назвав «абстрагированием на высших уровнях».

Это «абстрагирование» соответствует выражению из НЛП «переход на мета-уровень». Совершая концептуальный переход на более высокий логический уровень, мы создаем абстракции второго, третьего и т. д. порядка (по Коржибски).

Применял эти мета-перемещения к нашим психофизическим (нейро-лингвистическим) состояниям и воспринимая итоговый опыт как состояние сознания на каждом уровне, мы получаем модель, которая вводит концепцию метасостояний. В сущности, каждый дополнительный уровень обогащает первичное состояние, делает его изменчивым и динамичным. Модель мета-состояний начинается с базового психофизического состояния, состоящего из внутренних репрезентаций и физиологии (двум основным путям к состоянию). Потом мы переходим на более высокий логический уровень и абстрагируемся от низшего. Так мы создаем новую конструкцию — состояние, относящееся к состоянию, или мета-состояние. При этом возникает новая относительность на мета-уровне. Сознание относится уже не к внешнему большому миру, а к внутреннему миру мыслей и чувств. С каждым прыжком по рефлексивным уровням общее психофизическое состояние становится более многослойным, дополненным высшими и более концептуальными состояниями.

Этот процесс способствует новому виду субъективности. В первичных состояниях наши мысли, чувства и физиологические проявления выстраиваются в соответствии с неким внешним содержанием. Наше сознание обращено наружу. Оно обращено на явления за пределами самого себя. «Я боюсь Джона, когда он чего-нибудь требует». «Мне нравится этот великолепный закат».

Напротив, при наличии мета-уровней наше мета-состояние направлено к низшему уровню, к состоянию, расположенному ниже (или к какой-либо грани, продукту или процессу этого состояния).

«Я боюсь своего страха».

«Мой гнев вызывает у меня отвращение».

В мета-состоянии, как состоянии, вызванном состоянием, мы смещаем «логические» уровни. Мы делаем это, когда наше сознание рекурсивно обращается к предшествующему состоянию. Согласно операциональному определению,

«мета-состояние — это состояние сознания над, за пределами и/или по поводу (мета) любого другого первичного состояния сознания, абстракция абстракции другого порядка, или абстракция второго порядка».

Изменчивые уровни состояний

Первичные состояния и мета-состояния радикально отличаются друг от друга. Качеству и природе абстракций первого порядка (мыслей-эмоций) присущ гораздо более выраженный динамизм. И наоборот, качеству и природе абстракций второ-¹ го порядка (мыслям и эмоциям по поводу других мыслей и эмоций) свойственна большая «интеллектуальность» или концептуальность. Разумеется, ведь это мета-чувства.

На первичном уровне наши внутренние репрезентации и соответствующие нейрологические реакции действуют «глубже», непосредственнее, «мощнее». Здесь мы сталкиваемся с первичными эмоциями: страхом, гневом, умиротворением, напряжением, радостью, печалью (утратой, горем), любовью, ненавистью, влечением, отвращением и т. д. На первичном уровне эти состояния основные, примитивные, непосредственные и иногда слишком ошеломляющие и управляющие.

Например, рассмотрим боязнь незнакомых людей и замену «незнакомцев» любой группой лиц, которые кажутся вам другими и странными, — следовательно, их можно отнести к «страшным». Здесь мы видим первичные эмоции, которые обычно обуславливают расовую ненависть и предрассудки. «Ненавижу черных». «Ненавижу белых». «Ненавижу католиков». «Ненавижу буддистов».

Теперь обратим внимание на качество и природу абстракции второго порядка (мета-состояния) в связи с вышесказанным. Предположим, я осознал весь вред и непродуктивность такой ненависти и теперь «ненавижу свою ненависть к ним».

Попробуем продолжить в том же духе. Обычно осознание мета-уровня меняет чувства и мысли человека и может даже вызвать «желание полюбить их». А если я оправдаю свою ненависть? Если придумаю причины ненавидеть этих людей еще сильнее и при этом испытаю гораздо более мощные и важные чувства? При такой структуре я буду «любить мою ненависть к ним», «верить в мою ненависть к ним» и «хранить верность своей ненависти к ним».

Разговоры о «ненависти» (многопорядковое слово) без понимания, какой уровень мышления и чувствования (абстрагирования) мы имеем в виду, создают путаницу. Мы путаем уровни. В фразе «ненависть — это плохо» пропущено упоминание, на каком уровне ненависть действует «плохо». На втором уровне «ненавижу мою ненависть» она меняет к

лучшему первичную ненависть и предрассудки. Такого рода ненависть может быть очень полезной — она избавляет нас от предрассудков.

Чувствам (точнее, «эмоциям») уровня второго порядка присущи совсем иные ощущения, происхождение, характер, качество и природа, в отличие от чувств первичного уровня. Чем это объясняется?

Дело в том, что они являются результатами мышления разного вида и с различными качествами.

Обычно, но не всегда чувства вторичного уровня возникают в процессе оценки и обучения и поэтому имеют более концептуальную основу — понимание. Процесс символизации, входящий в создание нашей любви и ненависти второго порядка, влияет на такого рода чувства, поэтому мы испытываем их как менее яркие, насыщенные, скоротечные. Они становятся более стойкими, стабильными и оправданными рассудком.

Самый удивительный и интригующий результат: переход на мета-уровень дает нам возможность выбирать наши эмоции. На мета-уровне мы можем умышленно и осознанно выбирать, создавать и культивировать те эмоции высшего порядка, какие хотим. Этого не происходит (или происходит в меньшей степени) на первичном уровне. На мета-уровне я могу «пожелать захотеть заботиться о ближнем» (три уровня). Если на первичном уровне мне не хватает отваги, я могу захотеть набраться смелости и обрести эту отвагу.

Мысли о каком-либо мучительном событии возвращают меня в это состояние и лишают необходимых ресурсов. Но размышления о моих мучительных мыслях — это уже совсем иной опыт. Это так называемый «диссоциативный» опыт, название которого указывает, что мы смотрим на опыт и думаем о нем с уровня второго, а не первого порядка. Это уводит нас от мыслей и чувств «об» опыте к мыслям и чувствам «по поводу» опыта.

Эмоции на уровнях высшего порядка обычно ощущаются не так остро, как их аналоги первого уровня (чувства). Но со временем, когда эти мысли и чувства высшего уровня становятся привычными и «оседают» на уровень чувств (мета-состояние встраивается в первичное состояние, см. «Приложение»), то состояния второго, третьего и четвертого уровня станут более мощными. В сущности, абстракции высшего порядка якорятся (или ассоциируются) с кинесте- тикой первого порядка.

Механизм возникновения мета-состояний

Поскольку в «мир коммуникации, языка и организации» (Бейтсон, 1972 г. ) входят рефлексивность (саморе- флексивность) и рекурсйвность, в самой природе коммуникации, языка, организации и сознания заложена способность обращаться к самим себе. Поэтому, какие бы абстракции (обобщения* идеи, концепции, чувства и т. д. ) мы ни создавали в процессе построения карт, мы можем эти абстракции применить к ним самим.

Радость и удовольствие во время игры с ребенком или домашним животным — абстракция первого порядка (радостная игривость). Применение ее к самой себе вызывает «радость от нашей радости» (радость от того, что мы ощущаем радость), абстракцию второго порядка или мета-состояние.

Дилтс (1983 г. ) описал этот механизм и последующую дифференциацию логических уровней применительно к терапии.

«Наглядный пример функционального частичного совпадения, вызывающего мета-комплиментарную связь — разговоры о взаимоотношениях. Разговоры о чем-либо обычно относят к другому логическому типу, нежели сам предмет разговора (например, разговор о том, что вас оцарапал кот, не может причинить вам физический вред). Однако разговоры о ваших взаимоотношениях с другими человеком могут быть отнесены к той или иной категории в зависимости от функциональной значимости этих взаимоотношений. Поэтому даже разговоры о них могут быть «мета» по отношению к самим взаимоотношениям, поскольку Модулируются правилами взаимодействия, которые определяют эти взаимоотношения» (с. 58).

Способность «терапии» приносить облегчение, обновление и преображение во многом обусловлена этим механизмом. Когда в мета-позиции мы говорим о наших проблемах, вид и качество нашего мышления смещаются. В присутствии третьей стороны, задающей вопросы о паттернах, мы можем отступить в сторону и занять мета-позицию относительно своих взаимоотношений. Мы отступаем от проблемы на первичный уровень и перемещаемся (концептуально) в пространство, где сосредотачиваемся на решении. При этом мы демонстрируем большую объективность и вдумчивость, имеем доступ к ресурсам и т. д.

Рис. 11. 1

Мета-уровень Разговоры о паттернах

Влияние зависимого от состояния обучения, памяти, восприятия, коммуникации и поведения иногда одерживает верх над нашим опытом и контролирует его. Это обычно происходит, когда состояние становится очень острым или сфокусированным. Во взаимоотношениях мы начинаем применять сущность, качество и «правила» этого состояния к себе. Это проявляется, когда мы так увлекаемся нашим стилем взаимоотношений и состоянием (например, при спорах, в минуты раздражения, при возникновении проблем и т. д. ), что применяем те же самые качества друг к другу на мета-уровне. Мы спорим о своем споре. Мы оправдываем свои оправдания. В итоге, когда мы переходим на мета-уровни и говорим о них, и пользуемся качеством и стилем этого уровня, как в первичном состоянии, тогда проблематичное состояние становится нашим врагом. Если Человек #2 обращается к Человеку #1 с жалобами, представленными в виде обвинений и претензий, а Человек #1 переходит на мета-уровни, он может таким же образом рассуждать об этих жалобах. Этот процесс иллюстрирует схема на рис. 11. 2.

Такие токсичные циклы с первичными и мета-уровнями приводят в действие одни и те же бесполезные мысли и чувства; пары, пользующиеся этой замкнутой системой, спускаются по спирали вниз к негативу. Они применяют те же качества и особенности пространства проблемы, чтобы разрешить ее. Но у них ничего не выходит. Тот вид мышления, который породил проблему, решить ее не может.

Один и тот же механизм рефлексивного сознания, который позволяет нам концептуально переходить на высшие логические уровни и создавать иерархии уровней, также легко способен превратить нашу жизнь в ад. Этой же динамикой разума мы пользуемся, чтобы создавать новые, улучшенные и полезные системы. И действительно, когда мы достигаем

некоего состояния, а потом связываем его с другими состояниями, происходит нечто невообразимое и удивительное.

Когда мы создаем мета-состояние, творятся самые разные чудеса. В этих сложных состояниях саморефлексивное сознание относится не к миру, а к самому себе или к какому-то концептуальному ментальному состоянию (убеждению, идее, эмоции и т. п. ). Мы оцениваем состояние мыслей и чувств, которые применяем или обращаем к мыслям и чувствам другого состояния. Этот процесс связывания состояний таким образом, чтобы одно из них действовало в рамках мета-взаимоотношений, описывает то, что мы подразумеваем под «созданием мета-состояний».

Нас беспокоит наш гнев, радует свобода, раздражает страх. Объект нашего состояния меняется, из внешнего становится внутренним, концептуальным и семантическим. Теперь мы думаем и чувствуем о предыдущих мыслях и чувствах. Мы можем испытать состояние радости в связи с состоянием обучения.

Состояния и мета-состояния как системные процессы

С операциональной точки зрения мета-состояния — это состояния сознания над, за пределами и о первичном состоянии сознания. Это переход на более высокий логический уровень. Мета-состояние существует как абстракция одного порядка по поводу абстракции другого, то есть как абстракция второго порядка.

Осознанное обращение к нашему сознанию (мета-познание) предоставляет нам нейро-лингвистический метод, позволяющий стать «мета-формой жизни». Он так вдохновляет нас, что мы можем до бесконечности обдумывать наши мысли. Потому, что предела этой рекурсивности нет.

Пока сознание и опыт демонстрируют эту рекурсив- ность, наши состояния и мета-состояния постепенно приобретают системные качества. Сам разум по натуре становится системным. Рекурсивное мышление позволя-

ет нам пользоваться сознанием, чтобы направлять наши мысли-чувства вперед, в концептуальное «будущее», направлять вперед воспоминания и уроки прошлого и применять обратную связь как позитивное корректирующее влияние. Это меняет все. Мы превращаемся в самих себе программистов. Сам процесс поддерживает нас в развитии сознания.

Рефлексивность, процесс «замыкания на себя» (метаязык — reflexivus, от латинского reflexus), вводит циркуляр- ность и рекурсивные процессы в сознание и наши лингвистические состояния. Откуда берется сила рефлексивности? Она возникает от сознания, которое обращается не только к объектам и событиям мира, чтобы познать (осознать) их, но и на само себя. При этом мы думаем о наших мыслях и испытываем чувства по поводу наших чувств и переходим на более высокий логический уровень. Так возникает то, что философы и психологи называют саморефлек- сивным сознанием.

Ватлцвик, Бивин и Джексон (1967 г. ) отмечали, что «системы с обратной связью отличаются не только качественно более высокой степенью обратной связи; они также количественно отличны от всего, что входит в сферу классической механики... Саморегулирующиеся системы (системы с обратной связью) требуют собственной философии, в которой концепции паттерна и информации так же насущны, как материи и энергии — в начале века» (с. 32). «Психология и психиатрия саморефлексивны в гораздо большей степени, чем любые другие дисциплины: субъект и объект идентичны, разум изучает себя, и любые предположения неизбежно тяготеют к самоутверждению» (с. 43).

10 По моему велению, по моему хотению!

Взаимодействие уровней/ Состояние о состоянии

Поскольку мы неизбежно и неизменно пользуемся психофизическими состояниями, чтобы размышлять о предыдущих состояниях, какое взаимодействие возникает между ними? В этой динамике взаимодействий модель мета-состояния дает нам возможность отслеживать и моделировать, избегая путаницы. Сложность возникает с наслоениями мыслей и эмоций на многочисленных уровнях, однако это включает и сложность выделения нужного нам слоя из закрывающих его других слоев.

Говоря вкратце, когда мы начинаем замечать способы взаимодействия состояний, мы обнаруживаем, что иногда они приводят к увеличению, сокращению и даже цикличности опыта первичного уровня. Эти три вида взаимодействия описывают лишь несколько способов и влияний высших уровней на низшие.

Поскольку мы можем выбирать эмоции высшего порядка, мы учимся «управлять своим мозгом», «договариваясь» с логическими уровнями, которым мы открываем и под которые подстраиваем свой разум. У нас появляется способность осознанно* управлять нашим мета-мозгом или метаразумом. Мы делаем это, когда начинаем сомневаться в своих сомнениях, решаем отказаться от эгоизма по поводу нашей эгоистичности, отваживаемся проявить смелость, миримся с горем, принимаем стресс, беспечно относимся к гневу и т. п.

• Что может произойти, когда мы и окружающие находимся в мета-состояниях?

• Какие реакции и последствия мы можем создать, пользуясь различными паттернами мета-состояний?

Далее кратко представлены ключевые интерактивные гештальтыкоторые могут возникать.

(1) Взаимодействие может ослабить слишком болезненные состояния. Некоторые мета-состояния ослабляют действие первичного: успокаивают нас в минуты гнева, сомневаются в сомнениях, избавляют от страхов, заставляют задуматься о нерациональных стремлениях и т. д.

(2) При взаимодействии состояния могут усилиться. Некоторые мета-состояния усиливают первичные состояния — такие как беспокойство о нашем беспокойстве, любовь к обучению, беспокойство из-за тревоги (гипербеспокойство), любовь к любви, спокойствие из-за спокойствия, страсть к учебе, оценку оценки, горечь поражения, раздражение по поводу гнева, вызванного фиаско и т. д.

(3) Взаимодействие может усложнять и искажать состояния. Фактор усиления вынуждает нас «раздувать» некоторые первичные состояния — так образуются «состояния- драконы».

Короче говоря, когда мы обращаем негативное состоя-* ние мыслей и чувств на другое первичное состояние, наша психическая энергия обращается против нас. Мы нападаем на собственный разум, эмоции и организм. Это происходит, когда мы злимся на свою злость, любим ненависть к X, боимся нашего страха, стесняемся стесняться (например, медленной речи), отчего возникает заикание (Джонсон, 1989 г., с. 453), печалимся из-за печали (депрессия), не доверяем недоверию (если оно справедливо на первичном уровне), радуемся жалобам, досадуем и стыдимся ошибок, стесняемся стыда.

(4) Взаимодействие может отрицать состояние. Некоторые мета-состояния отрицают эмоции и мысли, относящиеся к содержанию низшего уровня. Сомневаясь в своих со-

мнениях, я обычно чувствую себя увереннее. Медля из-за промедления, я принимаю решение и откладываю его откладывание. Я думаю, что справлюсь с ним потом. Не доверяя недоверию, я снова начинаю доверять (если обнаруживаю, что на первичном уровне недоверие искажено и неточно). То же самое происходит с сопротивлением сопротивлению, стыдом из-за стыда, робостью из-за смелости, принятием печали и т. д.

(5) 'Взаимодействиеможет прерывать состояния. Иногда состояние (мысли-чувства-нервная система), которое мы обращаем на другое состояние, так дисгармонирует с первым и смещает его, что полностью прерывает. Так мы можем прекратить пагубные реакции, осуществить дефрей- минг «программ», остановить психологические процессы непродуктивной реакции, прекратить бесполезные семантические реакции. Это происходит, когда мы с юмором относимся к серьезности, беспокоимся из-за спокойствия, спокойно относимся к собственной тревоге, намеренно паникуем, робеем из-за своей смелости и т. д.

(6) Взаимодействие может создавать путаницу. Некоторые взаимодействия вызывают прерывание или сокращение, путая мысли и чувства так, что мы уже ничего не понимаем. Это происходит, когда мы насмехаемся над серьезностью, стесняемся проявить смелость, прислушиваемся к оскорблениям, проявляем великодушие по отношению к зависти и т. п. Эта путаница дестабилизирует старую программу, ослабляет старые фреймы и убеждения и таким образом способствует возникновению новых убеждений.

(7) Взаимодействие может создавать парадоксы. Некоторые мета-состояния вызывают то, что называется «парадоксом»: он смещает опыт на более высокий, другой уровень. При этом возникает множество возможностей трансформации.

Этим же объясняется мощный прием «парадоксального намерения» Ватцалавика (1984 г. ):

«Кант считал, что каждая ошибка такого рода [ошибка путаницы карты/территории] заключается в нашем выборе пути, когда мы решаем делим или дедуцируем концепции, относящиеся к свойствам вещей в себе и вне себя» (с. 215).

Бейтсон (1972 г. ) определял парадокс как противоречие в выводах, которые кто-либо делает, исходя из постоянных предпосылок, то есть спонтанный парадокс: «Никогда не говори никогда». «Никогда и всегда — два слова, никогда не следует использовать и которые всегда следует прмнить». «Я абсолютно уверен, что ни в чем нельзя быть абсолютно уверенным». Или, как в названии книги Реймонда М. Смоллья (1980 г. ) «Эта книга не нуждается в названии». То же явление наблюдается, когда мы изо всех сил пытаемся расслабиться, проявляем равнодушие к заботам, раздражаемся по поводу равнодушия к заботам, решаем оставаться в нерешительности, ненавидим то, что кому-то кто-то нравится, и т. д.

(8) Взаимодействие может создавать «диссоциацию». Переход на мета-уровень обычно диссоциирует нас от первичного состояния и таким образом — от более примитивных и бурных эмоций этого уровня. Мы достигаем высшего уровня и второго типа «эмоций», которым обычно присуще меньше энергии. Это значит, что когда мы пользуемся термином «диссоциация», мы делаем это условно. Мы не в буквальном смысле выходим из тел, а в концептуальном. Это способ мышления. Применяя его, мы изменяем качества наших «эмоций» с помощью мыслей более высокого уровня, то есть мы просто становимся свидетелями своих эмоций.

Когда диссоциация происходит достаточно драматично, она вызывает амнезию (даже быстрое й безреферентное переключение состояний зачастую порождает ее) й другие феномены транса. То есть дистанцирование от боли, наблюдение за нашей тревогой, созерцание давней травмы, экологическая проверка ценности недовольства еще ощущаются, как звон р. ушах, но постепенно утихают, и вскоре мы их уже не слышим.

(9) Взаимодействие может создавать начало нового процесса. Иногда мета-состояние побуждает нас положить начало новому опыту, сделать первые шаги в создании стратегии или выборе нового направления. Этот процесс позволяет нам создавать новые экстренные ожидания. Так бывает, когда мы набираемся смелости, чтобы проявить смелость, учимся учиться, приобретаем готовность продемонстрировать готовность, развиваем в себе неуверенность, приглушенный гнев и т. д.

При этом мы задаем высшие фреймы, которые создают реактивный потенциал, а он дает начало новому способу создания фреймов.

(10) Взаимодействие завладевает вниманием и концентрирует его, подхлестывая разум, чтобы направить мысль по другому пути. Оно притягивает внимание, перегружает сознание, стимулирует новое мышление, заставляет сомневаться в аксиомах, убеждениях, рассуждениях, воспоминаниях и т. п. (отсюда разрушение фреймов). Все это происходит, когда мы испытываем сочувствие по отношению к гневу, ценим гнев и желаем его, любим снисходительность к гневу, сопротивление по поводу сопротивления, проявляем любопытство к натуре и ценим ошибки и т. д.

(11) Взаимодействие может вызывать транс и феномены транса. Большинство людей считают абстракции третьего порядка и выше явлениями, «вводящими в транс». Так и должно быть. В конце концов, мы «заглядываем внутрь» так глубоко, что похожий на транс «внутренний фокус» неизбежно развивается, пока м. ы сознательно или бессознательно осуществляем внутренние поиски смысла. Все это привело к появлению тренингов мета-транса. Особенно часто мы сталкиваемся с мета-состоянием, которое смещает логические типы и создает путаницу еще при введении в транс. Попробуйте повторить упражнение:

«Испытайте возмущение по отношению к мысли о том, как уютно можно почувствовать себя, если не закрывать глаза перед тем, как приготовиться расслабиться и заглянуть глубже, чем когда-либо. Интересно, не потерпите ли вы фиаско, пытаясь не войти в транс с присущей только вам скоростью».

(12) Взаимодействие создает гештальт-состояния и явления. Состояния, связанные с другими состояниями, часто порождают гештальт-состояния, в том числе новый общий опыт, в процессе которого возникает нечто новое. Нельзя объяснить эту структуру как просто сумму ее частей. Другими словами, ей присуще свойство системности, а не суммирования. Фриц Перле называл «тревогу» подавлением возбуждения. В геш- тальт-терапии он спрашивал: «Какое возбуждение вы подавляете? » Подавление «душит» (изначальный смысл слова «тревога») некое возбуждение. Так бывает, когда мы беспокоимся о том, что означает X. Возникает экзистенциальное состояние. Желание встретить страх лицом к лицу порождает «храбрость». Необоримая тяга к сильным переживаниям — еще один путь к гештальту «храбрости».

(13) Взаимодействие может породить юмор. Встряска состояний, связанных с другими состояниями, часто приводит к гештальту юмора. Как вам уже наверняка известно,

этим объясняются приливы радости, веселья и смеха на тренингах по мета-состояниям. Платон называл юмор неким опытом «вне времени и пространства в отсутствие опасности». Такие структуры мета-состояний, как стремление к неуверенности, гордость по поводу промедлений и т. д., радуют нас, тешат наше сознание, удивляют, изумляют, шокируют и т. д.

(14) Взаимодействие может определять состояния и опыт. Поскольку более высокий уровень задает фрейм для первичного опыта, тем самым он определяет более низкий уровень самого опыта. Таким образом, создание мета-состояний придает новые качества нашему повседневной жизни и эмоциям. Он помогает нам учиться с радостью или тревогой, заставляет стать законченным лжецом, хитрым лжецом, обаятельным лжецом. Он помогает надстраивать гештальты переговоров с обольщением, почтения к гневу, смирения с печалью, безжалостного сострадания и т. п.

(15) Взаимодействие может закрепить состояние или уровень. Зачастую мы закрепляем состояние, связав с ним другое состояние. При этом низшее состояние становится перманентным и более прочным. Так бывает, когда мы верим в X или ценим X, затем начинаем гордиться X, потом верим в нашу веру во что-то, гордимся своей депрессией или завистью. Это происходит, когда мы отождествляемся с X так, что X становится нашей идентичностью.

(16) Взаимодействие может ослаблять состояния, фреймы и реалии. Мы можем не только закреплять и надстраивать, но и нарушать стабильность и ослаблять. Особенно часто это происходит, когда мы сомневаемся в каком-то состоянии или опыте. «Так вы в это верите? », «На самом деле? », «Без сомнений? ». Этому способствует наше шутливое отношение к X.

Надеюсь, этот список взаимодействий доказал огромное значение моделирования с применением мета-уровней? Чтобы выявлять и расшифровывать стратегии совершенства, которыми пользуются эксперты, мы должны уметь распознавать наслоения состояний, «мыслей», убеждений, ценностей и т. д., составляющих эту мешанину Неумение различать первичные состояния и состояния мета-уровня не дает нам возможности заметить многие ключевые ингредиенты, благодаря которым работает программа или стратегия.

Моделирование цикличности логических уровней

Взаимодействие «логических уровней» (по сути дела, психологических слоев разума) друг с другом также обращает наше внимание на еще одну чрезвычайно важную грань человеческого опыта — нейросемантическую систему, возникающую при взаимодействии слоев. Мы узнаем о цепочках обратной связи высшего уровня, или цикличности действий, так характерной для живых организмов и особенно заметной у людей.

С точки зрения структуры это означает, что мы начинаем с абстрагирования от нижнего уровня, а затем саморе- флексивно развиваем мысли и чувства высшего порядка о предыдущем уровне. Когда это входит в привычку, мысли и чувства (состояния) обычно отражаются на опыте низшего уровня. При этом они оказывают влияние на низший уровень и формируют его изнутри. В этом процессе опыт приобретает новые качества. И это создает то, что мы обычно называем циклом «самореализации» или «самоподкрепле- ния». Наши мысли и чувства высшего уровня развиваются в более стабильные образования или ментальные феномены, которым мы даем названия и номинализируем как «убеждения», «ценности», позиции, парадигмы и др., а они вызывают, притягивают, создают и пр. феномены, на которые ориентированы.

Все мы сталкивались на первичном уровне с мыслями и чувствами, которые казались вызванными, предначертанными, предопределенными или управляемыми. Когда такое случается, мы реагируем тем, что на первый взгляд кажется отсутствием мысли. Эти «сигнальные реакции» и «семантические реакции» описывают конечный результат мета-уровней, встроенных в первичный уровень. Так появляется язык, которым мы описываем причинно-следственные структуры.

«Она так разозлила меня».

«Его тон действовал мне на нервы».

«Терпеть не могу, когда он так закатывает глаза».

«Мне всегда тоскливо в холодную и дождливую погоду».

Однако нам незачем задерживаться на таком отсутствии контроля. Наше сознание развивается, а вместе с ним — и осознание наших мыслей и чувств. Затем сознание абстрагирования позволяет нам осознать себя в роли актеров. Мы рефлексивно обращаем внимание на другие варианты, возможности, направления и др. У нас развивается новое, более высокое ощущение — «ощущение свободной воли». Чтобы это мета-ощущение окрепло, можно поступить по- разному. Например, вводя высший фрейм, согласно которому мы — избранные существа, мы создаем аутфрейминг ощущения свободы выбора. Благодаря этому гештальту мы становимся менее реактивными и более вдумчивыми и рефлексивными.

Так создается структура проактивности. Мы развиваем нашу способность предчувствовать последствия и делать «свободный» выбор.

Цикличность этого процесса проявляет такое качество системы, как синтез. Сама мысль о синтезе говорит о не суммируемом характере новых появляющихся черт и качеств, которые «начинают существовать», пока мы поднимаемся по уровням. Нам уже незачем просто суммировать их. Качества умножаются, делятся, преобразуются и т. д. Новые качества иногда составляют нечто горазда большее, чем сумма частей. Появляются новые гештальты и структуры, которые невозможно объяснить терминами дополнения.

По мере действия интерактивной системы и возникновения новых качеств, характеристик, свойств и т. д., они становятся «организующим элементом» самой системы. Наглядный пример тому — «постоянство температуры», возникающее благодаря термостату в-доме-в-целом. Это «трансцендентальное» качество «исчезает» в ту же минуту, как останавливается механизм-в-целом. Возникшее качество существует только благодаря его организации внутри системы. В общей семантике и теории систем это динамичное постоянство внутренней организации называется термином «инвариантность при трансформации». Инвариантность второго порядка (динамическая стабильность) возникает из вариантности системы на первичном уровне.

Таким образом модель мета-состояний позволяет моделировать системы, системные процессы и структуры, содержащиеся в сложном человеческом опыте. Как таковая, она дает нам возможность разобраться, как компоненты, элементы и переменные в системе взаимодействуют друг с другом и что на что влияет. Системное мышление в конце концов настраивает наше сознание, развивает чувство равновесия в системе.

«Негативная» обратная связь в системе порождает возникающее качество равновесия или стабильности в системе. И наоборот, «позитивная» обратная связь в системе обычно создает неуправляемую ситуацию. Это хорошо видно на примере приступа паники.

Сначала человек испытывает страх, вызванный каким-то объектом на первичном уровне.

Затем, на уровне второго порядка, человек начинает бояться этого страха, потом боится боязни этого страха и т. д.

Он может даже разозлиться на то, что так боится, застыдиться или испытать чувство вины. При этом у человека возникает ощущение неполноценности, беспомощности или покорности.

Эти состояния обращаются внутрь в этом замкнутом цикле.

И человек снова испытывает страх, и чем больше, тем сильнее система выходит из-под контроля.

Именно из-за применения таких неуправляемых систем у людей случаются так называемые «нервные срывы». Почему? Потому что система циклично обращается к самой себе, ничто не вводится в нее извне, чтобы оказать на нее влияние. Система идет вразнос. Все попытки человека исправить положение только осложняют его. При аутфрейминге страх только усиливается, становится преувеличенным, искаженным, не имеющим решений.

В таких случаях невозможно решить проблему теми мыслями и чувствами, которые ее породили. Необходимо выйти из системы или разомкнуть петлю, чтобы снова очутиться в большом мире... Почему нельзя найти решение внутри? Потому что точка равновесия системы, которая заставляет ее функционировать, не появляется на первичном уровне. Это болезненная и токсическая мета- уровневая проблема. Рефлексивность сознания обращает негативные мысли и чувства на них самих, и так без конца. Мы нападаем на себя и на те самые мысли и чувства, которые могли бы помочь нам решить проблему. Это нам следует прекратить. Надо отступить на шаг, перейти на уровень второго порядка и заняться другим делом. Как ни парадоксально, мы советуем человеку запаниковать еще сильнее. Это означает, что мы принимаем его страх, и он следует нашему примеру. Так задается фрейм высшего порядка. «Вам следует продолжать в том же духе. Пока вашего состояния еще слишком мало, чтобы произвести сдвиг и начать полностью контролировать ситуацию». Под этим подразумевается «если вы смогли «включить» это состояние, сможете и «выключить».

Моделирование гештальта мета-состояний

Рассмотрим эстетическое состояние сознания, благодаря которому мы отличаем «красоту». Существует ли красота как феномен первичного состояния, первого порядка? Или это абстракция более высокого порядка, феномен мета-состояния? Что означает само слово «красота»?

Конечно, это слово мы не видим-слышим-чувствуем (VAK). Скорее, это слово-класс, номинализация и, следовательно, абстракция высшего порядка. Некто оценивает эти образы, звуки, ощущения, запахи и т. д. как нечто «прекрасное», чему присуща «красота». Но что это значит? Что имел в виду составитель карты: порядок, симметрию, привлекательность, любимый цвет или что-то еще? Как ощущается состояние, соответствующее этому узнаванию? Теоретик общей семантики Вайнбург (1959, 1993 гг. ) точно описывал его следующим образом:

«Процесс абстрагирования не прекращается... Мы видели его целостный, суммирующий характер, переходя на высшие уровни абстракции. Даже в этом ощуг щении низшего порядка он продолжает «суммировать» отдельные приятные и неприятные ощущения в единое состояние или оценку ситуации-в-целом. Другими словам, реакция-в-целом действующего лица оценивается как приятная или неприятная. И нам она нравится или не нравится настолько, что мы находим ситуацию в целом приятной или неприятной. Эта геш- тальтовая, структурообразующая, суммирующая и интегрирующая деятельность характерна для нашей нервной системы и присутствует на всех уровнях абстракции.

А где находится все это время красота? Я считаю ее ощущением высшего порядка, результатом этой суммирующей деятельности. Это чувство, порожденное реакцией структуры в целом. Предшественник этого чувства — приятное ощущение... » (с. 132).

«Структура-в-целом обладает характеристиками, не найденными в ее частях, и эти не суммирующиеся характеристики — вероятно, ключевые, провоцирующие ощущение красоты. Но эти общие характеристики нельзя выявить, нельзя наблюдать непосредственно, нельзя вычленить методом анализа, ибо анализ, то есть изучение элементов структуры, сразу уничтожит общие характеристики. Восприятие структуры-в-це- лом — более высокий уровень абстрагирования, чем восприятие элементов этой структуры, и этот уровень, как и следовало ожидать, имеет совсем иные характеристики» (с. 133).

Нам известно, что красота скрывается в глазах смотрящего. Мы знаем, что «красоты» не существует в «большом мире». Дети, животные и необученные люди не видят и не распознают «красоту». Они различают только цвета, размеры, форму и т. д. Они слышат звуки, ритмы, мелодии, мотивы и др. «Красота» существует на высшем уровне как результат сознания, развитого и обученного давать определенные оценки согласно конкретным критериям.

То же самое с восприятием треугольности. Можно целый день показывать на углы и стороны, но указать на тре- угольность нельзя. Она существует как концепция, оценочное заключение о некоторых характеристиках отдельных треугольников без учета различий. Когда мы смешиваем два уровня, мы овеществляем абстракцию (процесс номи- нализации) и проецируем объектные или сенсорные характеристики на уровень абстракций выше объективйого (на мета-уровень). Это приводит к различным формам развлечений, возбуждению, удивлению и душевному нездоровью.

Вайнбург (1959—1993 гг. ) писал:

«Обратите внимание, как язык вносит свой вклад в эту путаницу! Мы говорим о чувстве прекрасного, подразумевая, что красоту можно почувствовать так, как мы чувствуем цвет или форму» (с. 134).

Но нет. Чувство любой оценочной абстракции высшего уровня существует как чувство иного рода. Не следует путать его с сенсорным восприятием низшего уровня.

В английском языке есть множество терминов, которые мы связываем с «ощущениями» или «чувствами», — они и создают путаницу с логическими уровнями. Мы выбираем лингвистическую среду: «Мне кажется... » («Я чувствую (себя)... »), которую следовало бы приберечь для реальных ощущений организма, а потом дополняем ее термином мета-уровня (обычно суждением). Отсюда следующие примеры:

Мне кажется, что меня вее бросили... мной помыкают... '

Я чувствую себя нелепо...

(или глупо)

Мне кажется, что у меня низкая самооценка...

Я чувствую себя ужасно (кошмарно, очень плохо) Я кажусь себе королем Я чувствую себя прекрасно Мне кажется, я неприкаянный...

У меня странное ощущение...

Мне кажется, что обо мне судят...

Мне кажется, что мне необходимо уединение Я чувствую себя умником

Эти мнимые ощущения не существуют как чувства — только как суждения, оценки_г представления, убеждения, и на более высоком уровне, нежели первичный кинестетический. Гораздо справедливее было бы называть их мета-чувствами.

Проверьте эти рассуждения, прося собеседника назвать физиологический коррелят. «Где вы это чувствуете? » Большинство людей не в состоянии ответить на этот вопрос. Они не могут выявить соматический источник «ощущения», поскольку само «ощущение» существует как сумма или целое нескольких компонентов. Оно есть скорее у нас «в голове», чем в организме. Исключение — те, у кого метасостояние встроено в первичное состояние. В этом случае физические ощущения первичного состояния заменяют и отображают «эмоции» мета-состояния.

Моделирование гештальта мета-состояния времени

То же самое относится ко «времени». На первичном уровне «времени» не существует. Есть события, ритмы, деятельность, но не «время». Сталкиваясь с этими событиями, ритмами и деятельностью неоднократно, мы начинаем осознавать их на высшем уровне и обретаем «ощущение» продолжительности, чувство высшего порядка — результат наших выводов и абстракций по множеству отдельных компонентов. Все это обозначает одно мета-состояние времени — «ощущение продолжительности». Далее, говоря о «временах», мы можем перечислить их, сравнить, выстроить последовательность. Мы говорим «время упущено», «для завершения проекта понадобилось три дня», «еще через два дня». Но что мы при этом имеем в виду? Не «время», а многочисленные события, которые мы объединяем и обозначаем классическим термином «время».

Пользуясь этой вербальной «стенографией», мы начинаем овеществлять многопорядковое слово «время». Мы говорим о нем так, словно оно имеет физические свойства, как ощущаемые объекты. Мы говорим, что «время» течет, движется, мчится, замедляется. Говорим о том, что тратим «время», бережем его, расходуем впустую и т. д. При этом мы пользуемся различными метафорами о перемещении и оценке предметов, чтобы создать фрейм концепции «времени». В сущности, мы имеем в виду моменты, когда что-то происходило, а не нашу концепцию «времени».

«Время» становится гештальтом осознания, объединяющим прошлое, настоящее и будущее в структуре-в-целом, как на линии времени. «Время» возникает из нашего осознания событий, ощущения продолжительности, резюмирования развития и роста, происходящих «со временем», и нашей абстракции «времени» как одной из размерностей пространственно-временного континуума. Когда мы анализируем «время» (как делаем с другими абстракциями высшего уровня — красотой, любовью, счастьем) и находим компоненты, образующие структуру-в-целом, среди них нет «времени». В процессе анализа оно исчезает.

Когда мы с Бобби Боденхеймером (1997 г. ) открыли мета-состояния и нейросемантику и применили их ко «времени», это привело нас к поиску и формулировкам многих новых применений «временных» процессов НЛП. Но мы едва затронули возможности этой сферы. В последнее время мы имели дело с введением паттерна мета-состояния с применением «времени». Результатом нашей работы стала следующая схема, в которой мы указали многие, но не все уровни «времени». Внизу, на первичном уровне/состоянии, мы видим последовательность происходящих событий. От этого сенсорного референта мы абстрагируемся и создаем многочисленные виды времени на разных мета-уровнях.

Мета-состояния как различные порядки абстракции

Когда мы не можем различить абстракции высшего и низшего порядков и не различаем разные уровни, мы путаем порядки. В этом случае мы отождествляем феномены, существующие на разных логических уровнях. Это мешает нам^выявлять отличия.

Рассмотрим слово «эгоизм». На первичном уровне мы сталкиваемся с тем, что Фрейд назвал «принципом удовольствия». Здесь мы обнаруживаем, что удовольствия приятны, а боль болезненна. Так и должно быть. Это здоровая деятелшостъ нашей нервной системы. Упасть и ободрать колено больно. Обжигаться у огня больно. Получать пощечину больно. А поглощать и переваривать вкусную пищу приятно. Приятно валяться в ванне с горячей водой подходящей температуры. Заниматься любовью — изысканное удовольствие.

Испытывая чувство вины за полученное удовольствие, человек в конце концов становится невротиком. И наобо

рот, радость, которую доставляют страдания, порождает мучеников и мазохистов. Если человеку приятно причинять кому-то боль, он рано или поздно становится садистом. И наоборот, здоровый эгоизм — это адекватная и сбалансированная забота о своем «я», жизненных силах, успехе, продуктивности, удовольствии. Нездоровый эгоизм — это забота только о себе и равнодушие к окружающим, а иногда и забота о себе в ущерб другим людям. Называя получение удовольствия «эгоизмом» (и связывая его с фреймом «нравственной ошибки»), человек создает в организме разлад. А еще путает категории логических уровней.

Если человек только начинает приобретать навыки публичных выступлений, можно навредить ему словами: «Просто не нервничай, не напрягайся и не бойся». Эти мета-утверждения обычно усиливают симптомы — по двум причинам. Во-первых, феномен мета-уровня отрицание применяется для установки фрейма, который, как правило, обостряет первичный опыт (см. главу об отрицании в «Структуре совершенства»). Во-вторых, возникает высшее состояние отрицания, табу и суждения против самого опыта.

И наоборот, принятие ощущений страха, нервозности, дискомфорта в этот момент разрывает порочный круг. Как это происходит? Путем воспрепятствования нежелательным оценкам второго порядка, чтобы мы не переводили первичное состояние в мета-состояние, дополняя его более широким фреймом отказа.

Различение первичных и мета-состояний

Состояния сознания первичного уровня существенно отличаются от состояний мета-уровня. В следующей таблице я привел самые заметные различия.

Эффективный способ различать первичные и мета-состояния

Какие вопросы мы можем поставить, исследуя состояния и отличая первичные от мета-уровневых? В этом выявлении и изучении нам помогут пять ключевых вопросов.

1) Адекватно ли это состояние (ментальное и/или эмоциональное) раздражителям, которые его спровоцировали? Является ли реакция прямой — на раздражитель или косвенной — на наши мысли, чувства, воспоминания и представления о раздражителе?

2) Какова сущность возникающих «эмоций»? Что это — кинестетические ощущения, источник которых в организме легко определить, или же скорее ощущения, мета-ощущения и прочие ощущения разума?

3) К чему относится это состояние? Это психофизическое состояние, связанное с объектом или событием «в большом мире», или с другим психофизическим состоянием? К чему оно относится — к идее, концепции, воспоминанию, предвкушению?

4) Какой при этом применяется язык? Пользуется ли человек сенсорным языком, эмпирическим и относящимся к «большому миру», или же оперирует более абстрактными понятиями? Пользуется ли человек абстракциями, номинализациями, причинно-следственными цепочками, сложными эквивалентностями и-другими структурами?

5) С какой позиции рассуждает человек? С низшего или более высокого уровня (второго, третьего, четвертого)? От какого лица он говорит?

Рис. 11. 5

Отличия первичных и мета-уровней

* Простой/Прямой	Сложный/Опосредованный
Первый уровень	Второй/Третий уровни и т. п.
Никаких наслоений сознания	Несколько или много наслоений сознания
Непосредственная, маши	Наслоение уровней/Опесредуются символами
нальная	Синестезия мета-уровня — встроенные уровни
синестезия (V—К)	Мета-кннестетика или «эмоции»/
* Первичная книестетика	Оценочные эмоции
(первичные эмоции)	— суждения, закодированные в соме (организме)
Управляются модальностями	Субмодальности влияют на них, а не управляют ими
(VAK)	Управляемые лингвистически
и субмодальностями	Находимые лингвистически Возникающие не сразу, часто не локализующиеся
Кинестетический опыт +/—	Диссоциированные с первичными эмоциями
Ассоциированный	Цепочки якорей, скрепленных со словами
Легко якорится	Множество якорей на цепочках Менее остры: более вдумчивы, «мыслительны»
Очень острый	Слабые, менее примитивные,
Сильный, примитивный, глу	модифицированные познанием
бокий	Более стойкие, продолжительные, стабильные Человеческие: зависят от способности использо
Быстрый, короткий	вать символы
Животный	Многофокусные Одноразовое научение встречается редко
Более сконцентрированный	Повторение обычно необходимо,
Постепенное обучение	чтобы управлять и внедрять
	2-е, 3-е и прочие позиции
* i-Я позиция	Сознание расширяется, возникает
Мысль @ мир	трансцендентальная вдумчивость/умозрительность Мысль @ Мысль
* Объект: внешний	Объект: внутренний
В мире	В мыслях и чувствах Оценочная лингвистика Возникающие качества/свойства
* Сенсорная лингвистика	Нет аналогов низшего порядка
Эмпирические качества	Высоко проективные Однажды встроенное начинает действовать
Отчасти проецируемый	как первичное состояние с кажущейся синестезией логического уровня
* Ограничения	Отсутствие ограничений
Имеет естественные пределы	Высшие уровни и состояния можно поднять гораздо выше пределов
Сенсорная природа	удовольствия первичного уровня

Разница между опытом первичного уровня и опытами мета-уровня также выражает разницу между кантовскими уровнями (чувственным миром и миром знаний, «Приложение А») и «мира сил и предметов» Бейтсона и его же «миром коммуникации, информации и организации», о которых мы уже говорили. В последней работе Бейтсон (1983 г. ) назвал эти два разных уровня плеромой и креатурой и сформулировал различные логические принципы, действующие на каждом из них.

Описание против оценки

Эти отличия между логическими уровнями состояний частично рассматриваются и в традиционном НЛП. Прежде в НЛП их различали лингвистически, говоря о том, что для профессионального коммуникатора важно различать сенсорный, описательный язык (VAK) и язык умозаключений, или оценочный язык. На первом уровне мы описываем то, что видим, слышим и чувствуем на эмпирическом уровне (или первичном уровне опыта). Поднимаясь на следующий уровень, мы оцениваем эти образы, звуки и ощущения в наших системах значений и ценностей (состояние мета-уровня).

Благодаря этим отличиям в НЛП появились способы различения соматических ощущений организма (кинесте- тика) и оценочных суждений об этой кинестетике («эмоции»).

Кинестетика в отрыве от ее оценок не означает ничего — кроме определенной частоты пульса, напряжения или расслабления мышц, выделения секрета желез, увеличения объема легких и т. д. Здесь мы видим ощущения различной интенсивности и свойства (репрезентативные отличия нашей кинестетики). Андреас (1985 г. ) в книге под его редакцией «Для разнообразия используйте свой мозг» писал:

«Оценочные мета-ощущения О других восприятиях и репрезентациях также называются эмоциями, чувствами или висцеральной кинестетикой, обычно представлены в груди и/или брюшной полости, а также по осевой линии торса. Эти ощущения не непосредственно ощущения и восприятия, а репрезентации других ощущений и восприятий» (с. 63).

Только когда мы добавляем к нашим ощущениям когнитивные оценки, мы порождаем нашу мета-кинестетику, мета-ощущения, или «эмоции». Когда мы оцениваем их как «хорошие», «плохие», «негативные» или «позитивные», «страшные» или «радостные», «желательные» или «нежелательные», они становятся настоящими эмоциями. Затем мы шифруем наши мысли и чувства, связанные с ощущениями, с помощью языка, и таким образом смещаемся от первичных ощущений или чувств (реальных ощущений организма, кинестетики, внутреннего висцерального опыта) к ощущениям вторичного уровня (или эмоциям, составленным отчасти из познания, отчасти из чувства). Далее мы можем подняться на третий уровень ощущений или абстрактных эмоций по поводу эмоций. Итак, состояния различаются по происхождению и характеру в зависимости от уровня абстракции.

Животные, которые не пользуются символами (только сигналами), не испытывают и не могут испытывать ощущения и эмоции второго порядка, как делаем мы. Для животных звуки служат сигналами состояния. Шум, зрительный образ, движение указывают сами на себя, но не являются символами чего-то другого. Бейтсон (1972 г. ) описал их как «сигналы настроения» в отличие от языка символов.

Джон Гриндер (1987 г. ) выявил три основных отличия человека от других живых существ:

(1) Наша способность диссоциировать и «переходить на мета-уровни» (где затем мы можем создавать отрицание)

(2) Синтаксис

(3) Юмор (с. 282—296).

Рассмотрим вертикальный континуум, который образуют логические уровни от ощущений до эмоций, а также высший уровень абстрактных эмоций. На каждом уровне меняются сама сущность и качество «эмоций». На первичном уровне мы испытываем кинестетические ощущения как непосредственные, мгновенные, яркие, выраженные языком, динамичные и т. д. Здесь наши «эмоции» очень примитивны и даже элементарны. Позднее, когда мы применяем слова к невыразимому нейрологическому уровню, мы испытываем первичные эмоции: страх, гнев, радость, комфорт, расслабление, похоть, печаль, отвращение и пр. [В сущности, это уже мета-уровень, но поскольку все они так рано встроены внаш опыт, то служат феноменами первичного уровня. ]

Когда мы переходим с первичного уровня на первый мета-уровень, интенсивность кинестетических компонентов наших «эмоций» снижается. Это означает, что наши «эмоции» умеряет познание (то есть рассуждения, представления, ценности, убеждения, концепции и т. д. ). Мы испытываем псевдо-чувства (суждения, которые называем «ощущениями», — «ощущаю себя странно»). Поднимаясь выше, с каждым мета-уровнем мы теряем кинестетические компоненты, пока они не ослабеют. Коржибски описывал эти различия с точки зрения функций зрительного бугра и коры головного мозга.

, Что все это значит для нас? Во-первых, переход на метауровни придает нашим эмоциям большую «интеллектуальность». Они становятся менее «динамичными», менее ки- нестетичными и более многослойными и концептуальными. В этом процессе теряют эффективность сенсорные якоря. Ранее я уже говорил о том, как трудно заякорить опыт мета-уровня якорями первичного уровня. Я упоминал, что многие считают НЛП «несовершенным» потому, что однажды попытались заякорить опыт мета-состояния кинестетическим якорем. Теперь ясно, почему у них ничего не вышло. Феномен мета-уровня необходимо якорить механизмом мета-уровня.

Дилтс (1983 г. ) назвал якоря, действующие на мета-уровнях (уровень обучения-1), маркерами контекста.

«Обучение-11 включает изменение содержания поведения (условная реакция) в ответ на различные контексты. Другими словами, обучение-II — форма поведения [в отличие от содержания]. Якоря, которые стимулируют изменение в состоянии сознания (форме обработки) человека, называются маркерами контекста» (часть III, с. 51).

Что это значит? То, что, когда мы работаем с опытом мета-уровня, мы якорим не столько состояние, сколько контекст. Роберт Дилтс говорил, что фраза «вспомните, когда вы уставали по-настоящему» обычно позволяет заякорить состояние. Рассмотрим следующие слова и якорь, которым они служат. «Вам когда-нибудь случалось просидеть всю ночь над статьей, которую потом не удалось опубликовать? » Эти слова наверняка «вызовут состояние опосредованно, заякорив контекст, в котором особенно вероятно возникновение желаемого состояния» (часть Ш, с. 53). (Термины Дилтс позаимствовал у Бейтсона (1972 г., с. 289). Роберт Дилтс продолжал:

«Кроме того, существует разница между якорями для содержания поведения (условие обучения-1) и якорями состояний обучения-11. Этим объясняется различная реакция человека на слова: «Вспомните о цветах вашей спальни» и «Представьте себе, каково было бы погрузиться в глубокое размышление» (часть III, с. 53).

В этой цитате первая просьба побуждает нас оценить визуальные репрезентации того, что существует вне нас, а именно стен спальни. Поэтому она и вызывает состояние, связанное с этим раздражителем. Вторая просьба побуждает сразу подняться на несколько мета-уровней и осознать свое «я» в измененном состоянии. Тем самым нам предлагается заякорить контекст.

Предпринимая еще одну попытку отличить первичный уровень (уровень обучения-1) от уровня мета-состояний, Дилтс завершил книгу «Корни НЛП» невероятным заявлением:

«Программисту важно уметь различать классы поведения, образующего состояние (процессы обучения-11) и программы, образующие это состояние (обучение-1). Подкрепления для поведения, относящегося к разным категориям, тоже должны быть различными» (часть III, с. 88).

Приводя цитату из «Экологииразума», Роберт пользуется примером Грегори Бейтсона (1972 г. ) в следующей рекомендации:

«Можно обеспечить крысе положительное или отрицательное подкрепление, когда она изучает незнакомый предмет, и крыса научится приближаться к этому предмету или избегать его [первичный уровень обучения]. Но сама цель изучения — собрать информацию, на основании которой предметов следует или не следует избегать [обучение мета-уровня]. Следовательно, открытие, что данный предмет опасен, — успех в деле сбора информации. Этот успех не обескуражит крысу и не заставит ее отказаться от дальнейшего изучения незнакомых предметов» (с. 282, скобки Холла).

Это позволило Роберту Дилтсу (1983 г. ) сделать следующие выводы о том, как опыт и поведение первичного состояния отличаются от конструкций мета-уровня.

«Более яркие поступки, такие как вредные привычки, импульсивные действия и фобии, обычно составляют содержание поведения. С ними довольно легко справиться, применив простые техники якорения для перепрограммирования и замены содержания программы. Такое поведение, как хроническая депрессия, психоз и невроз, вероятно, потребуют методик изменения состояния — прерывания, преувеличения и различных вербальных и невербальных техник отслеживания (часть III, с. 88).

При работе с мета-уровневыми структурами все это говорит о том, что следует предвидеть сложность, многослой- ность, овеществленность и, следовательно, более продолжительный элемент времени. Дилтс (1990 г. ) обнаружил, что работа с убеждениями мета-уровневой природы обычно занимает больше времени. Он отмечал, что это происходит не потому, что им «требуется больше времени и они более сложные», а потому, что иногда при многочисленности слоев не сразу удается выявить истинную структуру вещей (с. 70).

Выводы

• Наша способность абстрагироваться от абстракций позволяет строить системы «логических уровней». Наше сознание порождает саморефлексивное сознание, которое концептуально перемещает нас в мета-позицию, чтобы думать о мыслях, учиться учиться, испытывать чувства по поводу чувств и оценивать состоя-

ния, относящиеся к состояниям. При этом мы оказываемся в «системе сознания», которая функционирует рекурсивно, так что информация на любом уровне может вызвать обратную связь с предыдущими уровнями и изменения в системе.

• Неудивительно, что человеческое сознание и опыт могут развиваться, двигаясь по такому запутанному, сложному, многослойному пути! Неудивительно, что Коржибски указывал на путаницу с уровнями («отождествление» уровней) как на основной источник душевного нездоровья. Невозможность различить карту и территорию на любом уровне лишает нас способности ориентироваться в мире человеческих феноменов на множестве уровней. И наоборот, распознавание уровней, их различение, применение многопорядкового языка и умение перемещаться на мета-уровни для оценки наших оценок (экологические проверки) дают нам возможность эффективно управлять логическими уровнями и перемещаться между ними в поисках удивительных семантических ресурсных состояний.

• Это развивает нашу способность выявлять, отслеживать и моделировать феномены мета-уровня, то есть практически все концептуальные состояния человеческого сознания. Без способности учитывать мета-уровни в анализе, выявлении, разработке, внедрении стратегии и пр. мы заметно ограничиваем свои возможности в моделировании. А это, в свою очередь, мешает нам моделировать совершенство и достигать его.

•

Глава 12

Системное НЛП: мета-наслоение сознания

«На каждом из этих уровней творческие цели высшего уровня управляют работой низших уровней.

Организм пользуется низшими процессами для высших целей, то есть наблюдается то, что один исследователь мозга назвал переориентацией цели с одного уровня на другой... Посредством сознания мозг наблюдает за собственной деятельностью».

Холланд, «Мозг Роберта Фроста», с. 93.

Когда «разум» обращается к самому себе, возникают всевозможные новые, странные, неожиданные явления. В предыдущей главе мы отметили это, рассказывая об эффекте взаимодействия, присущем картам модели мета-состояний. Десяток с лишним последствий взаимодействия состояний говорят об источнике этих непредсказуемых явлений. Еще мы заметили, что этим и отличается уникальное человеческое сознание. Человеческий мозг неизменно порождает хотя бы еще одну мысль о том, что именно он сейчас думает. Это позволяет нам задать еще один вопрос и направить мозг по еще одному пути.

Неудивительно, что зачастую отслеживание действий мозга в процессе построения стратегии кажется нам трудным и запутанным! Нет ничего странного в том, что порой мы тщетно бьемся над анализом стратегии.

Но при составлении карт мы всегда и неизменно думаем о наших мыслях, испытываем чувства к ним, сталкиваемся

с кинестетическими ощущениями, связанными с мыслями, и пр. Мета-познание всегда играет важную роль в состояниях человеческого сознания.

В предыдущей главе мы говорили главным образом о мета-состояниях и гештальтах состояний, возникающих в процессе саморефлексивного мышления. Здесь же мы рассмотрим другой аспект состояний, связанных с состояниями, и конкретнее опишем их системную природу. Это даст нам возможность лучше представить себе многослойную природу мета-состояний и роль, которую играют циклы прямой и обратной связи.

Какое отношение все это имеет к моделированию?

Самое прямое. Уверен, вскоре это станет очевидно.

Петли обратной связи, управляющие петлями обратной связи

Задумаемся на минуту о том, как «разум» общается с миром. Когда мы впервые сталкиваемся с миром или мир проявлений энергии охватывает нас, наша нервная система подвергается воздействию впечатлений и раздражителей. Мы реагируем на них. Реагируем путем абстрагирования, как писал Коржибски в своих «Уровнях абстрагирования». Абстрагируя, мы создаем нейрологическую карту мира. На основании этой карты мы создаем другую нейрологическую карту и так продолжаем, пока не получаем лингвистические, а потом и концептуальные карты.

Работая в сфере нейрологии и искусственного интеллекта (ИИ), Уильямс Пауэрс разработал модель «разума» еще в начале 70-х годов. В своей книге: «Поведение: контроль восприятия» (1973 г. ) он описывал, как после первоначальных впечатлений мы воздействуем на мир, чтобы контролировать свое восприятие. Эта строчка не кажется вам странной? Мне показалась, когда я впервые читал Пауэрса. Она противоречит нашим привычным представлениям о восприятии и мире. Поскольку это отступление от привычных Правил, задержимся на этой мысли.

«Мы воздействуем на мир (ментально, эмоционально, поступками и т. д. ), чтобы контролировать свое восприятие».

Пауэрс, а позднее Уильям Глассер (1983 г., «Теория контроля») утверждали, что как только у нас появляется внутренняя модель мира, мы начинаем действовать, чтобы привести мир в соответствие с нашим восприятием. Структура высшего уровня (наша ментальная парадигма) встраивается в нервную систему, тем самым привнося в наши основные неврологические процессы (то есть зрение, слух, осязание и пр. ) концепции, которые мы отразили на карте. С этого на-т чинаются наши проекции. Или, пользуясь сйстемным языком, мы продвигаем свои идеи посредством физиологических проявлений.

Рассмотрим это явление с точки зрения языка, которым мы пользуемся. Когда мы учим «язык», мы изучаем целую систему звуков (фонетику) и значений (семантику). Мы узнаем, как произносить звуки, как складывать из них слова и предложения, имеющие определенный смысл. Научившись языку, мы уже не можем не слышать его. Теперь он «имеет смысл» для нас. Для сравнения вспомните, как вы слушаете речь или смотрите фильм на незнакомом вам языке. Вы не «слышйте» слов. Все они сливаются воедино. Вы не знаете, как разделить на слова этот поток звуков.

Однако при изучении нового языка мы учимся слы-. шать не только звуки. Мы учимся слышать структуру, язы-

ковые формы. Так мы узнаем тайну значений. Если мы не знаем языка, мы и не слышим лингвистические и фонетические отличия. Для нас это тайна. Если же у нас «есть уши, чтобы слышать», мы можем понять смысл чужого нам языка. Разницу составляют эти «тренированные уши». «Уши» — одно из мест, где хранятся знания о языке. Язык входит в нас через уши. Мы слышим его. Узнаем его. Знаем его. Затем звуки позволяют нам мысленно видеть, кинестетически ощущать и эмоционально испытывать мир, который создают и открывают нам слова. Когда мы знаем языковую систему, мы можем «проецировать» ее и применять как шаблон для звуков и знаков, в которых она зашифрована.

Глассер дополнил теорию разума Пауэрса более популярными терминами, разрабатывая свою модель «теории контроля». Он описал, как у всех нас есть внутренняя «картинная галерея», составляющая наш «качественный мир». Мы пытаемся оживить то, что есть в нашей картинной галерее, — потому, что она образует нашу ментальную парадигму реальности. Она служит нашей стратегией реальности, мы ощущаем ее как саму ткань реальности. Предполагать что-либо иное — значит предполагать нереальное.

Нашими поступками управляют импульсы. Мы постоянно подтверждаем наши представления о реальности. Глассер описывает этот процесс, применяя метафору весов. На одной чаше весов — внутреннее осознание нашего «качественного альбома», где указано, чего мы хотим, чего ждем, как должно быть и пр. Все это составляет нашу выстроенную реальность — только большинство людей не подозревают, что она выстроена. Как правило, мы считаем, что онареальна..

11 По моему велению, по моему хотению!

Рис. 12. 1

Весы наших «эмоций»

На другой чаше весов лежат наши нынешние репрезентации окружающего мира, которые мы называем опытом. Они отмечают и выявляют все, что мы получаем. Этот уровень составления карт тоже выстроен, но он кажется настолько непосредственным, что мы и его считаем реальным. «Я верю только тому, что вижу». Но поскольку мы видим «мозгом», а не глазами, то, что мы видим (и слышим, и пр. ), существует как конструкция. Этим объясняется, почему мы не видим все вокруг перевернутым, хотя внутри глаза изображение переворачивается.

Этим объясняется, почему мы не видим отверстия в каждой картине: мозг «заполняет» отверстие, оставленное зрительным нервом в глубине глаза.

Когда чаши весов, на которых находятся наша концептуальная карта и наша карта восприятия, пребывают в равновесии, мы ничего не замечаем. Внимание привлекают различия. А пока чаши не движутся ни вверх, ни вниз. Ни к позитиву, ни к негативу. При этом мы чувствуем себя удовлетворенными, можем сказать, что «все нормально» и «все в порядке». У нас есть несколько эмоциональных терминов, относящихся к этому положению между позитивом и негативом.

Но когда мы получаем больше, чем ожидали, тогда чаши весов приходят в движение и мы чувствуем себя хорошо, даже отлично. Это проявляется в «позитивных» эмоциях: таких как радость, восторг, счастье, удовольствие, экстаз, любовь, сострадание и др.

Конечно, когда чаши весов движутся в другую сторону, а мы не получаем от мира того, чего хотим, чего ждем и во что верим, мы чувствуем себя ужасно. Это неприятные моменты. Нас обуревают всевозможные негативные эмоции. Мы расстроены, подавлены, раздражены, рассержены, испуганы, растеряны, опечалены, угнетены, беспомощны, приведены в отчаяние и пр.

То, что мы называем «эмоциями», просто регистрирует или измеряет разницу между тем, чего мы хотим и чего ждем, между восприятием мира и нашими ментальными образами и картами мира, которые говорят нам, как должно быть и что мы «должны» получать. Движение, которое происходит в нашем организме соматически, — функция оценки, которую мы производим, сравнивая нашу карту с нашим опытом. Достаточно изменения в карте или опыте, чтобы изменились и наши эмоции.

Наша внутренняя информация (сохраненная в виде ожиданий, желаний, стремлений, убеждений, ценностей и пр. ) выводится наружу, в мир, в виде наших поступков (действий, жестов, эмоциональных реакций, психосоматики, привычек и пр. ). Мы воздействуем на мир посредством наших поступков, чтобы контролировать нашу внутреннюю информацию.

Информация, которая поступает к нам в результате этого взаимодействия, затем сравнивается с сохраненной информацией, позволяя нам обновлять карты, — конечно, если мы к этому готовы. По крайней мере, так происходит со здоровым, открытым миру и достаточно гибким человеком. Но закрытый, косный, статичный человек воспринимает такую информацию как оскорбления, нападки, сигналы о том, что он «поступает плохо», и пр., то есть сообщения о разнице считает личными сообщениями. Они персонализируются. Другие люди пользуются этими сигналами, чтобы обновлять карты или действовать иначе. Информация, вернувшаяся из внешнего мира, становится еще одним многослойным набором представлений, репрезентаций и значений, которые устанавливают фрейм нашей внутренней «картографии» — наши мета-состояния.

Обратная и прямая связь, циклы, возникающие свойства и пр. отражают новейшие исследования в сфере теории и практики систем и кибернетики. Особенно интересное развитие эти идеи получили в работе Нормана Холланда о чте

нии и толковании литературы. В труде «Мозг Роберта Фроста: когнитивный подход к литературе» (1988 г. ) он процитировал множество источников из области компьютерной техники, искусственного интеллекта, кибернетики и когнитивной психологии, чтобы описать этот процесс.

Затем мы отображаем обратную связь посредством внутренних образов, звуков, ощущений, запахов и пр. Если мы открыты миру, мы пользуемся ими для адаптации внутренних представлений и желаний. Так меняется наша внутренняя и определяющая модель мира. Если обратная связь соответствует нашим ожиданиям, мы чувствуем себя хорошо, позитивно, удовлетворенно, радостно. Если же

Рис. 12. 2

На уровне повседневного опыта кажется, что мы существуем в мире, воздействуя на мир. Мы хватаемся за мамино лицо. Мы протягиваем руки, чтобы обменяться рукопожатиями. Мы слушаем речь. Мы воздействуем на мир с помощью поступков, пытаясь адаптироваться к тому, что находим в мире, и получить то, чего хотим (наше восприятие, модель мира). Затем, посредством поступков, мы устанавливаем обратную связь. Камень не сдвигается с места, нам дают шоколадку, отчет попадает к боссу и пр.

обратная связь совсем не соответствует тому, чего мы ждали, мы получаем импульс, чтобы что-нибудь предпринять. На уровне опыта эта активация регистрируется как наши «негативные» эмоции (плохо, негативно, печально, сердито, страшно, раздраженно). Эти эмоциональные реакции отражают наши внутренние суждения, когда мы оцениваем и сравниваем разницу между тем, чего хотим (желания, ожидания), и тем, что получаем. Мы испытываем эту разницу как соматическую активизацию, которую принято называть «эмоциями».

Разница, которую мы «ощущаем» и распознаем внутри «разума», провоцирует положительную или отрицательную реакцию. Она вызывает позитивные или негативные эмоции, ощущение «да» для подтверждения или «нет» для опровержения того, что случилось. Следовательно, наши эмоции управляют системой, которая побуждает нас воздействовать на мир или нашу ментальную карту, или же прекратить воздействие (когда мы получаем желаемое). Откуда берутся эмоции?

Из оценочной и относительной разницы между нашими когнитивными ожиданиями (желаниями, стремлениями, представлениями) и нашим когнитивным познанием реальности.

Что означают наши эмоции?

Они означают подтверждающие или опровергающие сигналы о реализации наших ценностей, убеждений и восприятия.

Таким образом, когнитивная модель разума объясняет, почему кажется, что наши эмоции осуществляют управление и контроль.

Петля обратной связи — обработка информации в системе. В данном случае обратная связь возникает в психофизической системе (в нашем организме), в связи с миром событий в различных контекстах среды, в условиях реакции организма. Таким способом выражен ряд взаимоотношений, выходящих за рамки простой карты «раздражи- тель-реакция».

Как циклический и системный набор взаимодействий, эта модель начинается с нашего поведения. Мы, как уче- ные-естествоиспытатели, представляем миру (посредством поступков) различные гипотезы, идеи, концепции и представления. У нас есть представления и убеждения о том, что существует в мире, как он устроен, что означают различные вещи и пр. И мы выдвигаем свои идеи.

Холланд рассматривает этот процесс на примере чтения. Читая литературу, мы развиваем идеи (гипотезы) о том, что имел в виду автор. Формулируя эти идеи, мы применяем их к тексту и выясняем, оправдывает он наши ожидания или опровергает.

Затем мы переходим к проверке этих гипотез или ментальных моделей. Мы проверяем их с помощью действий. Мы делаем что-либо. Затем, если мы достаточно сообразительны, следим за ответной реакцией (обратной связью). Вызвал ли наш поступок тот эффект, на который мы рассчитывали? Или он не вызвал реакцию, которой мы добивались? Далее возникает цикл обратной связи, помогающий нам обнаруживать разницу, осуществлять сравнения (оценки), корректировать карты и проверять новые гипотезы.

НЛП описывает этот процесс, пользуясь моделью ТОТЕ Джорджа Миллера. В свою очередь модель ТОТЕ служит нам описанием человеческого сознания и реакции в условиях тестирования, действия, тестирования и выхода (ТОТЕ) и соответствия нашим желаемым результатам.

Пользуясь моделью мета-состояний, мы рассматриваем этот процесс как сознательное возвращение к предыдущим продуктам сознания (мыслям, эмоциям, поведениям). Мы встраиваем наше первичное состояние в высший референтный фрейм, высшее состояние — боязнь потерпеть фиаско, азарт учебы, любопытство экспериментатора и т. д.

Каждая петля обратной связи содержит результаты наших ментально-эмоциональных экспериментов и позволяет установить более высокий референтный фрейм первой реакции. Так происходит обучение более высокого уровня, возникают абстракции высшего логического уровня. Они задают новый фрейм. Он создает новое состояние, описывающее другое состояние, и это новое состояние мы называем мета-состоя- нием. Теперь оно становится высшей гипотезой о мире.

Поскольку наши мысли и чувства возвращаются к предыдущим мыслям и эмоциям, наше саморефлексивное сознание порождает новые свойства, опыт и «сущности». Появляется ощущение нашего исполнительного «я». Новые гештальт-конфигурации возникают из системы мыслей и эмоций во взаимодействии с событиями мира.

Холланд говорит о высших петлях обратной связи как еще одном проявлении «идентичности», то есть нашем ощущении «эго» или «я». Он упоминает и о других петлях обратной связи высшего уровня, которые мы могли бы назвать (номинализовать) «ценностями», «убеждениями», «представлениями» и пр. И поскольку, согласно принципу метауровней Бейтсона, высоко расположенные уровни всегда обуславливают, модулируют и организуют нижележащие, петля обратной связи более высоких уровней неизменно управляет петлями обратной связи более низких уровней.

Эта системная модель позволяет нам предпринимать эффективные действия. Она дает нам возможность запускать самонастраивающуюся систему многослойных мыслей о мыслях более эффективно, постоянно абстрагируясь, чтобы проверить ее экологию, и осуществляя контроль качества.

Хорошо ли служит вам система?

Меняет ли она к лучшему вашу жизнь?

Придает ли она силы вам как личности?

Если нет, запустите другую обратную связь на более высоком уровне и установите новый уровень аутфрейминга. В этом проявляется сила и элегантность знаний о том, как работают мета-уровни нашего разума.

Циклы обратной связи в моделировании

Холланд высказывает мысль, что «экспериментальная психология ставит перед собой целью смоделировать то, что известно разуму, и то, как это ему известно» (с. 9, курсив Холла). Он берет на себя труд изучить то, как мы создаем, толкуем и переносим знания в процессе чтения книг. Для этого он ставит перед собой колоссальную задачу: проанализировать текущее состояние знаний в науке о мозге, пользуясь работой Хомски о языке (с. 9), трудом Лакоффа и

Джонсона о языке и метафоре (с. 112), введенным Мински термином «фрейм» (с. 10), теорией систем, в том числе систем обратной связи, работами Бейтсона по вопросам кибернетики, литературными школами, психоанализом и когнитивной психологией, моделью ТОТЕ Миллера и др. (с. 88) и иерархической моделью Уильяма Пауэра — моделью цикла разума, управляющего другим циклом (с. 94).

Все перечисленное Холланд применяет к опыту создания и толкования литературы. Конечно, перед ним встает вопрос, как язык работает во взаимодействии с самим человеческим сознанием. При изучении литературы «мозг Роберта Фроста» заменяет мозг каждого человека в изучении языка, создании и толковании языка.

В конце концов он создал модель, очень похожую на модель мета-состояний. Он пишет об этом так, как о мета-состояниях.

«Меняя свою «установку» [набор ожиданий], мы воздействуем на наш мир различными ожиданиями. Следовательно, мы меняем гипотезу, которую проверяли в нашем мире. Общий принцип таков: мы готовимся к раздражителям и ведем в своем окружении активный поиск этих раздражителей» (с. 76). .

«Фундаментальный принцип современной нейрологии гласит, что мозг действует посредством обратной связи, точнее, иерархической структуры обратных связей» (с. 178).

Холланд постулирует X — множество раздражителей в мире, на которые мы реагируем. Затем мы действуем в соответствии с этими раздражителями и развиваем восприятие. Это внутреннее восприятие мы сравниваем с ожиданиями (нашей внутренней моделью мира). Затем мы реагируем на раздражители и снова имеем дело с обратной связью. Цикл повторяется для последующих сравнений. Итак, мы видим, как применяется модель ТОТЕ.

«Существует отклик на выведенные данные (мое поведение), последствия которого я воспринимаю — осуществляю сенсорный ввод данных. Поэтому отклик и называется обратной связью. ... Происходит сравнение того, что я воспринимаю, и стандартов, которые я установил, идет поиск различий между тем, что я хочу видеть, и тем, что я вижу на самом деле» (с. 77).

«Исследователи мозга продолжают подтверждать общую мысль о центральном организующем начале (т. е. «идентичности»), которое управляет обратной связью вплоть до результата, удовлетворяющего эту идентичность... На каждом из этих уровней творческая цель [преднамеренность] более высокого уровня направляет работу низших уровней... » (с. 93)

«В целом более высокий цикл контролирует более низкий, устанавливая стандарты... Более высокие процессы мозга, который проводит поиск тем или распознает знаки, управляют более низкими процессами» (с. 95-96).

Отсюда, его модель мета-уровней сознания при «чтении и создании литературы». Уровень идентичности управляет уровнем сравнения, который управляет низшим сравнением, а оно, в свою очередь, обуславливает, восприятие и поступки человека. «Обратная связь, контролирующая обратную связь» (с. 99), — пример иерархии циклов обратной связи. Холланд перечисляет высшие уровни в иерархии циклов обратной связи уровня идентичности.

«Все уровни в конечном итоге служат идентичности, однако на каждом уровне наблюдается обратная связь. Идентичность — высшее руководство, применяющее гипотезы. Я проверяю значения, контексты и синтаксис, выявленные в тексте, и текст вознаграждает меня за правильную гипотезу или опровергает неправильные до тех пор, пока я не приду к верному выводу» (с. 110).

«Идея идентичности, управляющей иерархией обратных связей, позволяет нам представить картину в целом, дает рабочую гипотезу, применимую к чтению, писательству, Роберту Фросту и мозгу. С помощью этой картины я могу представить, как «субъективность» участвует в литературном процессе наряду с «объективностью». Я могу понять связь между фиксированным культурным кодом и изменчивыми канонами, которые мы изучаем в школе, читая поэтов. Могу представить себе, как чувства управляют нашими когнитивными реакциями и как физический текст соотносится с нашим эмоциональным опытом. Картина идентичности, управляющей иерархией обратных связей, дает мне возможность ставить вопросы и начинать отвечать на них» (с. 111).

Моделирование сложности

Всякий раз, когда мы пытаемся создать модель совершенства, содержащую в себе многослойные уровни, встроенные в нее так, что внешне они представляют собой единый разум, нам приходится перебирать уровни, последовательности и саморефлексивность. При этом мы постоянно задаемся вопросами: «Что идет первым? Какой слой репрезентаций отражает те или иные мысли и эмоции? Какие идеи, мысли, чувства, состояния и пр. являются референтами других? »

Зачастую неопределенность самих циклов говорит о наборе действий, репрезентаций, мыслей, эмоций и пр., которые развиваются так долго, что уже невозможно понять, с чего начался этот процесс. Пример из повседневной жизни — супружеские пары, которые бесконечно спорят о том, «кто первый начал».

Сью пилит Рика, требуя, чтобы он выполнил свою долю домашней работы. Таким способом она мотивирует его. Но он сопротивляется, упрямо медлит, не берется за работу. Когда Сью видит, как он еле переставляет ноги, она пытается мотивировать его, снова напоминая о делах (с новой силой принимается пилить мужа). В ответ на ее приставания и на то, что она обращается с ним, как с несмышленым ребенком, Рик начинает медлить ей назло. Он занимает позицию отказа от «управления извне». Когда Сью видит, что Рик делает это намеренно, лишь бы досадить ей (читает мысли, связанные с его «упорными отказами»), она наконец высказывает ему все, что у нее накопилось. В ответ он... и пошло-поехало.

Здесь мы видим системный процесс с участием двух людей, при котором каждый отвечает на реакции другого, каждый воспринимает действия (или бездействие) другого как причину своих эмоций и реакций, каждый мечется в системе нарастающих замкнутых циклов, не находя выхода. В тот же порочный круг может попасть один человек, когда речь заходит о различных ценностях, убеждениях, намерениях, представлениях, желаниях, воспоминаниях и т. д.

Та же динамика наблюдается и в бизнесе. Все может начаться с менеджера или хозяина компании, который убежден, что «это мой бизнес» или «я здесь главный! ». Такая позиция как фрейм проявляется в начальственном стиле общения. Этот человек распоряжается подчиненными, говорит им, что и как следует делать. Подчиненные считают, что он «обращается с ними, как с детьми», «не доверяет», «проявляет неуважение» и пр. При таком фрейме они не торопятся выполнять работу и по любому поводу выражают недовольство. Это подтверждает правильность фрейма менеджера. «Так я и знал! А я что говорил? » Убеждение менеджера, что его подчиненные — «ленивые, неповоротливые, скрытные люди, что-то замышляющие и т. д. », укрепляется, внедряется глубже. И он удваивает усилия, усиливает контроль, распекая подчиненных даже за самые ничтожные ошибки. Ведь он знает, что все это означает! При этом подчиненные убеждаются в своей правоте. «Критика несправедлива, обращение слишком суровое. Общаться с ним небезопасно. Зачем вообще пробовать? » И все повторяется, процесс развивается по спирали, возникают новые оборонительные позиции и замкнутые системы.

Системное моделирование

Со стороны и без представлений о системах системы кажутся сложными, многослойными, не поддающимися моделированию. Как они работают? Разве можно смоделировать систему — особенно постоянно изменяющуюся, динамичную, но при этом остающуюся системой?

Джозеф О’Коннор и Иан Макдермотт (1997 г. ) написали книгу, в которой системное мышление сочетается с НЛП для упрощения наших представлений о сложности систем. Авторы выявили многочисленные принципы, применимые к моделированию, особенно к моделированию мета-уровней. В «Искусстве системного мышления» они утверждают, что необходимо охватить сложность.

«Как только мы охватим сразу всю сложность, которую создали, и найдем в ней простоту, мы перестанем быть жертвами».

Системное мышление позволяет нам не только решать проблемы, но и думать о мышлении, которое создало их (с.

xv). Этим объясняется парадокс мета-состояния (упомянутый в предыдущей главе).

«Если у вас возникло чувство тревоги перед выполнением трудной задачи, попытки побороть тревогу, отвергая ее, обычно ничего не дают. Как ни парадоксально, но смирение с тревогой и полное ее принятие, а потом перенос фокуса помогают избавиться от тревоги» (с. xviii). Принцип, который это объясняет, включает само функционирование системы как нелинейный процесс.

«... системы функционируют как единое целое, поэтому они обладают свойствами, выходящими за рамки свойств, составляющих эти системы компонентов. Они называются возникающими свойствами — потому что «возникают» из системы... » (с. 6)

«Наши надежды, страхи и убеждения о будущем помогают создать то самое будущее, которое мы предвидим... Предвкушайте приятный день, с. нетерпением ждите интересных занятий, которые вам предстоят, увеличьте эту картину, мысленно сделайте ее огромной и яркой... Устремления вперед создают сбывающиеся пророчества» (с. 48).

«Мы должны быть исследователями наших ментальных моделей... особенно ценны эксперименты, которые провалились, поскольку они показывают, что кое-что было упущено — значит, есть чему поучиться» (с. 77). Еще один системный принцип касается самого механиз • ма ссылок на себя (самореферентов). Ссылки на себя меняют способ мышления, который нам требуется, когда мы имеем дело с системами процессов, движущихся по кругу. В таких случаях аристотелевское линейное мышление оказывается неэффективным для понимания и прогнозирования. Когда мы работаем с системами, приходится переходить от линейного мышления к нелинейному, то есть к кругам, циклам, петлям обратной связи и т. д.

«Там, где есть самореферент, применение линейного мышления в референтном фрейме создает неразрешимый парадокс. Референтный фрейм путается с элементами этого фрейма... Такого вида парадоксы в коммуникации способны свести с ума, если не занять так называемую мета-позицию... Мета-позиция — это системный подход» (с. 101 — 102).

Когда О’Коннор и Макдермотт применили системное мышление к самому обучению, то заговорили об обучении как о «системе». Это относилось к осознанию последствий действий,. самоощущению активного участника и применению обратной связи для корректировки внутренней ментальной карты — для того, чтобы дополнить ее, сделать более подробной и характерной, проверить (с. 118). Усвоение этого опыта позволяет нам усовершенствовать коммуникационные навыки (с. 123).

«Любопытство — это состояние, которое выходит за пределы ментальных моделей: оно сомневается в них. Если вы любопытны, если стремитесь узнать, почему и как работает (или не работает) что-нибудь, тогда ваши ментальные модели будут более гибкими и восприимчивыми к обратной связи» (с. 141).

Принцип, управляющий этим явлением, означает, что нам необходимо отойти на шаг от системы, чтобы увидеть ее в перспективе, приобрести навыки и способность изменить ее. Нам необходим референтный мета-фрейм. Но если у нас есть мета-фрейм, запрещающий нам выходить из системы (мета-правило, которое гласит: «Не переходи на метауровни! »), тогда само это правило делает не обсуждаемыми •множество компонентов системы.

Подобные фреймы зацикливают систему таким образом, что она не предусматривает ввода новых данных.

Что не дает менять ситуацию или опыт с подобной структурой? Мета-правило, которое запрещает обращаться вовне за перспективами иного вида. О’Коннор и Макдермотт отмечали:

«Очутившись вне системы, вы получаете шанс изменить ее» (с. 152).

В новых книгах по НЛП часто рассматриваются саморе- ференты и рекурсия. Но в нашем труде речь идет непосредственно о системных процессах.

«Все всегда занимает больше времени, чем предполагается, даже если принять во внимание данное правило» (закон Хофштадтера).

Разумеется, в этом утверждении мета-утверждается нетерпение по отношению к скорости процесса изменений, направленных на создание такого референтного фрейма.

«Самореферент означает отличие, примененное к себе, например: «Незачем позволять путанице запутывать вас! » Так можно зациклиться на одном состоянии, поскольку вместо путаницы начинаешь думать о том, как справиться с путаницей, — а это переход на более высокий уровень».

«Рекурсия — применение самореферента, похожее на винтовую лестницу, которая уводит нас ко все более высоким уровням. При этом постоянно возвращаешься к одной и той точке, но на высших уровнях. Рекурсии могут быть бесконечными — это как смотреть на себя в зеркало и видеть, как ты смотришь на себя в зеркало и видишь в нем... » (с. 100—101)

Применение моделей мета-познания для моделирования

В 1995 г. Дженет Метакаф и Артур Шимамура редактировали книгу «Метапознание: знание о знании». В ближайшие десятилетия эта книга способна стать одним из классических трудов по изучению модели мета-состояния.

Работы многочисленных авторов в этом основополагающем труде связаны с новой сферой — мета-познанием. Метакаф и Шимамура собрали самых передовых исследователей в этой области и скрупулезно представили их последние открытия.

Книга обращается преимущественно к процессам метапознания и методикам, которыми мы обычно пользуемся (или учимся пользоваться) для запоминания. К ним относятся мета-когнитивные приемы и процессы для повседневного самомониторинга памяти, убеждения мета-уровня о самоэффективности запоминания, «знания памяти о наших знаниях», мета-когнитивное развитие взрослых и пр. Как научная публикация, эта работа внесла свой вклад в нейропсихологию мета-познания, в изучение роли метапознания в решении проблем; в ней даже есть глава о том, как оценивать свидетельства очевидцев с точки зрения мета-познания.

Но, на мой взгляд, главную ценность этой работы и элемент, имеющий непосредственное отношение к моделированию, представляет первая глава, написанная Томасом Нелсоном и Луисом Нарсенсом и озаглавленная «Зачем изучать мета-познание? ». Цитируя Кана (1962 г. ) о парадигмах и кризисе в «нормальной науке», Миллера, Галантера и Прибрама (1960 г. ) о модели ТОТЕ и даже Бейтсона (1972 г. )

о системном мышлении и процессах контроля, они разрабатывают модель, имеющую несомненное сходство с моделью мета-состояний (см. рис. 12. 5).

Рис. 12. 5

Модель мета-познания

«По Нелсону и Нарену (1990 г. ), теоретический механизм мета-уровня/объектного уровня состоит из двух структур (мета-уровня и объектного уровня) и двух связей, указывающих на направление потока информации между этими уровнями. (Примечание: мета-уровень содержит несовершенную модель объектного уровня)»

(С. 11).

Объясняя эту модель, авторы пишут о «контролирова-

нии»:

«... мета-уровень модифицирует объектный уровень, но не наоборот. Информация, поступающая с метауровня на объектный уровень, либо меняет состояние процесса объектного уровня, либо меняет сам процесс объектного уровня».

И наоборот, они пишут, что:

«... мета-уровень информирован объектным уровнем.

Это меняет состояние мета-уровневой модели ситуации» (с. 12).

Не похоже ли все это на очередное описание модели мета-состояяий? Звучит удивительно знакомо, правда? Авторы продолжают описывать интроспекцию интроспекции. Это явление возникает, когда мы обращаем внимание и анализируем нашу интроспекцию, чтобы учесть ее характеристики и «систематические отклонения» (искажения). При этом нам представляется возможность методологически улучшить свою интроспекцию (с. 18).

Цитируя знаменитое описание Уильяма Джеймса (1890 г. ) феномена «кончика языка», авторы пишут об ощущении знания. Речь идет о состоянии, когда мы знаем, что что-то знаем, и чувствуем, что это знание вертится у нас на кончике языка, но произнести его вслух не можем. Мы чувствуем, что вот-вот скажем то, что знаем, но этот момент никак не наступает. У нас есть ощущение и убежденность, что мы можем предоставить некую информацию. Мы ощущаем осознание того, что у нас есть знание, но вместе с тем у нас есть ощущение какого-то пробела, которое мешает нам поделиться этим знанием с окружающими (с. 47-48). Если в состоянии «на кончике языка» мы слышим чьи-то подсказки, то знаем, что они не восполнят пробел, пока мы не узнаем ключевое слово или фразу.

Или рассмотрим мета-уровневую структуру некритического принятия идей, предположений и убеждений. Исследователи подвергли сомнению мысль о том, что память молодых людей лучше памяти более зрелых. Они предположили, что проблема заключается в применении стратегий мета-познания и токсических убеждениях.

«Некритическое принятие стереотипного представления о памяти побуждает людей верить, что их память с возрастом ухудшается, независимо от реальной связи состояния памяти с возрастом. Более того, убежденность в неизбежном ослабевании памяти способствует учащению случаев забывчивости, зрелые люди начинают приписывать недостатки памяти возрастной потере ее функций» (с. 240).

«Убежденность в высокой самоэффективности ограничивает опыт негативного воздействия (депрессии и тревоги), а убежденность в низкой самоэффективности приводит к усилению тревоги в кризисных ситуациях проверки этой эффективности» (с. 241).

Выводы

• В моделировании субъективных состояний совершенства (или патологии) человека нам приходится отходить от упрощенных линейных представлений о нейро-лингвистических реакциях. Необходимо перемещаться туда, где можно принять во внимание петли обратной и прямой связи, а также вновь возникающие петли обратной связи, способные управлять другими циклами.

• В сфере мета-познания мы можем применять многие новейшие системные модели, учитывающие циклы взаимодействия во времени.

• Модель ТОТЕ предвидит это дальнейшее развитие, встраивая одни модели ТОТЕ в другие. Изначальная модель стратегии НЛП предвосхитила это новое разви-

тие и мета-реакцию на линейные процессы. Бандлер и Гриндер постоянно подчеркивали важность применения мета-позиций, создания мета-частей и тренировок мета-личности.

• Помня обо всем этом, мы готовы перейти к третьей части книги, где нам предстоит объединить мета-уровне- вые структуры мета-состояний в процессе моделирования.

Часть III

СОВЕРШЕНСТВОВАНИЕ СТРАТЕГИЙ С ПРИМЕНЕНИЕМ МЕТА-УРОВНЕЙ

Применение саморефлексивного сознания мета-уровней для выявления структуры опыта

Глава 13

Объединение мета-уровней со стратегиями

Несмотря на то что Дилтс, Бандлер, Гриндер, Делозье и Камерон-Бандлер (1980 г. ) ввели этап мета-реакции в изначальную модель стратегий, они предлагали его лишь как еще один шаг линейной в целом структуры. Следовательно, моделирование и тренинг, связанные со стратегиями в НЛП, рассматривали субъективный человеческий опыт как преимущественно линейный процесс. Неудачным последствием этого стало преуменьшение роли систем и системного мышления. Попросту говоря, предполагалось, что сознание обращается только наружу. Модели пренебрегали тем, как сознание обращается к самому себе, переходит на более высокие уровни и пр.

Переходя на мета-уровни, «логические» уровни, мы можем проследить, как сознание делает рекурсивные перемещения на мета-позиции, а затем строит новые слои и сложные элементы структуры субъективного опыта. Эта рефлексивность создает субъективные структуры состояний, связанных с другими состояниями, и концептуальных состояний. Она позволяет людям делать мета-перемещения назад и вперед по линии «времени», реверсировать внутреннюю психо-логику, ин-

вертировать (например, картезианскими логическими действиями) и применять другие виды психо-логики.

Мета-перемещение как часть «Духа НЛП»

Действительно, воспринимать субъективность линейно — значит отвергать многие предпосылки НЛП, касающиеся систем, системного мышления, обратной и прямой связи, логических уровней, петель, комплексных репрезентаций и пр. Однако все мы обнаруживаем, что давняя привычка мыслить линейно (то есть аристотелевскими категориями причинно-следственной связи и по методу «или- или») опять вступает в действие, когда мы изучаем или пытаемся смоделировать такие многослойные состояния, как творчество, выносливость, прощение, убеждения и т. д. Мы относимся к ним так, словно они не содержат много логических уровней. В результате мы не в состоянии четко различать явления первичного и мета-уровней (глава 9).

Когда мы не делаем таких различий; мы пытаемся пользоваться мощными технологиями, которые творят чудеса на первичном уровне мета-уровневых структур. Но в результате мы часто разочаровываемся, обнаруживая, что сущности, качества и характеры на разных мета-уровнях отличаются.

Многие так называемые «неудачи» практиков НЛП и исследователей, работающих с моделью НЛП, объясняются именно этим. К примеру, некто попытался кинестетически заякорить мета-уровневую конструкцию (такую, как самооценка). Или была предпринята попытка отследить визуальную оценочную информацию с помощью опыта, включающего множественные уровни, и найти несоответствия с базовой моделью НЛП.

Дилтс (1990 г. ) обратил внимание на эту проблему, когда работал с многоуровневой природой убеждений. Чтобьгобъ- яснить это явление, он сравнил убеждение с молекулой, обра

зованной синестезиями (с. 30). В данной работе я предложил несколько иной подход, а именно объединение логических уровней с целью создания мета-уровневой модели стратегии.

«Мета» как этап модели стратегии

В связи с обозначениями, выявлениями и объяснениями стратегии, Дилтс и др. (1980 г. ) писали:

«Подл< етй-реакцией понимается реакция на предшествующий ей этап, а не продолжение и не изменение направления репрезентации. Эти реакции более абстрактны и диссоциированы от предшествующих репрезентаций. Испытывать некие чувства по отношению к образу (ощущению, вызванному, к примеру, картиной), оставшемуся от зрелища, сходного с плаванием, а не косвенно реагировать на содержание этого образа значит создавать мета-реакцию... Обозначим модификатор мета-реакции стрелкой с буквой m под ней: -> _т» (с. 90, курсив Холла).

Рис. 13. 1

Схема этапа мета-уровня

«Обе схемы показывают, что существует две реакции на вербальное предложение поступка. Окончательная кинестетическая реакция относится к конфликту двух предшествующих реакций» (1980 г., с. 95).

Таким образом авторы схематично изобразили мета-реакцию, показывающую, что некий человек перешел на более высокий логический уровень. Эту схему они ввели в модель стратегии как ее линейный этап. Позднее авторы разработали стратегию (в линейной форме) для человека, который сказал следующее:

«Я знаю, что я должен это сделать... и чувствую, что так будет правильно, но в то же время я вспоминаю все предыдущие случаи, когда я пытался, но не мог... это настоящая борьба».

При расшифровке стратегии и введении обозначений основатели предложили два варианта схематичного изображения. Но оба они состоят из линейных и последовательных формул и вообще не охватывают мета-уровни.

Дополнение модели стратегии мета-уровнями

На рис. 13. 2 я схематично изобразил мета-уровни высших уровней абстракции, пользуясь обозначениями метасостояний. Получился принципиально другой способ отображения мета-структур, поскольку он учитывает наличие «логических» уровней в нашем мышлении и чувствовании. Эта модель — отход от строго горизонтальных, линейных и последовательных процессов модели стратегии. Отход осуществляется путем добавления вертикальных уровней и холистических процессов динамического состояния, в том числе прямой и обратной связи. Чтобы разобраться в этой схеме, начнем с самого низа, с первичного состояния, затем передвинемся вверх и по горизонтали.

В «НЛП, том 1» мы видим подобное обсуждение метареакций в связи со стратегией творчества. Здесь бизнесмен осуществляет стратегию, рассматривая извне важные компоненты ситуации (V^е).

«Затем он поведет сам с собой разговор об объекте или компонентах (А^): как они действуют совместно, какого рода ресурсы потребуются в такой ситуации... В ходе разговора у него возникают ощущения о каждой вербализации (К*) (с. 109-110, курсив Холла).

Несколько проблем возникает, когда мы пользуемся языком обозначений линейной и последовательной стратегии применительно к аспектам человеческой субъективности, охватывающей мета-уровни и действующей на этих уровнях. Прежде всего, наблюдается путаница с логическими уровнями. Игнорируются логические уровни, включенные в эту структуру. Затем мы видим попытку отобразить все это на карте в сплющенном виде, как линейную структуру. Создается то, что Коржибски именовал «аналогией, не соответствующей действительности». В ней первичный сенсорный нейрологический уровень (где действуют первичные, состояния) перепутан со вторичным и остальными оценочными уровнями абстракций, тде фигурирует язык.

Поскольку все это отображает не только разные логические уровни, но и различные «миры» существования и различные уровни абстракций, нам необходима модель мета-уровня, чтобы запечатлеть на карте все эти отличия и уровни. Если не составить карту разных логических уровней, мы не увидим и не закодируем системную природу-мыслей и чувств, которые наслаивают одни мысли на другие и порождают более высокие концептуальные состояния.

Схемы с логическими уровнями в формате стратегии

Попробуем последовательно записать формулу стратегии для следующего случая:

«Иногда меня всерьез расстраивает, что Джон обещает сделать что-то, но не делает, и я готова накричать на него. Но потом мне становится неприятно от собственных отвратительных гневных мыслей. Я чувствую себя плохой матерью. Гадаю, способна ли я вообще воспитывать детей. И у меня начинаются угрызения совести. Но я вспоминаю о консультациях психолога, стыжусь того, что поддалась давней привычке, и понимаю, что эта дисфункция сохранится у меня до конца жизни. Тогда в состоянии депрессии я иду на кухню и начинаю есть».

Рис. 13. 3

Линейная схема стратегии

Aj -» K^e_m _ К" — _m> K'-_m> A_d - К' - Ad - _m - K‘> Выход

Расст- Серди- Раская- Стыд Депрес- Еда!

ройство тое суж- ние сия

дение

При таком моделировании мы можем проследить всю последовательность репрезентативных шагов и даже выявить все психофизические состояния сознания, однако оно не отображает наслоение и встроенные структуры сознания. Такие модели сплющивают и путают многочисленные логические уровни внутри опыта.

Рис. 13. 4

Схема с указанием мета-состояний

Эта женщина начинает с состояния гнева. Затем входит в состояние самоосуждения (ей «неприятны» гневные мысли, она «плохая мать», возникают вопросы о родительских способностях). Таков ее фрейм, относящийся к гневу. После этого самоосуждения ее охватывает раскаяние. И это раскаяние из-за самоосуждения и гнева приводит ее к состоянию стыда. А из-за стыда она впадает в депрессию. Все эти мысли и чувства вызывают у нее ощущение беспомощности и безнадежности. Это ее фрейм.

Чтобы проследить и проанализировать это многослойное состояние, в котором саморефлексивное сознание рекурсивно обращается к самому себе, мы пользуемся моделью мета-состояний. У нас появляется возможность разобраться с уровнями ментальных фреймов смысла. Это позволяет нам понять вид и качество состояний, испытываемых женщиной в связи с другими состояниями.

Обозначения на схеме стратегии с логическими уровнями

После долгих лет разработки модели мета-состояний и работы с ней мне наконец удалось сочетать многочисленные компоненты языка стратегии НЛП (VAK, репрезентативные этапы и отличия, мета-программы и пр. ) с языком состояний (внутренние репрезентации плюс физиология, выполняющая роль динамической системы), а также «логическими» уровнями, чтобы получилась законченная система. При этом модель мета-состояний породила схематичную модель для более наглядного и исключающего предположения изображения сложности и многослойности феноменов мета-уровня.

Начиная строить систему с представления о «состоянии», мы обозначаем состояние как круг, овал или эллипс. Этот овал символизирует психофизическое нейролингвистическое состояние и изображает его как динамичное (не статичное) «место», или «пространство», или настроение, или «эмоцию», которую испытывает человек. Честно говоря, даже термин «состояние» способен создать для нас проблемы, если неосторожно им воспользоваться. Поскольку это номинализация, мы легко можем перепутать его с чем- то «статичным». Однако нейролингвистическое состояние статичным не является. Оно изменчивое, динамичное, постоянно пребывающее в движении. Полагаю, мы могли бы деноминализировать его и в английском языке добавить частицу настоящего времени («stating»). Но это лишь усиливает путаницу. Я предпочитаю пользоваться термином «состояние» с оговоркой, что речь идет не о статичном, а о динамическом опыте. Изображение круга, не имеющего конца и начала, указывает, что психофизическое состояние существует как место или настроение, в котором человек живет и которое охватывает множество динамичных переменных.

Горизонтальная линия или стрелка указывает на движение и направление сознания. Психофизическое сознание стремится выяснить, что находится за пределами нашей нервной системы. Оно обращается к территории «большого мира». Разум охватывает, воспринимает и отображает проявления энергии, а мы испытываем действие репрезентативного уровня сознания. На этом уровне мы видим, слышим, чувствуем, обоняем, создавая внутри себя отображение мира — ментальную модель. Наши мысли и чувства имеют внешние референты. Мы мыслим и чувствуем по отношению к вещам.

Прямоугольник обозначает то, «что у нас в уме», фильм VAK, который мы воспроизводим на ментальном экране. Внутреннее «ощущение» того, что мы видим, слышим, чувствуем, обоняем и таким образом заново испытываем сенсорный мир — феномен разума. Может показаться, что мы играем в кино образов, звуков, ощущений и пр.

Еще один символ — вертикальная линия или стрелка, направленная вверх. Ею обозначено саморефлексивное со-

знание’, когда оно совершает мета-перемещение к более высокой концептуальной позиции, мы испытываем мысли и эмоции по отношению к предыдущему продукту сознания (другим мыслям, эмоциям или концепциям). Круг или эллипс выше круга нижнего уровня обозначает мета-состояние, или состояние, по отношению к другому состоянию. Стрелка вниз и знак @, [которым я заменил слово «об»} указывают, к какому состоянию относится более высокое состояние.

Буквами П. Н. (или P. I. ) обозначена основная предпосылка НЛП, согласно которой в каждом состоянии можно выявить, построить или создать позитивные намерения. П. Н. указывают на область преднамеренности в данном сознании. Здесь вступает в действие основной принцип рефрейминга, позволяющий отделить человека от его поведения. Чаще всего человек, пребывающий в каком-то состоянии, не осознает всех своих намерений, поэтому состояние находится за пределами осознанного сознания.

Это явление представляется мне в виде двойной нити, которая идет наружу (внимание) и внутрь (намерение). С точки зрения сознания, наши мысли и чувства направлены наружу, к вниманию, чтобы отображать и воспринимать. Но под этим сознательным вниманием находятся намерения (планы, графики, цели и т. д. ). Психолог Ролло Мэй (1969 г. ) отмечал, что когда мы анализируем «волю», пользуясь инструментами психоанализа, мы можем разделить элементы на две категории: внимание и намерение.

Любое состояние достигается при движении по «магистралям» разума и тела. К разуму относятся внутренние репрезентации, сенсорные модальности VAK наряду с языком. Поскольку язык существует как феномен мета-уровня, обычно мы лингвистическим способом кодируем убежде-

12 По моему велению, по моему хотению!

ния, ценности, парадигмы, решения и пр. Организм (физиология) — это все неотъемлемые физиологические и неврологические факторы, участвующие в этом холистическом психофизическом и нейролингвистическом феномене, который мы называем нашим субъективным «опытом».

Ввиду холистической природы наших состояний, круги и связанные с ними другие круги обозначают подчиненность или зависимость от состояний. Нейропсихология доказала, что обучение, запоминание, восприятие, общение, поведение и пр. зависят от состояний. Это означает, что мы совершаем различные поступки, демонстрируем эмоции и реакции в контексте наших состояний сознания. Нравится ндл! это или нет, эти проявления указывают на состояние, в котором мы находимся, модель мира, управляющую этим состоянием, и предполагающийся результат опыта.

На следующей схеме есть слова «до слов» и «за пределами слов». Они относятся к уровням абстракции человека. Уровень «невыразимого» (Коржибски) придает этой модели еще одну грань. Он наблюдается в нашей нервной системе, где рецепторы воспринимают проявления энергии за пределами нашего тела, но не регистрируют их так, чтобы мы могли о них говорить. В этот уровень «за пределами слов» входят сенсорное осознание в нашем организме, а также пресенсорное осознание.

Поднимаясь вверх по шкале абстракций, мы говорим слова о словах, затем оценочные слова о предыдущих словах, и так до тех пор, пока наш запас слов не иссякнет. Когда мы наконец добираемся до уровня «за пределами слов», мы попадаем в измерение, находящееся над человеческими языками и символами. Здесь идеи, концептуализации и абстракции выходят за пределы наших речевых способностей. Даже если мы воспользуемся «мета-слова-

За пределами слов

Поведение

Эмоции

ми» (Йеджер, 1985 г. ). По мере перемещения на все более высокие уровни мета-состояний наш опыт мыслей и чувств (психофизический) меняется. Мы превосходим даже человеческую вербальность. Такие мета-мета-мета и т. п. состояния отображают высшие трансцендентальные мета-состояния, которые Андреас и Андреас, 1994 г., назвали «состояниями ядра».

Депрессия как феномен мета-уровня

Помогает ли в моделировании это применение и внедрение мета-уровней? Одна из основных ценностей внедрения логических уровней в процесс моделирования заключается в том, что на разных уровнях возникают субъективные феномены различных видов. На каждом уровне появляются разные «состояния» — психофизические состояния сознания, охватывающие познание, «мысли», репрезентативные системы, язык и физиологию, двигательную и нервную системы и пр. Но возникающие состояния различаются, притом радикально.

На первичном уровне мыслей и чувств о чем-либо, существующем в «большом мире», на территории, появляются первичные состояния. Как и «первичные» эмоции, обычно мы испытываем эти состояния непосредственно и просто. Мы боимся этого предмета или того человека. Мы злимся, потеряв работу или. в ответ на оскорбление. Мы радуемся повышению по службе. Нас влечет к нашим любимым, мы жаждем их. А когда мы теряем их, мы печалимся и горюем.

Мы можем выявлять первичные состояния в себе и в окружающих не только по их непосредственности и простоте, но и по нейрологической интенсивности. Страх, гнев, восторг, радость, влечение, отвращение и пр. — все это сильные чувства, мгновенно вызывающие реакции в организме. Мы «ощущаем» их кинестетически в определенных областях тела. Кинестетические компоненты проявляются в нашем дыхании, осанке, движении, напряжении мышц, кровяном давлении, пульсе, биохимических процессах и пр. Первичные состояния гораздо быстрее и эффективнее приводят в действие нашу нервную систему.

Когда мы отходим от первичных состояний и поднимаемся на мета-уровень, состояния становятся сложнее, мно- гослойнее, расплывчатее и теряют кинестетичность (как правило). На мета-уровнях находятся наши мысли и чувства о наших первичных состояниях, что усложняет весь процесс. Что касается печали и депрессивных ощущений, грусть и горе из-за потери (человека, вещи, работы, концепции и пр. ) воздействуют на наше здоровье и исцеление. Наш «скорбный труд» помогает нам адаптироваться к поте

ре, отстраниться от своих эмоций, примириться с потерей, перейти к следующему этапу жизни и уже в него вкладывать энергию.

Но можно и застрять на этапе печали — по вине составленных по нем карт. Если нам нравится наша печаль по ка- кой-то причине (как вторичное преимущество, осуществление ожиданий и пр. ), нам будет трудно с ней расстаться. Состояние мученичества, или ощущения жертвы, можно описать как «наслаждение печалью». Кроме того, можно верить в свою печаль, горе и потерю: верить, что мы «обязаны» печалиться пять лет, «до конца своих дней» или любой другой срок.

Однако самое бесполезное мета-состояние, связанное с печалью, состоит из чувства печали по поводу нашей печали. Здесь «печаль о печали» означает, что мы обратили нашу психическую энергию (ментально-эмоциональную, психологическую, нейрологическую) против самого процесса исцеления — печали. При этом возникает так называемая «клиническая депрессия».

Как это происходит? В печали и горе мы осознаем потерю. Мы понимаем: нечто или некто уже недоступен, больше не принадлежит нам, не является частью нашего мира. Мы «потеряли» нечто желанное и дорогое — человека, отношения с ним, работу, навык, положение, ресурс и пр. Эта потеря может наблюдаться на уровне конкретики: нам больше некого обнимать, нечего делать, не за что платить и т. п. Уровень может быть и концептуальным: мы уже не можем называть себя матерью, женой, мужем, другом, учителем, преуспевающим человеком и пр. Такая потеря может случиться и на воображаемом уровне — когда ребенок у супружеской пары рождается мертвым. Помимо конкретной и концептуальной потери супруги могут ярко и отчетливо представлять себе первый день рождения ребенка, его игры в детском саду и пр. Потерю этих надежд они ощущают как потерю реально существующего опыта.

В процессе осознания и ощущения потери мы, горюя, отстраняемся от нее и «отпускаем» ее и обычно в этом процессе «отстраняем» и «угнетаем» проявления энергии (надежды, желания, эмоции и пр. ). Мы отстраняемся. Отступаем сами. На время мы отказываемся от простых радостей жизни, чтобы переосмыслить себя, свою жизнь, назначение, а потом произвести перегруппировку.

Поэтому, если естественное «угнетение» и отстранение горя и печали происходит, когда мы скорбим о нашей скорби, мы отталкиваемся и отстраняемся от своей собственной психической энергии. И это нам ничуть не помогает! Так мы обращаем свою психическую энергию против себя. Результатом часто становится «депрессия».

Это не единственный способ вызвать клиническую депрессию. Как отмечал Фрейд, мы можем злиться на самих себя (гнев обращается внутрь). Злясь, мы не смиряемся с потерей. Мы верим в свою беспомощность и безнадежность. Мы воспринимаем себя как неполноценных, ущербных людей, задавая соответствующий фрейм.

Моделирование «_{депрессии» с применением мета-уровней

Авторы «НЛП, том 1» предложили следующее определение депрессивного пациента, обсуждая факторы разработки модели и проблему достижения ресурсов. Речь шла конкретно о реакции некоторых людей на определенные раздражители:

«Некоторые депрессивные пациенты демонстрируют полярную реакцию на качественные (интерпретационные/оценочные) слова, но не на конкретные сенсорные описания. Например, на вопрос, есть ли у них хороший, положительный и приятный опыт, они дают полярный ответ. Если же спросить, бывали ли случаи, когда они видели отчетливо, дышали полной грудью и пр., такой полярной реакции не наблюдается» (с. 203).

Обратите внимание, как это справедливо для человека, совершающего мета-перемещение в ответ на конкретные раздражители. Эти люди демонстрируют поляризацию в ответ «на качественные (интерпретационные/оценочные) слова» (мета-уровни). Но на «конкретные сенсорные описания» (первичный уровень) они не реагируют таким же образом. Чем же различаются, эти слова? Логическими уровнями. Конкретные сенсорные описания действуют на эмпирическом первичном уровне, а качественные слова — на мета-уровне абстракций. Слова на уровне, который не соответствует реальности таких людей, и обобщения, от которых они абстрагируются, вызывают у них поляризацию.

Рис. 13. 6

Общий вид моделирования-!!

В процессе эффективного моделирования мы обращаемся к двум сферам: состоянию моделирования (для того, кто моделирует) и процессу моделирования (для содержания опыта).

Состояние моделирования включает такие аспекты, как достижение адекватного состояния, которое позволит тому, кто занят моделированием, действовать наилучшим образом. Под этим состоянием подразумевается достижение убеждений, предпосылок, ценностей и мотиваций для моделирования. Кроме того, необходимы многочисленные навыки базовой модели НЛП: визуальная оценочная информация, лингвистические маркеры, навыки выявления и обособления, расшифровки и проектирования, применения и внедрения.

В процессе моделирования происходят отслеживание «разума» на репрезентативных этапах и реакциях, описание процесса и психофизические состояния, которые достигаются попутно, сортировочные мета-программы, контексты и фреймы, в рамках которых действуют сенсорные реакции, предсказанные результаты, которые управляют экспертом (человеком, который моделирует) или мотивируют его, убеждения эксперта, ценности, мотивации, гештальты, возникающие в ходе системных процессов, и пр.

Системное НЛП: моделирование с применением мета-уровней

На рис. 13. 8 представлено НЛП в системном виде. Как схема взаимодействий множества переменных этот рисунок объясняет неадекватность линейной причинно-след-

ственной зависимости и важность отображения «причинных» процессов в виде множественных процессов взаимодействия.

Как все эти мета-уровни фреймов и фреймы фреймов взаимодействуют друг с другом? Каждый функционирует как еще одна переменная в общей психофизике нашей нейролингвистической системы. Следовательно, то, как они

соотносятся, сочетаются и взаимодействуют, играет огром-

ную роль в понимании, а значит, и в моделировании субъективного опыта.

Чтобы разобраться в этой схеме, начните с самого низа — с сенсорного, описательного уровня жизни, первичного уровня. На нем мы испытываем первичные эмоции:

страх/гнев, любовь/ненависть, влечение/отвращение, напряжение/расслабление, радость/печаль. Здесь мы отображаем мир, пользуясь нашими репрезентативными системами VAK и языком. Здесь сознание обращается к миру вещей — к плероме. Мы думаем о том, что находится «в большом мире».

Переходя на мета-уровни, мы оцениваем результат предыдущих репрезентаций и построений. Мы движемся к представлениям, картам, обобщениям и др., которые создали о различных концепциях: окружающей среде, людях, о себе, взаимоотношениях, причинно-следственной связи, пространстве и времени, долге, ценностях, доказательствах, реальности и пр. Каждый мета-уровень предоставляет контекст или фрейм, который затем организует наш ментальный мир. Здесь мы думаем о других мыслях, чувствах и внутреннем опыте. Эти фреймы управляют, модулируют и «двигают» опыт первичного уровня (ПУ), создавая метапрограммы, состояния и т. д.

К процессу применения модели НЛП для моделирования субъективного опыта относится «отслеживание перемещений сознания и нервной системы» — последовательностей микро- и макропоступков, которые порождают опыт.

Что означает применение мета-уровней в этом моделировании? Оно означает, что мы можем принять во внимание существование, влияние и изменения, наблюдающиеся выше опыта первичного состояния. Следовательно, мы можем рассмотреть такие «картографические» процессы, как:

• Наши оценки и решения.

• Стандарты (критерии), которыми мы пользуемся, чтобы оценивать и принимать решения. Сюда относятся и контекстуальные, или внешние критерии, — мерки,

которые мы применяем в любом заданном контексте, и личные критерии, которые мы применяем к миру в целом и к своему «я».

• Убеждения, которые мы применяем к таким концепциям, как причинно-следственная связь, мотивация, время и пространство и пр., а затем — мнения о мнениях, или убеждения.

• Убеждения о свидетельствах или доказательствах, составляющие наше представление о том, «что существует реально» и как это «доказано» нам и окружающим.

• Представления или опорные знания, к которым мы обращаемся.

Все эти мета-уровни действуют как перцептивные и когнитивные сферы, к которым мы обращаемся, чтобы «понять смысл» и построить модель реальности. Из трансформационной грамматики этот процесс был перенесен в НЛП как трансдеривационный поиск (ТДП). Но если мы. пользуемся метафорой глубины, ТДП увлекает наш разум вниз в поисках референтов. С помощью мета-уровней мы меняем метафору ориентации.

Мы говорим о переходе и подъеме к нашим высшим оценочным фреймам, которые задают фрейм и определяют наши концептуальные контексты.

Эти мета-уровни действуют не только последовательно, но и одновременно, что усложняет всю систему (психофизическую систему организма как живого существа).

Каждый мета-уровень служит для человека аттрактором (темы, ориентации) или референтным фреймом. Он задает фрейм его ориентации в жизни и функционирует как «навес сознания», создавая и овеществляя фреймы с целью разработки мета-программ человека (перцептивных и когнитивных паттернов сортировки).

Эти мета-фреймы действуют как референтные системы и сферы, посредством которых мы обращаемся к таким «умственным» предметам, как ценности, убеждения, представления, решения, категории, концепции, идеи и пр. Все это объясняет, куда девается «история», которую мы храним, — опыт, который мы приобретаем со «временем», становится нашей внутренней репрезентативной историей, в которую

мы совершаем внутренние путешествия (трансдеривационный поиск). Он отвечает на вопрос: «К чему вы обращаетесь, когда думаете об этом? Или когда чувствуете то? »

Выводы

• Вводя в модель стратегии «логические» или мета-уровни, мы создаем более подробную и обширную модель для моделирования. Мы строим мета-уровневую модель стратегий. Тем самым мы вводим в стратегическую работу логические уровни, а они позволяют нам перейти к-следующему этапу изучения структуры субъективности.

• Внедряя логические уровни в модель НЛП, мы кодируем системные факторы, которые играют решающую роль в человеческом сознании и опыте. При этом мы придаем модели новые возможности отслеживать работу мозга и организма в ответ на раздражители — даже на внутренние раздражители предшествующих реакций.

• Все это дает нам дополнительные инструменты и схемы для понимания структуры субъективности, особенно того опыта, который связан с многослойными уровнями осознания сознания.

Глава 14

Выявление и анализ множественных уровней

Общий обзор выявления стратегии

Поскольку «логические уровни» имеют вертикальную структуру, искусство анализа саморефлексивного сознания, порождающего наслоения состояний и осознаний, начинается с приобретения мастерства выявления «логических» или мета-уровней в языке и нервной деятельности. Таким образом развивается самое ценное умение для работы с метауровнями.

В третьей главе «НЛП, том-1» авторы описали это умение их выявления через вхождение в состояние аптайма, через обострение сенсорного осознания. В качестве следующего шага они использовали то, что они назвали четырехкомпонентной схемой обозначений (дополненной Дилтсом в 1983 г. до шестикомпонентной) для отслеживания последовательных этапов. Затем был описан анализ стратегии через предикаты репрезентативной системы и нейрологической оценочной информации (информации для движений глаз, жестов, дыхания, тона, темпа). Поскольку мы перешли к внедрению мета-уровней, мы добавляем к этим навыкам выявления стратегии еще некоторые.

Анализ мета-уровней языка

В языке есть ключевая информация и ориентиры. Наш язык подсказывает, когда мы переходим с одного уровня на другой. Поэтому, чтобы научиться распознавать переход в сферу мета-уровней и логических типов, необходимо познакомиться с языком мета-уровней. О существовании лингвистической ключевой информации мета-уровня я упоминал, когда писал первую книгу о мета-состояниях.

В словаре к ней я просто перечислил несколько видов слов-ориентиров. С тех пор их список пополнился и вошел в наш сертификацционный тренинг. На последующих страницах вы найдете многочисленные лингвистические выражения мета-уровней и мета-состояний. Я предлагаю их в качестве примеров, чтобы показать, как настроить осознание на выявление мета-уровней. Воспользуйтесь этой лингвистической ключевой информацией, чтобы натренировать лингвистическое чутье в этой сфере. При этом у вас разовьется способность вербально входить в мета-состояния.

Лингвистика мета-уровней

(1) Синтаксис состояния по поводу другого состояния. Построения мета-уровня начинаются, когда у нас есть психофизическое состояние, относящееся к более низкому, или первичному уровню. Как правило, первичное состояние относится к чему-то, находящемуся за пределами «я». «Я боюсь Джона». «Я терпеть не могу эту работу». «Ненавижу, когда со мной так говорят». Эта относительность направлена горизонтально, в сторону внешнего мира. И наоборот, опыт мета-уровня или мета-состояние относится к уровню, связанному с другим уровнем, к классу, к которому принадлежит член, к состоянию по поводу другого состояния. «Я

боюсь собственного страха». «Я спокойно отношусь к своему гневу».

Чтобы разобраться в этом, прислушайтесь к сопоставлению двух состояний, где одно представляет собой ссылку на другое. Характерный пример — «мне нравится мое любопытство». Иногда сопоставление может быть обратным: «Когда я так волнуюсь, я ненавижу себя и гадаю, что со мной стряслось».

Поскольку «состояния» проявляются в языке, в виде но- минализаций об «эмоциях», прислушайтесь к словам, относящимся к конкретным эмоциям (радости, страху, гневу, умиротворенности и пр. ), которые качественно оценивают другие эмоции. Отсюда радость скорби, подавляющий страх, страшное предчувствие, восторг узнавания, смиренное принятие.

(2) Мета-слова. Многие слова подразумевают (хотя бы в некоторых контекстах) мета-положение. К ним относятся такие слова, как «о», «из-за», «относительно», «по поводу», «связанный», «относящийся» и пр. «Я волнуюсь из-за своего стресса... », «что касается моего горя из-за смерти отца, я чувствую... », «если абстрагироваться и задуматься, что бы произошло, если бы... »

Пентони (1981 г. ), цитировавший Вацлавика, который цитировал Эллиса, в свою очередь цитировавшего Эпиктета, писал:

«Нас беспокоят не сами вещи, а наши мнения об этих вещах». Слово «об» здесь напоминает нам, что любое мнение (или взгляд, или придаваемое значение) занимает мета-положение по отношению к объекту мнения или взгляда и, следовательно, принадлежит более высокому логическому уровню.

Пока у меня нет исчерпывающего списка мета-слов или фраз. И чуть ли не каждую неделю я нахожу новые выражения из этой категории. К тем, которые мне особенно нравятся, относятся:

«Кроме того, я хочу, чтобы вы подумали о... »

«Теперь касательно этой мысли', вы, вероятно, уже

поняли, что... »

«В свете вышеизложенного, как вы относитесь... »

(3) «Я»-слова. В общем случае «я» с дефисом (в русском языке чаще — «само» и без дефиса) указывает на мета-состояние или' опыт мета-уровня: самоуверенность, самооценка, самовосхваление, самоуничижение, самоанализ, самоосознание и пр. Есть и исключения (например, самогипноз, самосознание и т. д. ).

(4) Классификационные слова. Когда мы слышим слова- классификации (группы, уровни, степени и пр. ) или утверждения, которые описывают или предполагают уровни классификации, нам представляется редкая, беспрецедентная возможность отдернуть структурную завесу, скрывающую канву субъективной реальности и обнаружить скрытые мета-состояния. Здесь слова-«классы» из числа многопорядковых служат еще одной тропой, ведущей в эту сферу. Это хорошо видно на примере таких номинализаций, как «мужчины», «женщины», «время», «игроки» и т. п. Можно проверить классификационные слова так же, как номинализации: «Можно ли положить этот классификационный термин в тачку? », «Можно ли увидеть, услышать или потрогать его? ». Вторая проверка — посмотреть, можно ли подставить конкретное слово в фразу «непре- кращающийся X». Если да, то это номинализация.

(5) Цитаты и повествования. Вы заметили переход на мета-уровень в пункте (2)? Бандлер и Гриндер часто украдкой прибегали к мета-уровням (конечно, не пользуясь этой терминологией) с наслоениями сознания, пользуясь «цитатами». Они начинали рассказ, открывали повествование, а

в него вставляли еще одну цитату. Такое наслоение различных мыслей-репрезентаций-эмоций (состояний) создавало все более широкие уровни фреймов и контекстов (каждый вызывал разные состояния или помогал достигать их).

В конструкциях вложенных циклов или вложенных историй мы обычно находим мета-уровни. Во время тренинга для тренеров мы подробно объясняем это на примере сотрудника, проводящего презентацию: он открывает презентацию цитатой или повествованием,

в него встраивает еще одно и еще, и т. д. В кульминационный момент презентации он просто произносит яркое утверждение — о теме, идее, задаче, навыке. Представьте себе, что «вы располагаете большими ресурсами, чем когда-либо раньше». Выстроив наслоения вложенных историй или идей, сознательно или бессознательно люди ощущают потребность в заключении. При этом сотрудник, проводящий презентацию, стимулирует определенный вид возможных реакций, а именно — реакций на конкретную услышанную фразу.

Этим объясняется ощущение силы, которое возникает, когда ведущий презентации ясно, кратко, четко и в законченном виде вдруг представляет урок, навык или состояние. Оно становится центром ментально-эмоционального вихря. Открыв ядро сообщения, ведущий презентации может последовательно и методично начинать замыкать циклы, закрывая их один за другим. Как и было задумано, такое наслоение сознания вызывает ожидания и предвкушения и тем самым избавляет от напряжения. Такое красноречие одновременно вводит в мета-состояние всю аудиторию.

В традиционном тренинге НЛП, имеющем отношение к вложенным петлям, участник тренинга получает схему, похожую на рис. 14. Г. Ее задача — наглядно изобразить вложение петель путем ввода идеи, состояния или истории. Позднее, возвращаясь обратно по лабиринту состояний, ведущий презентации закроет эти петли.

Идея структуры вложенной петли связана с несколькими динамическими аспектами и принципами. Прежде всего мы имеем дело с вызыванием какого-либо состояния и направлением сознания. Когда кто-нибудь высказывает мысль, тезис, историю, метафору, все они направляют мозг и нервную систему по какому-то пути. Мы отображаем идеи и таким образом приходим в определенное состояние. Каждая петля вызывает другое состояние или направление: растерянность, любопытство, мотивацию, озарение, удивление и пр:

Эта структура также связана с принципом якорения. Вызывая и усиливая состояния и внутренний опыт, ведущий презентации якорит их с помощью жестов, слов, интонации, громкости и пр. Если это проделывается систематически и методично, появляется конкретный и четкий якорь для петли. Он позволяет оратору эффективнее управлять процессом обучения и создавать в ходе презентации опыт.

Приближаясь к завершению выступления или тренинга, оратор начинает «закрывать петли» — завершать истории, высказывать идеи и т. п. Это прекращает созданное им эмоциональное и ментальное напряжение. Закрывая состояния или циклы в обратном порядке, оратор приводит разум в движение, направленное к центру. Я считаю, что можно еще поспорить с тем, что «открывание и закрывание петель» работает именно так.

Эта структура действует совместно с континуумом метапрограммы от хаоса до завершения. Эту программу вы найдете в книге «Пониманиелюдей» (#37, Закрьгтость/Незакры- тость). Речь идет о том, какую степень хаоса, сложности, двойственности и путаницы человек способен выдержать и какую степень закрытости хочет иметь. Чем больше закры-

тости требуется человеку, тем больше мыслей и эмоций будет направлено на эту потребность. Чем лучше человек переносит двойственность (мета-состояние), тем меньшее воздействие на него будет оказывать этот процесс.

Мы несколько иначе воспринимаем эти вложенные петли с применением мета-уровней. Здесь, рассматривая процесс с точки зрения логических типов, мы получаем структуру и понимание иного рода (рис. 14. 2). Чтобы представить ее с точки зрения уровней и мета-уровней, начните с рассмотрения основного сообщения или урока (будь то озарение, состояние, навык и пр. ) как первичного состояния или опыта. То, что вы как ведущий презентации будете представлять или как слушатель слышать, по сути своей является кинестетически мощным научением. Все остальное — надстройки. Они нужны, чтобы облегчить восприятие «ядра». Для этого мы надстраиваем «вложенные петли» как подготовительный опыт, состояния, истории и пр., наращивая потенциальную реакцию. Все остальные циклы мы используем, чтобы усилить напряжение.

Все «петли» затем будут действовать в мета-положении, в центре нашего ментально-эмоционального вихря. Все «петли» функционируют в связи с центральным опытом или научением. Мы обращаем их на центральное состояние. Все прочие состояния и опыты служат мета-уровнями для их усиления.

Например, мы начали с достижения мыслей и чувств об энтузиазме, вызванном упражнением. Затем мы создали произвольную мотивацию в связи с упражнением. Потом создали о нем подготовительное представление, затем — желание им воспользоваться. Мы накаляем атмосферу. Подводим слушателей к тому моменту, когда им захочется завопить: «Хватит, хватит! Я готов, я сделаю это! Только объясните, как! »

«Значит, вы хотите научиться эффективно управлять своим разумом? Значит, вам надоело, что разум управляет вами, и вы готовы потратить усилия, чтобы освоить мощные инструменты для управления мозгом? Более мощные инструменты, чем вы можете себе вообразить?.. Ну что ж, хорошо! Поскольку у вас уже есть осознание и ответственность для этой цели, думаю, вам понравится учиться делать так, чтобы ваш разум помнил о вас... »

(6) Смещение логического уровня. Некоторые слова, термины и фразы перемещают нас с одного уровня сознания на другой, более высокий. Рассмотрим следующее предложение: «Я знаю, что она желает только добра, но меня обижает то, что она сделала».

Здесь слово «но» отрицает предыдущие слова. Отрицает мысль, заложенную в первой части фразы: «Она же

Рис. 14. 3

лает только добра». Говорящий смещает фокус слушателя на «меня обижает». В этом утверждении не сказано «она желает мне зла», но мы наверняка поймем, что это подразумевается. Как это получается? Из-за смещения нашего осознания на более высокий логический уровень.

Когда мы сталкиваемся с подобными «но», переносящими нас с низшего уровня осознания и эмоций в более высокое состояние, тогда высший уровень определяет, организует низшее состояние и управляет им. При этом обида, которую она вызывает у меня, управляет нашим мышлением и обуславливает его, одерживая верх над ее добрыми намерениями. И наоборот, в том же предложении союз «и» производит другое впечатление.

«Я знаю, что она желает только добра, и меня обижает то, что она сделала».

Это утверждение организует и структурирует мысли и чувства слушателя, оставляя его на том же логическом уровне. Оно оказывает дополнительное воздействие (добавляет одно состояние к другому), что в НЛП зачастую приводит к смешению двух состояний.

Мета-уровень

(6) Прилагательные, определяющие состояния. Когда слово определяет состояние или опыт с высшего уровня, оно «воздействует на него другим уровнем». При этом мы применяем высший уровень к низшему. Мы поднимаемся на высший уровень, включая в него низший. Это позволяет нам рассматривать нижний уровень с точки зрения верхнего. Когда это происходит, структурно у нас появляется формат мета-уровня. И опять заметим, что в следующем списке мы видим два «эмоциональных» слова (слова-классификации), из которых одно модифицирует другое.

Радостные объятияРезкая критика

Терпимая тревогаСмущенные откровения

Невыносимое гореУпрямая настойчивость

Неосознанная мысльБеспомощное поражен-

Умышленный запретчество

Забытый умышленныйЯростная решимость

запретЯростная привязанность

Так мы нашли еще одно укромное убежище мета-состояний. Они прячутся в прилагательных. Это дает нам чрезвычайно удобную возможность создавать мета-со- стояния в разговоре. Пользуясь прилагательными в повседневной речи, мы предлагаем собеседникам «разобраться» в наших словах и идеях, осуществляя аутфрей- минг уровня более высоким уровнем. При этом задействованным оказывается рефлексивный разум наших слушателей, они воздействуют на предмет идеей, состоянием, опытом и пр.

«Ты действительно можешь встретиться лицом к лицу со своим гневом! [Подтверждение и принятие гнева. ] Интересно, знаешь ли ты, каково это — выразить этот ценный гнев так, чтобы собеседник услышал и принял сообщение, которое ты хочешь до него донести? »

(Далее М. Холл обращает внимание на эффект английского окончания -1у, благодаря которому осуществляется переход на мета-уровень. Он спрашивает, «полностью» (fully) знаешь ли ты, каково это... » и т. д., привнося в знание идею полноты и завершенности. Собеседник должен услышать сообщение «по-настоящему» (truly), выразить гнев предлагается «почтительно» (respectfully). Автор утверждает, что только «полное» знание дает возможность легко распознавать мета-состояния. К сожалению, в дословном переводе вопрос теряет смысл. Прим. переводчика. )

(7) Термины псевдочувств. Мы называем «эмоциями» и «чувствами» многое из того, что на самом деле к эмоциям и чувствам не относится (об этом мы говорили в разделе «Гештальты мета-состояний», глава 11). Вместо соматизиро- ванного, телесного ощущения мы получаем суждение.

Это позволяет нам создавать «псевдочувственные» слова при помощи конструкции «я чувствую... » или «мне кажется... ». К ней мы добавляем суждение. Обычно оно указывает на мета-уровень. С ее помощью мы перемещаемся к концептуальному или семантическому состоянию, зашифрованному преимущественно в языке. Как ни парадоксально, если спросить об этом мета-чувстве: «И как ты относишься к этому? », обычной реакцией оказывается настоящее чувство с кинестетическими свойствами.

С ним мы спускаемся обратно на первичный уровень.

«Я чувствую себя королем/по-царски»

«Я чувствую себя превосходно» «Мне кажется, мне не помешает уединиться»

«Он почувствовал себя так, будто заново родился»

«Я чувствую себя отчужденным»

«Мне кажется, я беспомощен»

«Я чувствую себя тупым» «Мне кажется, я бесполезен»

«Она почувствовала ужас оттого, что могла узнать нечто новое! »

Чтобы избавиться от псевдочувств, спросите, где именно в теле. собеседника возникает вышеупомянутое ощущение.

«Где вы чувствуете себя тупым? »

«Как вы ощущаете эту низкую самооценку? »

«Насколько низко возникает это ощущение — на уровне колена? На уровне щиколотки? »

(8) Многопорядковые термины. Как уже упоминалось, эти слова и термины действуют как слова-классы, указывая на целый значимый класс, и таким образом несут разную смысловую нагрузку на различных уровнях абстракций. Они выросли из номинализаций. Это значит, что их конкретное значение будет варьироваться в зависимости от контекста и уровня. Коржибски писал:

«Размышляя о своем языке, мы обнаруживаем, что в лучшем случае его следует считать картой. Слово — это не предмет, который оно обозначает, язык демонстрирует явную са- морефлексивность... эта саморефлексивность языков создает серьезные затруднения, которые можно разрешить только с помощью теории многопорядковости... » (с. 58).

Чтобы проверить, не относится ли термин к многопорядковым, попробуйте применить его к самому себе. Таким образом выявляется саморефлексивность.

«Вы любите Джона? »«У вас есть предубеждение? »

«Вы любите любить Джона? » «А нет ли у вас предубеждения «Вы любите любить лю-против этого предубежде-

бовь? »ния? »

Но со словами, не относящимися к категории многопорядковых, проделать этот тест нельзя.

«Он плюет в нее».

«Плюнул ли он в свой плевок в нее? »

«Мне нравится этот стул. Вы стулите этот стул? »

(9) Предположение состояния по поводу другого состояния или уровня над уровнем. В таких предпосылках логические уровни возникают структурно скрытым и неочевидным образом.

«Должно быть, это действительно трудно — делать вид, что ты можешь порадовать ее, поскольку ты знаешь, что никогда не мог и, вероятно, никогда не сможешь».

В этом утверждении названо первичное затруднение человека: «Я понимаю твою проблему в целом». Кроме того, выявлено еще одно состояние: человек, о котором идет речь, «притворяется» в связи с первичным состоянием «радости», а оно в свою очередь порождает общий умиротворяющий гештальт.

«Похоже, ты уже осознал, что твоя тревога по поводу твоих мужских способностей не принесет тебе никакой пользы».

По отношению к первичному состоянию — концепции «мужских способностей» — он испытывает чувство тревоги, а потом осознает бесплодность тревог по этому поводу.

«Кажется, ты хотел бы сказать или сделать X, но при этом ты проявишь себя эгоистичным и злым».

Некий первичный опыт (X) этот человек относит к разряду проявлений эгоизма или злости. На это можно предположить наличие еще одного уровня, задав вопрос: «Помогает ли такой способ мышления справляться с конфликтами или мешает поговорить прямо и открыто с этим человеком? И кстати, если ты не в состоянии высказаться честно, не означает ли это в какой-то степени эгоизм и злобу? »

«Как бы ты почувствовал себя, если бы сделал вид, что делаешь X, при условии, что это означает, что ты знаешь, как защищать свои личные интересы, а потом забыл, что только делаешь вид? »

«Я понимаю, как это страшно — X, но, с другой стороны, это так волнующе... »

(10) Вопросы мета-состояния или мета-уровня. Вопросы, рассчитанные на выявление мета-состояний, позволяют человеку обратиться к ресурсам, осознать наличие логических уровней и пр. «Насколько, по-твоему, это важно — учесть эти представления, занявшись..? » Здесь мы видим три уровня: (важность) (представление) какого-то первичного опыта. «К чему все это приведет? » (Осознание причинно-следственной связи) (будущие репрезентации) опыта первичного состояния.

«Какой вопрос я мог бы тебе задать, чтобы тебе было по-настоящему приятно отвечать? »

«Когда ты добиваешься такого результата именно так, как хочешь, что это тебе дает, что ты находишь более ценным и важным? »

(11) На-крывание (внешнее или внутреннее). Дилтс (1983 г. ) представил внутренний способ выявления мета-уровней посредством того, что он называл «перекрыванием» — таким же, как в результате действия нескольких репрезентативных систем. Здесь же, поскольку мы поднимаемся от одного уровня к другому, я назвал этот процесс на-крыванием. Дилтс писал:

«Перекрывание — способ достижения сложных состояний, состоящих из 6 компонентов, вызываемых только одним-двумя осознаваемыми компонентами. Эффект перекрывания усиливает осознаваемые компоненты и увеличивает их значимость. Этот метод особенно полезен для косвенной или внутренней работы. Примером такой тактики может служить чтение поздно ночью, состояние болезни, как у ребенка, краткий сон после работы. Вероятная возможность испытать опыт такого пересечения — это лежание в постели в пассивном или усталом состоянии разума. А общий компонент предвкушения объединяет такой опыт, как первое свидание, ожидание десерта в ресторане или в детстве — ночь накануне дня рождения» (1983 г., часть III, с. 53-54).

Здесь Дилтс описывает выявление трех состояний, или референтов, и дает слушателю возможность самому прийти к выводам путем обобщений (перехода на логический уровень) сходств референтов. Обнаруживая или создавая мета- уровневую общность референтов, слушатели «на-крывают> события одним и тем же заключением. При это они входят в состояние, подобное трансу, или состояние предвкушения мета-уровня.

Вербализация выявления (диалоговое создание мета-состояний)

Воспользуйтесь следующими упражнениями, чтобы развить навыки применения языка, предполагающие саморефлексивность с множеством уровней. Строя таким образом мета-уровневые заявления, вы получаете более четкое представление о действии логических структур. В свою очередь, это помогает вам выявлять такие структуры, когда вы слушаете других людей или читаете.

На листе бумаги запишите десять-двадцать вопросов, применимых к работе, бизнесу или личным взаимоотношениям и предназначенных для выявления неких полезных и мощных позитивных мета-состояний у окружающих.

«Сколько радости доставит вам выполнение неприятной работы, если вы знаете, что она поможет вам одержать победу над настроением? »

Записав вопросы, введите собеседника в мета-состояние с их помощью, отчетливо представьте себе, что вы задаете собеседнику эти вопросы. - Затем выберите пять самых эффектных фраз, которые можно применить в работе, чтобы вербально перевести кого-либо на полезный мета-уровень и придать смысл разговору.

Забавное упражнение — записывание утверждений метауровней, в которых кому-либо воздают хвалу или благодарят. Например:

«Возрадуйтесь же своим открытиям по мере нового удовлетворения своего любопытства и предвкушения, что это приведет в действие вашу память новыми, удивительными способами, дабы вы стали более прозорливым и творческим человеком, аминь! »

«Я уверен, что вы обнаружите себя упоенным экстатической радостью, вызванной новыми научениями, по мере того, как вы будете читать и узнавать либо нечто новое, либо новые мощные и эффективные способы применения ко всему обучению НЛП, зная, что вы начнете удивлять себя, применяя более утонченные навыки и делая жизнь более приятной».

Попробуйте в качестве «заклинания» следующее:

«Теперь, когда вы начинаете учиться, предвкушая любопытные и чудесные компоненты этой модели, яростно возрадуйтесь своему научению, убедитесь, что вы цените свои навыки применения именно тех способов, которые изменят к лучшему вашу жизнь! Вы можете сделать это с растущим ощущением оценки своего творчества, с радостью наблюдая за собой в состоянии уверенности и восторженно удивляясь тому, как многого можно добиться, улучшив свою гибкость и находчивость».

Однажды я произнес все это молодому человеку — моему клиенту, известному вспыльчивостью. Кроме того, ему было свойственно полярно' реагировать почти на все, что ему говорили (особенно лица, облеченные властью). Мало того, при этом он держался надменно, с превосходством, подчеркивающим неполноценность любого слушателя. Незачем говорить, что у него не было друзей, он не мог удержаться ни на одной работе, не встречался с девушками — и, самое главное, никак не мог понять, почему. Работая с ним над проблемой гнева, я разработал следующую вербализацию мета-уровня:

«Джим, уже несколько дней я озадачен... не знаю, как ответить на вопрос, не знаю, знаешь ли ты ответ на него и можешь ли найти ответ, даже если постараешься, но вопрос не дает мне покоя.

Я думаю вот о чем: что произошло бы, если бы ты об-. л ад ал абсолютной способностью быть неуязвимым для оскорблений... я знаю, это невозможно, но если бы ты имел такую способность просто потому, что твое чувство внутреннего достоинства было бы настолько прочным, что обеспечивало бы тебе возможность всегда отклонять приглашение оскорбиться — как бы обидчик ни старался нанести оскорбление... Интересно, как бы это повлияло на события твоей повседневной жизни — езду в транспорте, общение на работе и дома... »

Вопросы выявления (идентификация кантовских категорий)

Размывая скрытые наслоения мыслей и чувств по поводу других мыслей и чувств, мы переходим в сферу концептуализаций высшего уровня. В конце концов, продолжая абстрагироваться от предшествующих абстракций, мы перехо-

дим ко все более «абстрактной» области сознания. Далее мы оказываемся в сфере, присущей только человеку: здесь мы поднимаем насущные вопросы личности, «я», происхождения, судьбы, бытия, предназначения, смысла и т. п.

Мета-уровни привносят НЛП не только в сферу психологии человека (Маслоу, Карл Роджерс, Ассальоли и пр. ), но и в сферу философии. Поскольку уровни над другими уровнями порождают семантические и концептуальные состояния сознания, а мы имеем дело с кантовскими категориями.

Кантовскими называются те категории, которые Иммануил Кант (1787 г. ) считал присущими человеческим существам априори (до получения опыта в мире) и, следовательно, далекими от абстрагирования. Большинство его формулировок соответствуют аргументации Ноэма Хомски (1956 г. ) в пользу языка как априорной категории, согласно которым «правила» грамматики, действия языка изначально встроены в мозг, а не усвоены из окружающей среды.

Эти абстракции высшего уровня появляются в человеческом сознании как вновь синтезированные мета-системы сознания. Дилтс (1983 г. ) отмечал:

«В НЛП в понятия «я» и воли входят вновь синтезируемые качества. Выбор и решения постоянно связаны со всеми аспектами поведения. Человек только тогда сознает процессы, когда утверждает, что он «контролирует» их» (с. 12).

Не вдаваясь в философский спор о том, действительно ли эти категории существуют априори или мы создаем их в процессе абстрагирования, я предлагаю следующий список слов, позаимствованных у Канта и остальных, — он описывает многие человеческие концептуализации высокого уровня, составляющие большую долю нашей семантичес-

13 По моему велению, по моему хотению!

кой «реальности». Я считаю, что источник этих категорий (внешний или внутренний) значения не имеет. Лично я предпочитаю обращать внимание на тот факт, что все мы сталкиваемся с такими концепциями и концептуальными состояниями.

Время-пространствоПравосудие/Справедливость

Прошлое/БудущееМатериализм

Мужественность/Женствен- Происхождение ностьЭмоциональность

Причина (причинно-следст- Культура

венная связь)Интеллектуальность

«Я» («эго»)Контроль

Самооценка/самоконцепция Ценности ПрочееНравственность

ВзаимоотношенияПоследствия

МотивацияОтветственность

Смысл жизни

Человеческая судьба/предназначение

В опыте первичного состояния мы думаем о таких вещах. Мы мысленно обрабатываем абстрактное понятие «времени», осознаем его, думаем о «причинно-следственной связи», спрашивая, что вызвало, что заставило произойти то или это, думаем очиужском или женском начале и пр. Так мы создаем репрезентации этих абстракций и входим в разные семантические состояния. Мы делаем это, приписывая значение абстракциям.

Затем, развивая в себе мысли и чувства по отношению к кантовским «реалиям» (с помощью наших репрезентаций и абстракций), мы развиваем еще более высокие структурные состояния. Эти мысли-чувства об убеждениях, концептуализациях, представлениях и пр. по поводу других убеждений и концептуализаций порождают еще более абстрактные абстракции. Таким образом мы не только создаем абстракцию «причины-следствия», но и мысли-чувства по поводу причины и следствия и мир причин и следствий. Как вы ощущаете эту причинную обусловленность? Какие мысли и идеи у вас возникают об этих ощущениях? Затем с помощью этих мета-абстракций мы переводим себя в еще более высокие и многослойные мета-состояния.

Обычно мы даже не замечаем этот процесс. Наша способность думать о наших мыслях проявляется так быстро, естественно и неизбежно,. что мы проскакиваем эти логические этапы, не моргнув глазом. Эти процессы также возникают без объявления, поскольку мета-уровням присущи слабые кинестетические компоненты. Кажется (ощущается), что все эти процессы происходят скорее «в голове», чем в организме. Потому, что когда мы кодируем и представляем мысли-чувства о других мыслях-чувствах на первичном уровне, с помощью языка, он перемещает нас от первичных ощущений или чувств сигналов от органов чувств, двига

тельных реакций внутренних ощущений ко вторичным ощущениям или эмоциям (состоящим из познания и чувства), а затем — к ощущениям третьего уровня, или абстрактным эмоциям или ментальным суждениям об эмоциях. Итак, происхождение и характер состояний различается в зависимости от их уровня абстракции. У большинства животных, которые почти не пользуются символами (только сигналами), нет чувств и эмоций второго порядка. Только самые разумные животные способны совершать один метаскачок.

Сортировка мета-структур и фреймов

Все мета-уровни нашего разума состоят из одного и того же «материала», который мы видим на первичном уровне. Мы пользуемся репрезентациями VAK и словами, чтобы создавать значения на мета-уровнях, матрицах нашего разума. Следующий список вопросов в разных категориях дает возможность изучать и выявлять структуры высшего уровня. Пользуясь этими способами, помните, что разные категории — это не разные предметы, а просто иные способы выражения одной и той же мысли, мета-фрейм.

Это означает, что мы можем рассматривать «значение» как убеждение, ценность, идентичность, представление и пр. Каждый фрейм содержит в себе каждую из этих категорий. Запутались? Именно это вызывает у нас путаницу, когда речь заходит о высших уровнях разума. Когда мы номи- нализируем эти категории — «убеждения», «ценности» и пр., — они сбивают с толку нашу психофизику, и мы начинаем думать о них как о «предметах». А это не предметы. Все эти сЛова — не что иное, как выражение различных ментальных процессов, фрейминг, с помощью которого мы создаем нашу нейросемантическую реальность.

1. Значения: «идеи», которые мы держим в голове (чтобы не забыть).

Что это значит для вас? »

Что еще это означает для вас?

Какое значение это имеет для вас?

2. Убеждения: «идеи», которые мы выдвигаем, подтверждаем и подкрепляем.

Что вы думаете по этому поводу?

Насколько вы цените это убеждение?

Есть ли у вас мысли по поводу этого убеждения?

Как вы подтвердили это убеждение?

Насколько весомо это подтверждение?

3. Ценности: «идеи», которые мы ценим, воспринимаем как важные и существенные, или самооценка.

Насколько это ценно для вас?

Как вы относитесь к этой ценности?

Почему она важна или ценна для вас?

4. Идентичность: «идеи» о нашем «я», которыми мы пользуемся для самоопределения.

Это влияет на ваше самоопределение или идентичность?

Как это влияет на ваши представления о себе?

Что это говорит о том, как вы воспринимаете себя?

5. Относительность: «идеи» о других идеях.

Что вы думаете об этом?

Как вы относитесь к этому?

Что приходит вам в голову при этой мысли?

6. Принципы: «идеи», которые мы воспринимаем как рекомендации, законы, подтвержденные выводы.

Каких принципов вы придерживаетесь в этом случае? Как вы понимаете..?

Как действует эта идея?

7. Решения: «идеи», которые мы отделяем и «отсекаем» от других идей или вариантов, чтобы одним сказать «да», а другим — «нет».

Какими решениями это обусловлено?

Так как вы поступите?

Как вы закончите фразу «я буду... »?

Или, если хотите, «я выбираю... »?

Или «я считаю... »?

8. Намерения: «идеи» о ваших мотивах, намерениях, желаниях, стремлениях.

Каковы здесь ваши цели?

Каковы здесь ваши намерения?

Чего вы добьетесь?

А когда вы добьетесь того, чего хотите, что это вам даст?

Почему это так ценно для вас?

9. Результаты: «идеи» о наших целях, результатах, желаемых исходах.

Чего вы хотите в итоге?

Чем, по-вашему, должно все завершиться?

Какими, по вашему мнению, будут последствия?

10. Представления: «идеи», которые служат ментальной «опорой» для вашего мира.

Как вы это понимаете?

Что вы об этом знаете?

11. Ожидания: «идеи» о том, что мы предчувствуем.

Чего же вы ожидаете?

Как вы научились ждать этого?

12. Парадигмы, модели, схемы: «идеи», которые мы объединяем как более сложные карты мира.

Какая парадигма (модель, схема) управляет этим?

На какую парадигму вы опираетесь в этих представлениях?

13. Метафоры, нелингвистические символы: идеи, которые мы формулируем нелингвистическими способами.

Что это такое?

Если это был бы цвет, то какой?

А если бы животное?

Какой бы это мог быть звук?

Если бы вы писали об этом стих или рассказ, что бы

вы написали?

Нейросемантическое упражнение

Чтобы выявить у кого-либо эти абстракции высшего уровня, мы обычно «отмечаем» их на шкале специфичности/абстракции (Джеймс и Вудсмолл, 1988 г., с. 194; Холл и Боденхеймер, 1997 г., Приложение). Мы можем сделать это с помощью мета-вопросов: «Что вы чувствуете по отношению к этому? » Повторение вопроса позволяет нам поднимать собеседника на более высокие мета-уровни. Так он достигает собственных «логических уровней».

Я убедился в эффективности этого метода во время обычного консультирования, бизнес-консультаций и семинаров. Чтобы выявить в системе логических уровней како- го-то человека мета-уровни, нам необходимо только задать вопрос о значении, которое этот человек придает значению (значение @ значения). Так «смываются» семантические реалии и происходит переход в сферу нейросемантики.

Чтобы попробовать этот метод, просто выберите одну из кантовских категорий или любое убеждение, ценность, представление, а затем примените к нему вопросы метауровня.

«Как вы относитесь к этому убеждению? »

«Какие чувства вы испытываете к нему? »

«Что оно говорит о вас и вашем будущем? »

Чтобы перейти к категории «я», спросите: «Каких убеждений (знаний, надежд) вы придерживаетесь о себе? », «Как вы относитесь к этому? ». Для работы с категорией эмоций, или, конкретнее, негативных эмоций, — «Как вы относитесь к негативным состояниям или воспринимаете их? »

Во время тренинга мета-состояний я прошу участников выбрать кантовскую категорию, с которой у них возникают проблемы. Многие выбирают «взаимоотношения», «время», «конфликты», «смерть», «ответственность». Но что бы они ни выбрали, этот способ позволяет выявить логические мета-уровни негативного отношения к этой категории. А нам известно, что проблемы создает тот же самый фрейм, который они применяют к этой концептуальной категории.

Затем, во время групповых занятий, участники тренинга поднимают друг друга на высшие уровни с помощью ресурсных мета-вопросов. «Как ты относишься к этим мыслям и чувствам об этом? » Затем, чтобы создать чудесное и мощное смещение, они применяют следующий способ:

«Если бы у тебя не было никаких затруднений с этой концептуальной категорией... как бы ты жил, думал, чувствовал, действовал, существовал в мире без этих затруднений, как описывал бы свой опыт... мы понимаем, что это невозможно, поэтому просто сделай вид, что совершил такое смещение, и начни подробно описывать свои ощущения... »

Терапевтическое выявление логических уровней (упражнение «Закончи фразу»)

Мы, люди, не в состоянии отключить свое саморефлек- сивное сознание. Если сомневаетесь — попробуйте. Какие мысли и чувства только что пронеслись у вас в голове по поводу отключения? Мы постоянно и неизбежно создаем концепции и состояния о том, что думаем и чувствуем.

Именно поэтому нам так легко запутаться в собственных мыслях и чувствах по поводу других мыслей и чувств и устроить настоящую мета-неразбериху.

«Вы слишком много думаете! »— скажет кто-нибудь.

Но проблема возникает не от переизбытка мышления. Беда в том, что мы не в состоянии отслеживать свое мышление и применять к нему контроль качества. Рефлексивное мышление способно завязать человека узлом, положить начало несуществующим циклам, где бесконечные мысли наслаиваются на другие мысли, пока мы не перестаем осознавать саму рефлексивность. Проблему усугубляют циклы без выхода, когда мы перескакиваем на другой уровень и боимся предыдущего, злимся на него, демонстрируем самоуничижение и пр. Аутфрейминг негативными эмоциями только подкрепляет рекурсивные циклы. Не замечая логических уровней, которые наше сознание «преодолевает одним прыжком», мы легко можем перепутать уровни. Это приводит к ошибкам категорий логических уровней.

Чтобы конкретно рассмотреть процесс создания патологических мета-состояний и обращения психической энергии против самого себя, воспользуйтесь приведенными ниже вопросами, вызывающими конкретные реакции. На семинарах я предлагаю участникам записать на листе единственный вопрос, а потом как можно быстрее дать пять-десять ответов, не оценивая их и не проверяя правильность их написания. (Если вы оценили свой ответ как «жуткую глупость! », вы только что обратили на первую мысль мысли и чувства о «глупости». )

«Запреты в моей жизни -... »

«Я нетерпимо отношусь к... »

«Состояния, которых я себе не позволяю... »

«Я запрещаю для себя и/или окружающих состояния... »

«Желания, которые я не позволяю себе осознать... »

«Неприемлемыми я считаю стремления к... »

«Чего я боюсь в X (любая негативная эмоция), так это... (заменить X можно словами из списка: отвращение, ненависть, страх, гнев, смущение, стыд, раскаяние, религиозные чувства, трепет, оптимизм, надежда, любовь, сексуальность, мщение, величие и слава и пр. ).

Выявление ожиданий

Чего вы ждете от себя? Ожидания каких-либо состояний приводят к сбывающимся пророчествам типа: «Чего мы ждем, того и добьемся! » Предлагаю вам следующие начала фраз как способ выявления сбывающихся пророчеств, которые продолжают управлять вашей жизнью исподволь, незаметно для вашего сознания. Такие сбывающиеся пророчества действуют на мета-уровнях как аттракторы самоорганизующихся систем. В этом и заключается их опасность. На каждое начало фразы придумайте 5—10 окончаний, причем как можно быстрее. Каждую фразу и ее окончания записывайте на отдельном листе.

«В случае разочарования я ожидаю мыслей и чувств... »

«Когда меня отвергают, я ожидаю, что буду мыслить и чувствовать... »

«Когда меня критикуют... »

«Когда я узнаю характерный для меня недостаток... »

«Когда я злюсь... »

«Когда мне страшно... »

«Когда мне горько, тоскливо, грустно... »

«Когда я ощущаю раскаяние... »

«Когда я чувствую себя слабым или уязвимым... »

«Когда я признаю, что совершил ошибку... »

«Когда я разочарован в самом себе... »

В структурном отношении самоожидания идентифицируют когнитивно-эмоциональную систему, включающую логические уровни. Это относится конкретно к уникальной структуре, обуславливающей жизнь индивидуума. Выявляя такие структуры, особенно пристально следите за спиралями характеристик. Так называется характерный способ реагирования, настолько хорошо усвоенный, что мы применяем его «по умолчанию». Затем он начинает создавать спирали характеристик: негативность, чувство жертвы, невнимательность, самоуничижение и пр. Возникает циклический эффект, которого мы можем достичь и в нашей стратегии мета-уровня. Мы ненавидим свой гнев, а потом осуждаем себя за эту ненависть и т. п.

Распознавание молекул убеждений и молекул молекул

В «Изменении систем убеждений с НЛП» Роберт Дилтс (1990 г. ) ввел понятие синестезии убеждений. Он отмечал, что в стратегии мы имеем последовательность репрезентативных систем, а в синестезии эти репрезентации «сгруппированы все вместе» и «питают друг друга» (с. 29). На примере синестезии «фиаско» Роберт выявлял структуру, сортируя репрезентации и ориентируя их в соответствии с оценочной ключевой информацией. Он просил собеседника «войти в это состояние, испытать чувства, сместить взгляд вправо, а потом перенести все звуки влево... » (с. 30).

Этот процесс позволяет нам и выявлять, и одновременно анализировать мета-уровневую стратегию. Все потому, „что он позволяет нам отслеживать «перемещения мозга» и по горизонтали (линейные), и по вертикали, поскольку стратегия часто перепрыгивает на другие логические уровни — по мере того, как у человека появляются мысли о мыслях или чувствах, относящихся к другим чувствам, и пр. Роберт задавал вопросы, предполагающие более высокий логический уровень: «Если у вас плохие ощущения (К" ), как вы узнаете, что они «плохие»? » (с. 32). Этот мета-вопрос выявляет высшие фреймы, которыми мы пользуемся для определения и описания. Чтобы ответить на этот вопрос, нам придется подняться выше — от уровня К до наших оценочных суждений о нем.

Роберт говорил только о молекулах убеждений, но с таким же успехом мог бы говорить о молекулах молекул. При этом он ввел бы в модель логические уровни. Просто задавая любой вопрос мета-уровня, мы выявляем высший фрейм и «смываем» его. После этого нам остается только разложить на составляющие молекулу убеждения со всеми ее репрезентациями VAK и мета-уровнями и попросить:

«А теперь отступите на минуту и посмотрите на все эти компоненты убеждения. Возможно, вы захотите привнести в нее что-то новое и лучшее, применить то, благодаря чему молекула станет полезнее вам». Поскольку любое сообщение о сообщении (применение любой модальности, первичной или мета) осуществляет аутфрейминг путем перехода на более высокий уровень, так мы обнаруживаем больше информации, одновременно изменяя, заменяя, перестраивая и встраивая нечто новое.

Выводы

• Продолжая выявлять мета-стратегии с применением сенсорных репрезентативных систем и нейрологичес- кой оценочной информации и поднимаясь по логическим уровням, мы все шире пользуемся мета-репре- зентативными системами языка и символами, относящимися к другим символам. При этом необходима точная настройка ушей и глаз, чтобы слышать и видеть мета-уровни в ходе работы с людьми, имеющими свой субъективный опыт.

• Итак, какое общее ощущение умения и уверенности вы хотели бы развить в связи со своей способностью переходить на мета-уровни в мыслях и чувствах и строить диалог с другими людьми? Предположим, что вы делаете это ради развлечения, в игривом настроении... Как это могло бы обогатить вашу учебу?

Глава 15

Использование: ресурсы мета-уровней

Общий обзор использования стратегий

Использование — практическое применение выявленных и проанализированных стратегий. Этим словом называется то, что мы делаем с моделью после того, как выявили или разработали ее. Дилтс и др. (1980 г. ) назвал необходимыми для использования три навыка НЛП: настройку, гибкость и якорение.

Настройка

Мы настраиваемся на стиль мышления другого человека, его репрезентативные системы, последовательность репрезентаций, нейрологические и лингвистические формы и пр. Мы делаем это в связи с тем, как человек пользуется своей моделью мира и стратегией для конкретного опыта. Настройка на чужую объективную реальность обычно вызывает у этого человека ощущение связи — понимания, общего языка, доверия.

Гибкость

Мы пользуемся навыком гибкости, варьируя наши реакции при работе со стратегией, будь она нашей или чужой.

Мы делаем это, чтобы постоянно уточнять свое движение к желаемой и выбранной цели. Когда мы замечаем, что некая реакция не работает, мы совершаем смещение и демонстрируем другую реакцию. Мы меняем свое поведение.

Эта намеренная гибкость позволяет нам пользоваться обратной связью в определенных целях, чтобы добиться результата.

Якорение

Мы пользуемся якорением, связывая раздражитель с определенной реакцией (мыслью, чувством, сенсорной репрезентацией, состоянием). При этом якорение выступает в роли техники, с помощью которой мы можем переместить опыт собеседника в пространственно-временных координатах. Якорение, которое считается «дружественной» разновидностью классической выработки условного рефлекса (Павлов), позволяет управлять опытом во множестве систем символов.

В основополагающем труде «НЛП, том 1» его основатели называли якорение процессом достижения и повторного достижения репрезентаций, а затем — перенесения опыта из ресурсной стратегии, чтобы внедрить его в другую стратегию. Якорение они применяли также для создания нового референтного опыта. С помощью всех этих стратегических навыков моделирования они действовали в сферах образования, бизнеса, продаж, рекламы, подбора кадров, медицины, права и психотерапии.

• Теперь, имея модель изменчивых логических уровней мета-состояний, как мы можем продвинуться в сфере моделирования, применяя мета-уровни и процессы перехода на мета-уровни?

• Какую роль сыграют мета-уровни в процессе использования?

Конечно, мы будем продолжать пользоваться процессами НЛП и навыками настройки, гибкости и якорения. В сущности, при переходе к мета-уровневым структурам нам понадобится еще больше способностей и навыков управления этими мощными процессами. Внедрение мета-уровне- вых структур в нашу модель моделирования требует развития и усовершенствования этих фундаментальных навыков. В конце концов, теперь нам придется иметь дело с большим количеством переменных и большей сложностью. Принятие во внимание мета-уровней — еще один пример важности основных рекомендаций НЛП, а именно:

«Реакция собеседника или группы указывает на смысл ваших слов для этого человека (или группы), независимо от того, какой смысл в эти слова вкладывали вы».

Эти коммуникационные предпосылки НЛП означают: если кто-то истолковывает мои слова не так, как я, значит, взяв на себя ответственность за этот результат, я должен изменить поведение. Я буду продолжать менять свои поведенческие реакции, пока не найду способ донести смысл своих слов до собеседника.

В этой модели обратная связь позволяет нам определить, когда и в какой степени наша реакция вызывает ту реакцию, на которую мы рассчитывали. А это указывает, менять нам поведение или не менять. Таким образом, наша способность делать сенсорные отличия становится самым ценным ресурсом при работе с людьми и их стратегиями.

Корректирующая обратная связь показывает, как внедрять модель ТОТЕ, как пользоваться ею в повседневной жизни. Я имею в виду смысл, который вкладывали в модель ТОТЕ Миллер, Галантер и Прибрам (1960 г. ): в осуществление наших поведенческих программ входит определение цели (желаемого результата), а потом постепенное изменение

нашей реакции в стремлении достичь этой цели, о которой мы продолжаем помнить.

Сначала мы выбираем желаемый результат, потом проверяем, достигнут он или нет. Если нет, мы начинаем действовать. Мы совершаем поступки, чтобы что-нибудь изменить и приблизиться к цели. Потом мы снова проводим проверку {тест). Мы сравниваем нынешний опыт с желаемой целью. Соответствуют они или нет? Если да, значит, мы достигли цели. И мы выходим из программы поведения. Больше нам нечего делать. Если соответствие не выявлено, мы продолжаем действовать. Мы продолжаем подстраивать переменные наших поступков и реакций.

В этом постоянном процессе стремления к нашим целям способность получать корректирующую обратную связь полностью управляет нашей способностью постепенно расти, развиваться и улучшаться. Без такой обратной связи нам недостает необходимой информации о нашем продвижении к цели. Обратная связь помогает нам подстраиваться, исправляться, совершенствоваться.

Навыки использования

Использование как процесс моделирования — предполагает применение полезных дополняющих стратегий. Так какие же особые навыки нам необходимы на данном этапе работы с данными стратегиями? Какие навыки особенно важны при работе с мета-уровнями? В качестве резюме я перечислил необходимые умения, играющие решающую роль в Применении и внедрении этой модели.

1) Навык мета-мышления и мета-вербализации

В НЛП давно описан «переход на мета-уровни», но обычно ему находили очень ограниченное и общее применение. Сегодня, совершая мета-перемещения в моделировании, мы должны приобретать это умение в числе других полезных умений (например, настройки и лидерства, выявления лингвистической оценочной информации, выявления нейрологической оценочной информации, якорения и пр. ). Кроме того, нам необходимы умения оценивать специфичность процессов, включая с «движением по метауровням», а именно мышление, вербализация и концептуализация на мета-уровнях.

Рассмотрим следующий пример, чтобы придать живость вышесказанному. Этот пример взят из «НЛП, том 1».

«Один из участников наших семинаров за несколько лет пять раз начинал изучать французский и каждый раз проваливался на экзамене. Плохим студентом он не был, по другим предметам успевал хорошо. Учить французский он продолжал потому, что он ему был необходим для диплома, и тсчитал, что рано или поздно наконец сдаст экзамен. Кроме того, за пределами класса он говорил по-французски все лучше, а это был явный показатель того, что он занимается успешно.

Применив трансдеривационный поиск, мы обнаружили, что в начале каждого экзамена, когда ему вручали билет, происходило сильное негативное четырехкомпонентное якорение с воспоминаниями о первом учителе французского, которого этот студент ненавидел. Разумеется, он сразу забывал все, что выучил к экзамену.

Тревожась при мысли об очередном провале, он замкнул два первых негативных опыта в цикл, заякорив один о другой. Дальше — больше: сдать экзамен ему не удалось. Так повторялось несколько раз и стало сбывающимся пророчеством. Каждый раз на экзамене по французскому начинался внутренний диалог, в котором звучало что-то вроде: «О нет, если я и на этот раз провалюсь... а я обязательно провалюсь».

Поскольку этот диалог и негативные чувства были прочно заякорены на контекст экзамена, студент не мог воспользоваться своей обычно успешной ресурсной стратегией.

А‘, V*, К', 0 -> К‘-

Негативная четырехкомпо- Тревога из-за экзамена

нентная реакция на первого учителя французского

В качестве решения в четырехкомпонентную реакцию и диалог были введены другие ресурсы, у студента появился хорошо обусловленный якорь для расслабления и применения стратегии вспоминания» (с. 156-157).

Эта линейная стратегия сработала прекрасно, но в ней не были учтены мета-уровни концептуальных и семантических состояний, которые этот студент создал для себя и впоследствии испытывал в контексте изучения французского языка. Стратегия не выявила его «логические уровни» (его психологику), которые и вызвали путаницу со «сбывающимся пророчеством». Вы заметили мета-уровни в этом описании? Если нет, значит, воспользуйтесь этой возможностью, чтобы попрактиковаться в переходе на мета-уровни прямо сейчас. Снова перечитайте пример, чтобы понять, какие мета-уровни в нем упомянуты. Особое внимание уделите паттернам мета-языка и лингвистическим маркерам в описании, упомянутым в предыдущей главе.

Мое внимание привлекла строчка «тревожась при мысли об очередном провале». Что студент думал и чувствовал в этот момент процесса? Идеи. «Мысли об... » Студент перешел на мета-уровень сознания и рефлексивно мыслил и чувствовал

опредшествующих мыслях и чувствах. Здесь слово «при» — лингвистический маркер прыжка на более высокий уровень осознания.

Рис. 15. 1

Мета-уровневая стратегия провала на экзамене

Совершая концептуально это мета-перемещение, молодой человек создавал семантическую конструкцию, которая в свою очередь вызывала «короткое замыкание» его стратегии вспоминания. В конце концов, сбывалось пророчество — еще один лингвистический маркер. Эти слова предполагают рефлексивность, обращенную на себя и образующую цикл.

Она подразумевает, что студент методом прямой связи переносил вперед некую идею и/или эмоцию. В данном случае возникали замкнутый цикл и, соответственно, программа «выхода нет». И наконец, отметим оборот «тревога по поводу экзамена». Здесь выражение «по поводу» служит маркером мета-уровня. Схематично изобразить этот опыт, привлекая моделирование НЛП и мета-уровни, можно следующим образом:

Вербальное описание моделирования того, как этот студент входил в класс и вводил себя в определенное состояние и мета-состояние (и мета-неразбериху), выглядит так.

1) Он входит в класс. У него в руках оказывается билет, и сам экзамен провоцирует внутренний трансдеривационный поиск (ТДП) в другом времени и месте личной истории. Этот триггер вводит студента в концептуальное состояние «времени», а именно — «прошлого времени» (его первое мета-состояние).

2) Затем он обращается к воспоминаниям (второе мета-состояние) о бывшем учителе. При этом студент оказывается в другой концептуальной реальности, закодированной словом «учитель» или «первый учитель французского». В ответ на эту концепцию у него возникает набор репрезентаций VAK (мысли-чувства), отображающий его реакцию на того учителя. Студент приходит в состояние презрения (третье мета-состояние).

3) Затем, думая об этом, он переходит к другим концептуальным мыслям — на этот раз к более обобщенной концепции «очередного провала на экзамене». По отношению к этим мыслям студент испытывает тревогу. Таким образом, перейдя на мета-уровень, он сталкивается с высшими референтными фреймами, создающими для него мрачный и негативный фильтр восприятия. Это осознание он переносит в настоящее, и в контексте экзамена, при наличии мета-уровневого познания и чувств, оно портит нынешнюю ситуацию. Затем эта проекция ограниченного убеждения (токсической мысли или «мысли-вируса») мешает студенту обратиться к имеющимся ресурсам.

Так моделируются мета-уровни и структурные циклы, запускающие программу эмоционального поведения тревоги на экзамене, которая приводит к провалу. Зная, как студент делал это, как мы можем помочь ему? Что можно предпринять?

1) Одно из решений НЛП с применением мета-уровней — предложить студенту осознать свои мета-перемещения. Здесь понимание, как мы делаем что-либо, как создаем определенный паттерн и запускаем его, позволяет разобраться в ситуации, и иногда этого бывает достаточно, чтобы найти, решение. Объяснений «почему? » здесь нет, зато есть объяснение «как? ». Иногда, но не всегда, понимание, как мы продолжаем создавать себе проблемы, позволяет нам отказаться от этого. «А, так вот чем я все порчу! » Затем можно провести экологическую проверку привычным нам способом управления мозгом.

«Значит, теперь, когда вы знаете, как переходить на мета-уровень к мыслям о том учителе и создавать презрение по отношению к нему, разберемся, как можно воспользоваться этим умением. Улучшает ли оно вашу стратегию обучения? Придает ли вам ресурсы в контексте образования? »

Так возникает еще одно мета-перемещение. Эти метавопросы предлагают человеку концептуально подняться над процессом и оценить его общую полезность. Каких результатов можно от него ждать? Зачастую этот способ предлагает человеку диссоциироваться от чувств, связанных с его ментальным поведением, и ассоциироваться с сильным желанием преуспеть.

«А, так вот что я сделал! И это не помогло. Пожалуй, надо выбрать что-нибудь другое! »

Таким же способом можно усилить мотивацию.

«Это на самом деле неэффективно! Абсолютно. Хватит! »

(Говоря «нет! » структуре, мы опровергаем ее, тем самым освобождая место для новой программы. )

2) Еще одно решение (или следующий шаг) предлагает сделать контр-мета-перемещение.

«Теперь, зная о всех своих негативных и презрительных мыслях и чувствах, подумайте, что бы вы могли оценить в том учителе? Было ли в нем хотя бы одно достоинство, которое вы могли бы оценить? »

Задавая эти мета-вопросы, мы предлагаем человеку задуматься об исключениях из старых фреймов. У него возникает желание создать контр-пример презрению к учителю и перейти к положительной оценке какого-то качества этого учителя. Каких результатов можно ожидать? Обычно восприятие человека смягчается, становится шире, способствует разрушению жестких и узких фреймов прежнего восприятия.

[Вы узнали в этой реакции контр-пример реплик разума? Мы опять-таки пользуемся мета-перемещением, чтобы помочь человеку высвободить пространство для новых решений, разрушить старые фреймы и освободиться от них. ]

3) Еще одно решение — рефрейминг «тревоги по поводу провала» как старого бесполезного якоря, «стресса», «предчувствия» на «радость перед долгожданной победой».

«Что касается ощущений тревоги относительно мысли об экзамене, интересно, какими бы они стали, если бы вы считали их признаком предвкушения чего-то неизвестного, а может, даже радостным предчувствием того, что вы выдержите испытание... как видно по вашему неглубокому, но частому дыханию и напряжению тела, вы, что-то предвкушаете... »

Такой рефрейминг (то, что сначала называлось паттернами «ловкости языка») в книге «Реплики разума» (Холл и Боденхеймер, 1997—2000 гг. ) предлагает новый, иной способ фрейм-инга события или поступка. Когнитивный фрей- минг действует как мета-перемещение, поскольку берет опыт или событие первичного уровня и встраивает его в некий референтный фрейм. Сам фрейм существует на метауровне по отношению к сенсорным данным о том, что произошло, когда, с кем и пр.

Занимаясь рефреймингом, мы создаем новый референтный фрейм вокруг тех же данных и в конце концов говорим: «Не так, а этак». «Это означает не X, a Y». «Все это следует относить не к когнитивной категории или сфере познания X, а к другой сфере и рассматривать с другой точки зрения».

4) Можно предложить еще одно отступление от фрейма с целью еще более высокого мета-перемещения.

«И если вы полностью принимаете тревогу перед экзаменом, значит, можно успокоиться относительно этой тревоги, сделать глубокий вдох и впустить ее в сознание, освоиться с ней... вдыхать ее, затем выдыхать... принимать и охватывать так, чтобы чему-то у нее научиться. Возможно, вы будете наслаждаться этим процессом, если поймете, что им управляете вы... »

В мета-состояниях мы называем это перемещение аут- фреймингом. Структура опыта остается прежней, просто совершается перемещение за пределы всех фреймов с целью создания более широкого фрейма или контекста. При этом происходит аутфрейминг. У нас появляется способность одним махом преображать все. В конце концов, высшие фреймы всегда обуславливают низшие и управляют ими. В «Модели реплик разума» мы обновили их и придали им форму логического уровня. При этом мы обнаружили, что большинство вербальных форм рефрейминга и давних паттернов «ловкости языка» действуют как перемещения аут- фрейминга.

2) Навык мета-состояний

Еще один жизненно важное умение — создание мета-со-. стояний, как видно на примере некоторых предыдущих решений. При помощи такой модели логических или мета-уровне- вых состояний сознания мы узнаем, как сами мета-состояния стали настолько мучительными, и понимаем, как их можно прекратить. Кроме того, мы учимся переводить наши мета-состояния в мета-состояния — осуществлять аутфрейминг.

В книге «Убить дракона» (1996—2000 гг. ) я пользовался метафорой убийства, укрощения или превращения «дракона» путем введения токсического «состояния-дракона» в мета-состояние. При этом к мета-состоянию дракона применяется новое ресурсное состояние. Ключевые ресурсные состояния, которыми я обычно пользуюсь, — оценка, принятие, спокойствие, экологическая проверка, оценка оценки, радость, игривость и пр.

Общий паттерн самоуправления негативными эмоциями. включает следующие шаги:

1)Выявление проблематичного эмоционального состояния.

Выявите эмоциональное состояние, которое вам трудно

контролировать: гнев, страх, отвращение, сексуальное влечение, религиозное чувство и пр.

2)Обращение за разрешением.

Обратитесь в себя, успокойтесь и произнесите тихо и успокаивающе (голосом, который придаст вашему опыту мощь и комфорт): «Я разрешаю себе почувствовать X... » После этого обратите внимание на свои внутренние реакции, наблюдая за репрезентациями VAK или языком в связи с разрешением. Если у вас возникнут возражения, определите, какие.

3)Получение разрешения.

Дайте себе разрешение уверенным голосом, производя рефрейминг возражений. «Я даю себе разрешение почувствовать этот страх, зная, что он подает сигнал опасности, и я охотно принимаю его^ чтобы выявить опасность, — неважно, есть она или нет... » Следует упомянуть и возражения, чтобы они стали корректирующей обрат-, ной связью.

4)Создание мета-состояния эмоции с помощью мощных ресурсов.

Выявите мощные ресурсные фреймы — принятие, оценка, спокойствие, вдумчивость и пр., а затем с их помощью переведите эмоцию в мета-состояние. «И обратите внимание, что происходит, когда вы смотрите на этот страх оценивающе... вы можете разозлиться на то, что посягает на ваши ценности, и сделать это спокойно и с достоинством... »

5)Проверка экологии и при необходимости добавление рефреймов.

«Предположим, что вы всегда делаете глубокий вздох и достигаете состояния спокойствия и ясности по отношению к своему гневу... зная об этом, вы получаете выбор... вы полностью настроены на это? Ничто не вызывает у вас возражений? »

6)Настройка будущего.

«Представьте себя в завтрашнем дне с честным принятием гнева, принятием, которое даст вам возможность постоянно ощущать спокойствие по отношению к гневу, чтобы вы сохраняли присутствие духа в трудных ситуациях,., и Оцените это приобретение».

3) Признание управляющего/организующего влияния мета-уровней на низшие уровни

Концептуальное представление об уровнях и их взаимодействии в системе внутренних связей позволяет

нам понять гештальты и общие структуры, возникающие при выборе мета-позиции. Перемещение на высший логический уровень, а потом привнесение на этот уровень ресурсов с целью воздействия на низшие уровни позволяют провести аутфрейминг низших уровней высшими.

Например, предположим, что некий человек вырос в доме, где получил следующие уроки о доме, о себе, родителях и пр.

1) «Жизнь мучительна». «У меня было тяжелое детство, все шло наперекосяк, я страдал от боли, обид, оскорблений и пр. ». Такие мысли, несомненно, ввергнут его в состояние дистресса, боли и обиды.

2) «Яни на что не гожусь! » Это приводит к состоянию некомпетентности, неэффективности, бессилия. Предположим, у мальчика эти два состояния наложились. Какое мучительное когнитивное семантическое состояние при этом получилось! Теперь он находится в сложном состоянии стрессовой некомпетентности, жить в котором, при почти полном отсутствии ресурсов, крайне тяжело.

3) «Людям доверять нельзя». «На маму не стоит наде-. яться, отец не заслуживает доверия; остальные люди

тоже могут меня подвести». Теперь наш мальчик добавляет это состояние к остальным и приходит в состояние недоверия вдобавок к стрессовой некомпетентности.

4) «Жизнь — дрянь! » (Выражение когнитивного суждения об отвращении к тому, как обстоит положение. ) Вместе все эти состояния создают фрейм, крайне бедный ресурсами. Итак, этих негативных состояний четыре.

Поскольку человеческое сознание неизбежно переходит на мета-уровень по отношению к этим урокам и порождает мысли и чувства об этих уроках, представим себе, что наш мальчик вырос и пришел к выводу, не являющемуся ресурсом. Здесь он выражен в виде причинно-следственного убеждения об опыте и будущем:

«Если у тебя было тяжелое детство, оно испортит тебе всю жизнь и будет определять будущее! »

Это означает, что на мета-уровне это новое сообщение (поскольку оно находится выше остальных, как сообщение

одругих сообщениях) не просто добавляется к остальным состояниям, г. умножается на них и переводит их на новый уровень боли.

Как мета-состояние убеждения, значения, ценности это состояние высшего уровня, состояние «ожидания новой боли» и «я всегда буду жертвой» будет управлять состояниями низших уровней. Если мальчик по-настоящему верит в них, тогда эта вера задает референтный фрейм и фрейм значения. Затем этот навес сознания будет фильтровать и отвергать все прочие уроки на уровне первичных состояний. Отправьте этого парня на курсы Дейла Карнеги, дайте ему позитивный опыт взаимоотношений с подругой, предложите книгу об эффективном разрешении затруднений и пр., и его высший фрейм будет всецело отрицать эти новые уроки. Старые фреймы будут организовывать его опыт в соответствии с референтами. Получая любой позитивный опыт, юноша будет думать:

Рис. 15. 3

Умножение состояний по Бейтсону

«Да, все это позитивное мышление действует - на других людей».

«Да, Джен — хорошая подруга, но если она узнает меня поближе, она меня оттолкнет, как все остальные».

«Да, полезно запоминать имена людей, вызывать у них позитивные чувства и пр., но все это ненастоящее. Все просто притворяются».

Сообщения, представления, восприятие, убеждения, значения, ценности и пр. стали фреймами мета-уровня, ко-

торые теперь доминируют в его мыслях и чувствах, контролируют и организуют их. Это плохая новость.

А теперь хорошая: мы можем перевести наши мета-состояния в мета-состояния.

Предположим, мы получаем следующий урок и переводим его на мета-уровень, к другим урокам. И проводим аутфрейминг.

«Все эти старые уроки возникли как уроки детства у ребенка, мышлению которого было присуще множество когнитивных искажений, неверных убеждений, ошибочных представлений, как свойственно детям такого возраста. Но теперь я воздерживаюсь от такой персонализации. Она имела смысл в пять или четырнадцать лет, тогда она помогла мне выжить, но теперь совершенно бесполезна».

Эти новые мета-уровневые мысли и чувства вызывают состояние осознания, с помощью которого можно сбросить со счетов ранние уроки. В структурном отношении при этом отвергаются наши прежние отрицания (рис. 15. 5). У нас появляется новое мета-восприятие, которое помогает нам заново классифицировать, проанализировать и отнести к новой категории старую боль. Возникает новый фрейм — придающий сил и освобождающий.

Здесь мы вводим себя в мета-состояние таким образом, что сообщение высшего уровня реорганизует низший уровень, создавая новые, более продуктивные взаимоотношения. При этом возникает очень важный перенаправляющий вопрос:

«Какое мета-восприятие, представление, убеждение, значение и пр. функционировало у меня в голове как мета-состояние отрицания, отфильтровывающее, полезные решения? »

«Каким мета-восприятием, представлением, убеждением, значением и пр. я мог бы воздействовать на мои мета-состояния, чтобы совершить общее смещение и возродиться к жизни? »

Отступая в сторону, мы не только оцениваем свои состояния — наши мета-состояния позволяют нам спросить: «Помогает ли мне эта программа (или состояние), меняет ли положение к лучшему? Улучшает ли она мою жизнь? Придает ли мне ресурсов? »

Эти мета-вопросы переводят нас на уровень «мета» по отношению к нашим мета-состояниям. Проведение экологической проверки наших мета-состояний дает нам возможность что-либо менять на более высоких логических уровнях. При этом наши высшие ресурсы оказывают воздействие на всю систему, до самых низших уровней. Так мы приходим в состояние мета-выбора, аннулируем свое чувство жертвы, чтобы выбирать, как «настраивать свой разум».

Какими бы ни были наши убеждения, относящиеся к предмету, человеку или событию, они не становятся реальными — по крайней мере, внешне. Все они реальны только внутренне и субъективно, для нас. Поскольку убеждения составляют внутреннюю реальность, они вступают в связь с нашей нервной системой, чтобы реализоваться (проявиться) в нашем организме, эмоциях и поведении. Следовательно, мы должны задать себе еще более важный вопрос, чем вопрос об истинности нашего убеждения.

Нам. надо спросить себя: «Служит ли эта мысль, осознание, убеждение и т. п. мне продуктивным и эффективным образом? Придает ли она мне ресурсов? »

Большинству людей хочется произвести «метаморфозу», изменив содержание наших старых состояний. Это наследие традиционной психологии, сосредотачивающей внимание скорее на содержании, чем на структуре. Мы стремимся пройтись по каждому уроку, убеждению и представлению и подвергнуть его сомнению, чтобы сместить первичное состояние. И это может помочь. При наличии

достаточного времени, усилия и новых уроков можно осуществить достаточно сдвигов и ввести достаточно изменений, чтобы таким образом построить вывод нового уровня мета-обучения, тем самым вызвав новое мета-состояние. До сих пор многие психологические практики делают акцент на внесение изменений именно таким способом.

Однако зачастую такой подход не работает и не может работать. Почему? Если у человека есть референтный фрейм высшего уровня, запрещающий, препятствующий и противоречащий изменениям первичного уровня, он все равно будет преобладать. Вероятно, этим объясняются 95% случаев сопротивления, неудач и проблем в традиционной терапии.

Но у нас есть иной способ изменить личность человека. Можно двинуться более высоким путем. Мета-состояния как модель предлагают способ убивать, укрощать или преображать старые «состояния-драконы». Вместо того чтобы вести борьбу на уровне первичных состояний и убивать или преображать каждую вредную мысль, эмоцию, идею или физиологическое проявление, можно подняться на более высокий уровень и оттуда перевести в мета-состояние весь гештальт. Затем можно убивать, укрощать или преобразовывать «дракона» мета-состояния сверху, одним ударом — решительным аутфреймингом. Доктор БоДенхеймер, применяющий к модели мета-состояний эту дополнительную технику, говорит, что такие процессы мета-терапии позволили ему вдвое сократить время, требующееся для решения терапевтических проблем.

Такой способ действия означает, что мы можем оставить старые идеи нетронутыми, но при этом не бояться их. Нам незачем менять непосредственно их, чтобы породить трансформационные мысли, чувства и поступки. Незачем

14 По моему велению, по моему хотению!

нам и бояться того, что старые идеи вновь будут приведены в действие. Почему? Потому, что мы обезвредили их яд на мета-уровне, построив высший фрейм, который преображает низшие состояния и делает их несущественными. Мы можем заново их классифицировать. Проводя их аутфрейминг, мы классифицируем их в новом контексте более высокого уровня. Это позволяет нам выявить старых драконов и тем самым посадить старых драконов в железную клетку, которая замкнет и уничтожит их энергию.

«Да, в пятилетнем возрасте именно так я думал и чувствовал» (неэмоциональное наблюдение).

«Как глупо, что я пришел к такому выводу, но так получилось. Наверное, так все сложилось в моем пятилетием мозгу» (оценка своего молодого «я»).

«Да, в десять лет я считал, что мне живется трудно. Это мнение в точности отражало мое тогдашнее восприятие» (оценка старых убеждений как демонстрации уровня компетентности в то время).

«Мне больше незачем пользоваться старыми программами, теперь я могу строить новые модели мира, видеть и слышать, как я живу, оценивать себя и свое стремление к радости и полезной деятельности».

Эти мета-уровневые референтные фреймы помогают нам оглянуться в прошлое на наши глупые убеждения и нелепые идеи и посмеяться над ними. Сам процесс восприятия самого себя менее серьезно (процесс создания мета-состояния) позволяет нам реагировать с привлечением более полезных ресурсов. Оглядываясь на наши представления о нашем прежнем «я», с юмором оценивая свои ошибочные суждения, эмоции и реакции, мы признаем, что нам как человеческим существам свойственно ошибаться.

Указание событий, мыслей, опытов, восприятий, чувств и пр. предшествующих событий в соответствии с их пространственно-временными координатами позволяет посылать нашему мозгу более правильные сообщения о сегодняшнем дне. А былые обиды остаются при этом там, где им место, — в «прошлом». Можно также извлечь несколько новых уроков из нашей истории — уроков, подумать о которых мы еще не успели. Например:

«А я все-таки выжил! » (признание успешного исхода и радость, вызванная им).

«А я пережил весь этот ад и не сдался, несмотря на обиды, оскорбления, ужас и так далее! » (оценка своего «я» и этого достижения).

«Значит, я выносливый, настойчивый человек, способный выживать! » (более полезные состояния своего «я» и самоопределения).

Очевидно, эти новые представления приводят к рефрей- мингу. Они надстраивают вокруг событий и предметов новые референтные фреймы, чтобы мы могли мыслить иначе, приписывать новые значения и таким образом входить в новые, полезные состояния. Это наглядный пример чуда НЛП как магии мета-состояний.

Паттерны использования

Наряду с объяснениями, что мы можем делать на ме- та-уровнях и как мы можем проводить аутфрейминг ней- росемантических концептуальных состояний, переходя на мета-уровни, я привел здесь ряд паттернов мета-уров- ня, или процессов мета-состояний. Некоторые из них надстроены над разработанными ранее паттернами НЛП. Другие разработаны заново, специально для перехода на мета-уровень.

На последующих страницах вы найдете резюме этих паттернов и их краткое описание. В 1997—1999 годах мы обнаружили, разработали и изобрели почти сотню мета-уровне- вых паттернов, которые опубликовали в «Журнале мета-состояний» (см. «Магию мета-состояний»). Дальнейшие разработки паттернов можно найти в «Секретах личного мастерства» (2000 г. ).

Процесс мета-трансформации (паттерн аутфрейминга)

В этом паттерне мы переходим к наивысшим мета-уровням и мета-состояниям, находя или создавая эти состояния («ядро»). Паттерн был заимствован из работы Андреасов (1991 г. ) по трансформации ядра.

1)Выявить реакцию.

Выявите ресурс, который вам не нравится, но в связи с которым вы хотели бы иметь более широкий выбор. Это могут быть поведение, эмоция, привычка или реакция.

2)Задать вопрос о позитивных намерениях.

Перейдите на мета-уровень, задав вопрос о позитивных намерениях нежелательной реакции.

«Когда вы совершаете этот поступок (проявляете эмоцию, привычку, реакцию), чего вы стремитесь достичь из того, что вы цените или считаете важным? »

3)Рекурсивно провести повторную итерацию исследования.

Продолжайте исследование, выявляйте позитивные намерения каждого мета-уровня.

«Что это значит для вас, что имеет ценность и значение?

Что может быть еще более важного в достижении этой цели? » Таким образом мы узнаем позитивное намерение предшествующего намерения.

4)Дойти до края модели мира конкретного человека.

Повторяйте исследование мета-уровней, пока не убедитесь, что собеседник больше не выдает высших метанамерений или результатов и переходит к циклам. В этот момент он создал свои наивысшие состояния. Обычно к высшим состояниям относятся существование, душевный покой, любовь, благополучие, целостность, единство и пр.

5)Достичь наивысшего состояния.

Достигните наивысшего мета-состояния и дайте собеседнику шанс воспользоваться им как фреймом.

«Отчетливо представьте себя в этом высшем состоянии... войдите в него, испытайте его на себе».

6)Удержать в себе это наивысшее состояние и воспользоваться им.

Достигнув наивысшего состояния разума и задержавшись в нем, воздействуйте им на другие уровни, чтобы эти уровни осознания обновились, изменились и приобрели силу.

«Если сейчас вы находитесь в этом ресурсном состоянии, как оно преобразит для вас следующий уровень? » «Находясь в этом наивысшем состоянии и следующем за ним, обратите внимание, как они влияют на состояния дальнейших уровней... »

7)Настроить будущее.

Создайте яркий образ будущего, пользуясь наивысшими уровнями, воздействуя ими на следующие уровни и состояния, в том числе и на проблемное. Обратите внимание, как преобразились все эти уровни и состояние первичного уровня, которое ранее было проблематичным.

«Как бы вы почувствовали себя, если бы взяли с собой эти мета-ресурсы в завтрашний день, а потом имели их на следующей неделе и до конца жизни? »

Эйнштейновский паттерн творчества и решения проблем

Этот паттерн поднимает нас вверх по мета-уровням — до уровня, который осуществляет аутфрейминг всего конфликта и проблемы. Так мы находим фрейм «соглашения» между конфликтующими сторонами. (Заимствовано у Роберта Дилтса, 1984 г. ).

1)Выявить проблему или затруднение.

2)Рассмотреть проблему с позиций восприятия мета-со- стояния.

Полностью признайте и испытайте все позиции восприятия, связанные с проблемой, чтобы получить всестороннее описание ситуации. При этом выявите мета-уровни, то есть осознание осознаний, которое создает общее несоответствие мета-состояния. Проверьте уровни убеждений и ценностей, связанных с различными концептуальными реалиями: ваши мысли и чувства о своем «я», времени, причинах и следствиях, целях и пр.

3)Выявить ограничивающие убеждения.

Продолжайте поиск, пока не найдете во фреймах ограничивающие убеждения. К ним относятся убеждения, которые создают противоречия между различными состояниями.

4)Устранить «подразумеваемые фреймы».

Перейдите на мета-уровень по отношению к этим ограничивающим убеждениям, чтобы изучить ограничивающие предпосылки в действии. Достигните мета-состояния ясной и четкой оценки оценок, чтобы привести в действие высококачественную оценку опыта.

5)Выявить позитивные намерения за каждым конфликтующим состоянием.

Чего вы стремитесь достичь, порождая это состояние, которое имеет ценность для вас? Как оно служит вам?

6)Провести повторную итерацию вопроса, чтобы найти позитивные намерения позитивных намерений.

Что дает вам стремление достичь этих позитивных ценностей?

7)Аутфрейминг.

Синтезировать компоненты или состояния с высшей мета-позиции. Сочетать два компонента, превратить их в один. Дать им слиться, объединив мудрость разных состояний и опытов.

Паттерн пляшущих символов

Этот процесс мета-уровня, намеренно уводит человека от проблемных состояний к желаемым. Для этого человеку предлагается подняться на более высокие логические уровни, а не перемещаться к желаемому результату по горизонтали. Паттерн создает контекст, который побуждает человека создавать новые обобщения. Зинк и Маншоу рассматривали этот рроцесс как способ создания и синтеза новых улучшенных обобщений, выходящих за рамки простого языка пропозиций. Данный паттерн позаимствован у Зинка и Маншоу («Мир НЛП», ноябрь 1996 г. ).

1)Достигнуть двух первичных состояний.

Достигните нынешнего проблемного состояния и состояния желаемого результата. Каждое подробно опишите и заякорите с целью быстрого достижения.

2)Преобразовать каждое первичное состояние в абстрактный символ.

Перейдите на мета-уровень с каждым из состояний и создайте символическое изображение, которое для вас могло бы заменить это состояние. Осознайте смысл картинки, внутреннего фильма, звука или репрезентации, отождествите их с конкретным состоянием.

3)Менять символы местами, пока не появится единый символ.

На этот раз поднимитесь в мета-позицию над двумя

символами из предыдущего этапа. Отсюда обратите внимание на их модальности (VAK) и конкретные отличительные особенности образов, звуков и ощущений. При этом постепенно заставьте два символа поменяться местами. Сначала поместите символ желаемого результата на место символа нынешнего состояния, а потом символ нынешнего состояния — на место желаемого результата.

Продолжая в том же духе, представляйте себе, что смена 'мест совершается все быстрее, пока символы не сольются. При этом возникнет синтез двух символов, они будут меняться местами и сливаться в новый высший символ.

4)Снова перейти на мета-уровень и создать историю единого символа.

Расскажите мета-историю о синтезе, который возник во время смены мест. Она может иметь форму притчи, стихотворения, рассказа, девиза, лозунга и пр. о синтезе. Дайте этому резюме высшего уровня возникнуть, не заботясь о том, откуда оно явится.

5)Настроить будущее и внедрить символ.

Внедряя высший символ в свою жизнь, настройте в соответствии с ним свое будущее. Представьте себе, как вы покидаете свой мир и уносите с собой символ; обратите внимание, как изменятся ваши мысли, чувства и поступки.

Паттерн «Театр мистерий 3000»

Этот паттерн представляет собой аутфрейминг мета- уровневого паттерна с юмором. Он действует почти так же, как паттерн диссоциации В-К, отличаясь тем-, что вводит мета-паттерн юмора, как в примере телешоу и фильма «Театр мистерий 3000». На случай, если вы не видели ни того, ни другого: действие происходит в следующем веке, где космический путешественник Боб вместе с двумя друзьями- роботами смотрит старые фильмы категории В. При этом они смеются, шутят, говорят самые нелепые и невероятные вещи о старых фильмах 50-х годов XX века.

1)Выявить фильм категории В, который вам осточертел.

Выявите личный фильм категории В среди ваших внутренних фильмов. Найдите среди фильмов тот, который вы часто прокручиваете в голове, вызывая бесполезные и неприятные состояния, надоевшие вам. Выбрав тот или иной фильм, отложите его в сторону, пока готовите остальные ингредиенты.

2)Выбрать комических товарищей-критиков.

Найдите комических кинокритиков, за которыми вы хотели бы понаблюдать во время показа выбранного фильма. Кого вы могли бы представить в роли зрителя этого внутреннего фильма, чтобы зритель вел себя глупо и нелепо шутил? Чьи комментарии могли бы рассмешить вас? (Боб и его два робота из «Театра мистерий 3000», Эббот и Костелло, Элвис, Багс Банни, мистер Спок, Три пилота, Робин Уильямс, Джим Кэри и др. )

3)Насладиться просмотром старого фильма.

Теперь сядьте в зал своего внутреннего кинотеатра и понаблюдайте, как кинокритики смеются и глупо шутят над старым фильмом категории В. Послушайте, как они вставляют мудрые замечания, смешивая современную политику, сериалы, жаргон и пр.

4)Провести проверку.

Подумайте о старом фильме категории В. Что получилось?

Психосинтез

Это мета-уровневый паттерн, в который входит мета-перемещение к высшим перспективам, с целью найти баланс перспектив. Это позволит вам объединять диаметрально противоположные решения. Кроме того, этот паттерн позволит отойти от жесткой аристотелевской логики «или- или» к более системному и целостному мета-состоянию «и то, и другое». Паттерн взят из работы Роберто Ассальоли по психосинтезу (1965 г. ).

1)Выявить негативное эмоциональное состояние.

Выявите состояние боли, стресса или страдания (негативное эмоциональное состояние).

2)Определить место этого состояния на шкале ценностей.

Опишите сущность этого состояния и его ценность. Чтобы поместить это состояние на шкалу ценностей (континуум, на котором отмечены различные ценности, — например, забота, расслабление, защита, жажда справедливости, поддержание мира и пр. ), определите эту шкалу. Это позволит вам найти шкалу, на которой вы укажете две противоположности. На полюсах шкалы поместите то, что слишком ценно и слишком малоценно.

Например, если негативное состояние — лень, мы можем поместить ее на шкалу «расслабления». Тогда можно представить лень как «чрезмерное расслабление».

Это упражнение поможет вам выявить свои достоинства в связи с тем, чего у вас в недостатке и избытке. Враждебность и реактивность могут быть связаны с чрезмерной жаждой справедливости. Забота и зависимость — с избытком заботы, любви, ответственности и пр.

3)Выявить ценности более высокого уровня.

Перейдите на мета-уровень и выявите свои нынешние

мета-состояния, связанные с выбранной ценностью. Что вы теперь думаете и чувствуете по отношению к этому опыту или состоянию? Что вы думаете о его крайних проявлениях? Вам нравится, вы цените и пр. чрезмерную жажду справедливости? Вы недолюбливаете, не любите, презираете и пр. недостаточную жажду справедливости?

Все это поможет вам выявить фреймы более высокого уровня, в которых возникает данное мета-состояние.

4)Выявить возникающий гештальт.

Выявите гештальт мыслей и чувств, возникающий из общей структуры этого старого опыта мета-уровня или ме- та-состояния. Например, стремление опекать — от чрезмерной заботы об опеке, подверженность вспышкам гнева и ярости — от чрезмерной жажды справедливости и пр. Гештальт-состояниям и опытам присуще качество несуммируемости. Как системы они представляют собой «более, чем сумму частей».

5)Выявить новый ресурс.

Какой ресурс мог бы умерить, модулировать, балансировать это мета-состояние? Когда вы определите, что это за ресурс, превратите в мета-состояние старое мета-состояние, связанное с ним. Воздействуйте им на предшествующее мета-состояние. Например, воздействуйте умеренностью на жажду справедливости или принятием — на ощущение несовершенства.

6)Настройка будущего.

Чтобы настроить будущее в соответствии с новым гештальтом, представьте себе моменты, места и людей, которым вы хотели бы предоставить такой выбор, и случаи, в которых вы сможете почувствовать себя по-новому.

Паттерн межличностных мета-состояний

Если мы создаем структуры мета-состояний, связывая одно состояние с другим, значит, каждый день занимаемся созданием межличностных мета-состояний со всеми, с кем общаемся. В конце концов, мы неизбежно и неизменно воздействуем разными состояниями (мыслями, чувствами и физиологическими проявлениями) на всех, с кем сталкйваем- ся. Все это — мета-уровневый паттерн для осознанного создания межличностных мета-состояний с целью формирования мета-уровневых структур, которые мы строим между собой и окружающими.

1)Мета-состояние вашего межличностного осознания.

Отступите на шаг от взаимоотношений и выявите состояния, связанные со всеми мыслями, идеями, эмоциями, физиологическими проявлениями и пр., в которые вы обычно приходите, встречаясь с X (неким конкретным человеком).

Какого состояния вы достигаете в отношениях с другим человеком? Какие состояния другого человека вы любите или недолюбливаете, принимаете или отвергаете, ощущаете спокойно или с тревогой? Возможно, вы критикуете его страх, отвергаете его негативные эмоции, не одобряете его вспышки гнева, принимаете его негативизм, любите его энергичность и пр.

2) Качественный контроль мета-состояния, создаваемого вами у другого человека. ,

Отступите на шаг, чтобы провести проверку экологии выявленного вами состояния. Что я сообщаю (как гещ- тальт-опыт), когда связываю свое состояние с состоянием конкретного человека? Что возникает при этом взаимодействии?

Мы порождаем страх, не только когда боимся нашего страха, но и когда посылаем межличностное сообщение «я боюсь твоего страха». При этом сообщается ощущение ужаса, посылается сигнал: «Ты уязвим» и пр.

3)Проектирование ресурса мета-уровня.

Намеренно постройте мета-уровневую сферу общения, из которой возникнет новая межличностная структура. Проведите экологическую проверку, убедитесь, что эта структура вписывается в общие отношения с другим человеком. Например, что будет, если воздействовать принятием на его гнев? Или оценкой — на ее лень?

4)Создание мета-состояния с помощью этого продуктивного ресурса.

Оцените свой страх. Примите свое отрицание. Осознайте свою печаль. Радостно примите твердость, связанную с ответственностью.

5)Настройте будущее и задайте паттерн.

Паттерн «Чудесная адаптация за одну ночь»

В этом мета-уровневом паттерне применяется «чудесный вопрос», разработанный де Шазаром для краткосрочной психотерапии. В этом процессе человеку предлагается концептуально выйти из старого проблемного фрейма, а затем войти во фрейм решения. Здесь для облегчения процесса можно воспользоваться либо «чудесным вопросом», либо фреймом «как будто» в контекстуальной среде. С помощью этого паттерна можно адаптироваться к концептуальным-категориям или любой идее, которая создает для вас проблемы. Кроме того, это способ выйти из проблемного «стиля мышления» и войти в новое мыслительное пространство.

1)Выявить концептуальную проблему.

Какая идея или концепция создает ограничения и реактивность, которые вам не нужны? Вспомните какую- нибудь концептуальную категорию, которая вам не нравится, от которой вам «тошно» или которую вы «не выносите на дух».

Возможно, вам понадобится составить список идей, слов и убеждений о данной сфере, в которой у вас возникли затруднения.

• Мне не нравятся идея или слово... причина, время, взаимоотношения, справедливость, власть, зависимость, независимость, манипулирование...

• Меня выводит из себя категория...

• Мне мешает выйти на широкую дорогу и жить счастливо, полной жизнью... Мне препятствует...

2)Выявить убеждения об убеждениях.

Какого мнения вы об этой проблеме? Как вы понимаете все это? Какое значение вы этому придаете? Собирая эту информацию, выявите мета-уровневую структуру, составляющую данный опыт.

3)Составить карту мета-фреймов.

Перейдите на мета-уровень структуры проблематичного опыта.

Продолжайте делать это до тех пор, пока не «смоете» все встроенные фреймы внутри системы фреймов.

4)Проверить качество старых фреймов.

Отступите на шаг и проверьте экологию всей системы встроенных убеждений и фреймов. Помогают ли вам мысли и чувства такого рода об этой идее, опыте, человеке, событии и пр.? Меняют ли положение для вас к лучшему? Придают ли вам сил, чтобы пользоваться большим количеством ресурсов? Нравится ли вам так мыслить и чувствовать? Готовы ли вы положить этому конец? Хватило ли вам этих фреймов?

5)Представить противоположное.

Отлично. Теперь дайте себе шанс выйти из этого способа мышления и действия и вообразите нечто совсем иное.

Закройте глаза и как можно отчетливее представьте себе, что пришла ночь, что вы лежите в постели, готовясь ко сну. Помедлите несколько минут и с любопытством пофантазируйте, что за ночь свершится чудо, а утром вы проснетесь с совершенно новым, другим образом мыслей и чувств... Задержитесь на минуту на этой мысли. Мы знаем, что так не бывает, но все-таки... Вообразите себе... отчетливо, как на самом деле.

6)Приготовиться к переходу,

Всего на минуту проснитесь после такой чудесной ночи, когда свершилось удивительное чудо, а потом приготовьтесь пересесть на другой стул, открыть глаза, прислушаться и шагнуть в воображаемый день после чуда. Вы знаете, что объяснить чудеса невозможно, да это и ни к чему. Поэтому мы и называем их чудесами. Но порадоваться им можно, правда? И вы с удовольствием испытаете на себе силу и воздействие чуда, да?

7)Сместиться в пространство чуда.

Помня об этом, откройте глаза, а когда будете готовы, пересядьте на другой стул, символизирующий день после чуда. А теперь расскажите мне, что изменилось и как? Как вы об этом узнали? Если чудо произошло, что вас в этом всецело убедило? Как ваши близкие поняли, что с вами случилось нечто удивительное?

8)Подробно описать день чуда.

Описывая день после чуда, объясните, каким стало бы ваше мнение о себе, окружающих, этом событии, той идее и пр., что способствовало бы новому образу бытия. Покажите, как бы вы стали дышать, сидеть, держать шею и плечи. Что отразится на вашем лице, свидетельствуя о том, что наступил день после чуда?

9)Настройка будущего.

Применение этого паттерна в бизнесе

1)Описать проблемное состояние, которое вы видите или в которое входите на работе.

Получите подтверждение. «Значит, это и есть проблема, с которой вы в настоящее время сталкиваетесь на работе? » Да.

2)Изучить мысли и чувства об этой проблеме.

«Каковы, по-вашему, мысли и чувства людей на вашем

предприятии или в организации, связанные с этой проблемой? » Получите подробное описание убеждений человека, относящихся к его репрезентации этой проблемы. Составьте общее представление о мета-уровневых структурах, которые управляют этой проблемой и обуславливают ее.

3)Подтвердить ее бесполезность.

«По-моему, лучше от этого не становится, верно? » Задайте этот вопрбс несколько раз, чтобы собеседник провел экологическую проверку своих убеждений и представлений о проблеме.

4)Применить воображаемый фрейм, предполагающий чудо.

Закройте глаза, представьте, что сегодня произойдет чудо: пока вы спите, непонятным вам образом с вами случится нечто чудесное и таинственное. Что-то совершит сдвиг ваших мыслей и чувств, относящихся к бывшим проблемам на работе, притом так, что вы очутитесь в мощном и позитивном состоянии решения. Интересно, о чем вы подумаете и что почувствуете, когда это произойдет... потому что чудеса — удивительные вещи... Их невозможно описать... но они оказывают такое заметное влияние, если вы понимаете, что я имею в виду.

5)Приготовиться к переходу.

Через минуту я попрошу вас проснуться после ночи чуда, когда случилось какое-то неведомое волшебство, пересесть на другой стул и внимательно присмотреться и прислушаться R фантазии о том, как вы проснулись утром после чуда. Вы же понимаете, чудеса объяснить невозможно, да это и ни к чему. Потому мы и называем их чудесами. Зато им можно радоваться, верно? И испытать на себе всю мощь и воздействие чуда, правда?

6)Перейти в пространство чуда.

Помня все это, я предлагаю вам открыть глаза, а когда вы будете готовы, пересесть на другой стул, символизирующий день после чуда. Теперь объясните мне, как изменилось положение? Откуда вы об этом узнали? Как ваши близкие узнали, что с вами произошло нечто чудесное?

7)Подробно описать день чуда.

Описывая день после чуда, каких убеждений вы бы придерживались о себе, окружающих, этом событии, той идеи и пр., которые свидетельствовали бы о новом способе бытия? Покажите мне, как бы вы стали дышать, сидеть, держать шею и плечи. Каким было бы выражение вашего лица, указывающее, что наступил день после чуда?

8)Полностью ассоциироваться с пространством решения и настроить будущее.

Паттерн удовольствия и мета-удовольствия

Паттерн процесса мета-уровня различает удовольствия первичного уровня и мета-уровня. Удовольствия более высокого уровня — то, что мы называем «радость» или «счастье» (то есть удовольствие от удовольствия). Ойи переводят нас на концептуальный уровень, к концептуальным удовольствиям. Здесь мы находим зависимости (и позитивные, и негативные), мотивационные состояния, одержимости, принуждения, фетиши и пр. Здесь же мы видим мета-уров- невую структуру навязчивых принудительных поступков.

1)Составить список удовольствий.

Что вас радует? Составьте список. Вспомните все, что «делает вас счастливым». Включите в этот список все, что вызывает чувство удовольствия, счастья, радости, наслаждения. Убедитесь, что все пункты списка состоят из сенсорных удовольствий (видеть, слышать, чувствовать, пробовать на вкус, трогать, обонять). Если записать какое-либо удовольствие на видео нельзя, значит, оно не сенсорное.

2)Выбрать удовольствие.

Сосредоточьте внимание на одном пункте списка, который вам по-настоящему нравится. Проверьте его сенсорные качества. «Можно ли видеть, слышать, чувствовать, обонять или пробовать это на вкус? » Так мы убеждаемся, что вы выбрали удовольствие первичного уровня. Позаботьтесь о том, чтобы удовольствие действительно было сенсорным, а не оценочным.

3)Вызвать от трех до семи реакций первого уровня.

С помощью удовольствия первичного уровня вызовите столько реакций, чтобы можно было ответить на вопросы:

«Какое позитивное значение, ценность и важность вы придаете этому удовольствию? »

«Как это удовольствие радует вас и делает вас счастливым? »

Схематично изобразите это, обозначив кругом ваше удовольствие первичного состояния, а каждый ответ, как состояние значения и ощущений, связанных с этим удовольствием, разместите над кругом как концепцию мета-уровня.

Составьте горизонтальный список концептуальных удовольствий мета-состояния для первичного удовольствия. Например, для пешей ходьбы ими будут здоровье, уединение, возможность любоваться природой, релаксация. Первой поставьте самую первую реплику о значении метауровня.

Не позволяйте синонимам сбивать вас с толку и преждевременно переводить на болёе высокий уровень. Спрашивая: «Что означает для вас горячая ванна? », ожидайте услышать целый список синонимов к слову «удовольствие». Если собеседник говорит «наслаждение», это не реакция высшего уровня. И когда он объясняет: «Она вызывает у меня ощущение чистоты» — тоже. Это просто еще один способ описания горячей ванны. Спросите: «А когда вы чувствуете себя чистым, что это значит для вас? » Если собеседник ответит: «Чистоту», значит, перед вами концептуальное удовольствие более высокого уровня.

4)Выявить высшие уровни мета-удовольствий.

Возьмем одно из первых значений удовольствий высшего уровня и пройдем весь путь наверх. Продолжаем задавать те же самые вопросы мета-уровня:

Какое позитивное значение или ценность вы придаете этому удовольствию?

Что означает для вас это позитивное значение?

Это приведет нас к фреймам, которые осуиХествляют аутфрейминг каждого концептуального удовольствия. Вы поймете, что дошли до самого верха, когда собеседник зациклится на нескольких ценностях высшего уровня. Внимательно слушайте его, чтобы выявить слова, свидетельствующие об абсолютном конце карты. «Это просто единство». «И больше ничего». Поднимаясь вверх по уровням, составляйте схему полной структуры радости/счастья со всеми ее мета-уровнями, которые управляют первичным удовольствием, организуют и информируют его.

5)Увидеть структуру ваших мета-удовольствий.

Помедлите минуту и обратите внимание на все значения, убеждения, фреймы и состояния, управляющие вашим удовольствием. А теперь дайте себе понять, почему это удовольствие «имеет для вас такое огромное значение».

6)Изучить и проверить мета-уровневую структуру.

Теперь, для поддержания разговора, предположим, что

вы изъяли одну реплику о своих мета-состояниях, связанных с этим удовольствием, — например, вот эту (покажите рукой на схеме).

Какой эффект это произвело бы на вас?

Как уменьшилась бы радость от этого удовольствия?

Продолжайте, пока не найдете мета-уровневую структуру, которая особенно мощно управляет первичным удовольствием.

7)Воспользуйтесь удовольствиями высшего уровня, чтобы обогатить первичное состояние.

Войдите в высшее состояние мета-удовольствия и постарайтесь полностью достигнуть наивысшего референтного фрейма. Полностью войдите в него и просто побудьте там так, чтобы испытывать радость и удовольствие. Когда вы ощутите это сполна, интересно, какая еще повседневная сенсорная деятельность вам могла бы понадобиться, чтобы вообразить эти ощущения... потому что вы можете... Предположим, вы действуете, находясь в этом состоянии - на работе, в общении с любимыми и т. п.

Существуют ли другие повседневные действия, которые вы хотели бы связать с этим воображаемым удовольствием?

8)Настройка будущего.

Представьте себе, что вы постоянно достигаете этого удовольствия в повседневной жизни.

Это экологично для вас?

Паттерн не-удовольствия

Этот альтернативный паттерн можно применить в процессе снижения удовольствия в тех случаях, когда его слишком много и оно идет вам в ущерб. Если вы начали с сенсорного удовольствия первичного уровня, не желая, чтобы оно доставляло так много удовольствия, потому что при этом возникает одержимость или принудительность, или если вы хотите снизить уровень удовольствия, воспользуйтесь следующей версией того же паттерна.

1)Выявить нежелательное удовольствие.

Можно выбрать широкий спектр действий, которые стали для вас слишком приятными, и у вас возникла зависимость — курение, переедание, злоупотребление спиртным и т. д.

2)Выявить уровни значений мета-состояния, которые им управляют.

Какое позитивное значение и ценность вы придаете этому удовольствию?

Нарисуйте круг, обозначающий ваше удовольствие первичного уровня, каждый ответ отмечайте как состояние значения и ощущения, связанное с этим удовольствием.

3)Отобразить на карте мета-удовольствия первого уровня.

Выявите первый уровень удовольствий мета-состояния, повторяя те же вопросы, что и в предыдущем этапе. Обращайтесь к значению удовольствий более высокого уровня, которое вы придаете удовольствию первичного уровня.

Какое позитивное значение вы придаете этому удовольствию?

Что означает для вас это позитивное значение и ценность?

Схематично изобразите всю структуру этих мета-уров- невых фреймов, которые обуславливают опыт и придают ему принудительность.

4)Спокойно провести контроль качества структуры.

Сядьте и изучите структуры мета-уровня, содержащие

все значения, убеждения и состояния, управляющие вашим удовольствием. Насколько все это позволяет вам понять, почему и каким образом это удовольствие стало «так много значить» для вас?

5)Поэкспериментировать с не-удовольствием.

Если изъять эту реплику об удовольствиях мета-состояний из состояния удовольствия, насколько оно уменьшится? Сколько значений надо изъять, прежде чем удовольствие начнет существовать само по себе на первичном уровне (например, как еда, питье и пр. )?

6)Связать свою способность доставлять себе мета-удовольствие с новой деятельностью.

Войдите в свое наивысшее состояние мета-удовольствия, полностью достигните его. Мы не хотим отказываться от возможности подниматься на такие высоты, поэтому призовите на помощь творческие способности и приступите к выявлению поступков, которые могли бы позволить вам подняться на тот же мета-уровень...

Представьте себе, что вы полностью вошли в это состояние и всецело испытываете его — и осознаете, что вы можете делать это, не прибегая к привычным поступкам. А теперь дайте своему сознанию и подсознанию понять, как еще можно испытать эти наивысшие удовольствия.

7)Ввести мета-рамки для старых значений.

Спуститесь до первичного уровня и обратите внимание на сенсорные качества выбранного удовольствия. Затем я предложу вам подняться на один мета-уровень и произвести аутфрейминг удовольствия словами и референтами.

«Это просто еда. Всего лишь топливо для моего организма, обеспечивающее меня энергией. Я не позволю ей означать для меня комфорт, любовь, реализацию, процветание, статус и пр. ».

«Я буду придавать ей только такое значение, и не более».

Продолжайте рефрейминг значения первичного удовольствия до тех пор, пока не сможете настроить будущее и почувствовать бывшее удовольствие как таковое.

Выводы

• Благодаря линейным стратегиям моделирования человеческого опыта («раздражитель-реакция», ТОТЕ, модель стратегии НЛП) мы имеем концептуальные модели обучения, понимания и моделирования субъективного опыта. Теперь, когда мы внедрили в моделирование мета-уровни, мы получили процесс использования саморефлексивности, характерный для человеческого сознания и опыта. .

• Мы нашли мета-состояниям несколько применений: мы пользуемся ими для распознавания метауровней, дефрейминга, рефрейминга и аутфреймин- га и внедрения еще более высоких уровней. Применение мета-уровней позволяет нам работать с многослойными и встроенными структурами (и моделировать их), свойственными человеческому сознанию и опыту.

• Мета-состояния обогащают наши представления о фреймах и контекстах и контекстах контекстов. Они сообщают о том, как широко используются метафреймы при создании значений высшего уровня и нейросемантических состояний. Мы начинаем воспринимать рефрейминг и аутфрейминг как инструменты для полного изменения жизненных мета-структур в один прием.

Глава 16

Проектирование мета-уровней

Разработка мета-уровневых состояний и структур

«Под инженерной психофизиологией я подразумеваю науку и искусство направления энергии и способностей человеческих существ на благо всего человечества (с. 1). Производство — задача инженеров; оно зависит от открытия и применения законов природы, в том числе и человеческой природы. Инженерная психофизиология — олицетворение теории и практики, науки и искусства - все отрасли инженерии, объединенные ради общей цели - понимание и благосостояние человечества» (с. 6-7).

«Задача инженерной науки — не только знать, но и знать, как» (с. 11) (Коржибски, 1921 г. ).

Проектирование с применением мета-уровней

Проектирование стратегии, или «плана», который позволит нам предпринять эффективные действия в мире и достигнуть максимальной продуктивности, — основная задача НЛП и нейросемантики. В таком проектировании мы ставим перед собой цель создавать внутренние карты и осуществлять моделирование, позволяющее нам достигать желаемых результатов эффективно, быстро и надежно. Как свидетельствуют цитаты в начале главы, теми же вопросами увлекался и Коржибски. Неудивительно, что создатели НЛП включили главу о проектах в свой труд («НЛП, том /», 1980 г. ). В ней они подчеркнули несколько компонентов проектирования:

«На своем опыте мы убедились, что максимальная эффективность в проектировании достигается при минимуме предположений об ограничениях контекста» (с. 192).

Они описали проектирование с точки зрения построения стратегий, действующих быстрее (более направленно), лучше (удовлетворяющих условиям правильного формирования) и более гибко (следовательно, способных обходить внешние ограничения). Они применили критерии НЛ П для правильных результатов разработанной стратегии:

• Контекстуальность

• Наличие ресурсов

• Позитивное описание результата

• Экологическая проверка результата (результат результата)

• Полная репрезентация сенсорных систем

• Достаточное количество внешних проверок для предотвращения цикличности.

Теперь, пользуясь мета-уровнями в моделировании, мы продолжаем обращаться к этим аспектам проектирования. Принимая во внимание проектирование и моделирование, мета-уровни вводят нас в сферу систем и системных процессов. Здесь нашей инженерной психофизиологии приходится учитывать важность языка, символических систем репрезентации и системной природы взаимодействия состояний.

Построение полезных мета-уровневых конструкций

Далее описан процесс оценки и построения позитивных и полезных мета-уровневых опытов и состояний. Этот процесс создания мета-состояний предлагает общий обзор того, как мы можем проектировать мета-уровневый опыт, экологично действующий для нашей пользы. Таким образом, мы приспосабливаем все самое приемлемое для себя, занимаемся «инженерией человека», если пользоваться термином Коржибски (1921 г. ). В предыдущей главе мы рассмотрели мета-уровневые паттерны, далее изучим общую модель для большинства процессов создания мета-состояний.

/. Выявить позитивный и полезный мета -уровневый ресурс.

Выявите ресурс, которым вы хотели бы «воздействовать» на ваши первичные состояния и опыты. Это можно сделать, совершив мета-перемещение на более высокий уровень. Отступая на шаг, подумайте, на какие ресурсы вы хотели бы опираться на более высоком логическом уровне, чтобы они стали неотъемлемой частью вашей «модели мира» при продвижении по этому миру.

Они отличаются от первичных состояний (удовольствия и радости, удовлетворенности, смелости, сенсорного осознания, уверенности и пр. ), поскольку относятся к состояниям, связанным с другими состояниями. Вы хотите радоваться обучению? Радоваться терпению? Терпеливо относиться к раздражению? Сохранять присутствие духа в условиях стресса?

2. Запроектировать мета-состояние согласно условиям правильности.

Воспользуйтесь условиями правильности НЛП, чтобы запроектировать желаемые результаты и создать мета-состояние так, чтобы оно было для вас полезным.

Для этого необходимо точно определить, чего вы хотите от этого опыта, дополнив определение яркими сенсорными подробностями. Терминами процесса (действия, глаголы) мы разделяем задачу на небольшие этапы, таким образом составляя инструкции для конкретных действий. Это позволяет проанализировать процесс с точки зрения этапов и/или стадий, которые дают возможность понять, как все это будет выглядеть, звучать и ощущаться, и что вы скажете себе, чтобы понять, что вы добились своего. Примените эти правильные качества к состоянию, которым хотите воздействовать на другое состояние. Как выглядит, звучит, ощущается эта радость?

На протяжении всей книги я подчеркивал, что «мысли» создают и вызывают состояния сознания. В этих словах отражена основная предпосылка когнитивного бихевиоризма и НЛП относительно функционирования человека. Я сравнил это явление с двумя «широкими путями» к состоянию сознания — а именно с внутренними репрезентациями и физиологией. И конечно, в то время как «мысли» действительно порождают состояния, в то же время каждая «мысль», проходящая через сознание, не вводит нас в состояние.

Почему? Как это можно объяснить?

Очевидно, качество и интенсивность наших «мыслей» определяют, будут они вызывать состояние или нет. Это означает, что если мы мыслим вяло, диссоциированно, аналитически, сомневаемся и пр., наши мысли имеют такую неинтенсивную форму, что не вызывают состояния.

Такие мысли задают фрейм (структуру мета-уровня), а мы по отношению к ним занимаем положение очевидца и наблюдателя. Следовательно, мы ощущаем такие мысли, как не имеющие «силы», чтобы вызвать состояние.

Если мысль не переводит нас автоматически в развившееся нейролингвистическое состояние, значит, необходимо заняться изучением нейролингвистических процессов, то есть задаться вопросами:

• Какого рода мысли будут вызывать и/или выявлять состояние?

• Какие жизненные и энергичные мысли будут наполнять нас энергией и придавать силы?

• Какие условия правильности обуславливают такие мысли?

• Каким образом мысли вызывают состояния?

Чтобы наполнить мысль энергией, сначала надо понять, в каком контексте она нам нужна. Выбрав мысль, мы приспосабливаем ее к условиям, перечисленным ниже. При этом мы придаем мысли «силу», а она в свою очередь снабжает мысль «энергией», необходимой, чтобы вызвать нейролингвистическое состояние.

• Делаем мысль яркой. Кодируем ее репрезентацию с обилием подробностей, подробностям придаем четкость, усиливая общую интенсивность мысли. Бандлер называл все это «сенсорамой». Проверьте, насколько яркой получилась мысль, задав вопрос: «Ваш рот еще не наполнился слюной? »

• Делаем мысль наполненной и законченной, чтобы мы чувствовали ее притягательность. Вы чувствуете, как вас тянет к ней? Она создает в вас принуждение?

• Наполняем мысль богатым смыслом и значением, чтобы она стала ценной и важной именно для вас. Кому захочется входить в тривиальное и незначительное состояние?

• Пользуемся силой повторений, чтобы направить свой мозг. Повторяем репрезентации VAK, пока не достигаем точки, где они возникают в мозгу быстро и машинально. Насколько быстро мы переключаемся на эту мысль? Повторение позволяет нам направлять мозг.

• Усиливаем увлеченность мыслью, к которой вы пришли и которая вам по-настоящему нравится. Поскольку дело обычно тормозит отсутствие страсти, примените ее к воображению.

• Выражаем мысль вербально, притягательными словами, соответствующими опыту. Какие слова способны наполнить мысль «силой»?

• Действуем в соответствии с мыслью. Связываем ее с физиологическими и нейрологическими проявлениями с помощью поступка.

3. Выстроить последовательность слоев состояний и мета-состояний с помощью притягательных лингвистических компонентов.

Поскольку мы управляем нашими мета-состояниями посредством лингвистики, а не сенсорных репрезентаций, нам необходимо эффективно использовать мета-репрезен- тативную систему, чтобы создать полезные и притягательные лингвистические элементы. При этом мы «склеим» вместе мета-уровни.

Поднимаясь вверх по мета-уровням, мы нуждаемся в языке и других символических системах. Абстрактность ме- та-уровней означает, что при переходе к концептуальным и семантическим состояниям мета-репрезентативные системы необходимы. Поскольку язык обладает способностью склеивать репрезентации воедино, если мы пользуемся своими познаниями в языке, чтобы строить причинно-следственные высказывания, сложные эквивалентные утверждения, номинализации и пр., мы можем выстроить «правильные слова», чтобы придать последовательность нашим мета-состояниям. Эти отличия мета-модели дают нам язык мета-состояния, создают индукции для приведения в действие нашей нервной системы и^введения нас в желаемое состояние. Например, в случае любопытства, вызванного критикой или фиаско:

«Когда я получаю нежелательный ответ, я немедленно с любопытством обращаюсь к себе самым игривым тоном:

«Интересно, какой моделью мира пользуется этот человек? », а затем ощущаю желание в ходе игры выяснить, что означает эта реакция и как можно на нее настроиться».

Можно также воспользоваться речевыми паттернами модели Милтона. Это чрезвычайно полезный ресурс для лингвистических построений на мета-уровнях.

Воспользуйтесь им, чтобы записать индукцию мета-состояния. Далее приведен пример индукции, применяемой в случае критики.

«Звук обращенных ко мне неприятных слов вызывает ощущение грязи, шлепающейся на плексиглас. ЧВАК! И опять. Любопытно! Признак отсутствия ресурсов. И слава Богу, не у меня. Все это исходит не из моего разума и не из моего рта, вся эта мерзость мне не принадлежит. Теперь надо ответить этому человеку вдумчиво и гуманно, поскольку он находится в состоянии, в котором не располагает ресурсами».

4. Устранить несоответствия в мета-состоянии.

Проверьте, нет ли внутренних возражений на мета-состояние, обратив внимание на внутреннее принятие/отрицание этого состояния. Обратитесь к себе и спросите:

«Вправе ли я чувствовать себя свободно по отношению к гневу? »

Затем проведите экологическую проверку.

«Хорошо ли служит мне отношение к учебе как к игре? »

Устраняйте все несоответствия, какие найдете. Пользуйтесь базовым процессом рефрейминга в шесть шагов, на основании внутренних возражений стройте необходимые фреймы, чтобы получать разрешения и обретать силу. Это означает, что надо взять каждое возражение и встроить его в инструкции и фреймы.

Восприятие «возражений» как способа получения в ходе обратной связи информации о наших внутренних «программах» позволяет нам использовать эти возражения. У нас появляется возможность заранее встраивать ресурсы и реакции в мета-состояние. К примеру, если вы обнаружили возражение «гнев будет расти, пока не выйдет из-под контроля», когда пытались «примириться с гневом», можно связать качественное значение с принятием. «Я даю себе разрешение принимать свой гнев, зная, что эта эмоция, которую я принимаю, уже не может управлять мной — наоборот, я решаю, как мне справиться с ситуацией». .

5. Выстроить последовательность этапов и отрепетировать весь процесс.

Выстройте последовательность первичных состояний, создающих стратегию для мета-состояния. Затем отрепетируйте работу с каждым из компонентов мета-состояния, потом пройдитесь по всей Последовательности «мысленных» шагов.

«Когда я думаю о моем глубинном «я», отделяя его от всех мыслей, чувств, разговоров, поведения, от моей истории и опыта, я понимаю, что могу ценить свое «я» как человеческое существо — созданное любовью и для любви, чтобы я радовался себе, окружающим, всему миру... и продолжал воспринимать чудесный опыт, называемый жизнью».

Этот процесс репетиции показывает еще одно различие между первичными и мета-состояниями. Наслоения сознания, сложность лингвистики и последовательности состояний требует длительных репетиций с целью внедрения мета-состояния. Обратитесь к своим творческим способностям и воображению, чтобы создать, разработать и представить себе этот новый процесс — начало и развитие.

6. Войти в мета-состояние и полностью испытать его.

Позвольте своему сознанию расшириться, следя за тем,

как мета-состояние управляет низшими (первичными) состояниями по-новому, иначе.

«А теперь я вхожу в состояние упрямства и могу позволить себе стать еще более упрямым, никогда не отступать и не сдаваться, потому что я твердо решил жить, пользуясь всеми ресурсами, какие бы штормы не бушевали на моем пути. Я чрезвычайно упрямо настроен по отношению к отступлениям и переходу на новые ресурсные уровни».

7. Настройка будущего с помощью мета-состояния.

Настройте будущее на определенное желаемое окружение, представьте себе состояние как можно ярче, чтобы связать его с контекстом. При этом происходит внедрение мета-состояния. Оно будет выдавать инструкции о том, как пользоваться новыми ресурсами мета-уровня в будущем, в конкретном контексте.

8. Символизирование мета-состояния.

Теперь разрешите себе расслабиться, войдите в легкий транс, а потом позвольте сознанию выбрать некий символ вашего мета-состояния. Это может быть картина, слово, звук, схема, притча, лозунг, загадка и пр. Вас может удивить то, что придет к вам в голову, или же вы, наоборот, будете готовы воскликнуть: «Ну конечно! Так я и знал! » Как только у вас появится символ всего гештальта вашего мета-уровнево- го опыта, вы сможете выбрать место, где будете хранить его в себе, — так, чтобы этот символ всю жизнь был под рукой.

Мета-репрезентативная система для мета-уровней

С самого возникновения НЛП четко отличало язык как мета-репрезентативную систему, противопоставленную сенсорным репрезентациям. «Язык — это символическая

15 По моему велению, по моему хотению!

репрезентация наших сенсорных репрезентаций» (Дилтс, 1983 г., с. 16). Бандлер и Гриндер (1977 г. ) даже посвятили ему главу в «Паттернах, том II»), озаглавив ее «Язык — вторичный опыт».

«Язык принадлежит иному логическому уровню опыта, любую часть четырехкомпонентной системы можно перевести в языковые репрезентации, но не наоборот. Конкретная языковая система, цифровая система, обладает способностью выражать отрицание и время, а аналоговые системы коммуникации такими возможностями не обладают» (с. 18). Мета-репрезентативная система языка кодирует и управляет нашей трансцендентальной способностью саморе- флексивного сознания. С помощью языка мы создаем абстракции о том, что видим, слышим и чувствуем. Когда мы строим абстракции, не предусматривающие совершенствования, мы можем начать чрезмерно обобщать, упускать важные отличия или допускать искажения. Обычно все это приводит к «состояниям-драконам», названным так потому, что они создают нейросемантическую боль.

Под «болью» на этом уровне подразумеваются болезненные значения, идеи, которые тревожат и беспокоят нас, вводят нас в антагонистические взаимоотношения. Это относится и к представлениям о своем «я». «Ты — недостойный сукин сын, который ни на что не годен! » Для построения лингвистических карт такое самоуничижение облекается плотью значений, которые мы придаем «состояниям-драконам».

[Кстати, термин «дракон» — только символ, а не реальность. После первой публикации «Убить дракона» (1996 г. ) многочисленные критики отреагировали на это название так, словно драконы — вид, которому грозит истребление, а я что-то против него имею. На самом де

ле мне нравятся мифы о добрых драконах, смешных драконах, драконах-защитниках, драконах-волшебниках и пр. Я подумывал о другой метафоре — например, о «со- стояниях-демонах», но побоялся, что у читателей создастся впечатление, будто я верю в демоническую одержимость. Ох уж эти ограничения языка! ]

Именно потому, что мы создаем и поддерживаем наши мета-состояния языковыми абстракциями, когда воздействуем на них вопросами мета-модели, наши «состояния-драконы» не в состоянии вынести их «разобщающее» воздействие. Чтобы разобрать мета-уровневую конструкцию, которая скверно функционирует в нас и напоминает огнедышащего дракона-разрушителя, нам необходимо только провести деноминализацию застывших действий. Применение вопросов мета-модели позволяет нам осознанно отстраниться от карты, чтобы точно, с применением ресурсов отобразить на ней референты и наши представления.

Рассмотрим следующие нейролингвистические конструкции. Как бы вы деноминализировали нонсенс в этих драконоподобных предложениях?

«Я — неудачник».

«У меня нет и половины шансов, которые есть у других, и никогда не будет — потому что я вырос в неблагополучной семье» (чувство жертвы).

«У меня все складывается неудачно; я — пропащий человек» (депрессия).

На этом уровне убийство и укрощение драконов начинается, когда мы выискиваем и выявляем скрытые глаголы и процессы, таящиеся в номинализированных выражениях. Признавая, что некие давно потерянные ориентиры заморозили какой-то токсичный способ мышления и чувствования, превратив его во вредные слова, мы получаем возможность вернуться к первоначальным терминам. Это позволяет нам понять, что нам незачем реагировать на такие слова, как «неудачник», «ни на что не гожусь», «неблагополучная семья», «пропащий человек». Зная и чувствуя отличие карты от территории, мы затем можем мета-моделировать неконкретные существительные, глаголы, прилагательные и наречия. Так будет продолжаться, пока мы не восстановим процесс в терминах VAK (сенсорных референтах).

Анализ уровней в проектировании

В главе 11 мы рассмотрели более десятка различных возможных эффектов, возникающих при взаимодействии уровней.

Распознавая эти паттерны взаимодействия, мы теперь можем воспользоваться своими знаниями, проектируя структуры состояний и моделируя мета-уровневые процессы.

Как? Начнем с ряда наводящих вопросов. Задавая такие вопросы, мы можем дополнить свой выбор в том, что касается проектирования и построения широкого спектра человеческих опытов.

Чего я хочу добиться, воздействуя одним состоянием на другое?

Чего я хочу — усилить опыт, ослабить его, прервать, отвергнуть, создать парадокс или чего-то еще?

Какой системный гештальт я хочу создать при таком проектировании?

Стратегически воспринимая воздействие уровня на уровень, мы получаем возможность проверить экологическую ценность мета-уровневой стратегии. Отметим такое же восприятие в утверждениях Дилтса (1983 г. ). Здесь он пользуется репрезентативным управлением, чтобы проиллюстрировать обратную связь сходных логических типов на разных логических уровнях, что приводит к появлению мета- комплементарных взаимоотношений.

«Любопытный пример — когда один человек просит другого проконтролировать его. Отдавая второму распоряжение проконтролировать его, первый направляет или контролирует поведение второго на мета-уровне. К примеру, при репрезентативном управлении группе лиц (граждан) даны полномочия управлять и контролировать вторую группу лиц, которая управляет первой группой лиц посредством системы обратной связи, возникающей в процессе голосования» (с. 57).

Рис. 16. 1

Воздействие состояния на состояние

Состояние

@ I

Взаимо

действие

состояний

Может ослаблять болезненные состояний Может усиливать состояния Может преувеличивать и искажать состояния Может отрицать состояние Может прерывать состояние Может создавать путаницу Может создавать парадокс Может создавать диссоциацию Может создавать транс Может создавать начало нового процесса Может завладевать вниманием и концентрировать его, подхлестывая мозг Может создавать гештальт-состояния и явления

Может создавать юмор Может квалифицировать состояние

В личных взаимоотношениях все это творит чудеса. Возьмем, к примеру, человека, который привык мыслить, чувствовать, говорить и вести себя в командном стиле, приказывать, распоряжаться, как в армии. Такие люди выглядят диктаторами. Обычно мы воспринимаем их поведение как стремление все держать под контролем.

На первичном уровне такой командир ведет себя, как будто находится в состоянии прямоты, откровенности, в режиме командования и контроля. А теперь предположим, что в таком состоянии эти люди действуют постоянно. Если вы ждете от них именно этого (даже если вам такой стиль поведения не нравится), значит, можно твердо рассчитывать, что так они себя и поведут. Они надежны в демонстрации таких реакций, верно? Вспоминая упражнение с ожиданиями, которое мы рассматривали ранее (в главе 13), мы осознаем, что это просто функции одного из мета-состояний или мета-программ такого человека.

Следовательно, вызовем у такого человека мета-состоя- ние, «приказав» ему «приказать» вам сделать то, . что они обычно приказывают.

«Том, я не знаю, надо ли идти в магазин, дай мне команду, что делать».

Теперь добавим этому высказыванию силы, произнесем его до того, как приказ слетит с языка человека, к которому мы обращаемся. Приказывая ему отдать вам приказ, мы обычно вызываем недоумение и смех — если мы в хорошем настроении и действуем по доброй воле. (Разумеется, делать это следует в соответствии с ситуацией. ) Если вы действуете добродушно и весело, сознание человека, с которым вы говорите, обращается к соответствующим паттернам и часто вызывает прекращение командного стиля поведения (но если такой стиль вошел в привычку, вам придется повторить это упражнение несколько раз).

В проектировании процесс перехода на мета-уровень и создания фрейма в связи с различными. предметами, событиями, репрезентациями и пр. относится к опыту действо- вания на уровне, где мы можем классифицировать реальность. Вацлавик (1967 г. ) описывал это так:

«Теория логических типов позволяет точнее выразить ту же мысль. Как мы видим, классы — исчерпывающие собрания сущностей (или членов) с общими для них всех характеристиками. Но членство в данном классе редко бывает исключительным. Одна и та же сущность может быть членом разных классов. Поскольку сами классы являются не материальными объектами, а концепциями и, следовательно, конструкциям нашего разума, причисление объекта к данному классу усваивается или делается_чпо выбору, но ни в коем случае не является неизменной и конечной истиной... Красный деревянный кубик можно причислить к классу красных предметов, к классу кубиков, к классу деревянных предметов, к классу детских игрушек и т. д. ».

Таким образом можно отчасти объяснить преобразующую силу рефрейминга. Что мы делаем в процессе рефрей- минга? Мы меняем (концептуально) причисленность объекта к классу, переводим его из одного класса в другой. Мы заново производим классификацию. И при этом мы меняем «реальность» (мета-уровневую реальность) события. Мы задаем новый референтный фрейм, который создает концептуальный контекст для представления.

Рефрейминг — процесс, с помощью которого мы меняем нейросемантическую «реальность». Мы преображаем в процессе определения, концептуализируем и определяем событие. А поскольку значение выступает в роли функции контекста (и контекста другого контекста), изменение классификации преображает сам жизненный опыт. У нас появляется новый мир.

Точное соответствие прослеживается в работах Лакоффа и Джонсона (1980 г. ), Лакоффа (1987 г. ) и Лангакера'(1987, 1991 гг. ), занятых развитием когнитивной лингвистики. Исходя из трансформационной порождающей грамматики Хомски, они разработали новую модель на основе репрезентативной природы мысли, овеществленной и обусловленной категоризацией прототипов. Для этих исследователей человеческая грамматика действует в соответствии с тем, как мы понимаем язык, а наши репрезентации возникают в рамках когнитивных сфер (или категорий), которые входят в сферы высших уровней и т. д.

Проектирование на мета-уровнях

Бейтсон и Бейтсон (1987 г. ) отметили, что само сознание функционирует как феномен высшего логического уровня, «потому что сознание означает, что вы знаете то, что вы знаете» (с. 100). В таком контексте они писали, что мы, сознательно проектируя или моделируя феномен, должны принимать во внимание его логический уровень.

«Сознание — по определению феномен следующего уровня. Очевидно, если вы попытаетесь смоделировать феномен более высокого логического типа на низком уровне, вы получите нечто напоминающее патологию» (с. 105).

«В креатуре важны логические типы, но смешение логических типов также играет определенную роль в синтаксисе. Я подозреваю, что путаница и противоречия логического типа, ограниченные лингвистической ком

муникацией, функционируют не так, как те, которые участвуют и в других видах коммуникации, — вот почему • в путанице понятий, создающей патологию, неизменно присутствуют нелингвистические и контекстуальные элементы» (с. 189)..

Значит, чтобы избегать этих нежелательных патологий, мы должны постоянно задавать вопросы об уровнях и метауровнях.

«На каком уровне действует эта идея, убеждение, эмоция и пр.? »

«К чему относится эта мысль-чувство? »

«Какие логические уровни, лежащие за пределами сознания, я не принял во внимание? »

«Какой уровень предположительно находится над этим? »

Таким способом можно научиться отслеживать сознание на высших логических уровнях и тем самым отличать первичное от мета-сознания.

Проектирование «состояний и опытов проектировщика»

Поднимаясь вверх по логическим уровням, мы системно создаем гештальт-состояния. Эти состояния сознания более широких уровней возникают как общие конструкции, состоящие из многочисленных элементов и переменных, встроенных в человеческое сознание. В итоге мы узнаем еще кое-что о мета-состояниях: достигнуть мета-состояний можно разными способами. Говоря системным языком, мета-состояниям присуща эквифинальностъ.

Рассмотрим в качестве примера гештальт мета-состояния «храбрости». У нас есть много способов построения этого мета-уровневого опыта, а в этих конструкциях все зависит от конкретных состояний, связанных с другими состояниями, которые мы объединяем. В виде первичного состояния «храбрость» не существует. Скорее, она существует на мета-уровне как мета-уровневая конструкция. Когда мы развиваем смелость в своих надеждах и мечтах, да еще рискуем встретиться со страхами лицом к лицу в этом процессе, тогда возникает гештальт храбрости. Однако храбрость может также появиться из других конструкций. Например, как возмущение, вызванное надеждами и мечтами, а также равнодушие к смущению в присутствии посторонних. В структурном отношении у нас есть множество способов достигнуть «храбрости». С точки зрения инженерной психофизиологии, мы можем запроектировать храбрость следующими способами.

Серьезная опасность и риск

Радостное предвкушение страха (или несмотря на страх)

Готовность рисковать ради достижения цели

Ошеломляющее ощущение желаемого результата или ценности

Полное равнодушие к тому, что скажут или подумают окружающие

Отрицание самой мысли о смущении как неуместной Признавая наличие эквифинальности в феноменах метауровня и воспринимая их как систему взаимодействующих частей, мы видим, как различными способами создаются мета-состояния. Мы можем в виде игры достигать разных переменных и применять их, открывая новые виды человеческого опыта. Продолжая исследовать мета-уровневую конструкцию храбрости, мы можем начать новую игру: выяснить, какими другими состояниями мы можем воздействовать на это состояние. Я предлагаю вам продолжить это исследование-игру. Попробуйте сами. Конечно, если вы стесняетесь собственной храбрости, вам будет нелегко ее изучать.

(Далее первые скобки указывают на состояния более высокого уровня, осуществляющие аутфрейминг низших состояний. )

Рис. 16. 2

Храбрость

(Благородная) храбрость (Возмущенная) храбрость (Яростная) храбрость (Разумная) храбрость

(Похотливая) храбрость или (храбрая) похоть (Глупая) храбрость

(Беспокойная) храбрость! (не учитывать)

(Мягкая) храбрость (Милая) храбрость (Восхитительная) храбрость (Нечестная) храбрость (Подлинная) храбрость (Легкая) храбрость (Мстительная) храбрость (Нетерпеливая) храбрость (Страшная) храбрость (Несчастная) храбрость

Состояния «я» и мета-состояния

Если качество синтеза (порождения) применяется к мета-состояниям и гештальт-состояниям, то особенно справедливо оно и для «я»-состояний (самооценки, самоуверенности, самонадеянности, ненависти к себе, самоуничижению, самосознанию и пр. ). С точки зрения лингвистики, «я» (или «эго») — многопорядковое слово на основе предшествующей номинализации. Это означает, что на каждом уровне оно имеет другое значение. Если вы читали Бейтсона (1972 г. ), то могли запомнить его слова о том, что «я», или «эго», существует «как величайшая номинализация из всех».

Если эти термины существуют как номинализации, тогда какие же глаголы и процессы мы обнаруживаем, производя деноминализацию? На самом фундаментальном уровне наша иммунная система отличает «я» и «не-я», чтобы бороться с чужеродными элементами в организме. На этом уровне «я» позволяет нам сохранять целостность организма и его холистические функции. Здесь распознаются «я» как организм и компоненты «не-я».

Выше этого уровня мы видим «я» (во множественном числе), которые относятся к нашему осознанию собственного организма, нашим социальным взаимоотношениям, проявлениям наших различных способностей: мышления (интеллекта), эмоций (нашего эмоционального «я»), речи, поведения и пр. Наша компетентность и навыки в таких способностях приводят к появлению чувства уверенности в существование этих способностей (самоуверенность), нашей веры в свое умение обрабатывать информацию и производить эффективные действия, что ведет к оценке нашего «я» как достаточного и эффективного (самоэффективность). Наша оценка достоинства, ценности и важности приводит к опыту, который мы называем «самооценкой», и пр.

Итак, хотя мы существуем как единое «я» и не имеем «частей» с атомистической точки зрения, мы видим грани и части своего «я» во время лингвистической сортировки и различения наших способов функционирования. Так посредством наших функций, способностей, проявлений и пр. каждая мысль, эмоция, поступок и пр. могут действовать как часть нашего «я». Бесспорно, это затрудняет наше речевое описание этих сфер. Наши идеи (концепции, конструкции) о «я» появляются не на первичном уровне, а на метауровне. К этому концептуальному состоянию относится осознание (мысли-чувства) многих граней, которые мы приписываем своему «я». В число этих граней «я» входят наша компетентность, значимость и ценность, достоинство и важность, эффективность и действенность, наши социальные взаимоотношения, наш организм, нравственность (ощущение сознания), смертность и пр. В рамках нашего наивысшего «я» существует множество суб-«я» (подклассов «я» внутри «я»). А выше всех отдельных граней «я», за их пределами, появляется наша общая оценка «я» — наше «ощущение» себя как личности.

Слово «я» функционирует многопорядково. Поэтому мы можем найти «я»-слова, относящиеся к первичному состоянию (например, «самогипноз» — это просто гипноз, «само

сознание» — просто сознание). Но когда мы пользуемся словом «самосознание» рефлексивно, оно может означать осознание нашего «я». Многие другие «я»-слова относятся к мета-состояниям: самоконцепция, самопринятие, самооценка, самоуверенность, образ «я», самоактуализация, самозащита, самоуничижение и пр.

Поднимаясь по уровням абстракций, мы можем задать саморефлексивный вопрос: «Кто наблюдает за этим «я», которое действует на уровне первичного состояния? » Мое «я»? Какое «я»? Какое из них существует-как мое «реальное» я — актер или наблюдатель? А кто теперь наблюдает за моим «я- наблюдателем»? Так можно продолжать до бесконечности.

Буа (1967 г. ) определял многопорядковость «я» следующим образом: «я j» существует на уровне первичного состояния как актер, деятель, получатель опыта. «Я2» функционирует как наблюдатель за более низким «я», на уровне мета-состояния. «Я3» затем действует как руководитель «Я2» и «я j». «Я4» — теоретик по отношению к двум «я» низких уровней. Каждое из этих «я» существует так же реально, как и остальные, — на соответствующих уровнях (с. 274).

Это объясняет, как различные концептуальные уровни «я» возникают в саморефлексивной системе. На уровне первичного состояния у меня есть мысли и чувства о различных предметах, событиях, людях и идеях мира. Вне этого первичного опыта, где я говорю и веду себя, как актер, находится мое «я» актера, или получателя опыта, «Я|». При этом у меня развиваются мысли и чувства о себе в этом опыте. Они относятся к мета-уровню сознания. В то же время они порождают еще одну грань «я» — я-наблюдатель за я. В роли «Я2» я теперь осознаю «яр.

Представьте себе, что вы находитесь в некоем состоянии, приятном или неприятном. Обратите внимание на то,

как у вас возникают различные мысли и чувства о нем. Наблюдая это «я» в памяти, вы занимаете мета-позицию по отношению к самому себе. Как «я₂» функционирует в связи с «яр? Другими словами, какими качествами и свойствами ваше «я₂» воздействует на «Я|»? Принятием или отрицанием? Оценкой или невниманием? Осуждением или восприятием?

Теперь предположим, что мы задали следующие нереферентные вопросы. (Они играют роль нереферентных, когда мы забываем, что пользуемся таким языком аккомодатив- но, а не буквально. ) Обратите внимание на то, как легко мы создаем невероятную мета-путаницу, задавая подобные вопросы!

«Кто наблюдает за «я», которое действует на первичном уровне? »

(Конечно, ответ «вы»).

«Реальное «вы»? », «Истинное «я»? »

«Означает ли это, что «я-наблюдатель» («Я2») существует как нечто более реальное, чем «Я|», «я-актер»? »

«Следует ли нам считать предыдущее «я» менее нереальным? » «Нет. Но кто теперь думает, чувствует и наблюдает за «я-наблюдателем»¹? »

Этот бесконечный регресс возникает в природе саморе- флексивности потому, что у вас постоянно появляются мысли и чувства о предшествующих мыслях и чувствах, состояния, связанные с другими состояниями. В этом описании я выявил наше саморефлексивное сознание, но не объяснил его. Таким образом мы создаем и испытываем новое «я» (концептуальный уровень «я») каждый раз, когда мы отступаем от себя, чтобы поговорить о последнем уровне «я», которое мы только что создали. Отсюда «Я3» — «я-руково- дитель для Я2», а «Я4» теоретизирует о «я-руководителе», о «я-наблюдателе», о «я-получателе опыта».

Здесь я не анализирую и не объясняю этот процесс, поскольку есть вопросы поважнее вопросов онтологии, а именно:

«ВЫ обладаете встроенной способностью «Я2»—«Я4» наблюдать, руководить и теоретизировать с точки зрения оценки, принятия, ценности и достоинства и пр.? »

«Когда вы переходите на мета-уровень, к любой вербальной концепции себя, как вы относитесь к этому «я»? »

«Относитесь ли вы к нему с любовью, уважением, добротой, цените, считаете важным и пр.? »

Именно это делает мета-состояние самооценки. При этом мы можем видеть и направлять наше «я» из состояния ценности и прославления.

Если на уровне «Я2_4» я могу поймать себя на презрении, пренебрежении, отрицании, ненависти, обвинении, недовольстве по отношению к «Я}», то есть своему «я-полу- чателю опыта», значит, я могу решить и прекратить все это\ Я способен уловить этот бесполезный и неэкологичный способ мышления и чувствования. С таким испытанием сталкиваемся мы все, когда начинаем мыслить-чувствовать на мета-уровнях. Если мы не реагируем мягко и по-доброму на мета-уровнях на наши первичные «я», мы обращаем нашу психическую энергию против себя. И она вступает в противоречие с нашим «я», и мы живем, как в аду.

В сущности, термины «яр, «Я2», «Я3» и пр. служат сокращениями от «я действую на уровне 1», «я действую на уровне 2» и т. д. Все эти так называемые «я» функционируют как наша «личность» в ее холистической и многослойной сложности. Мы живем, действуя на мета-уровнях и одновременно сталкиваясь с абстракциями разных порядков, а наши «я» более высокого уровня управляют «я» более низкого и определяют их. На этих высших уровнях у нас есть позиции, укоренившиеся привычки, манеры, вкусы, предпочтения, накопленные за годы, на основании которых мы создали различные абстракции, уроки, убеждения и пр.

«Я2» функционирует как наш первичный опыт «я», ощущение «я» как наблюдателя, режиссера, продюсера, сценариста и т. д. Порожденное сознанием «Я2» обозначает наше основное «ощущение себя». К нему относятся наши суждения, мнения и оценки о нашем «я» с его множеством граней. Это порождает базовые мета-состояния самооценки, самоуверенности, самоцелостности и пр.

Посредством «Я2» мы мыслим, воспринимаем, чувствуем, ’судим и действуем в мире. Это «я» управляет «яр. С этим наблюдающим и направляющим «я» мы идем по жизни, ищем, высматриваем, притягиваем и становимся тем, чего мы ждем в нашем «Я2». Это «я» семантически принимает то, что, как мы уже решили заранее, отображает наши ценности и значения и отвергает заранее то, что угрожает, не усваивается, оказывается токсичным и пр. «Я₂» функционирует таким образом, чтобы создать нейросемантически «реальными» наши сбывающиеся пророчества о «я-1».

[При необходимости теоретически рассуждать о «я» и в попытке объяснить, что я думаю о «его» (наш феноменологический опыт) существовании (онтологически), я, вероятно, воспользуюсь аргументами и рассуждениями, которые приводил. Бейтсон (1972 г. ), описывая «разум» как вновь возникающее качество целой системы. Другими словами, «я» и «разум» нельзя концептуализировать как существующие в виде сущности, предмета или гомункула внутри всех нас. Мы не будем изображать их как «бога в машине». Скорее, мы рассмотрим их как функции самого саморефлексивного сознания. Такой подход я избрал в «Вербализации» (1996 г. ). ]

Гриндер и Делозье (1987 г. ) говорят именно об этом, описывая бесконечные процессы перехода в мета-позицию с помощью саморефлексивного сознания.

«Каждая репрезентация при смещении логического уровня увеличивает обзор того, что было скрыто в репрезентациях за счет деталей. Теперь отметим, что при переходе в мета-позицию он входил в характерный комплекс состояний — рефлексивное первичное внимание — в организме возникали репрезентации, в том числе и репрезентации того, кто их создавал... действительно ли это так?

Строго говоря, когда Кейси видит себя самого, стоящего на углу. Это подразумевает, что позиция того, кто создает репрезентацию — физически над и за образом

Кейси на углу. В этом и заключается трудность. Предположим, мы переместим Кейси на более высокий логический уровень — скажем, в позицию, где он видит Кейси на углу и того, что находится над и за тем, кто стоит на углу. В этот момент Кейси создает репрезентации, которые завершены для перемещения в первую мета-позицию, поскольку к ним относится репрезентация того, кто создает репрезентации для перемещения в первую мета-позицию — однако это достигнуто за счет создания второй мета-позиции, физическое положение которой подразумевает новый класс репрезентаций (но они не представлены). Таким образом, сколько бы перемещений в мета-позиции мы не применяли, затруднение возникает неизменно.

Следовательно, можно вывести теорему незавершенности: у людей не существует чистого рефлексивного состояния первичного внимания, такого, чтобы для любого конкретного момента времени tj. отображалась вся нейро- логическая деятельность организма. Чаще всего такие рефлексивные состояния первичного внимания не охватывают репрезентацию того, кто создает этот класс репрезентаций, хотя к ним могут относиться репрезентации предыдущего репрезентатора (репрезентатора в момент времени tj_j, где j> 0) (с. 105—106).

Проектирование нашей способности вербально создавать логические уровни

В НЛП, когда человек понимает внутренние репрезентации и референтные фреймы и умеет элегантно работать с различными моделями рефрейминга, у него появляется возможность перейти к самому элегантному проявлению всего этого — вербальному рефреймингу. По традиции модель НЛП, охватывающую структуру и форму вербального рефрейминга, называют паттернами «ловкость языка». Название произошло от метафоры, применяемой к фокусникам, — «ловкость рук». Мы с Боденхеймером (1997 г. ) применили к этой модели структуру мета-уровней и создали модель магии слова — реплик разума.

Модель реплик разума мы разработали с целью описания семи направлений, в которых мы можем подтолкнуть разум и мышление человека. Затем из этих семи видов фрейминга (рефрейминг, дефрейминг, префрейминг, постфрейминг, аут- фрейминг, аналоговый фрейминг и контрфрейминг) мы вывели 26 различных реплик для изменения направления мысли. Ядро этой модели вербального рефрейминга — введение новых референтных фреймов в повседневных разговорах.

Магия слова в этой модели возникла благодаря пониманию, как все мы отображаем слова, пытаясь понять их смысл, — с его помощью мы производили смещения и изменения в наших внутренних репрезентациях. Это приводит к изменению мнений, новому мышлению, иной точке зрения, изменению способа создания фреймов.

Конечно, все это относится к высшему уровню языкового опыта и к пониманию структуры и секретов его магии. Действуя на таком уровне, мы понемногу добиваемся мастерства в сферах НЛП и нейросемантики. Одновременно мы постигаем основы разговорного перехода на мета-уровни. Это означает, что мы учимся совершать мета-уровневые перемещения во время беседы. Значит, мы занимаемся разговорным (вербальным) созданием мета-состояний.

Чтобы добиться подлинного мастерства в этой сфере и сознавать, что мы делаем, мы должны иметь представление о первичных уровнях репрезентаций и мета-уровнях фрей

мов. Мы должны видеть, как оба уровня вызывают различные нейролингвистические состояния. Следующий этап — достижение уровня компетентности при работе с логическими уровнями. Затем приходит истинное мастерство — когда мы можем отслеживать эти логические уровни в продолжающемся разговоре, чтобы всегда на один шаг опережать продвижение собеседника по логическим уровням.

Но как мы выражаем в разговоре эти высшие референтные фреймы?

Как мы вербализируем себя и других, чтобы эта повторная вербализация становилась ресурсом для создания новых, лучших реалий для слушателей, «имела для них смысл», а затем способствовала магии рефрейминга?

Ответ — в распознании структуры логических уровней и особенно взаимодействия мета-уровней друг с другом. Этот ответ таится в том, как конкретное действие аутфрейминга порождает (или может породить) различные гештальт-опыты. При таком осознании мы можем производить смещение опыта лингвистически.

Рис. 16. 5

Мета-состояние

Чтобы рассмотреть эту концепцию и проиллюстрировать ее, я опять выбираю состояние храбрости. Сначала проанализируем психофизическое состояние храбрости.

Вернитесь в то время, когда вы чувствовали явную, чистую храбрость. Какие репрезентации сформировали это состояние? Какие убеждения и ценности? Какими были физиологические реакции... как вы адаптировались к опыту храбрости!

Проделывая это упражнение, вы обнаружите, что храбрость — не первичное, а мета-состояние. Вам нужны доказательства? В первичном состоянии мы боимся (ощущаем страх или предчувствие, сомнение, неуверенность), но к состоянию, связанному со страхом, относится «готовность рисковать», «способность встретиться со страхом лицом к лицу», «стремление сдержать обещание» и пр. Другими словами, после того, как вы достигли состояния страха в связи с чем-то существующим в мире, несмотря на это состояние страха, у вас возникли другие мысли и чувства — о значении, смысле и важности этого состояния страха. Эти мысли и чувства и модулировали состояние страха, позволили взглянуть на него под другим углом.

Лингвистически выраженные мета-уровни

Лингвистически мы можем выразить этот мета-уровне- вый феномен храбрости как «готовность рисковать», «пугающее событие или («рискованный») страх». Здесь в скобки заключено состояние высшего логического уровня, которое классифицирует и квалифицирует низший уровень.

Когда мы произносим эти слова, мы’ выражаем многослойный феномен, содержащий два уровня. Так и со словами «смелый страх» (еще одна форма «храбрости»). Есть ли у вас смелость, связанная с вашими надеждами/мечтами, а также долг встретиться лицом к лицу со всеми страхами по мере осуществления шагов и достижения состояний, необходимых для воплощения мечты? Значит, из этой мешанины появится именно храбрость. В этой конкретной субъективной структуре храбрость состоит из «смелых и обязательных поступков вопреки страху». А теперь ради развлечения превратим все это в благословение. У нас появится одна разговорная форма применения логических уровней.

«Встречай же с обязательной смелостью каждый страх лицом к лицу, не дрогнув! »

Однако «храбрость» может возникнуть и из другой структуры.

«Ты уже (чувствуешь явное возмущение) в связи со своими надеждами и мечтами — такое сильное, что ты уже (просто плюешь) не чувствуешь смущения в связи с присутствием посторонних? »

Лингвистически каждая кодировка слова «о» (или его аналогов — «в связи», «по поводу») подает сигнал логического уровня. Сначала идет состояние возмущения в мыслях и чувствах о желаемом результате. Когда вы воздействуете мыслями, эмоциями и физиологическими проявлениями возмущения на надежду, мечту, желаемый результат, получается гештальт. И вот вам «все равно, что подумают обо мне окружающие» или «мне нет дела до смущения».

Конечно, если такой храбрости вы пока не ощущаете, значит, «думаю, вы могли бы просто (позволить себе) (начать развивать смелость) набраться смелости». Если проанализировать это высказывание с точки зрения мета-уров- ней, выяснится, что оно вводит нас в мета-состояния таким образом, что после принятия этих слов мы приступаем к процессу храбрости. Вам это нравится?

Чтобы в разговоре ввести в мета-состояние себя или окружающих, следует «высказать логические уровни», чтобы слушатель начал создавать мета-уровневую структуру, благодаря которой у него появятся ресурсы на высшем уровне, а эти ресурсы модулируют множество процессов низшего уровня, а затем необходимо взять идею, репрезентацию, мысль, эмоцию, состояние и воздействовать на другое состояние так, чтобы оно стало относиться к низшему состоянию. В лингвистической форме я заключил первое состояние в скобки в следующих утверждениях, чтобы вы видели, как появляются эти логические уровни — как прилагательные или квалифицирующие фразы. Стрелка направлена в сторону возникающего гештальт- состояния. Кое-где я оставил пробелы, чтобы вы сами их заполнили.

Рис. 16. 6

(Радостное возбуждение) от страха -» храбрость (Смелость) рисковать -> храбрость

(Благородная) храбрость -» храбрость, которой присущи вдумчивость, достоинство, значимость

(Нерешительная) храбрость -» ощущение неуверенности в храбрости, храбрость, готовая стать чем-то иным (Возмущенная) храбрость -» храбрость, которая может стать безрассудной, глупой, опасной

(Смешная) храбрость -» беспечная храбрость

(Яростная) храбрость -» более серьезная, намеренная, почти фанатичная храбрость (Честолюбивая) храбрость -» интенсивное состояние храбрости, стремление добиться желаемого

(Умная) храбрость -» разумная храбрость, способная обращаться за помощью к уму (Похотливая) храбрость

(Греховная) храбрость -» храбрость, которая может стать неэтичной в осуществлении своих желаний (Глупая) храбрость -»

(Беспокойная) храбрость -»

(Мягкая) храбрость -»

(Восхитительная) храбрость -»

(Подлинная) храбрость (Мстительная) храбрость ->

(Поверхностная) храбрость -*

(Нетерпеливая) храбрость-»

(Сердитая) храбрость -»

(Страшная) храбрость -»

(Несчастная) храбрость -»

Разобравшись во всем этом, вы сможете проектировать мета-уровневые утверждения и находить им применение в бизнесе, терапии и личных взаимоотношениях. Это позволит вам не только помогать друзьям, коллегам и близким достигать полезных состояний, но и рефлексивно пользоваться ресурсами мета-состояний. Следует ожидать, что ваше общение приобретет гипнотическое свойство. Введение в мета-состояние оказывает гипнотический эффект, побуждая людей придавать смысл словам. Им приходится мысленно подниматься на более высокие, абстрактные уровни, облегчающие понимание глобальной перспективы. Иногда при этом возникает большая объективность, трансцендентность, перспективность.

Настраивая свой слух на такие утверждения мета-уровня, вы научитесь распознавать в речи людей даже неполезные мета-состояния. Применение лингвистического сознания с целью выявления токсического транса позволит вам не поддаваться этому гипнозу или не участвовать в этой игре.

«Я ощущал тошнотворную панику».

«Это было неуютное чувство — ощущать себя настолько раздраженным».

«Мне не нравится, когда я чувствую, что на меня нападают».

«Я просто не в состоянии объяснить свои глубинные чувства».

«Я не могу разобраться в своих чувствах».

«Она ужасно чувствовала себя из-за собственных ошибок».

«В голове у меня завертелись укоризненные вопросы о моих неудачах».

«Я так занервничала, беспокоясь об этом вновь! »

«Мое ощущение радости кажется теперь таким прочным».

«Он грубо радовался».

«Ну, я считаю его тревогу смешной».

«Кажется, я изведусь от тревоги»,

«Лучше бы у него проявился неэгоистичный нарциссизм».

«Сегодня я ужаснулась тому, что у меня нет мыслей по поводу предстоящего собрания»,

«Меня угнетает потеря мужских способностей».

«Как он и говорил, это было (отвратительно) любопытно».

«Ты просто мог бы (забыть) о своей робости». Развивая навык слышать магию языковых индукций, вы обнаружите, что способны говорить новые и удивительные вещи. «Так все-таки насколько вы (любите) ненавидеть ее? » Совсем не такой вопрос, как «насколько вы ненавидите ее? ». Человеку, который стыдится своей сексуальности, можно сказать: «Интересно, что было бы, если бы вы (позволили себе) (предвкушать) (наслаждение) своей сексуальностью? » Или обратиться к человеку, реагирующему на наблюдения за собой: «Просто (понаблюдайте) за своими наблюдениями минуту... осторожнее. Посмотрим, что это вам даст».

Услышав: «Я презираю себя! », можно отреагировать так: «Когда-то и со мной так было, но потом я (решил) (презирать) мое презрение к себе и так научился себя ценить». Это направит мысли по совсем другому пути, правда?

Человеку, который (боится) сделать ошибку и потому действует слишком осторожно и скованно, можно заметить в разговоре: «Это любопытно — знаете, я испытываю (любопытство, заинтересованность, а иногда и явную завороженность) к ошибкам... Я так много усвоил благодаря ошибкам, что теперь просто люблю их — за их информационную ценность. Поэтому иногда я даже стараюсь каждый день совершать несколько полезных ошибок... »

Выводы

• Проектирование мета-уровневых конструкций дается нам легко, естественно и неизбежно, потому что мы не можем не иметь мыслей и чувств о наших предыдущих мыслях и чувствах. Саморефлексивное сознание всегда перескакивает на логические уровни и создает мёта- уровневые феномены и состояния. Просто мы не всегда это замечаем.

• НЛП началось с введенного Коржибски различия между картой и территорией. Как инженер, стремящийся проектировать более научные и полезные для здоровья конструкции, он обнаружил, что когда мы путаем логические уровни и отождествляем карту и территорию, возникает неразбериха и мы теряем ориентировку.

• Бандлер и Гриндер (1977 г. ) отмечали в «Паттернах»: «... большинство клиентов обращаются к нам, терапевтам, потому, что когда-то перепутали карту (язык) с территорией (опытом)» (с. 19).

• Учитывая такие уровни, мы получаем возможность перепроектировать структуру нашего субъективного опыта и выстроить мета-уровневый опыт, который будет надежно нам служить. Теперь мы можем запроектировать совершенство в нашем повседневном опыте.

Глава 17

Внедрение мета-уровневых состояний

Можно целый день разглагольствовать о ресурсных состояниях и мета-состояниях, и толку от этого не будет никакого, если мы не умеем эффективно их внедрять. Если мы не знаем, как сделать их компонентом нашего автоматического программирования в рамках нейролингвистики, тогда моделирование экспертного опыта с мета-уровнями ничего нам не даст.

Важность внедрения, думаю, очевидна. Так как же идеи, убеждения, ценности, паттерны мышления, процедуры и пр. настолько прочно внедряются в ментальные карты и процессы, что превращаются в интегрированную автоматическую программу? Как мы отменяем старые программы, высвобождая место для новых?

Рассуждая о стратегиях внедрения, основатели НЛП выделили два основных подхода к внедрению стратегической последовательности:

1. Путем якорения репрезентаций и встраивания их в этапы стратегии.

2. Путем репетирования человеком последовательности, пока она не становится автоматически выполняемым компонентом его поведения.

В первом случае мы можем заякорить конкретное содержание (репрезентацию, состояние, представление) в последовательность или заякорить требуемую форму репрезентации (структуру конкретных репрезентативных отличий или «субмодальностей»), чтобы достигнуть результата.

При контентном якорении мы обычно помогаем кому- нибудь подтолкнуть мозг к необходимым осознаниям или состояниям в определенный момент обработки информации.

Этому человеку может понадобиться новая визуальная интерпретация. Или аудиальная реплика, которую он будет произносить себе, чтобы осознать важность чего-либо, и пр. Так мы достигаем этого состояния и якорим его.

Внедрение стратегии может иногда происходить просто как «проведение собеседника по этапам стратегии в ходе разговора». При этом мы просто говорим о необходимых ресурсах. Собеседнику предлагается построить образы, звуки, ощущения и слова и запечатлеть этот процесс на карте так, чтобы можно было просто войти в него. Если в этом процессе мы якорим этапы и стадии внутренних репрезентаций с помощью слов и интонаций, в пространстве наших жестов, внедрение программы проходит еще успешнее. Вербальное описание процесса направляет мозг и нервную систему слушателя, помогает выстроить стратегическую последовательность и дает новую ориентировку.

Иногда процесс внедрения бывает очень простым. Такие процессы можно найти повсюду. Люди беседуют о чем-то, перебирают несколько этапов некой процедуры, подробно рассказывают о каком-то процессе, и если мы восприимчивы, открыты и заинтересованы, этот разговор позволяет нам внедрить услышанное как способ мышления, чувствования, действия или реагирования. Это особенно справедливо для внушаемых эмоциональных состояний — любви, восхищения, уважения и преклонения, страха и замешательства, расслабления, усталости, раздражения, возбуждения и пр.

А как узнать, действительно ли мы внедрили стратегию? Стратегия считается полностью внедренной, когда мы можем вызвать ее как целостную реакцию на ключевую информацию. Это значит, что каждый шаг автоматически связан со следующим и является реакцией на соответствующие маркеры контекста (некие раздражители) в конкретной среде. Как таковая стратегия в конечном итоге действует как неосознанная модель ТОТЕ. То есть как паттерн синестезии, который позволяет нам достигнуть личного совершенства с помощью стратегии.

Во втором случае внедрение с помощью повторений представляет собой репетицию репрезентативных этапов стратегии, пока она не станет доступна для нас «как спонтанная целостная программа. Этот процесс включает создание личных якорей для последовательностей стратегии» (1980 г., с. 231). Такие репетиции не всегда принимают форму пошаговых инструкций, их можно проводить даже в форме игры.

После этого краткого обзора процедур внедрения у нас должны возникнуть новые вопросы.

• Как внедрять паттерны стратегии, в которые входят мета- или логические уровни?

• На какие новые или особые отличия следует обратить внимание, применяя мета-уровни?

• Какие еще процессы внедрения кроме якорения и повторения мы можем включить в репертуар?

Внедрение более высоких уровней

Как происходит процесс внедрения, когда мы работаем со структурами, включающими один и более высших уровней?

Какие отличия или навыки нам необходимы при использовании якорения для привлечения ресурсов, подталкивания мозга в новом, лучшем направлении и для создания паттернов синестезии, предусматривающих наличие мета-уровней?

Какое воздействие оказывает на мета-уровни то, что мы репетируем паттерн последовательности, пока он не становится единым целым?

Мета-символизм

Основное отличие работы с логическими и мета-уровня- ми проявляется в том, что нам приходится гораздо чаще полагаться на мета-репрезентапгивные системы. Ранее мы отмечали, что репрезентативные системы и их отличия в сенсорных системах (VAK) управляют состояниями и стратегиями на первичном уровне. И поскольку мы можем пользоваться сенсорными словами, язык также действует на первичном уровне.

Но когда мы переходим на мета-уровень, нам приходится пользоваться и мета-репрезентативной системой. Чтобы перейти на высший логический уровень, нам необходимы саморефлексивные символы идей, концепций и других ментальных феноменов на мета-уровнях. Эти сенсорные репрезентации и язык имеют меньше практической пользы. Хотя мы можем научиться пользоваться ими как метафорами, чтобы заменять сенсорные аналоги и обозначать что-нибудь другое, более абстрактное и концептуальное. В общем случае на мета-уровнях нам нужны более абстрактные символы. Нам требуются символы классов, а также классов других классов. Здесь мета-репрезентативные системы оценочной речи, символов, метафор, математических терминов, музыки, поэзии, повествования и пр. становятся все более ценными и полезными.

Слова как «вторичный опыт» служат якорями, вызывая сенсорные и языковые репрезентации. При этом они вызывают соответствующие состояния сознания. Так построение последовательности репрезентаций с применением вербальных якорей — выдача инструкций, объяснений, изложение историй, предоставление стратегической информации — становится способом внедрения мета-уровневых структур, которые состоят из наслоений мыслей и чувств о других мыслях и чувствах (то есть мета-состояния и гештальт-состояния).

В книге «Мета-состояния» мы метафорически описали мета-репрезентативную систему языка и другие системы символов как клей, с помощью которого мы «склеиваем» мета-уровневые состояния и опыты. Несколько авторов обратили на это внимание и опубликовали свои замечания по поводу так называемой редукционной силы мета-модели. С их точки зрения, мета-модель только редуцирует опыт. Она дробит обобщения и уводит к «опыту, который был отображен на карте».

Действительно, мета-моделью можно воспользоваться и для этой цели. Однако она не только редуцирует лингвистические структуры, разбирая их на элементы. Как я отмечал в «Секретах магии» (1997 г., в настоящее время — «Магия коммуникации»\ 2001 г. ), мета-модель также содержит метавопросы. Эти мета-вопросы уводят человека вверх, к построению новых обобщений.

Здесь же я хочу подчеркнуть способности мета-модели к дефреймингу, разборке и разложению структур. Ее применение с целью выявления неправильностей в построении карт позволяет нам < < расклеить» лингвистические и семантические конструкции, которые мы считаем бесполезными. Вместо того чтобы побуждать человека делать больше упущений, обобщений и искажений в конструкциях значений, мы можем воспользоваться мета-моделью, чтобы лишить старые конструкции статуса мета-уровневых структур. Мы можем разобрать старые конструкции и низвести отдельные компоненты до уровня компонентов первичного уровня. При этом мы «разбираем» старые карты. Мы можем вернуться к «опыту», на основании которого построили уже недействительную карту. Так нам представляется редкая, беспрецедентная возможность заново запечатлеть мир на карте. Это и есть часть магии этой сферы.

Номинализация и повествование

Некоторые лингвистическо-семантические карты, указывающие на высшие логические уровни, относятся к но- минализациям. Возьмем единственное слово «неудача» и фразу: «Я чувствую, что потерпел неудачу». Применение этого слова предполагает некий сенсорный референт на первичном уровне. Но неудачу мы не можем видеть, слышать, чувствовать или обонять. Ее нельзя положить в тачку (проверка на номинализацию). Следовательно, у нее нет эмпирических особенностей. Кто-то совершил некий процесс, «не сумев (неконкретный глагол) добиться какой-то цели» (тоже довольно смутный термин), превратил этот процесс в существительное и овеществил его (превратил в вещь) так, словно под ним подразумевается что-то осязаемое.

16 По моему велению, по моему хотению!

Мета-моделируя такие термины, мы получаем конкретные детали, которые позволяют нам спуститься на первичный уровень этого опыта.

«В чем вы потерпели неудачу? »

«По каким меркам это была неудача? »

«Насколько окончательной или полной вы считаете эту неудачу? »

«Когда вы потерпели неудачу? »

«Что-нибудь мешает вам попытаться опять устремиться к той же цели? »

«Надо ли вам изменить некоторые критерии, относящиеся к желаемому результату? »

«Есть ли у вас точно сформулированный результат? »

Мы начинаем с чрезмерно обобщенной карты, закодированной в единственном слове — «неудачник». Уже одно это придает термину опасность. Мы также видим, что оно закодировано в искаженном, не соответствующем действительности виде (как застывшее существительное, а не как живой, дышащий, двигающийся глагол). Затем мы вмешиваемся и мета-моделируем его. При этом мы «расклеиваем» старые. конструкции (давняя стратегия репрезентативных последовательностей), которые изначально создают бессмыслицу. Таким образом, наше деноминализирование прерывает старую стратегию и вводит новые представления, которые препятствуют ее работе.

Такая мета-модель позволяет нам деноминализировать номинализации. Ее эффект — прерывание старых мета-уровневых стратегий и создание в нашем разуме нового концептуального пространства. У нас появляется возможность создавать новые стратегии реагирования на опыт, когда нам не удается добиться результата при первой попытке. Все это

происходит на уровне применения языка и относится к нашим вербальным привычкам.

Не помню, когда я впервые узнал, что «неудачи» не существует «в большом мире» (в плероме) и что мне незачем хранить ее как слово в мире моего разума (креатуре), зато знаю, что это слово лично меня не мучает уже более десяти лет. Мне никогда не случалось впадать в состояние душевного нездоровья, произнося такие извращения, как «я боюсь возможной неудачи», «я — неудачник», «когда же эти неудачи кончатся? ». В этих терминах я сразу распознаю токсичность и не отношу их к референтам.

Выражение «я — неудачник» (или «я потерпел неудачу») иллюстрирует следующий по порядку мета-уровень. Говоря «неудачи преследуют меня повсюду! », мы номинализируем процесс «недостижения целей» и превращаем его в вещь, которая теперь кажется «реальной» (овеществленной). Но, по крайней мере, мы поднимаемся только на один логический уровень.

Рис. 17. 1

Мета-состояние: об идентичности/< ‘Я»

Мета-состояние: о деятельности

Первичный уровень:

Когда я беру свои мысли и чувства, относящиеся к моим представлениям о моем «я», существующем во времени, а

потом номинализирую это «я» выражением «я (есть)... », й перевожу карту своего «я» на следующий уровень абстракций. Затем я отождествляю «я» с некими действиями или поступками и приравниваю эти два компонента. Так возникает сложная эквивалентность в мета-модели. При этом я создаю и внедряю мета-уровневую конструкцию, которая портит мне жизнь.

Каким образом все это безумие внедряется в психофизическую систему настолько, что бушует внутри, подобно ме- та-состоянию «дракона»? Оно возникает при создании и адаптации слов и идей, овеществляется при постоянном повторении слов «я — неудачник».

Затем, когда эти слова повторяются в виде повествования, возникает фрейм-история. Превращение «я» в историю с помощью мета-конструкций закрепляет его. И поскольку мы рассказываем свою историю другим людям, мы создаем социальные контексты, в которых овеществляется и яко- рится это повествование. Поначалу трудно поверить, что слова могут быть такой опасной отравой или оказывать столь токсический эффект на нашу нервную систему. Однако это правда. Как утонченны эти логические мета-уровни! Как быстро, с явными признаками душевного нездоровья, мы одним прыжком перемахиваем через логические уровни и создаем бессмыслицы!

Увидев, как легко и естественно мы замораживаем процессы и искажаем их, превращая в токсичные псевдо-существительные (процесс номинализации), мы понимаем, как неосознанно создаем и внедряем мета-уровневые конструкции в повседневной жизни. И никому не приходится учиться это делать. Так поступаем мы все, мы обретаем эту способность еще в раннем детстве. Мы прыгаем по логическим уровням. Строим концепции идей (о своем «я», времени, причинах, женственности, мужественности, судьбе и пр. ), а потом в мгновение ока строим концепции концепций. Мы возводим ментальные фреймы, встраиваем их в другие фреймы и таким образом создаем матрицу своего разума.

Если мы презираем свое «я», мы попадаем в мета-конст- рукцию самоуничижения (ненависти к себе). Если затедо мы «понимаем, что это моя реальность» (состояние убеждения по поводу самоуничижения), мы тем самым внедряем ее и начинаем действовать, исходя из этого состояния как референтного фрейма. Так начинается зависимое от состояния обучение, запоминание, восприятие, общение, поведение нейросемантического опыта: циклы поднимаются по спирали. Возникает нейросемантическая «реальность», действующая нам в ущерб.

Внедрение транса

Редукционная сила и природа мета-модели позволяют разбирать лингвистические и семантические конструкции, проводить их рефрейминг, переносить высшие уровни на первичный уровень опыта. И наоборот, когда мы пользуемся отличиями мета-модели (а не сомневаемся в них) наряду с отличиями модели Милтона, мы поднимаемся вверх по уровням абстракции. При этом мы мысленно внедряем новые, лучшие конструкции фреймов.

Это означает, что когда мы работаем с мета-уровнями, мы неизбежно пользуемся одной из форм гипноза, называемой трансом, и входим в него.

В конце концов, куда еще нам направлять разум, когда мы «поднимаемся» от конкретики к более широким уровням абстракции? Мы обращаемся внутрь и вверх, к нашим наивысшим фреймам значения, памяти, воображения и пр.

Мы обращаемся к нашим референтным фреймам — «вещам», которые существуют только у нас в уме. Мы берем наши мысли и чувства, а затем поднимаемся на мета-уровень, чтобы применить их к другим мыслям и чувствам.

На тренингах по мета-состояниям я часто предлагаю участникам достигнуть состояния, в котором они учились по-настоящему, так, что это было приятно и эффективно. Я даю каждому несколько минут, чтобы «углубиться в себя». Это позволяет участникам провести внутренний поиск среди личных референтов или призвать на помощь воображение и построить опыт эффективного обучения. Когда все участники достигают состояния эффективного обучения, я прошу их войти в состояние радости и удовольствия, связанное с состоянием обучения.

«Обратитесь внутрь, полностью достигните состояния, состоящего из мыслей и чувств о радости, и задержитесь в нем, чтобы применить эту радость к состоянию обучения, чтобы оно вызывало его. Да, правильно. Мы называем это «радостным обучением».

Теперь я хочу, чтобы вы оценили эту радость от состояния обучения, поскольку это мощный ресурс... Когда будете готовы, почувствуйте возмущение по поводу оценки этой радости обучения, позвольте себе испытать его... и вы станете абсолютно неукротимыми и неистовыми в своем возмущении по поводу оценки такой полной радости обучения... Затем станьте храбрыми — в связи с возмущением вашей оценки радости обучения... »

Я продолжаю в том же духе, зная, что выше третьего уровня большинство участников просто даст себе волю и будет наслаждаться процессом. Конструкции, которые они строят на концепциях, и значения значений довольно трудно оценить — по крайней мере, сознательно. Это дает нам возможность просто испытывать слова и создавать или находить внутри новые значимые референты.

Это пример трансовой природы перехода на мета-уровни. Когда мы мысленно поднимаемся на логические уровни, мы действуем концептуально.

И поэтому обращаемся внутрь, к сосредоточенному состоянию осознания, пока нам представляются конструкции, идеи, принципы, убеждения, ценности и пр.

В этом и заключается трансовая природа мета-уровней. Можете убедиться в этом сами. Если изучить модели НЛП, содержащие один или несколько уровней, вы заметите, что продвижение по логическим уровням к более высоким уровням абстракций связано с гипнотическим процессом. Он заставляет человека обратиться внутрь и сосредоточиться, а это в свою очередь оказывает воздействие на автономные уровни нервной системы. В некоторые модели и процессы входит подобное гипнотическое создание мета-состояний на мета-уровнях — в том числе такие известные модели НЛП, как экологическая проверка, исцеление фобий, шестишаговый рефрейминг, линии времени, метафоры и пр; Некоторые из этих паттернов можно применять как процессы внедрения.

Внедрение с помощью проверки экологии

Куда вы направляетесь, задавая мета-уровневые вопросы, исследующие здоровье и целостность всей психофизической системы?

Улучшает ли мою жизнь это состояние, убеждение, решение, компонент, значение и т. д.?

Что создает для меня этот способ мышления — ресурсы или ограничения?

Придает силы это состояние или нет?

Чтобы ответить на эти вопросы* мы должны переместиться в мета-позицию оценки низшего уровня оценки. При этом мы продвигаемся вверх, к референтному фрейму, с помощью которого оцениваем конструкции низшего уровня. Это очевидно. Но не так очевидно то, что такими вопросами мы внедряем «экологию» как фрейм. Тогда идея, убеждение, ценность, представление и решение о «контроле качества» наших действий становятся неотъемлемой частью нашего мышления и чувствования. Прибегайте к этому способу достаточно часто и с примерами, и «экология» станет не только фреймом, но и фреймом разума и одним из главных жизненных ориентиров.

Паттерн диссоциации В-К

Когда мы отображаем на внутренний экран один из наших старых фильмов категории В и занимаем место зрителя этого отвратительного фильма из нашей памяти, мы также совершаем мета-перемещение.

Мы оказываемся на более высоком уровне наблюдения. С этой позиции мы можем думать о старой информации более объективно, вдумчиво, привлекая ресурсы. А это в свою очередь помогает нам «спокойно размышлять о болезненных вещах» (комфорт, связанный с болью), Прежде всего в этом процессе создается мета-уровневый ресурс — способность следить за собственными мыслями и думать о болезненном опыте с комфортом и чувством отстраненности.

Еще раз мы переходим на мета-уровень, когда представляем себе, как в кинотеатре выплываем из собственного тела и так же плавно плывем к будке киномеханика. Там мы чувствуем прикосновение ладоней к плексигласовому окну и видим, как у нас за спиной зрители кинотеатра смотрят черно-белые кадры неприятного фильма. Это приводит нас сначала к мета-состоянию «наблюдения за нашими воспоминаниями», или наблюдения за нашим спокойным наблюдением за болезненными воспоминаниями. Возникает не только состояние транса, но и создание и внедрение еще одного мета-фрейма. Мы строим новый способ действий в отношении старых пугающих мыслей. Мы не отрицаем и не подавляем их, мы проводим рефрейминг, чтобы просмотреть информацию и мысленно придать ей завершенность.

Внедрение с помощью рефрейминга

Это один способ рефрейминга. Есть и несколько других.

Самый прямой и непосредственный — горизонтальное смещение от одного значения к другому. Мы перемещаемся от значения X к значению Y.

«Этот поступок не означает X, он означает Y».

Вы сами в свои шестнадцать лет лежите на диване й смотрите телевизор, но это не означает «он лентяй». Это значит «у него развита способность полностью расслабляться». Чтобы связать с этим горизонтальным перемещением картинку, представьте себе говорящего, указывающего на первое значение правой рукой, а на второе — левой, в той же плоскости. «Не то, а это! » Когда мы создаем новый референтный фрейм таким способом, мы преобразуем значение или важность события, поведения или слова.

Еще одна форма рефрейминга связана с яутфреймин- гом. Здесь мы переходим на высший логический уровень. Представьте себе, что говорящий указывает на первое значение правой рукой: «Можно рассматривать это как X». Но на этом он не останавливается. Затем он поднимает левую руку выше правой, словно указывая на более высокий фрейм, осуществляющий аутфрейминг X: «Или можно рассматривать это в более широком значении».

Здесь над текущим фреймом мы вводим новый референтный фрейм и, следовательно, новый контекст. Мы задаем контекст, который меняет значение событий низшего уровня.

«Да, на этом уровне он ленится, валяясь перед телевизором и избегая активных действий, но это потому [прыжок на более высокий уровень], что вчера он вымотался на тренировке».

В каком направлении (горизонтальном и последовательном или вертикальном и мета-) этот фрейм уводит наш разум? Чтобы найти «фрейм» неких состояний, мыслей, чувств, нам приходится «переходить на мета-уровни» и обращаться к более высокому уровню представлений и убеждений (значений, предположений). Там мы находим фрейм, управляющий фреймом низшего уровня.

Рефрейминг за шесть шагов

Когда в НЛП впервые появилась модель рефрейминга за шесть шагов, ее объявили чудесной и революционной. Бандлер и Гриндер воспринимали ее скорее как способ тайком дать традиционным терапевтам такой ресурс, как гипноз. Да, по структуре это паттерн мета-состояний. В этом паттерне мы начинаем с так называемой «части» себя (грани нашего разума или эмоций), совершившей нежелательный поступок. Это мог быть запрет на реакцию, которую мы хотели, или создание противоречащей контр-реакции. Эти реакции воздействуют на нас с мета-уровня, поскольку нам «запрещено реагировать» путем «ощущения неправильности в слишком напористых проявлениях» (рис. 17. 2).

Затем мы включаемся в процесс поиска или создания позитивных намерений «части». Но при этом мы перемещаемся на мета-уровень по отношению к ней. Называя эту «часть», мы выявляем состояние или конструкцию мыслей и чувств, управляющие поведением низшего уровня. В поисках положительного намерения мы задаем и внедряем найденное как фрейм — мы стремимся сделать что-либо ценное. Но действует ли этот способ? Действует ли он до сих пор? Нет? Может, тогда лучше поискать что-нибудь поэффективнее?

Конечно, все это способствует внедрению оздоровляющих идей. Затем мы привлекаем к работе нашу творческую «часть» и поручаем ей найти три-четыре способа достижения позитивных намерений. Знаем мы или не знаем, откуда они исходят — неважно. Нам интересно только внедрение такой ориентировки. Вот почему рефрейминг называется «бессознательным». Нам незачем знать конкретные решения, надо только включиться в процесс, который подразумевает, что мы становимся более организованными в жизни. Мы просим творческую часть обратиться к поведенческой, сначала поделиться позитивными намерениями, а потом получить более эффективные решения. Создание такого состояния или ситуации с позитивными намерениями, творчеством, ориентацией на решение, новым лучшим выбором и пр. способствует внедрению фреймов в ходе ритуала.

Пользуясь такими процессами, чтобы «обратиться внутрь», мы по определению испытываем переход (транс) от бодрствования (аптайма) к внутреннему состоянию. Когда мы делаем это в поиске наших высших фреймов памяти, значения, воображения и пр., мы воспринимаем мета-уров- ни как мысли и эмоции, обычно остающиеся за пределами сознания (или «бессознательные»).

Что касается намерений, зачастую мы не знаем, чего хотим или чего стремимся добиться теми или иными поступками. Но какая-то «часть» в нас запускает определенное поведение, и мы словно ведем войну с самим собой. Изучая

тим демонстрировать

позитивные намерения, мы решаем выяснить, чем ценной важно для нас то, к чему стремится эта «часть». Если ничего не находится, «часть» создает недостающее. Часто оказывается, что и эта «часть» нас ничего не знает. Может, мы забыли. Или мы просто демонстрируем реакцию, не имея конкретной цели.

Введение невербальных сигналов «да» и «нет» — часть ритуала рефрейминга за шесть шагов. Они позволяют сосредотачиваться на определенных элементах, пока идет внедрение высших фреймов.

Что касается достижения мета-уровня мышления и чувствования, творчески подходящего к проблеме путем задания фрейма, согласно которому решение не должно быть

осознанным, мы снимаем человека, о котором идет речь, с крючка решения проблем. Он переходит в ресурсное состояние поиска и предвкушения времени и места появления новой реакции. Если прежде такого фрейма разума у него не существовало, в ходе ритуала он появился. Подразумеваемый фрейм предполагает, что мы начинаем верить себе, доверять нашему высшему разуму и знать, что у него всегда находятся творческие альтернативы, поскольку есть и позитивные намерения.

«Подумайте о трех других способах, таких же хороших или еще лучше старого способа достижения цели».

Задавая этот новый высший фрейм, мы внедряем разрешение высшего уровня начать создавать новый поведенческий выбор или, другими словами, изменяться.

После этого мы настраиваем будущее на новый выбор, пользуясь «симптомами» и другими сигналами нашего «бессознательного разума». Это, кстати, демонстрирует, как мета-уровни всегда управляют низшими уровнями и модулируют их и могут делать это неосознанно для нашего разума первичного уровня.

Когда мы наконец проводим «экологическую проверку», мы приводим в действие, внедряем или задаем еще более высокий фрейм, осуществляющий качественный контроль нашей жизни. Вопросы предлагают нам перейти к такому мышлению и чувствованию и тем самым вызывают соображения об «экологии». В итоге паттерн рефрейминга за шесть шагов можно переформулировать с «точки зрения мета-уровней следующим образом:

1)Выявить поведение, которое вы хотите демонстрировать.

Выявите поведение, которого вы хотите, но когда пытаетесь продемонстрировать, что-то вам мешает. Или найди

те поведение, которое вы не хотели бы демонстрировать. Подумайте о поведении, которое вы хотите прекратить, но что-то мешает вам прекратить его. Так вы распознаете некую «часть» себя, которая порождает нежелательное поведение (запрещая реакции или создавая контр-реакции, конфликтующие с ним). Мы видим, что оно действует на мета-уровне по отношению к нашему поведению первичного уровня.

2)Выявить эту «часть».

Как можно назвать эту нашу «часть»? Что она делает для нас ценного или значимого? Какие у нее позитивные намерения? Поищите их. При этом вы перейдете в мета-позицию по отношению к бессознательной мета-части.

3)Предпринять поиск высших позитивных намерений.

«Сообщает ли эта часть, управляющая поведением, ваши наивысшие позитивные намерения сознанию? »

Если вы получили ощущение «да», оцените и подтвердите его. Если ощущение «нет» — предположите, что позитивные намерения все-таки есть. Задавая вопрос: «Вы готовы поверить, что эта часть служит некой позитивной цели? », вы воздействуете состоянием позитивной аффирмации и убеждения на свой бессознательный разум и создаете состояние готовности поверить.

4)Достигнуть творческого состояния и применить его к проблеме.

Обратитесь к своей творческой части и попросите ее пообщаться с бессознательной так, чтобы на каждую идею творческой части поведенческая отзывалась ощущением «да». Воздействуя творческой «частью» на состояние позитивного намерения и поведенческую часть, мы переводим последнюю в мета-состояние.

5)Настроить будущее на новый выбор.

Выберите несколько вариантов, или ощущений «да», и представьте себе время и место, где вам понадобится позволить поведенческой части взять на себя ответственность за выдачу подобных идей, которые вы признали такими же хорошими, как нынешний выбор, или еще лучше.

6)Провести последнюю экологическую проверку.

Запустите в действие экологическую проверку состояния (или высшего референтного фрейма) всех других метасостояний, убеждаясь, что процесс работает холистически и хорошо вам служит.

Внедрение во времени

«Времени» в мире не существует. Это еще один продукт разума, еще одна концепция. Мы создаем его. Это человеческая конструкция, связанная с событиями. Мы создаем «время», отображая события, которые уже произошли, происходят сейчас или будут происходить. Это осознание дает нам основное ощущение «времени» как концепцию и ментальную категорию, а значит, и как семантическое состояние. Когда мы «во» времени (метапрограмма «Во времени»), мы находимся в первичном состоянии, в определенный момент, и потому не имеем мыслей о «времени».

Чтобы испытать на себе «время», мы должны выйти из события или опыта и войти в мысль о происхождении, прогрессе, предназначении, перемещении и пр. Так создается мета-программа НЛП «Сквозь время», которую было бы уместнее назвать «Вне времени» или «За пределами времени». Мы не осознаем время, когда мы находимся «в» моменте или опыте. «Время» не относится к сенсорным величинам. Чтобы создавать его, нам приходится мысленно подниматься.

Когда мы поднимаемся и создаем наше ощущение «времени», мы обычно пользуемся образом или картинкой, чтобы закодировать эту мысль, а не языком пропозиций. Как правило, мы берем предметы и конструкции из повседневной жизни — линию, круг, спираль, бумеранг, шкафы для папок и пр. Это дает нам метафорические способы думать о времени. Структуры линии времени позволяют нам концептуально перемещаться от одной репрезентации «о времени» к другой. Все они в строгом смысле слова нереальны. Это лишь внутренняя, нейросемантическая реальность. «Время» существует как концептуальное мета-состояние (см. «Приложение», а также «Линия времени», 1997. г. ).

В процессах линии времени мы задаем несколько основных ориентиров для наших представлений о «времени», а они внедряют новый способ бытия в мире. А именно: мы пользуемся линией времени, чтобы возвращаться в «прошлое» и перекодировать наши воспоминания о предыдущих событиях. Мы делаем это так, что наши воспоминания служат нам, а не обделяют и не ограничивают. В «будущем» мы кодируем цели, результаты и направления. Двигаясь вперед и назад, производя проверки, перекодируя, проводя контроль качества и пр., мы создаем в себе ощущение, что это наш мозг, и то, как мы кодируем происходящее, — наша карта, а карта — это не территория.

Внедрение с помощью метафор и историй

Если мы пользуемся историей, повествованием или метафорой, мы воздействуем ею (и входящим в нее набором репрезентаций) на некое состояние. Так возникает мета- уровневая структура, в которой определенный набор репрезентаций занимает мета-позицию по отношению к состоянию мышления и чувствования. Любопытно, что само слово «мета-фора» (meta — выше, над, о, phorein — нести) в буквальном смысле слова говорит о том, что нечто перенесено через что-то другое. Мы говорим, что метафора — это высказывание об одном предмете с точки зрения другого. Очевидно, что это относится к форматированию, структурированию и фреймингу высшего логического уровня. Что касается внедрения, это позволяет нам пользоваться историями, метафорами, повествованиями, непропозици- онным языком и пр., чтобы внедрять формы мета-уровня, верно?

В «Повествовательной терапии» (Уайт и Эпстон, 1990 г. ) терапевт расспрашивает об историях, которые формируют и сформировали наше мышление и чувствование! «Какие истории вы слышали или рассказывали себе о себе, своей жизни, судьбе, окружающих и т. д.? », «Кто рассказывал истории о вас? », «Какого рода истории вы слышали или внедряли (трагедии, комедии, мистерии, приключенческие романы и пр. )? » История или повествование, примененное в виде охватывающей конструкции, создает фреймы с применением мета-уровневых явлений.

Пропозиционные лингвистические и нелингвистические символические системы

Не всякий «язык» состоит из слов и предложений. В математике мы пользуемся системой формул, схем и графиков, которые оперируют несколькими словами. Когда мы предлагаем человеку создать визуальный образ, символизирующий концепцию высшего уровня (например, весы как символ равновесия в концепции справедливости), мы просим его воспользоваться нелингвистическими символами или создать их. Так мы можем применять нелингвистические символы для перемещения вверх по логическим уровням.

Символ заменяет вербальную репрезентацию низшего уровня.

Подобно этому, когда мы перемещаемся от прозаического и пропозиционного языка к нелитературному, фигуральному и поэтическому, мы оказываемся в другой системе символов. Поэтому притчи, псалмы, стихи, истории, мифы, сказки и пр. помогают нам подниматься по логическим уровням без ограничений, неизбежно присущих оценочным словам.

Такая вербализация помогает нам внедрять последовательности новых стратегий с применением логических уровней. Особенно облегчают этот процесс истории и метафоры.

Когда нам рассказывают историю, нам предлагают создать сенсорные и оценочные репрезентации, а потом связать последовательности, пользуясь сюжетом и повествованием. Когда персонаж размышляет о значении своих действий и поступков окружающих, читателю предлагается занять мета-позицию и воздействовать различными состояниями на эти действия.

Истории помогают нам пользоваться сюжетами, фабулами и мотивами как конструкциями высшего уровня для аутфрейминга конкретных событий. Когда вы переключаете каналы телевизора и видите то парней, стреляющих друг в друга, то машины, несущиеся по городу, то целующуюся пару, что означают эти события? Разве не все они зависят от того, какую историю создавал продюсер и режиссер? Конечно, все. И мы рассматриваем эти действия, исходя из фрейма драмы, мелодрамы, комедии, сериала, мистики, триллера, документального фильма, программы новостей, рекламного ролика и пр., верно? Такого рода истории создают фреймы событий на высшем уровне.

Так происходит и в жизни. Какой лейтмотив вы получили или создали для себя, который задал фрейм ваших повседневных действий? В какой истории вы живете — в трагедии, приключенческом боевике, комедии, театре абсурда, научной фантастике, мультфильме, эпосе и фильме о путешествиях, фильме о подвигах и пр.?

Выводы

• Как нейролингвистическая форма жизни и «мета-сознания» мы без труда внедряем мета-уровневые структуры. Переходы на мета-уровни и направление мозга и нервной системы вверх по логическим уровням, к" мыслям о мыслях и чувствам о чувствах, происходит постоянно.

• Чтобы руководить этим процессом, мы можем действовать более методично и систематически, привлекать на помощь саморефлексивное сознание. Все это придает нам способность внедрять стратегии и мета-стратегии, благодаря которым у нас появляется гораздо больше ресурсов.

эпилог

Перейдя на мета-уровень

Где мы были, с чего начали и куда идем? Мы начали с рассмотрения НЛП как модели и выявления в нем начал перехода на мета-уровни. Потом дополнили магию перехода моделью мета-состояний. Это позволило нам в данной книге изучить модель выявления и работы со сложными структурами нашей нейролингвистической системы мыслей и эмоций о наших других мыслях и эмоциях. Уф-ф!

И что же дальше? Куда теперь?

К моделированию, вот куда!

Теперь мы можем успешнее отслеживать процессы построения значений и наших стратегий «реальности» — не только линейных, но и нелинейных. Найдя прекрасные и полезные конструкции, которые позволяют некоторым людям успешно ориентироваться в жизни и создавать чудесные творения, мы получили возможность полнее и точнее моделировать этот процесс.

Мета-уровни устроены так, что недостаток осознания этих уровней и путаница с уровнями превращают нас в жертвы этих уровней или жертвы тех, кто обращает их против нас. Бейтсон (1972 г. ) и его коллеги исследовали это явление в основополагающих трудах по шизофрении и теории неразберихи.

Пентони (1981 г. ) подобным образом описал действия лидера, который осознанно или бессознательно навязывает группе патологический парадокс, говоря: «Сегодня я не дам вам никаких указаний о том, как мы будем действовать: я разрешу вам выяснить это самостоятельно».

«Но само по себе это сообщение — уже указание! Если члены группы примут его, они поставят себя в парадоксальную ситуацию, чем-то сравнимую с состоянием загипнотизированного человека. Им не дают воспринимать последующие указания лидера, так как указания исходят от него» (с. 134).

Итак, принимая мета-коммуникацию, которая содержит противоречие самой себе, мы теряем возможность понимать системы взаимосвязи и коммуникации. А это в свою очередь мешает справиться с различными противоречиями и конфликтами. Возникает нечто вроде неосознания, даже амнезии, по отношению к сообщениям высшего уровня. Это наглядный пример того, как насущно нам необходимо осознание, названное Коржибски осознанным абстрагированием на высших уровнях. Только оно обеспечивает душевное здоровье, а по большому счету и истинную науку.

Более того, 'это означает, что нам больше незачем вести жизнь жертвы собственной рефлексивности. Мы можем выбраться из рекурсивных циклов! Нам больше незачем бояться того, что «мы слишком много думаем». Какой бы набор мыслей и чувств мы не создавали, мы всегда можем подняться на мета-уровень и оценить ценность или адекватность такой саморефлексивности. При этом мы можем предотвратить замыкание любого цикла и тем самым избежать сумасшествия. Это дает нам возможность осуществлять проверки качества возникающих продуктов нашего са- морефлексивного сознания и убеждаться, что они приносят нам пользу-

Это значит, что мы можем радоваться, предвкушать и ожидать некоторые возникающие качества нашей психофизической системы, не блуждая в лабиринте философских парадоксальных вопросов: о своем «я», сознании, разуме и пр. Умберто Р. Матурана вводит термин «автопойсезис» (autopois- esis), называя этим словом самоорганизацию и самооргани- зационные процессы живых организмов как систем. Теперь мы можем сами рассмотреть и оценить наши автопойсезисы.

Кроме того, Матурана (Штейер, 1991 г. ) говорит о том, как опасно забывать о роли рефлексивности в человеческом мышлении, абстрагировании и теоретизировании. Он напоминает о важности применения саморефлексивности ради этичного поведения в мире науки.

«Я считаю величайшей духовной опасностью, с которой человек сталкивается в жизни, веру в то, что ему принадлежит истина, или что он является единственным законным защитником некоего принципа, или обладателем какого-то трансцендентного знания, или полноправным владельцем некой сущности, или заслуживает почестей, отличий и так далее. Кроме того, я считаю величайшим даром, который предлагает нам наука, возможность научиться жить свободно, без фанатизма, и если мы хотим, учиться всегда нести ответственность за свои поступки — посредством рекурсивных размышлений о наших обстоятельствах» (с. 51).

По моему мнению, все это убедительно подтверждает конструктивистскую феноменологию, объясняющую, как действуем мы, люди, как телеологические сущности. Альфред Адлер знал, что люди идут по жизни, ориентируясь на желаемые исходы и конечные состояния (телеология). Поэтому он встроил это стремление в будущее в свою модель психологии (индивидуальной, или адлеровской, психологии). Он писал, что мы телеологически строим представле

ния о своем «я», предназначении, цели и пр., а затем переносим эти представления в будущее, так что наш будущий облик мощно воздействует на нынешнее поведение и эмоции. Направленность сознания отчасти объясняет нашу одержимость «будущим». Кроме того, она объясняет силу паттерна желаемого результата. Преднамеренность управляет нашими процессами прямой связи. Сформулировав таким образом свою психологическую модель, Адлер на годы опередил свое время — благодаря системному мышлению.

Наши самореферентные процессы пронизывают весь наш опыт — от наших мыслей и чувств до нашего ощущения «я», будущего, предназначения, восприятия и пр. Кроме того, они также управляют «герменевтическим кругом» или спиралью, о которой говорится в феноменологии. Сегодня это понимание представлен. о в когнитивных моделях толкования литературы (Холланд, 1988 г. ), в различных моделях «разума» и сфере программирования искусственного интеллекта.

Исходя из этой саморефлексивности мышления и речи, Буа (1973 г. ) называл само мышление многоуровневым действием. Он полагал, что осознание этого убережет нас от путаницы уровней, а также поможет распознавать трехмерные мысли при их возникновении.

«Осознание абстрагирования влечет за собой осознание того факта, что мышление — многоуровневое действие: наши утверждения могут перемещаться у самой земли, опыта первого порядка, или взмывать в стратосферу почти безграничных обобщений. Впрочем, этот транспорт скорее воздушный, чем наземный. Если две теории развиваются в противоположных направлениях или под углом друг к другу, между ними не возникнет коллизии; они с успехом могут находиться на разных уровнях абстракции или следовать своим курсом, не взаимодействуя друг с другом.

Парадоксы, противоречия и дилеммы зачастую оказываются просто заблуждениями, потому что мы воспринимаем наше мышление как передвижение по ровной плоской поверхности.

В любой книге по классической логике противопоставление утверждений или предположений описано с позиций противоречий, противоположностей, субконтрарностей и частностей, которые подразумевают сравнение уровней абстракции, который, в свою очередь, предполагается одним и тем же самым для них всех» (с. 76).

К чему все это нас приведет? Недавно мы воспользовались инструментами моделирования НЛП и нейросемантики с применением мета-уровней, чтобы произвести революцию в представлениях о так называемой модели «субмодальности» («Структура совершенства», 1999 г., «Секреты личного мастерства, 2000 г., «Структураличности», 2001 г. и т. п. ).

В журнале исследований (электронном журнале по нейросемантике) мы применили такое моделирование с метауровнями в деле достижения совершенства в продажах, материального благосостояния и финансовой независимости, в переговорах, в бизнесе, здоровье, фитнесе, сбрасывании веса и управлении, политике, культурных феноменах и пр. Другие исследователи применяли модель мета-состояний в различных областях исследований — личности, упражнений, законов, эмоций («Семь шагов к эмоциональному интеллекту», 2000 г., Мерлеведе и Бриду, «Гипнотический язык»,

2000 г., Бертон и Боденхеймер и пр. ).

Итак, распознавая- и используя мета-уровни в модели совершенства (и даже патологии) в любой сфере, вызывающей у вас интерес, вы постепенно разовьете навыки и приобретете ресурсы в деле выявления, анализа, применения, проектирования и внедрения человеческих стратегий.

Соединение уровней

Когда мы переходим на высшие уровни, наше сознание на таких уровнях организует, обуславливает, контролирует низшие уровни и управляет ими. Высший фрейм неизбежно задает фреймы для всего, что происходит ниже его.

Любопытное явление наблюдается, когда мы неоднократно сталкиваемся с конкретным мета-уровнем или состоянием. Концептуальное перемещение на высший уровень входит в привычку настолько, что он функционально соединяется с низшим. В таком случае концепции, мысли и чувства и нейрологические проявления высшего уровня сливаются с низшим, референтами которого являются, и образуют холистическое целое. Тогда мы перестаем сознательно разделять уровни. Они кажутся нам одинаковыми. Как при горизонтальной синестезии (В—К, А—К и пр. ), они смешивают репрезентации, что и создает мета-уровневую синестезию.

Когда состояния соединяются, мы уже не можем отличить осознание высшего уровня, связанное с низшим, от осознания низшего. При этом мы теряем осознание «относительности» состояния. Когда высшее состояние соединяется с первичным, первичное приобретает качества и свойства мета-состояния. Радость учебы трансформируется в простое радостное обучение. Вера в представления («насчет женщин я придерживаюсь того мнения, что... ») переходит в «веру в». Убеждения, связанные с мнением о представлениях, преобразуются в «твердые убеждения» (или принципы).

Когда происходит такое соединение, мы теряем ощущение обособленности уровней и «относительности», все

мысли и чувства на уровнях сливаются и выглядят имеющими отношение к первичной «относительности». «Радостное обучение», которое мы испытываем, прежде существовало как наша радостная позиции по отношению к обучению, как радость, вызванная содержанием нашей учебы.

Логические уровни по Иммануилу Канту

В 1787 году Иммануил Кант написал «Критику чистого разума» и ввел три логических уровня знаний или идей. Он сделал различие между уровнем материального (сенсибильно- го) — низшим, на котором мы сталкиваемся с феноменами; нематериального (интеллигибельным), где мы имеем дело с «пониманием», «чистым знанием», концептуальными категориями и ноуменами; и наконец, трансцендентального, т. е. уровнем трансцендентальных идей, категорий, «разума» и пр.

Трансцендентальный уровень Космологические идеи (начало, бесконечные цепочки причин и следствий, идеал и пр. ) Категории вплоть до необусловленных разумом Разум... Безусловное

Интеллигибельный уровень Концепции, категории, суждения о сенсибильном мире Чистое знание (не видимое и не слышимое, но «мыслимое») Несенсибильный, интеллигибельный мир Сфера интеллектуальной интуиции Априорные категории или модальности знаний Ноумены

Характер как вешь в себе (sich an ding)

Сенсиби, 1ьный уровень Явления во времени и пространстве Образы, формы, впечатления, интуиция Синтетическое знание (воображение, понимание, ассоциации, воспроизведение) Ведет к синтетическому суждению Эмпирическое знание («объективное»)

Интуиция разума

Ощущаемая величина феноменов, представленных нашим органам чувств Характер вещи во внешнем проявлении

Реальность Вещи в себе

БИБЛИОГРАФИЯ

Bandlec, Richard and Grinder, John. (1975) “The structure of magic, Vblume 1: A book about language and therapy”, Palo Alto Ca: Science& Behavior Books.

Bandler, Richard and Grinder, John. (1976) “The structure of magic, Vfelume II”, Palo Alto Ca: Science& Behavior Books.

Bandler, Richard and Grinder, John. (1979) “Frogs into princes: Neurolinguistics programming”, UT: Real People Press.

Bandler, Richard and Grinder, John. (1982) “Reframing: Neuro-linguistic programming and the transformation of meaning”, Ut: Real People Press.

Bandler, Richard (1985) “Magic in action”, Moab, UT: Real People Press.

Bandler, Richard (1985) “Using your brain fora change: Neuro-linguistic programming”, Editors: Connirae and Steve Andreas. UT: Real People Press.

Bateson, Gregory (1979) “Mind and nature: A necessary unity”, New York: Bantan.

Bateson, Gregory (1972) “Steps to an ecology of mind”. New York: Ballantine.

Bateson, Gregory, Bateson, Mary Catherine (1987) “Angels fears: Toward an epistemology of the sacred”, NY: Macmillan Publishing Co.

Berman, Sandford I. (Ed. ) (1989) “Logic and general semantics: Writings of Oliver L. Reiser and others”, San Francisco: International Society for General Semantics.

Bodenhamer, Bobby G., Hall, L. Michael (1997) “Time-Lining: Patterns for adventuring in time”, Wales, United Kingdom: Anglo-American Books.

Bois, J. Samuel (1973) “The art of awareness: A textbook on general semantics and epis- temics”, Debuque, 10: Wm. C. Brown Co.

Bolstad, Richard (1996) “Preframing”, “Anchor Point”.

Bourland, David D. Jr. and Johnston, Paul Dennithorne (1991). “To be or not: A e-prime anthology”, San Francisco, CA: International Society for General Semantics.

Bourland, David D. Jr., Johnston, Paul Dennithorne, and Klein, Jeremy (1994) “More e- prime: to be or not II”, Concord, CA: International Society for General Semantics.

Cameron-Bandler, Leslie, Gordon, David, Lebeau, Michael (1985) “The emprint method: A guide to reproduce competence”, Moab, UT: Real People Press.

Dilts, Robert; Grinder, John; Bandler, Richard; DeLozier, Judith (1980) “Neuro-linguistic programming. Vblume I: The study of the structure of subjective experience”, Cupertino, CA, Meta Publications.

Dilts, Robert (1983) “Applications of neuro-linguistic programming”, Cupertino, CA: Meta Publications.

Dilts, Robert (1983) “Roots of NLP”, Cupertino, CA: Meta Publications.

Dilts, Robert (1990) “Changing belief systems with NLP”, Cupertino, CA: Meta Publications.

Dilts, R. B.; Dilts, R. W.; Epstein, Todd (1991) “Tools for dreamers: Strategies for creativity and the structure of innovation”, Cupertino, CA: Meta Publications.

Dilts, Robert B.; Epstein, Todd. A (1995) “Dynamic learning”, Capitola, CA: Meta Publications.

Donaldson, Rodney E. (Ed. ) (1991) “A sacred unity: Further steps to an ecology of mind”, NY: Cornelia& Michael Bessie Book, HarperCollins.

Grinder, John and Delozier, Judith, (1987) “Turtles all the way down: Prerequisites to personal genius”, Scotts Valley, CA: Grinder& Associates.

Hall, L. Michael (1995) “Meta-states: Managing the higher levels оГ the mind”, Grand Jet CO: Neuro-Semantics Publications.

Hall, L. Michael (1996) “Languaging: The linguistics оГ psychotherapy”, Grand Jet, CO: E. T. Publications.

Hall, L. Michael (1996) “Dragon Slaying: Dragons to princes”, Grand Jet. CO: Neuro- Semantics Publications.

Hall, L. Michael (1996) “The spirit of NLP: The process, meaning, and criteria Гог mastering NLP”, Wbles, United Kingdom: Anglo-American Books.

Hall, L. Michael; Bodenhamer, Bobby G. (1997) “Figuring out people: Design engineering with meta-programms”, Wales, United Kingdom: Anglo-American Books.

Hall, L. Michael; Bodenhamer, Bobby G. (1997/2000) “Mind-lines: lines Гог changing mind”, 3rd edition, Grand Jet CO: Neuro-Semantics Publications.

Hall, L. Michael (1998) “Secrets of magic: Communicational excellence for 21nd century”, Wales, United Kingdom, Anglo-American Books.

Hall, L. Michael; Bodenhamer, Bob; Bolstad, Richard; Hamblett, Margott (2001) “The structure of personality: Modeling “personality” using NLP and Neuro-Semantics”, Wales, UK: Crown House Publications.

Holland, Norman N. (1995) “The brain of Robert Frost: A cognitive approach to literature”, London, Routledge.

Korzybski, Alfred (1941/1994) “Science and sanity: An introduction to non-Aristotelian systems and general semantics”, 4th ed. & 5th ed. Lakeville, CN: International Non- Aristotelian Library Publishing Co.

Kostere, Kim; Malatesta, Linda (1990) “Maps, models and the structure of reality: NLP technology in psychotherapy”, Portland, OR: Metamorphous Press.

Lefebre, Vladimir A. (1971) “The structure of awareness: Toward a symbolic language of human reflexion”, Beverly Hills, CA: Sage.

Lefebre, Vladimir A. (1972) A Formal Method of Investigating Reflective Process. “General systems: Yearbook of the Society for the Advancement of General Systems Theory, 17” Ann Arbor, MI: The Society.

Mahoney, Michael J. (1991) “Human change processes: The scientific foundations of psychotherapy”, NY: BasicBooks.

May, Rollo (1969). “Love and will”, NY: W. W. Norton& Co.

McClendon, Terrence L. (1989) “The wild days: NLP 1972-1981”, Cupertino, CA: Meta Publications.

Metacalfe, Janet; Shimamura, Arthur P. (1995, Eds. ) “Metacognition: Knowing about knowing”, Cambridge, MA: The MIT Press.

Miller, George (1956). “The magical number seven, plus or minus two: Some limits on our capacity to process information”, Psychological review, 63: 81-97.

Miller, George A.; Galanter, Eugene and Pribram, Karl H. (1960) “Plans and structure of behavior”, NY: Holt, Rinehart and Winston Co.

O’Connor, Joseph; McDermott, Ian (1997) “The art of systems thinking: Essential skills for creativity and problem solving”, London: Thorsons, Imprint of HarperColIins Publishers.

Osherson, Daniel N.; Smith, Edward E. (Eds) (1992) “Thinking: An invitation to cognitive science, \fol. 3”, Cambridge, MA: The MIT Press.

Overdurf, John; Siverthom, Julie (1996) “Beyond Wards: Languaging Change Through the Quantum Field”, Audio-Tapes. PA: Neuro-Energetics.

Pentony, Patrick (1981) “Models of influence in psychotherapy”, NY: The Free Press.

Russell, Bertrand (1960) “Our knowledge of the external world", NY: Menton Book Edition, New American Library.

Schmidt, Gerry; Ewing, Lara (1991) “NLP in Business”, NLP Training Workshop Audio- Tapes, Sept. 13-. 16, 1991. Boulder, CO: NLP Comprehensive.

Seligman, Martin, E. P. (1975) “Helplessness: On depression, development and death”, San Francisco: Freeman.

Seligman, Martin, E. P. (1991) “Learned optimism”. New York: Alfred A. Knopf.

Siegle, Robert (1986) “The politics of reflexivity: Narrative and the constitutive poetics of culture”, Baltimore: John Hopkins University.

Steier, Frederick (Ed. ) (1991) “Research and reflexivity”, Newburg Park, CA: Sage Publication.

Tolman, Edward C. (1948) “Cognitive maps in rats and men”, Psychological Review, 55, pp. 189-208.

Watlzwick, Paul; Beavin, Janet H. and Jackson, Don D. (1967) “Pragmatics of human communications: A study of interactional patterns, pathologies, and paradoxes”, NY: W. W. Norton.

Weinberg, Harry L. (1959/1993) “Levels of knowing and existence: Studies in general semantics”, Englewood, NJ: Institute ofGeneral Semantics.

White, Michael and Epston, David. (1990) “Narrative means to therapeutic ends”, New York: Norton.

Whitehead, A. N.; Russell, B. (1910) “Principia mathematica”, Cambridge: Cambridge University Press.

Woodsmall, Wyatt (1990) “How to Select a Modeling Training”, Paper. NLP Practitioner Trainer Manuel.

Wfoodsmall, Wyatt (19%) “What Is Wrong with Logical Levels”, IANLP Conference, Austin, Texas, April 26, 1996. . _N

Zink, Nelson (1993) “Going Meta: Logical Levels, The Structure of Dissociation”, Anchor Point, July, 1993. pp. 12-15.

Zink, Nelson (1994) “Levels of learning”. Anchor Point, Oct. 1994, pp. 9-11.

ОБ АВТОРЕ

Доктор Майкл Холл, психолог и предприниматель, живет в Скалистых горах в Колорадо. На протяжении двадцати лет он занимался психотерапевтической практикой, затем начал преподавать и проводить тренинги — сначала по коммуникации (настойчивость, переговоры, взаимоотношения), затем по НЛП. Он изучал НЛП вместе с его основателем, Ричардом Бандлером, в конце 80-х годов, к тому времени успев стать опытным специалистом. Доктор Холл писал о тренингах Бандлера, а также был редактором труда «Время для разнообразия». Будучи плодовитым автором, он опубликовал более двадцати книг.

Майкл удостоен докторской степени в области когни- тивно-поведенческой психологии, его специализация — психолингвистика. Его докторская диссертация посвящена языковым особенностям четырех направлений психотерапии (НЛП, РЭТ, терапии реальности, логотерапии) и применениям принципов общей семантики. На Международной междисциплинарной конференции в 1995 году он представил направление, объединяющее НЛП и общую семантику.

Другие книги Л. М. Холла:

«Мета-состояния: управление высшими состояниями разума (рефлексией)», 2000 г., 2-е издание

«Убить дракона: драконы для принцев», 2000 г., 2-е издание

«Дух НЛП: процесс, значение и критерии для освоения НЛП», 1996 г.

«Особенности языка: лингвистика психотерапии», 1996 г.

«Паттерны обновления разума», в соавторстве с д-ром Боденхей- мером, 1997 г.

«Линия времени: сложные временные процессы», в соавторстве с д-ром Боденхеймером, 1997 г.

«НЛП: к мета-состояниям — сложное моделирование на метауровнях», 1997 г.

«Понимание людей: проектирование с помощью мета-программ», в соавторстве с д-ром Боденхеймером, 1997 г.

«Учебник магии» (ранее «Что делать, когда»), в соавторстве с Б. Белнап, 1999 г.

«Реплики разума: реплики для изменения мышления», в соавторстве с д-ром Боденхеймером, 1997 г., 2000 г., 3-е издание

«Секреты магии: коммуникационная магия XXI века», 1998 г.

«Структура совершенства: разоблачение мета-уровней субмодальностей», Холл и Боденхеймер, 1999 г.

«Мгновенное расслабление», Ледерер и Холл, 1999 г.

«Руководство пользователя мозгом», в соавторстве с д-ром Боденхеймером, 1999 г.

«Секреты личного мастерства», 2000 г.

«Фрейм-игры: убедительная элегантность», 2000 г.

«Структура личности: моделирование личности с помощью НЛП и нейросемантики», Холл, Боденхеймер, Болстад, Хармблетт,

2001 г.

«Игры, в которые играют стройные люди», 2001 г.

«Игры, в которые играют эксперты бизнеса». 2001 г.

www. e-puzzle. ru

⇐ Предыдущая 1 23