Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл после прочтения. Спасибо! 9 страница

Несколько минут спустя я наблюдал, как они направляются к выходу, и, запрокинув голову, опрокинул еще один стакан, поняв, что не думал о Камилле весь вечер.

Острая боль пронзила мой живот, и я позволил себе истечь кровью, потому что заслужил это.

Потому что я был ублюдком, и все это знали.

Камилла.

Мама.

Матиас.

Лилия.

Джуд.

Кейт.

И все, кто когда-либо работал со мной.

«Воин» знал это, наши соки все еще были размазаны по его гладиаторскому сапогу.

Даже безмолвные стены художественной комнаты знали об этом, и пленка с камеры, на которую мы наступили и выбросили на дно мусорного бака комнаты безопасности.

П одпрыгивая на цыпочках, смотрю на запертую дверь кабинета Селиана.

Во рту у меня странный привкус счастья — не неприятный, но все равно удивительный. Я так привыкла волноваться обо всем, что забыла, каково это — просто жить. Но это утро началось с того, что папа отправился на свое экспериментальное лечение, схватив сумку с обедом и закусками, которые я приготовила для него. «Вечно беспокоишься, как и твоя мама», — сказал он, целуя меня в макушку, по пути к такси, ожидающему его внизу. Я тысячу раз спрашивала, уверен ли он, что они заплатили за перевозку, и он отвечал «да».

В этом не было никакого смысла, но я спустила все на тормозах. Это наполнило мое сердце надеждой еще до того, как я получила сообщение от Феникса.

Мой новый гетеросексуальный лучший друг-мужчина сообщил, что не может следовать за той ниточкой, о которой упоминал мне, потому что у него были дела со своим отцом. Я подумала, что это, должно быть, странно иметь Джеймса Таунли в качестве отца, но это было все, что знал Феникс. Он отправил мне детали, которые получил, и попросил взяться за дело и дать ему знать, как все прошло.

Селиан явился в свой офис ровно в девять часов, одетый в темно-синий шерстяной костюм-двойку и с обычным выражением лица «убирайся-на-хрен-с-моего-пути». Я уже начала привыкать к его виду. Смею сказать, что это заставило мои женские части покалывать и дать «пять» друг другу.

Я внутренне взвизгнула, когда он появился. Селиан сунул руку в карман и достал ключ, отпирая дверь.

— Чем могу помочь? — сухо спросил он.

— Я ждала тебя. — Я хлопнула в ладоши.

Первое краткое собрание участников шоу обычно начиналось в десять часов. Я не могла ждать целый час, чтобы рассказать ему о зацепке, которую только что подтвердила по телефону, а Кейт и Джессики все еще не было в офисе.

Мужчина толкнул дверь с пустым выражением лица. Я последовала за ним и, плюхнувшись на сиденье перед ним, открыла Киплинга — свою записную книжку.

— Я не могу трахнуть тебя здесь, — сказал Селиан, бросая телефон на стол и снимая пиджак.

Я вскинула голову, моя челюсть отвисла.

Селиан бросил в рот две мятные жвачки и сделал глоток кофе, повторяя утреннюю рутину.

— Но, если хочешь, чтобы тебя сегодня поимели, приходи после работы. И не здесь, разумеется.

Кивнула, делая вид, что обдумываю его слова. Я действительно хотела снова заняться сексом с Селианом. Мы были так же хороши в спальне, как и плохи друг для друга вне ее. Но для него было совершенно нелепо предполагать, что я здесь именно по этой причине.

— Вот что я тебе скажу — расскажу, зачем я здесь на самом деле, ты извинишься за то, что вел себя как осел, и мы оба сможем жить дальше. Идет?

Селиан сел прямо.

— Ладно, маленькая попрыгунья, давай посмотрим, что у тебя есть.

Я закатила глаза и подтолкнула свой блокнот к нему, говоря быстро.

— Феникс написал мне сегодня рано утром. У него есть огромная зацепка, но нет времени гоняться за ней. Речь идет о…

— Прекрати тусоваться с Фениксом, — прервал он мои слова.

Я захлопнула рот, нахмурившись.

«Что? »

— Прошу прощения?

— Ты извиняешься, потому что не знала, какой он придурок. Но теперь, когда ты полностью информирована, брось его. Он плохая новость.

— А ты хорошая? — фыркнула я.

— Я лучшая гребаная новость уже два года подряд, и цифры рейтингов это подтверждают.

Хорошо. Ну, я действительно как бы сама шагнула в это.

Покачала головой.

— Ты не можешь указывать мне, что делать, и ты тратишь время на разговоры о Фениксе, когда у нас есть огромная зацепка, за которой нужно следовать, — буркнула я, щелкая пальцами перед его довольно веселым лицом.

Селиан скривил губы в безжалостной ухмылке.

— Продолжай.

— Сегодня вечером президент «Траст Стейт» Арни Хэммонд собирается объявить, что уходит со своего поста. — Я выхватила у него Киплинга, торопливо перелистывая его. «Траст Стейт» — одна из крупнейших страховых компаний в стране. — Пока об этом мало кто знает, и это только предположения. Однако, это происходит, и причина довольно скандальная. Помнишь, как тридцать лет назад «Траст Стейт» подало огромный иск против Германии?

— Они представляли выживших в Холокосте, которые не имели права на компенсацию. И их семьи. — Селиан кивнул, наконец-то сосредоточившись на том, что имело значение. — Это была огромная сделка. После которой они получили много внимания и новых клиентов.

— Ну, очевидно, Хэммонд прикарманил большую часть этих денег, и внутреннее расследование раскопало это. — Облизнула губы, чувствуя, как каждая клеточка моего тела танцует от возбуждения. — Я связалась с источником, который дал мне Феникс. Он занимает высокое положение в пищевой цепочке страховой компании. Я собираюсь встретиться с ним сегодня днем.

— Он готов дать интервью? — Брови Селиана подскочили до линии волос.

— Да, но хочет остаться неизвестным.

Селиан нахмурился.

— К черту это. Безликий источник подобен распутной шлюхе.

— Спасибо за аналогию. Иначе он потеряет работу.

— Не обязательно. Я иду с тобой, — сказал Селиан.

— Нет, спасибо.

— Это было не предложение, Джудит. Ты хороша, но все еще учишься. Я ветеран. И речь идет не о том, чтобы погладить твое драгоценное маленькое эго. Речь о том, чтобы забить лучший сюжет, который мы можем получить, и дать его нашим зрителям раньше всех. В команде нет «я».

Я проворчала, хотя знала, что он прав.

Селиан ухмыльнулся.

— Раздражающе очаровательна. Очень заманчиво позволить тебе отсосать мой член прямо здесь, в офисе.

Я закатила глаза, встала, собрала свои вещи и вышла.

— И очень вкусная, — крикнул он мне в спину.

Не обернулась, но остановилась в дверях и улыбнулась про себя.

Мой источник, Финн Сэмсон, опаздывал.

Мы сидели в кошерной закусочной на боковой улочке, пересекающей Канал-стрит. По комнате плыл запах нафталиновых шариков и черствого хлеба. Селиан заказал кофе и крекеры, потому что не мог вынести вони. Он получил только одну из двух своих просьб. Хорошо, что это место было мертвым, но все еще дружественной территорией. Эта встреча была слишком деликатной для «Старбакса».

Постукивая пальцами по столу, я прикусила нижнюю губу и огляделась. Селиан тупо уставился на меня, и вместо того, чтобы чувствовать себя неловко, я впитывала его внимание, как хорошее вино.

Часть меня была смущена тем, что Сэмсон еще не появился. Я знала, что Селиан нетерпелив. И это заставило меня захотеть его отвлечь. Я в тысячный раз постучала по своей стороне стола.

Мужчина посмотрел под стол на мои конверсы. Оранжевые.

— Возбуждение, чувственность и тепло, — прокомментировал он. — Даже ты знаешь, что я собираюсь трахнуть тебя сегодня.

Я закатила глаза.

— Можно тебя кое о чем спросить?

— Ты явно только что это сделала. Если бы это было двадцать вопросов, у тебя уже был бы минус один.

Сделав вид, что рассматриваю свои ногти, одновременно показывая ему средний палец. Это заставило его усмехнуться, и звук его голоса заплясал у меня в животе.

«Ты уверена насчет любви, мам? Потому что, если мы просчитались, у меня большие неприятности».

— Продолжай, Хамфри.

— Что случилось год назад? Грейсон сказал, что случилось нечто такое, что заставило вас, ребята, сослать «Кутюр» на другой этаж. Я знаю, что это примерно в то же время, как ты и твоя невеста…

Селиан на секунду застыл на месте, затем расслабился, закинув руку на спинку стула.

— Моя сестра умерла.

Мой взгляд встретился с его через стол. Я хотела взять его за руку и утешить, но мужчина не выглядел так, будто нуждался в утешении. Он произнес это методично, словно пересказывал чужую историю.

— Она была главным редактором «Кутюр». Руководила Гэри и Эйвой.

— Грейсоном, — поправил я.

— Как скажешь. После того, что случилось, мы с Матиасом не могли смотреть на них, не вспоминая…

— О ней, — закончила я за него.

Селиан кивнул, отхлебнул кофе и посмотрел на тихую улицу. Пожилая азиатка присела на корточки, чтобы погладить еще более старую собаку. Её владелец раздраженно улыбнулся женщине, но продолжал писать сообщения рукой, которая не держала поводок. Мир вдруг показался таким холодным, и обнять Селиана превратилось в физическую потребность — скорее в необходимость, чем в акт привязанности.

— Это была моя вина, — он откашлялся и перевернул запястье, чтобы проверить свой «Ролекс».

Я никогда раньше не видела его таким — открывающимся и в то же время полностью закрытым. Его взгляд блуждал где угодно, только не на мне, но остальная часть лица была напряженной и твердой.

Он не хотел сломаться.

Но что-то мне подсказывало, что эта версия его, которую я знала, уже была сломленной.

— Как? — прошептала я, пытаясь уговорить его взглядом, который он даже не мог встретить.

— Вот почему всё вокруг — гребаный бардак, Джудит. Это моя вина. Достаточно сказать, что я убил ее — так же, как убил отношения моих родителей. А потом дело дошло до всего этого, потому что мой отец, наконец, решил, что с него хватит, и отомстил — сунув член в рот моей невесты через три дня после похорон. Очевидно, все, что требовалось, чтобы уложить мою невесту в постель — это уик-энд в Париже и сломленный жених, который не хотел ее трахать, потому что был слишком подавлен, чтобы соскрести себя с кровати в те выходные.

Я проглотила проклятие, которое грозило сорваться с моих губ.

— Сначала я разорвал помолвку. До этого момента мы с Лили были настоящей парой. Но потом понял, что Матиас сделал это отчасти потому, что становился слабее. У него было несколько сердечных приступов, и он знал, что передаст кресло президента мне. Он не мог смириться с мыслью, что я делаю работу лучше, чем он, зарабатываю больше денег. В то же время отец никогда не был журналистом. Он просто бизнесмен, которому очень повезло в жизни. Он знал, что слияние между LBC и «Newsflash Corporation» сделает меня непреодолимой силой, поэтому убийство моей помолвки и спускание в унитаз всех моих карьерных планов были для него идеальным сценарием.

Селиан сделал глоток кофе.

— Только по этой причине я согласился принять Лили обратно, но в совершенно ином качестве. В августе мы поженимся, и я унаследую большую часть ее семейного бизнеса. Сначала формально, а потом, когда ее отец откажется от своих официальных обязанностей, уже официально. У нее не будет ничего, кроме личного тренера, которого она будет трахать, и пустого существования, которое будет поддерживать с одной жалкой вещью — она будет замужем за мудаком, которого все ее опрятные манхэттенские друзья хотели, когда мы росли.

Слезы блестели в моих глазах, и я не хотела моргать, зная, что они упадут, как только позволю им это. Так вот почему он женится на Лили. Назло отцу. Назло самому себе. Взять то, что, по его мнению, он заслужил в этой ужасной ситуации.

Мои решающие подростковые годы прошли без матери. Я почти обижалась на нее в эгоистичной, странной манере — как будто она приложила руку к тому, чтобы больше не быть живой, как будто могла бы немного сильнее бороться со своей болезнью. Но я никогда не знала, каково это — не быть желанной родителями. Они всегда любили меня, и сильно. Они не были ни богаты, ни могущественны, ни окружены загадочностью, как Лораны. Но они заставили меня почувствовать себя важной. Мне всегда казалось, что мы вместе против всего мира. Даже сейчас, когда папа заболел, между нами существовала связь, которая не поддавалась смерти — та, в которой я чувствовала себя драгоценной даже для тех, кого не было в живых.

Я схватила руку Селиана и поднесла ее к своему лицу, целуя ладонь, как Феникс целовал мою. Интимно. Опустошающе. Сердечно. Мы были на открытом месте, и этот акт был просто возмутителен, но Селиан не отстранился. Он уставился на меня, немного смущенный, приоткрыв рот. Часть мучений исчезла с его лица, и это стоило смущения от того, что я только что сделала то, чего не должна была.

— Что случилось с твоей сестрой? Как она…

— Джудит Хамфри? — Перед нашим столиком появился пухлый мужчина в мятом грязно-коричневом костюме.

Селиан убрал свою руку и выпрямился, чтобы представить нас обоих.

Мы все сели, и я быстро вытерла глаза. В течение следующих сорока пяти минут я наблюдала, как Селиан допрашивал парня, как будто не он оказывал нам огромную услугу, а наоборот. Я тоже задавала много вопросов, но, в конце концов, именно Селиан уговорил мужчину выступить в эфире. Он был неумолим, обаятелен и чрезвычайно убедителен. Финн Сэмсон беспокоился о своей работе — и это было правильно, — но Селиан говорил с его сердцем, напоминая ему о морали и обо всех выживших после Холокоста пенсионерах, которые потеряли столько денег.

— Если ты заговоришь, они не смогут тебя уволить. Возможно даже, это послужит твоему повышению. Если кто-нибудь тронет твою позицию, мы устроим такое дерьмовое шоу, что вся нация поддержит тебя. Каждая сеть в Нью-Йорке объединится ради тебя. Это факт и обещание. — Селиан протянул ему визитную карточку.

Это было самое страшное в моем боссе. Он мог бы уговорить вас пожертвовать свои органы науке, пока вы еще живы. У него была сверхъестественная способность заставлять вас хотеть угодить ему, хотя он ничего не делал, чтобы заслужить такую преданность.

Когда мы вышли из закусочной, я все еще была дезориентирована ослепительной демонстрацией власти Селиана. И держала рот на замке, не желая раскачивать лодку. Я не ожидала, что он раскроется так, как до появления Сэмсона, и не хотела настаивать на большем. Селиан Лоран был подобен цветку. Чтобы насладиться его полным расцветом, мне нужно было выждать. Мне также было стыдно за то, что я взяла его за руку и заплакала за секунду до того, как мы встретили собеседника. Так много для поддержания спокойствия и профессионализма.

Поездка на такси прошла в полной тишине, и когда мы были примерно в двух кварталах от LBC, движение стало настолько затруднено, что Селиан приказал водителю съехать на обочину и позволить нам пройти остаток пути пешком.

— Вы уверены?

— Разве я похож на человека, который в чем-то не уверен?

— Ладно, парень, как скажешь.

Думаю, остаток пути мы пройдем пешком.

Взгляд Селиана был неподвижно устремлен на улицу впереди нас, и его лицо было убийственно спокойным, когда он сказал:

— Она была расстроена и попала под автобус прямо на моих глазах.

Я закашлялась от горького комка боли, подавляя рыдания, которые не осмеливалась выпустить. О, боже мой. Его сестра. Камилла. Селиан остановился. Я тоже. Люди проносились мимо нас, бормоча ругательства, огни и лица расплывались в ничто. Я видела только его.

— Мы поссорились.

— Из-за чего вы ругались? — Каждое произносимое мною слово было взведено и готово вызвать взрыв.

Обычно я не была такой с Селианом, но не боялась его. Мне было страшно за него. Я и не знала, что он таит в себе столько боли.

Мы продолжили наш путь до следующего светофора. Он уставился на свои огромные руки.

— Камилла была моей младшей сестрой, чертовски талантливой и чертовски красивой, как внутри, так и снаружи. Ты напоминаешь мне ее тем, как страстно увлекаешься своей работой. Она с таким же энтузиазмом относилась к моде.

Я поверила ему и слегка улыбнулась. Селиан выглядел как бог среди людей. Не было никаких оснований полагать, что Камилла окажется менее эффектной, не говоря уже об амбициозности и высоком интеллекте.

— У Камиллы была только одна проблема, и это был ее парень.

— Что? Почему? — спросила я.

Загорелся зеленый свет, и Селиан, казалось, торопился попасть в офис. Мне пришлось практически бежать трусцой, чтобы не отставать от него.

— Потому что ублюдка звали Феникс Таунли.

У меня перехватило дыхание. Оказывается, Феникс замешан в ужасной трагедии.

— У Камиллы и Феникса был небольшой незаконный роман на работе. Мне это не особенно нравилось. С другой стороны, мне было наплевать, с кем она трахается, пока была в безопасности. Мой отец, с другой стороны, ужасно бесился. Кэм и Феникс были молоды и непостоянны, не говоря уже о том, что однажды они сделали очень непрофессиональные вещи у двери ее офиса, которые я никогда не смогу стереть из своей памяти — и поверь мне, я пытался забыть эти звуки. — Селиан заметно съежился. — Если и было что-то, в чем мы с отцом были согласны — и это не преувеличение, когда я говорю, что это была буквально только одна вещь, — так это то, что Камилла и Феникс не были хорошей парой. Феникс был чертовски безрассуден, а она была хорошим яблоком, от которого он хотел откусить и выбросить в мусорное ведро. Феникс был чертовски хорошим репортером, несмотря на то что получил эту должность благодаря отцу, но еще любил крэк и шлюх, две вещи, которые плохо сочетались с тем фактом, что он встречался с моей младшей сестрой.

Иисус Христос. Феникс сильно повзрослел за время своего отсутствия. Понимала это, потому что человек, которого я знала сегодня, никак не мог быть наркоманом.

— Даже не знаю, какого хрена я тебе это рассказываю. — Селиан провел рукой по волосам, раздраженно качая головой. — Но я уже рассказал половину, так что мне лучше закончить. Отец решил отправить Феникса на Ближний Восток. Там всегда полно работы. Я пытался убедить его не разыгрывать из себя бога, потому что это дерьмо опасно — неважно, в чем причина. Камилла была в ярости, даже после того, как Феникс уехал, и отец рассказал ей о крэке и шлюхах, пытаясь убедить ее забыть парня. Как он выразился, Феникс явно предпочел ей свою работу, так что жаловаться было не на что. Но она была больна от любви. Или, может быть, просто была больна, но она любила Феникса, а Матиас не уважал этого.

Теперь мы стояли перед зданием LBC, ни один из нас не сделал ни малейшего движения, чтобы войти внутрь. Была какая-то завершенность в том, чтобы вернуться в мир офиса, где мы должны были оставаться профессионалами, с чем мы, казалось, не хотели сталкиваться.

Моя нижняя губа задрожала, и я почувствовала, как ноздри увлажнились. Мне ужасно хотелось плакать, но я старалась держаться сильной ради него.

— Что ты ей сказал? — спросила я. — Что заставило ее выбежать на улицу?

— Через несколько месяцев после того, как Феникс уехал, Кэм решила навестить его. Они тайно общались и собирались встретиться в Стамбуле. Она преподнесла это Матиасу в качестве деловой поездки. Как будто собирается написать статью о процветающей индустрии моды в Турции. Кэм сказала мне, что хочет выйти замуж за Феникса, что не может ни спать, ни есть, не думая о нем. Она так сильно похудела. Сказала, что он был чист некоторое время, что они собираются дать отношениям еще один шанс, что мы с Матиасом не знаем всей истории. В тот момент я почувствовал себя настолько грязным из-за того, что сделал мой отец, что решил сказать правду. Рассказал ей, что Феникс никогда не сомневался в ней, но Матиас выгнал его из ее жизни, отправил прочь, и я не приложил достаточно усилий, чтобы остановить его — вероятно, никто из нас не смог бы его остановить.

— Но ты ведь не участвовал в этом, — мягко сказала я.

Селиан пожал одним плечом.

— Я не мог остановить Матиаса. Его ненависть к Таунли не знает границ. Если ты думаешь, что я ненавистный ублюдок, то ты еще ничего не видела.

— Почему?

— Потому что Таунли действительно любят и уважают? Потому что сын не разрушил его брак? Черт возьми, откуда мне знать? Для меня они просто еще одна семья, питающаяся шампанским и икрой, которую LBC должен кормить.

Селиан склонил голову. Его лицо было стоическим, но взгляд кровоточил болью. Он был похож на «Воина», изрезанного на ленты и твердого, как сталь.

— Как только я признался, она убежала. Я видел боль и ярость в ее глазах… Я побежал за ней, и увидел ее под колесами автобуса. Вытащил ее. Сначала подумал, что с ней все в порядке. Крови почти не было. Через восемь часов Кэм умерла от внутреннего кровотечения. Отец больше не может смотреть мне в лицо, потому что рассказал ей правду, и я точно не виню его. Если бы не другое дерьмо между нами, я бы действительно понял.

В воздухе повисла тишина. Я хотела обнять его, но знала, что лучше не пытаться. Поэтому сделала то, что обычно делала моя мама, когда я плакала, что случалось не так уж часто. Она целовала кончики своих пальцев и прижимала их к моему сердцу.

Селиан нахмурился.

— Какого хрена ты делаешь, бруклинская девчонка?

— Целую твою боль, — прошептала я, ни на секунду не удивляясь, как он узнал, где я живу, — манхэттенский принц.

Селиан повернулся и молча направился к зданию, и я последовала его примеру. Всю дорогу на лифте я думала о Фениксе. О том, каково Селиану видеть его после того, что случилось. О татуировке на предплечье Феникса об улыбающейся девушке. О Камилле. И о том, как он все еще переживает последствия ее смерти. О том, каково это, должно быть, Селиану — каждый день проводить здесь время с отцом или даже смотреть в лицо своей невесты.

Август.

У меня голова пошла кругом. Он сказал, что они с Лили поженятся в августе. Осталось меньше трех месяцев.

Лифт звякнул, и мы оба вошли в редакцию. Я не осмеливалась взглянуть в лицо Селиану после всего, что он мне рассказал, после того как он мне открылся. Потом мне пришло в голову, что мой босс ничего не знает о моей личной жизни — ни о папе, ни о маме, и уж точно не о Милтоне. Я подошла к своему столу, села, откинувшись на спинку стула, и полчаса смотрела в пустоту.

Сообщение от Грейсона в чате нашей компании вывело меня из задумчивости.

Грейсон: напоминаю тебе позвонить в страховую компанию, как ты меня просила.

Грейсон: еще одно дружеское напоминание: я не твой личный ассистент.

Грейсон: Мистер Лоран, я знаю, что вы, вероятно, читаете это, поэтому позвольте мне просто сказать, что я восхищаюсь костюмом, в котором вы сегодня. Не то чтобы я засматривался на вас. И не то, чтобы вы обычно отстаете в смысле моды. Как отменить сообщение? Боже, если ты не можешь прислать мне в качестве бойфренда модель «Abercrombie & Fitch» (прим. «Abercrombie & Fitch» - американский магазин повседневной одежды), то хотя бы пришли фильтры.

О, да. Я сказала Грейсону, что у меня проблемы со страховкой, чтобы не забыть. Я солгала.

Достав телефон, набрала номер коллекторского агентства, чтобы обсудить различные планы платежей. Теперь, когда у меня появилась настоящая работа, мне нужно было начать разбираться с нашим долгом.

Я назвала представителю на другом конце линии свое имя и данные, а затем спросила, нужен ли ей номер моей кредитной карты. Конечно, было бы ужасно видеть, как деньги, наконец-то поступившие на мой банковский счет, просто испаряются.

Она щелкнула жвачкой мне в ухо и проговорила вялым голосом:

— В этом нет необходимости, мэм. Здесь сказано, что счет оплачен.

Я моргнула, глядя на все желтые, оранжевые и красные цвета на моем экране, не совсем понимая ее слова.

— Прошу прощения?

Она вздохнула.

— Здесь сказано, что оплата произведена. Вы больше ничего нам не должны, мэм. Вам еще нужна помощь?

Я подняла голову и взглянула в конференц-зал, где Селиан сидел с Матиасом и группой парней в костюмах, которых он называл шишками. Вероятно, они обсуждали денежные вопросы и рейтинги. Это были встречи, на которые персонал не приглашали. Однажды я слышала, как Матиас кричал Селиану, что он защищает нас от всего плохого, а Селиан рассмеялся и ответил: «Как твой сын, позволь мне заверить тебя, ты должен еще многому научиться, защищая то, что принадлежит тебе. Садись, черт возьми, старик». Селиан оживленно разговаривал с одним из Костюмов, потом улыбнулся своей покровительственной улыбкой и похлопал его по тыльной стороне ладони, как будто был самым очаровательным идиотом, которого он когда-либо имел неудовольствие встретить.

«Мог ли он?.. »

«Неужели он?.. »

Матиас смотрел на сына с презрением, от которого у меня в жилах похолодела кровь. Все остальные мужчины и женщины в комнате пристально смотрели на Селиана, прислушиваясь к каждому его слову.

Нет.

Селиан был слишком жесток, слишком бессердечен, чтобы сделать что-то подобное.

Кроме того, откуда ему знать?

Затем, словно почувствовав мой взгляд, Селиан повернул лицо ко мне, и бросил на меня взгляд, который я не смогла расшифровать. Гнев? Раздражение? Желание? Все вместе?

— Мэм? Мэм, могу ли я еще что-нибудь сделать для вас?

Я покачала головой и вернулась к телефону.

— Нет, все совершенно ясно. Большое спасибо.

Д жуд так и не получила приглашение на секс-марафон, оговоренный сегодня утром.

После того, как ранее днем я выплеснул все свои внутренности на ее оранжевые конверсы, наблюдая, как ее глаза плавают от эмоций, которые угрожали утопить меня в отчаянии, решил, что в общих интересах было бы, если бы мы взяли ночь, чтобы переоценить этот полнейший бардак, известный как наш офисный роман.

Сказать, что я не из тех, кто делится эмоциями, было бы преуменьшением тысячелетия. И все же почему-то в той закусочной, пахнущей смертью и похожей на клиническую депрессию, я говорил о Камилле так, как никогда раньше — ни с мамой, ни с Кейт, и уж точно не с моим жалким подобием невесты или никчемным отцом.

Я схватил пальто и вышел из кабинета, когда мы закончили шоу. Джудит все еще печатала на компьютере, исполняя свои обязанности младшего репортера. У нее действительно хватило наглости снова разозлиться, по причине, которую я не понимал и не желал понимать. Большинство женщин были бы довольны просто проводить время со мной, в любом качестве. И все же Джуд трахалась, ходила на свидания за ланчем и заставляла меня платить за ее гребаную жизнь — разумеется, без ее ведома, — и она все еще вела себя так, словно я был врагом общества номер один.

После изнурительной встречи с шишками по поводу рейтингов, отвел отца в сторону и еще раз объяснил ему, что если он когда-нибудь прикоснется к Джудит, я вытащу на свет божий все его грязное белье, каждые грязные трусы за раз, и убью девственно чистое имя Лорана, на котором он катился всю дорогу до банка.

В любом случае, понимая, что сегодня вечером киска не была в моих планах, я решил довольствоваться встречей лицом к лицу с членом.

Я решил нанести визит Фениксу, бл*дь, Таунли.

Феникс жил в Сохо, что меня почти не удивляло. Это было отличное место, чтобы найти любой из ваших пороков: от крэка и наркотиков до мертвых проституток. Я нашел его новый адрес в личном деле и поехал на такси прямо к нему домой.

Парень открыл дверь на третий стук, одетый только в белые боксеры. Его светлые кудри спадали на лоб, лицо пылало от влажности, которая в преддверии каждого лето сбивала Нью-Йорк с ног. Он больше не был похож на мальчишку, и меня беспокоило то, что он продолжал стареть, в то время как Камилла оставалась замороженной, и что Джудит могла видеть его в этом свете — как мужчину, и притом неплохо выглядящего.

— Сэл, — приветствовал он меня без особого тона в голосе, как будто мое присутствие на его пороге было обычным делом.

Он оставил дверь открытой, повернулся и неторопливо вернулся к своему дивану в молчаливом приглашении. Квартира была маленькой, новой и понтовой. И да, я немного умер, используя слово «понтовая», даже если это было просто у меня в голове. Направился прямиком в отделанную красным кирпичом модную кухню с намерением приготовить себе что-нибудь выпить. Но шкафы были полны дерьмовой лапши быстрого приготовления. Я открыл холодильник и не нашел ничего, кроме безалкогольного пива, лимонада и кошачьего корма. Ни капли алкоголя в поле зрения.

— То, что ты киска, еще не значит, что ты должен есть, как киска. — Я со стоном захлопнул холодильник.

— Я кормлю бродячую кошку, которая живет возле дома. Потерянные души притягиваются друг к другу. Если ты ищешь выпивку, не хочу тебя огорчать, но я завязал. — Феникс с глухим стуком плюхнулся на диван, ссутулившись и переключая каналы на телевизоре.

Он ожидал медаль? Яркую наклейку? Или, может быть, просто чтобы я не ударил его по лицу.

Феникс остановил свой выбор на BBC America. Я ненавидел его за то, что он был не глуп. Это затрудняло ненависть к нему.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒