Хелпикс

Главная

Контакты

Случайная статья





16. ДЖЕЙМС




Предвкушение течет по моим венам, как пикси-пыль по венам наркомана, мой разум мчится со скоростью тысяча миль в минуту. Я годами ждал возможности встретиться с Питером Майклзом лицом к лицу, и наконец этот момент настал. Раньше, чем я предполагал, но, тем не менее.

Интересно, узнает ли он меня? В детстве мне часто говорили, что я – вылитый мой отец, но я уже не уверен, что в этом утверждении есть доля правды.

Сразу после смерти родителей я помню, как сидел в нашем пустом доме, а незнакомые люди пытались утешить меня, спрашивая, что бы я хотел собрать. Что бы я хотел оставить. Как будто вся моя жизнь может быть суммирована и отправлена с несколькими ящиками одежды.

Я молчал, решив взять только небольшую коробку с памятными вещами. Старую книгу со сказками, которые мама читала мне на ночь, и единственную фотографию, на которой мы были втроем: мама, отец и я. Я прятал их под кроватью у дяди, а ночью, когда горе прокладывало себе путь через мои внутренности и обхватывало горло, заставляя меня чувствовать, что я не могу дышать, я доставал их. Я сжимал в руке их неподвижные лица и плакал в подушку, представляя, как голос моей матери читает мне сказки со счастливым концом.

Но однажды ночью, вскоре после моего приезда, дядя нашел их. Я умолял и просил, стоя на коленях, как жалкий пёс , готовый на все, чтобы сохранить те крохи, которые у меня остались. Но его это не волновало. Его не интересовало ничего, кроме послушания и боли. И в ту ночь он позаботился о том, чтобы я узнал, что значит и то, и другое. Он держал меня на коленях, обещая вернуть мне мои вещи, его тонкий нож пронзил мой торс, проливая кровь, и от этого зрелища страх сковал мою душу. Он рассказал мне, как ненавидит моего отца, как его тошнит от моего лица. А после того, как он лишил меня всякой невинности, он сжег все вещи и смеялся, пока я плакал, стыд и мучительное горе смешивались с послевкусием его мерзкого удовольствия.

Но мои слезы быстро высохли, и я поклялся никогда больше не позволять им падать.

В течение многих лет я пытался удержать в памяти их лица, звук их голосов и запах их волос. Но, как и все остальное, воспоминания исчезают. Разумом слишком легко манипулировать, даже нашему собственному подсознанию. Факт становится вымыслом или, по крайней мере, извращённой версией правды. И прошлое становится искаженным и размытым.

– Мы встречаемся с ним в пещере Каннибала, – голос Ру вырывает меня из моих мыслей.

Мои брови поднимаются, удивленные тем, что Питер хочет встретиться именно там.

Пещера Каннибала – это заброшенная пещера глубоко в лесу, примерно в полутора часах езды от города. Ходят слухи, что в пятидесятые годы она использовалась правительством для хранения военного оборудования, но уже давно заброшена. Случайные туристы то и дело проходят мимо, но по большей части это пустое место, слишком скрытое за густыми деревьями, чтобы даже бездомные могли найти там убежище.

Ру усмехается, откидываясь на спинку стула и зажигая сигару.

– Итак, где ты был прошлой ночью? Я попросил близнецов собрать новую партию, думал, ты будешь там, чтобы осмотреть товар.

Мои внутренности скручивает.


– Я был нездоров. Близнецы могут с этим справится сами.

– Но они не знают оружия так, как ты.

– Были какие-то проблемы?

– Насколько я знаю, нет. Я киваю.

– Ну, если возникнет проблема, я прослежу за этим.

Ру хмурится, поднимая тыльную сторону руки вверх, словно готов ударить по воздуху.

– Сколько неуважения вылетает из твоего рта, малыш. Клянусь Богом.

– Да ладно тебе, Руфус. Ты один из единственных живых людей, которых я правда

уважаю.

Он затягивается сигарой.

– Да, и... я не сказал этого в тот день, но спасибо за подарок. Я морщусь, мой желудок сжимается.

– А теперь не надо на меня наезжать, малыш, – продолжает он. – Просто дай мне сказать то, что я должен сказать.

Вздохнув, я встаю, иду к глобусу в углу его кабинета, где хранится бренди, наливаю себе двойную порцию и кручусь вокруг. Лед звякает о края стакана.

– Ты – самое близкое, что у меня когда-либо было в роли сына, – говорит он.

Мое сердце бешено колотится в груди, пальцы сжимают бокал так сильно, что отпечатываются на коже.

– И я знаю, что ты не любишь сентиментальную брехню, поэтому я сделаю это быстро. У нас много врагов. И я просто хочу сказать… – он прочищает горло. – Я рад, что у тебя есть моя шестерка, малыш.

Сухожилия в моей челюсти напрягаются, я сжимаю зубы, давя комок эмоций, застрявший в горле. Я наклоняю свой бокал в его сторону.

– Каждую ночь.

– И прямо до утра, – подмигивает.

 

 

 

В первый и единственный раз я встретил Питера во время «семейного отпуска», что на самом деле означало, что у моего отца, Артура, были дела в Америке. Я никогда не знал, чем именно он зарабатывал на жизнь, кроме того, что он был влиятельным, и все в Лондоне, казалось, знали и почитали его. Я знал, что у него был деловой партнер здесь, в Штатах, которого он часто навещал, обычно без нас. Однако в этот раз была годовщина свадьбы моих родителей, и мама настояла на том, чтобы мы поехали с ним.

На следующее утро за поздним завтраком я познакомился с Питером и его идеальной семьей. В то время я ничего не думал об этом. В конце концов, у меня были родители, которые любили меня, и я никогда ни в чем не нуждался. Тем не менее, по какой-то причине, когда я впервые увидел его, меня охватило сильнейшее чувство неотложности. Я списал это на то, что ненавижу погоду во Флориде. Было слишком душно и жарко. Слишком светло после жизни под пасмурным небом Лондона.

А потом вошла его красивая жена, неся на руках ребенка, которому было не больше года, и держа за руку маленькую девочку с каштановыми волосами и улыбкой, которая протягивала руку и поражала тебя своим сиянием. Их мать была красивой, но она бледнела по сравнению с моей.

Питер улыбнулся и пожал мою руку, мягкая кожа его ладони заставила меня почувствовать себя важной персоной. Почувствовать себя уважаемым . Глупо, но я смотрел на него так же, как на своего отца. А через два дня, когда мы летели домой на частном самолете компании NevAirLand, любезно предоставленном Питером Майклзом, он загорелся, врезался в деревья и убил всех на борту. Всех, кроме меня.


Я никогда не забуду выражение лица моего отца, когда он прочитал рукописную записку, написанную за несколько минут до этого – записку, переданную самим Питером. Я никогда не знал, что живой человек может стать таким же болезненно-белым, как призрак.

Именно этот образ преследует меня сейчас, когда мы едем по затемненной дорожке к входу в пещеру Каннибала. Хруст гравия под шинами вторит моим внутренним ощущениям, когда я понимаю, что мне придется усилия, чтобы не убить Питера прямо на месте.

Старки паркует машину и оставляет фары включенными – единственный способ осветить черноту ночи.

И вот он стоит, прислонившись к Rolls-Royce, в зеленой рубашке на пуговицах и темных брюках. Его люди стоят чуть впереди, а рядом с ним – потрясающая светловолосая женщина.

– Ты готов, малыш? – Ру смотрит на меня. – Будь сердечен, хорошо? Я поднимаю брови.

– Конечно, Руфус.

– И не называй меня Руфусом в его присутствии, ради всего святого.

Ру выходит из машины первым, и я следую за ним, позволяя свету приземлиться на него, пока я прячусь в тени, не желая, чтобы Питер меня увидел.

– Ру, я полагаю? – голос Питера разносится по воздуху, заставляя мой желудок вздрогнуть.

Ру ухмыляется.

– Это я. Ты бы знал это, если бы пришел в первый раз.

Питер наклоняет голову, его седеющие волосы покачиваются при этом движении.

– Прошу прощения, я уверен, что ты понимаешь, почему я послал одного из своих людей первым. Конфиденциальность и осторожность имеют первостепенное значение.

Я засовываю руки в карманы, большой палец резко трётся о дерево ножа, пытаясь заглушить стук своего сердца.

– И кто же это? – спрашивает Ру, махнув рукой в сторону женщины, стоящей позади Питера.

Питер оглядывается на нее.

– Это Тина Белль(созвучно с Tinker Bell или Фея Динь-динь). Моя помощница. Ее светлые волосы убраны назад, она улыбается и машет рукой.

– Тина, приятно познакомиться, – говорит Ру. – Ну, мы здесь. Поговорите с нами.

Питер откидывает голову в сторону, его взгляд переходит с Ру на Старки и, наконец, на меня, стоящего в тени.

– Ты заставляешь меня представить моих людей, но не оказываешь мне такой же любезности? – показывает на свою грудь. – Если ты планируешь, чтобы мы работали вместе, уважение должно быть обоюдным. Должен быть уровень доверия.

Гнев пылает глубоко в моем нутре. Доверие . Смешно, правда. Я выхожу из тени на свет, руки в карманах.

– Доверие – забавное слово, не так ли? – спрашиваю я.

Ру поворачивается ко мне, сузив глаза. Я ухмыляюсь и подмигиваю ему.

Питер смотрит на меня долгие мгновения, словно впитывая каждую черточку. А потом его щеки слегка бледнеют.

Великолепно .

– В конце концов, – продолжаю я, – мы верили , что когда кто-то твоего калибра приходит на нашу территорию и просит о встрече, он окажет нам любезность и действительно появится.

Я делаю шаг вперед, пока не оказываюсь плечом к плечу с Ру, моя рука сжимает нож, пытаясь вложить всю свою ярость в рукоять, чтобы она не отразилась на моем лице.

Я ждал этого пятнадцать лет, и я собираюсь довести свой план до конца, независимо от того, как сильно моя кровь царапает мои внутренности, крича о том, чтобы покончить с ним здесь и сейчас.


Питер облизывает губы.

– А ты?

Я хихикаю, глядя на землю, прежде чем встретить его взгляд.

– Можешь называть меня Крюком.

– Ах, да. Крюк , – Питер усмехается. – Твоя репутация опережает тебя, – он наклоняет голову. – Не знал, что ты британец.

Я ухмыляюсь, прислонившись к передней части нашей машины. Люди Питера подходят ближе, но он качает головой.

– Расслабьтесь все. Мы все просто бизнесмены, ведущие беседу, – его глаза смотрят в мои. – Не так ли?

– Я предлагаю нам перейти к делу, – огрызнулся Ру. – Ты уже потратил достаточно нашего времени, и я могу быстро стать нетерпеливым .

Брови Питера поднимаются к линии волос.

– Ты знаешь, кто я? Ру качает головой.

– Ты хочешь сказать, что я глуп? Ты пришел на мою территорию и думаешь, что раз тебя зовут Питер Майклз, то ты можешь попросить нас прыгнуть, а мы скажем, как высоко, а потом поблагодарим тебя за услугу? – он качает головой. – Здесь все не так. Если ты хочешь работать на меня со своими самолетами и кораблями, мы можем поговорить. Я более чем готов заключить полюбовное соглашение. Но не думай ни секунды, что раз ты золотой мальчик в глазах всего мира, то я будет до этого дело здесь, у себя дома, – он показывает на свою грудь. – Это мои улицы. И каждый на них платит свои взносы. Ты меня понял?

Мои внутренности раскалываются от слов Ру, шок пронзает мой желудок, как стрела. Он думает о том, чтобы работать с ним. После того, как мы договорились, что он скажет нет

.

Питер молчит долгие мгновения, а потом потирает подбородок и кивает.

– Я буду распространять твою пикси и твое оружие, но я хочу пятьдесят процентов. Я скрежещу зубами, а Ру смеется.

– Десять.

Питер улыбается.

– Сорок.

Губы Ру истончаются, его глаза темнеют.

– Кажется, ты меня не понял, да? Ты мне не нужен .

– Возможно, это правда, – Питер кивает. – Но ты будешь дураком, если откажешься от меня. У вас могут быть поставщики, но ни один из них не обладает моим опытом, и ни один из них не имеет всемирно известной службы перевозчиков, которая может войти в любую страну в любое время, – он подходит ближе к Ру, и мой позвоночник выпрямляется. – Все, что тебе нужно сделать, это сказать слово, и я упакую твою пикси и отправлю ее в места, которые ты видел только в своих мечтах.

Звонок прерывает момент, и Питер достает свой телефон из кармана, бросая взгляд на экран. Вздохнув, его тело расслабляется.

– К сожалению, господа, я вынужден прервать нашу встречу, – он поднимает взгляд, его глаза морщатся в уголках от улыбки. – Я обещал своей дочери, что буду дома к ужину.

Мой желудок подпрыгивает при упоминании Венди. Интересно, что бы он чувствовал, зная, что последствия оргазма его дочери покрывали мои пальцы накануне вечером? Что я держал ее жизнь в своих руках, пока она умоляла меня приблизить ее к смерти.

Питер идет вперед, протягивая Ру руку для пожатия.

– Мы окончательно определимся с планами где-то на следующей неделе. Прими правильное решение, хорошо?

И тут он подходит ко мне. Его очаровательная маска слегка сползает, когда он поворачивает шею, чтобы посмотреть мне в глаза. Желчь обжигает горло, когда я кладу свою ладонь на его.


Его взгляд холоден. Расчетливый.

– Может быть, однажды ты скажешь мне свое имя?

Предвкушение врезается в меня, как таран, и улыбка растягивается на моем лице.

– Я с нетерпением жду этого момента.

 

 



  

© helpiks.su При использовании или копировании материалов прямая ссылка на сайт обязательна.