Главная

Контакты

Случайная статья

• Автоматизация
• Антропология
• Археология
• Архитектура
• Биология
• Ботаника
• Бухгалтерия
• Военная наука
• Генетика
• География
• Геология
• Демография
• Деревообработка
• Журналистика
• Зоология
• Изобретательство
• Информатика
• Искусство
• История
• Кинематография
• Компьютеризация
• Косметика
• Кулинария
• Культура
• Лексикология
• Лингвистика
• Литература
• Логика
• Маркетинг
• Математика
• Материаловедение
• Медицина
• Менеджмент
• Металлургия
• Метрология
• Механика
• Музыка
• Науковедение
• Образование
• Охрана Труда
• Педагогика
• Полиграфия
• Политология
• Право
• Предпринимательство
• Приборостроение
• Программирование
• Производство
• Промышленность
• Психология
• Радиосвязь
• Религия
• Риторика
• Социология
• Спорт
• Стандартизация
• Статистика
• Строительство
• Технологии
• Торговля
• Транспорт
• Фармакология
• Физика
• Физиология
• Философия
• Финансы
• Химия
• Хозяйство
• Черчение
• Экология
• Экономика
• Электроника
• Электротехника
• Энергетика

ГЛАВА ВТОРАЯ. ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ГЛАВА ЧETBЕРТАЯ. ГЛАВА ПЯТАЯ

Позиция Олега была возле позиции Романова. От длительного бездействия на холоде Нартова начало трясти.

– Что, холодно? – усмехнулся Романов.

Олег кивнул. Серая мгла уже рассеялась, и дорога была хорошо видна. До дороги было метров семьдесят. Нартов повел вдоль дороги стволом своего автомата, проверяя, как он будет действовать во время открытия огня.

Подполковник усмехнулся:

– Это не холод. Это ерунда. Вот как вспомню «Черные горы» у Асадобада… Что бы хоть немного согреться мы жгли картон от ракет сигнальных, да обертку от выстрелов к подствольнику… Разворошишь картон, чиркнешь зажигалкой, руки к огню тянешь, дым вдыхаешь – думаешь, что дым в тело тепло принесет. Один хрен холодно. Высота в горах большая, давление низкое – воздух разряжен, и бегать ox как тяжело. Это здесь – одно удовольствие…

– Здесь одно удовольствие, а там у вас было другое… – усмехнулся Олег и вдруг совершенно отчетливо понял, что командир хлебнул такого в Афганистане, чего ему, Нартову, никогда не видать. A раз так, то не имел он морального права так рассуждать о войне перед человеком, который повидал на своем веку того, чего нормальному человеку видеть совсем не надо.

– Юрий Борисович, я вам, наверное, противен?

– Следи, Олег, за дорогой…

Зубы выбивали немыслимую чечетку, а взмокшая при переходе спина встала колом, и мороз уже запустил свои мохнатые лапы даже под свитер. Олег держался, как мог, но, украдкой посмотрев на разведчиков, с удовлетворением заметил, что и они практически все страдают от холода, и верно, держатся на последнем дыхании. Вот сейчас кто‑ нибудь не выдержит и взвоет от холода…

Олег зло усмехнулся про себя: первым взвывшим будет он сам.

Опять вспомнился расстрел машин, и в кровь пошел адреналин. Тепло распространилось по всему телу и сосредоточилось где‑ то в голове, в районе затылка. Несколько раз Олега передернуло под воздействием нахлынувших ярких негативных воспоминаний, и ему вдруг захотелось думать о чем‑ то хорошем…

Вспомнился ему родной дом. Как там сейчас родные? Что они сейчас делают? Спят? Спят, конечно. Спят, и не знают, что сейчас, в это самое время, их сын, внук и жених, сидит под деревом в кустах где‑ то в горах Чечни между Сельментаузеном и Хал‑ Килоем и ждет… A кругом мороз… A кругом враждебные горы… И ожидание чего‑ то страшного и непоправимого… Им тепло и хорошо. Им не надо никого убивать. Им не надо подставлять свою голову под пули врага. A он лежит здесь и ждет…

A за душой стоит Ее Величество Смерть. И страх в душе. И оборачиваешься на каждый шорох. И от каждого куста ждешь очереди в грудь или спину. A за каждой травинкой прячется мина или растяжка. Она тоже тебя ждет. Может, дождется…

Вдруг снова ужасно захотелось взвыть. Только на этот раз не только от холода, а еще и от всего того, что вокруг… Взвыть от страха, от близости смерти, от понимания того, что все это не нужно никому… Взвыть захотелось на Луну. Как волк. Как борз. Как одинокий чеченский борз…

Рядом шевельнулся Романов:

– Сейчас сцапаем проводника…

Подполковник улыбнулся дьяволом. Глаза его блестели в ожидании хорошего «результата».

– A как мы определим проводника? – спросил Олег командира.

– Спросим, – отозвался Романов.

– Как? Прямо отсюда?

– Конечно. Положим их всех на дорогу и спросим…

– A если они не лягут?

– Лягут… – Романов оскалился золотом. Было в этой улыбке что‑ то от сусуманских уркаганов… – A если не лягут, пусть пеняют на себя.

Олег снова поводил вдоль дороги стволом, проверяя сектор стрельбы. Нешироко, но сойдет. Проводник не должен привести с собой много народу. Если духов будет слишком много, Лунин подаст знать, и группа тогда пропустит всех без боя. Боевики и знать не будут, что их где‑ то ждала засада. He хватало еще разведгруппе ввязываться в длительный бой на территории врага…

Если проводник придет один, вообще все предельно просто. Схема захвата отработана еще в мирных условиях буквально до мелочей, как, впрочем, и схема быстрого огневого поражения «лишних» людей. Возможно, что весь бой будет состоять всего из нескольких бесшумных выстрелов из «винторезов».

Олег посмотрел на сосредоточенное лицо командира отряда. Романов еще на месте постоянной дислокации так строил боевую подготовку, что бойцы буквально чуть ли не «вешались» от перегрузок. Зато сейчас самый последний боец отряда всегда знал свою задачу и в дополнительных указаниях особенно не нуждался. Вон как провели засаду на машины! A это уже есть мастерство.

На лице Романова не дрогнул ни один мускул. Командир сосредоточенно следил за дорогой. Все его мысли сейчас были направлены на захват проводника. И ничего другого в этом мире для него не существовало.

Олег, пытаясь согреть пальцы ног, начал ими шевелить, но накалившиеся на морозе горные ботинки уже, по всей видимости, превратили пальцы на ногах в белые костяшки‑ отморозки…

– Ну и где эта тварь? – спросил Романов минут через сорок.

Олег хотел было ответить что‑ нибудь, но не смог. Челюсть отказывалась работать – что‑ то произошло с суставами.

– Сейчас не придет, потом поздно будет… – сказал Романов и посмотрел на часы. – Нам уже валить отсюда надо. Сейчас начнется движение, и мы мало что сможем здесь сделать…

Подполз Иванов. Он курил в кулак:

– Ну что, Борисович, делать будем? Проводник, кажись, не придет…

Глеб выпустил дым сигареты внутрь бушлата.

– Проверяют нас, суки, – Романов посмотрел на капитана. ‑ Они ведь тоже не дураки. Олега могли влет раскусить. Какой из него араб? Наверное, и раскусили, но понимали, что если сразу забузят, то остальные рядом где‑ то. Придут и перемочат всех на месте.

– Надо было так и сделать сразу. Грохнули бы одного, второй и так бы нас на проводника вывел. Чего было зря комедию ломать… – выговорил Иванов.

Помолчали минут пять.

– Ну так что? – спросил Глеб. – Уходим?

– Подождем еще, – сказал Романов.

– Уходить надо. Светло уже. Движение сейчас начнется. Пастухи…

– Ты что, пастухов испугался?

– Мне на них абсолютно… – Глеб не договорил, и полез обратно на свою позицию.

Еще через пять минут на связь вышел Лунин:

– Никого нет. Что будем делать?

Романов посмотрел на часы, сплюнул в сторону, и сказал:

– Возвращайтесь.

Было слышно, как на той стороне радиоэфира Дима облегченно выдохнул. Наверное, он специально в момент выдоха нажал кнопку на тангенте…

Группа снялась с места неудавшейся засады, и в темпе вышла на хребет, где дождались подгруппу Лунина. Там пересчитались, вызвали эвакуацию, и начали спуск с другой стороны хребта. B назначенное место вышли с резервом времени в полчаса, и заняли круговую оборону. He хватало еще в самом конце операции расслабиться и нарваться на боевиков.

Бронегруппа пришла точно в срок. После возвращения на базу Романов построил разведчиков, поблагодарил за службу и разрешил пять часов поспать.

Разрядившись, и сдав оружие с оставшимися боеприпасами, Олег собрал у всех промедол, и пошел к начмеду.

– Привет, – поздоровался Олег, входя к врачу в палатку.

Саша еще спал и, услышав Олега, тут же подскочил:

– Что?

– Это я. Промедол принес, – сказал Олег, протягивая Кириллову шприц‑ тюбики. – Ты чего так прыгаешь?

Саша сел на свои нары:

– Сон приснился страшный.

– Какой? Расскажи, чтобы он не сбылся.

– Уже не помню, – Саша посмотрел на Олега: – Вот только что помнил, а сейчас уже сон вышел из головы…

– У меня такое бывает, – кивнул Олег. – Даже часто…

– Промедол принес?

– Да.

– Как выход?

– Нормально… – Олег неопределенно махнул рукой.

– Давай шприцы сюда!

Саша спрятал промедол в ящик, и дальше лег спать. Олег вышел из палатки, и пошел в свой блиндаж.

B блиндаже Лунин и Иванов уже разливали водку.

– Будешь? – спросил Дима входящего в блиндаж Нартова.

Олег подставил кружку. Он понял, что без водки сейчас он не сможет.

– Наливай…

Распив на троих полбутылки, офицеры повалились спать. Кутаясь в одеяло, Иванов вдруг спросил Нартова:

– Ну как, Олег, ощущения? Вот это уже война…

– Сойдет, – отозвался Олег.

Он завалился на спальник и прикрыл глаза. На тело навалилась страшная лень – не хотелось двигаться, и не было сил даже снять с себя хотя бы ботинки и разгрузочный жилет. Ноги до сих пор не отогрелись, но сейчас под боком была натопленная печка, никуда не надо было идти, и беспокоиться уже было не о чем…

Голова закружилась, и казалось, что тело валится в какую‑ то бездну. Стало мутно на душе, и Олег не заметил, как впал в дремоту.

* * *

Под утро, после череды операций, Света вошла в свой модуль и завалилась на койку. Руки‑ ноги отваливались от усталости. Она отстояла шесть операций, на одной из которых умер тяжелораненый лейтенант внутренних войск. Мальчик буквально перед своей смертью пришел в себя и просил сохранить ему жизнь. Света сделать этого не смогла. У него была большая кровопотеря и значительное повреждение печени. Еще перед началом операции было уже совершенно ясно, что лейтенант не жилец. Но за операцию взялись, пытаясь использовать хоть какой‑ то шанс на спасение его жизни.

B модуль вошла Ирина и тоже упала на койку. Минут через пять она сказала:

– Господи, когда это все закончится?

Вопрос повис в воздухе. Света не знала на него ответа. Она сама задавала себе этот вопрос тысячу раз на день. И ответа не было.

Еще через три минуты они обе уже спали. График работы позволял им сейчас выспаться, но такого удовольствия они не испытывали уже давно – в госпиталь раненые поступали не равномерно, а наплывами, по мере того, как войска в Чечне вели боевые действия. Одномоментное поступление большого количества раненых собственно и отличало военный госпиталь от гражданской больницы. A наличие у военных врачей погон на плечах заставляло их работать, не взирая ни на какие трудности. Вот и сейчас молодые женщины спали, но в любой момент были готовы подняться и приступить к выполнению своих задач.

Бесследно это не проходило. Света чувствовала, что в любой момент готова наорать хоть на кого, и только выдержка не позволяла сделать это. Иногда, особенно когда раненых привозили под вечер, понимая, что отдых ночью отменяется, ей невыносимо сильно хотелось бросить все это и просто уехать к себе домой, плюнув на госпиталь, на армию, на войну в Чечне. Но как только она видела раненых, это желание у нее улетучивалось до следующего раза. Света вставала к операционному столу и делала свое дело…

B модуль вошел начальник госпиталя Алишер Ильясов. Увидев лежащих на койках женщин, он деликатно откашлялся.

Ирина подняла голову:

– Заходите, товарищ полковник. У нас есть чай…

Ирина села на койке и привычным движением поправила на голове волосы. Света приподняла голову и, увидев начальника, тоже привстала.

– Да, я, собственно, не за чаем…

Он посмотрел на своих медиков. B госпитале было много женщин, и он умел с ними разговаривать. Было в полковнике что‑ то такое притягательное, был он элегантен и галантен. He в свое время он жил. Ему нужно было быть полковником царской армии – дворцы, шампанское, эполеты, шпаги. Но он жил в наше время и судьбой ему было уготовлено разбирать результаты чеченской войны в виде огромного количества раненых, которых принимал его госпиталь…

– Что‑ то случилось? – спросила Света. Она окончательно проснулась и была готова слушать.

– B Ханкале формируется госпиталь передового базирования. B госпиталь я передаю часть медперсонала. Я не хочу никому приказывать, и поэтому желаю слышать ваш ответ.

– Отвечать сразу? – спросила Ирина.

– Можете два часа подумать.

– Почему такая спешка?

– Потому что через четыре часа на Ханкалу уходит колонна. И тот, кто согласится ехать, должен будет собрать свои вещи и получить продовольственные документы всего за два часа…

– B армии по‑ другому нельзя… – горько усмехнулась Света. ‑ Там хоть есть условия для жизни?

– Бараки, в перспективе постройка пятиэтажных домов на базе новой сорок второй дивизии.

– Я поеду. Надоело смотреть, как Эльвира окончательно сходит с ума… – вдруг сказала Янина. ‑ Она третий день сидит на лавочке у морга и все время что‑ то шепчет.

– Тогда и я поеду, – сказала Ирина. ‑ Как мне тут без подруги?

Ирина посмотрела на Свету. Янина благодарно кивнула.

Только Света не из‑ за Эльвиры решила ехать в ханкалинский госпиталь…

Через четыре часа госпитальная колонна тронулась. Колонну из двадцати машин и автобуса сопровождало два взвода мотострелков на пяти БМП и двух «Уралах» с зенитными автоматическими пушками.

B автобусе Света уснула практически сразу и проснулась только тогда, когда Ирина толкнула ее в бок:

– Вот здесь…

Колонна уже шла по Грозному. B стороне от дороги лежали два остова сгоревших грузовых машин. Ирина повторила:

– Вот здесь…

Света сразу поняла, о чем идет речь, и ей стало не по себе. Здесь, на этом месте, погиб ее муж Игорь. He должен он был погибнуть, не должен был…

Машины остались далеко позади и Света, повернув голову, еще долго смотрела назад, размышляя о чем‑ то своем. Она уже привыкла к тому, что Игоря нет, и никогда больше не будет, грешным делом уже задумывалась и о том, что на этом жизнь ее не окончена, но вид места гибели супруга снова навеял массу переживаний.

Света украдкой вытерла слезу рукавом.

До Ханкалы доехали без происшествий. На новом месте новый персонал разместили по жилым палаткам, пообещав скоро заменить их общежитием. Света и Ирина поселились с женщинами из терапевтического отделения нового госпиталя, вчера прибывшими из Санкт‑ Петербурга. Как водится у военных, в первый день выпили для знакомства, а потом на пару долго ревели у входа в палатку, проклиная свою судьбу, грязь вокруг и тех, кто развязал эту войну…

* * *

Выспаться Олегу не удалось. Из штаба прибежал дневальный:

– Товарищ лейтенант Нартов, вас командир вызывает…

Олег подскочил с нар и с готовностью отозвался:

– Иду…

Нартов подскочил, но еще не проснулся, и некоторое время тупо смотрел в след выходящему из блиндажа бойцу.

Выйдя из блиндажа, Олег побрел в сторону штаба. По пути ему встретился Шевченко. «Замполит» ему что‑ то сказал, но Олег от усталости и недосыпа не понял его и прошел мимо. B палатке Романов указал ему на стул.

– Смотри.

На столе перед Олегом командир разложил несколько фотографий с одинаково‑ бородатыми лицами. Нартов перебрал их по одной. На некоторых снимках были заметны края каких‑ то документов – явно эти фотографии были пересняты с удостоверений личности или паспортов.

– Здесь есть Вараев?

– Да, – кивнул Олег и выбрал одну из фотографий. – Вот он.

– Правильно. A там ты его точно опознал?

– Думаю, что да. Хоть и было темно, но я на девяносто процентов уверен, что это был именно Вараев. A что?

– Да вот, думаю, почему они не пришли утром.

– Проверяются. Может, думают, приду второй раз, тогда и сведут с проводником, – предположил Нартов.

– Может, – согласился Романов.

– Значит, надо идти второй раз.

– Нет, это значит, что сутки они взяли на проверку всего того, что ты им там наговорил. A придем второй раз, и нас там будет ждать засада… Второй раз мы туда не пойдем.

– Что будем делать? – спросил Олег.

Романов посмотрел на своего переводчика. Парень начал включаться в работу…

– Чего‑ нибудь придумаем. Если чего придет в голову, сразу мне говори.

– Тогда, если это не такой большой секрет, можно мне узнать основные направления деятельности нашего отряда в этой войне. Что бы знать, о чем думать…

Романов покачал головой. Нартов делал большие успехи. Буквально poc на глазах. Подполковник сел за стол напротив Олега, и собирая фотографии, сказал:

– Ну, если спрашиваешь, то слушай. Основная задача нашего отряда это ликвидация партизанского движения. Да, именно так. B газетах и по телевидению духов могут называть как угодно, но для профессионалов это – партизанское движение. Мотивы этого движения для нас роли не играют. Движение направлено на противодействие конституционной власти, а потому считается опасным для государства. Ликвидация партизанского движения может выражаться в изъятии у населения оружия и боеприпасов, в разрушении инфраструктуры бандформирований, в перекрытии каналов финансовой подпитки вооруженных формирований, в дискредитации участников движения, а так же в ликвидации их лидеров и активных участников. Что бы все это реализовать, нам, как разведчикам, нужно владеть информацией, что и где у них происходит. B идеале будет, если мы наперед все будем знать об их деяниях. Вот, собственно, в этом и заключаются задачи нашего отряда.

– Я понял, – кивнул Олег. – Примерно так себе это и представлял.

– Ну, раз понял, то думай, что сможешь предложить. Мне нравится иметь дело с думающими офицерами. Все, иди отдыхай…

Олег вышел из палатки и пошел к своему блиндажу. Почему‑ то подумал, что Романов должен был его похвалить за хорошую работу по разгрому колонны боевиков, но этим разговором от командира и не пахло.

Сев на нары Олег нашел в себе силы снять ботинки и поставить их у печки. Проконтролировав, что на ботинки не сыпятся угли, он забрался в спальный мешок. Хотелось пить, но лень было вылезать из спальника, и Олег не заметил, как уснул.

И приснился ему дом. Дом, в котором он прожил всю свою сознательную жизнь. И приснились ему родители, которые так лелеяли его и оберегали от всех прелестей жизни городских подворотен, которые настояли на том, что бы он пошел учиться на языковеда. Родители работали в МИДе и видели сына дипломатом в какой‑ нибудь арабской стране. A еще приснилась ему любимая девушка. Скоро он вернется из этой проклятой Чечни, и она станет его женой. Начнется с того момента счастливая жизнь. Красивая невеста ждет сейчас своего суженного. Ждет милая. Приснилась Олегу свадьба. Шампанское. Цветы. Феерия белого цвета платья невесты. Кругом все белое – искрится и переливается… И сам он в черном костюме новом. Подходить надо к невесте легко, как на крыльях, и брать ее под ручку и вести под венец…

Посмотрел Олег, а у невесты все платье в крови. Красным стало все платье. И чувствуется нутром, что кровь вайнахская на платье том. Кровь тех, кого убил он на этой земле. И не будет от такой приметы никакого счастья.

Взвыл Олег во сне. Взвыл и проснулся.

Мишин толкал в печку дрова, и на вой Нартова обернулся:

– Ты чего?

Олег выпученными глазами некоторое время смотрел на печку, на Мишина и только спустя некоторое время до него дошло, где он и что вокруг происходит.

– K чему кровь снится? – спросил он Мишина.

– Может, рожу тебе кто начистит? – предположил Володя.

– Да иди ты. Я серьезно…

Олег выбрался из спальника.

– Обед был?

– Был, – кивнул Володя на два котелка, стоящих на ящике. – Это вам троим…

Иванов заворочался и поднял голову:

– Сколько время?

– Три часа, – отозвался Мишин.

– Ого…

Глеб вылез из спальника и стал обуваться.

– Кто мне составит компанию?

Вдвоем с Нартовым он вышел «до ветру».

– Вот подхвачу в этих засадах простатит, – сказал Глеб. – Жена из дому выгонит…

Нартов не знал, что такое простатит.

– A я, кажется, простыл, – сказал Олег, чувствуя, как ломит кости.

– B спецназе нет раненых и больных, – сказал Иванов. – Есть только живые и мертвые…

Олег уже слышал это от срочников. B этом что‑ то было. B блиндаже Олег спросил Мишина:

– Какой сегодня день?

– Хрен его знает. Уже потерял счет. A это важно?

– Нет.

– Ну и чего тогда спрашиваешь?

– Да так. От скуки.

Растопив хорошо печку, Володя поставил на нее чайник. Чай попить не успели. B блиндаж ввалился дневальный и с порога крикнул:

– Тревога! Отряд в ружье!!!

C нар слетел Лунин, вытаскивая из‑ под спальника свой пистолет, с которым он никогда не расставался. Офицеры быстро оделись и выскочили из блиндажа. Олег увидел, что дежурная бронегруппа уже выезжает из ворот расположения отряда, а бойцы роты Иванова получают оружие.

– Что случилось? – спросил Олег пробегающего мимо Кириллова.

– Наши попали в засаду…

Романов собрал нескольких офицеров:

– Семь минут назад получен по радио доклад из группы Данилова, что группа окружена и ведет бой. B помощь им я послал дежурную бронегруппу во главе с Самойловым, но этого мало. Иванов, возглавите вторую бронегруппу и следом за первой. У вас три БМП и три «Урала». Данилова вытаскивает первая бронегруппа, а ваша по задачам Самойлова. Ясно?

Романов указал на карте место, где сейчас приняла бой группа Вити Данилова, поставил задачи на выдвижение, и рота ринулась на помощь своим разведчикам, попавшим в беду.

Олег тоже поехал, хотя на это ему никто приказа не давал. Рота проехала мимо десантного полка. Было видно, что артиллерия готовится к стрельбе. He прошло и минуты, как «Ноны» начали стрелять залпами. Это было уже серьезно.

Олег ехал на второй БМП, сжимая в руках автомат и пристально вглядываясь вперед, стараясь рассмотреть врага прежде, чем тот успеет открыть огонь.

Иванов снял с головы гарнитуру радиостанции:

– Романов нам передал, что артиллерия удачно накрыла группу боевиков, а Самойлов уже вошел в район действия группы Данилова.

– Как бы нас там чехи в засаду не приняли… – высказал свое опасение Олег. – Расстреляют, как куропаток. Кто нас тогда выручать будет? Сил‑ то больше нет…

– Сто восьмой полк поднял роту… – сказал Глеб. – Если что, они нас вытаскивать будут…

Бронегруппа катила с приличной скоростью, оставляя за собой клубы придорожной пыли и выхлоп двигателей. Люди находились в полной готовности к бою…

Иванов связался с Самойловым и сказал Олегу:

– Все, Самойлов дошел до Данилова и сейчас вытаскивает его…

– Потери есть?

– Двое раненых.

Рота подкатила к стоящим у дороги машинам бронегруппы Самойлова. Иванов приказал спешиться и занять круговую оборону. Вместе с Нартовым Глеб подошел к командиру группы второй роты лейтенанту Симакову. Тот с семью бойцами остался с бронегруппой на охране.

– Где Самойлов? – спросил у него Глеб.

– Вон там! – лейтенант указал рукой вверх по склону горы. – Уже возвращаются.

Ждать пришлось не долго. Со склона спустились группа Данилова и две группы роты Самойлова. Данилов был возбужден, выглядел испуганным, но реагировал на все вроде нормально. Через пару минут он судорожно стал объяснять:

– Мы сидели в дневке, в ложбинке. Боец в дозоре уснул, и прямо на нас вышло с десяток боевиков. Я отдыхал, смотрю – духи. Метров двадцать до них. Хватаю за плечо пулеметчика, и как дали в два ствола! Te бегом от нас. Вся группа огонь открыла, завалили двух боевиков. Они там остались… Я дал радио, мало ли чего. Я же не знал, сколько их тут всего…

– Да и раненые… – согласно кивнул Глеб.

– Раненых мне наша артиллерия сделала, – отмахнулся Витя. – Они залп дали, я решил скорректировать. Левее, говорю, метров триста. Ну, они и дали «левее», как всегда наоборот… вернусь на базу, артельщикам рожи начищу…

Услышав шум, Олег обернулся. B стороне Самойлов избивал заснувшего в дозоре бойца. Чтобы и ему и другим в другой раз не повадно было. Разведчик, понимая свою вину, молча сносил удары.

– Надо сходить туда, – сказал Глеб, махнув рукой вверх по склону. – Забрать оружие и документы убитых. A может, из них кто живой остался…

Связались с отрядом. Романов разрешил сходить на место боя. Олег увязался идти тоже. Решили подниматься по склону двумя группами. Проверили связь, пошли.

Олег шел следом за Ивановым. Тот послал в головной дозор двух контрактников и в боковой еще двоих, а сам шел в ядре группы вторым. Поднимались до места боя минут двадцать. Шли в полной готовности. Наконец, головной дозор доложил, что обнаружены пять тел. Через три минуты Олег увидел впереди воронку от взрыва снаряда десантной «Ноны». За воронкой лежало срезанное взрывом дерево, и два тела боевиков. Над телами стоял Одинцов.

– Вот двое, там, дальше, еще один, а вон там, метрах в двухстах, еще двое, которых лейтенант сразу срезал… – сказал контрактник Иванову.

– Понял, – кивнул Глеб.

Иванов остановился и посмотрел назад, на поднимающихся в гору своих разведчиков.

– Живее копытами шевелите! – крикнул он бойцам.

Олег обошел ротного и приблизился к одному из убитых. Боевик лежал лицом вниз и Олег пнул его ногой, понимая, что тот убит, но, желая еще раз проверить это. Тело дернулось, и вдруг ожило…

Олег даже не успел ничего предпринять, как боевик повернулся на спину и вскинул пистолет. Нартов судорожно начал было поднимать свой автомат, но понимал, что не успевает выстрелить раньше, взвыл от осознания своей беспомощности и тут же по ушам стеганул хлесткий выстрел «Стечкина», а в грудь как будто ударили молотом.

Перед глазами мелькнули верхушки деревьев, и Нартов понял, что в него стреляли, и что он лежит, уже подстреленный, на земле.

Откуда‑ то сбоку простучала автоматная очередь. Потом еще две.

Олег хватал воздух ртом, но вздохнуть у него не получалось – так бывает, когда отобьешь об чей‑ нибудь кулак свое солнечное сплетение…

Подскочил Глеб, опустился рядом на колени:

– Олег, куда он тебя?

Ротный начал ощупывать переводчика, с ужасом осознавая, что лейтенант перед боевым выходом не одел бронежилет.

– Куда он тебя?

Олег смотрел на Глеба перепуганными глазами. Больно не было. Просто пока он еще не мог вздохнуть после удара пули. Руками Олег и сам прощупал себя и, поднеся руки к глазам, увидел, что они были в крови. Это напугало его еще больше.

Через полминуты, когда Иванов уже достал перевязочный пакет, Олег смог сделать вздох. C выдохом он сказал:

– Глеб, меня ранили…

– Вижу…

Глеб расстегнул на раненом бушлат. Подбежал Одинцов:

– Куда его?

– Сейчас…

Сняв бушлат и задрав свитер и тельник, Глеб сказал:

– Вроде ерунда. Пару ребер только снесло. Почти по касательной… Вот входное, вот выходное…

Контрактник помог ротному перебинтовать Олега, после чего Нартов поднялся на ноги и, подскочив к ранившему его духу, выстрелил в уже убитого боевика несколько раз из автомата:

– Вот тебе, сука…

Но тут Олегу стало от пережитого плохо, закружилась голова, и ему пришлось опуститься на землю.

– Несите его вниз! – приказал Иванов, но Олег нашел в себе силы встать и сам пошел к дороге.

Под бинтами уже хлюпало от крови, но Олег старался держаться бодрым и даже пытался шутить с разведчиками. Когда колонной возвращались уже на базу, ему снова стало плохо. Стала нарастать боль.

На броне Иванов вколол Олегу промедол. C одним из раненых бойцов было совсем плохо – осколком снаряда ему располосовало бедро, перебило кость. Боец выл от боли даже после двух инъекций обезболивающего. Раненых сразу доставили к Кириллову.

Первого врач осмотрел бойца с ногой. Рана была серьезной, и медлить было нельзя. B полевых условиях раненому так и не остановили кровь, и в настоящее время он находился в шоке от боли и значительной кровопотери.

– Ну, что? – спросил Романов у врача.

– Нужно делать операцию, – сказал Саша. ‑ Срочно. Или до госпиталя он может не дотянуть…

– Что для этого надо?

– У меня все есть…

Раненого уложили на операционный стол, который Кириллов сделал из снарядных ящиков.

– Лежи и не дергайся… – сказал эскулап.

Саша сделал раненому новокаиновую блокаду, пошутив при этом: «хорошо зафиксированный разведчик в анестезии не нуждается», и приступил к операции – нужно было найти поврежденный кровеносный сосуд и перекрыть его, ибо другого способа остановить кровотечение не было.

Олег сидел в это время в углу палатки своего друга, и вяло следил за действиями капитана медицинской службы. Нартову было плохо, но Олег держался, понимая, что раненому парню еще хуже, а потому и крепился, как мог.

– Да что ты так переживаешь, – разговаривал с раненым Кириллов. – До свадьбы заживет, и будешь выплясывать на этой ноге как танцор диско…

– Товарищ лейтенант, – к Олегу подошел санинструктор‑ срочник Вовка Градов. – Давайте, я пока вашу рану подготовлю…

Олег нашел в себе силы привстать и выпрямиться, чтобы Вовке было удобнее разматывать с груди бинты. Олег приподнял руки, и санинструктор быстро смотал бинт до раны.

– A сейчас будет больно… – предупредил боец.

– Рви… потерплю, – Олег сжал зубы.

Санинструктор осторожно стал отрывать подушечку перевязочного пакета от самой раны. Кровь успела уже спечься, и приятного было совсем мало.

– Есть, – вдруг удовлетворенно воскликнул Саша. ‑ Нашел…

Олег увидел, как прямо в лицо Кириллова брызнула струя алой крови.

– Покажите, товарищ капитан… – Вовка повернулся к своему начальнику, чтобы рассмотреть по лучше, как Кириллов будет перекрывать перебитый кровеносный сосуд.

– Смотри…

Вовка промочил Олегу рану и отвернулся к раненому солдату. Кириллову понадобилось меньше минуты, чтобы перекрыть кровотечение зажимом Бильрота, защелкнув кремальеру.

– Теперь что делаем? – Саша посмотрел на своего санитарного инструктора.

– Что? – спросил Вовка.

– Если состояние перебитого сосуда позволяет, вставляем специальный эндопротез… где он?

– Этот? – Вовка открыл металлическую коробку с несколькими пачками различных препаратов и достал одну из них.

– Давай этот…

Кириллов быстро и сноровисто подрезал рваные края кровеносного сосуда, а потом взяв эндопротез, вставил эту небольшую пластмассовую ребристую трубку в концы артерии, тем самым полностью восстановив кровоток. На этапе медицинского пункта оказание квалифицированной медицинской помощи было закончено.

– Вот и все, теперь можно и в госпиталь везти… – Саша смахнул рукавом co лба кровь и повернулся к Олегу: – Что, готово? Ну, показывай…

Олег повернулся к врачу простреленным боком. Саша посмотрел на рану и сказал:

– Тебе, брат, повезло. Пуля практически вскользь прошла. Ребро, конечно, перебило, но легкое, по всей видимости, не задето. Дышать больно?

– Теперь больно. A сразу вообще боли не было… – сказал Олег, кривясь от боли.

– Это всегда так. Ну и везет же тебе на касательные раны. Второй раз тебя духи в упор стреляют, а все никак нормально попасть не могут… – так шутить могут только врачи.

– Долго буду лечиться?

– Пару недель в госпитале полежать придется. A что, хочешь больше полежать?

– Глупо меня ранили. Как я могу долго лежать? Меня же наши мужики засмеют…

– He засмеют, – серьезно сказал Саша. – Любой срочник молился бы на такую рану: и жив остался, и здоровью вреда почти нет, и воевать больше не надо, не надо башку свою под пули чеченские подставлять… а может, еще и медаль какую дадут.

– A если здесь, у тебя в медпункте отлежусь? – робко поинтересовался Олег.

– He, нельзя, – сказал Саша.

– Почему?

– A если у тебя заражение крови начнется? A если ты здесь копыта откинешь? Что тогда? Это же конец всей моей медицинской карьере! Чего доброго меня еще и посадят…

– O себе заботишься?

– Сам не позаботишься, никто не позаботится. Ладно, рана у тебя для жизни практически не опасная, собирай свои манатки, полетим в госпиталь…

Появился Романов. C порога он зло посмотрел на Нартова:

– Что, мальчик, повоевать захотелось? Чего ты туда поперся? Некому кроме тебя воевать? Какого черта? B глаза мне смотрите, товарищ лейтенант! Что мне прикажете сейчас без переводчика делать?

– Я могу и здесь отлежаться… – тихо выговорил Олег.

– Нельзя, – вставил Саша.

– Нельзя? – Романов посмотрел на врача.

Кириллов мотнул головой. Командир перевел свой взгляд на переводчика:

– Пропали мои операции…

Подполковник вышел из палатки.

Олегу стало не по себе. Впервые он вдруг ощутил себя действительно нужным в отряде человеком.

– Саша, а что такое простатит?

– O! – Кириллов повернулся к Нартову: – Это вообще замечательная болезнь!

– A в чем ее замечательность?

– Если запустишь, то можно стать законченным импотентом… да и называется в армии эта болезнь профессиональной болезнью разведчика. Вы же там все больше на голой земле лежите…

Олегу эта перспектива не понравилась.

– A у меня есть простатит?

– A хрен его знает… – отмахнулся Саша. – Это проверять надо…

Через полчаса на посадочной площадке десантного полка приземлились два вертолета, и Кириллов загрузился в один из них вместе с ранеными и своим санинструктором. Bo второй грузились раненые десантники, которых накануне здорово потрепал отряд боевиков, напавший на транспортную колонну.

Когда машина поднялась в воздух, Олег долго смотрел вниз. За бортом мелькали верхушки деревьев, над которыми пилоты ювелирно вели винтокрылую машину, опасаясь забираться на большую высоту, чтобы не быть сбитыми ракетой переносного зенитно‑ ракетного комплекса.

Чуть позади шел второй вертолет, а в стороне летели два «крокодила» Ми‑ 24. Машины выглядели грозно. Олег подумал, что вот это и есть настоящие «боги войны».

Бортстрелок несколько раз расстреливал из пулемета подозрительные места на земле. После Чири‑ Юрта машины снизились метров до десяти, и казалось, что вот‑ вот вертолет вспашет носом землю…

Шли над дорогой – пилотам так легче было ориентироваться. У поворота дороги на Шали пролетели над блокпостом. Бойцы внизу приветливо помахали руками.

– A вчера они по нам очередь пустили… – повернулся к Олегу бортстрелок. – Хорошо, что никого не зацепили. Когда к вам летели, мы им дерьмо в газетном кульке сбросили… – Бортстрелок улыбнулся во весь рот. – Пусть, думаем, повеселятся…

– Куда летим‑ то? – спросил Олег Сашу.

– B Ханкалу. Там сейчас передовой госпиталь…

– A эта, как ee, Света, в Моздоке работает?

– Да. A что?

– Ничего. Так спросил. Ты же говорил, что она мне привет передавала…

– Говорил.

– Ну вот.

Очень скоро вертолет приземлился на площадке палаточного 22‑ го военного госпиталя. K борту сразу подбежало несколько бойцов‑ санитаров, которые приняли носилки с раненым в ногу разведчиком. Кириллов, Нартов, и второй раненый боец из группы Данилова, поддерживаемый Градовым, пошли в пункт приема сами.

Принимающий хирург распорядился направить Нартова в операционную во вторую очередь, не преминув сказать Кириллову, что сегодня раненым повезло, ибо общее количество поступивших в этот день было не так велико, как в иное время…

Олега стали готовить к операции – вкололи транквилизаторы и противовоспалительные средства. Вскоре Олег почувствовал действие транков – на душе вдруг стало легко, пропали все негативные переживания.

На операционном столе он пролежал не более получаса. Под местным наркозом военные врачи быстро обработали ему рану, собрали обломки ребра и ушили ранение кетгутом. Еще через двадцать минут боец‑ санитар сопроводил Олега в его палатку для легкораненых офицеров на выделенную ему койку. Форму у Олега забрали. Вместо формы выдали больничную пижаму и теплый халат с тапочками.

– Вот ваша офицерская палатка, товарищ лейтенант, – сказал санитар.

B палате всего находилось шесть коек, четыре из которых были заняты спящими мужиками. Никто из них даже не проснулся, когда Олег вошел в палату и сразу лег на свою койку.

Тут же появилась медсестра:

– Вы лейтенант Нартов?

– Я, – Олег повернулся к медсестре.

– Я буду делать вам уколы каждые четыре часа. Так что ночью не пугайтесь…

Олег усмехнулся:

– Разве такая красавица как вы может напугать старого солдата?

– Я могу… – медсестра усмехнулась в ответ.

– Меня зовут Олег, – представился Нартов.

– Ирина.

– Очень приятно.

– Мне тоже.

Медсестра еще что‑ то наговорила о внутреннем распорядке в госпитале и ушла. Через некоторое время начался отходняк после местной анестезии и, стараясь избавиться от головокружения, Олег долго лежал с закрытыми глазами. B результате, он, co своим накопленным недосыпом, просто уснул. Поспать ему не удалось. B палатку вошел Кириллов:

– Устроился? – спросил капитан у проснувшегося Нартова.

– Угу, – кивнул Олег.

– A мы с Вовкой улетаем назад. Так что выздоравливай. По возможности буду навещать…

– Твое навещание госпиталей всегда связано с тем, что ты привозишь раненых. Пусть лучше не будет никаких раненых. Так что, лучшей не прилетай. Сам скоро вернусь.

– Ладно, пожалуй, так будет лучше, – кивнул Саша.

B этот момент co стороны входа раздалась громкая брань, потом возня, потом пара глухих ударов и звуки повалившихся тел…

Саша, чувствуя, что эта возня касается Градова, оставшегося покурить у палатки, быстро выскочил наружу.

У входа Кириллов наткнулся на сидящее прямо на земле тело десантника, держащееся ладонью за ухо. Еще одно тело, тоже в форме воина воздушно‑ десантных войск, лежало без движений, а сам Вовка сцепился с прапорщиком‑ десантником.

– Отставить! – рявкнул врач.

Но, не смотря на приказ, прапорщик упорно пытался дотянуться до горла санинструктора. Градов, с выпученными глазами ухватил руки прапора, пытаясь взять на прием, но прием не получался, и они оба лишь хрипели от безрезультатной борьбы…

– Прекратить! – крикнул Кириллов, и с силой врезал прапорщику в ухо.

Десантник отлетел в сторону, но повернулся и кинулся уже на Кириллова. Саша встал в стойку, готовясь встретить, как подобает, зарвавшегося военного, как того перехватил невесть, откуда взявшийся, полковник.

– Остынь, Василич! – полковник встряхнул своего прапорщика и тот остановился.

– A чего они…

Саша повернулся к своему санинструктору:

– Что случилось?

Вовка, все еще с круглыми глазами, сбивчиво выговорил:

– Бузят не по делу… ветераны хреновы…

– Урою, сука… – с земли стал подниматься десантник, держась за ухо.

Полковник осадил и его.

Олег через силу поднялся с койки и, подойдя к выходу, наблюдал разворот событий. Третий десантник уже очухался, сидел на земле, и мотал головой. У полковника чуть распахнулся бушлат, и Олег увидел золотую звезду Героя.

– Ну так что? – спросил полковник.

– Я там по горам бегаю, с духами бьюсь, а этот, здесь окопался в госпитале и даже ветерана сигаретой угостить не хочет… – зло выговорил прапорщик.

– Я только сказал, что санинструктор… – оправдывался Вовка перед Кирилловым. – A этого прапора с его бойцами лечить надо…

– Погорячились, и будет… – сказал Саша. ‑ Мы тут сами проездом. Только что с гор спустились…

– A ты – молодец, – полковник хлопнул Градова по плечу рукой: – Моих двоих сразу свалил. Ты чей такой?

– Романовские мы… – отозвался Олег, привлекая и к себе внимание.

– Понял, – кивнул полковник. – Привет тезке от полковника Эма! – Полковник повернулся к Вовке: – Хочешь ко мне? He обижу! Будешь у меня в полку старшиной…

Градов мотнул головой:

– He, мне и у Романова не плохо живется…

– Ну смотри, – усмехнулся Эм. – He ошибись…

Уняв стычку, полковник ушел, прихватив с собой своих подчиненных. Кириллов подал руку Олегу:

– Ну, давай, выздоравливай.

Олег пожал капитану руку и Кириллов вместе с санинструктором пошел по грязи на вертолетную площадку. Нартов долго смотрел им вслед…

Пока была эта заваруха, проснулись те, кто еще жил в палатке хирургических выздоравливающих. Мужики вышли курить. Возле Олега стоял бородач в трико и больничном халате. Он спросил:

– Курить нет?

Олег помотал головой:

– Нет. Собирался в спешке и все, что было курить, своим мужикам оставил…

– Жаль, – вздохнул бородач и представился: – Меня зовут Георгий. Можно просто Жора. Майор. Морская пехота.

Олег пожал протянутую руку и тоже представился:

– Олег. Лейтенант.

Нартов примолк. Он вдруг подумал: а стоит ли всем рассказывать кто он и откуда?

– Откуда ты к нам? – спросил майор, внимательно глядя в глаза. – Это кто такой Романов?

– Разведка с Киров‑ Юрта… – нашелся Олег в тот момент, когда это было уже заметно.

– A, – протянул Жора. ‑ To же сойдет… пьешь?

– Нет, так ем… – усмехнулся Олег и добавил: – Кто же здесь не пьет?

– Тогда вечером отметим твой приезд в этот славный палаточный госпиталь. Тебя, кстати, куда зацепило?

– Вот сюда, – Олег рукой указал, куда ударила его пуля боевика.

– A меня прямо в зад осколок поцеловал. Наши артиллеристы постарались…

Олег усмехнулся:

– Со мной двух бойцов привезли. Тоже артель постаралась…

K палатке подошел боец из обслуги:

– Товарищ майор, ужин принести, или сами в столовую пойдете?

– Принеси, – повернулся к нему майор. ‑ Только смотри, нас здесь теперь семеро.

– Понял, – кивнул боец. – Принесу семь порций…

– И дров принеси. Печка уже потухла давно. Холодно в палатке.

– Ясно.

Боец ушел и вскоре вернулся с ужином. Находящиеся в палатке мужики стали подсаживаться co всех сторон к столу, на котором боец из госпитальной обслуги выложил кашу, и выставил стаканы с чаем.

– Нашему полку прибыло, – сказал один из подсевших к столу и представился: – Подполковник Егоров. Можно просто Николай. Штаб округа…

– Василий. Майор бэбэпэ…

Олег уже знал, что бэбэпэ означает «бригада бешенных псов» – так чеченцы называли 74‑ ю гвардейскую мотострелковую бригаду, прибывшую в Чечню из Сибири.

– Сергей, – представился следующий. – Капитан. Пятнадцатый полк.

Это был один из полков «придворной» Таманской дивизии. Московский полк…

Другие тоже стали представляться:

– Анатолий. Капитан. Особый отдел дивизии. Только вот не надо про меня всякое там думать…

– Владимир. Старлей. Софринская бригада внутренних войск.

Олег отвечал каждому и жал руку. За ужином выпили бутылку водки. После ужина офицеры сели играть в карты, Николай прилег с журналом в руках, Жора подсел к Нартову:

– Давно здесь?

– B Чечне?

– Ну да…

– C начала марта. Больше месяца уже.

– A, ерунда. Я вот тут торчу уже полгода. Замена из бригады пришла, а меня вот ранило. Аж слезу пробивает. Сейчас бы уже с нашими балтийскими проститутками кувыркался… – Морской пехотинец похотливо усмехнулся и добавил: – A то здесь в госпитале баб полно, да все какие‑ то повернутые.

Олег усмехнулся через силу и сказал:

– Твои проститутки зато не ведают, что такое война…

– Да и хрен с ними…

Вдруг майор стал Олегу совершенно не интересен. Пришла Ирина. Олег посмотрел на нее:

– Что, готовиться?

– Да.

Она взяла в руки шприц. B процессе инъекции мужики с незлыми шутками в несколько голосов давали Ирине указания, как правильно нужно делать укол. После укола медсестра сказала Олегу:

– Я приду еще ночью, а вам, товарищ лейтенант, нужен сейчас покой. И не вздумайте с этими оболтусами пить водку. Они вас тут быстро плохому научат…

– Хорошо, – кивнул Олег. – He буду…

– Что‑ то, кстати, у вас тут водочкой, товарищи офицеры, пахнет… – сказала Ирина, потянув носом воздух. – Уже выпили? Как вам не стыдно? И лейтенанта молодого, поди споили?

– Мы за знакомство только… – сказал Николай.

– A вы, Олег, откуда?

– Я к вам с гор за солью спустился, – усмехнулся Олег, вспомнив старую шутку. Уже привычно добавил: – Часть подполковника Романова…

– Романова? – лицо Ирины вдруг оживилось.

– Да, а что?

– Я приехала оттуда, откуда и вы… наш госпиталь стоит возле вашей части.

– Да‑ а? – Олег удивленно посмотрел на Ирину. Встретить на войне земляка было делом редким и приятным. Встретиться с женщиной приятнее было вдвойне…

– Как выздоровеете, приходите к нам в гости…

– Хорошо, – кивнул Олег. – Обязательно приду…

Когда она вышла, Анатолий, посмотрев ей в след, сказал:

– Хороша краля, вот бы сейчас в койку ee, а то по ночам холодно бывает…

Олег сплюнул в душе.

– Что, знакомая? – спросил Жора.

– C одного города сюда приехали, – объяснил Олег.

– Вот так повезло, – усмехнулся Анатолий. – Можешь прямо сейчас начинать ее отрабатывать…

– Да иди ты, – отмахнулся Олег. – Делать мне больше нечего…

– У нее еще подруга есть. Хирургом тут работает. Вот та краля – пальчики оближешь… – Анатолий плотоядно усмехнулся.

– Это у которой мужа чеченцы убили? – спросил Николай, повернувшись к Анатолию.

– Ага. Все ревет о нем по ночам… или не о нем…

– Сам видел? – спросил Василий.

– Нет. Медсестры рассказывали…

– A ее не Света зовут? – спросил Олег.

– Кажется Света, – кивнул Анатолий. – A ты что, знаешь ee?

– Если Света, то знаю вроде. Она мне еще в части ногу смотрела, когда я лодыжку на лестнице подвернул.

– Вот везет человеку… – улыбнулся особист. – He успел определиться в госпитале, а уже есть с кем время провести…

– Говорят, крутая баба. Bcex отваживает… – сказал Василий.

– Главное иметь подход… – сказал Анатолий.

Жора рассмеялся:

– K ней не найдешь…

До вечера Ира сделала Олегу еще один укол, и два раза приходила к нему ночью. Утром Олег пошел на перевязку и осмотр. Тот хирург, который делал ему операцию, осмотрел его и сказал:

– Нормально! Я думал, что будет хуже…

B этот день Ирины не было – приходила делать уколы другая медсестра. Вечером вся палата была в сборе, когда Сергею, наконец, удалось настроить маленький радиоприемник на волну «Радио Свобода».

– Бред удуговский… – сказал Анатолий. – Ведут среди нас антивоенную пропаганду…

– Наши еще похлеще врут, – сказал Жора. ‑ Нужно слушать и тех, и других. Тогда можно будет выбрать «золотую середину», а это и будет что‑ то около правды.

– A еще лучше – это вообще их не слушать, – резюмировал Сергей.

Он крутил ручки приемника, пытаясь убрать помехи, настроить приемник наилучшим образом. Олег был уже в полудреме, когда Сергей сказал:

– Тихо!

Он сделал приемник погромче. Из приемника диктор вещал:

– Несколько дней назад подразделение агрессоров силами двухсот гяуров напало в горах южнее Махкеты на чеченскую мирную автоколонну, вывозившую детей из района боевых действий. Агрессоры не пощадили никого. B числе погибших – супруга полковника армии Ичкерии Бислана Ахмадова. Агрессоры надругались над трупом женщины…

Сон у Олега мгновенно прошел. Он понял, что диктор говорит именно о тех двух машинах, в расстреле которых ему пришлось принимать самое непосредственное участие.

– Ну ведь врет, гад… – вырвалось у Олега. ‑ He было там никаких детей…

Все вопросительно посмотрели на Олега. Нужно было выкручиваться. Олег размышлял мгновение:

– Станут они детей по горам возить…

Нартов перевел дух. Нужно быть поосторожнее с высказываниями… кажется поверили. Говорить о подобных вещах было совершенно ни к чему.

Олег закрыл голову одеялом. Нужно было спать. Отсыпаться, пока была такая возможность. Сознание потихоньку проваливалось, приближая момент, когда все сложнее и сложнее отделить сон от яви…

Кто‑ то тронул Олега за плечо. Тихо так, ласково. Олег поднял руку и взял чью‑ то ладонь. Ладонь была до боли знакомой. Он понял – это его невеста. Это Оля…

Думать ни о чем не хотелось. Вдруг счастье начало переполнять душу. Она приехала к нему в госпиталь. Вот она, рядом. Как же она пролетела так быстро несколько тысяч километров? И об этом думать тоже не хотелось. Главное, что вот она – рядом. Стоит у изголовья. Нежная и ласковая. И ждет.

– Что ждешь?

Олег поднял взгляд к изголовью.

Там была не Оля. Там стояла жена Ахмадова. B руках она держала автомат, и срез ствола упирался прямо в лоб Олегу…

– Я же тебя убил! Тебя нет! – крикнул Олег.

Он дернул рукой. Подскочил. Сел на койке. Было уже темно. Рядом с ним стояла перепуганная Ирина. B ее руках был шприц. Несколько человек проснулись и шевелились, не задавая никаких вопросов. Мужики знали, почему человек по ночам кричит…

До Олега не сразу дошло, где он находится. Но дошло.

– Олег, успокойся… – это Ирина дотронулась до его плеча, желая разбудить лейтенанта перед инъекцией.

Ира быстро сделала свое дело и ушла. Олег укутался в одеяло и закрыл глаза. Внутри у него все горело. Спина была мокрой от нахлынувшей волны страха. Кровь мощными толчками билась в висках. Bo рту все пересохло. Руки дрожали. Противная тошнота концентрировалась где‑ то в районе желудка – казалось, что сейчас вырвет, но желудок был пуст…

– Крышу рвет? – спросил Жора.

– Вроде того… – отозвался из‑ под одеяла Олег.

– Пошли покурим, – предложил Жора.

Олег встал и они вдвоем, накинув теплые халаты, вышли из палатки. Закурили.

– Снятся «крестники»? – спросил Жора.

– Ага.

– Bce‑ таки ты стрелял тех детей чеченских?

– Да не было там никаких детей, – отозвался глухо Олег. – Там только духи были. И жена Ахмадова. Ее к Бислану везли. Видать по женскому телу, гад, истосковался. A мы их всех там…

– Да и хрен с ними…

– Ну и, правда, что…

Окурки полетели красными огоньками в грязь, которая была везде…

Под утро Ирина не стала будить Олега, а просто оттянула на нем резинку трусов и вколола антибиотик. Олег спал как убитый и ничего не почувствовал.

Утром, после завтрака, в палату вошла Света. Олег практически сразу встретился с ней взглядом, и в душе у него вдруг все затрепетало. На мгновение ему показалось, что у него остановилось сердце. Он увидел не просто землячку, он увидел нечто большее…

– Здравствуй, Олег, – сказала Света. – Извини, что не пришла сразу – операции одна за другой и не могла вырваться… нет времени даже выспаться.

У Светы были красные от огромного недосыпа глаза. Но даже такие, они были прекрасны.

Олег застыл, глядя на нее. Вдруг вспомнил, как она рыдала в кафе, когда пришло известие о гибели Игоря… и вот она сама здесь. И он здесь…

– Здравствуй, Светлана, – отозвался Олег.

Он встал с койки и накинул теплый халат. Разговаривать с ней в присутствии остальных ему не хотелось, и они вышли на улицу. Олег отметил про себя, что испытывает перед Светой какое‑ то чувство неловкости, как будто школьник‑ третьеклассник трепещет обольщено перед своей возлюбленной… только какая к черту любовь, когда дома его ждет невеста?

– Ты же была в Моздоке… – сказал Олег.

– Переехала сюда. K вам ближе… – отозвалась Света.

Они шли по деревянному настилу, утопающему в непролазной грязи по проходу между рядами палаток. Шли бесцельно, лишь бы идти…

– A что, там было плохо?

– Нет. Там было очень даже не плохо. Там не было обстрелов, а здесь я уже знаю, что это такое…

– Ну а в чем же дело? – Олег не знал о чем с ней говорить, и тянул одну тему.

– Ты знаешь, у нас там была медсестра. Эльвира. Так вот она там сошла с ума…

– На самом деле?

– Да. Она была в том бою, в котором погиб мой Игорь. Она поседела. И сошла с ума. Сейчас сидит весь день на лавочке возле жилого модуля и улыбается… Как страшно отправлять ее назад домой. Ведь там еще об этом ее родные не знают…

– Ужас… – сказал Олег. Эльвира была для него абсолютно безразлична…

Они шли и шли просто так, в никуда…

– Как там наши мальчишки? – спросила Света. ‑ Как там Лунин? Как Иванов?

– Нормально, – отозвался Олег, стараясь не сглазить устоявшееся состояние.

– Вы там в палатках живете? – Света тоже не знала о чем говорить…

– B палатках срочники живут и офицеры управления и второй роты. A я вместе с офицерами первой роты живу в блиндаже. Там еще с прошлой войны блиндаж от боевиков остался. У нас там печка стоит, так что не мерзнем…

– Как там мой коллега?

– Саша Кириллов? Тоже ничего. Меня когда подстрелили, в роте Самойлова двух бойцов ранило, и Саша делал операцию прямо в своей палатке…

– A что делал?

– Перекрывал на ноге вену или артерию. Я в этом не силен.

– A тебя как ранило?

– Прозевал боевика. Подошел к телу – думал убитый. A он поворачивается и в меня из пистолета. Успел только чуть назад отшатнуться, а так бы он меня привалил бы…

– He хватало еще тебя потерять… – сказала Света.

– B каком смысле? – спросил Олег.

– B прямом, – Света вдруг остановилась и посмотрела Олегу прямо в глаза. ‑ B прямом смысле, Олег. Эта война унесла уже много жизней, и не известно, сколько она унесет еще… и мне совершенно не хочется, чтобы близкие мне люди погибали здесь почем зря. Смертей я насмотрелась уже по горло. Больше не хочу!

– Ну, я не такой близкий тебе человек… – сказал Олег.

Они пошли дальше. Света сказала:

– И тем не менее…

Она остановилась и, показав на палатку, сказала:

– Я живу вот здесь. Зайдем?

B палатке было чисто и уютно. Сразу было ясно, что такой уют могли создать только женские руки. Олег присел на табурет. Света поставила чайник на плитку.

– Рана не тревожит?

– Немного есть, – признался Олег. – Ночью ноет, если не сплю.

– Неделю еще поболит и станет легче. Я смотрела снимки – у тебя здорово ребро пулей разбито, а так, вроде, обошлось нормально. Если можно так сказать…

Когда уже пили чай, Олег вдруг спросил:

– Света, скажи, а зачем ты сюда, в Чечню, приехала? Оно тебе надо?

– Я не знаю, Олег. После гибели Игоря у меня был такой порыв. A потом, глядя на наших раненых мальчишек, я подумала, что смогу облегчить им страдания своим трудом… своим вниманием… ведь наши срочники по большому счету еще просто дети!

– И этих детей государство кидает в мясорубку войны… – кивнул Олег. – Эти дети здесь выносят на своих плечах всю тяжесть этой не нужной никому бойни… И если мы, офицеры, имеем здесь хоть какие‑ то привилегии, то срочники не имеют здесь ничего. Какую они несут здесь ношу! Кто бы это знал! Если я в отряде могу завалиться и урвать пару часов сна, то солдат не может этого сделать. Вон они как живут: вечный голод, вечный недосып, вечная усталость, вечный страх. У них нет возможности даже нормально отдохнуть. Даже сознание у них какое – ранили, а он рад. A рад он потому, что благодаря ранению он вырвется, наконец, из этого ада, и останется жив. Ранен, но зато жив…

– Я это давно заметила… – кивнула Света. – И мне от этого становится страшно…

Выпив кружку чаю, Олег встал, чтобы раскланяться, хотя ему делать это почему‑ то не хотелось…

– Пойду я…

– Да сидел бы… – Света посмотрела Олегу в глаза.

Олегу стало от ее взгляда не по себе.

– Я пойду…

Олег попятился к выходу из палатки.

– Приходи в гости…

– Хорошо.

– Тогда до свидания. Я буду навещать тебя…

– Ради Бога…

Олег вышел из палатки и пошел к себе. B своей палатке он наткнулся на шесть пар глаз, жаждущих полного и развернутого рассказа.

– Ну, – спросил особист. – Было?

– Ты о чем? – удивился Олег.

– Да не прикидывайся! Я же видел, как она на тебя смотрела! У меня в этом деле большой опыт, уж поверь мне…

– O чем ты говоришь?

– Как о чем? Рассказывай, давай, не томи. Было у тебя с ней чего, или не было?

До Олега, наконец, дошло, чего все так ждут. Нартов рассмеялся:

– Да перестань! Ничего такого не было. Даже и не думал. Это просто моя старая знакомая. K тому же у нее муж недавно погиб…

– A вот это как раз к месту… – усмехнулся Анатолий. – У нее от долгого воздержания наверняка все чешется. Вот бы и почесал бы ей…

Все, кроме Олега, рассмеялись. Олег от души вложил особисту в челюсть. Толя перелетел через койку, на которой лежал Николай, и завалился в проход.

B палатке воцарилась тишина. Все оторопело смотрели то на Нартова, то на поднимающегося особиста.

– Еще раз такое про нее скажешь, – сказал в ярости Олег. – Откручу голову как котенку… поверь, уж это я делать умею!

Анатолий поднялся, рукой пошевелил свою челюсть и вдруг засмеялся:

– Ну ты, лейтенант, даешь! Я же пошутил…

Засмеялись все. Это была разрядка конфликта, и все это понимали.

– Я такие шутки не перевариваю… – сурово отозвался Олег.

– Значит, она тебе все‑ таки не безразлична… – усмехнулся особист. – Я так и знал…

– У меня невеста есть. Ждет меня, – сказал Олег. – Чего мне на кого‑ то засматриваться?

– Ладно, дело твое…

Смех сам собой стих. Каждый стал заниматься своим делом. Олег два раза проиграл Николаю в шахматы и лег спать.

Ни о чем не хотелось думать. Ничего не хотелось делать. Он просто лежал. Он лежал и наслаждался своим положением. Никто никуда его не поднимал. Никуда ему не надо было спешить. И не надо было готовиться к очередной операции в чеченских горах… просто лежи и отдыхай. За тебя другие сейчас ходят по горам. Другие подставляют свои головы под бандитские пули…

– Олег, – нарушил покой Жора.

– Чего? – Нартов приподнялся на локте.

– Ты заканчивал военное училище?

– Нет. Гражданский институт.

– Оно и видно, что «пиджак». B военном училище тебя бы научили любить женский пол, так, как это должен уметь настоящий офицер, – Жора криво усмехнулся. – A как в армию попал? По собственному желанию?

– He очень.

– Это как?

– Как война началась, меня призвали как специалиста на два года. По распределению попал в разведку.

– A сюда по желанию или как?

– Сюда по желанию. Деньги на свадьбу нужны…

– На свадьбу?

– Ну, я жениться собираюсь, как вернусь отсюда…

– Отсюда еще вернуться надо… – философски заметил Николай.

– Вернусь, – уверенно отозвался Олег. – Я в это твердо верю.

– Тут не скажи, – усмехнулся Жора. ‑ A как твоя любимая отреагировала, что ты сюда едешь?

– Нормально…

– Что, вот так взяла и отпустила?

– Ну, да… – кивнул Олег. – Деньги на свадьбу ведь нужны…

– Ну и дурак ты.

– П…почему? – Олег приподнялся.

– Ты свою невесту любишь?

– Hy.

– Баранки гну. A она тебя?

– Конечно.

– A вот моя жена ни за какие коврижки меня сюда отпускать не хотела. Потому что она меня любит.

– He понял…

Жора усмехнулся и пояснил:

– Потом сам поймешь. У тебя все еще впереди… а я не хочу влезать в твою личную жизнь.

– Да уж продолжай, если начал…

– Ладно, расскажу, если ты такой настырный. Перед тем, как я поступил в военное училище, мне довелось отслужить срочную службу в морской пехоте. Так вот, когда я уходил в армию, одна знакомая сказала моей матери: «смотри, таким ты его видишь последний раз». B армии действительно я так изменился, что вернувшись домой, уже не мог жить по‑ прежнему. Подруга меня ждала, а когда я вернулся, она не смогла жить co мной… это мой тебе ответ.

– Ты хочешь сказать, что когда я вернусь назад, я буду уже другим?

– Да. Так что не забивай себе голову своей невестой. Человек меняется, а тем более на войне…

– Это как еще рассудить…

– Хоть как. A все оттого, что здесь у тебя появились другие ценности в жизни…

– B смысле?

– Да что же ты такой непонятливый… – усмехнулся Жора.

Олег обратил внимание, что за их разговором в той или иной степени прислушиваются все, кто находился в палатке.

– Я хочу правильно тебя понять, потому такой непонятливый, а вернее просто любопытный.

– Хорошо, объясняю: в бою ты о чем думаешь?

– O разном… – Олег пожал плечами. – O том, чтобы свою башку под пулю не подставить…

– Вот‑ вот. У меня был момент, когда в Грозном духи нас прижали в тупике, и давай мины сыпать. Я упал в канаву, камни от взрывов сверху на спину сыпятся, осколки поют, парни раненые орут, понимаю, что через пять минут придет нам всем конец, лежу и почему‑ то вспоминаю, как мы дома с женой ругались, кому за хлебом в киоск топать. Вспомнил и думаю: Боже мой, какие у меня тогда были проблемы! Мины рвутся, сдохну сию минуту, и вдруг понимаю, что вот сейчас у меня действительно «проблемы». A тогда, когда спорили с женой, кому идти, думали, что именно то и есть жизненные проблемы. Ведь не знал еще, какие они на самом деле бывают… только я вернусь с этим пониманием, а у нее такого понимания никогда не будет.

– И у меня такое было, – сказал Сергей. – B бой идешь и совсем другие жизненные ценности в голове. На гражданской жизни никогда такого не бывает…

Олег кивнул:

– Было и у меня что‑ то подобное. Согласен…

– Ну, что и требовалось доказать. Но, – Жора улыбнулся: – Это совсем не значит, что нужно забыть невесту. Просто всему свое время…

После обеда Олег направился на процедуры, после чего завалился спать. После ужина он пошел к палаткам хирургии, желая увидеть Свету, но не встретил ее нигде. Походив вокруг жилой палатки и выкурив сигарету, Олег все же набрался смелости и заглянул вовнутрь. Свету и Ирину он увидел сразу. Они спали как убитые в своих койках. На столе кипел электрический чайник. Остальные койки были пусты.

– У вас чайник сейчас выкипит, – сказал громко Олег, но молодые женщины никак на его замечание не отреагировали.

Они спали. Нартов шагнул в палатку и, подойдя к чайнику, отключил его от сети. Бульканье в чайнике затихло. Олег свернул провод и положил его на тумбочку.

Света шевельнулась во сне, но не проснулась.

Олег стоял прямо над ней и не решался разбудить ee.

Только вот для чего ее будить? Проснется она, смертельно уставшая, и увидит одного из десятков своих знакомых из отряда специального назначения, одного из своих десятков и сотен раненых. И что она спросит? Что она скажет? Сейчас, когда она пришла после нескольких операций и готова умереть от усталости… и кто он для нее такой?

На мгновение Олег потянулся к Свете, желая поправить одеяло, но вдруг одернул руку. Совсем мальчик умом тронулся. Дома Оля ждет, а он тут чужим женщинам одеяла поправляет…

Олег выскочил из палатки, чуть не сбив входящую медсестру.

– Извините…

Медсестра проводила его удивленным взглядом.

Вернувшись к себе в палатку, Олег не знал, куда себя деть. Поступил как мальчишка. Вот кто заставил его туда идти?

– Ты чего? – спросил Жора.

– Да так…

Василий собирал свои вещи.

– Все, выписываюсь из этого дурдома! – радовался он. – И поеду я домой! Прощай госпиталь, прощай Чечня, прощай проклятая «бригада бешенных псов»!

– Ты еще скажи «прощай оружие», Хемингуэй хренов… – рассмеялся Жора.

– A вот так и скажу…

Майор выглядел довольным. Для него война закончилась, и он отправлялся домой. Перед тем как уйти он пожал руку всем, кто был в палатке. K Олегу подошел в последнюю очередь и, пожимая ладонь, сказал:

– Удачи тебе, лейтенант, с твоей вдовой…

Мужики заулыбались. Олег чуть не выругался вслух, но сдержался. Сейчас ему было не до уходящего с войны майора.

Василий вышел из палатки, и все двинулись следом, проводить его до плаца, где формировалась колонна на Моздок. Посмотрев, какая грязь стояла между палатками, половина идти до плаца не пожелала. Олег посмотрел вслед уходящему счастливцу и вернулся на койку.

Нартов ворочался до вечера и не знал, куда себя деть.

Утром, после завтрака Олег вместе с Жорой вышли покурить. He успели перекинуться и парой фраз, как над их головами прошел вертолет Ми‑ 8мт. Олег поднял голову и с удивлением увидел, что это была та машина, на которой и он сам прилетел в госпиталь. Об этом свидетельствовал бортовой номер вертолета. Нартов знал, что с его отрядом постоянно работали только два экипажа, и у него в душе что‑ то перевернулось:

– Кого‑ то из наших привезли…

Выбросив только что начатую сигарету, утопая по колено в грязи, и не обращая на грязь никакого внимания, Олег побежал к посадочной площадке. Если вертолетчики так и работали с отрядом Романова, значит… значит, привезли кого‑ то из своих…

Из своих…

На пункте приема и сортировки раненых, он мельком заметил Свету. Она о чем‑ то разговаривала с принимающим врачом.

Вертолет, сделав вираж, приземлился на площадке. Там уже стояли бойцы с носилками.

Олег поскользнулся и упал в грязь, а когда поднялся, увидел, как из приземлившегося вертолета первым выпрыгнул капитан Кириллов. Увидев отрядного начмеда, сердце замерло – подозрения оправдались. Привезли кого‑ то из своих…

Олег подбежал к вертолету. He хотелось верить, что кто‑ то из разведчиков попал в беду. Кровь мощными толчками билась в висках. Только один вопрос забивал сознание: кого?

Из вертолета подали носилки. Олег тронул за плечо Кириллова:

– Саша, кого?

Кириллов обернулся и, увидев Нартова, хрипло отозвался:

– Витя Данилов снова нарвался на засаду. Его тяжело, Май‑ оол убит.

Носилки из вертолета подавали ногами вперед. Это был сержант Май‑ оол. Вертолетчик посмотрел на Олега и отвернулся. Бойцы‑ санитары поставили носилки в грязь. Над телом склонился принимающий врач, которому хватило для вынесения своего вердикта нескольких секунд:

– B морг…

Носилки тут же подхватили и понесли куда‑ то в сторону. Из вертолета подали вторые носилки. Это был лейтенант Витя Данилов.

Врач взял его за запястье, проверяя пульс. Посмотрел зрачки. Покачал головой:

– B госпитальное отделение…

Олег не понял, что это значит, и поэтому не отреагировал. Санитары подхватили носилки и понесли, но вдруг Кириллов вытащил из‑ под разгрузки пистолет и, ткнув стволом в лоб врачу, бешено крикнул:

– B операционную! Данилова в операционную, живо! Его еще можно спасти!

Олег опешил от такой реакции медика, которого считал совсем безобидным человеком. Врач отшатнулся назад – Саша стволом «Стечкина» разбил ему бровь.

– Живо его на стол!!!

Врач с круглыми от страха глазами, прохрипел:

– Если мне каждый стволом тыкать будет, то кто вас, дебилов, лечить будет? Какая тут к черту хирургия?

– Я сам врач! – коротко бросил Кириллов.

Он был одет в американский горный камуфляж, китайский разгрузочный жилет, одна его ладонь была перевязана бинтом, на второй была беспалая перчатка, на коленях штаны были порваны… в общем, на врача он мало был похож…

– Ну, и что же у него? – усмехнулся из‑ под ствола пистолета, врач.

Кириллов co злостью посмотрел на коллегу:

– Смотрите ему голову – два касательных пулевых и слепое осколочное. Осколок выбил глаз, глазницу я затампонировал. Ввел реополиглюкин. Анатоксин. Вставил воздуховод – его рвет. Он жив! Жив! Его еще можно спасти!

Врач повернулся и крикнул остановившимся санитарам:

– B операционную! B первую очередь!

Кириллов опустил пистолет, и врач поспешил уйти в сторону. Из вертолета выскочил Авдей с перебинтованными руками. Увидев Нартова, боец кивнул.

– Что у тебя? – спросил разведчика Олег.

На лице бойца еще не высохли слезы.

– Нарвались на чеченов. Еле ноги унесли…

Авдеева трясло, видимо бой был совсем недавно. Из вертолета вышли еще несколько раненых бойцов. Нартов повернулся к Кириллову:

– Что случилось?

Начмед уже направился в сторону палаток нейрохирургии, и по пути стал рассказывать:

– Романов прознал, что где‑ то в горах есть большой схрон с оружием и боеприпасами, и выслал две группы на его поиски. Одна группа обнаружила чеченов, и обе группы отошли. Это было вчера. Сегодня пошли туда силами пяти групп и двух бронегрупп. Витя шел в первой группе. Я был с Ивановым. Мы были выше по хребту, Данилов ниже. Только вошли в район, слышим снизу стрельба. Да такая, будто сотня стволов бьет… Сразу спускаться не стали – прошли чуть дальше. Вниз сунулись, Авдей вышел на троих духов. Они к нему спиной были. Двоих он завалил, а третий успел дать по нему очередь и обе руки ему прострелил. Пока я этого духа добивал, внизу все стихло. Лунин доложил по рации, что Витина группа на него вышла без командира и трех бойцов. Романов вертолеты навел, те район накрыли. Мы по низине назад пошли и нашли наших. Двое раненых бойцов за деревьями прятались от духов. Май‑ оол на себе гранату взорвал и двух духов с собой забрал, а Витьке голову прострелили… – Саша посмотрел на часы: – Это было час назад…

Олег посмотрел на Сашу:

– A чего ты сам в горы поперся?

– Что?

– Зачем, спрашиваю, ты туда пошел с группой?

– Сам не знаю…

Раненых бойцов медики начали готовить к операции – им нужно было просто обработать легкие раны. Олег ходил вместе с Кирилловым по разным отделениям госпиталя, наблюдая состояние своих раненых. B нейрохирургию их не пустили. Когда Саша собрался возвращаться в отряд, Олег, неожиданно для самого себя, попросил:

– Саша, забери меня отсюда…

– Ты что? – удивился Кириллов. – Тебе что, здесь плохо?

– Мне здесь очень даже хорошо, но мне все это противно, когда там, в отряде, такие дела происходят… я тут с такой легкой раной, аж противно…

– Дурак ты, и не лечишься…

Кириллов улетел обратно. Олег следил за вертолетом, пока тот не скрылся из виду, а потом медленно побрел в свою палатку. На душе было тяжело. Он тут балдеет, а там, где‑ то в горах под Элистанжи дрались и погибали его сослуживцы. Они там свои жизни клали, а он здесь. B госпитале. C детским ранением… какой позор…

Олег прошел к моргу. Моргом служила обыкновенная палатка с той лишь разницей, что в ней не было печки. Внутрь его не пустил здоровенный, как медведь, боец‑ санитар:

– Куда прешь? Сюда нельзя!

– Я только на своего бойца посмотреть…

– Иди отсюда!

Боец явно не делал никаких различий ни для кого и хамил. Знал, что ему, такому большому, никто ничего не сделает.

Но у Нартова нервная система была уже расшатана войной, и хамства он терпеть не мог…

Нартов начал было поворачиваться, будто собираясь уходить, как вдруг резко повернулся и открытой ладонью снизу ударил огромного бойца в верхнюю губу и нос:

– Как с офицером разговариваешь, скотина!?

Санитар от удара завалился назад и прикусил при этом язык. Как‑ то нелепо взвыв, он попытался ответить Олегу, но лейтенант схватил его руку и, умело проведя задом, как его научил Лунин, зашел быстро co спины и второй рукой провел удушающий захват, подбил колени:

– Сидеть падла! Я офицер спецназа! Я просто… хочу… посмотреть… на своего… погибшего… бойца!

Санитар выкатил глаза, пытаясь что‑ то сказать, и когда Олег все же догадался чуть отпустить захват, выговорил:

– Да идите, я же не знал… простите…

Олег отпустил бойца, и тот быстро поднялся во весь рост. Казалось, что такое тело сможет просто раздавить Олега, но санитар смущенно потирал шею, и вел себя мирно. Он получил хороший урок от человека, наделенного ореолом элитных частей, с бойцами и командирами которых, шутить, таким образом, не рекомендуется никому…

– Идите…

Олег прошел в не отапливаемую палатку. B лицо ударил запах смерти. Именно смерти. Пахло не только запахом трупного разложения, но и запахом боя – порохом, тротилом, аккумуляторной кислотой, тлеющей ватой, пригоревшим мясом и кровью…

Олег шагнул вдоль выложенных в ряд тел.

Первым лежал сгоревший танкист. Он казался совсем маленьким. Только одна его рука не пострадала от огня. Ошметки шлемофона буквально пригорели к голове – и никто еще не пытался отодрать его. Рука танкиста сжимала пустую обойму от «макарова». Черное лицо, нереально маленькое, с выпяченными вперед ослепительно белыми зубами. Казалось, что танкист улыбнулся злой гримасой перед смертью, и эта гримаса застыла на его лице. Как же ты сгорел, танкист? B каком бою? И, самое главное, за что?

За танкистом лежал пехотинец без головы. Голова его лежала чуть в стороне. Воротник бушлата пехотинца был залит кровью и разорван в лохмотья – видимо голову ему отсекло крупным осколком…

За безголовым солдатом лежали два бойца в десантной форме. Один десантник был лишен ноги – она была разбита в лохмотья до самого колена, а на бушлате другого Олег рассмотрел не менее десятка пулевых пробоин. Последним лежал сержант Аяс Май‑ оол.

Одной кисти у него не было – наверное, напрочь раздробила взорвавшаяся граната. Бушлат был порван и перемешан с внутренностями. Лицо было иссечено осколками и сильно залито кровью. Олег присел возле тела сержанта.

– Аяс, Аяс… не дождалась тебя твоя Тува…

Из карманов убитого он вытащил аптечку с промедолом, спички в целлофане, пачку «Примы» с двумя сигаретами, складной нож. C уцелевшей руки снял наручные часы. Все это уже не нужно было убитому сержанту…

– Спи спокойно… – Олег поднялся.

У входа стоял присмиревший санитар.

– Куда его отсюда?

– B Моздок, – ответил санитар. ‑ A потом домой.

Олег подвинул в сторону солдата и пошел вдоль ряда палаток. На душе было пусто. Вещи погибшего жгли руку.

Олег ходил по расположению госпиталя, пока не нашел палатку нейрохирургии. Возле палатки стояли и курили два врача. Олег подошел к ним:

– Вы нейрохирурги?

– Ну, – кивнул один из них. ‑ Тебе‑ то что?

– A что с лейтенантом, которого к вам доставили недавно?

– K нам привезли сегодня трех лейтенантов, – сказал врач. – Тебе какой нужен?

– Тот, у которого осколком глаз выбило и два ранения касательных.

– A, этот… ну, посмотрели, сделали, что смогли…

– Он жив? – спросил прямо Олег.

– Жив, – кивнул врач. – B реанимационное отделении перевели. Жить, наверное, будет.

– Слава Богу… – хоть немного отлегло на душе.

Побродив немного еще, Олег вернулся в свою палатку.

– Ты где был? – спросил Николай. – Тебя медсестра обыскалась…

– Там моих привезли…

Олег опустился на койку.

– Раненых?

– И раненых тоже…

Николай выставил на тумбочку початую бутылку водки, предложил:

– Будешь?

– Если нальете…

Выпили. Олег вынул из кармана пачку сигарет и раздал всем по сигарете:

– Это все, что осталось от моего сержанта…

Мужики вышли покурить.

Ближе к вечеру Олег пришел в палатку Яниной. Света и Ира сидели за столом. На столе стояла почти пустая бутылка водки. Они обе были пьяны. Сильно.

– Заходи, – Света махнула рукой. – Садись…

Олег указал глазами на свои резиновые сапоги, на которых комьями висела грязь.

– A, не снимай… проходи… – разрешила Света. – У нас сегодня небольшой праздник…

– Какой? – спросил Олег, присаживаясь на стул и разглядывая стол, заставленный консервами с тушенкой, кашей и сайрой.

– У меня сегодня день рождения.

Олег привстал:

– Поздравляю, Света! Желаю тебе здоровья, счастья… – Олег осекся. Ему вдруг показалось, что сейчас любое пожелание будет неуместно…

– Счастья… – Света усмехнулась. – Где оно, Олег, где? Посмотри кругом – где тут счастье? Ты прав, счастье в нашей жизни можно только желать… а здесь у нас только трупы и горы трупов…

Ирина налила Олегу водки и подала вилку.

– За мои двадцать пять… – Света зло усмехнулась и быстро выпила налитое.

Олег и Ирина последовали ее примеру. Олег закусил сайрой. За Светой Олег разглядел зеркало, на котором помадой было написано «помни войну».

– Это кто написал? – спросил Олег, указав вилкой на зеркало.

– A?

– Кто написал?

– Вообще‑ то адмирал Макаров. Сто лет тому назад. A на этом зеркале – я.

– Зачем?

– Чтобы помнили…

Света была настолько пьяна, что взгляд ее уже не фиксировался. Она посмотрела на Олега:

– Ничего, что я сегодня такая пьяная?

– У тебя же день рождения… – Олег пожал плечами.

– Да… – протянула Света. – У меня день рождения, а мне приходится торчать здесь, в этой проклятой Чечне. Эта страна забрала у меня Игоря, а теперь я боюсь, чтобы Чечня не забрала тебя…

– Что ты такое говоришь, Света? Тебе завтра будет противно от этих слов. Я для тебя никто…

– Я знаю. Ты для меня никто… – Света на мгновение опустила голову, но тут же ее подняла. – У тебя невеста есть, которая тебя ждет… но она никогда не узнает что такое война. Она не видела эти горы трупов наших мальчиков. Она не стоит за операционным столом по двадцать часов в сутки. Она совершенно не знает, сколько может женщина‑ врач сделать операций без сна и пищи. Она не знает, что такое спасти кому‑ то жизнь. Ей чудовищно повезло и она ничего этого не знает… Как бы я хотела стать такой ничего не знающей девочкой! Вот скажи, Олег, зачем нам все это нужно было увидеть? Скажи!

Олег посмотрел на Свету. Он ее не узнавал.

– Я сам себе задаю этот вопрос…

– Вот и я так же.

Света снова потеряла ориентировку и на мгновение опустила голову. Потом, посмотрев Олегу в глаза, она сказала:

– Я хочу спать. Помоги мне раздеться…

Олег взглянул на Ирину. Медсестра прислонилась к спинке кровати и уже спала. Олег сказал:

– Света, я пришел не для того, что бы раздевать тебя.

– A для чего? Для чего молодой и красивый лейтенант заходит к одинокой вдове?

– Ты, Света, пьяна и говоришь всякую ерунду. Я пришел поговорить с тобой и больше ничего. Но вижу, что сейчас это не получится. Я пойду…

– Иногда надо так напиваться. Извини меня, если я что‑ то сказала не то… – взгляд Светы на мгновение прояснился. – Лучше я напьюсь и буду дурой полдня, чем я не буду пить и стану дурой навсегда, как наша Эльвира. Все, я хочу спать. Помоги мне раздеться…

Олег помог ей снять свитер и тапочки, после чего она завалилась спиной на свою койку.

– Хороший ты, Олег, человек, – сказала Света. ‑ Ты интеллигент, и совсем не похож на наших жлобов из спецназа…

– Я уже давно такой же, как и они…

– Нет. Хоть ты и изменился, но все же ты остался прежним.

– Каким?

– Каким и был. Из тебя до сих пор так и прет изысканное воспитание…

– He мне судить…

– Конечно. Это видно только co стороны. И только женщине…

Глаза Светы закрылись, и только с большим трудом она смогла открыть их снова.

– Я пойду. Ты уже спишь… – Олег встал.

– Стой, я тебе еще не все сказала.

– Говори…

– Закончится война, и мы с тобой уедем отсюда…

– Да.

– Ты меня не понял. Мы уедем отсюда, и будем жить вместе.

– Это как?

– Мы с тобой будем жить вместе.

– У меня есть невеста. Зовут ее Оля. Она меня ждет, и ты это прекрасно знаешь…

– He ждет она тебя. He ждет…

Олег посмотрел на Свету. Она, пьяная, засыпала. Она стала ему противна. Ни слова не говоря, он вышел из палатки. Все чувства встали на место…

После ужина Олег завалился на койку, и прикрыл глаза. Погиб один из лучших в отряде сержантов, с которым он сам не раз ходил в разведку. Тяжело ранен друг. Выживет, или нет – это еще вопрос. Света напилась и совсем не понимает, что говорит. Или понимает…

Света…

Да что же это такое? Опять Света! Дома невеста ждет! Свадьба намечена на конец лета или начало осени. Это уже не изменишь. He изменишь!

A тут эта Света.

Что в ней такого? Ничего в ней такого нет. Обычная, каких полно на земле…

Олег поднялся и, накинув халат, вышел из палатки. B кармане лежала пачка сигарет убитого сержанта. Олег затянулся. Хорошо! И дома сейчас хорошо. Лег бы сейчас к Оле в постель. Тепло и мягко. Лучше и не надо… не то, что здесь…

A здесь Света.

– Да пошла ты! – вслух сказал Олег. – Вот пристала…

Он бросил в грязь окурок и пошел вдоль палаток госпиталя. Пройдя метров пятьдесят, он остановился у одной из палаток, чтобы счистить с сапог излишки налипшей грязи. B этот момент из палатки вышла женщина в новенькой военной форме и, посмотрев на Олега, участливо спросила:

– Все, выписываетесь?

Олег про себя усмехнулся: тетка из продслужбы приняла его за выписывающегося, который прежде чем войти в палатку, счищал с сапог грязь…

B голове быстро промелькнул рой мыслей и Олег, не отдавая себе полного отчета в своих действиях, кивнул:

– Да, отлежался. Пора и меру знать…

– Заходите, оформлю быстро, так уж и быть. A то уже собиралась закрываться…

Олег вошел вслед за ней в палатку.

– Номер вашей части…

Женщина начала заполнять бланк продаттестата. Олег быстро продиктовал.

– Держите, молодой человек, – она протянула Нартову продаттестат. – Больше к нам не попадайте… ни в каком виде…

– Хорошо, – пообещал Олег.

Он выскочил на улицу и побежал в свою палатку. По пути его остановил лечащий врач:

– Нартов, вы почему не лежите?

– Я… я своих бойцов наведывал.

– Марш в свою палатку!

– Есть.

По пути Олег узнал у санитара морга, где находится склад вещей раненых и больных. Боец проводил его до склада. Санитар помнил, как Олег двинул ему в морду, и злых намерений больше не проявлял.

– Поможешь мне… – сказал Олег.

Боец кивнул. Попробовал бы он не помочь…

Олег набрался смелости и вошел в палатку:

– Меня выписывают! – с порога объявил он сидящему там прапорщику.

– Направление в часть покажите… – попросил прапорщик.

Олег нашелся:

– A оно еще не заполнено. Там кто‑ то расписаться должен… а его нет пока…

– Без направления ничего не выдам.

Олег понял, что все пропало. Уже собирался уйти, как вспомнил про продаттестат:

– A вот у меня продаттестат уже выписан. Видишь? Кто бы мне его просто так выписал? Так что давай мои вещи, буду я еще морозиться из‑ за какого‑ то направления. Сейчас оденусь нормально, и пойду искать, кто там, что должен подписать.

– Ладно, – прапорщик сделал большое одолжение. ‑ Но как только подпишешь направление, зайди показать. Я номер впишу в книгу выдачи…

– Хорошо, – кивнул с готовностью Нартов.

Отдав вещи санитару и объяснив где ему быть, Олег сходил в палатку и забрал свои личные вещи и вещи убитого сержанта. Завернув это все в полотенце, и спрятав запазуху, Олег сказал Николаю:

– Я сейчас… – и вышел из палатки.

Санитар ждал его за моргом.

– Все нормально?

– Да.

– Тогда через три часа отнеси госпитальную одежду в мою палатку. Добро?

– Отнесу, товарищ лейтенант…

Олег переоделся. Пожал руку санитару:

– Спасибо, выручил…

– Да чего там. Вы, товарищ лейтенант, главное до Моздока доберитесь, и смотрите, патрулям не попадайтесь… – посоветовал солдат. – После Моздока проще будет ехать…

Олег усмехнулся:

– Дурак ты, я не домой когти рву, а в свою часть… на войну.

Санитар покачал головой:

– Это вы, товарищ лейтенант, дурак. Бежать от войны надо, а не на войну…

– Может и так. Ну, ладно, санитар, бывай…

– Удачи вам, товарищ лейтенант… – пожелал боец. – Прощайте…

За территорию госпиталя Олег выбрался легко, а вот проникнуть к посадочным площадкам вертолетов оказалось не так просто, но и это он сделал. K вертолетам он идти не рискнул – запросто можно было словить очередь от часовых. Пошел к палаткам пилотов, но туда его не пустили. Уже темнело, а с ночлегом Олег так и не определился. Если его остановит патруль, однозначно сочтут дезертиром – никакие слова не помогут, дубинками печень с почками опустят как надо… а ночевать под открытым небом тоже не очень хотелось.

Может, вернуться назад в госпиталь?

Олег отбросил от себя эту мысль. Никаких госпиталей! Продаттестат уже выписан…

Проходя мимо очередного ряда палаток, Олег увидел трех офицеров, сидящих на снарядных ящиках. Они были одеты в «песочки», разгрузки, из карманов торчали антенны «кенвудов». Явно свои, из спецразведки…

– Приютите на ночь? – спросил Олег.

Один из сидящих поднял голову:

– Ты, паря, куда‑ то шел? Вот и иди…

– Да без обид. Я к своим из госпиталя пробираюсь… надоело париться с пустяковой раной…

– Сбежал, что ли? – спросил второй.

– Вроде того. Мои под Махкеты стоят. Как туда вернуться, не знаю…

– Садись утром на вертушку и вали… – посоветовал третий.

– Это понятно. Но пить хочется так, что проголодался, и даже переночевать негде…

Офицеры рассмеялись. Один из них спросил:

– Кто командир?

– Романов…

– Знаем такого. A ты кто?

– Лейтенант. Зовут Олегом.

– Ну пошли, лейтенант… Зовут Олегом…

Все прошли в палатку. Олег думал, что она полна народу, но оказалось, что там никого нет. Только нары двумя рядами. B центре палатки стояла печка. Ее явно не топили несколько дней. Один из офицеров махнул рукой:

– Располагайся. Наших бойцов только завтра привезут, так что место пока есть.

He спалось. Что‑ то свербило душу, не давая покоя. Уснул Олег только под утро. B восемь часов его растолкал один из офицеров:

– Вставай. Сейчас вертушка пойдет на Махкеты…

– Мне туда и надо…

C пилотами вопросов не возникло, и Олег забрался в вертолет. B вертолете стояли какие‑ то ящики – наверное, это был вылет на снабжение.

Машина развернулась над летным полем и прошла над госпиталем. Олег даже разглядел свою палатку, возле которой стоял Николай и курил.

Вертолет взял курс на юг. Чуть сзади шла вторая машина. Олег сел у открытого люка и смотрел вниз. Удрал! Удрал из госпиталя! Ура!

B душе у него все ликовало. Вдруг захотелось даже расцеловать на радостях бортстрелка…

После Чечен‑ Аула вертолеты снизились и шли низко над автомобильной дорогой. Внизу все мелькало – высота была не больше десяти метров. Пролетели над автоколонной. Потом начались горы и машины набрали высоту.

Вскоре вертолеты приземлились на посадочной площадке десантного полка, а еще через двадцать минут Олег вошел в штабную палатку. Увидев Нартова, Романов вскочил:

– Ну, и где ты пропадал, мерзавец?

Олег представлял себе встречу в несколько более мягком свете…

– Я… я…

– Мне вчера из госпиталя звонят, говорят: сбежал ваш лейтенант Нартов! Ты чуешь? Вчера! Где ты всю ночь пропадал?

– A где я ночью вертолет найду? – усмехнулся Олег, поняв, что командир рад его появлению…

– Так бежать надо было с утра! Ночевал, поди, где‑ нибудь под забором? Так?

– Ну, почти… зато продаттестат оформил.

– За продаттестат молодец, а за остальное – начштаба, запиши ему строгий выговор! A тебе, Нартов, полчаса на мытье‑ бритье и сюда живо! Работы для тебя накопилось…