О богоустановленности совѣтской власти

О " богоустановленности совѣ тской власти"

И. А. Ильин

С ъ тяжелымъ чувствомъ берусь я за газетное перо послѣ долгаго девятимѣ сячнаго перерыва. Не съ чувствомъ любви и гордости, чтобы воздать должное русскому таланту или генію, но съ чувствомъ сдержаннаго стыда и духовнаго негодованія, чтобы указать на ложное и соблазнительное ученіе. Это ученіе должно быть обличено и опровергнуто. Его нельзя замалчивать, его невозможно обходить. Нельзя даже оставаться съ колеблющимся, неяснымъ, двоящимся отвѣ томъ на вопросъ, который оно выдвигаетъ и разрѣ шаетъ. Ибо этотъ вопросъ касается судьбы Россіи, ея крушенія, ея муки и ея возрожденія. И разрѣ шается онъ въ сторону погибели. И еще онъ касается самаго основного существа исповѣ дуемаго нами Православія; и разрѣ шается онъ въ сторону формальнаго законничества и послѣ довательнаго непротивленчества. Въ общемъ, все сводится къ тому, что совѣ тская власть установлена Христомъ, Сыномъ Божіимъ; что коммунисты суть слуги Божіи и исполняютъ волю Бога; и что посему не только предписывается повиноваться имъ за совѣ сть, но воспрещается и осуждать ихъ.

П ослѣ всего того, что мы видѣ ли и слышали за послѣ днія двадцать лѣ тъ великой всероссійской и міровой смуты, намъ пора было бы приготовиться ко всему и не удивляться ничему. Но ученіе, о которомъ мнѣ необходимо высказаться, особенное.

О но выдвинуто православнымъ іерархомъ, митрополитомъ Литовскимъ и Виленскимъ, Елевферіемъ, въ двухъ книжкахъ: «Недѣ ля въ Патріархіи. Впечатлѣ нія и наблюденія отъ поѣ здки въ Москву» (Православное издательство. Парижъ, 1933) и «Мой отвѣ тъ митрополиту Антонію» (Ковно, іюнь 1935) [1]. Тотъ фактъ, что нашелся пребывающій на свободѣ и ничѣ мъ ни отъ кого не угрожаемый православный епископъ, который не только высказываетъ устно и печатно такія сужденія, но еще пытается увѣ рить насъ, будто онъ этимъ «выражаетъ волю Божію, возвѣ щенную намъ въ Божественномъ Откровеніи» (II, стр. 66), — несомнѣ нно будетъ отмѣ ченъ въ исторіи русской смуты и революціи. Но мы, русскіе православные ученые за рубежомъ, рѣ шительно не считаемъ возможнымъ, чтобы историкъ добавилъ къ этому: «сіе воззрѣ ніе было выслушано національной эмиграціей и никакихъ существенныхъ возраженій не встрѣ тило»...

Я знаю и разумѣ ю, что авторъ этого воззрѣ нія носитъ санъ православнаго епископа. Посему я буду говорить не объ авторѣ, а только о его теоріи, однако, именно въ томъ видѣ ея, въ какомъ она изложена въ двухъ указанныхъ источникахъ. Я никакъ и ничѣ мъ не позволю себѣ коснуться сана или персоны автора; я совершенно обойду молчаніемъ вопросъ о его личныхъ свойствахъ и о мотивахъ его выступленія. Но печатно высказанное имъ ученіе стало системою соблазнительныхъ идей въ русскомъ православіи; и отъ этой теоріи, пытающейся предписать намъ совершенно опредѣ ленную, религіозную, нравственную и политическую практику, мы обязаны отмежеваться — духовно, религіозно и практически. Санъ даетъ учительный авторитетъ: но онъ не даетъ права на безапелляціонность и не возлагаетъ на другихъ обязанность некритически принимать соблазнительное ученіе. Исторія церкви знаетъ епископовъ, впадавшихъ въ ересь и осуждавшихся на соборахъ. Еще будучи въ Россіи, мы видѣ ли живоцерковцевъ и обновленцевъ, носившихъ епископскій санъ: что же, мы были обязаны благоговѣ йно склоняться и передъ всѣ мъ тѣ мъ, что они тогда и тамъ утверждали? Нѣ тъ, во имя Христа, во имя Церкви, во имя собственной совѣ сти — мы должны были обличать ихъ кривыя воззрѣ нія и ихъ кривыя дѣ ла. Мы рѣ шительно отказываемся признавать, что епископскій санъ прикрываетъ всѣ и всякія воззрѣ нія, или всѣ и всякія дѣ ла. Мы достаточно видѣ ли, страдали и думали за послѣ днія двадцать лѣ тъ. И постигли опытомъ послѣ днихъ крушеній и бѣ дъ церковныхъ, что означаютъ слова Апостола Іоанна: «не всякому духу вѣ рьте, но испытывайте духовъ, отъ Бога ли они» (1 Посл. 4. 1).

И такъ, да будетъ сану — подобающій почетъ, а соблазну — подобающее обличеніе.

12 Следующая ⇒