Валерий Лейбин 61 страница

ТРАВМА – органическое повреждение или душевное потрясение, сопровождающиеся нарушением функциональной деятельности человека и способные привести к патологическим изменениям в нем.
В психоанализе под травмой понимаются, как правило, глубокие и мучительные переживания человека, вызванные какими-либо событиями в его жизни, а также предельные накопления возбуждений, с которыми он не может справиться или которые частично преодолеваются посредством бессознательных механизмов защиты, ведущих к образованию невротических симптомов.
Исследование и лечение невротических заболеваний привело З. Фрейда к представлениям о травме как источнике и причине возникновения неврозов. Это представление возникло у него в период использования катартического метода лечения, предшествовавшего возникновению психоанализа. Так, в написанной совместно с Й. Брейером книге «Исследования истерии» (1895) он привел небольшой фрагмент терапевтической работы с пациенткой, страдающей навязчивыми представлениями и фобиями. Разрозненные воспоминания этой пациентки о событиях детства позволили З. Фрейду выявить то глубокое впечатление, которое оказал на нее эпизод, связанный с тем, что однажды ночью она и ее сестра подверглись сексуальному нападению со стороны определенного лица мужского пола. Основываясь на этом, он пришел к заключению, что «благодаря упоминанию о сексуальной травме, полученной в ранней юности, вскрылось не только происхождение первых навязчивых представлений, но выявилась ситуация, травмировавшая ее позже». При дальнейшем анализе обнаружилось, что несвязанные с виду воспоминания на самом деле тесно связаны между собой и ведут «к искомой психической травме». Этот и другие случаи лечения пациентов вызвали у З. Фрейда необходимость соотнести имевшие место в их жизни реальные сексуальные травмы с психическими, обусловившими возникновение истерии.
Однако вскоре З. Фрейд пришел к мысли, что в ряде случаев речь идет не о реальных, физических травмах, а о фантазиях пациентов, вызывающих у них сексуальное возбуждение, оказывающееся не менее травматическим для психики человека, неспособного справиться с накопленной энергией либидо. При этом он полагал, что дело подчас состоит не только и не столько в самой психической травме, полученной в раннем детстве, сколько в патогенных воспоминаниях о ней, остающихся бессознательными, но вызывающих сексуальное возбуждение в период полового созревания и в более позднем возрасте. Одновременно он считал, что «не надо ожидать наличия одного травмирующего воспоминания, и в качестве его ядра – единственного патогенного представления, а надо быть готовым к наличию ряда парциальных травм и сцеплений патогенных ходов мыслей».
В «Лекциях по введению в психоанализ» (1916/17) З. Фрейд показал, что в близкой аналогии к нервнобольным находятся так называемые травматические неврозы, являющиеся следствием железнодорожных и других страшных катастроф, а также результатом войны. В основе этих неврозов лежит фиксация на моменте травмы. Травматическая ситуация постоянно повторяется в сновидениях больных и создается впечатление, что она остается для них неразрешимой актуальной проблемой. Само понятие травмы приобретает экономический смысл, то есть оказывается связанным с количеством энергии. Поэтому З. Фрейд называет травматическим переживание, которое «в течение короткого времени приводит в душевной жизни к такому сильном увеличению раздражения, что освобождение от него или его нормальная переработка не удается, в результате чего могут наступить длительные нарушения в расходовании энергии».
По аналогии с травматическими неврозами основатель психоанализа назвал травматическими также такие переживания, на которых фиксированы нервнобольные. Отсюда его положение о том, что «невроз следовало бы уподобить травматическому заболеванию, а его возникновение объяснить неспособностью справиться со слишком сильным аффективным переживанием». Вместе с тем З. Фрейд признавал, что условия психических заболеваний более разнообразны и не ограничиваются травмой как таковой. Бывают случаи, когда потрясающее основы жизни травматическое событие останавливает человека настолько, что он теряет интерес к настоящему и будущему, однако такой человек не обязательно должен стать невротиком.
По мнению З. Фрейда, при образовании невроза значительную роль играют разнообразные факторы, включая конституционные предрасположения, инфантильные переживания, фиксацию на воспоминаниях, регрессию, превращение внутрипсихического конфликта в патологический. Конституционные предрасположения связаны с доисторическими переживаниями, то есть являются последствиями переживаний далеких предков, и это необходимо иметь в виду при рассмотрении причин возникновения неврозов. Однако не следует игнорировать значимость инфантильных переживаний по сравнению со значимостью переживаний предков. «Они имеют тем более тяжелые последствия, что попадают на время незавершенного развития и благодаря именно этому обстоятельству способны действовать травматически».
Наблюдаются случаи, в которых причина заболевания кроется в основном в сексуальных переживаниях детства, оказывающих несомненное травматическое воздействие на человека. Наряду с ними бывают другие случаи, в которых более действенными являются поздние конфликты. Словом, условия, лежащие в основе возникновения неврозов, сложны и необходимо учитывать различные факторы.
В работе «По ту сторону принципа удовольствия» (1920) З. Фрейд соотнес травму с механизмами защиты организма человека от грозящих ему опасностей. Он назвал травматическими такие сильные возбуждения извне, которые способны проломить защиту от раздражений. Основатель психоанализа полагал, что «понятие травмы включает в себя понятие нарушения защиты от раздражения». Внешняя травма вызывает расстройство в энергетике организма и приводит в движение защитные средства. Но раздражения могут быть столь сильными, что организм оказывается не в состоянии сдержать переполнение психического аппарата большим количеством раздражений. На этой почве может возникнуть страх. Подготовленность в виде страха представляет последнюю линию защиты организма от раздражений. С точки зрения З. Фрейда, для целого рода травм разница между подготовленными и неподготовленными посредством повышения потенциала системами может быть решающим моментом для их исхода, который «больше не будет зависеть от самой силы травмы». При этом следует иметь в виду, что встречающиеся при анализе пациентов сновидения не столько воспроизводят воспоминания о психических инфантильных травмах, сколько повинуются тенденции к навязчивому повторению.
Исходя из этих представлений, З. Фрейд выдвинул несколько положений. Во-первых, он впервые заявил об уместности признания исключения из правила, что сновидение – это исполнение желания, поскольку сновидения травматических невротиков, как и сновидения, в которых воспроизводятся воспоминания о психических инфантильных травмах, нельзя оценивать под углом зрения исполнения желаний человека. Во-вторых, механические потрясения следует рассматривать в качестве одного из источников сексуального возбуждения и, следовательно, можно сказать, что «механическая сила травмы освобождает то количество сексуального возбуждения, которое действует травматически вследствие недостаточной готовности в виде страха».
В работе «Торможение, симптом и страх» (1926) З. Фрейд выдвинул положение о тесной связи между травмой и страхом. Он рассмотрел страх под углом зрения воспроизведения аффективных состояний, соответствующих имеющимся у человека воспоминаниям. Эти аффективные состояния, как полагал основатель психоанализа, «воплощены в психической жизни как осадки травматических переживаний отдаленной древности и в соответствующих этим переживаниям ситуациям воспроизводятся как символы воспоминания».
Согласно З. Фрейду, реальный страх – это страх перед известной опасностью, в то время как невротический страх – это страх перед опасностью, которая неизвестна человеку. Оценка собственной силы в сравнении с величиной опасности – признание беспомощности человека против нее, материальной беспомощности в случае реальной опасности и психической беспомощности в случае опасности, исходящей от влечений. Пережитую ситуацию беспомощности З. Фрейд назвал травматической. Самосохранение человека связано с тем, что он не ждет наступления травматической ситуации опасности, а предвидит, предвосхищает ее. Ситуация ожидания становится ситуацией опасности, при наступлении которой возникает сигнал страха. Последний означает ожидание человека ситуации, напоминающей испытанное прежде травматическое переживание. Человек как бы предупреждает травму, хочет вести себя так, будто она уже наступила, пока еще не поздно отклониться от нее. «Страх является поэтому, с одной стороны, ожиданием травмы, а с другой стороны, смягченным воспроизведением ее».
С точки зрения З. Фрейда, страх представляет собой первоначальную реакцию на беспомощность при травме, реакцию, которая затем репродуцируется при ситуациях опасности как сигнал помощи. Это означает, что пережившее пассивно травму Я «воспроизводит активно ослабленную репродукцию ее в надежде, что сможет самостоятельно руководить ее течением». Я защищается при помощи реакции страха как от внешней реальной опасности, так и от внутренней, не менее реальной опасности, исходящей от влечений. Но вследствие несовершенности психического аппарата защита приводит к неврозу.
Таким образом, в понимании основателя психоанализа существует тесная связь между травмой и неврозом. Она уходит своими корнями в прошлое и становится значимой при взаимоотношениях между матерью и ребенком. Так, ситуация, при которой мать отсутствует, оказывается для ребенка травматической, особенно в том случае, когда ребенок испытывает потребность, которую мать должна удовлетворить. Данная ситуация превращается в ситуацию опасности, если эта потребность неактуальна. Реакцией на опасность становится страх ребенка. Впоследствии потеря любви со стороны матери становится для него более постоянной опасностью и условием развития страха.
Взаимосвязь между травмой и неврозом рассматривалась З. Фрейдом также в работе «Человек Моисей и монотеистическая религия» (1938). В этой работе он подчеркнул, что травмами называет рано пережитые и позднее забытые впечатления, которым приписывается важная роль в этиологии неврозов. Одновременно он высказал следующие соображения: переживание приобретает травматический характер вследствие количественного фактора; при определенной конституции травмой становится то, что при другой не вызвало бы подобных последствий; симптомы невроза – следствия определенных переживаний и впечатлений, признаваемых за этиологические травмы; все травмы принадлежат раннему детству; «травмами являются либо переживания собственного тела, либо чувственные восприятия, большей частью от увиденного и услышанного, соответственно переживания или впечатления»; последствия травмы бывают двоякого рода – положительные и отрицательные; положительные последствия травмы связаны с усилием возвратить ее весомость, то есть вспомнить забытое переживание или, точнее, сделать его реальным, снова пережить его повторение, дать ему возродиться в отношении к какому-то другому лицу; отрицательные – связаны с реакциями, преследующими противоположную цель, то есть чтобы не было никаких воспоминаний и никаких повторений забытой травмы; положительные последствия сопряжены с усилиями в терминах фиксации на травме и навязчивого повторения, в то время как отрицательные – с защитными реакциями в форме избегания, фобий; следует признать типичным явление латентности невроза между первыми реакциями на травму и позднейшими вспышками заболевания; невроз можно рассматривать как попытку исцеления, стремление вновь примирить «отколовшиеся под влиянием травмы части Я с остальными частями»; подобная попытка удается крайне редко, если на помощь не приходит аналитическая работа; даже в случае аналитической работы попытка исцеления может оказаться неудачной и часто дело кончается «полным опустошением и расколом Я или его рабством у рано отколовшейся части, находящейся под властью травмы».
В конечном счете основатель психоанализа предложил такую формулу для описания развития невроза: ранняя травма – защита – латентность – наступление невротического заболевания – частичное возвращение вытесненного.
Идеи З. Фрейда о тесной связи между травмой и неврозом, травматическими переживаниями ребенка при отсутствии матери и последующими психическими заболеваниями получили свое дальнейшее развитие и углубление у ряда психоаналитиков, сосредоточивших свое внимание на исследовании разрыва эмоциональных отношений между матерью и младенцем и его последствий, чреватых невротизацией ребенка.

ТРАВМА РОЖДЕНИЯ – бессознательные переживания человека, связанные с его появлением на свет. Впервые представления о травме рождения были выражены австро-американским психоаналитиком О. Ран-ком (1884–1939) в работе «Травма рождения» (1924).
О. Ранк считал, что травма, полученная при рождении, является причиной возникновения неврозов, а переживания страха рождения – «первой репетицией», прообразом переживаний всех других ситуаций опасности. Травма рождения и вызванный ею страх, согласно О. Ранку, – основные факторы развития человека и источники невротических заболеваний.
Во внутриутробном состоянии будущий ребенок органически соединен с матерью. Последующее нарушение этой гармонии между матерью и ребенком при рождении вызывает в нем тревогу. Незащищенность ребенка перед внешним миром может стать причиной того, что у него возникнет стремление вернуться в первоначальное состояние, а невозможность осуществления этого приведет к появлению невроза.
Взрослый человек на бессознательном уровне в той или иной форме и степени тоже испытывает тоску по утраченной некогда гармонии. В состоянии коитуса у мужчины происходит как бы символическое приобщение к материнскому лону, а у женщины возникает желание вобрать в себя мужчину, чтобы тем самым слиться с ним в единое целое.
По мнению О. Ранка, невроз возникает на почве внутрипсихического конфликта между стремлением человека вернуться в первоначальное состояние дородовой гармонии и воспоминанием об ужасе рождения. Одна из основных задач психоанализа состоит в устранении воспоминаний о травме рождения путем перевода бессознательных страхов пациента в его сознание и понимания того, что отделение ребенка от матери – неизбежный процесс психического развития.
З. Фрейд признавал заслугу О. Ранка в том, что он подчеркнул значение акта рождения и отделения ребенка от матери. Но основатель психоанализа не принял крайние выводы, сделанные О. Ранком из представления о травме рождения и распространенные им на теорию неврозов и психоаналитическую терапию. Его критическая позиция по отношению к соответствующей концепции О. Ранка нашла свое отражение в работе «Торможение, симптом и страх» (1926).
В частности, З. Фрейд считал, что страх – это свойственная всем высшим живым организмам реакция на опасность, между тем как рождение переживается только млекопитающими и подлежит сомнению вопрос о том, имеет ли оно у всех их значение травмы. Стало быть, страх встречается и без прообраза рождения, но обсуждение этого вопроса выходит за границу, отделяющую психологию от биологии. Психоанализ же является, по словам З. Фрейда, частью психологии как науки. Кроме того, если страх – реакция организма на опасность, то опасность при рождении не имеет психического содержания.
О. Ранк пытался доказать, что ранние фобии (страхи) ребенка непосредственно связаны с актом рождения, с воспоминаниями о травматическом нарушении счастливого внутриутробного существования. З. Фрейд не считал эту попытку удачной. По его мнению, отдельные случаи детских страхов противоречат тому, на чем настаивал О. Ранк. Самые ранние детские страхи не могут быть непосредственно объяснены впечатлениями ребенка при акте рождения.
По словам З. Фрейда, готовность ребенка испытывать страх не проявляется с наибольшей силой непосредственно после его рождения, а возникает по мере его психического развития и сохраняется в течение определенного периода детства. Если такие ранние страхи длятся дольше обычного, то возникает подозрение в существовании невротического нарушения.
В конечном счете основатель психоанализа не считал, что представления О. Ранка о травме рождения могут дать исчерпывающий ответ на вопрос о причинах возникновения невроза. «Если исследование вопроса о влиянии тяжелых родов на предрасположения к неврозам даст отрицательные результаты, то значение попытки Ранка окажется ничтожным». При этом З. Фрейд полагал, что потребность найти несомненную и единую «последнюю причину» нервозности «останется всегда неудовлетворительной».

ТРАВМАТИЧЕСКИЙ НЕВРОЗ – невротическое заболевание, симптомы которого развиваются после эмоционального шока и вызванного им переживания.
В психоанализе травматический невроз рассматривается, как правило, с точки зрения частичного повторения травматического события, повторяющегося переживания травмы, стереотипных сновидений и действий, отражающих фиксацию на травме. Подобное понимание травматического невроза имело место у З. Фрейда, который подчеркивал, что в основе данного заболевания лежит «фиксация на моменте травмы».
В «Лекциях по введению в психоанализ» (1916/17) З. Фрейд отмечал, что травматические неврозы особенно часто возникают во время войны, после железнодорожных крушений и других страшных жизненных катастроф. В своих сновидениях такие больные постоянно повторяют травматическую ситуацию. Создается впечатление, будто эти больные не покончили с подобной ситуацией, которая стоит перед ними как неразрешенная актуальная проблема.

По аналогии с травматичеким неврозом основатель психоанализа назвал травматическими переживания, на которых фиксированы нервнобольные. Вместе с тем он признавал, что в своей основе «травматические неврозы не то же самое, что спонтанные неврозы, которые мы обычно аналитически исследуем и лечим». З. Фрейд признавал также то, что ему не удалось рассмотреть эти заболевания с психоаналитической точки зрения. Он лишь выражал надежду на возможность объяснения в будущем природы и существа травматических неврозов.
В 1919 г. был опубликован труд «Психоанализ военных неврозов», предисловие к которому написал З. Фрейд и который содержал доклады К. Абрахама (1877–1925), Э. Джонса (1879–1958), Ш. Ференци (1873–1933) и других аналитиков, размышлявших над спецификой травматических неврозов. Год спустя в работе «По ту сторону принципа удовольствия» (1920) основатель психоанализа отмечал, что Первая мировая война дала повод к возникновению большого количества травматических неврозов и положила конец попыткам сводить это заболевание к органическому поражению нервной системы вследствие влияния механического воздействия. В связи с этим он писал, что «картина состояния при травматическом неврозе приближается к истерии по богатству сходных моторных симптомов, но, как правило, превосходит ее сильно выраженными признаками субъективных страданий, близких к ипохондрии или меланхолии, и симптомами широко разлитой общей слабости и нарушения психических функций».
З. Фрейд констатировал то обстоятельство, что психоаналитики еще не достигли полного понимания как военных неврозов, так и травматических неврозов мирного времени. Выяснилось, например, что картина болезни военных неврозов иногда возникает и без грубого участия механического повреждения. В свою очередь, в обыкновенном травматическом неврозе обнаружились две возможности: одна связана с тем, что основным этиологическим условием является момент внезапного испуга; вторая – с тем, что одновременно перенесенное повреждение препятствует возникновению невроза.
В бодрственном состоянии больные травматическим неврозом не уделяют много времени воспоминаниям о постигшем их несчастном случае. Во время сна они постоянно возвращаются в ситуацию катастрофы, приведшей к заболеванию. Если принять во внимание данное положение, то оно оказывается как бы противоречащим утверждению З. Фрейда, согласно которому сновидение является исполнением желания человека. В связи с этим основатель психоанализа пояснял: «Если мы не хотим, чтобы сны травматических невротиков ввели нас в заблуждение относительно тенденции сновидения исполнять желание, нам остается заключить, что в этом состоянии функция сна так же нарушена и отклонена от своих целей, как и многое другое, или мы должны были бы подумать о загадочных мазохистских тенденциях «я».
В работе «По ту сторону принципа удовольствия» З. Фрейд констатировал, что тема травматического невроза является «темной и мрачной». Позднее в рукописи «Очерк о психоанализе» (1938), опубликованной в 1940 г., он отмечал, что если невротическое заболевание начинается в раннем детстве, то применительно к травматическим неврозам их связь с детерминантами в детстве до сих пор не была прослежена. В качестве предположения З. Фрейд высказал следующую мысль: «Возможно, что такие заболевания, как травматические неврозы (вызванные чрезмерным испугом или сильным соматическим шоком, например, железнодорожным крушением, погребением под земляным обвалом и т. д. ), являются исключением».
Некоторые психоаналитики полагают, что травматический невроз дает пациенту возможность ретроспективно справиться с травмирующим переживанием путем соответствующего воспроизведения его и последующей переработки. По мнению английского психоаналитика Ч. Райкрофта (р. 1914), нашедшему отражение в «Критическом словаре психоанализа» (1968), «травматические неврозы или спонтанно излечиваются, или становятся хроническими, или переходят в психоневрозы».

ТРАНСВЕСТИЗМ – одна из форм перверсии, сексуального отклонения, сопровождающегося реальным или воображаемым переодеванием в одежду противоположного пола с целью сексуального возбуждения, чувственного наслаждения и психологического комфорта.
Как перверсия, трансвестизм характерен для лиц мужского пола. Переодевание в женскую одежду, повышенное внимание к отдельным атрибутам гардероба женщин, пользование косметикой, подражание женщинам в походке, голосе и манерам поведения, стремление не только к внешнему сходству, но и к внутренней идентификации с ними, получение удовольствия от исполнения женских обязанностей – все это входит в арсенал трансвеститов.
Склонность к переодеванию в женскую одежду может наблюдаться в раннем возрасте. Если одни мальчики всячески отвергают любые просьбы со стороны близких им людей надеть платье или воспользоваться какими-либо атрибутами девочек с целью шутки или розыгрыша, то другие не только с охотой делают это, но и сами изъявляют желание быть похожими на девочек. У последней категории мальчиков переодевание в женскую одежду нередко сопровождается эротическими желаниями и фантазиями, вызывающими потребность в мастурбировании. В более позднем возрасте эти желания и фантазии могут иметь у них скрытый гомосексуальный характер, а иногда и перерастать в реальные гомосексуальные отношения.
Трансвестизм может быть связан с желанием человека привлечь к себе внимание экстравагантной одеждой и поведением. Вместе с тем трансвестизм может быть обусловлен такими наследственными предрасположениями и семейными обстоятельствами, которые порождают стремление к перемене пола и вызывают внутреннюю потребность в сексуальной и ролевой идентификации с женщиной, осуществлении соответствующего образа жизни.

ТРАНССЕКСУАЛИЗМ – явление, связанное с реальным изменением половых органов путем хирургического вмешательства в естественное строение тела или навязчивым желанием сексуальной идентификации с противоположным полом.
Транссексуализм характерен и для мужчин, и для женщин. В основе его лежат как биологические, конституционные факторы, так и психические процессы, связанные с амбивалентным отношением к собственному строению тела, идеализацией тела противоположного пола, внутриличностными конфликтами, сопровождающимися регрессией и фиксацией.
Желание к изменению пола может стать навязчивой идей, сопровождающейся стремлением к реальному его осуществлению и страхом перед предстоящей хирургической операцией. Проявление транссексуализма часто связано с нарушением сексуальной функции и расстройством половой принадлежности. Оно может сопровождаться негативным отношением не только к собственным половым органам, но и к аналогичным органам и их функциям у других людей.
В крайних своих проявлениях транссексуализм характеризуется враждебностью и агрессивностью по отношению к тем, кто успешно реализует свою половую роль. Женщина, ненавидящая себе подобных и мечтающая стать мужчиной, может с отвращением смотреть на беременных и кормящих матерей, отрицательно относится к груди как таковой, воспринимать новорожденных в качестве уродов, недостойных жизни. Она может любить животных и переживать по поводу их болезни, но в то же время презрительно относится к грудным младенцам и придерживаться взглядов типа, «где увидишь ребенка, там и убей его».
Транссексуалы стремятся к достижению идеала, отражающего их представления о совершенстве половых органов противоположного пола как в их эстетической привлекательности, так и в их функциональной деятельности. При этом чаще всего наблюдается совпадение сексуальной и социальной идентичности с соответствующими ролями противоположного пола. Мужчина, отличающийся внутренней женственностью и испытывающий психологический дискомфорт от необходимости выполнения мужских функций, хочет стать женщиной для того, чтобы в реальной жизни стать как бы самим собой и иметь соответствующие отношения с другими мужчинами. Однако бывают случаи, когда стремление к изменению половых органов связано с желанием выполнять социальную роль противоположного пола и в то же время иметь такие сексуальные отношения, которые носят перверсный характер. Скажем, пациентка одержима идеей сделать хирургическую операцию и стать мужчиной для того, чтобы иметь сексуальные связи не с женщинами, а с мужчинами.
Транссексуальные желания женщин восходят к инфантильной зависти к пенису. Соответствующие желания мужчин могут отражать инфантильные внутрипсихические конфликты между нарциссической гордостью и страхом кастрации. В реальной жизни транссексуализм в большей степени характерен для мужчин, чем для женщин. С психоаналитической точки зрения это отчасти объясняется тем, что инфантильная зависть к пенису у девочек замещается позднее материнством, в то время как нарциссическая гордость мальчиков впоследствии сменяется завистью мужчины к способности женщины рожать и кормить грудью ребенка.

ТРЕВОГА – аффективное состояние, вызванное какой-либо опасностью, и эмоциональная реакция на нее.
В психоаналитической литературе чаще всего в качестве равнозначных используются два понятия – «страх» и «тревога». В текстах З. Фрейда фигурирует термин Angst, который обычно переводится на русский язык как «страх». В англоязычной литературе используется термин anxiety, переводимый на русский язык как «тревога». Отсюда проистекает терминологическая неопределенность, когда подчас одно и то же психическое состояние или эмоциональная реакция человека описываются то словом «страх», то термином «тревога».
В работах З. Фрейда находит отражение различное понимание страха. Помимо того, что он различал реальный и невротический страх, речь шла у него о различном толковании природы и источников страха. Так, в работе «Торможение, симптом и страх» (1926) основатель психоанализа подчеркнул, что ранее полагал, будто страх в каждом случае возникает автоматически, в то время как позднее начал рассматривать страх в качестве «преднамеренного сигнала со стороны Я». Некоторые психоаналитики полагают, что в случае спонтанной, автоматической реакции организма на травматическую ситуацию следует говорить о страхе, а преднамеренный сигнал со стороны Я рассматривать в качестве тревоги.
В русскоязычной психоаналитической литературе не проводится, как правило, различий между страхом и тревогой. Наличие обоих понятий предопределяется не содержанием описываемых процессов, а привычным восприятием терминологии зарубежных работ. В частности, в англоязычных изданиях чаще всего используются такие понятия, как «тревога», «тревожность», в то время как в немецкоязычных и франкоязычных говорится о страхе.
Среди психоаналитиков предпринимались попытки провести содержательные различия между страхом и тревогой. Так, в работе К. Хорни (1885–1952) «Невротическая личность нашего времени» (1937) подчеркивалось, что хотя оба термина описывают родственные явления, тем не менее между «страхом» и «тревогой» есть различие: «страх является реакцией, сообразной наличной опасности, в то время как тревога является несоразмерной реакцией на опасность или даже реакцией на воображаемую опасность». Такое различение страха и тревоги воспроизводило, по сути дела, размышления З. Фрейда, выраженные им «В новом цикле лекций по введению в психоанализ» (1933), где рассматривалось различие между реальным и невротическим страхом.
В подобном разграничении страха и тревоги имеется один недостаток, связанный с тем, что вывод о том, пропорциональна ли реакция человека, зависит от уровня познания, достигнутого в данной культуре. Обратив внимание на этот недостаток, К. Хорни внесла изменение в определение рассматриваемых феноменов. По ее мнению, страх и тревога являются адекватными реакциями на опасность, но в случае страха опасность очевидна, объективна, а в случае тревоги она скрыта, субъективна. Словом, «интенсивность тревоги пропорциональна тому смыслу, который для данного человека имеет данная ситуация».
Практическое значение введенного К. Хорни различия между страхом и тревогой состоит в том, что попытка убедить невротика в необоснованности его тревоги бесполезна, поскольку эта тревога связана не с ситуацией, имеющей место в реальности, а с тем, как она ему представляется. Поэтому терапевтической задачей становится выявление того смысла, который имеет для невротика определенная ситуация.
С точки зрения К. Хорни, в западной культуре имеются четыре способа избежать тревоги: ее рационализация; ее отрицание; попытка заглушить ее наркотиками; избегание побуждений, чувств, мыслей или ситуаций, вызывающих ее. Рационализация – наилучший способ оправдания своего уклонения от ответственности, состоящий в «превращении тревоги в рациональный страх». Отрицание тревоги – избежание ее путем устранения из сознания. Наркотизация – использование алкоголя и наркотиков, а также погружение в социальную деятельность под влиянием страха одиночества, заглушение тревоги в работе, чрезмерная потребность во сне, сексуальная активность. Избегание – отрицание всего того, что может вызвать тревогу, связанное с внутренними запретами, проявляющимися в истерической слепоте, импотенции, фригидности.
З. Фрейд полагал, что страх включает в себя физиологические основания, его специфическим источником является сексуальность и он порождается в раннем детстве. В отличие от этих представлений К. Хорни исходила из следующих положений: «тревога возникает не столько из-за страха перед нашими влечениями, сколько из-за страха перед нашими вытесненными влечениями»; специфический источник тревоги лежит не в сексуальности, а во враждебности, в «вытесненных враждебных влечениях»; «тревожность как целое не является инфантильной реакцией» и предстает в человеке не как повторение прошлого, а как развитие, характеризующееся непрерывной цепью реакций, начиная с ранней тревожности до ее взрослых особенностей.
Развитие представлений о тревоге нашло отражение в работе К. Хорни «Новые пути в психоанализе» (1939). В ней были сформулированы такие положения. Во-первых, в отличие от страха тревожность характеризуется расплывчатостью и неопределенностью, и, если даже имеется конкретная опасность, как при землетрясении, тем не менее «тревожность связана с ужасом перед неизвестным». Во-вторых, тревога вызывается такой опасностью, которая «угрожает самой сущности или ядру личности». В-третьих, в противоположность страху тревога связана с чувством беспомощности перед надвигающейся опасностью.
К. Хорни различала два типа тревожности: базальную, возникающую в ответ на потенциальную опасность, и ярко выраженную, связанную с ответом на явно выраженную опасность. Базальная тревожность – невротическое явление, возникающее в результате конфликта между существующей зависимостью от родителей и бунтом против них. В более общем плане базальная тревожность означает чувства внутренней слабости и беспомощности по отношению к миру, воспринимаемому как потенциально враждебный и опасный.
На необходимости различать страхи и тревоги настаивали и другие психоаналитики, в частности, Э. Эриксон (1902–1904). В работе «Детство и общество» (1950) он провел следующее различие между ними: страхи – это состояния опасения, сосредоточенного на изолированных и могущих быть узнанными угрозах, так что их можно трезво оценить и реалистически противостоять им; тревоги – «диффузные состояния напряжения» (возникающего в результате нарушения либидозного и агрессивного контроля), которое преувеличивает опасность и даже вызывает иллюзию внешней угрозы, не указывая на подходящие пути защиты или овладения. По мнению Э. Эриксона, не боязнь опасности, а страх перед состоянием бесцельной тревоги толкает человека на нелогичное действие, неразумное бегство или безрассудное отрицание опасности. «Когда нам угрожает такая тревога, мы либо преувеличиваем опасность, бояться которой нет никаких причин, либо игнорируем угрозу, опасаться которой есть все основания».
С точки зрения Э. Эриксона, в детстве страх и тревога настолько близки друг другу, что они просто неразличимы, поскольку ребенок не обладает способностью разграничения внутренних и внешних, реальных и воображаемых опасностей. Ребенок вправе развить тревогу, когда чего-то боится, точно так же как он вправе иметь детские страхи, пока не разовьет рассудительность. Обычно некоторые опасения ребенка называют страхами, хотя те же самые опасения взрослого причисляют к тревогам, поскольку они продолжают у него существовать в резком контрасте со способностью оценивать опасность. Инфантильные страхи являются предшественниками многих иррациональных тревог. «Быть способным сознавать и обуздывать наш страх, не поддаваясь тревоге и даже вопреки ей, чтобы соблюсти точную меру и сохранить предостережение против всего, чего должен бояться человек, – вот необходимое условие для трезвого, рассудительного расположения духа».
Различие между страхом и тревогой имело место также в исследованиях Р. Мэя (р. 1909–1904). Он исходил из того, что страх является следствием угрозы потерять блага жизни, в то время как тревога представляет собой угрозу утраты смысла существования. Если страх не угрожает ядру личности, то тревога наносит удар по основанию ее психической структуры, на которой строится понимание человеком самого себя, других людей, окружающего мира. По мнению Р. Мэя, невро-тична не сама тревога, а попытка ее избежать. Невротик бежит от «базисной тревоги», но в результате этого начинает испытывать тревогу там, где нормальный человек испытывает лишь страх, осознает конкретные опасности и находит в себе силы противостоять им.
Задача аналитической терапии – тщательная проработка последствий тревожности пациента с целью ее ослабления и устранения невротических наклонностей, обусловивших его специфическое отношение к себе и другим людям.

⇐ Предыдущая 56 57 58 59 606162 63 64 65 Следующая ⇒