Валерий Лейбин 5 страница

АНАЛЬНАЯ ФАЗА – стадия инфантильного развития, на которой либидозное (сексуальное) влечение сосредоточено на анусе (заднем проходе). На этой стадии развития, характерной для возраста от двух до четырех лет, ребенок проявляет особый интерес к дефекации и мочеиспусканию, расширяет сферу управления собственным телом, приобщается к процессам социализации.
В работе «Три очерка по теории сексуальности» (1905) З. Фрейд показал важное значение анальной фазы развития в жизни человека. По его мнению, зона заднего прохода является местом присоединения сексуальности к другим функциям тела. Частые в детском возрасте заболевания кишечника дают наглядное представление о том, какие интенсивные раздражения ануса могут иметь место у ребенка. Катары кишечника в раннем возрасте способствуют невротизации ребенка и при более позднем невротическом заболевании могут оказывать влияние на соматическое выражение невроза.
Дети часто прибегают к эрогенной раздражимости анальной зоны: они задерживают кал до тех пор, пока не наступает сильное мускульное сокращение; последующее удовлетворение физиологической потребности вызывает сильное раздражение слизистой оболочки ануса, и вместе с ощущением боли ребенок испытывает сладостное ощущение. Посредством психоанализа удается понять, какие сексуальные возбуждения могут иметь место у ребенка, какие превращения претерпевают они в нормальном случае, как часто значительная доля генитального раздражения остается на всю жизнь у анальной зоны, в какой степени разнообразные кишечные расстройства могут быть связаны с невротическим состоянием.
С точки зрения З. Фрейда, анальная фаза инфантильного развития характеризуется не только проявлением ранней сексуальности ребенка. В этот период ребенок приобретает способность управлять процессами дефекации и мочеиспускания и открывает для себя возможность манипулирования как продуктами своей собственной деятельности, так и окружающими его людьми. Он начинает понимать, что может очищать свой кишечник не только тогда, когда его сажают на горшок, но и по своему собственному усмотрению, желанию. Первоначальная задержка фекалий с целью как бы мастурбационного раздражения зоны ануса впоследствии используется в качестве «оказания давления» на родителей, воспитателей. Так, ожидая прихода гостей, родители сажают ребенка на горшок, чтобы тем самым на время избежать нежелательной ситуации. Он капризничает, не хочет делать свои «маленькие» и «большие» дела, но зато в самый неподходящий для них момент, когда взрослые сидят, скажем, за праздничным столом, ребенок преподносит им свой «подарок», тем самым заявляя о своей самостоятельности и заставляя обратить на себя внимание. Он не только старается получить как можно больше удовольствия от акта освобождения кишечника, но и, вопреки воспитательным мерам окружающих его людей, стремится сохранить за собой право самоопределения в своем поведении и желании одарить своим подарком кого хочет и когда хочет.
Ребенок воспринимает продукты своей дефекации действительно как «подарок». Для него кал представляет некую ценность, которую он готов или удерживать в себе, или преподносить в качестве «подарка» родителям, воспитателям. В противоположность взрослым у детей наблюдается положительная и окрашенная удовольствием установка по отношению к своему калу: ребенок может играть с собственными испражнениями, с удовольствием размазывать их по телу и даже пробовать на вкус. Только со временем под воздействием воспитания у ребенка возникает реактивное образование, в результате которого естественная склонность к рассмотрению кала как собственную часть тела и драгоценное достояние трансформируется в чувство отвращения к нему как к чему-то нечистому, неблаговидному.
Анальная фаза инфантильного развития оказывается полем столкновения двух противоположных установок ребенка: его ориентации на удовлетворение физиологических потребностей, доставляющей ему удовольствие и необходимость выработки определенной тактики и стратегии поведения, связанного с положительными и отрицательными эмоциями взрослых на его действия; его восприятия ценности продуктов дефекации, мочеиспускания и процессов социализации, под воздействием которых эти продукты вызывают брезгливость, чувство отвращения. В результате столкновения между собой противоположных установок у ребенка могут возникнуть различного рода страхи, связанные с неспособностью осуществления контроля над дефекацией и мочеиспусканием (особенно во время сна), осуждением со стороны взрослых и возможным наказанием за «недостойное поведение». На этой почве у ребенка возникают внутрипсихические конфликты, разрешение которых может сопровождаться проявлением садомазохистских тенденций, агрессивных импульсов, вспышек гнева, неожиданной замкнутости, вызванной к жизни чувством стыда.
В анальной фазе развития ребенка могут иметь место такие вну-трипсихические конфликты, обострение которых способно привести к последующим психическим расстройствам. В этот период инфантильного развития происходит становление отдельных черт характера, предопределяющих поведение не только ребенка, но и взрослого человека. В этот период осуществляется и формирование того типа невротического характера, который принято называть в психоанализе «анальным характером».
Многие последователи З. Фрейда обращали внимание на особенности различных стадий психосексуального развития ребенка, включая оральную стадию. Так, немецкий психоаналитик К. Абрахам (1877–1925) опубликовал статью «Опыт воссоздания истории развития либидо на основе психоанализа психических расстройств» (1924), в которой подразделил ранние стадии психосексуального развития (оральную и анальную) на две фазы. В частности, в рамках анальной или анально-садистской стадии он выделил стадии разрушения (выталкивания) и сдерживания, что явилось дальнейшей конкретизацией идей, ранее высказанных З. Фрейдом.

АНАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР – разновидность невроза характера, являющаяся результатом фиксации либидозного (сексуального) влечения на анальной фазе (стадии) развития или формирования соответствующих реакций, служащих замещением анального эротизма.
Представления об анальном характере были изложены З. Фрейдом в статье «Характер и анальная эротика» (1908). Они основывались на клиническом опыте: в процессе своей терапевтической деятельности аналитику приходилось иметь дело с особым типом людей, обладающих определенными чертами характера, истоки которых уходили своими корнями в раннее детство. Согласно З. Фрейду, у людей с подобным типом характера обнаруживаются, как правило, следующие черты: аккуратность, бережливость, упрямство. Их аккуратность проявляется не только в физической чистоплотности, но и в добросовестности, с которой они относятся к исполнению любого дела, вплоть до незначительных обязательств. Их бережливость может доходить до размеров скупости. Их упрямство может переходить в упорство и сопровождаться проявлением гнева, мстительности. Часто эти три свойства оказываются тесно связанными между собой и составляют одно целое, что позволяет говорить о специфическом типе характера. Его специфика связана с особенностями функционирования ануса, проявляющимися на ранней стадии инфантильного развития, когда анальная зона имела гиперакцентирующую эрогенность.
З. Фрейд исходил из того, что ребенок может получать удовольствие от возбуждения различных эрогенных зон своего тела, включая задний проход. Некоторые из детей специально задерживают процесс опорожнения кишечника, чтобы тем самым через какое-то время получить значительно большее удовольствие, чем если бы они осуществляли дефекацию тогда, когда их принуждают к этому родители, воспитатели. Сам акт задержанной дефекации, способствующей нарастанию раздражения слизистой оболочки ануса, доставляет им удовольствие. Под воздействием воспитания анальная эротика претерпевает изменения: часть либидозного влечения отклоняется от своих непосредственных целей; реактивные образования в форме стыда, отвращения и морали тормозят инфантильную сексуальную активность; благодаря процессам сублимации (переключения сексуальной энергии на социально приемлемые задачи) удовольствие от ранней, инфантильной анальной эротики замещается удовольствием, получаемым от аккуратности, бережливости, упрямства. Такие черты характера, как чистоплотность, любовь к порядку и добросовестность, могут быть рассмотрены в качестве реактивных образований, то есть реакции на склонность к нечистому, постороннему, мешающему.

Говоря об анальном характере, З. Фрейд выявил точки соприкосновения между «комплексом дефекации» и «денежным комплексом». Общее между ними можно обнаружить в архаическом (примитивном) мышлении, которое устанавливает тесную связь между нечистотами и деньгами. В древних культах, мифах и сказках, в бессознательном мышлении, сновидениях и при психоневрозах часто присутствуют одни и те же мотивы: подаренное дьяволом человеку золото превращается в кал; золотые монеты становятся кучками дерьма. Условное отождествление золота с нечистотами становится как бы отражением ранних детских переживаний, связанных с контрастом между ценными для ребенка продуктами дефекации и их обесцениванием со стороны взрослых, между «подарком» как частью собственного тела и отбросами, нечистотами, что по мере воспитания и социализации ребенка воспринимается в качестве чего-то неприличного, непристойного.
Выдвинутые З. Фрейдом представления об анальном характере нашли свою дальнейшую разработку в исследованиях ряда психоаналитиков. Так, английский психоаналитик Э. Джонс (1879–1958) в статье «Об анально-эротических чертах характера» выделил, наряду с представленной З. Фрейдом триадой анально-эротических свойств характера (аккуратность, бережливость, упрямство), другие свойства. Он обратил внимание на то, что свойственные анальному характеру упрямство и независимость часто выражаются в такой черте, когда человек стремится все сделать сам и не доверяет другим людям. Такой человек не надеется на помощников, с неустанной энергией выполняет каждую мелочь, оставляет всю ответственную работу за собой, что подчас граничит с нарциссическим эгоизмом и манией величия. Другой чертой анального характера является неспособность человека наслаждаться чем-либо приятным, если не все окружающие условия находятся в согласии друг с другом. Хроническая раздражительность, неспособность заняться какой-либо работой, если некоторые детали не приведены в порядок, постоянное недовольство, угрюмость – все это является типичным проявлением анального характера. Еще одной чертой этого типа характера является стремление человека к самообладанию, превращающееся в настоящую страсть, склонность интересоваться обратной стороной вещей.
С точки зрения Э. Джонса, к типичным чертам анального характера относятся не только бережливость, но и такие противоположные свойства, как щедрость и расточительность. Отличие этих противоположностей состоит лишь в том, что в первом случае (бережливость, скупость) формирование анального характера связано с сублимацией, а во втором (щедрость, расточительность) – с реактивным образованием. В случае проявления импульса к «отдаче» можно выделить две тенденции: одна связана со стремлением человека отделить продукт от какого-либо живого или неживого объекта; другая – преобразовать его и создать из него что-то новое. В частности, примитивной формой инфантильного обмазывания себя испражнениями могут служить последующие стремления взрослого человека пачкать одежду других людей, обезображивать прекрасное (случаи варварской порчи произведений искусства), вырезать свое имя на деревьях, производить различного рода разрушения.
В работе венского аналитика И. Садгера «Анальная эротика и анальный характер» (1910) отмечалось, что задерживающие дефекацию дети становятся в зрелом возрасте медлительными людьми, сперва откладывающими и задерживающими свои действия до последней минуты, но в дальнейшем набрасывающиеся на работу с безудержной энергией. Особыми чертами характера такого типа людей становятся их чрезмерная чувствительность к вмешательству в их жизнь других лиц, педантизм и упрямство.
Поддерживающая дружеские отношения с З. Фрейдом Лу Андреас-Саломе (1861–1937) в работе «Анальное и сексуальное» (1916/17) показала, что садизм взрослого человека уходит своими корнями в борьбу ребенка, которую он осуществлял в своем инфантильном развитии за право овладение функцией дефекации. Если эта борьба оказывается продолжительной по времени, то у ребенка развивается раздражительность, которая может вылиться в такие черты характера, как вспыльчивость и ворчливость.
В целом, как показывает психоанализ, формирование невротического характера осуществляется на основе анальной эротики и происходит на анальной стадии развития ребенка. Однако из этого не следует, что прохождение анальной стадии развития всегда сопровождается возникновением невротического характера. Нормальное протекание процессов инфантильного развития на анальной стадии способно привести к формированию таких позитивных черт характера человека, как решительность и упорство, любовь к чистоте и порядку, организаторский талант и деловитость, надежность и основательность, ярко выраженная индивидуальность в понимании и создании произведений искусства. Но фиксация на инфантильной анальной эротике ведет к образованию анального характера с присущими ему чертами раздражительности, мелочности, скупости, властолюбия, чрезмерного упрямства, расточительности, нечистоплотности и другим, невротическое проявление которых осложняет жизнь не только самого человека, но и окружающих его людей.

АНАМНЕЗ (от греч. anamnesis) – в психоанализе: воспоминание, восстановление в памяти пациента событий прошлого, предопределивших его заболевание.
Представление об анамнезе как воспоминании событий прошлого, оказавших воздействие на возникновение невротических симптомов, было выдвинуто Й. Брейером и З. Фрейдом в период их терапевтической деятельности, предшествовавшей становлению психоанализа. В предварительном сообщении «О психическом механизме феномена истерии» (1893) они писали о том, что истерические симптомы исчезают и больше не возвращаются, если удавалось восстановить в памяти событие, послужившее причиной этих симптомов. «Восстановление в памяти события и сопутствующего ему аффекта имело целью позволить больному потом как можно подробнее описывать событие и выразить словами переживаемый при этом аффект». Для восстановления в памяти пациента события Й. Брейер и З. Фрейд использовали катартический метод: пациент вводился в гипнотическое состояние, способствующее воспоминанию событий прошлого, и заново переживал эти события; в процессе повторного переживания устранялось воздействие ранее неотреагированного первоначального представления, и ущемленный аффект возвращался в сознание, что вело, как предполагалось, к исцелению. Эти идеи были высказаны ими подробнее в работе «Исследования истерии» (1895).
В терапевтической практике З. Фрейд встретился с тем затруднением, что некоторые пациенты не поддавались гипнозу. Поскольку гипноз требовался для расширения памяти, для обнаружения патогенных воспоминаний, то З. Фрейд должен был или отказаться от таких пациентов, или использовать другие методы. Задача состояла в том, чтобы избежать гипноза и в то же время иными средствами добиться у пациентов патогенных воспоминаний. Решая эту задачу, З. Фрейд стал использовать метод «концентрации», «настойчивости» или «психического принуждения»: он уверял пациента, что тот может вспомнить события прошлого; настойчиво требовал, чтобы тот шел в своих воспоминаниях все дальше и дальше. Затем он стал прибегать к «методологической уловке»: надавливал на лоб пациента пальцами рук и настоятельно просил, чтобы тот сообщал ему все, что пришло в голову. При сложном анализе требовалось непрерывное применение надавливания рукой на лоб, так как часто у пациента всплывали воспоминания, являвшиеся средним звеном между исходными и исконными патогенными представлениями.
Терапевтическая работа заключалась, по З. Фрейду, в том, чтобы, преодолевая сопротивления пациента, раскрыть тройное расположение психического материала: выявить «пучки воспоминаний, представляющих собой линейное наслоение друг на друга и образующих определенные темы»; обнажить второй вид размещения воспоминаний, являющихся концентрическим кругом, расположенным вокруг «патогенного ядра»; добраться до материала, составляющего ядро патогенной организации.
В процессе дальнейшей терапевтической деятельности З. Фрейд столкнулся с двумя трудностями: с одной стороны, процедура надавливания пальцами рук на лоб пациента оказывалась не всегда эффективной, так как подчас не вызывала никаких воспоминаний, несмотря на настойчивость и напор врача; с другой – порой сами пациенты говорили о том, что настойчивость, напор, давление со стороны врача не только не способствовали, но, напротив, мешали возникновению воспоминаний. Принимая во внимание эти трудности, З. Фрейд отказался от «методологической уловки» и стал использовать метод «свободных ассоциаций», открывавший простор для спонтанных воспоминаний пациента. Отказ от гипноза и использование метода «свободных ассоциаций» как раз и стали основой для возникновения психоанализа.
Благодаря методу «свободных ассоциаций» удавалось добиться у пациентов таких патогенных воспоминаний, которые уходили своими корнями в раннее детство и оказывались связанными с реальными событиями сексуального совращения, соблазнения ребенка. Основываясь на подобных воспоминаниях, З. Фрейд выдвинул теорию «совращения», объясняющую причины возникновения невроза у человека. Однако вскоре ему удалось обнаружить, что часто пациенты его обманывали, и в действительности речь шла не о реальных событиях детства, а о фантазиях, которым предавались дети и взрослые. Как правило, фантазией совращения ребенок прикрывал инфантильный период своей сексуальной деятельности. Тем не менее для понимания невроза важно, как считал З. Фрейд, выявление воспоминания о травмирующем детском переживании, независимо от того, связано ли оно с реальным событием или фантазией. Для невроза существенное значение имеет не столько физическая, сколько психическая реальность, находящая свое отражение в фантазии человека. Отсюда – одна из основных задач психоанализа, заключающаяся в воспоминании (воскрешении, восстановлении) в памяти пациента травмирующей ситуации, связанной с переживанием в раннем детстве реального или воображаемого события и доведения ее до его сознания с целью последующего сознательного, а не бессознательного, что имело место в прошлом, разрешения внутрипсихического конфликта. Анамнез становится важной, необходимой составной частью аналитической работы, ориентированной на устранение симптомов заболевания и исцеление обратившегося за помощью пациента.

АНИМА, АНИМУС (от лат. anima – душа, animus – дух) – бессознательные представления, выступающие в образах женского начала в мужчине и мужского начала в женщине.
Понятия Анимы и Анимуса были использованы К. Г. Юнгом (1875–1961) для характеристики вечных образов наследственного опыта женственности и мужественности, феминности и маскулинности. Анима и Анимус – восходящие к древности, наследственно запечатленные в живой системе и передаваемые поколениями предков образы женщины и мужчины. Эти образы бессознательно проецируются (переносятся) на другого человека, лежат в основе увлеченности противоположным полом, способствуют возникновению чувств любви и ненависти. Они являются архаическими формами тех психических явлений, которые в своей совокупности и целостности нередко называются душой.
Согласно К. Г. Юнгу, образы Анимы и Анимуса локализованы внутри психической структуры: они живут и функционируют в филогенетически глубинном слое бессознательного. В фигурах Анимы и Анимуса находит свое выражение автономный характер того, что он назвал «коллективным бессознательным». Анима и Анимус персонифицируют те элементы его, которые способны интегрироваться в сознание и в этом смысле представляют собой «функции, отфильтровывающие содержимое коллективного бессознательного и передающие его сознанию». Будучи интегрированными, Анима становится Эросом, а Анимус – Логосом.
К. Г. Юнг считал, что Анима и Анимус привносят в сознание дух неизвестных предков. Их способ функционирования – думать и чувствовать, познавать жизнь и мир, богов и человека. Они существуют в мире, отличном от внешнего, где рождение и смерть индивида не идут в счет. Оба архетипа наделены фатальностью, иногда способной приводить к трагическим последствиям. Их сущность настолько чужеродна и столь чужда современному человеку, что их вторжение в его сознание часто равнозначно психозу.
В аналитической психологии К. Г. Юнга Анима и Анимус играют важную роль в понимании особенностей психологии мужчины и женщины. Анима представляет собой архетип (первоначальный образ) жизни и воспринимается мужчиной в качестве духа. Анимус является духовным образом женщины, но принимается ею за Эрос. Анима – это соединение чувствований, влияющих на мужское миропонимание. Анимус – соединение спонтанных взглядов, оказывающих воздействие на эмоциональную жизнь женщины. Если Анима способствует созданию настроения, то Анимус ведет к возникновению мыслей. Если Анима, по выражению К. Г. Юнга, – это иррациональное чувство, то Анимус – иррациональное суждение. По своей природе Анима эротически-эмоциональна, а Анимус – рассуждающе-критичен. С помощью Анимы мужчина пытается постичь природу женщины. Благодаря Анимусу женщина пытается понять мужчину. При этом следует иметь в виду, что, с точки зрения К. Г. Юнга, женщина как бы имеет образ мужчин, в то время как мужчина – образ одной женщины.
В своей основе Анима направлена на единение, а Анимус – на обособление. В реальной жизни образы Анимы и Анимуса могут способствовать установлению гармонических отношений между мужчиной и женщиной. Но они могут вести и к конфликтам в силу искажений, связанных с тем, что Анима и Анимус являются персонифицированными комплексами, удерживающими человека в своей власти и порождающими чувства враждебности. Оба образа олицетворяют собой бессознательное и могут выступать в качестве падшей женщины и недостойного мужчины, вызывая тем самым раздражение, порождая неустойчивое настроение и агрессивность. В качестве негативных образов Анима и Анимус часто появляются в сновидениях человека.
Анима может выступать в качестве женского проявления в мужчине, а Анимус – в качестве мужского проявления в женщине. По словам К. Г. Юнга, нет мужчины, который был бы настолько мужественным, чтобы не иметь в себе ничего женского. В этом смысле можно говорить о женственности мужчин и мужественности женщин. Но охваченной Анимусом женщине грозит опасность потерять свою женственность, точно так же как мужчина рискует феминизироваться, попав под влияние Анимы.
Для ребенка в первые годы жизни Анима сливается с всесильной матерью, а Анимус – с могущественным отцом. С наступлением половой зрелости происходит идентификация (отождествление) с родителями. У мужчины появляется архетип женщины, у женщины – архетип мужчины. Ранее скрытые под маской родительского образа Анима и Анимус обретают самостоятельное значение. Вместе с тем бессознательное влияние родительских образов оказывается столь действенным, что оно нередко предопределяет последующий выбор любимого человека в качестве позитивной или негативной замены матери или отца.
У мальчика эмоциональная связь с матерью может сохраниться на всю жизнь, предопределив его отношения с другими женщинами. В форме материнского образа Анима может быть перенесена на конкретную женщину, в результате чего мужчина становится сентиментальным и завистливым или вспыльчивым и деспотичным. Аналогичная картина может иметь место и у женщин, когда запечатленный с детства образ отца становится тем Анимусом, который бессознательно проецируется на других мужчин, предопределяя тем самым соответствующие отношения с ними. Все это ведет к тому, что, представляя собой психологическую функцию, Анима и Анимус становятся автономными комплексами и не доходят до сознания человека. Чтобы выйти из-под их власти, необходимо, согласно К. Г. Юнгу, выявить их содержание и осознать те бессознательные процессы, которые разыгрываются в Аниме и Анимусе.
В частности, важно понимание того, что когда Анима в достаточной степени укореняется в психике мужчины, то она как бы изнеживает его характер, делая его раздражительным, ревнивым, капризным, тщеславным. Идентификация с Анимой способна привести к гомосексуальности. А длительная утрата Анимы ведет к потере жизненности и человечности, в результате чего происходит преждевременное оцепенение и закостенелость, проявляется фанатическая односторонность и своенравность, наблюдается неряшливость и безответственность, обнаруживается склонность к алкоголизму. Исходя из этого, задача аналитической терапии состоит в том, чтобы подрастающий мужчина обрел силы в освобождении «от аниматической заочарованности матерью», а у мужчины зрелого возраста должна быть по возможности восстановлена «связь с архетипической сферой переживаний».

АПАТИЯ – психическое состояние, характеризующееся отсутствием проявления эмоций и чувств.
Внешними признаками апатии являются отрешенность человека от других людей и от окружающего мира в целом, безразличие к чему-либо и пассивность, отсутствие потребности любить и быть любимым. Это не означает, что у апатичного человека нет вообще никаких эмоций и чувств. Некоторые из них загнаны в глубины бессознательного, сохраняются в виде неосознаваемых привязанностей, но не ощущаются и не переживаются человеком, в результате чего он утрачивает способность к нормальному проявлению эмоций и жизненных сил, чувственному восприятию подавленных желаний и влечений.
Состояние апатии не сопровождается напряжением и раздражительностью человека, что может иметь место в состоянии отчаяния и скуки. Напротив, оно характеризуется таким восприятием окружающего мира, других людей и самого себя, при котором наблюдается всепоглощающее безразличие, сопровождающее не только утратой смысла какой-либо деятельности, но и отсутствием желания иметь какие-либо желания и тем более удовлетворять их. Удовольствие и неудовольствие никак не затрагивают апатичного человека, не вызывают у него ни положительных, ни отрицательных эмоций. При апатии происходит обесценивание всего и вся, что приводит к тому, что у человека атрофируются даже собственные эмоциональные переживания.
По мнению Г. С. Салливана (1892–1949), способность впадать в апатию может наблюдаться на ранних этапах жизни младенца, что связано с проявлением его адаптационной реакции на внутреннее напряжение. В состоянии апатии происходит существенное снижение напряжения, сопровождающего все виды потребностей. В этом смысле апатия является «защитным динамизмом, обусловленным наличием нереализованной потребности». В состоянии апатии нереализованная потребность не исчезает, а лишь значительно редуцируется, в результате чего напряжение хотя и снижается, но остается на уровне, достаточном для поддержания жизнедеятельности организма. Вместе с тем, пребывая в состоянии апатии, младенец лишен возможности адекватно реагировать на возникновение экстремальной опасности. В конечном счете, как полагал Г. С. Салливан, «апатия, будучи способом избежать стремительно растущего напряжения, кульминационной точкой которого является ужас – исключительно энергозатратное состояние, далеко не столь исключительно эффективный и безопасный механизм, как защитный аппарат, позволяющий избежать сбоев в работе сердца».
По убеждению Р. Мэя (р. 1909) апатия, сопровождающаяся отсутствием чувств, эмоций, страстей и проявлением безразличия к окружающему миру, другим людям и самому себе, становится характерной чертой современного человека. Противоположностью любви оказывается не столько ненависть, сколько апатия. Противоположностью воли является не нерешительность, а отстраненность и безучастность. Апатия ведет к устранению любви и воли, она провоцирует насилие. Именно апатия становится одним из проявлений психических заболеваний. «Апатия и шизоидный мир идут рука об руку как причина и следствие друг друга».
С позиций психоанализа апатия представляет собой результат работы защитных механизмов Я, способствующих нейтрализации мучительных переживаний и рассасыванию внутрипсихических конфликтов путем такого изменения жизненных установок, при котором желания и потребности человека утрачивают для него какую-либо значимость. Она может быть своеобразной формой защиты, позволяющей избегать разрушающих психику переживаний, связанных с чувствами безнадежного отчаяния.

АРХАИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ – усвоенные при рождении человека содержания, имеющие не индивидуально-личностную, а филогенетическую природу.
Термин «архаическое наследие» был использован З. Фрейдом для характеристики наклонности человека следовать определенным направлениям развития и его способности особенным образом реагировать на присущие ему возбуждения, впечатления и раздражения. Первоначально содержательные импликации этого наследия описывались им в иных терминах и только в работах более позднего периода стало фигурировать понятие «архаическое наследие».
Так, в работе «Тотем и табу» (1913) З. Фрейд сослался на швейцарского психотерапевта К. Г. Юнга (1875–1961), обнаружившего, что фантазии некоторых душевнобольных совпадают с мифологическими космогониями древних народов. При этом он подчеркнул, что тем самым выявляется значение параллелизма онтогенетического и филогенетического развития в душевной жизни человека и что невротик сближается, таким образом, с первобытным человеком, с человеком отдаленного доисторического времени. Более того, по его мнению, мы знаем о доисторическом человеке не только по дошедшим до нас мифам и преданиям, археологическим находкам предметов и утвари, но и по «сохранившимся остаткам образа его мыслей в наших собственных обычаях и нравах».
В «Лекциях по введению в психоанализ» (1916/17) З. Фрейд обратился к прафантазиям, являющимся своеобразным «филогенетическим достоянием». Специфика этих прафантазий состоит, по его мнению, в том, что человек выходит в них за пределы собственного переживания в переживание доисторического времени. Психология неврозов дает обширный материал, свидетельствующий об остаточной памяти, связанной с древним периодом человеческого развития, и способности человека к фантазированию, нередко воспроизводящему исторические события прошлого.
Термин «архаическое наследие» встречается в таких работах З. Фрейда, как «Ребенка бьют»: к вопросу о происхождении сексуальных извращений» (1919) и «Массовая психология и анализ человевеского Я» (1921) В первой работе он критически отнесся к концепции «мужского протеста» А. Адлера (1870–1937) и подчеркнул, что мотивы вытеснения не могут сексуализироваться, а «ядро душевного бессознательного образует архаическое наследие человека». Во второй – в контексте обсуждения проблемы гипноза он отметил, что гипнотизер «будит у субъекта часть его архаического наследия, которое проявлялось и по отношению к родителям». Позднее, в своей «Автобиографии» (1924) основатель психоанализа подчеркнул, что для объяснения подверженности гипнозу он как раз и использовал «архаическое наследие времен первобытного существования человеческой орды».
В работе «Человек Моисей и монотеистическая религия» (1938) З. Фрейд не только использовал понятие «архаическое наследие», но и предпринял попытку ответить на такие вопросы, как: что представляет собой это наследие, что в нем содержится и что свидетельствует о его существовании. Отвечая на эти вопросы, он высказал предположения, в соответствии с которыми: архаическое наследие заключается в неких «предрасположениях, как они свойственны всем живым существам»; оно включает в себя то, что является конституционным моментом внутри индивида; архаическое наследие свидетельствует о каком-то изначальном знании, которое является привычным для детей, но забывается взрослым; это знание относится к всеобщности языковой символики, пронизывающей различные языки; в архаическом наследии сохраняются сформировавшиеся в ходе исторического развития языка мысленные отношения между представлениями, находящими отражение в унаследовании определенной умственной предрасположенности и предрасположенности влечений; архаическое наследие человека охватывает не только предрасположенности, но и «содержания, следы памяти о переживаниях прошлых поколений»; это наследие не пассивно, оно может оказаться столь действенным в душевной жизни индивида, что его собственные переживания способны соотноситься не с реальными происшествиями, а с прообразами неких филогенетических событий.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒