Источник публикации 5 страница

В случае отказа регистратора совершить указанные действия лицо вправе обжаловать его по правилам гл. 24 АПК РФ.

Поскольку п. 3 ч. 3 ст. 14 Закона N 218-ФЗ предусмотрено, что государственный кадастровый учет и государственная регистрация прав осуществляются одновременно в связи с прекращением существования объекта недвижимости, права на который зарегистрированы в Едином государственном реестре недвижимости, установление отсутствия оснований для осуществления кадастрового учета ввиду признания вещи движимой влечет прекращение на нее прав как на недвижимость.

Определение N 310-ЭС18-13357

21. Критериями применения льготных цен при выкупе указанных в п. 1 ст. 2 Федерального закона от 25 октября 2001 г. N 137 " О введении в действие Земельного кодекса Российской Федерации" земельных участков являются факт нахождения на земельном участке зданий, строений, сооружений, принадлежащих заявителю на праве собственности, которые ранее были отчуждены в процессе приватизации государственных (муниципальных) предприятий либо возведены на таких земельных участках вместо разрушенных или снесенных и ранее отчужденных из государственной или муниципальной собственности, а также обращение собственника указанного недвижимого имущества с надлежащим заявлением о выкупе земельного участка до 1 июля 2012 г.

В 2012 году объединение (продавец) и общество (покупатель) заключили договоры купли-продажи недвижимого имущества (комплекса зданий и сооружений), которое перешло в частную собственность в результате приватизации государственного предприятия. Комплекс зданий и сооружений располагался на земельном участке, переданном в 2010 году администрацией публично-правового образования (арендодатель) объединению (арендатор) в аренду на 49 лет.

Общество, став собственником объектов недвижимости, 1 июня 2012 г. обратилось в Комитет земельных ресурсов администрации с заявлением о предоставлении ему в собственность за плату земельного участка, на котором данные объекты расположены.

Администрация, рассмотрев заявление общества, в июне 2012 года предоставила обществу в собственность за плату испрашиваемый земельный участок для эксплуатации промплощадки в составе комплекса зданий и сооружений, здания гаража. При определении указанной платы была применена льготная выкупная цена земельного участка ввиду отчуждения расположенного на участке недвижимого имущества в процессе приватизации государственного предприятия.

В 2017 году администрация обратилась в арбитражный суд с иском о признании недействительным договора купли-продажи указанного земельного участка и взыскании с общества в пользу администрации неосновательного обогащения за пользование указанным земельным участком (в размере арендной платы), процентов за пользование чужими денежными средствами, ссылаясь на постановление следователя об отказе в возбуждении уголовного дела, согласно которому при подаче заявления о приобретении в собственность земельного участка общество представило поддельный документ - справку БТИ с целью приобретения данного участка по льготной цене.

Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа, заявленные требования удовлетворены.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила принятые по делу судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

В силу п. 1 ст. 36 ЗК РФ, действовавшей до 1 марта 2015 г., исключительное право на приватизацию земельных участков или приобретение права аренды земельных участков имеют граждане и юридические лица - собственники зданий, строений, сооружений, расположенных на земельных участках, находящихся в государственной или муниципальной собственности. Приватизация таких земельных участков осуществляется в порядке и на условиях, установленных ЗК РФ, а также федеральными законами.

В п. 9 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 24 марта 2005 г. N 11 " О некоторых вопросах, связанных с применением земельного законодательства" разъяснено, что, определяя цену земельного участка по договору купли-продажи, заключаемому в соответствии со ст. 36 ЗК РФ, стороны должны руководствоваться Федеральным законом от 25 октября 2001 г. N 137 " О введении в действие Земельного кодекса Российской Федерации" (далее - Закон N 137-ФЗ), содержащим императивную норму о конкретных условиях определения стоимости земельного участка.

Пунктом 1 ст. 2 Закона N 137-ФЗ в редакции, действовавшей на момент подачи обществом заявления о выкупе, предусмотрено, что в соответствии с данным пунктом до 1 июля 2012 г. осуществляется продажа земельных участков, находящихся в государственной или муниципальной собственности, коммерческим организациям и индивидуальным предпринимателям, являющимся собственниками расположенных на таких земельных участках зданий, строений, сооружений, если эти здания, строения, сооружения были отчуждены из государственной или муниципальной собственности, а также в случае, если на таких земельных участках возведены или реконструированы здания, строения, сооружения либо если эти здания, строения, сооружения были возведены на таких земельных участках вместо разрушенных или снесенных и ранее отчужденных из государственной или муниципальной собственности зданий, строений, сооружений.

При приобретении указанными лицами таких земельных участков их цена устанавливается субъектами Российской Федерации в пределах двадцати процентов кадастровой стоимости земельного участка, расположенного в городах с численностью населения свыше трех миллионов человек, и двух с половиной процентов кадастровой стоимости земельного участка, расположенного в иной местности.

Спорный участок находится в публично-правовом образовании с населением менее трех миллионов человек.

Аналогичный подход, определяющий субъектный состав лиц, имеющих право на приобретение земельного участка по льготной цене, содержался в постановлении администрации, действовавшем на момент заключения спорного договора купли-продажи.

Таким образом, по смыслу п. 1 ст. 2 Закона N 137-ФЗ определяющими критериями применения льготных цен при выкупе указанных в данном пункте земельных участков являются факт нахождения на земельном участке зданий, строений, сооружений, принадлежащих заявителю на праве собственности, которые ранее были отчуждены в процессе приватизации государственных (муниципальных) предприятий либо возведены на таких земельных участках вместо разрушенных или снесенных и ранее отчужденных из государственной или муниципальной собственности, а также обращение собственника указанного недвижимого имущества с надлежащим заявлением о выкупе земельного участка до 1 июля 2012 г.

При этом право на льготное приобретение земельного участка имеет любой собственник указанных объектов недвижимости независимо от того, приобрел ли он недвижимость при приватизации или в результате последующих сделок (п. 9 Обзора судебной практики Верховного Суда Российской Федерации N 3 (2016), утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 19 октября 2016 г. ).

Суды, сделав вывод о нарушении земельного законодательства при определении в договоре выкупной цены в размере 2, 5% кадастровой стоимости по причине отсутствия документов, подтверждающих отчуждение в процессе приватизации расположенного на участке здания гаража, не учли и в нарушение требований ст. 71, 162, 168 АПК РФ не дали оценку доводам общества и представленным им в дело доказательствам о том, что на момент заключения указанного договора за обществом было зарегистрировано право собственности на комплекс зданий и сооружений, которые в 1993 году были переданы в частную собственность в процессе приватизации предприятия и которые так же как и указанное здание гаража расположены на спорном земельном участке, сформированном для эксплуатации данного комплекса, поэтому общество в любом случае было вправе приобрести по льготной цене участок, занятый его объектами недвижимости и необходимый для их использования.

Кроме того, по утверждению общества, расположенное наряду с другими объектами недвижимости на спорном земельном участке здание гаража возникло в результате реконструкции вспомогательных приватизированных объектов. В подтверждение данного довода общество представило копию заявления объединения от 2002 года, направленного в уполномоченный муниципальный орган о выдаче разрешения на строительство (реконструкцию) гаража на арендованном земельном участке; копию разрешения на выполнение строительно-монтажных работ от 2003 года по реконструкции гаража на промплощадке завода лекарственных препаратов, выданного Инспекцией государственного архитектурно-строительного надзора Российской Федерации публично-правового образования; технический паспорт здания склада (1999 год) и технический паспорт здания гаража (2011 год), из которых следует, что площадь приватизированного здания склада с вспомогательными пристройками идентична площади реконструированного гаража.

Определение N 306-ЭС18-13221

Споры, возникающие из обязательственных правоотношений

22. При добросовестном исполнении обязательства новому кредитору на должника не могут быть возложены негативные последствия спора цедента и цессионария по поводу недействительности уступки. В этом случае цедент вправе потребовать денежную компенсацию от цессионария, принявшего исполнение от должника.

В рамках дела о банкротстве банка конкурсный управляющий (далее - агентство) обратился в суд с заявлением о признании недействительными двух договоров цессии, заключенных банком с обществом, и банковской операции по списанию денежных средств с расчетного счета указанного общества, открытого в банке, в счет оплаты за уступленное банком требование к торговому дому.

Определением арбитражного суда первой инстанции требования агентства удовлетворены. Суд апелляционной инстанции, рассмотревший спор по правилам, установленным процессуальным законодательством для рассмотрения дела в суде первой инстанции, постановлением отменил определение суда первой инстанции, признал недействительными оспариваемые сделки и банковскую операцию, применил последствия их недействительности в виде восстановления банка в правах кредитора по отношению к торговому дому по договору об открытии кредитной линии, восстановления обязательств Ч. перед банком по обеспечительным сделкам поручительства и залога, восстановления обязательств банка перед обществом по договору расчетного счета, а также обязания общества возвратить банку подлинные документы, удостоверяющие полученное требование.

Постановлением арбитражного суда округа постановление суда апелляционной инстанции изменено в части применения последствий недействительности сделок и банковской операции: арбитражный суд округа восстановил банк в правах кредитора по договору об открытии кредитной линии, заключенному банком с торговым домом, восстановил права банка по договорам поручительства и залога, заключенным банком и Ч., восстановил обязательства банка перед обществом по расчетному счету, открытому обществом в банке.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила постановления суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа в части применения последствий недействительности сделок и в отмененной части направила обособленный спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

Как разъяснено в п. 14 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30 октября 2007 г. N 120 " Обзор практики применения арбитражными судами положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации", в случае признания судом соглашения об уступке требования недействительным (либо при оценке судом данной сделки как ничтожной и применении последствий ее недействительности) по требованию одной из сторон данной сделки исполнение, учиненное добросовестным должником цессионарию до момента признания соглашения недействительным, является надлежащим исполнением. Аналогичные разъяснения содержатся в п. 20 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2017 г. N 54 " О некоторых вопросах применения положений главы 24 Гражданского кодекса Российской Федерации о перемене лиц в обязательстве на основании сделки".

В ходе рассмотрения спора торговый дом обращал внимание на то, что после уступки требования новый кредитор предъявил к нему иск о взыскании задолженности по кредитному договору. К участию в этом деле привлекалось агентство. Соответствующее ходатайство было заявлено торговым домом, который ссылался на риск оспаривания в деле о банкротстве банка договоров цессии как сделок с предпочтением (ст. 61. 3 Закона о банкротстве). Однако в деле о взыскании долга агентство поддержало позицию нового кредитора, считало его притязания к торговому дому обоснованными. Определением арбитражного суда первой инстанции утверждено мировое соглашение между новым кредитором и торговым домом. По мнению торгового дома, зафиксированная в мировом соглашении задолженность им погашена на основании исполнительного листа, выданного новому кредитору и предъявленного им в кредитную организацию, обслуживающую торговый дом.

Впоследствии по заявлению агентства в деле о банкротстве банка были признаны недействительными договоры цессии. При этом торговый дом не извещался судом первой инстанции о начавшемся процессе, что послужило причиной отмены вынесенного этим судом определения по безусловному основанию. В такой ситуации судам надлежало исследовать и оценить поведение торгового дома с точки зрения добросовестности. Неверно определив предмет доказывания, суды не установили соответствующие обстоятельства, имеющие существенное значение для правильного разрешения требования агентства о применении последствий недействительности договоров цессии.

В случае добросовестного исполнения обязательства новому кредитору на торговый дом не могли быть возложены негативные последствия спора цедента и цессионария по поводу недействительности упомянутых договоров, в этом случае банк в лице агентства был вправе потребовать денежную компенсацию от общества - нового кредитора, принявшего исполнение от торгового дома.

Определение N 305-ЭС17-11566 (14)

23. Соглашение между должником и кредитором об ограничении или запрете уступки требования по денежному обязательству не лишает силы такую уступку и не может служить основанием для расторжения договора. При этом цедент, совершивший уступку денежного требования в нарушение договорного запрета, не освобождается от ответственности перед должником за свои действия.

Общество обратилось к конкурсному управляющему банка - государственной корпорации " Агентство по страхованию вкладов" (далее - Агентство) с заявлением о включении в реестр требований кредиторов задолженности, составляющей остаток средств на банковском счете.

Конкурсный управляющий отказал во включении требований в реестр.

Общество уступило право требования по договору банковского счета компании на основании договора уступки прав требования (цессии), о чем Агентство было уведомлено.

После этого в рамках дела о банкротстве банка компания обратилась с возражениями на действия конкурсного управляющего по невключению требований общества в реестр требований кредиторов.

Определением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлениями судов апелляционной инстанции и округа, в удовлетворении заявленных требований отказано.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и направила обособленный спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

В результате заключения обществом и компанией договора уступки прав требования на стороне кредитора произошло сингулярное правопреемство, то есть было заменен кредитор в обязательстве из договора банковского счета по возврату остатка средств. При этом на день заключения соглашения об уступке общество (цедент) уже приступило к защите своих прав на получение остатка денежных средств по счету путем обращения к конкурсному управляющему с заявлением о включении требований в реестр (пп. 1 и 4 ст. 189. 85 Закона о банкротстве).

В силу п. 1 ст. 384 ГК РФ к новому кредитору переходят права в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту уступки. Применительно к рассматриваемому случаю это означает, что к компании как новому кредитору должны были перейти и все правомочия, возникшие в результате инициирования обществом досудебного механизма защиты своего права, поэтому компания заменила общество в отношениях с банком и в этой части тоже.

Из указанного следует, что, вопреки выводам судов, компания как новый кредитор была вправе обратиться с заявлением о возражениях на действия Агентства (п. 5 ст. 189. 85 Закона о банкротстве), выразившиеся в невключении требований первоначального кредитора (общества) в реестр.

Судебная коллегия не может согласиться и с выводами судов в части толкования положений гражданского законодательства о последствиях уступки денежного требования в нарушение договорного запрета.

Договор банковского счета обществом и банком заключен в 2016 году, то есть к отношениям по уступке прав из этого договора применяются положения п. 3 ст. 388 ГК РФ в редакции Федерального закона от 8 марта 2015 г. N 42-ФЗ. Согласно названной норме соглашение между должником и кредитором об ограничении или запрете уступки требования по денежному обязательству не лишает силы такую уступку и не может служить основанием для расторжения договора. При этом цедент, совершивший уступку денежного требования в нарушение договорного запрета, не освобождается от ответственности перед должником за свои действия.

Учитывая, что банк после отзыва лицензии и введения в отношении него конкурсного производства лишен возможности осуществлять банковскую деятельность, в том числе исполнять поручения клиентов по договору банковского счета, с точки зрения норм гражданского права, требование клиента о включении в реестр, как правило, должно быть квалифицировано как требование о возврате остатка денежных средств на счете в связи с расторжением договора (п. 5 ст. 859 ГК РФ), при этом имевшиеся по соглашению банковского счета запреты и ограничения, касающиеся допустимости уступки прав, сохраняют силу (абзац второй п. 3 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 6 июня 2014 г. N 35 " О последствиях расторжения договора" ).

Учитывая изложенное, судебная коллегия пришла к выводу, что спорная уступка прав от общества к компании имела юридическую силу и потому суды должны были рассмотреть вопрос о включении задолженности перед новым кредитором в реестр по существу.

В связи с неправильным применением судами норм материального права суды не устанавливали обстоятельства, имеющие существенное значение для правильного разрешения спора и, соответственно, не давали правовую оценку представленным по обособленному спору доказательствам в подтверждение факта наличия остатка денежных средств на счете и его размера.

Определение N 305-ЭС18-14111

24. Разрешение вопроса о наличии (отсутствии) экономии подрядчика невозможно до установления наличия (отсутствия) недостатков работ и негативных последствий от замены материала и изменения способа выполнения работ подрядчиком.

Общество (генподрядчик) и компания (заказчик) заключили договор подряда на выполнение работ по строительству жилых домов. Обществом дома построены, застройщиком получены разрешения на ввод объектов в эксплуатацию. При этом стоимость фактически выполненных работ по их строительству меньше цены, указанной в сметной документации к договору.

Общество, полагая, что разница между первоначальной твердой ценой договора и стоимостью выполненных подрядчиком работ является экономией подрядчика, обратилось в арбитражный суд с иском к компании о взыскании экономии, образовавшейся в результате выполнения работ.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении иска отказано.

Постановлением суда апелляционной инстанции, оставленным без изменения постановлением арбитражного суда округа, решение отменено; иск удовлетворен в части.

Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации отменила названные судебные акты и направила дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции по следующим основаниям.

Согласно ст. 710 ГК РФ в случаях, когда фактические расходы подрядчика оказались меньше тех, которые учитывались при определении цены работы, подрядчик сохраняет право на оплату работ по цене, предусмотренной договором подряда, если заказчик не докажет, что полученная подрядчиком экономия повлияла на качество выполненных работ.

По смыслу ст. 710 ГК РФ не может рассматриваться как экономия подрядчика арифметическая разница между ценой договора и стоимостью фактически выполненных работ, образовавшаяся за счет уменьшения объемов работ по сравнению с объемом, предусмотренным договором, использования меньшего, чем предусмотрено договором подряда, количества материалов, использования не предусмотренных договором материалов, замены материалов и оборудования на более дешевые модели.

Суд первой инстанции, отказывая в удовлетворении иска, пришел к выводу о том, что в данном случае разница между ценой, указанной в сметной документации к договору, и стоимостью фактически выполненных обществом работ образовалась в результате изменения проектной документации (уменьшения объема работ, объема и стоимости материалов, оборудования), что не может быть признано экономией подрядчика. При этом выводы эксперта, изложенные в заключении (по результатам проведенной при рассмотрении дела в суде первой инстанции судебной экспертизы с целью определения, имела ли место экономия подрядчика при выполнении работ по договору и ее размер), о наличии экономии подрядчика признаны судом ошибочными и отклонены.

Суды апелляционной и кассационной инстанций, отменяя решение суда первой инстанции и удовлетворяя иск частично, исходили из наличия экономии подрядчика в размере, составляющем разницу между общей стоимостью работ в соответствии с измененными итоговыми сметами и стоимостью выполненных работ согласно актам по форме КС-2 и КС-3.

При этом судами в нарушение ст. 271, 289 АПК РФ не указаны конкретные обстоятельства и доказательства, подтверждающие как наличие экономии подрядчика в смысле ст. 710 ГК РФ, так и основания ее образования (состав экономии).

Выводы эксперта, изложенные в названном заключении, судами апелляционной и кассационной инстанций также не приняты, однако причины непринятия этих выводов не указаны.

Из положений ст. 710 ГК РФ следует, что подрядчик имеет право на оплату полученной экономии, если она не повлияла на качество выполненных работ.

Между тем в производстве арбитражного суда находится дело по иску компании к обществу об уменьшении цены спорного договора на стоимость выполненных работ ненадлежащего качества и взыскании ее в пользу заказчика, в рамках которого назначена судебная экспертиза для определения вида, объема и стоимости выполненных обществом строительно-монтажных работ ненадлежащего качества.

Таким образом, разрешение вопроса о наличии (отсутствии) экономии подрядчика невозможно до установления наличия (отсутствия) недостатков работ и негативных последствий от замены материала и изменения способа выполнения работ подрядчиком.

Определение N 301-ЭС18-13414

25. Если одним арендодателем было заключено несколько договоров аренды с разными арендаторами по поводу одного имущества в целом, то арендатор, которому не было передано имущество, являющееся объектом договора аренды, вправе требовать от арендодателя, не исполнившего договор аренды, возмещения причиненных убытков и уплаты установленной договором неустойки.

Наличие нескольких сделок аренды в отношении одного и того же имущества не влечет недействительность этих сделок.

Обществом (арендатор) и компанией (арендодатель) заключен договор аренды недвижимого имущества. Регистрация данного договора приостановлена из-за наличия в ЕГРП информации о ранее заключенных и не прекращенных в установленном законом порядке договоров аренды этого имущества с третьими лицами.

Общество, ссылаясь на то, что сделка по предоставлению арендодателем имущества уже переданного им ранее в аренду иному лицу не соответствует требованиям действующего законодательства, обратилось в арбитражный суд с иском о признании договора аренды недействительным.

Решением суда первой инстанции в удовлетворении иска отказано.

Постановлением суда апелляционной инстанции, оставленным без изменения постановлением арбитражного суда округа, решение суда первой инстанции отменено, заявленное обществом требование удовлетворено.

В силу п. 3 ст. 611 ГК РФ, если арендодатель не предоставил арендатору сданное внаем имущество в указанный в договоре аренды срок, а в случае, когда в договоре такой срок не указан, - в разумный срок, арендатор вправе истребовать от него это имущество в соответствии со ст. 398 ГК РФ и потребовать возмещения убытков, причиненных задержкой исполнения, либо потребовать расторжения договора и возмещения убытков, причиненных его неисполнением.

По правилам ст. 398 ГК РФ в случае неисполнения обязательства передать индивидуально-определенную вещь в собственность, в хозяйственное ведение, в оперативное управление или в возмездное пользование кредитору последний вправе требовать отобрания этой вещи у должника и передачи ее кредитору на предусмотренных обязательством условиях. Это право отпадает, если вещь уже передана третьему лицу, имеющему право собственности, хозяйственного ведения или оперативного управления. Если вещь еще не передана, преимущество имеет тот из кредиторов, в пользу которого обязательство возникло раньше, а если это невозможно установить, - тот, кто раньше предъявил иск.

Вместо требования передать ему вещь, являющуюся предметом обязательства, кредитор вправе потребовать возмещения убытков.

В п. 13 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 17 ноября 2011 г. N 73 " Об отдельных вопросах практики применения правил Гражданского кодекса Российской Федерации о договоре аренды" (далее - постановление N 73) разъяснено, что при разрешении споров из договоров аренды, которые были заключены по поводу одного и того же имущества (за исключением случаев, когда арендаторы пользуются различными частями одной вещи или пользование вещью осуществляется арендаторами попеременно в различные периоды времени), судам необходимо исходить из того, что если объектом нескольких договоров аренды, заключенных с несколькими лицами, является одно и то же имущество в целом, то к отношениям арендаторов и арендодателя подлежат применению положения ст. 398 ГК РФ. Арендатор, которому не было передано имущество, являющееся объектом договора аренды, вправе требовать от арендодателя, не исполнившего договор аренды, возмещения причиненных убытков и уплаты установленной договором неустойки.

Судам также необходимо учитывать, что наличие в ЕГРП записи об аренде недвижимой вещи само по себе не препятствует внесению в реестр записи о другом договоре аренды той же вещи. Такое внесение допустимо, например, если обременение устанавливается на весь объект недвижимости в целом, однако исполнение обязательств по одному из договоров аренды не будет препятствовать исполнению обязательств по другому договору (например, если арендаторы используют разные части недвижимой вещи).

Таким образом, действующим законодательством предусмотрен специальный способ защиты арендатора, лишенного возможности использовать вещь по причине того, что ранее она была в целом передана другому арендатору, - требовать возмещения убытков и уплаты установленной договором неустойки. Это означает, что наличие нескольких сделок аренды в отношении одного и того же имущества в целом не влечет недействительность этих сделок, такие договоры порождают лишь различные обязательства перед контрагентами.

Следовательно, вывод суда апелляционной инстанции и арбитражного суда округа применительно к ситуациям заключения арендодателем в отношении одной и той же вещи в целом нескольких договоров аренды с разными лицами, что сделка с арендатором, которому вещь не была передана, является недействительной (ничтожной), сделан при неправильном толковании и применении ст. 398, п. 3 ст. 611 ГК РФ и п. 13 постановления N 73.

Кроме того, само по себе наличие в ЕГРП записей об обременении объектов недвижимости арендой по договорам, заключенным компанией и третьими лицами, не означает, что данные договоры действовали на момент заключения оспариваемого договора аренды с обществом, и не подтверждает факт заключения арендодателем нескольких договоров в отношении одной и той же вещи с разными лицами.

Между тем, в нарушение ст. 71 АПК РФ, суды первой и апелляционной инстанций представленные компанией документы о расторжении договоров аренды с третьими лицами не исследовали и не дали им надлежащей оценки.

Определение N 305-ЭС18-12573

26. При расторжении нарушенного арендатором договора аренды и заключении замещающего договора по более низкой цене арендодатель имеет право на возмещение конкретных убытков в виде разницы между ценой, установленной в прекращенном договоре, и ценой, предусмотренной замещающим договором.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒