ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

В дороге встретится все: снег и дождь, гроза и метель и огромное множество разных существ, желающих убить одинокого путника.

Из книги бога‑ странника

Грива задумчиво почесал свой здоровенный нос.

– Что ты еще знаешь о поручении жрецов? И о проклятиях над твоей головой.

– Больше мне ничего не известно.

– Значит, ничего? Даже как‑ то жаль казнить человека, который не понимает, почему должен умереть. Придется мне тебе сказать. Пусть это будет звучать как приговор. Итак, любезный юноша, ты – ключник.

– Ключник? – Должно быть, на моем лице отразилось сильное удивление, на что герцог весело рассмеялся. – Откуда вам это известно?

– Есть древняя легенда, что раз в тысячу лет рождается ключник – человек, который способен открыть дверь в другой мир. Ему подвластны любые замки, и перед ним открываются все двери…

Я задумался. Действительно, мне всегда легко давались любые запоры, но это чаще всего потому, что они были очень просты – достаточно поковырять в замочной скважине кончиком ножа, и замок открывается. А ножи у меня имелись хорошие, кончики тонкие и узкие, ими орудовать легко. Были хорошие, теперь ничего нет…

Что я – ключник, сказал мне оборотень в храме, откуда этому‑ то известно? Впрочем, чушь это все. Какой из меня ключник? Гонец – да, тут деваться некуда, подтвердил договор и теперь за это плачу болью и страхом.

Как же мне все надоело…

– Жрецы Киля отправили тебя за половиной древнего каика, думая приобрести власть. Глупцы даже не представляют, за что взялись. Даже их бог Киль – странник по мирам – никогда не был так неосторожен.

– Киль – странник по мирам?

– Что тебя так удивляет, юноша? У меня достаточно большая библиотека, которую составили мои предки, и мною прочитана каждая страница. Там есть все, что известно людям, в том числе и предания о Киле. Это был обычный человек, пока в нем не открылся талант ключника, именно ему – первому из людей – удалось открыть дверь в другой мир, а вот вернулся он оттуда другим…

– А такая дверь действительно существует? – Не то чтобы я не поверил старому хрычу – повелителю волков, просто мне хотелось узнать, кто еще об этом знает. – Мне это кажется огромной глупостью. Есть верхний, срединный и нижний миры, других миров не существует.

– Дверь в нижний мир существует, как и двери в другие миры… – Грива снова с любопытством взглянул на меня. – А то, что это глупость, я согласен. Поэтому сделаю все необходимое, чтобы ты больше не участвовал в ней.

– Спасибо, – поблагодарил я. – Правда, пока не понимаю, каким образом вы это устроите? На мне проклятие, и я заключил договор гонца.

– А все очень просто, – развеселился герцог. – Тебе отсекут голову, а тело сожгут.

– Этого вы мне еще не рассказывали, – помрачнел я. – Но, может, найдется другой выход? Например, я могу дать слово, что никакую дверь открывать не стану.

– Не поможет, – покачал головой Грива. – Ты уже вовлечен в эти неприятные события, поэтому тебе никак не удастся выполнить такое обещание. Могу гарантировать только одно: ты умрешь уже сегодня, думаю, в полночь, когда на небе будет сиять полная луна. При такой луне можно легко снять проклятие, которое наложено на тебя. Я сам проведу эту процедуру, чтобы быть уверенным.

– Отпусти его, отец, – неожиданно вмешалась в разговор девушка; она взглянула на меня, и мне внезапно показалось, что сквозь зелень ее горящих глаз пробиваются желтые точки, они соединялись вместе, и цвет менялся. На мгновение мне почудилось, что передо мной глаза волчицы. Но волчьи глаза я теперь вижу часто, могло и померещиться. – Никто не может изменить предначертанного, а те, кто попытаются, погибнут – так записано в наших древних книгах.

– Так же написано, что глупец, открывший дверь раньше времени, уничтожит этот мир, – мгновенно ответил герцог. – Кто может решить, пришло время или нет, – ты или я?

– Я считаю, время пришло, и со мной согласны многие. – Девушка не собиралась сдаваться, и мне все больше начинало казаться, что я ее уже где‑ то видел. – Многие приметы сходятся. Наш род исчезает, самки перестали рожать, дети редки, мы должны что‑ то сделать, иначе окончательно сгинем с этой земли. Юноша глуп, как жрецы и все люди, но сейчас они действуют нам на пользу, а себе во вред.

– Не могу согласиться с тобой, дочка. – Лицо Гривы стало задумчивым. – Многое говорит о том, что время еще не пришло. Например, не исполнилась главная примета – не зазвучал подземный колокол, а именно он должен возвестить о том, что пришло должное время.

– И все‑ таки я с тобой не согласна! – Девушка выпила вина и встала. – И так думают многие мои сверстники!

– А старики думают иначе… Обычная проблема отцов и детей: одни думают, что рождены изменить этот мир, а другие, уже не раз обжегшись, убедились, что мир живет по своим законам и изменить его не в силах никто. Поэтому старшие пытаются удержать молодых от роковых ошибок. Сейчас как раз такой случай. Этот юноша умрет, а мы подождем появления нового ключника. К тому времени, я надеюсь, у тебя самой появятся дети, которые решат эту проблему раз и навсегда! Ужин закончен.

Словно дожидаясь его слов, в дверь вошел тот же верзила, что привел меня сюда. Он рывком поднял меня со стула и потащил к двери.

– Осторожнее с ним, Тигр. – Девушка стояла возле стола и сверлила отца суровым взглядом, лицо ее побледнело. – Он должен жить.

– Не слушай ее. – Голос герцога был обманчиво спокоен, хотя чувствовалось, что внутри кипела злость. – Подготовь все к церемонии. Сегодня хорошая ночь. Этот человек должен умереть и умрет.

– Отец, ты неправ! – Голос девушки зазвенел. – Ты лишаешь нас будущего!

К сожалению, дальнейшее мне не удалось услышать. Дверь в зал захлопнулась, а меня потащили вниз знакомой дорогой. Лично я в этот момент считал, что права девушка, уж очень не хотелось умирать после того, как вкусно поел.

Хорошо, что в этот раз меня не бросили в темницу, а отвели в более‑ менее приличную комнату, где имелись окна, хотя и прикрытые с улицы металлическими ставнями, между ними осталась щель, в которую можно было видеть, как умирает солнечный свет, уступая место вечернему сумраку.

В комнате было пусто, только стоял простой деревянный сундук, в котором устроили себе гнездо мыши – их беспокойный писк мешал мне сосредоточиться.

Хотя…

Думать мне было не о чем, я опять ничего не решал, это в очередной раз делали за меня другие. И меня снова хотели убить. В последнее время таких желающих появилось очень много, даже возникает ощущение, что я случайно растревожил гнездо злобных и очень ядовитых тварей, и они теперь гоняются за мной по всему белому свету, чтобы отомстить за разрушенное жилье.

Или потревожил оборотней, и они устроили на меня самый настоящий гон, как волчья стая.

Правда, герцог – человек…

Вот тут я задумался по‑ настоящему, и то, что мне полезло в голову, еще больше не понравилось. Не было у меня ощущения, что передо мной сидел мужчина из человеческого рода. Какое‑ то злобное существо – да! Мог ли он быть оборотнем?

Я вспомнил глаза девушки. Герцог называл ее дочкой, а она точно была перевертышем. Чувствовалось в ней нечто волчье, до боли знакомое. Жаль, у меня отобрали оберег, который указывал на опасность и магию, он бы мне сразу ответил на этот вопрос.

Я вспомнил ее слова и понял – со мной ужинали не люди.

Но разве герцог может быть оборотнем? Он же повелевает людьми и землей, на которой они живут, наверняка какой‑ нибудь родственник королю…

Тогда получается, что и король Григ – оборотень? Тут даже мне стало не по себе. Это то же самое, что назначить пастухом волка.

Кто такое придумал? Понятно же, чем это закончится, овцы долго не проживут.

Тут я задумался еще больше и пришел к выводу, то такое возможно и в нашем королевстве. Разве наш король не стремится сделать так, чтобы людей на его землях стало меньше? Не он ли ввел грабительские налоги, после уплаты которых удается выжить немногим. А постоянные войны с соседями, которые уносят жизни многих молодых крепких парней. А недавний мор, который унес десятки тысяч жизней? Его можно было предотвратить, требовалось только поставить гвардейцев у села, в котором появилась болезнь, чтобы ее зараженные жители не разбегались по соседним деревням. Но король отказал…

Грустно мне стало после этого. И до того ощущал я себя былинкой, которую несет неизвестно куда ветер, а после этих мыслей стало совсем горько, потому что понял – нет у людей шанса выжить, если ими правят оборотни.

Впрочем, может, они и есть те пастухи, которые нам нужны? Если нас становится много, уменьшают нашу численность, если мало – позволяют размножаться. Мы для них пища, они же нами питаются…

Что‑ то мне еще более скверно стало после этой мысли. Я сразу вспомнил стада коров и овец в деревнях, крестьяне держат животных для той же цели, только те безмозглая скотина, а мы? Впрочем, для оборотней люди такие же безмозглые существа. Да и как может быть иначе, если мы даже не понимаем, кто нами правит.

Понемногу стемнело. Я сел на сундук, уже не обращая внимания на возню мышей, и какое‑ то время бездумно пялился в пространство, потом закрыл глаза. А что еще оставалось делать? Бежать невозможно – железные ставни не прошибешь, а двери сделаны из толстых дубовых досок, такие даже тараном не выбьешь.

Я просто слился с этим мраком и тишиной, в которой были едва слышны далекие человеческие голоса, или не совсем человеческие, да писк и шорох мышиных лапок по деревянному полу.

Шло время… За окном стало светлеть. Как и обещал герцог, появилась луна, и я снова подошел к окну. Сквозь щель в ставнях было видно, как над черными деревьями повисло ее огромное щербатое лицо с грустными, чуть скошенными глазами.

Вот уж кому не повезло. Сколько столетий смотрит она вниз, на нас? Интересно, ей жалко нас или нет?

Додумать эту мысль я не успел: в коридоре раздался топот тяжелых ног, около двери остановились, она открылась, и в комнату вошли два высоких человека.

– Уже за мной? Пора? – спросил я. – Вы знаете, что работаете на оборотня, который ненавидит всех людей?

– Нет, – усмехнулся один из них, протягивая свою огромную руку. – Мы к людям относимся спокойно, без восторженных чувств – еда как еда, иногда, правда, сопротивляется, но это только разжигает аппетит.

Глаза его полыхнули в тонком лучике луны желтым цветом, и сомнений у меня не осталось – передо мной оборотень, и второй тоже… Наверняка близкое окружение герцога составляли перевертыши, иначе его тайна давно бы раскрылась.

Меня схватили, подняли и понесли. Пошевелиться я не мог, силы у этих верзил было столько, что они могли бы преспокойно нести на себе лошадь.

Оборотень в храме рассказывал, что есть перевертыши, которые превращаются в медведей и тигров. Должно быть, они обладают великой силой, как эти двое. Двигались они так быстро, что плохо освещенные коридоры и двери комнат мелькали перед моими глазами, как будто я скакал на лошади.

Оборотни выбежали из дома и направились в сад. Там на огромной круглой поляне, закрытой от чужих взглядов высокими деревьями и густыми кустами, стоял герцог. Кроме него здесь же находился тот человек – нет, скорее всего, еще один перевертыш, – который привел меня из темницы. Я вспомнил, как его зовут – Тигр.

Посредине поляны был сложен большой костер, рядом находились пустые кувшины с маслом. Все ясно – погребальный костер готов, осталось только достойно умереть, без воплей и криков о пощаде, как подобает воину, а то в верхнем мире меня засмеют.

Герцог держал в руках меч. Я узнал его сразу, это было мое оружие – то, которое я купил в городе. Этим мечом я собирался сражаться с нечистью, а теперь по иронии судьбы отрубят голову мне, причем именно те, с кем я собирался сражаться.

– Подойди ко мне, человек Юра, или бывший Шрам, – усмехнулся Грива. Повинуясь его жесту, оборотни отпустили меня, но встали рядом так, чтобы при всем своем желании я никуда не мог сбежать. – Жаль, шрама на твоем лице нет, и я так и не узнаю, кто тебе дал зелье драконов. Если ты чего‑ то хочешь, то говори, получишь все, что попросишь, кроме свободы. Хочешь есть, пить?

– Нет, спасибо. – Я задумался. У меня вдруг возникло ощущение, что этот человек может объяснить мне все, поэтому спросил: – Почему все это произошло именно со мной?

– Наши маги когда‑ то решили сделать так, чтобы никто не мог открыть дверь в нижний мир. Сначала они разделили каик на две половины и отдали их двум враждующим родам оборотней. Но потом решили, что может наступить час, когда враги помирятся. Как же сделать так, чтобы открыть дверь было невозможно без всеобщего согласия? Вот кто‑ то из них и придумал вложить третью часть – умение ключника – в человека, и теперь каждые тысячу лет появляется на свет человеческий ребенок с такими свойствами. Тебе не повезло, ты именно такой.

– Почему вы боитесь, что я открою дверь в нижний мир?

– Уже не откроешь. – Грива грустно усмехнулся. – Мне жаль тебя, человек. Ты сам не понимаешь, что делаешь, как и те, кто послал тебя.

– А вы знаете, что там?

– Как я смог понять из книг, которые прочитал в своей библиотеке, огромное количество хищников всех видов и размеров. Даже нам, оборотням, там едва удавалось выжить, а уж у вас, людей, вообще нет никаких шансов, вы – лишь мясо для тамошних обитателей.

– И последний вопрос… – Я огляделся в надежде найти возможность сбежать, но только разочарованно вздохнул: оборотни не спускали с меня глаз. Тогда я продолжил жалобным тоном: – Может, все‑ таки отпустите? Обещаю, забуду об этом каике, он мне и раньше был не нужен, а сейчас, после того, что вы мне рассказали обо всем, и вовсе ни к чему.

– Ты, может, и забудешь, да вот жрецы вряд ли. Так что проще убить тебя. Поэтому не разочаровывай меня, прими смерть как воин и мужчина.

– Да мне как‑ то не хочется умирать сегодня – может, перенесем казнь на завтра, когда у меня будет настроение получше?

Оборотни‑ стражники подхватили меня, приподняли и поднесли к Гриве, который задумчиво разглядывал мой меч.

– Хороший меч, он мне знаком.

– Правда? – проговорил я, извиваясь в могучих лапах оборотней.

– Он принадлежал знаменитому охотнику на оборотней. Я сам его убил, когда парень стал сильно докучать. Довольно забавно, что его оружие оказалось в твоих руках. – Герцог взмахнул мечом. – Хорошая сталь, жаль, отравлена серебром, а то бы стала достойным украшением моей коллекции.

Меня бросили на колени и пригнули голову, теперь я мог видеть только сапоги герцога и ждал, когда смертоносная сталь разрубит мне шею.

Интересно, мне будет больно или ничего не почувствую?

Прости, отец… Жил глупо, так же и умер…

– Стойте! – неожиданно раздался женский голос откуда‑ то из кустов. Я его узнал – дочь герцога. А еще услышал топот многих ног. – Немедленно отпустите этого человека!

– Дочка? – Грива был спокоен. – Зачем ты здесь? Почему отказалась от охоты? Не каждую ночь появляется такая прекрасная луна, от которой ноги становятся легкими, а пасть наполняется слюной в предвкушении алой горячей крови.

– Папа, отпусти этого человека. Прошу тебя. Мы хотим, чтобы он открыл дверь в другой мир. В этом наше будущее, не лишай нас его.

– Дочка, ты сама не понимаешь, чего просишь. Из другого мира придет беда! Оттуда вырвутся могучие оборотни, которым мы не сможем противостоять. Один раз мы уже сделали такую ошибку, разрешили открыть дверь ключнику, и тогда погибла половина тех, кто наблюдал за этим, а ведь тогда оттуда вырвался всего один перевертыш.

– Это произошло тысячу лет тому назад. Сколько времени вы еще будете вспоминать о той случайности? За это время многое здесь изменилось, почему вы считаете, что там все осталось прежним?

Лезвие коснулось моей шеи, пока оно просто легло, но у меня внутри неприятно екнуло. Сердце застучало так, словно я куда‑ то бежал, да только двинуться не мог – на моих плечах лежали лапы оборотней.

– Если этот человек умрет, все останется прежним. Я буду так же любить тебя и учить жизни, и когда‑ нибудь ты сама станешь принимать такие решения и поймешь, как это нелегко. Мы пока не готовы к радикальным переменам, следует подождать, пока подрастет молодая поросль. Пусть они решают…

– А те, о ком ты говоришь, уже давно выросли, отец, и сами могут решать, что для них хорошо, а что нет. – Я услышал звук взводимого арбалета. – На этот раз мы не позволим вам убить нашу надежду на лучшее.

– Не будешь же ты стрелять в родного отца? – Голос Гривы был спокоен, но я почувствовал, как дрогнуло лезвие на моей шее. – Надеюсь, это обычные стрелы?

– Нет, отец, в этих болтах много серебра, я сама заказывала их у оружейника. Мне трудно заряжать, мои руки обжигает боль даже через толстые кожаные перчатки. Но поверь, это оружие убьет даже такого древнего оборотня, как ты.

Лезвие убрали с моей шеи, и я вздохнул с облегчением. Оборотни отпустили меня, и я огляделся. Возле кустов стояла группа молодых людей, там были девушки и парни – все смотрели настороженно и держали в руках оружие. Дочь герцога была с арбалетом. Я его узнал! Именно он был в руках моей спасительницы, и именно из него был застрелен прорицатель. По крайней мере, одна загадка разрешилась – вот кто был моим ангелом‑ хранителем все это время. Только мне до сих пор непонятно, зачем она убила прорицателя, но это можно узнать позже, если выживу.

Видимо, и зелье драконов, после которого пропал мой шрам, тоже влила мне в рот она, когда тащила по пустынным ночным улицам города. И от него потом я чувствовал в себе невероятную силу…

Выходит, именно она убила семью оборотней, которые на меня напали…

Что ж, загадки разрешаются, только непонятно, что дальше. Оборотни и герцог стояли напротив подростков, лица их были напряжены, они готовились к драке. Юноши и девушки тоже были не прочь выплеснуть на них свою ярость.

Я здесь лишний – убежал бы, если мог…

– Ты не станешь стрелять в своего отца. – Голос герцога наполнился силой и глубиной. – Положи оружие и уходи, мы поговорим о наших делах позже, когда у меня появится время.

– Я не стану стрелять, отец, если ты сейчас же уйдешь вместе со своими людьми. У меня нет на тебя зла, просто нельзя допустить, чтобы ты убил нашу последнюю надежду на лучшую жизнь.

– Разве тебе плохо живется, дочка? Можешь охотиться, когда хочешь и где хочешь! Поверь, многим из нашего племени этого не дано. Человеческая кровь всегда была твоей любимой пищей, когда ты была еще младенцем. Я приносил ее с охоты и поил ею тебя из глиняной бутылочки. И тебе она нравилась больше, чем молоко матери. Почему же ты сейчас защищаешь этого человека? Хочешь, я отдам его тебе? Перекинься и съешь его на моих глазах, я не буду возражать, если и твои друзья присоединятся к трапезе.

– Отец, этот человек мне неинтересен. Я с удовольствием съем его после того, как он откроет нашу дверь.

– Нашу?

– Да, отец, нашу. Через нее в этот мир пришли наши предки и завоевали его. Они были первыми и самыми сильными. Звери и люди бежали от них. Сначала волки и медведи…

– Откуда ты знаешь это, дочь?

– Отец, я тоже читала наши книги. Мне хотелось узнать, как наши предки завоевывали этот мир. Когда они встречались с волком, то становились волчицей, а когда самцы тянулись к ним, разрывали им когтями мягкие животы. Если встречалась самка, то они отгрызали ей голову. Но это было давно. Мы забыли обо всем и разучились выживать. Нам это не нужно. Звери признали нашу силу и обходят стороной. Иногда только волки принимают в свои стаи, и мы охотимся вместе.

– Вот видишь, дочка…

– Отец, это было давным‑ давно, а теперь нам скучно. Зверей нет, люди слабы, убивать их слишком просто… И эта легкая жизнь изменила нас, мы стали слабыми и уже неспособны к борьбе. И вот результат, мы даже не можем рожать, потому что, когда теряется сила, она теряется во всем. Не стало самцов, у которых огонь горит в глазах, а от других рождаются лишь слабые бесполезные существа, которые и перекидываться‑ то умеют лишь в волков, редко в медведей…

– Мы еще все сможем изменить, у нас есть время, когда‑ нибудь…

– Отец, никогда не наступит это «когда‑ нибудь», всегда найдутся такие, как ты, которые не позволят открыть дверь. А нам нужна настоящая охота, кровавая, беспощадная, забирающая все силы, а иногда и жизнь.

– Дочка, если мы откроем эту дверь, то убивать станут нас! Мало останется живых, а может, и вообще никого. Наш род погибнет…

– Наш род погибнет в любом случае. Возможно, до следующего ключника мы не доживем, исчезнем, останемся только в преданиях и легендах этих глупцов людей. Отпусти человека, отец.

– Нет! – Грива сделал шаг ко мне, его оборотни вновь бросили меня на колени. – Слишком велика цена ошибки. Если убьем его, то будем еще долго жить, а откроем дверь – погибнем!!!

– Ты боишься, отец! – Девушка притопнула ногой, словно старалась придать этим дополнительную силу своим словам. – Вы все, старики, боитесь, потому что ваша кровь уже не так горяча, вам хочется прожить чуть дольше, именно поэтому вы не даете нам свободы. А на нас вам плевать и на наше будущее тоже. Но мы приняли решение и не позволим вам нас убивать. Пусть за той дверью нас ждет смерть, но она будет почетной – в бою, а не в постели среди глупых, суетящихся людей. Назад!

Герцог опять коснулся лезвием моей шеи, примериваясь для удара. Я вздохнул и зажмурил глаза. Даже луна исчезла, скрывшись за тучами, чтобы не видеть моей смерти.

– Не делай этого, отец! В последний раз прошу…

– Я не могу иначе, а ты делай то, что считаешь нужным. – Грива взмахнул мечом, но тут же выронил его, потому что ему в грудь впился арбалетный болт. Снова тенькнула тетива, и мое левое плечо освободилось, потом второе.

Герцог оказался сильным оборотнем: он снова потянулся к мечу, но получил еще один арбалетный болт в грудь, упал и больше уже не шевелился.

Я встал с колен, суетливо их отряхнул и замер, не зная, что делать дальше. Молодые оборотни угрюмо смотрели на меня, наставив арбалеты. Их было хорошо видно – луна снова выглянула из‑ за туч.

Я поднял меч с земли и затянул ремни на спине. Оружие придало мне уверенности, а после того как сделал несколько глубоких вздохов, почувствовал себя совсем хорошо. Правда, когда я заговорил, голос все равно оставался хриплым и немного дрожал:

– Вы отпустите меня?

И только тогда в глубокой тени дерева я заметил человека, вызволившего меня из темницы. Он был абсолютно спокоен, словно на его глазах каждый день убивали его господина. Я помнил – его звали Тигр.

– И даже поможем. – Девушка подошла ко мне, забросив за спину арбалет. – Скажи, что тебе нужно, чтобы добраться до места, где находится вторая часть каика?

– Лошадь, припасы на дорогу и – самое главное – пояс с золотом. Без пояса невозможно проехать даже сотни верст, платить придется всем… И одежда, в этой пройдешь немного.

– Тигр, ты знаешь, где его золото? – Девушка посмотрела мне за спину; Тигр даже не сменил позы. – И тряпки, в которые он был одет?

– Да, моя госпожа.

– Верни ему, а также дай лучшую лошадь из нашей конюшни и припасы на дорогу.

– Слушаюсь, госпожа, но есть одна проблема…

– Какая? – Девушка выпрямилась и потянулась к оружию, а подростки за ее спиной пришли в движение, рассредоточились, напряженно глядя по сторонам.

– Ваша мать, госпожа. – Тигр сделал всего шаг, словно перетек с одного места на другое, и я понял, как он опасен. – Власть перешла к ней после смерти герцога, и она будет мстить за его смерть, так велит закон предков. Если она прикажет убить вас, я выполню ее команду, и тогда вы умрете, маленькая госпожа, ваши друзья тоже…

Я подумал и решил, что этот человек прав. Он в силах убить всю ватагу подростков, и это даже доставит ему удовольствие.

– А если я прикажу убить ее?

– Я откажусь, у вас нет ее власти.

– Сейчас она у меня будет! – Девушка махнула рукой в сторону здания. – Все в дом! Кто будет сопротивляться, убивать. Людей не трогать, на них клятва подчинения, они будут вести себя смирно. А с матерью я справлюсь сама.

Оборотни быстро побежали к дому. Тигр снова замер, даже не пошевелился, только с усмешкой глядел им вслед.

– Вот и пришло твое время, человек. – Он сделал шаг ко мне, на ходу сбрасывая одежду и превращаясь в неизвестное мне хищное существо – у него были клыки и длинные острые когти, горящие желтые глаза. – Ты стал причиной смерти моего господина! Моя клятва требует убить тебя! Я не держу на тебя зла, просто пообедаю.

Последнюю фразу он уже прорычал, но получилось вполне понятно.

Это было настолько неожиданно и страшно, что на меня нашел столбняк, и я только смотрел, как надвигается гора могучих мышц, клыков и когтей. Никогда не видел тигра, только слышал, что они сильны и неукротимы. Зверь оказался полосатым, правда, истинный цвет полос трудно было разобрать в лунном свете. У оборотня имелись большие усы, а также острые чуткие уши на огромной голове. Клыки мне показались настолько огромными, что пасть не могла их спрятать, думаю, каждый из них был размером с кинжал. Ноги у зверя были мощными, он мог прыгать далеко и высоко – в общем, передо мной стояла сама смерть, от которой нет спасения.

Огромным усилием воли я сбросил с себя оцепенение и попятился, споткнулся, упал, что‑ то громко заорал, попытался вскочить, но не смог – меня прижала к земле огромная лапа, которая была настолько тяжелой, что мое тело вдавилось в мягкую землю.

Я ждал смерти, но она не приходила. Зверь стоял надо мной и внимательно к чему‑ то прислушивался, его усы ходили из стороны в сторону.

– Отпусти его, Тигр, – послышался знакомый девичий голос. – Это я приказываю тебе, твоя госпожа. Отныне у меня есть на это право – моя мать мертва, теперь власть рода принадлежит мне. Ты думал, мне потребуется на это много времени? Я тоже так считала, но мама, почуяв неладное, встретила меня около дома, даже не пришлось подниматься по лестницам. Твоей клятвы перед прежним господином более не существует, я освобождаю тебя от нее. Тебе придется произнести новую клятву – мне, твоей новой госпоже.

Зверь недовольно зарычал, и ужас еще больше сдавил мое сердце.

– Отпусти ключника, Тигр, или я убью тебя.

Чудовище сняло лапу. Тоненькая девичья фигурка казалась хрупкой, зверь, мог убить ее одним вздохом, но он был покорен и вернул себе прежнее обличье. Через мгновение перед нами стоял на четвереньках огромный голый мужчина. Он поднялся, даже не пытаясь прикрыть свое здоровенное мужское достоинство.

– Жаль, – сказал Тигр, направляясь к своей одежде. – Чего вам стоило, госпожа, задержаться на пару минут?

– Ты не понимаешь, Тигр, – вздохнула девушка. – Ради гонца я убила своего отца, а он был дорог мне так, как никто другой в этом мире. Если бы ты сейчас его сожрал, то гибель герцога сразу стала бы бессмысленной, а я оказалась бы дурой, которая все это устроила… – Девушка отвернулась, и ее плечи затряслись от рыданий. – Думаешь, убивать родных легко?

– Я не имею права вас судить. – Тигр натянул на себя коричневый балахон. – Вы – моя госпожа, а когда‑ то много лет назад ваш отец победил меня в честной схватке. Я поклялся, что буду служить ему и его семье.

Оборотень подошел ко мне и рывком поднял на ноги, но они оказались мягкими и непослушными от пережитого страха. Даже странно – смерть есть смерть, она одна, но почему, когда меня убивали мечом, я так не трясся от ужаса?

– Я уверен только в одном – этот человек слаб и глуп. Смотрите, даже на ногах стоять не может, а его никто не тронул даже когтем.

– Ты прав, Тигр. Но этот человек всего лишь ключник, он не должен быть сильным или умным, его задача просто открыть нам дверь.

– Это так, – согласился оборотень, он брезгливо отставил меня в сторону, словно вещь. – Он – ничтожество.

– Правильно. – Девушка кивнула своим мыслям. – За то, что ты напал на него, я накладываю на тебя обет.

– Обет?

– Ты поможешь ему добраться до места, где находится вторая половина каика. Клянись!

– Клянусь, что помогу гонцу добраться до назначенного ему места! – Тигр неуклюже встал на колени. – Не позволю напасть на него ни зверю, ни человеку, а после вернусь к вам, госпожа, чтобы рассказать о результате.

– Все правильно. – Девушка повернулась и пошла к дому, и сразу из кустов вынырнула стайка юных оборотней, видимо, они там прятались, а значит, Тигр противостоял не одной хрупкой девушке, а целой стае. – Ты будешь не один, вас будет сопровождать кто‑ нибудь из моей стаи. Он проследит за тем, чтобы обет был исполнен.

На лице Тигра появилось разочарование, он даже скрипнул зубами от злости, но справился с собой и обратился ко мне:

– Желаете отдохнуть перед дальней и непростой дорогой?

– Если можно, – выдохнул я. – И еще неплохо было бы перед этим помыться и сменить одежду.

– С вами что‑ то случилось? – Глаза у Тигра удивленно округлились, но потом в них появилась усмешка, особенно после того, как он принюхался. – Кажется, понял. Неужели я так страшен, когда нервничаю?

Я не стал отвечать, а поплелся к дому. Мне не хотелось ничего говорить, и не потому, что было стыдно, просто не осталось сил. Слишком многое случилось в эту ночь: меня хотели убить – до сих пор чувствовал на своей шее лезвие собственного меча, – потом съесть, перед моими глазами все время всплывал этот жуткий полосатый огромный зверь, рычащий и выдирающий чудовищного размера когтями пласты травы.

Видимо, я не такой храбрец, каким себе казался, но мне бы очень хотелось увидеть того, кто вел бы себя смелее, оказавшись на моем месте.

В доме меня сразу отвели в отдельную комнату и заперли там. Тотчас я услышал, как забегали по коридорам люди, услышал их встревоженные крики.

Оно и понятно, час поздний – ночь, а их подняли и заставили работать.

Примерно через час пятеро полуголых мужчин с лоснящимися от пота телами внесли в комнату огромную бронзовую ванну и стали наполнять ее, таская огромные ведра с горячей водой. Минут через десять, когда ванна была заполнена, появилось несколько женщин. Они раздели меня, причем ни одна из служанок даже ни разу не поморщилась от исходившей от меня вони. Когда я сел в ванну, в комнату вошла невысокая миловидная женщина с нежным приятным лицом и принялась меня мыть. Она стала напевать, и мне сразу вспомнился этот голос. Именно эта женщина так беспокоилась в прошлый раз, когда меня вытащили из подвала, и она уже раз мыла меня – я вспомнил ее чуткие руки и нежные движения. Мое естество отвечало недвусмысленной теплотой внизу живота, и мне даже стало в какой‑ то момент неудобно, когда желание стало невозможно скрыть. Но женщину это не удивило и не взволновало, она отнеслась к случившемуся спокойно. Только голос ее стал немного глуше и чувственнее. Она шепнула:

– Потерпи, твои желания исполнятся, и очень скоро. Просто расслабься и жди. И тогда все, что тебе нужно, обязательно к тебе придет…

Я так и сделал, погрузился в мутную от мыльной пены и моей грязи воду и закрыл глаза, отдавшись этим ласковым рукам и мягким, нежным движениям. Понемногу из меня уходило что‑ то тревожное. Я вдруг почувствовал себя в такой безопасности, в какой никогда не был со времени своего рождения.

Может, мне всегда не хватало матери, и многие мои проблемы от этого? Я даже всплакнул, притворившись, что мыло попало в глаза, – так мне стало жалко себя. Я был готов целовать эти мокрые, красные от горячей воды и шершавые от тяжелой работы руки – так вдруг стало грустно и хорошо.

Но, к сожалению, все когда‑ нибудь кончается, закончилось и купание. Я выбрался из ванной и вытерся грубой тканью.

Почти сразу в комнату вошла новая герцогиня. Она сделала короткий жест рукой, и купавшая меня женщина мгновенно исчезла, словно ее здесь никогда и не было. Девушка стояла и смотрела на меня – я отбросил тряпку, которой вытирался, все равно она не могла скрыть моего желания. Герцогиня неохотно произнесла:

– Меня зовут Крина, – и одним движением сбросила с себя одежду, впрочем, и надето на нее было немного – всего лишь золотом расшитое платье, под которым ничего. – Я пришла принести извинения за моего отца. Он поместил тебя в темницу, а потом хотел убить…

С этими словами она подвела меня к кровати, потом одним быстрым движением бросила на нее и оказалась сверху. Дальше почти ничего не помню. Во мне вдруг проснулось такое яростное желание, которое замутило глаза и мысли.

Мне об этом как‑ то рассказывал отец: когда человек оказывается на грани смерти, то у него идет мощный выплеск любовной энергии, словно тело понимает, что может погибнуть, и пытается наверстать то, на что не хватило прежней жизни.

Девушке в эту ночь досталось немало: она убила своих отца и мать, стала герцогиней, что‑ то потеряла, а что‑ то приобрела – наверно, больше горечи и разочарования, чем счастья.

Вот мы и вымещали друг на друге бурлящие в нас чувства, так что получилась скорее любовная битва, в которой было разрешено любое оружие. И я ее проиграл. В этой девушке оказалось столько животной страсти, что мне и не снилось. Впрочем, чему удивляться, она на самом деле была наполовину зверем.

Я очнулся после этой схватки полностью выжатым. Во мне не осталось силы даже на то, чтобы дотянуться до пола, на котором стоял кувшин с водой, – меня мучила жажда. Крина лежала рядом, водрузив на меня руку, а заодно и ногу, и задумчиво глядела в потолок. Почувствовав, что я проснулся, она повернула ко мне свое бледное лицо с тонкими прекрасными чертами, такие я раньше видел только на мраморных статуях у здания городской ратуши.

– Ты возьмешь меня с собой в чужой мир, ключник?

– А я могу отказать? Думаю, не мне что‑ то решать…

– Ты ошибаешься, Юрий. – Крина нежно меня поцеловала в ухо, отчего в нем возникло странное шуршание, похожее на эхо. – Ключник сам решает, открывать ему двери или нет, оставлять их открытыми или запереть, идти в другой мир или остаться, брать с собой спутников или нет.

– Не понимаю. Мне казалось, что все боятся открытой двери.

– В древних книгах моего рода написано, что один ключник открыл дверь настежь и держал ее открытой целый день. Ничего страшного не случилось. Кстати, ты о нем слышал…

– Как?

– Вы его назвали богом по имени Киль…

– А… – протянул я и задумался.

Так вот откуда появился у нас бог‑ странник, наверно, и ему не хотелось открывать эту проклятую дверь, да только у него не было выхода. Правда, он все‑ таки остался в живых и отомстил оборотням, иначе почему они его так хорошо помнят? Тут я вспомнил статую возле алтаря, а в ней дверь. Там сидел наполовину человек, наполовину зверь. И понял: в другом мире Киль и сам стал оборотнем.

– А чего все боятся?

– Однажды, когда дверь была открыта, из чужого мира пришел страшный зверь, покрытый костяным панцирем, который не могли взять наши зубы и когти. Но самым ужасным оказалось то, что он питался только оборотнями. Все остальные существа его не привлекали…

– Почему?

– Думаю, потому, что оборотни были для него знакомой пищей, ее он мог есть безбоязненно.

– И как вы его победили?

– Да никак, его прогнал ключник.

– Ключник?! – Мне это показалось невероятно странным, я тут же попытался все это перевести на себя. Разве я способен прогнать зверя, которого боятся даже оборотни? – Как может слабый человек заставить слушаться чудовище?

– Не человек, а ключник, значит, у него была такая сила. Мы не боимся людей, они – наша пища, а вот тот, кто может открывать двери в иные миры, пугает многих.

– Почему?

– Не могу объяснить, сама не знаю, но ты же видел, как испугался мой отец, а его напугать было невозможно. Он хотел тебя убить, и не просто погубить, а безвозвратно! Так, чтобы ты не мог вернуться: отрубить голову серебряным мечом и сжечь после этого останки.

– Да, мне было страшно! – От этого воспоминания я снова затрясся, во мне все напряглось, сердце застучало, перед глазами пронеслась страшная картина. Чтобы избавиться от этого кошмара, я положил руку на небольшую грудь Крины и нежно сжал ее. – Я не хочу, чтобы это повторилось…

– Так ты меня возьмешь с собой в другой мир? Скажи об этом сейчас.

– Возьму, – пообещал я, больше потому, что для меня уже ничего не существовало, кроме этого тела. Все будет позже или никогда, а сейчас существует только оно. Из моей груди вырвался хриплый, сладострастный стон. – Я тебя куда угодно возьму.

А дальше все снова смешалось, и было невозможно разобрать, где мои руки и ноги, а где ее, все переплелось странным, невероятным образом, как‑ то соединяясь и распадаясь. Иногда казалось, что такое просто невозможно, нельзя так соединить два горячих, мокрых от пота тела, но я ошибался – в этой битве возможно все! Такое со мной происходило впервые! Никогда не испытывал столь неимоверной страсти и дикого, животного желания, которое невозможно ничем удовлетворить. И уж точно не подозревал, что способен на подобное.

Когда я проснулся, Крины уже не было. Она ушла, оставив после себя только нежный запах, как от цветка, растущего в глубине леса, где никто никогда не бывает. Даже не заметил, как исчезло такое нежное и теплое тело, оставив мне жаркую перину и душное одеяло.

Яркие желтые лучи солнца проникали в комнату сквозь занавес из плотной ткани, находя в нем места, где волокна были сплетены реже.

Никогда еще мне ни с кем не было так хорошо. И от этой ночи осталось в памяти сладостное ощущение чуда. Отец как‑ то сказал, что когда‑ нибудь я почувствую свою женщину, сразу и бесповоротно пойму, что это она. И сейчас у меня появилось именно такое ощущение, хотя я и понимал, что никакой любви с оборотнем быть не может. Разве может баран любит волчицу? Он для нее лишь пища…

Дальше мне раздумывать не дали. Дверь с грохотом отворилась, и в комнату вошел Тигр. Он бросил на кровать мою походную одежду – все было новым, наверное, только что от портного. Я начал одеваться, мрачно поглядывая на оборотня.

Тем временем Тигр вытащил из своего мешка сапоги, они тоже были новыми. Оборотень хорошо знал мои размеры, наверно, еще вчера осмотрел мою прежнюю одежду. Потом оттуда же появились мой пояс с золотом, точнее, уже не мой, а похожий на него – прежний пропитался потом, от большой тяжести растянулся и износился, еще немного, и из него все бы высыпалось. Новый пояс был сшит из двух слоев прочной ткани, дополнительно прошит нитками. Надев его, я почувствовал себя вполне уверенно. Сразу проверил деньги, все ли на месте – число мешочков не уменьшилось…

– Тебе нужно что‑ то еще? – спросил Тигр.

– Да, – утвердительно кивнул я. – У меня была кожаная куртка из толстой кожи южного быка, в ней хорошо спать на земле, а в дороге это не лишнее.

– Так… запомнил. Еще?

– Оружие – меч с серебром на лезвии и мои ножи.

– Меч в соседней комнате, ножи придется заказывать, прежние выбросили. В них было что‑ то особенное?

– Конечно, – важно кивнул я. – Они были сделаны под мою руку из великолепного металла.

– Покажи, какие они были.

Пришлось рисовать на столе, обмакивая палец в воду, а заодно рассказывать о форме рукоятки, правильном балансе, благодаря которому их легко было бросать в цель, и они всегда попадали так, как нужно – острием вперед. Рассказал я и о ножнах, которые одновременно служили мне наручами.

Тигр все внимательно выслушал, потом мрачно кивнул.

– У герцога хороший оружейник, но ему потребуется время. К вечеру ножи он выкует и ножны сделает, но выйти в путь мы не успеем. Отдыхай, человек, спи, ешь, никуда из комнаты не выходи. Опасно.

– А что случилось?

– Сегодня городу объявят о том, что старый герцог умер. Никому не известно, как горожане отнесутся к тому, что у них теперь появилась юная госпожа вместо убеленного сединами мужа. Возможны беспорядки, в том числе и у нас в замке. Все скоро уляжется, но этот день надо пережить. К королю отправлен гонец с известием о новой герцогине, и неизвестно, как он это воспримет. В общем, сиди здесь. Все, что тебе нужно, принесут слуги.

Он вышел. Скоро появилась женщина – та, что купала меня вчера, и на душе сразу стало чудесно. А после того как она меня накормила чудесным приятно – филейной частью лесного оленя, приправленной горными и лесными травами, – я испытал неземное блаженство. Пища оказалась жирной и сытной, имелось в ней кое‑ что еще, так объявила женщина:

– То, что ты ешь сейчас, подавалось герцогу после того, как он проводил ночь с наложницами. Эта еда, особенно травы, замечательно восстанавливает мужскую силу, и после нее ты будешь готов к новым любовным подвигам.

Может, и так, но после завтрака меня потянуло не на любовные подвиги, а в сон. И я проспал до вечера. А ночью ко мне пришла Крина, и мы снова любили друг друга так, словно боролись в смертельной битве. Финальную схватку я проиграл, наверно, поэтому снова проснулся один.

На полу возле кровати – там, куда я побросал свою одежду, – лежали меч и новые ножи в замечательных ножнах из хорошо выделанной оленьей кожи. Я тут же закрепил их на себе и только потом с замиранием сердца взялся за рукоятки – старые ножи были со мной многие годы и не раз спасали мне жизнь. Эти тоже оказались хороши – рукоятки лежали в моих ладонях так, словно неизвестный мастер специально снимал с моих ладоней мерку, металл отливал желтым и немного синим светом – особый сплав, я слышал о нем. В нашем королевстве он почти не встречался, делали его из особой руды, добываемой в горах северного королевства.

Из такого железа изготавливались лучшие мечи и боевые топоры, но заказывали их немногие, потому что стоило такое оружие огромные деньги, иногда больше, чем хороший дом. Мои ножи стоили не меньше, отчасти еще и потому, что на середине лезвия в специально сделанной выемке шла серебряная полоска, делающая это оружие опасным и для оборотня. В этом таилась особая ирония – оружие заказали перевертыши, словно готовились принять от меня смерть.

Баланс был неплох, бросать ножи я не стал, и без того понял, что оружие делал настоящий мастер и что он постарался учесть все мои пожелания и вложил в эти заостренные куски металла свой немалый опыт.

Я оделся, натянул сапоги, повесил меч, надел кожаную куртку, которая была не менее хороша, чем все остальное, она была прочной и достаточно теплой, чтобы провести в ней ночь на снегу.

После того как я оделся, в комнату вошел Тигр и подал фляжку с вином и мешок, набитый припасами – копченым мясом и хлебом. Этого должно было хватить на три дня и сотню верст пути.

– В конюшне тебя ждет лошадь, – произнес оборотень. – Езжай на север, туда ведет хорошая дорога, но главное, там почти не бывает путников.

– А в чем причина такого безлюдья?

– Оборотни! – усмехнулся Тигр. – Они нападают на обозы и убивают крестьян, кормятся перед зимой – таков у них обычай.

От его слов у меня все замерло внутри.

– Не беспокойся, на тебя никто не нападет, – ухмыльнулся Тигр. – Меня не выносят лошади, но я буду рядом.

– Отлично понимаю, почему тебя они не любят, – пробормотал я. – У меня у самого поджилки трясутся, когда я с тобой разговариваю.

– Поэтому если лошадь начнет себя вести немного нервно, посмотри по сторонам и, возможно, увидишь меня…

– А если вместо тебя появится какой‑ то зверь или другой оборотень, которому я чем‑ то не понравлюсь? – поинтересовался я. – Что делать тогда?

– Не тебе об этом беспокоиться, ты с ног до головы обвешан оружием с серебром, это, как я понимаю, мы, перевертыши, должны тебя бояться.

– Ну‑ ну, – мрачно кивнул я. – Только без чужой помощи мне еще ни с одним оборотнем не удалось справиться.

– Не беспокойся, – усмехнулся Тигр. – Ты же слышал, что сказала госпожа. Она приказала тебя защищать, а чтобы я тебя случайно не задавил и не сожрал, за мной кто‑ то из ее компании будет следить. – Это он пробурчал мрачным тоном. – Так что волноваться не о чем, тревожиться должны те, кто решит на тебя напасть. Лошадь ждет на конюшне, и поспеши, время идет…

– Но я еще даже не завтракал!

– Тебе принесут еду на конюшню.

Я недоуменно пожал плечами, но послушался – забросил за спину мешок и поспешил на конюшню. Тигр провел меня темными коридорами во внутренний двор. Лошадей на конюшне стояло немного, всего‑ то пара десятков. Для повелителя, облеченного такой властью, как герцог, это почти ничего… Обычно такие важные чины сопровождают гвардейцы числом не меньше пятидесяти, но, видимо, Грива сам отказался от такой почести. Да и к чему ему все это, если напасть на него мог только сумасшедший? Убить одного оборотня непросто, а если герцога еще кто‑ то из его племени сопровождал, то такая команда могла разогнать целое войско – один Тигр стоил гвардейской роты, а может, даже и армии.

Я мрачно покосился на оборотня, который в конюшню не вошел, а остался стоять метрах в двадцати от дверей. Но и этого хватило, чтобы лошади повели себя неспокойно, начали всхрапывать и нервно переступать с ноги на ногу. Я нисколько не сомневался, что, если бы не закрытые стойла, они бы уже неслись отсюда прочь на огромной скорости.

– Не знаю почему, но лошади не любят нашего управляющего, – доверительно сказал мне конюх. – Поэтому он никогда не входит сюда, стоит обычно там, где сейчас, и ему даже не требуется меня звать, и без того знаю, кто пришел. О вас, господин, он меня предупредил. Насколько я понял, вы не очень большой мастер выездки, поэтому вам нужна лошадь для дальнего путешествия со спокойным, мирным характером…

– Так и есть, – покивал я. – Только я не господин, а такой же как ты, простой смертный.

– Не такой, если за вас беспокоится сам управляющий нашего герцога, – возразил конюх. – Попробуй ослушаться – и уже через пару часов будешь болтаться на виселице. Поэтому, господин, позвольте вам помочь. Я посоветовал бы взять Дымка. Масть у него не самая престижная, но конь спокойный и верный. Он вас не бросит в трудную минуту, даже если его напугает какой‑ нибудь зверь. – Сказав это, этот маленький человечек, пахнущий лошадиным потом, конскими яблоками и сеном, неожиданно мне подмигнул и продолжил уже гораздо тише: – Даже если струсит, то обязательно вернется…

– Именно такой мне и нужен, – кивнул я, по‑ дружески потрепав конюха по плечу. – Дорога, по которой я поеду, большую часть будет идти лесом, а там водится много разного зверья.

Конь мне понравился, я ему, похоже, тоже, потому что он не пытался вырваться из моих рук, спокойно дал себя взнуздать и оседлать. Мне даже показалось, будто он добродушно щурился, глядя на меня.

Конюх дал мне яблоко, чтобы я его накормил и показал тем самым коню, кто дальше о нем будет заботиться. Плод Дымок взял с моей руки аккуратно и осторожно, одними губами, потом облизал ладонь влажным языком.

Двери конюшни распахнул подручный мальчишка, и я медленно выехал под внимательным взглядом Тигра. Он стоял на удалении, но я нисколько не сомневался, что оборотень видит все, в том числе и то, как неуклюже раскачиваюсь я в седле.

До городских ворот добрались без проблем, правда, я услышал немало шуточек в свой адрес. Улицы были полны народа, в городе начиналась ярмарка, поэтому желающих посмеяться надо мной нашлось предостаточно.

Конечно, повод для этого имелся: сидел я в седле не очень уверенно, пугался всего, чего можно напугаться, неуклюже раскачивался и едва не падал. Вроде совсем недавно конным сопровождал целый караван, но уже все навыки забылись, и я снова был 7неуклюж.

По дороге я размышлял: «А стоит ли мне думать об этих существах? Почему я должен переживать, искать способ их спасти? Да и стоит ли? Я открою дверь в чужой мир, и пусть сюда врываются орды беспощадных оборотней и сжирают всех. Мне‑ то что? Разве стоит хоть один из этих людей капли моей крови? Они злы и беспощадны ко всем, даже к тем, кто принадлежит человеческому племени…»

Мысли, конечно, были крамольные, но от них никуда не денешься. Я отлично понимал, что еще несколько месяцев назад сам бы выкрикнул немало шуточек, глядя на подобного всадника. Но я‑ то изменился, а все остались теми же.

У ворот стражник протянул ко мне темную мозолистую руку:

– Медную монету за право покинуть город.

– Раньше всегда платили только за то, чтобы въехать, – удивился я. – Это что еще за новое веяние? И что вы будете делать с толпой оборванцев, у которых нет денег на выход? Хотите, чтобы у вас собрались все грабители этого королевства?

– Может, ты и прав, парень, но городской голова решил, что нужно деньги снимать со всех, в том числе и с тех, кто уезжает. Я только выполняю приказ, это моя работа.

Я порылся в карманах и ничего не нашел. Да и откуда могли взяться деньги в новом костюме? Лезть за золотом в пояс при таком стечении народа не стоило, значит, надо попробовать решить все миром.

– У меня ничего нет. – Я вывернул карманы. – Все потратил в ваших трактирах. Может, сделаешь для меня исключение? Больше в ваш город никогда не вернусь, обещаю…

– Меня это не касается. – Стражник за повод отвел моего коня к стене, чтобы не мешал людскому потоку. – Стой здесь, пока не поумнеешь, или езжай обратно – туда, откуда приехал.

«Так стоит ли спасать этих людей? »

Я уже начал искать место, где смог бы слезть с коня, и укромный уголок, чтобы достать золото, как к стражнику подошел неприметный человек в сером плаще, показал на меня рукой, что‑ то произнес и тут же исчез, я даже не успел его рассмотреть.

Стражник подошел ко мне, не говоря ни слова, взял лошадь за уздцы, вывел нас из города и только тогда произнес:

– Удачного пути вам, господин! Пусть вам не встретится беда.

Итак, Тигр не зря сказал, что за мной будут следить всю дорогу. Да и сам он обещал быть где‑ то поблизости.

Все получилось так, как меня предупреждали. Чем дальше мы отъезжали от города, тем меньше становилось людей. Скоро я ехал в гордом одиночестве. Впереди у меня были только невзгоды и странствия, а наградой за все мои муки будет смерть на жертвенном камне в храме Киля или в пасти оборотня.

Ну почему именно со мной такое произошло? Неужели в этом мире не нашлось никого другого, более подходящего, чтобы так нелепо умереть?..

Снова захотелось есть, и я сразу вспомнил, как Тигр обещал меня накормить на конюшне, а слово свое не сдержал. Значит, пора сделать привал. Я выбрал раскидистое дерево рядом с дорогой, слез, достал хлеб и копченое мясо и стал не спеша есть, глядя, как ветер клонит к земле налитые колосья пшеницы.

Дымок бродил неподалеку и щипал траву, иногда задумчиво всхрапывая. Перекусив, я прилег в тени листвы и скоро задремал под мерный шелест листьев. Всю прошлую ночь Крина мне не дала даже минутки вздремнуть. Не знаю, как оборотням, а нам, людям, после такой нагрузки требуется хороший отдых. Очень долгий сон, и желательно без кошмаров…

Проснулся я от тревожного всхрапа Дымка. Солнце понемногу клонилось к закату. Мой конь стоял рядом, словно я его мог защитить. Пришлось его утешать:

– Испугался чего‑ то? Не стоит. За нами следят оборотни. Кто‑ то из них сейчас подошел к нам чуть ближе, чем нужно.

Дымок прижался крупом к стволу дереву, испуганно косясь на ближайшее поле. Там в высокой пшенице легко мог спрятаться даже очень крупный зверь.

– Если в поле кто‑ то есть, то выходи, – крикнул я. – Мой конь тебя боится…

– Вот и привяжи его, а то убежит, – посоветовал очень знакомый женский голос. – Я за ним потом гоняться не стану, сам побежишь….

Я последовал совету и обмотал поводья вокруг ствола. Как только я это сделал, из пшеницы вышла Крина. За плечами у нее был небольшой мешок, а в руках девушка держала маленькую серую птичку.

– Ты чего тут застрял? – спросила она. – Отъехал от города чуть больше десяти верст и остановился…

– Если честно, то устал. – Я даже не стал приподниматься, как лежал, так и остался, только чуть огляделся. – Да и проголодался, выгнали меня из твоего замка без завтрака, а перекусив, решил, что спешить мне некуда…

– Спешка ни к чему, в этом ты прав. – Крина села рядом и стала ощипывать птицу. – Если тебя не накормили завтраком, я угощу тебя ужином.

Дымок прятался от девушки за деревом, если бы не поводья, конь наверняка бы убежал.

– Выходит, решила меня проводить?

– До самого храма. Тигр тоже где‑ то рядом, но к нам не подойдет, думаю, будет в лесу охотиться, ему нравится сырое мясо и свежая кровь.

– А тебе?

– Когда как – по настроению. – Крина вытащила из мешка кинжал и стала срезать сухие ветки, потом очень быстро и умело разожгла костер, пристроив ощипанную птицу над огнем. – Я же не большой зверь, как он, мне надо немного.

– Зверь?

– Слушай, Юра. – Девушка улыбнулась, показав все свои острые белые зубы; у меня внутри от этой улыбки все поплыло, мне захотелось обнять ее, но я ограничился только тем, что погладил ее по руке. – Не прикидывайся большим дураком, чем ты есть. Конечно, умным тебя тоже не назовешь, но все‑ таки не настолько ты глуп…

За такие слова я бы любого разорвал на части, но сейчас слушал и улыбался, как настоящий дурак. Может, потому, что не мог отвести взгляда от ее груди, едва выделявшейся двумя высокими холмиками на этом бесформенном балахоне.

Кажется, все‑ таки влюбился…

Крина улыбнулась и потянулась ко мне, словно услышала мои мысли, легла, пристроив свою голову мне на колени, а я боялся глубоко вдохнуть воздух, чтобы не потревожить ее. Во мне снова проснулось желание, хотя не так давно я был ни на что не способен.

– И ты уже видел меня возле храма оборотней, – прошептала она, нагибая мою голову и целуя. – Я провожала тебя к людям, потому что нам с тобой было по пути, да и старшего оборотня в храме мы всегда уважали. Тогда впервые тебя поцеловала…

– Поцеловала?

– Ну… лизнула, и мне понравился вкус твоей кожи.

Вот и все. Приехали! Я с горечью и тоской вспомнил волчицу, которая вела меня в этот город. Она похожа была на Крину, теперь я это видел, и характером, и чем‑ то еще – порывистостью движений? И вся стая волков наверняка были оборотнями, возможно, теми, кто вызволял меня из рук герцога, и даже Тигр отступил, не стал с ними связываться…

– Так это была ты?

– Я… – Она снова извернулась и поцеловала меня в губы. – Как тебе понравилась волчица?

– Ты – красивый зверь. – Я больше не мог сопротивляться. На куртке, которую мне дал Тигр, нам было удобно. – Ты мне нравишься… – Да и плевать! Оборотень так оборотень, все равно никто никогда меня так не возбуждал, и ни от кого в моей груди не было тесно от нежности, которая буквально рвала мне душу. – И как человек тоже. Жаль, у нас нет будущего, я бы хотел, чтобы у меня была такая жена, умная, ловкая, быстрая…

– Это почему нет будущего? – Она немного отодвинулась, чтобы видеть мое лицо. – Откуда у тебя такие мысли?

– Я имел в виду, что ты – оборотень, а я человек…

– А… – Она широко зевнула, нисколько не скрывая своих острых белых зубов. – И что из этого? Вот сейчас я человек и лежу в твоих объятиях, и ни тебе, ни мне это не мешает. Конечно, когда я перевернусь, тогда возможны кое‑ какие проблемы, но и то при нашем общем желании может получиться что‑ то интересное. Никогда не пробовала волчицей любить человека… А ты не хочешь волчицу?

– Тьфу на тебя! – выругался я и прижал ее к себе еще сильнее. – Я говорю о том, что мы очень разные, и не только телом, но и по сословию, по богатству, да мало ли еще почему…

– Тебе это мешает сейчас?

– Сейчас нет…

– Ну тогда замолчи и давай займемся тем, чем нам хочется, мне сейчас даже хуже, чем волчице во время течки…

А дальше опять все скрылось в тумане. После остались только смутные воспоминания, жаркие поцелуи и нежные объятия и еще так много всего, что никогда потом не вспомнится.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 7 8 91011 12 Следующая ⇒