Аннетт Мари «Единственный и неповторимый Кристальный друид» («Кодекс гильдии: Раскрытый» - 1) 11 страница

Он отвел взгляд, прислонил голову к стволу дерева. Смотрел вдаль, в глазах была тень.

- Ты когда-нибудь теряла все? – тихий вопрос, низкий и хриплый голос. – Ты когда-нибудь понимала, что все, что важно для тебя, пропало, и ты упустила это? И все, что осталось, - худшие части твоей жизни и худшие части тебя.

Я сжимала его ладонь, его кожа была теплой, а ладонь – мозолистой. Я тихо выдохнула носом, чтобы успокоить кипящие эмоции, которые пробудили его слова.

- Как это связано со спасением меня?

Его зеленые глаза посмотрели на меня, утомленные.

- Ты когда-нибудь хотела быть кем-то еще?

Все время. Каждый день.

Но я не призналась бы в этом.

- Ты так и не ответил на мой вопрос. Почему ты меня спас?

- Я еще не решил.

Он повторил ответ, который я ему дала раньше.

- Бред.

- Правда. Я спас тебя от медведя-фейри, потому что я не бессердечен, и потому что я хотел информацию от тебя. Но дальше – не знаю. Я всегда работал один. Я не знаю, почему принял твою помощь с этим, почему помог тебе или задержался рядом. Я даже не знаю, почему сейчас это тебе рассказываю. Это на меня не похоже.

Я прищурилась, глядя на него.

Его грудь вздымалась и опадала от медленного глубокого дыхания.

- Но я не хочу, чтобы все было так, как всегда, и… вот мы здесь.

Ругаясь под нос, я посмотрела на его ладонь. Он был непостижимым. Он был убийцей, который спасал детей. Он был плутом, который хотел наказать убийцу. Он был супругом опасной темной фейри, но держал ее на расстоянии руки. Он был сильным, но потерял часть той силы.

Я просто его не понимала.

Мысли кипели, я смыла грязь с его ладони, в потом погрузила бинт между его средним и безымянным пальцами. Бинт зацепился за что-то, и я посмотрела туда, ожидая увидеть еще один порез, но там не было раны. Там был след от давней раны.

Это был шрам.

Мое тело застыло, все мышцы замерли. В легких не было воздуха. В груди не билось сердце.

Хаос творился в голове.

Воспоминания заполнили мозг, хлынули, как из пробитой дамбы, сметая остальное. Я видела те воспоминания только мельком за последние десять лет. Я думала, они пропали навеки из-за моей амнезии.

Мне снова было пятнадцать, я сидела на душном чердаке.

Я держала складной нож. Я обрушила его на пол, нож вонзился в половицы. Темноволосый парень отдернул руку. Кровь текла между его пальцев.

- Сейбер?

Поток продолжался, все потерянные воспоминания вливались в мой разум, и я дрожала, хватая ртом воздух, смотрела, не видя, в прошлое, которое не хотела вспоминать.

- Сейбер?

Ладони сжимали мои плечи, трясли меня. Я моргнула, передо мной появились зеленые глаза. Зак. Его голос прозвучал снова, далекий, разносился эхом, слова не могли пробить безумие, кричащее в моей голове.

Мои восстановленные воспоминания вспыхивали, кружились. Складной нож опустился. Парень отдернул руку. Он с изумлением смотрел на кровоточащий порез. Темные волосы. Светлая кожа. Глаза…

Зеленые глаза.

Впервые за десять лет я вспомнила лицо парня. Оно было в моем разуме, ясное, как в первую ночь, когда я его встретила. Спутанные волосы и прямой нос, полные губы и незабываемые зеленые глаза. Я влюбилась в те глаза. Влюбилась в него.

И я смотрела сейчас в эти глаза.

Вопль вырвался из моего горла. Хриплый, нечеловеческий, полный боли. Осколки во мне кружили в буре боли, разбитых надежд, растоптанной невинности.

Мой нож был в руке, летел к нему.

Он вскинул руку. Клинок впился в его плоть. Полилась кровь.

- Козел! – визжала я. – Сволочь!

Я бросилась к нему. Мы покатились по траве, я слышала только, как он охал от боли. Сила, какую я не знала, наполнила мое тело. Адреналин. Гнев. Звериная кровожадность.

Сейбер!

Я хотела убить его. Я убью его. Ему нужно было умереть – сейчас, в этот миг, пока его присутствие, его существование не разорвало меня сильнее.

Сейбер!

Мой клинок сверкал, мы боролись, и он не мог одолеть меня. Я была слишком сильной, а он устал, был ранен. Он истекал кровью. Он умрет. Он…

Сейбер! – завопил Рикр в моей голове.

Меня потянули резко за волосы и оттащили от него, отбросили на спину. Я рухнула, сжимая нож.

Лаллакай нависла надо мной, изумрудные глаза пронизывали. Зак лежал за ней, приподнявшись на локтях, в крови, тяжело дыша. Мой нож достал его. И не раз. Я не могла понять, сколько было ран, и какими глубокими они были.

Недостаточно глубокие.

Его глаза были огромными, ошеломленными. Он смотрел на меня, словно не видел меня раньше. Словно я была призраком, вернувшимся десять лет спустя из могилы.

Осторожно, Сейбер, - прошипел с предупреждением Рикр, пытаясь встать там, где я оставила его под деревом.

Я встала, не могла отвести взгляда от Зака.

- Сволочь.

- Нет.

Я сжала складной нож от его хриплого отрицания.

- Нет, - снова прохрипел он. – Ты – не она.

Я отвела руку.

- Ты не можешь быть ею.

Я прицелилась.

- Она была…

Я метнула нож. Он пролетел идеальной дугой к его горлу.

Лаллакай взметнула руку. Брызги крови. Изящные пальцы сжали клинок, который она поймала в воздухе, она склонила голову, кристальные глаза сияли.

Моя грудь вздымалась. Эмоции, ощущения, сцены, запахи, звуки – воспоминания были до боли свежими, кипели в моем подсознании, и мои глаза пылали. Нет. Я не буду. Я не могла. Непростительно. Я не смогу. Я не дам ему увидеть мои слезы.

Я повернулась и побежала к своему рюкзаку. Я подняла его, подхватила Рикра другой рукой и побежала. Изо всех сил. Быстро.

Зак не звал меня. Он не издал ни звука.

Мои ноги стучали по вытоптанной тропе. Деревья проносились мимо, тени были глубокими. Я кричала внутри. Боль, гнев, ненависть, агония. Презрение. К нему. Ко мне. За то, что я была дурой. За то, что подпустила его. Доверилась ему.

И я повторила эту глупую ошибку во второй раз.

Грудь пылала. Ноги не выдерживали. Я бежала, пока не поняла, что скрылась из виду, была недосягаемой.

Я рухнула на колени посреди тропы. Сжимала рюкзак и пернатого Рикра. Все тело дрожало, тряслось. Осколки моего сердца и души кружились, скрежетали и терлись.

Я сжалась в комок, слезы лились по лицу, воспоминания, которые я подавляла десять лет, поднялись и отправили меня в самую темную и холодную ночь в моей жизни.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

Запах варящегося кофе кружил мне голову от волнения. Я слышала ее с кухни, странный булькающий звук кофемашины.

Тетя Рут сидела в любимом кресле, торшер рядом с ней бросал теплое сияние на ее каштановые волосы. Она смотрела на что-то на экране ноутбука. Ее очки для чтения были на тонком носу, отражали белую таблицу.

Она не успела заметить мой взгляд, я склонилась над своим ноутбуком, толстый учебник по алгебре лежал рядом с ним на кофейном столике. От сидения на полу болела спина, узкая талия дизайнерских джинсов впивалась в живот, но Рут нравилось видеть, как я работала.

Ее подопечная должна быт умной. Должна быть вежливой, скромной, идеальной.

Рут не думала, что я была такой. Я была глупой, грубой, жалкой, вялой. Но мне нужно было выглядеть идеально, или это плохо на ней отразится. Но я не должна быть чересчур идеальной. Я не могла выглядеть лучше Рут, иначе заплачу за это еще хуже.

Кофемашина издала громкое бульканье, и я записывала в домашнем задании случайные цифры. Эта ночь была последней. Мне больше не придется бояться. Она вот-вот умрет, и я буду далеко отсюда с парнем, в которого влюбилась.

Этой ночью я узнаю его имя.

Волнение гудело во мне, и я понимала, почему он хотел подождать. Маленькая сладкая радость от узнавания его имени помогала сосредоточиться. Успокаивала меня.

Рут закрыла ноутбук. Я старалась не напрягаться, когда она встала, поправила кашемировый свитер на узких бедрах и пошла на кухню. Стук чашки. Звяканье графина, вытащенного из кофемашины.

Нервы гудели, адреналин зашкаливал. Я добавила яд в графин вскоре после того, как она включила кофемашину. Ее напиток уже был отравлен. Ей нужно было только сделать пару глотков.

Я надеялась, что добавила достаточно. Запах мяты был сильным. Я не хотела, чтобы она его уловила.

Рут вернулась с горячей чашкой в руке. Она опустила чашку на конец стола рядом со своим креслом и села. Она опустила ноутбук на колени, открыла его и ввела пароль. Вернулась таблица, отражалась в ее очках.

Я сжала дрожащие ладони коленями, делая вид, что читала учебник. Она подняла руку, взяла чашку и поднесла ее к губам.

Замерла.

Посмотрела на меня.

- Роза, ты сделала записи в дневнике питания сегодня?

Она не звала меня по первому имени, предпочитая второе.

- Да, мэм, - мой голос звучал слишком тонко?

Она опустила чашку с кофе на пару дюймов.

- И ты смогла вложиться в меньше тысячи калорий?

- Да, мэм, - мой ноющий желудок подтверждал это. Она всегда знала, когда я врала. – Девятьсот семьдесят калорий.

- Хорошо. Я не потерплю жирного кита в своем доме. Останешься одна, ешь, сколько влезет.

- Да, мэм.

Она повернулась к ноутбуку. Поднесла чашку к губам, подула на кофе. Я перевела взгляд на учебник, следила краем глаза.

- Роза, - сказала она, глядя на экран, - скажи, какие у тебя планы на будущее?

Я испуганно подняла взгляд.

- Будущее?

- Да, глупая девочка. Отвечай на мой вопрос.

- Я х-хотела бы пойти в ветеринарную школу. Туда сложно попасть, но мои оценки…

- Ветеринарная школа? Что? Кто доверит жизнь своего питомца твоим неумелым рукам? Любой идиот может сдать экзамены, но даже звериному доктору нужна хоть половина мозга, а это больше, чем есть у тебя.

Не отвечать было неуважением, и я выдавила еще одно «да, мэм».

«Пей кофе».

- Настоящий ум, - продолжила она с горячей чашкой в руке, - не просто запоминание или основы математики.

«Просто выпей».

- Нужна еще и дедукция. Логика. Выводы. Врожденная хитрость, так сказать.

«Один глоток. Всего один».

- Но ты, - она поднесла чашку ко рту. – Твоя способность решать проблемы ужасно слаба.

Чашка накренилась. Она сделала большой глоток.

Все во мне сжалось от смеси ужаса и радости. Я сжала край столика, напряженная, ждала. Он сказал: меньше минуты.

- Например, - она сделала еще большой глоток. – Когда кто-то обманывает тебя, ты безнадежно тупая.

Я смотрела на ее лицо. Первым симптомом было онемение. Как она отреагирует?

Она отодвинула ноутбук, встала с чашкой в руке и прошла по просторной гостиной, встала рядом со мной. Ее холодные карие глаза смотрели на меня с высоты.

- Яд, например.

Мой мозг перестал работать. Тело содрогнулось.

- Ты не думала, что смертельный яд вряд ли пах бы как мятное масло?

Я застыла, смотрела на не, а что-то во мне покрывалось льдом.

- Ты хоть задалась вопросом? – смеясь, она вылила кофе мне на голову. Горячая жидкость стекала по мне. – Ты проверила этот, так называемый, яд? Ты вообще использовала мозг?

Она взмахнула чашкой и разбила ее об мою голову. Я дернулась, и ее нога ударила меня по боку. Пока я падала, она схватила мой тяжелый учебник, закрыла и подняла его надо мной.

- Тупая… предательница…

Книга ударила меня. Раз. Еще раз. Я сжалась в комок, закрыла руками голову.

- Я тебя взяла. Оплатила лучшее обучение. Купила тебе шкаф красивой одежды. Сделала твое уродливое лицо сносным. Кормила тебя.

Удары сыпались. Не прекращались. И не остановятся. Я не могла дышать. Было ужасно больно, будто я умирала.

- После всего, что я для тебя сделала, ты попыталась убить меня? Неблагодарная тварь.

Она вопила, но я не могла ее слышать. Не могла бороться. Не могла ее остановить. Я могла лишь сжаться и дрожать, пока она била меня. Снова и снова, худшие побои. Она не остановится, весь мой мир стал болью.

Я медленно поняла, что стало тихо.

Ударов больше не было. Мысли путались, меня мутило. Во рту был вкус рвоты. Я медленно и с болью повернула голову.

Рут была в своем кресле, печатала в ноутбуке, ее волосы были гладко уложенными, а лицо – лишенным тревог.

Я поднялась на дрожащих руках, сплюнула желчь и кровь изо рта. Подавив скуление, я поползла к кухне.

- Твоя спальня в другой стороне, - напомнила Рут, не отводя взгляда от экрана.

Я все ползла к кухне.

- Убегаешь? – она фыркнула. – Иди. Отыщи своего парня. Выведи это из своего организма, а потом приползёшь.

На пороге кухни я поднялась на ноги. Каждый вдох пронзал ребра агонией. Я прошла на кухню.

- Моли о прощении, - крикнула мне вслед Рут, - и я передумаю продавать тебя Аконитовому.

Ее жестокий смех преследовал меня до двери на улицу.

Я не могла в таком виде сесть в автобус, и у меня не было с собой кошелька. И я шла. Что еще я мгла? У меня была только одежда на мне и… складной нож в кармане. Всегда в кармане. Мне нравилось с ним играть. Я крутила его, словно была крепкой.

Но я была трусливой, не могла использовать его. Не на Рут.

Я шла. Я остановилась. Я заплакала и пошла дальше. Минуты перешли в часы. Ночь подступала. Было ужасно больно. Каждый шаг вызывал боль, но я шла, потому что мы договорились.

Что-то в нашем плане пошло не так, что-то ужасное, но он будет ждать меня. Мы разберемся. Он мне поможет. Я не была одна.

Я не была одна.

Улицы были тихими, ночь окутала город. Я пришла к преступному логову, ненавистному зданию, где мы впервые встретились, а потом прошла в переулок напротив. Хромала по дороге. Попала в темный переулок.

Пусто.

Я добралась до конца, шатаясь. Опустилась на грязный асфальт, отклонилась осторожно к стене и смотрела на улицу. Ждала. Мы обещали друг другу.

Капля дождя упала мне на голову. Еще одна ударила по носу. Кап, кап. Дождь промочил меня за секунды, и я сжалась в комок. Без куртки, но зато холодная вода немного притупила боль, жжение, которые были всюду.

Я ждала.

Голова кружилась. Меня мутило.

Я ждала.

Уставшая. Замерзшая.

Я ждала.

Больно. Ужасно больно.

Я уткнулась лицом в руки, ноги подтянула к груди. Капли дождя стучали по моей голове, когда я ощутила изменение. Грязная энергия города кружилась, кто-то приближался, не совсем человек.

Я подняла голову.

Он стоял в десяти шагах от меня. Длинная куртка, поднятый капюшон. Лицо в тени. Он смотрел на меня, как в первую ночь, неподвижный, зловещий.

А потом он медленно пошел. Все ближе. В трех футах от меня он снова замер. Я не видела его лица из-за тени капюшона. Мое сердце ныло в груди, дождь стекал по моему лицу.

Его ладонь показалась из кармана. Цепочка свисала с пальцев в перчатке. Он бросил ее.

Стук на асфальте. Мой кулон из камешка лежал в грязной луже. Капли дождя стучали по руне, вырезанной на его поверхности.

Уродливая глубокая трещина пересекала руну.

Я не могла отвести взгляда от трещины. Не могла шевелиться. Не могла поверить в то, что видела.

Я посмотрела на его лицо, скрытое тенью.

Он повернулся и пошел прочь.

Тихий дождь стал оглушительным громом в моих ушах. Зрение разбилось. Его темный силуэт отступал. Он не остановился. Не замер. Не оглянулся. А потом пропал из виду.

Из моей жизни.

Из моего будущего.

Я дрожала под дождем. Всем телом. Сильно. Дрожала, пока все во мне разбивалось. Осколки вонзались, резали, наказывали меня за слабость, за наивность, за глупую надежду.

Я сидела там, пока меня терзали изнутри. Сидела, пока боль не стала чем-то еще. Пока осколки не стали скрежетать друг о друга в моей груди.

Не гнев. Не ярость. Не ненависть. Что-то холодное, глубокое и негасимое.

Я вскочила на ноги. Боль была далекой. Страх рассеялся.

Я перешагнула разбитый кулон, последний кусочек моего прошлого, и ушла. Я добралась до огромного дома с ухоженным газоном, дорогой мебелью, где ждала Рут в кресле.

Когда наступил рассвет, я сидела на полу в гостиной. Я сидела там часы спустя, когда входная дверь открылась, когда домработница закричала от ужаса, когда ее стошнило на пороге.

И я все еще сидела, пропитанная кровью Рут, мой складной нож был в руке, когда полиция прибыла арестовать меня.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Десять лет спустя я снова разбивалась изнутри.

Синие сумерки накрыли склон горы, тени под деревьями уже были темными, как ночь. Я смогла взять себя в руки и продолжить идти, но едва видела дорогу, и ноги запинались о неровную землю. Рюкзак висел на плече, Рикр был на руках.

Сейбер? – осторожно спросил он.

Я молчала. Фейри было сложно понять эмоции людей. Он не мог меня утешить, а я и не хотела утешения.

Возвращение воспоминаний должно было сделать меня целой впервые за десять лет. Но я ощущала себя разбитой еще сильнее. Скрежет осколков в груди не прекращался. Будто голос кричал мне на ухо реагировать, броситься на источник боли и уничтожить, но я не могла. Чтобы добраться до Зака, мне нужно было миновать Лаллакай, двух его варгов и жеребца-фейри. Он был слишком хорошо защищен.

Я найду способ. Когда успокоюсь. Когда возьму себя в руки. И когда я в следующий раз с ним столкнусь, я не просто убью его. Сначала я получу ответы.

Я хотела знать, почему.

Парень, который завоевал мое сердце. Который дал мне фальшивый яд. Который забрал мое единственное сокровище, ценный артефакт родителей, и уничтожил его. Он дал мне надежду, а потом бросил. Он предал меня.

У меня был пока один ответ. Парень из моего прошлого был друидом, не ведьмой.

Это было логично, и я винила неопытность и наивность в свои пятнадцать лет в неспособности понять правду. Никто не боялся ведьм, как другие преступники боялись Аконита. Он и его ученик еще и владели множеством фамильяров, когда ведьмы не всегда получали и одного.

Но я была юной и глупой. Друиды были редкими. Говорили, что друиды рано умирали. Говорили, что их сложно встретить.

Он с самого начала хотел обмануть меня? Он думал о предательстве, когда мы впервые поцеловались? Он планировал уничтожить мое единственное сокровище, пока мы занимались любовью, и кулон висел на его шее? Он смеялся над моей глупостью, выбирая безвредный экстракт трав, который он дал мне вместо яда?

Я была такой глупой.

Почти полная луна выглядывала за верхушками деревьев, но ее света не хватало, чтобы озарить тропу. Держа Рикра одной рукой, я сняла рюкзак с плеча и стала искать там фонарик, который Зак заботливо мне положил. От мысли об этом захотелось все высыпать из рюкзака.

Сейбер, - прошептал Рикр с предупреждением.

Я застыла и услышала. Далекий стук копыт лошади. Звук постепенно приближался.

Я повернулась туда, откуда пришла, и приготовилась. Топот становился четче. Я оскалилась в предвкушении, готовая к еще одному раунду, хоть у меня не было оружия.

Темный силуэт появился из-за поворота тропы. Кислотно-зеленые глаза Тиллиага блестели, он замедлился, громко выдохнул, приближаясь.

На его спине не было всадника.

Я напряженно смотрела, как жеребец остановился в паре футов от меня. Он смотрел на меня, потом повернул голову, показал шею. Что-то блестело в его гриве – мой складной нож, привязанный к его длинным волосам бечевкой.

Бери, - приказал конь.

Я помедлила, потом шагнула ближе. Я быстро потянула за бечевку, и узел развязался, мой складной нож упал в мою ладонь. Я крепко его сжала.

- Ты прибыл сюда, чтобы просто отдать мне нож?

Тиллиаг фыркнул.

Друид сказал забрать тебя в безопасность.

Все мышцы в моем теле напряглись.

Как благородно с его стороны, - буркнул Рикр.

- Этого не будет, - резко сказала я Тиллиагу. – Вернись к нему.

Конь прижал уши.

Я или понесу тебя, или пойду с тобой.

Я повернулась и пошла прочь. Копыта стучали за мной.

- Уйди, Тиллиаг.

Еще фырканье.

Я согласился на это задание.

- Я на тебе не поеду.

Тогда иди. Я не люблю носить людей.

Рикр все еще был у меня на руках. Он прищурил недовольно голубые глаза.

Твое презрение к людям не вяжется с твоим послушанием одному из них.

Тиллиаг проигнорировал это.

Я прошла еще несколько ярдов.

- Это жалкая попытка Зака загладить вину? То, что я доберусь домой невредимой, ничего не исправит.

И я не могла идти домой. Команда МП могла все еще ждать на ферме, и я не узнала ничего, что могло доказать мою невиновность. Мне нужен был убийца-фейри или Джейсон Брин, а мои шансы найти их были почти нулевыми, особенно с раненым Рикром.

Я не пытаюсь понять разумы людей или друидов, - сказал нам нахально Тиллиаг. – Зак не объяснял свои мысли, когда дал мне это задание.

Не просто послушание, - отметил Рикр. – Слепое послушание.

Я отплачиваю долг друиду, - парировал Тиллиаг. – Мне не важно, почему он приказал это сделать.

- Я не хочу помощь Зака, - рявкнула я. – Так что можешь идти.

Он дунул в хвост моих волос.

Ты медленная.

Я ускорилась, хотя не могла успевать.

- Где Зак? Он ушел?

Он отправился к распутью.

- Что? Зачем? Мы пришли допросить Баллигора, но он мертв.

Тиллиаг остановился, сорвал высокую траву у края дороги. Жуя, он побрел за мной.

Зак ищет вора сердец и ведьму, вызвавшую его. Он должен убить одного или другого, пока вор сердец нее узнал его имя или твое.

Я подавила желание посмотреть на темную вершину.

Что за глупость убедила его, что он – ровня вору сердец? – Рикр озвучил вопрос, который мне не давало задать упрямство. – Он не смог одолеть келпи. Вор сердец точно его убьёт.

Если вор не знает имя Зака, - ответил конь, - он может сопротивляться зову.

- Или он попытается забрать его душу без его имени и сведет его с ума, - прорычала я. – Это глупо и рискованно.

Тиллиаг догнал нас.

Я вернулся бы, чтобы ускорить его поиски, но должен сопровождать тебя. Ты медленная, - с нажимом добавил он.

Рикр склонил пернатую голову.

До поселений идти довольно далеко, голубка.

Я яростно выдохнула.

- Ладно. Я поеду.

Я села на корточки, открыла рюкзак и опустила Рикра туда. Он горестно вздохнул, когда я застегнула рюкзак, а потом осторожно повесила его на плечи.

Тиллиаг навострил уши, подставил мне бок. Я схватилась за его гриву, поднялась. Как только я устроилась, жеребец побежал.

Я щурилась, глядя на темную тропу, потом на луну. Лошади видели в темноте лучше людей, а Тиллиаг, как фейри, наверное, видел еще лучше. Но от этого ехать не было удобнее.

Я думала о следующем ходе. Поехать в город? Скрыться в Ванкувере? Если я смогу избежать поимки до утра, я смогу купить снаряжение и спрятаться в глуши на пару недель. Или остаться ближе? Глупо надеяться, что Зак поймает фейри-убийцу или Джейсона Брина?

Нет, я не буду полагаться на него. Я не буду ни в чем ему доверять. Я должна была знать, заметив, как он выехал из владений фейри, когда я приняла его за жуткого призрака, что он слишком опасен для чего-то, кроме ножа между его ребер.

Даже если он много раз спасал мне жизнь.

- Предатель, - буркнула я.

Уши Тиллиага повернулись ко мне.

Ты хочешь его убить? – спросил Рикр.

- Да.

Тиллиаг выгнул шею, стал подпрыгивать, пока бежал.

Друид не так силен, как был, но вряд ли тебе хватит сил его убить.

- Откуда тебе знать? – прорычала я.

Именно, - добавил Рикр, поддерживая меня. – Рысь может убить льва, если она хочет этого больше.

Фырканье.

Ты и твоя ведьма – наглецы. Я знал это, как только увидел вас обоих.

- А я с первого момента знала, увидев тебя и Зака, что вы – беда, - парировала я. – Неслись по дороге, как сама Смерть. Стоило отвернуться еще тогда.

Конь посмотрел на меня одним глазом.

О какой дороге ты говоришь?

- Куорри-роуд. Я видела, как ты и Зак ехали там, до выстрела. Я пряталась, так что вы меня не видели до нападения медведя-фейри.

Он какое-то время бежал в тишине.

Мы не ехали по дорогам в ту ночь. Я бежал по тропам в лесу.

- Но я вас видела, - я нахмурилась. – Темный всадник на черном коне. Что еще это могло быть?

Мы не ехали по дорогам, - настаивал жеребец.

Лед скользнул по моей спине, и я поежилась, мелодия шептала в моей голове. Тихие жуткие ноты.

Темный всадник на пустой дороге.

Слова сорвались с моих губ под забытую мелодию.

- На пустых дорогах в темных местах… забрать светлые души спешит тьма.

Тиллиаг замедлился, повернул ко мне уши.

- Придет темный всадник, едва наступит ночь, - мой голос дрожал, искажая ноты. – Темный всадник позовет. Имя твое узнает – убьет. И душу твою Дюллахан заберет.

Тиллиаг замер посреди тропы. Я сидела на спине коня, нас окружала тишина. Мелодия крутилась в моей голове, и я слышала низкий голос отца, он пел второй куплет жутким тоном, его голубые глаза хитро искрились.

- Не плачь, не молись, - я дрожала. – Но дверь до рассвета запри. Темный всадник придет, едва наступит ночь.

Баллигор сказал, что фейри-убийца появлялся в ночи. Он звал дух жертвы. И если он знал имя, он забирал жизнь.

- И душу твою Дюллахан заберет, - прошептала я.

Дюллахан. Известный еще как всадник без головы. Старый ирландский миф был о черном всаднике, который нес голову под рукой, ехал по ночам по полям. Любой, кто видел его, умирал, ведь он называл имя и забирал душу.

И я видела его.

Темный всадник на черном коне появился из тумана владений фейри. Я боялась. Я, которая редко испытывала страх, забралась в канаву, чтобы спрятаться от его взгляда. Я инстинктивно знала, что он был кем-то ужасным, опасным.

Но, когда я увидела Зака верхом на Тиллиаге после этого, я списала свою реакцию на волнение.

Дюллахан, - уши Тиллиага были прижаты к голове, он уперся копытами в тропу. – Это существо никогда не видели на этих землях.

- Распутье, - выдавила я. – Распутье связано с Ирландией?

Я не знаю.

- Рикр, ты знаешь?

Не уверен, - прошептал мой фамильяр, - но оно связно с землей за большим морем, где обитает много древних фейри из легенд людей.

- Тогда Джейсон сделал это. Он вызвал сюда Дюллахана, выпустил его.

Выпустил, голубка? – тихо повторил Рикр. – Такое существо не сдержать, им нельзя управлять. Это рука Смерти.

Насмешка Баллигора звенела в моей голове, и я пробормотала:

- Знание Смерти не защитит тебя от нее.

Защитить…

Я напевала под нос, ноты поднимались и опадали, я искала в памяти. Еще куплет. Он вед был? Я представила лицо отца, его попытки изобразить угрозу.

- Самая темная смерть, - спела я, - ее взгляд отразит только чистое золото.

Я сжала кулон, висящий на шее. Золотой кулон. Джейсон дал его Лейни. Как романтический подарок или для защиты? И… фермер Уитби. Золотые часы на его руке. Его выстрел привлек внимание Дюллахана, но фейри не убил его, ведь на нем было золото.

- Зак не знает, - я сжала гриву Тиллиага, кулон был в другой руке. – Он не знает, что золото может отгонять Дюллахана. Он не защищен, и Дюллахан вот-вот выйдет из распутья.

Конь повернулся в ту сторону, откуда мы приехали.

Стойте! – рявкнул Рикр, беспомощно извиваясь в моем рюкзаке. – Сейбер, зачем тебе ему помогать? Зачем раскрывать себя Дюллахану ради мужчины, которого ты презираешь?

Выгнув шею, Тиллиаг плясал на месте, ждал моего ответа.

Я прикусила щеку изнутри. Осколки вонзались в грудь, жажда отомстить пылала, не угасла. Но… но…

Зажмурившись, я прорычала:

- Этот козел должен все мне объяснить. Я не дам ему умереть, пока не получу ответы, и тогда я убью его сама. Вперед!

Тиллиаг помчался галопом. Копыта стучали, он несся к вершине горы и распутью, где вскоре появится Дюллахан.

Если призрак Смерти уже не отправился на поиски следующего сердца.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Я не осмелилась брать Рикра на распутье, когда он был ранен и беспомощен. На тропе к вершине, куда выше распутья, я повесила рюкзак на верхние ветки дерева, Рикр был внутри.

Он не был рад, что его оставляли. Я буду слушать об этом неделями, если выживу.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 9 101112 13 14 Следующая ⇒