Амелия Борн 4 страница

Подруга тяжело вздохнула.

- Ну, Семиверстова, тут ты права. Это я не подумав брякнула. О, кстати, вот и Вадим, - объявила она, когда в замке повернулся ключ.

Я же почувствовала, как в груди отчаянно заколотилось сердце. Только бы это был не Антон…

- Мам, я дома! - крикнул из прихожей сын, и только тогда я выдохнула с облегчением.

Пока быстро накрывала сыну на стол, чтобы он пообедал и отправлялся на тренировку, успела просмотреть пару контор, которые занимались сменой замков. Оказалось, что дело это весьма быстрое и можно было заняться им прямо сейчас.

- Слушай, я, похоже, знаю одно адвокатское бюро, - вполголоса проговорила Аля, видимо, чтобы Вадим нас не услышал. - Расспрошу одну клиентку свою. Она не так давно со своим хреном разводилась. Была весьма довольна.

Наверно, один господь ведал, чего мне стоило в этот момент сохранять спокойствие и кивать на слова подруги с таким видом, словно мы обсуждали что-то совершенно обыденное. Но боль, которую я так и продолжала чувствовать, испепеляла меня изнутри, превращая в один сплошной оголенный нерв.

- Спасибо, - просто поблагодарила я Альбину, после чего разговор пришлось прервать.

Вадим пришел на кухню обедать, но вместо того, чтобы устроиться за столом и приступить к супу, сказал:

- Мам, мы можем с тобой поговорить? Это серьезно.

Мы с Алей переглянулись. Я очень надеялась, что речь пойдет, например, о какой-нибудь девочке, которая ему нравится. Ну или о дорогостоящей покупке… Хотя, нутром чувствовала - нас ждет беседа о его отце. И я пока не представляла, что будет правильнее озвучить, а о чем - умолчать.

- Я пойду, пультом пощелкаю, посмотрю, чего интересного показывают, - преувеличенно бодро сказала Альбина и, выйдя с кухни, закрыла за собой дверь.

Мы с сыном устроились за столом. Некоторое время сидели молча, после чего Вадим спросил:

- Вы с папой поругались?

В этом вопросе, немного наивном и детском, было столько тревоги, что теперь к обиде за сына присовокупилась еще и злость.

Неужели Антон, отправляясь к своей второй семье, не думал о том, что тем самым предает Вадима? Хотя, о чем это я… Похоже, он вообще ни о ком, кроме себя, не беспокоился.

- Мы не ругались, милый, - просто ответила я. - Но вышло так, что… нам с твоим папой придется разойтись.

Вадим побледнел. Отодвинул тарелку с супом, оперся локтями на стол и опустил голову. Я с огромным трудом удержалась от того, чтобы не протянуть руку и не убрать непослушный светлый вихор, упавший ему на лоб.

- Почему так бывает? - чуть дрогнувшим голосом спросил Вадик и поднял на меня серые глаза, в которых плескалась боль.

Да, он скрывал ее, я это видела. Но материнским сердцем чувствовала все.

- Потому что это жизнь, - подернула я плечами, и мне самой этот жест показался рваным, как у сломанной куклы на шарнирах. - Но он все равно останется твоим папой, как бы то ни было.

Наверно, это была дежурная фраза, которую женщины говорят детям, когда сталкиваются с такой же ситуацией, как и у меня. Но я попросту не понимала, что Вадиму сказать еще. Вывалить на сына всю неприглядную правду? Сейчас я не была к этому готова. Не готова была причинить Вадиму ту боль, которую ощущала я сама, но которую мы с ним оба не заслужили.

- Понятно, - сказал сын.

Поднявшись из-за стола, сначала некоторое время стоял, глядя на меня сверху-вниз, словно думал, говорить мне что-то еще или нет.

- Спасибо, - добавил он. - Я не хочу есть, прости, мама. Поеду тренироваться, скоро соревнования.

Останавливать его я не стала. До боли закусила губу, чтобы сосредоточиться на этих ощущениях и не расплакаться. Теперь это моя жизнь. В ней нет мужа, которого так любила и которому слепо доверяла. В нем больно моему самому родному человеку - сыну. И в нем я пока что буду не жить, а выживать.

К тому времени, когда Альбина привезла Вадима домой и отбыла по своим делам, дверной замок был поменян. Сын с тренировки приехал уставший, но, кажется, немного повеселевший. Хорошо, что у него имелось место, где он мог отвлечься от того, что происходило дома. И мне в самом обозримом будущем тоже нужно будет подумать о том, куда стану отправляться, чтобы поменять «картинку», состоящую из родных и любимых, но все же тесных стен дома. А именно - на работу.

Готовя ужин для нас с сыном, я прокручивала в голове воспоминания о том, как Антон каждый раз, когда я заговаривала о возможном трудоустройстве, буквально входил в ажитацию. Даже подработка или хобби, которое бы приносило небольшой доход, не рассматривались им, как занятие для меня.

«Я много работаю и у меня получается зарабатывать все больше. Мне просто нужен крепкий тыл в виде жены», - говорил он мне.

А я и верила в этот самый тыл. Доверяла ему и считала, что мы опора друг для друга. А выходит, я была ему лишь удобной домработницей, ко всему смотрящей в рот. Гадость.

Мы с Вадимом успели поужинать, не проронив при этом ни слова, когда случилось то, чего я ну никак не ожидала в столь, весьма поздний, час. Сначала в замок на входной двери кто-то попытался вставить ключ (хотя, конечно же, было ясно, кто именно), но когда и третья попытка не увенчалась успехом, раздался такой барабанный бой, что мне показалось, будто дом вот-вот рухнет.

- Милаааа! Открой! - кричал муж, колотя в дверь со всей силой.

Я со страхом посмотрела на Вадима и увидела точно такой же, как и у меня, испуганный взгляд.

- Милааа! Вадик! Немедленно откройте! Иначе я за себя не ручаюсь!

Мы могли сделать вид, что нас нет дома, но черт бы все побрал! Почему я должна была в собственной квартире прятаться, словно преступница?

Вскочив, я устремилась в прихожую, но меня опередил сын. Он оттеснил меня в сторону и, предварительно взглянув в глазок, все же открыл отцу дверь.

Антон с сумкой в руках, видимо, совсем не ожидавший того, что откроет именно Вадим, замер на пороге. Сын - сделал то же самое. Он смотрел на отца и в его взгляде читалась такая растерянность, что мое сердце сжалось.

- Вы совсем, что ли? - процедил Антон, входя в квартиру и отодвигая сына. - Какого хрена ты поменяла замки?!

- Ты здесь больше не живешь! - отчеканила я, складывая дрожащие руки на груди.

- Да ты что? Пока здесь есть мои вещи, я имею право приходить сюда, когда пожелаю!

- Значит, забирай оставшееся барахло и проваливай.

Взгляд Антона метнулся к Вадиму. Муж прищурился и, повернувшись ко мне, зло усмехнулся.

- Понятно. Будешь науськивать сына против отца. Черта с два я тебе это позволю, - процедил он.

Вихрем промчавшись в нашу с ним спальню, он начал бросать оставшиеся вещи в сумку, а я прислонилась к стене, потому что силы меня оставили.

- Мам… ты можешь мне рассказать, что вообще происходит? - тихо выдавил из себя Вадим, и я вдруг увидела в нем не двенадцатилетнего подростка, а маленького мальчика, которым он все еще был.

Столько отчаяния, ужаса и растерянности слышалось в его голосе, что из глаз моих брызнули слезы. Зажмурившись, я замотала головой. Звуки, доносящиеся из спальни, стали еще громче.

Господи, хоть бы скорее муж собрал свои пожитки и ушел! Желательно навсегда.

- С тобой мы позже поговорим, - раздался голос Антона, когда он вышел из спальни. Муж обращался к Вадиму. - И знай - далеко не все, что она говорит, правда.

Местоимение «она» резануло слух. Антон говорил обо мне так, словно я была пустым местом.

Я не выдержала - подлетела к мужу и принялась колотить его и выпихивать из квартиры.

- Пошел к чертям! Пошел к своей Ане! - орала я, нимало не думая о том, что меня слышит как минимум сын, как максимум - несколько десятков соседей. - Иди к своей дряни!

- Заткнись! Заткнись, слышишь?

Антон схватил меня за плечи и с силой тряханул. Моя голова дернулась, и я вновь ощутила себя марионеткой. Всего на мгновение, когда наши взгляды встретились, мне почудилось, что я вижу в глазах мужа ту же боль, которую чувствую и я сама. Но очень быстро этот морок исчез.

- Я еще вернусь, - процедил он с угрозой, а потом развернулся и вышел, наконец, прочь.

На следующее утро сын вошел в кухню чернее тучи. Посмотрев на его осунувшееся лицо с тенями под глазами, я невольно вздрогнула. Сомнений не было - Вадик плакал. Но я прекрасно знала, что он никогда в этом не признается. Хотелось надеяться, что сын хотя бы спал этой ночью. Самое страшное - это если наши дрязги с Антоном будут отражаться на его успеваемости в школе и на занятиях хоккеем.

- Что будешь? - спросила я Вадима, кивая на плиту. - Я кашу сварила. Еще есть омлет и сосиски…

- Вот только не надо этого, ладно?! - неожиданно сорвался он. - Не надо меня закармливать! Это не изменит того, что вы с папой разводитесь!

- Не изменит, - спокойно согласилась я, хотя от отчаянного крика сына по заиндевевшему за ночь нутру пошли болезненные трещины. - Так что ты хочешь?

- Я хочу, чтобы у меня была нормальная семья! Как раньше!

Вадим вскочил со стула, на который едва успел опуститься и, вероятно, намеревался выбежать из кухни. Вот только я не собиралась пускать это все на самотек.

- Садись за стол, - сказала тоном, которым пользовалась очень редко. Тоном, который давал понять - перечить бесполезно.

- Зачем? - тут же набычился Вадим.

- Разговаривать будем. Ведь так поступают взрослые люди? А ты уже взрослый.

Кинув на меня взгляд исподлобья, Вадим все же присел обратно. Опустился буквально на самый краешек стула, словно готовился сбежать в любой момент.

- Как раньше уже не будет, - произнесла я, как могла, твердо. - Тебе придется с этим смириться. Также, как и мне. А капризы никому из нас не помогут.

Вадим опустил глаза, словно почувствовав себя виноватым. После небольшой паузы спросил:

- Вы теперь постоянно будете ссориться? Будете делить… имущество?

Я едва не рассмеялась вслух - со всей горечью и болью, что разъедала, как кислота, изнутри, и вырывалась наружу пенящейся яростью. А было ли нам вообще что делить? Квартирой владела я. А чем владел Антон? Кроме своей Анечки, конечно. Я знала, что он ездил на хорошей машине, но мне говорил, что она - служебная. Было ли это правдой? И не станет ли почти бывший муж пытаться увильнуть от алиментов? Я с какой-то отрешенностью подумала - наверняка станет. Иначе на какие деньги он будет возить своих принцесс по дорогущим курортам? Или он настолько продался, что эти поездки оплачивал Лемешев? Этакие премиальные за хорошую работу жиголо в постели его дочери!

Господи, и когда только я успела стать настолько циничной?

- По закону твой папа должен помогать мне тебя содержать, - ответила я Вадиму, старательно подбирая слова. - Я должна быть уверена, что он не станет уклоняться от этой обязанности.

- Папа не такой! - тут же отреагировал сын со странной горячностью.

- Не такой? - переспросила я.

Вместо ответа Вадим сорвался с места и убежал. С такой скоростью, что я с некоторой иронией подумала - если он также быстро будет передвигаться по льду, то его ждет большое будущее.

Я уже собиралась было пойти за ним, решив, что у сына снова срыв, но тут Вадим вернулся в кухню сам. В руках он нес старую деревянную шкатулку, оставшуюся еще от бабушки. Я знала, что сын там хранит свои «сокровища» и потому никогда туда не заглядывала.

- Вот! - с торжеством провозгласил он, открывая свою сокровищницу и вываливая на стол ее содержимое.

Я растерянно смотрела, как на скатерть высыпаются банкноты - много банкнот - весьма крупного номинала. Я не была уверена, что когда-либо держала в руках столько денег сразу.

- Откуда у тебя… это? - прохрипела потрясенно.

А сын, очевидно довольный произведенным эффектом, ответил:

- Мне папа давал.

От увиденного закружилась голова. Как это было понимать? Муж что, за моей спиной заранее пытался купить любовь и доверие сына именно на такой случай? Стало быть, планировал развод сам?

- Ясно, - выдохнула я с трудом.

Видимо, по моему перекосившемуся лицу Вадим понял, что что-то не так. Озабоченно нахмурившись, он некоторое время переводил взгляд с меня на деньги и обратно. Потом придвинул ко мне эту бумажную горку и неожиданно выдал:

- Мама, тебе нужны деньги? Возьми, сколько хочешь.

От этого его жеста, такого зрелого и полного заботы, в моих глазах мгновенно вскипели слезы. Я нашла в себе силы улыбнуться:

- Нет, мне ничего не нужно. Кроме одного - чтобы ты попытался меньше переживать из-за нас с папой. Все, что происходит - исключительно наши разногласия, которые никак не влияют на наше отношение к тебе.

Вадим аккуратно сгреб деньги обратно в шкатулку, но, к моему удивлению, демонстративно водрузил ее на кухонную полку. Словно хотел этим сказать - если я вдруг передумаю насчет денег, то они здесь.

- Папа сказал, что не все то правда, что ты говоришь, - произнес сын после недолгого молчания. - Что он имел в виду?

- Думаю, он просто хотел уколоть меня, - пожала я плечами.

- Зачем?

Хотела бы я знать! Чем я так провинилась перед мужем, которому посвятила всю свою жизнь, что заслужила от него подобное отношение и обращение?

- Так бывает, когда людям больно, - пояснила сыну. - Они хотят, чтобы другому человеку тоже было плохо.

- Но если вам обоим плохо, то зачем разводиться?! - со всем отчаянием, что в нем, очевидно, скопилось, воскликнул сын.

- Затем, что есть вещи, которые нельзя прощать, - ответила я. - У твоего папы есть другая семья, как ты уже, наверно, понял. И я видела это собственными глазами.

Вадим немного помялся на месте, словно решал - верить мне или нет. После чего просто сказал:

- Мне в школу пора. Отвезешь меня вечером на тренировку?

- Конечно, милый, - откликнулась я, из последних сил выдавливая из себя улыбку.

- Ну как ты тут? - поинтересовалась у меня Аля в конце того же дня.

Мы сидели за бокалом белого, которое она прихватила с собой. Вадим в своей комнате делал уроки.

- Ну как… - передернула я плечами. - Как вековое здание после взрыва - останки уже остыли, но все безнадежно разрушено и целым снова не станет.

- Звучит оптимистично, - хмыкнула подруга. - Ну а адвоката-то ты уже нашла? Он тебе весьма пригодится в ближайшее время!

Я тяжело вздохнула:

- Искала весь день. Но… дело в том, что у меня нет денег. То есть, немного имеется, конечно, из того, что Антон давал последний раз, но ведь надо же еще на что-то жить.

По счастью, у меня была привычка, над которой муж всегда смеялся - я часто закупала продукты впрок. Антон шутил, что в случае войны или конца света с моей запасливостью мы не пропадем.

Мы… предстояло привыкнуть, что это короткое слово отныне распалось на две самостоятельные единицы.

- Хороший адвокат стоит дорого, - подытожила я суть своих проблем, устало потерев глаза.

Блуждающий взгляд зацепил стоявшую на полке шкатулку, но я тут же его отвела.

- А плохой тебе не нужен! - горячо вмешалась Аля. - Иначе денег точно не будет.

Она, конечно, была права. И это снова вернуло меня к еще одной проблеме - работе. У меня ведь не было абсолютного никакого опыта, не говоря уж об образовании. Я умела готовить - как утверждал Антон, весьма вкусно - но этого явно было мало, чтобы устроиться куда-то поваром или кем-то в этом роде. И что тогда? Уборщица? Продавец-кассир? Нет, я не чуралась никакой работы. Главное, чтобы этих денег хватало. Хотя бы на самые элементарные нужды.

- Кстати, что думаешь делать с работой? - спросила подруга, словно мысли мои прочла.

- Не знаю… - пробормотала я и тут же сама себя одернула:

- Точнее, знаю, конечно. Искать. Но, сама понимаешь…

- Ты видела, кстати, что салон, который у вас на первом этаже дома, ищет мастера по маникюру? - произнесла Аля как бы невзначай.

- Так я же не умею его делать, - хмыкнула невесело, глядя на свои собственные ногти - аккуратные, но далеко не с салонным маникюром. - Даже себе.

- Там написано - без опыта работы, - сообщила мне Аля таким тоном, что жирнее намекнуть было просто невозможно. - Вполне может быть, что они оплачивают тебе курсы, а потом постепенно вычтут их стоимость из зарплаты. Не самое плохое дело!

- Ты права, - кивнула я.

- Ладно, а насчет адвоката… есть у меня на примете один товарищ. В целом - блистательный юрист и берет недорого. Вот только…

Я вопросительно вскинула брови:

- Да-да, и в чем же подвох?

- Запойный он, - поморщилась Аля. - Но, может, нам повезет попасть на сухой период.

Запрокинув голову, я отрывисто рассмеялась. И как только моя упорядоченная жизнь умудрилась скатиться в такую пропасть за столь короткое время? С мужем-предателем, его неуравновешенной любовницей и запойным адвокатом, который будет меня от них защищать?

Но во всем этом положении был один весьма несомненный плюс - будучи и без того на дне, ниже упасть уже просто невозможно. И отныне есть только один путь - наверх.

Первым делом я прикинула список тех мест, куда могла устроиться на работу. То, что предложила подруга, было весьма заманчивым и весьма перспективным, но я должна была понять для себя одно - где смогу начать зарабатывать здесь и сейчас. Потому что, похоже, Вадим был важен только мне, а его отец вполне комфортно себя чувствовал и давая сыну «подачки». Да, весьма внушительные, но все же.

Уткнувшись взглядом в блокнот, в который выписывала вакансии, найденные в сети, я вздохнула. Чувство, что меня вырвали из привычного мира и закинули туда, где вокруг была незнакомая обстановка, к которой я совсем не была готова, не притупилось ни на йоту. Но я потихоньку училась сосредотачиваться не на тех ужасающих обиде и боли, что жили внутри, а на делах, требующих моего внимания в первую очередь.

И первым шагом к поиску новой работы станет мой поход в ближайший магазин, где, как мне помнилось, вечно висело объявление о поиске кассира. Хотя бы с целью расспросить Валю, с которой мы не раз заводили короткий, ничего не значащий разговор, пока она пробивала мне товары.

Следом - планировала посетить тот самый салон красоты, о котором говорила Альбина.

Закрыв блокнот, я отправилась одеваться, после чего - на первые, в своей жизни переговоры по поводу работы.

Вышла я из сетевого магазинчика озадаченная и окрыленная одновременно. Даже странно было осознавать, что шаг к новой жизни, пусть даже она и будет сопряжена со множеством трудностей, станет таким желанным. Нет, я была вполне счастлива в своем уютном мире, в котором находилась годами, считала себя реализовавшимся человеком. И будь рядом тот, кто оценил бы это по достоинству, так бы и продолжала себя чувствовать полностью удовлетворенной жизнью. Однако теперь, когда все перевернулось на сто восемьдесят градусов, этот крохотный шаг в виде короткого разговора с Валей подарил мне чувство, словно я становлюсь сильнее. Как бы глупо это ни могло прозвучать.

- Милана? - окликнул меня уже знакомый голос, и я встрепенулась, выходя из состояния задумчивости.

Лемешев собственной персоной. И принесли же его черти!

Первое желание - совершенно позорно сбежать - я от себя отбросила. Еще и потому, что начала испытывать злость, какой не чувствовала уже очень давно. Этот человек, который, по сути, конечно, не был виноват в том, что Антон оказался в постели его дочери, все же стал катализатором того, что моя жизнь была разрушена до основания. И ничего, кроме отрицательных чувств, не вызывал.

- Пришли спросить у меня, как скоро я освобожу место для вашей дочери? - вскинула я бровь, подходя ближе к Роману.

Его машина стояла так, что перегородила путь к подъезду, сам Лемешев расположился возле ее полированного бока, к которому и прислонился бедром. Руки он заложил в карманы брюк и вообще вся его поза говорила о расслабленности и открытости.

- Зачем ты так? - поморщился он в ответ.

- А как мне еще быть? - хмыкнула невесело и попыталась обойти машину, чтобы уже оказаться в спасительной тишине дома.

Поход в салон, видимо, придется отложить на потом.

- Милана, подожди. Я здесь вовсе не за тем, чтобы говорить с тобой об Антоне, - донеслось мне в спину, когда я почти добралась до дверей подъезда. - Он взрослый человек и сам со всем разберется.

Я все же обернулась и взглянула на Лемешева удивленно. Для чего он продолжал ко мне приезжать? Что ему еще было от меня нужно? Он уже, как тот самый мавр, сделал свое дело… Так зачем он вновь прибыл ко мне? И как уже донести до него, что больше я не желаю его видеть?

- Дайте угадаю, - сделала я вид, что задумалась. - Антон человек взрослый, а я - нет. Поэтому вы приехали помочь мне со всем разобраться?

Роман Юрьевич снова надел на лицо такое выражение, словно ему только что дали съесть особо кислый лимон. Он отлепился от машины и подошел ко мне. Чего стоило остаться на месте и не отшатнуться - знает только господь.

- Я действительно хочу тебе кое-что предложить, - сказал он, глядя мне в глаза. - Только не нужно считать это подачкой, жалостью или, того хуже, попыткой сделать тебе хуже. Просто считаю себя… виноватым, что ли. За дочь - как минимум.

- Что бы это ни было… - начала я, но Лемешев меня оборвал.

- Тебе нужна работа. Я хочу, чтобы ты получила ее в моей фирме. Место хорошее, оклад - достойный. Ты сможешь всему обучиться, разумеется, этот период тоже будет оплачен.

Роман Юрьевич замолчал, но мы так и продолжали стоять и смотреть в глаза друг друга. Что чувствовал Лемешев, знать я не могла и прочитать это по его взгляду было невозможно. Зато очень надеялась, что он увидит по мне все, что думаю по этому поводу я.

- Если это плата за то, что мой муж, который в обозримом будущем станет бывшим, теперь будет принадлежать вашей семье, то не стоит так утруждаться. Я и сама бы приплатила вам и вашей дочери, лишь бы только вы уже забрали его и сделали все возможное, чтобы Антон больше ко мне не ломился ночами. Хотя, стойте, - я сделала вид, что задумалась. - Может быть, вам тяжело сообщить такое вашей драгоценной дочери? Тогда дайте мне ее номер телефона - я лично позвоню ей и сообщу, что ее мужчина ночами шастает к другой. Правда, в этом случае, совсем не ручаюсь за то, что все кадки с цветами в ваших оранжереях останутся целыми.

Выдав эту тираду, которая, к моему неудовольствию собой, все же была произнесена немного истеричным голосом, я развернулась и направилась к двери.

- Милана! - окликнул меня Лемешев, на что я обернулась и прошипела:

- Убирайтесь от меня подальше… ко всем чертям! И больше не приезжайте. Я знать не хочу вашу семейку. Не хочу вас видеть никогда. И ваши прекрасные предложения можете засунуть себе куда поглубже!

И только скрывшись в подъезде, я почувствовала себя так, будто из меня выпустили весь воздух. Руки тряслись, в голове шумело… Но я ощущала еще и то, что стало для меня спасительным якорем, за который я и ухватилась, как за спасительную соломинку.

Удовлетворение.

Спустя пару часов и несколько чашек чая мне все же удалось успокоиться. Появление Лемешева поначалу подпортило мой боевой настрой, но сейчас, размышляя о его наглом визите и нелепом предложении, я ощущала внутри себя ту злость, что не хуже смелости способна была брать города.

Отставив от себя очередную чашку, я решительно поднялась на ноги и, пройдя в коридор, стала натягивать кроссовки. Немного помедлила, размышляя, не стоит ли облачиться более строго и официально - все же это было какое-никакое собеседование - но в итоге махнула на это рукой. Вряд ли туфли помогут мне в получении этой работы. Я вовсе не хотела, чтобы весь мой облик кричал о том, как я нуждаюсь в помощи.

Сделав глубокий вдох, я шагнула за порог. Нельзя позволять никаким обстоятельствам сбивать себя с цели. Будь то Лемешев со своими предложениями или даже конец света. Всегда можно найти повод отложить что-то на потом, но так невозможно тронуться с мертвой точки. А я чувствовала, что только в движении вперед заключен сейчас мой шанс выжить.

- Добрый день, - вежливо улыбнулась мне девушка-администратор, когда я вошла в салон. - Вы по записи?

- Нет, - мотнула я головой. - Я насчет работы.

- А… хорошо, я сейчас скажу хозяйке.

Она ушла, а я осторожно огляделась по сторонам. Помещение было небольшим, но вполне уютным. Светлые обои, обилие зеркал в немного вычурных, золотистых рамах. В главном зале трудились два парикмахера-стилиста, слева от них коридор уводил в другие, невидимые глазу помещения. Возможно, одно из них займу я.

От одного лишь подобного предположения чаще забилось сердце. Я вдруг ощутила со всей силой, что по-настоящему хочу это место. Хочу так, что становилось даже страшно.

- Пойдемте со мной, - пригласила меня вновь появившаяся администратор и я, кивнув, направилась за ней следом.

Она указала мне на приоткрытую дверь в кабинет и я, не давая себе задуматься ни на секунду, шагнула навстречу своему страху. Самому главному страху в жизни - быть отвергнутой.

- Добрый день, - произнесла вежливо и, повинуясь короткому жесту, присела напротив хозяйки салона.

Конечно, находясь в одном доме, не пересекаться было невозможно, но до этого момента я не знала, что эта ухоженная женщина лет, должно быть, пятидесяти, хозяйка салона красоты. Собственно, даже в сам этот салон я никогда раньше не заглядывала.

Она пристально изучала меня некоторое время, а я, как могла твердо, выдерживала этот взгляд. Чувствовала себя при этом так, словно стояла одна посреди поля под градом стрел и держалась из последних сил, потому что понимала - если упаду сейчас, то это - конец всего.

- Итак, вы насчет вакансии, - произнесла наконец женщина напротив.

- Да, - кивнула я. - Мне бы очень хотелось попробовать себя в этом деле.

- У вас есть опыт подобной работы?

- Нет. Но я видела, что вы можете направить на обучение.

- Зачем вам это? Кроме стандартного ответа, что вы хотите научиться чему-то новому.

Я снова подняла на нее глаза, смело встретив этот немигающий взгляд, и сказала прямо:

- Чтобы выжить.

- Но вы ведь понимаете, что стоимость курсов будет постепенно вычтена из вашей зарплаты?

- Да, - ответила я спокойно. - Дело не только в деньгах.

Я вновь ощутила, как она изучает меня. Но теперь ее взгляд был странно-понимающим. И отчего-то я почувствовала себя так, будто эта незнакомая, в общем-то, женщина, знает обо мне больше, чем я думаю.

В голове мелькнула паническая мысль - а что, если уже весь дом в курсе моих семейных проблем? Сплетни распространяются быстро. А шум, устроенный Антоном и меня, оттаскивавшую на помойку его вещи, наверняка кто-нибудь да заметил.

Я сжала руки в кулаки - мне не хотелось ничьей жалости, но мне нужен был этот шанс.

- Я нуждаюсь в этой работе, как никто, - первой нарушила я возникшее молчание. - И никто другой не будет стараться так, как я.

Собеседница словно этого от меня и ждала. Ее губы изогнулись в тонкой улыбке и она придвинула ко мне листок бумаги.

- Напишите ваш адрес электронной почты и номер телефона для связи. Я пришлю вам дальнейшие подробные инструкции.

Обратно домой я поднималась не на лифте - я буквально летела по лестнице наверх, словно окрыленная.

Показалось, что с плеч упала разом вся тяжесть, что давила на меня последние дни. Я была сейчас, как ребенок, сделавший первый самостоятельный шаг и радующийся этому пустяку, как иные радуются выигрышу в лотерею.

Впрочем, для меня это сейчас было равноценно. Привычная жизнь рассыпалась в пепел, но я могла построить на этом пепелище что-то новое.

Но этот, в целом удачный день, не мог, конечно, не оказаться омрачен чем-то еще, помимо визита Лемешева. Я уже начинала привыкать к череде проблем, следовавших за мной по пятам и почти смирилась с тем, что это - только их начало.

Но вот визит матери - совсем не то, к чему я была сейчас готова.

- Милана, ты поменяла замки, - произнесла она осуждающим тоном, когда я открыла дверь на ее звонок.

Мой взгляд уперся в ключи в ее руках. Пришлось сказать:

- Да. Извини, я забыла тебе об этом сообщить. Проходи.

Ее лицо выражало недовольство лучше всяких слов. Она остановилась в прихожей и обернулась ко мне.

- И, как мне стало известно, ты забыла сообщить не только о смене замков.

Я похолодела. Не было сомнений - матери стало известно о грядущем разводе. Но от кого? Неужели сам Антон ей сообщил?

- У меня сейчас очень много проблем, мама, - ответила я, проклиная себя за вечную привычку оправдываться перед ней.

За то, что я не такая, как ей хотелось. За то, что вообще существую.

- Твоя главная проблема - то, что ты так и не научилась думать головой! - отчеканила моя родная мать. - Какой развод, о чем ты думаешь?! Антон содержал тебя столько лет, а ты просто неблагодарная!

Кровь кинулась мне в лицо. Обычно я не вступала в бесполезные споры с этой женщиной, но сейчас не выдержала. Процедила сквозь зубы:

- Он содержал меня только потому, что сам этого хотел!

- Ничего не хочу слушать! - рявкнула мать в свою очередь. - Да ты молиться на него должна была! Кому ты теперь нужна будешь, в твоем-то возрасте и с ребенком на шее?!

Я не стала говорить ей, что моя ошибка была именно в том, что я слепо боготворила человека, который того не стоил. Вместо этого я холодно произнесла:

- Я - не ты, мама. У меня есть самоуважение и я не стану терпеть того, кто меня предал. И тех, кто на его стороне - тоже. Поэтому, будь добра, покинь мой дом и не возвращайся, пока не поймешь того, что я тебе сказала.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒