Владимир Одоевский. Игоша.

Я сидел с нянюшкой в детской; на полу разостлан был ковёр, на ковре игрушки, а между игрушками я; вдруг дверь отворилась, а никто не взошёл. Я посмотрел, подождал, — всё нет никого.

— Нянюшка! нянюшка! кто дверь отворил?

— Безрукий, безногий дверь отворил, дитятко!

Вот безрукий, безногий и запал мне на мысль.

— Что за безрукий, безногий такой, нянюшка?

— Ну, да так, известно что, — отвечала нянюшка, — безрукий, безногий.

Мало мне было нянюшкиных слов, и я, бывало, как дверь ли, окно ли отворится — тотчас забегу посмотреть: не тут ли безрукий — и как он ни увёртлив, верно бы мне попался, если бы в то время батюшка не возвратился из города и не привёз с собою новых игрушек, которые заставили меня на время позабыть о безруком.

Радость! веселье! прыгаю! любуюсь игрушками! А нянюшка ставит да ставит рядком их на столе, покрытом салфеткою, приговаривая: «Не ломай, не разбей, помаленьку играй, дитятко». Между тем зазвонили к обеду.

Я прибежал в столовую, когда батюшка рассказывал, отчего он так долго не возвращался. «Всё постромки лопались, — говорил он, — а не постромки, так кучер то и дело что кнут свой теряет; а не то пристяжная ногу зашибёт, беда, да и только! Хоть стань на дороге; уж в самом деле я подумал: не от Игоши ли? »

— От какого Игоши? — спросила его маменька.

— Да вот послушай, — на завражке я остановился лошадей покормить; прозяб я и вошёл в избу погреться: в избе за столом сидят трое извозчиков, а на столе лежат четыре ложки; вот они хлеб ли режут, лишний ломоть к ложке положат; пирога ли попросят, лишний кусок отрушат...

— Кому это вы, верно, товарищу оставляете, добрые молодцы? — спросил я.

— Товарищу не товарищу, — отвечали они, — а такому молодцу, который обид не любит.

— Да кто же он такой? — спросил я.

— Да Игоша, барин.

Что за Игоша, вот я их и ну допрашивать.

— А вот послушайте, барин, — отвечал

мне один из них, — летось у земляка-то родился сынок, такой хворенькой, Бог с ним, без ручек, без ножек, в чём душа; не успели за попом сходить, как он и дух испустил; до обеда не дожил. Вот, делать нечего, поплакали, погоревали, да и предали младенца земле. Только с той поры всё у нас стало не по-прежнему... впрочем, Игоша, барин, малый добрый: наших лошадей бережёт, гривы им заплетает, к попу под благословение подходит; но если же ему лишней ложки за столом не положишь или поп лишнего благословенья при отпуске в церкви не даст, то Игоша и пойдёт кутить: то у попадьи квашню опрокинет; или из горшка горох повыбросает; а у нас или у лошадей подкову сломает, или у колокольчика язык вырвет, — мало ли что бывает.

— И! да я вижу, Игоша-то проказник у вас, — сказал я, — отдайте-ка его мне, и если он хорошо мне послужит, то у меня ему славное житьё будет; я ему, пожалуй, и харчевые назначу.

Между тем лошади отдохнули, я отогрелся, сел в бричку, покатился: не отъехали версты — шлея соскочила, потом постромки оборвались, а наконец ось пополам, — целых два часа понапрасну потеряли. В самом деле подумаешь, что Игоша ко мне привязался.

Так говорил батюшка; я не пропустил ни одного слова. В раздумье пошёл я в свою комнату, сел на полу, но игрушки меня не занимали, — у меня в голове всё вертелся Игоша да Игоша. Вот я смотрю — няня на ту минуту вышла, — вдруг дверь отворилась; я по своему обыкновению хотел было вскочить, но невольно присел, когда увидел, что ко мне в комнату вошёл, припрыгивая, маленький человечек в крестьянской рубашке, подстриженный в кружок; глаза у него горели, как угольки, и голова на шейке у него беспрестанно вертелась; с самого первого взгляда я заметил в нём что-то странное, посмотрел на него пристальнее и увидел, что у бедняжки не было ни рук, ни ног, а прыгал он всем туловищем. Смотрю, маленький человечек — прямо к столу, где у меня стояли рядком игрушки, вцепился зубами в салфетку и потянул её, как собачонка; посыпались мои игрушки: и фарфоровая моська вдребезги, барабан у барабанщика выскочил, у колясочки слетели колёса, — я взвыл и закричал благим матом: «Что ты за негодный мальчишка! — зачем ты сронил мои игрушки, эдакой злыдень! да что ещё мне от нянюшки достанется! Говори — зачем ты сронил игрушки? »

— А вот зачем, — отвечал он тоненьким голоском, — затем, — прибавил он густым басом, — что твой батюшка всему дому валежки сшил, а мне, маленькому, — заговорил он снова тоненьким голоском, — ни одного не сшил, а теперь мне, маленькому, холодно, на дворе мороз, гололедица, пальцы костенеют.

— Ах, жалкенький! — сказал я сначала, но потом, одумавшись, — да какие пальцы, негодный, да у тебя и рук-то нет; на что тебе валежки?

— А вот на что, — сказал он басом, — что ты вот видишь, твои игрушки в дребезгах, так ты и скажи батюшке: «Батюшка, батюшка, Игоша игрушки ломает, валежек просит, купи ему валежки».

Игоша не успел окончить, как нянюшка вошла ко мне в комнату; Игоша не прост молодец, разом лыжи навострил; а нянюшка на меня: «Ах ты, проказник, сударь! зачем изволил игрушки сронить? Вот ужо тебя маменька... »

— Нянюшка! не я уронил игрушки, право, не я, это Игоша...

— Какой Игоша, сударь — ещё изволишь выдумывать.

— Безрукий, безногий, нянюшка.

На крик прибежал батюшка, я ему рассказал всё как было, он расхохотался.

«Изволь, дам тебе валежки, отдай их Игоше».

Так я и сделал. Едва я остался один, как Игоша явился ко мне, только уж не в рубашке, а в полушубке.

— Добрый ты мальчик, — сказал он мне тоненьким голоском, — спасибо за валежки; посмотри-ка, я из них себе какой полушубок сшил, вишь, какой славный!

И Игоша стал повёртываться со стороны на сторону и опять к столу, на котором нянюшка поставила свой заветный чайник, очки, чашку без ручки и два кусочка сахара, — и опять за салфетку, и опять ну тянуть.

— Игоша! Игоша! — закричал я, — погоди, не роняй, — хорошо, мне один раз прошло, а в другой не поверят; скажи лучше, что тебе надобно?

— А вот что, — сказал он густым басом, — я твоему батюшке верой и правдой служу, не хуже других слуг ничего не делаю, а им всем батюшка к празднику сапоги пошил, а мне, маленькому, — прибавил он тоненьким голоском, — и сапожишков нет, на дворе днём мокро, ночью морозно, ноги ознобишь... — и с сими словами Игоша потянул за салфетку, и полетели на пол и заветный нянюшкин чайник, и очки выскочили из очешника, и чашка без ручки расшиблась, и кусочек сахарца укатился…

Вошла нянюшка, опять меня журить; я на Игошу, она на меня.

— Батюшка, безногий сапогов просит, — закричал я, когда вошёл батюшка.

— Нет, шалун, — сказал батюшка, — раз тебе прошло, в другой раз не пройдёт; эдак ты у меня всю посуду перебьёшь; полно про Игошу-то толковать, становись-ка в угол.

— Не бось, не бось, — шептал мне кто- то на ухо, — я уже тебя не выдам.

В слезах я побрёл к углу. Смотрю: там стоит Игоша; только батюшка отвернётся, а он меня головой толк да толк в спину, и я очутился на ковре с игрушками посредине комнаты; батюшка увидит, я опять в угол; отворотится, а Игоша снова меня толкнёт.

Батюшка рассердился.

— Так ты ещё не слушаться? — сказал он, — сейчас в угол и ни с места.

— Батюшка, это не я — это Игоша толкается.

— Что ты вздор мелешь, негодяй; стой тихо, а не то на целый день привяжу тебя к стулу.

Ряд бы я был стоять, но Игоша не давал мне покоя; то ущипнёт меня, то оттолкнёт, то сделает мне смешную рожу — я захохочу; Игоша для батюшки был невидим — и батюшка пуще рассердился. «Постой, — сказал он, — увидим, как тебя Игоша будет отталкивать», — и с сими словами привязал мне руки к стулу.

А Игоша не дремлет: он ко мне и ну зубами тянуть за узлы; только батюшка отворотится, он петлю и вытянет; не прошло двух минут — и я снова очутился на ковре между игрушек, посредине комнаты.

Плохо бы мне было, если б тогда не наступил уже вечер; за непослушание меня уложили в постель ранее обыкновенного, накрыли одеялом и велели спать, обещая, что завтра сверх того меня запрут одного в пустую комнату.

Ночью, едва нянюшка загнула в свинец свои пукли, надела коленкоровый чепчик, белую канифасную кофту, пригладила виски свечным огарком, покурила ладаном и захрапела, я прыг с постели, схватил нянюшкины ботинки и махнул их за окошко, приговоря вполголоса: «Вот тебе, Игоша».

— Спасибо! — отвечал мне со двора тоненький голосок.

Разумеется, что ботинок назавтра не нашли, — и нянюшка не могла надивиться, куда они девались.

Между тем батюшка не забыл обещания и посадил меня в пустую комнату, такую пустую, что в ней не было ни стола, ни стула, ни даже скамейки.

«Посмотрим, — сказал батюшка, — что здесь разобьёт Игоша! » — и с этими словами запер двери.

Но едва он прошёл несколько шагов, как рама выскочила, и Игоша, с ботинкой на голове, запрыгал у меня по комнате. «Спасибо! Спасибо! — закричал он пискляво, — вот какую я себе славную шапку сшил! »

— Ах, Игоша! не стыдно тебе! Я тебе и полушубок достал, и ботинки тебе выбросил из окошка, — а ты меня только в беды вводишь!

— Ах ты неблагодарный, — закричал Игоша густым басом, — я ли тебе не служу, — прибавил он тоненьким голоском, — я тебе и игрушки ломаю, и нянюшкины чайники бью, и в угол не пускаю, и верёвки развязываю; а когда уже ничего не осталось, так рамы бью; да к тому ж служу тебе и батюшке из чести, обещанных харчевых не получаю, а ты ещё на меня жалуешься. Правду у нас говорится, что люди самое неблагодарное творение! Прощай же, брат, если так, не поминай меня лихом. К твоему батюшке приехал из города немец, доктор, попробую ему послужить; я уж и так ему склянки перебил, а вот к вечеру после ужина и парик под бильярд закину, — посмотрим, не будет ли он тебя благодарнее...

С сими словами исчез мой Игоша, и мне жаль его стало. [10]

Вопросы:

1. Прочтите рассказ. Что вам показалось наиболее непонятным? Постарайтесь сформулировать вопросы.

2. Почему, на ваш взгляд, рассказ называется Игоша? Можем ли мы отыскать в фольклоре похожий образ? Как мифологический прототип отражается на персонаже в данном рассказе?

Сюжет.

1. Обратите внимание на начальную ситуацию. Почему дверь отворилась, но мальчик никого не увидел? Какие слова нянюшки впечатлили его больше всего? Как, в связи с этим, мы можем охарактеризовать дальнейшее поведение мальчика?

2. Почему о Игоше мы узнаем из вставной истории отца? Можем ли мы говорить, что некоторые слова персонажей пророческие? Или история связана с восприятием мальчика?

3. Обратите внимания на слова нянюшки и отца. На ваш взгляд, можем ли мы говорить здесь о кумулятивном нанизывании? Если да, то как они влияют на сюжет?

4. Как себя ведет рассказчик после истории отца? Обратите внимание на появление Игоши. Почему он впервые появляется, когда нянюшка выходит из комнаты? Можем ли мы проследить это явление в других эпизодах? Если да, то каких? Перечислите все появления Игоши.

5. Почему каждое появление Игоши сопровождается просьбой? Почему ему необходимы варежки и сапоги если у него нет ног и рук? Каким мальчик в первые видит Игошу? Совпадает ли описание персонажа со словами отца?

6. Опишите эпизоды наказания мальчика. На ваш взгляд, как его собственное поведение может быть связано с поступками Игоши? Чем оно сопровождается?

7. Опишите последнее событие. Почему Игоша уходит? Вспомните как он «служил» крестьянам и сопоставьте его «службу» у мальчика. В чем главное отличие? Аргументируйте.

Композиция и точки зрения.

1. Почему нянюшка думает, что дверь отворил безногий? Как этому противопоставлено восприятию мальчика? Какие слова отца показывают его отношение к суеверию крестьян? Можем ли мы говорить, что он не верит в Игошу?

2. Можем ли мы говорить, что Игоша существует в действительности? Почему образ Игоши принадлежит детскому миру мальчика? Опишите взгляд взрослых на происходящее. Какова реакция отца на поступки «Игоши»? Проследите изменение его поведения.

3. В рассказе представлены два взгляда на происходящее. Что, по-вашему, думает отец мальчика? Можем ли мы говорить о поведении мальчика как об игре? С чьей точки зрения это показано?

4. Можем ли мы говорить о воображаемом мире мальчика? Что ему противостоит в реальности? Какова роль Игоши в данном произведении? С какой точки зрения представлен мир героя?

5. Какому миру принадлежит Игоша? Как объясняет свое детское поведение рассказчик? Можем ли мы говорить о разграничении детского и взрослого мира? Если да, то почему в минуту пробуждения граница стирается?

6. Можем ли мы обозначить в этом рассказе, воображаемый мир героя? Если да, то почему и в какой-то момент появление Игоши рассказчику кажется действительным? Можем ли мы дать единый ответ?

Задание: вспомните, что с вами случалось необычного в детстве. Как бы вы сейчас могли описать эту историю? Напишите рассказ подобно этому повествователю об этом необычайном событии. Постарайтесь подумать, как бы вы посмотрели на это из будущего.

Раздел 3. Методические замечания.

3. 1 Указания к введению.

Тема: Введение в специфику и проблематику воображения: феномен расслоения реальности.

Материал: Х. Л. Борхес “Роза Парацельса”

Предметно-содержательные цели: Выбранный рассказ-притча является, на наш взгляд, наиболее удачным текстом для знакомства ученика с проблематикой “необычного” и “чудесного”, а также служит блестящим примером феноменологического осмысления воображения с точки зрения соотнесенности символа и сущности. Именно на освоение проблематики “реального и ирреального”, “формы и содержания”, “бытия и небытия” мы хотим обратить наше внимание в рамках первого урока. Мифологическая притчевая основа рассматриваемого произведения позволяет привлечь интертекстуальные связи для наилучшего знакомства с сюжетом о необычном.

Проблемно-дидактические цели: Проверка компетенции конкретной учебной аудитории. Мотивировать интерес к дальнейшему чтению. Важно наметить магистральные пути рецепции и анализа произведений, проблематика которого строиться вокруг феномена “воображения”. Поэтому, в ходе работы над текстом предполагается “вспоминание” основной терминологии структуры художественного произведения (заглавие, событие, точка зрения, мир художественный, пространство и др. ), поиск и нахождение подхода к анализу и интерпретации необычного. Поиск адекватного решения проблемы воображаемого путем рефлексии философского дискурса рассказа.

Форма освоения: диалог читателей, чья деятельность направленна на (1) освоение произведения и (2) реализацию собственных творческих и аналитических способностей. Временные рамки зависят от сетки расписания и формата проведения занятия (урок, пара или школа читателя). В любом случае, на этап чтения и обсуждения точек предпонимания предполагается 60 минут, на обсуждение вопросов - 60 минут, на выполнение и презентацию творческих заданий - 40 минут (итого 160 минут, что эквивалентно 2-м парам или 4-м урокам). Вопросы для анализа и творческие задания возможно задавать на дом для предварительной подготовки лишь после общего чтения.

Стратегия: этапы освоения произведения: (1) медленное чтение в классе, (2) обсуждение точек предпонимания и выдвижение гипотез смысла, (3) анализ в соответствии с заданиями, (4) интерпретация, (5) выполнение творческого задания. Составленные задания мотивированны дидактической задачей анализа философского дискурса рассказа-притчи, поэтому система вопросов имеет развитие от выделения предварительных наблюдений до интерпретации общего смысла произведения. Вопросы 2 и 3 направлены на выявление сюжетной ситуации путем описания пространства действия, далее акцентируя внимание на главном событии и, таким образом, столкновении точек зрения Парацельса и ученика. Далее, вопросы 5, 6, 7 направлены на анализ высказываний и позиций ученика и Парацельса путем обсуждения их мировоззрения. В частности, это проявляется в отношении к Камню, Цели, иллюзиях, вере и доверию. Вопросы 8, 9 и 10 призваны прояснить связь воображения и реальности, разделенной на мир вещественный и мир сущностный. Важнейшее на данном этапе - активация фантазии читателя. Финальные вопросы позволяют суммировать ранее полученные наблюдения и выявить главный концепт произведения, а именно “слово как проводник между материальным и воображаемым миром”. В интерпретацию входит объяснение чудесного воскрешения розы и ее связи с читательским воображением.

3. 2 Указания к первой главе.

Тема: Введение в мир детской фантазии. Пространство и время.

Материал: Рэй Брэдбери “Морская раковина”

Предметно-содержательные цели: Произведение, открывающее главу, посвященную миру воображающего ребенка, оказывается ценнейшим материалом для анализа времени и пространства художественного мира, содержащего в своей структуре “воображаемый мир героя”. Знакомство читателей с Джонни Бишопом активирует их собственную фантазию как во время чтения, так и во время анализа и выполнения творческого задания. Рефлексия категорий “терпение” и “время” позволят проявить разницу в сознании ребенка и взрослого, и, таким образом, побудить читателя к саморефлексии.

Проблемно-дидактические цели: научить читателей анализировать пространство и время, а также выделять “воображаемый мир героя” как структурный элемент произведения.

Стратегия: этапы освоения произведения: (1) медленное чтение в классе, (2) обсуждение точек предпонимания и выдвижение гипотез смысла, (3) анализ в соответствии с заданиями, (4) интерпретация, (5) выполнение творческого задания. Первые четыре вопроса обращены к формированию собственного впечатления от произведения, главным героем которого выступает воображающий ребенок. Апелляция к читательской памяти направлена на “вспомнинае” схожих мотивов в других произведениях. Первый блок вопросов направлен на выделение и сопоставление трех локусов в кругозоре героя и особенности их чувственного восприятия. От этапа выделения каждого пространства (5, 10, 11) читатель переходит к рассмотрению его рецепции в кругозоре героя и его мамы. Вопросы 7, 8 и 9 проблематизируют восприятие времени ребенком и его родителями, выявляя столкновение детства и взрослой жизни как разных этапов взаимоотношения личности и реальности. Вопросы 10, 11 и 12 направлены на систематизацию характеристик построения воображаемой реальности: от выделения общих впечатлений к прояснению функционирования детского сознания. Второй блок вопросов посвящен анализу сюжета новеллы и интерпретации ее главного события как ключа к понимаю спора о “нетерпеливости” и “времени”.

Тема: Владимир Одоевский “Игоша”. Проблема реальности как игры в детском сознании: границы воображения.

Материал: Владимир Одоевский “Игоша”.

Предметно-содержательные цели: выбранный рассказ представляет интерес с точки зрения детского сознания, чей кругозор превращает в игру реальную действительность. Это явление свойственно именно детской фантазии, поэтому, позиция читателя данного рассказа раздваивается между миром реальным и миром воображаемым, в следствии чего сюжет не может быть интерпретирован однозначно. Воображение читателя-подростка активизируется за счет появления “необычайного” фольклорного материала, помещающий читателя на пограничное положение. В этой связи, иначе переосмысляется феномен “сказки” в подростковом сознании.

Проблемно-дидактические цели: при изучении произведения нужно воплотить акт осмысления собственной детской фантазии, строящейся на смешении реального и воображаемого в едином порыве мировосприятия. За счет того, что рассказ не подразумевает единой интерпретации, в нем проблематизируется феномен “игры”, особенности которого и должны прояснить читатели путем анализа системы точек зрения и сюжета данного рассказа. Главная задача - показать жанр “сказки” с необычной, “темной” стороны.

Стратегия: этапы освоения произведения: (1) медленное чтение в классе, (2) обсуждение точек предпонимания и выдвижение гипотез смысла, (3) анализ в соответствии с заданиями, (4) интерпретация, (5) выполнение творческого задания. Вопрос 2 направлен на обращение читательской рецепции к связи текста с фольклорным базисом, обнаружение которого позволит выявить особенности его авторской обработки в данном рассказе. Первый блок вопросов посвящен анализу сюжета произведения: 1 и 2 направленны на проблематизацию сюжетной ситуации, в рамках которой воображение мальчика активируется “чужим” словом его родителей. На данном этапе важно выявить “побуд” к воображению и закономерность дальнейшего развития событий. Вопросы 3 и 4 реализуют анализ и восприятия логики развития кумулятивного сюжета рассказа путем выделения повторяющихся событий и элементов. Вопросы 5 и 6 направлены на выявление сюжетной связи мальчика и Игоши, а также роли воображения в создании этого образа в сознании ребенка. Вопрос 7 направлен на подведение итогов анализа сюжета и интерпретацию финального события. Второй блок вопросов посвящен рассмотрению композиции и выявлению характерных точек зрения, за счет которых становится возможна герменевтическая интерпретация рассказа. Вопросы 1-3 призывает обратить внимание на столкновение кругозора взрослых и ребенка. Итогом обсуждения данных вопросов предполагается выявление детской фантазии-игры как решающего фактора столкновения точек зрения персонажей. Вопросы 4-6 направлены на осознание функционирования воображаемого мира ребенка и осмысления “взросления” как переходного этапа жизни.

[1] Выготский Л. С. Воображение и творчество в детском возрасте. СПб: СОЮЗ, 1997. С. 5.

[2] Дрейфельд О. В. Воображаемый мир героя как понятие теоретической поэтики: монография. Кемерово, 2015. С. 12.

[3] Кодификатор ЕГЭ по литературе 2020. URL: https: //bingoschool. ru/blog/178/ (дата обращения 15. 06. 2020)

[4] В. Я. Коровина. Программы общеобразовательных учреждений: литература. Москва, Просвещение, 2007. 86 с.

[5] Там же. С. 4.

[6] Меркин Г. С., Зинин С. А. Программа курса: Литература. Москва, Русское слово, 2016. 208 с.

[7] Абелюк Е. С., Блюмина З. А., Княжицкий А. И. Программа литературного образования МИРОС: 5–8 классы. URL: https: //slovesnik. org/images/docs/uchebniki-zadania/miros. pdf
(дата обращения 15. 06. 2020).

[8] Текст произведения приводиться по изданию Борхес Х. Л. Собрание коротких и необычайных историй: пер. с исп. / Хорхе Луис Борхес - СПб.: Симпозиум, 2001. - 167 с.

[9] Текст приводиться по изданию Брэдбери Рэй. Погожий день: роман, рассказы: пер. с англ / Рэй Брэдбери. - СПб. : Амфора, 2000. - 461 с. - (Классическая фантастика).

[10] Произведение приводится по изданию " Русская фантастическая проза эпохи романтизма", изд-во Ленинградского Университета, Ленинград, 1991 г

⇐ Предыдущая 1 2 34