II. Прочитайте один из рассказов Ф.Абрамова.

II. Прочитайте один из рассказов Ф. Абрамова.

Из рассказов Олены Даниловны

ПРО ВАСИЛИЯ ИВАНОВИЧА

Из всего зверья, перебывавшего у Олены Даниловны за ее долгую жизнь, больше всего она любила, как я уже сказал, Василия Ивановича.

Про него она могла рассказывать часами - живо, с подробностями, и послушать ее, так на свете, честное слово, и среди людей-то не много таких умниц, как этот кот.

- А как же, - говорила Олена Даниловна, - бельчат по ночам кто у нас стерег? Разве кошачье это дело? Я начну кому рассказывать - врешь, бабка. А за грибами - слыхано, чтобы кот ходил? А Василий Иванович ходил. Да, да, да! Мы с Владимиром в лес - и он за нами. В сторонку отбежит: мяу-мяу. Иду, иду, Васенька. И так и знай: белый. Других грибов - козлят ли, моховиков - не признавал.

А пьяниц взять. Отец у нас, - Олена Даниловна так называла своего зятя, - с мокрым рылом родился. Иной раз домой придет - зашумит, а уж Василий Иванович ему лапой: не смей! А ежели еще пьянчуг-друзей приведет - беда! Готов глаза выцарапать...

- Бабушка, а расскажи, как Василий Иванович клубничку воровал, - подсказал Вовка.

Олена Даниловна затряслась от смеха.

- Было, было такое дело. Проштрафился у меня Василий Иванович...

Так начался один из многих рассказов про мудрого кота.

- С Амиком они этот номер выкинули. Собачка тутошняя, песик - вон тех соседей.

Мы тогда приехали на дачу с Васенькой вдвоек - Владимира еще на свете не было. Ну, мне дела не занимать: кирку в руки и хоть весь день маши. А Василий Иванович, вижу, как не в себе, вроде как в растерянность впал. Ходит за мной да все мяу-мяу: где мы? Куда приехали? Городской, не приспособлен к природе.

Ну, я ему мозги вправлю: что же ты, говорю, Василий Иванович, все за мной да за мной? Куда это годится? У каждого в жизни свои интервалы должны быть. - Тут Олена Даниловна бросила на внука один из своих воспитательских взглядов. - Самостоятельность, говорю, должна быть, - еще определеннее выразилась она. - А что же это получится, если все будем ходить друг за дружкой? Ты бы, говорю, хоть друзей-товарищей завел себе. Оглянись, говорю, хорошенько, есть тут кошачий народ.

Нет, со своим братом компанию не свел, а с Амиком снюхался. Тут, на углу, у них свиданья-то происходили. - Олена Даниловна указала на травянистую полевину за калиткой, густо расшитую белоголовыми ромашками. - Правда, Амик и к нам на дачу заходил, а Василий Иванович - нет. Гордость не позволяла: к гостям не хожу. Хочешь - ты приходи ко мне, а не хошь - как хошь. Беда, важный был. Покамест Васильем Ивановичем да Васенькой не назовешь, и не откликнется. Ей-богу.

Ну, Амик, тот попроще был, голову высоко не нес. Все, смотришь, прибежит. Наш его встретит у калитки, обнюхает, а то и по травке покатает - тот песик вежливый, лапки кверху и ничего: катай себе на здоровье. А потом и до проказ дело дошло, из-под контроля вышли. - Олена Даниловна кивнула на каменный особняк за крепким высоким забором слева от своей дачи: - Вот у них, у тех куркулей, стали плантации проверять да клубничку выбирать.

- Кот и собака - клубничку?

- Ну. Форменными ворами стали. Потому что не теперь сказано: чужая ягода слаще. - Олена Даниловна сказала это и сразу же спохватилась, видимо вспомнив про свои воспитательские обязанности. - Да, да, - сурово поджала она губы, - бесконтрольность почувствовали. Решили, что все им можно. Я раз гляжу, где Василий Иванович, другой гляжу. Так все на глазах, все с Амиком со своим, а тут никоторого нет. Потом смотрю - чего трава у забора шевелится, а то они выкатывают. С налета. Амик бесхитростный, ничего в себе не держит: гав-гав, там, за забором, были. А мой-то даже не глядит на меня. Старый гусь, хитрющий - только головой водит да усами подергивает.

Ох, думаю, плутяга, погоди у меня, дознаюсь, что там делаешь, выведу тебя на чистую воду. А сама ничего уж не сказала: ни ласки, ни встряски. Как так и надо.

Ладно. На другой день я начеку. Затаилась за кустом, поджидаю ихнюю встречу. А они встретились, обнюхали друг друга да недолго думая - к забору. Впереди Василий Иванович, сзади Амик. Привычное дело! Не первый раз занимаются - в траве у них уж тропка своя протоптана.

Вот к забору-то они подошли, и я за ними. Батюшки! Василий-то Иванович у меня на грядке клубничку кушает, а Амик где? А Амик в дозоре - на дорожке сидит да на дом посматривает.

- Ну уж и посматривает?

- Вот те бог! - со всей серьезностью побожилась Олена Даниловна. - Чистая правда!

- Бабушка, бабушка, дальше! - закричал возбужденно Вовка.

Вовка был уверен, что все дальнейшее сразит меня окончательно.

И оно действительно сразило. Ну, если не сразило, то во всяком случае показалось совершенно неправдоподобным. Ибо дальше было вот что: Василий Иванович, скушав две-три ягодки - так именно выразилась Олена Даниловна, - уступил место Амику, а сам встал в дозор.

- Вот какой у нас ученый кот! - живо прокомментировал Вовка. - Как в «Руслане и Людмиле». Правда?

- Да, да, такой вот проказник, - рассмеялась Олена Даниловна. - Ведь это надо же додуматься - Амика в дозор, а сам ягодкой сладкой лакомиться! Ну уж я пожурила, посовестила тогда Василия Ивановича. Получил он у меня по заслугам. Это что же, говорю, батюшка мой, получается? Я к тебе с доверием, а ты себя на хулиганство заводишь да еще и Амика с толку сбиваешь. Каково, говорю, мне из-за тебя краснеть придется? Мне, говорю, за всю жизнь люди худого слова не сказали. Где ни работала, что ни делала, всегда хвалили да на почетную доску вешали. Даже в блокаду, говорю, твоя хозяйка рабочей чести не уронила, ни одного дня в простое не была. Так вот на этом и кончилась у них дружба с Амиком...

- Почему?

- А из-за гордости. Не понравилось, что я его при Амике побранила да посовестила. Вот он и заломил хвост. Амик сколько раз подходил к калитке, гав-гав, а наш - нет, не вышел. А тут вскорости и Амика увезли - из Киева хозяева, там сын соседа проживает. Тем часом и кончилась у них дружба...

Своего любимца, умершего, как я уже говорил, от старости, Олена Даниловна похоронила на усадьбе дачи, возле ели, на которой еще год назад Василий Иванович охранял осиротевших бельчат.

- Я уж не пожалела ничего, - рассказывала она про то, как хоронила кота. Разумеется, рассказывала в то время, когда рядом с нами не было Вовки. - Гроб сделала по нему - ящик из-под конфет в магазине купила, внутри клееночкой выстлала, сверху простынкой белой накрыла... Спи, Васенька, место тут самое красивое. Весной черемуха белая пушится, осенью клен горит, а зимой опять ель зеленая - у Гостиного двора такой не увидишь. Я хоть бы и сама не прочь там лечь...

12 Следующая ⇒