ДЕВОЧКА ОТОМИ (ОСЕНЬ) 1 страница

Стр 1 из 6Следующая ⇒

ЧЕТВЁРТАЯ РАСА ЧЕТВЁРТОГО КРУГА.

ЛЕДИ СОВЕРШЕНСТВО.

41. ИМЯ ДЛЯ ЗВЁЗДОЧКИ.

+Леди Совершенство (клип)

Их отцом стало Солнце,

И Матерью стала Земля.

Благородные люди искусства!

Новая Раса построила новые Храмы.

И пища, и труд, и любовь –

Всё обновилось и стало

Простым и прекрасным.

Прекрасны они до сих пор

И будут прекрасны всегда.

На подоконнике увядает герань. Со двора уходит год. Приходящий диктует новые записи для будущего и сам не знает, когда придёт это будущее. Впрочем, время бережёт свои рекорды, так же будет беречь и эти, точно зная, что они будут востребованы.

Капля за каплей струились дождинки по стеклу окна. Водяные часы Новой Эры отсчитывали время. А Солнышко, отражаясь в мокрых и холодных сумерках, писал стихи о Космическом Танце, наклеивая на альбомные листы фотографии небесных светил, сделанные ночью с большой экспозицией.

«Два часа ночи, выдержка 30 секунд, диафрагма открытая, плёнка ISO 400^ KODAK. Видимое сближение Марса и Венеры на небосклоне…»

Солнышко дохнул на холодное стекло окна, обвёл пальцем серебристое пятно, подрисовал лучики, глазки и улыбку. Склонился над геранью и подышал на розовые лепестки цветка. Стебель с россыпью раскрытых бутонов покачивался в полумраке и Солнышко думал, что, если случится полететь в Космос, он возьмёт с собою вовсе не космические бутерброды и даже не запасной фотоаппарат, а немного семян земных растений.

Он потряс пакетик с семенами, рассыпал по столу и сложил рисунок знакомых созвездий: две Медведицы, Дракона, Геркулеса. Остальные миры расположились в случайном порядке, объединившись симметричной мозаикой, как в калейдоскопе. Пятьдесят тысяч видимых звёзд сияли, звали, манили и Солнышко тихо застонал от бессилия. Он хорошо помнил слова Агни Йоги о том, что современные люди вряд ли сумеют достичь далёких миров физически, но достигнут их духовно. Духовно – это значит мысленно. Воображением и фантазией, а что такое духовность как не мир Искусства?..

…Новый год выдался тёплым. Облака закрывали небо влажной пеленой. Удивительна всё-таки жизнь: теплолюбивые растения тянутся к дальним мирам, видимым зимою лишь на морозе.

Тебе интересно, Звёздочка?

Он пожал плечами и придвинулся ближе к обогревателю, чтобы погреть руки. Несмотря на плюсовую температуру на улице, радиатор был тёплым. В очках отразился жёлтый свет потолочной люстры. Солнышко протянул руку и включил матовую ртутную лампу. Отодвинувшись от батареи, встал, прошёл к выходу из комнаты, погасив на ходу люстру.

Дул ветер. Плюсовая температура нагнала облаков на небо. Пустынные улицы, рифлёные талым не то льдом, не то снегом, твёрдым эхом откликались на шаги. Выйдя на перекрёсток, Солнышко свернул налево, в сторону школы. Миновав автобусную остановку, пересёк наискось сквер и далее по главной улице направился к центру.

Брызги хрупающего снега фальцетом пели в зелёном воздухе. Солнышко моргнул раз, другой. Зелень расцветили золотистые светлячки, в левом глазу что-то закололо, он потёр его, слишком сильно надавив на глазное яблоко и подарил себе несколько солнечных вспышек и плавающие в пространстве звёздочки.

Свернув у церкви, подошёл к аптеке. Коричневая дверь коснулась левой руки, чёрная пластмассовая ручка удобно легла в ладонь и мягко толкнула его в локоть.

Тепло и сырость покрыли очковые линзы водяным налётом. Солнышко подошёл к окошку, снял мутные от тумана очки и положил их на локотник, затем, опасаясь, что их столкнут, во внутренний карман куртки. Из дверного проёма задней комнаты появилась белая аптекарша, протянула под стеклом пластиковые стрипы витаминов и забрала деньги. Солнышко спрятал упаковки во внутренний карман, поменяв местом с очками, которые вновь водрузил на нос. Теперь – за кассетами. Надо же сделать себе подарок к Новому году.

По пути Солнышко обдумывал, будут ли его записи интересны Звёздочке. Плюс стихи. В конце концов решил, что, если ей понравились стихи, то и сказки понравятся, а значит, жизнь можно считать удавшейся.

А вот и здание, где находятся бюро трудоустройства… центр занятости, другими словами, и здесь же парикмахерская, сапожная мастерская, ремонт бытовой техники и куча магазинчиков. В одном из них продают диски и кассеты.

Солнышко усмехнулся. Неужели ты думаешь, сказал он сам себе, если надиктуешь свои сказки на плёнку, она станет их слушать? Думаешь аудиозапись будет интереснее бумажного текста?

В магазине столпотворение перед праздником: люди покупали музыку, парфюмерию, косметику. Девочка с мамой на шаг впереди от него выбирала наушники.

- Не берите эти, - тихо сказал он, увидев в её руках дешёвую коробочку.

- А какие?..

- Чуть дороже. И лучше – мягкие.

Посовещавшись, она выбрала модель немного качественнее.

- Пожалуйста, блок кассет TDK, - сказал Солнышко.

- Доложить до десяти?

Он кивнул.

…Солнышко возвращался домой по хрупающему тротуару, обдумывая, где найти достаточно тихих записей, чтобы наложить на них голос с микрофона, в который приходилось говорить громко, чтобы звук был слышен сквозь музыку. Без музыки он диктовать не хотел. Компьютера, чтобы сделать цифровую запись, у него не было. Ну и ладно!

Пожалуй, на одну кассету можно будет найти тихое музыкальное сопровождение. Даже на две или три. Больше – вряд ли. А ведь он, кроме стихов, сказок и прочего собирался записывать дневники, факты в которых бывали поинтереснее сказочных историй.

Проезжающие машины чиркали по ушам эхом шин, отражавшимся от асфальта. Дым из выхлопных труб вступал в реакцию с обонятельными рецептами, солнечный свет, рассеянный в атмосфере облаками, изливался на городские застройки и Солнышко думал – куда катится земной шарик? Ведь куда-то он катится. Всё катится, что вертится. В вакуум он не верил. Знал о межзвёздной пустоте и не верил, не мог себе представить это НИЧТО. Впрочем, настроение у него было приподнятое. Можно придти домой и продолжить дневник. А из дневника потом сделать рассказ, сказку или даже стихотворение. Его волновало, как отнесётся к его творчеству Звёздочка, ведь писал-то свои сочинения он именно для неё. Даже в кружок танцев ходил – ради неё. Между прочим, сегодня танцевальный день. Значит, вечером группа вновь будет вместе.

Солнышко улыбнулся и ускорил шаги. Ты придёшь домой, пообедаешь, запишешь с радио классику и попробуешь сделать накладку. Жаль, что нет компьютера, но и так неплохо. Даже хорошо. И даже великолепно. Ему начинал нравиться этот мир, в котором есть место для любви. Пакет с кассетами, хлопая на ветру, прижимался к ноге.

Россыпи звёздных зрачков следили за ним, когда он садился за стол. Избавляясь от наваждения, включил музыкальный центр, добавил звука. Чтобы окончательно занять внимание, поставил в деку кассету и включил запись, нажимая паузу всякий раз, когда ему не нравилось начало песни, транслируемой по радио. При этом он пытался сочинять стихи, которые день ото дня становились лучше – как поэт он явно эволюционировал.

Плавающие зрачки исчезли, зато потолок начал желтеть, словно в окно заглянуло Солнце. Может, прогуляться?.. Солнышко набросил куртку, по дороге нащупав ключ от квартиры, обулся, запер дверь и спустился вниз, появившись в подъезде. Поправляя шапку, махнул рукой. Нет, это бесполезно. Резко развернувшись, вернулся в дом. Взбежав по ступеням, открыл дверь квартиры и устало сел на стул в прихожей. Прыгающие от напряжения звёздочки перед глазами замедляли свой бег.

Включив телевизор, Солнышко уселся перед его экраном с миской каши. В эфирном мире плавали киты. Киты улыбались друг другу, помахивали хвостами, тёрли спины один одному и загорали на солнышке. Идиллия.

Доев кашу, залил миску водой и зашёл в свою комнату поглядеть на герань, попутно обдумывая следующий столбик стихотворения о танцевальном кружке, - сумеет ли он описать всё как есть, как танцуется… как чувствуется?..

Да… Герань отцвела. Розовые лепестки окрасились по краям тёмно-лиловым и сморщились. Жаль. Может быть, она ещё зацветёт? Может быть, люди будут читать книги? Книги, которые превращались в сценарии, материал для фильмов.

Полистав альбом со стихами и фотографиями, Солнышко задержался на одной – где было изображено небо Юпитера, такое, каким бы оно выглядело с очень близкого расстояния в несколько тысяч километров – оранжево-жёлтое, горячее, с разводами кипящей краски.

…Шарообразный космический корабль площадью 208000 км2 и диаметром… Солнышко снял с полки справочник, посчитал по формуле квадрат радиуса, затем вывел расстояние между полюсами в семнадцать километров. Прикинул, какая дикая плотность должна быть у искусственной планеты, чтобы воспроизвести хотя бы четверть земного тяготения… Нет, это всё холодно, далеко и просто скучно.

Солнышко достал из ящика стола альбом для рисования и попробовал что-то изобразить. Получилось так убого, что он с отвращением сложил всё обратно. Писать? Сочинять? Кому это нужно? В мире миллиарды книг написаны – читать некому! И сумеет ли он теперь, спустя столько времени написать продолжение, по качеству равное началу?

И всё остальное было ерундой, ничего не значащей суетой по сравнению с утраченным счастьем творчества, свежестью восприятия, сказкой детства, которое сейчас отнюдь не казалось сказочным. Не так он себе представлял подготовку к контакту.

Я превращаюсь в РОБОТА, - отстранённо подумал Солнышко. Я ПРОСТО СУЩЕСТВУЮ.

Звёзды! Где мои чувства?!

А может, научиться сочинять для себя? Для того, чтобы в конце жизни сесть на диван и прослушать записанное? Почему бы не оказать будущему такую услугу? Правда, сам он к тому времени превратится в жующий анахронизм. Но ведь я устаю! – воскликнул Солнышко мысленно. – Мои глаза устают от работы!.. – Ну, ты же умный, спокойно возразил он самому себе, - обязательно придумаешь что-нибудь. Сделаешь лазерную коррекцию или просто сменишь творческую пластинку, как в случае с танцами.

Мне хочется вернуться к будущему, которое увидел. Мне хочется поговорить со звёздочкой, мне хочется увидеть Виту. Он знал, кто ему нужен для счастья и одновременно знал, что в ЭТОЙ игре окажется более чем простым наблюдателем, потому что люди, по закону данной ступени эволюции, рождались розовым Летом, следовательно, объединялись в дуэты… Впрочем, времени рассуждать особо не было – приближался вечер и пора было идти в танцевальный кружок.

Одеть контактные линзы было делом пяти минут.

…Хрустели льдинки намёрзшей воды под ногами, хрустальный свет фонарей удлинял и укорачивал тень. Солнышко шёл по главной улице города, направляясь к центру, к Центру Культуры.

Подняв глаза, он увидел над деревьями городского парка жёлтое зарево, подобное которому наблюдал когда-то в Минске. Вечернее небо, экранируя звёздный свет, конденсировало сияние фонарей и распространяло его по городу в виде моросящих дождинок, которые при температуре, близкой к нулевой, собирались в лужицы, замерзающие ночью и оттаивающие днём...

…Танцы вдохновляли Солнышко. Каждый раз на подходе к зданию Центра у него начинало учащённо биться сердце, словно он готовился к старту. Вот и сейчас, глядя на взлетающие веером огни оконных гирлянд, Солнышко подпрыгивал на ходу от восторга. ОН ВЗЛЕТАЛ…

…У подъезда бегали дети и бросали снежки в памятник Ленину. Самый меткий попал в голову и радовался этому. А Солнышко подумал о том, какого цвета радость излучает этот ребёнок? Решил, что излучение всё-таки положительное, просто он маленький, плохо понимает, что делает. Он и сам недалеко ушёл от мальчика-Солнышко, хоть и вырос до потолка и выше.

Залитое золотистым светом фойе отражало летящую из танцевального зала музыку. Рядом со входом стояли Гея – руководитель танцевального кружка – и с нею Икар и Оберон, - Солнышко по своему обычаю давал знакомым людям тайные имена, - как один, так и другой появились в Доме Культуры до того, как туда пришёл он и за время посещений танцкружка успели кое-чему научиться. Танцуя с ними, Солнышко самому себе казался мамонтёнком рядом с вёрткими и хорошо обученными цирковыми жеребцами.

Он поздоровался и скромно встал рядом.

- Солнышко, иди учи! – кивнула в его сторону Гея.

Ну, конечно. Кому ещё репетировать, как не ему. Почему он оказался в арьергарде, Солнышко с трудом брал в толк. То ли реакция у него не та, то ли память, но скоростная музыкальная композиция выводила его из личного неторопливого ритма. Он жил по небесным светилам, а звёздам, как известно, спешить некуда.

На месте ди-джея сидела девушка, имени которой Солнышко не помнил и решил назвать её именем одной из греческих сказочных героинь – Гебой.

Геба со скучающим видом постукивала пальчиками по магнитоле, которая воспроизводила яркий, ритмический рисунок прямо ей на ухо с оглушающей громкостью.

Солнышко вспрыгнул на подиум, переобулся и, подняв голову, увидел, что в зале появились ещё две девушки. Их имена он помнил, но всё равно мысленно дал новые: Ио и Каллисто. Так интереснее.

Девушки встали у стены рядом с прислонённой к ней искусственной ёлкой и о чём-то задумались. Может быть, о том, как проведут последние перед Новым годом несколько дней. Конечно, согласился Солнышко, есть о чём подумать. Иногда ожидание бывает приятнее самого праздника.

Поскольку девушки замерзали у холодной стены, Солнышко сам встал между колонн и начал вспоминать движения. Правая нога, левая нога, шаг вправо, шаг влево, разворот… А может, они и не замерзали, думал он, пытаясь слиться с ритмичными ударами из динамиков. Может, они сюда пообщаться приходят. Шаг вперёд, шаг вперёд, вправо, влево, разворот, назад, назад… Ну, правильно, нужно дождаться всех остальных. Какая репетиция, когда в мозаике полно пустующих пазлов?..

Влево, разворот, вперёд, вперёд, вправо, влево, разворот, назад, назад…

В зал вошёл Икар и повесил на трёхногую подставку для микрофона куртку. Уселся рядом с Гебой на единственный свободный стул, демонстративно освободив половинку сиденья – может, кто-то из девушек захочет присесть.

…Каким тяжёлым я становлюсь, подумал Солнышко, заканчивая третий квадрат. Недавно он слышал по радио о том, что во Франции космонавты по тридцать минут в день обязательно занимаются танцами, он был рад, что его система жизни хоть в чём-то соответствует тем, кого он считал ни больше, ни меньше сотрудниками одной большой планетарной лаборатории. Лаборатории по Контактам с иными мирами.

Люди как инозвёздные миры, думал он, отрабатывая «верёвочку». Они сближаются, вступают в контакт, расстаются – для того, чтобы вновь встретиться, уже на новом витке. Он вспомнил, как выписывала спиральную траекторию по сцене Звёздочка, когда он однажды поставил в плейер магнитолы диск Чайковского. Расширяющийся трек небесного тела уравновешивали два полюса и центробежная сила в паре с центростремительной составляли идеальную пару: как два полюса, как электромагнетизм и гравитация, как анион и катион, как электрон и позитрон, как два крыла…

Как девушки и юноши.

Единственное, что нельзя объединить в этом мире – альтруизм и эгоизм. Добро и зло исключают один одного.

Солнышко вздохнул. Летом на пробежке в лесу он раздавил сухожилие под коленом и нога отдавала болью до сих пор. Какая мелочь может испортить стройную композицию мыслей, подумал он.

Но если наука, олицетворяющая зиму была катализатором интереса, то живительным искусством всегда, во все времена становилась…

В зал вошла Звёздочка.

Солнышко словно выскользнул из её поля зрения – Звёздочка была одной из лучших учениц Геи. Солнышко не то что поздороваться, кивнуть ей постеснялся. Впрочем, от него подобной учтивости никто не требовал. Девушка, войдя в помещение, тотчас оказалась в центре внимания. Она что-то говорила, но Солнышко плохо слышал слова – мешали музыка и волнение. Впрочем, Звёздочка скоро удалилась наверх – в кабинет преподавателей, оставив ребят томиться в ожидании.

Геба со скучающим видом слушала магнитолу, Икар, одев на указательный палец обёрнутый в тетрадный листок компакт-диск, постукивал им по столу, девушки тихонько шептались возле ёлки. Однообразная техногенная музыка действовала на нервы, Икар, стукнув диском по столу особенно громко, спросил:

- Слушайте, у вас есть ещё что-нибудь?

Геба покачала головой.

- И у меня ничего с собой, - Икар вздохнул и обратился к успевшей переодеться и вошедшей в зал Звёздочке: - А у тебя есть что-нибудь послушать?

Звёздочка помотала головой, потом подняла палец кверху.

- У Геи есть. Я сбегаю.

Она исчезла на минуту и появилась почти одновременно с… …Мирандой, так её окрестил Солнышко. Миранда, черноволосая, упругая как теннисный мяч и живая, ворвалась в зал, сбрасывая с себя дублёнку.

- Ну что, не ждали? Икар, уступи даме место!

- А я что? Я сижу на краю, пусть садится кто хочет.

- Я тебе дам «кто хочет»! здесь сижу я!

Звёздочка за её спиной подала Гебе диск. Девушка поменяла музыкальный носитель в магнитоле.

- Дети могут стать взрослее,

Только я не постарею!

И опять, и опять

Будут все вспоминать

И мечтать о встрече!.. – запели динамики в колонках.

Звёздочка прыгнула на тумбу.

- Дискотека, будет дискотека, ух, я сегодня натанцуюсь!.. Включай светомузыку.

Миранда пробралась за спиной Гебы к выключателям, погасила свет в зале и включила светомузыкальную аппаратуру. Под потолком начал вращаться зеркальный глобус, рассеивая вокруг себя капли света, которые, отражаясь от стен, потолка и пола, перемешивались, сгущались, вспыхивали десятками подвижных звёзд и растворялись в музыкальной атмосфере зала.

Звёздочка быстро прогибалась влево, вправо, волнообразно задействуя руки и ноги и Солнышко осторожно начал ей подтанцовывать, сочиняя по привычке стихи.

+Vanessa Mae - Destiny

Счастье писать ради девушки письма.

Литеры, символы, глифы и числа

Тихо мерцают во мраке ночном,

Танец рисует фигуры их днём.

Песня закончилась. Девушка спрыгнула с тумбы. Миранда выключила глобус и включила общий свет.

Звёздочка стала серьёзной.

- Так. «Зелёный Танец». Ищем.

Помотав плёнку, нашли нужный танец на кассете, выстроились как умели на каменном полу, однако начать не успели – вошла Гея.

- Ну-ка, давайте я посмотрю. С самого начала и под музыку.

Однако опять начать не успели – появилась Европа.

- О, наконец-то! – Звёздочка сделала обнимашки.

Девушка сняла бежевую шубку, быстро переобулась и встала рядом с ней. Европа, как её называл про себя Солнышко, и Звёздочка были звёздами в их маленькой группе. Гея терпеливо ждала.

- Ну, теперь все собрались?

- Кроноса нет!

- Начинаем без него. Вперёд.

«Чао, бэби! » - сказала магнитола. Закончилась предыдущая композиция и с первыми звуками национального ремикса в скрипичном исполнении Первая линия сделала два шага вперёд, за ней стартовала Вторая, в которой участвовал Солнышко.

Отрывок прогнали ещё раз, затем начали учить вторую половину танца – выстроились в единую линию и аккуратно разбежались в стороны.

- Слушаем музыку! Слушаем музыку! – Гея внимательно наблюдала за ребятами. – Отдохнули! Солнышко, репетируй! Работы – километр. Тебе обязательно нужно репетировать дома, - повернулась к Ио: - Квадрат рисуется внутрь лицом на нечёт и наружу на чёт: раз, два, три, четыре!

Солнышко вздохнул. Почему-то получается, что он был посредственным учеником в школе, а теперь и вот здесь. Обиднее всего слушать замечания рядом с девушкой, которая тебе нравится.

Гея решила прогнать танец с самого начала.

- Без музыки, ребята! Стали все по местам.

Шесть человек в Первой и пять во Второй линии заняли каждый исходную позицию.

- Начали!

Только сейчас Солнышко уяснил систему переходов и разворотов в тройном квадрате. Когда в голове сложилась нужная геометрическая формула, всё начало получаться и он впервые за время занятия улыбнулся. Группа двигалась чётко, слаженно, хотя и медленно.

Квадраты прогнали ещё пару раз, затем начали учить линию и разбежку. Это оказалось просто: шаг, ещё шаг, разворот, квадрат, разворот, а затем начиналась «верёвочка», которую Солнышко уже знал. Всё портила скорость. Впрочем, он не был уверен, что, изучай они медленные классические танцы, у него получалось бы лучше.

Отменно всё выходило только у Звёздочки, Европы и Миранды – они были рождены для танца.

- Сначала! – наконец снизошла Гея. – Последний раз и под музыку.

Долгая репетиция утомила всех и члены кружка с облегчением приготовились исполнить последний на сегодня танец.

- Музыка!

Всё началось хорошо. Солнышко с упоением наблюдал за своим телом, синхронно следовавшим за музыкой и движением группы. А затем сбился раз, другой, отчаянно рванулся вперёд, услышал окрик Звёздочки: «Куда?! », притормозил, хорошо прошёл «верёвочку», сделал разворот с прыжками, «моталочку» ногами в обе стороны, а затем опять сбился уже до конца…

Гея хлопнула в ладоши.

- Всех с наступающим Новым годом и встретимся после праздников!..

Слегка расстроенный, Солнышко переобувался. Н-да, лучше бы ты на дискотеку сходил, что ли, вместо того, чтобы Венеру по вечерам с фотоаппаратом караулить.

Солнышко достал из пакета конверт со стихами, которые принёс Звёздочке. Выбрал момент, когда рядом никого не было.

- Возьми, пожалуйста…

- Что это, Солнышко? Столько кассет! Что там?

Солнышко очень смутился, от волнения сказал совсем не то, что хотел.

- Бери и не спрашивай!

- Но что там, Солнышко?

Голова пошла кругом. Последний вопрос девушки он скорее угадал, чем услышал.

- У тебя есть магнитофон?

- Конечно, есть.

Он поднял большой палец вверх. Рука дрожала.

- Вот и слушай!

Быстро повернулся и отошёл к окну, смешавшись, как ему показалось, с густым и знойным воздухом. Вязкая среда сопротивлялась движениям. Краем глаза Солнышко увидел, как Звёздочка поднимается по лестнице наверх.

Выскочив на улицу, вздохнул, ещё раз. Сознанию возвращалась чёткость.

- Солнышко – Пилоту, - прошептал он. – Контакт с Объектом Звёздочка налажен. К сожалению, пока односторонний…

Из дверей Центра Культуры вышли Икар и Геба.

- Вы позволите вас проводить до автобуса? – спросил Солнышко.

Икар кивнул.

По дороге они обсуждали разные компьютерные проблемы. Солнышко говорил, что мечтает о собственном компьютере. У Икара такой компьютер уже был и он охотно давал советы.

- Главное – не спеши, - говорил он. – Хорошо подумай, зачем тебе нужен компьютер, какой, узнай цены…

- А ты как узнавал?

- Мне собрали по частям. Я звонил по разным фирмам и спрашивал.

- Давай я тебе вечером позвоню и ты мне скажешь их телефоны.

Они договорились, расставшись у автовокзала – Икар жил в соседнем городе, а сюда вместе с Гебой приезжал на учёбу.

Странно, подумал Солнышко, неужели наш город лучше? Неужели наша страна – маленький сектор планетарного космического корабля – лучше других, хоть в чём-то? Удивительно и приятно.

Мягким пухом ложился на землю, на деревья и дома снег. Тихий безветренный вечер сегодня, - подумалось мальчику. Всё-таки я счастлив, решил он. Я люблю этот снег, я люблю этот город, я люблю этот мир, в котором живёт Звёздочка. И все-все-все.

А вечером вместе с сестрой, мамой и папой они пили чай, слушали Чайковского.

Солнышко думал, что ему для счастья нужна сестра, нужны родители, нужен друг.

Нужна зима, нужна весна и нужно лето.

Нужна Планета Гея, нужно Солнце и нужны звёзды.

Нужны танцы, нужны стихи. И нужны музыкальные письма с фотографиями.

Танцевать без знания элементарных движений – всё равно что лететь на самолёте без штурмана. Вступать в контакт с инопланетным существом без знания его характера – всё равно что лететь на Венеру без скафандра (авось пронесёт! ). К тому же ещё надо хорошенько подумать, кто из нас инопланетянин на родной планете. Родина многих землян – Венера, но они забыли о ней. А два параллельных мира – юноши и девушки! – сумеют ли они когда-либо объединиться? Если верить Елене Ивановне Рерих – сумеют. И это невыразимо окрыляло!

Уже наученный горьким опытом, Солнышко не спешил. И в отношениях со Звёздочкой был аккуратен: лучше месяц потратить на подготовку контакта и затем с лёгким сердцем отметить в Дневнике, что он нашёл ещё одного друга в этом странном заснеженном мире, чем необдуманными действиями свести все усилия на нет. Тебе случалось совершать необратимые поступки, Звёздочка?

Солнышко сочиняет это письмо и начинает понимать своё предназначение.

Солнышко счастлив. И сейчас он уверен – Капсула Времени будет доставлена по назначению.

Движение личного времени звёздных людей отличается скоростью. Как тактовая частота процессора в современных компьютерах, она увеличивается с каждой строкой. Главный герой движется по главам, ловко огибая смысловые кластеры, энергетические болота, цифровую паутину астрологических прогнозов, на крыльях любви взлетая над логическими капканами языковых дебрей, взмывая к небесам духотворчества и низвергаясь в пучины заглючивших программ, всякий раз зависая в мёртвых точках эволюционной спирали и вновь приводя в движение вселенский дисковод энергией мысли. Он мыслит, он чувствует, он любит, а значит, полёт продолжается.

Морозы не настали и даже не ударили – они врезали по живой и неживой природе яростно, так, что дерево трещало, железобетонные швы расходились и лишь звёзды сияли по ночам особенно ярко.

Солнышко, собираясь в Центр Культуры, слаживал сумку. Намереваясь зайти на почту, положил в боковой карман паспорт и извещение о денежном переводе, рядом пристроил фирменный пакет от фотографий со стихами для Звёздочки. В малый карман бросил расчёску, гигиеническую помаду и блокнот с карандашом. Одел контактные линзы, сразу почувствовав себя увереннее, в прихожей обул кроссовки, набросил поверх свитера «игрушку» - так он называл свою куртку из-за её синтетического меха, как у мягких игрушек. Две вязаные шапки вложил одна в одну и в таком виде водрузил на голову. Выйдя на площадку, замкнул квартиру и спустился вниз.

Заиндевелый металл входной двери тихо стонал от мороза. Алый глазок в пластине кодового замка тлел словно уголёк в белых ладонях Зимы. Коснувшись его, Солнышко разблокировал дверь и под писк зуммера вышел на мороз.

Относительно спокойный воздух внутреннего двора показался тепличной атмосферой по сравнению с открытым пространством главной улицы. Ветер ослеплял, обжигал, шуровал по лицу наждаком мороза. Через сто метров Солнышко побежал, ещё через сто пошёл шагом, утирая со щёк хлынувшие слёзы.

Добравшись до почтамта, он с облегчением начал оттаивать, ожидая, пока девушка принимала плату за телефон. Затем поднял воротник, натянул рукавицы и вновь шагнул в ледяные объятия забортного воздуха.

Впрочем, Центр Культуры был рядом.

Свет потолочных ламп со звоном летал по вестибюлю, отражался от замёрзших окон и оседал с пылью на горячих радиаторах, но стёкла ещё долго вибрировали, модулируя отражённый световой поток колокольчиковой мелодией тонких узоров.

Дверь комнаты отдыха была открыта. Выглянув через неё на сцену, Солнышко увидел, а ещё раньше услышал репетицию певческого кружка. Пел мужчина. Пел хорошо, почти профессионально. Вот только ребята из танцевальной группы затерялись во времени и пространстве. Тоскливо оглядевшись, он через вход для зрителей вошёл в актовый зал и нос к носу столкнулся с руководителем танцкружка.

12 3 4 5 6 Следующая ⇒