Елена Сумина. Письмо первое

Елена Сумина

МИРА

Письмо первое

Здравствуйте, Николай Владимирович! Очень хочу написать вам письмо, потому что только вы сможете меня понять. Вот говорят, что для человека открыты все дороги. Выбирай любую. А фигушки! Обман все это. Когда ты маленький, разве ты можешь выбирать? Всегда есть взрослый, который лучше знает, как тебе жить, что делать. У меня такая мать. Лет двадцать ее не видела, и дальше бы не вспоминала. Так нет, заболела она. Теперь дочерний долг уплатить надо. Ну а кто за ней будет в деревне ухаживать? А умрет, так я ж буду мучиться - не она. Умеет ли она, вообще, страдать? Я давно в это не верю.

С детства я танцевать любила. Как праздник, так у нас в деревне гулянья. Я первая там. Стою на холме, повторяю. Наши башкирские танцы красивые – вроде, кажется, со стороны просто, а попробуй так ловко руками двигать. Точность нужна. Особенно я любила танцевать Гульназира. Он же про любовь. С первого взгляда. Как девушка пришла в гости к соседям, а парень, увидев ее, влюбился, взял курай, инструмент такой, и сыграл плясовую, чтобы привлечь ее внимание. Ох, как я танцевала. Все смеялись, хлопали. Звезда, говорили, растет. Так мать меня силком домой загоняла. И гоняла по квартире мокрой тряпкой. Бьет и орет, что выбьет из меня эту дурь. В ее голове все танцовщицы шлюхи. Так она твердила. Я совсем не понимала, как она могла костюмы для танцев шить, а танцы ненавидеть. Шила при мне она недолго. Но всегда с такой страстью. Так мне тогда казалось. Как ястреб набрасывается на свою добычу, так мать набрасывалась на выкройку иголкой и колола, колола с утра до поздней ночи. Только сейчас я думаю, а страсть ли это была? Скорее остервенение. В деревне говорили, что отец мой с танцовщицей сбежал, когда та на примерку к матери пришла, бросил беременную мать, а меня ей, как подарок, оставил. Уж не знаю, правда ли это. Я ж отца никогда не видела. А однажды в праздник мать меня к кровати привязала, чтобы я не смогла убежать. Я музыку с долины слышу, вырваться пытаюсь, но она крепко меня связала, только больнее себе делаю. Плачу, а ничего сделать не могу. Я ее тогда возненавидела. Сама сейчас сказала и испугалась. Хотела назвать по-другому. Но нет, чувствую, что это ненависть и была.

Я же вам из машины пишу. Еду в деревню, а меня трясет всю. Да не от колдобин, хотя и дорога неровная, а от страха встречи с ней. Ненавижу ли я ее сейчас? Не знаю. Я же ее столько не видела. Она стала для меня персонажем книги. Нереальной. До вчерашнего дня.

А вот сейчас в окне озеро Культубан показалось. То самое, куда я от нее в детстве убежала, как только она меня развязала. Хотела спрятаться, как те девушки. Ну, знаете, из легенды? Старшие как страшилку рассказывали, а для меня эта сказка была. И я тоже захотела так, как они. Они ведь тоже танцевать любили. Семь сестер. Красивые, счастливые. Но из-за башкирских джигитов в плен к казахам попали. Джигиты решили выпендриться и табун лошадей у казахов украли, а те отомстили – башкирских мужчин убили, а женщин в плен забрали. В том числе и семь сестер. А чтобы женщины не убежали, они им ступни надрезали и конские волосы вставили. Издевались похлеще, чем моя мать. Ступни у девушек зажили, но из-за конского волоса далеко убежать они не могли. Пытались они сбежать, настолько тягостно им в неволе было, но всегда их догоняли. Однажды удалось им добежать аж до озера Культубан, когда стали казахи нагонять. И попросили сестры у озера спрятать их и смело вошли в воду, держась за руки. Говорят, живут они там. Я в детстве верила. И побежала к озеру. Встала на колени на берегу, умоляю озеро сжалиться и спрятать меня от матери. И прям в одежде вхожу в воду. Трясусь вся, а иду. И вдруг, как поскользнулась, падаю. Страшно стало. Сердце колотится. Пытаюсь крикнуть, а не могу - только воду глотаю.

Очнулась на берегу. Слышу, как монетки звенят. Знаете, как на нагруднике, расшитым монетами. Или как на кашмау – головном уборе, который башкирские танцовщицы надевают. Дзынь-дзынь. Дзынь-дзынь. До сих пор не пойму, правда кто-то был или померещилось. А может, озеро меня просто не приняло. Выбросило. Открываю глаза, слышу мать бежит, орет. Кроет меня, проклинает. После этого она меня в город в интернат и отправила.

Зачем, вообще, детей рожают? Я раньше думала, чтобы любить.

А вот и дом. Развалился весь. Поможете мне с чемоданами? Ой, это я не вам – водителю. Написала зачем-то в письмо, глупая. Кто его знает, насколько здесь задержусь. Хотелось бы быстрее в город вернуться, да смерть не поторопишь. Я напишу еще вам, можно? Больше-то мне и поделиться не с кем.

12 Следующая ⇒