Сильвия Мерседес «Песня теней» («Хроники венатрикс» - 0,5) 4 страница

Вскоре четыре фигуры появились в поле зрения – двое мужчин и две женщины, пылающие силой теней. Но с ними не было пятого разума, как и не было Пророка.

Симон коснулся их разумов, ощутил их недовольство. Он не читал дальше и ждал, пока они приблизятся. Они упали на колени перед ним, прижали кулаки к сердцам.

- Докладывайте, - сказал Симон. Он ощущал, как интерес ду Мареллуса усилился за ним, венатор с опаской смотрел на четыре фигуры на коленях.

- Мы нашли Лотара, - сказала первая из четырех, женщина с Элементалем земли. Ее ладони были в грязи, ногти почернели от земли под ними. – Он мертв. Пронзен зарядом-проклятием.

Другая жертва во имя Одиль. Лотар не стал бы злиться, если бы смерть послужила делу.

- А Пророк? – осведомился Симон.

Ведьма покачала головой.

- От него ни следа, милорд. Там… был шум. Мы нашли четыре или пять разных следов, но каждый быстро обрывался. Ментальные ловушки, не опасные, но сработали. Мы не смогли найти четкий след. Нам нужна Дикая тень, чтобы найти след, но без Лотара…

Ментальные ловушки. Симон подавил ругательство. У Холлис был Призрак. Когда он видел ее в последний раз, она управляла тенью не так хорошо, чтобы оставлять ловушки. Она улучшила свои способности за последние годы, раз смогла запутать его народ.

Будет сложнее, чем он думал.

- На лошадей, - приказал он, и четверо прибывших поспешили к своим коням, которых другие вели по дороге. Пока они забирались, Симон посмотрел на горную тропу. Он видел не так далеко башню – эвандерианский пост.

Девушка не была одна. Смерть Лотара явно была от Анафемы, так что один из охотников выжил в засаде. Но они вдвоем будут почти беспомощны в глуши без лошадей и припасов. Скорее всего, они попытаются добраться до поста, чтобы там отыскать подкрепление.

Симон улыбнулся. Дорога привела его к вратам форта. Да, они будут защищены чарами и барьерами. Но это его не тревожило. Он знал, как заставить эвандерианцев широко открыть врата и принять его в объятия.

Он улыбнулся ду Мареллусу. Венатор, истекающий кровью из раны на голове, поймал его взгляд и прорычал:

- Что с тобой стало, Симон? Какой яд вошел в твою душу, что ты так поступаешь со своими людьми?

- Моими людьми? – Симон приподнял бровь. – Ты про охотников? Убийц, сжигающих детей, родившихся с тенью? Это мой народ?

- Ты знаешь наше дело, - ответил ду Мареллус, хотя тяжело обмяк в седле. – Если бы не мы, тени захватили бы мир, уничтожив невинные души. Наша работа не милосердна, но она нужна.

Тьма поднялась в груди Симона. Тьма хотела порвать разум рядом с ним. Вытащить всю правду за этими бравыми словами, показать уродливую реальность его души и смотреть, как он корчится от мучений.

Но он все еще не использовал венатора. Так что он просто улыбнулся шире.

И смотрел, как глаза ду Мареллуса расширились, как он побелел, видя будущее, где не было спасения.

* * *

Каждые полчаса Холлис замирала и оставляла ловушку за ними, чтобы скрыть след. Она не знала, работало ли это, но их враги пока не догнали их, а при проверках ведьм вокруг не было. Может, ее ловушки все-таки работали.

Они не были сложными – основывались на впечатлениях. Впечатлениях шагов, идущих в другую сторону. Впечатлениях запаха тени, поднимающегося к склону или уходящего к долине. Они путали, и были даже несколько небольших иллюзий. Она была не такой умелой, как хотелось быть. Но с тенью, вызванной так, было проще, чем на обычном уровне силы. А им нужны были все преимущества. Если она задержит врагов хоть на пару секунд, это могло стать разницей, что обеспечит жизнь, а не смерть.

Фендрель вел их, уверенно шагая. Он уже бывал в горах раньше, и Холлис ему доверяла. Если они смогут пройти примерно по прямой от места, где были, по склону и долине за ним, то будут недалеко от заставы Фулкрад. Венатор ду Мареллус надеялся добраться туда к закату, и эвандерианцы оттуда знали об их прибытии. Они помогут.

- Если ведьмы поехали по той дороге, они доберутся до заставы раньше нас, - отметила Холлис, когда они с Фендрелем обсуждали план. Было сложно продумывать план, когда убегал, но они не могли рисковать и ждать в долине за чащей сосен.

- Мы подойдем к Фулкраду с другой стороны, - сказал Фендрель. – Им хватит людей, чтобы сдержать восьмерых ведьм, и врата хорошо защищены. Если мы подберемся так, чтобы ты могла послать весть, то они придут к нам и помогут войти.

Это казалось лучшей стратегией, хотя Холлис она казалась слишком хорошей для правды. Но выбора не было, и они пошли, держа Пророка между собой. Ему было сложно шагать. После годов плена мышцы атрофировались, и железо на запястьях ослабляло его. Ледяной ветер терзал его открытую кожу, и он отчаянно сжимал плащ, выглядя жалко.

«Ты убьешь Ведьму-королеву…».

Дрожь пробежала по костям Холлис, и она пыталась отогнать голос, висящий в воздухе, назойливый, как голос ее тени. Она не могла сейчас думать об этом. Она не могла думать о факте, что бросила пост, проигнорировала последний приказ командира и не осталась умирать, как требовал долг. Она приняла решение, ей с ним жить. Она доставит пленника в каструм Ярканд и выполнит миссию ду Мареллуса, последнюю миссию ее мертвых товарищей.

Пророк споткнулся, рухнул и остался на четвереньках. Фендрель навис над ним, как страж тюрьмы, строгий и опасный. Он медленно повернул голову и посмотрел на Холлис дальше по склону. Они тихо разглядывали друг друга, и Холлис знала, что он читал страх и усталость в ее душе так же четко, как она – в его. А потом он посмотрел на долину за ней, искал признаки преследования. Их не было. Пока что.

Он схватил Пророка за локоть и поднял его на ноги. Пророк заскулил, но не перечил. Он пошел рядом с Фендрелем. Холлис не давала себе жалеть его. Он родился с тенью. Монстр. Да, он спас ей жизнь своими видениями, но это было спасением его шкуры. И это он уговорил ее ослушаться приказов.

Она опустила голову и поднималась, ее сапоги сбивали камешки в долину внизу. Перед глазами была красная фигура на вершине. Ведьмак страха. Так теперь его звали, это имя он получил за последние годы.

Но когда она впервые увидела его, он был венатором-доминусом Симоном ду Ригунтом, главным в каструме Тассило.

Это он принял ее в Орден. Это он слышал клятвы ее матери у алтаря богини. Это он следил за ее ранним обучением, работал с ней, чтобы подготовить к Одержимости. Это он сказал ей, что она могла нести в себе Призрака. Как у него.

Но Призрак у венатора Симона был куда сильнее тени Холлис – древнее существо с ужасной злобой и ужасными способностями. И Симон знал, как управлять тенью так, как Холлис и не могла представить.

Холлис все еще была ученицей на тренировке в северной Кампионарре, когда до ее заставы долетела весть, что Симон ду Ригунт стал еретиком. Она не могла забыть свой шок и товарищей. Как такой уважаемый венатор мог бросить Орден и посвятить себя Жуткой Одиль? Как он мог после всего, что видел и делал, после всех его сражений, стать союзником с ведьмами?

Он присоединился к Алым дьяволам – бывшим эвандерианцам, вставшим на путь колдовства ведьм.

Холлис моргнула… и в миг тьмы за глазами она увидела лицо Альды, эмоции искажали черты старшей венатрикс. Альда умерла без ран на теле, ее страх остановил сердце.

И теперь Ведьмак страха охотился на них вместе с семью другими ведьмами. Может, их было больше, она могла посчитать неправильно, или ее тень могла ее обмануть. Она не знала наверняка.

Бесконечный день тянулся, был влажным. Тучи, наконец, рассеялись на закате, и стало видно солнце, садящееся на западе. Стало намного холоднее, и Пророк так сильно дрожал, что Холлис отчасти ожидала, что его скелет развалится под тонкой кожей. А она не могла перестать думать с тоской о миске овсянки, которую отказалась съесть с утра. Она отдала бы многое за горсть овса и чашку кипятка.

Они шли дальше, тьма сгущалась вокруг них. Холлис и Фендрель полагались на теневое зрение в пути, и Фендрель сжимал локоть Пророка, чтобы тот не падал. Пока они двигались, их кровь текла в венах, и Холлис с каждым шагом говорила себе, что они доберутся до заставы, и там будет убежище. И друзья. И еда.

Наконец, через два часа после заката Фендрель остановился и указал вперед.

- Там, - сказал он.

Холлис отвела взгляд от ноющих ног. Серебряный свет луны озарял одинокую башню на фоне звезд. Надежда на миг наполнила ее сердце. До заставы было не больше мили!

- Скорее всего, Ведьмак страха и его товарищи пришли раньше, - сказал Фендрель, и Холлис посмотрела на него. В окружающей тьме его тень сильно сияла. Холлис заметила снова длинные руки, тянущиеся из него, странно движущиеся от потоков, которые не могли видеть ее смертные глаза. Было опасно удерживать его тень в таком облике так долго. Но, учитывая, что могло ждать их ночью, Холлис не могла просить его подавить ее.

Фендрель оглянулся на Холлис, свет тени пылал в его глазах.

- Ты можешь дотянуться так далеко?

- Думаю, да, - она не была уверена. Она знала, что могла послать тень на расстояние связи, посмотреть ее глазами, чтобы ощутить разумы внизу. Чтобы передать послание, ей нужно было проникнуть в разум – это было непросто, а на расстоянии задание требовало умений и концентрации. – Будет зависеть от чар барьера на заставе. Я попробую.

Прошло несколько часов с последнего использования вокоса на ее тени, и Холлис вытащила флейту из чехла и прижала к губам. В этот раз она играла Песнь приказа, сплетала ее с Песней оков. Не закрывая глаза, она вызвала теневое зрение, посмотрела в царство духов под физическим миром.

Ее тень появилась перед ней. Она выглядела уже не как крылатая женщина, как в первом призыве. Прошли часы, Холлис устала, и тень убрала почти всю защиту с облика, став больше похожей на духа. Холлис видела теперь линии пульсирующей энергии, сплетенные в крылатый женственный силуэт, но он уже не был таким четким, как раньше. Но его сила была заметной в этих струях пульсирующей энергии.

Пустые глаза смотрели на Холлис. Тень не говорила с тех пор, как она обвила чарами оков ее шею, но слова не нужны были, чтобы передать ненависть, гнев. И подчинение.

- Мне нужно, чтобы ты отнесла меня к заставе, - сказала Холлис. – Есть послание.

Тень просто смотрела на нее, покачиваясь в воздухе.

Холлис отделила часть сознания от разума, представила ее как призрака себя, выходящего из тени и присоединяющегося к женщине-птице. Она стала смотреть через тот дух, забралась им на спину женщины-птицы и схватилась за энергию в форме пера.

- Вперед, - сказала она.

С сильным взмахом тень взмыла в воздух, неся Холлис по спирали в небо. На земле осталось ее физическое тело, и желудок мутило от поворотов в воздухе. Но ее дух цеплялся за спину женщины-птицы, не желая бояться, не давая сбросить его. Даже если она упадет, кусочек сознания вернется в ее тело мгновенно. Она не рисковала.

Но ей нужно было преуспеть. Ей нужно было найти разум друга, которому она сможет передать их ситуацию, их проблему. И она летела на женщине-птице по воздуху, они приближались к башне. Они приближались, Холлис смотрела вперед теневым зрением, щурясь.

Что… что это было?

Вокруг башни кружились, словно обломки в бурю. Бледные, бесцветные, пульсирующие. И отчаянные.

В физическом теле Холлис сжалось сердце. Она впилась в женщину-птицу.

- Ближе, - сказала она.

Ее тень задрожала в ответ, но послушалась. Холлис ощущала, как связь между ними натянулась, но они еще не достигли ее границы. Она искала магический барьер вокруг Фулкрада, но ничего не ощутила. Странно. Застава должна быть защищена. Они приблизились.

И звуки дотянулись до ее духовных ушей, как музыка… и нет. Песнь. Стон, вой.

Призрачные голоса.

Убийство…

Предатель…

- Стой! – приказала Холлис, и ее тень остановилась, двигала крыльями, чтобы парить на месте. Душа Холлис трепетала от страха, осознание грозило раздавить ее. Эти печальные обрывки были смертными душами, жестоко вырванными из тел и брошенными в воздухе мира духов.

Это не были души ведьм. Не могли быть. Ведьмы привязывали тела к теням, и если их жестоко убивали, то они вылетали из тел к новым телам. Эвандерианцы так не делали.

Значит, это были венаторы и венатрикс Фулкрада. Ее братья и сестры по Ордену. Убитые.

Обреченные.

Убийство…

Предатель…

Их голоса были слабыми, таяли, как иней на солнце. Они не долго будут в этом мире. Никто не знал, что происходили с этими душами. Без эвандерианца, который мог в миг смерти исполнить нужный ритуал и послать их души к богине, они просто угасали. Может, прекращали существовать вовсе.

- Ближе, - сказала Холлис. Ей нужно было рассмотреть. Ей нужно было узнать, что тут случилось. Но она следила, тут могли быть ловушки или следы другого Призрака. Ей не хотелось столкнуться с тенью Ведьмака страха.

Ничто не мешало, женщина-птица подлетела ближе к буре душ вокруг башни заставы. Словно ощутив ее, голоса собрались с силами и закричали громче и злее.

Убийство!

У них не было физического облика, не было и проекций. Но теневое зрение Холлис различало разницу между ними, даже отмечало возраст и пол, какие были у них перед смертью. Один из них привлек ее внимание… корчащаяся душа ощущалась странно знакомо.

- Венатор ду Мареллус? – позвала она, не уверенная, услышит ли душа за воем ее духовный голос.

Но знакомая душа перестала извиваться, словно уловила ее слова.

- Венатор, это я. Венатрикс ди Тельдри. Можете рассказать, что с вами произошло?

Душа полетела в ночи к Холлис. Она протянула духовную руку, и душа, пытаясь связаться, попробовала создать призрачную руку. Она увидела нечто, похожее на палец, тянущееся к ней, и это задело ее кончик пальца

Ее разум вдруг заполнился картинками. Ужасными.

Она видела ду Мареллуса, еще живого, привязанного к коню. Вокруг него мерцала иллюзия, идеально изображающая компанию путников-эвандерианцев вместе с каретой-тюрьмой – эта картинка была из разума ду Мареллуса, выведенная наружу, чтобы те, кто видел его, видел и иллюзию.

Она видела часовых у ворот заставы, они поприветствовали ду Мареллуса. Но ответил не венатор, а другой голос, который Холлис знала. Но он иллюзией сделал вид, что говорил ду Мареллус. Врата широко открылись, принимая их. Ведьмы в иллюзии прошли в Фулкрад.

И началась бойня.

Эвандерианцы не были готовы. Они верили, что были защищены в форте, и их тени были подавлены. Они не могли сражаться с раскрытыми силами Ведьмака страха и его отряда. Многие умерли мгновенно.

Холлис видела их, видела ужас на их лица, когда они смотрели на что-то невыносимое в разумах, которое никто не должен был видеть. Они падали на землю, страх останавливал сердца. Те, кто сбежали от Ведьмака страха, быстро погибли от рук других – их раздавила земля Элементаля, проклятия Анафем пробили других, порвали на кусочки когти и челюсти Оборотней. Это был не бой, а резня, все кончилось моментально.

Холлис сжалась, моргая, и оказалась на склоне в физическом теле. Шок от контакта с душой ду Мареллуса дрожал в ее душе, трепетал по связи с ее тенью. Женщина-птица все еще была в воздухе у башни. В любой миг ее могли заметить из заставы.

Хоть ее тело и дух содрогались, Холлис впилась в чары оков, которые сплела раньше. Она дернула за них, подзывая тень. Она прилетела и влилась в ее голову бурей белых крыльев и гнева, которая быстро утихла, словно сокол опустился на насест.

В это время Фендрель и Пророк следили за ней, стоя в паре футов от нее. Пророк мало видел во тьме, но глаза Фендреля сияли, пока он читал ее лицо, читал ее дух.

- Что там, Холлис? – спросил он. По тону его голоса было ясно, что он уже догадался.

- Они все мертвы, - Холлис с дрожью вдохнула. – Мы одни.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Он много лет не сидел спокойно за эвандерианской заставе.

Симон отклонился на старом скрипящем стуле, вытянул ноги, грея их от камина. Это здание в центре форта было темным, полным дыма. И таким знакомым. До боли знакомым. Он учился на горной заставе, похожей на эту. Все заставы выглядели похоже, строились по одному плану. Он мог представить себя юным. Все еще верящим в идеальное юношей семнадцати лет, только недавно получившим тень. Он хотел выполнять законы святого.

Симон поднял чашку горячего чая к губам и сделал осторожный глоток. Его здоровый глаз смотрел на танцующее пламя, свет отражался на медной решетке, что выглядела замысловато для дальней заставы. На ней была изображена сцена охоты – медведь убегал от гончих. Медведь был сильным, но на его морде было отчаяние. Гончие выглядели голодно.

Подходящая сцена. Симон сделал глоток. Ему казалось, пока он смотрел на картинку на меди, что медведь и гончие менялись на глазах. Он видел картинки этого дня – сражения, смерти. Победы. Разочарования.

Он не подумал бы раньше, что так легко пролить кровь эвандерианцев. Но кровь из них текла так же просто, как из других монстров.

Кто-то подошел сзади. Симон знал, кто, не оборачиваясь. Гилла, его лейтенант. Магия Оборотня от ее души была такой сильной, то он отчасти подумал, что ему не нужны чувства тени, чтобы ощутить ее.

- Да, Гилла, - сказал он, не оглядываясь.

- Мы убрали тела в хранилище трупов, - ответила она, появилась в поле зрения. Огонь играл на ее коже, но не мог смягчить черты. Ее глаза отражали красное сияние, как у кота.

Симон кивнул, странно радуясь ее словам. В этих хранилищах обычно оставляли трупы захваченных тенями после охоты. Они обрабатывали останки, чтобы отправить в ближайший каструм, где фасматоры изучали их и экспериментировали, создавая новые яды и инструменты для продолжения кровавого цикла.

Было логичным, что охотники с этой заставы оказались в том же хранилище, где раньше были тела их жертв.

- Хорошо, - Симон сделал еще глоток, на языке была горечь. – Убедись, что…

Он замолк. Все чувства в теле, в душе трепетали. Напряжение расцвело в восторг. Его глаз расширился, но уже не видел огонь или лицо Гиллы в комнате с низким потолком и кривыми стенами.

Он был в ночном небе над заставой, следил сверху. Видел, как дух, похожий на птицу, приблизился к башне, где еще выли обрывки душ.

Смертная душа – кусочек разума – был на спине того духа.

Симон вернулся в свое тело, в комнату с камином. Гилла стояла рядом, ее глаза были большими, она сдвинула губы на пожелтевших зубах. Он улыбнулся ей и встал.

- Нашел их, - сказал он.

* * *

Небо оставалось чистым еще час, а потом вернулись тучи, сильнее, чем раньше, и дождь полился, ледяной, бил по каменистой почве.

Холлис, Фендрель и Пророк ушли от заставы как можно дальше, но буря заставила их искать укрытие. К радости Холлис, они нашли пещеру пастуха, где в этот миг никого не было. Следы горных котов, что могли тут жить, были старыми.

Они рухнули, мокрые и холодные, но радовались крыше. Даже плащи, защищающие от воды, стали промокать, и Пророк промок до костей.

Видя, как стучат зубы Пророка, Холлис села рядом с ним, спиной к грубой стене. Ей не нравилась его близость, но… Она стиснула зубы. Она рискнула всем, спасая Пророка. Она не собиралась давать ему теперь замерзнуть до смерти.

- Вот, - она накинула на него край плаща. Он склонился к ее плечу как ребенок, радуясь теплу. Он ощущался таким хрупким.

Но с его силой он мог помочь покончить с Ведьмиными войнами раз и навсегда.

Ощущая на себе взгляд, Холлис посмотрела на строгое лицо Фендреля. Он тут же отвернулся к дождю за входом в пещеру. Хоть тень Холлис все еще не была подавлена, ей не нужны были те силы для чтения его разума. Он знал, что она ослушалась приказов. Он знал, что из-за нее они теперь рисковали всем.

Если Пророк попадет врагам, если его отведут к Жуткой Одиль и заставят служить ей, наступит катастрофа. И Одиль захватит все королевство Перриньон. А потом? Другие четыре королевства падут – Кампионарра, Талмейн, Нион и Линорн. Их захватят ведьмы и захваченные тенями. Кто защитит мир?

Если бы она была мудрой, она бы вонзила дротик в шею Пророка.

Холлис опустила голову. Ее щеки вдруг вспыхнули от вихря эмоций в ней. От стыда, конечно. Стыда, что она не умерла, когда должна была. Но было и другое чувство, сильнее этого стыда. Чувство, которое она не могла пока назвать. Она его боялась.

Она знала лишь одно. Она сделала бы все, что было в ее силах, чтобы доставить Пророка в каструм Ярканд. Живым.

Фендрель встал.

- Дождь ослабевает, - сказал он.

Холлис выглянула в проем за ним.

Ей не казалось, что дождь утихал. Но она не стала спорить.

- Будь тут. Я быстро.

- Куда ты?

Он оглянулся, лицо было нечитаемым.

- Нам нужна еда, - сказал он. – До каструма Ярканд идти три дня. Нам нужно избегать дороги, и я не знаю, как долго тогда займет путь. Может, неделю. Мы не дойдем голодными. Он не справится, - он указал на Пророка, еще дрожащего, даже под плащом рядом с Холлис. – Так что я на охоту.

Холлис хотела возразить, им стоило оставаться вместе. Но она не успела ничего сказать – дождь прекратился, словно слушался Фендреля. Она просто кивнула.

Фендрель ушел в ночь. Она слушала его шаги, пока они не утихли, а потом слушала теневым слухом, пока он не пропал и там. Ей хотелось послать тень за ним, присмотреть. Но это разозлило бы его, и она крепко сжимала духовную связь. Ее тень трепетала в ее разуме, тихая, хоть и не подавленная. Пока что.

- Он ревнует.

- Что? – Холлис резко повернулась, лицо Пророка было неудобно близко к ее, так близко, что ее щека задела бороду. Она резко отпрянула, но он поймал плащ и крепко сжал. Его зубы еще стучали, но он улыбнулся.

- Он ревнует. Это он хочет сидеть так с тобой в темноте. Я его не виню.

- Следи за языком, - она поднялась на ноги, утягивая плащ с собой. Пророк вскрикнул и обвил костлявыми руками тело. Его плащ был тряпкой, по сравнению с ее, не защищал от воды.

Холлис недовольно вздохнула, расстегнула свой плащ и бросила Пророку. Он радостно укутался в него. Почему-то от этого Холлис вспомнила, как проснулась с плащом Фендреля на ней. Запах осени и дождя так близко…

Она отвернулась от Пророка и смотрела на влажную ночь. Ее красный капюшон был соединен с жилеткой, а не плащом, и она закрыла им голову, чтобы скрыть лицо, а не согреться. Она обвила себя руками и пыталась сказать себе, что ей не так и холодно.

- Ты знаешь, что я права.

Холлис скривилась. Она вдохнула и задержала дыхание, решив не отвечать. Пророк играл с ней, пытался задеть. Она не верила его словам.

Фендрель…

Она покачала головой и закатила глаза, на небе снова было видно звезды. Фендрель так о ней не думал. Братья и сестры по охоте не могли… привязываться. Они были родней по Ордену. Глубокие чувства вели к соблазну.

И если венатрикс и венатор поддадутся соблазну, они могут создать нового рожденного с тенью. Это было непростительным грехом в глазах богини. И за это заплатила бы не одна жизнь.

- Помни, что я сказал сегодня, - голос Пророка был шепотом за ней, словно уговоры дьявола во тьме. – Ты не должна бояться своей тайны. Тебе придется признать ее, принять ее, и тогда ты сможешь достичь того, что должна.

- У меня нет тайны, - Холлис не говорила вслух. Губы двигались, но голоса не было. Это было правдой. Должно быть. Те глупости, в которых она была готова признаться, пока сидела в карете-тюрьме, веря, что жить осталось секунды… Отчаянный миг, когда ей хотелось впиться в душу Фендреля, пытаясь высказать слова, которые ее сердце хотело до нее донести… Это ничего не значило. Просто ужас смерти гнал ее творить глупости.

Это было ненастоящим.

За ней раздался храп. Холлис повернулась, увидела Пророка на боку на полу пещеры, укутанного в ее плащ. Он выглядел так младше, будто ему было чуть больше ее двадцати лет. Или, может, это был трюк ее теневого зрения.

Сколько ему было, когда его силы раскрыли? Он мог быть ребенком, когда какой-то венатор забрал его для очищения, но решил передать его как инструмент каструму? Тени Пророков обитали только в телах с рождения, и даже так они были редкими. Ведьмины войны шли, и конца не было видно, сила Одиль тянулась все дальше с каждым голом, и Орден точно обрадовался такой силе, преимуществу в безнадежной ситуации.

Пророк всю жизнь был прикован к камере каструма?

Каким было его настоящее имя?

Холлис повернулась к входу в пещеру, отгоняя такие мысли. Не будет добра от сочувствия к такому существу. И она смотрела на ночь в тишине, своей тенью проверяла наличие разумов вокруг. Прошло много времени, и она ощутила приближающуюся во тьме фигуру. Она приказом отправила тень туда, проверяя, что это возвращается Фендрель. Его душу она сразу узнала и выдохнула с облегчением, когда он вошел в пещеру.

- Успешно, - сказал Фендрель с сарказмом, поднял зайца, показывая ей. – Я его подготовлю. На тебе костер.

Их запас сухого дерева был ограничен тем, что они нашли в пещере. Им сейчас пригодился бы Элементаль как у Альды. Холлис пыталась развести огонь. Но она быстро подавила мысль, от этого в голове снова всплыла картинка мертвой венатрикс на дороге.

Она сосредоточилась на задании и быстро развела огонь. Пророк спал, словно никто не шумел. Дыхание хрипело в его груди, хотя он невольно придвинулся ближе к теплу огня. Холлис грела онемевшие пальцы, пока Фендрель разделывал зайца. Они нанизали куски мяса на ножи и поднесли к огню. Запах жареной плоти заполнил пещеру, и Пророк пошевелился, но не проснулся, был сильно уставшим.

- Пусть спит, - сказал Фендрель. – Мы ему прибережем немного, - он бросил в рот кусок мяса. Оно было слишком горячим, и он раскрыл рот и шумно дышал, а потом проглотил.

Холлис задумчиво жевала. Она не могла заставить себя смотреть Фендрелю в глаза. Одно дело – смотреть на него теневым зрением, другое – глядеть на него физическими глазами в свете костра. Было что-то… близкое и человеческое в таком.

И она не хотела, чтобы он посмотрел и угадал, какой глупый разговор у нее был с Пророком.

Огонь горел низко, но у них не было хвороста, чтобы развести его. Холлис сжала плечо Пророка и встряхнула его.

- Просыпайся, - сказала она. – Ешь.

Бедняга застонал. А потом ноздри задрожали, он вскочил, вытянул руки, звеня оковами. Он глотал грубые куски неровно поджаренного мяса, словно это был лучший жареный фазан, представленный королю.

Фендрель, укутанный в плащ, прислонился к стене и следил за Пророком, чуть прикрыв глаза. Когда он доел, Фендрель сказал:

- Теперь скажи, рожденный с тенью. Ты управляешь своими видениями? Можешь направлять их?

Пророк вытер рот, размазал жир по бороде.

- Не очень, - он пожал плечами. – Порой удается направить. Кровь помогает. Или волосы, или зубы. Я мог бы делать больше, если бы мой духовный брат не был подавлен почти все время, и мы могли изучить свои силы.

Холлис поежилась. Она слышала, как Пророк говорил раньше о духовном брате. Словно он и тень делили семейную связь. Это было ужасно. Тени были буйными силами, существами злобы. Считать это существо братом? Было безумно так думать! Но что ожидать от рожденного с тенью?

- До этого ты предлагал, - продолжил Фендрель, - помочь нам. Предсказать, где и когда нападет наш враг. Это было ложью?

Пророк вдохнул сквозь зубы, хмуро глядя на Фендреля.

- Это… могло быть не совсем правдой. У меня есть способности. Я не обещаю, что смогу использовать их по приказу. Это в руках богини. Но я это знаю, - он поднял руки, цепи звякнули между ними. – Пока на мне это, я ничего не могу сделать для вас. Снимите их, и я хотя бы попробую спасти ваши жизни. Как спас до этого.

Фендрель прищурился, перевел взгляд с Пророка на Холлис.

- Он спас тебе жизнь?

- В каком-то смысле, да.

- Что думаешь? Снять оковы? Узнать, какой с него толк?

Холлис задумалась. Она сомневалась, что было безопасно или мудро доверять мужчине. Но при этом она знала, что дышала сейчас только из-за него.

И хоть она не ощутила Призрака Ведьмака страха, когда проверяла заставу, она не могла отметать возможность, что он ощутил ее. Пока они сидели тут у угасающего огня, ведьмы могли выслеживать их, может, по запаху недожаренного зайца.

- Можно попробовать, - ответила она. – Разве будет хуже? Он не может биться или убежать.

- Верные слова, милая Холлис, - сказал Пророк, бросая ей улыбку, которая, видимо, должна была стать чарующей, но борода мешала. Он поднял руки, протянул их Фендрелю, который вытащил ключи ду Мареллуса из кармана.

Фендрель надел кожаные перчатки. Его тень не была подавлена, и даже прикосновение железа к его коже вызвало бы у него ужасную боль. Он открыл оковы медным ключом. Пророк высвободился, потирая запястья, и задрожал от радости.

Холлис смотрела на его теневым зрением, ей было интересно, как выглядела врожденная тень, когда она проявлялась в человеке. Вскоре она увидела тусклое сияние его духа – бледное, цвета нефрита, как в странных глазах Пророка. Сияние пульсировало жизнью и магией. Она еще не видела такого цвета тени, но в остальном она выглядела как обычный дух. Холлис и не поняла бы, что этот мужчина родился с тенью, а не был захвачен потом.

Это не должно было ее удивлять. Венаторы и венатрикс не могли сразу выделить, что тень была врожденной, они отправляли находки в каструм, и там проводились анализы. Только фасматор-доминус могла согласиться на сожжение. Ни один венатор не хотел эту ошибку на своей совести.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 Следующая ⇒