Александр Корнейчук. ПЛАТОН КРЕЧЕТ. Пьеса в трех действиях, пяти картинах. ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА. ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ. Картина первая

Стр 1 из 6Следующая ⇒

Александр Корнейчук

ПЛАТОН КРЕЧЕТ

Пьеса в трех действиях, пяти картинах

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

ПЛАТОН ИВАНОВИЧ КРЕЧЕТ — хирург.

ЛИДА — инженер.

ПАВЕЛ СЕМЕНОВИЧ БЕРЕСТ — предисполкома.

АРКАДИЙ ПАВЛОВИЧ — заведующий больницей.

ТЕРЕНТИЙ ОСИПОВИЧ БУБЛИК — терапевт.

СТЕПА — окулист.

ВАЛЯ — ассистентка.

МАРИЯ ТАРАСОВНА КРЕЧЕТ — мать Платона.

ХРИСТИНА АРХИПОВНА — санитарка.

МАЙЯ — дочь Береста.

БОЧКАРЕВА — заведующая горздравотделом.

ВАСЯ — шофер.

СЕКРЕТАРЬ ОБКОМА.

ОЛЯ — медсестра.

ЖЕНЩИНА-ВРАЧ.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Картина первая

День рождения Платона Кречета. Празднично накрытый стол ждет гостей, а гости: на диване лежит Валя, она уснула. В одном углу, в мягком кресле, спит Терентий Осипович Бублик, в другом таком же кресле спит Степа.

Часы на стене бьют один раз — стрелки показывают без четверти двенадцать. Мария Тарасовна — мать Платона — посмотрела на неподвижных гостей, на часы и застыла в печали, как часовой, возле стола.

Валя (во сне). Солнце… Как близко солнце!

Мария Тарасовна (подошла к Вале). Успокойся… успокойся… (Поправила подушку. )

Валя (полураскрыв глаза). Пришел Платон?

Мария Тарасовна. Спи, спи, Валя, отдыхай! Платон скоро придет. (Смотрит на Валю. ) Четыре часа ждут, а вызвали на несколько минут… В такой день… День рождения — и то покоя нет…

Степа (проснулся). Что, пришел Платон Иванович?

Мария Тарасовна. Звонили — только начали, говорят, операцию, а когда кончат — не знают. Отдыхай, Степа, отдыхай. (Выключила часть света, ушла. )

Степа (протирает глаза). Извини меня, Валя, и вы, Терентий Осипович, извините, что я, разговаривая с вами, уснул. Но я только дремал и слышал всю вашу дискуссию с Валей.

Терентий Осипович что-то буркнул во сне.

Степа. Не верите! Вы только что уверяли Валю, будто Платон Иванович безнадежный идеалист. Ну, что же вы молчите? (Встал. ) Эх, Терентий Осипович! (Подходит к Терентию Осиповичу. ) Терентий Осипович! (Подошел к Вале. ) Валя… Ва… Что же это? (Подходит к дверям. ) Мария Тарасовна, идите скорей!

Входит Мария Тарасовна.

Смотрите, только что спорили и в одну минуту уснули.

Мария Тарасовна. Степа, они уже час как спят. Первым уснул ты, а уж после они. У тебя, видно, спросонья голова немного того…

Степа. A-а… Действительно, у меня что-то спросонья…

Мария Тарасовна. Оно бывает. Отдыхай, Степа.

Степа (смотрит на часы). Через несколько минут — двенадцать. А Платона нет. Открывайте полный свет, Мария Тарасовна. Давайте будить гостей. Вставайте, гости! Проснитесь, Терентий Осипович! Валя, Валя!

Терентий Осипович (проснулся). Пришел Платон?

Мария Тарасовна. Платон не скоро, должно, придет. Прошу вас к столу. Так и проголодаться можно.

Степа. Прошу к столу. (Открывает бутылку вина. )

Мария Тарасовна приглашает гостей к столу. Гости рассаживаются.

Мария Тарасовна (указывая на кресло). Здесь у нас Платоша.

Степа. Друзья мои! Скоро двенадцать. Двенадцать часов! Я прошу вас ощутить этот час, воспетый поэтом… Двенадцать часов… Тысячи влюбленных прощаются последним поцелуем и встречаются первым. Двенадцать часов — это время восстаний… Двенадцать часов…

Валя (перебивает его). Это время, когда я почему-то хочу спать.

Терентий Осипович. Тише, Валя. Продолжай, Степа.

Степа. Двенадцать часов — это час рождения нашего дорогого Платона Ивановича.

Терентий Осипович. Великого идеалиста.

Валя. Терентий Осипович!..

Терентий Осипович. Извини, извини, Валя, молчу!

Степа. Оставьте споры, друзья мои. Смотрите вверх. (Показывает на часы. ) Время уже сводит стрелки. Двенадцать часов — первое дыхание маленького Платона Ивановича, слушайте…

Часы бьют двенадцать.

Мария Тарасовна. Дыхание Платона…

Степа. Дыхание Платона, который в эту минуту с острым скальпелем в руках в тиши операционного зала борется со смертью. Открывайте же вино, налейте и его бокал, налейте свои бокалы — и первый тост я предлагаю за мать, родившую такого сына.

Терентий Осипович (поднимая бокал). Мария Тарасовна, ваше здоровье.

Валя. Поздравляю вас, Мария Тарасовна. (Целует Марию Тарасовну. )

Мария Тарасовна (взволнованно). Спасибо тебе, Степа. Спасибо вам, Терентий Осипович. Спасибо тебе, Валя. Будь здесь Платоша, он отблагодарил бы вас лучше, а я говорить не умею и сейчас не могу.

Валя. Мария Тарасовна, успокойтесь, вы сказали лучше, чем Степа.

Терентий Осипович. Лучше, Мария Тарасовна, лучше.

Степа. Согласен.

Все пьют.

Ваше слово, механический гражданин!

Терентий Осипович (встал). Степа, ты так трогательно говорил, ты так взволновал меня, что я… я не могу… Я должен выпить еще одну рюмку, так я волнуюсь. (Выпивает еще один бокал. ) Вы не замечаете, как взволнован механический гражданин, бывший земский врач Терентий Осипович Бублик? Вот книжечка. В нее я записываю всех больных, которых я принимал. Таких книжечек у меня тридцать четыре — эта тридцать пятая. Тридцать пять таких книжечек. Это тридцать пять лет моей работы. Позавчера исполнился мой тридцатипятилетний юбилей.

Валя. Терентий Осипович, почему же вы не сказали?

Терентий Осипович. Я сам вспомнил об этом поздно вечером, ложась спать. Вспомнил, вытащил свои книжечки и стал подсчитывать. Мне захотелось узнать, сколько больных принял за свою жизнь Терентий Бублик. И вот цифры… Валя, налей мне еще одну рюмку, так как я перехожу к основному.

Валя налила.

(Выпил. ) В году триста шестьдесят пять дней. Я отбросил шестьдесят пять — оставил триста. Триста дней за тридцать пять лет — это десять тысяч пятьсот дней. В день я в среднем принимаю двенадцать больных.

Валя. Больше, Терентий Осипович, больше!

Терентий Осипович. Допустим, что двенадцать. Получается сто двадцать шесть тысяч больных. Сто двадцать шесть тысяч пульсов! Сто двадцать шесть тысяч сердец выслушал я, механический гражданин, бывший земский врач Терентий Бублик. И вот я задал себе вопрос: что же, механический я или не механический?

Валя. Что же вы решили?

Терентий Осипович. Да, должно быть, механический, раз эта книжечка движет мною и руководит всем моим временем. Степа, я не буду с тобой сегодня дискутировать, сегодня ты меня взволновал своей прекрасной речью. Позволь мне тебя поцеловать.

Степа. С радостью, Терентий Осипович. (Встал. )

Терентий Осипович обошел Степу, подошел к Вале и поцеловал ее в лоб.

Э-э… Терентий Осипович, вы ошиблись.

Терентий Осипович посмотрел на него и еще раз поцеловал Валю.

Терентий Осипович, я за себя не ручаюсь!

Терентий Осипович. Степа, забери поцелуи, которые были адресованы тебе.

Степа. С удовольствием, Терентий Осипович!

Валя. Так?! Я протестую.

Выскочила из-за стола, к ней бросился Степа, она вырвалась, убежала в кабинет, а за ней — Степа.

Терентий Осипович (смотрит в открытые двери кабинета). Степа!.. Степа!.. Что ты делаешь? Я целовал в лоб… а он в губы… Степа! Мария Тарасовна, никогда не доверяйте молодому врачу. Он безбожно путает элементарные вещи: ты ему говоришь — в лоб, а он — в губы…

Мария Тарасовна. Не мешайте им, Терентий Осипович. Какая болезнь, такое и лекарство.

Вбежала Валя, а за ней — Степа.

Степа. Терентий Осипович, ваше поручение почти выполнено.

Терентий Осипович. Почти… Валя, ты слышишь?

Валя (идет на авансцену). Ничего не слышу… Ничего! Мне сейчас тесно, тесно в этой комнате. Как хочется жить! Взлететь ввысь!.. Взять солнце в руки и принести его сюда.

Терентий Осипович. Степа, заведи патефон, поставь пластинку. Нальем еще по бокалу вина, выпьем за здоровье нашего хирурга Платона Кречета и разойдемся.

Мария Тарасовна. Да что вы, Платон скоро придет.

Терентий Осипович. Он придет усталый, и у меня с семи часов утра (смотрит в книжечку) весь день расписан. Валя, где бокал Платона?

Валя. Вот.

Терентий Осипович. Дорогой Платон Иванович! (Чокнулся с бокалом. ) Мы единогласно постановили отменить день твоего рождения и перенести его на другую декаду. Если же, друг мой, ты и тогда уйдешь на операцию, то мы все вино выпьем и патефон я больше не принесу. Будь здоров! (Выпил свой бокал, потом бокал Платона. ) Валя, позволь мне тебя ангажировать.

Степа завел патефон. Терентий Осипович подчеркнутым жестом пригласил Валю. Они танцуют. Степа подошел к патефону и незаметно остановил его.

Что случилось? (Подошел к патефону. Снова завел, смотрит на патефон. ) Валя, приготовься. (Обернулся — с Валей уже танцует Степа. ) Степа, Степа… Смотрите, Мария Тарасовна, это же чистейшей воды империализм.

Мария Тарасовна. Они молодые, пускай трудятся.

Терентий Осипович. Как — трудятся?

Мария Тарасовна. У них больше силы пешком ходить — вот так ходят и никак танцевать по разойдутся.

Терентий Осипович. Мода такая, Мария Тарасовна. Трудись, Степа, трудись! (Останавливает патефон. )

Степа. Что случилось?

Терентий Осипович. Что-то — трык и спортилось.

Все смеются.

Степа, забирай патефон. Пошли до дому. Мария Тарасовна, позвольте вас поблагодарить. Передайте наше постановление Платону.

Валя. Кланяйтесь Платону. (Целует Марию Тарасовну. )

Степа. Прощайте, Мария Тарасовна, и присматривайте, чтобы Терентий Осипович бутылочку в карман не положил.

Терентий Осипович. Иди, иди!.. Прощайте, Мария Тарасовна.

Мария Тарасовна. Прощайте и приходите беспременно. (Провожает гостей, возвращается, подошла к столу. ) Придешь, Платоша, и никого не застанешь.

Звонит телефон. Взяла трубку.

Слушаю… Это ты, Платоша? Сейчас придешь?.. Ушли, отложили день твоего рождения. Что? Вот так, взяли и отложили. А холодец получился… Платоша, ты слышишь? Что? Перебило! Вот так всю жизнь что-нибудь перебивает.

Звонок в передней.

Кто бы это? (Пошла открывать. )

Входят Берест, Аркадий, Лида, в руках у нее рулон — проект.

Аркадий. Принимайте гостей, Мария Тарасовна! Это мать Платона Кречета. Да я вижу — есть чем принять.

Мария Тарасовна. Сегодня день рождения Платона, были гости, ждали-ждали да разошлись. Вызвали Платона в восемь часов в больницу, и только сейчас звонил, что домой едет. Вы подождите, он скоро будет.

Аркадий. Познакомьтесь — это Лида, а это председатель нашего исполкома товарищ Берест, приехал для операции. Под мышкой выскочила такая штука, что мы прямо с заседания президиума исполкома к Платону Ивановичу за помощью…

Берест. Извините, что так поздно. Ой, черт! Снова начало крутить.

Мария Тарасовна. Присядьте, здесь вам удобнее будет. (Пододвигает широкое кресло. )

Берест. Спасибо.

Мария Тарасовна. Раз под мышкой — значит, видно, у вас чирей.

Берест. Чирей, мамаша, чирей. Ой!

Мария Тарасовна. А что, дергает?

Берест. Дергает, крутит, рвет так, что и дышать невозможно.

Мария Тарасовна. Посидите, Платон скоро придет, он уж вам беспременно поможет. (Ушла. )

Лида. В такой торжественный для меня день вы заболели. Я так ждала вашего выступления. Ведь вы первый поручили мне составить проект нашего санатория-гиганта.

Берест. Что же, Лида, твой проект прошел сегодня блестяще, а говорить мне было трудно. Я и так не знаю, как высидел до конца заседания.

Лида. И где этот костоправ, который заставляет нас ждать и так мучиться!

Берест. Лида!.. Не костоправ, а хирург.

Лида. Все равно я их не люблю. Изо дня в день режут несчастных… Разве это творчество?

Аркадий. Лида, ты их мало знаешь.

Лида. Вчера познакомились. В больницу для исследования лег мой отец. У него с желудком неладно. Все время припадки. Я говорила с врачами. На вопросы отвечают механически, отрывисто: «да», «нет», «неизвестно»… Так я ушла и не узнала, что с отцом. Профессия накладывает на них печать бездушия. Правда, Аркадий?

Аркадий. Не совсем, но почти так.

Берест. К сожалению, я их совсем не знаю. Пятьдесят лет прожил и вот впервые приехал к врачу — и с чем? С каким-то дурацким нарывом, даже неловко…

Аркадий. Самый способный у нас Платон Кречет: из рабочих вышел, но анархист, никакой общественной работы не ведет, экспериментирует и утверждает, что это и есть его общественная работа.

Берест. Какого рода эксперименты?

Аркадий. Ищет новые методы операций.

Берест. Что же именно?

Аркадий. Точно я и сам не знаю.

Берест. Заведуешь больницей и не знаешь.

Аркадий. А вы думаете, он знает, что ищет?.. Ему и его ассистентам еще учиться надо, а они, как алхимики, стремятся преодолеть смерть, витают в облаках, а когда я дал Платону на консультацию проект Лиды, пытался втянуть его в наши реальные земные дела…

Звонок в передней. Аркадий подошел к двери.

Наверно, Платон Иванович…

Входит Кречет.

Здорово, друг. Извини за позднее вторжение, но мы к тебе за помощью. У тебя сегодня необыкновенный гость. Павел Семенович Берест — хозяин нашего города.

Платон. Очень приятно. Кречет.

Аркадий. А это, Платон, Лида — моя невеста.

Платон. Очень приятно. Я вас, кажется, где-то встречал.

Лида. Вы, вероятно, ошибаетесь. Я вас впервые вижу.

Платон. Не думаю. Вы принадлежите к категории тех женщин, которых, увидев раз, не узнать нельзя.

Лида (смутилась). Благодарю, хоть не знаю, принять ли это за комплимент.

Платон. А вы примите просто как приятный факт. Кто же из вас болен?.. (Бересту. ) Должно быть, вы, раз приехали ко мне в такой поздний час. Я сегодня дважды пытался попасть к вам, но ваши секретари отвечали, что председатель исполкома болеть не собирается и вообще не имеет времени.

Берест. Жаль, не знал. Оно бы, конечно, лучше мне вас принять, нежели вам меня.

Платон. Прошу в кабинет.

Платон и Берест ушли.

Лида. Удивительный человек! Мне сказал странный комплимент, товарищу Бересту шпильку, потянул его в кабинет и даже не предложил нам сесть.

Аркадий. Не обращай внимания, таковы хирурги.

Лида. И в их власти сейчас отец… Аркадий, одиннадцати лет я осталась без матери. Отец воспитал меня, он заменил мне мать.

Аркадий. Лида, успокойся…

Лида. Прости, сегодня столько волнений… Отец… утверждение проекта…

Аркадий. Успокойся, Лида. Об отце я сам позабочусь. Что же касается проекта… завтра в нашей газете будет твой портрет и большая статья. Ты блестяще, с чувством большого достоинства отвечала оппонентам. Ты имеешь право на гордость, ибо ты настоящий талант.

Лида. Что же Кречет сказал о моем проекте?

Аркадий. Сказал, что девчонка, видно, талантливая, и даже спросил, какая у тебя внешность.

Лида. Ну?! Что же ты?..

Аркадий. Я ему ответил: она очень и очень… некрасивая. (Целует ее. )

Входит Кречет. Он в белом халате, стремительно подходит к стеклянному шкафу, перебирает хирургические инструменты.

Платон!

Платон. Слушаю.

Аркадий. Что ты будешь делать Бересту?

Платон. Освобожу его от боли.

Лида. Операция?

Платон. Небольшая.

Аркадий (подойдя к Платону). А что случилось в больнице?

Платон. Вечером привезли больного… Инженер, здоровый внешне старикан…

Аркадий (перебивает). Его фамилия Коваль?

Платон. Да. А что?

Аркадий. Лида, ты извини, у меня минутный деловой разговор.

Лида. Пожалуйста.

Аркадий (отводит Платона в сторону). Что с ним?

Платон. Припадок начался в семь часов, меня вызвали в восемь. Я оставил гостей, провозился с ним четыре часа и положил на операционный стол.

Аркадий. И… и… благополучно?

Платон. Ты волнуешься?

Аркадий. Это отец Лиды. Она его любит фанатически.

Платон. Жаль…

Аркадий. Что?.. Смерть?

Платон. Еще нет, но скоро наступит.

Аркадий. Наступит… Кто же дал разрешение на операцию? Сам больной?

Платон. Больной был в тяжелом состоянии. Тебя не было, звонил дочери — ее тоже не было дома. Я был вынужден…

Аркадий. Без разрешения Лиды? Платон! Ты понимаешь, что это значит, если…

Платон направляется в кабинет.

Платон!

Платон. Я должен идти.

Аркадий. Ты спасешь его, ты обязан спасти.

Платон. Это невозможно.

Аркадий. Делай что хочешь, но спаси. Он должен жить.

Платон. Хорошо, завтра попробую последнее средство, но выдержит ли сердце — не знаю. (Ушел. )

Лида (подходит к Аркадию). Ты чем-то взволнован?

Аркадий. Нет, тебе показалось… Я просто устал. Твой проект, Лида, сейчас ведь и мой.

Лида. Спасибо, Аркадий.

Аркадий. Я получил ответ, осенью мы переедем в столицу, буду работать в Наркомздраве. К дьяволу эту провинцию! Мне надоели мелкие люди и мелкие дела. Да и твоему таланту нужны другие масштабы.

Лида. У тебя другие планы… А я боюсь, очень боюсь… Милый мой, лучше быть первым в деревне, чем…

Аркадий. Согласен. Но у нас это невозможно. Ты же знаешь, какая у нас жизнь. В восемь вечера все дома или чай пьют, или в карты играют… Я не могу так жить! Я хочу работать так, как в столице. Там всю ночь горят на работе! Да! Всю ночь!.. Пойми, Лида, великая энергия рождает великие дела! Я чувствую, что мой труд, моя вера, моя сила могут такое сделать, что не только в столице, но и везде скоро узнают, кто такой твой Аркадий. Пойми, это не зазнайство. Нет! Это мое сердце, моя душа, мое страстное желание, моя мечта, моя песня… Да, да, моя песня. (Поет. ) «Дывлюсь я на нэбо, та й думку гадаю, чому ж я нэ сокил, чому ж нэ литаю, чому мэни, боже, ты крылець нэ дав? Я б зэмлю покынув и в нэбо злитав…»

Лида. Какой ты красивый… У тебя сейчас такое одухотворенное лицо… (Быстро целует его. )

Аркадий (целует ее руки, прижал к своей груди). Спасибо, Лида… Люблю тебя. (Целует. )

Входит Платон. Кладет инструментарий в шкаф.

Лида. Уже закончили операцию?

Платон. Да.

Лида. Ему легче?

Платон. Да.

Аркадий. А где же товарищ Берест?

Платон. Больному необходимо спокойно полежать четверть часа. Он в кабинете, просил тебя зайти.

Аркадий. Иду. А ты, Платон, развлеки Лиду, а то она здесь взгрустнула. (Ушел. )

Платон. С удовольствием. (Пауза. ) Хотя, боюсь, может не выйти.

Лида. Почему?

Платон. Я сильно устал.

Лида. Вы приехали с операции?

Платон. Да.

Лида. Что оперировали?

Платон. Рак желудка.

Лида. И больной будет жить?

Платон молчит. Большая пауза.

Что?.. Нет?..

Платон. Вероятно… нет.

Лида. Рак… Какая страшная болезнь. Мой отец лег в больницу для исследования. Я ужасно волнуюсь… а вдруг у него тоже рак.

Платон. Это не обязательно.

Лида. А если рак, тогда только операция?

Платон. Да, тогда только операция.

Лида. Нет… нет… я не позволю. У него больное сердце, и я буду против.

Платон. Против… А если другого выхода не будет?

Лида. Все равно.

Платон. Жаль, я не знал.

Лида (встревоженно). Что?

Платон. Я не знал, что вы так боитесь хирургии.

Лида. Вы ежедневно режете… простите, оперируете?

Платон. Сегодня привелось и ночью.

Лида. Вы оперируете только рак?

Платон. Не только. Разбитые черепа, людей, искалеченных, изуродованных трамваем, авто.

Лида. Как могут привлекать искалеченные люди?

Платон. Я люблю сложные операции. Или вы, быть может, полагаете, что в будущих боях мы будем спасать раненых каплями датского короля?

Лида. Хорошо, оставим эту тему.

Платон. С удовольствием.

Лида (подошла к окну). Майская ночь и яблони… Какие пахучие яблони… опьянеть можно. Они протянули к вам белые руки, они приветствуют жестокого хирурга.

Платон. Благодарю. Я думал, что они тоже ждут операции.

Лида. Не надо больше про операции. (Оглядела комнату. ) Скажите, а что это у вас?.. Это же…

Платон. Обыкновенная скрипка.

Лида. Скрипка у хирурга! У вас кто-нибудь играет?

Платон. Да.

Лида. Кто?

Платон. Я.

Лида. Вы?!

Платон (улыбнулся). Я делаю на ней упражнения.

Лида. Упражнения на скрипке?

Платон (приветливо улыбаясь). Пальцы хирурга должны быть так же развиты и чутки, как пальцы скрипача или пианиста…

Лида. Это необыкновенно! Я прошу вас (сняла скрипку), покажите мне ваши упражнения на наиблагороднейшем из инструментов. (Протянула ему скрипку. )

Платон. Я отказываюсь.

Лида. Платон Иванович, я прошу вас.

Платон. Я не могу, не буду.

Лида. Вы будете. Я никуда не уйду отсюда, пока не услышу ваши упражнения.

Платон. О, в таком случае даже (смеется)… даже смерть не заставит меня дотронуться до скрипки.

Лида. Так?.. (Пауза. ) Платон Иванович, я прошу вас немножечко, один раз, ну… ну… Возьмите. (Заставила его взять в руки скрипку и смычок, сама отошла. Смотрит. ) Вы в белом халате, и в руках скрипка! Какая композиция!..

Пауза.

Платон (смотрит на Лиду). Вы у моего открытого окна на фоне белых яблонь… Какая действительно прекрасная композиция!

Лида (тихо). Прошу, начинайте.

Платон начал механические упражнения, пиликает на скрипке.

(Смеется. ) Еще, еще!..

Платон опустил смычок.

Платон Иванович, еще… Прекрасно, прекрасно! (Смеется. ) Еще один раз!

Платон опустил скрипку и медленно подошел к окну, к Лиде.

Еще один раз… Только один! (Смеется. )

Платон смотрит на Лиду, снова поднимает скрипку и снова начинает механические упражнения.

Прекрасно… (Смеется. ) Еще…

Платон медленно повернулся, смотрит в окно на белые яблони, и механические упражнения сначала едва заметно, потом все сильнее и сильнее брызнули в комнату, полились в сад неповторимо прекрасной музыкой глубоко взволнованного человека. Лида поражена, она медленно отступает, хочет издали посмотреть на него, найти точку, чтобы сразу схватить, постичь все, что произошло. Замолкла скрипка. Платон повернулся, смотрит на Лиду.

Платон (тихо). Лида! Еще?

Лида. Нет… Нет… Довольно.

Входит Аркадий.

Аркадий. Ну, Платон, я не ожидал… Лида, он успел передать товарищу Бересту свои замечания к твоему проекту — замечания, которые уничтожают все, и даже кой в чем успел убедить Береста.

Платон. Товарищ Берест, как только вошел в кабинет, попросил показать мои замечания. Я, Лида, даже не знал, что вы автор.

Входит Берест.

Берест. Товарищ Кречет, вы великий мастер! Одно движение вашего ножа — и я будто заново родился.

Лида. И уже не болит?

Берест. Как и не было. Лида, ты читала замечания товарища Кречета к твоему проекту?

Лида. Нет.

Берест (Аркадию). Тебе же поручено было ознакомить врачей поликлиники с проектом, собрать их замечания и передать ей… Почему ты этого не сделал?

Аркадий. Потому что мысли Кречета не выдерживают серьезной критики.

Берест. Ты так думаешь?

Аркадий. Я убежден.

Берест. Товарищ Кречет, я прошу вас завтра обязательно заехать ко мне в исполком… хотя завтра выходной день… Тогда прошу вас в шесть часов вечера заехать ко мне домой. Я пришлю за вами машину, а ваши замечания разрешите взять с собой. Согласны?

Платон. Хорошо.

Берест. Ты, Лида, тоже приходи. Дело весьма серьезное. (Платону. ) Где ваш телефон?

Платон. Прошу.

Берест. Четыре тринадцать. Алло! Иван Михайлович, ты с постели встал? Нет? Работаешь? Берест. Слушай, Ваня, ты когда даешь в газете об утверждении проекта санатория?.. Так, статья в наборе… И фото… Завтра? Необходимо задержать. Что? Необходимо… Делай что хочешь, но завтра ни единой строчки не должно быть… Надо. Все. Будь здоров.

Лида. Товарищ Кречет, я вам очень благодарна за замечания, возьмите проект и переделывайте его сами. (Протянула проект. )

Берест. Лида, что это значит?

Лида. А то, что я работала год, отдала проекту столько энергии и сил, на нем визы главного архитектора города и даже, если уж на то пошло, виза горздрава. Я не приду завтра, возьмите проект и делайте с ним что хотите. (Бросила его на стол. )

Берест. С теми, кто давал визы, я еще поговорю, а ты придешь. Ты кандидат партии и… истерика. Лида, возьми проект.

Входит Мария Тарасовна.

Мария Тарасовна (Бересту). Так как ваш чирей, товарищ?

Берест. Сын ваш, мамаша, лучше Иисуса Христа исцеляет.

Мария Тарасовна. Теперь техника не та. Что же это вы все стоите? Платоша, проси к столу барышню и их… Сегодня день рождения Платона. Платоша, проси.

Платон (сконфуженно). Прошу к столу… Прошу…

Берест. Жаль, что поздно, но за сына вашего один бокал подниму с удовольствием. (Подходит к столу, наливает вино в бокалы. ) Лида (протянул ей), возьми — за здоровье товарища Кречета. Держи.

Лида взяла бокал.

А тебе, Аркадий, тоже подать? Ну что ж, на! (Дает бокал. ) Товарищ Кречет, мамаша, берите. Всем выпить за здоровье товарища Кречета, за его…

Лида. Простите, но я вино не пью. (Поставила бокал. )

Мария Тарасовна (подходит к Лиде. ). Выпейте хоть немножечко… Вы такая хорошая, сделайте это для меня, для матери… (Подает ей бокал. )

Платон (резко). Мама!

Мария Тарасовна вздрогнула, растерялась.

Лида (посмотрела на Платона, взяла бокал). Хорошо, я выпью. (Взволнованно. ) Желаю вам, Платон Иванович, здоровья, веселых, радостных дней… (Выпила, бросилась к столу, взяла проект и быстро вышла из комнаты. )

Большая пауза.

Аркадий. Извините. (Вышел. )

Платон. Лида! (Поставил бокал. ) Лида!.. (Пошел за ней. )

Остались Берест и мать. Мария Тарасовна, держа в руках бокал, тяжело опустила голову.

Берест (подошел к ней). Успокойтесь, мамаша, давайте выпьем за здоровье вашего сына.

Подняла голову мать, вытерла слезы и поднесла свой бокал к бокалу Береста.

Мария Тарасовна (взволнованно). Спасибо, товарищ.

Берест. До свиданья.

Мария Тарасовна. Если будет у вас еще какое-либо повреждение или опять вскочит чирей — заходите к нам… Не забывайте…

Занавес

12 3 4 5 6 Следующая ⇒