Глава одиннадцатая

- Так вот как выглядит Северная роща с этой стороны. – Таринор глядел на простирающуюся перед ним стену шумящих тёмных крон и переплетённых ветвей. От деревьев словно бы веяло чем-то недобрым, чуждым человеку. Может быть, это магия эльфов, а может и просто страх, но наёмник не чувствовал никакого желания идти туда.

- А у неё есть и южная сторона? – Тогмур удивлённо вскинул рыжие брови и тут же ухмыльнулся. – Да ладно, знаю я, что по ту сторону лежат ваши южные земли. Хотя мальчишкой меня мать пугала, что этому лесу нет конца. Я-то понимал, что это всё сказки, а вот Иггмур долго верил, да, братишка?

- Угу. – промычал верзила, почесав затылок. – Да только матушка бы врать не стала, Тогмур. Тёмный лес. Нехороший. Хорошего там не жди. А ещё говорят, там деревья сами по себе ходят, да руки-ноги людям отрывают…

- Иггмур, погляди на себя. – усмехнулся рыжий. – Да ты любое дерево с корнем вырвешь и об колено переломишь! Как тогда, помнишь?

- Тогда меня высекли. – угрюмо ответил тот. – То была любимая яблоня Старого Эйвинда.

- Ну, теперь его рядом нет. Никто нам не страшен, тем более что с нами Таринор, а он самого Гальдра победил!

Наёмник лишь отшучивался, что в победе над стариком мало чести, но Тогмур был непреклонен. День клонился к закату, и Иггмур наотрез отказался идти в страшную чащу, да и Таринор согласился, что идти в лес ночью – это и без всяких ходячих деревьев верный способ заблудиться. Тогмур нехотя согласился разбить лагерь до утра и отправился за хворостом. Наёмник развёл костёр и все трое принялись перекусывать тем, что припасли в дорогу.

- Как-то вы с братом не похожи совсем. Я бы и не подумал никогда, что вас что-то связывает. – проговорил Таринор, оторвав зубами кусок плотного хлеба.

- Так у нас матушки разные. Моя как меня родила, так и преставилась, а ведь редкая красавица была, как говорят. А папаня себе другую жену вскоре взял, Хильду, дочку кузнеца. Крепкую, как наковальня. Она-то и родила моего крепыша-братца. Он был такой большой, что кроме Хильды никто б такого выносить не смог. Старый Эйвинд считал, что это сам Торм спустился к смертным в виде могучего воина. Вот его и откармливали как бычка на убой, ну, он и вырос с бычка. Да вот только нрав у братца уж больно мягкий для великого война.

- Матушка говорит, что доброта – главная благодетель. – сказал Иггмур с набитым ртом и, обратившись к наёмнику, добавил. – А яблоню ту я не специально сломал. Ребята говорили, что мне слабо. А мне не слабо! – верзила стукнул по земле кулаком и Таринору, сидевшему рядом, показалось даже, что он почувствовал удар.

- Да, ты всегда был добряком. – ухмыльнулся Тогмур. – Вот тебе все на шею и садились.

- Порой для этого и добрым быть необязательно. – заметил наёмник. – Обстоятельства. На моей шее кто только не сидел – от крестьян до королей.

- Странные вы, южане. – хмыкнул рыжий. – И короли ваши – совсем не то, что наши вожди. Ни один северянин не станет целовать задницу кому-то, только потому, что он родился с короной на голове. Рассказывали мне о таких. В руках и топора не держал ни разу, а туда же, кланяться ему да в верности клясться… Мой отец завоевал звание вождя в поединке. Да и потом сломал не один хребет тем, кто пытался оспорить его право вести нас. И конунга Стейна Кривостопа знают от Большого леса до северных бескрайних льдов, где люди живут без глаз, ртов и носов!

- Это ж как они живут-то без всего этого? – спросил наёмник.

- А ты там был? Нет? То то же. Зима там не кончается даже летом. Холод такой, что глаза замерзают, носы отваливаются, а зубы стучат так, что превращаются в мелкую крошку. Вот так они и живут.

- А сам ты там был? – недоверчиво спросил Иггмур.

- Я нет. – осёкся Тогмур. – Мне Эйвинд рассказывал. Ему ведомо то, что ведомо богам. А уж боги-то, они всё на свете знают.

- И кто ж ещё живёт в этих ваших северных краях? – усмехнулся Таринор.

- Ну, известно кто, мы, Стойкий народ, северяне. Дальше к восходу другие племена, Сероглазые, Чёрные топоры, Снежновласые, много их, всех и не припомню. А ещё там альвы ледяные есть. Они как лесные, только живут среди льдов. У них и дома, и оружие, всё изо льда, даже кони и те ледяные. Говорят, на кого взглянут, тот в глыбу льда и обратится! Да только я в это не верю.

- Это почему же? В людей без глаз и ртов, значит, веришь, а в ледяной взгляд эльфов нет?

- Не верю. А потому что приходил давеча один к нам. На коне ледяном со снежной гривой. Сам белый весь, а глаза синие. Говорил о чём-то с Эйвиндом, тот хмурился, хмурился, но головой покачал. Потом молвил, что альвы нам уходить велели на юг. Мол, зима великая грядёт. Да только псу под хвост все их веления! Ишь, указывать вздумали! Небось, земли наши себе прибрать решили. А на юге мы пропадём, уж больно не любят южане нашего брата.

- Сложно любить тех, кто разбойничает по лесам и сжигает деревни. – сказал Таринор.

- Сильный забирает по праву сильного. – Многозначительно проговорил Тогмур. – А если в целой деревне не нашлось того, кто сумеет подарить славную смерть в бою, то и поделом им. Сильный должен забрать у слабого.

- К чёрту такую философию! – вспыхнул наёмник, швырнув в костёр палку. – Пойду воздухом подышу.

С этими словами он поднялся и зашагал прочь от костра. Конечно, он и сам раньше придерживался таких идей. Сильный жрёт слабого, в этом весь этот проклятый мир. Но на всякую силу найдётся сила побольше. Альберт Эркенвальд был королём Энгаты, в его руках была сосредоточена власть и могучая армия. Да вот только это его не спасло. Был ли Эдвальд Одеринг сильнее? Ну, во всяком случае, на его стороне была правда. Так тогда казалось Таринору. И сам он сражался за «правое дело». Нет, это смешно. Он сражался, потому что платили. И ярче всего он понял это, когда обезглавил короля Энгаты. Вот оно, правое дело. Кровь безоружного на мече и слабоумный на троне. Эдвальд был совсем плох, интересно, жив ли он теперь? А если нынче, когда он слаб, его так же пожрёт большая сила? И кто вообще останется в конце, когда слабых не станет вовсе? Наверное, останется то, что богословы и философы называют злом. Забавно, наёмник всегда считал добро и зло чем-то из детских сказок, где храбрый рыцарь побеждает страшного дракона и женится на принцессе. И всегда полагал, что в жизни всё иначе, рыцарь – честолюбивый хитрец, рвущийся к титулам и влиянию, а принцесса живёт в хитросплетениях интриг, словно паучиха. Теперь же это некогда бесплотное несуществующее зло явственно нарисовалось у него в голове. Безжалостная сила, которая не остановится ни перед чем, пока не останется одна на пепелище. И когда уже ничего не станет, она пожрёт сама себя в порыве разрушения…

- Что-то я увлёкся. – наёмник улыбнулся собственным мыслям. Те ублюдки, что подкараулили их с Ольфом в детстве, наверное, тоже забирали всё по праву сильного. Тогда Таринор был слаб, а его друг сильнее в сто раз. По крайней мере, духом уж точно. Но не нашлось никого, кто мог бы защитить их. Таринор возненавидел себя за тот поступок и не надеялся когда-то искупить его даже перед самим собой. И теперь, помимо чувства вины, его переполняло желание сделать что-то правильное. Что-то хорошее. Наверное, это и есть добро. Или это просто желание облегчить вину? Наёмник почувствовал, что запутался в собственных мыслях.

- Ну как, подышал? – ухмыляясь, спросил Тогмур, когда наёмник вернулся к костру. – Если не надышался, то лучше снова иди. Здесь свежего воздуха теперь нету, спасибо Иггмуру.

- Меня всегда от сыра пучит. – обиженно отозвался здоровяк.

- Ну да, а я уж подумал, это Хельмгир воззвал к небесному грому, чтобы проверить нашу стойкость! Таринор поди потому и решил нос проветрить подальше от тебя, братец.

- Иггмур тут не при чём. – перебил наёмник. – Вот скажи, что сильнее всего на свете?

- Известно, что. Боги. – без промедления ответил Тогмур.

- А почему бы тогда богам не испепелить нас одним махом? Раз уж сильный всегда должен одерживать верх.

- Наверное, мы им тоже зачем-то нужны. Должен же их кто-то славить.

- Вот именно, хоть боги и могут от нас избавиться, они этого не делают. Могут, но не делают, понимаешь? Вместо этого они получают от нас хвалу и веру, а взамен одаривают своей милостью… – Таринор старался не улыбнуться собственным словам, чтобы они не потеряли вес. Настолько нелепым ему казалось то, что он говорит. – И, наверное, если бы северяне не грабили и не убивали, то тоже могли бы получить что-то от южан, дав что-то взамен.

- Наверное… – пробормотал Тогмур. – Но ведь можно же и так забрать? Да и вы нас дикарями безмозглыми считаете. Как уж тут быть?

- Ладно, сдаюсь. – вздохнул Таринор. – Мы из разных миров. Ты меня всё равно не поймёшь, как ни объясняй.

- А я понял. – пробасил Иггмур, довольно улыбаясь.

Остаток вечера прошёл в рассказах Тогмура о дальних землях на севере и востоке. О кровососах, спящих в ледяных курганах, о снежных ведьмах, которые могут заморозить своим дыханием насмерть, о волках размером с быка и о жутких медведях, чья шерсть белее снега, а клыки длиной с запястье.

О том, как когда-то люди пришли на южные земли, победив эльфов, но лишь самые смелые не остались там, а пошли дальше на север, став Стойким народом, сынами Зильмра, учениками Хьольда и славными воинами Торма.

Наутро Таринор проснулся первым. От холода. Костёр давно погас, а угли уже даже перестали тлеть. Вот тебе и северяне, даже за костром последить не догадались. Стойкий народ, чтоб их. Тогмур и Иггмур умиротворённо спали, завернувшись в тёплые накидки. Под их дружный храп наёмник успел развести огонь и сварить нехитрую похлёбку в котелке. Первым ото сна очнулся Иггмур. Сладко потянувшись и зевнув, он принюхался и широко улыбнулся.

- Похлёёёбка. – с нежностью протянул здоровяк. – С бараааниной. Как матушка готовила.

Сказав это, он снова втянул воздух носом, поднялся на ноги и куда-то зашагал. Таринор продолжал помешивать похлёбку, как вдруг широкая рука бросила в котелок какой-то травы, да так быстро и бесцеремонно, что наёмник не успел сказать ни слова.

- Эй! – воскликнул Таринор. – Ты что творишь! Испортишь же! Я всё утро варю, а ты невесть что бросаешь!

- Так надо. – благодушно пробасил Иггмур. – Попробуй.

Запах похлёбки и впрямь стал приятнее. Таринор остудил черпачок и осторожно отпил ароматную жидкость.

- И впрямь недурно. Что это за трава?

- А я не знаю. Матушка всегда её в суп добавляла, а собирала неподалёку от леса. Вот я и вспомнил, и нашёл.

- Здоровья твоей матушке. – улыбнулся Таринор. – Да только в следующий раз предупреждай.

Тогмур проснулся и сразу же вскочил на ноги. Помахал руками и ногами, повращал головой и тут же расплылся в улыбке.

- То ли это чары лесных альвов, то ли и впрямь матушкину похлёбку чую!

Позавтракав, троица принялась собираться в лес. Путь предстоял неблизкий и опасный. Останавливаться в самом лесу никому не хотелось, а разводить там огонь было смерти подобно, эльфы тут же выследят их. Поэтому было единогласно решено пересечь чащу до темноты.

- Эйвинд говорил, что у альвов есть хитрые тропы, ведущие в самую чащу. Кто на такую дорожку ступит, из леса уж и не выберется, будет кругами плутать до самой смерти. – поёжился Иггмур.

– Тогда придётся прорубать выход. – ответил на это Тогмур, похлопав по топору.

- Вряд ли лесу это понравится. – сказал Таринор. – Может это и байки про плутающие тропинки, вот только эльфы вполне в состоянии выследить нас и развесить наши внутренности по веткам. Я не пытаюсь вас запугать, просто советую быть аккуратнее. Вы встречались с лесными эльфами до того?

Оба брата отрицательно замахали головами.

- Если один эльф начинает убегать от вас, не преследуйте. Он заманивает в ловушку или засаду. Обычно они сидят на деревьях или в ямах. Да, и будьте готовы, если эльфы побегут на вас нагишом с копьём наперевес.

- Ишь чего! – присвистнул Тогмур. – Ну, тогда я ему копьё-то укорочу. Меня таким точно не смутишь. Я сам кого хочешь напугаю!

- Ну, тогда молитесь вашим богам, чтобы мы просто спокойно прошли через чащу. – вздохнул наёмник, вспомнив прекрасный облик Селименоры. Интересно, она теперь и за ним тоже следит, как за Драмом? Едва Таринор успел это подумать, как прямо на лицо ему упал лист. Наёмник успел поймать его и увидел, что он серебряно-серого цвета, хотя листва деревьев вокруг была зелёной. – Ладно, будем считать это утвердительным ответом. – Таринор улыбнулся, аккуратно свернул лист и положил за пазуху. На душе сделалось как-то тепло и безмятежно, и ноги будто бы стали легче.

Через некоторое время пути наёмник признался себе, что Северная роща не так страшна, как ему казалось. Сквозь густые кроны деревьев россыпью пробивался солнечный свет. Ветра не было, да и откуда бы ему взяться в таком густом лесу? Однако наёмнику не было жарко. Скорее даже наоборот, для конца весны погода стояла весьма прохладной, хотя он точно не знал, какой сейчас день.

Тогмур бодро шёл, распахнув накидку, изредка озираясь по сторонам и поглядывая на брата, который опасливо передвигался небольшими шагами, вот только эти небольшие шаги великана Иггмура были едва ли не шире тариноровских. Как же они, всё-таки, не похожи. Увидь наёмник их где-то случайно, он бы поклялся чем угодно, что это два совершенно чужих друг другу человека. Причём не только по крови, но и по характеру. Один – дерзкий поджарый задира с бородой, будто сплетённой из ржавой проволоки, а другой – огромный и спокойный, как горное озеро, гигант без единого волоска на лице. Наверное, с высоты такого роста нетрудно оставаться безмятежным. Рыцари или священники, воры или торговцы, интриганы или короли, для него все они выглядят безобидными карликами. Наёмнику случалось бывать на склонах высоких гор. Оттуда земли внизу как на ладони, а всё происходящее там кажется незначительным и мелким. В такие моменты Таринор начинал понимать отшельников и тех, кто уходил в горные монастыри. Должно быть, примерно так Иггмур и видит мир, горой возвышаясь над окружающей его суетой. Наёмник поймал себя на мысли, что невольно завидует неповоротливому гиганту. Таринор взглянул на несмело шагающего Иггмура, и тут же ему стало совестно, что именно из-за него бедняга покинул привычные спокойные места. Ну, хоть его брат доволен…

- Сейчас бы пожевать чего-нибудь. – задумчиво проговорил Тогмур. – Потянувшись и протяжно зевнув.

- Мы же договорились не делать остановок. – заметил наёмник.

- А я и на ходу поесть могу, чай не маленький. Игг, брось-ка мне сумку.

Иггмур внял совету и буквально швырнул в брата сумкой, отчего тот даже пошатнулся.

- Вот же сила дурная… – усмехнулся рыжий. – Ну-ка, что тут у нас? Хлеб, солонинка, рыбка сушёная, сейчас бы пивка кружечку… Или медовухи домашней, как старик Эйвинд делал, эх! У вас-то, небось, на югах о таком питье и не слышали.

- Столько разных напитков, сколько есть в столичных тавернах ты и представить себе не можешь. – снисходительно ответил Таринор. – Если останемся живы, я напою тебя каждым из них.

- Боюсь, меня прослабит от вашей виноградной кислятины. – засмеялся Тогмур. – Но на слове я тебя поймал. И всё же кружка сладкой медовухи сейчас бы не помешала. Да хоть бы и крынка мёду. Игг, что скажешь?

- Я люблю сладкое. – расплылся в улыбке Иггмур. – У меня даже пчёлки в голове зажужжали.

- И у меня тоже. – удивился Тогмур. – Погоди, да тут где-то целый улей. Слышишь, как гудит? Точно дикие пчёлы!

- Лучше нам никуда не сворачивать и идти своей дорогой… – проговорил Таринор, но братья уже зашагали куда-то в сторону от тропы, с треском ломая кусты. – Да чтоб их!

Наёмник тут поспешил за ними. Кто знает, что два болвана могут натворить. Уже то, что они свернули с тропы, может привлечь внимание, да и шумели эти двое изрядно. Таринор проклинал каждый свой шаг по валежнику, оглашавший окрестности громогласным хрустом. Неловко перепрыгнув через упавшее дерево, поросшее скользким зелёным ковром мха, он споткнулся о камень и чуть было не рухнул на траву. Наконец, ему удалось настичь северян, и глазам его предстала следующая картина. Тогмур, стоя на одной ноге на плечах брата, пытался сбить с ветки серый шар.

- Чёрт вас дери! – вырвалось у наёмника. – Ты ж себе шею свернёшь!

- Когда будешь объедаться мёдом, ещё спасибо скажешь. – с усилием проговорил Тогмур, в очередной раз замахнувшись палкой на гнездо.

- А если это не пчёлы? Кто вообще знает, что за чертовщина в этом лесу может быть? А если они нас сожрут?

- Что заладил? «А если, а если! » Думаешь, я пчелиное гнездо не узнаю? Да я с малых лет их разорял. Ничего… – рыжий стукнул по шару. Раздалось недовольное жужжание. – …нет вкуснее… – Ещё один удар и гул стал громче. Из гнезда полезли чёрные точки. – …дикого мёда!

Последний удар, и гнездо упало прямо к ногам Иггмура. Его брат живо спрыгнул вниз, но, не удержав равновесие, приземлился прямо на шар, раздавив его в труху. В этот же момент тысячи разъярённых летающих тварей наполнили воздух вокруг.

- Проклятье! – взвизгнул Тогмур. – Игг, бежим! Нету там мёда никакого!

Рыжий бросился наутёк от раздавленного гнезда, а гигант припустил за ним с неожиданной для наёмника прытью. Таринор бросился за ними, но насекомые уже успели его атаковать, облепив одежду и путаясь в волосах. Наёмник пытался стряхнуть их прямо на бегу, но они жалили руки, вызывая жуткую боль. Вдруг правый глаз будто пронзило раскалённой иглой. Наёмник вскрикнул и смахнул пчелу с лица. Моргать становилось труднее, он видел впереди спины братьев и старался не отставать. Его ужалили снова – в щёку и губу, а многочисленные укусы на руках и голове он уже и не замечал. Наёмник попытался закричать Тогмуру, чтобы подождали его, но из распухших губ вырывалось лишь непонятное мычание. Тем не менее, рыжий остановился и подскочил к Таринору. Несколько раз шлёпнув наёмника по лицу, он схватил его под руку и побежал к брату. Гигант схватил Таринора под мышку и побежал дальше.

Наёмник чувствовал себя, будто едет на лошади животом на седле. Рука Иггмура больно сдавливала рёбра, и каждый его шаг отдавался толчком, сбивая дыхание. Через некоторое время тряска прекратилась, а наёмник оказался на земле. Переведя дух и усевшись, он увидел свои руки, которые выглядели так, будто его откармливали на убой. Правым глазом Таринор не видел ничего, он даже не мог его открыть, веки будто свинцом налились. Он ощупал распухшими пальцами лицо и понял, что оно напоминает надутый свиной пузырь, а там, где должен быть глаз, находилась упругая болезненная на ощупь шишка. Куда-то девшийся Тогмур тем временем вернулся, вытирая лицо.

- Там дальше ручей. Холодный, освежающий. Самое то после такого… – рыжий не договорил фразу, застыв с круглыми глазами. После секундной паузы он согнулся пополам от смеха.

- Фто такое? – недовольно спросил Таринор, но услышав собственную речь, понял, что его лицо, должно быть, представляет собой действительно смешное зрелище. – Фильно опухло?

- Не то слово. – выдавил Тогмур. – У тебя будто задница вместо глаза, а губы… – он вновь разразился хохотом. – Да тебе любая девка позавидует! У тебя рожа вообще на буханку хлеба похожа!

- Не фмейтефь! – попытался разлепить губы наёмник. Его начало знобить. – Наф уфлыфат!

Теперь даже Иггмур захихикал басом, а его брат так вообще присел на землю, держась за живот.

- Лучше… Лучше просто молчи! Я… не могу! Ты похож на… на свинью… розовый такой… упитанный…

Некоторое время спустя Тогмур всё-таки смог взять себя в руки и, глупо улыбаясь, очевидно, прилагая все мыслимые усилия, чтобы вновь не залиться смехом, повёл Таринора к ручью. Лицо наёмника горело, и прохладная вода ощущалась ледяной и невероятно приятной для опухшего лица. Когда же наёмник вернулся к тому месту, где они остановились, он увидел Иггмура, безмятежно сидящего на камне.

- Красиво. – пробасил он. – Птички запели.

Наёмника бросило в холод. Он прислушался – и точно. Если до этого трели пернатых органично вплетались в шум листвы, стрёкот сверчков и прочие лесные звуки, то теперь они были слышны отчётливо и сильно выделялись.

- Уфодим. Фефяс! – резко сказал Таринор.

- Ох, лучше ничего не говори, а то я снова буду по земле кататься. – ответил Тогмур.

- Пфтицы! Они внают, фто мы вдефь!

- Что нам птицы-то сделают…

- Эльфы! Эльфы внают! Мы долвны вернутьфя на тропфу. – наёмник быстро зашагал туда, откуда ещё некоторое время назад они неслись, сверкая пятками.

- Там же пчёлы! – испуганно воскликнул Иггмур.

- Пфлевать! – отрезал наёмник, не оглядываясь. – Нам нувно вернутьфя, а то ваблудимфя.

Теперь впереди шёл Таринор. За ним следовал настороженный Тогмур вглядывался в окружающий лес. А позади семенил испуганный Иггмур, вжав голову в плечи. Они уже немало прошли, когда рыжий взял наёмника за плечо.

- Слушай, Таринор, мы уже должны были прийти обратно. А тут ни улья, ни дерева, ничего. Сплошной лес. – в голосе Тогмура был слышен плохо скрываемый страх. – А вдруг эти россказни правда, и мы теперь не найдём выхода?

- Ефли мы фвернём, то тофьно ваблудимфя. – стараясь не терять самообладания, ответил наёмник. Непросто говорить уверенно, когда губы больше напоминают оладьи, но он и сам понимал, что Тогмур, скорее всего, прав. Они и в самом деле заблудились. – Фёрт бы ваф пфобврал ф вафым мёдом… – тихо сквозь зубы процедил наёмник. Вдруг из-за пазухи выпал серебристый листок. Таринор попытался поймать его на лету, но он полетел в сторону, будто подхваченный ветром. Наёмник дёрнулся в ту сторону, а листок полетел дальше. И тут его осенило: ветра-то нет. Воздух был неподвижен, как в склепе. Селименора…

- Ва мной. – коротко сказал Таринор. Я внаю путьфь.

Братья последовали за ним без лишних вопросов. Тогмур побледнел, и его румяное лицо теперь выглядело нездоровым.

- Не бойся, братишка. – раздался голос Иггмура. – Мне тоже страшно.

- И вовсе я не боюсь. – огрызнулся тот. – Сейчас Таринор нас выведет. Он дорогу знает…

Наёмнику тоже хотелось верить, что он знает дорогу и это действительно знак богини. И что целью она имеет именно вывести их на тропу. Наверное, если бы не опухшее покрасневшее лицо, он бы сейчас тоже выглядел испуганным. Наконец, перелетев через кусты, листок приземлился на вытоптанную травяную тропинку. Перекатившись в сторону, он замер. «Туда, стало быть, и пойдём. Спасибо тебе, среброокая. » Наёмник спрятал листок обратно и облегчённо вздохнул.

- Феперь вперёд. И никаких офтановок, пфёл и мёда! Фторой раф мовем и не выйфи…

Дальше дорога проходила в молчании. Даже пободревший Тогмур ни говорил ни слова, а только мычал под нос какой-то незатейливый мотив. Но Таринора смущали только не смолкавшие птичьи трели. Конечно, он не был большим знатоком, но они звучали как-то беспокойно. Наёмник старался гнать эти мысли прочь, но тревога не покидала разум, заставляя биение сердца походить на конский галоп. Вскоре к этому прибавилась паранойя: ему то и дело мерещилось движение вокруг. И если раньше он думал, что лес за ними следит и внимательно изучает, то теперь ему казалось, будто за каждым стволом пряталось по эльфу, а сами деревья были готовы разорвать их ветвями. В памяти всплыл момент собственной смерти. Таринор будто снова ощутил нестерпимую боль, ужас и отчаяние…

- Эй, Таринор, а здорово тебя пчёлы покусали. – усмехнулся Тогмур. – Я б тебя и не признал теперь.

- Угу. Вдорово. – буркнул в ответ наёмник.

- Ну, я так считаю, раз всё кончилось хорошо, то и нечего обижаться, правда?

- Ефё нифево не коньфилофь. Коньфифя, когдва мы ив лефа выйвем. Вывыми.

- Ну, уж в этом я не сомневаюсь. Мне как-то старый Эйвинд сказал, «молния дважды в одно место не бьёт». Мол, если раз из передряги выбрался, то уж ничего не страшно. Только не пойму, причём тут молния…

Таринор ничего не ответил на это. Только подумал, что в его случае, видимо, молния обозлилась и решила бить, покуда не оставит от несчастного наёмника горстку пепла…

Вдруг лесной шум прорезал крик незнакомой птицы. Таринор застыл как вкопанный, братья тоже остановились. Похожий на пронзительный свист, звук повторился трижды и стих.

- Это ещё что? – испуганно спросил Тогмур.

- Фо, фево я и воялфя… – настороженно ответил наёмник. Он поглядел по сторонам: с обеих сторон от тропинки к ним приближались фигуры. Эльфы. Кто-то из них обнажил клинки, кто-то был готов натянуть тетиву лука, а у двоих были длинные копья-рогатины.

- Не февелитефь. – процедил наёмник. – Вабудьте моё имя.

- Чего? Зачем это?

- Профто вабудьте моё имя. – продолжал Таринор с той же интонацией.

Эльфы были слишком близко, чтобы объяснять дальше. Оставалось надеяться, что Тогмур послушается. И Иггмур тоже… Тем временем лесные эльфы уже окружили их. Остриё копья застыло на расстоянии вытянутой руки от лица наёмника.

- Люди. – сказал один из них, темноволосый. – Северный народ. Что же вас сюда привело? Вняли советам наших ледяных братьев?

- Никому мы не внимали. – ответил Тогмур. – Просто идём на юг.

- В таком случае, зачем вы потревожили лес? – продолжал эльф. Его холодная интонация и решительное лицо показалось наёмнику смутно знакомым.

- Так мы случайно. Не хотели никого тревожить. Я вообще в этом лесу впервые.

- Тогда назовите хотя бы одну причину, почему мы не должны убить вас на месте? Подобные вам калечат древа и проливают кровь. Этот лес помнит топоры ваших предков, я чувствую его ненависть к вам.

- Мы фотим к вам прифоединифьфя! – неожиданно сказал наёмник. – Я флыфал, люди идуф к вам.

- Я не разберу ни слова из речи этого калеки. – презрительно ответил эльф.

- Он говорит, примкнуть хотим к вам. – нашёлся Тогмур. – Только нам бы ещё через лес перебраться.

- Что ж, в таком случае, я сохраню вам жизнь. – улыбнулся эльф. – Нам нужны люди. Utanon graev!

После этих слов копья опустились, а мечи были спрятаны в ножны.

- Прошу отдать нам ваше оружие. Вам оно не понадобится.

Тогмур хмуро посмотрел на Таринора. Тот кивнул и отдал меч в ножнах, после чего рыжий с неохотой протянул эльфу топор.

- А он? – эльф кивнул на Иггмура.

- А у него оружия нет, он и сам не промах. Но вы не бойтесь, он парень добрый.

Эльф недоверчиво поглядел на гиганта, а тот попытался изобразить на лице улыбку.

- Нам будет полезен такой могучий союзник. – натянуто улыбнулся эльф. – Прежде чем мы отправимся, назовите ваши имена.

- Я Тогмур, это мой братец Иггмур. А это Та… – получив толчок в бок, рыжий осёкся. – Тальберик. Наш общий друг. Глуповатый малый и большой любитель мёда.

- Вижу, вашему другу досталось. Будет неповадно впредь разорять пчелиные гнёзда.

- Я ему так же говорил. – ухмыльнулся Тогмур.

Наёмник подумал, что, если бы не опухшее лицо, ему бы не удалось скрыть недовольную гримасу.

- В таком случае, назовусь и я. Моё имя, Нолдир. Добро пожаловать в Гвельморн или, как её называют в Энгате, Северную рощу.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8 9 10 111213 Следующая ⇒