О романе. Примечания

О романе

В обращении к читателю Стендаль говорит, что роман «Красное и черное» был написан в 1827 году. Это не соответствует истине. Процесс Берте́, послуживший непосредственным источником романа, начался только в декабре 1827 года, а казнь произошла лишь 23 февраля 1828 года. Кроме того, в романе часто упоминаются события 1829 года и первой половины 1830 года, вплоть до начала Июльской революции.

Зиму 1827/28 года Стендаль провел в Италии. На обратном пути в Париж он остановился в Гренобле и, очевидно, там узнал о деле Берте. Семью Мишу, в которой Берте был учителем, Стендаль хорошо знал, знал и места, где произошла драма.

Вернувшись в Париж в марте 1828 года, Стендаль уже в июле начал работу над «Прогулками по Риму». Закончив эту книгу, в марте 1829 года он стал писать «Красное и черное», над первой редакцией которого работал в течение нескольких месяцев. Затем в конце того же года Стендаль напечатал «Ванину Ванини», а в декабре набрасывал повесть «Минна фон Вангель». По-видимому, только в начале 1830 года он вернулся к своей рукописи и, переработав и дополнив ее, отдал издателю. Роман был завершен, несомненно, уже после революции и вышел в свет в конце ноября 1830 года с датой: 1831 год. Второе издание романа появилось у того же издателя (Левассера) в следующем, 1831 году. Текст его не отличался от первого.

Действие романа охватывает около четырех лет. Оно начинается в 1826 году, когда Жюльен Сорель девятнадцатилетним юношей поступает в дом де Реналей, и заканчивается в первой половине 1830 года, когда двадцатитрехлетний Жюльен погибает на гильотине.

Процесс Берте дал Стендалю основную сюжетную линию романа и основные его «роли». Уволенный из дома Мишу, Берте поступает учителем в семью местного аристократа, дочь которого влюбляется в юного плебея. Ее отец справляется о нравственности своего домашнего учителя у мадам Мишу и получает весьма отрицательную характеристику. Несомненно, аристократ и его дочь явились прообразами г-на де Ла-Моля и Матильды. В процессе Берте уже были как бы «намечены» и роль горничной, разгласившей тайну отношений Берте и мадам Мишу, и подруги героини — мадам Дервиль, и доброго кюре, покровительствующего юноше. Однако весь этот процесс заново интерпретирован и подчинен основному замыслу Стендаля — характеризовать современное общество, борющиеся в нем силы и направление его дальнейшего развития. По выражению М. Горького, Стендаль поднял «весьма обыденное уголовное преступление на степень историко-философского исследования общественного строя буржуазии в начале XIX века».^[37]

Роман изобилует историческими лицами, иногда сохраняющими даже свое подлинное имя. Таков Аппер, известный в то время филантроп, специально интересовавшийся тюремным режимом во Франции. Это он приезжает в Верьер, чтобы осмотреть тюрьмы и сделать выводы, неблагоприятные для верьерской администрации. Среди пошлого верьерского общества Жюльен обнаружил одного порядочного человека — это был геометр Гро, слывший якобинцем. Гро — гренобльский учитель математики, о котором Стендаль с восхищением говорит в своей автобиографии. Г-н де Реналь в минуту отчаяния вспоминает о двух друзьях детства, которых он оттолкнул своим аристократическим чванством, — Дюкро и Фалькозе. Дюкро был снявшим рясу францисканцем и находился в дружеских отношениях с дедом Стендаля; Фалькоз — это Фалькон, владелец библиотеки-читальни в Гренобле; оба они пользовались уважением юного Стендаля. Один из трех одаренных семинаристов в безансонской семинарии, Шазель, — друг детства Стендаля, о котором, так же как и об упомянутых выше лицах, подробно рассказывается в «Жизни Анри Брюлара». Певец Джеронимо, с которым подружился Жюльен, — знаменитый в то время певец Лаблаш, дебютировавший в Париже в 1830 году в роли Джеронимо в опере Чимарозы «Тайный брак». Эпизод, который Джеронимо рассказывает Жюльену, действительно произошел с Лаблашем.

Более интересны образы крупных политических деятелей, попавших в круг внимания Жюльена Сореля. Здесь, под одним и тем же именем де Нерваля, «фигурируют» два министра Карла X: сперва Виллель, проводивший политику крайней правой вплоть до 1827 года, затем в главе XXIII второй части — Полиньяк, ультрароялист и автор реакционных ордонансов, вызвавших Июльскую революцию. В тех же главах изображен наполеоновский «генерал-перебежчик» граф Бурмон, предавший Наполеона за несколько дней до сражения при Ватерлоо.

Прототипом для графа Альтамиры, приговоренного у себя на родине к смертной казни за участие в заговоре, послужил друг Стендаля неаполитанец Ди Фьоре. Он так же, как граф Альтамира, был приговорен к смерти за свою карбонарскую деятельность, бежал во Францию.

Особняк маркиза де Ла-Моля поражает Жюльена черной мраморной доской над воротами, на которой написана фамилия владельца. Единственный особняк в Париже с такой доской принадлежал Талейрану. Несомненно, описывая особняк де Ла-Моля, Стендаль имел в виду особняк Талейрана, да и другие особенности салона де Ла-Моля, характер его посетителей и некоторые черты хозяина напоминают дипломата, в течение многих лет стоявшего в центре французской политической жизни.

Персонажи романа говорят о самых острых политических вопросах, волновавших общество в последние годы Реставрации.

Слуги г-на де Реналя по пятницам ходят на какие-то собрания. Это общества, которые были организованы тайной католической конгрегацией в целях монархической и католической пропаганды. Таких обществ было много: «Общество добрых дел», ведавшее тюрьмами и госпиталями, «Общество св. Николая», объединявшее подмастерьев, «Общество св. Иосифа», объединявшее рабочих. В Гренобле ходили слухи, что конгрегация с помощью этих обществ организовала настоящий шпионаж за жителями, широко используя для этого домашнюю прислугу.

Дважды упоминается в романе о лесных угодьях, которые были реквизированы у духовенства в начале революции. Крайняя правая и клерикалы добивались от правительства возвращения этих угодий, и разговоры об этом велись в обществе постоянно. Подлог на выборах, в котором виновен один из посетителей салопа де Ла-Моля, был совершен в 1821 году гренобльским прокурором Гернон-Ранвилем, которого Стендаль знал лично. Об этом эпизоде сообщила в 1829 году официальная французская газета «Монитор». Нашли отклик в романе и нашумевшие в свое время процессы Беранже, Фонтана, Магалона. Жюльен надеется, что через несколько лет после его смерти будет отменена смертная казнь; в последние годы Реставрации либералы добивались ее отмены.

Мы не знаем, отправляли ли в последний год Реставрации какие-либо реакционные группы своих агентов в Лондон, чтобы просить военной помощи. Но Стендаль верно характеризовал настроения ультрароялистов, чувствовавших, что назревает новая революция, и не очень рассчитывавших на французские войска. То, что было сделано в первые годы Реставрации, вполне могло повториться в последние ее месяцы.

Многие сцены написаны по собственным впечатлениям или воспоминаниям. Гвоздильная фабрика, о которой речь идет в начале романа, напоминает ту, которую Стендаль осматривал в сентябре 1811 года, обратив внимание на ничтожную заработную плату работниц. Хищения в верьерском доме призрения, вероятно, тоже основаны на современном факте… «Украли четыре миллиона у подкидышей», — записывает Стендаль на полях романа, датируя это событие (или запись?) 1829 годом.

В романе можно найти и воспоминания из личной жизни писателя. Поведение Матильды де Ла-Моль, предлагающей Жюльену бежать за границу, а вместе с тем и характер ее Стендаль изобразил под впечатлением необычайного поступка Мари де Невиль, племянницы политического деятеля де Невиля. Она бежала с возлюбленным, презрев сословные предрассудки. Герой приключения Э. Грассе был знаком Просперу Мериме и состоял с ним в переписке. Событие произошло 25 января 1830 года. Стендаль, несомненно, вдохновился им, работая над характером своей героини. В подтверждение правдивости этого образа он ссылается на Мари де Невиль: «Окончание нравилось мне, когда я писал его: перед глазами у меня был характер Мари, милой девушки, которую я обожаю. Спросить у Клары (т. е. П. Мериме), разве Мари не поступила бы так же… У юных Монморанси и их семьи так мало силы воли, что с этими элегантными и ничтожными существами можно создать только пошлую развязку… Видя это отсутствие характера в высших классах, я взял исключение… Причина — то, что я думал о Мари».

Возможно, конечно, что в психологии Матильды или г-жи де Реналь отразились какие-нибудь воспоминания о Матильде Висконтини, или о Джулии Риньери, к которой Стендаль сватался в начало 1830 года, или о графине Кюриаль, из-за которой Стендаль в 1826 году чуть не покончил самоубийством. Однако все это лишь материалы, которыми он мог воспользоваться при построении своих женских образов. Определить характер этих воспоминаний или их значение в творчестве Стендаля с какой-либо степенью достоверности было бы невозможно.

Приключение Жюльена, скрывающегося в доме г-жи де Реналь, походит на эпизод из биографии самого Стендаля в деревенской усадьбе графини Кюриаль: в течение нескольких дней он просидел, не выходя, в каком-то погребе, и графиня сама тайком приносила ему пищу. Маркиз де Ла-Моль, поручив Жюльену написать деловое письмо, был удивлен тем, что юный семинарист, рекомендованный ему как чудо учености, сделал орфографическую ошибку в самом простом слове, написав «cela» через два ll — «cella». Эту же ошибку сделал юный Стендаль в первый день своего поступления на службу. Однако из всего этого нельзя сделать заключение, что роман «Красное и черное» написан на основании интимных воспоминаний и что Стендаль был «певцом своей жизни». «Красное и черное» — это глубокое исследование французской общественной жизни конца Реставрации и вместе с тем тончайший психологический анализ разнообразных, сложных, типичных для эпохи характеров.

Роман изобилует эпиграфами. Они предпосланы почти каждой главе и, кроме того, каждой части романа. Все эти эпиграфы подписаны именами известных или малоизвестных писателей. Однако лишь некоторые и сравнительно немногие из них могут считаться достоверными. Таковы, в частности, эпиграфы из Байрона, из Шекспира и из древних авторов. Остальные в огромном большинстве случаев придуманы самим Стендалем. На человека, сколько-нибудь знакомого с литературой, такие подписи должны были произвести комическое впечатление. Очевидно, подписав именем Канта или Ронсара строки, которые не могли быть ими написаны, Стендаль и хотел создать именно такое впечатление. Тем не менее эпиграфы определяют характер главы, ее проблематику или аспект, в котором может быть воспринято рассказанное в ней событие.

Стендаль терпимо относился к критике. Он охотно выслушивал суждения друзей. Перечитывая «Красное и черное», он стал исправлять стиль и для этого дал переплести свой роман вместе с чистыми листами, на которых отмечал нужные исправления. Уже в 1835 году он сожалеет о том, что написал свой роман слишком отрывисто и сухо. Ему казалось, что он был чрезвычайно увлечен событиями, которые описывал, и не думал о стиле. Теперь, исправляя, он ищет большей плавности, ритмичности языка. Кроме того, в книге, казалось Стендалю, мало подробностей, обстановки действия, вещей и пейзажей. Нужно «помочь читателю представить себе сцены», пишет Стендаль. Отсутствуют портреты действующих лиц. В романе нет живописи. Действие развивается слишком быстро. Прочтя первые главы второй части, Стендаль записывает: «Из-за отсутствия трех или четырех описательных слов на странице и двух-трех слов для того, чтобы стиль не походил на стиль Тацита, многие предшествующие страницы кажутся психологическим трактатом. Читатель постоянно находится лицом к лицу с чем-то слишком глубокомысленным».

Поправки, внесенные Стендалем в первоначальный текст романа, имеют задачей объяснить обстановку действия, создать «ощущение места», придать больше изящества речам Матильды де Ла-Моль, смягчить «слишком непринужденный» тон янсениста Пирара. Но наибольшее внимание Стендаль обратил на психологию героев. Он подробнее комментирует их жесты, вскрывает причины их поступков, рассказывает об их переживаниях. Иногда он перерабатывает сцены и набрасывает их заново. Однако напечатать исправленное издание романа Стендалю не удалось. Некоторые наиболее несомненные из этих исправлений были учтены в издании «Champion» (1923); отражены они и в переводе С. Боброва и М. Богословской, публикуемом в настоящем томе.

В России роман «Красное и черное» впервые был опубликован в журнале «Отечественные записки», 1874, т. 213, №№ 3, 4, 5–6, в переводе А. Плещеева. Отдельной книгой роман вышел в 1893 году, в переводе Н. Чуйко, не раз затем переиздававшемся (в частности, в 1932 г., в серии «История молодого человека XIX столетия», возглавлявшейся М. Горьким и А. Виноградовым).

Первое советское издание «Красного и черного» на русском языке вышло в 1928 году (перевод под редакцией А. Виноградова) с предисловием Л. Луначарского. В 1937 году роман «Красное и черное» составил первый том Собрания сочинений Стендаля, выходившего под общей редакцией А. А. Смирнова и Б. Г. Реизова (новый перевод под редакцией А. А. Смирнова). Помещаемый в настоящем томе «Библиотеки всемирной литературы» перевод 6. Боброва и М. Богословской был впервые опубликован в 1949 году и затем неоднократно переиздавался, в частности, в 1959 году, в первом томе пятнадцатитомного Собрания сочинений Стендаля, выходившего под общей редакцией Б. Г. Реизова.

Б. Реизов

Примечания

Для немногих счастливцев (англ.).

(обратно)

Соберите вместе тысячи людей — оно как будто не плохо. Но в клетке им будет не весело.

Гоббс (англ.).

(обратно)

И моя ли то вина, если это действительно так?

Макиавелли (итал.).

(обратно)

Медлительностью спас положение.

Энний (лат.).

(обратно)

Не пойму, что творится со мною.

Моцарт («Свадьба Фигаро») (итал.).

(обратно)

Наглядно, воочию (лат.).

(обратно)

И вздох тем глубже, что вздохнуть боится,

Поймает взор и сладостно замрет,

И вспыхнет вся, хоть нечего стыдиться…

Байрон, «Дон Жуан», песнь 1, строфа LXXIV (англ.). Здесь и дальше стихи — в переводе С. Боброва.

(обратно)

Таится страсть, но скрытностью угрюмой

Она сама свой пламень выдает:

Так черной мглой сокрытый небосвод

Свирепую предсказывает бурю.

Байрон, «Дон Жуан», песнь 1, строфа LXXIII (англ.).

(обратно)

Была в ней даже холодность мила.

Вдруг вздрогнула хорошенькая ручка

И выскользнула из его руки,

Пожатьем нежным бегло подарив.

Столь незаметным, столь неуловимым.

Что он, вздохнув, подумал — быть не может…

Байрон, «Дон Жуан», песнь I, строфа LXXI (англ.).

(обратно)

К ее устам приник он, прядь волос

Рукою бережной с чела ее откинув.

Байрон, «Дон Жуан», песнь I, строфа CLXX (англ.).

(обратно)

Весна любви напоминает нам

Апрельский день, изменчивый, неверный.

То весь он блещет солнечным теплом,

То вдруг нахмурится сердитой тучей.

Шекспир, «Два веронца», д. 1, яв. 3 (англ.).

(обратно)

Обуздывай себя — иль клятвы эти

В пылающей крови сгорят, как порох.

Шекспир, «Буря» (англ.).

(обратно)

Посмотрите на странице 130 (итал.).

(обратно)

О слабость женская! Но наша ль в том вина,

Что женщина такой сотворена?

Шекспир, «Двенадцатая ночь» (англ.).

(обратно)

Удовольствие ходить весь год, важно задрав голову, стоит того, чтобы помучиться каких-нибудь четверть часа.

Касти (итал.).

(обратно)

Дорогой (итал.).

(обратно)

Поверьте мне (итал.).

(обратно)

Контракт поет (итал.).

(обратно)

Для понимающего нужно не много (лат.).

(обратно)

Безгрешности (лат.).

(обратно)

Посмотрите в Луврском музее картину «Франциск, герцог Аквитанский, слагает с себя корону и надевает монашеское одеяние». № 1130.

(обратно)

Превосходно! (лат.)

(обратно)

Подземная монастырская темница (лат.).

(обратно)

О деревня, когда же тебя я увижу! (лат.)

(обратно)

Я, который совершил это (лат.).

(обратно)

Знаменитый фокусник. (Прим. автора.)

(обратно)

Это говорит недовольный. (Ремарка Мольера в «Тартюфе». — Прим. автора.)

(обратно)

Всех, им подобных (итал.).

(обратно)

«Бледна перед лицом смерти» (итал.).

(обратно)

Пора мне стать серьезным, ибо смех

Сурово судят ныне. Добродетель

И шутку над пороком ставит в грех…

Байрон, «Дон Жуан», песнь XIII, строфа 1 (англ.).

(обратно)

Весна любви напоминает нам

Апрельский день, изменчивый, неверный:

То весь он блещет солнечным теплом,

А то нахмурится сердитой тучей.

Шекспир, «Два веронца» (англ.).

(обратно)

Французскую горячность (итал.).

(обратно)

У Аделины, несомненно, был

Патрицианский холод в обращенье,

Тот светский лоск, что сдерживает пыл

Всех чувств живых, страшась, как преступленья,

Нарушить равновесье. Так застыл,

Невозмутим, исполненный презренья,

В своем величье, важный мандарин.

Байрон, «Дон Жуан», песнь XIII, строфа XXXIV (англ.).

(обратно)

Так черной мглой сокрытый небосвод

Свирепую предсказывает бурю.

Байрон, «Дон Жуан», песнь I, строфа LXXIII (англ.).

(обратно)

Если позволит судьба (лат.).

(обратно)

Отныне я не вымолвлю ни слова (англ.).

(обратно)

А. М. Горький, Собрание сочинений в тридцати томах, т. 26, Гослитиздат, М. 1953, стр. 219.

(обратно)

⇐ Предыдущая 63 64 65 66 67 68 697071 72 Следующая ⇒