Сандему М. 9 страница

Мы распрощались у входа в гостиницу. Асбьёрн и я должны были как можно скорее возвращаться домой в Валдрес, потому что я, наконец, почувствовала то, о чем мне следовало бы подумать раньше: эта поездка совершенно вымотала меня. Теперь я и вправду ощущала, что у меня недавно была операция. Причем так сильно, что мне стало даже немного не по себе.

Если бы не это, я, возможно бы, спросила, нельзя ли и нам с ними, чтобы посмотреть, как все будет. Но я отказалась от этой идеи.

Стало ужасно тоскливо, когда я видела их маленькие фигурки, исчезающие вдали.

Мне суждено было встретить моего маленького друга еще раз. Но рассказ об этом еще впереди.

В ночь, предшествующую появлению Габриэла в Опдале, произошло много всего интересного.

Халькатла в сне не нуждалась. Но до чего же здорово было иметь собственный номер в гостинице! По правде говоря, ей следовало бы разделить его с Тувой, но было неплохо, что подруга взяла на себя заботы о больном Морагане. Халькатла чуть хмыкнула про себя.

Она ходила по комнате и трогала незнакомые предметы, без устали вертелась перед зеркалом, в котором отражалась в полный рост, с восторгом то открывала, то закрывала краны в ванной — хотя купаться не собиралась — или прыгала на мягкой кровати.

Халькатла на всю катушку использовала все, что могла взять от жизни в те напряженные дни, которые неожиданно выпали ей после совсем не удавшейся жизни много-много лет тому назад.

Большие окна, которые были теперь в каждом доме, завораживали ее с того самого момента, когда она вновь оказалась среди людей, пробудившись от своего многовекового сна. И сейчас она тоже подошла к окну в комнате и выглянула на улицу. Была ночь, но уже вот-вот должно было наступить утро, так что она прекрасно могла разглядеть все, что было снаружи. Она потрогала стекло, пытаясь понять, из чего оно, и ей была приятна его гладкая прохлада.

Внизу у гостиницы стоял Руне и рассматривал мотоцикл. Халькатла немедленно попыталась открыть окно и обнаружила, наконец, защелку. Немного повозившись, она распахнула окно.

Подумать только, что они только сейчас могут! В ее время не было ничего, кроме бычьего пузыря над оконным отверстием.

— Руне! — позвала она громким шепотом.

Он повернул голову и стал смотреть на окна второго этажа и, наконец, увидел ее.

— Поднимись ко мне, — загадочно прощебетала она. — У меня такой замечательный номер!

Руне помотал головой и вновь сосредоточился на мотоцикле.

— Ну, иди же сюда! Мне так одиноко!

Он задумчиво посмотрел на нее.

— Тебе всегда одиноко, — сказал он, как бы подтверждая это самому себе. — И я знаю, каково это. Но нет! Марко это бы не понравилось!

Черт побери! Халькатла захлопнула окно. Но ведь эта проклятая ходячая добродетель — Марко — сейчас спит. А Руне и она, чужие в этом мире, обречены на бодрствование.

В ведьминых глазах Халькатлы зажегся дьявольский огонек. Хихикая от нетерпения, она снова посмотрела на себя в зеркало. Она была красива, по-настоящему красива, она и сама видела это. И эта красивая, простая туника была самой стильной тряпкой, которая у нее была когда-либо. Она совсем не похожа на мешковатые лохмотья, которые ей приходилось носить в долине Людей Льда. Она приподняла подол туники. Под ней ничего не было. Да, и там, внизу, она тоже была ничто. Ее никогда еще не любил ни один мужчина. Ей даже и близко от мужчины не довелось никогда побывать.

Марко был недосягаем и неприступен. Она это знала. Но Руне?..

Она была вынуждена сознаться самой себе, что Руне вызывает у нее чудовищное любопытство. Неужели он весь из дерева, или же у него...

Нет, она не будет произносить никаких нехороших слов, Марко все равно, так или иначе, влияет на нее. Но чувствует ли Руне что-нибудь, когда она рядом? Может, это у него деревянная палочка? Или же у него там вообще ничего нет? На этот вопрос она не могла ответить.

Но как раз сейчас она собиралась это выяснить!

Пока она все еще среди живых, ей надо найти себе мужчину. Внутренний голос подсказывал ей, что Руне едва ли тот, кто ей нужен, но, черт побери, другого-то никого нет!

Она тихо выскользнула из гостиницы.

Он все еще был во дворе. Сидел на корточках, прислонившись спиной к перилам.

— Халькатла, что это ты делаешь здесь на улице?

— Лучше спросим: а что ты здесь делаешь?

— Разумеется, вас охраняю! МЫ нигде не можем чувствовать себя в безопасности, хотя нам и удалось отправить Тенгеля Злого на юг. Ведь у него много помощников.

— Премного благодарна, сама знаю. А правда, я молодец, что задурила ему голову настолько, что он уехал?

— Большой молодец, — сказал Руне серьезно. Она огляделась, показав рукой куда-то наверх:

— Но здесь-то ты почему стоишь, ты же никого здесь не увидишь! Пошли, давай поднимемся в ту рощицу! Там мы прекрасно сможем видеть и дорогу, и двор, и вход в гостиницу.

Он посмотрел по сторонам и неохотно должен был признать, что она права.

— Иди в дом, Халькатла, я сам обо всем позабочусь.

— Почему это? Мы двое так одиноки в этом незнакомом времени. Почему бы нам не быть одинокими вместе?

— А ты не замерзла? Уж больно легко ты одета.

— Замерзла? Когда это духи мерзли?

— Ты не дух, Халькатла, ты гораздо больше. Ведь ты же настоящая, ты материализовалась. А духи не такие.

— Некоторые. Да плюнь ты на это, я, во всяком случае, совершенно не мерзну, и мне еще никогда не было так интересно. Самое печальное то, что я была вынуждена пообещать Марко не прибегать ни к каким ведьминским штучкам. И это глупо.

Они направились к холму. Руне был чем-то обеспокоен, а Халькатла пребывала в возбуждении, дрожа от нетерпения. В ней не было той нежности, которая отличала отношения между Тувой и Яном. Халькатла была ведьмой, ею же и осталась. На самом деле по сути своей она была похожа на Суль, в ней не было только интеллигентности Суль и той утонченности, которая объясняется хорошим воспитанием и образованием. Халькатле приходилось в основном самой себя воспитывать. Обе были на стороне сил зла, но отошли от них, когда слишком хорошо узнали, что такое душевная боль. Было совершенно очевидно, что у Халькатлы свои недостатки. Ни она, ни Суль не смогли полностью избавиться от страсти к проделкам.

А сейчас Халькатлу ужасно интересовал Руне, и он прекрасно об этом догадывался.

У Халькатлы не было никаких комплексов — в отличие от Тувы она отлично знала, что привлекательна. Но поддастся ли ее чарам такой, как Руне? Ее это крайне интересовало.

Они поднялись на холм и встали за деревьями. Видно и правда замечательно, отсюда просматриваются все дороги к гостинице.

Безо всякого смущения она спросила:

— Как ты считаешь, я красивая?

— Конечно, — медленно ответил он скрипучим голосом.

— А как ты думаешь, я соблазнительная? Ты что-нибудь чувствуешь, когда на меня смотришь?

— Что ты имеешь в виду?

— Да ладно, не будь таким недогадливым! У тебя... Нет, я не должна так говорить. Но скажу по-другому: ты меня хочешь? Ведь это же вполне приличное выражение, даже для Марко? Хочешь?

Он отвернулся. Не хотел отвечать.

— Но я хочу знать, — разбушевалась она. — Мне некого спросить. Или же я просто подойду к первому попавшемуся мужику и предложу ему себя.

— Нет, — резко оборвал он ее. — Ты не должна так делать.

— Почему это? Неужели, скандала боишься? Бояться-то ведь нечего, сейчас не то время, когда ведьм сжигали на кострах. Неужели ты думаешь, я не видела, что молодые девушки сами заигрывают с парнями и даже решают, будут они с ними спать или нет? А почему я этого не могу? Или, может, ты немного ревнуешь?

— Просто подумал о том, кто попадет к тебе в лапы, — угрюмо ответил он.

— Но ты спокойно смотришь на меня?

— Халькатла, будь так добра, возвращайся назад в свою комнату, — сказал он, тяжело вздохнув. — Этот разговор ни к чему не приведет.

— Неужели? — спросила она и, стоя у него за спиной, быстро выскользнула из своей туники. А потом подошла к нему сзади и нежно обвила руками его негибкое тело.

— Ничего сейчас не чувствуешь? — прошептала она ему на ухо, прижимаясь к нему с самыми провокационными намерениями.

— Нет, ничего, — ответил он и попытался высвободится, но ее губы впились в его шею, а руки скользнули вниз.

Он резко схватил ее за руки и высвободился, потом повернулся к ней, и Халькатла испугалась, когда увидела горящие угли в его глазах.

— Никогда не делай так больше, — предупредил он тихо и зловеще. — Иначе не сможешь с нами оставаться.

Она издала какой-то жалобный и отчаянный всхлип. Руне вздохнул:

— Халькатла... Ты совершила настоящий подвиг, когда заставила Тенгеля Злого повернуть на юг. И ты уже всячески доказала, что заслуживаешь нашего доверия. Но не перегибай палку! Если ты будешь слишком назойливой, мы не сможем и дальше терпеть твое общество, и ты это прекрасно понимаешь! Как ты думаешь, понравилось бы это Марко?

Она хихикнула, дрожа:

— Но ему же совсем не обязательно говорить об этом?

— Неужели ты считаешь, что он все равно не узнает?

— Да нет, — сказала она и заметно побледнела.

— Может и нет. Но это не смешно, Халькатла! Мы не хотим лишаться тебя, но ты можешь навлечь на себя беду.

По его глазам она видела, что он говорит совершенно серьезно, и внезапно почувствовала себя ужасно глупо, что стоит перед ним нагишом. Руне тоже успокоился и взял ее за руку.

— Ты очень привлекательна, но в том, что ты кидаешься на меня, нет никакого смысла.

— Но кого же мне тогда найти? — жалко спросила она, снова надевая тунику. — Марко неприступен, а Мораган умирает... и к тому же он Тувин. А к другим идти ты мне запрещаешь.

— Неужели какое-то случайное приключение так много для тебя значит?

— Руне, — принялась она убеждать его, она уже оделась и теперь говорила увереннее. — В моей настоящей жизни я, как и большинство девушек, ужасно хотела иметь какой-нибудь роман. Я хотела, чтобы меня любили, или, во всяком случае, чтобы меня кто-то страстно желал. Но я была ведьма, Руне, все избегали меня, как чумной. Единственное, что мне оставалось, это удовлетворять саму себя в полном одиночестве. А это было безжизненно, скучно и неинтересно. А сейчас у меня появилось время, пусть даже совсем немного. И я хочу!

— Да, но я ничем тебе здесь не могу помочь.

— Не можешь — или не хочешь?

— Дорогая Халькатла, — сказал он, стараясь не глядеть на нее. — Что я на самом деле? Ведь я и сам этого не знаю. Я желал бы стать каким-нибудь героем, но мне не нравится людская пища, пить воду из земли кажется мне теперь диким. Как будто мне вообще больше не нужна никакая пища...

— Мне тоже, — поспешила сказать она.

— Нет, — только констатировал он. — Значит, что я? Что-то среднее, ублюдок. У меня даже сердца нет...

— Да нет же, есть. Но не в телесном смысле, а в духовном.

— Вот именно. Я что-то искусственно созданное, какое-то изделие, которому никто не может дать имя. Совершенно уникальная вещь, — беспомощно заключил он.

Она сказала безучастно:

— Я чувствовала твою кожу, руки и мышцы. Ты холодный, как ящерица, и твоя кожа не кажется вполне человеческой кожей. Но и на кожу зверя она не похожа. Я тебе верю, Руне, когда ты говоришь, что не можешь мне помочь. Потому что никто никогда не слышал, что у березы может встать, — грубо закончила она с ехидной ухмылкой.

Было совершенно очевидно, что последние ее слова ему не понравились. И необразованная, всегда действующая спонтанно Халькатла стала понимать, что Руне — очень тонкая натура, отличающаяся высокой культурой. И тогда ей стало очень стыдно.

— Я пошла вниз, — быстро проговорила она.

Сначала она решила, что ослышалась. Но он действительно сказал нечто, что заставило ее остановиться:

— Но, может быть, я все равно смог бы помочь тебе, Халькатла? Если тебе так трудно.

— Что? — глупо переспросила она. — К-как же это?

— Ты это лучше меня знаешь, — сказал он, не глада на нее.

Халькатла испытующе посмотрела на его изуродованные руки.

— А ты сможешь?

— Не знаю, — сказал он смущенно и беспомощно. — Но я не хочу, чтобы у тебя что-то было с обычными, живыми парнями.

Она вздохнула. Он выглядел таким несчастным, что Халькатла поняла, что он действительно так думал. И то, что делал он это исключительно ради нее, потому что сам он был очень обижен.

А этого перенести она не могла.

Она улыбнулась ему быстрой и немного грустной улыбкой и погладила его по шершавой щеке.

— Спасибо, Руне, — сказала она с нежностью в голосе. — Мне было приятно это слышать. Но, тем не менее, я должна отказаться. Было бы неплохо, если бы с твоей стороны было бы чуть побольше энтузиазма.

Он стоял безмолвно, не двигаясь. Халькатла дружески чмокнула его в щеку.

— Я очень люблю тебя, милый мой друг, — нежно сказала она. — Но ты не совсем понял, что же мне надо.

И она пошла вниз, сама себе удивляясь. «Что же это я такое сказала, — думала она. — А сама-то я знаю, что мне надо? Я думала, что мне нужно небольшое приключение, легкая интрижка с мужчиной. Но, похоже, мне нужно что-то большее? Во всяком случае, я не хотела бы испытывать что-то одна, как было бы в случае с Руне. Это должно быть совсем не так. С его стороны это было бы самопожертвованием. Нет уж, спасибо!»

Руне стоял и смотрел ей вслед. И никто не мог бы прочесть на его лице, о чем же он думал.

Он следил за ней взглядом, пока она не скрылась в гостинице.

Но на душе у Халькатлы было неспокойно. Почему он сделал это? Зачем произнес эти слова? — так и крутилось все время у нее в мозгу. Она вертелась и нетерпеливо вздыхала. Она не хотела идти ложиться в постель, сон ей вообще не был нужен.

«Я чертовски одинока, — думала она. — Что я вообще делаю в этом мире? Мое время было много сотен лет тому назад».

Но если быть честной, ее новая жизнь ей ужасно нравилась. Все было абсолютно другим, но жить было легче, было столько разнообразных удобств, о которых она и мечтать-то не могла. Днем раньше они вместе с Тувой быстро сбегали за покупками, и Халькатла была совершенно потрясена. Она хватала то одно, то другое, но Тува отобрала это у нее, сказав, что надо платить за то, что покупаешь. А денег у Халькатлы не было, добрые духи, перенося ее в 1960-е годы, просто забыли про это.

А сейчас она никак не могла успокоиться.

Она не могла ни разбудить остальных, ни вернуться к Руне после столь эффектного ухода. Но нельзя же было целую ночь так просидеть. Особенно, если учесть, что все тело ее так и зудело.

У нее было так мало времени. Ведь она же не знала, сколько дней отпущено ей в этой новой жизни.

Она взглянула на Руне, по-прежнему торчащего на холме. Мимо него ей не удастся проскочить незамеченной.

Да что же это такое! Разве она не сможет? Может, она не ведьма? Неужели она снова не сможет стать невидимой? Только на минуточку! Только чтобы прошмыгнуть мимо!

Впрочем, это было опасно. Подумать только, а вдруг она не сможет потом опять стать видимой? Что, если духи решили, что она должна быть с людьми, и рассердятся, если она разрушит сотворенное ими? Нет, на это она не могла осмелиться.

Но ей же надо выйти!

И вот ведьма Халькатла вызвала у Руне видение. Он увидел больших странных птиц, которые летали туда-сюда у него над головой. И пока он был совершенно поглощен их изучением, она выскользнула из гостиницы и быстро скрылась за следующим домом на дороге.

Здесь-то он уже никак не смог бы ее увидеть.

Счастливая, что-то напевая, она не спеша двинулась по дороге, которая шла к лесу. Она была свободна. Она, конечно же, найдет себе парня, который будет не прочь. Всегда есть кто-то, кто бродит по ночам. Сейчас Халькатла испытает силу своей привлекательности на современных мужчинах!

Он был на курсах в Тронхейме. Повышал квалификацию. Он занимался маркетингом, и ему часто приходилось бывать в разъездах. Изменять своей маленькой женушке, остававшейся дома в Лиллехаммере, было, по его мнению, частью профессии. Небольшое приключеньице то тут, то там. Она ни о чем не догадывалась. Меньше знаешь, лучше спишь, вот его девиз.

Он чувствовал себя слегка захмелевшим после последнего вечера в Тронхейме. Ему не удалось подцепить себе девушку на вечер, но пару-тройку стопочек он, конечно же, пропустил. Он привык к тому, чтобы вести машину после стаканчика или двух, никому еще не удавалось поймать его на езде в нетрезвом виде. У него был настоящий нюх на дорожную инспекцию. Он еще издали чувствовал, где они прячутся, и умел избежать встречи с ними.

Пронесет и на этот раз. Время было раннее, движения на дороге не было, и он спокойно мог жать на газ.

Опдаль... Ну что же, неплохо! Теперь ему оставалось проехать только через Довре и Гудбрандсдален...

Черт, а это еще что такое? Он с силой вывернул руль, чтобы не наехать на девушку, которая беспечно прогуливалась прямо посреди дороги. Черт побери, похоже, он все-таки задел ее правым крылом. Что же делать? Удрать? Он ничего не видел. Никто не сможет его ни в чем обвинить...

Нет, жалкие остатки добропорядочности заставили его все же затормозить. Или же он сделал это, потому что знал, что виновата была она? Если на машине осталась вмятина, он сможет получить компенсацию от нее или ее родственников.

Господи, что еще за дурацкие мысли, не задавил же он ее насмерть, такое может случиться с другими, только не с ним. Но ведь он выпил... Немного, волноваться не о чем, но там, в полиции, такие зануды.

Лучше удрать.

Он посмотрел в боковое зеркальце. Боже, она идет так же беспечно, как будто ничего не произошло! После такого-то столкновения с автомобилем...

Его охватила злость, та, которая иногда приходит на смену страху. Он выскочил из машины и заорал:

— Что это вы, черт побери, думаете, порхая так посреди дороги? Может, думаете, что она ваша?

Девушка безмятежно посмотрела на него. Она даже улыбалась.

Но она же, наверное, пострадала? Или...

Он наклонился и осмотрел машину. Над одной из фар и вправду была вмятина. А девица-то даже не хромает!

— Смотрите, что вы мне устроили! — орал он. Машина была, как новенькая! А теперь...

Наконец он взглянул на девчонку внимательнее. Господи, она же хорошенькая, как принцесса, лицо ее обрамляли золотые волосы, а глаза-то, глаза! Сейчас, конечно, была еще ночь, было темно, но ему казалось, что и они сияют золотом. А улыбка! Как у кошечки, готовой нанести удар, после того, как она поймала добычу.

Ой, ну и цыпочка! Он таких и не видел никогда! Одета, правда, странно — в светлую простую тунику. Наверняка учится в какой-нибудь академии искусств, они иногда так одеваются. И еще в сандалиях, хотя сейчас только май.

Он машинально натянул на лицо свою самую обворожительную улыбку и приподнял бровь с фривольным видом.

— Все в порядке? — спросил он и позабыл свою несправедливую обиду из-за машины.

— Да, все прекрасно, ничего страшного, — сказала эта невероятная девчушка хрипловатым голосом. — Не подвезете ли меня? Я обожаю автомобили. Особенно те, которые ездят быстро. А ваш наверняка из таких.

— А то нет! Куда вам надо?

Она пожала плечами.

— Куда угодно, просто прокатиться.

Он тут же все понял. Если она готова, что ж, он ей мешать не станет!

Минуту спустя он заехал в лес и остановился на опушке. Он привычно повернулся к ней, положил руку на спинку сиденья. Другая его рука тут же принялась шарить в вырезе ее туники.

Она не стала возражать, приняла его обычный в таких случаях поцелуй и даже села поудобнее, когда он положил руку ей на бедро, и рука полезла вверх. Он прекрасно знал свое дело. Ничего себе, у нее же внизу ничего нет! Значит, она тоже не прочь, понял он...

Она схватила его за брюки, и он немного ослабил пряжку ремня, чтобы ей было удобнее. Но вдруг она словно застыла. Она громко вздохнула.

— Нет, — прошептала она. — Нет, это тоже не то!

— Что ты имеешь в виду? — пробормотал он, пытаясь поцеловать ее в шею.

— Отпусти меня, — сказала она каким-то зловещим голосом, но он уже слишком возбудился, чтобы прекратить. Он грубо шарил у нее под платьем, мешая всякому сопротивлению. Что это она себе вообразила?

И вдруг он словно бы обжегся. Удивленный, он взглянул ей в лицо и не поверил собственным глазам. Ее красивые желтые глаза превратились в темные угольки, он почувствовал, как его голову охватывает пламя, она что-то пробормотала, он даже не мог понять, что, и вдруг все это восхитительное создание прямо у него в руках превратилось в горящие угли. Спереди у него в штанах нестерпимо жгло, там был сплошной огонь, он бил себя руками, чтобы сбить его, он вопил, но это не помогало.

И тут эта невероятная женщина сделала равнодушное движение рукой, и пожар погас. Она отодвинулась от него. Он, плача, глядел на свои сгоревшие брюки, молния на ширинке расплавилась и смешно вздыбилась. Но хуже всего пришлось благороднейшей части его тела, которая покорила так много замужних и незамужних женщин во время его небольших приключений, когда он изменял жене. Она втянулась так сильно, насколько это было возможно, и было очевидно, что головка обожжена.

Халькатла вышла из автомобиля и посмотрела на мужчину, который рыдал внутри.

— Ты так ничего и не понял, — пробормотала она. — Ты был просто грубый и противный. И душа у тебя черная. Без таких, как ты, мир был бы только лучше.

И она побежала назад в поселок кратчайшей дорогой. Она увидела Руне, который все еще стоял на холме, и просто взлетела к нему. Он явно был удивлен, когда она бросилась к нему на грудь, отчаянно рыдая.

— Прости меня, — рыдала она. — Ты такой добрый, а я такая гадкая! Я больше никогда не буду делать такие глупости по отношению к тебе, только прости меня, прости за то, что я делала! Это было неправильно с моей стороны, знаю, но ведь во мне все еще живет ведьма. Помоги мне стать доброй, Руне!

— Ты сделала какие-то глупости, Халькатла? — мягко спросил он. — Во всяком случае, не по отношению ко мне. Неужели ты думаешь, я тебя не понимаю?

— И с тобой я вела себя тоже глупо. Но я сделала нечто очень плохое. Мне так жаль, так жаль, но я не могла удержаться.

— Да все будет в порядке, Халькатла. Иди в отель и отдохни, все будет хорошо.

— Ладно, — сказала она и покорно пошла вниз с холма. — Я никогда не стану хорошим человеком, Руне.

— Возможно, тебе еще предстоит проделать долгий путь, — ответил он. — Но у тебя есть все шансы на успех. Если ты знаешь, что вела себя неправильно, это уже половина успеха.

Она повернула к нему свое заплаканное лицо.

— Ой, но ты же не знаешь!

Руне взглянул в туманы времени и пространства. Лицо его посерьезнело.

— Да, — произнес он медленно. — Теперь я вижу, что ты сделала. Это было скверно, скверно! Но он нагло вел себя по отношению к тебе, правда?

— Да, хотя это была моя ошибка. Я хотела этого — сначала. И...

Руне прошел несколько шагов, разделявших их. Он взял ее лицо в свои тяжелые ладони. Халькатла еще никогда не видела его таким выразительным, таким живым. Он печально улыбнулся ей:

— Твоя душа развивается, Халькатла, и ты даже сама об этом не подозреваешь. Любовь — вот то, что тебе нужно. Хотя тебе нужно и это, другое. Это физическая потребность, которая в тебе, особенно сильна, может быть, потому, что ты всегда была очень одинокой ведьмой. Ведь ты же хочешь чувствовать общность с кем-то, да? Что-то нежное и прекрасное...

Она шмыгнула носом:

— Но почему ты не можешь дать мне это, Руне?

— Продолжай, — ответил он подавленно.

— Ты понимаешь, ведь я тоже хочу давать что-то взамен, а не только брать.

— Это важно, то, что ты сейчас говоришь, дружочек. Это говорит о том, что ты больше не принадлежишь к злым ведьмам Тенгеля Злого. Это говорит о том, что ты самый настоящий человек.

— Спасибо, — промямлила она и вытерла лицо. — Я, наверное, могу стать лучше. Если мне удастся прожить достаточно долго. Но у меня так мало времени. Так мало!

И она побежала от него вниз к гостинице. В своей комнате она уселась на краешек кровати и уставилась в точку перед собой.

— Не уверена, что я и дальше хочу оставаться человеком, — прошептала она. — Я забыла, что это так больно!

Шофер, сидевший за рулем машины «Пера Улава Вингера», направлявшейся на юг из Довре, чуть было не заехал в канаву.

— Нет, я уже двое суток не сплю, дальше не поеду, — упрямо заявил он. Он мог бы добавить: «И я уже больше не могу выносить этот проклятый запах». Но сказать это вслух не посмел. Двое на заднем сиденье пугали его до полусмерти.

— Спать? — прошипел Пер Улав Вингер. — Кому нужен сон, когда на карту поставлено так много?

— Мне, например, — ответил шофер. — Я больше не могу, я даже не вижу, куда еду.

— Этот человек прав, — сказал Номер Один, Линкс, своим неприятным безжизненным голосом. — Ему надо дать отдохнуть пару часов.

— Жалкие, слабые смертные, — пробормотал Тенгель Злой тихо, они его не услышали. — Ну ладно, спи, но только здесь. Можешь заехать вот в эту рощицу!

— Но я не могу спать в машине, — запротестовал шофер, думая о невыносимой вони.

— И не мечтай, что остановишься в каком-нибудь великолепном дворце! Я пойду пройдусь, подумаю.

Ну слава Богу, хоть машину можно будет проветрить. Или же ему лучше взять и просто удрать отсюда?

Номер Один предостерегающе обхватил его шею руками, и он не смог этого сделать.

До чего же неприятные типы! От этого коммивояжера так воняет, а этот второй... Да, а что же второй? Шофер не мог найти определения лучше, чем «неприятный». Надо же, так схватить его за шею. Прикосновение было холодным и влажным, почти скользким.

Нет, черт побери, он должен разделаться с этим дельцом как можно скорее! И ничего, если ему не достанется этот миллион, или сколько там ему было обещано. Все, что ему нужно в жизни — это, наверное, и есть миллион?

Этот отвратный Номер Один остался в машине. Значит ему даже сейчас не удастся расслабиться!

Тенгель Злой быстрыми шагами шел через лес и вышел, наконец, на гребень холма, откуда открывался прекрасный вид на окрестности. Несколько домов, стоявших кучкой, рощица и лоскутки полей.

Он был возбужден, его раздражало то, что приходится прятаться в образе этого проклятого Пера Улава Вингера. Но эти исключительно тупые людишки просто не вынесли бы его настоящего вида. Даже сейчас они боялись его. И он слышал, что они говорят об отвратительной вони.

Дурацкие людишки! Кривляки! Неужели не могут вытерпеть настоящий мужской запах? Ему такой запах никогда не был неприятен, значит, и для них он должен быть хорош!

Он уже не мог оставаться в тесном панцире Пера Улава Вингера. Он глубоко вздохнул и вновь предстал в обличье Тенгеля Злого. Маленький, отвратительный и коварный.

До чего же славно вновь дышать свободно! Здесь его никто не видел, здесь он может надышаться вволю, пока этот тупица шофер будет спать.

Спать? Кому это надо? Тенгель Злой и так спал слишком много веков. Но сейчас пришло его время! Осталось устранить лишь пару мелких препятствий. Ему надо обезвредить бункер с чистой водой Ширы. О, от одной мысли об этой воде он становился больным! О мальчишке беспокоиться не стоит. Как и о том, другом. Якобы большой надежде Людей Льда. Тенгель только фыркнул, подумав о нем. Пусть там и лежит, не стоит тратить на него время.

Ну, а те двое, что направлялись на север? Тува и этот — Марко? Теперь у них не было с собой чистой воды, что же тогда им делать в долине Людей Льда? Но с ними Халькатла, а уж она непременно предупредит его, Тенгеля Злого, если случится что-то настораживающее.

Но ничего не случится. Его долина хорошо охраняется. Не только его собственной телесной оболочкой и силой его мысли, но и другими. Враг будет настолько поражен, что полетит вверх тормашками.

А те двое, что были с ними? Тот бедняга, который, похоже, был из дерева, не опасен. А другой мужчина представлял собой еще меньшую опасность. Он умирал, и к тому же был самым обыкновенным человеком. Им от него больше вреда, чем пользы!

Тем не менее, Тенгель Злой хотел вернуться в долину, как только чистая вода будет уничтожена навсегда. Он расщепит ее на тысячу миллионов капель, которые им не удастся снова собрать вместе.

Тенгель не хотел думать сейчас о том, что не сможет сам приблизиться к воде. У него же есть Линкс. Этот человек сможет сделать это за него.

Мысли его разбегались.

Он попытался выяснить, над каким миром ему придется сейчас господствовать. В мире произошло много всего, он это понял. Его всегда привлекали войны, но сейчас они случались не так часто. Какие-то небольшие и к тому же — где-то далеко.

Далеко? Надо сказать, что Тан-гиль вначале даже не подозревал, что мир настолько огромен! Он считал, что ему надо подчинить себе несколько народов, племен, живших в бесконечных степях Сибири. Потом остатки его народа добрались до Таран-гая, и тогда его мир несколько расширился. Но он продвигался все дальше и дальше на запад — а мир все не кончался. Он обнаружил города и массу народа. А в своем путешествии на юг через всю Европу он понял, насколько бесконечной будет его власть. Но ему все-таки было интересно, где же край света. Ведь должен же он где-то быть!

Или же никакого края не существует?

Его мозг не мог осилить подобные мысли, и поэтому он, как обычно, рассердился. И вместо этого продолжил исследование, что же происходит в его будущей всемирной империи.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒