Кара Уилсон 4 страница

— Давайте же, я жду. — Он смотрел ей прямо в глаза.

Клер хотелось облегчить душу, сбросить часть того бремени, которое причиняло ей почти физическую боль.

Ник встал и, обойдя вокруг стола, сел рядом, взяв ее за руки. Прикосновение сильных пальцев лишило Клер самообладания: она с ужасом почувствовала, как по ее щекам потекли слезы. Вырвав руки из его ладоней, Клер в отчаянии стала вытирать лицо, потом встала. Она должна немедленно уйти. Не надо, чтобы Ник стал свидетелем ее слабости.

— Клер, пожалуйста… — Он тоже встал и взял ее за плечи. Сквозь ткань жакета она чувствовала тепло его рук. — Клер, посмотрите на меня.

Она медленно подняла голову.

— Что-то с вашей матерью?

Сердце Клер дрогнуло и застучало часто-часто. Откуда Ник узнал о ее матери? Что он знает о ее проблемах?

— Да, не удивляйтесь, — мягко сказал Ник. — Мне известно кое-что о вас. — И, прежде чем эти слова дошли до сознания Клер, добавил: — Я готов помочь. Но, пока я не узнаю, в чем причина, не смогу ничего сделать.

— Вы и так ничего не сможете.

— Давайте попробуем.

Она вздохнула. Слова Ника удивили, но в то же время и успокоили ее. Желание плакать пропало. Теперь она чувствовала только оцепенение и усталость.

— Послушайте, Ник, я ценю ваше внимание, но это мои проблемы. Я должна разобраться с ними сама.

— Нет ничего плохого в том, чтобы попросить о помощи, если она вам нужна, Клер. Наша фирма всегда помогает своим служащим в трудную минуту. Вы это знаете, так что давайте выкладывайте. Или вы мне совсем не доверяете?

— Все очень просто, — сказала Клер. — Раз вы знаете о моей матери, — то, конечно, знаете и то, что она находится в частной лечебнице. Это дорого стоит, и я едва свожу концы с концами. Любые непредвиденные расходы смертельны для моего бюджета. — Ник молчал, но взглядом подбадривал ее. — В воскресенье вечером я узнала, что клиника поднимает плату. И значительно. Настолько, что я уже не смогу продолжать оплачивать содержание матери. Вот причина моего плохого настроения. — Она всхлипнула и вытерла глаза платочком.

— Я все понял. — Несколько долгих мгновений он смотрел на нее изучающим взглядом. Клер ощутила легкое волнение, заметив странное, непонятное выражение его глаз. — Я думаю, у меня есть решение вашей проблемы, — сказал он наконец.

Клер, загипнотизированная его немигающим взглядом, молчала. Тишина, воцарившаяся в комнате, окутала их, как бархатным плащом.

Ник улыбнулся, и сердце Клер замерло на мгновение.

— Все, что от вас требуется, — это выйти за меня замуж.

— Выйти за вас… замуж?! — Клер не могла поверить, что правильно расслышала то, что сказал Ник. Она в изумлении смотрела на него: — Мы едва знакомы!

— Я знаю о вас все, что мне нужно, — спокойно возразил он. Его глаза ждали ответа.

— Н-но мы не… мы не можем… — Клер совершенно растерялась. Неожиданное предложение Ника сбило ее с толку. — Я ничего не понимаю.

Почему Ник хочет жениться на ней? Он никогда не пытался даже поцеловать ее. Хотя вчера вечером, когда Ник провожал ее до двери, ей показалось, что у него было желание сделать это. И она солгала бы себе, если бы сказала, что ей не хотелось того же.

А если быть до конца честной, то были и другие моменты. Например, когда они ехали вместе обедать в «Рэйнбоу Лодж». Или когда он провожал ее после приема в загородном клубе.

Но замуж?!

Нет, она не ожидала ничего подобного! Вчера во время ужина она несколько раз ловила на себе его оценивающий взгляд. Неужели он уже тогда думал об этом?

— Я понимаю, что мое предложение шокировало вас, ведь между нами не было отношений, которые обычно предшествуют браку. Но я много думал и надеюсь, что когда вы поразмыслите над моим предложением, то поймете, насколько оно разумно.

Деловое предложение. Все это звучало очень странно. Она никак не могла поверить в серьезность его слов.

Видимо, он принял ее молчание за знак согласия, потому, что спокойно продолжил:

— Половина сегодняшних браков завершается разводом. А пятьдесят процентов остальных — несчастливы. Главная причина, по которой люди решают вступить в брак, — это сексуальное влечение. Они говорят себе, что влюблены, но на самом деле это оказывается лишь игрой гормонов. — Даже если бы Клер хотела что-нибудь сказать, после подобных заявлений у нее пропало бы всякое желание. — Мой первый брак основывался как раз на таких чувствах. У нас с Джилл не было ничего общего, ничего такого, на чем можно было бы строить прочные отношения. Через несколько месяцев после свадьбы я понял, что Джилл представляла нашу жизнь, как бесконечную череду развлечений, путешествий, вечеринок. Такое существование было мукой для меня. Мне и так приходится много ездить по делам. К тому же у меня много других увлечений, но ни одно из них не заинтересовало Джилл. — Он поморщился. — В своей неудачной женитьбе я виню только себя. Джилл никогда не претендовала на то, чтобы казаться другой. Я сам обманывался, думая, что после свадьбы она станет заниматься домом, захочет иметь детей. — Он взглянул на Клер, но та продолжала хранить молчание. Вздохнув, он продолжил:

— Мне всегда хотелось тихой, спокойной семейной жизни. Пока мы встречались с Джилл, мне нравилось водить ее по разным увеселительным местам. Наверное, она вообразила, что так будет всегда. Собственно, я никогда не давал ей понять, что может быть иначе. После свадьбы я перестал вывозить ее каждый вечер, и она почувствовала себя несчастной. Ей нужно было внимание. И когда Джилл перестала получать его от меня, то начала искать у других мужчин. Дошло до того, что я боялся взять в руки газету из опасения, что наткнусь на скандальную новость о собственной жене. — Он стиснул зубы. — Я не мог так жить. Я не хотел так жить, И решил, что в следующий раз буду выбирать жену головой, а не… эмоциями. — Он иронически улыбнулся. — Вот тут-то и появляетесь вы. — Клер чувствовала себя так, будто ее оглушили. — Я желаю иметь детей и хорошо устроенный дом, — продолжал он. — В то же время хочу иметь свободу, ходить и ездить, куда и когда мне заблагорассудится. Например, в горы. Я занимаюсь альпинизмом и бываю в горах несколько раз в год. У нас собирается тесная мужская компания, и у меня нет желания тащить с собой жену. Не хочу, чтобы мне устраивали сцену каждый раз, когда я собираюсь в такую поездку. Рыдания и слезы не трогают меня. Я не хочу иметь дело с избалованной женщиной, которая будет требовать, чтобы я уделял ей все свое свободное время. Мне нужна спокойная и разумная женщина, которая войдет в мою жизнь, не пытаясь вытеснить все остальное. Мне нужна жена, у которой будут свои интересы, соответствующие ее положению. Женщина, которая согласится заключить со мной деловое соглашение, которая сможет организовать семейную жизнь спокойным и разумным образом. Я считаю, что вы подходящая кандидатура.

— Деловое соглашение… — эхом отозвалась Клер. Она не знала, смеяться ей или плакать. Все это звучало так, словно Ник собрался покупать автомобиль, а не жениться.

— Именно так. Что плохого в том, чтобы рассматривать брак с тех же позиций, что и важный деловой контракт?

Клер внимательно посмотрела на него. Он не шутил. Ник Каллахэн действительно не усматривал ничего предосудительного в своем предложении.

— Любая сделка, чтобы быть успешной, должна отвечать требованиям обеих сторон. — Он снова улыбнулся. Какая самоуверенность, подумала Клер, начиная злиться. — Вам нужен человек, который мог бы оказать финансовую поддержку вашей матери. Я, безусловно, могу сделать это, и не только это. Я готов подписать документы, которые гарантируют пожизненное обеспечение вам и вашей матери. Вам больше не придется беспокоиться о деньгах. Кроме того, вы получите прекрасный дом, щедрое содержание и возможность удовлетворять свои собственные интересы, если они не будут противоречить статусу моей жены. — Он выглядел вполне довольным собой. — Это предложение должно устроить нас обоих.

— А как же любовь?

— Любовь проходит. Привязанность и уважение остаются. А в дополнение к ним я предоставляю вам комфорт, положение в обществе, возможность иметь детей.

— Я поняла.

Как может мужчина быть таким деловым? Таким бесстрастным? Уверенным, что она примет его предложение безоговорочно? Наверное, лицо Клер выдало нарастающий в ней гнев, потому, что в глазах Ника промелькнула нерешительность.

— Я понимаю, что вы, возможно, потрясены тем, что услышали, — мягко сказал он. — В конце концов, у меня было несколько недель, чтобы обдумать все это, а у вас — лишь несколько минут.

Несколько недель? Неужели он задумал это еще до того, как она начала работу над статьей?

— Мне бы не хотелось, чтобы вы думали, что я предлагаю вам только материальную помощь. Я не верю в любовь, но вы мне очень нравитесь. У вас сильный и мужественный характер. К тому же вы красивы и обаятельны. И мне приятно быть с вами. Вы обладаете всеми качествами, которые любой мужчина хотел бы видеть в жене и матери своих детей. Если вы согласитесь, обещаю, что буду заботливым, покладистым и верным мужем. — На его лице появилась улыбка, та самая, которая одновременно и пугала и завораживала Клер. — Вы не пожалеете. Я обещаю это.

Но что будет, если один из них влюбится в кого-нибудь еще? Клер задумалась. Что будет, если она сама влюбится в Ника? Она поспешно отогнала эту мысль. Она не собирается выходить за него замуж, так что этот вопрос не имеет смысла.

— Скажите, Ник, — нерешительно начала она, — вы упомянули, что у вас было несколько недель, чтобы решить — делать мне предложение или нет. Как это могло быть? Вы заказали написать статью для журнала всего лишь неделю назад.

Поколебавшись, он сказал:

— Статья для журнала была выдумкой.

— Выдумкой? Что вы хотите сказать?

— Это был предлог, чтобы проводить время с вами, не вызывая ничьих подозрений, — не только ваших, но и никого из сотрудников. Мне нужно было найти способ сделать это, и я придумал для вас это поручение.

Клер вскочила в возмущении.

— Это невероятно! Вы просто лгали! Пять минут назад вы говорили о честности, а сами все это время обманывали меня!

Клер чувствовала, что покраснела, но это не волновало ее. Она кипела от ярости, чувствуя себя одураченной. Теперь все встало на свои места. Не удивительно, что дурацкое поручение, написать о нем статью с самого начала вызывало подозрения. Но она и в страшном сне не могла представить, что кроется за ним!

— Вы напрасно сердитесь. Войдите в мое положение. Стоит мне только бросить взгляд на женщину, как начинаются сплетни. Мне хотелось избежать этого, главным образом ради вашего спокойствия. К тому же я не был уверен в успехе. Представьте, что я начал бы ухлестывать, за вами обычным образом, а затем внезапно прекратил ухаживание. Насколько я понимаю, это поставило бы вас в двусмысленное положение и в личном и в профессиональном плане. Думаю, это было бы нечестно по отношению к вам.

— Нечестно! А лгать — честно?

— Это было меньшее из двух зол.

Она не могла в это поверить. Все это время, пока она усердно работала, стараясь найти оригинальную идею для статьи, Каллахэн наблюдал за ней и оценивал, как лошадь перед покупкой. Все это было отвратительно. Он решил, что может купить ее. Этот мерзавец унизил ее как женщину и как профессионала, и даже не понимает, что поступил низко. Нет, Ник Каллахэн просто бесчувственный чурбан!

Она прикусила губу и с вызовом взглянула на него.

— Вы напрасно потеряли время. Меня абсолютно не интересует ваше предложение. Я не продаюсь!

— Клер, пожалуйста…

— Со мной у вас ничего не получится, мистер Каллахэн. Вам придется купить жену в другом месте. — Она повернулась и пошла к двери.

— Подумайте о моем предложении, Клер, — сказал он ей вслед. — Когда вы успокоитесь…

Она рывком открыла дверь и захлопнула ее за собой, оборвав Каллахэна на полуслове. Кипя от возмущения, она направилась к лифту. О-о!.. Если бы не воспитание, она бы… она бы… она бы ударила его! Пнула ногой!

Она нажала кнопку. Сердце колотилось так, что казалось, вот-вот выскочит из груди. Клер переполняла дикая ярость. Как она была глупа, как легковерна! Господи, какой самодовольный тип… Ей не хватало слов, чтобы высказать, кто он есть.

Клер вошла в свой номер. Возмущение внезапно ушло, как будто из воздушного шарика выпустили воздух. Остались горькая обида и недоумение. Слезы подступили к глазам — слезы из-за того, что в какой-то дурацкий момент она почти поверила, что этого подлеца влечет к ней так же, как ее к нему.

Какая дура! Она бросилась на кровать и дала волю слезам.

Ник смотрел в окно гостиной. Перед его глазами была одна из самых оживленных улиц французского квартала, но он почти не замечал этого.

Неужели его откровенность с Клер оказалась ошибкой? Может, надо было дать ей больше времени, разыграть романтическое увлечение? Почему женщины, даже вполне разумные, всегда хотят романтики? Неужели они не понимают, что романтика хороша в книгах и кино, но не в реальной жизни?

Нет, он был прав, рассказав Клер все честно. Хватит того, что он придумал эту статью в журнале. Он хотел действовать, прямо и открыто. Было бы глупо заставить Клер поверить в то, что он влюблен в нее, потому что он не влюблен и никогда не позволит себе влюбиться. Любовь делает человека слабым. За двадцать с хвостиком лет Ник твердо усвоил главное правило бизнеса: никогда не позволять чувствам брать верх над рассудком. Единственная ошибка в его жизни — женитьба на Джилл — была следствием того, что он забыл это правило.

Итак, он поступил правильно, сказав Клер правду, хотя… Она была так расстроена, когда вышла отсюда. Он вовсе не хотел быть причиной дополнительного стресса для нее. Жизнь Клер и без того нелегка. Успокоившись, она поймет преимущества его предложения. Завтра утром они возвращаются в Хьюстон. Он надеялся, что она будет готова обсудить этот вопрос заново.

Однако на следующее утро, встретившись с Клер в вестибюле, Ник понял, что его надежды тщетны.

— Доброе утро, — сказал он. — Машина ждет. Ваши вещи уже здесь?

Она холодно кивнула. Ник заметил темные круги вокруг ее глаз, как будто она не спала ночь, и почувствовал угрызения совести.

Клер держалась, подчеркнуто отстраненно. Тяжелые волосы были стянуты в тугой узел, губы решительно сжаты.

По дороге в аэропорт она смотрела прямо перед собой или в окно, ни разу не взглянув в его сторону, но Ник, несмотря на чувство вины, развеселился. Редко кому удавалось так фыркать на него. Посмотрим, как долго она продержится.

— Хотите кофе? — спросил он, когда они поднялись на борт самолета. — Я приготовлю.

— Спасибо, не нужно. — Глаза Клер превратились в зеленые колючие льдинки.

Ник с улыбкой наблюдал, как старательно Клер пытается избегать его. Весь полет она сидела прямо, высоко подняв подбородок и отвернув лицо в сторону. Он почувствовал восхищение и еще больше укрепился в мысли, что сделал правильный выбор.

Но, как убедить в этом ее?

Клер знала, что Ник наблюдает за ней. Пару раз ей очень хотелось взглянуть на обидчика, но она заставляла себя не делать этого. В конце концов, она не удержалась, и разочек бросила взгляд украдкой. Разумеется, он, как раз смотрел на нее. Выражение его веселых глаз смутило Клер. Она ожидала увидеть самоуверенность, даже раздражение или злость. Но вместо этого глаза Ника светились неожиданной теплотой и — нет, она не могла ошибиться — восхищением. Клер опустила ресницы, желая только одного — чтобы полет быстрее закончился.

Наконец самолет приземлился в Хьюстоне. Лимузин уже ждал их, и Клер осталось вытерпеть только двадцатиминутную дорогу до офиса компании. Она в напряжении сидела рядом с Ником на заднем сиденье автомобиля, но, слава богу, тот не пытался заговорить с ней. Клер была благодарна ему за это, понимая, что, заговори он с ней, она должна была бы хоть что-то ответить, во всяком случае, если хочет сохранить свое место.

Когда машина остановилась перед зданием компании, шофер, а не Ник, помог ей выйти, и она улыбнулась Гордону.

— Перенести сумку к вам в машину, мисс Кендрик? — спросил шофер.

— Спасибо, Гордон. Вы мне очень поможете. — Она вынула из сумочки ключи и передала их шоферу. Затем направилась к дверям здания.

— Клер, подождите минуту.

Она остановилась, но не повернулась. В одно мгновение Ник очутился перед ней. Клер смотрела прямо перед собой.

— Давайте сойдем с тротуара, — предложил Ник, оглядываясь на проходящих мимо пешеходов, и, взяв за локоть, помог ей подняться на ступеньки.

Это было невыносимо — смотреть ему в глаза. Клер не выдержала и отвела взгляд. Он улыбнулся, и ее сердце в который раз отозвалось гулким ударом.

— Вы подумали над моим предложением? — негромко спросил он. В ярком солнечном свете серьезные глаза Ника вспыхивали океанской синевой.

— Да, конечно. И по-прежнему говорю «нет». — Клер задиристо подняла подбородок. — И сколько бы раз вы ни спрашивали, мой ответ не изменится.

В его глазах заплясали веселые искорки.

— Обожаю, когда красивые девушки бросают мне вызов. Чем сильнее противник, тем решительнее я добиваюсь победы.

— Вы так уверены в себе? Я не собираюсь подпрыгивать только потому, что вы щелкнули хлыстом.

Их глаза встретились. Казалось, еще минута — и между ними пробежит искра.

— Я уверен в себе, потому, что не люблю проигрывать.

— На этот раз вам не повезет, учтите.

— Посмотрим.

Он просто невыносим! Клер пыталась подыскать по-настоящему хлесткий ответ, но все, что приходило ей в голову, звучало как-то по-детски.

— Не дождетесь, — сказала она, понимая, что это совсем не то, что нужно. Затем прошла сквозь вертящуюся дверь и не оглядываясь направилась к лифту.

— Клер, если вы собираетесь переводить мать в федеральную больницу, лучше написать заявление заранее, — предупредила миссис Провеет. — У них там очередь.

Это было два дня спустя после возвращения в Хьюстон, в пятницу вечером, когда Клер пришла навестить мать.

— Я просто не могу отправить маму туда, Эми.

— А что еще вам остается?

Клер устало прислонилась к стене.

— Не знаю, — сказала она упавшим голосом. У нее по-прежнему нет выхода. Есть, пробился слабый внутренний голосок. Ты просто не хочешь воспользоваться им. Клер тут же отмела эту мысль прочь. Она не может выйти замуж за Каллахэна только для того, чтобы обеспечить будущее матери: она исковеркает свою жизнь.

Сбивчивые мысли преследовали Клер всю дорогу домой. Она опять долго не могла уснуть. На следующее утро, пытаясь как-то отвлечься, Клер решила прогуляться. Погода стояла чудесная — еще один ясный, холодный денек. Клер надела спортивный костюм, кроссовки, завязала волосы в конский хвост и разыскала шерстяные наушники. Когда она собиралась выйти из квартиры, зазвонил телефон.

У Клер не было автоответчика. Для нее это был предмет роскоши, поэтому она не считала возможным тратить на него деньги. Она немного помедлила. Может, наплевать на звонок? А вдруг это что-то важное?

— Алло? — сказала она, снимая трубку.

— Клер?

Она узнала голос.

— Здравствуйте, Ник, — холодно отозвалась она, пытаясь не замечать гулкий стук сердца.

— Я не вовремя?

— Да. Я как раз собиралась уходить.

— В таком случае я не задержу вас долго. Я только хотел узнать, не хотите ли вы пойти со мной на концерт сегодня вечером. В программе Моцарт. Вы любите Моцарта?

Клер любила Моцарта. И билеты на симфонические концерты тоже относились к предметам роскоши.

— Спасибо, я не пойду.

— Очень жаль. Но раз вы не можете…

— Я не говорю, что не могу.

Он хмыкнул.

— Вижу, вы все еще выпускаете коготки.

— Ваши шутки дурного свойства, мистер Каллахэн, — сказала она, чувствуя, что свирепеет с каждой минутой.

— Хорошо, может быть, в другой раз.

— Послушайте, Ник…

— Тогда до понедельника. До свидания, Клер.

Он повесил трубку, но Клер еще долго стояла, тупо глядя на телефонный аппарат. Похоже, Ника абсолютно не смутил ее сегодняшний отказ. Его этот разговор даже развеселил. Но самое ужасное, что ей очень хотелось пойти с ним на концерт.

В воскресенье у Китти сломался телевизор. Дежурная медсестра позвонила Клер около полудня.

— У вашей матери истерика из-за того, что телевизор не работает.

Клер обреченно вздохнула.

— Она может смотреть телевизор в комнате отдыха.

— Она не желает. Миссис Кендрик хочет, чтобы у нее был свой собственный. Когда я попыталась проводить ее к общему телевизору, ваша мама толкнула меня. Придется ремонтировать ее телевизор, мисс Кендрик.

Ремонт требовал денег. Денег, которых у нее не было.

— Не беспокойтесь, миссис Кении. Я привезу ей свой телевизор. Мне потребуется примерно час, хорошо?

Через полтора часа Клер внесла его в палату Китти свой телевизор. Она была готова услышать жалобы и даже вопли, но нашла мать совершенно счастливой. Она сидела в уютном большом кресле перед новым цветным телевизором.

— Мама?! — изумленно окликнула ее Клер. Китти обернулась. Ее зеленые глаза светились от удовольствия.

— Видишь мой новый телевизор? — с гордостью сказала она.

— Откуда он взялся? — спросила Клер. Но мать была уже полностью поглощена фигурным катанием. Дежурная медсестра пожала плечами, когда Клер попыталась расспросить ее.

— Понятия не имею. Телевизор доставили пятнадцать минут назад.

— Кто его привез?

— Не знаю.

— Разве они ничего не сказали?

Миссис Кении нахмурилась.

— Нет. Я подумала, что это ваш.

Клер поняла, что телевизор прислал Ник. Откуда он узнал, что у Китти сломался телевизор, — оставалось загадкой.

— Я не могу допустить, чтобы моя мать пользовалась чужой вещью.

Медсестра посмотрела на Клер, как на сумасшедшую, но ничего не сказала.

Клер, несмотря на протесты матери, заменила новый телевизор своим портативным. Она с трудом дотащила телевизор до машины, намереваясь завтра вернуть его Нику. Но, когда на следующее утро она позвонила ему, тот все отрицал.

— Отлично, — огрызнулась Клер, — в таком случае я привезу телевизор на работу и поставлю на ваш стол.

Разумеется, она понимала, что не сделает этого. Совсем ни к чему, чтобы коллеги узнали о том, что произошло.

Два дня спустя, собираясь ехать на работу, она не смогла завести машину. От отчаяния Клер была готова разрыдаться на месте. Господи, ну за что мне такое наказание! Она поднялась к себе в квартиру и позвонила на станцию техобслуживания.

Механик приехал через пятнадцать минут. Повозившись с машиной, он вытер рукой лоб.

— Мне очень жаль, мисс Кендрик, но похоже, у вас полетел генератор.

— Сколько это стоит?

Услышав сумму, она внутренне сжалась. Ремонт машины съест все ее скромные сбережения — деньги, которые она откладывала на новые шины. Но что ей остается делать?

Клер попросила Риту подбросить ее на работу. Ее охватило чувство беспомощности. Она чувствовала себя, как тот голландский мальчик из легенды, который пытался пальчиком заткнуть дырку в плотине.

Вечером Рита заехала за ней, чтобы отвезти домой.

— Ты замечательная подруга, — сказала Клер, устраиваясь на переднем сиденье маленькой спортивной «мазды».

— Перестань, Клер. Это пустяки.

— Вовсе нет.

— Когда будет готова твоя машина?

— Завтра.

— Я подброшу тебя туда.

На следующий день, когда они приехали на станцию техобслуживания, Клайд, механик, протянул ей копию заказа.

— Я сделал все, что вы просили. Вы правильно сделали, что заказали полный ремонт, — сказал он, сияя, улыбкой.

— Полный ремонт? Что вы хотите сказать? — спросила Клер срывающимся от тревоги голосом.

— Ну, как — поставил новые шины, заменил ремни, починил генератор, подрегулировал все, что нужно… — Улыбка сползла с лица Клайда, когда он увидел выражение лица Клер.

— Клайд, я не поручала вам этого.

Он почесал затылок, в его простодушных светло-голубых глазах мелькнуло недоумение.

— Как это не поручали? Вот заказ на выполнение работ. — Он ткнул пальцем в листок, который Клер держала в руках. — Этот парень с вашей работы, он сказал…

— Какой парень?

Клайд пожал плечами.

— Откуда мне знать? Вчера кто-то позвонил сюда, сказал, что он с вашей работы, попросил починить все, что требует ремонта, и заодно заменить шины.

Ник! Кто еще это мог быть? Ярость заклокотала в ее груди. Будь он проклят!

— Клайд, это невозможно. Простите, но произошла ошибка. Я не могу заплатить за всю эту работу, — запинаясь, пробормотала она.

— Счет уже оплачен, мисс Кендрик.

Клер взглянула на подругу, та подняла бровь. Стиснув зубы и не говоря ни слова, она села в машину.

По дороге домой Клер то проклинала Ника, то восхищалась легким ходом отремонтированного автомобиля. Она знала, что, если позвонит ему, он опять будет все отрицать. Так и оказалось.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — заявил он.

Самым худшим было то, что вмешательство Ника подчеркивало слабость Клер. А она не хотела быть слабой.

На следующий день он начал действовать через Китти. Когда в четверг вечером Клер заехала в «Пайнхэвен», нервничая из-за того, что на дворе уже февраль и первое марта не за горами, то увидела, что мать ест дорогой шоколад, а на ее тумбочке стоит огромный букет цветов.

— Откуда эти цветы? — спросила Клер у миссис Провеет.

Та пожала плечами.

— Не знаю. Их принесли до начала моего дежурства.

Клер даже не рассердилась. Особенно когда увидела, сколько радости это доставило Китти. В конце концов, какое она имеет право лишать мать этого маленького удовольствия?

Потом Китти стала каждый день получать небольшой подарок: браслет, духи, сладости, отделанный кружевом носовой платок, шелковый шарф, фарфоровую музыкальную шкатулку. Мать была в восторге. Клер — на грани нервного срыва.

Она устала противиться тому, что предлагал ей Ник. Устала искать решение проблемы с Китти. Устала от одиночества. Устала от всего.

Клер не знала, как долго она сможет выстоять и хочет ли этого. Почему бы не ухватиться за ту возможность, которую предлагает ей Ник? В конце концов, он был с ней вполне откровенен. Все, что он хочет от нее, — это обеспечить ему спокойную семейную жизнь и родить детей.

Дети. Клер почувствовала спазм в груди. Завтра она попробует в последний раз убедить Ника оставить ее в покое. Потому что, если он и дальше будет продолжать в том же духе, у нее не хватит сил сопротивляться.

Утром она позвонила секретарше Ника и спросила, когда тот сможет принять ее.

— Он будет ждать вас в десять, — сообщила Ванда.

Ровно в десять Клер поднялась на пятидесятый этаж. Когда она вошла в кабинет Ника, он встал и улыбнулся.

— Какой приятный сюрприз.

— Ник, я пришла, чтобы попросить вас прекратить все это. То, что вы делаете, — это нечестно, особенно по отношению к моей матери. Она начинает привыкать к этому потоку роскоши. Это жестоко.

— Нет никаких причин, чтобы этот, как вы называли его, поток роскоши прекратился.

Клер посмотрела ему в глаза. Она ожидала встретить высокомерный, самоуверенный взгляд, который уже видела раньше. Но на нее смотрели внимательные, добрые глаза, в выражении которых было что-то еще, что-то такое, от чего у нее заныло сердце.

— Причина есть, и вы ее знаете.

Он вздохнул.

— Клер, дайте мне шанс. Это все, о чем я прошу. Если вы согласитесь провести со мной субботний вечер, я постараюсь убедить вас в разумности моего предложения.

Из-за не отпускавшего ее чувства усталости и беззащитности она ответила резче, чем хотела:

— Нет. Я никуда с вами не пойду.

— Вы знаете, что я могу заставить вас. В конце концов, я ваш начальник, не так ли?

— Неужели вы прибегнете к шантажу?! — взвилась Клер.

— Ну, если это необходимо, — сказал он небрежным тоном, как будто поддразнивая ее.

— Победа любой ценой?

— Я уже говорил вам как-то: я редко проигрываю.

Он выглядел победителем.

— Что ж, мистер Каллахэн, если вы думаете, что я буду делать все, что вы мне скажете, только потому, что вы владелец этой компании, то жестоко ошибаетесь. Потому, что я не желаю выполнять ваши капризы. А если вам это не нравится, можете меня уволить.

Прежде чем Клер достигла двери, он остановил ее, преградив путь и схватив за руку. Она резко выдернула руку и яростно уставилась на него.

Голос Ника звучал спокойно:

— Хорошо. Вы уволены. Теперь вы согласитесь выйти за меня замуж?

Они стояли друг против друга. Мысли проносились в голове Клер с головокружительной скоростью. Ей безумно хотелось залепить Нику пощечину, чтобы сбить это самоуверенное выражение с его красивого надменного лица.

В теплой синеве глаз Ника вспыхивали насмешливые искорки и отблеск чего-то еще, что напомнило ей о том вечере в Новом Орлеане, когда они стояли у двери номера, и она догадывалась, что он хотел поцеловать ее.

Он и сейчас хотел того же. Они оба знали это. Он хотел ее, и она тоже желала этого.

— Почему вы сопротивляетесь, Клер?

Почему она сопротивляется? А действительно, почему? Он предлагает ей все, о чем любая женщина может только мечтать: защиту от невзгод, обеспеченность, детей. Что из того, что он не обещает ей вечной любви? Она нравится ему. Совершенно очевидно, что он хочет ее физически.

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒