Воскресенье, 17 апреля

Воскресенье, 17 апреля

На следующее утро странности продолжаются. Очертания людей становятся расплывчатыми. Получает хождение полусерьезная байка о гигантской змее, якобы преследующей людей на станции метро. Черты персонажей искажаются - Том из Reload (чей партнер Марк оказался вторым участником фестиваля, кто был госпитализирован, на чем их выступления и завершились) почти полностью преображается в Барона Мюнгхаузена, и с возобновленной энергией подкручивает концы своих кольцеобразных усов. Такие выражения, как «странный», начинают казаться неадекватными для определения происходящего... Все сегодняшние выступления в «Пилоте» отменены. Bark Psychosis не позволили выступить из-за того, что они «слишком странные», а Тоби Маркс не хочет рисковать с Banco De Gaia, памятуя о скандалах предыдущей ночи. Концерты во Дворце Молодежи, благодаря договоренностям, достигнутым в последний момент, пройдут, как запланировано.

Autechre решают, что сегодня вечером пленных брать не будут. Они начинают выступление в почти полной темноте, предоставляя высказываться своим машинам. Жесткий электронный грохот и скрип несколько смягчают раскатистые электропопсовые биты. Лазеры, установленные за сценой, оживают и начинают чертить спирографические узоры на черной поверхности стены. Безумие пришло как раз вовремя.

Ultramarine удается усилить экстаз русских до такой степени, что охранники фестиваля встают по обеим сторонам сцены и начинают размахивать своими дубинками в такт. Большинство участников фестиваля удаляется в гримерку, чтобы расслабиться и пропустить бутылочку-другую русского шампанского по 2 фунта. Но чил-аут прерывает Артемий Троицкий, который собрал в холле импровизированную пресс-конференцию, чтобы объявить: один из наших синтезаторов взят в залог электриками сцены, обозленными систематической невыплатой зарплаты. Злополучный агрегат позднее обнаруживают в машине промоутера и «выкрадывают» обратно. Воцаряется смятение...

Ричард Д. Джеймс, стоя снаружи Дворца Молодежи, показывает на свою сумку с винилом: «Там внутри останки мертвецов. Смотри!» Он открывает застежки. Внутри ничего нет, кроме пластинок. «Понюхай», настаивает он, «Она вся пропахла покойниками».

Запах оказывается неуловимо затхлым, как если бы сумку хранили в подвале. Но так ли точно должна пахнуть сумка ди-джея, в которой держали останки мертвецов, никто не знает наверняка, включая, думаю, самого Ричарда. Надо заметить, что он уже достаточно навеселе для того, чтобы озаботиться этой проблемой. К тому моменту, как мы садимся в автобус, он уже рассказывает грязные истории о том, как приставал к своей мамочке, а потом ее убил. Потом Ричард замечает, что было бы замечательно, если бы на обратном пути самолет разбился. «Я был бы единственным, кто выжил, расчленил бы вас и питался вашими останками». Он улыбается.

Нам сообщают, что менеджмент «Пилота» хочет извиниться перед нами за вчерашнее и устроить банкет в нашу честь, но мы не решаемся принять это предложение из опасения ненароком оказаться на дне канализации.

Наконец мы добираемся до гостиницы и разбиваем лагерь в холле на 17-м этаже. Новая порция выпивки появляется на столе. Внезапно одно из красных кресел оказывается на балконе. Участники Seefeel, Bark Psychosis и Ultramarine подготавливают его к жесткой посадке. Все понимают, что происходящее уже выходит за всякие рамки, но это одна из таких же неизбежных вещей, как притяжение Земли или невозможность найти отделение почты в Москве. Мы все стоим и наблюдаем, как кресло сигает вниз. Удивительно, насколько тихим кажется его удар об землю, если стоишь на 17-м этаже.

Возникают новые идеи: смотреть в шахту лифта, попробовать проникнуть на крышу гостиницы - под действием русской водки хочется испытать всё. Вечеринка продолжается до полдевятого утра: зачем останавливаться, если зашли уже так далеко?

⇐ Предыдущая 1 2 345 Следующая ⇒