АДМИН-БОКС

АДМИН-БОКС

- Мы у них в мешке, - деловым голосом без всякого волнения сообщил младший капрал Эрик Томлин, вернувшись с подножья холма, который они ради простоты называли просто по номеру. Холмы окружали участок земли с пересохшими рисовыми полями и джунглями между ними, которые так и не выкорчевали. Один генерал назвал это место миской для супа. Три квадратных километра между высокими горными цепями на юге Аракана. Сюда кое-как можно было добраться по суше с востока от Таунбазара или с запада - через перевал Нгакьедок. Это непроизносимое имя какой-то находчивый командир перевел на армейский сленг как “Окей-док”, и это название стало популярным в войсках, ибо солдатам больше не нужно было ломать язык при донесениях. Но к этому месту было легко долететь, и оно прекрасно подходило для сброса грузов с парашютом. Маленький холм посередине был отличным ориентиром.

- Что и у кого в мешке? - спросил гурка Нугунг, с начала бирманского похода служивший вместе с Томлином. Он лежал в тени брошенного танка, а сейчас выполз наружу и тер глаза.

- Мы у японцев. Они уже на всех холмах вокруг. Только через Окей-док еще можно пройти.

Гурка закурил свою трубку. Их пока хорошо снабжали. Так и должно было оставаться, потому что ”Эр Форс” поддерживал их всеми силами. Не так, как в прошлый раз, когда не хватало питьевой воды, и люди десятками падали от солнечных ударов. В последний раз они оба видели Бирму при отступлении. С тех пор они прошли вместе через несколько переформирований, через обучение, и, наконец, их обоих перевели во взвод охраны штаба 7-й дивизии. В первой Араканской операции Томлин и Нугунг не участвовали.

Официально местечко, где они находились, называлось Синзвейя, только его уже не существовало. Жители поселка ушли еще до начал японской оккупации, дома развалились или пострадали от обстрелов. Потому и позиция эта на штабных картах больше не именовалась Синзвейя. Из технического обозначения штаба “Административная база” (“Administrative Base”) на упрощенном языке военных появилось название “Админ-бокс”, после того, как японцы их окружили.

То, что они вообще дошли до этого рубежа, было связано с новой наступательной стратегией СЕАК, созданного в августе 1943 года под руководством адмирала Льюиса Маунтбэттена. Это сокращение означало Верховное командование в Юго-Восточной Азии - South East Asia Command (SEAC), которое координировало отвоевание союзными войсками утраченных территорий. Были созданы новые армии, десантные плавсредства, пусть пока немногочисленные, уже прибыли в Индию морским путем, и в распоряжении союзников уже было 500 новых самолетов. В основном это были строившиеся американской фирмой “Валти” для Англии пикирующие бомбардировщики “Вендженс”, двухместные машины с четырьмя пулеметами в крыльях и еще одним для наблюдателя. Эта мощная машина обладала дальность полета до 1200 километров и могла нести достаточно бомб. К тому же поступали транспортные самолеты в большом количестве, а их экипажи в Индии обучались сбросу грузов и парашютному десантированию целых дивизий. Теперь они в глубокой тайне учились буксировке планеров.

Этому особое внимание уделял генерал Стилуэлл, заместитель Маунтбэттена в командовании. Одновременно он оставался начальником штаба у Чан Кайши, командовал всеми американскими войсками на фронте Китай - Бирма - Индия, а также так называемым северным контингентом. Эта, уже успевшая увеличиться, американско-китайская войсковая группировка строила дорогу из Ледо и с каждым километром продвигалась все ближе к японским частям на севере, преграждавшим дорогу на Лашо.

Даже такие скептичные солдаты, как младший капрал Томлин, почувствовали, насколько существенно улучшилось снабжение войск современным оружием и тяжелой техникой. Даже с малярией, от которой всегда страдала центральная Бирма, удалось быстро и энергично справиться. Самолеты смогли в тех местах, где действовала армия, распылять инсектициды, убивавшие комаров. Удалось даже создать санпропускники, которые врачи называли ”гигиеническими шлюзами”. Количество больных существенно уменьшилось. А это было очень нужно, поскольку и сейчас солдаты большей частью становились жертвами болезней, а не вражеских пуль.

Маунтбэттен прочитал в статистических сводках, что во время первой Араканской операции на одного погибшего приходилось 120 больных. Таблетки атебрина теперь входили в обязательный ежедневный рацион каждого солдата. И еще Маунтбэттен пользовался любыми возможностями, чтобы поднять боевой дух войск. Он внушал солдатам, что больше не следует отступать, когда японцы своими быстрыми фланговыми прорывами угрожали им окружением: - Вас больше не смогут отрезать! Все, что вам понадобится, упадет к вам с неба. Отступать больше нельзя.

Если в прошлом муссон диктовал, можно вести войну или нет, то теперь Маунтбэттен постановил: - Мы будем совершать марши, сражаться и летать и в сезон муссонов. Если воевать только шесть месяцев в году, то война продлится вдвое дольше. А мы хотим закончить ее как можно быстрее. А если мы будем атаковать японцев и в сезон муссонов, к чему они не привыкли, и что считается у них невозможным, мы ошеломим и разобьем их.

Для дальнейшего усиления боевой морали он приказал выпускать газету для солдат под названием “СЕАК”. 10 января 1944 года газета большими буквами сообщила, что атака 14-й армии в Аракане, начавшаяся в последний день ушедшего года, уже принесла большие территориальные приобретения. Это было второе наступление англичан в этой местности. Новой операции на крайнем юге предшествовал сбор сведений, добытых военной разведкой англичан. Из них следовало, что императорская японская армия, в общем, достигла своих первоочередных целей и готовилась к следующему этапу. И за это время японцам уже стало известно, что Англия и ее союзники в Индии концентрируют в Индии свои силы для крупномасштабного удара.

Формировались или доставлялись из Африки одна дивизия за другой. Накапливалось оружие и снаряжение. Поступали десантные катера, что очень беспокоило японцев. Это означало, что англичане планируют морские десанты в прибрежных зонах. Нет сомнения, такой удар, который союзники вскоре одновременно или поочередно нанесут на разных участках фронта, как предполагали японцы, будет направлен на Бирму и Индокитай. Потому императорское верховное командование приняло решение опередить союзников и нанести удары по Индии из Аракана, а затем и на Центральном фронте, чтобы пресечь приготовления англичан и захватить Индию. Наступление планировалось на весну 1944 года.

Начались необходимые приготовления. Но от англичан их скрыть не удалось, и лорд Маунтбэттен отреагировал мгновенно. Он проконсультировался с генералом Слимом, командующим 14-й армией и тщательно проанализировал ситуацию: Бирму можно было вырвать у японцев, только наступая с севера и с северо-запада.

Это требовало перехода через высокие горные хребты, и было бы очень утомительно. Но генерал Стилуэлл уже начал ограниченные атаки на севере, которые, в конечном счете, были направлены на Мьичину. Это была одна часть клещей, в которые следовало зажать японских оккупантов. Другая должна была прийти из Манипура на Центральном фронте. Здесь генерал Слим сконцентрировал большую часть своей 14-й армии. Хотя генерал и предсказывал, что японцы смогут ударить первыми, он оценивал свои шансы как более предпочтительные, если он внезапно всеми своими силами ударит по готовящимся к наступлению врагам и этим разрушит всю концепцию японцев.

Чтобы блокировать практически единственный путь отхода японцев, который вел на юг, Маунтбэттен и генерал Слим решили снова провести наступление на Аракан. Этот рычаг не только предотвратил бы бегство японцев в сторону Рангуна, но и не позволил бы им наступать на Индию вдоль побережья.

Наступление в Аракане ставило своей целью теперь не только полуостров Майю. Одновременно оно должно было вестись на побережье, вдоль араканских гор, чтобы и там сорвать любые планы внезапного японского наступления.

Лорду Маунтбэттену удалось то, что не могли предугадать японцы. Части 14-й армии, усиленные индийскими и западноафриканскими частями смогли ударить по японцам, готовившимися к наступлению, и в начале операции имели большой успех.

Младший капрал Томлин принимал участие в освобождении Маундо, или, вернее, остатков этого сонного прибрежного городка недалеко от единственной дороги с востока на запад, которая соединяла Бирму непосредственно с южной Индией. Пара японских передовых постов, больше ничего особенного. Потом его вызвали в штаб, и подполковник в очках показал на карте, какое задание предстоит выполнить ему и гурку.

- Здесь, в двух километрах к северо-востоку от города, проходит дорога из Читтагонга в Акьяб. Мы, как и в прошлый раз, будем частью войск наступать по этой дороге на Акьяб. Только, вот - смотрите сюда - здесь у Разабила есть перекресток. Идущая с юго-запада дорога ведет в горы, к хребту Майю. Через эти горы несколько лет назад пробивали туннели для постройки дороги. Ее не построили, а туннели остались. Удобные коммуникации, чтобы переходить с одной стороны горного хребта на другую. И - самое важное - дороги по туннелям заканчиваются в Бутидауне. Раньше там был самый большой рынок в этой местности. Теперь там только развалины. Но Бутидаун лежит на реке Майю, на материке, как вы видите. Если японцы с юго-востока дойдут до Бутидаун, они очень элегантно, как они умеют, зажмут нас с фланга и по туннелям очень быстро прорвутся к Разабилу. Тогда они отрежут нас от тыла. Вы понимаете?

Томлин уже не раз видел эту местность на карте, и существование туннелей тоже не было для него новинкой. Он лишь хотел знать: - А в чем конкретно состоит мое задание?

Подполковник распрямился над картой: - У нас уже много передовых групп далеко на косе и на материке тоже. Японцы попытаются пройти мимо них или далеко обойти их. Я хочу знать, где они.

Томлин выжал свою рубашку, прицепил на себя новые практичные пакетики с пайком, наполнил фляжку водой, проверил свой новый пистолет-пулемет “Стен”, взял запасные магазины и пару ручных гранат. Потом он вытащил Нугунга из-под его стальной крыши: - Все, началось, мы идем на войну. Ты свой “кукри” не забыл?

Через пару часов они уже были в Разабиле. Там все пропиталось трупным запахом. Японцев нигде не было видно. Но оба разведчика все же очень осторожно пробрались между руин, оставили мертвый город в направлении северо-запада и через несколько часов достигли подножья горной цепи Майю. В конце поднимающейся вверх дороги они обнаружили две темные дыры. Томлин взял бинокль и пригляделся к скале. То, что он увидел, его совсем не обрадовало. Перед каждым туннелем стоял маленький воин островной империи в хаки, стальной каске и с длинной винтовкой с примкнутым штыком. Томлин уже давно заметил, что японцы в карауле всегда находятся с примкнутым штыком. Возможно, это предусматривалось их уставами.

Они присели за высокими папоротниками, и гурка тихо сказал: - Этот парень ни разу не заходил в укрытие. Чувствует себя совершенно уверенно.

Томлин открыл для себя, что входы в туннели забаррикадированы. Это уменьшало возможности быстро перебросить по ним войска с одной стороны хребта на другую.

-Я думаю, их полно в дырках, - сказал Томлин. - Они ведь могут быть прекрасными укрытиями.

Это предположение неожиданно подтвердилось, когда перед входами в туннели внезапно начали возникать маленькие группы солдат и быстро прятались в темных норах. Томлина все яснее понимал, что японцы хорошо обустроились в туннелях, и взять их там будет очень тяжело.

Наконец, он со своим напарником вернулся к подполковнику для доклада о том, что видел. Потому армейский штаб решил поискать иное решение.

Севернее туннеля, в достаточно хорошей лощине, было найдено другое возможное место перехода - перевал Нгакейдок.

За ним находилась долина, похожая на котелок, в который переместились фронтовой штаб и части 17-й дивизии, а также подразделения связи и тыла. “Котелок” состоял в основном из сухих рисовых полей и был площадью 2 -3 квадратных километра. В середине его находился маленький, но заметный холм. Это место прекрасно подходило для сбрасывания грузов и распределения их по обе стороны горной цепи Майю. Поэтому армия выбрала эту долину в качестве передового пункта управления и снабжения.

Нанеся удар по готовившимся к наступлению японцам, союзники сорвали их намерения прорваться из Аракана к Читтагонгу. Было известно, что японцы при вступлении в Бенгалию рассчитывали на восстания местных жителей против Англии. Таким образом, они хотели разорвать фронт здесь внизу на юге и одновременно осуществить наступление на Центральном фронте на Манипур, чтобы расколоть силы союзников. Императорское верховное командование назвало этот план «Операция С». В начале араканского наступления англичан этот план был окончательно согласован с целью удара по наступающим англичанам, пробиться сквозь их позиции, а затем опрокинуть относительно незащищенные тыловые структуры вплоть до Индии.

Японская 55-я дивизия, испытанная в боях в джунглях, под командованием генерал-майора Сакураи была разделена на три боевые группы. Полковник Танахаши, который отразил первое араканское наступление англичан, командовал состоявшим из 4 батальонов главным контингентов, «боевой группой Танахаши». Она должна была ударить по левому флангу 17-й британской дивизии и за ней выйти к горной цепи Майю. «Боевая группа Дои» в составе двух батальонов наступала из Бутидауна на запад и, сделав крюк, должна была встретиться с соединением Танахаши у перевала Нгакьедок. Это позволило бы окружить британские войска, пробившиеся через этот перевал в «котелок».Одновременно с наступлением войск Танахаши «боевая группа Кубо» численностью в 1 батальон должна была наступать дальше на запад, в вакуум между британскими боевыми частями и их тылом. Ее целью была прибрежная дорога, ведущая из Индии к косе Майю. Эта главная транспортная артерия должна была быть перерезана у местечка Монгнама, что отрезало бы ведущие бой британские части от любого сухопутного снабжения.

Через несколько дней после начала контрнаступления японские боевые группы окружили долину, в которой находился штаб 17-й дивизии со всеми тыловыми подразделениями. Свободным оставался лишь перевал Нгакьедок, поскольку он был очень незаметным.

Но от этого в начале не было толку, потому что «боевая группа Кубо» за это время достигла пути снабжения у Монгнамы. Теперь союзные войска могли снабжаться только по воздуху. Но японцы не знали, что лорд Маунтбэттен считался с этой возможностью и подготовился к ней. ВВС были блестяще подготовлены для выполнения своей задачи.

Вокруг «котелка» кипели жестокие бои". Админ-бокс» вошел в анналы 17-й дивизии, как одно из самых героических оборонительных сражений.

Под обстрелом, который японская артиллерия вела с нависающих вокруг холмов, «Админ-бокс» защищали 8000 солдат, саперов, связников, медиков и местных помощников.

Полковник Танахаши вечером того дня, когда замкнулось кольцо окружения, в своей палатке слушал донесения. Он пил зеленый чай, курил и был уверен, что после этого окружения британская атака полностью выдохлась. Танахаши осознанно выбрал профессию военного. Его семья традиционно служила императору. Он сам был достаточно умен и образован, чтобы стать адвокатом, но он любил меч, ровный солдатский шаг, звуки солдатских песен, но прежде всего – чувство хозяина на поле боя, как предполагает старая добрая японская традиция. Потому он радостно хлопнул себя по ляжке, услышав наполненное чувством победы сообщение: «Японские войска завершили окружение англичан. Начался наш марш на Дели. Через неделю войска Танахаши будут в Читтагонге».

В «Админ-боксе» младший капрал Томлин с неудовольствием слушал пропагандистскую передачу японского радио на английском языке. «Токийская роза», как называли дикторшу солдаты, нашептывала британским войскам: «Почему вы просто не отправитесь домой? В Бирме все кончилось!»

А потом внезапно над «котелком» завыли моторы. Японцы учли почти все, кроме того, что «Эр Форс» тщательно подготовились как раз к такой ситуации. Ежедневные рационы, в количестве, достаточном для 40 тысяч человек на 10 дней, были заранее складированы на аэродромах в Бенгалии. Теперь их доставляли самолеты. На «Админ-бокс» и на позиции спускались парашюты с грузами. Идея снабжения передовых войск в этой местности по воздуху оказалась плодотворной. Но и на земле генерал Слим не дал японцам застать себя врасплох. 26-я и 36-я индийская дивизии в качестве резерва стояли у Читтагонга. Помимо другого современного оружия они получили новые американские танки типа М-3 «Ли», 26-тоные машины с мощным вооружением.

ВВС использовали новые истребители «Спитфайер», доставленные из Англии. Семь дней, пока японцы с близлежащих холмов обстреливали «Админ-бокс», 3-е тактическое авиакомандование боролось с японскими «Зеро» в воздухе. Новые английские и американские самолеты превосходили японские машины. После того, как над Араканом японцы потеряли 65 истребителей, господство в воздухе принадлежало союзникам.

Младший капрал Эрик Томлин, разделявший с гуркой Нугунгом стрелковую ячейку вблизи штабного бункера, первым заметил, что японцы проиграли битву в воздухе. Один рой С-47 за другим подлетал к «котелку» и сбрасывали на парашютах тонны грузов.

Однажды ночью гурка выполз из ячейки и немного позже вернулся с целой кучей продовольственных пакетов из лопнувшего контейнера. Между обмотанных восковкой пакетиков он нашел листок бумаги. Нугунг передал его Томлину, потому что сам неумел читать.

- Тебе нужно купить очки, - поддразнил Томлин товарища. Тот молча выслушал шутку, потому что и сам любил подшучивать над англичанами. Особенно когда один из них брал из пакета обрывок туалетной бумаги и скрывался в кустах, Нугунг кричал ему вслед: - Это вполне можно сделать левой рукой, а потом просто ее помыть!

На листовке было обращение Верховного командования к окруженным в «Админ-боксе» и в других местах союзным войскам: «Англичане, американцы, индийцы, австралийцы, новозеландцы, канадцы и южноафриканцы! Ежедневно к вам летят 60 тонн грузов – держитесь, враг нас уже не может остановить!»

- Это все хорошо, - заметил гурка, - но, давай-ка, лучше разделим табак, если он там есть.

Он недоверчиво принюхался к сухофруктам, пока начал их грызть. Но вот «спэм», это консервированное соевое мясо, ему понравился, в отличие от Томлина. Нугунг съел целую банку.

Едва получив от Томлина свою часть сигарет, Нугунг внезапно прищурился и пристально посмотрел в сторону склона ближайшего холма. Затем он быстро вернул Томлину пачку сигарет и схватил свою винтовку – легкий американский карабин с оптическим прицелом. Он медленно перезарядил его, стараясь, лишний раз не высовывать голову из ямы. Томлин молча наблюдал за ним. Они уже привыкли, что там внезапно появлялись цели.

Гурка передернул затвор, на недолгое время прильнул к оптическому прицелу, затем снова отложил винтовку и со спокойной душой заявил: - На том месте уже лежат трое. Обязательно хотят поставить там миномет. А теперь давай мои сигареты.

Затем ситуацию осложнили 150-мм снаряды, пролетавшие над их головами с ужасным воем.

Но они взрывались довольно далеко, оставляя воронки в грязи, но не приносили англичанам никакого вреда. Именно в эту ночь Томлина и гурку вызвали из ячейки, чтобы оказать помощь. Японцы численностью в одну роту прорвались к разместившемуся совсем близко к западным холмам перевязочному пункту. Они хорошо спланировали время атаки.

Когда врачи и санитары после тяжелого рабочего дня в ужасной жаре и вони карболки наконец-то облегченно вздохнули, решив выпить кофе или выкурить первую сигарету за много часов, японцы проскользнули к ним, убили немногочисленных караульных и набросились на палатки под знаком Красного креста.

Генерал Мессерви, командир в «Админ-боксе» сразу же направил к перевязочному пункту несколько танков. И еще послал туда каждого солдата, которого можно было забрать с других оборонительных позиций.

Томлин и Нугунг, пригнувшись, двигались за танком «Ли», пока через пару дюжин метров не отделились от стальной машины. Тут офицер и дал приказ атаковать.

Около трех дюжин солдат устремились на столь быстро захваченную японцами местность. В темноте они спотыкались о мертвых и раненых. Японцы вели винтовочный огонь, но отступали. Пару японцев подстрелили, остальные скрылись в кустах у подножья холма.

Томлин ужаснулся, когда его глаза наконец-то привыкли к темноте. Среди покалеченных лежали мертвые врачи и санитары. Только изредка слышался слабый голос: выживших было очень мало.

- Они понеслись на нас как поток, - простонал один раненый индус. – Я притворился мертвым. Правда, они ударили меня в грудь штыком, но я могу дышать.

Нугунг взял Томлина за рукав и прошептал: - Пойдем, мы достанем их, но нам нужно торопиться. Ты капрал, позови еще пару человек, которые все равно стоят здесь без пользы.

У него был план, как можно перехватить японцев на пути назад к их позициям.

Утром, когда над холмами первые лучи солнца окрасили небо в красноватый цвет, они лежали по обе стороны узкой тропинки, которую обнаружил Нугунг. Один старший сержант принял на себя командование. Он послал гурку туда, откуда должен был появиться враг. И Нугунг обнаружил японцев. Они отдыхали во впадине между плотным подлеском. Как только они собрались продолжить отход, Нугунг проскользнул назад к старшему сержанту, шотландцу. Тот сказал своим людям, что это необычная засада, а месть за убитых докторов, санитаров и безоружных раненых. В этих словах содержалось невысказанная вслух договоренность – пленных не брать!

Сержант приказал лежавшим в засаде солдатам, среди которых был и Томлин, выдернуть чеку из гранат. А потом нужно ждать. В первом сером свете, предвещавшем начало дня, от земли поднимался туман. Японцы не особо осторожничали, радостно болтая между собой. Они были уверены, что англичане настолько шокированы их нападением на перевязочный пункт, что не рискнут предпринять что-либо.

Но японцы ошиблись. Как только сержант-шотландец увидел первые тени в утреннем тумане, он подал сигнал к атаке.

Град гранат посыпался на обескураженных японцев. Потом огонь открыли пистолет-пулеметы. Это давало дополнительный психологический эффект, потому что японцы были довольно слабо оснащены автоматическим оружием. Путь вперед для них был заблокирован, и сзади у них не было никаких шансов, а края леса были столь плотными, что ни одному из японцев не удалось запрыгнуть в сторону, в подлесок.

Томлин бил короткими очередями по скачущим теням. Рядом с ним Нугунг аккуратно всаживал в противника пули одиночными выстрелами. Повсюду слышны были взрывы гранат, пороховой дым смешивался с туманом, пока, наконец, не наступила тишина.

Солдаты оставались в укрытиях, пока первые лучи солнца медленно не разогнали туман. Потом они подсчитали мертвых врагов. Их набралось 45. Ни один не выжил. Из сумок японцев выпадали британские пайки, сигареты, часы, куски сахара – все, что они украли на перевязочном пункте.

Около полудня мертвых похоронили. Старший сержант Мэлони попросил штаб сделать табличку. Он прицепил ее на дерево, крону которого срезала гранта. На щитке было написано „Blood Alley“, «Алея крови».

У японского командования 10 февраля были унылые лица. График «Операции С» совершенно развалился. У солдат всех трех боевых групп были пайки только на семь дней, и эти семь дней уже прошли. И хотя англичане были окружены в «Админ-боксе» и в других местах, они не сдавались. Наоборот. Их контрудары свидетельствовали о несломленном боевом духе. У них было достаточно и боеприпасов, и снаряжения, и провианта. Снабжение по воздуху осуществлялось безупречно, особенно учитывая все уменьшающееся количество японских истребителей, остававшихся в строю. К тому же, генерал Слим вел из Индии две новые дивизии, которые должны были существенно изменить соотношение сил. Передовые танки 26-й дивизии освободили прибрежную дорогу от блокировавших ее частей «боевой группы Кубо». Потом они устремились на восток к перевалу Нгакьедок. Еще остававшиеся в «Админ-боксе» танки рванули им навстречу. Они не только разорвали кольцо окружения, устроенное боевыми группами «Танахаши» и «Дои», но и начали наступление на юго-восток, к обеим сторонам хребта Майю. Из-за этого сами японские боевые группы попали в окружение. Британцы привели с собой не только танки, но и тяжелую артиллерию, минометы и множество истребителей-бомбардировщиков. О концентрации или хотя бы перегруппировке японцы уже не могли и думать.

Когда генерал-майор Бриггс, командир 26-й дивизии, на перевале Нгакьедок радостно пил виски с освобожденным им Мессерви, солдаты в «боксе» с удовольствием наслаждались доставленным освободителями ромом. Младший капрал Томлин и Нугунг тоже были тут. – Я задницей чувствую, что мы победили в этой драке, - довольно отметил Томлин.

Чувство не обмануло капрала. Вторая битва за Аракан закончилась. В отличие от первого раза, союзники не только удержали отвоеванные ими позиции, но и добились существенной победы – с помощью ранее неиспользовавшейся тактики. Путь на Индию через Аракан был закрыт навсегда.

Около семи тысяч японских солдат погибли или были так серьезно ранены, что вышли из строя на неопределенный срок. Британские и индийские солдат, а прежде всего чернокожие африканцы, в первый раз ощутили, что ужасных японцев можно и нужно разбить. И авиация союзников доказала, что может играть выдающуюся роль в новой стратегии тактике ведения войны в джунглях. Комбинация войны в воздухе и на земле, как в непосредственном бою, так и в тыловом обеспечении или при быстрой переброске целых воинских частей оказалась превосходным средством против японской угрозы. Она срабатывала даже дальше на севере до долины реки Каладан, где союзные войска взяли в клещи последние японские бастионы в Аракане. Здесь действовала целая дивизия, 81-я западноафриканская из Сьерра-Леоне, которую высадили с самолетов и снабжали по воздуху.

В середине марта японцы изменили свою тактику. Чтобы деблокировать окруженные подразделения в Аракане они попытались, быстро меняя места и направления ударов, запутать англичан, посеяв хаос в их рядах. Потому они начали наступление на Центральном фронте в направлении индийской провинции Манипур с ее важными близкими к фронту городами Кохима и Импхал.

С февраля в горном центральном регионе, прославившемся своим даже в сухой сезон адским климатом, начались первые японские атаки. Речь шла об исходных позициях для решающего удара, направленного через Манипур на Ассам, чтобы уничтожить там базы снабжения китайских войск.

Но японские планы снова были перечеркнуты планами британскими, притом очень необычными. Орд Ч. Уингейт, произведенный к этому моменту в генерал-майоры, готовил свой удар. Эта операция совершенно нового вида, скоординированная с наступающими с севера объединенными частями американского генерала Стилуэлла, должна была создать в тылу японцев такую ситуацию, чтобы те не смогли достичь никаких успехов на Центральном фронте - отрезав Центральный фронт японцев от всех баз снабжения, обескровить их.

Уингейт начал операцию незадолго до начала муссона не только из-за начавшегося японского наступления. Он был убежден, что его и Стилуэлла солдаты, несмотря на муссон, грязь, дожди, насекомых и тысячи других трудностей останутся боеспособными. Их снабжение по воздуху будет успешным, чему Япония со своими несущими постоянные потери ВВС решительно ничего не могла противопоставить.

ОПЕРАЦИЯ “THURSDAY“

- Не курить! По машинам!

Хотя приказ прокричали достаточно громко, не каждый солдат его услышал, потому что моторы «Дакот» уже рычали. От самолетов до грузовых планеров, у которых стояли солдаты, было довольно далеко, но легкий ветер доносил шум их работающих двигателей до «Хорс» - угловатых, неуклюжих летающих безмоторных коробок.

Планеры типа «Хорса» поступали из Англии в Индию во все возрастающих количествах. На кораблях, которые бороздили моря, с намного большим чувством безопасности, чем еще два года назад, потому что союзникам удалось справиться с угрозой немецких подлодок. Вскоре и индийские фабрики начали производство отдельных частей этих гигантских планеров из фанеры и холста.

Орд Ч. Уингейт после Квебекской конференции, где он высказал свои нетрадиционные идеи о войне в джунглях перед важнейшими представителями союзников, не терял времени даром. Ведь и Рузвельт, и Черчилль со все энергией ухватились за его предложения. Высадить с самолетов большие воинские контингенты в глубоком тылу противника, которые там будут действовать самостоятельно. По воздуху их будут снабжать, а также вывозить раненых с быстро построенных временных аэродромов или с помощью системы «Снэтч». Эта система состояла из прикрепленного к планеру специального троса, за который низколетящий самолет подхватывал планер крюком и поднимал в воздух.

Самолеты, способные приземляться на короткие травяные площадки, и новая техника позволяли не только высаживать солдат с ручным оружием. «Хорсы» могли перевозить легкие зенитки, легкие полевые пушки и бульдозеры, да даже комплектные полевые госпитали. Таким образом за вражескими линиями могли действовать хорошо оснащенные, боеспособные соединения, располагавшие большими средствами и возможностями, чем могли предполагать японцы. Методика воздушно-десантных операций получила новое измерение. Войну перенесли в тыл противника, в его, на первый взгляд, безопасную зону, и расстроили его планы. Потому было очень сомнительно, что он вообще будет способен предпринимать что-то существенное на самом фронте.

В феврале 1944 года между Чиндуином и индийской границей, где 15-я армия держала не сплошной фронт, а занимала много отдельных спрятанных опорных позиций, начались бои. Cначала только локальные стычки, которые быстро удалось отразить. Но концентрация танков и артиллерии не оставляло сомнений в намерении японцев нанести здесь глубокий удар по направлению к Индии.

Уингейт со времен первого боевого опыта на Аракане был согласен с Маунтбэттеном, что нельзя полагаться только на оборону. Этого врага нужно бить в спину, изматывать, чтобы он не мог рискнуть на дальнейшее наступление.

17-я индийская дивизия и другие соединения, в том числе 33-й индийский армейский корпус, уже находились на пути в Импхал и Кохиму, хотя японцы еще не достигли никаких решающих успехов на земле.

- Погода? Уингейт взглянул на офицера, только что вошедшего с новейшей метеосводкой. Штаб «чиндитов» собрался в командном пункте Уингейта на краю аэродрома Лалагат. Недалеко от нищенских хижин забытой богом одноименной индийской деревни на полпути между Кохимой и ближайшими горами, точное название которых, в лучшем случае, знали только штабные картографы.

Офицер метеослужбы сообщил: - Закат солнца через двадцать минут. Облаков нет. Ветер с юго-востока, от одного до трех баллов. Полнолуние.

- Это именно то, что нам нужно, - проворчал полковник Филипп Кокрэн, резкий мужчина, уже надевший пилотский комбинезон. Филипп Кокрэн был одним из самых лучших летчиков-истребителей в этом регионе. Ему доверили командование целым авиакрылом, собранной им самим пестрой авиачастью из бомбардировщиков, двухмоторных «транспортников», легких разведчиков и истребителей. Благодаря американским поставкам у него было достаточно С-47, чтобы буксировать целые стаи грузовых планеров. В качестве истребителей он выбрал быстрые Р-51 «Мустанг».

Эта не совсем предусмотренная учебниками мешанина получила от участников операции под кодовым обозначением «THURSDAY» («Четверг»), шуточное прозвище «Цирк Кокрэна», не в последнюю очередь из-за авантюрного прошлого самого Кокрэна. Уже в возрасте 33 лет он был широко известным в США руководителем «авиацирка» -шоу-труппы летчиков, демонстрировавшей перед публикой искусство высшего пилотажа, подобно и Клэру Ли Ченно, работавшему сейчас со Стилуэллом в Китае. Филипп Кокрэн идеально дополнял самого Уингейта – решительный и любящий риск человек, несмотря на свое ребячество всегда излучавший доверие и надежность.

Генерал Слим, прибывший из Аракана в Лалагат, чтобы наблюдать за началом решающей операции «чиндитов», уже дал свое добро на старт. Это было 5 марта 1944 года. Уингейт все еще думал. За последние недели тяжелые бомбардировщики Стратегического авиационного командования нанесли бомбовые удары вплоть до дельты Иравади и даже по самому Рангуну. «Спитфайеры» новых 221-й и 224-й истребительных авиагрупп были готовы прикрыть «транспортники». Уже много недель «Мустанги» Кокрэна на малой высоте атаковали прифронтовые японские аэродромы и места концентрации войск, обрабатывали бомбами и пушками предусмотренные для высадки десантов места, и тем самым заставили японцев передислоцировать свои истребительные эскадрильи с прифронтовых аэродромов в глубокий тыл.

Три сравнительно плоских участка в излучине реки Иравади между Бамо и железнодорожной веткой в Мьичину, были отобраны в качестве опорных баз десанта. Они получили кодовые обозначения «Пикадилли», «Бродвей» и «Чауринхи». Вскоре им придется стать шипами, вонзившимися в плоть японцев, базами, откуда будут действовать и где будут снабжаться «чиндиты». Орд Ч. Уингейт для десанта на эти будущие опорные пункты подготовил 5 бригад. Их общая численность достигла 10 тысяч человек. С ними следовало высадить тысячу мулов, в горных условиях куда более надежных, чем моторные машины.

В этой второй операции принимали участие почти все «старые чиндиты». Уингейт во многих аспектах реорганизовал свои войска. Новые солдаты в большинстве своем были из бывшей 70-й дивизии, усиленные гурками, западно-африканцами и американцами. Официально соединение именовалось 3-й индийской дивизией, но Уингейт очень редко пользовался этим обозначением, для него они были просто «чиндиты». Его взгляд остановился на летчике, который вошел в командную палатку, отдал честь и ждал. В руке его была пленка с негативами. Когда Орд Ч. Уингейт осматривал кого-либо своим жестким, холодным взглядом, у того часто мурашки пробегали по спине. Но с уинг-коммандером[2] Соундерсом такого не произошло. Он еще до наступления темноты на своем «Москито» провел последнюю воздушную разведку над местами высадки десанта. Так как никто не обращал на него внимания, и лишь Уингейт осматривал его своим острым взглядом, он откашлялся.

- В чем дело? Уингейт отвлекся от своих мыслей. Он не знал Соундерса, но заметил пленку. Конечно, этот человек принес данные последней воздушной разведки!

- Уинг-коммандер Соундерс, с фотоснимками на 16.45. Уингейт взял ролик широкой пленки, дал один ее конец адъютанту, потянул за другой, затем потер лоб: - Я правильно вижу, это на «Пикадилли»?

Подошел Кокрэн. Взглянул на полоску целлулоида. Через секунды он прорычал: - Вот так проклятые, вшивые мерзавцы!

- Вы правильно видите, сэр, - ответил Соундерс на вопрос Уингейта. – Повсюду на «Пикадилли» лежат поваленные ствола деревьев, посадка невозможна.

Вспышка гнева Кокрэна показала его не особо джентльменское обращение с английским языком.

- Скажи пилотам, что мы не идем на «Пикадилли», - приказал ему Уингейт. – Перебрасываем всех на «Бродвей».

Соундерс, немного помедлив, ответил: - Сэр, мы высаживали в этих местах «коммандос», которые подготовили все. День за днем туда летали «Харрикейны» и «Спитфайеры». Это, похоже, и возбудило подозрение японцев. Они предположили, что должно произойти. И они отреагировали…

- Вас обстреливали?

- Нет, сэр.

Уингейту пришлось принять трудное решение. Он не мог взять на себя ответственность высадить свои войска, самые лучшие и мужественные на этом театре военных действий, прямо в ловушку. снова и снова разглядывал он другие фотоснимки. Он не обнаружил ничего, что указывало на возможные манипуляции противника <

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 678 9 10 Следующая ⇒